Зырянов Богдан Валерьевич : другие произведения.

Душехранитель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В её жизни идёт чёрная полоса. Кажется, сама судьба ополчилась против неё. Но знает ли она, кто её настоящий враг? И что несёт загадочная встреча на детской площадке?


Душехранитель.

  
   Ключ с хрустом повернулся в замочной скважине, и Алина тяжело ввалилась в свою уютную однушку из пропахшего кошками подъезда. Щёлкнула щеколда замка, и девушка забарахлившей заводной куклой навалилась спиной на запертую дверь. Сложно сказать, сколько она стояла, уперев невидящий взгляд в кремовые обои гостиной. Наконец, очнувшись, прошла в ванную. Голая лампочка осветила крохотный совмещённый санузел, и Алина невесело рассмеялась при виде отражения в зеркале. То-то на неё прохожие оглядывались - дескать, какому ещё Тутанхамону в пирамиде не сидится? Лицо бледное, дряблое, волосы растрёпаны - ну чем не мумия?
   Хорошо ещё, мама её в таком состоянии не увидит. После развода она превратилась в настоящую наседку, грозя задушить опекой младшую дочь. Собственно поэтому Алина и поспешила упорхнуть из родного "насеста" сразу после института.
   Следующая остановка - кухня. Алина вскрыла пачку печенья, нежная кремовая прослойка приятно вязла в зубах, в уме воцарилось броуновское движение из воспоминаний, образов, фраз - в основном обрывки сегодняшних событий.
   Нет, ну нормально ли это! Ей, перспективному менеджеру "Перфект шейп" - крупнейшей сети парфюмерных магазинов города, сразу после инвентаризации выставляют счёт на кругленькую сумму - считай, зарплата за два месяца с гаком. Откуда такая цифра? Недосчитались товара... Но какого рожна, если она почти всё время в зале?! А такого - недоглядела...
   Охранник только-только уволился, а нового не прислали. Да и противокражными рамками не разжились. "Выкручивайся, как хочешь" - издевательски пожала плечами Вика, старший продавец её смены, в ответ на ошарашенный взгляд. И это после того, как она блестяще прошла стажировку, зарекомендовала себя как примерный менеджер по продажам - приятный внешне, коммуникабельный, заинтересованный в потребностях покупателя. Да, пожалуй, последнее стоит подчеркнуть. Ведь "Пёрфект шейп" - компания клиенто-ориентированная, как написано в её миссии. Правда на лицах подруг по смене - Зинки и Леськи - было написано нечто другое, стоило покупателю зайти под конец рабочего дня...
   - Уверена, вы споётесь. Они просто ангелы! - щебетала Вика в первый Алинин рабочий день. "Ангелы" - худосочная, рыжая, с немного лошадиным лицом повёрнутая на новомодных диетах Зина и грузная, черноволосая, с почти готическим макияжем Олеся - наклеив жеманные улыбочки, поглаживали новоприбывшую снисходительными взглядами. Всё чудно, кроме одного - ангелы оказались падшими. Не больно-то они кинулись с утешениями после сегодняшней сцены, когда Алина ворвалась в кабинет старшего продавца, швыряя с ходу на стол смятую пачку купюр (удивительно, как она удержалась, чтобы не запустить ими в физиономию этой наглючки).
   - Заберите ваши деньги! - процедила прогрессивный менеджер.
   - Какие деньги? - не сразу "въехала" Вика.
   - За инвентарку, - голос Алины дрожал от плохо скрываемой ярости. - И ещё кое-что. - Рядом с деньгами лёг исписанный размашистым почерком лист бумаги.
   - Чё это? - завертела в руках бумагу старший продавец. - Заявление... об увольнении? - трудно сказать, чего было больше в брошенном на Алину взгляде - злобы или облегчения. - Что ж, - вздохнула Вика с напускным равнодушием, - воля твоя. Только учти, что две недели, как положено, придётся отработать...
   - К чёрту две недели!! - сорвалась Алина. - Увольняйте сейчас! Я здесь больше не появлюсь! - дверь захлопнулась с такой силой, что с потолка едва не посыпалась штукатурка.
   На остановке она пропустила три автобуса, не видя ничего перед собой. На подходах к дому позвонили из офиса: просьбу удовлетворили, она уволена. Через неделю можно будет подъехать - сдать бейдж и прочие формальности. Оперативно. В присвоении менеджерских "погон" они были не столь шустры - экзамены, рассмотрение результатов по неделе с их последующим оглашением ещё через полнедели. А выкинуть из штата - запросто! Компания не пострадает. Ведь она же так лояльна к соискателям... Опыт работы в продажах - прелестно! Без опыта - не беда, научим! Учите, учите воспитанных на бабкиных сказках об эре добродетели дурёх, на которых в случае чего можно повесить всех собак...
   Смущённо зашуршала пустая пачка, бесцеремонно отправленная в мусорку. Чуть погодя за ней последовали глянцевые разноцветные клочки - всё, что осталось от выдаваемых менеджерам-стажёрам буклетов - слащавых и лицемерных, как и всё в "Пёрфект шейп".
   Алина порывисто вошла в единственную спальню - просторную, застеленную тёплым ворсистым ковром, обставленную рядом выставленных буквой "Г" мягких диванчиков. В движениях девушки сквозила целеустремлённость пикирующей скопы. Тихо зашумел включенный компьютер, на экране возникла панорама ночного Шанхая. "Мозилла" - "Одноклассники.ру". Досвидос, "ангелочки"! Алина с мрачным удовлетворением вычищала список "друзей". В чёрный список! Так-то лучше! Теперь-то чертовки до неё не дободаются... Теперь - за телефон. Вообще-то сразу надо было это сделать...
   Свободный от ненужных контактов мобильный брошен на диван, глаза мстительно застреляли по комнате. Вроде ничего напоминающего о бывшем работодателе... Внезапно подал голос скайп. Алина зло обернулась - о нём-то она и забыла!
   Однако это оказалась одноклассница Люда. Алина тут же напустила на себя беззаботный вид. С Людой они были знакомы ещё с садика - ходили в одну группу. Воспитатели меж собой называли её Гринписовцем - Людочка рьяно защищала мурашей, имевших неосторожность устроить муравейник прямо посреди центральной дорожки детсада, вследствие чего над ними постоянно нависала опасность быть раздавленными жестокими, или же просто неосторожными детскими ножками. Не хватало ещё, чтобы защитница прав букашек уподобилась не в меру сердобольной Алининой родительнице.
   Убедившись, что у подруги детства "всё хорошо", Людмила защебетала об их с мужем поездке в Таиланд - трёхзвёздочном отеле на берегу моря, поездке на Остров обезьян, крокодиловую ферму и потрясающе красивый семиуровневый водопад Эраван, немыслимые правила дорожного движения ("По Паттайе пешком ходят только русские туристы, улицу вообще не перейдёшь").
   Вполуха слушая Люду, Алина оценивала обстановку за спиной одноклассницы: дорогая мебель, по стенам картины и панно из папируса, привезённые в прошлом году из Египта, в искусно раскрашенной, похожей на витраж изящной вазе - настоящий шедевр икебаны. И это только спальня! Алина живо представила громадную гостиную с аквариумом в полстены, пол с подогревом, выложенный мраморной плиткой... Да и сама Люда куда с добром: справная пышногрудая девка, румяная, с вьющимися белыми волосами до плеч. Такой бы Екатерину Великую играть! А в детстве была - ни кожи ни рожи. Алинина мама всё вздыхала: "Ну, кто ж её замуж возьмёт? А вот ты у нас красавица - завидной невестой будешь". Но жизнь распорядилась с точностью до наоборот. Людмила поступила в институт в Первопрестольной, где и познакомилась со своим "принцем" - сыном некоего начальника. Свадьбу, судя по фотографиям, сыграли с размахом: один из лучших банкетных залов столицы, полсотни гостей, гуляли целую неделю... Царевна-лягушка двадцать первого века... Старшая сестра - и того лучше - вышла за веб-дизайнера, впоследствии сколотившего команду и открывшего свою контору, сделавшую ставку на корпоративного клиента. Тогда в их краях Интернет был ещё в новинку, компании с собственным сайтом считались "блатными". Контора сестриного мужа, заваленная заказами ввиду монополии на "ваяние" сайтов, быстро раскрутилась, хозяин пошёл на повышение, а потом и вовсе подался за рубеж и теперь вместе с семьёй почивает на лаврах в Чикаго... А Алина так и квакает в провинциальном болоте...
   Ей вдруг стало душно и тесно. Стены, казалось, надвинулись, сдавливая грудь. Спёртый воздух гирей повис на сердце. Даже открытая форточка, сквозь которую доносилось освежающее дыхание уходящей весны, не делала "погоды". Стопы поспешили в босоножки, щёлкнул замок, кошачий "аромат" дохнул в лицо...
  
  
   Май уже на излёте, и солнце припекает по-летнему. Но природа с весной, точно сердечные подруги, не торопятся расставаться - в воздухе витает одуряющий цветочный дух, скамейки заняли влюблённые парочки, слышен нежный шёпот поддавшихся романтике деревьев, обнимающихся хитросплетениями ветвей. Мир, словно назло, напоен радостью и покоем.
   Неширокая асфальтовая дорожка вывела девушку к скверу, растянувшемуся до центральной улицы района. Ближайший к её девятиэтажке пятачок занимала небольшая детская площадка - разноцветный теремок с парой горок и лесенками, две качели и три стоящие чуть поодаль скамейки. Алина присела на одну из них, ещё никем не занятую. Вотчина детства полна звонкого разноголосья, повизгивания скатывающихся с высокой извилистой узкой горки "цветов жизни", заливистого смеха. Она даже завидовала завсегдатаям площадки - живут в вечном "сейчас", не загружаясь мыслями где добыть денег и как прожить день завтрашний, не подозревают в каком безумном и жестоком мире оказались... Однако нет, не всё так радужно. Вон, маленькая русоволосая девочка в простецком бордовом сарафанчике чуть не плача сверлит глазками качели, где, не замечая её, взлетает почти до небес веснушчатый мальчишка в широких бриджах в лихо завёрнутой кепке. Рядом наяривает черноволосый малец в синей в белую полоску футболке. Голливудская улыбка сверкает на солнце. Держащие узенькие сидения цепи жалобно поскрипывают, качели подрагивают, норовя выскочить из земли...
   - Вы не против, если я тут присяду? - поглощённая наблюдением за детьми Алина вздрогнула. Голос принадлежал весьма моложавому мужчине в элегантном желтоватом костюме с аккуратными чёрными усами и внимательными серо-голубыми глазами. Если бы не едва заметная седина, припорошившая голову оттаивающим по весне снегом, Алина дала бы ему не больше тридцати лет. От незнакомца веяло неизъяснимым шармом, вселявшим, вместе с тем, странную уверенность, что тот не ищет повода закрутить с ней роман.
   - Конечно, присаживайтесь. Зачем спрашивать?
   Мужчина кивнул и устроился рядом, с умилением скользнув глазами по площадке. Его нежно-снисходительный взгляд, казалось, выхватывал из голосяще-лепечущего броуновского движения личико каждой из молекул, читая её судьбу как захватывающую повесть. В какой-то миг в чертах мужчины проскользнуло нечто до боли знакомое - настолько, что Алина почти не удивилась, когда он вдруг спросил:
   - Вы ведь Алина? Алина Захарова?
   - Да... Откуда Вы знаете?
   - Да ну! - оживился незнакомец. - Вот так встреча! Сколько лет сколько зим! Я тебя ещё такой помню, - ладонь собеседника замерла в метре от земли. Мы с твоим папой когда-то сильно дружили. Теперь, правда, ему не до меня... Ну, да ладно, - ни тени обиды в голосе, лишь призрачный налёт грусти. - Как же давно это было! Ты уж, конечно, не помнишь дядю Мишу, меня то есть... Как же ты выросла, Боже! - покачал головой мужчина.
   - А Вы прекрасно сохранились, - нашла в себе силы улыбнуться Алина.
   - Спасибо за комплимент! - сверкнул ослепительной улыбкой друг отца. - А ты, я смотрю, выглядишь неважно. Жизнь не балует?
   Алину нельзя было назвать коммуникабельным человеком. Раскрывалась она лишь самым близким, и то не полностью, с приятелями была приветлива, но держала дистанцию, а уж чтобы разоткровенничаться с незнакомым человеком - скорее динозавры восстанут из склепа тысячелетий. Но, околдованная непостижимым обаянием франтоватого усача, она неожиданно для себя выложила всё накипевшее.
   С минуту сидели молча. Девушка вдруг ощутила пробивающиеся чрез рассеивающиеся тучи обид лучики умиротворения. То же, наверное, чувствует идущий в горы путник, сбросивший в пропасть полный ненужного балласта рюкзак, и теперь рассеянно наблюдающий за его полётом...
   - Во, дела! - сочувственно покачал головой дядя Миша. - Могу себе представить твоё возмущение...
   - Не то слово! - в сердце рыкнул гром, пелена туч на миг сомкнулась, прорвавшись побежавшими по щекам слезами.
   Мужчина терпеливо переждал эмоциональный всплеск, участливо улыбнулся.
   - Небось, номера всех коллег из телефона удалила.
   - Вы, случаем, не ясновидящим работаете? - поинтересовалась Алина, утирая слёзы.
   - Никак нет, - рассмеялся папин друг. - Просто учителем.
   - Учителем? - не поверила девушка. - В школе что ли?
   - Ты - сама проницательность...
   - Да ну... - Алина недоверчиво сощурилась. - Ничего себе... Уважаю... Мужчина-учитель - это редкость.
   - В этом проблема современной школы.
   Юная безработная ещё раз окинула собеседника взглядом.
   - Вам... дети... - девушка замялась, подбирая выражение поприличней.
   - ...Ещё мозг не съели? - закончил за неё дядя Миша, вновь удивив девушку - именно эта фраза и крутилась у неё в голове. - Иногда порываются. Но я уже привык.
   - Да... Современные дети - это что-то...
   - Дети редко когда были на сто процентов послушны. Особенно сейчас - тут соглашусь.
   - И что же Вы преподаёте?
   - А, - учитель махнул рукой. - Смешно сказать, сейчас преподаю ОБЖ. Рассказываю детям, как себя вести, чтобы этот мир меньше беспокоил.
   - Да уж, этот мир только и делает, что беспокоит!
   - Это уж точно! - подхватил франт. - Люди мудрые говорят, что этот мир - не место для джентльмена. - Мужчина внимательно взглянул на объезжающего качели мальчишку в кепке - тот мгновенно прервал виражи и помог вскарабкаться на узкое сидение донельзя счастливой девчушке в бордовом.
   - Метко сказано, - промолвила Алина.
   Учитель бросил взгляд на часы (не самые дешёвые для педагога-бюджетника).
   - Ну-с, побегу. Рад был тебя повстречать! - их глаза встретились, и Алиной завладело невероятное чувство - едва ли можно подобрать слова для его описания. Она словно на краткий миг заглянула в глубины необозримого океана мудрости, понимания и... любви?
   - Поплакали и будя! - пророкотал приливными валами океан. - Ищи работу, ищи себя.
   Алинин собеседник поднялся, поправил галстук. Девушка очнулась. Перед ней вновь стоял моложавый усач, в ком непросто было признать простого учителя ОБЖ.
   - И перестань дуться на своих бывших коллег. Лучше пожалей. Они тебе не враги, сами себе яму роют.
   - Но и не друзья... - угрюмо заметила Алина.
   - Это верно. А врагов своих ты всё никак не замечаешь...
   - Это вы про кого? - не поняла Алина.
   - Когда-нибудь увидишь, - немного таинственно промолвил дядя Миша. - Ладно, заболтались, - тон его стал будничным. - До свидания, Алина, ещё раз удачи!
   - Всего хорошего! - попрощалась девушка. - Спасибо за беседу... Михаил...
   - "Дядя Миша" гораздо лучше, - не терпящим возражения тоном промолвил усач. - Всегда пожалуйста, - он галантно поклонился и быстро зашагал в сторону центральной улицы, провожаемый взглядом собеседницы. Голова её бурлила от дум.
   Наверняка, "старый папин друг" не тот, за кого себя выдаёт. Может, всё же "подбивает клинья"? Староват, конечно, но мало ли сейчас великовозрастных охотников до юных особ? Седина в бороду, бес в ребро, как говорится, кризис средних лет. Может, он и с отцом сроду не был знаком... Но откуда он тогда её знает? Ах, да мало ли... В "Одноклассниках" мог зацепиться, а дальше у знакомых наводил справки. Заявление о врагах насторожило. Прямо теория заговора какая-то! С другой стороны, в сердце теплилась благодарность. Депрессия отступила, солнце покоя и надежды показалось на горизонте жизни.
