В девятнадцать тридцать старший кассир Пирогова вышла из родного сбербанка. Тёплый летний ветерок взъерошил её тщательно уложенные волосы, заставив сначала недовольно поморщиться, а затем улыбнуться: жара спала и на улице было почти также хорошо, как в офисе, недавно оборудованном кондиционерами.
- Леночка!
Знакомый голос прозвучал прямо над ухом Елены Петровны. Невольно вздрогнув, она резко вздёрнула голову, отступила и оказалась в крепких мужских объятиях. Перед лицом возникла белая роза, а виска коснулись мягкие тёплые губы.
- Как я соскучился по тебе, дорогая, - прошептал Константин Львович и повернул возлюбленную лицом к себе.
Бывший приятель, а теперь близкий друг сиял как начищенный самовар, а глаза его светились прямо-таки неземным блаженством.
"Как его, однако, прихватило" - изумилась Елена Петровна, хотела аккуратно выбраться из объятий и сделала с точностью до наоборот - прижалась к возлюбленному и с каким-то совсем не свойственным ей превосходством взглянула на коллег, которые как раз выходили из банка. Дамочки на миг приостановились с недоверчивым изумлением глядя на счастливую парочку, а потом заговорщицки переглянулись и заторопились к метро.
"Да... Разговоров им до Нового года хватит, - обречённо отметила госпожа Пирогова. - И чего я к нему липну? Как девочка, право слово!"
- Я тоже соскучилась по тебе, Костя, но если мы сейчас же не сядем в твою машину и не направимся в сторону Кутузовского, дети нас точно не дождутся!
- Конечно, дорогая!
Константин Львович тряхнул головой и гордо расправил плечи - он чувствовал себя Наполеоном, взявшим Москву, ведь вчера вечером они с Еленой Петровной решили пожениться. И сегодня, не откладывая дела в долгий ящик, невеста собиралась представить своего жениха детям и внукам.
- А они точно не будут возражать? - взволнованно спросил Константин Львович, всё ещё до конца не веря, что любимая женщина наконец-то согласилась стать его женой.
- Конечно нет, Костя. Аллочка и Геннадий будут только рады за нас. Им прекрасно известно, что мы давние друзья, и сочли наш брак логическим завершением наших многолетних отношений. - Ласково улыбнувшись Елена Петровна взяла жениха под руку. - Идём, дорогой, Аллочка ждёт нас.
Жених приосанился, растянул губы в широченной улыбке и с торжественным видом подвёл Елену Петровну к тёмно-зелёному опелю.
- Буду счастлив познакомиться с твоими детьми, - воодушевленно произнёс он и открыл перед невестой дверцу автомобиля.
В салоне пахло хвойной отдушкой и мысли госпожи Пироговой, наверное, в сотый раз за день, улетели на черничную поляну, где остался Айно. Она не заметила, как машина тронулась, выехала на улицу и влилась в шумный, многоколесный поток.
Искоса взглянув на напряжённое лицо невесты, Константин Львович и не стал заводить разговор, решив, что та устала после рабочего дня, да ещё перед встречей с детьми волнуется. Он ошибался: его законная, можно сказать, невеста думала о другом, а именно об Айно. А с сыном и дочерью она - точнее её тело - переговорила ещё утром и ехала на "смотрины" с лёгким сердцем. Дети с пониманием отнеслись к решению матери выйти замуж и уже заочно были готовы принять в семью нового "папу".
В отличие от Дельдарии, Лена точно знала, что происходило на Земле, пока она находилась в Бранте. Оказавшись в родном теле, она внимательно просмотрела воспоминания и, убедившись, что никакой чужой сущности в нём не бывало, успокоилась. "Значит, вариант обмена телами можно исключить, - размышляла она. - Остаётся два: либо я убила сущность Дельдарии, либо её не было вовсе. И это ужасно! Значит, я бросила Айно в умирающем Мире! Да ещё с "пустышкой" на руках! Бедняга. Как он там? А вдруг его нашёл Ерук? Или Орден?! Я должна вернуться! И чем быстрее, тем лучше!"
