|
|
||
В ходе нашего последнего анализа - анализа фрагментарного акростиха в стихотворении Баратынского "Всегда и в пурпуре и в злате..." читатель мог заметить, что мы - совершенно не обратили внимание еще на одну "удвоенную" букву в инициалах строк этого стихотворения: помимо двойной И, избавившись от одной из которых, мы получили - инициалы пушкинской рассказчицы "девицы К.И.Т.", - в их числе присутствует, и даже это стихотворение в двух первых его строках начинает, - двойная буква В.
И это - не единственное наше "упущение"! Инициалы этого стихотворения образуют, помимо прочитанного нами значимого буквосочетания "К.И.Т.", и... иные содержащие эти удвоенные буквы, значимые, но - какие-то бессмысленные, не поддающиеся (по крайней мере, с ходу) интерпретации слова, обрывки слов:
ВВТ(Ы)К... КИИТ(Е)Ж...
Так же, как это было в стихотворении "Ахилл", "лишние" буквы в одном слове - заменяют недостающие в другом: И - это Ы по своей позиции в слове, после твердых согласных; В - Е по сходству их начертаний.
И только один вариант прочтения, один фрагмент этого несуразного (неудавшегося?) акростиха, кажется, приобретает какую-то осмысленность, и именно - при соприкосновении со стихотворением "Ахилл", (раньше, в первоначальной композиции сборника, как мы помним, стоявшим рядом). Вот почему мы поначалу ограничились только им, сделав вид, что остальных вариантов прочтения - как бы не существует. Но мы - не забыли о них и сейчас хотим попытаться решить вопрос, который, вообще-то говоря, подвергает сомнению самые основы проведенного нами анализа: "случайно" ли появление этих вариантов - или они тоже несут в себе какой-то смысл в рамках изучаемой нами истории пушкинского стихотворения?
Заметим, что одна из этих "двойных" букв, "В", уже встречалась и сыграла свою роль в стихотворении "Ахилл", а другая - буква "И", представляет собой - зеркальное отражение латинской буквы "N", звуковое содержание которой - совпадает, в свою очередь, с буквой, дважды повторяющейся в инициалах строк этого стихотворения. Да и само это явление, с которым мы столкнулись и которое заставило нас задуматься, - ВАРИАТИВНОСТЬ прочтения акростиха - тоже имеет себе прецедент в другом стихотворении. Только это уже - стихотворение не Баратынского, а Пушкина. Теперь, глядя на само интересующее нас стихотворение "Приятелям" с точки зрения опыта, приобретенного нами в процессе рассмотрения отголосков его в сборнике "Сумерки", - мы можем заметить, что наше триумфальное прочтение акростиха в нем - тоже... отягощено известной ва-ри-а-тив-но-стью!...
Вообще-то говоря, первое из прочитанных нами слов в акростихе Баратынского - жаргонное, разговорное словечко "втык" (из выражения: "сделать кому-либо втык") - если задуматься, имеет... самое прямое отношение к расшифрованной нами, вслед за предыдущей исследовательницей Т.Г.Цявловской, концепции пушкинского стихотворения. А чем, собственно говоря, занимается Пушкин в этом своем произведении - как не делает, очень грубо выражаясь, ВТЫК современным ему сановникам государства?!
Второе же слово, вмешавшееся в наше прочтение акростиха Баратынского, - как раз и может быть объяснено тем вариантом прочтения акростиха Пушкина, который - сопровождает уже обнаруженный и обсуждавшийся нами. То же самое сочетание четырех букв, в котором мы узнали, восполнив недостачу его буквенного состава, местоимение НИКТ(О), - может быть ведь осмысленно и как слово существительное во множественном числе: НИТК(И)! Отсутствие одной буквы в каждом - как бы нейтрализует внешний облик этих двух слов в оставшемся сочетании букв; делает их - неразличимыми, одинаково годными для подстановки, угадывания в нем.
