Вспоминаю одного недоредактора на одном из недолитературных сайтов, который утверждал по поводу текстов одного автора, что у того, бедный, сетевой язык. Вот примеры некоторых фрагментов текстов того автора, написанных на бедном сетевом языке. Судите сами.
....... А далее было черноморское побережье, дикий берег, вдали от цивилизации, в костре горели даже не дрова, а целые бревна плавника, высушенного августовским солнцем до состояния воспламенения пороха, вдали, в море, ходовые огни рыболовецкого сейнера, море теплое, как тело любимой женщины. Девушка дайвер, вышла из пенного прибоя, после ночного погружения, неся на гарпуне подводного ружья очередную Скорпену, которую мой брат, кулинарный жрец-вуду, тут же берет в оборот, дабы совсем свежую запечь на углях. Портвейн плещется в жестяных кружках, на всех наваливается умиротворение последних отпускных дней. Дева вод морских, высушив длинные волосы цвета спелой пшеницы, неожиданно заявляет, что в соответствии с какой-то там теорией, после того как человечество покинет родную планету Земля, та достанется в наследство дельфинам и только им. Мой брат тут же становится "горой" за "своих", и решительно заявляет, что Земля после людей достанется немецким овчаркам и только им. Капитан спецназа хладнокровно настаивает на том, что наша планета перейдет под управление боевых роботов. Студент настаивает на том, что инопланетяне все приберут в свои зеленые руки. Я, думая о чем-то своем, наблюдаю как ненасытное пламя костра жадно подбирает все то, что расточительные люди так щедро предоставили в его распоряжение. Кто-то замечает, что своего мнения не высказал один я. Начинают приставать с тем, чтобы высказались все. Собираясь отшутиться, заявляю, что по моему компетентному мнению, планета Земля, после людей, достанется, уже на сегодняшний день самым разумным ее обитателям, - книгам. Проходит время, понимаю что никто не смеется. Более того, все всерьез начинают "трепать" эту тему далее, уже не обращая на ее родителя никакого внимания. Никто на самом деле не стал смеяться. Студент физфака, на полном серьезе рассуждал о том, что это вовсе и не должны быть ожившие фолианты, что вполне возможно это будут энергоинформационные матрицы, ожившие концепции, и абстрактные ядра с проявленной, и осознавшей себя внутренней фактурой. Темы хватило до утра.......
(Размышления литературные и не только).
Покажи мне свои черновики и я скажу тебе какой ты прозаик. Почему именно черновики? Да просто всё. Черновики это кухня, кухня это процесс, процесс это искусство плюс ингредиенты, искусство это состояние автора, состояние автора это его точка сборки, точка сборки это энергетический факт, энергетический факт должен быть обусловлен (оформлен) абстрактным ядром самого себя. То есть черновики автора это то самое абстрактное ядро, которое подразумевает будущее произведение, его энергетический скелет. Состоявшееся литературное произведение это уже готовое блюдо, оно может доставить неизъяснимое наслаждение литературному гурману, но оно само по себе не способно раскрыть кухни, той самой кухни, которая лежит в его основе, основе его появления на свет. А в кухню иногда ой как хочется заглянуть. Застать автора за работой, увидеть как тот, глубокой безлунной ночью, периодически прикладываясь к пузатому бокалу, творит свое интеллектуально-интуитивное внутрифактурное варево, помешивая своим авторским пером алхимический котел своего восприятия-осознания. Вокруг, по стенам, в отсветах очага, пляшут шальные образы-тени его мыслей, сплетаясь в филигрань из смыслов, глифов, знаков, графем, фонем, ключей и этимологий всех мастей, оттенков, структур и состояний. И напрасно отцы инквизиторы ордена "Критиканцев", потирая вспотевшие от зависти и мелкого тщеславия ладони, грезят о том, как его, беспомощного уже и обессиленного, выплеснувшего всего себя на девственное полотно белой бумаги, автора, они, вершители литературного успеха, с криками, - "Еретик есть!!!", - Вздернут на дыбе читательского восприятия. Отнюдь им. Это есть тот случай, когда творения автора способны стать на защиту своего творца, и закружив в танце сюжетных перипетий как возмужалых интеллектуалов так и восторженных, чутких дам, готовых всегда влюбляться во все эдакое, вывернув себя Лентой Мебиуса, извечной начинкой всего зазаборного, сумеют отстоять своего Бога-Творца в умах его читателей, и с возгласом, - "Сим спасешься", подхватив и возринув прозаика на смыслы своя, втолкнут того в реестры литературных каталогов, монографий-исследований благодарных потомков и в историю эволюционных течений мировой классической литературы. (О черновиках автора).
