Аннотация: Пародия на сексуальную тему по мотивам произведения Д.Свифта: Путешествия Гулливера.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Бробдингрег - страна великанов.
Глава девятнадцатая. Здравствуй Бробдингрег.
Выбрав удобную бухточку и причалив к берегу я вытащил лодку из воды и отправился на разведку. Пройдя через песчанный пляж, а затем через луг поросший высокой, выше пояса травой я вышел на широкую, хорошо утоптанную дорогу. Пройдя по ней довольно длинный путь, не встретив ни одной живой души и утомившись я решил вернуться назад. Неподалеку от дороги протекал ручей и я напившись из него воды, присел в тени какого-то неизвестного мне растения.
Вокруг было тихо, только в траве громко стрекотали сверчки и где-то рядом торжественно прожужжала пролетевшая пчела. Я отдыхал и разглядывал контур тени в которой спрятался от жары и вдруг вздрогнул от пришедшей в голову мысли. Я вскочил как ужаленный на ноги и осмотрев растение убедился, что это лист лопуха гигантского размера. Конечно, всем хорошо известно, что лопухи могут достигать, при благоприятных условиях, больших размеров. Но это был лопух невероятно большой! Кроме того, на дороге я видел вмятину, сильно напоминавшую отпечаток огромной ступни человека обутую в башмак. Но поскольку след был размыт водой я не придал этому открытию вначале значения, посчитав его удивительной игрой природы. Теперь же словно пелена упала с моих глаз и увязав след с размером лопуха и высотой травы я понял, что попал к великанам.
Машинально я стал оглядываться по сторонам ожидая увидеть огромных животных или людей, но затем успокоившись, снова присел чтобы собраться с мыслями. Я не очень испугался. Жизнь закалила меня. Каждое мое плавание было связано с риском для жизни, и в штормовом море и на неизвестной земле. Да и высаживаясь на этом берегу и рассчитывая на лучшее я не исключал и того, что наткнусь на дикарей-людоедов. Я надеялся, что выйду и из этого положения. Переживая за шлюпку я почти бегом ринулся назад к морю и вздохнул с облегчением только тогда, когда увидел, что судно на месте.
Я сел в лодку и долго плыл вдоль берега, а затем против течения, по небольшой спокойной речке встретившейся на пути, пока не нашел места заросшего камышом где смог укрыться вместе с лодкой. Там я и провел тревожную ночь, но все же поспал и отдохнул.
Утром выбравшись из камышей и вскарабкавшись на высокий, крутой берег я увидел поле с колосьями спелого ячменя. Последние сомнения исчезли. Размеры колосьев убеждали, что страна населена великанами.
Я пошел по незасеянной полоске, служившей по-видимому межой, и увидев вдали великанов, а точнее великанш, спрятался за большой кучей сложенной из камней. Неожиданно появившись из-за холма, гиганты растянулись в линию и начали серпами жать, постепенно продвигаясь в моем направлении. Ближе к полудню женщины сели, развязали свои узелки и начали есть. Одна из них встала, отошла от сидевших, подошла почти вплотную к куче, за которой я притаился, вытерла рукой пот со лба, задрала юбку и присев с шумом выпустила из себя струю. Она стояла так близко, что брызги сверкающие на солнце всеми цветами радуги долетали и до меня. Но я не обращал на это внимания. Я во все глаза смотрел на то, что находилось надо мной. Обнажившиеся части женского тела были такими огромными какие не приснятся даже в самом страшном сне. Они впечатляли и возбуждали желание.
Помочившись крестьнка опустила подол и направилась к подругам. А я встав во весь рост, забыв об опасности, совершенно ошалев от увиденного, смотрел на ее крепкие загорелые ноги. Внезапно раздался громкий рев. Придя в себя я повернулся. Сзади меня стоял ребенок, маленький, неопределенного пола из носа которого текли сопли, а из глаз катились слезы. Он плакал открыв рот и указывая на меня пальцем. Обернулась и женщина. Она насторожилась, и я попытался выйти из создавшегося неловкого положения сняв шляпу, вежливо поклонившись и сказав: - Лемюэль Гулливер, корабельный врач. Всегда к Вашим услугам. И таким поведением спас себе жизнь.
Как я узнал позднее, в Бробдингреге обитают небольшие зверьки, которых здесь называют сплекноками. Они похожи на людей и совсем безобидные. Тем не менее поверье приписывает им способность выделять яд и укушенные зверьками бробдингрегцы якобы неминуемо гибнут. Поэтому их безжалостно уничтожают. Ребенок принял меня за сплекнока и если бы женщина была позлее или имела бы похуже зрение, а я повел бы себя иначе, то она прибила бы меня камнем.
Крестьянка взяла меня за шиворот, отнесла к подругам и поставила на землю. Жницы переполошились, но присмотревшись успокоились. А после того как я поклонился на все четыре стороны и повторил приветствие лед опасения растаял и они настолько осмелели, что стали дотрагиваться до меня пальцами.
Некоторых сильно заинтересовала шпага, сбившаяся на живот. По смеху и жестам я понял, что есть такие кто принимает ее за детородный член. Вскоре страсти настолько накалились, что я решил отстегнуть шпагу и спустить штаны, чтобы истина восторжествовала и главное, чтобы мне грубыми прикосновениями, в пылу спора, не сломали ребра. В это время и подошел хозяин. Он выслушал женскую разноголосицу и осмотрев меня завернул в платок и положил в карман своего кафтана.
Глава двадцатая. Первая любовница и первый рогоносец.
Таким образом я оказался в доме хозяина. Он, пожалуй, закрыл бы меня в каком-нибудь ящике, чтобы я не сбежал, если бы не его дочь Глюмдальклич. В переводе на наш язык это слово означает душечка и полностью соответствует ее характеру. Мы с первой же встречи прониклись взаимной симпатией и доверием и она сразу взяла меня под свою опеку, став как-бы моей нянюшкой. Видя в каком бедственном положении я нахожусь она выпросила меня у отца и устроила на своей постели.
Вскоре дочь с отцом ушли оставив меня одного вместе с молоденькой служанкой, присматривавшей за годовалым хозяйским сыном. Проснувшийся ребенок начал плакать и девушка приспустив верх сарафана приложила его своей груди. Она не была кормилицей, это сразу бросалось в глаза и то что она проделала было только забавой. Малыш затих с пустым соском во рту, а служанка любопытными блестящими глазами смотрела сквозь полуоткрытую дверь в спальню, наблюдая за мной. Этот изучающий взгляд и вид огромной, свежей девичьей груди снова возбудили меня, как и нескромное подглядывание за крестьянкой в поле. У меня появилось фантастическое желание переспать с этой гигантской молодухой. Я и не подозревал, что невероятность такого акта только кажущаяся и что не более чем через пятнадцать минут я стану обладателем всех ее сокровищ.