Получается, таким образом, совсем другая фраза, чем первоначально предложенная нами:
ВИНИ НИТКИ!
И уж эта фраза - кажется поначалу совершенно БЕССМЫСЛЕННОЙ; просто - смешной. Однако мне она... таковой с самого начала - не показалась! Я ПОЧЕМУ-ТО - сразу же вспомнил знаменитую реплику персонажа... пьесы М.Горького "На дне", слесаря Бубнова, занимающегося в процессе сценического действия штопкой старых вещей:
" - А НИТОЧКИ-ТО ГНИЛЫЕ!..."
Фраза эта - несет в себе символический смысл; она - сопровождает и поэтому КОММЕНТИРУЕТ звучащие параллельно с ней идейные монологи и дискуссии остальных персонажей. Содержащееся в ней оценочное слово - приобретает значение эпитета, определяющего (с точки зрения не столько произносящего его персонажа, сколько с точки зрения - автора пьесы) цену всем этим речам и дискуссиям.
Потом уже, задумавшись над причинами такой мгновенной реакции, я сообразил, в чем тут дело. Стихотворение Пушкина, содержащее этот акростих, заканчивается строкой, включающей глагол: СТОРОЖИТ. Это - само по себе чрезвычайно эффектное завершение, потому что глагол этот подразумевает под собой... два совершенно противоположные смысла: во-первых, ОХРАНЯЕТ ОТ ОПАСНОСТИ (как в другом стихотворении Пушкина: "Храни меня, мой талисман..."), а, во-вторых, ПОДСТЕРЕГАЕТ, ЧТОБЫ НАПАСТЬ!
Аналогичную ДВУСМЫСЛЕННОСТЬ содержит строка-рефрен стихотворения Пушкина 1825 года (то есть написанного почти ОДНОВРЕМЕННО со стихотворением "Приятелям") "Храни меня, мой талисман..." Она одновременно может содержать и призыв "охранять МЕНЯ" от опасностей окружающего мира; и... охранять окружающий МИР от опасности, которую "я" (то есть - лирический герой этого стихотворения) для него представляю!
У Пушкина, как известно, есть и другое стихотворение, посвященное тому же "магическому" предмету, более позднее, 1827 года, - которое так и называется: "Талисман". И, если посвятить специальное исследование этому стихотворению, то гомеровский миф, который был обнаружен нами в основе акростиха, образуемого эпиграммой 1825 года, - в нем, этом позднейшем стихотворении... выйдет наружу. Окажется, что лирический сюжет его подспудно образует эпизод гомеровской поэмы о пребывании Одиссея на острове нимфы Калипсо.
Таким образом, связь, образуемая стилистическим парадоксом между стихотворениями "Храни меня, мой талисман..." и "Приятелям", - при построении этого нового стихотворения реализуется.* * *
То же самое слово, которое содержится в заключительной строке эпиграммы 1825 года, - входит в прозвание... преподобного Саввы СТОРОЖЕВСКОГО. Основанному им Саввино-Сторожевскому монастырю под Москвой, близ которого прошли детские годы Пушкина, посвящен его стихотворный набросок "На тихих берегах Москвы..."
Мы - в свое время подробно разбирали отражение этого именования в пьесе, заглавный герой которой носит имя этого святого: "Савва". А написал эту пьесу - Леонид Андреев, друг и соратник Горького. Благодаря этому финальному лексическому мотиву, думается, драматургия Горького - и оказывается в сфере ближайших литературных ожиданий читателя пушкинского стихотворения, и воспоминание о ней - сразу же срабатывает при прочтении другого, но не открыто, а тайно, в качестве варианта акростиха, присутствующего в этом стихотворении слова, "нитки".
