Аннотация: Обозрение финала конкурса СТ-2013 "Вторжение"
ВТОРЖИЩЕ ОБЕТОВАННОЕ
Доброго финала всем, кого угораздило в него попасть!
Не стану и в этом году оригинальничать, обозрю рассказы в разрезе темы.
Если честно, всякий раз обидно за оргов, придумывающих тему с прицелом на максимально широкую фантазию авторов, а те походя игнорируют ее или делают вид, что не забыли-таки про сие конкурсное требование и готовы найти в тексте целое слово или два, косвенно подтверждающие наличие тематической проработки. Ленив, однако, пошел литератор. Да воздастся ему!
Пул N1. Забыли вторгнуться
В эту группу я объединил рассказы, в которых вторжение отсутствует категорически. Кажется даже, что авторы просто забыли про тему конкурса и подменяют этот феномен чем попало - кто столкновением, кто пересечением интересов, кто вопросами репродукции. Чтобы притянуть органы размножения за органы слуха к органу мышления, требуется, вроде бы, некоторая сноровка, но... как оказалось, можно особо и не напрягаться. За что авторы обречены на поражение - раз уж не в праве участия в конкурсе, так хотя бы в баллах.
В том, что это эротика, усомнится разве что пуританин. Или на редкость стыдливые книги в комнате героини, у которых спина на боку. Пересечение судеб, наложение одной гармоники на другую, наконец начинающаяся нравственная ломка героя - все это есть в рассказе, а вторжения нисколечко нет. Разве что влюбленность нарушает в финале размеренный ритм не-измен без последующих обязательств. Да и то она скорее вкрадчиво выползает из тайников циничной души, нежели врывается или, скажем, вламывается. Замечательный реалистичный текст с поволокой мистики от математики и флером набоковской психологичности. Колеблюсь с оценкой. Ортогонально принципам.
И снова приходит на ум Набоков. Нимфетка, побудившая героя не к ее поискам, а к бегству от судьбы, себя и реальности, дана робким акварельным мазком побоку от пестрого чередования полотен классиков живописи. Именно мелькание названий картин и оставляет наиболее заметный след в памяти после прочтения. В остальном же текст не вызывает сочувствия герою, не увлекает сюжетом и навевает недоумение логикой поступков и общим замыслом. Что до темы... раз уж присутствует анти-Лолита, то почему бы не быть анти-вторжению? Будем считать, что показано "выторжение", кстати, и баллы тогда снимать не обязательно. Все ж плюс, хоть и на самом краю ночи.
Если бы не сдержанный авторский стиль, посчитал бы рассказ снайперской буффонадой. Как сюжет для чернушной комедии он вполне подходит. Это ж надо, чтобы киллеры не вторгались в засаду противника, а спрашивали разрешения поговорить или войти! Кроме последнего в цепочке, киллерши-малолетки, до которой достучаться замучаешься. Если последний эпизод и есть то самое искомое вторжение, то и название рассказа можно считать оправданным - открытое наружу окно с архитектурной точки зрения это как бы "вылет" от стены дома. А если внутрь, интересно, - то влёт?
Я езжу не всегда аккуратно, грешен. Пару раз с трудом уходил от "подставы", но не клял разводилу словами из запасного лексикона. Потому что у него работа такая. Подленькая. И рисковая, не без того, однако одно дело выступать в равных весовых категориях, а другое - обрабатывать лоха. Разница очевидна.
Главгер выбирает мишень из крутых и, понятно, не самых лоховатых. И сам он по версии автора круче некуда. Но даже если жертва будет вооружена битой, двумя мобилами, знанием законодательств и прочим арсеналом, равной стычки не получится. Потому что герой нападает исподтишка. Да, как бы нечаянно, да очень аккуратно, но тем и подлее. Э-э, к чему это все я? А вот к чему - вероломное нападение и вторжение - понятия различные. Даже если ты едешь, чтобы наказать того, кто этого заслуживает. Удачи на дорогах!
Как шутила одна известная тётенька. Которая без косы, но в косухе.
Сама по себе идея, конечно, интересная. Повсеместные однополые браки, ставшие нормой. Зачем-то такие семьи всеми правдами и кривдами стараются взять из детского дома детей, которых рождается в обществе все меньше. Дети пользуются законодательством, чтобы подставить приемных родителей и вернуться в детдом. Дети предприимчивые, гомо-взрослые беспомощные, закон строг и, как водится, справедлив.
