Зубачева Татьяна Николаевна : другие произведения.

Тетрадь 90

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.34*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не вычитано.


ТЕТРАДЬ ДЕВЯНОСТАЯ

  

* * *

  
   После их поездки в Россию Джонатан на месяц залёг в имении, и Фредди поехал в Колумбию один. Пройтись по точкам, подкрутить "Октаву" и вообще немного поболтаться, кое-кого посмотреть и кое-кому себя показать. На всё про всё недели, ну, полторы, хватит, а там обратно в имение.
   Салон Ларри он оставил напоследок. Здесь ему не работать, а отдохнуть и поговорить. Судя по банковской информации, дела у Ларри крутятся... лучше и не надо. У Слайдеров капает потихоньку и даже чуть обильнее, как взяли ещё троих - и сообразил же Роб! - не в дело, а по найму. И в "Октаве" тоже... нормально.
   К салону Ларри Фредди подошёл без пяти четыре и, входя, едва не столкнулся в дверях с пожилым благообразным джентльменом в костюм е от "Лукаса". А ведь эту холёную морду где-то видел, в какой-то газете, вроде немалая шишка. Ну, если у Ларри такие клиенты, то совсем даже неплохо.
   Ларри за прилавком уже убирал бумаги. Увидев Фредди, он широко радостно улыбнулся.
   - Добрый день, сэр. Счастлив вас видеть, сэр.
   - Здравствуй, Ларри. Я тоже рад тебя видеть, - улыбнулся Фредди.
   И хотя он ещё на входе заметил в углу охранника, протянул здороваясь, Ларри руку, даже именно поэтому. Ларри уверенно ответил на рукопожатие. И Фредди, пожимая ему руку, ощутил на пальце Ларри кольцо. Он не сразу понял, что оно обручальное, решил сначала, что Ларри сделал себе такое же, как у них с Джонни, с печаткой.
   Из кабинета донёсся бой часов, Ларри кивком попрощался с охранником и сказал Фредди:
   - Проходите в кабинет, сэр, прошу вас. Я только опущу жалюзи.
   - Хорошо, Ларри, -кивнул Фредди.
   В салоне всё было, как и раньше, ничего не изменилось и в кабинете. Фредди подошёл к шкафу-витрине и стал рассматривать расставленные за стеклом безделушки.
   - Открыть, сэр? - спросил, неслышно подойдя, Ларри.
   - нет, - вздрогнул Фредди. - Спасибо, Ларри, обойдусь. Всё в порядке?
   - Да, сэр, спасибо.
   Они сели к столу, и Ларри стал показывать книги и счета.
   - сейчас небольшое затишье, сэр, но в июне будет получше.
   - И то, что есть, неплохо.
   - Благодарю вас, сэр, - улыбнулся Ларри.
   Он раскрывал перед Фредди книги, перелистывал подшитые счета, и Фредди успел разглядеть, что кольцо у Ларри гладкое, похоже, и в самом деле, обручальное. С чего бы это?
   Бумаги у Ларри в полном порядке.
   - Спасибо, Ларри. Если честно, то я не ждал, что будет так хорошо.
   - Спасибо, сэр, ваше одобрение оказывает мне честь.
   - Ладно тебе, Ларри. Ещё что есть?
   - Сэр, я тогда рассказал в Ювелирной Лиге о смерти сэра Маркуса.
   - Да, ты говорил, я помню.
   - Сэр, меня спросили, знаю ли я, где сейчас майор Натаниел Йорк.
   - А откуда ты можешь это знать, Ларри?
   - Спасибо, сэр, - понимающе кивнул Ларри.
   - С этим всё. И что ещё? - Фредди улыбнулся и, так как взгляд Ларри стал непонимающим, кивком показал на его руку. - Я про это, Ларри.
   - Это? - Ларри тоже посмотрел на свою руку. - Сэр? Вы о кольце? Но я оформил и оплатил это как заказ.
   - Я не об этом, Ларри. Ты женился?
   - Да, - Ларри счастливо улыбнулся. - Да, сэр.
   - И нам ни слова? - с насмешливым упрёком сказал Фредди.
   Он шутил, но вежливый ответ Ларри заставил его покраснеть.
   - Я должен был просить разрешения, сэр?
   - Извини, Ларри, я... я не хотел тебя обидеть, - Фредди смущённо улыбнулся. - Я рад за тебя, Ларри. Но... но пойми, мне надо знать, дело-то серьёзное, кто она, Ларри. Пойми, ведь если что, не обижайся, но, - он перешёл на ковбойский говор, - от домашнего вора нет запора.
   Ларри улыбнулся.
   - Да, сэр, я понимаю. Но вы можете не беспокоиться. Её брат, сэр Дэвид был мужет дочери сэра Маркуса, Эстер выросла в их семье.
   - Тогда другое дело, - облегчённо улыбнулся Фредди. - Её зовут Эстер?
   - Да, сэр. И у меня теперь есть ещё и дочь. Рут.
   - Поздравляю, Ларри, честно, рад за тебя. И Джонни, я уверен, будет рад. Жаль, не знали, гульнули бы у тебя, - Фредди был необычно многословен, то и дело сбиваясь на ковбойский. - Здоровско гуляли?
   - Да, сэр, у нас была очень хорошая свадьба. Настоящая, - улыбался Ларри. - Для нас была бы высокая честь видеть вас. Не будет ли дерзостью с моей стороны, сэр, просить вас и сэра Джонатана посетить наш дом.
   Фредди восхищённо крякнул на такой оборот.
   - Спасибо, Ларри. Как будем оба в Колумбии, так обязательно.
   - Благодарю вас, сэр, - склонил голову Ларри и стал собирать книги.
   Фредди встал.
   - Счастливо Ларри. Да, себе-то ты мог и без бумажек сделать. Ну просто записал бы в расход, и всё, - закончил он несколько шутливым тоном.
   - Сэр, я много думал об этом, - Ларри говорил очень серьёзно. - И решил не путать документацию. Выполненная работа и израсходованный материал должны быть учтены и оплачены, - и улыбнулся. - Задаром только неприятности.
   Фредди с удовольствием рассмеялся.
   - Это ты молодец, Ларри. Ну, а насчёт документации... Ты - хозяин, тебе и решать.
   Ларри перевёл дыхание, как после удара, и склонил голову.
   - Спасибо, сэр.
   Когда Фредди ушёл, он быстро убрал книги в сейф. Работать сейчас он не сможет, так что... Обычная ежедневная уборка успокоила его. Он сообщил в полицию, что уходит, всё запер и отправился домой.
   Было ещё совсем светло, но шум уже вечерний. Небо затягивали тонкие, но сплошные облака, и Ларри подумал, что ночью может начаться дождь и тогда завтра придётся взять зонтик. Новый чёрный зонтик ему купила Эстер. Смешно, конечно, вспомнить, как он был уверен, что чего-чего, а одежды у него и Марка на все случаи жизни, а Эсти нашла кучу нехваток. Разумеется, это траты и весьма немалые, но ведь всё нужное. Тот же зонтик... это ему практически на весь год и не на один. И Эсти, конечно, права: лучше один раз потратиться на хороший зонтик, чем часто покупать новый костюм, потому как подмочки они - хорошие костюмы - не любят. А вот плащ и пальто вполне подождут до осени. Шлёпанцы и купальные халату ему и Марку, ещё один костюм, строгий, но лёгкий, на летнюю жару, и ещё...
   Ларри улыбнулся своим мыслям и прибавил шагу, хотя и так шёл быстро. Его же ждут. Его семья: жена и дети. Да, он и раньше спешил домой к марку, но сейчас совсем по-другому. Он уверен, что дети сыты и ухожены, что в доме всё в порядке, и спешит... спешит увидеть их, увидеть Эсти.
   - Привет! - окликнули его.
   - О! - улыбнулся Ларри. - Здравствуй, Найдж, как дела?
   - отлично! - улыбнулся Найджел. - Чего к нам так и не заглядываешь? - и подмигнул. - На массаж.
   - Работа, Найдж. Разве только... в субботу вы работаете?
   - А как же! До ленча, а ради хорошего гостя, - Найджел снова подмигнул, - и задержаться можем. Так что заходи. Привет твоим.
   Найджел с ходу перепрыгнул через невысокую каменную кладку, ограждавшую газон у его дома.
   - И твоим привет! - крикнул ему вслед Ларри. До чего же приятный парень. И жена у него симпатичная. С соседями тоже повезло. А вот и дом, его дом, и навстречу бегут Марк и Рут, чистые, сытые, весёлые... его дети. А на крыльце стоит Эсти.
   - Здравствуй, дорогой.
   Быстрый скользящий поцелуй в щёку.
   - Всё удачно? Иди, переодевайся, я накрываю. Дети, руки мыть, будем обедать.
   Ларри поцеловал Эстер и взбежал наверх. В спальне приятно пахнет цветами, у окна в красивом терракотовом горшке молодая лиана выкинула ещё пару листьев и усик закрутился колечком, надо будет сделать ей крепление, а в вазе на столике букет сирени. Ларри снял и повесил костюм в шкаф, обтёр и поставил на место ботинки, и пошёл в ванную.
   Здесь тоже как будто светлее стало, и запах приятный. Это Эстер купила специальный освежитель для воздуха. Ларри с наслаждением, но быстро ополоснулся под душем, вытерся, натянул джинсы и ковбойку, но обуваться не стал: таким приятным было ощущение чистого прохладного пола под ногами.
   Так, босиком, он и спустился вниз. Сегодня будни, и потому обедают на кухне. Эстер, увидев, что он не обулся, с ласковой укоризной покачала головой, но ничего не сказала. Да и в самом деле, тепло, полы чистые, никого они не ждут, и спорить из-за такой мелочи глупо. А что Марк, войдя в дом, тоже сразу разувается, ну... ну, ничего, всё утрясётся.
   - Садись, Ларри, всё хорошо?
   - Да, Эсти, спасибо.
   Салат, овощной суп, баранье жаркое и яблочный компот. И разговор о всяких домашних хозяйственных мелочах и событиях.
   - Спасибо, Эсти, всё необыкновенно вкусно.
   - На здоровье, - Эстер встала из-за стола. - Рути, помоги мне. Пойдёшь в сад, ларри?
   - Да, - он немного смущённо улыбнулся. - Повожусь немного.
   Марк выскочил из-за стола, крикнув на бегу:
   - Я принесу, я мигом.
   Эстер и Ларри рассмеялись, но и минуты не прошло, как Марк влетел в кухню с отцовскими кроссовками в руках. Что в городе босиком не ходят, он уже хорошо усвоил.
   - спасибо, сынок.
   Ларри быстро обулся, закатал рукава ковбойки выше локтей.
   - Пойдём, сынок, рассада уже нас заждалась.
   - И я с вами! - Рут бросила полотенце, которым вытирала посуду. - Пап, да?
   - Конечно, дочка, - улыбнулся Ларри.
   Эстер удивлённо покачала головой. Подумать только, раньше Рут никогда не любила возиться с землёй, прямо удивительно, как быстро она привязалась к Ларри. Ну вот, жизнь уже входит в обычную колею. Первая неделя была трудной, суматошной. Ларри вёл хозяйство... не слишком экономно, скажем так. Чтобы всё закупить... она потратила уйму денег, даже вспомнить страшно. Но за то в доме теперь есть запас, а то Ларри с марком на одних полуфабрикатах сидели, что, в конечном счёте, только дороже. И с одеждой так же. Так шлёпанцы, значит, Ларри не понравились. Ничего страшного, присмотрим ему для дома что-нибудь другое. Вот так.
   Эстер оглядела кухню. Ну, всё в порядке. Пойти посмотреть, чем они заняты? Да, это интересно и даже где-то полезно. И раз Ларри так заботится о саде, ей нельзя пренебрегать этим невинным хобби.
  
   В саду провозились до сумерек, потом дети выпили своё молоко, Эстер проверила, как они вымылись на ночь, Ларри зашёл к ним поцеловать на сон грядущий, и вот они наконец вдвоём в своей гостиной.
   - Выпьешь чего-нибудь, Эсти?
   - Да, Ларри, сделай мне свой фирменный, - Эстер улыбнулась. - И себе тоже.
   Ларри смешал два стакана соков и опустился в кресло. Эстер села рядом на подлокотник и обняла его. Ларри вздохнул приваливаясь головой к её боку.
   - Устал, милый?
   - Нет, Эсти. Мне просто хорошо. Разжечь камин?
   - Нет, вечер тёплый.
   - Эсти, - Ларри отпил, облизал губы, - сегодня приходил сэр Фредди. Я пригласил его и сэра Джонатана к нам не обед.
   - Конечно, милый. На воскресенье.
   - Нет, я думаю, где-то недели через две, когда они оба будут в Колумбии.
   - Хорошо, ты только скажи мне заранее, чтобы я успела всё приготовить.
   - Конечно, Эсти, - Ларри снова вздохнул. - Понимаешь, я должен был известить их... о нашей свадьбе.
   - Но их же не было в Колумбии, - Эстер наклонилась и поцеловала курчавую макушку. - А всё решилось так быстро. Ты просто не успел. Не беспокойся, милый, всё будет в порядке. Они... - она запнулась.
   Вообще-то Ларри рассказывал ей о них. Что Фредди когда-то целый месяц жил в доме Маркуса Левине, и она по нескольким обмолвкам Ларри поняла, что Фредди скрывался от полиции, что потом, уже после Капитуляции и Заварухи, Фредди подобрал его, умирающего, и привёз в имение, что потом Джонатан отправил его в русский госпиталь лечиться, и наконец, что он - не работник, а компаньон Бредли. Всё это было достаточно странно и в то же время абсолютно понятно. Что ювелиры, уголовники и полиция тесно связаны, и не всегда понятно, кто с кем и против кого, она слышала с детства. Кто такие Бредли и Фредди... Ну, это достаточно увидеть Чака, чтобы обо всём догадаться. Кем может быть человек, нанявший Чака шофёром, тут и гадать нечего. Всё ясно. Но благополучие и жизнь И Ларри, и детей, и её самой зависят от расположения Джонатана и Фредди. И значит, она всё сделает как надо. Её сильный и добрый Ларри может на неё рассчитывать.
   Она снова поцеловала мужа.
   - Не беспокойся, милый. Всё будет в порядке.
   - Спасибо, Эсти. Они... они всегда были добры ко мне. И знаешь... сэр Фредди сегодня назвал меня хозяином, - Ларри смущённо рассмеялся. - Так и сказал, что я - хозяин, и мне виднее, как лучше вести книги.
   - Ну, конечно, Ларри. А что, - Эстер погладила его по плечу, смягчая вопрос, - у тебя проблемы с документацией?
   - Да нет, Эсти, вроде, всё в порядке.
   - Ларри, а что если... слушай, я же - бухгалтер, давай, я посмотрю.
   - Это будет замечательно, Эсти! Тогда... - Ларри запнулся, что-то обдумывая, и решительно допил свой стакан. - Тогда в субботу пойдём все вместе.
   - Оешено, - сразу согласилась Эстер и тоже допила коктейль. - Иди наверх, милый, и ложись. Я сейчас всё уберу и поднимусь.
   - Хорошо, Эсти.
   Но Ларри медлил, не желая её беспокоить, и Эстер встала первой. Взяла у него сткан.
   - Иди, милый, уже поздно.
   Ларри поцеловал её в щёку и пошёл наверх. В доме сонная живая тишина. Он заглянул к Рут и марку, послушал х дыхание, стоя в дверях. В спальне включил лампу у изголовья кровати и прошёл в ванную. Ковбойку в ящик для грязного белья, джинсы на вешалку для расхожего. Надо что-то придумать с обувью, а то Эсти обижается, что он ходит дома босиком, но шлёпанцы - это только в спальне хорошо, надо что-то придумать, вроде тех, в каких ходил у Старого Хозяина. А вот купальный халат - отличная штука.
   Он вернулся в спальню, сбросил халат в изножье кровати и лёг. Где же Эсти?
   - Я здесь, - она будто услышала его беззвучный зов, входя в спальню. - Я сейчас, Ларри.
   Она прошла в ванную, и он услышал плеск воды. Может, он и задремал, потому что вдруг ощутил присутствие Эстер рядом. Медленно, преодолевая вязкую истому, он повернулся к ней. Эстер обняла его и поцеловала.
   - Всё будет хорошо, Ларри.
   - Да, я знаю.
   Ларри губами нашарил её губы, поцеловал. Эстер тихо засмеялась, прижимаясь к нему, погладила по затылку. С каждой ночью Ларри становился всё смелее и, к радостному удивлению Эстер, внимательнее. И охотно откликался на её предложения и даже выдумки. Только однажды спросил:
   - Тебе это нравится, Эсти?
   - А тебе нет? - ответила она вопросом.
   Он долго молчал, а потом, когда она уже чуть ли не забыла за поцелуми, о чём говорили, Ларри очень серьёзно сказал:
   - Я хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты была счастлива, Эсти. И я сделаю для этого всё.
   - Ларри... Ларри, но я хочу, чтобы и тебе было хорошо. Я нравлюсь тебе?
   - Да, - сразу ответил он. - Очень.
   И поцеловал её...
   ...Когда Ларри заснул, Эстер, потянувшись через него, выключила лампу, уже в темноте погладила Ларри по голове и заснула, касаясь щекой его плеча.
  

