От Льва ГУНИНА
Lev GUNIN
(address) Монреаль, КВЕБЕК
[Телефон]
[leog@total.net]

(Перевод с английского оригинала Остапа ФЕДЧЕНКО)

Уважаемый Господин, Леди! Нам необходима срочная помощь в связи с нарушением наших прав. Пожалуйста, сообщите нам -
1) что возможно предпринять,
2) куда обратиться,
3) какие методы мы могли бы использовать для борьбы против произвола. Пожалуйста, помогите! Наиболее опасным и тревожным является манипулирование Иммиграцией медицинскими данными и медицинским персоналом.
Ниже Вы найдете краткое описание нашей невероятно длинной истории.

Я - активист-правозащитник, журналист и историк, имеющий многочисленные публикации. Мои убеждения и гуманитарная активность сделали меня мишенью преследований в экс-СССР и - затем - в другой стране (после депортации), куда я был доставлен вместе с моей семьей против нашего желания. Я глубоко убежден, что члены моей семьи, и я сам - мы прибыли в Канаду, потому что имели веские основания опасаться за свою жизнь. Наша просьба о статусе беженцев была отклонена при исключительных обстоятельствах и в условиях тотально пристрастного отношения к нам. Решение в отношении нас было несправедливым, жестоким и беззаконным. При слушании и администрировании нашего беженского файла представители иммиграционных властей использовали незаконные методы, злоупотребление властью и демонстративное пренебрежение правами человека. На фоне бесспорных преследований, очевидных фактов, представленных нами, наших бесчисленных документарных доказательств-свидетельств наша просьба о статусе беженцев была отклонена с помощью множества нарушений и нелегальных действий. Мы обратились с апелляцией в Федеральный суд, но в Федеральном суде защитник IRB (Иммиграции) подчеркнула вопросы безопасности и другие не конвенциональных вопросы - и Федеральный суд закрыл наше дело. Во время наших беженских слушаний член судья г. Boiron сказал, что мы можем столкнуться с такими же преследованиями в Канаде. Это была самая откровенная угроза!

Теперь мы уже более 6-ти лет в неизвестности, в подвешенном состоянии административного беспредела и крайне ранимого состояния. Это подрывает наше психическое и физическое здоровье, социальный и профессиональный статус и возможность еще когда-нибудь возвратиться к нормальной жизни. Однако, несмотря на противников прав человека в IRB и других департаментах, на про-израильское лобби (с его людьми в Иммиграции), цель которого состоит в недопущении претендентов на статус беженцев из Израиля в Канаду, мы получили положительное решение. Мы высоко оцениваем то, что, несмотря на все, в ответ на наше гуманитарное обращение 1 (один) год назад нам предоставляли гарантию статуса иммигрантов.

В том же время некоторые противники этого решения не прекратили своего давления. Они не хотели нам позволить получить статус иммигрантов. В своих попытках раздавить нас во что бы то ни стало они решили преследованием меня, моей семьи разрушить нашу жизнь прежде, чем мы получим статус в Канаде. Каждая обычная процедура иммиграции - продление разрешения на работу или студенческого разрешения, и т.д. - превращалась в издевательства и оскорбление. Мы должны бороться за каждую крошечную процедуру, которая должна проводиться автоматически! Тем более после того, как нам давали Certificat selectione du QUEBEC: более восьми (8) месяцев назад. Ненужные дорогостоящие медицинские проверки (Иммиграция утверждала, что потеряла наши медицинские данные) и другие бесчисленные издевательства сделали нашу жизнь невыносимой. Они объединили файл моей матери с моим в иммиграционном компьютере, когда в действительности они не имеют ничего общего. ( Она - спонсируемая супруга канадского гражданина начиная с ноября 1998, - а мы была приняты по гуманитарному обращению). Госпожа Представитель иммиграционных властей Helene ROY незаконно вмешалась в медицинские вопросы, не имея на то права, и по ее запросу врач Госпожа W. BRZEZINSKA (М. D.) сделала ложное сообщение - до того, как моя мать прошла медицинскую комиссию! Мадам ROY отказалась признать брак моей матери из-за медицинских вопросов, но на следующий день внезапно заменила это отрицательное решение другим. Когда я звонил в Иммиграцию относительно моего дела, мне сказали трижды, что наш файл заморожен из-за ситуации моей матери. Иммиграцию, якобы, беспокоила вероятность развития у нее возможных болезней. Теоретически каждый человек, даже самый здоровый, может когда-нибудь получить любую болезнь - и получает: потому что каждый умирает. Предлог, выдвинутый Иммиграцией - "потенциальная опасность развития терминальной болезни" нелеп и является основанием для дискриминации, пристрастности и злоупотреблений. Ряд фактов показал, что одной из их целей было стремление оказать на мою мать такое давление, какое повредит ее здоровье настолько возможно.

Они вошли в контакт с медицинской лабораторией, где моя мать делала рентген, до того, как она туда пошла. Позже имели место замешательства относительно того рентгена. В январе 2000 медицинская комиссия Иммиграции приказала моей матери сделать дополнительные тесты: strum creatinine (анализ крови) и эхо кардиограмму. "Strum creatinine" (проверка почечной функции) был уже сделан прежде и был в норме. Cardio функция была уже также проверена - и не имелось никаких нарушений. Не было никаких веских причин для дополнительных обследований. Strum creatinine снова был в норме. Эхо кардиограмма не отразила ничто, кроме некоторых анатомических особенностей, известных прежде. Доктор, который делал ее, сказал мне, что отклонения имеют анатомическую, не патологическую, природу. Однако вместо выдачи наконец моей матери документов Иммиграция представила ей (28 июня, 2000) другое нелепое требование: послать им резюме ее "последнего посещения в кардиолога". Но она никогда не посещала кардиолога и у нее не было, что им послать!
Она пошла к г. Giannakis М. D., который был теперь ее иммиграционным врачом. Он послал ее к доктору Gordon Creenstein, известному авторитету в кардиологии, который обследовал ее и сказал то же самое: увеличение имеет анатомический характер, это - не патология. Он представил свой рапорт в Иммиграцию 27 июля 2000. Любой беспристрастный наблюдатель может увидеть, что и почечная и сердечная "главы" медицинской эпопеи теперь закрыты. Однако, и это не удовлетворило Иммиграцию. В сентябре 2000 года они прислали другое решение. Это был приказ моей матери сделать новый анализ мочи, и затем посетить уролога. Она сделала анализ немедленно - а посещение уролога было намечено на ноябрь. Но даже это не удовлетворило Иммиграцию! 19 сентября моя мать получила письмо от другого иммиграционного чиновника, который потребовал от нее отчета в том, как она повиновалась последнему требованию Иммиграции, и обвинял ее в отсрочке и саботаже процедуры. Это было подписано L. Cawchesne.
Тем временем доктор Giannakis позвонил в Иммиграцию и сказал, что не имелось никакого основания требовать посетить уролога: потому что анализ мочи не показал абсолютно никаких отклонений. У них не было выбора, как только согласиться с ним. Он отменил назначение к урологу, потому что медицинский отдел Иммиграции закончил работу с ее файлом и проинформировал иммиграционного офицера, что не имеет больше никаких медицинских претензий. Однако, Иммиграция все еще не принимала никакого решения, отказываясь завершить файл моей матери и дать ей статус. Теперь к них нет вообще никаких причин, никаких оправданий или объяснений. Они не дали никакого ясного ответа одному из иммиграционных советников моей матери и отказались говорить с другим. Не имеется никакого решения, никакого постановления. И моя мать снова находится в limbo. А мне отвечают, что мой файл заморожен из-за ситуации моей матери...

Другим оправданием бюрократической пытки, которую Иммиграция нам устроила, был вопрос полицейских сертификатов для меня и моей жены. Так как я пытаюсь удержать это письмо в разумных размерах, предоставлю подробности позже. Нам никогда не был дан ясный ответ, были ли полицейские сертификаты для нас получены в Иммиграции и приложены к нашему файлу.

Должностные лица Иммиграции прекратили подписывать свои официальные письма к нам и давать свои имена. Нет никакой надлежащей эмблемы Иммиграции, специальной бумаги, чего-нибудь, что показывало бы, что это - не мошенничество или шутка ... Когда Иммиграция нам звонит, высвечивается "частный номер"! Когда я прошу, чтобы анонимные лица идентифицировали себя или сказали мне, кто ведет мое дело, я всегда получаю отказ! Если иногда они подписывают письмо, они подписываются такими именами как Жанна Д'Арк, Оноре де Бальзак... Они не упоминают свою должность. Нет ни фразы "иммиграционный офицер", ни чего-нибудь еще. Только Жанна Д'Арк! 26 октября письмом Иммиграция приказала моей младшей дочери и мне пройти медицинскую комиссию. Но шесть (6!) месяцев назад, когда я в письменной форме потребовал, чтобы мне и членам моей семьи позволили пройти медицинскую комиссию, начиная с соответствующего решения с надлежащим письмом и анкетами (Med1A.doc) моя просьба была отклонена. Тогда Иммиграция возразила, что только моя жена должна подвергнуться медицинским проверкам, и прислали медицинскую анкету (февраль 2000) только для моей жены, исключив моих дочерей и меня. Теперь они снова не прислали нам медицинскую анкету уже для моей старшей дочери. Совершенно очевидно, что это лишь еще один инструмент для саботажа нашего файла в дальнейшем. Зная, что моя мать имела с ее медицинскими "хождениями по мукам", можно было предположить, что и для нас это не будет легко. К тому времени срок действия результата медицинской комиссии моей жены истечет, и ее заставят проходит ее снова! Тогда Иммиграция скажет, что теперь моя старшая дочь должна пройти медицинскую комиссию. Теоретически они могут так срывать завершение нашего файла вечно, отказывая нам в статусе бесконечно, в то же самое время делая нашу жизнь невыносимой и невозможной. Моя дочь и я - мы прошли медицинскую комиссию 31 октября 2000. Доктор Giannakis сказал нам, что он не нашел ничего, что вызывало бы озабоченность и что все должно быть окей. На следующий день после 5 вечера раздался анонимный звонок (частный номер), как мне было сказано - из Иммиграции. Этот человек сказал мне, что я могу быть наказан за административное преступление - не прохождение требуемой флюорографии и отказ от лечения. Я даже не успел спросить, какого. Первого ноября я прошел рентген в Монреальском Институте Легочных Заболеваний (Институте Грудной Клетки). Мне сказали, что все в норме и нет оснований для беспокойства.
2-ого ноября анонимный (частный номер) телефонный звонок из израильского консульства сообщил, что прибыли наши полицейские "клиринги" (сертификаты). Почему тогда Иммиграция сообщила нам, что они были получены 17 октября?!

6 ноября 2000, прибыло анонимное (никаких подписей, телефонов, имен), письмо из Монреальского Института Грудной Клетки. Обращаясь ко мне, письмо говорило, что мой рентген груди показал признаки туберкулезной инфекции. "Канадский Отдел Иммиграции - говорилось в письме - уведомил Инфекционную Больницу"... и т.д. Письмо требовало быть готовым к уплате пятиста долларов и подписать специальный юридический документ: constat для инфицированного заразной болезнью не гражданина Канады. 9/затем 15 ноября я направил письмо протеста в Монреальский Институт Грудной Клетки.

Главными пунктами моего письма были:
1) Эти и другие анонимные письма я буду впредь игнорировать.
2) Процедурные требования были нарушены потому, что Иммиграция должна была прислать письмо мне (моему врачу), но в больницу.
3) Нарушив их, Иммиграция лишила меня моего конституционного права выбрать учреждение, где пройти - если потребуется - дополнительную проверку.
4) Потому что больница от имени Иммиграции приказала, чтобы я подписал constat и явился в Инфекционное Отделение, со мной незаконно обращаются как с носителем TB. Они не имели на то никакого юридического права до тех пор, пока не представлены бесспорные медицинские доказательства.
5) Медицинская этика не должна была позволить никому обращаться со мной таким образом на основании только заявления Иммиграции.
6) Единственный снимок не может определять, является ли затемнение (если оно есть) туберкулезным, или просто следом пневмонии, бронхита, или комбинацией (см. медицинские книги). Любые выводы, основанные на только одном рентгене, смешны, пристрастны и незаконны.
7) 14 ноября я сделал рентгеновский снимок, не флюорографию. Он показал, что нет никаких затемнений, никакие отклонений от нормы и (как мои медицинские советники сказали) не могло быть 2 недели назад, особенно туберкулезноподобных.
8) Посылая меня в Инфекционное Отделение они могли подвергнуть меня контактам с реальными инфицированными.
9) Для выяснения ситуации мне просто должен был быть назначен другой рентген.
10) Я указал ряд причин, почему я не мог бы быть инфицирован TB и предложил, что a), мой снимок была заменен снимком кого - то другого или b) инсинуации Иммиграции не соответствовали снимку.

