Самое ужасное - это его глаза. Они точно черные дыры,
прожженные факелами в тирских коврах. Точно черные пещеры, где живут
драконы, черные пещеры Египта, где находят себе пристанище драконы. Точно
черные озера, возмущенные призрачными озерами...
Оскар Уайльд, "Саломея"
- Что теперь будете делать со мной, сэр? - спросила Мидж у Дуболома, который толкнул ее к двери, противоположной от той, в которую удалился Айнар. Вот он, единственный живой человек во всем царстве беглого принца! Был ли он нем или просто не хотел отвечать, Мидж не поняла. Стражник просто вел ее, грубо толкая и выставляя перед собой как щит.
Они поднялись по утомительно длинной лестнице и оказались в длинной открытой галерее. Мидж не видела ее с земли, и теперь представила, как должна была бы выглядеть конструкция со стороны - шрам на теле горы, как расползшаяся от ожога кожа? Ветер свистел в галерее, донося запах далекого дождя, и казалось, будто стоишь на берегу моря. Мидж кинула взгляд меж колонн - высоко... Дуболом перестал пихать ее в спину и немного разжал локти, будто увлекся видом, как и вверенная ему пленница.
Или он хочет сбросить меня вниз, подумала Мидж. Но какой прок Айнару был бы от ее смерти? Мертвую девушку нельзя мучать, и насмешек она уже не услышит.
На пол галереи брызнули первые капли дождя.
И тотчас же Мидж осенило. Она шагнула назад, так что вдруг оказалась прижата к своему суровому стражу. На некоторое время они так вдвоем и застыли, приклеенные друг к другу, овеянные микроскопическими брызгами дождя и холодным воздухом.
- Эй, только не думай, что можешь меня соблазнить, - буркнул Дуболом, чем немало удивил Мидж. В тот же момент он окончательно отпустил ее локти и отстранился. Девушка обернулась, усмехаясь.
- Так ты умеешь говорить. А я думала, твое проклятие в немоте.
Дуболом мрачно зыркнул на вверенную ему пленницу. Мидж не смеялась - но уже почувствовала себя уверенней. Она угадала. Айнар не может не мучить того, кто по воле рока оказался рядом. Никто из приближенных не избежит проклятия от беглого принца.
- Я не Айнар. Я не желаю тебе зла. Я пришла... за своим другом. Я - спасаю, а не гублю. - Мидж не лгала. По факту, своими руками она еще никого не убила, хоть причина и крылась в ее собственном проклятьи. На миг ей вспомнился Таррн и исчез в водовороте памяти, оставив только ощущение воодушевления, что обуяло ее и тогда, со знаменем в руках. - Я экзорцистка.
Девушка опустила руку к поясу и приподняла висевшую на нем маску птицы. Пальцы ее дрожали. Вот теперь она уже врала напропалую. Ее сила влилась в Геселин, когда она этого попросила, но не избавила ту от колдовства Айнара, просто растворилась в теле лже-аристократки. И все же, надеясь на чудо, Мидж осторожно протянула руку вперед, прижала ее под ключицы на загорелой до красноты груди стража, вчувствовалась...
- О, Святое Древо... - она подняла на него взгляд, всмотрелась в бесконечно уставшие глаза... - В тебе демон. И довольно давно. Но он не разорвал тебя, не вышел наружу.
Дуболом повел плечами от неловкости. Давно к нему н прикасались, тем более - женщины.
- Ну, знаешь, в Эльзиле, - она оборвала его, сказав, что знает порядки уризениан, запрещающие лечить одержимых, - Айнар пообещал мне, что я застыну в том дне, когда демон только-только вселился в мое тело. И он никогда меня не убьет. По сути, я бессмертен.
- Именно поэтому он отправил тебя со мной?
- Ну, наверное. А еще потому, что я не сплю, никогда.
И Мидж доагадалась - вот что мучает беднягу Дуболома. Он не может поспать уже... сколько? Пять, десять лет? Когда Айнар путешествовал через Эльзил?