* * *

  
   Смена заканчивалась в четыре, и Андрей специально поболтался по госпиталю, чтобы прийти в раздевалку после пере сменки.
   Он угадал точно. Кто на работу, кто с работы, но разошлись все. Андрей открыл свой шкафчик и стал переодеваться. А теперь ему надо спешить, а то опоздает на автобус, не идти же пешком до Ивина.
   Переодевался, убирал в шкафчике, запирал его, бежал к автобусной остановке, - всё это Андрей делал с механической бездумностью, думая о своём.
   Да, конечно, он всё знает, всё понимает, и рад, искренне рад за Колюню. И всё же...
   ...День тёплый, безветренный, смена спокойная, и его отпустили к Колюне без звука.
   - Колюня, - вошёл он в палату, - айда в сад?
   - Айда, - радостно согласился Колюня.
   Он помог Колюне пересесть в кресло и вывез его в коридор, а оттуда на веранду.
   - Пахнет как, - засмеялся Колюня.
   - Это сирень, доцветает уже.
   Он аккуратно скатил кресло по пандусу и подвёз Колюню к кустам. Наклонил ветку, чтобы тяжёлая сизая гроздь коснулась лица Колюни.
   - Чуешь?
   - Ага, спасибо, Андрюша. А пятилучевые есть?
   - Сейчас найду.
   Эту примету он уже знал. Найти цветок с пятью лепестками и съесть. На счастье. Одну руку Колюне уже сделали, ложку теперь сам держит, шарики катает для реабилитации, но такую тонкую работу не сделает. Ага, вот она, а вот ещё, и ещё.
   - Держи, Колюня.
   - А себе?
   - Я нашёл, - рассмеялся он в ответ. - А ты съел. Вот и поровну.
   - Хитёр ты, - рассмеялся Колюня и, прижав к губам ладонь, втянул в рот, как вдохнул три цветка.
   Пели птицы, и Колюня стал их называть ему. Даже удивительно, откуда их столько знает. И вот тут, когда они уже сами вовсю свистели по-птичьи - у Колюни здорово получается - их и окликнули.
   - Ага, вот вы где!
   Это был голос Жарикова, и он легко, не ожидая подвоха, обернулся.
   - Иван Дормидонтович, мы здесь.
   Рядом с Жариковым маленькая худенькая женщина, вся в чёрном, и её лицо кажется совсем белым, даже голубоватым.
   - Здравствуй, Колюня, - весело сказал Жариков. - Как ты?
   - Здравствуйте, доктор, - улыбнулся Колюня. - Я в порядке.
   - Вот и отлично. Принимай гостей.
   - Гостей? - удивленно переспросил Колюня, растерянно вертя забинтованной головой.
   Подбородок, нос и часть щёк Колюне уже сделали, и бинты закрывали теперь только об и глаза, вернее, глазницы. Он помог Колюне сесть повыше и за плечи повернул лицом к женщине. У неё дрожали губы, из широко раскрытых глаз неудержимо текли слёзы, она молча протягивала к Колюне руки, не трогаясь с места.
   - Кто? - спросил Колюня. - Кто пришёл? Точно, ко мне?
   - Коля... - наконец выдохнула женщина. - Коленька...
   И отчаянный крик Колюни:
   - Маманя!
   И от этого крика он сорвался, убежал...
   ...Андрей тряхнул головой и встал. Ему уже выходить.
   В Ивине вышел он один. Пение птиц, шум листвы под лёгким ветерком, перекликающиеся голоса и детский смех... Андрей шёл по уже знакомой улице, здороваясь с многочисленными встречными. И пытаясь понять: чего он так психанул? Ведь видел уже такое. И не раз. А к Седому приехала жена. С сыном. И тоже плакали, и обнимались, и он был просто рад за них, за Седого...
   ...- А это Андрей, - Седой берёт его за руку, разворачивая лицом к сидящим у кровати женщине и парню, оба в военном без погон, но с нашивками за ранения и медалями. - Он меня с того света вытаскивал. Я жить не хотел, А Андрей упёрсяЮ живи, дескать, и ни в какую, - смеётся Седой.
   И женщина с парнем обнимают его, целуют и благодарят...
   ...Ну вот. И за Колюню он рад, искренне, по правде. И... и не увезут Колюню прямо завтра. И послезавтра тоже. Колюне ещё лежать и лежать. Восстанавливаться. Так что... всё-таки тем, за кем никто не приехал, ещё хуже. У которых всё было и которые всё потеряли. Родня - это великое дело. А его родня - его крёстные, доктор ваня и тётя Паша. И Серафима Панкратьевна с Устиньей Капитоновной к нему как к родному...
   И калитку он открывал если не успокоившись, то улыбаясь. Чего других в свои психи втягивать.
   Как всегда, его встретили радостным известием, что обед готов, пусть моется и идёт есть.
   - Спасибо, Серафима Панкратьевна, я быстро, - улыбнулся Андрей.
   Когда бы он ни пришёл, обед готов. Ждут его, что ли?
   За столом он улыбался, хвалил еду и вообще старался держаться как обычно, но Серафима Панкратьевна всё-таки что-то заметила.
   - Случилось что, Андрюша?
   Помедлив, он кивнул.
   - К Колюне тать приехала, - и повторил услышанное от Колюни: - Маманя.
   Про Колюню он им уже рассказывал, и ему дважды давали для Колюни баночки с домашним вареньем. Крыжовенным.
   - Ну, и слава богу, - вздохнула Устинья Капитоновна.
   А Серафима Панкратьевна смотрела молча и сочувственно. Андрей замялся, не зная, как объяснить, ведь он сам ещё не понял, что с ним, чем это его так задело.
   - Каково это матери дитя своё роженое да таким увидеть, - покачала головой Устинья Капитоновна. - И малая боль детская матери ножом по сердцу. А такое... Не защитник он ей теперь и не кормилец.
   Серафима Панкратьевна кивнула.
   - Да уж, не знаешь, о чём бога молить, когда такое.
   Андрей, недоумевающе раскрыв глаза, слушал их. Они жалели мать Колюни, но...
   - Но он же живой! - вырвалось у него. - Разве не это главное?
   Серафима Панкратьевна кивнула.
   - Конечно, Андрюша, всё так. Ну, бог милостив, утрясётся всё да уложится.
   - Да, - Андрей тряхнул головой и встал. - Спасибо большое, всё так вкусно было. Я к себе пойду.
   - Конечно, Андрюша.
   - Конечно, иди, отдыхай.
   Взбежав к себе, Андрей быстро, будто за ним гнались, разделся, швыряя как попало одежду, и стал тянуться. Крутился на крохотном пятачке, исступлённо, выматывая себя, до треска в суставах, до судорог в напряжённых мышцах. Пока не почувствовал, что отпустило, что он уже весь мокрый, а из окна тянет прохладой, и ни боли, ни мыслей уже нет, только пустота и ломящая усталость во всём теле. А дверь-то он и не запер. Во... блин! Совсем крышу потерял.
   Он запер дверь и пошёл в душ. Долго полоскался, смывая пот, меняя воду с кипятка на ледяную и обратно. Потом так же долго и основательно растирался полотенцем, разобрал вещи, разложил, повесил, переоделся уже в домашнее: никуда он сегодня не пойдёт, да и что за гулянка в будни. А скоро школа заработает, летние классы для взрослых. Июнь и июль учатся, потом сдают экзамены за начальную школу, август гуляют, а с сентября трёхгодичный курс уже на аттестат. А с аттестатом... хоть в университет. Так что... есть ему чем заняться. Руки-ноги - всё у него цело, глаза, слух - всё в норме, даже шрамов нигде нет, даже боли давно кончились, нет, он теперь знает, что и как можно сделать с человеком, так что... ему грех жаловаться.
   Уже смеркалось. Андрей задёрнул штору и включил маленькую лампу на столе, взял книгу Рейтера. Ему ещё за сегодня надо осилить десять страниц. Он сам себе такую норму установил. Так, словари, тетрадка под рукой, всё, поехали.
  

* * *

  
   Мерно отсуткивают колёса, подрагивает вагон. Вот он и дождался своего часа. Едет. За окном Россия, Родина, родная земля, земля отцов и дедов... а кровь молчит. Да трёп всё это пустой о крови, о голосе. Её. Где хорошо, там и родина, со всех её больших и малых букв, а кто хорош, тот и родня. В кармане сорок рублей с копейками, в рюкзаке две смены белья, мыло с мочалкой и дешёвым полотенцем, да коробка с помазком и бритвой. Да ещё что на самом надето. Всё, что нажил. А ведь не парень уже, в возрасте. Ну, так сам виноват, что не на ту карту поставил. "Пить меньше надо". Умники чёртовы. Так ведь и пил потому, что жизнь не задалась. А теперь-то... теперь хочешь, не хочешь, а на рюмку даже смотреть не моги. Обещали, что с первого же глотка в штопор уйдёшь и только в психушке остановишься. Потому как остановят. И уже без выхода. Могли, конечно, и наврать, у врачей работа такая - врать. Умирающему, что вот-вот выздоровеет, а здоровому, что вот-вот заболеет, главное - лечись, таблетки с микстурами покупай и деньги за всё плати. Всюду всё одинаково. Но вот проверять неохота, боязно. Так что... придётся терпеть. Теперь... теперь лишь бы до места добраться и ссуду получить, а там... там-то он уж развернётся. Всё ж деньги дадут большие, хоть и под отчёт и контроль, но с этим можно начинать. Первое время, конечно, по контракту, тьфу ты, по найму, а чего ж ещё, если язык наполовину забыл, до сих пор обед ленчем называет, и в одиночку ни своё хозяйство, ни своё дело не поднимешь. Ну, купит он ферму, опять сбился, нет, хутор, а потом? Нанимать? Это удовольствие он уже знает. Идти кому-то в долю? А к кому? Он же место себе, скажем прямо, наугад выбирал, лишь бы подальше. Чтоб никого из старых знакомцев не встретить. Ну, так и его там никто не знает. Никто и звать никак. А партнёр... это серьёзно. Так что найм. Кем удастся, за сколько получится, но чтоб время на себя, на своё дело оставалось.
   За окном весёлая молодая зелень... разномастное стадо бредёт по лугу, коровы, овцы, козы... тёмный еловый лес... белоствольный светлый березняк... картофельное поле с уже зеленеющими грядками... Май в конце, а здесь - март, ну, апрель в начале, от силы. Север. Но он сам не захотел в Ополье. Больно много туда едет... тёмных, ещё нарвёшься на кого... и будет, как с Полди. На севере, говорят, их меньше.
   Григорий Иванков курил, глядя в окно на бегущую за стеклом холмистую равнину и думал. Как... лошадь по кругу ходил. В Ижорске в Комитет отметиться, спросить о ссуде и посоветоваться. Нет, хутор он не потянет, ремесло своё... знает вроде много, и руки на месте, а не настолько, чтоб дело своё завести, только для подработки если. Вот и заявка у него не на место, а в отдел по трудоустройству.
   На попутчиков он не глядел. В Алабаме таких называли белой рванью. А сам он кто? Ладно. Раз выжили, то и проживём. Хорошо сказано. Так что, хватит скулить, а то в бутылке окажешься и денежки, ссуда твоя, так в Комитете и останется и кому другому уйдёт.
   По вагону прошёл очередной то ли поддельный, то ли всамделишный слепой с поводырём. Очередная остановка и опять тряская неспешная дорога. А если... всё-таки есть у него идея. И для начала совсем даже неплохо. Опять же начать с найма, а там... чёрт, как же френчайзинг по-русски будет? Стартовать коммивояжером, а там... Проблема с жильём... не проблема, когда деньги есть.
   Докурив, он привстал и выкинул окурок в окно: как раз вдоль речушки ехали. И оглядел своих попутчиков уже по-другому. Как одеты, что курят... ну, ничего, ему уже приходилось таким заниматься. Года три крутился, пока в имение не пристроился.
   Главное - решить, дальше легче будет.
  

