Аннотация: Перевод новеллы Германа Гессе "Степной волк" на век вперед
Иногда коллеги разной национальности опубликуют совместную статью, даже если они живут в разных странах, общаются в-основном по электронной почте, а видятся на конференциях. Но в описаном ниже случае герои были в одной стране. Я не хочу ее называть, на глобусе много стран, где такое могло случиться.
Когда нашу статью, наконец, приняли к печати, соавторы затащили меня в какой-то сомнительный ресторан. Там было холодно, темно и играла стукающая музыка. Грязи и мусора видно не было, но из-за спертого воздуха и темноты казалось, что весь пол усеян окурками. От кондиционера сквозило промозглой сыростью, и казалось, что мы примостились в вонючей мокрой переполненной электричке, грохочущей на частых стыках. Впрочем, между столиками прохаживались, кривляясь, девицы в люминесцирующих бикини, делая вид, что им не холодно.
Несмотря на холод, мне хотелось пить, и я попросил воды. От тяжелого воздуха меня поташнивало, но, напрягая по очереди все группы мьшц и имея запас воды, я надеялся перетерпеть, чтобы не огорчить соавторов.
Я уже умел просить без льда, но официантка долго не могла понять, что я хочу именно воды. Я сказал на нескольких языках, пытаясь варьировать диалекты, и даже написал на салфетке "H2O, 25oC, please".
Повторяя на все лады, что я хочу воды, пару фраз я произнес по-русски, и это было отмечено за соседним столиком; там сидело несколько довольно толстых мужиков.
- О, земляк! - закричал один из них пьяным басом.
Я не отреагировал, но он стал настойчиво приглашать меня за их столик.
- Поговори с ними по-русски, попросил Соавтор.
Я послушно пересел за соседний столик, пытаясь понять, чего от меня хотят.
Оказалось, сосед не просто коллега, но знает меня по имени.
- Я тебя хорошо запомнил, - говорил Толстяк, - ты был единственный, кто возражал!..
Я долго не мог понять, о чем он говорит, и он стал напоминать детали.
- .. Ты еще формулу на доске написал, ну, в которой у нас ошибка была!..
Ты думал, ты самый умный, а все вокруг, значит, дураки, бля?..
Ну вот, теперь можешь посмотреть, кто ты и кто я...
Но я на тебя зла не держу, я добрый, - пьяно и благодушно похохатывал толстяк...
И тогда я вспомнил совершенно враную работу, которую они доложили на конференции, а потом опубликовали в престижном научном журнале. Я тогда потратил много сил, чтобы рассмотреть их случай и опубликовать правильное решение, и тогда они написали на себя erratum, подтвердив мою статью. Тогда мне казалось, что справедливость восторжествовала; и мне было странно, что спустя несколько лет он говорит, что не держит на меня зла, вместо того, чтобы извиняться за свои грубые ляпы и хамское поведение на конференции...
- Я не понимаю, почему вы опубликовали тогда вашу статью, - сказал я, - Я же вам сразу показал, где у вас ошибка.
- Абгам, он будет учить нас комегции! - Толстяк процитировал бородатый анекдот и хлопнул по плечу своего не менее толстого друга.
- Но ведь вы же тогда согласились, что я прав? - удивился я. - Вы же в конце концов написали ваш erratum?
- Гы, - ржал толстяк - Конечно, написали! Как институт получили, сразу написали. А ты, как лох, десять раз переделывал твою разгромную писанину, пока у тебя приняли...
Ну, десять раз, это он, конечно, загнул, но я помню, как подолгу рецензенты читали, и какими вздорными были их придирки. Я хотел вернуться за мой столик, к соавторам, но Толстяк меня задерживал:
- Да подожди, не убегай ты... Так вот, я тебе помочь хочу. У тебя золотая голова, да дураку досталась.
Если бы я хоть одну из твоих формул понимал, я бы уже - фьюить - нобелевским лауреатом был бы. Но ты чудак, фишку не сечешь... Давай, переходи в мой институт, тебе все будет, лаба, приборы, но только чтобы я соавтор во всех публикациях. И через 10 лет ты будешь читать свою нобелевскую лекцию!
- Ты шефа слушай, он дело говорит, - поддакнул другой толстяк.
Они оба казались забавными, и я смотрел на них с любопытством. Тогда, много лет назад, Толстяк не был обрюзгшим, и я верил, что он искренне ошибается, настаивая на несусветной глупости под одобрительный гул аудитории..
Толстяк продолжал:
- Да я же к тебе по-дружески, чего ты насупился?.. Может, тебе телку снять? Я плачу!..
Толстяк махнул рукой, и одна из девиц в стрингах подскочила к столику и начала крутить передо мной попкой. Я с трудом подавил приступ рвоты и вскочил, чуть не опрокинув стол. Впрочем, он был привинчен к полу. Швейцары, дежурившие и дверей, не то чтобы расступилась, а, скорее, бросились в рассыпную. К счастью, дверь открывались в обе стороны, и я не снес ее с петель.
На упице было тепло, воздух был чист. Фонтанчик с питьевой водой попался очень кстати. Во рту была горечь, но тошнота прошла. Я мог бы даже вернуться на минутку, чтобы попрощаться с соавторами, но вспомнил:"Не искушай Господа Бога твоего". Я пошел прочь, размышляя о моем месте в этой Вселенной и прикидывая, кому разослать наши оттиски. Мне перестали нравиться соавторы, и то была последняя работа, которую я сделал с ними. Впрочем, по сравнению с вышеупомянутыми толстяками,
те соавторы до сих пор кажутся мне ангелами, и я благодарен им за сотрудничество.