- Я могу уничтожить этого демона прежде, чем ты скажешь "а" в слове "да". Но проклятия - не по моей части. Я не знаю, разрушится ли оно автоматически, буду честной, но...
Минуту они просто стояли, омываемые брызгами усилившегося дождя, размышляя. Для обоих это была опасная сделка.
- А что взамен? Отпустить тебя?
Мидж фыркнула.
- А что держит тебя рядом с Айнаром? Человеком, который поиздевался над тобой? Укажи мне, где мой друг, пленник, прискакавший вчера, и мы будем квиты.
Дуболом глубоко вздохнул, а потом сделал шаг к Мидж, так что ее ладонь практически оказалась зажата между ними - если бы девушка была повыше, так бы и произошло. Экзорцистка восприняла это как согласие, закрыла глаза и сосредоточилась на демоне. Он был стар и утомлен не меньше Дуболома. Демон спал колдовским сном, и его яркая, нестерпимо жгучая сущность, как обычно ощущала иномирных существ Мидж, потускнела, поблекла, словно покрылась слоем пепла.
- Ты выглядишь невинной и милой, - сказал Дуболом, глядя в лицо Мидж. Он опустил голову, так что его борода накрыла ладонь девушки, - может быть, это и обман, может быть, это ловушка Айнара, но если нет, я готов рискнуть, пусть даже ничего не получится...
О, Айне Всеблагая, подумала шокированная Мидж, да он в отчаянии! Ей было так жаль этого сурового воина, что она могла бы излечить его и не надеясь на выгоду, просто по велению души. Но стражник колдуна оказался человеком чести.
- Твой приятель в западной тюрьме. Отсюда пройди по лестнице наверх, и там, в самой высокой зале, найдешь его в галерее решеток. - Дуболом вздохнул. - Даже если я умру, то, по крайней мере, избавлюсь от этого невыносимого чувства усталости...
Мидж кивнула и сжала кулак на груди мужчины, легко царапнув кожу, словно пыталась сдернуть паутину. Но на деле она собрала в горсть энергию демона. Сосредоточилась и дернула на себя. Он выплеснулся из груди Дуболома почти осязаемо, на грани с видимостью - воздух прочертила тонкая алая полоса, похожая на молнию. Вспышка длилась едва ли секунду, а потом растаяла в воздухе, разделившись на крошечные искры. Мидж не просто отправила демона туда, откуда он явился, она уничтожила его - с ослабленной сущностью это было несложно и произошло почти неожиданно.
Мгновением позже Дуболом навзничь рухнул на пол и мгновенно захрапел.
Мидж прижала руки ко рту, сдерживая восторженный смех. Тело ее дрожало от адреналина. Не время для чувств, напомнила она себе, и оставила Дуболома одного в открытой галерее. Девушка даже не подумала, что с ним может случиться, если Айнар обнаружит спящего стража. По своей наивности, не имея времени поразмыслить, она сразу решила, что маг во всем обвинит ее, а Дуболома сочтет ее безвинной жертвой. Утешившись этой мыслью, вскоре выпорхнувшей из ее головы, Мидж занялась поисками западной лестницы, ведущей наверх.
Словно направляемая самой Айне, экзорцистка исследовала замок, вплавленный в тело горы. Место, называемое западной тюрьмой, открылось перед нею (была, очевидно, еще тюрьма восточная?): мрачное, темное помещение, два факела у стен, и длинные ряды неосвященных холодных клеток. Большинство из них были пусты. В некоторых из них Мидж видела крупные комки тряпья - то ли мусор, то ли трупы, то ли спящих людей. Ни одна из куч ветоши, что попалась ей на глаза, не шевелилась.
Но вот Мидж нашла нужную ей камеру. За толстой решеткой с мерцавшими на ней колдовскими рунами спиной к ней стоял, заложив руки за голову, Грейсон. Что видел он на гладкой темной стене перед собой, о чем думал? Мидж негромко его окликнула, и задохнулась от чувств. На миг ей захотелось расплакаться, она была и зла, и обижена на Грейсона, и не понимала, отчего он сбежал... И еще она поняла, что тосковала по нему, боялась за его жизнь, и была безрассудна - ради него.