Убедившись, что ребенок заснул и никого поблизости с домом нет девушка прошмыгнула в спальню, улеглась на постель и задрав юбки положила меня себе на промежность. Все дальнейшее было сделано быстро и аккуратно, и так как надо и доказывало старую истину - что для сердец рвущихся друг к другу нет преград. Остался лишь след в виде помятой и слегка запачканной постели, но служанка сменила простыни и объяснила хозяйке такую замену выдумав историю на какую было способно ее пылкое воображение. Этот вымысел стал в дальнейшем одной из множества героико-комических легенд окружавших мою персону в Бробдингреге. Якобы, две крысы посчитав меня лакомым экзотическим кусочком взобрались на постель рассчитывая пообедать, и я ловко орудуя шпагой моментально уложил обеих злодеек наповал, прежде чем служанка, на глазах которой все это происходило, успела что-либо предпринять. В доказательство хитрая девушка указывала на двух погибших крыс, валявшихся неподалеку от дома. Хотя к убийству этих животных я не имел ни малейшего отношения.
Вечером собравшийся семейный совет утвердил предложение хозяйки поселить меня в ящике комода, в ее спальне, для безопасности от грызунов, и обустройством убежища незамедлительно занялась ее дочка. Благодаря стараниям Глюмдальклич я провел ночь в мягкой собственной постели слушая как сопит во сне ее мать. А утром стал еще и невольным свидетелем бурной семейной сцены - хозяйка сославшись на головную боль отказала мужу и тот раздосадованный воздержанием ушел. Оказалось, что поступив так хозяйка имела виды на меня. И как только хозяин отправился покрикивать на нерадивых работников она вынула меня из комода и положила на влагалище, и мне пришлось идти дальше по пути проторенному бойкой служанкой. Правда первый опыт со мной едва не закончился для нее конфузом. В то время когда она уже была готова спустить, в комнату неожиданно вошла Глюмдальклич и женщина чудом успела прикрыть меня своей ночной рубашкой.
Так я и жил у них. Иногда хозяйка, если позволяли обстоятельства, брала меня к себе в постель. Но чаще, чтобы не вызвать подозрений и выполняя супружеский долг, подпускала к себе мужа. И тогда мне оставалось только слушать в ящике шум создаваемый их любовной возней. Но и я не оставался в долгу не забывая свою первую любовь, совершая на ней длительные поездки, когда мы оставались в доме одни.
Глава двадцать первая. Воровской притон.
Я не знаю кому первому пришла в голову мысль показывать меня за деньги - хозяину, хозяйке или им посоветовал это кто-либо из знакомых. Виноват в большой степени и я сам, так как с самого начала старался показать все на что был способен. А после того как нянюшка подучила меня бробдингрегской грамоте, я при всяком удобном случае упражнялся еще и в красноречии на туземном языке. В общем, исход был предрешен положением в котором я находился и когда закончилась жатва и на ферме стало посвободнее хозяин взяв с собой меня и Глюмдальклич отправился в поездку по городам и селам. В соответствии с принципом который хозяин выразил фразой - хватит бездельничать, пора отрабатывать свой хлеб - и, я весь день, с утра до вечера, как только мы останавливались в каком-нибудь местечке, давал представления обогащая своего патрона. Казалось бы, что он должен ценить и беречь меня, но его совершенно не заботило мое здоровье. Он считал, что я живуч и со мной итак ничего не может случиться. Я очень обязан вниманию Глюмдальклич, смягчавшему мое тяжелое положение. Хорошо, что она упросила отца, при помощи потока слез, взять ее с собой.
Мне до смерти надоели выступления перед глупыми зеваками, многие из которых принимали меня за дрессированного сплекнока. Только один раз за время гастролей я испытал настоящие приключения, расставшись ненадолго с хозяином и нянюшкой.
По случаю какого-то праздника, представления в этот день закончились до полудня и хозяин с дочкой отправились в церковь оставив меня на постоялом дворе, где они устроились, одного. Я сидел на подоконнике и смотрел в окно, когда услышав как открылась дверь обернулся и увидев неизвестного мужчину, воровато озиравшего комнату, спрыгнул на стол и притаился за небольшой шкатулкой для бумаг. А затем, улучив подходящий момент, юркнул в нее и прикрыл крышку оставив небольшую щель, чтобы наблюдать. Вор долго рылся в вещах, но ничего ценного не мог найти, так как предусмотрительный хозяин сразу же отправлял всю выручку домой, жене, оставляя себе лишь крайнюю малость на необходимые нужды. Да и то, носил эти деньги в мешочке при себе, не снимая его даже ночью. Поэтому грабитель забрал лишь кое-что из старого запасного белья и столовой посуды, побросав все это в мешок. Заодно. В этот же мешок полетел и я, вместе со шкатулкой. Непонятно почему вор на нее польстился, по-видимому из-за веса.
Совершив через неопределенное время тряского пути обратный полет - из мешка на пол - придя в себя и снова приоткрыв крышку я увидел, что попал в воровской притон. Сквозь запыленные оконца в длинное и грязное помещение проникал свет с улицы, освещая закопченные и покрытые паутиной стены и балки потолка. Комната имела две двери с противоположных сторон. В дальнем от меня углу, за столом сколоченным из неоструганных досок, на лавке сидели громко разговаривая пьяные воры и три помятые размалеванные красотки, смеявшиеся и повизгивавшие когда их грубо тискали мужчины. На столе стояло два больших кувшина с вином и лежала крайне бедная закуска - корки черствого хлеба, соль и несколько луковиц от которых воры, по мере надобности, огромными, остро наточенными ножами отрезали дольки. Видно было, что воровская гопа переживает период упадка.
Вскоре от этой компании отделилось несколько воров, вместе с моим "другом", которые взяв один кувшин подошли к валявшимся украденным вещам и сев на заплеванный пол стали метать кости. Моему похитителю явно везло в игре. Он торжествующе похлопывал себя по ляжкам и крякая ловко подкладывал выигрыш в кучку рядом.
Все были сильно пьяны, но несмотря на это, вор сидевший напротив окна, заметив на улице нечто подозрительное, крикнув, подал сигнал тревоги и всю гопу как ветром выдуло через черный ход. А через минуту, в парадную дверь начали громко колотить требуя немедленно открыть именем закона. Не выдержав напора дверь вылетела из петель и в притон ворвались братья стражники с кинжалами в руках и с арбалетами за спиной. Лица у них были такими свирепыми, что я испугался их больше чем воров и у меня не появилось даже и мысли обратиться к ним за помощью. Наспех порывшись в ворованном - на мою шкатулку они не обратили внимания - стражники допили вино и бросились в догонку за преступниками. Я же, когда затихли их шаги, выбрался из убежища, пробежал через комнату к выломанной двери и спрыгнув с нескольких деревянных ступенек оказался на заросшем бурьяном пустыре.
