Аннотация: Поскольку главы о Суэцком кризисе пока пишутся, и возможно, будут корректироваться, решил все-таки выложить целиком главу 6, которую ранее выкладывать отдельно не собирался.
--
6.
Особой заботой Хрущёва были и оставались американские и прочие попытки проникновения воздушных разведчиков на территорию СССР. Казалось бы, уже были достигнуты принципиальные договорённости по плану "Открытое небо". Американские самолёты воздушного контроля, раскрашенные в яркий оранжевый цвет, свободно летали над территорией Восточной Германии, так же как и наши - над территорией Западной Германии.
Продолжалось долгое и мучительное согласование списка объектов и территорий, подлежащих контролю с воздуха. Члены согласительной комиссии с советской стороны с решениями не спешили, подолгу согласовывая каждый квадратный километр территории с военными. Американцы нажимали, но как только начиналось обсуждение их собственных контролируемых объектов, они точно так же принимались тормозить согласование.
Поначалу Эйзенхауэр честно держал данное на Женевской конференции слово не нарушать границы воздушного пространства СССР, дождаться согласования списка объектов и только потом начать контрольные полёты.
Ну... почти честно. Американские разведывательные самолёты постоянно ходили вдоль советских границ, при любом удобном случае стараясь хоть концом крыла чиркнуть "по ленточке". А стоило чуть ослабить бдительность - и очередной незваный гость тут же углублялся на несколько десятков километров вглубь советской территории.
До лета 1956 это были обычные разведчики. Истребители ПВО встречали их и, если гость не слишком глубоко забрался, старались отжать за пределы воздушного пространства СССР. Если же чужой успевал забраться на сотню-другую километров - не обессудьте, мы предупреждали. В ход шли пушки, и очередной неизвестный солдат "холодной войны" находил вечный покой, чаще всего - среди арктических льдов или дальневосточных сопок.
Несколько раз, когда расчёт курса очередного RB-47 показывал, что он идёт на один из позиционных районов, где были развёрнуты макеты МБР, советское ПВО имитировало беспечность, пропуская разведчик. Тем временем следовал звонок в соответствующую часть, там выла сирена тревоги, солдатики, на чём свет матеря "грёбаного америкоса", бросали повседневные дела и срочно вытягивали из ангаров один-два макета. Один ставили на стартовый стол, другой, соседний, укладывали на телегу, изображая подготовку к заправке или регламентные работы, или учения.
Show must go on, а для спектакля нужны зрители. Не зря же Устинов столько труда вложил в эти макеты и ложные старты. Потому залётный американский "зритель" вызывал у КГБ и военной контрразведки взрыв энтузиазма, чего не скажешь о рядовых ракетчиках. Зато Аллен Даллес с чистой, насколько это возможно при его роде деятельности, душой докладывал Эйзенхауэру: "У проклятых красных до чёрта ракет. Какая у них дальность, мы не знаем, но выглядят очень солидно."
Продолжался массированный запуск на советскую территорию воздушных шаров-разведчиков. Поначалу Хрущева это серьёзно беспокоило. 4 февраля СССР заявил США протест в связи с этими запусками. Однако затем, изучив эту тему по "документам 2012", Хрущёв выяснил, что лишь около 10% из числа запущенных шаров достигали восточных границ СССР и были затем подобраны американскими разведывательными подразделениями, базирующимися в Японии. После этого Никита Сергеевич махнул рукой на эти шары и сказал:
- Чёрт с ними, пусть летают, всё равно много не увидят. А мы на эту дурь деньги тратить не будем.
Но когда в Капустином Яре начались испытания ракеты Р-5, у Даллеса снова засвербило в заднице. Полигон просматривался радарами с территории Ирана, в связи с чем каждый старт оттуда вызывал у ЦРУ острый приступ вуайеризма.
Тем более, что по заданию ЦРУ Келли Джонсон на фирме "Локхид" создал революционный по тем временам высотный самолёт-разведчик, который американцам не терпелось опробовать в деле.
Американцы гордились своим новым разведчиком, искренне считая его "несбиваемым". Потолок U-2 первых серий составлял 65000 футов (около 19800 м). Позже за счёт модернизации двигателей, к 1960-му году его довели до 70000 футов (более 21000 м). Создатели самолёта уверяли, что советская система ПВО не способна не то что сбить, но даже заметить высоко летящий U-2. При этом они опирались на результаты испытаний. Американские радары того времени этот самолёт действительно не видели - его полёт проходил выше их эффективной зоны обнаружения. Разумеется, американцы были уверены, что если их "лучшие в мире радары" не видят U-2, то "эти тупые красные" его и подавно не заметят.
В феврале 1956 года первый разведывательный "отряд А", оснащённый разведчиками U-2, прибыл в Европу. Сначала самолёты приземлились в Англии, затем, 11-12 июня их перевели в Висбаден, в Западной Германии. Самолёты были жутко засекречены, потому днём их прятали в ангарах, чтобы советские самолёты контроля их не заметили.