Как рассказ-предостережение, текст не работает, мир кажется не правдоподобным. Если о непобедимости человеческого естества, на которое намекает финал, где выпускники детдома задумываются над возможностью стать гетеросексуальной парой, в рассказе маловато драматургии. Нет, чувствуется, что у более взрослой Леки за плечами не самый приятный опыт, но одного этого мало
Тематическое решение честно искал. А вот название вышло запоминающимся! Вроде бы, не самое логичное, но работает. И читается легко, с интересом, а это главное в литературе.
Скажу честно: я купился! Изумился и стал перечитывать, чтоб понять - как такое стряслось. И понял удивительную вещь: если автор путает значения слов, текст проскакиваешь галопом и не замечаешь фальши. При повторном прочтении все встает на свои места. Итак...
Перед нами высокоразвитый конь! Он обладает не просто словарным запасом, а скрывает его от всех. Знает характерные для развитого сообщества статусные должности "Пажи", "лакеи". Не употребляет (а значит - знает и умеет произносить!) вульгаризмы, отчего-то боясь испражниться. Также конь знает эпитеты и не разбрасывает их направо и налево. Он понимает смысл торговых операций. И откуда у лошадей не просто интеллект, но и эрудиция! Должно быть, коневоды читают умные книжки вслух, а животные на лету схватывают смысл текста. Дальше - круче: в момент соития конь видит наслаждение в глазах кобылицы! Это ж как надо извернуться! Наверное, на конном дворе популярна камасутра. Не зря же обычный племенной экземпляр назван развратником...
Все выше упомянутое касается лишь описания мыслительной функции животного. Что до физиологии... У коня лохмы на груди и наклоненная вниз кудрявая голова! И у его партнерши по размножению тоже, кстати. Вылитый овцеконь. А такие физиологические особенности, как спотыкающиеся бедра и топчущий внутренности кобылы пенис, намекают, что за кадром осталась могучая генная инженерия.
Наверное, не стоило бы столь подробно останавливаться на мелочах, но без этого не понять, почему готовую к оплодотворению лошадь подвергают насилию, тогда как парнокопытные могли бы спариться по любви, и вторжения коневодов в их интимную жизнь не случилось бы. Увы, другого вторжения не показано. Впрочем, автор мог посчитать синонимами вторжения проникновение и введение - с такого станется.
К сожалению, весьма неряшливая работа над очень неплохой задумкой. Весело.
Пул N2. Несостоявшиеся вторжения
В этой группе рассказы, олицетворяющие, на мой взгляд, попытку решить тему вторжения не совсем тривиальным образом. Рискуя оставить некоторое, так сказать, недовкусие, авторы водят читателя за нос вокруг лакомого плода и, в конце концов, цинично не дают его укусить. Наивно думать, что описанное в рассказе и есть то самое интересное, для чего затеяно кружение, отнюдь! "А что было бы, если?.." - спросит себя всякий, прочтя эти тексты. И возможно, кое-кто даже найдет ответ.
Шпионские страсти. Симпатяга-рейдер проникает на спорную территорию, которую взять штурмом не удалось. Это не вторжение, а внедрение. Выполнено без блеска, не без риска, но таки оно стряслось. Образ шпиона вызывает симпатию, вероятно потому, что срисован с лучших образцов жанра. Не вполне удачно, ну да ладно. Наделав гадостей и не достигнув должного результата, внедренец вынужден спасаться бегством. До этого момента читается сравнительно легко и с интересом, а далее автор дает слабину и перескакивает на тезисный пересказ от третьего лица - мол, я не я, главгера все равно пришьют. А могла бы получиться интересная конструкция, дорасскажи автор в том же ключе историю до самого момента убиения в тоннеле, а то и дальше, в другом тоннеле!
В результате виден слом ради морализаторства, которое, кстати, далеко не бесспорно: милиционер-контрразведчик (кстати, на редкость корявое сочетание профессий, например медики или аудиторы лучше подходят на эту роль) Сергей оказывается сильно заинтересованным лицом, допустившим убиение соратника и "зачистившим" киллера - догадайтесь с одного раза, отчего так случилось. Правда, читатель может выбрать любое объяснение событий и их дальнейшее развитие. Лично я с переломного момента не потерял симпатии к рейдеру и сильно усомнился в бескорыстии его оппонента. Может быть оттого, что жизнь неоднократно доказала: самая сильная бандитская группировка - это милиция.