Глава двадцать вторая. В гостях у гетеры.
Начинало темнеть. Я стоял за подгнившим забором, отдирая от одежды приставшие колючки, и сквозь широкую щель между досками смотрел на мощенную булыжником улицу.
Мимо уже прошло несколько прохожих, но их физиономии не вызвали у меня доверия. Наконец я увидел то, что мне было нужно - молодую, симпатичную женщину с пышным бюстом и в маленькой изящной шляпке с искусственными цветами. Она приближалась стуча каблуками и шелестя накрахмаленными юбками, и я выйдя из-за укрытия начал кричать и махать руками, чтобы привлечь ее внимание.
Женщина прошла мимо, но вдруг, все-таки услышав мой призыв, когда я уже не надеялся на это, повернулась и уставилась на меня удивленными голубыми глазами. А наклонившись поближе и выслушав мои объяснения поняла кто я такой и ответила, что завтра отнесет хозяину. Сегодня уже поздно. К тому же у ней есть дела, и придется мне погостить эту ночь у нее, перспектива чего, по правде говоря, меня больше привлекала чем возвращение на постоялый двор. Добрая бробдингрегская самаритянка посадила меня за лиф, себе на теплую, мягкую грудь, где я пригрелся и задремал.
Эта женщина была настоящей доброй самаритянкой. Она не только погрела меня на груди, но придя домой, посадив на стол, покормила и угостила хорошим вином, которое я пил за ее здоровье из наперстка.
Разомлевший на груди, сытно поевший и захмелевший от вина, видя рядом с собой одетую по домашнему, привлекательную женщину, смотревшую на меня большими, отражавшими свет свечки глазами, задумчиво вздыхающую, я ни сколько не сомневался в том, каким будет продолжение и готовился провести ночь в жарких объятиях спасительницы. Но к великой досаде услышал тихий стук и женщина посадила меня на шкаф. Она открыла дверь и впустила рослого бробдингрегца с лихо закрученными усами. Не теряя времени даром молодец обнял гетеру и повалил ее на постель. Он залпом выпил стакан вина и скинув с себя всю одежду лег на любовницу, начав заниматься тем, чем несколько минут назад надеялся заняться я сам.
Но и его счастье продлилось недолго. Со злорадством я услышал как в дверь снова постучали. На этот раз громко. И за ней послышались женские голоса. Неудачник мигом спрыгнул с куртизанки и с возгласом - проклятая жена - схватил в охапку одежду и бросил ее через окно во двор. А сам попытался спуститься со второго этажа, где находилась комната, по виноградной лозе оплетавшей стену дома. Я хорошо видел со шкафа как ветви не выдержав тяжести героя порвались и он рухнул вниз.
Куртизанка кое-как приведя себя в порядок и затолкнув под ложе башмак забытый беглецом неосмотрительно открыла дверь - чего ей никак не следовало делать - и впустила в комнату, на этот раз, двух женщин. Одна из них осталась стоять у двери, а вторая прихрамывая подбежала к окну. Не увидя на улице ничего кроме темноты она повернулась. Ревнивая жена сильно косила и в то время как мне казалось, что она разглядывает меня, на самом деле, женщина смотрела на кончик башмака предательски выглядывавший из под кровати. В приступе ярости налетевшем на нее как вихрь супруга бросилась на обидчицу и схватила ее за волосы. Сцепившись женщины стали царапать и кусать друг друга. Несколько раз они налетали на шкаф и мне пришлось уцепиться за бортик прибитый по краям чтобы не свалиться с него. Хорошо еще, что не упала свечка и они не наделали пожара. Силы были примерно равные. Но когда на помощь жене пришла подруга гетеру повалили на пол и начали бить ногами. К сожалению я ничем не мог помочь куртизанке хотя и был полностью на ее стороне несмотря на ревность. Все-таки ей удалось вырваться из рук противниц и выскочить из комнаты. Было слышно как она топая сбегала по лестнице и как с грохотом покатилась оступившись на ступеньках.
Вскоре переведя дух после драки ушли и победительницы захватив как улику неверности злополучный башмак и в дверях их сменила бабуля. По ее походке было ясно, что у нее очень больные ноги. Но зрение у бабушки было отличное. Она сразу заметила меня и сообразив без слов кто я такой долго держала меня в сухом кулачке, взвешивая, как будто бы вознаграждение зависело от моей упитанности. Наконец она отправилась туда откуда пришла. Спустившись по лестнице и преодолев коридор, через бесконечное время, старушка достигла своей цели, комнаты в которой она обитала. И здесь столкнулась с противоположностью - маленькой девочкой, которая приходилась ей, по-крайней мере, правнучкой. Она и была здесь настоящей хозяйкой. Девочка уже легла спать, но увидев миниатюрного мужчину, разжала старые пальцы и получила меня в свое полное владение. Таким образом, я оказался в постели, на груди, и стал предметом ласк и поцелуев маленькой девочки, совершенно неожиданно для себя. Чтобы побыстрее усыпить меня девочка начала рассказывать сказку про белого бычка, но раньше заснула сама. И я воспользовавшись этим, высвободился из ее рук, спрыгнул с груди и вскарабкался на спинку кровати. Я решил, что здесь безопаснее чем на полу в темной незнакомой комнате. Так, на спинке кровати, устроившись поудобнее я и провел ночь, размышляя о превратностях человеческой судьбы, наблюдая при свете полной луны, такой родной, как беспокойная девочка, во сне, переворачивается с боку на бок, со спины на живот и с живота на спину, и благодарил бога за то, что оказался предусмотрительным, вовремя покинув тело своей маленькой подружки.
Ранним утром к кровати подошла бабка. Она внимательно осмотрела простынь в ногах у спящей правнучки. Я же узнав из ее бормотания, что у всех мужчин на уме одно и то же и что чем меньше мужик тем он пакостливей, завернутый в тряпку очутился в кошелке. Выбравшись из обертки, до полудня - столько длился наш героический поход - я, сквозь щелку обнаруженную в дне сумки, имел удовольствие любоваться и мостовой, и нижней частью зданий, и ногами встречных бробдингрегцев. Достигнув цели и поторговавших старуха ушла и хозяин, оставшись со мной наедине, откровенно высказал все, что он обо мне думает.
- Чем больше я тебя узнаю поганец, тем больше убеждаюсь, что ты неисправимый негодяй. Еще у меня дома, пользуясь моим кровом и пищей, вместо того чтобы каждый день благодарить меня за гостеприимство, ты дулся как маленький лягушонок пытаясь доказать, что превосходишь всех во всем. Мне известно, что ты путался с моими служанками и что у тебя хватило наглости покушаться даже на честь моей жены. А теперь, вместо того чтобы честно работать, ты воспользовавшись моментом улизнул в город и развратничал там с непотребными девками. Но это была твоя последняя подлость. Теперь я не спущу с тебя глаз. Пеняй на себя! По этим словам читатель легко может представить себе характер хозяина и мою дальнейшую жизнь.
