|
|
|
Сын Теламо́на желал справедливого слова.
И предложил всем арго́сским вождям и народу
Выслушать каждого. Перед собранием общим
Вышел вперёд. Руки к небу воздев, говорил: |
|
|
|
|
«Видит Юпи́тер и видите вы, ратоборцы!
Те корабли, что сегодня ночуют на рейде,
Я спас от пламени Ге́ктора. Где был лукавый,
К вымыслу склонный Ули́сс? Он хорош на слова, |
|
Но разве также хорош и в сражениях? Мне же
Незачем напоминать о делах совершённых.
Все — на виду. Все их помнят. Все знают. Все ценят.
Пусть о своих нам расскажет проворный Ули́сс! |
|
Пусть сообщит о победах, добытых открыто,
Не под покровом ночным. Состязание наше —
Мне не прибавит почёта, поскольку соперник
Ниже меня по достоинству в честном бою. |
|
|
Правда, награду великую ищем мы оба.
Но для Ули́сса награда — в самом состязанье.
Скажут иные теперь, что он спорил с Ая́ксом.
Тем и возвысится пусть, что он спорил со мной. |
|
Я — Теламо́ном рождён, кто с великим Алки́дом
Приступом брал илионские мощные стены,
Кто — проникал с кораблем к побережью Колхи́ды.
Кто — был Эа́ком рождён, что вершит строгий суд |
|
Над бессловесными в царствии вечном. За сына
Сам Громовержец его признаёт. Это значит,
Я от Юпи́тера — третий. Однако, ахейцы,
Впрок не пошли бы мне предки, когда бы родство |
|
Не было общим у нас с Ахиле́ссом. Мы — братья.
Кто же доспехам преемник, достойнее брата?
Разве потомок Сизи́фа, известный коварством?
Первым я принял доспехи! Ещё и в бою! |
|
|
Тот ли почтётся, кто меч взял последним? А раньше —
Отговорился от битвы, безумием ложным
Ввёл в заблуждение многих. Хвала Навплиа́ду,
Что обнаружил обман, потащил его в бой. |
|
Правда, соратники, может и было бы лучше,
Если, душевнобольным, он остался тогда бы,
Там, у себя, далеко. Столько бед избежали б!
И Филокте́т был бы с нами теперь, а сейчас — |
|
Время проводит на Ле́мносе, занят охотой,
Птиц подбивая из лука, заместо троянцев.
И Паламе́д был бы жив, вопреки оговору,
Сказкам Ули́сса, в отместку придуманных им. |
|
|
Всех превосходит Ули́сс в красноречии. Даже
Мудрого Не́стора. Что, интересно, придумал?
Как объяснял свой поступок, предательски бросив
Не́стора на полпути? Диоме́д подтвердит, |
|
Что я не выдумал дело! Окликнув Ули́сса,
Он задержал вероломного. Есть справедливость.
Боги устроили так, что покинувший друга
Сам был покинут товарищем. Я подбежал |
|
И увидал малодушного, ждущего смерти,
В страхе дрожавшего. Щит я поставил. И этим —
Спас его жалкую душу. Когда бы вернуться
В прежнее время! Чтоб всё повторилось: дрожи, |
|
Лёжа на поле кровавом с открытою раной,
Жди близкой смерти, таись под щитом и бездействуй,
Там состязайся со мной! Почему невозможно
Всё повторить? Я Ули́сса отбил у врагов |
|
|
И удивился, что он убежал, — он, который
Силы стоять не имел... А когда перед нами
Ге́ктор предстал, вызывающий ужас, то кто же
Вызвался биться? Один я! В жестоком бою — |
|
Не одолел меня Ге́ктор! Когда все троянцы
Флот собрались уничтожить, где был итаки́ец?
Я — отстоял корабли и возможность возврата.
И вы бесславно забудете подвиг такой?! |
|
|
Чем же Ули́сс заслужил эти гордые латы?
Вылазкой к Ре́су? Победой над жалким Доло́ном?
Кражей Палла́ды? Захватом Геле́на? Но только,
Кроме Ули́сса, в делах был ещё Диоме́д. |
|
Коль за ничтожность такую даётся награда, —
Пусть Диоме́д часть доспехов возьмёт. И увидим,
Что его доля окажется бо́льшей, поскольку
Бо́льшим был вклад в достижение общих побед. |
|
|
Да и зачем, о соратники, эти доспехи
Робкому мужу, который чурается света,
Действуя ночью? Блистающий шлем Ахилле́са
Будет великой помехой его голове. |
|
Шея удержит ли тяжесть чудесного груза?
Сможет ли взять он копьё своей хилой рукою?