   Алина легко вспорхнула со скамейки, и замерший в центре сквера величавым часовым бюст маршала Жукова бодро заскользил навстречу...
   Домой она вернулась ближе к вечеру. После весенней свежести воздух в квартире казался ещё более спёртым. Тут же бросились в глаза жалобно мокнущие под протекающим кухонным краном вчерашние, блестящие жиром тарелки и стакан с толстым чайным осадком, свалка на книжной полке, толстый слой пыли на ковре. Под оптимистичное мурлыкание на популярную клубную мелодию из встроенного шкафа был извлечён подзабытый пылесос. Его монотонный голос немного оживил атмосферу взгрустнувшей однушки. Льющийся через распахнутые форточки приятный сквозняк вымывал остатки давящей хмари. Минут через двадцать ковёр принял божеский вид, посвежевшие, словно усталый путник после душа, линолеум и подоконники блистали, а Алина наводила марафет среди книг - немногочисленные тома Метлицкой, Донцовой и книг по теории продаж выстраивались в гармоничную шеренгу. Навыки мерчендайзинга всё ж пригодились - хоть за это спасибо "Пёрфект шейп". Верхняя полка закончена. Алина отошла оценить результат и дальнейший фронт работ. Глаза зацепились за лежащий "этажом" ниже маленький фотоальбом.
   Девушка уселась у наполовину упорядоченной полки, шелестя начинающими желтеть страницами молодости и детства. Вот она на руках у отца - забавная кнопка в розовом комбинезончике со смешным медвежонком - улыбка во весь беззубый ротик, глазки распахнуты настежь громадному, не успевшему опостылеть миру. Отец - подтянутый молодой человек в майке, с пышной волнистой чёрной шевелюрой что-то говорит малышке - наверное, увещевает взглянуть на маму (снимала наверняка она). Взгляд его источает теплоту и нежность. Резко кольнуло в груди, сердце засаднило расчёсанной ссадиной. Ведь он любил её с мамой... Где сейчас эта любовь? Кому раздаёт её теперь? Той мымре, к которой сбежал от них? Куда всё подевалось? Ни одного звонка с момента развода, лишь безликие алименты. Хоть бы раз пришёл на день рождения, на Новый год, просто так, на худой конец - проведать. Ему простили бы многое. Но он просто исчез, оставшись лишь в скупых воспоминаниях раннего детства и на старых фотографиях. Да не мираж ли эта любовь? Давно известно, что она, боготворимая поэтами и слезливыми романтиками - лишь выброс в кровь гормонов - банальная химическая реакция, эфемерная, как всё под Луной.
   Алина сжала портрет, готовая порвать, но передумала - фотография вернулась на место. Небрежно отшвырнутый альбом шмякнулся на место. Уборочный запал потух, словно факел в грозу.
   Девушка уселась за компьютер. В "Одноклассниках" ждало новое сообщение. Клик мыши - заинтересованность сменилась досадой. Мама. Снова ноет о хромом на все ноги здоровье, анализах... Ну кому интересны эти туалетные подробности! Жалуется на одиночество, зовёт в гости, в пропахшую старостью и затхлостью квартирку в пыльном спальном районе - бывшем рабочем посёлке. Ну, какой может быть дефицит общения в двадцать первом веке? Есть телефоны, скайп, соцсети. Научилась же пользоваться "Одноклассниками" - и ей мало?! Неужели это возрастное? Её передёрнуло при мысли о том, что в старости она, возможно, так же будет плакаться детям на суставы, хондроз, запоры...
   Алина переключилась на список друзей, точнее "друзяфок", большинство из которых едва ли знала - приняла заявки по инерции на заре пребывания среди пользователей сайта, так и не обменявшись ни одним сообщением. Лишь её лень удерживала их в списках контактов. Да забавные посты у них на "стенах". Вот у одной гламурной дивы комикс в стиле "Троллфейс": "23.30: скоро уже пора спать; 05.30: почему у меня открыта "Википедия" и я читаю про ядерную физику?" Алина усмехнулась, взгляд мимоходом упал на часы. Без десяти одиннадцать. Ночь подкралась незаметно, точно кобра к лягушке. Её необъятный клобук завис над темнеющими коробками домов и деревьями, диковинным стадом застывшими среди двора. В какой-то степени комикс про Алину. Но сейчас засиживаться за компьютером не хотелось - давила небольшая усталость - видимо сказывался стресс после увольнения.
   Монитор погас, и ночь проглотила тихую однокомнатную гавань. Лишь мерно шуршала минутная стрелка часов, да изредка - шины припозднившихся автомобилей. Вопреки ожиданиям сон не шёл. В голове колобродили мысли - от нахлынувших с новой силой воспоминаний об утреннем скандале до разговора на детской площадке. Когда по всем правилам веки должны были бы налиться свинцом, а тело сковать блаженная дремотная слабость, очередная мысль жалила в мозг, заставляя ум мучительно мусолить подброшенную проблему.
   Резко, со стуком распахнулась форточка. Порыв нехило похолодевшего ветра ударил в ноги, медленно просачиваясь под тонкое покрывало. Во дворе тревожно шумели тополя. "Надо закрыть, дует", - проскользнула мысль. Но тело словно потяжелело на пуд, не хватало сил даже перевернуться...
   По потолку пополз бледно-зелёный, похожий на отблеск фар луч. Обычно они растягивались, теряя форму, и, соскользнув по стене, пропадали. Но этот не особо спешил - медленно и хищно он полз по стене в сторону компьютерного столика. В животе шевельнулся тревожный холодок.
   Луч упал на изящный кожаный компьютерный стул, осветив его, как софит - замершего на сцене актёра. Зловеще скрипнув, стул развернулся, из схваченного удавкой ужаса горла вырвался жалкий писк, покрывало намокло от пота. На её рабочем месте восседала Люда в чём-то ультрамодном кожаном, ядовито-зелёном, туго обтягивающим пышные формы. Не обращая внимания на вжавшуюся в диван Алину, одноклассница тщеславно красила губы ярко-красной кричащей помадой с блёстками. В свете "софита" Людмилины глаза, казалось, светились зелёным... Со спального места донеслись истеричные всхлипы.
   - Как дела, подруга? - с издёвкой поинтересовалась Люда. - Знаешь, мы с Ромой собираемся на Канары. Не хочешь составить компанию?
   Дрожащая от холода и страха Алина лишь тихо подвывала, не отрывая взгляд от гипнотически-светящихся глаз.
   - Знаю, не хочешь! - бросила Людмила тоном прокурора. - Да если б и хотела, не поехала... На какие шиши? - глумливо осклабилось зеленоглазое страшилище. - У тебя и на нормальное жильё-то не хватает. - Люда брезгливо подёрнула плечами. - Теснотища! Комар в твоём сарае не развернётся! Как ты только в этой камере живёш-ш-ш... - голос перерос в глухое шипение. Модные шмотки начали покрывать всё тело подруги - обвивая ноги, карабкаясь по шее, поглощая лицо. Миг и со стула скользнул громадный зелёный удав - стремительный чешуйчатый зигзаг мелькнул в мертвенном свете луны, скрывшись где-то у изголовья дивана. Превозмогая нахлынувшую слабость, Алина поползла к дальнему концу спального места. Каждый сантиметр давался с трудом, словно её нагрузили мешками с песком...
   В коридоре заплакал ребёнок. Алина так и окаменела, стоя на карачках посреди сбуробленной постели. Со стороны она казалась жутким сфинксом. Самовнушение в стиле "это просто дурной сон" звучало неубедительно. Она ущипнула себя - получилось весьма ощутимо, девушка чуть не ойкнула. Скрипнула дверь, из темноты прихожей, словно из-за кулис вышел мужчина с ребёнком на руках. Алина задохнулась - это был отец. Дитя истошно верещало, вырывалось, неуклюже молотило ручонками по рукам пришельца.
   - Доченька, успокойся! Ну что ты заладила? - увещевал отец, но крик продолжал всверливаться в эфир отбойный молотком.
   Внезапно крохотная чёрная точка на плече ребёнка, что Алина приняла за родинку, принялась стремительно расти, превращаясь в ужасную опухоль. Девочка затрепыхалась, словно карась, живьём брошенный на раскалённую сковороду, визг достиг ультразвукового порога. Страшные метастазы пожирали ножки, ползли по груди. Из омерзительных новообразований вылезли тёмно-сиреневые склизлые щупальца, впившиеся в руки родителя.
   - Доча, что ты делаешь?! Прекрати! Пусти!!! - завопил отец. Крик оборвался, в горле забулькало, тело позеленело и с мерзким звуком начало распадаться. Остатки плоти вихрем закружились вокруг зависшей в воздухе девочки, растущей на глазах. Младенец, ребёнок, подросток, девушка, женщина - метаморфозы пролетали стремительно - через пару мгновений перед парализованной ужасом Алиной предстала отвратительная древняя карга, обезображенная опухолями, свисавшими с конечностей мерзкими мешками.
   За её спиной остатки отцовского тела элементами дикой мозаики оформились в человеческие фигуры. Черты их скрывала темень, но Алина готова была поклясться, что слышит завистливый шёпот Вики, Зинки и Леськи...
   Старуха протянула к хозяйке безобразные руки, морщась, словно само движение причиняло боль. Из жабьего рта вырвалось утробное завывание. Алинины лёгкие, словно получив "волшебного пенделя", расправились, чуть не лопнув, она пронзительно завизжала и кинулась прочь из квартиры.
   Как она преодолела пять этажей, Алина не помнила. В чувство её привела железная дверь подъезда, в которую она с размаху впечаталась. Следующий удар обрушил бетонный пол. Копчик и локоть прострелила боль. Рука онемела, лестница поплыла перед глазами. Встряхнув головой, девушка вскочила, шатаясь как пьяная, навалилась на дверь, лихорадочно пытаясь попасть пальцами в отпирающую её кнопку. Запищал отпертый магнитный замок, Алина вывалилась на улицу. Бледная, как привидение, растрёпанная, с шальными глазами, в одной пижаме, босоногая она походила на сбежавшую из психушки. Навстречу громадным айсбергом в тумане поплыл соседний дом, разбуженный пронзительным беспрерывным визгом - многочисленные глазницы окон одна за другой испуганно зажигались.
   Прямо на выходе в сквер беглянка снова неудачно вписалась во внезапное препятствие - удар был несильным, девушка удержалась на ногах... и тут же ощутила себя в чьих-то сильных объятиях.
   - Не трогай меня!!! Отпусти!!! Иди нафиг, монстр!!! - заорала Алина, извиваясь, совсем как её чудовищный малолетний двойник пару минут назад.
   - Успокойся! - требовательный, но мягкий голос, казалось, прозвучал из глубин припадочно колотящегося сердца.
   Ужас отхлынул, муть перед глазами рассеялась, являя ей мужественное усатое лицо, гротескно освещённое ярким резким голубым светом фонаря.
   - Дядя Миша? - пролепетала Алина. - Что... что Вы...
   - Похоже, просто оказался в нужное время в нужном месте, - спокойно прояснил ситуацию давешний знакомый. - И что же за сила вынесла тебя в одном исподнем в столь неурочный час?
   Из-за припадочной дрожи Алина едва могла вымолвить слово. Рассудок слушался не охотнее языка.
   - Я... Я... Там... У меня дома... Что-то страшное... Сначала моя подруга... Потом папа... Я не знаю... - возбуждённо и сбивчиво, точно бредя, залопотала девушка.
   - Ну ладно, пошли, покажешь, - без тени подозрения и колебаний распорядился дядя Миша.
   - Я не пойду туда! - взвизгнула Алина.
   - Будешь ночевать на улице? - с лёгкой усмешкой произнёс учитель ОБЖ.
   Алина закусила губу, обречённо труся вслед за папиным приятелем. Острое чувство нереальности происходящего не оставляло её. Щипки и пощёчины самой себе упрямо убеждали, что она бодрствует.
   На площадке первого этажа топтался невысокий коренастый лысеющий мужчина в наспех завязанном на узел махровом халате.
   - Какого лешего? Что за вопли среди ночи?! Убивают, насилуют? - забухтел он, увидел вошедшую пару.
   - Сейчас разберёмся, идите спать, - в успокаивающем тоне провожатого Алине почудилась императорская властность.
   Коренастый покорно кивнул и скрылся за распахнутой дверью квартиры.
   Лифт домчал до пятого этажа, и дядя Миша без колебаний распахнул приоткрытую дверь Алининого "гнёздышка". Внутри царили мрак и тишь. Глаза коротко резанул зажегшийся в прихожей свет. Ещё секунда - осветилась спальня.
   - Ну? - показался в дверях гостиной учитель.
   Алина с опаской вошла домой.
   - Дверь лучше прикрыть, - напомнил дядя Миша.
   Металлический щелчок запертого замка заставил девушку вздрогнуть. В спальне было пусто, тишину вновь нарушали лишь ход часов да шаги Алининого провожатого. При электрическом свете пережитый ужас казался лишь бредовым сном, и присутствие папиного друга и сбитая, ещё не просохшая от пота постель не совсем вписывались в реальность.
   - Н-никого... - растеряно выдавила Алина. - Но... Чёрт! Что это всё значит? - воскликнула она. - Это что, сон, глюки?!
   - Любой сказал бы что да, - размеренно проговорил дядя Миша. - Но не будем торопиться с выводами. - Он поднял валяющийся у компьютерного стула чёрный тюбик губной помады. - Не твоё?
   Не дожидаясь ответа, тюбик вдруг зашипел, вспенился, с ладони усача медленно взмыл клуб чёрного дыма.
   Алина со вскриком отпрянула - глаза на пол-лица, белого, как простыня, - спрятались за свалявшейся космами чёлкой, грудь часто и сбивчиво вздымается.
   - Что... Что это?! Это не сон?!
   - Что же мешает проснуться, перевернуться на другой бок и забыть об этом кошмаре? - снисходительно улыбнулся учитель ОБЖ.
   Алинины ноги подкосились, девушка обессиленно рухнула на диван.
   - Что это всё значит?!!- выдохнула она на грани истерики.
   - Сейчас скажу.
   Её бросило вперёд. Требовательный немигающий взгляд вонзился в бесстрастное лицо.
   - Это, Алина, и есть твои злейшие враги.
   - Не понимаю, Люда, папа... - растерянно затрясла головой девушка.
   - Нет, нет, - мягко перебил дядя Миша. - Это лишь личины, коих мириады...
   - Значит... Получается... Ох, откуда они взялись?! Что им от меня надо?!! - почти закричала полностью сбитая с толку Алина.
   - Замечательные вопросы! - воодушевился собеседник. - Отвечаю по порядку. От тебя они хотят полного повиновения. А вот откуда взялись... Да по сути ниоткуда. Они всегда были рядом. Просто умело скрывались. Они суть приложение к твоей жизни здесь.
   Алина глубоко вздохнула.
   - Дядя Миша, может, хватит мистического тумана? Скажите конкретно, кто это был, у меня в квартире?
   - Только не торопись вызывать психбригаду, когда услышишь, - усмехнулся мужчина. - Можешь называть их как тебе больше нравится. Я бы назвал демонами. Твоими личными демонами.
   Алина не была воинствующей атеисткой, но и не считала религию чем-то практичным - так, утешением для коптящих воздух старушек. А ад, бесов, демонов - вовсе сказкой для запугивания не вписывающихся в церковные стандарты.
   - Дядь Миш, ну Вы сами-то верите, во что говорите?
   Усач загадочно улыбнулся.
   - Лично у меня нет оснований не верить. Хотя, будь я на твоём месте, мой скованный рационализмом рассудок тоже хватался бы за попытку объяснить всё логически.
   Алина вдруг почувствовала, что её кровь будто начинает кипеть.
   - Нет!! - завизжала она. - Нет!! Не верю! Бред!! - гостиная пришла в движение, кружась быстрее и быстрее, словно диван превратился в диковинную карусель. - Не верю!!!
   - Поспи, милая, приди в себя! - докатился до слуха далёкий и глубокий голос.
   Горячая как лава, вязкая волна накрыла её с головой. Мир померк...
   Алина очнулась у себя в постели. За приоткрытым окном - белый день. Свежий ветерок чуть колышет ситцевую занавеску, нежно касается горячих щёк. Вдалеке слышен детский смех, голоса редких прохожих, шум проезжающих машин. На столике рядом с компьютером упорно шуршат часы. Два часа дня. Девушка села. С головы свалилось мокрое полотенце. Алина удивлённо затеребила его в руках. Откуда оно? Неужто лунатизм? Неудивительно после такого стресса...Вон и постель едва ли суше - хоть выжимай...