Американцы, разумеется, не знали, что русским давно известно и место базирования, и тактико-технические данные самолёта. Всю информацию об U-2 Хрущёв и Серов получили в "документах 2012". Теперь за базой в Висбадене плотно следили и разведчики-нелегалы, и воздушный контроль, и служба радиоперехвата.
Как только U-2 появились в Европе, Серов доложил об этом Хрущёву. Никита Сергеевич, сильно занятый в это время партийными делами - как раз шёл ХХ-й съезд партии - Серова выслушал и приказал:
- За базой следить, усилить радиолокационный контроль, войскам ПВО усиленная готовность. Как только освобожусь - ракетчиков лично проконтролирую.
К этому времени уже существовало Московское кольцо ПВО - двойной "частокол" зенитных ракет комплекса С-25 "Беркут" вокруг Москвы, рассчитанный на отражение массированного налёта более 1000 бомбардировщиков. Ракеты С-25 образца 1955 года поражали цель на высотах от 500 до 20000 м и дальности 35 км. Единовременно комплекс мог поражать 20 целей. Всего было 56 стационарных стартовых позиций, 34 на внешнем кольце и 22 на внутреннем.
Во время испытаний 1954 года был произведён одновременный перехват 20 реальных воздушных целей. 7 мая 1955 года постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР система С-25 была принята на вооружение.
У системы С-25 было 2 основных недостатка - стоимость и стационарность. Также поначалу не было возможности производить перехват в условиях применения радиопомех. Позже система была модернизирована, и такая возможность появилась.
На 1956 год С-25 была единственным средством ПВО СССР, хотя бы теоретически способным достать U-2, причём на верхнем пределе досягаемости.
Из "документов 2012" Хрущёв знал, что один из первых полётов U-2 над советской территорией будет проходить над Москвой.
(Разные источники дают разную информацию. С.Н. Хрущёв утверждает, что U-2 достиг Москвы в первом же полёте 4 июля 1956 года, американцы заявляют, что это был 2й полёт, 5 июля. Поскольку они указывают даже фамилии пилотов, в данном случае предпочитаю придерживаться американской версии.)
Естественным желанием Никиты Сергеевича было обломать рога Аллену Даллесу и его заместителю по спецоперациям Ричарду Бисселу, которые были инициаторами проекта U-2. Изучив "документы 2012" Хрущёв и Серов пришли к выводу, что в "той истории" ПВО Москвы полёт U-2 элементарно проморгало. На границе радары его засекли, но затем потеряли. Затем снова увидели и вели до Москвы. Истребители неоднократно пытались перехватить разведчик, но им не хватало потолка, а эффективных ракет "воздух-воздух" на тот момент ещё не существовало. Наши перехватчики не доставали до U-2 примерно 2-3 тысячи метров.
Но система С-25 на момент первого и единственного полёта U-2 над Москвой оказалась небоеготовой. Разные источники утверждают по-разному. Одни говорят, что ракеты не были заправлены и на них не были установлены боевые части. Другие считают, что дежурному капитану, доложившему о нарушителе, сначала просто не поверили - дескать, не могут самолёты летать на такой высоте, а когда поверили - было уже поздно, цель вышла из зоны поражения. Однако существовала практика фотографирования экрана-индикатора радара при обнаружении цели, и фотографии свидетельствуют о том, что нарушитель был.
Хрущёв, прочитав все эти версии, долго разбираться не стал. По дороге на дачу, он приказал водителю свернуть на "закрытую" кольцевую, и вскоре машина Первого секретаря подъехала к одной из позиций внутреннего кольца ПВО.
Офонаревший от столь необычного визита часовой взял под козырёк и тут же вызвал караульного начальника. Тот, прибежав как наскипидаренный, козырнул, отрапортовал и тут же объяснил, как проехать до дежурного офицера.
Дежурный капитан, уже предупреждённый с КПП по телефону, доложил о визите "наверх", а сам выбежал встречать первое лицо страны. Доложив, что за время его дежурства никаких происшествий не случилось, капитан попросил разрешения вернуться на пост.
В это время появился командир позиции. Хрущёв отпустил дежурного - ему всё же надо выполнять непосредственные обязанности - и попросил командира провести его к пусковым установкам.
Опрос личного состава и осмотр пусковых показал: позиция действительно не готова к немедленному перехвату. Срок хранения заправленной боеготовой ракеты на пусковой установке составлял полгода, поэтому ракеты хранились на складе, и должны были устанавливаться на ПУ "в угрожаемый период". Система создавалась на случай полномасштабной войны, рассчитывалась на отражение массированного налёта обычных бомбардировщиков, следующих к цели на высотах 10-12 тысяч метров, и к перехвату одиночных воздушных целей, вроде непредсказуемо появляющихся разведчиков, была не предназначена.
