Зубов Алексей Николаевич : другие произведения.

Комедия масок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Комедия масок.
   Брату моему по оружию, Теренцию.
  
  "Друзья, найдя в пыли веков фонарь волшебный,
  его зажег я, сцены оживив страстей, характеров, уловок, совпадений
  и неожиданных развязок.
  Вам они, конечно, хорошо знакомы.
  Но прошу, давайте, не судя, с улыбкой доброй вспомним,
  над чем смеялись мы,
  сравним,
  над чем смеемся мы".
  
  Лица:
  Синьор Агаланти - весьма знатный господин.
  Луиджи - сын его.
  Тофано - их слуга.
  Орсини - герцог Падуи.
  Синьор Ламберти - очень знатный и богатый господин.
  Кавалер из Падуи - авантюрист.
  Синьора Ориетта - уважаемая дама.
  Кателла - служанка синьорины Филомены.
  
  
  
  Сцена 1. Агаланти, Тофано.
  
  Агаланти.
  - Где этот плут? Пройдоха и обманщик нечестивый? Тофано! Где ты?
  Тофано.
  - Там же где и вы! Под небом, на земле!
  Агаланти.
  - А почему тебя искать я должен? Полдома обежал, зову, кричу!
  Вот бог послал слугу! Хозяина ограбят, дом сгорит и небо рухнет, а этому и дела нет.
  Тофано.
  - Что удивительно, хозяин! Когда я был бы где-то подалече, меня не трудно было б разглядеть, хоть под ладонь, к бровям ее приставив, хоть через дырку в кулаке, а то, что под ногами, мы не видим.
  А где грабители? И что у нас горит? А небо как? Пока оно на месте.
  Агаланти.
  - Грабитель ты и есть. Скажи, Луиджи где?
  Тофано.
  - Наверное, у друга, у Филиппо. А может быть на рынке и в порту.
  Агаланти.
  - Да там ли? Точно? А не у нее? В глаза смотреть, в глаза! Греха пособник! Что, у нее? Да?
  Тофано.
  - Не пойму я, вы о ком.
  Агаланти.
  - О, плут лукавый! Все ты понимаешь! Проклятый сводник! Хватит! Отвечай! Не у нее ли сын мой, твой молодой хозяин, Луиджи Агаланти! Говори!
  Тофано.
  - Да у которой "у нее"? У зелени торговкой, что нам корзинами сует укроп, салат и лук, как будто бы салат замена мясу и стал Тофано кролик, или у той, усохшей всей, седой, что шьет воротнички к камзолам барским - там у Луиджи был почти готов заказ, иль у нее - аптекарши проворной, чей муж от яду помер, говорят, когда попробовать решил свое лекарство "от головы больной". Она теперь одна свою семью своей аптекой кормит, так распускает слух, что у нее в аптеке есть травок приворотных изобилие, что для любовной прыти костыли, когда она от возраста хромает. И многие попробовать спешат. И даже юные синьоры.
  Агаланти.
  - Я говорю о синьорине Филамене. Тебе известной очень хорошо. Мой сын не у нее?
  Тофано.
  - Зачем ему там быть?
  Агаланти.
  - Зачем вас к девушкам всех тянет незамужним! Конечно, не молитву почитать.
  Опять, наверное, на лютне ей играет или поет любовные стихи!
  Тофано.
  - А если бы и так, нам что за дело.
  Агаланти.
  - Как, что за дело? Я его отец и не могу спокойно даже слышать той синьорины имя - Филомена! Вот произнес, чуть в пот не бросило!
  Тофано.
  - Да чем она так досадила вам?
  Агаланти.
  - Ужасная и взбалмошная! Скромность - ей это чувство даже не знакомо! Подозреваю, что она развратна и порочна. Живет одна и в доме нет мужчин! А без мужчины женщина слабеет! Откуда взяться благочестию и как не пасть, когда вокруг одни лишь слуги. Я думаю, Тофано, что она в распутства сети нашего Луиджи уже поймала! О, матерь божия!
  Подумаю и в дрожь бросает!
  Тофано.
  - Обвинять других в распутстве, на то должны быть веские улики.
  Еще не худо, привести пример благочестивой и безгрешной жизни, смиренной, набожной, покорной, молчаливой, в семнадцать лет!
  Ведь синьорина Филомена сирота. И опекун ее, нам вовсе неизвестный, дает ей средства жить, и дом держать, и слуг, как подобает барышне приличной. Не требуя взамен ни в шутках тишины и ни лукавого притворства перед привычной стариной.
  Она смела и независима - и это все ваши улики, чтоб девушку в разврате обвинять? Ищите лучше.
  Агаланти.
  - И я придумал, как их отыскать. Сегодня карнавал у нас, все будут в масках. Я разведал, тихонько дав флорины добрым людям, какая маска у Филомены нынче будет. Вот погоди, я всем вам покажу, что я тут прав, и что она порочна и безнравственна. Увидишь.
  Ступай и приведи ко мне Луиджи.
  