Тогда она поняла, что он тоже был безрассуден ради нее.
Грейсон медленно повернулся и прищурился, рассматривая Мидж. Он не сразу узнал ее, словно в первый миг принял за призрак, порождение дремы, а затем шагнул к клетке, беспомощно протянув руки.
- Зачем ты здесь? Ты что, вернулась к Айнару.
- Дурак, - Мидж в сердцах двинула рукой по решетке, но та даже не прогнулась, хотя силища в ней, четвертьцунцу, была немалая, - я за тобой пришла. Хорош телохранитель! Я бы тебя стукнула, если б могла!
Грейсон опустил голову, затем просунул ладонь - едва-едва, окошки решетки с трудом это позволяли, - наружу.
- Я опасен для тебя. И для всех остальных. Я надеялся, что Айнар или снимет мое проклятье, или убьет. Третьего варианта мне не нужно.
Мидж горько поджала губы, покачала головой.
- Ты нужен нам, ты нужен мне. - Она шагнула к узнику, так, что его рука коснулась ее груди над самым вырезом рубашки, там, где в ложбинку спускалась цепочка кулона. - Если ты не знаешь, как потратить свою жизнь, потрать ее на борьбу. Встань рядом со мной, и Высшие обратят на тебя свой взор.
Грейсон едва ли слышал, что говорит ему Мидж. Если бы он сосредоточился на ее словах, он бы понял, что она практически признается ему в любви - сознаваясь, что рискнула собой, Избранной Высшими, ради него. Но полулинорм увидел кое-что более поразительное и красноречивое. Его пальцы подцепили цепочку, медленно потянули ее из выреза - пока не показался медальон, который Грейсон даже в полумраке тюрьмы признал своим. Вот тогда он понял, как сглупил. Все, что он навоображал себе относительно Мидж, оказалось неверно. Полулинорм криво улыбнулся.
- Что ж, значит... нужно как-то выбираться... Только я не знаю, как - решетки зачарованы.
Мидж на секунду задумалась. Она заметила, что Грейсон обратил внимание на кулон, но это вызвало в ней иные ассоциации, нежели в нем. Экзорцистка не чувствовала страха, не паниковала - быть может, эти чувства и всколыхнулись в ней, но она сумела, в тайне от себя самой, запереть в душе то, что помешало бы ей мыслить рационально. Она видела перед собой цели: освободить Грейсона, найти алмаз Джорди, то есть, Шораса, и улизнуть из замка.
- Будем делать все по порядку, - сказала Мидж и взялась за решетку тюрьмы, - убери-ка руку!
- Что ты собралась делать? - Спросил Грейсон. - Колдовство делает эти прутья неразрушаемыми!
- Прутья - да, но стена-то самая обычная!
От натуги Мидж сказала это громче, чем собиралась. Она рванула решетку на себя, и просто-напросто выломала ее с куском стены. Грейсон застыл на мгновение с приоткрытым ртом. А потом засмеялся.
- Ах, ну да. Как я мог забыть, Мидж всегда идет напролом.
Он шагнул к ней, намереваясь поцеловать: и спасение, и ее риск собой, и кулон на шее говорили, что она в него влюблена... Но девушка оттолкнула полулинорма от себя словами:
- Я - Кэт. Кэтлин Робартис, если ты забыл. Джорди нравится меня звать по настоящему имени.
Она уже думала об алмазе, уже шагала к выходу, на тусклый свет далеких факелов. Грейсон застыл на миг, ругаясь на себя в мыслях: она не влюблена, она БЫЛА влюблена, а ты сам оттолкнул ее, и теперь она с Джорди. Неважно, что ты передумываешь порой - тем более, что потом снова меняешь решение.
Она с Джорди.
А тебя она спасла, потому что возвращала долг. Жизнь за жизнь.
