Шумел поток, холодный, безразличный,
И бился яростно о каменный уступ.
Веками уносил он чьи-то жизни,
Ловил последний выдох c бледных губ.

На самый край высокого утеса
Ступила девушка с заплаканным лицом.
Порывы ветра ей трепали косы,
А лоб обезображен был рубцом.

Она была немая от рожденья.
Унижена и проклята не раз.
Но сохранила вопреки гоненьям
Волшебный взгляд прекрасных карих глаз.

Той теплою весной она влюбилась
И грезила ночами под Луной.
На берегу под ивами молилась.
Ждала и верила: "Он будет только мой".

На празднике весеннего посева
Она открылась, жестом объяснив,
Все то, что выразить хотела
Словами нежными, как мякоть спелых слив. 

Но сын вождя в ответ расхохотался,
Толкнул ее, она упала в грязь.
Над нею он прилюдно надругался.
Затем ушел, заливисто смеясь.

Она бежала долго, без оглядки,
Туда, где хлеб и кров могла найти.
К седой колдунье, жившей у распадка. 
Там был приют для сбившихся с пути. 

Но ведьма приняла беглянку сухо. 
Дослушав до конца рассказ немой,    
Беззубая и грязная старуха
Лишь рассердилась, тыкая клюкой.

И прогнала несчастную с порога,
Захлопнув дверь и опустив засов.
Сверкнули в небе очи злого бога.
И грянул гром, как эхо мертвых слов.

И вновь она бежала что есть мочи
Все дальше, выше, по отрогам гор.
Без сил упала на исходе ночи,
Не видя, как ей вынести позор.

А рядом был утес. Под ним - спасенье.
Покой и вечность за стеною вод.
Немая грусть и тихое забвенье.
Безропотный, заманчивый исход.

И разом все сомнения исчезли,
Как пыль с камней под струями дождя.
Она стояла, вся дрожа, над бездной,
Измученное, робкое дитя.

Шумел поток, безжалостный, холодный.
Она шагнула. Ветер завывал.
Был только всплеск. Сомкнулись сверху воды. 
И даже крика не раздалось среди скал.

Светило солнце, щебетали птицы.
Cменялись дни и ночи много раз.
Но в этом мире никому не снится
Волшебный взгляд прекрасных карих глаз.