Эта предвосхищающая реминисценция, конечно же, сильно повышает цену вновь "прочитанной" нами фразы, содержащей это, казалось бы, совершенно неуместное в пушкинском стихотворении слово. Но, однако, - не объясняет ее до конца. О каких "гнилых ниточках" может говориться в пушкинском стихотворении? Какое отношение они имеют к его содержанию - и лежащему на поверхности, и глубинному, вскрытому в результате нашего анализа? Но ответ на этот недоуменный вопрос - оказывается... очень простым, потому что - он уже известен нам заранее!
Думается, дело тут не столько в полном художественном смысле реплики из горьковской пьесы, сколько - в самом том факте, что реплика эта, напоминание об этой реплике ставит в параллель пушкинскому стихотворению - произведение ДРАМАТУРГИИ. И тем самым - заставляет вновь задуматься о внутренней драматургичности этого стихотворения, о сопровождающих его историю намеках самого автора его, Пушкина, на связь этого произведения - с драматургией: с его собственной трагедией "Борис Годунов", а далее - и с драматургией Шекспира, служившей Пушкину образцом для подражания и соревнования.
Тогда-то нам и становится понятным ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ смысл введения в художественную систему этого стихотворения такого мелкого, незначительного, казалось бы, мотива как... "нитки". Мы сразу же вспоминаем о том, что мотив этот - явился основой грандиознейшей, знаменитейшей в истории мировой литературы метафоры в... трагедии Шекспира "Гамлет" (акт первый, сцена пятая):
Порвалась дней связующая нить.
Как мне обрывки их соединить!Пер. Б.Л.Пастернака
В оригинале, однко... никаких "ниток" - не было! Было: "The time is out of joint" (что обычно передается по-русски афоризмом: "Порвалась связь времен").
И тем не менее, при взгляде на это английское слово: JOINT, становится понятным, почему процитированный нами переводчик, в ущерб прямой передаче смысла и вопреки всем предшествующим вариантам традиции передачи на русском языке этих прославленных слов, - выбирает слово "НИТЬ". Нарушая "буквальный" смысл фразы, он тем самым - следует ДУХУ (и... букве!) шекспировской драматургии. Анаграмма этого РУССКОГО слова (латинскими, естественно, буквами) - содержится в соответствующем слове оригинала: NIT. Думается, так же "читал" эти строки Шекспира - и Пушкин, и этим объясняется - появление этого слова, во множественном числе и с уменьшительным суффиксом, в акростихе его "шекспировского" стихотворения "Приятелям".
В своем монологе шекспировский герой сокрушается о том, что эта "нить" - "порвалась"; оказалась не такой уж прочной, надежной. Сейчас, в открывшейся нам преуменьшающей, обесценивающей перспективе, которую придает этой грандиозной метафоре БУКВАЛЬНОЕ значение фундирующего ее слова, - нам начинает представляться, что за этой репликой персонажа - лежит тревожная, пессимистическая мысль самого драматурга; что основывается эта метафора, маячит за ней - другое фразеологическое выражение, также включающее это слово: в мировой истории - все "ВИСИТ НА НИТОЧКЕ"; готово в любой момент оборваться, порваться.
И - эхом отзываются на эту мысль слова персонажа из пьесы позднейшего наследника Шекспира и Пушкина, обретая свое место в этом сложном реминисцентном построении, пародируя, высмеивая возвышенные размышления датского принца: " - А ниточки-то гнилые!" Подразумевается: "ниточки", которыми раньше все было "сшито", - поэтому, мол, и "порвалось". Или: "гнилые" - те "ниточки", которыми Гамлет собирается порванное - сшивать, "соединять"?
И - происходит это чуть ли... не по воле, не по замыслу самого Горького: этот эпитет напоминает о другой реплике Гамлета, содержащей то же самое слово, которыми "ниточки" у Горького определяются - "Что-то ПОДГНИЛО в Датском королевстве" (акт первый, сцена четвертая)!