Хорошо, если есть еще Богатовы, где не все так печально.
История роковой любви и махрового обмана. Войдя в жизнь друг друга, герои продлевают странные отношения с каждым новым кругом встреч-разлук-обманов-разочарований: Бетти вторгается эпизодически в быт Фредди и исчезает, подводя Фредди все ближе к желанному моменту и, одновременно, все удаляя от него. "Ружье" отсутствующей улыбки Бетти, вывешенное в самом начале рассказа, выстреливает в финале жутко и трагически. Вторгнувшееся в жизнь Фредди чувство, так и не расцветает из перезревшего бутона в прекрасный цветок.
Целостное впечатление от прочитанного. Органичная стилизация.
Образчик циничного описания жизненной драмы, в которой толерантность берет верх над высшим чувством, дарованным всему живому. Мда-а...
Однажды мне довелось услышать пение соловья в середине августа. Я не поверил своим ушам, но эти переливы и коленца ни с чем иным не спутать! Ночной певец обнаружил себя к югу от моего дома и разрывал тишину ночи отчаянной песней любви. Затем он перелетел ближе, потом оказался совсем рядом, задерживаясь на каждом месте минут на пять, и наконец проследовал на север, все удаляясь, пока его голос стал неразличим. Я плакал, представляя различные версии трагедии, постигшей маленького златоголосого певца...
Плакал я и теперь, читая этот рассказ с вычурным и бездуховным названием.
Подумать только, семь с половиной земных лет несчастный бекруксианин не может разрешиться от бремени, нося в себе своих "мальчиков"! Страшно представить, каково было бы земному мужчине в такой ситуации, тем паче с учетом, что семена оплодотворены! Кошмар...
Героиня рассказа, ставшая причиной драматических событий, пусть даже по недоумию и своей не информированности, эгоистично противится выполнению своего природного предназначения, не желая стать Тамарой-ясин. Конечно, ее несколько оправдывает предстоящая потеря трудоспособности, но ведь не на сорок недель с последующим вскармливанием, а всего лишь на шесть месяцев! Но нет, Тамара возмущена, она предъявляет Ри претензии, плюет на обычаи его планеты и физиологические особенности бекруксиан.
С истинно галактической порядочностью и толерантностью к диковатой землянке Ри смиренно идет на противоестественное: уподобившись небезызвестному крысолову, он с помощью дудочки забирает обратно в себя репродуктивный материал. Боюсь представить, какие чувства он при этом испытывает, какая боль терзает его нежные органы!
Пережив унижение, Ри остается один, утешая себя тем, что его реноме самца-производителя не пострадало, что было бы грубейшим вторжением в духовные устои бекруксианского самосознания. К счастью, этого не случилось, и читатель в открытом финале видит надежду на свершение чаяний Ри. Это подруга Тамары Ирина, которая еще до описанных событий обратила внимание на бекруксианина. А как известно, первое чувство и является истинным, ведущим к естественному сближению.
Пожелаем Ирине не повторить ошибок Тамары! А искусному автору - быть более осмотрительным в вопросах, касающихся ксенологии. И пусть Вселенная - наш общий дом, но все же, все же...
Пул N3. Латентные вторжения.
Несколько рассказов о вторжении без вторжения. Внедрение негатива в позитивную среду как бы в наличии, но чего-то не хватает, чтобы поверить в него до конца. Что отнюдь не означает, что автор недоработал, напротив, налицо стремление приблизить к реальности мистическую ткань повествования, чтоб ну почти как взаправду, ну вот же оно, невероятное, только руку протяни!
Вторжение в сознание преступницы. Дочь императора замыслила мятеж, чтобы спасти планету. Добрый папочка приказывает достать из ее сознания сведения о мятежниках. Героиня рассказа придумывает мир, который должен открыться палачам, чтобы не выдать план разворачивающегося между тем мятежа. Мир оказывается поразительно похож на земной, где будущая Орлеанская дева начинает свой путь к костру. Голова измученной героини рассказа поразительно похожа строением на истощаемую родную планету. Проводник в мире видений мятежницы поразительно похож на Него, замученного, чтобы Его именем впоследствии мучить других. Наконец, мятеж вероятными последствиями тоже поразительно напоминает события недалекого земного прошлого.