  Сцена 2. Тофано, Кателла.
  Тофано.
  - Какую-то он каверзу затеял и хочет всенародно очернить прекрасную синьору Филомену. Я буду не Тофано, если в том ему не помешаю.
  Вон, Кателла сюда идет, любимая служанка Филомены. Ей рассказать.
  День добрый, синьорина! Рад вас видеть!
  Кателла.
  - Синьор Тофано! Вас и не узнать - какой у вас камзол! Штаны и шляпа! На пол Венеции.
  Тофано.
  - Все ради вас! Ведь нынче карнавал, и я решил нарядней приодеться.
  Кателла.
  - Вы, верно, будете собой изображать синьора Агаланти? Эти вещи знакомы мне, они из гардероба Луиджи молодого.
  Тофано.
  - Да, это так. Но чтобы моль нечаянно не съела, решил проветрить их на благо господам. У них же, думаю, камзолов не убудет.
  Спросить хочу вас, синьорина.
  Кателла.
  - Вот уж нет. Ни слова не скажу: ни про наряд, ни про прическу, ни про маску! Если вы, синьор Тофано, так же пылки, как болтливы, вы без труда отыщете меня на площади святого Марка. В полночь.
  Тофано.
  - У колонны, что с трещинкой.
  Но чуть не позабыл!
  На днях у вас наш старый Агаланти не выведал ли что?
  Да? Спрашивал? И был при этом щедр?
  О маске карнавальной для вашей госпожи, для Филомены?
  Кателла.
  - Ему зачем-то так хотелось знать! Я думаю, почтенный Агаланти впадает в детство: маски, карнавал. Глаза, как у ребенка засверкали, когда я рассказала.
  Тофано.
  - Можешь ты
  ту маску, старую, продать приличной даме, а Филомене новую достать?
  Кателла.
  - Еще чего! Зачем?
  Тофано.
  - Я сам пока, Кателла, мало знаю, но сделай так, как я прошу. Поверь, мы этим отведем нежданное несчастье от госпожи твоей, прекрасной Филомены. Вдобавок, проведем
  зануду-барина, синьора Агаланти. Старый скряга!
  Ведь он, Кателла, мне не платит третий год!
  Слуге столь честному и верному, притом...
  Кателла.
  - Красавчику! Прощайте, я бегу и постараюсь сделать, как просили.
  А в полночь ждите!
  Тофано.
  - Поцелуй один, Кателла! Ушла! Скорей бы карнавал! Держись, Тофано!
  Вот, опять зовет синьор! Пожалуй, спрячусь.
  