   Пальцы вдруг до побеления сжали незатейливый компресс - на кухне кто-то гремел тарелками. Ужасы ночи завихрились в уме с новой силой.
   Девушка крадучись выбралась в прихожую. Дом был не нов, и пол в занимаемой ею квартире представлял собой стыдливо скрытое линолеумом древнее ДСП. Проклятые деревяшки предательски скрипели...
   На кухне жизнерадостно орудовал дядя Миша. Бурля, дымилась на плите кастрюля, помещение заполняло мягкое, освежающее травяное благоухание.
   - С пробуждением, Алина! - бодро отреагировал на её появление загадочный учитель.
   - Как Вы ко мне попали? - пролепетала она, тяжело опустившись на стул.
   - А я и не уходил, - простодушно ответил дядя Миша. - Нельзя же было бросать тебя в таком состоянии. Угощайся, - кивнул он на стоящую на столе кружку с ароматно-дымящимся зеленоватым напитком. - Нашёл в аптеке успокоительный сбор. Вот такая штука. - Усач показал большой палец.
   В лицо ударил жар. Получается, вчерашняя свистопляска была реальной? Голова пошла кругом.
   - Разум ещё не переварил происшедшее, - сказал, словно слыша её мысли, дядя Миша. - Так всегда бывает, когда рушатся привычные представления. Попей чаю, станет легче.
   Сбор и правда, оказался добротным - горьковато-сладкий, освежающий, он словно укутал воспалённый рассудок мягкой тёплой фланелью. Стресс отхлынул, мысль потекла спокойно, словно отгремевшая ледоколом река.
   - Скорее всего, Вы правы... - произнесла Алина. - Никак не могу свыкнуться с мыслью, что демоны существуют.
   - Как ни прискорбно, реальность такова, - кивнул папин приятель. - Хочу заметить, ты столкнулась с самыми опасными...
   - Да ну! - недоверчиво покосилась на собеседника девушка.
   - Многие считают, что чем у противника больше пушка, тем он и опаснее. Редко кто понимает, что диверсанты и шпионы могут нанести вред гораздо больший. Бывает, именно они меняют ход войны. Также и здесь - эти демоны тем и опаснее, что никто их таковыми не считает.
   - Вы сказали, что они были рядом со мной всегда...
   - Верно, - подтвердил дядя Миша. - Бывало, ты слышала их шёпот, считая его собственными мыслями...
   - Хотите сказать, что я... как это называется... одержимая?! - возмутилась девушка.
   - Не более чем миллионы ребят и девушек, вроде тебя.
   - Но почему всё это... случилось именно со мной, а не... с этими миллионами?! - воскликнула Алина.
   - Вопрос вопросов, что называется, - пожал плечами собеседник.
   - Ну, и что теперь делать?! - в отчаянии заломила руки Алина.
   - Прежде всего - успокоиться! Завтра встретимся и, если захочешь, снова поднимем вопрос.
   - Почему не сегодня?! - почти взвизгнула девушка.
   - Такие вопросы на скорую руку не решаются, тем более в возбуждённом состоянии, - осадил её дядя Миша. - Сегодня отдыхай, приводи себя в порядок. Снаружи и, в первую очередь, внутри...
   - А если они снова придут?! - в Алининых глазах читался ужас.
   - Сегодня тебя не точно побеспокоят, - заверил учитель ОБЖ. - Извини, вынужден на сей оптимистичной ноте тебя оставить, время поджимает. Тут на плите супчик гороховый, - сообщил он уже в прихожей, накидывая ветровку. - Можешь кушать.
   - Гороховый, мой любимый, - удивлённо промолвила Алина. - Дядя Миша, иногда мне кажется, что Вы знаете меня лучше, чем я сама...
   - Так и есть, - на полном серьезе ответил усач, зашнуровывая лакированные ботинки.
   - От скромности Вы точно не умрёте, - чуть улыбнулась девушка.
   - Не только от скромности, - поднял на неё глаза друг отца. - Ну, до завтра! - он бодро выскочил в подъезд, и каблуки звонко зачокали по каменным ступеням.
   Из зеркала в ванной комнате снова глянул Тутанхамон. Дядя Миша прав, пора приводить себя в порядок! После наведения туалета Алина по привычке уселась за компьютер. "Одноклассники" встретили ничего не значащими новостями. Новых сообщений вроде нет. Сердце вдруг защемило, но не так, как раньше - приглушённая боль, словно врач осматривает ушибленную ножку. И на фоне неё грудь непостижимым образом заполняли тихая радость и свет...
   Майское солнце не скупилось на тепло, хотя на улице чуть похолодало. Детская площадка, как и вчера полна движения и гомона, Жуков взглядом победителя созерцает засаженную невысокими голубыми елями аллею. Вымощенная бело-розовой брусчаткой тропинка выходит прямо к остановке, куда уже неспешно подруливает белоснежная маршрутка. Алина ускорила шаг, и не зря - автобус шёл именно туда, куда нужно - в бывший рабочий посёлок.
  
  
   Стоя перед обшарпанной бурой в чёрную крапинку металлической дверью, девушка долго не нажимала полуразбитую кнопку звонка - захватили нахлынувшие воспоминания. Бывало, в детстве, забыв ключи, она сидела у этой самой двери, пока мама не приходила на обед. Иногда ожидание длилось до часу. Вьюжными зимами скрипели на ветру заржавленные ступени чердака, вселяя пугающие мысли, что кто-то громадный и сердитый сопит этажом выше. Сердце радостно отзывалось на каждый хлопок тогда ещё деревянной двери, падая всякий раз, когда лифт, чьи звуки были заучены как таблица умножения, останавливался раньше, или проезжал мимо. О, золотое время, когда боишься, что отошедшие поутру папа с мамой уже не вернутся, сгинув в болотах за гаражами, чьи крыши видны из окна, зачем, полузабытое, бередишь сердце?
   Незатейливый "динь-дон" в глубине квартиры. Тихо. Алина - вновь забывшая ключ маленькая школьница. Ан нет! Где-то за дверью зародилась возня, едва слышные шаги, странно - от этого так радостно, совсем как в детстве... Скрипнула деревянная дверь. "Кто там?" - донёсся скрипучий голос из-за крапчатого металла.
   - Мам, это я, Алина.
   Пара мгновений недоверчивой тишины, радостно, точно завидевшая любимого хозяина собачонка взвизгивает замок, медленно, ещё с тенью недоверия растворяется дверь...
   Всемогущее время углубило колеи морщин Алевтины Сергеевны, по волосам серым плавленым свинцом медленно ползла седина, да и вообще она ощутимо сдала по сравнению с последним Алининым визитом. Но её объятия, казалось, выдавили из лёгких дочери весь воздух.
   - Алиночка, дочка... - голос матери дрожал. Блеск в глазах, обычно вызывающий в Алине лишь брезгливость, внезапно отозвался в сердце жалостью...
   Алина с трудом освободилась от цепких объятий.
   - Дочка, проходи, сейчас тебе что-нибудь покушать соображу, - захлопотала Алевтина Сергеевна.
   - Мам, не суетись! Я сама приготовлю...
   - Но, но! "Сама"! К матери, домой приехала! - возмутилась пожилая женщина.
   - Мам, - примирительно произнесла Алина, - ну что ты меня всё так... опекаешь? Мне же не пять лет...
   - Не пять, не пять... - вздохнула Алевтина Сергеевна. - Вот сама мамой станешь - поймёшь...
   Сердце обожгло болью. "Станешь мамой, поймёшь...". Да станет ли? Рожают, конечно, некоторые, что называется, "для себя". Но тут уж как повезёт... Мужики сейчас на редкость безответственные... Ладно их папочка, порядочный, хоть и непутёвый, деньги отсылает. Но ведь не все такие, далеко не все...
   Мама без церемоний оккупировала кухню, загремела кастрюлями.
   - Алина, я в магазин не ходила. У меня овсянка есть и макароны...
   - Лучше макароны, - тут же ответила Алина. Овсянка была кошмаром детства. - Мам, тебе самой-то что-нибудь в магазине надо?
   - Да что мне-то? - донеслось из кухни, дочери живо представилось, как мать равнодушно отмахивается. - Что мне пировать с моим диабетом?
   - Ты инсулин-то колешь?
   - А то!
   Старая двухкомнатная квартира, где прошло Алинино детство, всё больше приходила в упадок. Окна и подоконники покрыла сажа, с потолка по углам свисали нитки паутины, пожелтевшие чахлые цветы в треснувших горшках совсем сникли. В спальне на столе и окне громоздились беспорядочной кучей клубки пряжи, тетради, картонные папки с выкройками, журналы мод. Последние смотрелись новыми "мерсами" на свалке автолома. В удушливой атмосфере витали пыль и дряхлость.
   - Мам, ты бы хоть форточки открыла! Дышать нечем! - пожаловалась Захарова-дочь.
   - Просифонит меня...
   - Оденься потеплее... Господи, вечно у тебя бардак...
   - Да это разве бардак? - простодушно удивилась появившаяся в комнате мать.
   "Интересно, ЧТО же для неё бардак?" - пронеслось в уме у Алины.
   - Дочь, оцени обновку! - воскликнула Алевтина Сергеевна. Женщина порылась в том, что представлялось Алине беспорядочно висящей на вешалке разноцветной грудой, и на Божий свет появилась достаточно стильная вязаная жилетка.
   - Как? - поинтересовалась мама, примеряя вещь. Модная обновка на Алевтине Сергеевне смотрелась аляповато, как ультрамодный тюнинг на "Запорожце".
   - С последнего номера "Сандры" подцепила, - с гордостью сообщила мать.
   - Журналы-то у тебя есть время читать... - снисходительно улыбнулась Алина. - Ты бы всё же прибралась, тебе всё равно двигаться надо, завалишься совсем...
   - Ой, не пугай! - отмахнулась пенсионерка. - Ладно, пойду макарошки мешать.
   Покуда Алевтина Сергеевна орудовала у плиты, девушка, вооружаясь поочерёдно то веником, то тряпкой, ликвидировала последствия маминого бездействия - побелели подоконники, исчезла паутина, воспрянули цветы, точно умирающие в пустыне, окроплённые мимолётным дождём.
   -Доча, пойдём, макарошки готовы... Ох! - Алина подняла глаза от глянцевого журнала, с интересом взглянув на замершую в дверях с открытым ртом маму. Чему удивляться - просто-напросто пряжа, журналы и выкройки аккуратно разложены по стопочкам, одежда на вешалке - точно бойцы на майском параде, а шали с шарфами аккуратно сложены в полупустую тумбочку.
   - Ох, доча, - голос матери дрогнул. - Даже не знаю... Спасибо, дорогая... Не знаю, найду теперь что... - в глазу, словно первая звездочка в сумерках, сверкнула слезинка. - Бывало, по молодости, я приберусь дома, так Петя ругался: "Где носки? Где моя книга? Вечно ничего не найдёшь после твоей уборки!"...
   На лицо девушки надвинулась тень. Напоминания об отце, похоже, начали её преследовать. Сдавивший сердце пресс выдавливал из семян воспоминаний о лихолетье разводной эпопеи, крепко подсоленных материнскими слезами, отборный яд.
   - Как-то весело ты об этом говоришь, - бросила дочь.
   Мама вздохнула, присела рядом на кровать. Лицо её осунулось, морщинистые щёки увлажнили ломаные линии слёз.
   - Дочь, - с трудом выговорила Алевтина Сергеевна. - Ты прости его. Не держи зла. Не надо этого... Себе же хуже... Сама я виновата. Из-за меня ведь, дурочки наглой ушёл.
   - Мама, ну что ты говоришь! - воскликнула Алина. - Эта чучундра его окрутила...
   - Ты погоди! - оборвала её мама. - Слушай. Отец твой золотым человеком был, красивый, работящий, тебя любил до потери пульса...
   - Видеть не до потери! - перебила девушка. - Сколько раз он потом к нам приходил с дочерью повидаться? Даже пальцы загибать не надо! Вот сколько! - она почти ткнула в лицо матери сцепленные кольцом пальцы.
   - Но, но! Пальцами-то тыкать! - завелась пенсионерка. - Обижала я его, что греха таить... Была бы в твоём возрасте поумней...
   - Ма-ам! - умоляюще протянула Алина.
   - Дура я была дура! - продолжала, вздыхая, Алевтина Сергеевна. - Золотого человека упустила! Всем была недовольна, что твоя прынцесса на горошине... Ты бабушку Аню-то помнишь?
   Бабушку по отцу Алина помнила смутно. Виделись они, похоже, лишь единожды, когда ей было года три-четыре. Помнилось, как бабушка привезла целый пакет потрясающе вкусных пирожков, как они подолгу гуляли, как перед сном, пока родители смотрели телевизор, баба Аня вполголоса, но фантастически живо рассказывала захватывающие истории, что, вполне возможно, придумала сама... Помнила нежно-лукавый взгляд из-под толстых очков, широкую улыбку, которую не портило даже отсутствие зуба, заразительный смех...
   - Её тоже обижала, - понурилась Алинина мама. - Ещё похлеще, чем отца. Его-то любила, а свекровок кто любит... Ничего тогда не понимала... Как-то... - подбородок пожилой женщины задрожал. - Отец, помнится, тогда уже спутался с этой Юлькой... Но метался, не решался развестись. И вот звонит бабушка Аня, - слёзы побежали её обильней, грудь рвалась от сдерживаемых рыданий, слова проталкивались всё трудней. - Хотела наверное... с Петей... поговорить... а тут я... Ну, сказала ей... "Полюбуйтесь, как сыночка воспитали"... Много всякого... наговорила... Понесло меня... Не в себе тогда была, понятно... Как вспомню... всё огнём горит внутри... - Алевтина Сергеевна замолчала, закрыла лицо руками. Алина нежно обняла мать.
   - Обидела я тогда бабушку, до слёз обидела, - немного успокоившись, подытожила Алевтина Сергеевна. - И тогда Петин отец, дедушка твой сказал ему: "Разводись ты с этой дурочкой". Так всё и решилось... Из-за языка моего поганого... Так глядишь, и перебесился бы может, кинул бы Юльку свою... А так, - женщина равнодушно махнула рукой. Всё равно у разбитого корыта остался... Она сама его кинула...
   - Откуда знаешь? - удивилась дочь.
   Повисло напряжённое молчание.
   - Знаешь, девка, ты прости, - смущённо начала пенсионерка. - Не решалась рассказывать, да и ты об отце вспоминать не любила. Письмо он мне написал...
   - Письмо?! - чуть не подпрыгнула Алина. - Когда?!
   - Только ты институт закончила. Тогда уже жила отдельно. И тут как-то почту проверяю, смотрю - письмо! От него, родимого! Так во мне дух-то и занялся! Так-то всё деньги, деньги, я тут - гляди-ка, письмо! Писал, что жизнь у них не сложилась... Сначала всё хорошо, вроде было, переехали, квартиру купили, девочка даже народилась. Потом, склоки скандалы, запил даже... Ну и в оконцовке она на развод подала... Даже без его ведома, пока в командировке был. Вызывают в ЗАГС, а там: "Здрасьте, Вы разведены, распишитесь". Он как стоял, так и сел. Квартиру у него оттяпала, уж не знаю как она его окрутила, на неё оформил.
   - Бред! - возмутилась Алина.
   - Вот и я о том же. Теперь вот бобылём живёт...
   В груди у девушки вдруг что-то сдвинулось и зазвенело, словно лопнула впившаяся в сердце древняя ржавая скоба. Защипало глаза от вмиг переполнивших её облегчения и жалости.
   - Назад-то не думал возвращаться? - без особой надежды спросила Алина.
   - Куда назад? Ко мне-то? - Алевтина Алексеевна рассмеялась. - Какой ему назад. Он теперь на баб-то даже не смотрит после такой подлянки. Да и не в том возрасте мы...
   - Любви все возрасты покорны, - попыталась пошутить дочь.
   - Была бы любовь... - отмахнулась женщина. - Ну, пошли, что ли, кушать?
   Макароны оказались выше всех похвал. Алина давно отметила, что самое простое блюдо в мамином исполнении приобретает незабываемый вкусовой оттенок, соперничающий с глутаматом натрия.
   - Обалденно, мам! - похвалила девушка, когда кремовый в красную крапинку кетчупа макаронный червячок исчез во рту.
   - Доча, давай признавайся, что это с тобой сегодня, - добродушно-подозрительно покосилась на неё мама.
   - А что? - не поняла наматывающая спагетти на вилку Алина.
   - Какая-то ты... блаженная.
   - Да ну тебя!