Так стоит ли вторгаться в естественный ход вещей, если исход предрешен? - повис по прочтении вопрос, не нашедший ответа в Истории. Пусть повисит пока.
В почти замкнутый, сравнительно благополучный бюргерский мирок входят чужие люди. Они не ломают порядок вещей, не докучают старожилам - они рушат равновесие, а в качестве орудия используют - кто бы мог подумать! - человеческое сочувствие и соучастие. Как говорит автор устами героя - неумышленно. И правда - что плохого могут сделать больные женщина и ребенок, заслуживающие сострадания? Кроме как забрать скудный запас жизненных сил и тем ускорить течение судеб окружающих.
Конечно, пришлых вынуждают уехать, как случалось с ними не раз до того, и вторжение логично завершается выдворением. А деревенским и читателю остается продолжить философскую нить повествования - благо ли делиться последним со страждущим? Не тогда ли случается вторжение, когда есть готовность принять экспансию? Изменяют ли себе радушные и хлебосольные, прогоняя обогретого их сердцами носителя бед? Решает ли такая депортация проблему или лучше терпеть пришлых до конца, коли равновесие все равно не восстановить?
Самое философское решение темы, выполненное в присущем автору качественном стиле.
Пустые вторглись на Землю, захватили город, истребляя жителей. Редеющая горстка людей скрывается в лесу, отбивая атаки Пустых, жертвуя своими близкими. Пустые внедряются в человека, делая его одним из них. Убить Пустого тогда возможно, убив своего, бывшего своего. Последний уцелевший мальчишка постарается добраться до тех, кого Пустые убить не могут, и спастись. Должен добраться.
Несмотря на славянский осовремененный антураж, в рассказе просматривается тень великого Брэдбери, пронизывающая хоррорную ткань текста характерной лирической нотой. Что ж, автор верен своим давним предпочтениям, что не может не вызывать уважения. Стилизовано отлично.
Пул N4. Просто война
Проще не придумаешь, казалось бы - бери военный сюжет, и дело в каске. На войне как на войне - там вторгаться на территорию противника считается хорошим тоном. Однако, когда боевые операции служат только фоном к решению сверхзадачи, похвалить автора такого рассказа за решение темы - и палец не поднимется. Какие такие сверхзадачи? Нормальные: рассказать о чести, дружбе, любви, предательстве и прочем обременении чувственной сферы, мешающем миролюбивым хомо истреблять друг друга более хладнокровно.
Остроумная история вторжения спецназа на планету с освободительной миссией. Разбитной стиль бывалого вояки (или опытного враля, как нередко случается).
Единственный вопрос: если воля покойного действительно так важна для Хюпшмана, отчего бы ему сразу не попроситься в яму с мантикорой? А то, неровен час, отдали б ему в пользование экс-королеву. После казни.
Если рассказчик не приврал, конечно, про два первых желания ради красного словца.
Автор говорит, что риска не было, ведь исполнение желания было обещано. Что ж, примем на веру крепкое честное слово хозяина Пандоры - ради галактической политкорректности.
История прифронтовой любви, по сюжету напоминающая некоторые рассказы О'Генри, правда не с таким крутым "перевертышем" в финале, зато с более яркой лирической нотой и большей драматичностью (наверное потому, что наше прошлое все ж ближе американского).
Текст не без огрехов, но построен удачно, и многие из них можно бы простить (хотя лучше их поправить). Но следующие три натужные фразы, бесповоротно портящие общее приятное впечатление, я бы предложил просто вымарать напрочь:
Немецкое вторжение было в самом разгаре.
Подруги называли её Ксюшей.
Их роман вспыхнул внезапно, как сверхновая звезда во Вселенной.
После скрупулезной правки текст просто обязан засверкать
Начало романа или повести, оборванное ради превращения в рассказ. Стоило ли? Вполне мола получиться длинная многоплановая история об искуплении вины предательства.
Автор, правда, утверждает, что задумывался именно рассказ, а ему, конечно, видней. И не вполне оправданный, на мой взгляд, финал, видимо, тоже соответствует замыслу... Не стану вторгаться в интимную сторону творчества, да будет так.