  Сцена третья. Агаланти, Ориетта.
  Агаланти.
  - Разбойник! Ты не думал уходить! Я слышал голос твой, Тофано! Вот получишь палкой!
  Ориетта.
  - Матерь божия! Как напугали вы!
  Агаланти.
  - Синьора Ориетта? Прощения прошу, что напугал. Слугу, Тофано, вы не встретили сейчас?
  Ориетта.
  - Нет, только вас.
  Агаланти.
  - Почтенная синьора, давненько вы не навещали нас!
  Ориетта.
  - Но я не к вам. Я к Ламберти, соседу вашему ходила по делам.
  Агаланти.
  - Так он вернулся? Он в Падую уехал лет пять тому назад, зайду проведать. Любопытно, и что там, в Падуе, творится, и как его найду: здоров ли, весел - он наш друг старинный, притом, отличнейшего рода! Как и мы.
  Ориетта.
  - Зайдите. Там найдете и его и дочь его, Лукрецию.
  Агаланти.
  - Да, точно! Ведь Ламберти дочь имел! Ребенка.
  Ориетта.
  - И ребенок этот стал девушкой прелестной.
  В нее влюбившись страстно, к ним Филиппо юный свататься желает и для того меня просил обговорить с отцом условия.
  Агаланти.
  - Но ведь Филиппо, он не столь богат и знатностью не ровня - нам, Агаланти и Ламберти!
  Ориетта.
  - Так в чем же дело? Сын ваш холостой. Сватов зашлите сами.
  Агаланти.
  - И заслал бы! Мешает неудобная одна и вольная, как ветер, синьорина!
  А Ламберти, о! Богат, как тысяча банкиров, и у него единственная дочь.
  Наследница всего. Поместья, капиталы. Такое состояние - да мимо рук пройдет! Или уже не Агаланти я?
  Нет, Филомену надо уничтожить, как сорняк, что лезет дерзко сквозь плетень садовый.
  А Луиджи. О, я его заставлю полюбить. Не глупым сердцем, а расчетливостью долга.
  Я вас, синьора, попрошу не торопиться с неравным этим сватовством.
  Ориетта.
  - Но Филиппо влюблен без памяти, и, кажется, взаимно!
  Агаланти.
  - С ума все посходили! Влюблены! В Лукрецию Филиппо, в Филамену Луиджио! И дела нет, что я один пекусь о выгоде торгов и сделок процветании.
  А правда в чем? Вот истина простая:
  влюбленности осыпятся цветы, настанут будни, строгие заботы и все увидят -
  в мире целом
  лишь золото нетленно.
  
  Сцена 4
  Ориетта, Кавалер из Падуи, Тофано.
  Ориетта.
  - Не знаю, что и делать. Как Филиппо объясню, что Агаланти сватовство задумал к его возлюбленной? Несчастный юноша!
  Кавалер.
  - Почтенная синьора, не сочтите за неучтивость, что обращаюсь к вам, не будучи представлен, но я приезжий, город ваш мне вовсе не знаком, прошу простить меня великодушно, осмелюсь ли спросить, который дом синьора Агаланти?
  Ориетта.
  - Синьор, вот дом, который ищите, напротив.
  Кавалер.
  - А где же слуги? Будто вымерли там все. Кого позвать, чтоб доложили о приезде?
  Тофано.
  - Мое почтение, синьор. Я проживаю здесь, зовут меня Тофано, и я слуга синьора Агаланти.
  Кавалер.
  - Ступай и доложи, что кавалер из Падуи приехал, как только получил письмо и плату - тысячу флоринов. Готов он оговоренную службу немедля выполнить, ему нужно лишь имя
  той синьорины ли, синьоры, которой нужно преподать урок.
  Тофано.
  - Как доложить о вас? Скажите, сударь, имя.
  Кавалер.
  - Болван! Когда хотел бы я назваться, то назвался бы! Вот мужичье! Ступай и доложи, пока не всыпал плетью! Мне дорог каждый час, зовут меня и в Рим и в Геную и даже к Московитам, а я на слуг минуты трачу!
  Ориетта.
  - Ах, синьор! Вы, стало быть, учитель! Верно, танцев?
  Кавалер.
  - Пожалуй, танцев. Можно так сказать.
  Ориетта.
  - Какие ж в моде нынче?
  Кавалер.
  - Страсть и красота. Танцор партнерше должен так голову вскружить, чтобы забылась и опьянела и упала в омут наслаждений. И вся гармонии движений отдалась.
  Ориетта.
  - Звучит опасно.
  Кавалер.
  - Это ложный страх. Его преодолеть я помогаю своим искусством вежливой беседы. И комплиментом.
  Ориетта.
  - Лучше помолюсь, чтоб ваши танцы нас не заразили. Они бездушны, как чума. От них сквозит грехом.
  Тофано.
  - Синьор, вас просят в дом.
  Кавалер.
  - Показывай, куда.
  