Елена Петровна в деталях представляла черничную поляну, Айно, браслет Дельдарии, её руки, одежду, но ничего не происходило. Она по-прежнему ехала по Кутузовскому проспекту, а рядом сидел Константин Львович. "Опять я что-то делаю не так. Нужно успокоиться и проанализировать предыдущие перемещения. У меня получится. Я же переносилась в тело Дельдарии и не раз!" Елена Петровна глубоко вздохнула, собираясь предпринять новую попытку переселения в тело брантийской красавицы, и вдруг поймала себя на мысли, что совсем не тревожится о детях, а о предстоящем браке думает отстранённо, словно замуж выходит не она, а не очень близкая знакомая. "В Москве всё сложится преотлично, я чувствую, а вот в Бранте... Что будет с Айно, если я не смогу вернуться? Не хочу оставаться на Земле! Здесь я с ума сойду! Снова придётся ходить на работу, сидеть под липой... И рядом будет Константин. Он, бесспорно, хороший, верный человек и любит меня... Но мне нужен Айно!" Елена Петровна с грустью улыбнулась: она, наконец, призналась себе, что влюбилась в несчастного мага-авантюриста и готова идти за ним куда угодно, хоть в силонскую тюрьму, хоть на брантийский костёр.
- Вот уж не ожидала от себя... - протянула она, не замечая, что говорит вслух.
- У нас всё будет замечательно, Леночка, - тут же откликнулся Константин Львович.
Елена Петровна вздрогнула и виновато посмотрела на жениха:
- Знаю, Костя, и всё же выходить замуж в моём возрасте несколько экстравагантно.
- Ты передумала?! - всполошился жених, надавил на педаль газа и едва не впечатался в зад синему "форду".
- Нет-нет, Костя, - поспешно заверила его Елена Петровна. - Просто я ужасно волнуюсь.
Константин Львович облегчённо выдохнул, перестроился в крайний левый ряд, остановил машину возле тротуара и пылко произнёс:
- Ты самая замечательная женщина на свете, Леночка. Я люблю тебя всей душой! Мы будем вместе, а возраст... Да, что там возраст! - Он повернулся к невесте, обнял её и нежно поцеловал в губы.
Тело с готовностью прижалось к будущему мужу, а душа едва не разрыдалась от стыда и обиды. Елена Петровна могла предоставить в распоряжение этого доброго, порядочного человека только своё не слишком молодое тело, её настоящая любовь принадлежала Айно, скитающемуся сейчас по лесным тропинкам Семилунья.
"Айно..." - мысленно простонала Лена, отвечая на поцелуй жениха и одновременно думая о том, что не позволит себе обидеть давнего приятеля, поскольку не в её правилах было отказываться от принятых решений или останавливаться не доделав что-то до конца. "Тем более что я всё-таки надеюсь уйти, и пусть моя оболочка счастливо доживёт свой век на Земле", - подумала Елена Петровна и, когда поцелуй наконец-то закончился, мягко проговорила:
- Я тоже люблю тебя, Костя.
Взгляд Константина Петровича потеплел, на губах заиграла улыбка, и Лене показалось, что за рулём зелёного опеля сидит не солидный мужчина с редкими серебристыми прядками в чёрных густых волосах, а вихрастый семнадцатилетний подросток, без проса угнавший папину машину, чтобы покататься со своей первой любимой девчонкой. Похожие мысли, видимо, пришли и Косте. Он задорно улыбнулся, подмигнул "девчонке" и весело сказав: "Прокачу с ветерком, любимая!", повернул ключ в замке зажигания.
Мотор тихо заурчал, тёмно-зелёный "опель" ловко влился в нескончаемый поток автомобилей, и уже через пять минут, свернул во двор "сталинки" и остановился у подъезда. Константин Львович обежал машину, открыл дверцу и галантно подал руку невесте:
- Прошу, моя королева! - Елена Петровна побледнела и закусила губу. - Да не волнуйся же так! - приободрил её жених, помог выйти из машины, потом достал из багажника несколько ярких пакетов и жизнерадостно воскликнул: - Всегда мечтал иметь семью, и теперь она у меня будет! Идём, дорогая!
Госпожа Пирогова, словно заразившись хорошим настроением друга, бодро кивнула, подошла к подъезду и приложила ключ к кодовому замку. Они поднялись на шестой этаж, позвонили в тридцать седьмую квартиру, и дверь тут же распахнулась. К гостям бросились трое мальчишек-дошкольников.
- Лапушки мои. - Елена Петровна поочерёдно чмокнула внуков в щёчки, и те, отступив от бабушки, заворожено уставились на цветные пакеты в руках незнакомого пожилого мужчины.
- Держите, сорванцы! - Константин Львович вручил мальчишкам по красочному пакету, и дети мгновенно унеслись вглубь квартиры.