* * *

  
   День цеплялся за день, набегали мелкие тревоги, но Эркин и сам понимал, что это мелочи. Так легко и свободно он ещё никогда не жил. У него всё есть, ни ему, ни его близким ничего не грозит, Женя простила его, окончательно, он чувствует это, Андрей жив, и письма всё нет, и видно, уже и не будет... Что там было у Андрея с бурлаковым, а было, Андрей не зря просил не спрашивать, но это - дело Андрея, Бурлаков - его отец, так что ему и решать.
   Эркин шёл, распахнув куртку, весело поглядывая по сторонам. Хорошо! Всё у него хорошо, и лучше не надо.
   - Добрый день, миссис Джонс, - поздоровался он по-английски с Нормой у магазина Мани и Нюры.
   - Добрый день, - ответила она так же по-английски, благодарно улыбаясь. - Какой хороший день, не правда ли?
   - Да, совсем лето.
   Он улыбнулся ей, прощаясь улыбкой, и легко взбежал по ступенькам крыльца. Гулкая светлая лестница, коридор с так знакомыми дверями, а вот и его дверь. Он остановился, пошаркал подошвами кроссовок по коврику, одновременно доставая ключи. И радостный визг Алисы.
   - Э-эри-ик! Ты пришёл!
   - Ага, - согласился он с очевидным, снимая куртку. - Ну, как ты?
   - Всё в порядке, - бодро ответила Алиса. - Я ела, и спала, и... Эрик, а давай без супа, а?
   Она отлично знала, что Эрик не разрешит обедать без супа, раз мама велит с супом, а взрослые всегда заодно, это вот только с Андрюхой можно договориться, но не за так, он за такое конфету стребует и не одну, а с Эриком такое, как во дворе говорят, не прокатывает, но всякий раз предлагала, а вдруг... прокатит.
   - Нет, Алиса, - улыбнулся Эркин. - Что за обед без супа?
   Он вообще не понимал, как это возможно отказываться от еды, и относился потому к просьбам Алисы спокойно, как к не совсем понятной, но безвредной игре.
   - Ладно, - вздохнула Алиса. - А маму ждать не будем?
   - Будем, - сразу решил Эркин. - Пойдёшь пока гулять?
   - Ага!
   Алиса побежала в прихожую. Совсем уже тепло, так что вместо пальто кофточка и на ноги не ботики, а ботинки.
   Когда за Алисой захлопнулась дверь, Эркин не спеша переоделся в спальне, поставил греться обед и прошёлся по квартире, прикидывая, чем бы ему заняться.
   Полы натёрты, кафель отмыт, в кладовке порядок. Хризантемы в спальне теперь от окна углу, совсем уже заснули, надо их в кладовку вынести. До осени, как объясняла баба Фима. А осенью пересадить, подкормить и на свет выставить.
   Эркин отнёс горшок с хризантемами в кладовку, пристроил в самый прохладный угол. А вот надо теперь в спальню цветы купить, а то окно стало голым. И в другие комнаты тоже. В субботу, что ли, после занятий зайти в цветочный, или... да нет, завтра школа, так что в субботу. И пожалуй... да, пожалуй нужно с мальцом поговорить, работает мальчишка во ""лоре", так что хоть немного, но должен разбираться.
   В маленькой комнате он постоял перед шкафом, разглядывая книги, но решил энциклопедией заняться потом, а пока лучше газету почитает.
   Эркин вернулся в прихожую, взял с подзеркальника газету и пошёл на кухню. Сел за стол и углубился в чтение.
   - Ну, ты даёшь, братик! - сказал над ним голос Андрея. - Я уже час здесь стою, полкастрюли стрескал, а ты и не чухнешься. Тебя ж так узлом завяжут и вынесут.
   Эркин поднял на Андрея глаза и рассмеялся.
   - Полкастрюли, говоришь? Это хорошо.
   - Почему? - удивился Андрей.
   - А кормить тебя, значит, до утра незачем.
   - Ах ты...!
   Андрей обхватил его за шею и попытался повалить, но Эркин уже вскочил на ноги, плотно зажав Андрея. И они так потоптались, пока в кухню не влетела Алиса, с ходу присоединившаяся к поединку, а Женя стала их всех ругать и выгонять из кухни.
   - А ну марш отсюда!
   Но ругалась она со смехом, так что даже до Эркина дошло, насколько это не всерьёз. Он тут же отпустил красного от смеха Андрея и очень смешно изобразил перепуганного раба.
   - Да я ж ничегошеньки такого, мисси. Да ой не надо, мисси.
   Женя хохотала до слёз, упоённо визжала Алиса, а Эркин, самодовольно ухмыляясь, отобрал у Жени сумку и стал раскладывать покупки.
   Наконец сели за стол.
   Идею Эркина купить цветов в комнаты поддержали все.
   - Конечно, так и сделаем, - Женя разложила жаркое. - В субботу я подойду к Центру, пойдём все вместе и купим. И пообедаем тогда в городе.
   - Ага, - кивнул Эркин.
   - Здоровско! - согласился Андрей и подмигнул Алисе.
   После обеда Эркин с Андреем сели за уроки, а Женя занялась бельём. Прачечная действительно оказалась большим удобством. Простыни, пододеяльники, наволочки - выстираны, накрахмалены, отглажены, и за пах какой приятный. Женя с помощью Алисы перебрала отложенное для прачечной бельё, проверив метки, и села заполнять квитанцию. Завтра в шесть принесут чистое и заберут очередную партию. Конечно, это... не дёшево, скажем так, но очень удобно.
   - Мам, а сейчас что будем делать?
   - Шить, - улыбнулась Женя. - Бальное платье у Мисс Рози есть, давай...
   - Ага-ага, - заторопилась Алиса. - давай ей ещё чего-нибудь сошьём. И Линде тоже, а то она всегда в одном.
   Женя взяла свой каталог "Тысяча моделей", и они сели в комнате Алисы рассматривать и выбирать платья для Мисс Рози и Линды.
   Эркин и Андрей занимались как всегда: молча и сосредоточенно. Один пишет за столом, другой читает на диване. Потом меняются. Конечно, у Андрея получалось всё куда быстрее, но он ни словом, ни шорохом не торопил Эркина, то перечитывая прошлые страницы, то читая дальше, сверх заданного.
   Наконец Эркин закрыл тетрадь и встал.
   - Всё, свалил!
   - И шауни? - оторвался от учебника по истории Андрей.
   - Ты чего? - удивился Эркин. - Там же не задавали.
   - А для себя не хочешь? - и улыбнулся. - Я страницу, считай, вчера исписал, пока не получилось.
   Эркин покраснел.
   - А мне чего не сказал?
   - Я думал, ты уже сделал, - пожал плечами Андрей.
   Эркин постоял, сводя и разводя лопатки, словно сбрасывая тяжесть, и тряхнул головой.
   - Ладно. Устные выучу и тогда шауни напишу.
   - Как хочешь, - легко встал с дивана Андрей.
   Эркин сел учить стихи Пушкина. То, что выучил тогда Андрей, он со слуха запомнил и теперь решил выучить своё. Учил, шёпотом проговаривая чеканные мерные строки, полные непонятных слов. Но почему-то и понимать их не хотелось, так... так здорово это звучало и словно само по себе укладывалось в памяти.
   - Я не мешаю тебе? - спохватился Эркин.
   - Нет, - ответил, не поворачиваясь, Андрей. - Давай учи дальше. Хорошие стихи.
   Убедившись, что стихи прочно затвержены, Эркин взялся за историю. Здесь непонятных слов тоже хватало, и они почему-то сильно мешали, заставляя спотыкаться, лезть в словарь в конце книги, но многих слов там не было. Кое о чём он догадывался, что-то вспоминал из услышанных на уроке объяснений.
   Написав русский и математику, Андрей посидел, слушая шелест страниц за спиной, и обернулся:
   - Помочь?
   - Я сам, - ответил Эркин, придержав пальцем строку.
   Андрей кивнул, сложил и отодвинул на край стола учебники и тетради. Ладно, он пока почитает. Эркин ведь упрямый, сказал, что сам, значит, сам и будет. Андрей подошёл к шкафу и достал книгу - "Пёстрые страницы" сейчас в самый раз будут, рассказики на одну-две страницы, вчитываться не надо - и вернулся к столу. И снова в комнате только шелест страниц.
   - Всё, - наконец выдохнул Эркин и закрыл учебник. - Всё понял.
   - Угу, - Андрей показал, что полностью ушёл в чтение.
   Эркин подошёл и мягко хлопнул его по плечу.
   - Проверишь меня?
   Андрей невольно улыбнулся и кивнул.
   - Давай.
   Эркин переставил второй стул к столу и протянул учебник Андрею.
   - Держи.
   Андрей хотел сказать, что и так всё помнит, но всё же раскрыл нужный параграф.
   - А потом ты меня.
   - Идёт, - сразу согласился Эркин.
   В разгар проверки заглянула Женя, и Андрей бурно обрадовался ей.
   - О, Женя, послушай, как здоровско получается.
   Эркин встал, усадил Женю на своё место и переставил к столу третий стул. Конечно, тут же прибежала Алиса, залезла на колени к Жене и с удовольствием слушала, как Эркин и Андрей экзаменуют друг друга, болея сразу на обоих.
   - Молодцы, - восхищалась Женя. - Какиеже вы оба молодцы.
   - А ещё я стихи выучил, - похвастался Эркин.
   - Давай, - кивнула Женя.
   Подражая Андрею, Эркин встал и вышел на середину комнаты.
   - Александр Сергеевич Пушкин, - старательно выговаривал он. - У лукоморья... У лукоморья дуб зелёный... златая цепь на дубе том...
   Когда он закончил, Алиса захлопала в ладоши, а женя вздохнула.
   - Как хорошо.
   Эркин довольно улыбнулся, и смутное чувство незаконченности дела ушло окончательно. Непонятные слова крепко легли в память и теперь не казались непонятными.
   Потом Женя смотрела их тетради, а Алиса сидела уже на коленях Эркина.
   - Молодцы! - Женя собрала тетради в стопку. - Ни одной ошибки. - А теперь играть! - соскочила на пол Алиса.
   - Встал и Андрей.
   - Идите, - кивнул Эркин.
   - А ты? - Алиса даже губы надула. - Эрик, ну...
   - Сделаю шауни и приду, - улыбаясь, но твёрдо ответил Эркин.
   - Пошли, племяшка, - рассмеялся Андрей. - Давно мы чего-то в щелбаны не дулись.
   Женя молча погладила Эркина по плечу, и они все вместе и сразу ушли. О ставшись один, Эркин достал тетрадь по шауни. Да, Андрей прав, конечно, ну и что, что не задавали, писать-то надо правильно. Слово - перевод, слово - перевод... Исписав страницу, он придирчиво сверил её с написанным на уроке. Вроде... да, всё правильно. А если... Эркин достал ещё одну тетрадь и записал все слова как словарь, но в три колонки: на шауни, по-русски и по-английски. Перечитал шёпотом. Вот так, вот теперь правильно.
   Он спрятал обе тетради - по шауни и словарь - в свой ящик, перебрал и сложил в стопку тетради и учебники на завтра, выключил настольную лампу и встал. С наслаждением потянулся, чувствуя, как заиграли, задвигались мышцы. Ну-ка, где они?
   В большой комнате Эркин сразу услышал визг Алисы и злорадный хохот Андрея.
   - Ну, и кто кого? - вошёл он в комнату Алисы.
   - Вот! - Алиса соскочила со стула. - Теперь ты с Эркином сыграй.
   - Н-куда?! - перехватил её Андрей. - Я-то сыграю, а ты расплачивайся. Тридцать щелбанов заначить хочешь? - хохотал Андрей, тиская и щекоча выворачивающуюся из его рук хохочущую до взвизгов Алису. - Не выйдет!
   - Чего ж ты столько продула? - спросил Эркин, усаживаясь на стул.
   - Да-а, - протянула Алиса. - А он хитрый. Он так треплется, что я на руки и не смотрю.
   Говоря об игре, Эркин невольно перешёл на английский. И так же свободно заговорили по-английски Андрей и Алиса.
   - Андрюха, а давай меняться!
   - Щелбан на конфету!
   - Не-а, на укус. В "мишках" шесть укусов. Честно.
   - Четыре.
   - Пять, уступила Алиса.
   - Ладно, - Андрей подмигнул смеющемуся Эркину и отпустил Алису. - Тащи "мишек". Десять штук.
   - Как десять?! - возмутилась Алиса. - Шесть!
   - Смотри-ка, - изумился Андрей. - Она и считать умеет?
   - А вот и умею! - убежала Алиса.
   Андрей хохотал, раскачиваясь на стуле.
   Шесть "мишек" Женя не дала, но отсыпала других и разных. Алиса принесла целую пригоршню, и они с Андреем долго спорили: в какой конфете сколько укусов. Эркин хохотал так, что не мог считать. На их крик и смех прибежала Женя, к ней обратились за консультацией, и она сразу ошиблась, сказав, что карамелька не кусается.
   - Мама! - ахнула Алиса. - Ты что?!"
   - Так её же сосут.
   - Ясно, один укус! - торжествующе хохочет Андрей.
   - Так её сколько сосёшь?! - возмущается Алиса. - Укусил и всё, а тут до-олго.
   - Договаривались на укусы, а уговор дороже денег.
   - три, - кричит Алиса. - Три укуса. Два конца и серединка.
   Наконец всё сосчитали, и Андрей выбил Алисе в лоб пять щелчков разницы.
   - Ладно, - Алиса потёрла лоб и хитро посмотрела на Эркина. - Эрик, а теперь ты будешь играть, да? Ну, да же!
   Эркин вытер мокрое от слёз лицо и сел напротив Андрея.
   - Давай.
   - Ага-ага, - суетилась Алиса. - Мам, ты сюда садись, я рядом, мы смотреть будем.
   - Ладно, - Андрей сел поудобнее. - На две, что ли?
   - Не малолетки же, - ответил Эркин. - На две и вперехлёст.
   - Ладно, ты только того... Не очень.
   - Не очень, не очень, - кивнул Эркин. - Начали.
   Эркин с самого начала задал такой темп, что Андрей ни одного очка не взял. Когда счёт приблизился к ста, Эркин совсем незаметно, чуть-чуть замедлил движения, и Андрей смог размочить счёт. Игра пошла с переменным успехом, и на счёте сто пятьдесят семь - сто сорок семь Женя решительно сказала:
   - Всё. Пора ужинать.
   - Ладно, - сразу согласился Эркин. - Подставляй лоб, Андрей.
   - А ежели на сигареты обменять, а? - Андрей подмигнул Жене и Алисе. - По затяжкам.
   - Я не курю, - рассмеялся Эркин.
   - Тогда на конфеты.
   Помирились на пяти щелчках, трёх карамельках и большой шоколадной конфете. Эркин сгрёб конфеты и выбил конфеты и выбил Андрею его проигрыш.
   - Всё, чист, - Эркин встал и сказал уже по-русски: - Пошли ужинать.
   - Пошли, - встал и Андрей.
   Выигранные конфеты Эркин сложил в общую вазочку. Алиса выжидательно посмотрела на Андрея, но тот в ответ только скорчил рожу и аккуратно разложил остатки своего выигрыша у своей тарелки.
   Ели творог со сметаной и сахаром, пили чай с конфетами. И Андрей щедро угощал всех своим выигрышем.
   И как всегда после ужина Женя укладывала Алису спать, Эркин ходил поцеловать её на ночь, а Андрей накрывал на вторую "разговорную" чашку.
   - Ну вот, - Женя с удовольствием оглядела их. - Давайте решать.
   - А в чём проблема? - улыбнулся Андрей. - Я серьёзно, Женя.
   - У тебя с отпуском решилось? - спросил Эркин.
   - Десять месяцев отработать надо, - стал серьёзным Андрей. - А у вас?
   - Так же, - кивнул Эркин и посмотрел на Женю.
   - Да, - Женя подвинула к Андрею конфеты. - Я и в профсоюз ходила, выяснила. Так вот, зимние мы со всеми отгуляли, а ещё двадцать дней осенью, не раньше октября.
   - Ну, и у меня, значит, так же, - хмыкнул Андрей. - Закон, говорят, он всем закон. Хотя... стоп, я же с мая, так десять месяцев... - он запнулся.
   - Май - это пятый месяц, - сказал Эркин. - А всего их двенадцать, так? - и сам себе ответил: - Так. Значит, после февраля пойдёшь.
   - Это в марте? - Андрей мечтательно вздохнул. - Ох, и погуляю я... котом мартовским.
   Женя так смеялась, что даже взвизгнула. Смеялся, упав лицом на руки, и Эркин. Андрей самодовольно ухмыльнулся и встал.
   - Ну, кто куда, а я баиньки, - и, выходя из кухни, тихонько мяукнул.
   Отсмеявшись, Эркин встал и собрал посуду.
   - Ты иди, Женя, ложись, я уберу.
   - ага, - встала и Женя. - Спасибо, милый.
   Эркин вымыл и расставил посуду, налил воды в чайник, чтобы утром только на огонь поставить. Прислушался. Так, Женя вышла из ванной. Если он сейчас и столкнётся с Андреем, то не страшно, хотя нет, Андрей будет его ждать.
   В ванной он быстро вымылся, с наслаждением растёрся полотенцем и, прислушавшись, немного потянулся, разминая мышцы. И в прихожей столкнулся с Андреем.
   - С лёгким паром, - ухмыльнулся Андрей.
   - И тебя с будущим, - улыбнулся Эркин.
   Женя лежала в постели и ждала его. Войдя, Эркин привычно закрыл за собой дверь, сбросил халат на пуф и потянулся под восхищённым взглядом Жени.
   - Какой ты красивый, Эркин, - вздохнула Женя.
   И тихо засмеялась: такой счастливой была улыбка Эркина.
   Время позднее, завтра рано на работу, и Эркин позволил себе только обнять Женю, поцеловать и погладить, пока её тело не стало совсем сонным. И когда она уснула, уткнувшись лицом в его шею, он, осторожно потянувшись над ней, выключил лампу и распустил мышцы. Женя всё ещё обнимала его, и он уже во сне подвинулся, чтобы ей было удобно лежать.
   У себя в комнате Андрей сбросил на стул халат, погасил свет и лёг. Простыня приятно заскрипела под телом. До чего же хорошо! Девчонкам он написал, как надо, на работе, в школе, да везде - всё у него тип-топ, хорошо, и лучше не надо. А то письмо... а на хрен! Не нужен он отцу, ну, так и чего психовать, не из-за чего.
   Андрей вздохнул, заворачиваясь в одеяло. Он не хотел думать об этом, но всё равно... Каждый - не каждый, но уж через два на третий накатывало. Он сталарся вспоминать отца тогдашним, а видел нынешним, председателем Комитета. И снова от острой боли щемило в груди, как от удара. Андрей стиснул зубы, пересиливая слёзы. И справился. Не в первый раз ему вот так... Ну что, мама? Всё у меня хорошо, всё тип-топ, живу, работаю, учусь. Живу в семье, работаю кем хочу, учусь в школе. Мама, жаль, тебе бы Эркин понравился, и Женя, жена сына - невестка, так? Так, мама, ты бы ведь взяла Эркина в сыновья, он же - мой брат, я так хотел старшего брата, ты знаешь, нет, жена сына - это сноха, Женя тебе сноха, а ты ей - свекровь, Аня с Милой и Алиской вместе бы играли, хотя... Миле сколько сейчас? Мне двадцать один, а она на три года младше, а Аня старше так же, Ане тогда двадцать четыре, а миле восемнадцать, мы бы их замуж выдавали, да, мама, всё у меня хорошо, мама, вот тебя только нет, и девчонок, а отец... Мама, он ушёл когда, ты нам что сказала? Чтоб мы молчали и даже не думали о нём, не вспоминали, чтоб и случайно не проговориться, будто его и не было. Ну, так оно и есть. Не было его и нет. И не нужно. Мама, у меня всё хорошо, слышишь, мама?
   Андрей уже спал, продолжая во сне разговаривать с матерью
  