Никита Сергеевич понимал, что высказывать какие-либо претензии командиру части бессмысленно. Поблагодарив офицеров за службу, он поехал на дачу.
Вернувшись с дачи, Хрущёв вызвал Серова, министра обороны маршала Жукова, Главнокомандующего войсками ПВО маршала Бирюзова и командующего Московским округом ПВО генерал-полковника Батицкого.
Серов, предупреждённый заранее, прибыл первым, а Жуков, Бирюзов и Батицкий приехали чуть позже. Войдя в приёмную Первого секретаря ЦК, Жуков, на правах старшего по званию и должности, поинтересовался у помощника Хрущёва, Георгия Трофимовича Шуйского:
- Не в курсе, из-за чего нас вызвали-то?
- Нет, - ответил Шуйский. - Заходите, товарищи.
По знаку Хрущёва Серов ознакомил военных с фотографиями и данными U-2. Затем Никита Сергеевич рассказал о своём визите на позицию ПВО. Рассказывал он красочно и с подробностями.
По мере рассказа Бирюзов и Батицкий медленно багровели. Уже одно то, что Хрущёв в рассказе упомянул больше технических подробностей об комплексе С-25 и ракете В-300, чем они знали сами, говорило о многом. А известие об американском самолёте-шпионе ставило все точки над "ё".
- Андрей Николаевич Туполев считает, что самолёт - не более чем высотный разведчик, и нести ядерное оружие не может, - сказал Хрущёв. - Тем не менее, с этим надо что-то делать.
(В реальной истории, после 1-го полёта U-2 4 июля 1956 года было устроено совещание с участием конструкторов самолётов и зенитных ракет. Туполев, не зная характеристик и внешнего вида U-2, основываясь лишь на известной высоте, скорости и предполагаемой продолжительности полёта, предположил, что разведчик скорее всего похож на планер с одним мотором, одним пилотом и одним фотоаппаратом, спроектирован на пределе возможного и переносить тогдашнюю атомную бомбу неспособен. Когда стал известен реальный облик и данные U-2, они почти точно совпали с прогнозом Туполева.)
- Ну, так сбить его нахрен, да и всё! - решительно сказал Жуков.
- Какая у ракетчиков досягаемость по высоте?
- 20 тысяч.
- Ну, на пределе должны достать.
- Если не проворонят, - уточнил Хрущёв.
- Да что вы, товарищ Первый секретарь! - вскинулся Бирюзов. - Ни в коем случае!
- М-дя? - криво усмехнулся Никита Сергеевич. - Значит, так. У вас только один шанс. Скорее всего, разведчик пройдёт над Москвой один раз. Сфотографирует позиции 25-го комплекса и больше к Москве не сунется. Система стационарная, американцы не дураки. Они поймут, что над остальной территорией страны они могут летать безнаказанно. Если собьём его, Эйзенхауэр, вероятнее всего, запретит полёты, потому что не будет знать, что именно его сбило. А если провороним - они сообразят, что С-25 прикрывает только Москву, а остальная территория Союза для них - открытый лист. И будут донимать нас, по крайнем мере, пока не войдёт в строй С-75. И ещё не факт, что даже имея 75-ю систему, мы сумеем их быстро поймать.
Прогноз Хрущёва строился на информации из будущего и элементарной логике. Поразмыслив, маршалы с ним согласились.
- План мероприятий представите мне через три дня, - сказал Хрущёв.
Маршалы Жуков и Бирюзов явились с планом мероприятий в назначенный срок. Никита Сергеевич с интересом прочитал предложения военных.
- Батицкий писал? - спросил он. - Ну, что, неплохо... Несколько уточнений. Первое. Никаких радиопереговоров, пока следите за целью. Американцы нас слушают. Потому - радиообмен должен идти как обычно. От радиометристов в эфире - только обычные доклады: "Всё спокойно, никого не видели". Все боевые доклады - только по телефону. Радары тоже пусть крутятся в обычном режиме.
- То есть... Цель на сопровождение не брать? - удивился маршал Бирюзов.
- Нет. Пусть работают в режиме обзора, - ответил Хрущёв. - Насколько я понял Туполева, этот стрекозёл, - он указал на картинку с силуэтом U-2, - активно маневрировать не может. Забирается на самый верх и ковыляет потихоньку, в надежде, что его не заметят.
- Пожалуй, да... - согласился Бирюзов. - Вряд ли с такими крыльями он сможет резко спикировать и скрыться в складках местности или пойти на бреющем над лесом.
- Именно. Не тот случай, - кивнул Хрущёв. - Сплошное радиолокационное поле необходимо, но включать радары на сопровождение не надо - только спугнём. Пусть радары передают клиента от одного поста к другому.
- Дальше. Повесить дирижабли ДРЛО - это вы хорошо придумали, - одобрил Никита Сергеевич.