Мидж неслась впереди Грейсона, уже кое-как ориентируясь в хитросплетениях коридоров и лестниц. Только бы найти спальню Айнара, мысленно молилась она, и только бы ее догадка оказалась верной. Хуже всего было бы, если маг носил алмаз на себе. Но нужно ли ему это было в почти полном одиночестве, в среде только замороженных химер, в далеком замке-в-горе? Вряд ли. Девушка в паре предложений объяснила топавшему за ней Грейсону, что она пытается сделать, и общими усилиями, подключив логику и чутье, они нашли, наконец, личные покои колдуна. Мидж, как более субтильная, сделала знак полулинорму спрятаться и проскользнула за позолоченную дверь. Экзорцистка боялась наткнуться на мага, но он отсутствовал на их с Грейсоном счастье.
Спальня Айнара напоминала комнату, в которой он соблазнил ее, и Мидж вздрогнула, раненая воспоминанием, как копьем. Но тотчас взяла себя в руки и, осторожничая, начала обшаривать все места, где сама бы могла спрятать алмаз. Переворошила кровать, письменный стол, тумбочки... Есть! В бархатном мешочке на шнурке обнаружился увесистый драгоценный камень. Вряд ли то могла быть не королевская регалия мелуккадских правителей - даже питай Айнар страсть к драгоценным камням, второго такого огромного алмаза ему в жизни не найти...
Наверное, подумала Мидж, наверное. Если, конечно, посвятить этому все свое время, то, может быть... Но это означало оставить практику в черной магии.
А на такое Айнар не пойдет, мысленно хихикнула девушка.
И в тот же момент услышала шаги. Мидж присела за кровать, прячась. Сердце забилось отчаянно - словно огромная роза размером во всю ее грудь то распускалась, то снова сжималась до бутона. Казалось, это можно было увидеть невооруженным глазом, если только опустить взор. Но Мидж впилась взглядом в золоченую дверь, ожидая, что она вот-вот откроется... пока не поняла, что шаги раздаются совсем с другой стороны.
В спальню вел один вход, но был и второй - в противоположной стене. Небольшую малоприметную дверь скрывала занавеска, и Мидж не сразу ее заметила. Но теперь из тонкой щелки под дверью струился сизый дымок, и девушка застыла, глядя на него. Это опасно? Это... это что вообще такое?
Ее томили страх и любопытство. Отдаленная мысль, словно метеор, мелькнула в сознании четвертьцунцу: что, если Айнар в опасности, и нужно ему помочь? Что, если он не уследил за огнем и теперь ранен?
Мидж даже не представляла, насколько она близка к истине.
Девушка отодвинула занавеску и осторожно открыла дверь, надеясь, что та не заскрипит.
Айнар колдовал. Он стоял посреди начерченного на полу мелом круга, воздев руки. Подле на тумбочке лежала распахнутая пухлая книга. Айнар воздел руки, закрыл глаза и монотонно бормотал заклинание. А прямо перед ним на глазах сгущался столб дыма - с каждой секундой он становился все темнее и осязаемей, словно туча, готовящаяся разразиться ливнем. Мидж подумала, что, что бы тут ни происходило, ей незачем на это смотреть, но не могла закрыть дверь. Даже не чувствовала сил отвести взгляд от пульсирующей, набухающей дымной массы. Пока та не лопнула, не взорвалась с ослепительной вспышкой. Мидж охнула, прикрывшись локтем. Когда зрение вернулось к ней, она увидела, что Айнар лежит на полу, разбросав в стороны руки и ноги. Пола камзола стерла край круга.
А на месте дымного сгустка стоит человек в черной мантии - скорей всего, мужчина, высокий и статный, как король. И веет от него недоброй, черной энергией. Если магическая туча вызывала лишь ассоциации с дождем, то теперь в воздухе висело настоящее электричество. Предвестие. Предупреждение.
Экзорцистка почувствовала, что ей не хватает воздуха, словно сердце набухло и пережало легкие. Ее рука на ручке двери дрогнула. И тут мужчина в черном увидел Мидж.
