|
|
||||
|
Андрей
|
Хам трамвайныйЯ вошел в трамвай, прокомпостировал билет и, ухватившись за поручень, стал смотреть в окно. Как хорошо вокруг! Лето, птички поют, а я еду в Большой зал Консерватории на концерт классической музыки. В предвкушении предстоящего удовольствия я напевал про себя "Итальянскую польку" Рахманинова - Пам-па-раба-ра-Пам-па-ра-бара-паам... Наверное на моем лице витала блаженная улыбка, потому что бабка, толкнув меня локтем, проворчала: - Встал тут! Ишь - лыбится. Я поспешно подвинулся, уступая старушке место, чтобы она могла сесть: - Садитесь пожалуйста. - Да уж сяду, тебя не спрошусь... Я усмехнулся про себя ворчливой старушке - мол, старость, что поделаешь - и взялся за "Карнавальные зарисовки" Паганини. Там знаете, есть такой пассаж, переход из си-бемоль в ля-мажор... ну, помните? - так вот, когда скрипка начинает выводить ля-ля-ля-прра-ля-ля-ля, так у меня прямо мурашки бегут по коже, и кажется, что волосы на ногах начинают шевелиться. Так вот, именно в этот момент я поймал на себе взгляд девушки, которая стояла рядом со мной в тесноте весело бегущего по рельсам трамвая. Мне показалось, что она улыбнулась мне, а может быть просто хмыкнула. Настроение у меня было просто отменное, вокруг были такие симпатичные люди, и мне всем им хотелось добра. Я посмотрел на девушку. Она смотрела в окно, и вид у нее был такой задумчивый и какой-то возвышенный. Я невольно залюбовался ее совершенным, словно точеным из мрамора, профилем. Она мне напоминала греческую богиню Афродиту, такую же совершенную и прекрасную. Я подумал - вот эта девушка, наверное, даже не подозревает о том, как она прекрасна. Минуту я колебался - нужно ли говорить ей об этом, тем самым прервав ее мысли, наверняка такие же возвышенные, как и она сама. И все-таки я решил побороть свою робость, и сделать ей комплемент. Я наклонился к ней и вполголоса проговорил: - Знаете, Вы очень красивы! Вы похожи на греческую богиню Афродиту. Девушка повернула ко мне свое лицо и, исказившись презрительной гримасой, громко припечатала меня: - Хам! Другие пассажиры оживленно обернулись в нашу сторону. Послышались возгласы - "А еще шляпу надел", "Ни стыда, ни совести не осталось". Я начал оправдываться - "Ну что вы... Да я не хотел..." Сидевший на переднем сиденье пенсионер развернулся и стал злобно трясти палкой в мою сторону: - И вот за таких падонков мы кровь на фронте проливали, жизней своих не щадили. Он попытался подняться, опираясь на палочку, я сделал попытку помочь пожилому человеку, но в полы моего пиджака вцепилось несколько пар сухоньких, но крепеньких рук. - Держи его! Это надо же, на старика уже руку поднимает! - Ну, что вы! Как можно такое подумать! - обернулся я к милым старушкам, выражая на своем лице самое приветливое недоумение. Но уже по проходу, разгребая себе путь руками и ногами, ломился ко мне здоровенный амбал. Старушки охали и визжали под его башмаками, но продолжали слать в меня проклятья. Глаза парня налились кровью, губы злорадно кривились. Долго! Долго он ждал этого момента, чтобы выплеснуть из себя благородную ненависть к этой вшивой интеллигенции, отравлявшей своим существованием его простую незатейливую жизнь. - Погоди, отец, дай-ка я с ним поговорю. Уж я эту вошь плешивую в бараний рог сверну, как ты в свое время фрицев гнул. Я подумал, что как это здорово, что этот симпатичный парень с такой трогательной нежностью относится к нашим ветеранам-пенсионерам. Потом я подумал, что из-за этого досадного непонимания могу, в какой то мере, пострадать я сам. - Простите - проговорил я - Вы, меня неправильно поняли! Мне хотелось сделать приятное этой девушке, и если Вы имеете к ней какое-либо отношение, то я по-доброму вам завидую. Я желаю счастья вам всем и долгих лет счастливой безоблачной жизни! Челюсть у парня отвисла, он