Дирижабли грузоподъёмностью 30 тонн, с антенной радара внутри оболочки - по американскому образцу - строились небольшой серией, начиная с конца 1955 года. (АИ) Они позволяли относительно быстро просматривать значительную территорию.
- Представьте, что вы летней ночью ловите комара, - сказал Хрущёв. - Можно зажечь свет и долго, нудно его искать, а потом полночи не заснуть. А можно попробовать лежать тихо и ждать, пока он возле лица не зажужжит. Вот тут-то его и прихлопнуть.
- Москва в этой операции - наше лицо. Ну, а с рукой и комаром - и так ясно, - усмехнулся Никита Сергеевич. - Потому - никаких истребителей. Пусть думает, что эти ленивые русские его проспали. Авось обнаглеет и спустится хоть на 500 метров пониже. Если в первом полёте он к Москве не сунется - чёрт с ним, пусть уходит. Так даже лучше. Американцы решат, что мы его не заметили, вконец оборзеют, и в следующем полёте наверняка полезут на Москву.
Маршал Бирюзов задумался на несколько секунд, затем кивнул.
- Интересная идея. Попробуем.
Подготовка длилась в течение 4-х месяцев, с марта до конца июня. Были проложены сотни километров телефонных проводов, перелопачены тысячи географических карт, десятки военных планов. Ракетчики на позициях С-25 проклинали тот день, когда они решили пойти в военное училище. Ситуация назревала медленно, словно нарыв.
В ходе подготовки план действий неоднократно менялся и уточнялся. По ходу подготовки Хрущёву пришла в голову идея попытаться дискредитировать директора ЦРУ Даллеса в глазах президента Эйзенхауэра.
Этот план основывался на значительной разнице во времени между Европой и США, знании хода событий, и элементарной наглости. Когда Хрущёв поделился идеей с Жуковым, и Бирюзовым, маршалы долго хохотали, а затем безоговорочно согласились всё организовать.
В 6 утра 4 июля, в День Независимости США (как видим, традиция запусков к национальному празднику родилась отнюдь не в СССР, нам тогда и запускать было особо нечего) пилот Херви Стокман (Hervey Stockman) поднял свой U-2 с ВПП базы Висбаден, пересёк границу Восточной Германии и взял курс в сторону Польши. Далее, согласно тексту дипломатической ноты СССР от 10 июля 1956 г: "в 8 часов 18 минут по московскому времени двухмоторный средний бомбардировщик ВВС США появился со стороны американской зоны оккупации Западной Германии, пролетел через территорию Германской Демократической Республики и в 9 часов 35 минут вторгся со стороны Польской Народной Республики в воздушное пространство Советского Союза в районе Гродно. Самолет, нарушивший воздушное пространство Советского Союза, пролетел по маршруту Минск, Вильнюс, Каунас и Калининград, углубившись на территорию СССР до 320 км и пробыв над ней 1 час 32 минуты"
На самом деле U-2 находился в воздухе более 8 часов. Он пролетел над Ленинградом, сфотографировал военные корабли в Кронштадте, и ушёл на запад над морем. Как и было предусмотрено планом, радиолокаторы работали в режиме обзора, никакие истребители в воздух не поднимались, и вся огромная машина советской ПВО старательно делала вид, что никакого чужого самолёта в небе нет.
Хрущёв в Кремле лично принимал по телефону доклады маршала Бирюзова, время от времени подходя к карте, втыкал в неё булавки с отметками времени прохождения самолёта через тот или иной пункт маршрута и сверял оный маршрут полёта с информацией из 2012 года. Серьёзных расхождений не было.
По иронии судьбы, вечером Никита Сергеевич и другие советские официальные лица были приглашёны на приём в американское посольство, по случаю Дня Независимости США. Посол Чарльз Болен был в курсе разведывательных миссий U-2, хотя и не знал, что первый полёт состоялся именно в этот день.
Зато можно представить, какие чувства испытывал Хрущёв, вынужденный согласно дипломатическому этикету, поднимать тосты в честь национального праздника США и за мирное советско-американское сотрудничество.
Входя 5 июля в Овальный кабинет, Аллен Даллес сиял, как рождественская ёлка. Президент Эйзенхауэр смотрел на него с лёгким недоумением.
- Чему вы так радуетесь, Аллен?
- Полный успех, господин президент! ПВО красных оказалась совершенно бессильна против нашего U-2. Только что доставили свежие снимки из Висбадена. Военные объекты русских видны, как на ладони. И ни одного перехватчика! Судя по радиопереговорам, их радары наш самолет просто не видели. Я изучил все радиоперехваты. Ни одного доклада о высотной одиночной цели. Никаких шифрованных переговоров в эфире или условных терминов.
-Да? Ну-ка, дайте взглянуть.