В стихотворении же Пушкина эта широкомасштабная историософская мысль имеет и куда более узкий, куда более исторически-конкретный характер. Речь о "порвавшейся нити", которая идет в обвинительном восклицании акростиха, - относится здесь к определенной, конкретно-исторической ситуации; более того - к самому этому... отдельно взятому пушкинскому стихотворению, которое в таком случае может рассматриваться как наглядный пример этой ситуации.
Рвется, прямо-таки на глазах Пушкина и его современников, связующая нить между двумя историческими эпохами; люди, стоящие по разным краям этого разрыва, несмотря на то, что формально принадлежат одной и той же культуре, одному и тому же народу, - перестают... понимать друг друга. История восприятия стихотворения "Приятелям" (вновь - невольный, или же наоборот - запрограммированный автором, каламбур: слово "нить" - содержится в относящемся к нему глаголе "винить"; слово "приятели" - может быть понято как... "восприятели", "восприниматели": те, кто принимают, воспринимают сообщение, адресованное им автором литературного произведения!) - говорит о том, что стихотворение это на протяжении длинной вереницы десятилетий оставалось... непрочитанным, непонятым, загадочным; более того - сама эта загадочность его, факт существования в нем загадки - оставался неизвестным его... "воспринимателям", "вос-приятелям" Пушкина разных веков и поколений!
И теперь мы можем вернуться к варианту прочтения фрагментов акростиха в "пушкинском", посвященном памяти Пушкина стихотворении Баратынского. И - убедиться в том, что это прочтение... также ориентировано на пушкинское стихотворение 1825 года. "Град Китеж", о котором говорится в одном из этих фрагментов, - это ведь вариант той самой "порвавшейся связующей нити"; город - понимай: некая культура, историческая эпоха, - погрузившийся на дно озера; ставший недоступным, недостижимым. И одновременно, этот вариант шекспировского образа - является полемичным по отношению к своим источникам: Китеж - это город, которому суждено однажды подняться из вод; вновь стать доступным для посещения, стать - действующим фактором мировой истории. Порванной нити - суждено вновь чудесным образом соединиться.
И даже слово "втык" в этом контексте - приобретает родственное значение! Оно ведь подразумевает - подсоединение чего-то к чему-то, "втыкание": например, как "втыкают вилку в розетку", подсоединяют некое устройство - к источнику питания, обеспечивают необходимыми условиями для его функционирования...* * *
Как видим, образцы акростиха, обнаруженные нами в стихотворениях сборника Баратынского "Сумерки", - по всем параметрам воспроизводят "не-классическую" модель этой стиховой формы, созданную Пушкиным. Даже то, что в ней выглядит неправильностью, нарушением, отрицанием самого факта того, что мы имеем дело с акростихом, - то, например, что мы имеем здесь дело с вариативностью прочтения, тем, что один и тот же набор букв, в которых мы подозреваем этот литературный прием, может быть скомбинирован, прочитан и так, и так, - обнаруживает на деле свою регулярность: регулярность традиции, следования образцам создателя этого литературного приема у его продолжателя.
Возникает вопрос: а может ли пушкинская поэзия предоставить прецедент, образец другого "неправильного", сомнительного явления - такого неполного, фрагментарного акростиха, какой мы обнаружили в посвященном (тайно!) Пушкину стихотворении Баратынского "Всегда и в пурпуре и в злате..." из сборника "Сумерки"? Быть может, этот прецедент - также каким-то образом связан с историей стихотворения "Приятелям" - коль скоро уж оно, как выяснилось, целиком представляет собой специфически пушкинский, модифицированный, не-классический ак-ро-стих?