17 ноября лаборатория CDL MED прислала мне по факсу квитанцию, утверждая, что я должен оплатить анализ крови на сифилис, который якобы я сделал 31 октября 2000, и должен был (мог) пройти только в их помещении. Однако, я никогда не делал этого анализа крови, и даже никогда не был в CDL MED.
20 ноября я получил (анонимный) звонок из Иммиграции, и был обвинен в сокрытии того, что был инфицирован СПИДом на момент въезда в Канаду! В ответ на эти инсинуации я послал запрос в архив Reddy Memorial Hospital и звонил туда много раз, чтобы получить копии моих анализов крови и рентген-снимков, но не получил до сих пор никакого ответа. 28 ноября, 2000 Иммиграция постановила, что имеется сомнение в том, что рентген от 14 ноября мой. Однако, они получили оригинал документа из лаборатории Clark и не имели абсолютно никакого юридического права сомневаться в нем! Они также высказали инсинуацию, что не я, но кто-то другой вместо меня пошел и сделал этот снимок. Однако, стоимость рентгена была покрыта моей медицинской картой, на которой есть моя фотография! Кроме того, Иммиграция - не криминальный суд и не имеет никакого права выносить криминальные приговоры (а это то, что они делают). Они просто обезумели от злости! Они потребовали оригинал рентгена, сделанного в Clark LAB (в то же время, возможно, что Иммиграция сообщала MCI, что рентген от 1 ноября потерян!). Далее они настаивают, что я так или иначе должен быть направлен к специалисту-пульмонологу!

Манипуляция медицинскими диагнозами ведет к потенциальной возможности принудительного лечения от того, чем человек не болеет, а, через это, к его убийству. Вот как далеко зашла Иммиграция.

Права наших детей нарушены. Они живут в Канаде седьмой год без статуса. Это нарушает их самые основные права, воздействует на их каждодневную жизнь! Если мои иммиграционные советники правы, эта ситуация нарушает как международные стандарты, так и канадские законы: дети не должны быть лишены статуса после 5 лет в стране и не должны быть оставлены без каких либо документов гражданства или лессе-пассе. Наши дети не имеют никаких паспортов никакого государства или даже лессе-пассе. Так или иначе - необоснованная и незаконная бюрократическая травля с целью оставить нас и далее бесправными, в неизвестности, в тупике ситуации социального, финансового, профессионального, и юридического прозябания и бесправия недопустима. Каждодневный страх депортации уже итак раздавил нас. Из-за этого и многих другого ситуационных, административных, психологических, и и т.д. проблем и неудобств, и интенсивного прессинга Иммиграции, мы подавлены, наша жизнь уже итак разрушена! Пожалуйста, ПОМОГИТЕ!!!

Требования по делу семьи ГУНИНЫХ:
1. Мы нуждаемся в ясном ответе на письме, получила ли Иммиграция наши полицейские сертификаты. И если нет, то a), почему; b), что должно быть сделано теперь.
2. Если прохождение медицинской комиссии требуется для всех членов семьи, почему Иммиграция не назначила их для всех членов семьи шесть месяцев назад? Мы также нуждаемся в гарантии в письменной форме, что от Ины не будут требовать пройти медицинскую комиссию.
3. Мы хотели бы, чтобы любые другие искусственные задержки нашего дела были немедленно прекращены. Мы также имеем право знать, кто отвечает за наш файл!
4. Если нам не предоставить статус иммигрантов немедленно, представители иммиграционных властей полностью уничтожат нас.
5. Уголовное дело должно быть открыто по манипуляциям медицинскими данными.

Требования по делу Елизаветы ГУНИНОЙ:

Имеется только одно требование: ей нужно дать ее статус иммигранта немедленно и безоговорочно.

Искренне Ваш, Лев GUNIN 14 ноября 2000 Монреаль

БОЛЕЕ РАЗВЕРНУТЫЙ ВАРИАНТ С ПОДРОБНОСТЯМИ ОПИСАНИЯ
КРАЙНИХ НАРУШЕНИЙ НАШИХ ПРАВ

От Льва ГУНИНА

Лев ГУНИН [адрес] {Телефон} [leog@total.net]

[....]

BAPИAHT

Перевел Ним РОБЕРГ

(.......)

Они не могли сообщить, были ли у них специальные формуляры, подписанный моей женой, и мной (которые мы отослали вместе с нашим гуманитарным обращением) или они потеряли их (и тогда никогда даже не начинали эту процедуру). Позже, когда я позвонил в Иммиграцию в следующий раз (это был четвертый звонок), мне сказали снова (в третий раз!), что мы не можем получить документов из-за того, что моя мать "не закончила медицинские обследования"!
Это имело место 23 октября, 2000. Я знаю, что неправомочная аудио запись - не юридическое доказательство. Однако, я все же сделал запись устного ответа Иммиграции, что наше дело нельзя закончить до того, как моя мать "пройдет все медицинские обследования". Все это убедило меня в том, что мое дело все еще имеет какое-то отношение к делу моей матери ...

Теперь у Вас больше информации, чтобы понять, почему создается впечатление, что мою мать преследует Иммиграция из-за того, кем являюсь я (правозащитником, активистом).

Тот же самый звонок в Иммиграцию 23 октября выявил два момента, на которые стоит обратить внимание. Первое - то, что файл моей матери все еще объединен с нашим в компьютере Иммиграции. Другое - то, что все полицейские сертификаты для нас, якобы, прибыли в Иммиграцию (17 октября), наш файл был "закрыт", и теперь мы должны "получить документы". Мне обещали, что данные моей матери будут отделены от наших. Однако, 26 октября Иммиграция написала нам письмо, требующее, чтобы моя младшая дочь прошли медицинскую комиссию. Но шесть (6!) месяцев назад, когда я требовал от Иммиграции позволить мне и членам моей семьи пройти медицинскую комиссию (генерируя эту процедуру, начиная с соответствующего решения и кончая надлежащим письмом и анкетой (Med1A.doc), мое требование было отклонено. В то время Иммиграция утверждала, что только моя жена должна пройти медицинскую комиссию, и прислали медицинскую форму (февраль 2000, форма Med1A.doc) только для моей жены, исключив моих дочерей и меня. Совершенно ясно, что они намеренно отложили медицинскую комиссию для остальных членов семьи на полгода как следующее оправдание за дальнейшую задержку закрытия нашего файла и предоставления нам документов. И снова: теперь (26 ноября, 2000) они не прислали нам анкету на медицинскую комиссию для моей старшей дочери. Очевидно, что это еще один другой инструмент для саботажа нашего дела в будущем. Зная то, что моя мать перенесла с ее "медицинской чисткой" (читайте дальше), можно предположить, что Иммиграция сделала все, чтобы растянуть наши медицинские экзамены на многие месяцы различными бюрократическими уловками и оправданиями. К тому времени срок действия сертификата медицинской комиссии моей жены истечет, - и она будет вынуждена делать проходить комиссию! И снова платить за это! Тогда Иммиграция скажет, что теперь моя старшая дочь, Ina, должна подвергнуться медицинским проверкам. Теоретически, они могут срывать выдачу нам документов вечно, отказывая нам в статусе иммигрантов всегда; и в то же самое время делая нашу жизнь уязвимой, невыносимой и несчастный.

Следующая часть - это экстракт из измененной версии письма, написанного 1 ноября, 2000 года.

Дата приказа нам пройти медицинские обследования (26 октября) была неслучайной. Когда мы получили этот приказ, это было примерно в районе дня рождения моей жены и моего собственного дня рождения (ноябрь, 2-ое и 3-ье). Мы знали, что в Иммиграции любят такие акции, от которых чиновники испытывают бюрократическое садистское удовлетворение: присылая депортационные ордеры и другие жестокие решения в день рождения людей. Ряд наших друзей имели счастье получить приказ покинуть страну в день рождения. Мы знаем также, что представители иммиграционных властей имеют тягу и к другим символическим жестам. Это означает, что будущая медицинская комиссия сулит неприятности.

Эта часть была написана 30-31 октября и была включена в письмо Министру Иммиграции, которое была отправлено Министру 31 октября.

Другой обращающий на себя внимание элемент - стиль и идентификация вышеупомянутого письма Иммиграции от 26 октября, 2000. Это письмо так упоминает о нашем деле, как будто мы только-только подали анкеты на гуманитарную программу, как будто прежде никакого положительного решения не было сделано по нашему делу и не было нам прислано. Письмо было подписано Jeanne D'Arc (Жанна Д'Арк) без какого-либо указания на то, кто она, с единственным замечанием: "для: Иммиграционный Counsellor ". (И снова без указания на то, кто - этот Советник Иммиграции и что он / она, делает в Иммиграции). Я хотел бы выразить глубокое беспокойство относительно анонимных телефонных звонков Иммиграции (на моем определителе номере телефона всегда высвечивается private call - анонимный звонок). Большинство других писем из Иммиграции либо вообще не подписаны (анонимны), либо подписаны: Дидро, Оноре де Бальзак, Наполеон Бонапарт. Нас также тревожит, что решения подобные решению отказать нам полгода назад в анкетах на всех членов семьи для прохождения медицинской комиссии были приняты не в местном центре Иммиграции в Монреале, куда переведен в соответствии с правилами наш файл, но в Оттаве, что означает к нам "особое отношение".

Эта часть была написана 1 ноября.

Потому что ничего не оставалось делать - я взял свою младшую дочь, и мы прошли медицинскую комиссию, которая была выполнена доктором Giannakis. Это было 31 октября 2000. Доктор сказал мне, что у нас все в порядке и не о чем беспокоиться. Он сказал нам, что все будет о'кей. В тот же самый день моя младшая дочь сделала флюорографию. В конце того же самого дня я послал жалобу Министру Иммиграции, достопочтимой Мадам Eleonore Kaplan. Письмо Министру включало такую фразу: "Зная то, что моя мать пережила с ее "медицинской чисткой" (читайте далее), можно предположить, что иммиграционные чиновники сделают все, чтобы растянуть наши медицинские проверки на много месяцев различными бюрократическими уловками и оправданиями". На следующий день после 5 вечера (как я думаю) раздался анонимный телефонный звонок (снова высветилось на определителе номера "анонимный звонок"), и мне сказали (я полагаю, так оно и было) что звонят из Иммиграции. Этот человек сказал мне, что я могу быть наказан за административное преступление, то есть за невыполнение приказания Иммиграции сделать флюорографию и отказом от лечения. Это было настолько нелепо, что я даже не спросил, какое лечение. Однако, я связал этот звонок с моим письмом Министру Иммиграции. (Я помню, как однажды (пару лет назад) незнакомец приблизился ко мне в автобусе и предупредил меня не посылать апелляцию в Федеральный суд: потому что это бесполезно. Он сказал мне, что они могут сделать мою жизнь полностью невыносимой так или иначе. Он сказал мне, что он говорит от имени Иммиграции - и для доказательства назвал мне номер моего иммиграционного ID. Я быстро написал этот номер. Когда я пришел домой, я был потрясен, когда увидел, что номер, который он мне дал, действительно соответствует номеру моего иммиграционного файла.

На следующий день, 1-го ноября, я сделал рентген в той же самой больнице, что и моя дочь M. - в Монреальском Институте Грудной Клетки. Мне сказали, что все в норме и нет никаких оснований для беспокойства.

На следующий день, 2-ого ноября 2000, раздался анонимный (опять "частный номер" на ID caller) телефонный звонок из консульства Израиля, страны, от которой мы попросили статуса беженца более шести лет назад. Потому что я узнал эту женщину по голосу (я говорил с ней уже прежде), и по манере говорить, и по другим признакам я знаю, что звонок был действительно из консульства. Мне сказали, что наши полицейские сертификаты прибыли, и мы можем забрать их, или они могут даже посылать их почтой с некоторыми формальностями. Однако, через 15 минут она позвонила снова и сказала, что я должен дать им адрес Иммиграции и мой иммиграционный номер в картотеке, чтобы позволить им подачу полицейских клирингов в Иммиграцию. Это было особое отношение, потому что я знаю многих других людей, которым из от того, что она говорила, что никто никогда не запрашивал полицейские клиринги раньше для нас, что может означать, что Иммиграция вероятно обманула меня относительно прибытия полицейских сертификатов.

6 ноября 2000, прибыло другое письмо, с эмблемой больницы университета McGill - Монреальского Института Грудной Клетки. В адресованном мне письмо было сказало: "Отдел Канадской Иммиграции уведомил Больницу Инфекционных Болезней, что ваш рентген груди показывает признаки наличия возможной туберкулезной инфекции. В соответствии с законом Иммиграции Вам необходимо явиться для дальнейшего медицинского обследования этой проблемы". Это анонимное письмо (анонимное, потому что не имело никакой подписи и никакого номера телефона на случай возникающих вопросов) приказывало, чтобы я стал пациентом Больницы Инфекционных Болезней. Оно требовало подготовиться к выплате пятиста ((а в дальнейшем - как выяснилось из телефонного разговора - 1700)) долларов и подписать специальный юридический документ: constat для инфицированного инфекционной болезнью не гражданина Канады. Потому что я ожидал чего-либо подобного и расценил такое письмо как серьезнейшее нарушение прав человека, я подготовил письмо, которое планирую отослать в Монреальский Институт Грудиной Клетки завтра, 07 ноября, 2000. Вот его текст:

( Письмо было отправлено 09 ноября; ниже Вы найдете измененную версию (12-14 ноября), которая была отправлена по тому же назначению 15 ноября - и будет также включена в текст жалобы в Иммиграцию Канада, которую скоро мы отправим). Лев GUNIN (адрес, телефон)

От Льва ГУНИНА анонимному корреспонденту,
автору письма (копия письма приложена).
Монреаль Институт Груди 3666 St - Urbain Монреаль, КВЕБЕК H2X 2P4

Сэр или Леди! Пожалуйста, переправьте это письмо в соответствующий отдел Иммиграции, который Вы упомянули на странице 1 вашего письма. Ваши утверждения о том, что я болен туберкулезом, абсолютно нелепы. У меня были некоторые собственные предположения о том, что могло произойти (я не снял майку и одел халат "другой стороной", когда делал рентген), но позже медицинский доктор, с которым я говорил, а также мои юрисконсульты сказали мне, что единственное возможное объяснение тому, что произошло - это то, что Иммиграция, сделала ложное сообщение относительно моей флюорографии. Кроме того, флюорография сама по себе не могла определить, является ли то либо иное затемнение в легких туберкулезом, или это просто какой-либо род пневмонии, бронхита, или комбинации (см. медицинские книги).