   Девушка всё же понимала, что мать права. Чувствовала она себя, по меньшей мере, необычно. Покой, умиротворение, отголоски радости и доброты - Алина с трудом могла описать распустившийся внутри букет чувств (позднее она назвала это "внутренним светом").
   После макарон немного потолковали. Говорила в-основном мама - снова жалобы на здоровье, размер пенсий, критика "бессовестного" украинского правительства, "расстреливающего свой народ" в Донбассе. Алина лишь кивала, редко вставляя фразы и междометия. Про себя ей рассказывать было особо нечего. Со времён последнего сообщения в "Одноклассниках" мало что изменилось, не считая увольнения, о чём рассказать не решилась, чтоб не беспокоить и так сдающую позиции бескомпромиссной старости маму. Затем - "показ мод". Алина выступала в роли, жюри, оценивая связанные за время её отсутствия шали и береты. Большая часть оказалась довольно креативно исполнена и даже молодила перешагнувшую шестидесятипятилетний рубеж Алевтину Сергеевну...
   - Ну, дочь, ты почаще заходи, - а то одиноко мне здесь... Интернет Интернетом, а вот такого, живого общения так, бывает, не хватает, - в глазах матери читались мольба и неизбывная скорбь. Алина застегнула босоножки, и они вновь слились в объятиях.
   - Хорошо, мам постараюсь почаще, - сказала девушка. - Ты только не заваливайся, лечиться не забывай, доктора слушай... и вяжи, у тебя здорово получается. Мне особенно тот сиреневый берет с цветами понравился...
   - Да ты что! - всплеснула руками просиявшая Алевтина Сергеевна. - Неужто красиво? А я его уже распускать собралась...
   - Не вздумай! - погрозила пальцем Алина. - Лучше распусти тот оранжевый...
   - Так и сделаю, - твёрдо заверила мать. - Мне он самой не нравится.
   - Ну ладно, мам, целую, пока-пока!
   Снова жаркие объятия, пламенный поцелуй сухих старческих губ. Алина горной козочкой слетела по ступенькам - через одну, совсем как в школьные годы. Вот и маршрутка как по заказу. Да ей определённо сегодня везёт!
   Набежавшие торопливые тучки мелко сыплют дождиком, копоть прибило к асфальту, в салон игриво врывается освежающий ветерок. Дорога пролетела незаметно. Вот уже и знакомый сквер на подходе...
   Тонкая облачная вуаль раздвинулась точно занавес, заиграли перламутром мелкие дождинки, орошающие воссиявшие ступени подземного перехода. Взлетев на свет Божий, Алина застыла в восхищении. Над дальним краем горизонта вздымалась синева неописуемых оттенков, напоминающая нависшие над городом громадные лепестки сирени. Подсвеченные солнцем голубовато-зелёные ели и башенки выстроившихся рядами новостроек на их фоне казались великолепно прорисованными трёхмерными моделями, над которыми занимался невесомо-хрустальный переливчатый лук радуги.
   - Обалденно! - выдохнула впечатлённая картиной девушка.
   Неспешно плывёт навстречу орденоносный хозяин сквера, подсвеченные солнцем дождинки мягко сверкают на волнистом лиловом бархате туч, воздух полон пронзительного аромата умытых дождём цветов.
   Резко и тревожно зазвенели цепи качелей, площадка взорвалась надсадным детским плачем, крошащим в песок осколки радужной идиллии. Миг - и Алина поднимает с земли хорошенькую светленькую девочку лет пяти в голубоватой кофточке со Смешариками. На раскрасневшемся личике мерцают бусины слёз, громкости крика хватило бы на турбину "Боинга". Площадка замерла.
   - Аня! - возник рядом мужчина в белой в полоску рубашке и бежевых брюках - очевидно отец.
   - Кажется, цела! - Алина передала девочку родителю.
   - Спасибо! - кивнул тот. - Анечка, больно?
   Алина неловко усмехнулась. Ну что за вопрос! А ещё винят женщин в болтливости!
   - Аня, где ударилась? Где болит? - дошло до отца. Чадо красноречиво потёрло позвоночник.
   Втроем присели на скамейку. Девочка продолжала надрывно плакать, несмотря на папины успокоительные потуги.
   - Бедная девочка! - покачала головой Алина. - Эта высокая качеля часто проворачивается, если слишком сильно наклонишься. Тут надо повнимательней.
   - Будем иметь в виду, - ответил отец. - Аня не любит ту низкую. Хочет качаться повыше. Она у нас кололевна.
   Алина скромно улыбнулась.
   - Ой! И правда... - вполголоса воскликнула она, наклонившись к ребёнку. Девочка смолкла, удивлённо глядя сквозь слёзы на незнакомую тётю.
   - Тебе это колечко, наверное, заморский принц подарил? - спросила девушка, любуясь поблескивающим на пальчике пострадавшей украшением.
   - Это мама мне купила, - возразила маленькая собеседница.
   - Мама? - восхитилась Алина. - А туфельки тоже мама?
   - Да.
   Алина украдкой взглянула на мужчину. В его глазах теплилась благодарность. Небольшой портретный набросок в сознании: среднего роста, но статный, светловолосый, голубоглазый, с прямым, немного широким носом и волевым подбородком. Почему-то напрашивается сравнение с древнегреческим Аполлоном.
   Девочка немного успокоилась - "турбина" смолкла, но слёзки ещё бегут, грудь дрожит от всхлипов.
   - Тебя Аня зовут? - снова наклонилась к девчушке Алина. Та закивала.
   - Слушай, - произнесла девушка голосом человека, пережившего внезапное откровение, - жила одна девочка, кстати, тоже Аней звали. Она очень любила на качелях качаться. Качались они как-то с мамой и раскачала её мама высоко-высоко...
   Девочка смолкла, обратившись в слух.
   - Аня испугалась, наклонилась, а качеля р-раз - и перевернулась! Ушиблась Аня, заплакала, смотрит, а мамы-то и нет. Да и площадки нет, а вокруг - дремучий лес. Ещё сильнее испугалась девочка, стала маму звать, а из леса ей только эхо отвечает: "ма... ма...". Пошла она тогда по тропинке, а уж вечереет, сумерки сгустились, темно стало, страшно, совы ухают, волк в чаще завыл, ёлки скрипят страшно, в кустах чьи-то глаза светятся.
   Аня слушала, открыв рот.
   - И вот видит она - впереди огонёк. Побежала она, видит - избушка стоит. Постучалась. Открывает старичок, а глаза - добрые-добрые. "Здравствуй, - говорит, - Аня, проходи, отдохни с дороги, страшно в лесу по ночам". Аня ему: "Дедушка, ты меня откуда знаешь?" "Я, Аня, всех знаю, кто в мой лес попадает" Заплакала Аня: "К маме хочу!" "Конечно, - улыбнулся дедушка, - Конечно, попадёшь обратно к маме. Только сегодня уже поздно, ты отдыхай, а я тебе молочка согрею"
   Девочка скривилась.
   - Не любишь молоко? - спросила Алина.
   - Не-а.
   - Наша Аня тоже не любила. Тогда дедушка угостил соком.
   - Яблочным?
   - Яблочным, - с готовностью согласилась сказительница. - Из своих яблок.
   Аня-настоящая облизнулась.
   - Вкусным, наверно?
   - О-очень вкусным! - загадочно произнесла Алина. А ещё волшебным. Кто его выпьет, тот с любой высоты будет падать, как на батут.
   - Батут! - восторженно взвизгнула Аня-настоящая. - Толя, а мы в парке на батут пойдём?
   - Что это мы так увлечённо слушаем? - раздался сзади женский голос.
   Все трое обернулись как по команде - позади стояла девушка чуть старше Алины с волосами цвета умытой дождём пшеницы до плеч, изящными подведёнными бровями, длинным, но изящным носом с небольшой горбинкой и карими глазами.
   - Мама! - вскочила Аня, - а тётя нам сказку говорит!
   - Сказку? - мать недоверчиво покосилась на Алину.
   - Аня упала с качели, а девушка её успокоила, - пояснил Толя.
   - Упала с качели? - девушка с пшеничными волосами нахмурилась. - Ну и как тебя угораздило? - наклонилась она к дочери. Та молчала, виновато понурившись.
   - Толь, ну а ты-то на что? - мать обратила грустный взгляд на "Аполлона".
   - Всё так быстро произошло, Ир...
   Девушка вздохнула.
   - Мама, я на горку! - сорвалась Аня.
   - Только осторожно!
   - Хорошо! - донеслось из "терема".
   Анина мама поспешила к дочери - во избежание.
   - А сказка интересная, - заметил парень.
   - Спасибо, - Алина чуть заметно улыбнулась.
   - Сами придумали? - собеседник восхищённо приподнял брови.
   - Ну, - Алина замялась. - Как-то само вышло...
   - Наверное, литфак закончили?
   Девушка кивнула. "Ещё один провидец!" - пронеслось в голове.
   - И я. Только никогда не был склонен к сочинительству.
   Алина привстала.
   - Я, пожалуй, пойду, пока ваша супруга не устроила Вам сцену ревности.
   - Супруга? - парень от души рассмеялся. - Извините, - произнёс он, успокоившись, - если Вы про Иру, то это моя сестра.
   Алинино лицо вспыхнуло пунцовым.
   - Простите... Чёрт! Надо ж так...
   - Ничего страшного, бывает. Что до супруги, то это почётное место пока вакантно.
   Алина опустилась обратно. Только сейчас она заметила, что у собеседника нет кольца.
   - Кстати, меня зовут Алина. А вас... Анатолий? - "Аполлон" кивнул. - Я Вас не напугала... когда кинулась на помощь?
   - Ничуть. Знаете, я даже не удивился. По вам видно, что вы человек неравнодушный.
   - Может, лучше на "ты"? - смущённо предложила девушка.
   - Так сразу? - удивился Толя.
   - Разве я так старо выгляжу? - Алина полушутливо изогнула бровь.
   - Н-ничуть. Просто мы так мало знакомы...
   - Как знаете...
   - Ну, если вам... если тебе так удобнее, пожалуйста, - уступил парень. -
   - Почему ты решил, что я не равнодушный человек? - спросила Алина.
   "Аполлон" пожал плечами.
   - Не знаю, наверное, потому что светишься, как святая.
   Алина расхохоталась так, что чуть не задрожали стёкла примыкающей к скверу девятиэтажки.
   - Святая?! Не смеши мои адидасы!!
   - Ей-богу, мне так показалось... - Толя почти театрально положил руку на сердце.
   Алина снова грохнула.
   - Смеёшься?!
   - Уж кто смеётся, так это ты...
   - Вижу, вы нашли общий язык, - сказала вернувшаяся Ира. Аня тут же взгромоздилась рядом, выжидающе глядя на Алину. Девочка явно хотела продолжения сказки.
   - Толя, прости, мне уже реально бежать, - вполголоса пролепетала девушка, вскакивая. - Рада была познакомиться.
   - Ну, счастливо! - парень сверкнул неотразимой улыбкой. - За Анютку спасибо.
   - Да, - присоединилась Ира,- спасибо вам. От совокупного сияния двух улыбок впору было ослепнуть. -
   - Да что Вы говорите! - замахала руками Алина. - Я ничего не сделала.
   - Сделала, сделала... - подмигнул Анатолий.
   Алина выстрелила с места чуть не пулей.
   - Тётя-я!! - полетел вслед жалобный зов.
   Алина мельком обернулась: Ира увещевает вырывающуюся дочь, Толя, улыбаясь вовсю, провожает взглядом... Довольно многообещающим.
   "Тьфу ты! - одёрнула себя Алина, - Чего только в голову не полезет!"
   Остаток пути она буквально летела. В хорошем смысле. Толин образ штампом впечатался в память, подпитывая гейзер "внутреннего света", несущего её в своём потоке. Входя в подъезд, Алина едва не столкнулась с невысоким полнеющим мужчиной. Девушка пригляделась, и "гейзер" ослаб - она узнала мужчину с первого этажа, что возмущался её криками среди ночи. Сосед буркнул извинение, глаза равнодушно скользнули по Алине. Кажется, он её не узнал. По телу прокатилась волна облегчения.
   По квартире неспешно разливался тёплый сумрак. В лучах заката обои в гостиной принимали оттенок нежно-розового суфле - приятный и убаюкивающий. Тихо зашумел компьютер. Что она собирается на нём делать, Алина толком не знала. Бегло проинспектировала соцсети, почту, скайп. В последнем обнаружилась Люда в режиме "онлайн". В голове зажегся неон. "Подруга, побудь в сети ещё минут десять", - прошептала Алина почти молитвенно.
   Около четырёх часов дня на Людином компьютере подал голос скайп.
   - Привет, Гринпис! ))) - гласило сообщение от Алины.
   - Салют, Алё! )))) ("Алё" - Алинино детсадовское прозвище).
   - Не отвлекаю?
   - Да ты о чём? Может позвонить?
   - Не, я быстро. Хотела только спросить: вы с Вовой же в Паттайе были?
   - Ну.
   - А в сад орхидей Нонг Нуч не ходили?
   - Нет, решили не ходить в этот раз. В общем, и так классно было, особенно на Эраване...
   - Ещё будете в Паттайе - сходите обязательно! Красота неописуемая. Да ещё лучшее шоу слонов.
   - А! )) Ладно, спасибо, подруга! Только не знаю, поедем ли... Мы с Вовой хотим в следующий раз на Канары...
   - Реально? - удивлённый смайлик. - Класс! Могу, если хочешь, ссылочку скинуть на хороший испанский разговорник.
   - Э-э... А зачем? - недоумевающий смайлик.
   - Ну, Канары, вообще-то к Испании относятся.
   - А! Буду знать. В географии я не сильна... Скинь, плиз!
   - Ок. Сейчас не обещаю, завтра-послезавтра - жди.
   - Спс, Алё!
   - Пж, Гринписик! - смайлик "Целую".
   Алина удовлетворённо откинулась на спинку стула. Как-то к ним в магазин пришла женщина с ухажёром из Испании - красивым, черноволосым, загорелым - покупать ему одеколон. Испанец довольно бойко изъяснялся по- русски - Алина пожалела, что не может блеснуть перед экзотичным покупателем знанием его языка. По приходу домой она нашла в Интернете этот разговорник - удобный и понятный. Правда ей самой он так и не пригодился. Что ж, пусть послужит подруге...
   Сон к ней в эту ночь не шёл. Охватившее под вечер возбуждение не подпускало его, точно цепной пёс. Девушка безуспешно ворочалась на узком диване, сжимаясь в комок при каждом отблеске фар на потолке.
   Над кронами тополей посветлело, звёзды поблекли, закружились в прощальном хороводе, замигали Алине, словно приглашая присоединиться.
   Медленно отворилось окно - совершенно бесшумно, словно растаяло, нежно, словно прилив неведомого ситцевого моря заколыхались занавески. Звёзды окончили хоровод, слетаясь светляками к её окну, выстраиваясь словно бы в поблёскивающую миниатюрными алмазами ковровую дорожку, уводящую ввысь, в рассветные небеса. Легко, словно птица, Алина вспорхнула на подоконник, "дорожка", заскользила под ногами, утренняя прохлада зазвенела чистым хрустальным смехом. Выше и выше - над тополями, крышами, тоненькой булавкой телебашни за серой полосой реки, громоздящимися на горизонте тёмно-зелёными горбами гор...
   Стеклянный купол небосвода раскрылся и Алину обступил космос, но не холодный и пугающий. Всё вокруг заполняет то же мягкое заревое сияние, на сердце - легко и радостно, как в детстве. Звёзды, как живые, подмигивают, точно давние подруги. Вдалеке чертят пространство сияющими стрелами метеоры. Туманности и пылевые кольца вдруг выстроились вдоль мерцающего ковра, приобретая привычные земные очертания. Миг - и они уже флегматичные голубоватые ели. Ещё не погасшие софиты освещают снизу мужественное лицо маршала Жукова. Великий полководец смотрит по-отечески, словно говоря: "Следуй по стопам дедов, не сдавайся!". Алина согласно склонила голову... И тут же всё затопило яркое мягкое сияние - словно солнце взошло сразу по всем направлениям. Могучий, как десяток прожекторов луч упал на пустующую, словно замершую в ожидании захватывающего представления детскую площадку, голос, глубокий, властный и смутно знакомый прогудел с небес: "Жди!".
   Она открыла глаза. Нежный солнечный свет сочится сквозь молодую листву тополей, тёплый ветер лёгким невидимым котом прыгает на кровать, ласкающе топчется в ногах. На часах 9.30. В нерабочий день она просыпается гораздо позже, но сейчас спать не хочется совсем - внутри всё та же лёгкость, радость, ощущение полёта - как в рассеявшемся только что сне.