Даллес передал президенту объёмистую папку с аэрофотоснимками. Айк достал старомодную большую лупу в металлической оправе и с интересом разглядывал снимки. Даллес зашёл сбоку и комментировал, показывая карандашом наиболее интересные объекты.
- Так вы считаете, что русские наш самолет не заметили? - уточнил президент, разглядывая снимки. - Может, просто проспали? Эффект неожиданности?
- Не похоже, господин президент, - ответил Даллес. - Их ПВО весьма бдительна и обычно реагирует на наши попытки проникновения крайне нервно. А тут радары работали в обычном режиме обзора. Ни одной попытки взять наш самолёт на сопровождение. Ни малейшей реакции в эфире. Никаких перехватчиков в воздухе, кроме нескольких пар, отрабатывавших пилотаж над аэродромами.
- Когда прошлый раз наш RB-47 прорвался в позиционный район русских МБР, в эфире стоял такой гвалт, будто на финале национального первенства по бейсболу. А тут - обычные переговоры, спокойные деловые интонации, - Даллес, чувствуя себя героем дня, разливался соловьем. - Обратите внимание на этот снимок, господин президент. Это русский линкор "Октябрьская революция". Они его недавно подремонтировали, и теперь пускают в своей луже, которую называют Балтийским морем.
Эйзенхауэр переложил снимок в сторону и с интересом взял следующий. Качество снимков по тем временам было отличное.
- Вы считаете, русские перехватчики самолёт не атаковали? - спросил Айк. - Может быть, они пытались, но не достали? А ваш пилот их просто не видел?
- Это маловероятно, господин президент, - ответил Даллес. - U-2 оборудован перископом нижнего обзора, и все, что происходит внизу, пилот видит очень хорошо.
- Ну, допустим, - президент внимательно изучал в лупу аэрофотоснимок Кронштадта.
Внезапно что-то привлекло его внимание. Эйзенхауэр пригнулся, разглядывая детали, затем вдруг побагровел и спросил:
- А это что такое, господин Даллес?
- Э-э... Разрешите, господин президент? - Даллес взял у Айка лупу и пригляделся. - По-моему, это солдаты на плацу. Или матросы...
- Я вижу, что это матросы, господин Даллес! - взвился Эйзенхауэр. - Вы что, читать не умеете?!
Строй матросов на снимке явственно складывался в хорошо читающуюся надпись: "FUCK OFF".
- Э-э... Господин президент... Матросы, солдаты, они часто так развлекаются.. Встанут, а кто-нибудь из окна снимает...
- С некоторых пор, господин Даллес, при общении с вами у меня возникает ощущение, что я возглавляю нацию тупоголовых идиотов, - устало заметил Эйзенхауэр. - Позвольте вам заметить, что это русские матросы.
- Разумеется, русские, господин президент...
- Господин Даллес, русские матросы, фотографируясь на плацу из окна, встали бы так, чтобы получилось русское слово! Как там его... - президент заглянул в записную книжку. - Например, "Х#Й". Вот, посмотрите, как это пишется по-русски, господин директор Центрального Разведывательного Управления! А если они встали так, чтобы получилась надпись на английском, логично предположить, что тот, кто будет рассматривать снимки, читает по-английски! Как вы думаете, много ли американцев фотографируют русских матросов из окна казармы в Кронштадте?
- Вы хотите сказать, господин президент... - промямлил Даллес.
- Я хочу сказать, что вас провели, как идиота! - рявкнул Айк. - Вы думали, что ваш самолёт русские не видят? Так вот, они его прекрасно видели, знали его маршрут и отлично подготовились! Вывести солдат на плац можно и по тревоге, а вот научить их вставать, чтобы получилась читаемая надпись на английском - тут тренировка нужна!
Эйзенхауэр начал снова перебирать снимки всего маршрута U-2.
-Ага! Ну-ка, господин Даллес, что тут написано?
Директор ЦРУ взял лупу и присмотрелся. Строй солдат на другом снимке явственно складывался в надпись: "Dulles - idiot."
- А здесь прямо-таки целое послание, - сказал президент, изучая очередной снимок. - Похоже, написано краской на плоской железной крыше. Вот, полюбуйтесь.
Надпись на крыше гласила: "Mr. President, Allan Dulles - idiot, fire him."
- Русские мне прямо советуют вас уволить! - рявкнул президент. - И даже подсказывают, за что именно! Может, мне так и поступить? Где сейчас ваш хвалёный самолёт?
- Сегодня он должен был лететь фотографировать Москву... С учётом разницы во времени он уже должен был вернуться, - пробормотал Даллес.
Эйзенхауэр сунул ему в руки телефонную трубку.
- Звоните в Висбаден!
Директор ЦРУ набрал номер. Через несколько десятков секунд томительного ожидания он произнёс:
- Это Даллес. Где самолёт?
Выслушал ответ и сказал:
- Самолет еще не приземлился, господин президент. Разрешите отбыть в Лэнгли для руководства операцией?