Любые выводы, основанные на только одном снимке нелепы и пристрастны, и наносят непоправимый ущерб своими домыслами. В современном мире, когда имеется так много вирусов гриппа, сопровождаемых pneumonic последствиями, такие выводы - полная чепуха. Очевидно, что ваше решение приписать меня к Инфекционной Больнице прежде, чем у Вас имеется 100-процентное доказательство наличия какой либо туберкулезной инфекции и начать соответствующую юридическую процедуру, определенно должно квалифицироваться как должностное преступление. Единственный допустимый метод разрешения ситуации был (до отправки меня в Инфекционную Больницу) -

1) запросить альтернативное мнение о существующем снимке

2) прислать мне письмо для моего врача для прохождения другого рентгена

14 ноября я по собственной инициативе сделал другой рентгеновский снимок легких и бронх. Он показал, что не имеется ни единого подозрительного затемнения, никаких анормальностей, и (как мои медицинские советники сказали) не могло быть две недели назад, особенно туберкулезно-подобных затемнений. Был ли мой снимок заменен флюорографией другого человека - или Иммиграция только фальсифицировала прочтение снимка, - этого я не знаю. Но то, что все это - предмет уголовного расследования, не подлежит сомнению.

Потому что я нахожусь в угнетенном, подавленном состоянии, я не заметил того, что Монреальский Институт Груди относится к Больнице Королевы Виктории, учреждению, с которым у меня было несколько формальных конфликтов.

Кто - то из администрации больницы имел обыкновение присылать мне агрессивное число требований о пожертвовании на больницу даже после того, как я послал ноту о том, что в то время находился на социальном пособии. Администрация больницы также делала попытки вымогать деньги за услуги, которые были охвачены медицинской страховкой (Medicare). В той же больнице мне пришлось выслушивать несколько раз замечания, что, мол, люди, подобные мне, "находятся в Канаде незаконно, и не должны были получать медицинскую помощь" за счет канадцев". Со мной там несколько раз обращалась халатно, небрежно в отделении "Скорой Помощи", куда я приходил с травмами, имело место и недопустимое поведение по моему иску CSST (рабочая страховка в связи с травмой, полученной на работе). Ряд юридических и медицинских нарушений имел место там. С мая по ноябрь 2000 года секретарша доктора Эвенсона из той же больницы постоянно переносила и откладывала мою запись на прием к этому врачу, и в течение всего этого времени я был без семейного врача и без медицинской помощи. Во все эти незначительные конфликты-инциденты иммиграционные вопросы или даже сама Иммиграция непосредственно были вовлечены. Один из специалистов по иммиграции советовал мне не обращаться больше в Больницу Королевы Виктории, потому что эта больница "в большой степени манипулируется Иммиграцией".

В конечном итоге возможно, что доктор Giannakis послал меня для рентгена не в "Ла Сите" - как мою мать и жену - или в другое медицинское учреждение, а именно в Монреальский Институт Груди потому, что получил указание (не запрос, а именно приказ, которому он не мог не повиноваться как иммиграционный врач) от Иммиграции, сделать именно так.

Этим письмом я объявляю, что я рассматриваю ваш способ решения ситуации опасным насилием и нарушением моих конституционных прав. Я считаю так из-за всего вышеупомянутого, а также следующих причин:

ПЕРВОЕ, я БУДУ ИГНОРИРОВАТЬ любые анонимные письма подобные данному Вашему письму, до тех пор, пока письмо от Вас не будет подписано реальным именем, адресовано от реального человека с его / ее ясным именем, подписью, должностью и номером телефона.

2, Вы не имеете никаких законных прав обращаться со мной как с инфицированным вирусоносителем до тех пор, пока бесспорное медицинское доказательство не предъявлено.

3, посылая меня в Инфекционную Больницу Вы можете подвергнуть меня контактам с реальными инфицированными вирусоносителями и действительно заразить туберкулезом.

4, Вы - не полиция, не Иммиграция, не тайная полиция и не подразделение карательных отрядов, чтобы a), принимать решение тайно - анонимно, отказываясь подписать свое письмо, b), приказывать мне: "в соответствии с законом Иммиграции, Вам приказывается (...) " - так как Вы - не иммиграционный чиновник, и даже не иммиграционный адвокат или представитель иммиграционных властей. Поэтому Вам запрещается судить в случае подобном моему, чего требует закон Иммиграции. Такое заявление в случае, подобном моему, должно быть направлено только непосредственно от Иммиграции. Если Вы - часть Иммиграции (официально), тогда мои права были нарушены в момент, когда я не был информирован об этом перед прохождением рентгена в вашей лаборатории. Далее - мои права нарушаются в тот момент, когда Вы говорите от имени Иммиграции, называясь медицинским учреждением. С какой стороны не посмотреть - ваши действия являются самым наглым и самым вопиющим беззаконием из всех возможных в условиях Канады.

5, мои юрисконсульты, и я сам, мы уверенны, что Вы не имеете никаких законных оснований лишить меня права выбора медицинского учреждения для прохождения медицинских тестов или обследования. Вы не можете в соответствии с действующим порядком приказывать мне проходить их исключительно в вашем учреждении. Это нарушает мои основные права человека. Даже КГБ не имело никакого официального права обязать любого, кто не являлся заключенным в тюрьму подозреваемым или уголовным преступником, проходить медицинское обследование без некоторого выбора.

6, я просил бы, чтобы иммиграция позволила мне сделать другой рентгеновский снимок (который автоматически был бы признан), помимо того, что я уже сделал в независимой лаборатории - перед прохождением каких либо других тестов или обследований.

7, оценивая мой случай, некоторые активисты прав человека полагают, что кто - то в Иммиграции настолько раздражен, так обозлен на меня, что Иммиграция в конечном счете готова нанести любой ущерб моему здоровью через анализ крови, рентген или путем садистских бюрократических издевательств.

8, я думаю, что наиболее разумные реалистические объяснения случившегося - это подмена моего снимка другим или намеренно-фальшивая интерпретация моего снимка.

9, перед выполнением флюорографии я получил странный звонок из Иммиграции, когда я был обвинен в отказе от "лечения".

10, Ваша медицинская этика не должна была позволить Вам посылать меня в Инфекционную Больницу до ваших собственных медицинских выводов, основанных не на заключении Иммиграции, но на Вашей собственной оценке моего снимка.

11, мои консультанты сказали мне, что я имею права просить о возможности обсудить результат рентгена с любым из медицинских специалистов вашего учреждения, до того, как мы пойдем дальше. Это Вы (от имени Иммиграции, или нет - не имеет значения) посылаете меня в Инфекционную Больницу. Потому Вы не можете отказать мне в таком обсуждении. Я хотел бы видеть оригинал снимка, который был сделан в Вашем учреждении 1 ноября 2000 и также показать его моим медицинским советникам.

12, я предпочитаю не проходить более никаких тестов или обследований для Иммиграции (для медицинских целей - это другое дело) в вашем учреждении. Искренне Ваш, Лев ГУНИН Ноябрь 2000 Монреаль

06 ноября 2000 я повторно послал письмо Министру Иммиграции, потому что не получал никакого подтверждения, что мое предыдущее письмо было получено в Ее офисе. Однако, я не упомянул последних происшествий с флюорографией: потому что ко времени отправки письма еще я не проверил своего почтового ящика. Вот почему в письме Министру я писал, что пока не имею никаких намерений предавать дело публичной огласке, однако, то, что случилось теперь, настолько невероятно и настолько опасно, что просто зачеркнуло все прежние установки.

Как известно уже из письма, 14 ноября я пошел в обычную лабораторию и прошел рентген, который был абсолютно в норме. Даже малейшая возможность того, что какая-то патология могла существовать, была исключена. Легкие (обе стороны) были абсолютно ясны. Это было только еще одно доказательство, что Иммиграция зашла слишком далеко! Однако, они нанесли большой ущерб моему здоровью, потому что произошедшее шокировало меня и заставило быть озабоченным своим здоровьем.

Эта часть была написана 17 ноября 2000. 17 ноября мне позвонили из ЛАБОРАТОРИИ CDL MED и велели оплатить анализ крови на сифилис, который, они утверждали, я сделал у них для доктора Giannakis'a 31 октября 2000. Они представили мне по факсу квитанцию которая утверждает, что я делал такой анализ крови. Однако, я никогда не делал этого анализа и даже никогда не был CDL MED ЛАБОРАТОРИИ. Потому что дата квитанции соответствовала дате, когда я поехал к доктору Giannakis для медицинской комиссии, я спросил CDL MED ЛАБОРАТОРИЮ, могло ли это быть компонентом анализа крови, который был мне сделан в офисе доктора Giannakis'a им самим и потом был послан доктором для оценки в их лабораторию. Они сказали мне - "Вы должны были придти только к нам, чтобы делать этот анализ; сдавать кровь для этого анализа не у нас - это абсолютно исключено".

Мне необходима помощь в представлении этого дела RCMP (а это - структура - которую задевают слишком большие полномочия Иммиграции и то, что Иммиграция перехватывает функции RCMP), так как я уже звонил в их офис в Калгари, но мне сказали, что в дела, в которые замешана Иммиграция, они не вмешиваются. То же самое я мог бы услышать в бывшем СССР, если бы обратился в милицию с жалобами на КГБ!

Я хотел бы обратить главное внимание вот на что: права наших детей серьезно нарушены. Уже седьмой год они живут в Канаде (начиная с 1994) без статуса постоянных жителей. Это затрагивает их самые основные, базисные права, воздействуют на их каждодневную жизнь! Если то, что мои иммиграционные советники сказали мне, правильно, эта ситуация также нарушает как международные стандарты, так и канадские законы: потому что дети не должны быть лишены статуса иммигрантов после 5 лет в стране и не должны быть оставлены без каких либо документов гражданства или лессе-пассе. Потому второй факт отягощает ситуацию и состоит в том, что наши дети не имеют никаких паспортов или даже лессе-пассе никакого государства. Так или иначе - необоснованная и незаконная бюрократическая травля с целью оставить нас и далее бесправными, в неизвестности, в тупике ситуации социального, финансового, профессионального, и юридического прозябания и бесправия недопустима.

Дополнительная информация 09 ноября 2000. Ноябрь. 8 2000 к моей жене обратились двое людей (Вы может называть их моими потенциальными работодателями) - от них мы во многом зависим в меньшей или большей степени, они канадские граждане, один из них урожденный канадец. Они сказали ей, что я должен закрыть мои Интернет сайты и прекратить критиковать нарушение прав русскоговорящего меньшинств в Израиле. Мне также звонил анонимный человек и сказал, если я не прекращу мою деятельность в области прав человека, медицинские обследования для Иммиграции могут оказаться для меня смертными. L. G.

Дополнительная информация 23 ноября 2000. Ноябрь. 23 2000 L. G. Удалось выяснить, кто мне написал письмо из Монреальского Института Грудной Клетки. Это была Lucy Gefroy (Jefroi или Joyfroid?). Удалось также выяснить, что она никогда не видела моей флюорографии, а только была автором письма мне. Узнали ее телефон. Я позвонил мадам Lucy на работу по телефону 849-5201, коммутатор 2166, оставил ей сообщение на автоответчик, назвав свое полное имя и номер телефона. Когда я звонил ей, я не набирал перед номером телефона *67, чтобы скрыть свой номер. Мадам же Люси, когда мне позвонила в два пятнадцать, звонила анонимно, так, что на определителе номера телефона высвечивалось: анонимный звонок. Уже это одно говорит о ее неискренности и вине. Она сама мне позвонила, однако, когда я стал говорить по-английски, она упорно говорила только по-французски. Тогда я стал говорить по-французски. Она тут же перешла на такой ломаный английский, что понять ее было невозможно. Я попросил ее говорить по-французски, и убедился, что она знает, кто я такой, и помнит о том, что со мной произошло. Тогда я спросил у нее, видела ли она мой снимок. Она ответила, что мой снимок смотрела именно она и помнит, что на нем было. Так как по моим сведениям она не видела моего снимка, я спросил у нее, что она увидела на нем: слабое или сильное затемнение, с какой стороны, в каком именно месте. А, если точно не помнит, то какая была общая картина. Она заявила, что не имеет права мне этого говорить. Чтобы прервать мои вопросы, она сказала по-французски, что мое дело закрыто и что мне необязательно приходить.

Ниже вы найдете текст, который возник из обсуждений с моей матерью ее ситуации, и описывает то, что случалось с нею. Лев ГУНИН

Короткое описание развития основных последних событий в деле моей матери:

В ноябре 1998-го она вышла замуж за канадского гражданина. Это не имело никакого отношения к ее иммиграции или просьбе о статусе беженца. Однако, должностные лица Иммиграции продолжали обращаться с нею, как будто она все еще была беженцем - и рассматривали ее брак как расширение ее требования о статусе беженца (они были разъярены тем, что не имелось никаких доказательств этого). Они так или иначе связали ее иммиграционное дело с делом ее сына, когда в действительности, начиная с его гуманитарного обращения и ее брака, они не имеют больше общего файла.

