|
Ко Дню Рождения
неужели бывают несеверные моря?
куда ни посмотришь - везде отражается что-то,
никак не увидишь главного.
запустить бумажный кораблик по ту
сторону, и узнать, что горизонт есть и у воды.
и засунув руку в карман, достает сигарету, горя
от высокой, любой, кто еще. И невидимый шлем пилота
опускается на сплав ново-
обращенной с водой, и, срывая с губ пустоту,
изменяется мир в неизвестную сторону. Ды-
хание предупреждает о рифме. Се-
вер, словно все вер-несущие лица в платках из хлопка,
дарит вымышленное первое
прозвище, лежбище, клад, куда
все еще едут fortyniners, чтобы найти все то,
что блестит, все еще едут все,
кто еще едет куда-то, все, кто на холоп и холопка
отзывается дружным нет, нерв тая,
как последний волос Самсон. И вода
наступает на берег, как пальцы на ноту до.
***
замолкаю.. замолокомхожу -
первоначальным.
все еще не родилась.
да и как можно родиться снова в 37?
даже что-то писать уже стыдно. Шу-
мит лес багряный, роняет на чай нам,
и режущей пальцы травинкой связь
выгибается над несказанным есмь. Совсем
первоначальным ша-
гом на гомон шуршащих
под крышами птиц.
пуповина болтается незарифмованной, строк
не хватает, и срок перешел, как душа,
среди прочих хлебающих вящих,
все разумные цифры, и блиц
время молча играет - выигрывает. Эпилог -
только форма других предисловий, замол-
каю, Каю под видом льдинки
раздавленной, снится она,
и никак не сложить эти буквы, эти стопы
звуков. И новый помол
мельче, больше, страшней, как блондинки
вымирающий вид, и война
незаметна - любая, как преданность Пенелопы
той ткани и нити, которую распускала. Ко
мне сон нейдет, как и бритва к руке, Ной
к горе. все еще не. и южные ве-
тры, как метры персидские, многослойны. и с тем
засыпаю, и море, и море дает молоко,
за которым идет, как за генной
инженерией хмурый Адам, как ладонь к голове,
рифма, рифма, банальная, дрянь. Тридцать семь
рифм...
Март 2006
|