Глава двадцать третья. Крестник наследника.
В некоторые периоды жизни, судьба человека зависит не от каприза случая, а представляет из себя последовательность событий каждое из которых однозначно определяется предыдущим. В Бробдингреге, чтобы меня не приняли за бессловесное животное, я сразу же вынужден был демонстрировать свои способности. А это необходимо привело к тому, что я поневоле стал артистом. При этом хозяин, по вполне понятным причинам, не мог не стремиться в столицу.
Представления же в столице не могли, в свою очередь, не заинтересовать королевский двор и короля. А король непременно захотел иметь меня у себя. И конечно, хозяину, против желания, пришлось подарить диковинку Его Величеству. Следовательно то, что я оказался во дворце было не простой случайностью, а необходимым следствием начальных обстоятельств. Добавлю, чтобы подчеркнуть благородство и щедрость короля, что его величество отблагодарил моего тирана дав ему столько золота сколько тот не заработал бы на мне. Кроме того, по моей просьбе, со мной, как нянюшка, осталась и Глюмдальклич.
Королевский двор, место где из-за праздности процветает сплетничество и мое пребывание там обросло множеством небылиц. В основном, это истории о моих столкновениях с различными животными, подобные той которую выдумала, в свое время, служанка и большинство из которых не имеют под собой никаких оснований. Я действительно испытал приключения, но совсем иного рода, о чем можно судить по моему сочинению. Первое время при дворе мое положение было неопределенным, хотя я и находился под покровительством Его Величества. Достойное место я занял благодаря событию важному для всего королевства.
Солнечным погожим деньком я гулял в одиночестве по великолепному королевскому парку, и в одном из отдаленных и укромных уголков неожиданно столкнулся с девочками пажами, загоравшими на небольшой полянке, обнажившими при этом такие части тела, которые в обычных условиях прикрывают одеждой. Я раскланялся и увереннный, что смущаю девочек своим присутствием, повернулся и быстро пошел назад, но одна из них, перехватив меня рукой, поставила на свою голую ягодицу. Я оказался в щекотливом положении, и немного подумав решил, что лучше будет не возмущаться и не становиться в позу наставника-моралиста, именно чего и ждали девочки давясь от смеха, а ответить на шутку шуткой. Я снял камзол со шпагой и башмаки, чтобы не повредить нежную кожу, и вежливо поклонившись, разогнался и лихо перепрыгнул ложбину разделявшую пухлые половинки задницы девочкки шутницы. А затем, таким же образом вернулся назад. Я молча сел и надеясь, что девочки успокоились взял башмак, но тут другая девица, быстро придумав не менее остроумное продолжение игры, посадила меня себе на обнаженную грудь. И поскольку в мою голову ничего другого уже не приходило, я стал невольно осматривать ее большие и развитые не по годам груди и прикидывать расстояние между ними, оценивая свои силы. Трудно сказать к чему бы привела забава пажей, если бы в этот момент не послышался звук трубы. Девочки вскочили на ноги и забыв обо всем на свете помчались в сторону дворца. И неудивительно - сигнал сообщал, что у Ее Величества начались роды.
Забыл обо всем другом и я, и поспешил во дворец. Пройдя по его залам, мимо толпившихся придворных, я вошел в покои королевы и без труда взобрался на тело роженницы. Хотя я не был специалистом-акушером, но во время учебы и особенно часто в Лондоне мне приходилось принимать роды. Кроме того, поскольку знания бробдингрегских лекарей и повитух, в том числе и королевских, оставляли желать лучшего я был уверен, что моя помощь окажется нелишней. Крепко уцепившись рукой за бедро Ее Величества я заглянул внутрь, в широко раскрытое жерло, и увидев там темя наследника продвигавшееся, благодаря потугам королевы, наружу сообщил об этом радостном событии окружавшим меня повитухам и начал давать указания, которые женщины стали с удовольствием выполнять, сразу же признав мой авторитет. Иногда, когда Ее Величество вело себя поспокойнее, я решался отпустить ее бедро и руками раздвигал стенки влагалища, чтобы хоть немного увеличить ширину прохода. А после того как наследник поднялся достаточно высоко, начал осторожно подтягивать и подталкивать Его Высочество, помогая выбраться на свет божий. Наконец роды благополучно закончились и повитуха перерезала пуповину, а я похлопав новорожденного мальчика по спинке и оставив его на попечение женщин, поздравил королеву и довольный от чувства исполненного долга отправился поздравить короля, отдохнуть и переодеться.
Я и не подозревал к каким последствиям для меня приведет мой благородный поступок. В Бробдингреге существует обычай, согласно которому мужчина первым коснувшийся новорожденного становится его крестником. Таким образом, я оказался Крестником Наследника - то есть получил титул, один из высших в королевстве - и должен был дать наследнику имя. Слыша от Их Величеств, что они хотели бы назвать ребенка, если родится мальчик, в честь деда, короля Иякова 1, я сделав им приятное назвал наследника Ияков. Одновременно я становился Рыцарем и кавалером ордена Священного Меча, а в скором времени ожидал герцогство или графство. Правда, как и всегда и везде нашлись завистники доказывающие, что я неполноценный мужчина. Но ответ короля на эту клевету был воистину соломоновым. Он предложил злопыхателям оставить на ночь, наедине со мной, жену или дочь, а утром узнать их мнение о моих мужских достоинствах и этим прекратил все споры.
Глава двадцать четвертая. Придворный живописец.
Теперь я стал богатым и влиятельным и мог по настоящему путешествуя утолить свою любознательность. Правда, бробдингрегские средства передвижения были для меня, из-за большого размера, не совсем удобными. Но как говорится - нет худа без добра. Еще тогда, когда хозяин собирался в поездку, он сколотил небольшой домик, в котором меня можно было бы держать без риска потерять в дороге. Сверху его закрывали крышкой с вделанным в нее железным кольцом и отверстием для вентиляции. По моей просьбе в стенках просверлили еще некоторое подобие окон, а мой ангел-хранитель Глюмдальклич позаботившись о моей безопасности обила пол и стенки толстым слоем войлока. Конечно, он уже не соответствовал моему высокому положению, но в то же время я не мог не оценить его удобств.
Поэтому я заказал королевскому столяру домик, из одной комнаты с необходимой мебелью, и лично сам составил его проект. Не буду утомлять читателей вдаваясь в детали. Расскажу лишь об одной его замечательной особенности. Когда я наблюдал как мастер умело и плотно подгоняет доски, мне в голову пришла удачная мысль сделать домик водонепроницаемым, как корабль. Ведь во время поездок он мог случайно упасть в водоем. Кроме того, как известно, судно для устойчивости загружают баластом и я дал поручение прикрепить к полу домика тяжелую металлическую пластину.