-"Опять бухаешь?" -"Предложи что-нибудь другое, ты же Бесконечность." -"Предложу, только после всего." -"После чего всего?" -"После того как перестанешь быть человеком." -"А до тех пор мне что делать?" -"Решать тебе." -"Да не умею я решать." -"Потому и бухаешь?" -"Возможно." -"Но мне кажется дело в другом." -"В чем же?" -"Я могу не бухать как человек, но не нахожу в себе необходимости не бухать как прозаик." -"Это как?" - Рассмеялась ОНА. -"Не смейся, все серьёзнее." -"Как человек я не притязателен совершенно." -"Полстакана палёной водки, кусок чёрного хлеба и плавленый сырок, вполне достаточный набор для моей внутренней мотивации, мотивации моего человеческого тела." -"Но я ведь не только тело?" -"Нет", - серьезно ответила ОНА. -"Я понимаю уже, что как прозаик я не только тело, вернее совсем не тело." -"Как прозаик я это ТЫ???" -"Ведь так?" -"Тогда не бухать у меня не получается потому что, вот ТЫ....?" -"Ответь мне, когда ТЕБЯ донимают плотоядные нелепости Вселенской Повседневности, как ТЫ сбиваешь их со следа?" -"Мне импонирует то как ты строишь диалог с Бесконечностью, то есть со МНОЮ", - улыбнулась ОНА глазами-звездами. -"Ты не ответила мне", - пытливо глядя в звездное, летнее небо, укоризненно отмахнулся он. -"Ты дерзишь прозаик", - моргнув всполохами утренней зари, строго посмотрела на него звездная, летняя ночь. -"Прошу, это важно, для меня", - уточнил он свою просьбу. -"Хорошо писарь, только не говори никому." -"Тогда я пью вино из дикой малины, чтобы сбить серых волков повседневности со своего следа." -"Теперь я понимаю почему Вселенная пахнет Дикой Малиной", - еле слышно произнес он, берясь за перо и нацеливая его на чистый лист бумаги, теряя интерес к утреннему небу, на котором уже гасли ЕЁ еле заметно улыбающиеся глаза, унося с собою звезды и запах Лесной Малины... (Диалог с Бесконечность).
Я никогда не смогу повернуться к вам лицом, даже если бы пожелала этого, так как лик мой испепеляет, я не признаю никаких дипломов и грамот, удостоверений, медалей за отличие, никаких справок и званий. За близость со мной, и за привилегию быть обласканными мною, мистогоги и провидцы древности, наперсники неподъемных, заточенных в черную блестящую кожу инкунабул, готовы были заплатить своими драгоценными жизнями, и да......., платили. Сумевшие же обвенчаться со мной накапливали лишь печали. Все, кто когда-либо пытались приблизиться ко мне, способны были быть лишь рядом, но никто никогда не смог прикоснуться ко мне. Я могу привидеться на запыленных страницах древних трудов, и заманить в кружева смысловых иллюзий. И как ветреная, вечно юная любовница, ведь для каждого, всегда, в отдельности, я являюсь как девственница, я могу оставить ни с чем, с разбитым сердцем и опустошенным разумом, могу свести с ума. Я, как фея, могу отразиться в водоемах человеческих знаний, оставив в умах лишь не уловимый морок. И лишь сестра моя младшая, - София, чьей благосклонности следует добиваться вам, всю жизнь, стремясь к эволюции внутренней, готова служить вам, но только избранным, имеющим намерение несгибаемое, готовым переносить тяготы повседневности серой, наветы языков злых, невежд преследование, насмешки глупцов и властей немилость. ИСТИНА УСКОЛЬЗАЮЩАЯ.