   Отражение в зеркале куда лучше, чем вчера - уродливые круги под глазами вроде исчезли, щёки припудрил румянец. Прощай, фараон, жизнь продолжается! В голове - удивительная лёгкость, мысль течёт совершенно ясно.
   На улице тепло уже совсем по-летнему, хоть и чуть ветрено в такой час. Солнце войдёт в силу часам к трём, и детская площадка вновь забурлит, зашумит, зазвенит фонтанами эмоций. Сейчас же здесь спокойно: лишь один папа наблюдает, как карабкается на горку маленький сынишка. Качели замерли, прикорнув, накапливая силы для новых вознесений.
   Алина задумчиво присела на край скамейки. Последнее время это место приносит ей удивительные встречи - сперва дядя Миша, потом этот парень, Толя... Может, и сегодня кто-то появится?
   - Доброе утро! - дядя Миша появился как всегда неожиданно, на сей раз - в лёгкой белой футболке и желтовато-кремовых брюках. Без привычного костюма выглядел педагог непривычно.
   - Доброе, - отозвалась Алина. - Вы сегодня не в школе?
   - Сегодня воскресенье.
   - Ах да! - вспомнила девушка.
   - Смотрю, ты сегодня на позитиве.
   - Я просто в сказке! - расплылась в улыбке Алина.
   - Что же мешало быть там, когда ушла с нелюбимой работы? - лукаво изогнул бровь папин друг. - Тебе ведь никогда особо не нравилась торговая стезя?
   Девушка порозовела. До сих пор трудно было привыкнуть, что загадочный усач знает то, в чём она даже боится себе признаться.
   - Знаешь, какой грех самый тяжёлый? - продолжал дядя Миша.
   - Никогда об этом не думала.
   - Неблагодарность.
   Помолчали.
   - Как часто мы не понимаем, что в нашей жизни всё правильно, - вздохнул учитель ОБЖ. - Что нет ни хорошего, ни плохого, а только уроки. Жизнь - совершенный учитель, но понимаем ли мы её? Да и что такое хорошее и плохое? Ведь в нашем мире всё относительно. Мне вспоминается одна история. У одного крестьянина была лошадь. Его безлошадные соседи часто с завистью говорили: "Хорошо тебе, скотина есть!". А он: "Может хорошо, а может и плохо". Кто-то пожимал плечами, кто-то пальцем у виска крутил: ну не в себе человек. Что плохого лошадь иметь? Однажды лошадь убежала. Все говорили: "Плохо тебе, наверное, теперь?". А он: "Может плохо, а может хорошо". Но вот лошадь вернулась, и не одна, а с жеребцом. Соседи сказали: "Хорошо - была одна лошадь, стало две", а он знай своё: "Может хорошо, а может и плохо". Как-то его сын полез на коня, не удержался, упал, сломал ногу. Соседи: "Вот несчастье-то, сын твой травмировался". А крестьянин всё на своей волне. Соседи возмутились: "Да ты мужик в своём ли уме?! Сын ногу сломал, что хорошего?!". Через неделю началась война. Всех парней забрали на фронт, а крестьянского сына - нет. Вот и разберись, что хорошо, а что плохо.
   - Кажется, я поняла ваш тонкий намёк, - задумчиво промолвила Алина.
   - Правильно поняла. Иногда у нас что-то забирают, чтобы дать нечто лучшее.
   - Например?
   Дядя Миша, казалось, призадумался.
   - Ты не думала, скажем, пойти работать на радио? У тебя есть все задатки.
   Предложение повергло девушку в некоторое смущение. Незадолго до дипломирования у неё пару раз возникали подобные мысли, точнее, намётки из сферы "мечтать не вредно". Задатки задатками, только...
   - Кто ж меня туда возьмёт? - понурилась Алина. - Там же своих полно.
   - А ты пробовала? - сощурился дядя Миша. - Я, например, знаю нескольких выпускниц литфака, которые туда подались. И взяли. Без мохнатых лап и блата, надо сказать.
   - Честно сказать, не пробовала, - призналась Алина. - Боязно как-то...
   - Волков бояться - в лес не ходить. Впрочем, не настаиваю. Решать тебе. Я никогда никого не принуждаю...
   - Никогда, никого... - в задумчивости повторила девушка. - Дядя Миша, скажите честно, что вы за человек? Только не надо снова про ОБЖ...
   Усач внимательно взглянул на собеседницу, и та вновь поразилась глубине его глаз.
   - Ну, не будем совсем отказываться от ОБЖ. Я всё же учу, только не в школьном формате, шире. Учу жить.
   - Так что же у Вас за профессия такая? - не выдержала Алина. - Международный психолог что ли? Или вы как этот... Как же его звали?
   - Кашпировский, - подсказал "учитель жизни".
   - Вот-вот...
   - Один из моих учеников назвал меня "душехранителем". Пожалуй, это меткое определение. Можешь и ты им воспользоваться.
   - Ну и определеньице! - прыснула Алина.
   - А вот, похоже, по твою душу, - кивнул куда-то в сторону дядя Миша.
   - Где? - не поняла девушка.
   - Обернись.
   Она повиновалась, и грудь зажгло племенем - не обжигающим, но нежным, бархатным. Прочь сомнения - это он! Толя не спеша приближался со стороны торгового центра. Рядом на двухколёсном розовом велике с приставными колёсиками рассекала Аня в розовой кофточке с коротким рукавом и разноцветными манжетами и белой панамке из паутинки. Девочка уже заметила Алину и усиленно налегала на педали.
   Железный "пони" торопливо припаркован у скамейки, Анюта с восторженным визгом бросается ей на шею, как маленькая рысь. Дядя Миша уже не стал свидетелем трогательной сцены - видимо, предпочёл тактично испариться.
   - Привет! - улыбнулся Анатолий. - Караулишь кого?
   - Караулю, - произнесла Алина тоном амазонки. - Молодых красивых парней.
   - Вот как! - усмехнулся парень. - Вай, вай! Я попал под прицел искушённой серцеедки!
   - Попал, попал! - девушка окинула собеседника оценивающим взглядом охотника. - Так что не рыпайся.
   - Шаг влево, шаг вправо - расстрел! - усмехнулся Толя.
   - Как ты догадлив! В голову чик - и всё...
   - Почему же в голову? - возмутился Анатолий. - Почему не в сердце?
   - Слишком много чести, - Алина не выдержала и рассмеялась. Захохотал Толя, залилась Анюта.
   - Ну, как дела? - поинтересовался парень, успокоившись.
   - Волшебно, - отозвалась Алина.
   - Я так и думал.
   "Видел бы ты меня два дня назад" - пронеслось в голове.
   - Тётя, расскажи дальше сказку! - требовательно вклинилась Аня.
   - Тётя Алина, поправил Толя.
   - Тётя Алина, сказку!
   - Сказку? - смутилась девушка.
   - Да, сказку про девочку Аню, как она качалась на качеле...
   - А, да, да... - припомнила Алина. - На чём мы там остановились?
   - Как дедушка дал ей волшебный сок.
   - А! - сюжет восстановился в Алинином уме. - Наутро Дедушка разбудил Аню: "Вставай, милая, мама ждёт". "Где? " - встрепенулась Аня. "Иди по тропинке через лес, мои друзья тебя отведут". Пошла Аня по тропинке и вдруг из чащи - волк! Большой, серый, глаза горят. Испугалась Аня. "Не бойся, - говорит Волк, - я тебя не съем. Меня Дедушка послал. Я тебя защищать буду". Идут они вместе, а лес всё гуще становится, всё темней. Куда идти? Тут Белка сверху зацокала: "Меня Дедушка послал вам дорогу показать, идёмте!" - и поскакала по веткам. Аня волку на спину запрыгнула, и понеслись они через чащу за Белкой. Долго ли коротко ли - лес кончился, и понеслись они по степи. Бежали, бежали - видят - обрыв, а на краю его качели. "Ну, говорит Волк, - пришли. Эти качели тебя домой выведут. Раскачайся посильней и прыгай". "Так я ж разобьюсь!" - говорит Аня. "Ты сок-то волшебный пила?" - "Ну, пила" - "Так не разобьёшься, тебя ветер подхватит и домой отнесёт". Поверила Аня доброму Волку, другу Дедушки. Села на качели, а обрыв - высокий-высокий, едва землю видать. Страшно. Видит Волк - боится девочка. "Ты глаза закрой, - говорит, - А я тебя раскачаю". Аня зажмурилась, а Волк ка-ак раскачает со всей силы! Не выдержала Аня, открыла глаза, да от страху руки-то разжала, соскользнула с качели. "Ну, - думает, - всё, падаю". Ан нет! Сок и впрямь волшебным оказался - подхватил её ветер и понёс далеко-далеко. "Пока, Аня!" - кричит Волк с обрыва. "Пока!" - Аня в ответ. Летит она по небу, а внизу уж родной город видать, вот и детская площадка, а на ней дети с мамами и папами стоят, смотрят, что там за НЛО летит. Глядит - а среди них её мама. Спустилась она, обняла маму и пошли они вместе домой чай пить. Вот и сказке конец.
   - А кто слушал молодец! - подытожила Аня. - Тётя Алина, расскажи ещё!
   - Хорошего понемножку.
   - Ну-у! - насупилась девочка.
   - Прикольно, - оценил покачивающийся на качелях Толя. - Небось, целую ночь сочиняла.
   - Какую ночь! - отмахнулась Алина. - Я вообще не думала, что мы ещё встретимся!
   - Да ну, - подался вперёд молодой человек. - Сочиняешь на ходу? Да у тебя талант! По тебе радио скучает! Кстати, попробоваться не хочешь? Радиоведущей?
   Алина поперхнулась.
   - Что такое? - встревожился Анатолий.
   - Ничего, - замотала головой девушка. - Просто один... хороший знакомый недавно предложил мне то же самое.
   - Тем более! - убедительно кивнул парень. - Может это судьба. К тому же литфак закончила.
   - Да с чего ты взял, что меня там ждут?! - воскликнула Алина.
   - Ждут, уж поверь мне! - произнёс он убеждённо. - У меня мама начальник отдела кадров на "Прожект-радио". Там одна ведущая на днях уволилась. Место пока вакантно. Так что если надумаешь сегодня-завтра - дам маме знать...
   Произошедшее единожды можно назвать случайностью, дважды - совпадением. Да и она сама подумывала насчёт этого - третье звено. А уж три раза - это, считай, закон. Да и, в конце концов, - зачем упускать птицу цвета аквамарин, коли она сама машет хвостом перед носом...
   Не без оглядки, взвесив все "за" и "против", Алина согласилась. Прослушивание назначили на послезавтра на одиннадцать дня - чтоб было время для моральной подготовки. Последней, впрочем, не получилось - весь день провела как робот, в ожидании "светлого завтра". Кандидатка в радиоведущие успела тысячу раз возблагодарить Бога и столько же раз предать себя анафеме за опрометчивое решение. Ум рисовал картины одна причудливей другой - как она, провожаемая восхищёнными взглядами выходит из студии, окружённая победным ореолом, как её жизнерадостный голос льётся из динамиков, звучит в маршрутках... потом мысли шарахались в другой полюс и ореол сменялся очередями гнилых помидоров, бесконечному спринту с застывшими на глазах слезами по путаным тёмным коридорам... Всё утро решающего дня было посвящено наведению туалета. Руки тряслись, взгляд поминутно стрелял на часы. Только бы успеть! Фараон-призрак злорадно усмехался сквозь толщу пудры едва легшими под глаза заметными кругами - ночь опять прошла без сна. Когда, в конце концов, пришло ощущение, что на лицо впору клеить обои, Алина приказала себе остановиться.
   Офис городского радио находился в старом сталинском доме рядом с районной администрацией в двадцати минутах езды от Алининого дома. Пробки ещё не закупорили улицы, но девушка, закрывшая за собой дверь в 10.00, не раз мысленно наградила везущую её маршрутку "золотом" в черепашьем "Ралли".
   Вот и порог студии. За ней - судьба, новая жизнь, а может и... Чёрт! Может всё зря? Она застыла у входа нелепым манекеном. В уме царил настоящий Евромайдан. Стоило ли соглашаться? Её всё равно не возьмут. Нет опыта, а это главное. Полагаться на талант, даже если он есть - не глупо ли? Сколько вокруг талантливых неудачников?
   "Расколдовал" её звонок мобильного. Опоздала, потеряли. Тем более нет шансов. Нет, это Толя!
   - Привет, едешь?
   - Уже на месте.
   - Ну и отлично! Вперёд, покорять эфир!
   - Толь! - жалобно протянула Алина, - ты уверен?..
   - Всё будет чётко! Ты это сделаешь! Держу за тебя кулаки!
   - Спасибо, - произнесла она полушёпотом.
   Нет, мосты сгорели... Девушка потянула железную дверь, на удивление легко поддавшуюся. Вестибюль радиостудии, вопреки ожиданиям, оказался тих и почти безлюден.
   - Вы куда, девушка? - подал голос доброжелательный охранник на входе.
   - Мне... мне в отдел кадров, - смущение и беспокойство снова захлестнули её.
   - По лестнице на второй этаж, слева по коридору двести пятнадцатый кабинет.
   Поблагодарив охранника, Алина пулей взлетела по старой лестнице на второй этаж. Возле заветного кабинета Алина чуть не столкнулась с женщиной средних лет, с короткими светлыми кудрявыми волосами, в лёгкой рубашке и простых тёмных брюках.
   - Алина? - уточнила она, оглядев посетительницу. Девушка кивнула. - Я Елена Петровна, мама Анатолия. Он отзвонился, что ты идёшь.
   Беспокойство схлынуло, по сердцу прошлись тёплые волны благодарности.
   - Как себя чувствуешь? - участливо поинтересовалась начальница отдела кадров.
   - Боюсь... - призналась Алина.
   - Ничего нет страшного! - заверила Елена Петровна. - Без проблем думаю, справишься. Толик тебя хорошо характеризовал. Он обычно в людях не ошибается.
   Снова нежное тепло в груди - будто кто-то пушистый и очень ласковый ворочается у сердца.
   - Так, - распорядилась Толина мама, - пойдём. - Они прошли чуть дальше по коридору к узкой прозрачной пластиковой двери.
   По ту сторону - словно обитая чёрным бархатом комната, увешанная панелями с логотипом "Прожект-радио". Одну из стен занимает огромное зеркало, пара окон, одно из которых наглухо завешано тёмно-синими жалюзи, рядом с ним - деревянная тумбочка с двумя миниатюрными телевизорами. Посреди помещения - круглый стол с двумя мониторами, едва ли занимающими даже четверть его, двумя телефонами, микшером, двумя небольшими микрофонами на гибкой ножке и одним большим, студийным.
   "Радиостудия!" - сразу догадалась девушка, с замиранием сердца окидывая взглядом комнату. Почему-то пришло на ум сравнение мифическим колдовским "салоном", где могучие чародеи решают судьбу мира и владеют умами масс.
   - Здесь у нас ведущие трудятся, - кивнула она на оживлённо вещающих что-то в микрофон девушек.
   Финишировали у кабинета с табличкой "Мировая М.И. Программный директор".
   - Рита, вот человек, кандидат на Катино место, - объявила с порога Елена Петровна. - Передаю в твои заботливые руки.
   - Правда? Так быстро? - сидящая за столом энергичная женщина "в теле", с короткой стрижкой, в затемнённых очках с тонкими позолоченными дужками с интересом взглянула на Алину.
   - Сын предложил. Говорит, редкий талант.
   Алинино лицо коротко полыхнуло, по ногам разлилась слабость. Ну, Толик! Может, ещё не поздно отказаться?
   - Что ж, пообщаемся, - заключила программный директор.
   - Ладно, девочки, я вас оставлю, - Елена Петровна упорхнула.
   - Присаживайся, - с улыбкой кивнула на кресло напротив женщина.
   Девушка застенчиво повиновалась.
   - Будем знакомы, - продолжала Мировая. - Маргарита Ивановна.
   - Алина.
   - Очень приятно! Итак, с радио сталкивалась?
   - Только как слушатель.
   - Значит, изнутри не видела. Понятно. На самом деле у нас работы много - не только за микрофоном сидеть. Ты сейчас где-то работаешь?
   - Только уволилась. Работала консультантом в магазине.
   - Что ж, отлично, ребята с опытом продаж тоже нужны. Теми же менеджерами рекламного отдела... Но раз уж тебя рекомендовали как ведущую, имеет смысл мне тебя послушать. Как будто я твой слушатель. Ты не переживай, никто тебя сразу, конечно, в эфир, как за борт не выкинет. Недельку-две поработаешь оффлайн, потренируешься на демо-записях, а уж потом... Ну, да ладно, начнём, пожалуй, с новостей, - Маргарита Ивановна протянула ей лист с подборкой материала из новостных Интернет-порталов. - Ничего титанического, просто кратенько осветить каждую. Пятнадцать минут хватит подготовиться?