   Приглашение на вечеринку к Джинни и обрадовало, и смутило Громового камня. Конечно, приятно, и на паре вечеринок он уже был, всё прошло великолепно, но... но Джинни с той стороны, она-то девчонка и не понимает ничего, но вот её мать... Он её видел пару раз в городе, и в общем она ему даже понравилась, вполне приличная старуха, но Джинни как-то обмолвилась, что её отец погиб на войне, так что... так что вряд ли её матери будет приятно видеть его форму и награды. А в племенном тоже не пойдёшь, а штатского у него ничего нет. Значит... значит, надо купить. Рубашку, брюки, ботинки, носки и кое-что поверх рубашки, скажем, лёгкую куртку или дешёвый пиджак.
   Он достал и пересчитал свои деньги. Зарплату обещали на следующей неделе, за квартиру он заплатил, но... но остаться без копейки, чтоб и сигарет не на что купить, тоже не хочется. Нет, значит... на сигареты и всякие мелочи десятка до зарплаты, а на остальные пойти купить одежды.
   Громовой Камень оттолкнулся от стола и встал. Быстро скинул кожаную рубашку, леггинсы и мокасины, убрал всё это в шкаф и достал форму. Она у него всегда в порядке. Быстро оделся, уложил деньги в нагрудный карман гимнастёрку и застегнул пуговичку. Глянув в зеркало, расчесал волосы. А хорошо его постригли, и вообще... ничего смотрится. Не "смерть девкам", но близко к этому. День пасмурный, и без палки не обойтись. Но боли вполне терпимые.
   Будним днём в пансионе тихо и пустынно. Жильцы на работе, хозяйка и прислуга заняты домашним хозяйством. Громовой Камень спустился вниз, взял из стойки для зонтиков свою палку - он теперь держал её здесь и по дому ходил свободно - и вышел на улицу.
   День не то что пасмурный, но... приглушенный, дождя нет, может, и не будет, а в воздухе стоит мелкая водяная пыль, и тепло. Громовой камень шёл быстро, но без спешки, не наваливаясь на палку. Как всегда, в будни с утра прохожих мало, некоторые из встречных с ним здоровались. Иных он вспоминал: родители его учеников, - лица других просто знакомы, но отвечал он всем.
   А вот в торговых рядах было людно, хоть и не так, как в выходные. Громовой камень шёл вдоль ряда мужской одежды, когда его окликнули:
   - Ой, доброго здоровья вам! Наконец-то заглянули!
   Громовой камень оглянулся. Пухленькая кудрявая блондинка приглашающе улыбалась ему из-за прилавка. И он сразу вспомнил её. Это мать худенького и такого белоголового мальчика из группы дошкольников, да, Филя, Филипп Смирнов.
   - Здравствуйте, - улыбнулся он ей, подходя к прилавку с мужскими рубашками.
   - Вот хорошо, что зашли, - она радостно тараторила, раскладывая перед ним прозрачные хрустящие пакеты. - Только-только получили, из Царьграда товар, лёгкие, чистый хлопок, как раз для лета, и расцветка самая модная, а уж вам-то к лицу будет...
   Под её трескотню он выбрал себе две рубашки: бежевую с короткими рукавами на жару и голубовато-серую с длинными. Конечно, этого мало, и цвета хорошие, но денег в обрез.
   А брюки лучше тёмные, конечно, для лета, да, положены светлые, но ему-то нужны универсальные, чтоб и в пир, и в мир. Ещё ботинки, тоже тёмные, но лёгкие, кожаные под гуталин, две пары носков и ... на третью ему не хватило.
   И уже идя домой с аккуратным тючком, Громовой Камень вспомнил про куртку. Так, здорово же он просчитался, хотя... хотя, стоп, у него же есть куртка, племенная, с вышивкой и бахромой, но именно куртка, а не рубашка, так что вполне ничего, вполне и даже очень.
   Дома он распаковал тючок и разложил покупки на кровати, полюбоваться. Да, возможно он переплатил, и скорее всего именно так, но у него никогда не было таких... вещей. В Эртиле до армии, ему все покупали, в армии тоже понятно... без выбора. Нет, он всё-таки купил хорошо. Так что завтра с утра на урок он пойдёт как всегда в форме, потом вернётся, пообедает, приведёт себя в порядок - примет душ, переоденется - и пойдёт к Джинни. Посмотрим, что из этого получится.
  

* * *

  
   Чолли придержал Раската, похлопал по шее и отпустил поводья. Облака разошлись, открывая летнее солнце, и равнина сразу заискрилась, заблестела. Чолли распахнул куртку, снял и сунул в карман шапку, подставляя лицо солнцу. Ну вот, первую весеннюю страду они свалили, огород у них теперь не хуже, чем у других. Сад, правда, голый, но опять же соседи объяснили, что сад делают осенью, а урожая всё равно ещё ждать и ждать, но и у них не день впереди, не год, а вся жизнь. А цветы в палисаднике уже цветут вовсю, беседку для летнего чая ему помогли поставить, и летнюю кухню, чтоб зря печь не топить, в хлеву стоит корова, бело-рыжая Милка, и молоко теперь своё, да ещё десяток кур с пёстрым петухом... немалое хозяйство, Настя за весь день не присядет, и он сам до работы, после работы...
   Чолли усмехнулся. Смешно, но ему даже нравится всё это. Это его хозяйство, его дом, его семья. Там, в Алабаме, всё равно в нём жило постоянное: отберут! Хозяйское слово ненадёжно, сегодня дал, а завтра отнял. Ни за что-то, ни почему-то, а только чтоб власть свою показать. А здесь... здесь совсем другое. Они это купили, на свои деньги, а что подари ли им, так это ж по дружбе, от чистого сердца. И когда Силины, что в соседнем проулке живут, младшего своего женили, так он с Настей вместе со всеми на той свадьбе гулял, и Настя со всеми женщинами свадебный пирог ставила, а на поезжанье, когда за невестой в Маковку - соседний посёлок - поехали, так он с мужчинами верхом на Раскате, а Настя с другими молодками в бричке. Хорошо погуляли.
   Чолли рассмеялся воспоминанию и шевельнул поводом. Раскат сразу пош1л рысью. А объезжать раската ему и не пришлось, конь будто всё знал заранее и подстраивался под него. Теперь-то он понял, что такое: свой конь. Раскат под него, и он под Раската. На следующее лето, когда с табуном будет в степь уходить, Раскат уже поставлен будет. А сёдла здесь другие, пришлось заново учиться да привыкать, это Раскат его принимает как есть, а другие, бывает, сердятся. И он хоть и рабочим пока числится, а и на объездку его зовут, и конюхам он не только помогает, а бывает и наравне работает. И всё не за просто так, а к зарплате прибавка. Ну-ка, давай, раскат, пошёл, ну, пошёл!
   И свист ветра в ушах, и стремительно летящая под копыта зелёная молодая трава. Давай, раскат, давай! Чолли привстал на стременах, подался навстречу ветру.
   Как тренировать Раската, ему3 рассказали подробно и очень понятно. А однажды, когда он работал Раската в манеже, пришёл директор, постоял, посмотрел, а потом вошёл к нему и сказал. Всё по делу и не обидно. И... и не по-хозяйски. Нет, он директору не ровня, и говорил с ним директор не как с ровней. А... как опытный с новичком. Он для директора - человек, а не скотина рабочая.
   Чолли прислушался к дыханию раската и довольно улыбнулся: хорошая дыхалка, а если ещё поставить, как ему говорили, то на осенних скачках он со многими поспорит.
   А в воскресенье Мишку и Светку на коня сажали, из младенчества вывозили. Положено здесь так, чтоб от материнской груди да на коня. Соседи собрались, сразу после церкви, стол во дворе накрывали, Настя напекла пирогов, у неё уже совсем хорошо получается, он привёл из конюшни Раската и вывез мишку. И всё бы на этом, да Светка такой рёв подняла, что и её посадили, а она сразу за гриву уцепилась, еле стащили потом. Смеху было, что, дескать, по ошибке девка, парнем бы ей быть, поминали какую-то Кавалерист-девицу, Анку-Атаманшу. А на следующий год он пашу вывезет.
   Так, дыхалку он Раскату сегодня отработал, пора и домой. Раската обиходить, домой забежать и на дежурство, сегодня он в ночь. И, словно услышав его мысли, Раскат, не сбавляя хода, стал поворачивать налево, к посёлку.
   - Хорошо, Раскат, - похлопал его по шее Чолли. - Хорошо.
  

* * *

  
   На выходной он решил съездить в Царьград. Погуляет, сходит в зоопарк. Читать он читал, но надо и посмотреть. Утром выедет, вечером вернётся. Он словно спорил с кем-то, отговаривающим его. В самом деле, чего ему киснуть, ездил же, и не раз, и всё благополучно обошлось, деньги, да, потратил, ну, так он же и зарабатывает неплохо, и одет на уровне, и вообще...
   И, ложась спать, Дэн завёл будильник на полвосьмого. Чтобы успеть на электричку в восемь- пятнадцать, тогда в полдесятого он в Царьграде. Он уже лежал, когда в дверь постучали.
   - Кто? - спросил он, не открывая глаз.
   - Это я, Арчи, открой.
   Чертыхнувшись, Дэн вылез из-под одеяла и зашлёпал к двери, щёлкнул задвижкой.
   - Входи, - и отступил вбок.
   Арчи умело при открыл дверь на щель и ловко проскользнул в комнату.
   - Ты чего так рано завалился?
   - В Царьград еду, - хмуро ответил Дэн. - Чего тебе?
   Арчи внимательно посмотрел на него. И спросил, заранее зная ответ:
   - Сигареты есть?
   - Ты чего? - удивился Дэн. - Головой приложился? Я ж не курю.
   - Знаю, - кивнул Арчи и улыбнулся. - А вдруг завалялись?
   - Иди ты! - Дэн выругался по-английски и продолжил по-русски: - Коли за этим, так отваливай.
   - А поговорить если?
   - С этим к доктору Ване. Или к батюшке. Отваливай. Мне вставать рано.
   - А чего у тебя там в Царьграде? - не унимался Арчи. - Зазнобу завёл?
   - А пошёл ты! - кинулся на него Дэн.
   Но силы были равны, и выкинуть Арчи из комнаты не получилось, а там и коридорный мог на шум заявиться, а это уже скандал и до милиции недалеко. А им это нужно?
   - Ладно, - отпустил он Арчи. - Говори, зачем пришёл.
   - Я ж сказал уже. Поговорить, - Арчи заправлял рубашку в брюки, дрались-то не всерьёз, так что ни синяков, ни порванной одежды и быть не могло. - Тоскливо что-то.
   Дэн невольно кивнул. В самом деле, какая-то непонятная тоска то и дело накатывала на него. Да и на остальных, он же видит.
   - Ладно.
   Он взял со стула и прямо на голое тело натянул старые армейские штаны, потом включил верхний свет.
   - Чаю хочешь?
   - Для разговора если, - пожал плечами Арчи.
   Для разговора - это остывший чай, неполные чашки: всё равно пить не будут. Дэн отодвинул занавеску, закрывавшую кухонную нишу и стал накрывать на стол.
   Готовить в комнатах не то, чтобы запрещалось, а... не одобрялось, скажем так. Трактир внизу, только закажи и тебе всё прямо в комнату доставят, но чай... святое дело. И в каждой комнате ниша за весёленькой в тон к обоям занавеской, а там шкаф-стол для посуды и продуктов и маленькая - на один диск - электроплитка.
   Дэн поставил на стол две чашки с чаем и кивнул.
   - Садись.
   С чего-то разговор надо начинать.
   - Ты завтра как?
   - Во вторник, - Арчи вертел, катал в ладонях чашку, будто грелся, - ты в школу записался?
   - как все, - Дэн усмехнулся. - А чего ещё делать?
   - Слушай, - Арчи улыбкой извинился за вопрос, - ты в Царьглад поэтому мотаешься?
   Дэн угрюмо кивнул.
   - Ну... интересно тоже, конечно.
   Помолчали, и арчи заговорил о том, о чём все думали, но старались вслух не говорить.
   - Элам проще.
   - Да, смотри, как устраиваются.
   - Хотя... вон Джо с Джимом возьми.
   - Они вдвоём, так что семья, да и Пафнутьич, крёстный их...
   - Он одинокий, своей семьи нет, вот и пофартило парням.
   - А тётя паша нам всем крёстная, да на всех её не хватит.
   Семья, иметь свою семью... раньше они об этом не думали. Лишь бы выжить. И в госпитале, в Спрингфилде, все жили в одном корпусе, и они были как все. А здесь... гостиница, меблирашки, жилец на пансионе... устроились-то все, а всё не своё, у чужих, ну, не из милости, а за деньги, а всё одно. Своего только одежда, да из посуды кой-какая мелочь. Будто...
   - Временные мы здесь, - сказал вслух Дэ.
   И Арчи кивнул.
   - А что делать? Не там же оставаться.
   - Ещё чего! - фыркнул Дэн. - Как Андрею? Дрожать, что встретишь?
   - Ну, я-то своего подушкой, - усмехнулся Арчи, - прикрыл.
   - Последнего, - уточнил Дэн. - А прежнего? А надзирателей? Э, да чего там говорить. А здесь... может, и приживёмся.
   - А куда ж денемся, - ответил по-русски Арчи. - Назад дороги нет. Ты ссуду потратил?
   Дэн мотнул головой.
   - На одежду оставил, а остальное на книжку.
   - Ну, как все, - улыбнулся Арчи. - Тётя паша присоветовала?
   - А кто ж ещё? У доктора Юры теперь свой дом. У докт ора вани тоже. Кому мы нужны, сам подумай.
   Арчи кивнул, но возразил.
   - А помнишь, доктор Ваня говорил, что ты сами себе нужны. Что все люди... как это? Да, самоценны.
   - Ты уже вроде Андрея заговорил, - усмехнулся Дэн. - Так это люди, Арчи, а мы...- и по-английски: - Погань рабская, - и снова по-русски: - И людьми не станем. Ты же знаешь это.
   - Знаю, - вздохнул Арчи. - Но... послушай, мы же перегорели.
   - И кому мы теперь нужны?
   Дэн сам не ждал, что разговор так пойдёт, но вот... накипело и выплёскивается.
   - Ладно, - тряхнул он головой. - Как будет, так и будет.
   - Ладно, - согласился Арчи. - На следующей неделе школа заработает, не до психов станет.
   Дэн с улыбкой кивнул. Доктор Ваня им так и говорил, ещё в Спрингфилде. Чтоб всякая дурь в голову не лезла, надо чем-то заняться. И школа тут в самый раз.
   - С осени тогда на среднюю? - окончательно перешёл на русский арчи.
   - Аттестат же нужен, - ответил Дэн. - Со справкой нас только здесь и будут держать. А так...
   - Ну, и дипломы наши, - возразил Арчи. - Массажист, медбрат, а санитаром тебя и так везде возьмут. Но аттестат тоже нужен. Да только три года пахать.
   - Отпашу, - усмехнулся Дэн. - А ты что, против?
   - Нет, конечно.
   Арчи рывком встал.
   - Ладно, спасибо за разговор. И спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, - кивнул Дэн.
   Когда Арчи ушёл, он собрал со стола чашки и пошёл их мыть. За одной занавеской кухня, за другой - душ и уборная с раковиной, все удовольствия сразу и под боком. Как в госпитальном боксе. Или хозяйской камере. Там тоже всё рядом. Нары, унитаз и душ. Только без занавесок. Он досадливо тряхнул головой. Что-то часто он прошлое вспоминать стал. Нет, к чёрту, спать. А завтра в Царьград и... и всё у него будет. Пока ему хватает, а вот обзаведётся семьёй, тогда и о доме думать будет. По семье глядя.
  