Здесь предательства нет. Идет борьба за выживание, в которой все средства хороши (в том числе привлечение на свою сторону удачливого охотника через подкладывание под него хорошенькой девушки). Что до искусства, то война всегда ведется за право переписать историю и увековечить главенство победившего тотема. Художнику уделено слишком мало места в рассказе - чтобы оправдать название и вообще хорош этот персонаж, видимо, из иного мира пришедший.
Автор считает, что вторжение бирсинов вызвано тягой к искусству. Однако эти первобытные, сожравшие от голода своих соплеменников (и что удивительно - детей и женщин, способных продолжить род), убивают не только воинов апитаков, но даже Художника, единственного способного создавать картины, и уничтожают произведения искусства. Что ж, варвары они и в Америке варвары.
Пул N5. Всяческие вторжения
Наконец, самые нетривиальные, на мой критический взгляд, решения.
Неизвестные силы изымают из реальности одно за другим произведения различных авторов и разных жанров. По версии одного из персонажей - чтобы лишить человечество библиотек, языка, слова. "Проводниками" эти изощренных вторженцев становятся знатоки литературы и владельцы личных библиотек. Как понимаем, именно они более других погружаются в произведение, которое читают, и легче принимают команды из другой реальности. Поэтому уязвимы.
Но эти стражи духовности находят в себе мужество стать форпостом сопротивления и лишают себя органов чувств, через которые пролегает канал ликвидации литературных произведений. Эль Съего и Эль Сурдо - одни из них, ослепший и оглохший, соответственно.
Почему-то Эль Съего считает, что без библиотек мы станем идиотами и не сможем организовать сопротивление. Не умаляя значения печатного (да и непечатного тоже) слова, мне кажется, что язык базируется не на буквенной, а на фонетической основе. С развитием электронных коммуникаций, мы действительно все больше пишем и читаем, но и говорим немало по телефону и видеофону. Поэтому мне кажется идеологическая основа внедрения сомнительной. Тем не менее, сама идея "мягкого" вторжения восхитительная и исполнение весьма качественное.
Искусственное выпадение героя из реальности в иллюзорный мир вторжением нельзя назвать. Поскольку мир иллюзий от этого не страдает. А страдает психика да и не только - героя, пристрастившегося к таким выпадениям. Подобная страсть и является вторжением - в естество человека, в природой определенный порядок. Получилось в результате самовторжение, от которого понимаешь, что надо бы спасаться, да не знаешь как, ибо организм требует повторений.
Описанный экзотичный способ самоубиения к сожалению имеет место быть наряду с рядом других, осуждаемых обществом. Видимо, если есть в человеке предрасположенность к уходу от реальности, рано или поздно он найдет дверцу в иной мир. Или кнопку.
Предки коренных сибирских народов прилетели с других планет и поселились в безлюдной местности, не вторгаясь в жизнь землян. А вот истинные земляне сгубили их огненной водой и вторглись в экологию местности, разливая по водоемам добываемую нефть. Белые учителя в школе вторглись в судьбу инопланетного мальчика, не дав ему вырасти в ученого, поэтому он вырос философом без образования. Взрослый самообразованный Кант сумел вторгнуться в основы мироздания, но быстро понял, что сделал глупость и вернул все назад, как и его дедушка, однажды остановивший Луну. А настоящие земляне ничего назад не возвращают, а только портят. И если не могут заставить инопланетян спиться, сбивают их мотоциклом.
Получается такое вот вторжение наоборот: пришлые тихо себе живут в гармонии с природой Земли, а местные вторгаются в нее, хотя она им мать и поэтому, наверное, не сильно препятствует устремлениям своих детей. Пока - не несильно.
Любопытное решение темы, органично подобранный стиль, трогательно-наивный образ героя рассказа.
Вторжение по расписанию. Или по необходимости, если угодно. Веселенькая такая сказочка для... бесхребетных магов.
Долго искал, чего бы Иллариону сделать, чтобы избавиться от нашествия мелконогов, и не нашел. Автор обставила безнадежную ситуацию запретами со всех сторон, не подкопаешься. Была, правда, надежда на Монику - она-то никаких обязательств перед мелкими не несет. Но оказалось, что Илларион в ответе за жизнь и здоровье мелочи, и нарушать семейную идиллию Моника вряд ли станет: просто поворчит и уедет к маме на время. В общем, остается посочувствовать магу.
Если ему действительно не нравятся эти сезонные нашествия, напоминающие читателю домашний детский беспредел. А вдруг, Иллариону просто своих детей не хватает? Ау, Моника!