- Хоть спасибо скажите! - В прихожую вошла круглолицая молодая женщина с распущенными светло-русыми волосами. - Здравствуй, мама. - Она поцеловала Елену Петровну в щёку, посмотрела на Константина Львовича и зарделась, как маков цвет: - Здравствуйте. Меня зовут Алла.
- А меня - Константин Львович. Добрый вечер, - приветливо произнёс предполагаемый "отец" и протянул хозяйке оставшиеся пакеты: - От нашего шалаша вашему шалашу.
Через секунду в дверях появился высокий светловолосый мужчина в белой рубашке и тёмных джинсах.
- Привет, мам, - улыбнулся он и протянул руку гостю: - Геннадий.
- Константин Львович.
- Очень приятно. Проходите, пожалуйста.
- Сейчас будем ужинать! - радостно сообщила Аллочка и крикнула: - Зиночка, Петя, встречайте гостей!
Вечер удался на славу. Новый родственник прекрасно вписался в семейный круг Елены Петровны: даже стеснительная Аллочка перестала краснеть, разговаривая с ним, а уж о внуках и говорить нечего, мальчишки были в восторге от нового дедушки и, особенно, от полных пакетов классных игрушек.
В начале одиннадцатого жених и невеста тепло попрощавшись с детьми и внуками, отправились домой. Лена почему-то не сомневалась, что эту ночь они проведут вместе. "И ведь не откажешься, не поймёт, обидится... А зачем мне это? Лучше попытаться уйти до постельной сцены, - подумала Елена Петровна и, как только машина тронулась, унеслась мыслями в Семилунье. Минуты струились, словно песок в песочных часах, а она всё никак не могла найти способ вернуться к Айно. Внезапно Лену осенила мысль, что Дельдария и без её сущности ходит, разговаривает и совершает какие-то поступки. Поступки. Землянка похолодела. Она досконально знала, что представляет собой Дельдария, и почти со стопроцентной уверенностью предполагала, что сделает принцесска, обнаружив рядом красивого мужчину. От ревности у госпожи Пироговой потемнело в глазах: "Бесстыжая тварь! Как она могла?! Как посмела посягнуть на моего Айно?! Это нечестно! Это я должна быть с ним!" Елена Петровна сжала зубы, чтобы, не дай Бог, не начать говорить вслух, покосилась на жениха, вспомнила, зачем и куда они едут и, осознав абсурдность ситуации, улыбнулась.
Краем глаза увидев, что невеста улыбается, Константин Львович любовно погладил её по колену:
- Я же говорил, что всё будет хорошо! Так и вышло. А сейчас мы едем ко мне, у меня сюрприз для тебя.
- Обожаю сюрпризы. - Елена Петровна обрадовалась почти искренне: кто не любит получать подарки? Отчего-то ей даже захотелось похвалить своё оставленное без присмотра тело за соблазнение Кости, но разговаривать сама с собой не стала, беспокоясь за душевное здоровье старого друга и новоиспечённого жениха. Лена кокетливо улыбнулась Косте, и её мысли вновь вернулись к Дельдарии и Айно. "Да что я разревновалась? Ведь Дельдария и я практически единое целое. Вернусь и в подробностях узнаю, что между ними (или нами?) было. Даже забавно!" Однако, как ни хорохорилась Елена Петровна, ей всё равно было досадно, что с Айно сейчас пустоголовая Дельдария, а не она.
Тёмно-зелёный опель притормозил возле шлагбаума, закрывающего въезд во двор элитного дома. Из застеклённой будки выглянул охранник, приветливо кивнул знакомому жильцу, и шлагбаум поднялся. Опель проплыл мимо ухоженных клумб и по пандусу заехал в гараж. Константин Львович припарковал машину, помог невесте выйти, и они направились к лифту.
Если бы Елена Петровна побывала в гостях у жениха неделей раньше, то несомненно пришла бы в восторг от лифта, отделанного натуральным деревом, от огромного, устланного ковром холла с огромными монстерами и фикусами, блистающими отполированными листьями. Но после королевского дворца в Лунном городе великолепие элитного московского дома не произвело на неё впечатления.
Константин Львович был весьма состоятельным мужчиной, но не любил выставлять достаток напоказ. Он опасался, что рядовая работница сбербанка, будет шокирована претенциозностью его жилища. С другой стороны, он уже не хотел делать тайны из своего положения, поэтому и привёз любимую женщину к себе. К его удивлению, Елена Петровна не стала ахать и охать, при виде роскошных пятикомнатных апартаментов. И похвалив себя за правильный выбор, Константин Львович проводил гостью в гостиную, усадил на широкий диван и придвинул к ней низкий стеклянный столик, где стояли бутылка дорогого коньяка, широкие рюмки и коробка швейцарского шоколада.
