Зубов Алексей Николаевич : другие произведения.

Проток сознания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  "Прототип протопоп
  протаранил протоном противень,
  протопал протезами по проталине,
  противный,
  про то и протокол".
  (из Бреда)
  
   Теоретическая физика погрязла в математическом.
  Как город, где я живу, в дождях, лужах и мгле.
  Физика нынче мудренее и велеречивее средневековой схоластики и так же напыщенно надуманна.
  Одни догматы.
  Та легкая наука, наука веселых гениев, призванная заменить древнюю, кажущейся кому-то наивной, философию и просто и вразумительно рассказывать о Вселенной, наука которую начинали Ньютон с Галилеем, превратилась в химеру, ощетинившуюся километровыми формулами, ничего не объясняющими и ничего в себе не содержащими.
  Игра в математику иссушает умы и убивает фантазию, и теории, пытающиеся как-то ужиться с фактами, тоже становятся сухими и несъедобными, как сотый пересказ романа фэнтези про драконов, блудную связь с крылатой эльфийкой и о дуэлях на мечах на борту космолета.
  
  Ко мне зашел приятель.
  Он оригинал.
  Он принес копченую скумбрию в кармане пальто и свежее пиво. Рыба - приятное дополнение к аскетическому столу заслуженного хиппи-аристократа.
  Я утомлен "Геркулесом".
  Я изнурен гормональными курочками.
  Я ненавижу, как врагов культуры, сою и скверные, условно съедобные масла.
  Я достал тарелочки - все две штуки - бумажные салфетки (привычка, оставшаяся жить со мной от Джейн), охотничий нож из рессоры и две веселые кружки - скудное наследство, благодаря съемной квартире, унесенные прежними жильцами из пивной еще, поди-ка, при царе Горохе (Брежневе).
  - Все-таки, парадоксально, что скорость света недостижима, - объявил приятель, нарезая скумбрию, - кишки куда?
  - В окно.
  Мы сделали по глотку, и я понюхал кусочек рыбки. Было приятно. Пиво приглашало к разговору.
  Я не торопился заняться дегустацией, хотелось потянуть.
  Это легкое возбуждение, бегущее волнами по спине, этот трепет улетающего ума, когда наслаждение дразнит и медленно расстегивает пуговки.
  
  - Да, если свет, это "нечто". "Корпускулы". А если свет - модус самого пространства, тогда нет. Тогда уже парадокс - преодолеть скорость света и, будучи самому частью пространства, вылететь из него, это смахивает на болтовню оксфордских очкариков.
  Мать-и-матюков.
  
  Мы оба не любим Оксфорд - там на улицах пахнет.
  Чем-то незнакомым, чересчур ухоженным что ли.
  Не родным.
  
   Скумбрия была хороша. Жирненькая и пахла осиновым дымком. Любопытно, кто ее коптил? Неужели коммерческий обман и химия? Но как тонко исполнено!
  
  - Пространство, кривизна. Что кривится и как? Где рулетка для измерений? Дайте репер!
  
   Копченую скумбрию порядочные люди, люди со вкусом, едят исключительно с черным, кислым хлебом. Русским. Лаваш или французский батон к скумбрии - это святотатство!
  
   Давным-давно, когда я жил маленьким мальчиком у своих родителей, мой отец предложил мне съесть кусочек сала.
  - Вот, возьми черный хлеб, положи сало, сверху лимон, ешь.
  Сало показалось мне жирным и неприятным. Оно зачем-то пахло! Лимон был загранично, как-то по аптечному кислым, и только хлеб был нормален.
  Наша семья жила на севере столетия, меняя поколение за поколением, и спустя годы я узнал, что у северян иные пищеварительные ферменты, нежели у южан.
  Это особенно заметно по отношению к вину и вообще в выборе пищевого рациона.
  Я, например, тихо, не опускаясь до споров с хамами из телевизора, тихо и преданно люблю пироги, речную рыбу и квашение.
  В Европе вашей любимой вы с утра у портье соленого огурца не допроситесь.
  А квас им вовсе неведом.
  