По велению короля, который с интересом ознакомился с моим планом, баласт сделали из чистого золота. Это был вмонтированный в пол небольшой, даже по нашим понятиям, диск, диаметром около полуметра и толщиной немного больше десяти сантиметров, и весивший, как легко подсчитать, почти полтонны. Таким образом - если учесть и вес золотого кольца в крышке, и вес золотых полос и уголков прибитых для прочности - домик содержал в своей конструкции более полутонны чистого золота. Конечно, это утяжеляло домик, но все же его мог поднять и перенести даже ребенок, не говоря уже о взрослых. Домик пришелся мне настолько по душе, что я пользовался им не только во время поездок, но и когда хотел просто уединившись отдохнуть или поработать.
С моим возвышением в королевстве связано и появление у меня нового увлечения - увлечения живписью. Умению сделать точные зарисовки я научился еще в детстве и затем развил этот навык за годы учебы и путешествий. Но это было умение натуралиста, не более. На этот раз меня потянуло к настоящей художественной живописи, к живописи маслом. Некоторые придворные восхищались точностью и оригинальностью моих бробдингрегских рисунков. И я уверен, что это не было лестью. Никто из художников в королевстве не мог видеть свою модель, так как видел ее я. Это в основном и подогрело мое тщеславие и интерес. В замке который подарил мне король, одну из комнат, наиболее освещенную, я приспособил под студию и упражнялся в ней, став как-бы придворным живописцем. Одновременно я брал уроки у двух известных художников - у маститого портретиста Антилоха и изящнейшего миниатюриста Пантелеймона. В скором времени, в высшем свете, стало модным позировать мне и получить созданный мной портрет. При этом, некоторые дамы, считая свои тела прекрасными и достойными кисти художника, позировали мне совершенно голые и у меня не было проблем с обнаженными натурами. Глава двадцать пятая. Графиня Анна.
С каждым человеком бывает такое, что ему кажется как будто-бы событие происшедшее очень давно случилось совсем недавно. Когда я вспоминаю свою жизнь в Бробдингреге, два эпизода - знакомство и прощание с графиней Анной - предстают передо мной так живо и ярко, как если-бы они случились вчера, а не много-много лет назад.
Несколько дней подряд шел проливной дождь. Капли дождя, падая, стучали по стеклам, по стенам и крыше старого замка, по листьям росших в парке бробдингрегских платанов и по множеству луж. И эти звуки сливались в глухой, то усиливающийся, то ослабевающий шум проникавший в сухую и уютную студию. Я сидел на груди у лежавшей на подушках молоденькой фрейлины и делал углем на листе картона наброски ее миловидного личика. Фрейлина считала, что у нее очень красивые глаза и нос. Время от времени мы перебрасывались последними светскими сплетнями и рассуждали о живописи.
Я так увлекся рисованием, что незаметил как в комнату вошла женщина.
- Моя подруга, графиня ...
Она назвала имя, но я не буду приводить его по бробдингрегски. Ему соответствует наше имя Анна, привычное мне с детства, и я всегда называл графиню так, и Анной она останется для меня до конца жизни.
- Анна горит желанием познакомиться с гениальным художником.
Кстати, у нее самая красивая грудь во всем королевстве.
И фрейлина лукаво подмигнула.
- Не гениальный сударыня, а лишь только оригинальный.
Скромно поправил я фрейлину, и встав на левое колено поцеловал Анне руку.
- Счастлив видеть Вас графиня. Всегда к Вашим услугам. Если Вам угодно позировать, то приглашаю Ваше Сиятельство в студию завтра, в это же время.
Затем холодно, чтобы скрыть вспыхнувшее во мне чувство, поклонился графине и продолжал рисовать уже без всякого интереса. Я больше не поворачивался к Анне, но все время ощущал пристальный взгляд ее карих глаз, разжигавший зародившуюся во мне любовь, как сильный ветер раздувает пламя. Женщины, вскоре, попрощавшись ушли оставив меня одного.
С нетерпением я ожидал наступления следующего дня. С утра тучи рассеялись и ярко засветило солнце. Анна приехала точно в назначенный час. Она впорхнула в студию прекрасной полевой бабочкой, принеся с собой запах душистых трав и цветов, и подала для поцелуя нежную очаровательную ручку. По моей просьбе Анна устроилась на подушках и расстегнув платье обнажила до пояса свое белоснежное тело. Действительно, грудь у нее была восхитительной! Ее невозможно описать словами, а рисунки сохранившиеся в альбоме дают лишь весьма слабое представление о ее великолепии.
Я поднялся по лесенке на тело графини и некоторое время ходил по ее животу, пока не нашел, чуть пониже пупка подходящее место, откуда открывался живописный вид на грудь и лицо. Затем устроился в складках ее одежды и начал молча рисовать. Анна рассеянно смотрела в сторону и лишь изредка бросала на меня взгляды в которых угадывалось настороженное ожидание чего-то большого. Меня все сильнее и сильнее дурманил аромат исходивший от ее тела и волновала вздымающаяся при дыхании грудь. Наконец я не выдержал и отбросив картон и уголек решительно подошел к ее груди и поцеловал в сосок. Анна вздрогнула. Глаза ее широко раскрылись. Не обнаружив в действиях Анны признаков протеста, я вернулся к пупку; подтянул платье графини так, что обнажилось лоно; сделал несколько шагов вниз; покрыл поцелуями бедра, манящие нежной тончайшей бархатистой кожей и лег на влагалище, уткнув лицо в подушку из пахнущих женщиной лобковых волос.
Анна лежала не двигаясь и только по стонам и по напряжению возникавшему в ее теле я знал, что она не безразлична к движениям моего пениса. Иногда, отвечая на зовущие взгляды и уже понимая желания Анны без слов я вскакивал, стремглав бежал вверх, целовал ее в губы или в грудь и также быстро возвращался назад.
Как-то раз, решив позабавить Их Величества музыкальной пьесой, я заказал большую скамейку, которую поставили перед шпинетом и взобравшись на нее, в поте лица, носился по ней ударяя небольшими, обтянутыми кожей дубинками, по нужным клавишам.То, что я проделывал с графиней было игрой на клавишах любви. И эту игру, доставляющую нам огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение я готов был повторять вновь и вновь.
Наше медовое счастье продолжалось три месяца. Часто Анна оставалась в моей студии. И тогда, предупредив нянюшку, чтобы она не волновалась, я проводил ночь с любимой устраиваясь на ее груди и засыпал погрузившись, в пахнущие мятой, пушистые волосы, которые она распускала и специально для меня ложила себе на грудь.