Вот что произошло:

В ноябре (23) 1999 года моя мать имела интервью по поводу ее брака в Иммиграции. Опустим описание всех нарушенный и уловок, которые агент Иммиграции Госпожа Helene ROY, совершила, чтобы отказать ей в признании ее брака. Что случилось в течение интервью, было уже описано в жалобах в Иммиграцию и к Медицинской Комиссии Иммиграции. Пристрастие мадам ROY было проявлено не только косвенно - оно было визуально! Я хочу остановиться на двух главных фактах:

1. На первоначальном отрицательном решении в письменной форме - которое M-me ROY позже заменила другим.
2. Вмешательство M-me ROY's в компетенцию Медицинской Комиссии, что и предрешило дальнейшие решения Комиссии.

Решение M-me ROY было следующим: она не признала брак моей матери из-за вопросов по поводу ее здоровья. (Копия этого документа может бы быть приложена).

Когда я позвонил ей и сказал, что ее решение незаконно не только потому, что вопросы здоровья моей мамы не имеют никакого отношения к признанию или непризнанию ее брака, но и потому, что в решении не предусмотрено обращение с апелляцией в Федеральный суд, что является нарушением, m-me ROY быстро изменила свое решение и попросила, чтобы мы пришли в Иммиграцию забрать другой документ. Она забрала у нас ее предыдущее решение (заверенную копию которого я успел сделать) и дала нам другой документ, копия которого может быть приложена.

Мы также выяснили, что первое начальное (отрицательное) решение было основано на медицинском рапорте доктора Wanda BRZEZINSKA, который m-me ROY у той затребовала (так видно из письма мадам Руа другому иммиграционному офицеру или супервайзеру, которое я читал). По запросу M-me ROY, доктор BRZEZINSKA, постоянный и единственный "семейный" врач моей мамы с момента нашего прибытия в Монреаль до времени интервью, написала, что моя мать имеет риск сердечной и почечной недостаточности.

По нашему мнению и согласно мнению наших консультантов любое решение, основанное на медицинских вопросах, не было в полномочии m-me ROY, потому что она - не медицинский доктор и не имела никаких законных прав вмешаться в медицинские вопросы. Доктор BRZEZINSKA сделала ложное утверждение в пользу M-me ROY, исказив факты. Факты - это то, что моя мать никогда не направлялась доктором BRZEZINSKA ни к какому кардиологу, а также никогда не посылалась ей ни на какие серьезные кардиологические тесты, которые требовались бы в случае серьезных кардиологических осложнений. Доктор BRZEZINSKA никогда не выписывала ей никаких лекарственных препаратов, связанных с сердечной болезнью или ее предотвращением. Она никогда не говорила моей матери или мне, что моя мать имеет слабое сердце. Тот же самое соответствует заявлению BRZEZINSKA относительно почечной недостаточности. Когда моя мать спрашивала ее "Вы находите что-нибудь серьезное с моим здоровьем?", она имела обыкновение сообщать, что здоровье моей мамы является нормальным для ее возраста ...

Согласно нашим консультантам, иммиграционные правила и инструкции говорят, что только фактические, а не потенциальные, болезни могут быть приняты во внимание Иммиграцией. Теоретически у каждого человека, даже у самого здорового, может развиться любая смертельная болезнь - и разовьется: потому что каждый умирает. Предлог отказать в статусе иммигранта на основании "потенциальной опасности развития летальной болезни" является просто смешным и становится основанием для дискриминации, пристрастия и злоупотребления.

Превышая свои полномочия, Госпожа Roy вмешалась в дела медицинского отделения Иммиграции (Иммиграционная Медицинская Служба), искусственно сформировав почву для пристрастного отношения медицинского департамента Иммиграции.

Моя мать знает, что она ипохондрик (мнительна) и легко внушаема, но не в состоянии контролировать себя. И Госпожа Brzezinska, и Госпожа Roy знали об этом и попыталась своими действиями подорвать здоровье моей матери. В телефонной беседе с Госпожой Roy перед брачным интервью (она сама позвонила мне) я предупредил ее, что в случае негативного решения "моя мать могла бы проявить гипер реакцию, переволноваться - и тогда у нее мог бы иметь место инфаркт или инсульт в результате этого". Было ясно что Госпожа Roy преднамеренно и злонамеренно использовала эту информацию для нанесения ущерба здоровью моей матери. Я полагаю, что она заранее планировала заменить первоначальный документ с отрицательным решением - положительным. Это был только фарс, цель которого состояла в том, чтобы поместить мою мать в стрессовую ситуацию и повредить ее здоровью сколько возможно.

Моя мать признавалась, когда мы готовили не посланную жалобу-апелляцию: "...когда мой сын объяснил мне значение первой отрицательной бумаги Госпожи Roy, я начала кричать, мое сердце дико стучало в моей груди, я не могла обрести дыхание. Я чувствовала себя раздавленной и больной. Нет никакого сомнения, что это нанесло большой ущерб моему здоровью. Потребовалось некоторое время, чтобы я оправилась от шока и стресса. Потом я прошла требуемые Иммиграцией медицинские обследования. Доктор Giannakis, который проводил обследование, сказал, что мое здоровья не вызывает никаких опасений. Моча и анализ крови были в норме. Только когда я поехала делать рентген грудной клетки, произошло нечто вроде недоразумения: потому что я не могла понять команды - когда я должна была вдохнуть и не дышать. Мой сын попросил, чтобы повторили рентген. Тогда мы были окружены враждебным отношением персонала - и моему сыну сказали, что Иммиграция уже итак вошла в контакт с ними от нетерпения, что я до сих пор не сделала флюорографию".

В январе 2000 года из ИМС прибыл приказ моей матери сделать дополнительные обследования: анализ крови strum creatinine и эхо кардиограмму. Это было совершенно ненужно, необоснованно - и даже преступно. " Strum creatinine " (тест почечной функции) был уже сделан в процессе медицинского обследования, выполненного доктором Giannakis для Иммиграции. И результат той проверки был в норме. Доктор Giannakis провел очень тщательное обследование - и не нашел никаких серьезных проблем с ее здоровьем. Никто не мог бы дать иного объяснения, как то, что реальная цель иммиграционного решения состояла в стремлении морально сломить и уничтожить мою мать, подорвать ее здоровье. Цель этого решения состояла в том, чтобы подвергнуть ее дополнительным стрессам и суматохе.

Приостановка Иммиграцией процедурной работы с файлом моей матери оправдываемая "медицинскими проблемами" помещала ее и далее в ситуации ожидания, неизвестности, в подвешенного состояния, разрушая ее финансовую, социальную, и личную ситуацию, и требовала астрономических расходов, преодоления организационных и других проблем. Это поставило ее в условия чрезвычайных затруднений.

Почти пять лет мы были под постоянной угрозой высылки. Наш страх быть депортированными назад, в страну (куда мы никогда не хотели ехать и были доставлены силой, подвергаясь там самым серьезными преследованиям) последнего места жительства был такой сильный, что у нас даже возникали мысли о самоубийстве. Тот ежедневный страх разрушал наше здоровье и опустошил наши жизни. Из-за него и многих других ситуационных, административных, психологических, и т.д. беспокойств и неудобств, связанных с более чем шестью годами в неизвестности и интенсивного психологического давления Иммиграции с целью сломить нас, мы разрушены, наши жизни уже поломаны!

Имеется другое признание моей мамы: "Когда я получила первое силовое решение иммиграционной медицинской комиссии (Иммиграция - Медицинские Услуги), я была потрясена. Я не могла спать две недели, мои руки дрожали, и я была в панике. Возможно, что вместе с действиями Госпожи Roy's это несправедливое и необоснованное решение нанесло непоправимый ущерб моему здоровью. Я полагаю, что это и была их цель. Не спрашивайте меня, почему. Если это не было чистом садизмом, тогда они, значит, хотеть отомстить мне из-за моего обращения с просьбой статуса беженца раньше, в 1994 году, или наказать меня за активизм моего сына в области прав человека и его журналистскую активность".

Еще одним нарушением является то, что должностные лица Иммиграции, не подписываются под официальными письмами, не дают своих имена, должностей, телефонов. На письмах нет никакой надлежащей эмблемы (лого) Иммиграции, они не написаны на специальной бумаге, нет ничего, что позволило бы понять, что это - не мошенничество и не чья-то шутка; когда Иммиграция звонит вам - высвечивается "частный звонок"! Использование решений секретных анонимных судей / чиновников - особенность тоталитарных режимов. Это идет против всего, за что страны, подобные Канаде, стоят. Люди должны иметь право знать, кто принимал решения против них и иметь возможность его оспорить.

Моя мать имела снова финансовые, административные, и другие затруднения и прессинг в процессе прохождения несправедливо приказанных ей Иммиграцией обследований. Может быть, представители иммиграционных властей были правы в своих предложениях относительно здоровья моей мамы, и тесты подтвердили это? Нет, результаты их были противоположны! Strum creatinine был снова в норме, и эхо кардиограмма только отразила некоторые анатомические особенности, известные прежде, но ничего чрезвычайно плохого или серьезного. Моей маме сказали два врача, что она может даже работать с такой кардиограммой! Врач, кто делал испытание, сказал мне, что кардиограмма показала некоторые особенности, но они имеют анатомическую, не патологическую, природу. Однако, вместо того, чтобы наконец-то выдать моей матери документы, они подвергли ее (письмо от 30 июня, 2000 - но приложение для доктора было датировано 28 июня) новым лишенным всякого здравого смысла и нелепым издевательствам: потребовали послать им резюме ее "последнего" посещения кардиолога". Но она никогда не посещала кардиолога! У нее не было ничто, чтобы послать им!

Она снова поехала к доктору Giannakis. Он послал ее к доктору Gordon Creenstein, известному авторитету в области кардиологии, который обследовал мою мать и сказал ей то же самое: некоторое увеличение сердца имеет анатомический, врожденный, характер и это - не патология. Он представил Иммиграции свое заключение 27 июля 2000.

Любой беспристрастный наблюдатель может видеть, что и почечные и сердечные "главы" медицинской эпопеи закрыты, что вся история была теперь закрыта. Однако, это было недостаточно для Иммиграции. В сентябре 2000 года медицинский отдел Иммиграции сделал другое решение. Они приказали, чтобы моя мать сделала новый анализ мочи и затем посетила уролога. Она сделала анализ немедленно - и посещение уролога было намечено на ноябрь 2000.

Но даже это не удовлетворило Иммиграцию! 19 сентября 2000 она получила письмо от другого представителя иммиграционных властей, который потребовал от нее отчета в том, как она повиновалась прошлому приказу Иммиграции, и обвинял ее в отсрочке и саботаже процедуры. Это было подписано L. Cawchesne.

Тем временем Доктор Giannakis позвонил в Медицинский отдел Иммиграции, сообщив им, что у них не было никакой причины для требования посещения уролога: потому что абсолютно никаких отклонений от нормы не имелось в анализе мочи. Они вынуждены были с ним согласиться. Он позвонил моей маме и сказал, что он отменил назначение к урологу, потому что медицинской отдел Иммиграции закончило работать с ее файлом и информировал представителя иммиграционных властей, что не имеет больше никаких медицинских вопросов относительно нее.

Однако, Иммиграция все еще не принимала никакого решения, отказываясь закрывать файл моей матери представить ей вид на жительство. Теперь они вообще не имеют никаких причин, даже извинений или оправданий. Они просто молчат. Когда один из иммиграционных советников моей мамы позвонила в Иммиграцию, ей отвечали, что никакого решения не будет сделано, пока не прибудет полицейский сертификат. Но моей маме никогда не говорили, чтобы она обязана получить полицейский сертификат; кроме того, людей в ее возрасте никогда не просят представить полицейский сертификат. Она также подписалась под ее формальной просьбой о полицейском клиринге, мы полагаем, два года назад. Что с этим тогда было сделано?

Тогда ее другой адвокат вошла в контакт с иммиграцией. Они говорили с ней грубо, и отказались беседовать. Проходят месяцы, в течении которых я и мои иммиграционные советники звоним в Иммиграцию, но неизменно получаем отказ в обсуждении дел моей мамы.

Требования по делу в семьи GUNIN:

1. Мы нуждаемся в ясном ответе в письменной форме, получила ли Иммиграция наши полицейские клиринги. И если нет, то a), почему; b), что было сделано с анкетами просьбы о полицейских сертификатах, подписанными мной и моей женой и представленных Иммиграции примерно два года назад; c), что должно быть сделано теперь.

2. Если медицинские экзамены были необходимы для всех членов семейства, почему Иммиграция не посылала надлежащих анкет (MED1A) для всех членов семейства шесть месяцев назад (мы нуждаемся в ясном ответе). Мы также нуждаемся в гарантии в письменной форме, что от Ina не будут требовать, чтобы и она прошла иммиграционное медицинское обследование.

3. Мы хотели бы, чтобы все искусственные задержки в рассмотрении нашего файла были немедленно остановлены, и получить гарантию, что наши дети не будут и дальше лишены статуса постоянных жителей.