* * *

  
   До экзаменов оставалось две недели, и Культурный Центр ходил ходуном. Ведь такое... такое... ну, никогда ж такого не было!
   - А ну, как не сдадим? - Трофимов сокрушённо разглядывал свою тетрадь по русскому.
   Ему ответили вздохами и хмыканьем: все в последнем диктанте насажали ошибок. От волнения, что ли? Андрей ухитрился перепутать все безударные, Эрки н опять не поставил ни одной запятой, а Тим всё написал английскими буквами. И остальные... у кого как, но неправильно.
   - Ничего страшного, - успокаивала их Полина Степановна. - Бывает.
   Артём тоскливо вздохнул, покосился на хмурого соседа.
   - Когда переписывать будем? - разжал губы Эркин.
   - Не будем, - ответила Полина Степановна.
   Все удивлённо уставились на неё. Как так?! Ошибки надо переписать, всегда ж так было. Она улыбнулась.
   - Вы просто устали. Сегодня почитаем и поговорим о прочитанном. Кто выучил басню?
   Руки подняли почти все. Полина Степановна кивнула, укоризненно посмотрела на густо покрасневшего Иванова - уже в третий раз отказывается - и вызвала Артёма.
   И, хотя больше об экзаменах речи не было, на перемене заговорили о том же, вернее, о детских.
   - Ну, нам ладно, а мелюзге-то зачем? - пыхнул дымом Павлов.
   Его чёрное лицо лоснилось от пота: уж очень туго давалась ему грамота.
   - У них не экзамен, - возразил Артём. - А этот... утренник. И тесты. Класс определят. И всё.
   Эркин кивнул. Алиса дома уже уши прожужжала об утреннике. И родителей собирали, объясняли, что и как подготовить. Выставка работ будет, ну, покажут, что нарисовали-налепили, а потом концерт. Будут петь, плясать и стихи читать.
   - Нам бы так, - хмыкнул Андрей.
   Все дружно рассмеялись.
   - А что? - зубоскалил Андрей. - Не спели бы? Да ещё как! И сплясали бы, - и вдруг шёпотом, так что только они, кто не просто рядом, а вплотную стоял, услышали, выдал речитативом такую частушку...
   Эркин даже задохнулся от смеха, и Андрей похлопал его по спине.
   - Да-а, - вытер выступившие слёзы Аржанов, - тут ты отличник.
   Прозвенел звонок, и они вернулись в класс. Сейчас история, тоже... экзамен сдавать. Три экзамена - это ж- обалдеть! Хорошо хоть, что по английскому только итоговая контрольная - и всё. А по русскому - диктант, по математике - экзамен, но там тоже писать надо, а историю и природу устно сдавать. Хорошо, что за раз: вопрос оттуда, вопрос отсюда... Ох, как голова не лопнет... Братцы, если сдам...
   Но в класс вошла Калерия Витальевна, и Андрей отмахнулся от Трофимова.
   - Потом доскажешь, Олег.
   Калерия Витальевна оглядела класс. Сосредоточенные до угрюмости лица, внимательные глаза.
   - Повторим, о чём говорили на прошлом уроке.
   Понимающие кивки, шелест перелистываемых страниц... Обычный урок. Ну, а если на экзамене такой же вопрос попадётся? Так что теперь смотри в оба глаза, а слушай в четыре уха.
  
   Как всегда, после уроков они шли домой втроём: Эркин, Андрей и Тим. Шли молча, но вместе.
   - Завтра на шауни? - спросил, уже подходя к дому, Тим.
   - Как всегда, - ответил Андрей.
   А Эркин молча кивнул. Он что-то очень устал. Больше, чем обычно. И чувствовал такую же усталость у Андрея и Тима.
   - А если ещё и по шауни экзамен... - вдруг сказал Андрей.
   - Какой экзамен, когда нас трое всего, - возмутился Тим. - И занимались всего ничего. Охренел?!
   - Я ж сказал. Если... - ухмыльнулся Андрей.
   Но они уже подошли к дому, и заводиться Тим не стал. Да и не из-за чего, если всерьёз подумать. Он хмуро попрощался и ушёл к своему подъезду. Андрей покосился на Эркина и улыбнулся.
   - Ничего, братик, всё будет в порядке.
   - Раз выжили, то и проживём, - ответно улыбнулся Эркин.
   Поднялись по лестнице, так же не спеша прошли по коридору к своей двери. Женя встретила их обычным:
   - Ну, молодцы, мойте руки и за стол.
   Чай, картошка с жареными сосисками, печенье, хлеб, масло...
   - Женя, умереть, как вкусно.
   - На здоровье, Андрюша. Эркин, ещё?
   - Спасибо, Женя, - Эркин покачал головой, облизал и отложил вилку, вздохнул. - Женя, я с диктантом сегодня... - и снова вздохнул. - На двойку написал.
   - Я тоже, - сразу кивнул Андрей и недоумевающе пожал плечами. - Как затмение нашло.
   - Ничего страшного, - Женя налила Эркину чаю, подвинула ближе к Андрею вазочку с конфетами. - Бывает. Вы просто у стали.
   - Да, Полина Степановна тоже так сказала, - Эркин тряхнул головой. - Женя, что Алисе ещё нужно? Ну, для утренника?
   Женя улыбнулась.
   - Да вроде всё. Туфельки я ей купила, белые, под платье.
   - Это рождественское? - уточнил Эркин.
   - Ну да. В матроске жарко уже.
   - А я его не видел, - усмехнулся Андрей и тут же сам себя утешил: - Ну, на утреннике и посмотрю, - допил чай и встал. - Кто куда, а я баиньки. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, - почти в один голос ответили Эркин и Жене.
   Когда они остались вдвоём, Эркин виновато посмотрел на Женю.
   - Женя, я... я сам не понимаю, как это получилось. Ну, с диктантом.
   - Ничего, - улыбнулась Женя. - Всё будет хорошо, Эркин.
   - Да?
   - Ну, конечно.
   Женя потянулась к нему и погладила по плечу. Эркин перехватил её руку, поцеловал и встал.
   - Я уберу.
   - Нет, ты устал, - встала Женя. - Я всё сделаю, а ты иди, ложись.
   Эркин кивнул и вышел. Что-то он очень устал, даже как-то... чересчур. И хотелось одного: лечь и заснуть. Он дотащил себя до душа, быстро и без обычного удовольствия обмылся и уже во сне добрался до спальни и лёг.
   И когда Женя пришла в спальню, он уже спал и даже не проснулся от её поцелуя в висок. Только вздохнул, как всхлипнул. Женя погасила лампу и вытянулась рядом с ним. Пусть спит, смешно, конечно, что он так переживает из-за случайной двойки, смешно и трогательно. Она даже тихо засмеялась, засыпая. Эркин не мог её услышать её смеха, но его лицо просветлело.
  
   Громовой Камень, выйдя из дома, с наслаждением всей грудью вдохнул по-утреннему свежий и по-летнему тёплый воздух. До чего же хорошо! К утреннику, правда, он ничего не приготовил. Но это не страшно. Задел у него есть: почти вся дошкольная группа идёт в трёхъязычный класс. И в средней школе не с нуля начнёт. А со взрослыми... Две субботы вылетают: сегодня - утренник, а в следующую у них устный экзамен. Летом занятий не будет. Ладно, в сентябре продолжим. Тим, может, и бросит, но Морозы - оба - не отстанут. Из какого всё-таки племени Эркин. Редкое имя, практически, да, только читал, но с таким именем не встречал, даже не слышал, легенда... уж очень похожа на правду, а правда - она страшная. Имя обречённых. Как такое могло получиться? А сам он говорить об этом явно не хочет. Совсем обрусел, даже язык как заново учит, но ведь пришёл же. Видно родители очень рано увезли из племени...
   Он шёл быстро, почти не хромая. Сегодня он опять в форме, при полном параде. Без пиджака в одной рубашке торжественности нет, а в куртке жарко. Но тогда на вечеринке у Джинни она произвела впечатление. Громовой камень улыбнулся воспоминанию...
   ...Собирались в семь, и он вышел из дома без десяти минут. Когда он, уже во всём новом и в племенной куртке спустился вниз, Ефимовна громко ахнула.
   - Господи Исусе, каким ты красавчиком, Гриша. В гости никак?
   - Да, - улыбнулся он. - В гости.
   - Ну, в добрый час тебе, с богом.
   И Капитолина Алексеевна вышла как раз в переднюю, и тоже ахнула, восхищаясь курткой, и пожелала удачи. И на улице смотрели ему вслед, но без насмешки, только с удивлением. А уж дома у Джинни...
   ... "Беженский корабль" - смешное и точное название - встретил его вечерними огнями в окнах, а у подъезда его вдруг окликнули:
   - Хей! Я тебя вижу, кутойс.
   Это был младший Мороз, Андрей.
   - Хей, и я тебя вижу, - ответил он.
   Андрей явно тоже направлялся куда-то в гости, но остановился поговорить. Сказал пару слов о погоде и перешёл на русский язык.
   - Это, - и показав глазами на его куртку, - это... своё, ну, племенное, да?
   - Да, - кивнул он с улыбкой.
   - И со значением, как имя?
   - Да.
   Он понял, что Андрей и хочет расспросить его, и не решается задерживать, а потому пообещал:
   - На уроке расскажу.
   - Спасибо, кутойс, - обрадовался Андрей и попрощался, совсем правильно, даже акцент слабо заметен.
   И, поднимаясь по лестнице, он улыбался: вот и тема следующего урока определилась. В коридоре второго этажа ему опять встретились его ученики из дошкольной группы. Но те только здоровались, изумлённо разглядывая его куртку. У дверей квартиры Джинни он остановился, перевёл дыхание и позвонил. Ему открыла Джинни и ахнула.
   - Как хорошо! Здравствуй, заходи! Мама, посмотри, кто пришёл!
   Он вошёл, и его сразу окружили, ахая, рассматривая и восхищаясь. Все собравшиеся были ему знакомы, и всё было хорошо, как на любой вечеринке...
   ...Ну, вот и дошёл. Сегодня в Центре многолюдно, как на открытии. Дети, их родители, знакомые, учителя. В фойе по стенам развешаны рисунки и вышивки, на столах расставлены поделки. И все с аккуратно надписанными табличками.
   И вместе со всеми Громовой Камень ходил, рассматривал. Его то и дело окликали, чтобы он подошёл, посмотрел именно этот рисунок, или вылепленных зверюшек, или вышитую салфетку. И все называли его кутойсом. Дети, а за ними и их родители.
   - Это я нарисовала, - гордо показывает ему Алиса на свой листок. - А ещё я петь буду. И...
   - Алиса, - строго останавливает её Женя.
   Громовой Камень, соглашаясь, кивнул и сказал на шауни:
   - - Перед боем не хвастают, - и по-русски: - Переведёшь?
   - Ну-у, - протянула Алиса и посмотрела на стоявшего рядом Эркина. - Ну... себя не хвалят... перед боем. Так?
   Громовой камень и Эркин кивнули одновременно.
   - Кутойс, а это я вылепил, - влез Дим. - И Катька.
   Алиса покосилась на него, но промолчала. Всё равно она успела первой.
   Зазвенел звонок, и все потянулись в зал. Валерия Иннокентьевна, в белой кофточке с кружевным бантом и длинной чёрной юбке, слепо наткнулась на Громового Камня у входа в зал. Он поддержал её под локоть.
   - Всё будет хорошо, Лера.
   - Спасибо, Гриша.
   Она улыбнулась ему и тут же побежала вперёд по центральному проходу к сцене.
   - Дети, хор, сюда, на первый ряд. Алевтина Алексеевна...
   Алевтина Алексеевна уже сидела за роялем и с улыбкой смотрела с высоты сцены, как рассаживаются участники и зрители.
   Джинни усадила Норму.
   - Мама, я пойду к детям.
   - Конечно, Джинни, всё в порядке.
   Норма ободряюще похлопала по руке. И Джинни убежала к детячм.
   Андрей, сидя рядом с Эркином и Женей, изо всех сил удерживался, чтобы не скорчить рожу то и дело оглядывающейся на них Алисе. Эркин, будто почувствовав что-то, покосился на него, и Андрей сразу стал очень серьёзным.
   Вела концерт Василиса Васильевна. Она была в длинном нарядном платье и ткфлях на высоких каблуках. Но все учителя сегодня оделись очень нарядно. Даже те, кто не работал с детьми. Мирон Трофимович все свои ордена надел. И Аристарх Владимирович тоже. Два ордена и медали. А так никогда не подумаешь.
   Эркин видел знакомых по "Беженскому Кораблю", по Старому городу, но осбо оглядываться и озираться было уже некогда. На сцену поднимался хор доршкольников. И среди н их Алиса. В белом, с оборочками и кружевами платье, что ей на Рождество подарили, в белых гольфах и новых белых туфельках. Женя сделала ей два чуть подвитых на концах хвостика-локона и вывязала пышные белые банты. И остальные девочки тоже в новых нарядных платьях, а мальчики, все как один, в белых рубашечках.
   Валерия Иннокентьевна переглянулась с Алевтиной Алексеевной, и та начала играть. Двое или трое малышей начали петь невпопад и немного раньше, но в целом "Во поле берёзонька стояла" получилась очень стройно. Зал хлопал, не жалея ладоней. Потом спели ещё про солнышко и лето. И вперёд по знаку Валерии Иннокентьевны вышли трое. Маленький круглолицый негритёнок - Эркин знал, что он из той же башни, что и Миняй, а отец у него трёхкровка и работает на стройке, весной приехали, - смуглая кудрявая девочка из Старого города и Алиса. Они спели по-английски. Джинни перевела дыхание и захлопала вместе со всеми.
   После пения малыши встали в строй, и весь хор стал читать стихи. Каждый по две-три строчкит, а получалось очень складно и красиво.
   Малышам долго и упоённо хлопали. Зина умилённо промокнула платочком глаза, а Тим с усилием еле удержал лицо.
   Сбежав со сцены, дети бросились к родителям, а на сцену стали подниматься старшие.
   Пока выступала мелюзга, Артём спокойно сидел рядом с дедеом и бабкой, держа на коленях Ларьку. И пение, и стихи ему понравились. Но когда на сцене встали старшие, а среди них Санька в новенькой голубой вышитой рубашке и Лилька в синем, обшитом тесьмой сарафанчике и белой вышитой кофточке, он заволновался. Бабка, как стало известно о концерте, шила и вышивала, не разгибаясь, чтоб в хороводе Санька с Лилькой были не хуже других. И Ларьке, чтоб не ревел, сшила новую рубашку, розовую. И он сам в своей лучшей рубашке, красной, с витым шнурком-пояском. И у Саньки с Ларькой такие же пояски, а у Лильки тканой узкой полоской с красными кисточками на концах. Но ведь одежда - это так, пока рот не откроют.
   И пока на сцене пели и плясали, Артём сидел как на иголках, немного успокаиваясь только на чтении стихов. Но всё обошлось благополучно. Ни Санька, ни Лилька не сфальшивили и в танце не сбились. Артём самодовольно улыбнулся: недаром он их две недели каждый вечер гонял и учил. Послушал тогда под дверью, как учат, запомнил мелодию с голоса и учил. Даже Ларька гудел в тон, не сбиваясь.
   Хлопая долго и упоённо. Отбивая ладони, Громовой Камень про себя решил: на следующий год он хоть одну песню с танцем, но сделает. Танец... подберёт, что попроще и не военный, конечно... барабан и бубен... это он сам и сделает, а ождежду... ну, там с родителями придётся поработать, но ортоже - вполне решаемо.
   Василиса Васильевна поблагодарила пришедших и объявила концерт оконченным. И сразу шум голосов, смех, аплодисменты и толкотня вокруг учителей. Каждый хотел поблагодарить, посоветоваться, спросить о своём, что дескать, как мой или моя...
   И в этой круговерти Санька и Лилька подтащили Артёма к Валерии Иннокентьевне.
   - Вот, это Тёмка...
   - Он, знаете, как поёт здоровско...
   - Он нас учил, вот...
   - Он всех перепоёт, запросто!
   Покраснев до тёмно-бордового цвета, Артём затравленно огляделся, не зная, куда бежать и у кого просить помощи. Вот втравили его мальцы, ну, он им дома за всё врежет. Если сейчас обойдётся.
   - Да? - обрадовалась Валерия Иннокентьевна. - Обязательно приходи, мы осенью большой хор будем делать.
   На счастье Артёма, её кто-то отвлёк, и страшного вопроса: а где это он научился петь, не прозвучало. Он благополучно выдрался из толпы, волоча Ларьку, которому приспичило потыкать вон те... ну, как их...
   - Клавиши, - сердито сказал Артём по-английски и пообещал уже громко по-русски: - Я тебе так потыкаю, что по гроб жизни запомнишь.
   Но самому так захотелось сесть к роялю, тронуть клавиши, он ведь хорошо играл, руки, правда, не те стали, а хочется... Артём сердито отвернулся от сцены.
   - Пошли. Деда где?
   - А вона, - Лилька ткнула пальцем. - С английской училкой.
   - Ага, вижу.
   И стал пробиваться туда.
   Джинни никак не ждала, что стольким понравится, что начнут спрашивать об английском хоре...
   - Да, конечно, осенью...
  