Если мечом опояшется, как среди боя
Противоборствовать будет подвижным врагам? |
|
Ведь уничтожат его, ослабевшего сразу
От непривычного бремени. Этим доспехам —
Нужен владелец иной, показавший на деле
Силу свою многократно. Позвольте сойтись |
|
Вместе с Ули́ссом в нешуточной сватке. Посмотрим,
Кто одолеет кого. Разговорами можно
Нам до утра заниматься». И сын Теламо́на
Речь завершил под решительный рокот толпы. |
|
|
|
|
Вышел Ули́сс... Подождал, пока смолкнет волненье.
Заговорил в тишине... Бессловесные камни,
Вместе с людьми и пернатыми, в слух обратились,
Слушая речь, не лишённую сладостных чар. |
|
|
«Если бы просьбы мои исполнялись, доспехи
Незачем было б делить, ибо их обладатель —
Был бы живым, но, поскольку судьбе непреклонной
Мы подчиняемся все, кто, соратники, мог |
|
Лучшим наследником быть Ахилле́су того же,
Кем Ахилле́с приобщился к походу? Замечу,
Что не всегда мои качества мне помогают.
Ум и находчивость часто владельцу вредят. |
|
|
Ибо они устремляются — к пользе всеобщей.
Слышат упрёки взамен. Совершенно напрасно
Красноречивости нашей завидовать. В каждом —
Разное есть. Потому почитая свой род, |
|
Не назову достижения предков — своими.
Но, раз Ая́кс заявил о родстве с Громовержцем,
Тоже скажу, что для нашего рода Юпи́тер —
Первоотцом почитается, коль мой отец |
|
(Через Арке́сия) будет Всевышнему — внуком.
Я — от Юпи́тера третий. По матери буду —
Так же в родстве с божеством, чрез Килле́ния... Только
Этих доспехов прошу не по знатности я. |
|
Не по тому, что вдвойне родовитей Ая́кса,
И не затем, что отец неповинен в убийстве
Брата родного. Решать по заслугам — надёжней.
Ближе наследник найдётся, когда по родству |
|
Дело решать мы начнём. И тогда мы доспехи —
Неоптоле́му оставим, кровинке Ахи́лла.
Что остаётся Ая́ксу?.. И у Теламо́на
Есть ещё Тевкр, — Ахилле́су двоюродный брат. |
|
Разве оружия требует он? По заслугам —
Лучше решить этот спор... Не могу перечислить
Всё, что содеяно мной, в выступлении кратком...
Но я начну по порядку: с истории, как |
|
Мать Нереи́да скрывала от всех Ахилле́са,
Сына спасая от гибели. В женском наряде —
Он оставался неузнанным. Все обманулись.
Был в их числе и Ая́кс. Я ж героя — узнал. |
|
И возродил его мужество. Сыну богини
Я рассказал о пророчестве, что стены Тро́и
Может разрушить лишь сильный. В делах Ахилле́са
Есть и немалая доля заслуги моей. |
|
|
Те́лефа я покорил. Злотоглавые Фи́вы —
Пали к ногам. Полонил Аполло́новы грады:
Ле́сбос, Лирне́сс, Тенедо́с и Хрисе́ю... Напомню,
Также о том, как в Авли́де стояли суда. |
|
Ждали спокойного моря. Суровые судьбы
Нам повелели тогда непреклонной Диа́не —
Дочь Агаме́мнона в дар принести, но родитель
Не соглашался на это. И вызвался я — |
|
Дело уладить к всеобщему благу. Когда бы
Теламони́д говорил, до сих пор бы стояли
Наши суда на исходных позициях... После —
Вашим посланником я посетил Илио́н. |
|
|
В крепость вошёл безбоязненно. И объявил им
Наши претензии, тронув Приа́ма. Опасность —
Я разделил с Менела́ем, отважнейшим мужем.
Долго докладывать незачем. Много трудов |
|
Было предпринято нами с начала осады.
Кажется, вечность прошла до момента, когда мы
Стали сражаться открыто и в битву вступили.
Чем ты полезен бывал, о бесстрашный Ая́кс, |
|
Знающий только сражения? Если расспросишь
Ты о моих предприятиях, будет нетрудно
Их перечислить: засады устраивал с целью
Выведать планы врагов, лагерь наш защищал, |
|
Делал окопы, валы и лазейки. И юных —
Приободрял. И учил, как разумней и лучше
Пищу найти, как оружие сделать. Я всюду,
Где пригодится мой опыт... Напомню ещё, |
|
Как собрались вы уйти из-под Тро́и. И это —
После всего, что случилось за годы сражений.
Вы паруса наставляли. Ая́кс! Ты со всеми
Намеревался отплыть! Кто вас всех удержал? |
|
|
Если затем... ты, отправившись в бой, обессмертил
Имя своё, — раздели эту славу с Ули́ссом!
Спасшим вас всех от позора бездумного бегства!
Вас, — обнаживших тылы беспощадным врагам! |
|
О, я напомню ничтожным, как вы возвратились,
Перед Атри́дом предстали, дрожа от испуга.