4. Если мы немедленно не получим статус иммигрантов, представители иммиграционных властей просто уничтожат нас. Если Иммиграция хочет мстить мне за мою деятельность в области прав человека, зачем издеваться над моей семьей? Они могли бы задержать статус для меня, но дать его членам моей семьи.

5. По манипуляция медицинскими данными должно быть начато уголовное расследование.

Требования по делу Elisabetha GUNIN (Epstein):

Имеется только одно требование: ей обязаны дать статус иммигранта немедленно и безоговорочно.

Искренне Ваш, Лев GUNIN 26 ноября 2000

--------------------------------------

=========================
=========================

Список некоторых документов


Документ:

Жалоба на действия Иммиграции и ее решения, представленная в Иммиграционную Комиссию (Управление) по Жалобам (о попытках причинить ущерб здоровью жертвы).

Теоретически фальсификация и явная манипуляция медицинскими данными может вести к насильственному лечению от болезней, которые нет.

http://www.total.net /~leog/rights/levgunin/update2.htm

Документ:

Жалоба на отказ позволить всем членам семьи
пройти одновременно медицинскую комиссию.

http://www.total.net /~leog/rights/levgunin/update2.htm

Документ:

Несогласие с решением Imm. Med. Serv. от 23 ноября, 2000.

http://www.total.net/~leog/rights/levgunin/update2.htm

Документ:

Сокращенное описание случаев, когда имели место злоупотребление властью, необоснованная секретность, должностные преступления и преступная манипуляция медицинскими данными.

http://www.total.net/~leog/rights/levgunin/update2.htm

Дополнительное описание источника наших проблем. Критически важное для понимания механизма, стоящего за преследованиями.

http://www.total.net/~leog/righs/levgunin/update3. htm * 5

Документ:

Документ номер пять - копия жалобы, посланной в Монреальский Институт Грудной Клетки.

http://www.interlog.com /~syedma/dstand/leo201127.html

Документ:

Более широкое описание случаев с еще более серьезными нарушенными. Этот документ не приложен, но доступен на Интернете:

www.interlog.com/~syedma/dstand/leo201127.html

Документы 7b, 7c, 7d:

Решение мадам Руа: незаконное вмешательство в медицинские вопросы не врача, нарушение процедурных правил на стадии брачного интервью; решение IMS - в нарушение законов и этических норм, наносящее ущерб здоровью клиента Иммиграции, нарушающее процедурные и процессуальные нормы, незаконно
принятое ДО прохождения медицинской комиссии, противоречащее принципам и правилам полномочий на стадии брачного интервью.

Документ:

Жалоба в Иммиграцию, касающаяся саботажа продления разрешения на работу с 15 мая 2000.

http://www.total.net/~leog/righs/levgunin/update3.htm

Документ:

Резюме посещения MCI (Института Грудной Клетки) 4 декабря 2000.

Документ

Анонимное письмо из MCI, упомянутое в Документах, 3, 4, 5, и 6.

Документ:

Другое письмо (одна страница): вымогательство пожертвований от имени больницы Королевы Виктории, которое находилось в том же самом конверте, что и "туберкулезное" письмо".

Документ:

Квитанция на оплату анализа крови на сифилис, анализа, который никогда не делался. Проверка крови на сифилис не требовалась Иммиграцией вообще, и в моем случае в частности. Было также упомянуто, что для этого анализа пациент должен обязательно придти в Лабораторию CDL Другими словами, образцы, взятые вне этой лаборатории, не допускаются.

Документ:

Рехзультат анализа крови на креатинин из лаборатории CDL. На анализ направлял доктор Джианнакис по запросу Иммиграции, и результат был в норме.

Документ:

Титульный лист решения IMS от 23 ноября (письмо получено 28 ноября). Соответствует Документу. Также было упомянуто в Документах 4, 6. Документ является частью текста того же самого решения, адресованного доктору Джианнакису.

Документ:

Решение IMS по делу моей матери, Елизаветы Гуниной, от 17 января 2000. Этот документ анонимен, ни имен, ни номера телефона, ни должности, и т.д.


Документ:

Решение IMS по делу моей матери, Елизаветы Гуниной, от 30 июня 2000. Этот документ также анонимен.


Документ:

Сентябрь 2000 - письмо из IMS: приказ сделать еще один анализ мочи - и затем посетить уролога.


Документ:

Оскорбительное, агрессивное и угрожающее письмо от нового представителя иммиграционных властей к моей матери, 18 сентября 2000.


Документ:

Ответ (20 сентября 2000) моей мамы на вышеупомянутое письмо из Иммиграции.


Документ:

Копия положительного решения в ответ на наше гуманитарное обращение.


Документ:

Приказ (от 11 января 2000) моей жене пройти мед. комиссию. Только имя моей жены упомянуто в этом письме. Это письмо - доказательство того, что департамент IMS отказывался включить всех членов семьи в направление на прохождение мед.
комиссии, таким образом блокируя завершение нашего иммиграционного дела и получение статуса в Канаде на неопределенное время (теперь уже почти год).


Документ:

Приказ от 26 октября 2000 мне и моей младшей
пройти мед. комиссию. Был выдан в противоречие
гарантии, высказанной в предыдущих письмах из
Иммиграции, где было сказано, что только моя
жена обязана пройти мед. комиссию.


Документ:

Резюме рентгеновского снимка из Центра
Радиологии "Radiologique Clarke" от 14 ноября
2000, которое полностью опровергает
комментарий Иммиграции от 01 ноября 2000
с оценкой флюорографии, выполненной в
Институте Грудной Клетки. В ответ на запрос
о вероятности подозрений в туберкулезе
(см. Документ) сказано "НОЛЬ АКТИВНЫЙ".
Снимок был оценен 3 профессиональными
пульмонологами, давшими то же самое
заключение: туберкулеза нет и не было.

Я был на приеме у еще 2-х врачей начиная с
29 октября, которые нашли подозрения на
туберкулез смешными.


Документ:

Оценка (резюме) рентгеновского снимка от
22 ноября 1994 из Больничного Центра
"Hospitalier Reddy Memorial". По запросу W.
Brzezinska (Ванды Бжезинской) - "имеется ли
недавний пульмонологический инфильтрат".
В ответе сказано "no recent pulmonary infiltrate
shown". Коварство Бжезинской умышленно
подводит неправомерному, но неизбежному
вопросу: "а НЕ недавний инфильтрат"?


Документ:

Подтверждение того, что Ванда Бжезинска
является близкой родственницей бывшего
Государственного Секретаря Соединенных
Штатов, человека крайне правых взглядов
(и, как многие уверяют, еврейского
происхождения), Збигнева Бжезинского.


Документ:

Свидетельство врача Зигмунта ЖАСТА для
Иммиграции относительно спора о рентгеновском
снимке. Жаст (Zygmundt JAST) полностью
отвергает какую-либо возможность присутствия
у меня туберкулеза.


Документ:

Заключение доктора Костюка, кардиолога,
профессора, доктора наук (май 2000). В нем
говорится, что эхокардиограмма, выполненная
в Медицинском Центре Новый Брунсвик,
не соответствует состоянию сердца Елизаветы
Гуниной (Эпштейн) и что нет совершенно
никакой опасности того, что в ближайшие 3
года ей потребуется операция по поводу
дисфункции митрального клапана.


Документ:

Интернет - ссылка на две публикациям, которые
могли быть одной из причин преследований.


Документ:

Заключительное решение IMS по делу моей
матери от 5 декабря 2000 года.


Лев ГУНИН
Декабрь 2000 Монреаль
=========================

БОЛЕЕ ПОЛНЫЙ СПИСОК ДОКУМЕНТОВ
ПО-АНГЛИЙСКИ

Next Document is a LIST of DOCUMENTS
(presented documents with brief comments)


DOCUMENT # 2

LIST OF DOCUMENTS

Remark: not all documents listed here were submitted. However, it is
important to know what documents are available. If any of documents from the list is needed, it could be sent at any time.

1-5: Letter from Mrs. E. Epstein (GUNIN) to the Minister of Immigration

5-a: Letter from Mrs. GUNIN's husband, Mr. I. Chmiel, to the Minister

6. Letter from Mrs. GUNIN to Mr. Chiu, Immigration Cansellor

6-a: Letter from Immigration with information about my file (spouse
of a Canadian citizen) transfer to Montreal

(November, 1998)

7-a, 7-b, 7-c, 7-d: Decisions of Madame Roy:

7-a - November 11 1999, copy - to W. Brzezinska, M.D.
Mrs. Roy decided after interview not to grant Mrs. Epstein (GUNIN)
(me) a landed immigrant status, not to allow me required by after-interview stage medical exams because I have already "passed them in November 1994" by MD Mrs. Brzezinska.

7-b - marked by the same date; modification of the document 7-a; still
no sign of recognition of the marriage; said that Mrs. Roy and IMS department already made a preliminary decision based on exclusively Mrs. Brzezinska's medical testimony, without giving me any chance to present an alternative medical opinion (s)

7-c - marked by the same date but issued later: authorization to pass post-interview medical tests

7-d - marked by the same date but issues later: an "accepted" decision

8. A letter from the Medical Insurance: part of proof of the hardships, caused by inhuman approach to my case

8-b. Marriage Certificate

9-a, 9-b:

9-a: Illegal demand (in response to forwarded by me Immigration Canada's demand) from Israeli consulate, which violates international norms

9-b: A certificate from the Consulate General of Israel in confirmation that I have been voluntary submitted them my Israeli passport without demanding another Israeli passport; it proves that I have no passport or a travel document at the present moment. My son, and his family, and me - we asked to cancel our Israeli citizenship.

10, 10-a, 10-b, 10-c, 10-d, 10-e: documents, which show that absolutely medical tools were also used by Immigration against my son. His x-ray was falsified, modified or replaced (etc.), and ungrounded diagnosis "tuberculosis" was issued based on this single x-ray. However, other exams and another x-ray (document # 23), made at an independent from Immigration laboratory, completely excluded that.

11. A receipt for a blood test, which my son never done, was issued to him in connection with immigration matters (other receipts for tests, which he never done, used to arrive as well)

12, 13: dangerous threatening games around my son's medical exams for Immigration

14. Letter from Immigration from January 12 2000. In this letter was written that the results of the medical exams made by Dr. Giannakis were received in Immigration. However, IMS Immigration Department pretended that required additional information (tests). This was because the results of Dr. Giannakis's medical resume about my health contradicted Mrs. Brzezinska's insinuations.

15. Letter from IMS from June 30 2000. The content of the letter is similar to the previous letter (doc. 14)

15-b. Letter from IMS dated August 22 2000. The content of the letter is similar to the two previous letters (documents 14 and 15).

16. Letter from Immigration officer to my immigration MD (Dr. Giannakis) pretended that I refused to pass additional tests, which were demanded by Immigration, when in reality I already passed them by then, and the results were submitted

16-a. Letter from the same Immigration officer (see doc. 16) to me pretended that I refused to pass additional tests, which were demanded by Immigration, when in reality I already passed them by then, and the results were submitted. Comparing to the text of the similar letter to my immigration doctor (compare with the document 16) this letter was written in harsh words with affectation, which is a proof of a psychological pressure tactics

17. My response (dated September 20 2000) to the letter 16-a 18, 19, 20 - documents, which reveal IMS illegal methods to keep Mrs.

GUNIN's (my) son and his family in a limbo forever - as I am kept now (During one year ruling and forms for medical exams were refused for my son's family members (he was told: only his wife must do them). Then in contradiction exams were ordered for his younger daughter and him (omitting his older daughter). When the last medical exams should supposed to be finished, the validity of his wife's exams should expire (Doc. X2, 19, 20).

Such illegal tricks could keep them in a limbo forever. My file was
illegally attached to his to put us in dependence of each other's situation
(Doc. X1, 4). The same Mrs. W. Brzezinska made false reports about my son as well (tuberculosis, etc.)

21 - 25. Other document related to my son's case to show similarity in our immigration cases

26. Letter from Immigration Counsellor Mr. Chiu dated December 04 2000, which said that I was found a danger to the Canadian public health system and that my application for permanent residence might be refused. The letter was advising me to send additional alternative opinions before February 04 2001

26-b. Another letter (called by Mr. Chiu "amended") from Immigration
Counsellor Mr. Chiu dated February 26 2001, which was a copy of the previous (doc. 26) letter and advised me to obtain other medical opinions as if I never sent two alternative medical opinions to Immigration already by January 2001. (My response to Mr. Chiu is marked as document 6.)

26-c and 26-d. Letters from two medical doctors with strong disagreement with IMS' conclusions

26-e. Two post receipts in confirmation that the above mentioned two
letters (documents 26-c and 26-d) were submitted to IMS in January 2001.

(Also a header from the fax to Mr. Giannakis of the same two letters submission might be presented on demand)

26-f. A certificate from the English course, which I am attending: in confirmation that I live a socially active life

27. Call-in notice from Immigration Counsellor Mr. Chiu dated March

26 2001, which relates to my husband's and my disagreement with the tactics of unnecessary calls to Immigration (see documents 1-5-a)

28. Letter from the Minister's of Immigration office. A response from

the Minister was build on a persistent denial of Mrs. GUNIN's marital status, in many accents interpreting her as a humanitarian claimant, not a wife of a Canadian citizen! Cynically a "ministerial permit" option was presented as a "solution of her problem"

29. Termination of the humanitarian program

30 (a,b,c,e). Documents related to medical insurance extension hardship

for me

31. List of documents (the present document)
============================
================================

Версия списка документов 10 декабря 2002 года

Документ 1: Жалоба на действия и решения Иммиграции, такие, как попытки причинить ущерб здоровью жертвы (представленная в Управление по Рассмотрению Жалоб Иммиграции 3-го ноября 2000. Теоретически фальсификация и преступное искажение медицинских данных может вести к насильственному лечению от болезней, которых человек не имеет (это способно повлечь летальный исход).