Автор категорически не пишет просто - это его стиль: гипертексты, вложенность смыслов, вложенность образов, а если позволяет пространство рассказа, то и вложенность сюжетов. Казалось бы, вот раскрывается вторжение инопланетных захватчиков, ан над теми уже зависли конкуренты, не обнаруживая себя! А вслед за этим запойный журналист, ставший героем повествования и, как ни странно, персоной, на которой строится стратегия экспансии двух цивилизаций, оказывается третьей внеземной стороной, готовящей столкновение двух первых. И конечно, это еще не всё: сам Господь регулирует процесс. О, лакомая Земля - ты прельстила всех, кого возможно измыслить!
И если уж все мы, да и те, кто поразвитей нас, под Богом ходим, логично мысленно продолжить "матрёшечную игру" автора: и Он тоже под кем-то. Но автор в такие выси на сей раз не заглянул, обратив избыток своей бурной фантазии вовнутрь рассказа, на главного врага - читателя. Как понимаю, последний сам виноват, что проявил интерес к игре комического масштаба и узнал много лишнего. Поделом любознательным!
С самого начала читательскому взору являются "замерзающие на лету бабочки междометий", облетающие с засыпающих деревьев, чтобы в финале стать отогревающимися на лету и снова облетать, но уже с просыпающихся деревьев. Кто подумал, что в прологе была осень - наивный простак. И там, и в финале - все та же весна, и деревья засыпают понарошку, непрерывно рождая междометия. Такие вот деревья, читатель, привыкайте! И рождайте свои междометия по ходу чтения...
ГГ - спивающийся журналюга, узнав лишнее (что его роднит с читателем), удирает от могущественных преследователей. В мгновение передышки от погони он "так оказывается" в городе Жуки - впервые, но точнехонько в той точке, где его поджидает агент одной из цивилизаций в образе официанта, который окажется впоследствии био-агрегатом другой цивилизации.
Пока ГГ вдыхает ароматы не самой худшей в мире (хотя пока не отведанной) кухни, размышляя про свое "странное время" (хотя в другом не жил), официант устраняет возникших преследователей, чем заслуживает доверия ГГ. И хотя ГГ "отвечал Валере односложно" (в первом таком ответе всего-то 68 слов), он умудряется рассказать малознакомому официанту, что имеет "кое-какие доказательства на электронном носителе." Читатель, усомнившийся в здравости рассудка ГГ, тут же оказывается посрамлен, поскольку ГГ ловко отказывается сообщить официанту Валере подробности о карте памяти.
Между тем ГГ сообщает читателю, как он догадался про муляжи криогенных установок, поскольку трубы выходят в стену (хотя можно бы вывести в пол); как на неизвестно чем занимающегося журналиста вышел сам (!!!) высокопоставленный информатор из преступной организации (подстава на подставе - подумал читатель, и снова ошибся, информатор настоящий).
И тут заслуживший у ГГ доверия официант полностью изобличает себя: "Мы сразу поняли - повезло, когда ты здесь оказался. У тебя же - связи, ходы-выходы. Нельзя нашу борьбу держать втайне от мировой общественности". Ошибка налицо - ГГ же преследуют, в любой момент уберут - он не полезен, а опасен! Обнародовать борьбу значит раскрыть тайну присутствия Инспекции на Земле, - думает наивный читатель и... снова оказывается в... недоумении. Оказывается, без пассажа про подставные запонки никак не понять, что Валера - ложный друг.
Переночевав в стогу (хотя в номере уютнее, но так надо!), ГГ удирает от Валеры к всеобщему удовольствию всех борющихся за Землю сторон, лелея мечту о подполье, которое он организует (или найдет где-нибудь, Земля ведь большая). И поскольку в такое развитие событий наивно верят все разведки Космоса, читатель с радостью теряет ощущение собственной непроходимой тупости и тепло благодарит автора за эксклюзивный массаж мозговых извилин:
- Спасибо, Димыч, это было круто!
Пул N6. Вторжения с юморком.
Печально, но с юмором финалу опять не повезло, однозначно. Выше обозрены несколько работ, которые прочтены мною не без улыбочки, но такого, чтобы хихикнуть хотя б три раза на одном тексте, не случилось. Старею, должно быть.
А может, "дело не в возрасте", как сказал М. Жванецкий.