Вымолвить слово Ая́кс не решался... И кто же,
Кто поручился за вас? Кто позвал в новый бой?.. |
|
Кто уважает тебя после этого?.. Мною —
Верный Тиди́д дорожит. Среди тысяч данайцев
Избран для дружбы один. Почему? Поразмысли.
О, я скажу, как убит был лазутчик Доло́н. |
|
|
Ночью, когда погружается лагерь в безмолвность,
Враг, осмелевший, выходит. Однако, Доло́ну
Не удалось навредить нам. Он был уничтожен.
Но, перед смертью врага, я заставил его, |
|
Все рассказать о коварстве защитников Тро́и.
Тем бы и мог успокоиться, но я решился
И до палаток добрался лукавого Ре́са,
Где заколол и его самого и других. |
|
Так откажите же мне! Осчастливьте Ая́кса!
Вооружите врагов! Измышляющих тайно
Быстрых коней нас лишить... Перечислить ли прочих,
Мною поверженных? Строй Сарпедо́на-царя |
|
Я проредил основательно. С кровью обильной
Пал от меня и Кера́н, и Ала́стор, и Га́лин
И Притани́д, и Алка́ндр, и Поэ́м... Я — Энно́ма
С Херсидама́нтом убил... Посмотрите ещё — |
|
Теламони́д вам показывал щит, испещрённый
Многими ранами боя. Теперь перед вами
Грудь Лаэрти́да», — отвёл он рукою одежду
И всем открылись заметные шрамы его. |
|
Он продолжал: «Разве тело Ая́кса имеет
Столько заметных рубцов? Вы, вступившие в битву
Только недавно, поймёте ли, сколько проли́то
Кро́ви за вас, о наследники гордых племён? |
|
|
Он говорит, что за флот заступился. Всё верно.
Доброму делу должны мы воздать по заслугам.
Только один разве он отличился? Забудем
Мы о Патро́кле? Забудем о всех остальных? |
|
Противоборствовал Ге́ктору он? Превосходно!
Но результатом каким всё закончилось, если
Ге́ктор вернулся к себе невредимым и даже
Малой царапины не было в теле его?! |
|
|
Как ни мучительно время потери Ахи́лла,
Всем вам напомню о бое последнем. Достало
Силы моей, чтобы взять бездыханное тело.
Вместе с доспехами вынести... сквозь тьму врагов. |
|
Впредь добиваюсь носить их. Искусные латы
Можно надеть ли на грубые плечи? Что знает
Теламони́д об оружии ратном? Сумеет
Он разобрать величавые краски щита? |
|
Изображённую Землю увидит ли? Звёзды?
И Океан бесконечный? И меч Орио́на?
Дайте доспехи ему! Не кощунство ли, братья,
Вверить доспехи бойцу, недостойному их? |
|
|
Теламони́д упрекает меня, что не сразу
Взялся за общее дело, и будто не видит,
Что — умаляет Ахи́лла, поскольку храбрейший
Тоже... не рвался в сражение. Если обман |
|
Будем считать преступлением, — он был преступен.
Если преступна медлительность, то — расторопней
Я оказался его, быстроного мужа.
Первое время своё посвятивши родным, |
|
Не убоюсь защитить преступленье, в котором
Сходством отмечен с самим Ахилле́сом. Другое
Время пришло. Мы его разделили со всеми,
Сил не считая потраченных ради побед. |
|
|
О Паламе́де зачем сожалеть? Совершилось
То неизбежное, что было лучшим. Улики
Не отрицал он и сам. Подобающе принял
Всё, что назначил народ по веленью судьбы. |
|
|
Что Филокте́т остаётся на Ле́мносе, в этом
Я не виновен ничуть, ибо все согласились,
Чтобы себя ограничил от тягот похода
И, пребывая в покое, унял тяжесть мук. |
|
Да, я советовал так. Если ныне вернулась
Бодрость к нему, — не напрасное слово промолвил...
Если пророки реку́т, что судьба Илио́на —
От Филокте́та зави́сит, не нужно меня |
|
К лучнику вам посылать. Попросите Ая́кса.
Пусть попытается с мужем, измученным хворью,
Поговорить хоть немного. Могучие реки
Раньше назад потекут, чем сумеет Ая́кс |
|
Гневного мужа смягчить. «Филокте́т раздражённый!
Пусть проклинаешь меня, пусть в безумии жаждешь
Кровью моей утолиться, — на Ле́мнос отправлюсь,
Если угодно судьбе, чтобы с нами ты был». |
|
Прежде уже проникал в дардане́йскую крепость.