Хотя во время наших встреч Анна много рассказывала о себе, для меня она так и осталась загадочной, непонятой до конца женщиной. Графиня рано вышла замуж, и не столько по любви, сколько по настоянию родителей. У нее родился сын. Муж, заядлый охотник, упав с лошади свернул себе шею. У молодой, красивой и богатой вдовы была масса поклонников предлагавших ей руку и сердце, но она всем отказывала, желая в семейной жизни большего чем благополучие. Меня Анна полюбила с первого взгляда, задолго до посещения студии. Как она много раз клялась, эта любовь останется с ней навсегда. И я ей верю!
Король с королевой отправились в поездку по стране, взяв с собой и графиню. Я очень хотел их сопровождать, но немножко приболел и по настоянию нянюшки остался в замке. Через четыре дня, вечером, няня рассказывая новости из дворцовой жизни, как-бы невзначай, проронила, что к моей распрекрасной графине сватается герцог и что вроде бы Анна не против. И хотя я не поверил считая это сплетней, но решил поговорить с Анной о наших отношениях серьезно.
На следующий день я услышал шум подъезжающей кареты и выглянув в окно увидел Анну. Я выбежал в коридор, полетев как на крыльях, спеша на встречу со своей возлюбленной. Уже прошла целая вечность после нашей последней встречи! И неожиданно столкнулся с огромным черным догом, поднявшим заднюю лапу и старательно поливавшим стену. В королевстве такая встреча считается плохой приметой и прохожий отплевываясь поворачивается и идет в обратную сторону. Но мне было не до примет. Меня не остановил бы и десяток подобных мочащихся псов. Я только ускорил шаг и обежал лужу, стараясь не замочить ног.
Я вбежал в полуоткрытую дверь и увидел, что моя Анна уже в студии. Она была прекрасна как всегда. Полуобнаженные плечи и грудь превосходили невинной белизной свежевыпавший снег. В шелковистых волосах алела махровая роза. Глаза излучали любовь и радость встречи.
Я упал перед возлюбленной на колени и стал целовать ее ноги. Анна нежно взяла меня рукой и подняла к лицу. Наши губы слились в поцелуе длившемся бесконечность. Нас охватило непреодолимое желание и после того как Анна раздвинула ноги и приподняла платье, мы отдались ему прямо в кресле.
Утолив страсть и немного успокоившись Анна заметила, что дверь оставалась открытой и залившись от смущения краской, отчего стала еще милей и желанней, посадила меня на подлокотник, а сама бросилась ее закрывать. После этого, мы раздевшись легли и нашим ласкам, поцелуям и объятиям не было конца.
Когда я начал разговор о нашей свадьбе Анна мягко меня остановила.
- Не надо об этом сейчас. Через два дня вернется двор, тогда мы все и решим. Что касается герцога, то это сплетня не имеющая под собой никаких оснований. Ни о замужестве, ни тем более о любви не может быть и речи. Она любит и будет любить только меня.
Говоря это Анна, предчувствуя сердцем скорую разлуку, расстроилась и из ее глаз покатились слезы.
Чтобы успокоить и рассмешить графиню я решил показать ей шутку, которую придумали две сестры баронессы, многократно посещавшие студию и любившие позировать перед мольбертом обнаженными, во всех мыслимых позах. Я подошел к влагалищу, встал над ним на колени - в позу паломника на святой земле - и стал гладить ладонями и целовать вход, пока на нем не появились капли прозрачной влаги. После этого я поставил ноги на отверстие и сразу же провалился по пояс в прохладную обволакивающую слизь. Я хотел уже было начать махать руками и кричать призывая на помощь - в этом и заключалась основная соль шутки и именно это и вызывало у сестер особенно громкий смех - как вдруг влагалище широко раскрылось и я быстро заскользил вниз. Я падал долго. Но не достиг дна, так как вмешалась какая-то неведомая сила, которая вытолкнула меня из влагалища наружу, а затем втолкнула туда вновь. Это движение, внутрь-наружу, повторялось много раз. Казалось, что я стал пенисом огромного невидимого тела, которое раскачиваясь увлекало за собой и меня. Я потерял всякое представление о времени. И вот я почувствовал и увидел то, чего не чувствовал и не видел больше никогда в жизни, ни до, ни после. Я ощутил оргазм во всем своем теле, от пяток до макушки головы. Из всех моих пор хлынула горячая сперма, которая падала на стенки влагалища, орошала их и бесшумным потоком стекала внутрь. Одновременно послышался громкий как крик стон Анны.
-Ооо! Боже!
Все клеточки ее тела сладостно затрепетали и из них заструился призрачный розовый свет. И в этом свете я увидел как в глубине настежь раскрылись золотые, усеянные драгоценными камнями ворота и оттуда выбежали таинственные жрицы любви, очертания которых размазывались из-за стремительности и резкости их движений, и которые превратившись в широко раскрытые рты, замерли, жадно поглощая мужское начало.
Свет померк и наступила тьма - мы кончили, - и после того как я выбрался наружу, обмылись и легли спать. Я, как всегда, лежа у графини на груди погрузился в мятный сон.
Утром первой проснулась Анна. Она разбудила меня и мы долго обнимались и целовались. Наконец, ласково прошептав мне на ухо
- Я очень хочу от тебя ребенка
Анна отдалась мне в последний раз, крепко обняла на прощание и одевшись ушла. Вскоре шум кареты затих вдали и я встав, вытер гололву мокрую от слез графини, оделся и прицепив к камзолу шпагу медленно пошел по коридору в спальню. Пройдя на цыпочках мимо кровати со спящей Глюмдальклич я поднялся по лестнице на стол, бросил взгляд сквозь окно на то место где совсем недавно стояла карета с возлюбленной и войдя к себе в домик, не раздеваясь, улегся в постель.
В моей голове созрел план. Через два дня, как только приедет двор, я пойду во дворец и упаду в ноги Их Величествам, открою сердечную тайну, попрошу какое-нибудь герцогство или графство и их благословения на брак с графиней Анной. Я был уверен, что они не откажут Крестнику Наследника. Но, увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Они рассыпались на тысячу осколков, как вдребезги разбитая хрустальная ваза.
Проснувшаяся Глюмдальклич, заглянув в домик и увидев меня измученным, поругала нехорошую графиню и твердо заявила, что мне надо съездить к морю, отдохнуть там и развеяться. До приезда Анны оставалось два дня и я не стал спорить.
Глава двадцать шестая. Последняя и самая большая. Как я лишил свою нянюшку Глюмдальклич девственности и к чему это привело.
Однажды, еще до знакомства с Анной, я работал в студии. Мне позировала дочь одного влиятельного придворного. Женщина молодая, красивая и незамужняя. Работать в этот день не очень хотелось, а вскоре устала позировать и дама. И так как она уже некоторое время была моей любовницей, мы сразу поняли друг друга, живо разделись и занялись любовью. А затем, утомившись от бурного соития, расслабились и остались лежать в тех же позах в каких кончили - партнерша на спине, на ковре, а я на ее влагалище. Из этого состояния нас вывел скрип открывающейся двери и повернув головы мы увидели Глюмдальклич стоявшую с широко раскрытыми от удивления глазами. Нам пришлось встать, и поспешно одеваясь моя знакомая вышла из неудобного положения рассказав девочке как будто-бы жара и долгая работа утомили нас и я был любезен предложив исполнить шуточный танец - у нее на животе, чтобы было забавнее - и что она мне очень признательна. Прощаясь с нами, старшая подруга, со смешком, посоветовала и девочке проделать то же самое и убедиться, что такое развлечение доставляет большое удовольствие.