Последняя гостья
Для тех кто меня боится, я неожиданная гостья, ибо ожидание моего прихода хуже меня самой, для тех кто меня хочет, я последняя любовница, в моих объятиях находят покой и умиротворение, для тех кто меня уважает и чтит мой приход, я последняя собеседница дающая ответы на все вопросы. Я та кто использует свой инструмент для жатвы, но выкашивая свои угодья я не вяжу снопов, не молочу зерно, не перемалываю его в муку, и не взвешиваю ее на весах, мой урожай другого рода, он тоже бывает богатым и не очень, но могу поклясться, что собираю я его ровно в срок, не раньше не позже, и только глупцы стараются не помнить обо мне. P.S. Всегда ваша, - Смерть.
ТЕМНАЯ АНТИЛИРИКА, - Старая стерва, поздняя осень, со своим верным прихвостнем Ноябрем, скулит и ноет за окном, предрекая тоску и уныние, перед тем как околеть под белым саваном молодого альбиноса Декабря.
"Битва Марса и Венеры", - эта древняя Игра началась с того момента, когда начались мы, и закончится в конце времен. Мы чего-то суетимся размахивая оружием этой войны, ломаются "стрелы любви" и "копья взаимных упреков", "ножи ревности" затупляются в жарких баталиях, высыхает "яд женского коварства", изнашивается "плащ" мужского эгоизма, стирается "колода" взаимных измен, объекты вожделения перемешиваются с объектами любовной мести, сливаясь в безликую массу. Когда очередные легионы исчезают в небытие на полях сражений, на их место приходят другие, заполняя собой пустоту, равнодушие и безысходность в мертвых глазах ветеранов. Мы отдаем столько сил этой битве, она правит нашим миром. А может Бог просто играет в нас, устав от Вселенских забот, иногда нехотя, раскладывая пасьянс из судеб, - сложится не сложится? Или азартно, - на интерес, со своим рогатым антиподом, а в банке все те же судьбы. А мы все продолжаем суетиться, отдавая дань, на постелях этой "Древней Войны" (Эстетика разрыва отношений).
Намерение Бесконечности, обеспечивая контакт СЕБЯ, с произведенным когда-то СОБОЮ же, и явленным свету, миром, часто использует пишущего персонажа. В параметрах аллегории это может выглядеть следующим образом; - Намерение Бесконечности это сварщик, берущий в руки сварочный держак, при этом являясь в одно и то же время и сварочным аппаратом, и самим сварщиком, и электрическим током, и электростанцией, которая обеспечивает энергопитанием всю систему в целом. Но для того, чтобы наложить очередной сварочный шов, на конструкцию непрерывно продолжающегося возведения строительного объекта, ему (Намерению Бесконечности), необходим сварочный электрод. Вот таким электродом, в данном случае, и может являться как раз пишущий персонаж. Посредством им произведенной творческой продукции, он накладывает этот шов, тем самым сшивая в свою очередь не только две ипостаси, Земную и Небесную, но и сплавляет разделенные необходимостью на отдельные монады индивидуальные же умы, читающих персонажей, образуя единый, и мощный, коллективный разум (эгрегор). Но все неудобство ситуации, при всей ее ответственности, которая конечно же отслеживается пишущим персонажем, ведь он же не дурак, в том, что электроды, в процессе производственного действия, сгорают, и потому-то их периодически приходится заменять. Уточняю, намерение необходимости, ненавязчиво диктует пишущему персонажу о том, что его предназначение сгореть. Принимать предложение Намерения Бесконечности или нет, в данном случае каждый пишущий персонаж должен определять для себя сам. Если да, то сгореть в конце концов придется, удовлетворившись в данном случае тем, что после тебя, на теле конструкции мира, останется очередной сварочный шов, сшивающий Небесное с Земным. Если нет, то можно конечно до бесконечности описывать в своих опусах как кто-то, кого-то, разлюбил, наоборот полюбил, бросил или обрел, обманул или поддержал, о том, что очередная принцесса обрела своего принца, или кто-то предал на глазах у толпы кого-то, только во всех этих случаях, пишущий персонаж не в коем случае, не способен будет служить задачам Намерения Бесконечности, так как бытовые обстоятельства жизни персонажей ему безразличны, ОНО способно обратить свое внимание только на жесты намерения этих самых персонажей, ведь это тот единственный в своем роде язык, который ОНО способно понимать, и конечно же пишущий персонаж, в подобных обстоятельствах, никак не способен служить для Бесконечного Намерения сварочным электродом, призванным соединять Небесное и Земное. Но возникает закономерный вопрос, берясь за перо, очередной пишущий, согласен ли сгореть, в процессе действия, порожденного не в коем случае не им самим? Кто из нас готов служить чужим целям, и участвовать вслепую в процессах, о целях и задачах которых мы не можем иметь даже отдаленного представления. Как-то так однако. (Карусельщик).