И приводил прорицателя... Как мы узнали
Что предназначили боги затем, чтобы Тро́я —
Па́ла под натиском нашим?.. Из гущи врагов |
|
Смело похитив кумира фригийской Мине́рвы, —
Сделал победу возможной... Той ночью глубокой —
Наша победа рождалась. Совместно с Тиди́дом,
Мы показали живую надежду — живым. |
|
|
Где же был храбрый Ая́кс? Почему не решился
Мимо дозоров пройти? Чрез великие стены
В самую крепость проникнуть? Из гордого храма
Выкрасть богиню? И с ней возвратиться назад? |
|
Да, в предприятии этом заслуга большая —
Принадлежит Диоме́ду. Но флот отбивая,
Не в одиночестве бился Ая́кс, среди многих.
Мы же — вдвоём. И Тиди́д бы — награду просил, |
|
Если б не ведал того, что задирчивый ниже
В воинских подвигах мудрого. Все остальные
С ним заодно собрались бы: и сын Андремо́нов,
И Эврипи́л, и Атри́д, и Ая́кс молодой. |
|
В битвах могучи они. И равны тебе славой.
Мне уступают в разумности, даже не споря.
Многие могут сражаться, но время для боя —
Определяют вожди. Всех нас разум ведёт. |
|
|
У одного его много, лишь горсть у другого.
Кто же способен на большее? Кто к нужной цели
Вместе со всеми придёт и в ловушки не влезет?
Разве душа рулевого уступит гребцу? |
|
Ради трудов, совершённых в прошедшее время,
Ради грядущих заслуг — добиваюсь награды.
Близится дело к концу, — к торжеству нашей славы.
Если откажите мне, наградите её». |
|
И указал на Мине́рву... Вожди присудили
Красноречивому мужу доспехи Ахи́лла.
Так победил в этом споре Ули́сс знаменитый.
Так унаследовал гордость блистающих лат. |
|
|
|
|
Тот, кто на Ге́ктора шёл, кто в огонь устремлялся,
Тот, кто бесстрашно сражался с немыслимой ратью,
Превозмогая невзгоды, не вынес досады.
Непобедимый в бою, был тоской побеждён. |
|
Меч ухватил и воскликнул: «Познавший немало
Крови фригийской! Пронзи и хозяина сердце!
Или Ули́сс и на сердце моё посягает?!
Кроме меня, не осилит Ая́кса никто!» |
|
И закололся... Земля, обагрённая кровью,
Скоро явила цветок... Аккуратные буквы
На лепестках у него... В них великое имя
Соединяется с жалобным вздохом юнца... |
|
|
|
|
А многоумный Ули́сс снарядился в дорогу
В край, где жила Ипсипи́ла. И скоро вернулся,
Грекам добыв Филокте́та. Война завершилась
После того, как явился тири́нфский стрелок. |
|
|
Пал Илио́н. У несчастной супруги Приа́ма —
О́тнято всё... Потеряла и вид человечий...
Мать и владычица! как получилось, что лаем
Ты устрашаешь просторы нездешней земли? |
|
|
Там, где великое море сомкнулось проливом,
Ярко пылали огни Илио́на... Приа́ма
В храм привели... Оросили высокою кровью
Жертвенный стол — Громовержцу назначенный дар. |
|
Фе́бову жрицу за волосы тащат. Напрасно
О послаблении думать. Ничто не поможет.
Астиана́кс сброшен с башни, откуда, бывало
С матерью часто смотрел на родного отца... |
|
|
Вот — в корабли загружают поникших троянок,
Вдаль от дымящихся кровель увозят... Геку́бу
Между могил разыскали, рыдавшую горько
Подле холодных надгробий своих сыновей. |
|
Грубо её повлекли. Лишь немножечко пепла
Вместе с собой унесла — от любимого сына,
Первенца Ге́ктора, прах. Да оставила волос —
Скудный покойнику дар, орошённый слезой. |
|
|
Есть против Тро́и земля — Полиме́стора царство.
Мудрый Приа́м захотев сохранить Полидо́ра,
Отдал его Полиме́стору на воспитанье
Перед началом сражений... И мог бы достичь — |
|
Цели желанной. Но вместе с неопытным сыном
Царь передал и сокровища! Алчный наставник
Сразу убил Полидо́ра, как только фортуна
От многославных троя́нцев свой взор отвела. |
|
|
Сделал — и выбросил в море несчастное тело.
Словно исчезнуть могло преступление с трупом...
...А у фраки́йского берега — шторм разыгрался.
И не давал Агаме́мнону путь продолжать. |
|
Флот ждал затишья. Ждал долго. Однажды у брега
Из-под земли показался Ахи́лл. Как живого
Все различили его. Недовольным раскатом
Он объявил свою волю: «Забыли меня? |
|
|
Где благодарность за подвиги? Кровь Поликсе́ны
Ныне нужна Ахилле́су». В угоду злой тени
Приволокли Поликсе́ну. Поставили рядом
С жарким костром. Напоследок сказала она: |
|
|
«Две только просьбы исполните: не прикасайтесь
К деве мужскими руками; кто б ни был тем духом,
Коему я предназначена, лучше ему же,
Чтобы свободною кровью насытился он; |
|
И умоляю без выкупа труп мой Геку́бе
Сразу отдать. Лишь за слёзы сумеет Геку́ба
Выкупить труп. Раньше б золотом вас наградила,
Но не осталось теперь у неё ничего». |
|
|
Жрец со слезами исполнил священное дело.