  Сцена 5. Агаланти, Луиджи.
  Луиджи.
  - Ты звал меня, отец?
  Агаланти.
  - Да, звал.
  Луиджи.
  - Ну, вот я, пред тобой.
  Агаланти.
  - Ты что-то дерзок. Словно одолжение отцу ты делаешь, явившись.
  Луиджи.
  - Вовсе нет. Тебе так кажется. Я вижу, ты не в духе и просто хочешь распекать меня зазря. С досады, не пойму только какой.
  Агаланти.
  - Во-первых, так скажу; что чаще мог бы ты осведомляться, как у меня дела, здоров ли и о чем забота, живой я или нет, а то, как раз помру, уж и схоронят, а тебе чужие люди весточку дадут. И во-вторых, есть дельце небольшое. Я думал тут вчерашний день, всю ночь и так решил к утру: не худо бы домами породниться - нам, Агаланти и Ламберти.
  Наверное, ты знаешь, что у достойного Ламберти подросла и для замужества летами подходяща стала его единственная дочь - Лукреция.
  Луиджи.
  - И что из этого?
  Агаланти.
  - Ты женишься на ней.
  Луиджи.
  - Да ни за что!
  Агаланти.
  - Нет, женишься! Я так сказал!
  Луиджи.
  - Но я влюблен в другую! В Филомену!
  Агаланти.
  - Ужасная она, и выбор твой ужасен - она не ровня нам!
  Луиджи.
  - Прекрасней девушки я в жизни не встречал.
  Агаланти.
  - Все это вздор. Прекрасное - лишь выдумка поэтов.
  А будешь упираться и мечтать об этой вздорной, неприличной синьорине, тогда немедленно
  все деньги и дома я передам отцам Бенедиктинцам, а сам отправлюсь в монастырь. Решай.
  Луиджи.
  - Отец! Помилосердствуйте!
  Агаланти.
  - Дай слово мне, что женишься на дочери Ламберти.
  Луиджи.
  - О, боже! Хорошо, даю.
  Агаланти.
  - Отлично, сын. Сегодня праздник в масках, там встретимся и я всем покажу: тебе, соседям, гражданам почтенным, что синьорина Филомена - развратница.
  Ты сам тогда отца благодарить прилюдно будешь, за то, что спас тебя и имя сохранил.
  
  Сцена 6. Луиджи, Тофано.
  Тофано.
  - Синьор, печальны вы? Ведь нынче праздник.
  Луиджи.
  - Откуда взяться радости, Тофано?
  Отец угрозами добился, я клятву дал ему, женюсь на дочери Ламберти.
  Тофано.
  - Но она, я слышал, хороша собою.
  Луиджи.
  - Да, но не так, как Филомена!
  Я лишь ее люблю!
  И лишь ее своей женой назвать желаю.
  Скажи мне, почему мечты, сбываются так редко?
  Тофано.
  - О, синьор!
  Вы рано пали духом! В каждой басне есть уйма поворотов,
  и пока, раз недоступно то, о чем мечтаем,
  должны исполнить, что доступно нам.
  Луджи.
  - Пойдем, Тофано, наступает время масок и карнавала.
  Всем
  он дарит мир и радость.
  И только мне, Луиджи, не до смеха.
  