И как только мы задали себе этот вопрос - мы вновь поняли... что ответ на него у нас уже - есть! Первые четыре строки черновой редакции того же самого стихотворения "Приятелям" - представляют собой именно такой рудиментарный акростих. Проблема заключается лишь в том, что акростих этот - представляет собой, не то чтобы значимое слово, а... аббревиатуру, и самое скандальное заключается в том, что аббревиатура эта - ЦЕЛИКОМ И ПОЛНОСТЬЮ ПРИНАДЛЕЖИТ НАШЕМУ ВРЕМЕНИ, появляется... в первой половине ХХ века. Нет, не так: САМОЕ скандальное здесь заключается в том, что наличие этой аббревиатуры у Пушкина, и в этом именно его стихотворении, - ПОЛНОСТЬЮ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ИЗВЕСТНОЙ НАМ ИСТОРИЕЙ ЕГО ПОЭЗИИ!
Сначала, присматриваясь к инициалам строк черновой редакции, я начинал подозревать, что здесь - находится обрывок, обрывки слова ВДоХНовеНИе. Но, во-первых, - это именно обрывки (целого слова), а значит - и полноценного акростиха из них не получается. А во-вторых, обрывки эти - перемежаются безразличными для образования этого слова буквами ("ч" и "с").
И лишь потом, когда я начал сопоставлять - с этим именно пушкинским стихотворением - содержащийся в стихотворении Баратынского фрагментарный акростих, образованный - пушкинской же АББРЕВИАТУРОЙ, инициалами рассказчицы одной из пушкинских "Повестей покойного Ивана Петровича Белкина" - "девицы К.И.Т.", - тут-то меня и осенило: зачем мучиться с обрывками неполного слова, когда из инициалов первых четырех строк пушкинского черновика - слагается... точно такой же фрагментарный акростих, и тоже - представляющий собой аб-бре-ви-а-ту-ру, общепринятое сокращение: ВДНХ, общеизвестное название Выставки достижений народного хозяйства, которая... откроется в 30-годы ХХ века в Москве!
Шокирующее в самый первый момент, открытие это - почти сразу же вслед за тем находит себе... полное понимание и одобрение! Конечно же: в окончательной редакции стихотворения - так и будет: "...И сторожит индеек и гусей". Иными словами: некую вы-став-ку, причем "выставку" - домашней живности, домашней птицы, упоминанием которой - заканчивается это невероятное стихотворение Пушкина! И более того - при этом в стихотворении присутствует... некий наблюдатель, зритель; по-се-ти-тель этой... сельскохозяйственной выставки: ястреб, кружащий над индейками и гусями и внимательно их рассматривающий; выбирающий - какую бы... пожирнее. А что, собственно, делают люди на сельскохозяйственных выставках - как не рассматривают живность, предназначенную им - в пищу!
И мы сразу после возникновения этой параллели вспоминаем: первоначальное название ВДНХ - так и звучало: Всесоюзная СЕЛЬСКО-ХОЗЯЙСТВЕННАЯ выставка! Вспоминается - кинофильм 1930-х годов "Свинарка и пастух" с Мариной Ладыниной и Владимиром Зельдиным в главных ролях, заключительные сцены которого, апофеоз - совершается на московской сельскохозяйственной выставке, куда, стало быть оба заглавных героя фильма - привезли образцы своих съедобных питомцев, свиней да баранов. Так что включение аббревиатуры ВДНХ в ОБРАЗНЫЙ СТРОЙ стихотворения Пушкина "Приятелям" - более чем уместно.
Но меня-то, конечно, интересовала не столько уместность появления этого предвосхищающего ингредиента, не столько мотивированность его реалиями пушкинского стихотворения и сферы, откуда происходит это заимствование, - сколько... место его в системе пушкинской поэзии в целом; роль, которую в ней бы играл образ некоей "выставки". И отсюда - функция, художественная целесообразность включения такого образа в отдельное стихотворение.
И главная причина того, что этот неоспоримо инородный - хронологически, культурно - элемент вызвал к себе такое доброжелательное отношение, как только был обнаружен в составе (чернового, напомню, варианта) стихотворения Пушкина, - состоит в том, что, благодаря ему, сразу же приобрела - не то что двойное, а трой-но-е звучание - последняя строка этой черновой редакции:
...И сколько вас еще, МОИХ ГУСЕЙ.