   Женя обошла и поблагодарила всех учителей. Андрей и Эркин с Алисой ходили за ней следом. И когда они наконец вышли на крыльцо, Алиса задумчиво спросила:
   - Ну, и за сколько пятёрок это считается?
   Андрей схватил открытым ртом воздух и захохотал.
   - Ну, племяшка, ну, ты даёшь!
   Отсмеявшись, Женя сказала:
   - Сегодня твой день, Алиса. Всё, что хочешь.
   - Всё-всё? - уточнила Алиса. - И без супа?
   Женя вздохнула. Но ведь обещала, значит, надо держать слово.
   После совещания при самом деятельном участии Андрея они отправились в кафе на праздничный обед. А потом мороженое, а потом ещё...
  
   В учительской было шумно и весело. Надо же как хорошо всё получилось... и, разумеется, осенью работу продолжить... ну да, хор... и кружок рукоделия... и изо-деятельность... смотрите, и взрослые заинтересовались... Джинни, ты молодец... спасибо, Гриша... да, английский хор нужен, многие знают язык... да, а выставку сделать постоянной... и обновлять экспозицию...
   - Дорогие коллеги, - Аристарх Владимирович постучал карандашом по графину с водой. - Я думаю, мы вполне можем себе позволить продолжить празднование. Скажем...
   - У меня, - закончила за него Алевтина Алексеевна и, когда все удивлённо посмотрели на неё, улыбнулась. - Приглашаю всех на праздничный чай. И не спорьте.
   - Но...
   - Вы бы сказали...
   - складчину бы сделали...
   - Нет-нет, - решительно пресекла она этот гомон. - Дорогие коллеги, я, да, десять лет играла только для себя, и то... Нет, это совсем другая история, она не стоит внимания. Но сегодня мой праздник, я вернулась к самой себе и приглашаю вас опраздновать это событие.
   После такого заявления спорить было уже неловко.
  
   Зина шла под руку с Тимом, гордо подняв голову и любуясь идущими впереди детьми. Дим и Катя так хорошо пели и стихи читали. Лучше всех, не сбились ни разу, и Димочка не шалил, не озорничал, и Катя в полный голос пела, а то всё шёпотом норовила.
   - Правда, хорошо как было, Тима?
   - Правда, кивнул Тим, поддерживая Зину.
   - Пап, - обернулся к ним на ходу Дим. - А мороженое будет?
   - Будет, - улыбнулся Тим. - Вы заработали.
   - В "Север" пойдём, да, пап?
   "Север" - кафе-мороженое недавно открылось на Главной улице.
   - Конечно, в "Север", - сразу ответил Тим.
   Научившись читать по-русски, он теперь тоже покупал каждый день газету и старательно прочитывал её от Названия до списка и адреса редакции. О "Севере" писали много. И что там у входа стоит чучело белого медведя, и что мороженое там тридцати сортов.
   - Тима, а обед как же? - с сомнением в голосе спросила Зина.
   Дим и Катя затаили дыхание.
   - Сегодня можно, - ответил Тим.
   - Да уж, ради такого дня, - сразу согласилась Зина.
   - Катька! Давай наперегонки! - радостно заорал Дим, бросаясь вперёд и волоча за собой сестру.
   Ведь за что другое и наказать могут. Со взрослых станется.
  
   По дороге домой Артём продолжал злиться, но дед строго сказал:
   - Ты это чего? Не порть праздника.
   - Да подставили они меня, - нехотя ответил Артём.
   - А и ни фига, - зачастила Лилька. - Мы только училке хоровой сказали, что Тёмка поёт хорошо.
   - Я т-те дам, - дед несильно ткнул её по затылку. - Не училка, а по имя-отчеству, уши оборву за непочтение. А ты чего набычился?
   - Она меня в хор зовёт, - пробурчал Артём.
   - Ну, и иди, - вступила бабка. - Коли бог тебе что дал на радость людям, то и радуй людей. Не помрёшь небось.
   Артём покосился на деда и упрямо промолчал, опустив глаза. Но потом заставил себя улыбнуться. А когда Лилька и Санька, увидев лоток с мороженым, побежали к нему хоть посмотреть, а Ларька припустился за ними, Артём полез в карман.
   - Деда, я куплю на всех...
   - А чего ж нет, - согласился дед. - В такой-то день.
   И бабка закивала.
   Рядом с тележкой мороженщика как раз под тенью от нависающей над забором отцветающей уже сиренью скамейка. На ней вшестером и устроились. Вафельные стаканчики с мороженым были чудо как хороши. И название смешное - крем-брюле.
   Поев, ещё немного посидели. Лырька хныкнул, что хочет ещё, но дед цыкнул:
   - Пузо лопнет.
   - А теперь? - спросил Санька. - Домой?
   - Домой, - решительно встал дед.
   Артём улыбнулся: ему это слово очень нравилось. Свой дом - великое дело.
  

* * *

  
   Хотя Эстер знала о предстоящем - Ларри ещё когда ей сказал - и даже вроде что-то обдумывала, но известие о званом обеде уже в это воскресенье застало её врасплох. Но переживать и ужасаться было некогда: с такой надеждой смотрел на неё Ларри. Эстер храбро улыбнулась.
   - Всё будет хорошо, не беспокойся.
   Ларри кивнул.
   Они сидели в гостиной у камина, дети уже спали наверху. Ларри посмотрел на Эстер
   - Нужны деньги?
   - Я прикину, что будем делать, и уже тогда... Ну, сервировка у нас в порядке, с обстановкой тоже... - Эстер задумчиво отхлебнула из своего стакана. - Ну что, Ларри, до воскресенья ещё уйма времени, целых четыре дня. Всё успеем.
   Ларри вздохнул.
   - Если бы ты сегодня была там, Эсти... ты бы их уже увидела.
   - ничего страшного.
   Эстер пересела на подлокотник его кресла, обняла. Даже сейчас они были одного роста, и она поцеловала Ларри в висок.
   - Эсти...
   - Не волнуйся, милый. И знаешь... я уже думала об этом, Давай сделаем... - она смущённо улыбнулась и, невольно приглушив голос до шёпота, выдохнула долгие годы запретное слово: - аидише, - и откашлявшись, продолжила у же нормальным голосом: - обед. Как мне рассказывала Рут. С фаршированной рыбой, гусиными шейками, ну, ты понимаешь...
   - Да, - сразу согласился Ларри. - Рыбу Я сделаю сам.
   - Она у тебя просто необыкновенно получается, - Эстер снова его поцеловала, уже в щёку. - Я завтра всё продумаю, составлю меню и составлю полную роспись закупок. И займусь.
   - Да, Эсти, а...
   - А дети, - разу догадалась о невысказанном Эстер, - дети немного побудут с нами, а потом я дам им сладостей, и они пойдут к себе. Обед поздний, им ещё рано, - она улыбнулась, - бывать на приёмах. Марк умеет держаться, а Рути - совсем ещё малышка. К тому же они быстро устанут. Одно дело - наша свадьба, а зде6сь...
   - Да, - подхватил Ларри. - Но что же, они весь день будут голодные? Дети?
   - Зачем же? Я их накормлю, и вообще... пообедаем даже раньше обычного, потом вымою, переодену, они побудут в гостиной и уйдут. Всё будет нормально, Ларри.
   Он кивнул и с надеждой посмотрел на неё.
   - Ты думаешь, это... им понравится?
   - Ну конечно.
   Ларри улыбнулся.
   - Ты умница, Эсти. Я... я ведь не знаю, как это... приём... раут... Ну, ты понимаешь, вот, соседи там, даже отец Артур... это одно. А сэр Фредди и сэр Джонатан...
   - Ларри, милый, всё будет в порядке. И с деньгами у нас нет проблем, не так ли? - она лукаво подмигнула ему.
   Ларри смущённо и в то же время радостно улыбнулся. Когда он в субботу взял с собой Эсти и детей и показал им магазин, кабинет и даже мастерскую...
   ...Эсти оглядывается.
   - А кто здесь убирает?
   - Я сам, - он подмигивает сыну. - А по субботам мне помогает Марк.
   - А сегодня мы все поможем, - Эстер, улыбаясь, смотрит на рут. - Да, Рути?
   Рут рассеянно кивает, явно не слушая и не слыша. Настолько её очаровали шкафы с витринами...
   ...Конечно, он в тот день не работал, а рассказывал и показывал, открыл все шкафы, чтобы Эсти и Рути могли всё рассмотреть и даже кое-что потрогать. А потом Эстер сказала, что она хочет посмотреть его книги. Пока просто познакомиться. И он открыл кабинетный сейф и выложил перед ней все папки и книги. Эстер сразу стала очень серьёзной и села к столу. И он не ушёл в мастерскую, а остался в кабинете. Сел на диван и смотрел. Как дети стоят у витрин, и Марк что-то шёпотом рассказывает Рут, а та тихонько смеётся и тоже шёпотом отвечает. И как Эстер быстро перелистывает, проверяет корешки счетов, подтягивает к себе счёты - сам он ими не пользовался, он и просто стоят на столе, как положено в кабинете - и уверенно щёлкает костяшками, и то удовлетворённо кивает, то хмурится и качает головой.
   - Знаешь, - Эстер подняла голову, - я ждала худшего. Порядок нельзя назвать образцовым, милый, но это порядок. И... - она улыбнулась, - я не всё поняла, но это потом.
   Он кивнул, смутно догадываясь, о чём Эстер хочет поговорить с ним. Да, конечно, лучше это не при детях.
   И вечером, когда дети уже спали, а они поднялись в спальню, и он уже лежал в постели, а Эстер расчёсывала на ночь свои волосы, она сказала:
   - Ларри, я не поняла, милый, ты разве не на контракте?
   - Нет, - улыбнулся он, - я... сэр Джонатан и я - совладельцы.
   - Так, - Эстер положила щётку на подзеркальник и повернулась к нему. - И какова твоя доля?
   - Шестьдесят пять процентов от дохода. Дом, магазин и мастерская - моя собственность, ну, инструменты, часть материала. И все сокровища Дома Левине. То, что ты видела в кабинете, в шкафах.
   - Ларри! Это... невероятно! А в банке?
   - У меня есть свой счёт, личный. И другой, совместный с сэром Джонатаном, деловой.
   Эстер медленно кивнула.
   - Так ты настолько...
   - Мы, - перебил он её, догадавшись о непризнесённом. - Мы, Эсти...
   ...Больше они об этом не говорили. Он каждую неделю выдавал Эстер на хозяйство. Она сама определила сумму. Только он как-то сказал ей:
   - Эсти, если тебе не хватает... Деньги же есть.
   И услышал твёрдый, как говорят о давно продуманном и решённом, ответ:
   - Детям нужно образование, Ларри.
   Он сразу понял её и кивнул. И к тому же... им не стоит особо выделяться. Он повторил это вслух, и Эстер горячо согласилась с ним.
   Но званый обед... это не соседская вечеринка. И к тому же такие люди. И утром, прежде чем уйти на работу, Ларри решительно достал чековую книжку и выписал чек.
   - Вот, Эсти, наличных у меня не так много с собой, возьми в банке. Хорошо?
   - Да, - Эстер взяла чек и улыбнулась ему. - Всё будет в порядке, милый, ни о чём не беспокойся.
   Он поцеловал её в щёку и ушёл.
   Эстер, как всегда, постояла на крыльце, глядя ему вслед, пока он не исчез из виду, и вернулась на кухню.
   - Марк, Рути, помогите мне.
   Как всегда, быстро всё убрали, и она отпустила детей играть в саду. А теперь... теперь займёмся делом.
   Иметь всегда под рукой блокнот для записей она привыкла ещё на работе. Но столько комнат, что сразу и не вспомнишь, куда его дела, вернее, где оставила. Кажется, в спальне.
   Да, там он и лежал, на комод. Эстер взяла его и спустилась в кухню, села к столу. Итак: что нужно, что есть, что купить? Сначала определим меню, чтобы не покупать лишнего. И в отдельную колонку, что в дом. Сервировка... одежда... надо всё продумать. "Мужчина должен уметь много зарабатывать, а женщина - экономно тратить". Так говорил Дэвид, сгибаясь над очередным чертежом. А Эд любил повторять, что дырявую ванну даже самый мощный кран не наполнит. И нахваливал её за состряпанный из мизера обед.
   Эстер улыбнулась воспоминания. Ну вот, кажется, вс... разумно. Салат, форшмак, бульон с гренками и фаршированными шейками, рыба, курица, десерт, а аперитив и коктейль после обеда - это уже компетенция Ларри. Он скажет, или нет, сам купит, бар - его территория. С этим ясно. Теперь сервировка...
   Закончив, она перечитала свои записи и встала. Пора. Сегодня уже среда, если она хочет всё успеть, надо спешить. Сначала в банк...
   Когда она в новом "деловом" платье - Колетт хорошо шила не только свадебные наряды - вышла на крыльцо, Марк и Рут подбежали к ней.
   - Мама, ты куда?
   - Ты за покупками?
   - Мы с тобой.
   - Нет, - улыбнулась им Эстер. - Я иду в Большой город.
   Большим городом называли центр, а многие и вообще белые кварталы. Марк сразу понимающе кивнул, но предложил:
   - Я помогу, мама.
   - Спасибо, сынок, - Эстер погладила его по голове. - Я справлюсь. Будьте умниками и не уходите из дома.
   - Мама, - начала рут, - а ты принесёшь нам чего-нибудь?
   - Я иду по делам, - строго сказала Эстер, но тут же улыбнулась. - Как получится.
   - Ладно, - вздохнула Рут.
   - Мы будем ждать, - улыбнулся Марк.
   Уже на улице Эстер обернулась помахать им рукой. Оба стояли на крыльце и смотрели ей вслед.
  