   - Д-думаю, да... - голос и коленки предательски дрожат. Прямо как на экзамене или на детсадовской ёлке, когда выходишь рассказывать стишок Деду Морозу. Только здесь ставки выше, чем конфетка или "корочка".
   Пятнадцать минуть тянулись бесконечно, мысли разбегались, ей овладевало отчаяние, подмывало сбежать. Наконец она порывисто встала.
   - Готова? - улыбнулась Маргарита Ивановна.
   Алина коротко кивнула, осторожно уселась в кресло у стола. Ей вдруг овладело поразительное спокойствие, даже воодушевление - словно любимый дедушка подмигнул из многоликой аудитории. Мысли и тезисы выстроились солдатами на параде. Речь потекла поднявшейся после дождей рекой.
   - Что ж, Алина, - подытожила программный директор после "теста", - могу тебя обрадовать - шансы попасть в эфир высокие. Талант у тебя есть, это очевидно. Ну, в любом случае, я уже сказала, две недели на подготовку, поскольку без опыта. В целом всё. Вечером жди ответ.
   Колени задрожали снова, лишь когда она вышла в коридор. Елена Петровна уже ждала.
   - Ну, страшно? - глянула начальница поверх очков с притворной строгостью.
   - Сейчас да, тогда - нет.
   - Так всегда бывает. Ничего, привыкнешь. Потом вообще во вкус войдёшь.
   - Спасибо на добром слове, - слабо улыбнулась девушка.
   - Ладно, Алина, рада знакомству, надеюсь в скорости увидеть тебя в штате. Ты уж прости, побегу, долг зовёт, да и тебя ждут. Спасибо, что откликнулась.
   - Не за что, - смущённо ответила Алина. - Простите, кто меня ждёт?
   - Увидишь, - ответила женщина и энергично зацокала каблуками по лестнице.
   Алина, впрочем, догадывалась кто. И угадала. Чёрная "Шкода" приветственно бибикнула, когда она показалась на пороге. Опустилось стекло, открывая жизнерадостную Толину физиономию.
   - Присаживайся! - пригласил молодой человек.
   С некоторой опаской Алина села в машину.
   - Ну как? - обернулся парень к напряжённо сидящей сзади соискательнице.
   - Пока ничего не ясно. Вечером обещали ответить.
   - А ощущения?
   Девушка пожала плечами.
   - Пока никак...
   Анатолий ободряюще улыбнулся.
   - Для определённости предлагаю немного развеяться.
   - И что это подразумевает? - уточнила Алина.
   - В программе автомобильный круиз по городу и ужин в самом романтичном кафе.
   - Интригующая реклама... И что же это за кафе?
   - "Бриз" на Свердлова. Тебе понравится.
   - Посмотрим. Я привередливая.
   Это она добавила для красного словца. Последний раз она была в кафе на выпускном. Точнее это был итальянский ресторан "Иль Патио" в центре города - в честь праздника решили не мелочиться. Обстановка и обслуживание порадовали, да и меню не подкачало. Впрочем, Алина не была особым ценителем кейтеринга - на общепит не хватало ни времени, ни средств, ни в институте, ни после.
   Круиз подействовал успокаивающе. Девушке поручили прокладывать курс. Сперва доехали до театра драмы - покормить голубей. Птицы слетелись со всей округи и огромной сизой массой по пятам следовали за людьми, куда бы те ни направлялись. После дегустировали мороженое на набережной - солнце разошлось не по-майски. Резные чугунные перила - сплошь в свадебных замках. Алина потрогала один - ярко-красный, в форме сердца. Щедро нагретый металл отозвался приятным теплом. Как жаль, что настоящее сердце куда хрупче...
   "Бриз" оставил приятное впечатление. Может, "самое романтичное кафе" - громко сказано, но уж точно весьма приятное. Тихое, со вкусом оформленное заведение, спрятавшееся в утопающем в зелени дворике по улице Свердлова. Аккуратные столики, убранные белыми скатертями, на каждом - изящные вазы с живыми цветами, приятно колеблющиеся на окнах занавески, создающие в помещении мягкий полумрак. Шум центрального проспекта в пятистах метрах почти не долетал, лишь чуть слышная приятная музыка лилась из динамиков, да ворковали влюблённые парочки. Знойный ветерок доносил душный аромат разомлевших на эффектных клумбах, устроенных на газоне, цветов.
   Есть Алине почти не хотелось, заказ был чисто символическим - немного гречки под соусом, чуть-чуть жареной картошки и апельсиновый сок. Спиртного не заказывали. Спортсмен Толик не пил принципиально. Алина также не питала к нему пристрастия.
   - Ну, с новой должностью! - поднял бокал с абрикосовым соком Анатолий.
   - Делишь шкуру неубитого медведя, - усмехнулась девушка.
   - Тебя примут, - уверенно заявил Толя. - Помяни моё слово!
   С полчаса ужинали в молчании, нарушенном жужжанием Толиного мобильника.
   - Ну, - победоносно взглянул на спутницу парень, после завершения вызова, длившегося меньше минуты. - Тебя взяли.
   В груди затрепетало, зажгло, словно огненная роза распустилась под сердцем, из бутона извергся, разливаясь по телу жгучий целительный бальзам.
   - Это ещё не всё, - поднял он палец. - Мама приглашает тебя в гости, отпраздновать.
   - Серьёзно? - порозовела девушка. - Неудобно как-то...
   - Неудобно! - передразнил Толя. - Не президент же на приём приглашает, а друзья...
   - Ничего себе, друзья! Она ж теперь моя начальница!
   - Ну, не такая уж и начальница... И вообще, оставим весь официоз в пределах студийных стен! - рубанул Анатолий ладонью по воздуху.
   - Стоило ужинать! - вздохнула Алина.
   - Да, ладно, что это, ужин, что ли?
   Они расплатились, колокольчик на выходе тихо звякнул на прощание. Одиноко сидящий за угловым столиком немолодой, но весьма привлекательный усач с нежностью улыбнулся им вслед.
   - Теперь приступаем ко второй части плана, - произнёс он почти про себя.
   Вышедшая мгновение спустя из кухни официантка не обнаружила за столиком в углу ничего, кроме щедрых чаевых...
  
  
   И всё-таки жизнь - штука интересная. Сперва её колея стелется по поросшему сочной шелковистой травой лугу, нос упивается стойким ароматом ромашек и иван-чая, колокольчики и застенчивые анютины глазки приветливо кивают тебе навстречу... И тут, как в сказке, прямо перед носом вырастает подпирающая небо плешивой скалистой вершиной горная громада. Казалось, только миг назад горизонт был чист и безмятежен... Как же она выпала из поля зрения? А может, чересчур увлекшись луговыми красотами, плетя венки из ромашек и одуванчиков, забыл поглядывать вперёд?
   Очередная "гора" настигла Алину через месяц работы на радио. В тот день её выход намечался на вторую половину дня, и девушка, придя, по обыкновению пораньше, смаковала в буфете капучино и заготовленную на начало её части эфира речь. Страх, как и предсказывала мама Анатолия, быстро прошёл. Уже к концу первой недели стало ясно, что Алина готова к выходу "в свет". На первые настоящих эфирах тоже было страшновато, однако, в Толиных похвалах её импровизационных способностей не было преувеличения. К концу месяца она уже чувствовала себя опытным сёрфером радиоволн. Каждая смена была праздником, маленьким триумфом. Торгашеские амбиции времён работы в "Пёрфект шейп" казались нелепым ребячеством, мечтами детсадовца о космонавтике...
   Звонок поступил с неизвестного номера. Такие вызовы давно стали для неё редкостью, разве что кто-то ошибался номером...
   - Алло, - взволнованный старческий голос на той стороне проводе был смутно знаком. - Это Светлана Алексеевна беспокоит, соседка ваша, Али то есть, мамы вашей...
   - А! - вспомнила Алина, - Тетя Света? Что-то случилось? - грудь вдруг спёрло невнятной тревогой, будто медленно сжался могучий холодный кулак.
   - Да, вашей маме плохо стало, в больницу увезли, - прокаркала трубка.
   - В больницу?!!
   Пол закружился, горло высохло, по телу разлилась слабость, девушка крепче сжала трубку, чтобы не выронить.
   - Да, слава Богу, я рядом оказалась, зашла чаю попить, сидим, разговариваем, и тут ей и поплохело. Я в "скорую" звонить. Хорошо, быстро приехали, забрали Алю, она всё так без сознания и была...
   - Куда, куда, тётя Света?! - дрожащий голос Алины едва не срывался на крик. - Вы не узнали?!
   - Та узнала, конечно. В двадцать седьмую, районную...
   - А что с ней?!! Почему?.. - по щекам покатились слёзы.
   - Точно не скажу, говорят, диабет голову поднимает, инсулина мало...
   - Что-то серьёзное, Алин? - по дну лазурных лагун глаз секретарши Танечки пролегла тревожная тень, когда ведущая, бледная, как фантом, ввалилась в приёмную.
   - Мама... - слабо выговорила Алина.
   - Езжай! - буквально приказала появившаяся в дверях Маргарита Ивановна. - Прямо сейчас, не откладывай, не дай Бог!..
   - Но эфир... - смешалась ведущая.
   - Эфир никуда не денется! - отрезала программный директор. - Эфиров много, а мама одна. Переживёт народ день без твоего голоса. Давай, скорее, не тяни. Дай Бог, чтобы всё обошлось...
   Девушка коротко кивнула, декорации замелькали, как в ускоренной съёмке - коридор студии, лестница, фойе, остановка... Духота давит, небо над крышами на противоположном берегу узкого тёмного ручья подёрнулось серой грязноватой дымкой. Видимо, будет гроза. Разомлевшие от жары тела молят ветер о смене вектора.
   Солнце маринует заживо, скупой ветер сух и горяч. Маршрутки, выплёвывающие людскую массу на забросанную окурками брусчатку, по закону подлости идут не туда, куда надо. Наконец, подползает долгожданный транспорт, забитый как консервная банка. Жара внутри такая, что хочется умереть на месте. Не спасают и открытые люки. Перед рынком скорость резко падает. Вот трясущаяся старушка с клюкой, промелькнувшая пять минут назад за мостом, уходит в отрыв... На въезде в рабочий посёлок снова пробка... Сейчас бы пистолет...
   Автобус опорожнился у оптовой базы. До районного госпиталя - километра три. Проклятье! Каждый лишний метр - адская мука. Но это самый быстрый путь. Снова смена однообразных декораций: старые, одинаковые кирпичные хрущёвки, уходящие в бесконечность трамвайные пути, нависший над головой смог от раскинувшегося неподалёку металлургического комбината. Кое-где пейзаж разбавляют хилые скверики и мелкие забегаловки, оформленные с претензией на современность.
   Сама больница не лучше - узкие коридоры, как в каком-нибудь отделении НКВД, скупо освещённые тускло-зелёными лампами, суетливые медсёстры, у регистратуры - длинная очередь хмурых пенсионеров. Алина протиснулась к окошку справочное, невзирая на ропот толпы.
   - По лестнице на второй этаж и направо, там спросите, если что... - протараторила девушка с усталым взглядом в ответ на Алинин запрос.
   Терапевтическое отделение, состоящее из десятка палат, и процедурного кабинета, долго искать не пришлось. Доброжелательная низенькая пожилая дежурная направила её в ординаторскую.
   - Захарова? - переспросил молодой доктор - рыжеволосый, с лёгкой щетиной. - Припоминаю, что-то было. - Он порылся в сваленных на столе бумагах. - Захарова Алевтина Сергеевна? - выудил он из общего хаоса белую картонную папку. Девушка судорожно закивала. - Да, поступила сегодня. Только, к сожалению, она сейчас в диабетической коме, под капельницей... Мы делаем всё возможное, не переживайте...
   Алина тяжело опустилась на подставленный доктором стул.
   - Уже намечается некоторое улучшение, - утешающе сообщил эскулап. - Смеем надеяться, Ваша мама скоро пойдёт на поправку. Правда, какое-то время придётся побыть у нас под наблюдением, но если не будет рецидивов - выпишем уже через неделю. Вот наш телефончик, - он протянул ей квадратный листок с написанным убористым почерком номером, - можете звонить в любое время, дежурная сестра всегда на связи.
   - Спасибо, - выдавила Алина, выскальзывая в коридор.
   Духота улицы обволакивает вязкой невидимой ватой. Вперёд, через пустынную проезжую часть... Слева взвизгивают тормоза, гневное бибикание летит вслед, сердитый дядька за рулём крутит пальцем у виска. Потрескавшаяся асфальтовая дорожка выводит на тихую аллею. Покачивают серёжками молодые берёзки, молодые мамы, неспешно катящие перед собой коляски, воркуют с малышами. По другой стороне аллеи прыгает на костылях в сторону травмпункта старичок с забинтованной ногой. Радость и мир бок о бок со страданием.
   Повеяло долгожданной прохладой, с недалёкого озера потянуло болотом. Алина вдруг ощутила себя шестилеткой, замершей на стуле у окна в пустой квартире. Тихо тикают часы в гостиной, заставленной старинными резными буфетами и незатейливыми этажерками. На взятой под прицел маленьких заплаканных глаз узкой пешеходной дорожке то и дело появляются незнакомые дяди и тёти, коварно и незримо усмехается топь за гаражами. Плачь, плачь, девочка! Однажды мама не вернётся из магазина, увязнув в топях за пыльной, ведущей на трассу дорогой. Что она забыла там? Кто знает... Но она обязательно пойдёт, трясина зовёт её... Горячие слёзки щекочут лицо, беззвучно и часто содрогается грудь...
   Но не ждёт ли всех эта топь? Ведь каждая жизненная колея, пролегает она по золотому от сурепки полю, или по ветреной вересковой пустоши, обрывается в неё... Но зачем нужны дороги, если всех поглотит зелёная тина?
   Наутро, ещё не встав с дивана, Алина позвонила в больницу. Слава Богу, мама пришла в себя, хоть и чувствует себя ещё неважно. С работы её отпустили без разговоров, словно ждали звонка. До чего же правильная фамилия у Маргариты Ивановны! Да и директор - золотой человек.
   Гроза всё же пролетела над городом. Погромыхивало ещё с вечера. А ночью зарядил ливень. Немного посвежело, в кляксах луж на асфальте отражается серое матовое небо, напоминающее плохо выкрашенную стену.
   На подходах к остановке ожил смартфон. Толя.
   - Доброе утро, Алин! Слышал, у тебя мама в больнице...
   - Факт, - вздохнула Захарова-младшая.
   - Планируешь сегодня навестить после работы?
   - Уже иду. С работы отпустили.
   - Хм... И у меня выходной. Добросить?
   Девушка задумалась.
   - Ну, если не сложно...
   - Где тебя забрать?
   - Подъезжай к скверу, к остановке.
   Через пять минут около неё остановилась чёрная "Шкода". Ехали в молчании. По свободной дороге добрались быстро. По знакомому маршруту Алина взлетела на второй этаж. К счастью, навестить мать разрешили. Увидев дочь, Алевтина Сергеевна заохала - избыток сахара ещё напоминал о себе, но за физическими страданиями слышались ноты радости. Выглядела она ещё неважно, но, главное, пришла в сознание. Палату она делила с двумя старушками - одна сопела на соседней кушетке, другая, видимо, отошла на уколы.
   Мать с дочерью обнялись.
   - Мама, - на глаза девушки навернулись слёзы. - Ну как тебя угораздило?..
   - Склероз проклятый... - слабо отмахнулась та. Инсулин пару дней не колола.
   - Здоровой себя почувствовала, - укорила Алина.
   Справились о делах друг друга. У Алевтины Сергеевны, не считая нынешнего положения, ничего нового, да и у дочери новостей не намного больше. Разговор прервала медсестра, сообщившая, что Алевтине Сергеевне пора на процедуры. Алина вздохнула. На сегодня визит окончен. Маме надо дать ещё прийти в себя. Они распрощались. Потускневшие от болезни глаза пожилой женщины светились благодарностью и счастьем.
   Алина впорхнула в "Шкоду", ощущая себя, как и в день знакомства с Толей, лёгкой, полной света пушинкой.
   - Как мама? - поинтересовался Анатолий.
   - Полегчало, - улыбнулась Алина.
   "Легчает перед смертью" - прогнусавил противный голосок из тёмных чуланов памяти. Алина нахмурилась. Что за бредовые мысли?! Снова дохнуло тяжёлым болотным духом. Но, может за топью тоже что-то есть? Продолжение пути. Может, есть проход через неё, или, как это называется, гать? Надо только знать, где она пролегает... Но возможно ли знать наверняка?