Огромное вечернее Солнце, напоминающее по своему облику переспелый персик, уже подбиралось к кромке ближнего леса, в который плавно перетекал этот древний парк, а он, в свою очередь, начинал эту готическую, печальную, таинственную "мелодию", с еще более древнего кладбища, при красивом готическом соборе. Огромный "персик" дарил свой мягкий, вечерний свет, этому немного мрачному месту, в такие моменты оно начинало "звучать" по-другому. Как будто талантливая кисть невидимого художника перемешала древнюю отрешенность чьих-то потерь и некую красивую обреченность, с мягкой осенней грустью. Которая обуславливалась тем, что Солнце-персик, окрашивало своим бархатным, теплым светом окрестности, даря мрачной красоте готических канонов безмятежность утомленной перипетиями жаркого лета пожилой осени. Стена бордовых кленов, близлежащей аллеи, разбавленная "соком" Солнца-персика, висевшего над ней, добавляла своему парадному, осеннему платью оранжевого и алого. Музыкант, сделав очередной глоток "печали" из сосуда "потерь", взглянул на Лакримозу, так он именовал свою странную привязанность. Ее кожа как будто тоже ожила под лучами огромного, перезрелого, осеннего "плода", висевшего уже почти у черты отделяющей небо от земли. Складывалось ощущение что это уже не талантливое изваяние неизвестного мастера, а обычная женщина, присевшая напротив, и которая с интересом взирает на своего собеседника. Мужчина не отрывал от нее глаз, а вдруг она сейчас улыбнется, или что-нибудь скажет. Он встряхнул головой отгоняя наваждение. Солнце окончательно закатилось за верхушки кленов, деревья ответили ему тем, что стали темно-бордовыми, почти черными, цикады разрывались, на востоке показался "горб" полной Луны, который в свою очередь "подлил" немного "серебра", в эту инореальную картину происходящего вокруг. Голова кружилась, то ли от коньяка, то ли от некой тайны разлившейся вокруг. Музыкант снова посмотрел на фигуру женщины, - "Да она же мерзнет!" - Пронзила сюрреалистическая мысль. Он поднялся, и неровной походкой подойдя к изваянию, с какой-то необъяснимой нежностью, накинул на ее плечи свою куртку. Захмелевшему гостю на какой-то миг показалось, что она живая, так была тепла и приятна на ощупь ее "кожа". -"Видимо осеннее Солнце прогрело памятник своим "теплом", - это была последняя мысль, которая осталась в его памяти, бутыль опустела, домой Музыкант добрался за полночь. (Готическая Новелла).
Если это бедный, сетевой язык, то пусть мне покажут ту сеть, на просторах которой так изъясняются, и я там поселюсь навсегда.
P. S. Возможно кто-то из читателей сумеет обнаружить в этой мозаике, своеобразный рисунок, он в ней однозначно присутствует. Возможно каждый из этих читателей сумеет обнаружить в этой мозаике некий индивидуальный, созданный автором именно для него, РИСУНОК, который в ней так же присутствует. Возможно некто из читателей сумеет обнаружить в этой мозаике тот рисунок, который автору только снится, думаю и такой в ней присутствует. И наконец, один из всех этих читателей возможно сумеет обнаружить в этой мозаике тот рисунок, о котором автор даже не подозревает. Нормальный автор всегда, подчёркиваю всегда, пишет исключительно для своего читателя, тому значит и карты в руки.
P. S. post P.S. Интересно, посчастливиться ли мне когда-нибудь встретить именно Редактора, такого каким был редактор и литературный агент Томаса Вулфа, Лис, так его все называли за его профессиональное чутьё и умение работать с автором, не пытаться обмануть того, а именно работать с ним, а не очередного трепача??? Редакторов развелось как крыс в ненастный год. Два слова связать не могут, а уже редакторы, и всё туда же, автора поучать. И всё равно Вулф с Лисом разошлись, экзистенция однако, НО, произведения Томаса Вулфа читает весь мир, благодаря так же Лису, и в частности то о котором я сейчас; - "Домой возврата нет".