   День за днём в хлопотах, беготне и тратах...
   ...- Две большие курицы в субботу, миссис Эстер? Слделаем, не проблема.
   - Спасибо, мистер Роуз.
   Смуглое лицо мясника лоснится, словно истекая жиром.
   - А в пятницу тогда...
   - В пятницу, как всегда.
   - Помню-помню, - и Роуз перечисляет ей её обычные закупки.
   Эстер с улыбкой кивает, и Роуз, заговорщицки понизив голос и подмигивая - это его обычная манера при важных сообщениях - говорит:
   - Сосиски будут. Особенные.
   - Пикантные? - радуется Эстер.
   - В самую точку, миссис Эстер, - и многозначительно: - От Мортонса.
   - Я возьму фунт.
   - Понял, всё сделаю.
   Фунт пикантных сосисок - это, конечно, дорогое удовольствие. Но удовольствие...
   ...- Лучше карпа ничего нет, миссис Эсти, вы уж мне поверьте.
   - Да, спасибо. Вот этого тогда и... - одной рыбины будет мало, пожалуй, да, надо двух, не меньше, - и вот ещё этого. Спасибо, миссис Эми.
   - На здоровье, миссис Эсти...
   ...А орехи, пряности, а всякие незаметные, но такие нужные и очень дорогие мелочи... За этим она ходила в "белые" кварталы. Там и раньше было главным - уверенно держаться. А уж сейчас-то... Да с её деньгами.
   За столовым бельём и приборами она пошла на Маркет-стрит. Да, это дорого, это очень дорого, но... положение обязывает.
   Она выбрала скатерть и салфетки с вытканными венками из роз и лавров. Рут - да упокоится её душа - рассказывала, что в доме Левине праздничная "пасхальная" скатерть была заткана шестиконечными звёздами, да, кажется, так, могендовидами, и Дэвид вспоминал о такой же, уже доме их бабушки и дедушки, разорённом ещё задолго до её рождения, но... нет, это надо специально заказывать, нет-нет, так рисковать и нарываться нельзя. Хватит того, что они Левине. Ведь мало ли что...
   И Эстер перешла к прилавку со столовым серебром. Сервиз у них строгий, изысканно простой, значит, и вычурное "под старину" серебро не подойдёт. Рукоятки гладкие, но изящной формы, современные, но не экстравагантные. Полная дюжина, плюс сервировочный комплект, кольца для салфеток... нет, салфетки она сложит и поставит короной, подсвечники... да, парадный стол со свечами. Подсвечники в этом же стиле... а если... а если взять тот, что у Ларри в шкафу? Она даже задохнулась на мгновение, представив, как это будет. Но... но без Ларри она это решить не может, и на подсвечники всё равно уже не хватит, она же сама не подумала о них заранее. Зайти к Ларри... да, именно так она сейчас и поступит.
   Она расплатилась за серебро, скатерть и салфетки.
   - Оставьте пока у себя, я зайду за ними позже.
   - Разумеется, миледи.
   Ну, конечно, кто покупает за наличные - уже миледи.
   До "Салона" она дошла одним духом, мужественно не остановившись у витрины "Всё для дам", хотя умом понимала, что теперь ей многое здесь вполне доступно, но... но вот и дверь.
   Эстер вошла в залитый светом, сверкающий, несмотря на обилие чёрного бархата, магазин. И сразу увидела Ларри. Он стоял у прилавка, укладывая в футляр длинную жемчужную нитку. Женщина в светлом платье с бесцветными прямыми волосами не оглянулась на звон дверного колокольчика: не могла оторвать взгляда от жемчуга. У Ларри дрогнули в улыбке губы, и Эстер поняла, что он заметил её.
   - Пожалуйста, миледи.
   Ларри протянул женщине футляр, и та не взяла, а схватила его с покоробившей Эстер хищной торопливостью, надменно кивнула.
   - Благодарю.
   И резко повернулась к выходу, обдав Эстер всё замечающим неприязненным взглядом.
   Она ещё была в дверях, а Ларри уже подошёл к Эстер.
   - Что-то случилось?
   - Нет-нет, - она успокаивающим жестом взяла его за руку. - Нет, но мне надо посоветоваться.
   - Конечно, проходи.
   Пропуская Эстер в свой кабинет, Ларри переглянулся с охранником, и тот кивнул, показывая, что знает, кто она.
   В кабинете Эстер перевела дыхание и... заговорила совсем о другом.
   - Ларри, кто она? Такая... неприятная.
   - Покупательница, - пожал плечами Ларри. - Заказывала жемчужную нитку, оплатила наличными. А что?
   - Ничего, - Эстер почувствовала, что краснеет. - Ничего, милый. Я насчёт обеда. У меня есть идея.
   Выслушав её, Ларри кивнул.
   - Ну, конечно, Эсти, это будет очень красиво. И Энни мне говорила, что по большим праздникам менору ставили на стол. В субботу я его принесу домой, а в понедельник утром унесу сюда.
   - Да, Ларри, - сразу согласилась Эстер. - Конечно, дома такое держать не стоит, - и про себя закончила: - Просто опасно.
   Она поцеловала его в щёку и взяла со столика свою сумочку.
   - Я пойду, милый, извини, что помешала.
   - Нет, что ты, Эсти, ты не можешь помешать. Да, деньги...
   - У меня есть. Главное я уже купила, Ларри.
   Ещё один поцелуй, и они вышли в магазин. Звякнул колокольчик, впуская седого благообразного джентльмена. Эстер улыбнулась мужу и пошла к двери. Проводив её внимательно оценивающим, но не осуждающим взглядом, джентльмен обратился к Ларри.
   - Добрый день, мистер Левине. Готово?
   - Добрый день, сэр, - с улыбкой склонил голову Ларри. - Разумеется, сэр.
   На улице Эстер посмотрела на часы. Теперь за покупками и сразу домой. Надо спешить. И так ленч запоздал. Приём приёмом, но жить надо каждый день...
   ...В субботу Ларри принёс домой подсвечник. Для этого он накануне купил вместительный и неброский портфель, там же, на Маркет-стрит. Сердце так и прыгало у горла, когда он толкнул дверь этого магазина. Но лицо продавца сразу показалось знакомым, и тот узнал его.
   - Добрый день, мистер Левине, - даже его имя знают?! - Чем могу помочь?
   И дальше всё прошло великолепно. Ну да - сообразил Ларри уже по дороге домой - как он знает уже многих на этой улице, так знают и его, а разницу в цвете деньги всегда покроют.
   Портфель хорошей кожи и добротной выделки очень понравился Эстер.
   - Конечно, милый, ты прав. Не под мышкой же нести. Но... тебе не будет тяжело?
   - Ну, что ты, Эсти, - Ларри самодовольно повёл плечами. - Разве ты шла замуж за слабака?
   Эстер невольно рассмеялась и поцеловала его. Обычно Ларри говорил очень чисто и правильно, но иногда переходил на простецкую, даже грубую - если бы это был не он, а кто-то другой - рабскую речь. В первый раз она растерялась и даже хотела его поправить, но, увидев его улыбку, сообразила, что он так шутит. Позволял это себе Ларри не часто и всегда - на её взгляд - уместно.
   И вот суббота. Сегодня Ларри ушё1л на работу один. Эстер и дети остались дома наводить порядок. Всё должно блестеть и сиять. И не только снаружи, но и внутри. Неважно, что гости куда-то не зайдут или чего-то не увидят, ты, нет, мы сами должны быть во всём уверены. А ещё надо приготовить ленч, и обед, и уже готовить на завтра, и сходить за заказами.
   Кур Эстер заказывала в Цветном и потому спокойно взяла детей с собой.
   - Мам, мы же вчера всё купили, - удивилась рут.
   Но вместо Эстер ответил Марк.
   - Ты забыла, что завтра гости?
   Рут вздохнула. Конечно, гости - это хорошо, но если к ним надо так готовиться, а потом ещё соблюдать все приличия - то лучше обойтись без них. Но промолчала: слишком уж мама переживает из-за этих гостей. Да и папа тоже. Хотя... хотя Марк ей про них рассказывал. Что Фредди у мухи на лету крылья отстреливает, что в одиночку целую банду, которая в заваруху погналась за мальчишками из имения, перестрелял, дал раза из автомата - и никого не осталось. И этот... Джонатан - тоже стреляет, и он лендлорд, самый главный, все на него работают, а он захочет - заплатит, захочет - вычтет. С ним в оба надо смотреть.
   В лавке Роуза их ждал большой и очень холодный пакет. Куры были большие и, как удовлетворённо отметила Эстер, достаточно жирные и, как ей и нужно: с шейками, потрохами и головами, и очень хорошо ощипанными.
   - Спасибо, мистер Роуз.
   Она расплатилась, уложила пакет в сумку, и её тотчас же взял Марк со словами:
   - Мама, тебе тяжело, я понесу.
   - Ишь, помощник какой, - ухмыльнулся Роуз и подмигнул. - А завтра, глядишь, и защитник.
   - Да, - кивнула Эстер и вздохнула. - Дай бог, чтоб не понадобилось.
   - Дай бог, - согласился роуз.
   Зашли ещё в рыбную лавку за селёдкой: Эстер тогда, завозившись с карпами, совсем забыла про неё. Пакетик с селёдкой взяла рут.
   И уже по дороге к дому купили печенья и мороженого.
   Только пришли, только переоделись и Эстер стала готовить ленч, как Марк, всегда словно чувствовавший появление отца, выбежал на улицу, и Рут, конечно, за ним.
   Кухонное окно выходило на задний двор, и Эстер вышла навстречу Ларри как была, в фартуке.
   Сначала она решила, что он оставил подсвечник в салоне, ну, забыл или передумал: так легко, как невесомый, он нёс свой портфель, но увидев, что он не дал его Марку, а продолжает нести сам, поняла - принёс.
   - Эсти, - легко взбежал на крыльцо Ларри, - всё в порядке?
   - Да, милый, - она подставила щёку для обычного поцелуя и протянула руку к портфелю.
   Но Ларри рассмеялся.
   - Нет, Эсти, я сам, - и мягко отвёл её руку.
   - Да, хорошо. Ленч уже почти готов.
   - Отлично. Я сейчас переоденусь и спущусь.
   Разговаривая, они прошли в гостиную. Ларри поставил портфель на пол и посмотрел на прыгавших вокруг детей.
   - Вы хорошо себя вели?
   - Да, - сразу ответила рут.
   - Да, - с секундной заминкой улыбнулся Марк.
   Эстер кивком подтвердила их слова.
   Ларри полез в карман и вытащил две маленькие фигурки-головоломки: человечка и собачку. И пока Марк и Рут шумно делили их, он взял портфель и поднялся в спальню.
   Там он поставил портфель в угол, чтобы его прикрывала штора, а дальше всё по обычному порядку. Раздеться, повесить костюм в шкаф, принять душ, надеть джинсы, ковбойку, домашние лёгкие туфли-тапочки, и вниз, к Эстер и детям.
   Обычно субботний ленч, начинавший выходные, включал что-нибудь необыкновенное, но сегодня ограничились покупным мороженым. И началась большая субботняя лихорадка. Ведь воскресное утро пройдёт в церкви, и всё, что можно сделать заранее, надо сделать сегодня.
   И субботний обед был "будничным" и каким-то сделанным второпях. Но вечер, вечер, в гостиной у камина или на террасе, это уже обязательно, без этого никак. И чтобы папа что-нибудь читал вслух или рассказывал, и мама рядом, с чем-нибудь из рукоделия. Без этого день не кончен.
   Вечер тёплый, лето же уже, и сидели на террасе. С политого газона приятно пахло влажной травой, раскрывались белые звёздочки "ночно ё красавицы" - эти цветы посадили маленьким островком, совсем недавно, а как хорошо прижились. В доме напротив уютно светятся окна и кто-то, невидимый в сумерках, сидит на качелях, а те чуть поскрипывают.
   И было так хорошо, что когда Ларри закончил свой рассказ об очередном подвиге Геракла, они долго просто молча сидели.
   - Пап, - вдруг прервал молчание Марк, - а давай возьмём щенка. Или котёнка.
   Ларри посмотрел на Эстер, но тут вмешалась Рут.
   - Я у мамы ещё когда просила, она не разрешила, - и, вздохнув, убеждённо закончила: - И не разрешит.
   Эстер невольно покраснела, но ей помог Ларри.
   - Мы это ещё обсудим, Марк. Ведь это не игрушка, а живое...
   - Да, - подхватила Эстер. - Конечно, так.
   Рут надула губы, но Марк подмигнул ей, и она промолчала.
   А когда дети, уже выпив молоко, поднялись наверх, Марк сказал сестре.
   - Папа разрешит, он добрый.
   - Да? - возразила Рут. - А мама...
   - Он её уговорит, вот увидишь. Ты только не наседай так. Нахрапом хорошо не получится.
   Рут засмеялась.
   - Нахрапом - это как?
   - Это как ты! - сердито ответил Марк.
   Ну и что, что у него такие простецкие слова выскакивают. У отца тоже бывает, так мама над ним не смеётся. И слово это простое, не ругательное.
   - Ладно тебе, Марк, - сразу стала мириться рут. - Оно просто такое смешное, - она с милой гримаской повторила: - Нахрапом, - и засмеялась.
   Но Марк сразу ушёл к себе. И когда Эстер пришла поцеловать их на ночь, он лежал в постели с обиженным лицом.
   - Ты что, сынок? - встревожилась Эстер, касаясь губами его лба. - Ты не заболел?
   - Нет, всё хорошо, - Марк вздохнул. - Я деревенщина, да?
   - Глупости, - засмеялась Эстер и снова поцеловала его. - Ты умный и хороший мальчик, спи.
   Марк послушно закрыл глаза. Эстер погладила его по голове, поправила одеяло и вышла. Рут уже спала, и Эстер только получше укрыла её. Да и ничего страшного не произошло, как поссорились, так и помирятся. Марк и Рут вообще очень дружны.
   Спустившись вниз, Эстер нашла Ларри в гостиной, и её ждал обычный стакан с соками.
   - Всё в порядке, - сразу сказала Эстер, принимая стакан. - Спасибо, милый.
   Ларри, как обычно, сел в кресло, а Эстер рядом с ним на подлокотник и обняла так, чтобы он смог положить голову на её плечо. Сидели молча. Завтра большой день, очень многое решится завтра, и им надо отдохнуть. Они вместе, рядом. Что бы ни случилось, что бы ни было, она не оставит его.
   Ларри глубоко вздохнул. Эстер погладила его по плечу, поцеловала в висок.
   - Пошли спать, Ларри. Бог даёт день...
   - Бог даёт и пищу, - с улыбкой закончил Ларри и допил свой стакан.
   Это было любимым присловьем Старого Хозяина и помнилось Ларри с тех всё стремительнее удалявшихся в прошлое дней.
   Эстер допила свой сок и встала, с мягкой решительностью забрала у Ларри стакан.
   - Иди, милый, я уберу и поднимусь.
   Ларри кивнул и встал.
   Как всегда, по дороге в спальню заглянул в комнаты детей, постоял, слушая их дыхание.
   И, как обычно, Эстер, войдя в спальню, застала его уже в постели. Она быстро привела себя в порядок, выключила свет и легла.
   - Спим, Ларри? Или как?
   - М-м? - сонно спросил он.
   - Спим, - тихо рассмеялась Эстер, вытягиваясь рядом с его большим тёплым телом.
   Надо спать. Завтра будет нелёгкий и очень непростой день.
  