Сразу же вспомнилось - позднейшее, сочиненное Пушкиным в 1829 году и - сразу же приобретшее широкую, балансирующую на грани скандала и полного непонимания, известность:
МОЕ СОБРАНЬЕ НАСЕКОМЫХ
Открыто для моих знакомых...
И вспомнилось - не только вследствие одинакового, местоименного определения в обоих стихотворениях упоминаемых и в том и в другом из них живых тварей ("МОИ гуси"... "МОИ насекомые"...) - но, главным образом, благодаря тому, что НАЗВАНИЕ этого стихотворения - находится в полном согласии, в отношениях параллелизма и синонимии с названием... современной нам, более чем через сто лет после написания этих стихотворений появившейся на свет Выставки достижений народного хозяйства: "СОБРАНИЕ насекомых"!
Раньше я шутил, подшучивал над этим названием пушкинского стихотворения - безо всяких претензий! - переиначивая его: "(Парт)собрание насекомых". И только теперь я понимаю, что в этом шуточном анахронизме - я... словно бы предчувствовал РЕАЛЬНОЕ соотношение этого стихотворения Пушкина - с советской действительностью ХХ века. Отношение - опосредованное аббревиатурой, образующей фрагмент акростиха в черновом наброске 1824 года. Образ некоей "выставки", "собрания" экспонатов в стихотворении 1829 года - совершенно осознанно соотносится Пушкиным со словоупотреблением этого, более раннего стихотворения, имеет своим следствием - заимствование речевого оборота из него, а далее - соотносится и с включенным в текст этого стихотворения предвосхищающим образом главной сельскохозяйственной выставки СССР.
Этот образ "выставки" ("собрания" - "открытого для... знакомых", то есть - для обозрения, для посещения, и именно - "знакомыми", то есть... при-я-те-ля-ми!) - усугубляется у Пушкина, как всем известно, еще и образом другой выставки, уже - почти в полном смысле этого слова, в каком оно будет функционировать в ХХ веке: КУНСТКАМЕРЫ. А происходит это обогащение образного строя пушкинского стихотворения - благодаря эпиграфу, заимствованному из басни И.А.Крылова "Любопытный", в котором содержится - обсуждение посещения такой кунсткамеры, "выставки".
А эпиграф этот - содержит в себе... каламбур. И ТОЛЬКО ТЕПЕРЬ НАМ СТАНОВИТСЯ ПОНЯТНОЙ - причина введения Пушкиным в художественную систему этого своего загадочного стихотворения - этого каламбура:
Какие крохотны КОРОВКИ!
У Крылова говорится - именно о насекомых (срв.: "божья коровка"), об одной из диковинок кунсткамеры, живых существах, которые можно рассмотреть - только в увеличительное стекло, в микроскоп. Но одновременно слово это - обозначает животное, стоящее в том же ряду... что и гуси с индейками, упоминаемые в стихотворении Пушкина 1825 года: в ряду - домашней живности, домашних животных и домашней птицы, предназначенных - к пропитанию человека. И тем самым - двусмысленный! - эпиграф этот возвращает нас от стихотворения, посвященного исключительно "насекомым", - к стихотворению с инкорпорированным в него тайным упоминанием нашей ВДНХ, Всесоюзной сельско-хозяйственной выставки.* * *
Наконец, стихотворения эти - 1825 и 1829 годов - соотносятся, соотносимы - и по своему РЕАЛЬНОМУ СОДЕРЖАНИЮ. Первое из них долгое время считалось, с легкой руки Вяземского, да и теперь считается - посвященным "ЖУРНАЛЬНЫМ приятелям" Пушкина. И только благодаря усилиям Т.Г.Цявловской, забрезжила, как мы видели, возможность переосмысления этого стихотворения - как ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭПИГРАММЫ. Точно та же история - со стихотворением "Собрание насекомых". "За ними где ни рылся я!" - говорит Пушкин об экспонатах своей коллекции. - Каких только имен РУССКИХ ЛИТЕРАТОРОВ не предлагали и современники Пушкина, и последующие исследователи - для подстановки под ту россыпь звездочек, астериксов - которыми обозначены экспонаты этой коллекции при их перечислении в тексте этого стихотворения.