Документ 2: Жалоба на отказ позволить всех членам моей семьи пройти медицинскую комиссию пол года (фактически почти год) назад. Была отправлена в Иммиграцию 15 мая 2000 года.

Документ 3: Мое несогласие с решением отдела Иммиграционной Медицинской Службы (ИМС) от 23 ноября, 2000.

Документ 4-а: Сокращенное описание случаев, когда было проявлено злоупотребление властью, необоснованной секретностью и анонимностью, должностные преступления и преступное искажение медицинских данных.

Документ 4-b - совершенно необходимое дополнение к документу 4-а, об источнике моих проблем. Для понимания того, что происходит, его чтение обязательно.

Документ 5: Пятое - копия жалобы, посланной в Монреальский Институт Грудно Клетки (МИГ). Документ 6: Более широкое описание случаев, с еще более невероятными и поражающими подробностями. Этот документ не приложен, но доступен на Интернет (англ): {www.interlog.com/~syedma/dstand/leo201127.html} И русский - {}.

Документ 7: Копия жалобы в Иммиграцию в ответ на саботаж продления разрешения на работу от 15 мая 2000 года.

Документ 8: Жалоба в Иммиграцию в ответ на саботаж продления разрешения на работу.

Документ 9: Резюме моего посещения МИГ 4 декабря 2000.

Документ 10: Анонимное письмо из МИГ, упомянутое в документах, 1, 3, 4, 5, и 6.

Документ 10-b: другое письмо (одна страница) вымогательство пожертвований на больницу Королевы Виктории было вложено в тот же самый конверт, что и письмо о TБ.

Документ 11 Квитанция на оплату анализа крови на сифилис, который никогда не делался.

Другой документ (Документ 12) показывает, что анализ крови на сифилис не требовался Иммиграцией в моем случае. Было также сказано, что пациент обязан явиться для этого анализа в Лабораторию CDL, другими словами - образцы, взятые вне CDL, не допускаются для оценки крови на сифилис.

Документ 12-- Анкета проверки крови на Strum creatinine от Лаборатории CDL для моей матери. Анализ запрашивался доктором Giannakis в ответ на запрос Иммиграцию, и результат был такой: в норме.

Документ с 13: Титульный лист постановления МУИ от 23 ноября (письмо получено 28 ноября). Относится к Документу 3. Также было упомянуто в документах 4, 6.

Документ 13-b - текст вложения для врача того же самого постановления, адресующегося доктору Giannakis.

Документ 14: Постановление МУИ по моей маме: от 17 января 2000. Этот документ анонимен, нет никаких имен, номеров телефона, и т.п.

Документ 14-b - текст вложения из того же самого постановления, адресующийся доктору Giannakis.

Документ 15: Постановление МУИ по моей матери от 30 июня 2000. Этот документ анонимен, никаких имена, номеров телефона.

Документ 15-b - текст вложения из того же самого решения, адресующийся доктору Giannakis.

Документ 15 - плюс Сентябрь 2000 - письмо МУИ: приказ сделать другой анализ мочи - и потом посетить уролога.

Документ 16 - Агрессивное, угрожающее письмо моей матери от нового иммиграционного офицера от 18 сентября 2000.

Документ 17 - Ответ моей матери (20 сентября 2000) на агрессивное письмо из Иммиграции (см. Документ 16).

Документ 18 - Копия положительного ответа на гуманитарную апелляцию.

Документ 19 - Приказ от 11 января 2000 моей жене пройти медицинскую комиссию. Только имя моей жены упомянуто в этом письме. Это письмо - доказательство отказа Иммиграции включить всех членов семьи в решение о прохождении мед. комиссии, что заблокировало завершение нашего иммиграционного дела теперь уже почти на год.

Документ 20 - Приказ от 26 октября 2000: мне и моей младшей дочери приказано пройти мед. комиссию. Был прислан в противоречие предыдущей гарантии Иммиграции, что только моя жена должна пройти мед. комиссию.

Документ 21 - Результат рентгена сделанного в Центре Radiologique Clarke 14 ноября 2000, который совершенно противоположен беспочвенной инсинуации Иммиграции по флюорографии от 01 ноября 2000.

Документ 22 - Результат рентгена 22 ноября 1994 из Центра Hospitalier Reddy Memorial. По запросу W. Brzezinska, M. D., (все яснее и яснее, что медицинская провокация готовилась Бжезинской еще с 1994-го года): имеется ли недавний пульмонологический инфильтрат; сказано, что "no recent pulmonary infiltrate shown".

Документ 23 Свидетельство врача господина Z. JASTа для Иммиграции относительно спора о рентгенах.

Документ 24 Интернет линки на две публикации, которые могли явиться катализатором активизации преследований.


Лев ГУНИН 2 декабря 2000 Монреаль От Льва ГУНИНА

Lev GUNIN (address) Монреаль, КВЕБЕК [Телефон] [leog@total.net]

ИСТОКИ КОНФЛИКТА С ИЗРАИЛЬСКИМ РЕЖИМОМ

Лев имел многочисленные связи с представителями диссидентских кругов и культурной элиты в Москве, Санкт-Петербурге, Вильнюсе, Варшаве, и Беларуси. Он также был связан с западными журналистами в Москве и со специальными представителями правительств стран Запада.

1980-е годы. Из-за преследований Лев решился на участие в диссидентском движении. Вот основные направления его диссидентской деятельности:

1.Участие в движении за права человека и связь с наиболее видными его представителями

2.Членство в неофициальных ("нелегальных") литературных кружках

3.Преподавание языков идиш и иврит, запрещаемое советскими властями, а также общее участие в еврейском национальном движении

4.Защита старого центра Бобруйска от нивелирования и сноса

5.Сотрудничество с запрещёнными или не приветствовавшимися в бывшем Союзе организациями: НТС (Народно-Трудовой Союз) и Народный Фронт Беларуси 6.Создание идеологически независимых и стилистически необычных прозы, поэзии, серьёзной и электронной музыки, работ по истории, политологии, истории музыки и музыковедению, литературно-критических и прочих работ

7.И так далее...

1985-1989. Возник конфликт между возглавляемой Львом Гуниным группой - и институтом израильских эмиссаров в СССР, создавших на территории бывшего Союза своеобразную еврейскую политическую мафию. С их целями - разрушение еврейской культурной жизни в СССР, конфискация помощи от еврейских общин Запада, а также усиленная пропаганда переселения всех советских евреев в Израиль - Лев Гунин стал активно бороться. Возник также конфликт между Львом - и тремя тогда ещё никому не известными личностями, в то время мелкими бюрократами: Алимбачковым, Кебичем и Лукашенко. Все они выдвинулись на высокие политические должности только после того, как Лев уже покинул СССР.
Первый стал мэром Бобруйска, родного города Льва Гунина, и, как считает Лев, главой всебелорусской неосталинской организации, второй - Председателем Совета Министров Беларуси, третий - диктатором Беларуси.

Попытки Льва получить иммиграционную визу в Германию или США, чтобы спасти жизнь брата, тоже не увенчались успехом. Не вышло получить и израильскую визу. Израильтяне открыто заявили, что не желают принять Льва и его брата Виталия.

1991. После трагической смерти брата Виталия Лев больше не собирался никуда уезжать. Он принялся отменять всё, что делалось раньше для выезда из СССР. Но вскоре его посетили два человека, одного из которых он знал как активиста произраильского крыла бобруйского еврейского движения, второго - как сотрудника КГБ. Они приказали ему с семьёй покинуть СССР. Они сообщили, что все ранее конфискованные (советскими властями или израильским консульством) визы вскоре начнут приходить. И это оказалось правдой.

Необходимость покинуть СССР не означала, что Гунины смирились с приказом ехать именно в Израиль. Они планировали добраться до Варшавы, а там перебраться в Германию. На Центральном вокзале в Варшаве их должны были встречать друзья и родственники Льва. Они действительно пришли. Но к вагону подошли и представители Израиля (Сохнут или Моссад - это не имеет большого значения), которые, несмотря на протесты и приход двух польских полицейских, захватили Гуниных силой и насильно отправили в Израиль. Уже в аэропорту Бен-Гурион представитель Моссада обвинил Льва в том, что, устроив скандал на Центральном вокзале в Варшаве, он поставил под удар всю операцию по доставке советских евреев в Израиль. Гуниных также обвинили в том, что из-за них отправка самолёта была задержана на два часа.

В Израиле Гунины подверглись следующим преследованиям:

1.Израильское гражданство было навязано силой

2. Жена Льва подверглась массированным оскорблениям, нападкам, дискриминации, и даже побоям

3.Елизавета, его мать, подверглась оскорблениям, нападкам, была атакована и получила травму

4.Дети стали жертвами систематических насмешек и издевательств

5.Лев оказался лишённым всех прав. Израильские власти отказали ему: а) в действительном эквиваленте диплома б) в профессиональных курсах и праве поступления на любые другие курсы или в университет в) в полном и действующем разрешении на работу г) в регистрации на Государственной бирже труда д) в освобождении от налогов, как всех прочил новых иммигрантов ж) в пособии, когда он был без работы з) в сокращении муниципальных налогов, положенном новым иммигрантам и) в нормальном медицинском обслуживании к) в юридической и полицейской защите л) в разрешении на выезд м) и так далее

Он систематически подвергался также другим видам дискриминации, избиениям, издевательствам, насмешкам и оскорблениям. Израильское государственное радио "Рэка" назвало его "врагом"; одна из ведущих израильских газет написала, что надо не оставить от его произведений камня на камне. Лев постоянно получал повестки являться на армейский призывной пункт в Тель-Га-Шомер, что нарушало его нормальную жизнь и подрывало наше финансовое положение.

В период жизни в Израиле Лев опубликовал ряд статей и книг в России, Израиле, Германии, Литве, Франции и Польше.

1994-1996. Благодаря косвенному вмешательству "Эмнести Интернэшьнэл" семье удалось вырваться из государства Израиль и прибыть в Канаду, где они попросили статус беженцев. Они подкрепили свою просьбу следующими типами документальных свидетельств:

1.Юридическими документами

2.Документами, выписанными израильскими властями и разными учреждениями государства Израиль

3.Аффидавитами

4.Письмами

5.Почтовыми квитанциями и квитанциями на отправку факсов (подтверждением переписки с Международной Амнистией, судом, организациями защиты прав человека в Израиле, депутатами, с Центром Помощи жертвам нарушения прав человека партии РАЦ, с Легал Эйд, и так далее)

6.Медицинскими документами

7.Газетными статьями

8.Исследованиями, проведёнными разными международными комиссиями, правозащитными движениями, и так далее

9.Документальными подтверждениями того, что в Израиле мы обращались во все возможные места с просьбами о защите

10.Документами израильского адвоката

11. Решениями суда

13. Перепиской с Министром Культуры Амноном Рубинштейном, с Биржей Труда в Петах-Тикве и в Тель-Авиве, с Институтом Национального Страхования (который отказался выплачивать безработицу - несмотря на законное право Льва), с тель-авивской полицией, и т.д. 14. Копиями повесток на призывной пункт (военкомат) в Тель-ха-Шомер

15. Копиями армейского запрета Льву покидать Израиль (вплоть до 1994-го года)

16. Копиями жалоб на задержание и избиение полицией в Тель-Авиве и в Петах-Тикве

17. Оригиналами статей о Льве Гунине в израильской печати

18. Заявлениями о Льве Гунине, сделанными израильским государственным радио, официальными лицами, и т.д.

12. Медицинскими документами

И многими другими материалами и документами (всего - более 600 документов)

Практически каждая фраза просьбы Гуниных о статусе беженцев была подтверждена документально.

Только список документов занял шесть машинописных страниц, и на четырёх страницах уместился список мест, куда Гунины обращались за помощью.

1994-1997. В своих переводах секретарь-переводчица адвоката Ле Брона (мадам Элионора Бродер) исказила практически все документы дела, от заявления о просьбе статуса беженцев до свидетельства о рождении Аллы и газетных статей. Помощник адвоката, адвокат Доре, направил протесты комиссии по статусу беженцев по этому поводу. Он утверждал, что комиссия использовала фальшивые переводы как средство отклонить просьбу о статусе. Комиссары использовали нелегальные, агрессивные, нечестные методы против Льва. Они допрашивали только его, не задав ни одного вопроса никому из членов его семьи. Они явно продемонстрировали, что, по их мнению, он должен быть наказан за его взгляды. Два члена комиссии - иммиграционные судьи - передали всю инициативу третьему члену комиссии - иммиграционному офицеру, которая по национальности еврейка и, по некоторым сведениям, израильская гражданка. Судьи практически самоустранились от хода слушаний. Иммиграционный офицер продемонстрировала беспредельную ненависть к Гуниным, как если бы они были её личными врагами. Они поддерживала письменные контакты с израильским консульством на протяжении многих месяцев, пока проходили слушания по заявлению на статус беженцев. На слушаниях была создана атмосфера запугивания, вражды и психологического террора.