- Разрешаю, - буркнул Эйзенхауэр.
Как только Даллес покинул кабинет, президент поднял трубку телефона и попросил соединить его с базой в Висбадене.
Услышав ответ дежурного офицера, он произнёс:
- Говорит Главнокомандующий. Да. Президент Соединённых Штатов. Приказываю: Немедленно прекратить полёты разведывательных самолётов отряда "А" над территорией России и Восточного блока до особого распоряжения.
Второй полёт был назначен на утро 5 июля. U-2 взлетел задолго до того, как Эйзенхауэр позвонил и запретил полёты. В момент его взлёта в США был ещё поздний вечер 4 июля.
Пилот Кармине Вито (Carmine Vito) вёл самолёт согласно инструкции на высоте 65000 футов. В 8.54 по Московскому времени он вошёл в воздушное пространство СССР со стороны Польши в районе Бреста. Радиолокаторы засекли его в 7.41, ещё над Польшей. Дальше он пошёл на Минск, затем, через Смоленск, на Москву. Поскольку самолёт шёл слишком высоко, смоленские берёзы в этот раз оказались бессильны. :)
Связи с базой на маршруте не было, пилоты были предоставлены сами себе. Как и в первый раз, ни одного истребителя в воздухе не наблюдалось, поэтому на подходе к Москве пилот решил немного снизиться, чтобы на снимках получше получились мелкие детали. Теперь он шёл на высоте 60000 футов. Лучи русских радаров "чиркали" по самолету, но скользили дальше, не задерживаясь. Радары ПВО по-прежнему работали в режиме обзора.
Вдруг на приборной доске замигала лампочка, сигнализирующая об облучении радаром. Самолёт попал в луч, причём радар находился в режиме сопровождения, он не вращался, а был направлен прямо на цель, непрерывно определяя её курс, высоту и скорость полёта, расстояние до цели, и передавая параметры на станцию наведения ракет.
Хрупкая конструкция U-2 не позволяла совершать резких маневров, поэтому уклониться от ракет он не мог. Пилот успел немного изменить курс, начав отворот влево, когда чуть впереди, правее и ниже полыхнула вспышка, окрасившая мир красным. Через секунду вторая ракета взорвалась прямо под ним, машину потряс мощный удар, правое крыло с треском отвалилось, самолёт потерял управление и начал беспорядочно падать.
Ещё через пару секунд третья рванула среди кувыркающихся обломков, переломив ударной волной второе крыло и сломав пополам фюзеляж. Этот удар был самым сильным, пилот, не успевший покинуть кабину, потерял сознание. Сотни осколков и поражающих элементов прошили падающие обломки.
- Цель уничтожена, расход - три, - доложил оператор наведения, а затем, не удержавшись, добавил уже не по уставу, зато от души: - Пи...дец, долетался, сука...
Сослуживцы торжествующе вытащили оператора из-за пульта, вынесли на улицу и стали качать, подбрасывая высоко в воздух.
- Уроните, черти! - отбивался от товарищей смущенный лейтенант.
Обломки самолета рассеялись при падении с высоты на большой территории. Они падали, кувыркаясь в воздухе, в течение нескольких минут. Их поиском занимались специально назначенные поисковые команды.
О сбитом самолете немедленно доложили по команде, и через несколько минут командующий ПВО СССР маршал Бирюзов, сняв трубку "кремлевки", попросил соединить его с Первым секретарем ЦК.
Хрущев уже ждал звонка, сидя возле утыканной булавками карты, отображающей маршрут полёта. Его помощник Шуйский заглянул в кабинет:
- Никита Сергеич, Бирюзов на проводе!
- Соединяй! - он поднял трубку.
В трубке щелкнуло, послышался немного взволнованный голос:
- Товарищ Первый секретарь! Докладывает маршал Бирюзов. Вражеский разведчик перехвачен на подходе к внешним позициям Московского кольца ПВО. Боевые расчёты докладывают о падении обломков самолета. На поиск обломков направлены поисковые группы. Парашютов в воздушном пространстве не замечено.
- Поздравляю, Сергей Семенович, - ответил Хрущёв. - отлично поработали.
Он поднял телефонную трубку и попросил телефонистку соединить его с министром иностранных дел Шепиловым.
- Дмитрий Трофимыч. Сбили американца, готовьте ноту, как договаривались. Да, да, сейчас обломки ищут. Да, сделаем сувенир для Эйзенхауэра. Я ему ещё личное письмо напишу, на совесть попробую надавить.
5 июля 1956 года был четверг, обычно по четвергам проводились заседания Президиума ЦК. До начала ещё оставалось немного времени. Никита Сергеевич вызвал стенографистку и надиктовал послание президенту.
Диктовка письма заняла несколько больше времени, чем он расчитывал. Наконец, он вышел в соседний зал, где проводились заседания Президиума. Все уже собрались и даже начали немного нервничать.