Взяли троянки её. Вспомянули умерших.
Всех Приами́дов, оплаканных раньше. Геку́ба,
Дочери тело обняв, говорила в тоске: |
|
«Дочь! Ты ушла, украшение дома Приа́ма!
Свежие раны твои окровавленной раной
Чувствую в собственном теле. Уже не смолкая,
Сердце кричит в одинокой несчастной груди. |
|
|
Взял твою жизнь Ахилле́с. Как мы радостны были,
После того как Пари́с, вдохновяемый Фе́бом,
Лютого грека убил. Я тогда говорила:
Кончено горе. И что же? Ужасная тень |
|
Из-под земли довершает несчастия наши.
Я плодородной была. Для чего? Чтобы греков
Кровью своей насладить? Продолжаются беды.
Нищенкой ныне меня Пенело́пе везут. |
|
|
Станет рабой подневольной владычица Тро́и.
Скажут, вот Ге́ктора мать, вот Приа́ма супруга,
Нам угождает теперь. Для чего продолжаю
Скорбное время влачить? Почему не умру? |
|
Ныне один Полидо́р, удалённый от битвы,
В дальнем краю сохранился, надежда Геку́бы.
Ради него нужно жить. Приготовить царевну
К упокоению горькому». «Дайте кувшин!» — |
|
Молвила твёрдо троянкам. Воды зачерпнула.
Вдруг... увидала у берега — труп Полидо́ра.
Море извергло его. Онемела Геку́ба.
Раны его созерцала. И — гневом зажглась! |
|
Ибо царицей осталась. С решимостью твёрдой
Вся углубилась в возмездие. Ярость и горе —
Ей на подмогу пришли. Рассказали, что делать.
Возраст забыв, к Полиме́стору скоро пришла. |
|
|
Якобы золота дать в дополнение к злату,
Данному прежде. До лёгкой наживы охочим
Был Полиме́стор, поэтому не заподозрил
Дела плохого. Впустил он Геку́бу. Сказал: |
|
«Не сомневайся, царица, подарки на пользу
Употребляются сыну и все сохранятся,
Как достоянье его. В том клянусь». На убийцу
С ужасом смотрит Геку́ба. Пылающий гнев — |
|
Сил придаёт. Точно молния, — ринулась. В очи
Пальцы свои погрузила — и выскребла. Слуги
Принялись камни кидать, чтоб отбить господина.
Вдруг — обернулась собакой она. Грозный лай |
|
Всех распугал... Ещё долго в полях ситони́йских
Слышались громкие звуки... Троянцы и греки
Детям своим передали историю эту...
Даже бессмертных растрогала участь её... |
|
|
|
|
Правда, не все небожители переживали
Беды Геку́бы всем сердцем. Своё волновало.
Юная дева Авро́ра была безутешной,
Ибо погиб её Ме́мнон, прекраснейший сын. |
|
|
Видела мать с высоты, как копьё Ахилле́са
Сына её поразило. Обычно богиня
Смотрит на землю с румянцем. Но тут — побледнела.
В тучи закуталась. Затрепетала дождём. |
|
В дом к Громовержцу пришла. Обнимая колени,
Долго молчала. Затем говорила: «Юпи́тер!
Вечный отец! повелитель бессмертных и смертных!
Вспомни о Ме́мноне. Дара прошу у тебя. |
|
|
Между богинь я нижайшая. Но охраняю
Ночи пределы от светлого дня. Пожелали
Вы, чтобы Ме́мнон погиб. Ради дяди напрасно
Поднял оружие он. В утешенье прошу — |
|
Чести для сына. Облегчи душевную рану».
И согласился Юпи́тер... Едва забирает
Ме́мнона гордый костёр, и скопления дыма
Кверху поднявшись, сгущаясь, опустятся вниз, |
|
Вновь — собирается тело. Огонь сохраняет
Душу ещё. Через миг — появляется в теле
Эта душа. Обретаются лёгкие крылья,
Точно у птицы. И подлинно — птицы кружат. |
|
Неисчислимые сёстры, возникшие вместе.
Трижды кружат над костром, разобщаются дальше.
И, разобщившись, сшибаются в битве друг с другом,
Словно два клана свирепых. Но помнят о том, |
|
Что — от огня рождены, от могучего мужа.
Их мемнони́ды зовут. Лишь двенадцать созвездий
Солнце кругом обойдёт, — начинается битва.