  
  Сцена 7. Тофано. Кателла, Орсини, Агаланти, Луиджи, Ламберти, Кавалер, Ориетта. Горожане, стражники. В масках.
  Тофано.
  - Вы, синьорина, не знакомы ли с Кателлой?
  Кателла.
  - Впервые слышу имя это. Каталина. Но почему спросили вы, синьор. Или ее находите красивой?
  Тофано.
  - Не я, мой друг Тофано. Он влюблен.
  Кателла.
  - Бедняжка! Почему тогда не скажет своей Кателле о любви, чего он ждет?
  Тофано.
  - Боится он в ответ услышать шутку или отказ суровый.
  Кателла.
  - Ваш Тофано трус?
  Тофано.
  - Он смел, как лев! Но даже лев влюбленный не смеет к львице подойти и робко ждет, чтоб позвала.
  Кателла.
  - Так передайте, пусть попробует сегодня.
  Тофано.
  - Немедля передам, что львица благосклонна.
  Ах, синьорина! Оглянитесь поскорее! Беседку видите? И кто в нее идет?
  Кателла.
  - Должно быть, парочка влюбленных для свидания. Ведь карнавал придуман для любви. Мужчина в маске, статен, благороден. Он, верно, дворянин. А кто она?
  Тофано.
  - Какой наряд роскошный! Море кружев! Веер. И лицо под маской.
  Кателла.
  - Филомены!
  Той маски, о которой меня расспрашивал недавно Агаланти!
  Тофано.
  - Зашли и затворили дверь. И что теперь?
  Агаланти.
  - Захлопнулась ловушка! Птичка в клетке!
  Луиджи, сын! И добрый друг-сосед, синьор Ламберти, граждане, смотрите! Вот та, что скрытно, притворяясь чистой и непорочной, распутничает в маске с первым встречным. Ты, ветреная зубоскалка, насмешница, противница всего привычного и старого, тебе я, Филомена, говорю: иди и покажись синьорам и народу. Эй, стражники, ломайте дверь.
  (стражники выводят из беседки двоих)
  Стражник.
  - Хотел в окно он прыгнуть и бежать. Едва схватить успели.
  Орсини.
  - В одних подштанниках? Вот ловкий малый, нечего сказать!
  Кавалер.
  - Прочь руки!
  Благородный дворянин, а не преступник я.
  Орсини.
  - Как ваше имя, сударь, назовитесь. И для чего вы здесь.
  Кавалер.
  - Я Джакомо из рода Казанова. Из Падуи приехал я затем, чтоб страсть любовную разжечь в девице, которую я должен был узнать по этой маске карнавальной.
  Искусство соблазнять законом не карается.
  Орсини.
  - Но слышал я, что вы в долгах и под арестом, кто вам помог бежать, и оплатил столь долгий путь?
  Кавалер.
  - Мне дали тысячу флоринов на расходы. А кто платил, прошу вас не пытать.
  Орсини.
  - Пусть стража в крепость отведет его, мы позже им займемся.
  А вас, синьора, вынужден просить, сейчас снимите маску!
  Агаланти.
  - Синьора Ориетта! Не пойму, как вы и в этой маске? И зачем
  вы с этим господином?
  Ориетта.
  - Я слова, синьоры, ваши еле понимаю. Вся кругом голова! Я в танце вся, я падаю, лечу!
  И, кажется, в блаженстве умираю!
  Ах, Ориетте нужно танцевать! Пойду искать, кто мне составит пару.
  Агаланти.
  - Однако же, распутство Филомены не опровергнуто. Ведь маска-то ее! И вероятно, с этим господином у ней свидание отложено!
  Орсини.
  - Довольно! Речи эти я слушать не намерен!
  (снимает маску)
  Все.
  - Орсини! Герцог Падуанский! Ваше высочество!
  Орсини.
  - Я должен объявить, что Филомена под моей опекой.
  Она, хоть сирота, но кровь ее фамилии отменно благородной.
  Вот только не могу узнать какой.
  Семнадцать лет тому назад, дорогой горной ехал я, вдруг, вижу богатый экипаж, разграбленный, разбитый. А рядом мертвый дворянин, заколотый.
  А в экипаже крохотный ребенок плачет. То девочка была.
  Я взял ее с собой, а с пальца дворянина снял этот перстень, чтобы по нему в дальнейшем отыскать родных ее.
  И той же ночью, нагнав своих товарищей, послал я слуг, чтоб тело схоронить, но слуги, возвратившись, объявили, что никакого дворянина не нашли.
  Вот так я стал почти отцом для Филомены - так я ее назвал.
  Ламберти.
  - Небо! Дай мне сил! А перстень тот сейчас при вас?
  Орсини.
  - Всегда ношу его с собой. Вот этот перстень.
  Ламберти.
  - Ах! Это он! Мой перстень!
  Орсини.
  - Не может быть!
  Ламберти.
  - Я тот дворянин.
  Я ехал в Рено с маленькой Лаурой, так звали крохотную дочь мою, когда внезапно экипаж был атакован разбойниками.
  Выхватив свой меч, сражался я, но негодяев было много, и весь израненный я пал.
  Когда ж пришел в сознание, кругом никто не знал, куда девалась девочка. Я был в монастыре, меня нашли монахи при дороге и отвезли к себе.
  Но где она?
  Терпеть нет сил! Нашлась моя Лаура! Пойду, прижму ее к груди и объявлю, что я ее отец и у нее есть дом, сестра, Лукреция. И имя. Одно из самых знатных. Дом Ламберти известен всей Италии.
  Агаланти.
  - Возможно ль это! Филомена - она Лаура и дочь Ламберти!
  Луиджи.
  - Я, отец, здесь, перед герцогом, ту клятву подтверждаю и говорю при всех, что я руки
  прошу Ламберти старшей дочери, Лауры!
  Я поступаю, как и требовали вы!
  Орсини.
  - Ну, а теперь, друзья, оставим склоки,
  на время карнавала прекратим
  коварство замышлять. Простим обиды.
  И призовем любовь и доброту.
  Народ мечтал о празднике,
  и дамы
  желают танцевать.
  И музыка трубит!
  Синьоры, проявите благородство.
  И пусть теперь веселие царит.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"