Хрущёв был в отличном настроении.
- Здравствуйте, товарищи! - сказал он. - Хочу поделиться с вами хорошими новостями. Сегодня ракетчики Московского кольца ПВО уничтожили новейший американский высотный самолёт-разведчик. В настоящее время ведутся поиски пилота и обломков самолёта.
Члены Президиума встретили сообщение удивлённо-радостными возгласами. Когда первые восторги утихли, Никита Сергеевич предложил:
- По этому случаю хочу предложить отметить победу наших зенитчиков и объявить сегодняшний день - 5 июля - их профессиональным праздником!
(В реальной истории День зенитно-ракетных войск - 8 июля, учреждён в 1960 г по случаю ввода должности командующего зенитно-ракетными войсками ПВО.)
Предложение было встречено с одобрением. Георгий Константинович Жуков взялся подготовить соответствующее постановление.
Поиски обломков самолёта продолжались несколько дней. Американцы по приказу президента прекратили полёты. В общем-то, их специалисты всё поняли уже вечером 5 июля по европейскому времени, как только стало ясно, что у самолёта кончилось топливо.
В ходе поисков в подмосковных полях было обнаружено несколько сотен больших и мелких обломков, а также было найдено тело погибшего пилота, его полётные карты с отмеченным на них маршрутом полёта, его аварийное снаряжение.
Поисковые команды нашли в обломках самолёта повреждённый фотоаппарат. Объектив был разбит, но кассета с уже частично отснятой плёнкой уцелела. Плёнку проявили, фотографии отпечатали, получив неопровержимое доказательство выполнения вражеским самолётом шпионской миссии.
Американцы несколько дней хранили молчание. Затем последовало сообщение Госдепартамента: "Один из самолетов типа U-2... предназначенных для научно-исследовательских целей и находящихся в эксплуатации с начала 1956 года для изучения атмосферных условий и порывов ветра на больших высотах, пропал без вести с 9 часов утра 5 июля (по местному времени) после того, как его пилот сообщил, что он испытывает затруднения с кислородом и находится над акваторией Балтийского моря"
(Слегка перефразированное реальное заявление Госдепартамента о пропаже самолёта U-2 1 мая 1960 г РИ)
Хрущёв выжидал, не делая никаких заявлений. Он ждал, пока американцы "окончательно заврутся".
Наконец, 9 июля "посылка" Первого секретаря была доставлена дипломатической почтой в советское посольство в Вашингтоне. На следующий день советский посол Георгий Николаевич Зарубин вручил Джону Фостеру Даллесу советскую ноту протеста, а также личное письмо Первого секретаря ЦК КПСС Хрущёва Президенту США Дуайту Эйзенхауэру.
К письму прилагалась объёмистая и увесистая посылка, доставленная дипломатической почтой.
Поскольку и письмо и посылка были адресованы лично Эйзенхауэру, вскрывать их в Госдепартаменте не стали. Госсекретарь Даллес по телефону доложил президенту о полученном письме и посылке. Эйзенхауэр приказал доставить их в Белый Дом.
Аллен Даллес вздрогнул, когда резко зазвонил "президентский" телефон.
- Берите с собой Биссела, и живо ко мне! - президент явно был раздражён.
Когда Аллен Даллес и его заместитель Ричард Биссел вошли в Овальный кабинет, на столе посередине, прямо перед столом президента лежали несколько исковерканных обломков дюраля и разбитый объектив авиационного фотоаппарата.
- Вы, джентльмены, кажется, утверждали, - саркастически произнёс Эйзенхауэр вместо приветствия, - что ваш чудо-самолёт невидимый и несбиваемый. Что он летает выше зоны обнаружения радаров. Что его не достанут ни истребители красных, ни их зенитки, ни их ракеты. Не так ли?
- Ну, так полюбуйтесь!!! - рявкнул президент, так, что Даллес и Биссел синхронно отшатнулись. - Вот что осталось от вашего неуязвимого самолёта! Красные были очень любезны! Они прислали обломки с серийными номерами! Я уже навёл справки на "Локхиде", они подтвердили, что номера принадлежат одному из U-2, дислоцированных в Висбадене. Получается, что вы истратили чёрт знает сколько миллионов долларов, а в результате сделали роскошную высотную мишень для русских ракетчиков? Так что вы можете сказать в своё оправдание?
- Сэр... Возможно, это была техническая неисправность самолёта? - предположил Даллес. - То есть, может быть, произошла катастрофа, а русские просто подобрали обломки?
- Ну конечно, Аллен! Конечно, произошла катастрофа! - сарказм Эйзенхауэра был ядовит, как укус кобры. - Когда самолёт пробивает сотня-другая поражающих элементов, в нём безусловно возникает множество технических неисправностей!
Президент жестом фокусника вытащил из-под стола ещё одну дюралевую панель, изрешеченную рваными дырами, и продемонстрировал руководителям ЦРУ.