"Бежать!" - зазвенело у нее в голове, но девушка не двинулась с места. Последний раз такое случалось с ней только в детстве, когда от страха ноги прирастали к полу.
Мужчина развернулся к двери и начал медленно к ней приближаться. Мидж не видела, чтобы его ноги двигались. Он словно плыл над полом. Его лицо было скрыто под капюшоном, надвинутым на глаза, и это пугало еще больше. Так в айнианских храмах изображали Лаурина, Короля Смерти, Повелителя Молний, Господина Огня, Отца Демонов.
- Кто ты? - выдохнула Мидж, когда между нею и мужчиной оставалось не больше метра. Еще немного, и он бы мог схватить ее, окончательно лишив возмножности бежать. Но фигуре в черном и не требовалось касаться девушки.
- Склонись предо мной, смертная, - сказал он, и Мидж рухнула на пол, согнувшись. Было больно, но страх заглушил физические ощущения. Колени разбились в кровь, и Мидж отметила это какой-то далекой частью сознания, мгновенно забыв. Она слушала голос: о! Какой прекрасный!
И в то же время некая часть разума, не попавшая под влияние, кричала: не верь! Это все обман, это черная магия! Мидж зажмурилась, попробовала воззвать к Айне, и это помогло. Ее сознание прояснилось. Теперь она слышала, что голос мужчины в черном ничем не примечателен. Чем-то похож на голос ее учителя сэра МакБьои, но - не больше. Ничего невообразимо прельстительного в бархатном тембре для нее не осталось.
Мидж медленно подняла голову. Мужчина заметил это, хмыкнул - она пока только слышала это, не видела. И вот он скинул капюшон с головы плавным, грациозным движением, от которого у девушки защемило сердце. "Тоже магия." - поняла она и не поддалась.
- Мое имя Лодинн. Не сомневаюсь, ты слышала обо мне.
О, она слышала. Древний маг, питавшийся магией как пищей, и в конце концов превратившийся в чистое зло. Его целью было уничтожение прекрасного - пока однажды в этом стемлении он не истебил сам себя. Видимо, не до конца, раз Айнару удалось вызвать его из небытия.
- Ты - прекрасное создание света. Ты мне нравишься. Я буду, пожалуй, обладать тобой.
Лодинн смотрел на сжавшуюся почти у самых его ног Мидж с нежностью хозяина. Он был притягателен - волевое тонкогубое лицо зрелого мужчины, крупный решительный нос, льдистые глаза, высокий лоб с линиями внушительных морщин мыслителя. Чувства Мидж, инициированные магией, заметались, ища, как можно заставить ее восхититься Лодинном: узнать в нем фигуру скорее отца или, быть может, возлюбленного? Девушка зажмурилась, так плотно, будто пыталась сморгнуть натекший со лба пот, не помогая себе руками, так что глаза заболели. И это помогло. Лодинн опоздал с воздействием на ее разум. Мидж не могла подняться, но заставить ее полюбить себя он не смог.
- Пошел ты... - сказала она и поняла, что не чувствует губ, словно те отмерзли.
Лодинн удивился - Мидж ощутила его эмоции как свои. Но его изумили не дерзкие слова экзорцистки. Мидж почувствовала, как сдавливают ее сзади сильные руки, прижимая к себе, так что спрятанный в задний карман алмаз впивается в мягкую плоть.
- Смываемся, пигалица!
Грейсон!
Он закинул девушку себе на плечо, так было удобней, и бросился прочь из комнаты.
- Тебе повезло, что я такой нетерпеливый. Это еще что за хрен там был?
Мидж не ответила: она еще не пришла в себя от пережитого, к тому же, ее живот бился о плечо Грейсона, несущегося во весь опор, не давая как следует вдохнуть. Девушка только подумала: как у тебя хватает сил еще что-то говорить на бегу?!
К счастью, Айнар оказался скуп настолько, чтобы завести коня Грейсона в свою конюшню. И еще большей удачей было то, что мост остался опущенным. Их никто не преследовал, но Грейсон все равно гнал коня несколько часов, пока вид замка за их спинами не растаял вдали.