   В памяти вдруг всплыл день похорон бабушки Лены - маминой мамы. Когда до десятилетней Алины дошла страшная весть, она даже сначала не поняла, что произошло - лишь дёргающееся бледное мамино лицо говорило о чём-то ужасном. Осознание пришло уже в крематории, пока объёмная дама в чёрном что-то говорила скорбным голосом, пока выступал священник. Не было никакого драматизма, никаких завываний, припаданий к гробу. Родные и друзья покойной скорбели сдержанно, роняя слёзы в трагичном молчании. Наконец, разрешили подойти попрощаться. Алевтина Сергеевна подтолкнула дочь к изголовью гроба. На бабушкином лице застыла безмятежность и если бы не крайняя бледность, могло показаться, что она просто спит. Мама потом рассказала, что смерть была лёгкой. Лежащая в постели баба Лена вдруг встрепенулась, то ли от неожиданности, то ли от радости, бросила отрывисто: "Всё, полетела!", резкий глоток воздуха, и долгий протяжный выдох - последний.
   Баба Лена была Алине как вторая мама. Жила она в том же районе, где и их семья, и была у них частым гостем. Да и сами они с постоянством ритуала посвящали каждые выходные посещению её маленькой, но уютной квартиры - пили чай с традиционными блинами со сгущёнкой, слушали бабушкины сказки и рассказы о бурной молодости. Потом она учила Алину азбуке и математике. Елена Васильевна - педагог начальной школы с тридцатилетним стажем, умеючи превращала уроки в увлекательную игру...
   И вот та же самая баба Лена лежит прямо перед ней, перед печальной вереницей близких. Вот же она - Елена Васильевна! Но шепчут: "Ушла, покинула нас Леночка". Почему же ушла? И куда? А может то, что в гробу и не бабушка вовсе? "Всё, полетела!". Куда, милая бабушка?
   "Ищи работу, ищи себя" - вдруг протяжно, как колокол, докатилось из памяти. С работой вроде всё решилось, а вот насчёт себя? Кто же она? Казалось бы, ответ очевиден - Алина Захарова, двадцати четырёх лет от роду, ныне - ведущая на городском радио. Но что будет с ней, когда подойдёт топь? Небытие - бесконечная чёрная пучина беспамятства, вечная кома? Или же она "уйдёт", как бабушка Лена? Или уходит душа? Что тогда станет с ней самой? И что такое душа? А может душа - это и есть её "я"? Что тогда? Рай или ад - опять же навечно. А вдруг ад? Вечно мучится? Нет, как-то это... несправедливо... А ещё говорят - "Бог есть любовь". Какая уж тут любовь - Своих детей, да навечно варится в котле... уж лучше небытие. Кое-кто, правда, говорит о реинкарнации - что ни муки, ни райские кущи не вечны, что душа лишь переселяется из тела в тело. Правда можно загреметь и в тело какой-нибудь собачонки, а то и вовсе дерева... Тоже весёленькая перспектива...
   Подобные мысли занимали её во время каждого посещения госпиталя. Примерно каждые два дня, реже когда не удавалось вырваться - три-четыре, девушка наносила маме визит. Уровень сахара постепенно приходил в норму. Алевтина Сергеевна приободрилась, рвалась домой, но врачи решили перестраховаться - назначили выписку на конец недели.
   В "день икс" Алину снова довёз до больницы оказавшийся на выходном Анатолий. Удобство с лихвой компенсировала свойственная отечественному здравоохранению бюрократия, но ради мамы Алина готова была с этим мириться. Пережитый приступ ещё сильнее состарил Алевтину Сергеевну, зато она была жива. С бумажной волокитой было покончено, и они погрузились в "Шкоду". По пути Алевтина Сергеевна беседовала с Толей, Алина молчала, блаженствуя от маминого присутствия - смаковала чувство, как будто безвозвратно утерянное в отроческие годы.
   Машина мягко притормозила у старого панельного дома.
   - Толик, спасибо, милый! - сердце порывалось к объятиям, но сдерживало присутствие мамы. - Благодарность тебе по гроб жизни!
   - Останешься?
   - Да, переночую сегодня у мамы.
   Алевтина Сергеевна охнула.
   - Да, мам, - Алина сделала строгое лицо. - За тобой нужен глаза да глаз.
   Пенсионерка весло рассмеялась.
   - И не говори! Спасибо Вам, Анатолий, что довезли!
   - Толик просто душка, правда, мам? - произнесла Захарова-дочь, впуская сквозняк в пропахшую затхлостью квартиру.
   - Это точно, - с готовностью подтвердила Алевтина Сергеевна. - На таких парней, доча, молиться надо. Не упускай.
   - Уже сватаешь? - лукаво сощурилась девушка.
   - А чего не сватать? Парень-то по-моему, золото. Ты, конечно не торопись. Они по первости все такие. Присматривайся. А то кинешься на первого встречного... Я вот кинулась... - женщина замолкла, наткнувшись на убийственный взгляд.
   Мамина выписка отнюдь не положила конец проклюнувшемуся в Алине интереса к самопознанию. Незаметно для себя девушка принялась почитывать книжки по психологии и эзотерике. Читала жадно - множество вопросов пока оставались без ответов. Однажды Юля - коллега-ведущая застала её в буфете за "Трансерфингом реальности".
   - Зеланда штудируешь? - кивнула Юля на книгу.
   - Угу, - кивнула Алина. - Немного заумно, но есть интересные мысли. Читала?
   Она слышала, что Юля интересуется психологией, но поговорить на эту тему пока не получалось.
   - Читала, но не покатило. Лазарев мне как-то ближе. "Диагностика кармы", может, слышала... А на днях подруга дала послушать один семинар, ведёт некий Гадецкий Олег Георгиевич. Вот это бомба! Рекомендую! Кстати, вроде как даже друг Лазарева. Один из лучших наших психологов. Одно время в Кремле работал, по подбору кадров.
   - Ну, управление персоналом - это больше нашей Елене Петровне было бы интересно... - пожала плечами Алина.
   - Да не про персонал там совсем, - отмахнулась Юля. "Законы судьбы" семинар называется. Какие законы тонкие на нашу жизнь влияют, и как по ним жить...
   - Уже интереснее... Стоящий, говоришь, семинар? И как на эти "Законы" выйти?
   - В Инете легко найти. Могу ссылочку дать, у меня записано.
   Из Алининой сумки появился блокнот с ручкой.
   - Стенографируй...
   "Законы судьбы" - синтез современных психологических методик и знания, почерпнутого из Вед - санскритских трактатов, оставленных человечеству в наследие мудрецами древности, произвели положительное впечатление. Не "взорвали мозг", но многое разложили по полочкам. Жизнь - это школа, а различные ситуации, плохие и хорошие - уроки в ней. К той же мысли её подводил и таинственный дядя Миша.
   Импонировал и описанный Олегом Георгиевичем "закон абсолютной любви", согласно которому существует сила, с незапамятных времён исполняющая желания каждого. Взять, например, её. Ведь хотела же она работать на радио - и пожалуйста! Правда, не все желания исполнились. Противоречие? Отнюдь. Ведь исполняются и желания других в отношении нас. А если мы кого-то обидели? Кстати, в этот закон вполне вписывается и идея реинкарнации - тогда получается, смена тел - не лотерея, а ответ на желание того или иного образа жизни, как там пел Высоцкий: "Если жил как дерево - родишься баобабом..."
   Колея жизни вновь спустилась на равнину, потекла средь многолетних трав размеренным ручьём, теряясь за необозримым горизонтом. Почти каждую неделю Алина заскакивала к маме на чай. Алевтина Сергеевна стала осмотрительней, и ампулы с инсулином теперь всегда лежали на видном месте. Творческий порыв пенсионерки всё не иссякал - каждый раз с гордостью демонстрировались новые или модифицированные жилетки и береты. Алина искренне желала, чтоб этот задор длился ещё долгие годы... Ещё одним вестником светлой полосы стал выданный начальством диплом за "упорство и креативность в работе", подкреплённый денежной премией. Общение с Юлей на психологические темы перешло на постоянную основу - обменивались книгами, лекциями, видео. Читали, слушали, смотрели, обсуждали... Юляша, конкретно "подсевшая" на лекции Гадецкого и его коллеги, доктора Торсунова, щедро снабжала подругу материалом. Одним из последних оказался тренинг Гадецкого "Освобождение от обиды". С первых слов стало ясно, что работать придётся, прежде всего, с обидой на родителей. Тут же пролетел в уме разговор с матерью. "Дочь...Ты прости его. Не держи зла. Не надо этого... Себе же хуже...". Алина опустила голову, вслушиваясь в глубокий голос и волнующую музыку на фоне. Да будет так...
   Корчевание сердечных сорняков далось непросто. Что-то ещё отталкивало образ отца, клеветало, брызжа слюной, очерняло. Пришлось переслушать тренинг ещё раз, прежде чем радостные дети - мама, папа и сама Алина закружились внутри, взявшись за руки, в радостном танце. Что-то въевшееся как многолетняя ржавчина отвалилось от сердца окончательно, облегчение хлынуло в грудь, как кровь в онемевшую конечность.
   Компьютер стих, Алина легла на разобранный диван, светлая июньская ночь улыбнулась в окно. Девушка закрыла глаза, вновь сосредоточившись на чудном хороводе. Личико маленькой Алевтины расцвело от счастливого смеха, и Алина знала, что это правильно. Мама давно простила отца.
   Проснулась она от неясной тревоги. Улицу уже поглотила темнота. В квартире висит зловещее безмолвие, даже неутомимые часы молчат. "Встали. Надо батарейку поменять" - машинально проскользнуло в голове. Алина лежала мучительно прислушиваясь. Противоречивое ощущение: полная тишь, но внутри - твёрдая уверенность, что в доме ты не один... Дверь в гостиную пискнула как пойманная мышь. Тело словно сковало морозом - нет сил ни шевелиться, ни кричать. Лишь беспомощно наблюдать, как входят они. Оборотень в обличье Люды в ядовито-зелёном одеянии, худосочный старикашка с всклокоченной седой шевелюрой и безостановочно мечущимся взглядом и огромное человекоподобное существо, словно сотканное из пенистого дыма, с огромными горящими кольцами вместо глаз и фосфоресцирующими губами. Так она раньше представляла себе бабая. Пару раз он приходил к ней в детских снах, каждый раз внушая животный ужас. Ей всегда казалось, что он обитает на тех болотах за гаражами. Вот и сейчас он принёс с собой тяжёлый запах трясины...
   Они вошли, осторожно что-то неся. Или кого-то... Демоны положили ношу на ковёр, и Алина с содроганием узрела свою точную копию. Тело двойника, как и в первый их визит, было сплошь в злокачественных опухолях. Впрочем, не долго. На глазах у девушки метастазы начали рассасываться. На лице двойника - ни кровинки, зубы сжаты, словно капкан. В лунном свете промелькнула сбегающая по щеке капля пота. Жуткая троица испепеляла хозяйку немигающим взглядом, точно презренную преступницу. Последняя опухоль исчезла, демоническая копия - на ковре, дыхание тяжёлое, неровное. Наконец двойник с трудом поднялся на четвереньки, в Алину упёрся мутный, полный желчи взгляд.
   - Что, думаешь, победила? - прошипело отродье, пятясь под стол. Черты его растворились в сгустившейся там темноте, лишь глаза, также почти слившиеся с ней, продолжали жечь злобой.
   В комнате вдруг посветлело, и Алине мельком заметила у книжной полки незнакомый предмет. Она напрягла зрение - там, прислонённый к стене, стоял меч. По его источающему голубоватое сияние лезвию то и дело пробегала вязь незнакомого древнего языка. Сбросив оцепенение, Алина вскочила, кидаясь к оружию. На плечо легла сухая ладонь, словно пригвождая к полу.
   - А вот этого не надо! - зашелестел в ушах настойчивый шёпот. Взгляд натолкнулся на безумно бегающие глаза, захлестнуло смятением, мысли спутались, ноги стали ватными. Чего это она, правда, сорвалась? Стоит ли усугублять? Она ведь ничего опаснее кухонного ножа в руках не держала... Сквозь подёрнувшую глаза мутную пелену она увидела жадно протянутые к ней руки - дымчато-чёрные и чешуйчато-зелёные. Завизжав, Алина сбросила стариковскую руку, навстречу прянула книжная полка...
   Очнулась она на диване. Квартира пустовала - ни одного намёка на ночной визит. Небо из графитово-чёрного стало пепельным, над миром висела тишь. Начало выходных, все отсыпаются. Сердце, прыгающее в груди испуганной мартышкой, постепенно успокаивается. Переведя дух, девушка перевернулась на бок. Похоже, сейчас это был лишь дурной сон. Слава Богу! Но батарейки сменить всё же нужно...
   Воскресным вечером позвонил Толя.
   - Привет, не мешаю?
   - Ты никогда не мешаешь.
   - Отлично. Есть желание прошвырнуться вечерком до "Бриза"?
   - Было бы неплохо. В честь чего вдруг?
   - А что? Ты часто бываешь в кафе? Тем более плачу я.
   - Нечасто, согласна. Только неприятно как-то за чужой счёт...
   - Брось! Наоборот, радоваться надо. Тем более, есть новости...
   - Что ещё за новости?
   - Узнаешь на месте... - загадочно сообщил Анатолий. - Ну, так что?
   Подумав, Алина ответила утвердительно.
   - Отлично! Заеду в пять. Идёт?
   - Идёт. Тогда до встречи. Готовься к романтическому ужину.
   - Буду готова, не сомневайся!
   - До завтра, жди!
   - Чао!
   Уютный полумрак "Бриза" разбавлял мягкий красноватый свет миниатюрных торшеров и тонкие язычки пламени свечей, изредка колеблющиеся под ласковым дыханием чудного тёплого вечера, - романтический ужин был не только у них.
   - Ну, выкладывай новость! - Алина бессмысленно ковыряла пластиковой ложечкой подтаивающий шарик вишнёвого мороженого в сиропе.
   Парень вздохнул, бросив на спутницу грустный взгляд.
   - А я хотел оставить её на десерт...
   - Сейчас или никогда, - Алина постаралась придать голосу металлический оттенок.
   - Ну, раз так... - Толик что заметно покраснел, - Помнишь нашу первую встречу, когда я сказал, что место моего спутника жизни вакантно?.. - молодой человек заметно волновался. - Короче, - произнёс он, как можно сдержаннее, - я хочу предложить тебе его занять.
   Бархатное пламя занялось в груди, воспламеняя как солому всё тело.
   - Занять его? - глупо переспросила девушка.
   - Да, ты не ослышалась, - вальяжно заверил Анатолий. - Я предлагаю тебе выйти за меня.
   - Ты серьёзно? - промолвила девушка, не веря услышанному.
   - Вот что тебе скажет о моей серьёзности, - Толя придвинул к ней извлечённую из сумки маленькую квадратную шкатулку, стилизованную под змеевик. Под озорным взглядом Анатолия Алина, осторожно, словно та была из китайского фарфора, приоткрыла её. В руках словно взорвался фугас, обдавая лицо жаром, потоки бархатного огня слились с ревущим внутри нежным смерчем. Внутри, вставленная с ярко-красную подушечку, покоилась, чуть выступая, пара обручальных колец. Пламя свечи трепетало на медовой полированной поверхности, словно два огненных сердца.
   - Ничего себе, - промолвила впечатлённая девушка. - Вот так новости! Спасибо, Толь!
   - Я могу расценивать это как согласие? - поинтересовался молодой человек, отслаивая тонкий кусочек мороженого.
   - Знаешь, это так... неожиданно... Не знаю, что и сказать...
   - Ладно, не торопись, - кивнул Толя. - Сколько тебе дать времени на обдумывание?
   Алина наморщила лоб.
   - Ну... Скажем день... От силы два.
   - День меня устроит, - вкрадчиво произнёс Толя, подцепляя новую порцию мороженого. - Впрочем, два я тоже готов потерпеть.
   - Ты вон сколько терпел, - с притворной резкостью бросила Алина. - Потерпишь и ещё пару дней, - Впрочем, - добавила она уже мягче. - Скорее да, чем нет...
   Решение она приняла раньше, чем заявила - практически в тот же вечер. Сразу по приезду домой отправила маме сообщение с уведомлением о Толином предложении. Ответ пришёл незамедлительно. "Ну, девка, я как чувствовала! Не знаю даже, что и сказать-то... Радостно мне за тебя. Да и что тут говорить. Сказала уже, но ещё раз: ты за Толика держись. Таких парней - один на миллион - не пьющий, не кобель. И маму его, свекровь свою будущую люби. Не будь дурой, как мать".