Бьются тогда мемнони́ды в жестокой войне. |
|
|
Бьются в войне поминальной... Авро́ра и ныне
Часто роняет слезу, вспоминая о сыне.
О той войне, где участвовал он. И повсюду
Утренний мир омывается нежной росой. |
|
|
|
|
С гибелью стен Илио́на судьба не сулила,
Чтобы погибла надежда. Герой Кифере́ин
Старца-отца водрузивши на плечи, взяв сына,
Морем отправился прочь в неизвестную даль. |
|
|
Ветер их нёс мимо края, где кровь Полино́ра
Обезобразила землю. И дальше. И дальше.
Вскоре достигли они Аполло́нова града.
А́ний там царствовал благочестивый. Гостей |
|
В доме он принял радушно. К великой святыне
Их проводил. Показал два ствола, помогавших
Освобождаться Лато́не. В священное пламя
Ладан затем положил и, добавив вина, |
|
В жертву добротных быков заколол. И, изжарив,
Мясо гостям предложил. И Цере́ры и Ва́кха
Приняли гости дары. Тут Анхи́з благочестный
А́нию задал вопрос: «Добродетельный царь! |
|
Избранный Фе́ба служитель! в далёкое время,
Помнится мне, во дворце твоём видел когда-то
Я четырёх дочерей вместе с братом их, верно?»
А́ний ответил, слегка покачав головой: |
|
|
|
|
«Ты не ошибся, великий герой, пятерыми
Прежде детьми обладал. А теперь — одиноко
Старость свою провожу. Только сын и остался.
В дальней земле он престолом владеет своим. |
|
Мы и не видимся. Ибо живёт он на Андре,
Названной так по нему. Обладает искусством,
Фебом ниспосланным, знать о грядущем. А сёстрам
Качество дивное Вакх подарил. Превращать |
|
В хлеб иль в вино, по желанию, вещи любые.
Пользой великой нам всем это свойство служило.
Но повелитель мужей Агаме́мнон, желая
Заполучить необычное, с силой большой |
|
Нас осадил. Две сестры на Эвбе́е укрылись,
Две были с А́ндром. Он страх испытал. И решился
Выдать сестёр. Ибо кто б заступился? Они же
Вольные руки к отцу протянули, взмолясь. |
|
Вакх, наш отец, помогает в несчастьях. И чудом —
Преобразились они. Не узнаю того я,
Как появились их крылья. Взнеслись голубями.
Птицами дивной супруги твоей, о Анхи́з». |
|
|
|
|
Так, за беседою, время прошло. А наутро
Фе́бов оракул велел — отправляться в дорогу,
К матери древней, к истокам земли. Провожая,
Царь им подарки принёс. Для Аска́ния — лук |
|
Вместе с хламидой. И скипетр — Анхи́зу. Эне́ю —
Дал он крате́р превосходной работы. Алко́ном
Был изготовлен, гиле́йцем. Немало предметов
Вырезал тот на крате́ре. Прекраснейший град |
|
Виделся там семивратный. Обряд погребальный
Изображался пред градом. Костры и надгробья.
Жёны рыдали повсюду, как некие нимфы
Возле сухих родников. Посредине же Фив |
|
Дерево было нагое. И дикие козы
Меж раскалённых каменьев блуждали. Ещё же
Дочери две Орио́на представлены были.
Горло одна подставляла. Другая уже |
|
Мёртвой легла за народ. Вот — несут к костровищу
Шествием скорби. А вот — из угрюмого пепла
И близнецы возникают. Коро́нами люди
Их нарекли... И жрецу подарили в ответ |
|
Чашу и пышный венец, в драгоценной оправе.
Для фимиа́ма сосуд изумительной формы.
Эти подарки не менее ценными были...
...Утром ближайшим троя́нцы продолжили путь. |
|
|
|
|
Где материнские земли? Сначала на Кри́те
Остановилсь, о том говоря, что от Те́вкра
Те́вкры себя начинают. Но тамошний воздух
Слишком тяжёлым для них показался. Тогда — |
|
К портам другим, Авсони́йским, направились. Буря
Путь преградила. Строфа́ды пред ними. Здесь птица
Им Аэлло́ угрожала. Ита́ку и Са́мос
Преодолели. Потом — Амбраки́ю. И зрят |
|
Камень большой, что зовётся Акти́йским утёсом
И освящён Аполло́ном. За этим — узнали
Земли Додо́ны, с глаголющим дубом священным.
И хаони́йский залив, где однажды пожар |
|
Детям Моло́сса грозил, а они избежали
Смерти мучительной (с помощью крыл обретённых).
После — Эпи́р посетили и новую Тро́ю,
Где им Геле́н, Приами́д, о грядущем сказал. |
|
|
К древним сика́нам направил. Три мыса встречают
Ветры различные гавани дальней. Дождями
Первый, Пахи́н, знаменит, ибо к А́встру стремится.