- Чай? Кофе?
- Кофе, - улыбнулась гостья, и хозяин бросился на кухню.
Оставшись одна, Елена Петровна откинулась на мягкую спинку дивана и прикрыла глаза. Сейчас в преддверие неотвратимой "постельной сцены" она чувствовала себя предательницей и по отношению к Консте, и к Айно. Её телу очень хотелось броситься в объятья жениха, а душа рвалась в Семилунье. Конфликт физиологических и душевных порывов разгорался всё сильнее, и Елена Петровна, страшась потерятся в дебрях морально-нравственных аспектов, решила, что в её ситуации разумнее всего будет положиться на судьбу. "Чему быть суждено - неминуемо будет, но не больше того, чему быть суждено", - сказала она себе и улыбнулась вошедшему в гостиную жениху.
- А вот и кофе! - импульсивно воскликнул он и поставил перед невестой маленькую фарфоровую чашку.
- Спасибо.
Константин Львович разлил коньяк по рюмкам, сел рядом с гостьей и провозгласил:
- За нас!
Рюмки поэтично звякнули, и жених с невестой пригубили коньяк. Поставив рюмку на столик, Константин Львович достал из кармана бархатную коробочку:
- Я ужасно старомоден, Леночка, - смущённо произнёс он и вручил подарок невесте.
"Интересно, какой подарок сделал бы мне в честь помолвки Айно?" - подумала Елена Петровна и приподняла бархатную крышечку: на красном шёлке сверкало обручальное кольцо с жёлтым бриллиантом.
- Оно великолепно! - искренне восхитилась она.
- Тебе, правда, нравится? - оживился Константин Львович, взял кольцо и бережно одел его на палец невесте.
Понимая, что произойдёт дальше, душа Елены Петровны затрепетала, как пойманная в сачок бабочка, но тело спасло положение: в порыве благодарности, оно прижалось к жениху и поцеловало его в губы. Константин обнял невесту, и они, словно подростки, повалились на диван.
- Я люблю тебя, Леночка, - склонившись к её лицу, прошептал Константин Львович.
Тело открыло рот, чтобы признаться жениху в любви, и душа в отчаяние рванулась прочь. И, как обычно, госпожа Пирогова не поняла, как это у неё получилось, но вместо Кости на ней лежал бледный, как мел, Айно.
На мгновение Елена Петровна замерла:
- Ты?
- Ты? - отозвался Айно, и его бледные щёки порозовели.
Госпожа Пирогова скосила глаза на обнажённое тело Дельдарии и протянула:
- Я так и знала...
Айно поспешно откатился в сторону и прикрылся штанами:
- Понимаешь...
- Понимаю. - Елена Петровна нашарила рубаху и натянула её на себя.
Айно смотрел на девушку, ощущая себя законченным идиотом: он не привык лезть в карман за словом, но сейчас не мог выдавить ни звука.
Елена Петровна оделась и насмешливо взглянула на мага:
- Так и будешь голым сидеть? Комары закусают.
- Понимаешь... - снова промямлил Айно.
- Я уже всё знаю, - усмехнулась Елена Петровна.
- Ну да, память тела, - пробормотал Айно, не двигаясь с места.
- Что с тобой? - Лена подошла к магу и протянула ему рубашку.
Айно прижал рубашку к груди и выпалил:
- Я люблю тебя, Елена Петровна!
Женщина оцепенело опустилась на траву рядом с Айно, замершим с полуоткрытым ртом. Какое-то время она молчала, собираясь с мыслями, а потом тихо вымолвила:
- И я люблю тебя, Айно вар-ту Сабар.
- Правда? - Маг недоверчиво взглянул на одухотворённое лицо Дельдарии Двайры.
- Правда.
- И ты станешь моей женой?
- Стану.
- Тогда чего я жду?! - Айно отшвырнул штаны и рубашку, заключил Елену Петровну в объятья и умоляюще попросил: - Только не уходи из её тела. Без тебя Дельдария мне не нужна.
- Моя душа всегда будет рядом с тобой, Айно, - с замиранием сердца прошептала Елена Петровна и сделала то, о чём мечтала весь день: обхватила шею мага руками и, сгорая от желания, приникла к его губам.