   Всю следующую неделю Алина была нарасхват. В свободное от работы время разъезжала с Толей по свадебным салонам в поисках платья. А после, бывало, на всех парах мчалась к маме, наведшей ревизию творческих "закромов" - выступать в роли оценщика возможных свадебных нарядов Алевтины Сергеевны. Ни один дочь категорически не устраивал.
   - Мама, ну не смеши народ! Давай купим тебе нормальное платье! Где это видано - на свадьбе дочери в вязаной фуфайке!
   - Какой фуфайке! Это мода, понимаешь, нет?! возмущалась Алевтина Сергеевна, потрясая глянцевыми журналами. - Это твоё платье, фук - и всё, однодневка! Потом будем в шкафу пылиться, пока моль не сожрёт!
   Каждая полемика чудом не заканчивалась скандалом. Алина, бывало, убегала от мамы в слезах, видя свадьбу на грани срыва. В конце концов, Алевтина Сергеевна сдалась. В гардеробе Елены Петровны сыскалось прекрасное чёрное вечернее платье с блёстками, на удивление подошедшее Алининой родительнице.
   - Алевтина Сергеевна, прямо на Вас шито! - обратилась к Алининой маме, дефилирующей в гостиной Толиной квартиры, Елена Петровна. - Придёте на свадьбу, все кавалеры прям попадают!
   - Да ну их, кавалеров! - покраснев, отмахнулась "модель". - Какие мне сейчас кавалеры... И, может, просто "Аля"? - взгляд стал умоляющим. - Ведь уже считай родственники...
   - Ну, хорошо. Тогда и я - просто Лена. А что, Аль, ты ещё в могуте...
   - Да что ты пристала со своими кавалерами! - деланно возмутился Максим Юрьевич, Толин отец - высокий, крупный улыбчивый мужчина. - В нашем возрасте пора бы и о душе подумать...
   "О душе подумать... Все так говорят, будто это занятие только для пожилых", - пришла Алине неожиданная мысль.
   - Верно, Максим Юрьевич, подметили, - согласилась Алевтина Сергеевна. - Сколько уж нам ещё небо коптить...
   - Мама! - одёрнула Алина.
   - Вот и думай! - парировала замечание мужа Елена Петровна. - А нам и мирского хочется иногда...
   - Иногда, - усмехнулся Толин папа. - Не совсем правильное слово.
   - Да, да! - немного театрально воскликнула начальница отдела кадров. - Скажу честно, постоянно. Ну, что тут поделаешь... Довольно полемики! Прошу за стол! К банкету всё готово.
   - Да уж, Леночка! - уста Алевтины Сергеевны тронула лёгкая усмешка. - Что же сразу банкет...
   - А вы как хотели? - просияла улыбкой Толина мама. - Хоть у нас и не Кавказ, но дорогих гостей привечать любим! Да и обсудить надо, как праздновать будем.
   - Верная мысль! - подхватил Анатолий. - Всегда судьбы мира решались на кухнях...
   Обильный ужин расположился на широком столе, словно макет диковинного города: площади блюд и тарелок, будто опоясанные хрустальными и мраморными бордюрами, высотки стаканов, кружек и фужеров, башенки бутылок. Уже пристроившаяся с краю "макета", точно маленькая Годзилла, Анюта деловито уплетала виноград с тарелки с фруктами.
   - Анетт! - Ира, выпускница инъяза, в минуты праведного гнева вспоминала "родной" французский. - Тебе кто разрешал?!
   Девочка отскочила от стола - глазки в пол, ушки красные, как угольки, только отщипнутая ягода мечется из ручки в ручку, словно застигнутый пожаром лесной зверёк.
   - Ладно тебе, Ирок! - примирительно произнёс Максим Юрьевич. - Пусть девочка покушает.
   - Па! - обиженно протянула Ира. - Вечно мне дочь балуешь! Где же мужская твёрдость?
   - Будет вам! - вмешалась хозяйка. - Давайте за стол! Алина, настоечки домашней не хочешь? - женщина извлекла из "макета" одну из "башенок", наполненную янтарной жидкостью.
   - Не спаивайте мне невесту! - грозно промолвил Анатолий.
   - Ещё один нашёлся... борец за справедливость! - неодобрительно покосилась на сына Елена Петровна.
   - Тогда уж за народную трезвость, - ответил тот, не смутившись. - Не придумайте только на свадьбе дойти до "зюзи"!
   - Будем как стёклышки! - заверил отец. - Голову на отсечение даю.
   - Не надо головы, - воспротивился сын. - Ты нам живой нужен!
   Хрустальная люстра зазвенела от дружного смеха.
   - Молодец, сынок! - пожал Толе руку Максим Юрьевич, утирая слёзы - Уважаю принципиальных! Так на каком зале мы остановились?
   - "Цеппелин", как и решили, - сказал Толя.
   - "Цеппелин"! - задохнулась Алина. - Это же самый дорогой клуб города! Ты хоть знаешь, сколько там стоит снять зал на час?
   - Солнце, - приобнял невесту Толик,- мы же договорились - денежные вопросы решаем мы...
   Чокнулись, пригубили каждый свой напиток.
   - С тамадой вопрос решили? - спросила Елена Петровна.
   - Женька посоветовал двух на выбор, - сообщил Анатолий. - Оба одни из лучших. У меня есть пара видео с ними, посмотрим - выберем.
   - Это, наверное, долго... - с тревогой заметила Алевтина Сергеевна.
   - Да, Толь, - поддержала её дочь. - Маме ехать далековато...
   - Я довезу, - отозвался жених. - Я не принял, мне можно.
   - Да будешь ты ездить по ночи... Скинешь мне потом в "Одноклассниках", я посмотрю, отпишусь.
   - Я бы довёз, мне не сложно...
   - Да, Аля, цени удобство! - вмешалась Елена Петровна. - Чего там по маршруткам трястись, тем более гопота всякая и пьянь в такое время попадается...
   - Можно Алевтину Сергеевну сразу после ужина отвезти, чтобы не поздниться, - предложила Ира. - А видео подождёт.
   - Ира, ты гений! - Толя чмокнул сестру в щечку.
   - Ладно, только лучше с ним не затягивать, а то у этих звёздных ведущих, наверное, мероприятия на месяц вперед расписаны, - сказала Елена Петровна.
   - Что у нас ещё на повестке дня? - поинтересовался Толя.
   - Хотел бы прояснить один важный момент, - отозвался отец. - Будет ли венчание?
   Повисла тишина.
   - Опять ты в своём репертуаре, - проворчала супруга. Толин отец был искренним и серьёзным христианином, причём не просто на словах - соблюдал все посты, каждый день читал Библию, по праздникам, бывало, отстаивал всенощную, пару раз даже ходил на крестный ход.
   - Да кто сейчас венчается? - осторожно возразила Алевтина Сергеевна.
   - Много венчается, - убеждённо ответил Максим Юрьевич. - И молодёжи в том числе.
   - Да что, молодёжь... Это больше дань моде...
   - А молодые что по этому поводу думают? - перехватила инициативу хозяйка.
   - Я "за", - с готовностью отозвался Анатолий. - Как ты, Алин?
   Девушка пожала плечами.
   - Пока не знаю... В общем - не против.
   - Зачем всё усложнять? - включилась Ирина. - Неужели загса и празднования мало?
   - Так надёжнее, - солидно заметил отец семейства. - В загсе перед государством регистрируемся, на венчании - перед Богом.
   - Перед Богом, - передразнила Ира, - Думаешь, те, кто венчается, не разводятся? Да сплошь и рядом! Венчание - это не панацея!
   - Кто ради моды - те разводятся, - парировал будущий свёкор. - А кто с понятием...
   - И в загсе можно с понятием, - перебила Ира.
   - Истину глаголешь...
   - Так значит оно нужно, а не просто ритуал...
   - А если понятие, да с ритуалом, - совсем хорошо будет, - подвёл итог Толин папа. - Цемент! Какое там! Бетон!
   Дочь фыркнула, но спорить не стала.
   Ещё час провели в непринуждённой беседе. "Макет города" стал макетом последствий бомбёжки и перекочевал на кухню.
   - Тётя Алина, не уходи! - вцепилась в стоящую в дверях невесту Аня.
   - Аннет, ну-ка прекрати! - строго проговорила Ирина. - Тёте Алине с бабушкой Алей надо ехать!
   - Не пущу! - на запястье сомкнулись маленькие живые наручники, в блестящих глазах застыла вселенская грусть.
   - Аня! - Ирин суровый тон не возымел эффекта.
   - У них тут своя физика, - рассмеялся Анатолий. - Сила отрывания прямо пропорциональна силе удержания!
   - Да пусть с нами едет! - великодушно махнула рукой Алевтина Сергеевна.
   Девочка восторженно взвизгнула.
   - Тише! - осадила её мать, - бабушка Аля пошутила.
   Разделить их удалось лишь с боем. Обиженный рёв летел вслед маме, дочери и жениху вместо прощального гимна. У Алины сердце обливалось кровью.
   - Может, зря маму не послушали... - посетовала она. - Проехались бы все вместе. Места не займёт, зато ребёнку счастье...
   - Иринка не даст, - покачал головой Толя. - Режим дня и всё такое...
   - Ой, молодёжь! Кошелёк забыла! - спохватилась Алевтина Сергеевна. - Идите, я сейчас догоню. - Женщина поспешила наверх.
   На дворе - тёплый и чудный вечер. На дальней скамеечке смеётся большая компания, на огороженном футбольном поле, несмотря на поздний час, ребята гоняют мяч. Светлое летнее небо словно жемчужное. Озорно подмигивают рассыпанные по его кремовой глянцевой поверхности блёстки звёзд. Знакомо подмигивают...
   - Толя...
   - М-м?
   Они уже в машине. Прохладный кондиционированный воздух приятно обволакивает.
   - Ты сам Библию... не читал?
   - Попробуй, не прочитай с таким папой, - усмехнулся парень.
   - А про душехранителей там не написано?
   - Может, ангелов-хранителей?
   - Наверное, - промолвила девушка неопределённо. - Скорее всего.
   - Много о них слышал.
   - А не встречал? -Алина испытующе взглянула на жениха. Тот мотнул головой.
   - Нет. Но, уверен, мой меня всегда оберегал... А! Вон уже и твоя мама...
  
  
   Вчера давило духотой, и обжигающий зной гнал всех на пляж. А ночью налетел ливень - разлившиеся по проезжей части реки до сих пор низвергаются в решетчатые канализационные люки. Да и дождевой арьергард прочно укрепился на небосклоне. День хмур и сер, морось противно сыпется на голову старой штукатуркой.
   Алина накинула на голову капюшон, на краткий миг скрывший помпезные сталинки, выстроившиеся по обеим сторонам бульвара. Чем-то он напоминал судьбоносный жуковский сквер - та же брусчатка, те же ели, высаженные друг напротив друга точно по линейке. Правда, здесь властвовал Суворов, чей белый горделивый памятник возвышался в конце аллеи.
   В сказках свадьбой всё заканчивается, в жизни - только начинается. В семейном быте свои рифы и отмели. Глупо ожидать, что твой корабль не напорется.
   Слева меж домами проглянула чугунная ограда тенистого сквера. Алина видела его неоднократно, всё порывалась посетить, да всё не было времени. Теперь хоть есть повод. Девушка пересекла дорогу.
   Никогда не обижалась на Толю, а тут накатило. Может, сказалась депрессивная погода, а может - пресловутая "притирка характеров". Мелочь, жалкая женская "обижулька" - муж уехал на работу вместо обещанного совместного посещения кино. Не его прихоть - сменщик резко заболел, всякое бывает... Эмоции перекричали здравый смысл - устроила сцену, отвергла ласки, хлопнула дверью.
   Сквер стар. Стволы высаженных почти вплотную тополей темны от влаги и копоти. За ними в буйно разросшейся зелени утонуло полуразрушенное белокаменное строение. Вдоль стройного древесного ряда - покрытая жирными зигзагами трещин асфальтовая дорожка и пара полуживых старых деревянных скамеек. Алина присела на одну из них - относительно сухую. Листва на плотном переплетении ветвей почти не пропускала изморось.
   С венчанием не вышло - Алина была некрещённой, и проходить таинство задним числом в ближайшем обозримом будущем не собиралась. Толя, узнав, что необходимо причащаться, тоже охладел к обряду. Ещё подростком он дал зарок "ни капли спиртного", а кагор - всё же вино, хоть и церковное. Максим Юрьевич поначалу увещевал молодёжь, потом махнул рукой - насильно мил не будешь. "Может, всё же стоило обвенчаться? - промелькнула мысль под игру дождя на тополиных листьях, - хотя, что бы это изменило? Ира права, венчание - не панацея".
   Погружённая в думы Алина не заметила, как к ней подсела эта девушка, но та ей сразу не понравилась - безвкусно одетая, с жёсткими чёрными свалявшимися, словно давно не мытыми волосами, почти полностью скрывающими прыщавое лицо. "Вдруг наркоманка какая-нибудь - с тревогой подумала Алина, - ну, нашла же я место, где упиваться скорбью...". Она хотела подняться и с ужасом обнаружила, что парализована. Соседка обернулась, и Алина поняла, что отнялись и голосовые связки, иначе бы она завизжала. Перед ней - её собственное лицо, сплошь в тёмно-лиловых фурункулах. Желчные глаза в точь в точь как в ночь после "Освобождения от обиды". Грудь обожгло ужасом и болью. На сквер налетели сумерки, полог пугающей тиши повис на толстых сырых прутьях ограды.
   - Ну, кинул муженёк? - осклабился демон. Сердце затрепыхалось ланью, пойманной в капкан. "Нет, что ты делаешь со мной!" - вопила про себя жертва. Слова отравленными стрелами вонзились в сердце, "Нет, нет, нет!!" - визжит опаляемый ядом рассудок. Парк "поплыл". На свежие раны разрываемого судорогами сердца сочится отрава:
   - Трудоголик! Не может хоть раз поставить отношения выше работы!
   Кошмар! Проклятый двойник озвучивает её собственные мысли!
   - Сгинь! - прогремело откуда-то справа. Нечисть подскочила как ошпаренная, истаивая чёрным дымом, рассеянным порывом ветра. Листва над головой взволновалась, обдавая отрезвляющим душем. Конечностям вернулась подвижность, тело слегка покалывало.
   Дядя Миша грациозно плыл навстречу - королевский фрегат в захудалом грязном порту. Двумя солнцами блистают лакированные ботинки, мягкая желтизна костюма рассеивает обступивший сумрак. Сострадательный взгляд - как объятия любимого, тягучий баритон - как фланель для ушей, зелёнка для истерзанного сердца:
   - Не думай, что война окончена. Всё только начинается. Дальше будет ещё интереснее. Но помни: Я всегда с тобой! Всегда был и буду! - последние слова прогремели над кронами тополей разбившимся о прибрежные скалы валом. Небеса словно разверзлись, на мгновение затопив всё ослепительным светом.
   Алина очнулась. В парке она вновь одна. Девушка заозиралась, взгляд наткнулся на слепые зарешеченные глазницы полуразвалившегося общественного туалета. Её проняла дрожь. Разглядела бы его раньше - ни за что бы тут не задержалась.
   Путь домой как-то выпал из её памяти. Точно одно - она очень спешила. Сознание включилось, когда она заперлась в спальне с задёрнутыми шторами, сжавшись в комок в кресле, прямо в кофте и джинсах. Так она просидела до вечера, проигрывая в уме, словно поставленный на повтор фильм, жуткую встречу (или видение?).
   Пробудили её лязг замка и Толин голос:
   - Алина! Солнышко, ты дома?
   Она приоткрыла дверь, затравленно глядя в щёлку: не превратится ли супруг в ракового двойника? Или старикашку с безумным взглядом? Или чёрное страшилище с горящими глазами-кольцами?
   - Вот ты где, зайчонок! - не подозревающий о своей возможной трансформации Толик нежно обнял жену. - Лапка, не дуйся! Я поменял билет на завтра, на вечер. Нормуль? Завтра меня никто в офис не загонит, обещаю.
   Глаза защипало, затрепетала грудь, торопливые слёзы защекотали горящие щёки.
   - Толечка! Прости, пожалуйста... за сегодня...
   - Хорошо, милая, - по волосам мягко прокатилась тёплая ладонь. Алина, всхлипнув, зарылась лицом в Толин свитер.
   И вечная душа, обернувшись в глубинах сердца, встретила знакомый взгляд, полный мудрости и нежности. Сложенные ладони взлетели ко лбу: "Спасибо тебе, дорогой... душехранитель!"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"