К мягким зефи́рам другой, Лелибе́й. Третий мыс — |
|
Смотрит на Аркт, никогда не сходящийся с морем.
К третьему мысу троя́нцы пришли. И на вёслах
Ночью пристали к песчанному брегу Занкле́и.
Ски́лла там справа яри́тся. Налево — рази́т |
|
Неукротимая злая Хари́бда: внезапно
Целый корабль пожирает, а через мгновенье
Тот извергается прочь, весь разбитый. Другая
Буйствует с дикими псами. Лицо у неё |
|
Девьи черты сохранило. В далёкое время
Девой была и сама. Женихов привлекала
Нежностью и красотой. Только их предложенья
Все отвергала она. У младых нереи́д |
|
Часто любила бывать. Те её привечали
Ради бесед сладкозвучных... Однажды со вздохом
Произнесла Галате́я: «Достойные люди
Могут тебя добиваться. А нам каково?» |
|
|
|
|
И осеклась со слезами. Её утешая,
Дева рекла: «Расскажи обо всём, станет легче».
Тут Галате́я продолжила: «Мой милый А́кид
Некогда жил, Семети́дой от Фа́вна рождён. |
|
Был утешеньем родителям. Больше, однако,
Мне был любезен. Шестнадцатилетие прожил.
Сердцем влеклась я к нему. А меня безуспешно —
Страшный Циклоп домогался. Ужасная страсть! |
|
|
Сколько же мощи содержится в чувстве, внушённом
Кроткой Вене́рой, когда самый дикий из диких
Искрой любви возгорается и забывает
Прежние гнусные помыслы, злобу и кровь! |
|
Стал о наружности думать, расчёсывать гребнем
Волосы разноторчащие, преобразился.
Хмурость и ярость оставил. Суда безмятежно
В гавань к нему заходили. Был Те́лем как раз, |
|
Э́врима сын, прорицатель. Пришёл без опаски.
И объявил: «Полифе́м, ты свой глаз потеряешь,
Встретив Ули́сса». Циклоп рассмеялся: «Глупейший!
Ты ошибаешься». Вдумчивым сделался он. |
|
То укрывался в пещерах, то берегом моря
Долго ходил, то на мыс забирался. Однажды
Сделал свирель из сосны преогромной. Такая
Даже на мачту сгодилась бы. Он заиграл. |
|
|
Песню его простодушную слышали горы,
Ветхие пни, ручейки, удивлённые дали.
С А́кидом нежилась мы под нависшей скалою.
Странная песнь Полифе́ма до нас донеслась: |
|
|
|
«Белой лигустры белее моя Галате́я,
Вешних цветов утончённей, прозрачнее льдинки,
Выше ольхи длинноствольной, игривей козлёнка,
Глаже ракушек, что море шлифует весь век. |
|
|
Легче лебяжьего пуха, стройнее платанов,
Слаще созревшей лозы, веселее, чем солнце,
Скучной зимой приоткрывшее лик, и отрадней
Летней приветливой тени в полуденный час. |
|
|
Если бы не удалялась, жестокая дева!
Ты беспощадней быков, не знакомых с неволей,
Твёрже дубов суковатых, упорнее гибкой
Дикорастущей ветлы. Ты опасней огня. |
|
Ты павлинов надменней, суровее камня,
Юной медведицы лютей, угрюмей прибоя.
Ты неподвижней утёсов, гадюки коварней.
Если б узнала меня, не бежала бы прочь. |
|
|
Много прохладных пещер у меня, где от зноя
Можно укрыться легко. И от холода также.
Много плодо́вых деревьев, обильно родящих.
Нет недостатка ни в чём в моих дивных садах. |
|
Хочешь — отведаешь слив, и багровых и сладких.
Хочешь — каштанов возьмёшь. Хочешь — нежной рукою
Гроздочки спелой коснёшся. К услугам любимой
Всё, что увидишь на землях моих. Весь мой скот — |
|
Станет твоим. Сосчитать невозможно, сколь много
В до́лах пасётся, в хлева́х укрывается. Часто
Добрый приплод появляется в тёплых заку́тах.
Век белоснежное есть молоко. Для питья |
|
Часть остаётся. Другая — в творожные сгустки
Преобразуется. Лани и зайцы и козы
Водятся в наших лесах. Для игры беззаботной
Лучше товарищей нет. А недавно нашёл |
|
Двух голубей на вершине. Ещё и двух деток
Бурой медведицы, сходных друг с другом настолько,
Что ошибёшься назвать их различия. Им же
Я говорил: сохраню вас моей госпоже. |
|
|
Вынырни лишь, Галате́я, из тёмного моря!