Подразумевается, что стихотворение это - представляет собой пародию, сатиру на современных Пушкину литераторов - "мелких", разумеется, таких, которые могут быть уподоблены... "насекомым", "крошечным коровкам": таких, как Б.Федоров, П.Свиньин (!) или... Ф.Тютчев (!!!). А что, если дело и в данном случае - обстоит ТОЧНО ТАК ЖЕ, как и со стихотворением "ЖурнальнымПриятелям"? Что, если Пушкин - только сделал вид, создал иллюзию того, что "Собрание насекомым" - посвящено исключительно литературе: журналистике и изящной словесности? Что, если оно - также представляет собой... политическую эпиграмму? И, вместо имен русских литераторов, на пустые места в его тексте - нужно подставлять имена современных русских ПО-ЛИ-ТИ-КОВ: Воронцова, Голицына, Бенкендорфа ("Вот Бенкендорф, российский жук!"; вариант: "...лифляндский жук!"). А то и, глядишь... Н.П.Романова ("Романов, мелкая букашка, Голицын, черная мурашка..." и т. д.).
В пользу этой гипотезы - и говорит обнаруженная нами ВПЕРВЫЕ генетическая зависимость этого стихотворения - от ПОЛИТИЧЕСКОГО стихотворения Пушкина 1824/1825 года "Приятелям"; она же, вернее ее до сих пор незамеченность, - объясняет, почему это стихотворение никогда еще не находило себе такого истолкования. Для нас же главное - другое: связь двух этих стихотворений В ТВОРЧЕСКОМ СОЗНАНИИ Пушкина; глубокое родство их художественных замыслов - служит подтверждением существования встреченной нами в черновой редакции стихотворения 1825 года предвосхищающей реминисценции исторической реальности ХХ века.
А если мы вспомним то, с чего начинала исследовательница раскрытие политического плана этого стихотворения Пушкина, обращенность его к недавно состоявшейся отставке А.Н.Голицына, - то тут просто остается ахнуть. И - в очередной раз изумиться тому, что это до сих пор не было замечено историей литературы. Ведь та самая эпиграмма Пушкина на Голицына, блестящий анализ которой произвела Т.Г.Цявловская в той же работе, стихотворение - уже безо всяких сомнений и исследований - являющееся ПОЛИТИЧЕСКИМ по своему содержанию, - по литературной форме своей... представляет не что иное, как ранний вариант "Собрания насекомых", которое до сих пор рассматривается как исключительно литературная пародия:
Вот Хвостовой покровитель,
Вот холопская душа,
Просвещения губитель,
Покровитель Бантыша!...
Срв. в "Собрании насекомых":
Вот ** - божия коровка,
Вот **** - злой паук,
Вот и ** - российский жук и т. д.
Синтаксическая схема, по которой построена эта эпиграмма, подразумеваемый ею ЖЕСТ демонстрирования, предъявления ЭКСПОНАТА некоей "коллекции", собрания диковинок, - совершенно те же, по которым будет написано, которые будут лежать в основе образного строя стихотворения 1829 года! И значит, создавая свое "Собрание насекомых", Пушкин - обращался к опыту, к литературным находкам своей ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ первой половины 1820-х годов. А это значит, что и это новое стихотворение - по крайней мере, входит в орбиту такой же поэзии; не исключает - и его обращенности к современной политической теме (а не только к дружескому подтруниванию над современными Пушкину "мелкими" литераторами).