Отклоняя просьбу о статусе члены комиссии не просто допустили ошибки и несправедливость. Их негативный ответ - это открытый манифест отрицания всех прав человека. В форме декларации они высказали своё отрицание прав людей на основные политические и личные свободы. Они отрицают право на независимое мнение, право придерживаться либо не придерживаться религиозного мировоззрения, право получить защиту государства. Они утверждают, что, если правительство оплатило транспортировку иммигрантов, эти иммигранты становятся собственностью правительства (как недвижимость). Они также заявили, что действия полиции, которая отказывает в защите, правомерны, раз Гунины имели альтернативные мнения, и это могло каким-то образом стать известно полиции. Они также заявили, что, не желая отказаться от своих убеждений, семья тем самым оскорбила израильтян, а, значит, заслужила преследования (они называют их "трудностями"). И так далее...

В своей речи в Федеральном Суде госпожа Мэрфи, представитель Министра Иммиграции, поддержала негативное отношение комиссаров к правам человека. Она обратила вопрос о правомерности просьбы о статусе беженцев в вопрос о "недопустимых" (для кого?) взглядов Льва. Так же, как и комиссары, она не подумала даже одним словом упомянуть кого-либо ещё из членов семьи, как будто не все, а только Лев Гунин подал просьбу о статусе беженца!

Федеральный судья просто скопировал заявление госпожи Мэрфи. Он даже не стал рассматривать дело. Он заявил в своём негативном решении, что, так как комиссары использовали формулировку "нет минимума доверия", такие дела автоматически получают отказ в Федеральном Суде. На самом деле суд проявил свою пристрастность в едких и несправедливых фразах в адрес третьего адвоката Гуниных, а также в искажении реальных фактов и вещей.

Кроме того, фамилия "Дюбе" уже встречалась нам ранее. Свои факсы иммиграционный офицер, г-жа Малка, отправляла в консульство Израиля сама, от своего имени, но поступали они, почему-то, для неё на имя Дюбе. Кто такой был этот Дюбе? В Immigration and Refugee Board его не знают и ничего о нём не слышали.

Так же, как нацисты сжигали в своих крематориях всех подряд, кто подпадал под подлежащую уничтожению категорию, так же и канадская иммиграционная машина отвергает всех русскоязычных беженцев из Израиля, не делая различий между пусть даже подвергавшимися преследованиям, но имеющими возможность вернуться в Израиль людьми - и теми, для которых депортация в Израиль означает смерть. О каких правах человека может идти речь, если члены комиссии по беженцам начисто отвергают эти права. Страшно, в каком мире мы живём.

НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Manipulation of medical data for political persecutions is the end of the civilized society

- December 2000 -

С О Д Е Р Ж А Н И Е
РУССКИЙ

1. Краткое обозрение - описание последних событий
2. Источник наших проблем
3. Список документов
4. Более развернутое (хронология) изложение событий
5. Открытое письмо в Монреальский Институт Груди (Грудной Клетки)

АНГЛИЙСКИЙ 1. First Page 2. Page 2

December, 2000. Montreal, QUEBEC

- DOCUMENT NUMBER FOUR-A -

Копия письма одному из ведущих политиков Канады From Lev GUNIN Full immigration story: http://www.total.net/~leog/Righs/LevGunin/indexX.htm former refugee claimant (address, tel. 514-49-1294, leog@total,net)

- НОМЕР ДОКУМЕНТА ЧЕТЫРЕ A - От Льва ГУНИНА, бывшего претендента на статус беженца Полная иммиграционная история: {www.total.net/~leog/Righs/LevGunin/indexX.htm} (адрес, телефон) 6 декабря 2000

Уважаемый господин!

Удивительно, как в этих нормальных мирных условиях некоторые люди используют свою работу и должность, чтобы преследовать других и даже играть с самой их жизнью!

Они наслаждаются незаконными методами. Использование (против нас) поддельных медицинских данных для манипулирования нами и продления ситуации нашего бесправия - один из них. Теоретически фальсификация и преступное искажение медицинских данных может вести к насильственному лечению от болезней, которые мы не имеем (что способно привести к летальному исходу).

1. Позвольте мне упомянуть кратко источник наших проблем: я был активистом прав человека, бывшим Советским диссидентом, депортированным из родной Беларуси в Польшу. Оттуда моя семья и я были принудительно доставлены в Израиль. В Канаде мы оформили просьбу о статусе беженцев.

Я полагаю, что, пытаясь остановить массовое бегство из Израиля дискриминируемых новых иммигрантов, некоторые политические деятели предпочли "военные" методы. В Канаде они использовали "своих" иммиграционных адвокатов, переводчиков, уполномоченных комиссий по беженцам и врачей, чтобы торпедировать беженские дела. Возможно, что (как - вероятно - много других жертв) я был преднамеренно послан к адвокату, чья переводчица (M-me E. Broder) намеренно исказила содержание наших наиболее важных документов, и к врачу (M-me W. Brzezinska), которая сделала заведомо ложный рапорт. Члены IRB (комиссии по беженцам) открыто надсмехались над нашей надеждой на правосудие в Канаде.

2. Так мы уже более 6 лет в положении бесправия, неизвестности и административного террора.

Несмотря на отрицателей прав человека в IRB и других департаментах Иммиграции, про - израильское лобби (с их людьми в Иммиграции), персональный вклад иммиграционного офицера Госпожи Udith Malka в ухудшение нашей ситуации, более года назад мы получили положительное решение (по нашему делу). С тех пор противники к этого решения пытаются обратить его вспять и делают нашу жизнь невыносимой. Мы так и не имеем статуса, подвергаясь издевательствам и преследованиям:

(A). Во-первых, это ненужные дорогостоящие для нас медицинские обследования и явная фальсификация медицинских данных (Doc. 1-23). Задерживается продление разрешений на работу и на учебу (для детей), они намеренно выписываются на короткие сроки. Анонимные письма и телефонные звонки с угрозами (психологическое давление - Doc. 1-6, в частности - 16). Неоправданные "тоталитарные" секретность и анонимность, когда Иммиграция имеет дело с нами (Doc. 10a, 13a, 1, 14, 15, и т.д.)

(B). Год назад (6 месяцев с момента моей жалобы) должностные лица IMS (медицинского департамента Иммиграции), отказали нам в решении и анкетах для прохождения медицинской комиссии на всех членов семьи, уверяя, что только моя жена должна ее пройти. Теперь в противоречие этим уверениям они приказали мне и моей младшей дочери пройти мед. комиссию (исключив мою старшую дочь). Искусственно создана ситуация, когда на момент прохождения комиссии последним членом семьи срок годности медицинской аттестации моей жены истечет (Doc. 2, 19, 20). Это делается, чтобы держать нас в подвешенном состоянии бесконечно. Файл моей матери был незаконно объединен с нашим, чтобы поместить нас в зависимость от ее ситуации (Doc. 1, 4, 6). Прибывающие квитанции на анализы крови и другие мед. тесты, которых я никогда не делал, странные игры вокруг моего рентгеновского снимка (Doc. 1-7, 9-25) пугают нас.

(E). Дело моей матери. 1994: Wanda Brzezinska, иммиграционный врач, делает ложное сообщение в Иммиграцию: (Doc. 7a, 4b, 7b) (возможное (!) развитие сердечной и почечной недостаточности). (Моя мать сказала ей, что имеет врожденное увеличение сердца). На вопросы моей мамы Бжезинска отвечала, что у моей мамы прекрасное здоровье и что она может даже работать. Ноябрь. 1999: иммиграционный офицер (M-me Roy), не врач, незаконно вмешивается в медицинские вопросы, и принимает основанное на этом решение (Doc. 7a, 7b). (Позже быстро заменив его). В нарушении законов о брачном интервью отдел IMS выносит отрицательное решение ДО прохождения моей матерью мед. комиссии (Doc. 7a). 2000: целый год необоснованных распоряжений прохождения неисчислимых дополнительных мед. обследований, писем и звонков с угрозами (Doc. 14 -17). Цель: a), подорвать здоровье моей матери, b) оправдать мадам Brzezinska и M-me Roy. В течение двух месяцев после окончания медицинской эпопеи Иммиграция отказывалась давать какой-либо ответ. Теперь (декабрь) отдел IMS вынес заключительное отрицательное решение, основанное на все тех же инсинуациях г-жи Bezezinska: в противоречие результатам новых обследований и медицинским мнениям (анатомия, не патология). (А разве мало уже одного того, что в течение пяти лет Brzezinska никогда не посылала мою мать ни к кардиологу и нефрологу (урологу), ни на обследование сердца и почек, и никогда не выписывала ей никаких медикаментов в связи с проблемами сердца / почек?!). Разве не вопиющий тот факт, что целый год отдел IMS оценивал не фактические, но возможные проблемы ее здоровья, а подтвердил изначальный диагноз Бжезинской, игнорируя результаты годовых обследований! (Doc. 25).
Если тот ужасный диагноз (Doc. 25a), которым они приговорили мою мать в 1994, был бы верным, как бы могла она жить нормальной жизнью все эти 6 лет без медикаментов и кардиолога?! Если здоровье моей матери действительно ухудшилось после целого года этих изощренных издевательств, то представители иммиграционных властей полностью ответственны за это. Именно этого они умышленно добивались!

Иммиграционные сотрудники совершили ряд действий, нарушающих автономию медицинских учреждений и их персонала, для вымогания ложных медицинских сообщений и создания поддельных медицинских документов - как в отношении моего дела, так и дела моей матери.

Наши дети в полной мере страдают как от самой этой невыносимой ситуации, так и от искусственных задержек продления их студенческих разрешений и других необходимых лицензий. Моя жена и моя мать страдают от депрессии, их посещают мысли о самоубийстве.

4. Несмотря на преследования, мы внесли свой вклад в канадское общество. Мы не имели никаких конфликтов в гражданской жизни. Мы работали. Мы приспособились несмотря на все искусственные препятствия благодаря рядовым канадцам. Даже в Федеральной Иммиграции были люди, что старались как-то компенсировать тот ущерб, который причинен нами их коллегами. Я участвовал в десятках музыкальных фестивалей и мероприятий. Моя жена тяжело работает. Наши дети - признанные талантливые музыкант и балерина (< Doc. 27). Несмотря на все затруднения, наша семья не распалась. Мы любим друг друга и поддерживаем друг друга. Разве не было бы лучше, если бы Иммиграция сконцентрировалась на других проблемах вместо того, чтобы преследовать такую семью, как мы? Мы надеемся, что эта недопустимая ситуация найдет гуманное решение.

Искренне Ваш, Лев GUNIN 8 декабря 2000 (Монреаль, Квебек, КАНАДА)

Перевод с английского и французского П. Василевского

В правозащитные организации

- Document #FOUR-b -

- ДОКУМЕНТ НОМЕР ЧЕТЫРЕ-В

- From Lev GUNIN Full immigration story: {www.total.net/~leog/Righs/LevGunin/indexX.htm} former refugee claimant (address, telephone) December 2 2000

Позвольте заявить прямо: источником наших (моих и моей семьи) проблем всегда была моя правозащитная деятельность и мое нетривиальное историческое / философское мышление. Я - бывший советский диссидент. Мой конфликт с властями (причастность КГБ началась сразу) восходит к 1971 году, когда я был учеником 9 класса средней школы.

Начиная с 1978 коммунистические власти вместо заключения в тюрьму и официальной административной травли в ряде случаев стали пользоваться неофициальными преследованиями: побои, угрозы, тайно инициированные КГБ неприятности на работе, и т.д. Они также начали использовать некоторых добровольцев (не из штата КГБ) для координирования и планирования нападений на диссидентов. К тому времени они по-видимому нашли такого координатора для меня: одну мою родственницу со стороны матери. Власти планировали административные трудности на моей работе, устраивали помехи, прослушивание и отключение время от времени моей телефонной линии, перлюстрировали и конфисковали мою корреспонденцию, торпедировали мою профессиональную карьеру. А она провоцировала натянутые отношения ко мне в семье моей жены, натравливала на меня соседей, распространяла обо мне клеветнические слухи. Она использовала моих близких друзей, таких, как М. K. или моих подруг (до женитьбы), чтобы нанести мне самый значительный ущерб. Она координировала нападение на меня в феврале 1979, когда я был жестоко избит и провел несколько недель в больнице.

В Израиле она вошла в контакт с моей женой и воспользовалась ее откровенностью, открытостью и добротой. Она стала манипулировать ей с целью разрушения моей жизни. Ходили слухи, что моя родственница была осведомителем израильских властей. В Монреале моя жена продолжала оставаться под сильным влиянием последней. Несмотря на мое несогласие, она обратилась с нашей просьбой о статусе беженцев к адвокату моей родственницы, мэтру Le Brune, и настояла на том, чтобы мы все, и моя мать включительно, стали посещать ее врача, Госпожу Wanda BRZEZINSKA, Иммиграционного врача...

Самый близкий друг моей родственницы и секретарь-переводчик Мсье Le BRUNE-а, Госпожа Eleonor BRODER, тесными узами связанная с Израилем, израильская гражданка, делала все, что могла, чтобы сорвать наше беженское дело. (Больше подробностей можно найти в моем файле, переданном Госпоже Mancini пару лет назад). Совершенно очевидно, что Госпожа BRODER была в контакте с комиссарами IRB, и частично отказ нам по просьбе статуса беженцев мог быть основан на том, что она сделала.