  В юности у меня был приятель - Петр. Он прибыл к нам на север с Галиции и привез с собой южную жизнерадостность, певучесть говора и казацкий желудок.
  Его пращуры были запорожцами.
  Фамилия их была Корыто.
  - Когда я был совсем мал, - рассказывал он с нежной грустью в голосе, даже со слезой, - я выходил по утрам из дому, когда еще звезды на небе можно было различать, и шел далеко за реку, через старый, дубовый монастырский мост, на поля, туда, где пахал отец. Я относил ему немного еды, которую мама увязывала в котомочку. Она подавала мне мешок с едой через окно хаты, крестила меня и давала в руку ломоть хлеба с куском сала. Грамм двести-триста.
  Я шел по дороге, совсем маленький и ел хлеб с салом. И мне это очень нравилось.
  
   Я слушал Петра и смотрел на него, как на былинного богатыря.
   В наших краях так люди кушать не способны.
  ... ... ...
  
  - Парадоксально другое - то, что мы упорно считаем тела материальными. А значит, молча принимаем, что долгоживущий мезон вкладывает, прямо внутрь засовывает, свои искаженные пространство и время в наши, лабораторные. И эта галиматья почему-то не вызывает смех.
  
   - Как думаешь, наша Земля может быть полой внутри? Пустой или с горящим огнем. Или с жидким мозгом. А мы, люди и деревья, живем на скорлупе, как на пустом грецком орехе.
  - Это хороший вопрос - на полкружки.
  
  
  
  Когда доешь рыбу и допьешь пиво, почему-то всегда хочется немедленно куда-то пойти. В гости, например.
  Да, нанести дружеский, ненавязчивый, джентльменский визит. Полуночный шутник - так называет меня Джейн.
  
  - Физики (ортодоксы) говорят, что свет - это электромагнитная волна.
  - Меня это удовлетворяет так же, как объяснение, что яблоки - это содержание варенья тети Мани. Академики за триста лет так и не родили - что такое электрический заряд.
  Поехали к Галчонку.
  - Без звонка?
  - Позвоним на подходе. Чтоб не передумала и не заболела внезапно.
  
  Мы были наполовину сыты, слегка хмельны и, главное, умны невероятно.
  Мы расправились с физикой, мы алкали дамского общества. Нам хотелось острить и ухаживать. Это радует, что в стране сохраняются Галчонки.
  Женщины, свободные от комплексов.
  
   Галчонок или Галина Толстова преподавала игру на фортепьяно.
  Летом из раскрытого окна ее гостиной часами разносились пассажи Шуберта, прерываемые требовательными восклицаниями женского голоса:
  - Энергичнее! Не уподобляйся метроному! Больше напора! Страсти! Еще сильнее! Вот хорошо! Не останавливайся!
  - Развратная дрянь какая, - кряхтели почтенные граждане, вышедшие подышать свежим воздухом и прогуливающиеся взад и вперед под окнами откровенно шумной пианистки, - ни капли стыда.
  - У артистов так принято, - увещевал строгих блюстителей морали дворовый мыслитель Жора, - публичные люди! Все напоказ! Без секретов!
   Он с утра до ночи терся по окрестным улочкам, ища тридцать рублей на помощь от злой болезни. Хронической. Люди с трудом подают на хлеб, но на лекарство - легко. Поэтому, пока что, "больных" больше, чем голодных.
  Жора прощал людям грехи, хоть и не был святым.
  Он просто пережил пятерых глав государства и был опытен и мудр, надеясь установить рекорд и стать долгожителем.
  ... ...
  - Моя голова работает на одну треть, - объявил нам мой приятель, - чем заняты другие две трети - тайна.
  - Природа разумна, - сказала Галчонок, - чем ни будь да заняты. Может, и полезным.
  