   Без пяти восемь на Новую улицу въехала тёмно-синяя машина.
   Фредди специально заложил большой круг, чтобы въехать не со стороны Цветного. Светиться самим и засвечивать Ларри совсем не нужно. И он, и Джонатан были при параде. Не полном - без смокингов, в костюмах от Лукаса.
   - Ты смотри, как Дэннис разворачивается.
   Фредди кивнул.
   - Увеличим процент?
   - Зачем? Пусть капает спокойно, - Джонатан благодушно глазел по сторонам. - Ага, вон тот?
   - Точно, Джонни.
   Фредди притёр машину к тротуару точно напротив дорожки и выключил мотор. И сразу из дома вышли на крыльцо двое: высокий негр в чёрном костюме и рядом с ним женщина в белой кружевной кофточке и длинной светлой юбке. И двое детей: мальчик в белой рубашке и тщательно отглаженных брюках, и девочка в розовом с оборочками платье.
   Фредди и Джонатан одновременно вышли из машины. Но дорожка через блестящий после недавнего полива ровно подстриженный газон узка, и Джонатан пошёл первым, а Фредди за ним. Но на крыльцо она поднялись рядом.
   - Добрый день.
   - Добрый день, сэр.
   Ларри явно собрался представлять им свою жену, и Джонатан с необидной ловкостью опередил его.
   - Джонатан Бредли.
   - Фредерик Трейси, - поддержал его Фредди.
   - Очень приятно, - храбро улыбнулась Эстер. - Эстер Левине.
   Обмен рукопожатиями, вежливый полупоклон марка, Рут изобразила нечто вроде книксена. Прошли в гостиную. Джонатан и Фредди оглядывались с живым интересом, и Ларри повёл их по дому.
   Они обошли оба этажа. Марк и рут молча следовали за ними по пятам. Похвалы показались Ларри искренними, и он перевёл дыхание. Эстер тоже немного успокоилась. Пока всё шло нормально.
   Дом, его убранство, выдержанный в общем стиль, в самом деле понравились и Джонатану, и Фредди. Конечно, они видели дома и побогаче. Но этот дом сделан именно под Ларри, и дом делается, а не куплен уже готовым, который потому и остаётся чужим.
   Осмотрев дом и садик - его Ларри показывал с террасы - ну, не мог же он не показать свою альпийскую горку и зелень, уже высоко поднявшуюся по деревянной решётке, отгораживающей сад от хозяйственного дворика, и раскрывающуюся к темноте "ночную красавицу", вернулись в гостиную. Ларри уже совсем уверенно прошёл к бару и сделал четыре коктейля. Вкусов Джонатана он не знал, но, что любил Фредди, помнил и потому сделал им одинаково.
   - Оу! - вырвалось у Фредди после первого глотка. - Спасибо, Ларри.
   - Счастлив, что вам понравилось, сэр.
   Как-то незаметно, не привлекая внимания, Марк и Рут ушли наверх. А чуть позже Эстер, извинившись, пошла проверить, как они легли.
   - Ты молодец, Ларри, - Фредди покачивал стакан, прислушиваясь к шуршанию льда. - Я знал, что у тебя всё будет хорошо, но чтоб настолько... - и поймав краем глаза, что Эстер спускается по лестнице, продолжил: - И не только в камнях разбираешься.
   - Да, - кивнул Джонатан. - Это настоящее... сокровище.
   Зайдя мимоходом - сюда гостей пока не водили - в столовую, Эстер зажгла свечи, оглядела готовый стол. Да, всё в порядке, можно приглашать. Она вошла в гостиную и, кивнув Ларри, подошла к беседующим. Ларри протянул ей стакан.
   - Спасибо, - она улыбнулась ему. - Всё в порядке, уже спят.
   - Маленькая леди очень мила, - улыбнулся Джонатан. - Думаю, со временем сравнится... - и лёгкий поклон.
   - Спасибо, - улыбнулась Эстер, поднося к губам стакан.
   Ещё несколько общих обычных для предобеденного коктейля фраз, допиваются стаканы, и приглашающий жест Ларри.
   Джонатан не думал, что его можно удивить сервировкой. Но стол на четверых, бело-серебряный с единственным золотым пятном - массивным семисвечником посередине - заставил его на мгновение застыть. Фредди незаметно ткнул его кулаком в бок, и Джонатан очнулся.
   Когда сели за стол, Ларри с необычной для него строгостью в голосе сказал:
   - Сэр, - он обращался к ним обоим, и они одновременно кивнули, - сегодня не простой вечер. Разумеется, это не дата, но сегодня обед в честь и в память сэра Маркуса Левине.
   - Да, Ларри, - сразу кивнул Джонатан. - Если бы не он...
   - Ничего бы этого не было, - закончил за него Фредди.
   И Ларри благодарно улыбнулся им: его поняли. И вопросов - почему на столе блюда еврейской кухни - не будет. И подобранные им вина по как те, памятные по урокам Энни.
   Эстер, почти совсем успокоившись, угощала гостей.
   - Это форшмак, попробуйте, Джонатан.
   - Очень вкусно.
   - Спасибо, Эстер. Очень вкусно.
   - Рад это слышать, сэр.
   Эстер уже называла их по именам. Фредди только с улыбкой поправил её, когда она назвала его Фредериком.
   - Друзья зовут меня Фредди.
   Джонатан улыбнулся и промолчал. Ларри упорно придерживался привычного "сэр", но звучало это не отчуждённо.
   - Эстер, а вы встречались со старым Маркусом?
   - Нет, Джонатан, мне рассказывала о нём рут. Поездки были слишком дороги. И опасны.
   - Да, - кивает Ларри. - Сэр Соломон, это сын сэра Маркуса, приезжал один раз, незадолго...
   Он запнулся, не зная, как закончить.
   - Понятно, - кивнул Фредди. - Я старика хорошо помню. Джонни, ты же знал его раньше, так?
   - Иначе бы я не обратился к нему, - усмехнулся Джонатан. - Да, дом Левине и семья Бредли - давние знакомые. И друзья. Ещё мой дед дружил с Маркусом, тот тогда был Молодым Левине. А мой дед - младшим Бредли. Ларри, тебе наверное Маркус рассказывал...
   Ларри покачал головой.
   - Ювелирное дело не терпит болтовни, сэр.
   - Резонно, - хмыкнул, передразнивая Джонатана, Фредди.
   Все охотно рассмеялись, поддерживая атмосферу дружеского обеда.
   Ларри боялся, смена сервировки вызовет затруднения, но у Эстер всё было продумано и подготовлено заранее, и сервировочные столики - один даже с подогревом - оказались очень удобны. Бульон с шейками и гренками вызвал новый град похвал и шуток.
   - А это фаршированная рыба, - объявила Эстер. - Слово автору.
   Ларри смущённо улыбнулся и встал, чтобы разложить по тарелкам сочащиеся соком ароматные куски в окружении свёклы, моркови и лука.
   - Пожалуйста, сэр. Пожалуйста, сэр.
   После недолгого молчания - все были заняты едой - Фредди причмокнул:
   - Потрясающе, Ларри. Может, откроем при салоне ещё и ресторан? От клиентов отбою не будет.
   Ларри польщённо улыбнулся.
   - Благодарю, сэр, но сэр Маркус учил меня, что когда много в руах, то потом подбирать сложно.
   - Золотые слова, - кивнул Джонатан.
   - Я вам положу ещё, Фредди? - встала Эстер.
   - Слово леди - закон для ковбоя, - расплылся в улыбке Фредди. - Не смею отказываться.
   Джонатан рассмеялся: пристрастие Фредди к рыбе = экзотике для Аризоны, там копчёная рыба считалась шикарной закуской к пиву - было ему известно ещё с тех пор. Интересно, Ларри это тоже знает? Но рыба необыкновенная, никогда такой не ел. Надо же, какой Ларри умелец.
   После рыбы на столе появилась курица. Большая, золотисто-коричневая, бесстыдно задравшая тугие лоснящиеся окорочка. Эстер взяла нож. Удивлённые взгляды Джонатана и Фредди заставили её улыбнуться. Увидев, длинное лезвие без затруднений проходит сквозь тушку, Фредди с необидно насмешливым удивлением спросил:
   - Это такой нож?
   - Нет, - рассмеялась Эстер. - Это такая курица.
   Нарезав курицу, она взяла лопатку и разложила ломти по тарелкам. И снова воцарилось молчание.
   - Да-а, - выдохнул наконец Фредди. - Всякое видел, но чтобы курица без костей... Это впервые.
   Эстер рассмеялась.
   - В жизни всегда что-то впервые.
   - Это точно, - кивнул Фредди.
   - очень вкусно, - улыбнулся Джонатан. - Вы настоящая волшебница, Эстер.
   Ларри счастливо улыбнулся. Кажется, им действительно понравилось. А за десерт можно не волноваться: цимес ещё никого не оставил равнодушным. Он помнит, как его делала Энни.
   И, как он и ожидал, цимес вызвал сначала удивление, а потом восторг. Особенно у Джонатана. И когда после десерта перешли в гостиную к бару, Джонатан ещё раз повторил:
   - Ну, никогда такого не ел. Эстер, это просто чудо.
   - Спасибо, - улыбнулась Эстер. - Я вас ненадолго оставлю. Ларри, не давай скучать гостям.
   Когда она вышла, Фредди улыбнулся.
   - Ну, Ларри, нет слов. Где ты её отыскал?
   - На заседании школьного совета, сэр, - ответно улыбнулся Ларри.
   - Во! - восхитился Фредди, переходя на ковбойский говор. - Во где искать надо, а то шляешься ты, Джонни, где ни попадя.
   Джонатан охотно рассмеялся и поддержал тему.
   - Да, Ларри, ты у Монро комплект ей подбери.
   - Во-во, - кивнул Фредди. - Ты слушай, он по комплектам знаток. В чём другом промашку даст, а здесь разбирается.
   Джонатан легонько пихнул Фредди и продолжил:
   - Чтоб утром она в постели с чашкой кофе знаешь, как смотрелась! - и захохотал вместе с Фредди.
   И, захваченный этим весельем, Ларри потерял голову.
   - Прошу прощения, сэр, но утром кофе в постель подают мне. Джонатан застыл с открытым ртом, а Фредди молча отсалютовал Ларри стаканом. И наконец продышавшись, сказал "учительским" тоном.
   - Во, Джонни, учись у знающих людей. А то так и не сумеешь себя поставить.
   Когда Эстер, освежив в спальне лицо и посмотрев на спящих детей, спустилась вниз, разговор шё1л о предстоящих осенью выборов мэра и начальника полиции.
   Вечер плавно заканчивался. Ещё общие доброжелательные фразы, благодарности за оказанную честь и доставленное удовольствие. И прощание на крыльце. Званый обед закончился в тот час, когда должен начинаться съезд перед званым ужином, но на Новой улице уже была ночь. Здесь жили богачи Цветного квартала, а им всем завтра с утра на работу, постоянную и по меркам Цветного престижную и высокооплачиваемую.
   Стоя на крыльце, Ларри и Эстер взглядами проводили Джонатана и Фредди до их машины. А когда та отъехала, Ларри обнял Эстер за плечи.
   - Спасибо, Эсти, ты молодец.
   - Ох, Ларри, - Эстер прислонилась головой к его плечу. - Им понравилось? Как ты думаешь?
   - Думаю, да, - твёрдо ответил Ларри. - Если бы было что-то не так, сэр Фредди сказал бы. Он всегда говорит прямо.
   По-прежнему держа Эстер за плечи, он увёл её в дом, по дороге щёлкнув замком входной двери.
   - Ты устала, пойдём спать.
   Так - в обнимку - они и ушли в спальню.
  
   Когда шум мотора затих вдали, Чак выбрался из своего убежища. Впроде его не заметили. Он тщательно отряхнул брюки и рубашку. Оглядел пустую тёмную улицу и не спеша, гуляющей походкой направился к центру Цветного.
   Он сам не понимал, почему, а вернее, зачем шляется вечерами по Цветному кварталу, обязательно прочёсывая Новую улицу, но особо об этом не задумывался. А... а просто так! И сегодня бы прошёл бы мимо и пошёл дальше, по барам да по бабам, но увидел тёмно-синий "ферри" - свою машину и... и не смог уйти.
   Из-за плотных штор ни силуэтов, ни голосов не разобрать, совсем вплотную не подойдёшь: слишком велик риск, но... за три дома ближайшая стройка, а вот оттуда можно и проследить. Сидел, сидел и высидел. Дождался. Оба были. Зачем? Кой чёрт их сюда принёс, какие-такие дела у них с Ларри? Ну, работает он на них, так Слайдеры тоже работают, поганец этот со своей - пузо до глаз - вон, наискосок от Ларри, так к нему не пошли, а здесь целый вечер просидели. А какого хрена? Зачем это ему? А ни за чем. Просто интересно. И... и вдруг пригодится. Когда-нибудь и для чего-нибудь. С беляками надо ухо востро держать, а то мало ли что...
   Разговор Ларри с женой он расслышал хорошо. Ну, Ларри и дурак, сам длинный, а мозгов... как у воробья, что под лошадиными копытами навоз клюёт. Сытно да тепло, а переступит лошадь - так раздавит и не заметит, что там под подковой хрустнуло. "Фредди всегда прямо говорит"! Нашёл... откровенного. Как же! Чёрт, а не беляк, который месяц под дулом держит, и трепыхнуться даже не подумай. Был Ларри работягой-придурком, таким и по гроб жизни останется.
   Чак ещё раз огляделся по сторонам и уже спокойно пошёл домой. Поздно уже баб ловить, завтра с утра на маршрут. Только проспи, так Бредли такой вычет впаяет, что мало не будет.
  
   Когда они выехали с Новой улицы, Фредди вздохнул.
   - Да-а. Ну, всего ждал, но не такого.
   - Угу, - Джонатан искоса посмотрел на него. - Тогда тебя тоже так кормили?
   - Сравнил! Как я понимаю, сегодня был супер-люкс. Но рыба-а... обалдеть, Джонни! Ты раньше такое ел?
   - Еврейскую кухню? Где, Фредди? Мысль о ресторане, кстати, неплоха, но где найти повара?
   - Всех перестрелять нельзя, - философским тоном заметил Фредди. - Кто-то да уцелеет. Будем искать?
   - Наткнёмся - используем. А специально искать... слишком много условий, Фредди.
   - Понял, - кивнул Фредди. - А чего ты на морковку так налегал? В кролики решил податься?
   - Ты её тоже наворачивал, аж уши дрожали, - так же по-ковбойски ответил Джонатан. - Как это её назвали?
   - Цимес, - ответил Фредди и ухмыльнулся. - Не запоминай, больше его тебе негде просить.
   - Ла-адно тебе, - рассмеялся Джонатан. - У неё как раз много не выпросишь.
   - Ларри мягкий, ему как раз такая и нужна для равновесия. Вытряхивайся, Джонни, я её в гараж отгоню.
   Джонатан кивнул и вышел из машины. Фредди высадил его за квартал от их квартиры. На ночь у каждого были свои планы. Скорчившуюся у недостроенного дома фигуру оба заметили и узнали, но разговаривать об этом сочли лишним.
  

* * *

  
  

1999; 15.07.2014

  

Оценка: 5.34*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"