Госпожа Brzezinska стала вести нечестную игру, манипулируя нашими медицинскими данными начиная с нашего первого же визита к ней в 1994-м году. Она подала в 1994 году катастрофический для судьбы моей матери раппорт в Иммиграцию относительно здоровья последней, а также сделала все, чтобы подстроить инсинуации, будто моя жена и я могли быть инфицированы TB. Сообщая это в Иммиграцию, она в то же самое время ничего не говорила моей матери, моей жене, и мне. Если, например, она сообщала в Иммиграцию, что у моей матери серьезная проблема с почками, она не говорила ничего моей матери и никогда не посылала ее к урологу, никогда не выписывала ей никаких препаратов для стабилизации почек. То же самое - применительно к инсинуации относительно кардиологических проблем. Не исключено, что она боялась, что специалист - кардиолог или уролог - полностью отвергнет ее инсинуации как чепуху.

Когда она посылала меня делать рентген для Иммиграции, она имела обыкновение сопровождать направление дополнительным примечанием радиологу типа "проверить недавний инфильтрат". В ответ на такое примечание там писали "недавний инфильтрат не обнаружен", но тут можно заподозрить двойное значение. Возникает вопрос: а как тогда относительно давнего (инфильтрата)? В 1999 госпожа Brzezinska, если верить агенту Иммиграции мадам Руа, сделала другие ложные сообщения в Иммиграцию, направленные против моей матери, и меня. Это все поможет Вам лучше понять механизм, стоящий за последней атакой на нас Федеральной Иммиграции. Конечно, естественен вопрос: почему тогда Вы не ушли от Brzezinska и не обратились другому врачу? Да, у меня были подозрения, что она была не только медицинским провокатором, но также и осведомителем Иммиграции. Когда я приходил к ней на прием, она имела обыкновение говорить со мной в течение 30-40 минут не о моем здоровье, но о моих делах. Я использовал этот метод для дезинформации через нее некоторых людей в Иммиграции, которые желали нанести мне вред.

Политические силы двух стран стоят за многими подобными происшествиями: это политические силы лукашенковского и израильского режимов. Как мне известно из нескольких книг, написанных критиками израильского и лукашенковского режимов, к каждому важному диссиденту, деятельность которого может нанести вред этим двум режимам, приставляют по 2-3 провокатора - доносчика. Проецируя эти сведения на мою собственную ситуацию, я полагаю, что вокруг меня есть приблизительно 5-6 таких "кураторов" (типа моей родственницы, госпожи Broder, и госпожи Brzezinska), с кем-то вроде супервайзора на высоком положении в местных общественных кругах (можно даже предположить, кто это). А остальное само организуется непосредственно деструктивной природой Канадской Иммиграции.

С середины 1970-х правительства начали вместо помещения диссидентов в тюрьмы и лагеря практиковать другие методы: разрушение финансоввой и социальной ситуации жертвы, остракизм и изоляция, нападения и избиения, грязные слухи, административное давление через обычные правительственные учреждения (налоговое агентство, телефонную связь, почту, и т.д.). Это также осуществление депортаций и преследование жертв руками других правительств, убийства, похищения и короткие аресты со зверством полиции, инсценируемые уголовные дела. Вот почему старая классическая модель узника совести как заключенного и гуманитарная помощь, направленная главным образом на то, чтобы вырвать его из тюрьмы, больше не работает для приблизительно 80% жертв. Современный классический "узник совести" во многих случаях - это человек без паспорта, претендент на статус беженца или беженец без какого либо статуса. Тысячи и тысячи не политических, но иных диссидентов подвергаются преследованиям из-за их спора с работодателем, хозяином съемной квартиры, корпоративным миром, учебным заведением, полицией, продавцами, и т.д. Все чаще подстроенный медицинский диагноз и фальсифицированные медицинские данные используются против них. Как правило, всегда очень трудно доказать что-либо, так все тонко подстроено. Мой случай - один из немногих уникальных дел, когда очевидность настолько явная. Это - редкая возможность разоблачить то, что действительно происходит в современном мире. Lev GUNIN

Перевод с английского Эда Джорджа

Вводный Документ От Льва ГУНИНА, бывшего претендента на статус беженца

(адрес), тел. ... 2 декабря 2000

Уважаемый Господин, Леди!

ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА В МОНРЕАЛЬСКУЮ ПРАВОЗАЩИТНУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ

(..........)

Они вошли в контакт с медицинской лабораторией, где моя мать делала рентген, до того, как она туда пошла. Позже имели место замешательства относительно того рентгена. В январе 2000 медицинская комиссия Иммиграции приказала моей матери сделать дополнительные тесты: strum creatinine (анализ крови) и эхо кардиограмму. "Strum creatinine" (проверка почечной функции) был уже сделан прежде и был в норме. Cardio функция была уже также проверена - и не имелось никаких нарушений. Не было никаких веских причин для дополнительных обследований. Strum creatinine снова был в норме. Эхо кардиограмма не отразила ничто, кроме некоторых анатомических особенностей, известных прежде. Доктор, который делал ее, сказал мне, что отклонения имеют анатомическую, не патологическую, природу. Однако вместо выдачи наконец моей матери документов Иммиграция сначала послала ее на еще одну - дополнительную - эхокардиограмму (в единственном месте - Медицинском Центре Нью Брунсвик), а позже представила ей (28 июня, 2000) другое нелепое требование: послать им резюме ее "последнего посещения в кардиолога". Но она никогда не посещала кардиолога и у нее не было, что им послать!

Она пошла к г. Giannakis М. D., который был ее иммиграционным врачом. Он послал ее к доктору Gordon Creenstein, известному авторитету в кардиологии, который обследовал ее и сказал то же самое: увеличение имеет анатомический характер, это - не патология. Он представил свой рапорт в Иммиграцию 27 июля 2000. Любой беспристрастный наблюдатель может увидеть, что и почечная и сердечная "главы" медицинской эпопеи теперь закрыты. Однако, и это не удовлетворило Иммиграцию. В сентябре 2000 года они прислали другое решение. Это был приказ моей матери сделать новый анализ мочи, и затем посетить уролога. Она сделала анализ немедленно - а посещение уролога было намечено на ноябрь. Но даже это не удовлетворило Иммиграцию! 19 сентября моя мать получила письмо от другого иммиграционного чиновника, который потребовал от нее отчета в том, как она повиновалась последнему требованию Иммиграции, и обвинял ее в отсрочке и саботаже процедуры. Это было подписано L. Cawchesne. Тем временем доктор Giannakis позвонил в Иммиграцию и сказал, что не имелось никакого основания требовать посетить уролога: потому что анализ мочи не показал абсолютно никаких отклонений. У них не было выбора, как только согласиться с ним. Он отменил назначение к урологу, потому что медицинский отдел Иммиграции закончил работу с ее файлом и проинформировал иммиграционного офицера, что не имеет больше никаких медицинских претензий. Однако, Иммиграция все еще не принимала никакого решения, отказываясь завершить работу с файлом моей матери и дать ей статус. Теперь у них нет вообще никаких причин, никаких оправданий или объяснений. Они не дали никакого ясного ответа одному из иммиграционных советников моей матери и отказались говорить с другим. Не имеется никакого решения, никакого постановления. И моя мать снова находится в limbo. А мне отвечают, что мой файл заморожен из-за ситуации моей матери...

Должностные лица Иммиграции прекратили подписывать свои официальные письма к нам и давать свои имена. Нет никакой надлежащей эмблемы Иммиграции, специальной бумаги, чего-нибудь, что показывало бы, что это - не мошенничество или шутка ... Когда Иммиграция нам звонит, высвечивается "частный номер"! Когда я прошу, чтобы анонимные лица идентифицировали себя или сказали мне, кто ведет мое дело, я всегда получаю отказ! Если иногда они подписывают письмо, они подписываются такими именами как Жанна Д'Арк, Оноре де Бальзак... Они не упоминают свою должность. Нет ни фразы "иммиграционный офицер", ни другой информации. Только Жанна Д'Арк!

26 октября письмом Иммиграция приказала моей младшей дочери и мне пройти медицинскую комиссию. Но шесть (6!) месяцев назад, когда я в письменной форме потребовал, чтобы мне и членам моей семьи позволили пройти медицинскую комиссию, начиная с соответствующего решения с надлежащим письмом и анкетами (Med1A.doc) моя просьба была отклонена. Тогда Иммиграция возразила, что только моя жена должна подвергнуться медицинским проверкам, и прислали медицинскую анкету (февраль 2000) только для моей жены, исключив моих дочерей и меня. Теперь они снова не прислали нам медицинскую анкету уже для моей старшей дочери. Совершенно очевидно, что это лишь еще один инструмент для саботажа нашей иммиграционной процедуры сейчас и в дальнейшем. Зная, что случилось с моей мамой (с ее медицинскими "хождениями по мукам"), можно было предположить, что и для нас это будет не легко. К тому времени срок действия результата медицинской комиссии моей жены истечет, и ее заставят проходит ее снова! Тогда Иммиграция скажет, что теперь моя старшая дочь должна пройти медицинскую комиссию. Теоретически они могут так срывать завершение нашего файла вечно, отказывая нам в статусе бесконечно, в то же самое время делая нашу жизнь невыносимой и невозможной.

Моя дочь и я - мы прошли медицинскую комиссию 31 октября 2000. Доктор Giannakis сказал нам, что он не нашел ничего, что вызывало бы озабоченность и что все должно быть о'кей. На следующий день после 5 вечера раздался анонимный звонок (частный номер), как мне было сказано - из Иммиграции. Этот человек сказал мне, что я могу быть наказан за административное преступление - не прохождение требуемой флюорографии и отказ от лечения. Я даже не успел спросить, какого. Первого ноября я прошел рентген в Монреальском Институте Грудной Клетки. Мне сказали, что все в норме и нет оснований для беспокойства. 2-ого ноября анонимный (частный номер) телефонный звонок из израильского консульства сообщил, что прибыли наши полицейские сертицикаты. Почему тогда Иммиграция сказала нам, что они были получены 17 октября?!

6 ноября 2000, прибыло анонимное (никаких подписей, телефонов, имен), письмо из Монреальского Института Грудной Клетки. Обращаясь ко мне, письмо говорило, что мой рентген груди показал признаки туберкулезной инфекции. "Канадский Отдел Иммиграции - говорилось в письме - уведомил Инфекционную Больницу"... и т.д. Письмо требовало быть готовым к уплате пятиста долларов и подписать специальный юридический документ: constat для инфицированного заразной болезнью не гражданина Канады. 9/затем 15 ноября я направил письмо протеста в Монреальский Институт Груди.

Главными пунктами моего письма были:

(...........)

(смотрите копию этого письма выше)

17 ноября лаборатория CDL MED прислала мне по факсу квитанцию, утверждая, что я должен оплатить анализ крови на сифилис, который якобы я сделал 31 октября 2000, и должен был (мог) пройти только в их помещении. Однако, я никогда не делал этого анализа крови, и даже никогда не был в CDL MED. 20 ноября я получил (анонимный) звонок из Иммиграции, и был обвинен в сокрытии того, что был инфицирован спидом на момент въезда в Канаду! В ответ на эти инсинуации я послал запрос в архив Reddy Memorial Hospital и звонил туда много раз, чтобы получить копии моих анализов крови и рентген-снимков, но не получил до сих пор никакого ответа. 28 ноября, 2000 Иммиграция постановила, что имеется сомнение в том, что рентген от 14 ноября мой. Однако, они получили оригинал документа из лаборатории Clark и не имели абсолютно никакого юридического права сомневаться в нем! Они также высказали инсинуацию, что не я, но кто-то другой вместо меня пошел и сделал этот снимок. Однако, стоимость рентгена была покрыта моей медицинской картой, на которой есть моя фотография! Кроме того, Иммиграция - не криминальный суд и не имеет никакого права выносить криминальные приговоры (а это то, что они делают). Они просто обезумели от злости! Они потребовали оригинал рентгена, сделанного в Clark LAB (в то же время, возможно, что Иммиграция сообщала MCI, что рентген от 1 ноября потерян!). Далее они настаивают, что я так или иначе должен быть направлен к специалисту-пульмонологу!

Манипуляция медицинскими диагнозами ведет к потенциальной возможности принудительного лечения от того, чем человек не болеет, а, через это, к его потенциальному убийству. Вот как далеко пошла Иммиграция, преследуя меня.

Права наших детей нарушены. Они живут в Канаде седьмой год без статуса. Это нарушает их самые основные права, воздействует на их каждодневную жизнь! Если мои иммиграционные советники правы, эта ситуация нарушает как международные стандарты, так и канадские законы: дети не должны быть лишены статуса после 5 лет в стране и не должны быть оставлены без каких либо документов гражданства или лессе-пассе. Наши дети не имеют никаких паспортов никакого государства или даже лессе-пассе. Так или иначе - необоснованная и незаконная бюрократическая травля с целью оставить нас и далее бесправными, в неизвестности, в тупике ситуации социального, финансового, профессионального, и юридического прозябания и бесправия недопустима. Каждодневный страх депортации уже итак раздавил нас. Из-за этого и многих другого ситуационных, административных, психологических, и и т.д. проблем и неудобств, и интенсивного прессинга Иммиграции, мы подавлены, наша жизнь уже итак разрушена! Пожалуйста, ПОМОГИТЕ!!!