- Катастрофа произошла не вчера, мистер Даллес! - язвительно продолжил Эйзенхауэр. - Катастрофа случилась, когда вы стали директором ЦРУ! А мистер Биссел начал удовлетворять свои амбиции за государственный счёт! Молча-ать!!! Смирно!!! Я с вами разговариваю!!! - рявкнул он, увидев, что Ричард Биссел начал открывать рот.
Даллес и Биссел инстинктивно выпрямились. Биссел вздрогнул и предпочёл промолчать. Когда президент вспоминал, что он - боевой генерал, с ним лучше было не связываться.
- Вы знаете, что написал мне в личном письме Хрущёв? - спросил Айк. - Нет? Так я вам зачитаю!
Он взял со стола лист бумаги и прочитал:
"Уважаемый господин Президент!
С глубоким прискорбием извещаю Вас о безвременной кончине американского пилота Кармине Вито, погибшего 5 июля 1956 года в небе над Москвой. В его смерти, так же как и в смерти многих других честных американцев, виновны директор ЦРУ Аллен Даллес и его заместитель Ричард Биссел. Они, в нарушение наших взаимных договорённостей по программе "Открытое небо", продолжают посылать в советское воздушное пространство один воздушный разведчик за другим. При этом они дискредитируют внешнюю политику Соединенных Штатов и ставят в неприятное положение лично Вас, как руководителя страны.
Если господин Даллес не может обойтись без подглядывания за кем-либо, почему за это должны платить американские налогоплательщики и почему ради удовлетворения его прихотей должны погибать хорошие американские лётчики? Господин Президент, передайте господину Даллесу этот бинокль, - президент сделал паузу и протянул Даллесу хороший цейсовский полевой бинокль, - пусть он удовлетворяет свои вуайеристские наклонности, подглядывая за соседями. Это обойдётся для Соединённых Штатов значительно дешевле.
Господин Президент, пожалейте ваших лётчиков. Они не заслуживают подобной участи в мирное время.
Хотя, наш командующий войсками ПВО маршал Бирюзов передаёт господину Даллесу привет, и просит прислать ещё несколько высотных мишеней для тренировки расчётов наших зенитных ракет.
С уважением, искренне Ваш,
Н.С. Хрущёв."
Пока президент зачитывал письмо Хрущёва, Даллес и Биссел стояли навытяжку, скрежеща зубами. Даллес покраснел, как варёный рак. Биссел выглядел не лучше.
- Да, кстати, Хрущёв прислал вам ещё кое-что, - Эйзенхауэр ехидно ухмыльнулся и вручил Даллесу и Бисселу по небольшой круглой плоской баночке зелёного цвета. Баночки были сделаны из тонкой жести. Сверху на крышке была короткая надпись по-русски.
Озадаченный Даллес вертел в руках баночку.
- Не бойтесь, открывайте, - сказал президент. - Это не опасно, моя охрана всё проверила. Правда, смеялись парни долго.
Ричард Биссел первым сковырнул крышечку. В баночке была вязкая, светлая, бело-желтоватая мазь.
- Что это, чёрт подери? - не сдержал своего удивления Даллес.
- Это вазелин, господин директор, - ответил Биссел. (по-английски это звучит как "petrolatum")
- Как видите, господин Хрущёв знал, чтО вам сегодня понадобится, - криво усмехнулся Эйзенхауэр. - А, кстати, вы в курсе, что русские объявили 5 июля Днём зенитно-ракетных войск? И ещё, вы знаете, что русский министр иностранных дел дал интервью телеканалу "ONN", где цитировал фразы из этого письма? И теперь весь мир знает, что главный коммунист планеты послал директору ЦРУ бинокль и баночку вазелина!
- И ещё, они проявили плёнку и опубликовали во всех мировых газетах сделанные вашим самолётом снимки! Свои военные объекты, они, понятное дело, заретушировали, но вот над фразой "Даллес - идиот", составленной из строя солдат, уже издеваются все мировые газеты!
Даллес, красный как варёный рак, не знал, куда девать глаза.
- Итак, господин Даллес! Я категорически запрещаю вам посылать эти ваши грёбаные высотные мишени в воздушное пространство красных и их сателлитов! - президент был готов рвать и метать, он хоть и говорил с деланным спокойствием, но глаза у него были бешеные. - В отношении этого вашего проекта высотного разведчика будет назначено сенатское слушание, на котором мы всё тщательно расследуем и выясним, на что были потрачены средства налогоплательщиков, и почему самолёт, именовавшийся вами неуязвимым, был сбит красными уже во втором полёте.
- И я вам обещаю, господин Даллес, на этих слушаниях вам понадобится уже не такая маленькая баночка с вазелином, а ёмкость побольше! Пожалуй, я попрошу Хрущёва прислать вам галлон вазелина! А теперь оба - вон отсюда!