   Мы ели пельмени со сметаной и горчицей. Водка светилась в маленьком графинчике, как жемчужная капля - очень стильно.
  Приятель специально сбегал за ней в ближайшую лавку. Без пальто.
  - Пельмени без водки пусть едят собаки, - пояснил он.
  Он вообще строг в вопросах сервировки стола.
  - Это не корректно, - сделал я замечание, - не природа разумна (звучит как-то чересчур надменно, не находите?), а мы природны и только потому тужимся постичь истину.
  - Ты безбожник, - торжественно объявил приятель, - Галчонок, он - безбожник, посмотри на него.
  - Я не хочу умирать без продолжения, это страшно, - сказала Галчонок.
  Она была так ярко накрашена, что казалась чьим-то ожившим портретом.
  Я открыл рот, чтобы ответить и "выпал" из бытия.
  
   Мы встретились с Джейн у реки, у гранитного, темного от брызг, долетающих с воды, парапета.
  - Я выхожу замуж, - сказала она.
  Странно - твоя девушка где-то в ее мире, в ее городе выходит замуж, а тебе все равно.
  Безразлично.
  А, это потому, что она твоя, и стоит тебе кивнуть, она пойдет за тобой хоть на край света, бросив всех и все.
  Потому что вы - пара.
  Чувства между людьми тем и отличается от похоти животных, что строго ограничивают выбор партнера.
  Никакой любви, ласки и наслаждения случайных или по умыслу не бывает.
  Как метко заметил мой приятель:
  - Что девушка по вызову, что Дунька Кулакова.
  Мужчина может на сто раз переплюнуть Казанову, женщина - Мессалину, и что? Они не испытают и сотой части чувственности. Они не выйдут в космос. Они ласкают самих себя, как деревенский дурачок из старой Эллады, Нарцисс.
  - Позвони мне, - сказала Джейн, - вот номер, не забудешь?
  И она написала мне на манжете помадой цифры.
  ... ...
  
   Я проснулся на полу. Это был пол гостиной Галчонка - я хорошо изучил всю его структуру. Каждую паркетинку. Было жестко и холодно.
  Ногам было утомительно в ботинках - они просили их снять.
  - Галчонок, - шепотом сказал я, - давай погреемся.
  И я полез на диван.
  - Место занято, - сонно откликнулся мой приятель.
  Я съел холодный пельмень, надел пальто приятеля и вышел на улицу.
  
   Уже светало, и на улицах появлялись гастербайтеры - люди с юга, смуглые и черноволосые. Вежливые и незаметные.
  Они делали грязную физическую работу, вызывающую у коренных граждан брезгливость.
  Очень скоро, на этих же улицах, наверняка, появятся другие гастербайтеры - люди с Запада, белокожие блондины. Громкие и хваткие.
  Они будут делать чистую умственную работу, вызывающую у коренных граждан головную боль и сонливость.
  У коренных граждан есть занятие поважней.
  Гордится.
  ... ...
   Уже вставало солнце, и воздух заметно теплел. Пальто приятеля мне стало ни к чему, и оно было тяжелым, вдобавок. Я аккуратно повесил его на куст сирени, получилось симпатично, и пошел дальше. Очень хотелось сказать всем: "А пошли бы вы ...", но улица была пуста, а звонить кому-нибудь в такую рань было нехорошо.
  И тут я случайно посмотрел на свою руку, на манжету рубахи - там помадой были нарисованы цифры.
  "Что это? Галчонок что ли баловалась? Кажется, номер какой-то".
  "Нет, не Галчонок, а вспомни, кто написал тебе номер", - сказал мне внутренний голос.
  И тут мне стало невыносимо страшно - я понял - это от Джейн.
  Это было невероятно, но цифры были, и помада была материальной и пахла клубникой.
  "Ты будешь звонить?" - спросил голос, - "Ты решишься? Или убежишь, как всегда?"
  - Замолчи! - закричал я, так, что цветущей сирени кусты согнуло вихрем, а старые, изрытые каньонами коры тополя уронили часть тяжелых, богато облиственных веток на тротуары.
  
   Что ты знаешь о страхе? Смерть, темнота, исчезновение... Нет, самое страшное, от чего
  ноги предательски подкашиваются и отказываются повиноваться, и нет духа даже на то, чтобы посмотреть туда, откуда идет призыв - это встреча с той, которая твоя.
  Встреча в жутко материальной реальности.
  ...
   Скумбрию часто кушать невозможно - надоедает. Как физика. Так, полакомиться, иной раз.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"