Приняв еще одного или двух посетителей я направился в свой домик, но в спальне меня решительно остановила Глюмдальклич. Она закрыла дверь, подвернула платье, обнажив тело ниже груди, легла на постель и поставив меня себе на живот, обиженным голосом, потребовала исполнить какой-нибудь номер. Никакие отговорки не помогали и я ругая, про себя, любовницу, нехотя, исполнил просьбу нянюшки, стараясь при этом не затронуть ее целомудрия. И поскольку такой театр девочке действительно очень понравился мы, часто, укрывшись от посторонних глаз, устраивали подобные представления.
День был знойный. Поэтому добравшись до берега моря, мы с Глюмдальклич устроились в тени, под огромным раскидистым деревом, где нас, к тому же, обвевал морской ветерок вызывавший в теле приятную истому. Слуг я отпустил в деревню, в ближайшую корчму. Вокруг не было ни души. Отдохнув и немного подкрепившись едой нянюшка сняла с себя всю одежду и легла на спину, а я, также раздевшись, вскарабкался на нее и станцевал танец который помнил с детства и который девочка принимала на бис. А затем начал подпрыгивать, иногда делая сальто. Глюмдальклич прыжки так раззадорили, что она начала со смехом поддавать в такт телом, приговаривая - Выше! Выше! - и прыжки на самом деле становились все выше и выше. Чувствуя, что к добру это не приведет, я хотел остановить ее, но у меня от взлетов и падений перехватило дыхание.
И вот, после одного из таких прыжков, я приземлился прямо на влагалище, и, прорвав ногами девственную плеву, провалился в него по шею. Девочка вскрикнула от боли. На мгновения мы замерли не поняв, что произошло. Затем на лице Глюмдальклич появилось выражение ужаса. И было от чего! Из окровавленнной дыры, пробитой в ее теле, торчала забрызганная кровью голова драгоценного маленького воспитанника. Девочка растерявшись не знала что делать, и только после того как я упираясь руками и ногами выбрался наружу и присел рядом с отверстием чтобы перевести дух, она, увидев, что я невредим, от радости забыв о себе, кончиком платья начала осторожно стирать с меня кровь. Постепенно, убедившись, что ничего страшного с нами не случилось, нянюшка успокоилась.
Но на этом наши злоключения еще не закончились. Дорогу шедшую к морю прикрывал от нас ствол дерева, глухо шумел прибой и мы, к тому же занятые своими переживаниями, не обратили внимания на быстро приближавшееся вдоль дороги облако пыли и на топот копыт. А это ехал на лошади бывший хозяин. Он предстал перед нами, неожиданно, во весь свой рост. Сразу поняв суть дела отец ответил дочке звонкую оплеуху, а меня уже успевшего соскочить с ее тела попытался, в приступе злобы, раздавить ногой. К счастью мне удалось увернуться и я влетев в свой крепко сколоченный домик, захлопнув дверь и быстро задвинув засов, оказался в полной темноте, так как и окна были плотно закрыты ставнями. Тогда великан схватил домик рукой и швырнул его изо всех сил, стараясь забросить его как можно дальше в море.
Все это сопровождалось рычанием и ужасными проклятиями в мой адрес из которых я понял, что папаша подыскал дочери богатого жениха и приехал сообщить, что в скором времени состоится обучение. И что теперь из-за грязного и ничтожного извращенца, каковым являюсь я, он должен терпеть убыток.
Поясню читателю причину его ярости. Если в Бробдингреге выдают замуж невинную девушку то, независимо от других ее качеств, будущий супруг обязан заплатить родителям девушки большой выкуп. Если же невеста уже подпорчена тогда наоборот, ее родители должны дать жениху приданное. Жадный негодяй забыл какую выгоду он имел показывая меня за деньги зевакам и чуть не замучив при этом до смерти, и сколько золота получил от короля отдав меня Их Величествам. Если бы на месте любимой нянюшки оказалась другая девушка я был бы только рад тому, что произошло и что я нанес денежный ущерб бессердечному хозяину.
Совершив головокружительный полет домик плюхнулся в море, поднял фонтан брызг, погрузился в глубину и затем всплыл как поплавок. Вся мебель была привинчена к полу и стенам и я успев крепко ухватитьсч за ножки кровати остался невредимым, если не считать большого синяка, который оставило миниатюрное священное писание бробдингрегцев слетевшее со стола и сильно ударившее меня в бок, под ребро. Почувстовав, что домик спокойно плавает на поверхности я подполз к окну и открыв ставни посмотрел в сторону берега. С вершины волны поднявшей домик я увидел как великан с испуганным лицом бросился в воду и поплыл в моем направлении. До жадного на деньги подлеца дошло какая королевская кара его ожидает, если что-либо случится со мной - Крестником Наследника.
Пожалуй, несмотря на то, что меня уносили от берега отлив и быстрое течение, он все-таки догнал бы меня и моя дальнейшая судьба сложилась бы по иному. Но его опередил огромный морской орел. Приняв мой домик за нечто съедобное он схватил клювом кольцо и понес его в небо. Бывший хозяин попытался перехватить своей ручищей домик пролетавший над головой, но не дотянулся. И последнее за чем я наблюдал в Бробдингреге - так это за тем, как волна захлестнула его широко раскрытый рот и как от вкуса горько-соленой морской воды искривилась его глупая рожа. Через несколько мгновений я оказался в заоблачной выси и берег вместе с дорогой нянюшкой исчез для меня навсегда.
Несмотря на угрожавшую мне опасность, мои мысли были заняты няней и ее дальнейшей судьбой. Я не мог теперь ничем ей помочь и утешал себя тем, что будующее девочки будет определяться не случайно лишенной девственностью, а ее золотым сердечком. Что касается отца, то зная хорошо Его Величество, я был уверен, что он не отрубит голову негодяю - хотя так и следовало-бы поступить - а проявит к нему милосердие. В сознании всплыл дорогой сердцу образ Анны. Неужели я больше никогда ее не увижу! Никогда больше не смогу обнять свою возлюбленную и не почувствую на губах вкус ее прянного поцелуя! От отчаяния я готов был выпрыгнуть в море, но меня останавливал разум. Прыжок с такой высоты повлек бы неминуемую гибель. Наконец, я примирился с судьбой и стал бездумно разглядывать огромное голубое пространство, открывшееся передо мной, и проплывавшие мимо белые облака, похожие на большие фантастические башни.