Тогда бы стала понятной и связь образного строя стихотворения 1829 года (написанного после Арзрумского похода русской армии, в котором участвовал Пушкин)... с написанным в 1835 году стихотворением "Полководец"; связь, которая, признаться, уже давно нас интриговала. Там ведь - тоже "собрание" экспонатов! Стихотворение "Собрание насекомых" заканчивается:
...Куда их много набралось!
Опрятно ЗА СТЕКЛОМ И В РАМАХ
Они, пронзенные насквозь,
Рядком торчат на эпиграммах.
А стихотворение "Полководец" - начинается:
У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
Не в ней алмаз венца хранится ЗА СТЕКЛОМ...
И далее - выясняется, что речь идет о Военной галерее Зимнего дворца, собрании - портретов военачальников 1812 года:
...Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Ее разрисовал художник быстроокой.
А стало быть, эти экспонаты, как и воображаемые экспонаты пушкинского стихотворения, тоже находятся - "В РАМАХ"! И тоже: собрание элиты, правящего слоя русского государства, и политической и военной. Эта параллель описания двух "собраний", двух коллекций - и получила бы себе объяснение, если в стихотворении 1829 года - речь тоже идет о политических деятелях.
Есть в Военной галерее Зимнего дворца... и портрет графа М.С.Воронцова. Ну, а дальнейшее ее описание в стихотворении "Полководец" - уже прямо напоминает о стихотворении Пушкина, посвященном... А.Н.Голицыну, правда - не той эпиграмме, в которой мы узнали ранний вариант "Собрания насекомых", а о "Втором послании цензору", где, как мы знаем, тоже идет речь об этом политическом лице. В "Полководце":
...Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года...
А во "Втором послании цензору" - об А.С.Шишкове, преемнике Голицына на посту министра народного просвещения:
Сей старец дорог нам: друг чести, друг народа,
Он славен славою двенадцатого года...
Впрочем, сейчас, приведя эти последние строки стихотворения "Полководец", я хочу оговориться; я вижу, что... и эпиграмма на Голицына сквозит из них! В этой строке, где описывается множество портретов, входящих в Военную галерею, создается образ некоей ТЕСНОТЫ: их - "Толпою тесною художник поместил..." И... тот же самый образ "тесноты" - заканчивает эпиграмму на Голицына, передает усилия его противников лишить его положения, занимаемого в государстве:
...Напирайте, Бога ради,
На него со всех сторон!
Не попробовать ли сзади?
Там всего слабее он.
И перед этими строками стихотворения 1835 года о тесноте говорилось - о расположении этих портретов: "...сверху донизу, во всю длину, кругом..." Иными словами, тоже... "СО ВСЕХ СТОРОН", как и в эпиграмме на князя А.Н.Голицына!
Это неожиданное подтверждение нашей догадки о политическом характере стихотворения "Собрание насекомых", и далее - о присутствии в инициалах чернового варианта стихотворения "Приятелям" - соответствующей заглавному образу этого стихотворения, пришедшей из отдаленного будущего аббревиатуры "ВДНХ" - подтверждение, исходящее от самого автора стихотворения, - имеет существенное значение для перспектив нашего анализа, потому что встреченной нами аббревиатурой - не ограничивается комплекс исторических предвосхищений в этом стихотворении.
Некоторые из них - обыгрывание имени современного нам романиста Саши Соколова в подписи под статьями "Благонамеренного", или использование термина современной нам политологии "ястреб" в тексте самого стихотворения Пушкина, или даже... предвосхищение здесь же драматургии Л.Андреева и М.Горького! - нам уже встретились по ходу предыдущего нашего анализа. Другие - нам только предстоит рассмотреть, а главное - понять их МЕСТО в художественном замысле этого поэтического произведения.
А кроме того, парадоксальные отношения с категорией ВРЕМЕНИ, которые обнажаются этими предвосхищениями реалий ХХ века у Пушкина, - специфичны для художественного, или если угодно - историософского мышления поэта, так, как оно проявилось - в этом именно стихотворении и окружающих обстоятельствах, с ним связанных.
|