Не отвергай приношений! Во влаге спокойной
Видел своё отражение. Силой и статью
Сходен с Юпи́тером я. Не крупнее меня |
|
Все небожители, раз уж считается всеми,
Что обитают бессмертные в вышних пределах.
Волосы пали мои на могучие плечи
И борода украшает младое лицо. |
|
Разве черты некрасивы? Мой глаз соразмерен
С светлым огромным щитом. Как великое солнце,
Смотрит на мир. Упрекнёшь ли небесное око,
В неповторимости?.. Знай, что с владыкой морей |
|
Ты породнишься, Непту́н для тебя станет свёкром.
Выслушай просьбы мои, Нереи́да. В эфире
Нет надо мной никого, всех богов презираю.
Только страшусь нелюбви Галате́и моей. |
|
|
О, почему, Галате́я, на А́кида смотришь
И презираешь меня? Не хочу! не желаю
С этим мириться! Представится случай, узнает
Юный растлитель всю силу мою. За кишки |
|
Приволоку ненавистного. Я пламенею.
Словно вся Э́тна в груди поселилась, клокочет.
Чем добудиться тебя, Галате́я?» На этом
Он замолчал... Вдруг вскочил. Заходил широко. |
|
И́здали видели мы, как он мерил шагами
Остров пустынный. Внезапно! Единственным глазом
Нас он заметил. Вскричал и, не медля, — за нами
В бешенстве он устремился. На самое дно |
|
Я погрузилась тогда, испугавшись. Любимый,
Бегством спасаясь, кричал: помоги, Галате́я!
Мать и отец! помогите, укройте!.. Однако,
Близко уже Полифе́м. Половину скалы — |
|
Выломал он. И метнул. Оконечностью камня
А́кида только задел. Только много ли нужно,
Чтобы разрушить любовь? Повалился мой милый
И целиком под скалою огромной затих. |
|
|
Я совершила всё то, что судьба дозволяет,
Чтоб передать силы прадеда А́киду в помощь.
Кровь из-под глыбы текла. Скоро цвет её алый
Стал исчезать. И очистился после совсем. |
|
Глыба — расколота надвое. Из-под расщелин
Бъётся живая вода. Оплетясь камышами,
Путь проторяет себе. Лучезарным потоком
А́кид бежит. Стал любимый — рекой, сохранив |
|
Древнее имя своё»... Галате́я затихла...
Врозь разбрелись Нереи́ды... В открытое море
Ски́лла отплыть не решилась... К себе возвратилась...
Долго нагою блуждала по влажным пескам... |
|
|
|
|
Долго бродила она. Утомившись, водою
В заводи тихой себя освежила. Внезапно —
Главк появился (черты изменивший недавно).
Деву увидев, пленился её красотой. |
|
|
И напугал. С быстротою великой к вершине
Ближней горы устремилась она. С изумленьем
На чужака посмотрела оттуда, не зная,
Чудище он? Или бог? Или рыба? Иль зверь? |
|
Главк угадал замешательство девы, сказавши:
«Я — не чудовище. Бог водяной! В бурных водах —
Больше Проте́й не хозяин. Ни сын Атама́нта,
Ни именитый Трито́н не господствуют там. |
|
|
Раньше я был человеком. Глубокому морю
Преданный сердцем своим, занимался уловом
Рыб и морских обитателей. Как-то у брега,
Смежного с лугом зелёным, сидел и сушил |
|
Мокрые сети свои, разложив по порядку
Пойманных рыб на траву. А трава в этом месте —
Девственно юной была. Ни косматые козы
Там никогда не паслись. Не сбирала пчела |
|
Мёду с зелёного луга. И вдруг — вся добыча
Зашевелилась, коснувшись травы. И вся стая —
Скрылась в воде, очень резво добравшись до моря.
Я удивился, спросив сам себя, почему? |
|
Силы ль какие в траве? Тут рукою невольно
Стебель сорвал и попробовал. Внутренний трепет —
Вдруг испытал незнакомый. Почувствовал сердцем —
Тягу к морской глубине. Попрощавшись с землёй, |
|
В море отправился я. Океа́н и Тети́да
Призваны были помочь. Через них, очищаясь,
Девять я раз повторил то, что ве́лено. Грудью —
Сто беспредельных потоков воспри́нял. Потом |
|
Над головой бушевали нездешние воды.
Многое стоило б вспомнить. Но чувства не сразу
К прежнему мне воротились. Потом, через время,
Вновь я обрёл сам себя и тогда же узнал |
|
Плечи и волосы синие, хвост с плавниками.
Что же, однако, с того, что мой вид необычен?
Что божествам я любезен? Что силу имею,
Если ничто не затронет сердечко твоё?» |
|
Так говорил и хотел продолжать. Только Ски́лла —
Берег покинула. Главк, раздражённый отказом,
К древней пещере направился, к дивной Цирце́е.
К дочери Со́лнца отправился в путь непростой. |
|