Солнце уже заходило за горизонт, когда вдали показался остров где орел гнездовал. Птица устала. Она опускалась все ниже и ниже и мы летели почти задевая верхушки волн. Внезапно, со стороны острова появился другой орел и попытался отнять добычу. Нодо мной послышался яростный клекот и завязалась птичья драка. Посыпались перья. Орлы взмыли вверх, а домик выпущенный из клюва упал в воду. В это время начало быстро смеркаться и вскоре, наступившая темнота, скрыла от меня и птиц и остров.
Я наглухо задраил окна ставнями, на случай если ночью поднимется волна и домик начнет захлестывать водой, прилег на койку и забылся тревожным сном. Несколько раз я просыпался, приоткрывал одно из окон, прислушивался и всматривался в темноту. Звезды ярко мерцали не предвещая бурю, не слышно было и шума прибоя. И поскольку домику не грозила опасность разбиться о прибрежные рифы или скалы я снова ложился спать. Так, без происшествий, прошла эта ночь.
С восходом солнца я открыл все окна и осмотрел горизонт, а затем, чтобы не бегать от окна к окну, выбрался на крышу. К сожалению, не было видно никаких признаков суши, но зато в кольце торчало крепко застрявшее там огромное орлиное перо. Сообразив, что это перо можно использовать как парус я долго возился с ним, а когда снова взглянул на горизонт то увидел белое пятнышко. Мне моряку сразу стало ясно, что это могло значить. Сердце забилось от радости. Это могли быть только паруса корабля. От волнения я не мог устоять на месте, начал ходить, поскользнулся и чуть было не упал в воду. Через некоторое время пятно настолько увеличилось, что можно было определить курс корабля. Повернув перо так чтобы домик двигался наперез судну и закрепив его в этом положении я стал на колени, закрыл глаза и начал во весь голос молиться, обращаясь за помощью к богам.
Боги услышали мои молитвы, сжалились надо мной и вскоре корабль приблизился настолько, что меня заметили. Он изменил курс и направился в мою сторону. Вся команда высыпав на палубу столпилась у борта разглядывая с любопытством меня, мое жилище и орлиное перо.
Вежливо поклонившись, я на бробдингрегском языке обратился к матросам с просьбой, чтобы кто-нибудь из них взявшись за кольцо поднял бы мой домик на корабль. Но увидев, что меня не поняли и разобрав по долетавшим обрывкам фраз, что моряки переговариваются на моем родном английском языке, я, несколько мгновений с трудом вспоминая слова, повторил ту же просьбу на английском. В ответ раздался дружный смех. С судна сбросили трап и когда я оказался на палубе на меня посыпался град вопросов. Поняв, однако, по возгласам, что мне не верят и считают помешавшимся от пережитых невзгод я перестал отвечать и сославшись на усталость попросил отдыха.
Капитан был настолько любезен, что отвел меня к себе в каюту. Но вскоре, когда моряки стали вносить и укладывать вещи взятые из домика по приказу капитана я не выдержал, снова вышел на палубу и стал руководить действиями мотросов разбиравших домик. Было бы досадно, если бы они по незнанию утопили бы что-нибудь ценное. Я чувствовал как меняется отношение ко мне со стороны команды. Ведь вначале все считали кольцо и каркас бронзовыми, а теперь убедились, что они сделаны из чистого золота. И совсем уж ясно их мнение отразилось на их лицах, когда и золотой балласт был поднят на судно и аккуратно уложен в трюм. Теперь они были уверены, что я нормален и побывал в стране где много золота, а великаны это просто выдумка, чтобы отпугнуть от этих мест искателей сокровищ. Разборка домика заняла много времени но то, что оказалось на судне стоило этого. С грустью, разглядывая останки строения, я еще раз попрощался с Бробдингрегом.
Вечером, после ужина в обществе капитана, его помощника и офицеров, выпив крепкого рому, закурив трубку набитую отменным табаком и поудобнее устроившись в кресле я начал повесть о своих приключениях в стране великанов, но понимая, что слушатели придерживаются того же взгляда, что и остальная команда решил подкрепить сказанное вещественными доказательствами. В ящиках моего комода хранилась богатая коллекция сувениров из Бробдингрега - мои ордена, золотые монеты весом в несколько килограмм и тому подобное. С большим удовольствием и восхищением рассматривался миниатюрный золотой медальон, размером в мою ладонь, окантованный мелкими бриллиантами - подарок Анны в день моего рождения. Но увы, цели я так и не добился. Общее мнение для бробдингрегцев было неутешительным. Вот, что заявил в заключение капитан Томас Вилкокс, очень порядочный человек с которым в дальнейшем меня связывала крепкая дружба.
- Экспонаты совершенно ничего не говорят о росте их создателей. И наши мастера могут без особого труда сделать то же самое и даже большего размера. Было бы только достаточное количество материала. Кроме того, Библия - высочайший авторитет для всех нас - сообщает, что хотя великаны и жили когда-то, все они погибли во время всемирного потопа.
В одном из ящиков комода лежало несколько набитых вещами сундуков, которые мне удалось вынести в кармане кафтана еще из Лилипутии, но я не стал показывать их и объяснять их происхождение скептикам по вполне понятным причинам.
Единственное в чем я умел успех, так это в рассказе о морском орле. Моряки хорошо знают не только о гигантских птицах, но и об огромных морских чудовищах. Всего несколько лет назад капитан сам был свидетелем того как в Южном море огромный спрут схватил щупальцами двух моряков, прямо на палубе, и утащил их в пучину. Он и сейчас помнит имена этих двух несчастных шведов.
Плавание в Англию прошло спокойно. Во время короткой задержки в одном из портов, для ремонта судна, я послал весточку родным, что скоро вернусь. Поэтому мое возвращение домой не оказалось неожиданным. Дети и жена, слава богу, были живы и здоровы. Хорошо чувствовал себя и тесть. Встреча, как и положено, сопровождалась поцелуями и слезами радости. Я узнал, что через несколько месяцев после моего отплытия у меня родился сын.
Наконец, я уладил все свои не терпящие отлагательства дела и остался наедине с женой. Вновь полились обильные слезы, а успокоившись Мери помолилась богу, разделась и стала на четвереньки. В первый момент, разглядывая ее голый зад, я не понял в чем дело. За время последнего путешествия, из моей головы совершенно улетучились всякие воспоминания об амазонках. Но затем, вспомнив прошлое, я не стал разубеждать жену, что именно эта поза сильнее привяжет меня к ней и объяснять, что я люблю ее уже за то, что она моя милая женушка и за то, что мы наделали с ней детей. Я отделал ее сначала сзади, а затем, отдохнув немного, положил женушку на спину и повторил то же самое лежа сверху. И довольный, под боком у своей законной супруги, погрузился в крепкий и счастливый сон. Конец.