побагровел, потом схватил меня за фалды моего парадного пиджака и, брызжа в лицо слюной, начал меня трясти. Вагон одобрительно гудел - "Так его, так! Он ей еще и деньги сувал". Обуреваемый благородным негодованием молодой человек мултузил меня уже без разбору. Тут вагон остановился. Вагоновожатый, кстати, очень милый мужчина, открыл дверь, и я под злорадное улюлюканье пассажиров вылетел на мостовую. Дверь тут же захлопнулась перед моим носом, и вагон победоносно двинулся дальше по рельсам. Но уже без меня. *** Я встал, отряхнулся, и стал осматривать себя. Пиджак был порван, брюки в грязи, галстук представлял из себя грязную жеваную тряпку. Естественно, ни о каком концерте теперь не могло быть и речи. К тому же я чувствовал, что глаз очень быстро заплывает внушительной гематомой. Ну и, конечно, настроение было препоганейшее. Я сплюнул накапливающуюся во рту сукровицу, и, прихрамывая, двинулся по улице. На глаза мне попалась пивная. Э-эх - подумал я - хряпну пару кружечек. Народ почтительно расступился, пропуская меня без очереди к пивному ларьку. Ну, наверное, и видок у меня! - подумал я. Взял свое пиво, отошел к столику, стою, пью. Подходит мужичок, заискивающе улыбается: - Земеля, водочки не хочешь? Поразмыслив немного и решив, что вечер безвозвратно испорчен, я махнул рукой: - А! Давай. *** На остановку я шел уже где-то в девятом часу. Вошел в подошедший трамвай. Икнул. Окинул вагон мутным взглядом. Бабка, сидевшая у входа, заулыбалась мне, как родному, и вскочила, уступая свое место. Я плюхнулся на сиденье, помотал головой - бррр... ух... твою мать... Поднял голову, сконцентрировал свой взгляд на приветливом лице старушки: - Ну, че бабака, старость - не радость небось? Свое пожила - дай пожить другим. Ик.. - Отдыхай, отдыхай, сынок, намаялся, чай, за день. - Заку.. ик..Закурить, есть чего? - Есть, есть, сынок - вот папиросы свому деду купила. Я сунул папиросу в рот, кто то заботливо чиркнул и поднес мне спичку. Глубоко затянулся и медленно выпустил дым в лица стоящих надо мной пассажиров. Хорошо! Захотелось петь. "Ой, ма-роз, маа-ро-о-оз..." Одному петь было скучно. Я обернулся. Позади меня сидела девушка с молодым человеком. Я развернулся к ним всем корпусом и схватил девицу за коленку: - Петь могешь? - Могу - пролепетала девушка, заискивающе улыбаясь. - Да.. -вай, ик пой! - Ой ма-роз, маа-ро-оз - заорал я во всю глотку. - Не морозь меня - подтянула девушка. Так, под одобрительные взгляды пассажиров, мы спели два куплета. Потом мне надоело петь. - А ты ничего! - потрепал я ее за шею - Замужем? - Нет пока - смущенно потупила глаза девушка. - А этот кто? - ткнул я пальцем в ее спутника. - Это Вася. - Какой еще, в п***у, Вася? - побагровел я - Щас я этого Васю... Потом я смутно помню, что выпихивал кого-то из трамвая под одобрительный гвалт пассажиров - мол, все правильно, нечего замечания делать выпимшему человеку. *** Короче. Проснулся я в комнате. Посмотрел в потолок, посмотрел на окно. Окно было занавешено чистыми занавесочками с игривыми узорами - где это я? Ох, башка то как раскалывается, во рту сушняк. Попытался встать с кровати. Рука наткнулась на мягкое женское тело. Голое! - Ты кто? - недоуменно уставился я на женщину. - А ты ничего не помнишь? - озорно засмеялась моя трамвайная попутчица. С трудом я припомнил, что познакомился с ней вчера в трамвае - ну, блин, ужрался же я! Девушка продолжала - Помнишь хоть, что обещал? - Что-о-о? - простонал я и упал на мягкую пуховую подушку. - Обещал жениться - девушка смотрела на меня полными счастья и любви глазами. - Пошла в ... - выдохнул я на нее крепким ядреным перегаром. - Милый! - прошептала девушка и прижалась ко мне своей упругой горячей грудью. *** Конец ***
|
|
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души"
М.Николаев "Вторжение на Землю"