Мидж проснулась рано - но в распахнутое окно уже нещадно светило солнце, и она решила, что разоспалась. На улице пели птицы, щебетом прогоняя последний сон экзорцистки. Она приняла ванну, вызвав в комнату одну из служанок и тотчас отпустив, когда та согрела воду. Мидж долго лежала в ванне, склонив голову набок и размышляя. Обычно сон и вода помогали ей сбросить напряжение минувшего дня - но не в этот раз. Случалось такое и прежде, но редко. Как последнее средство было уединение с Ясенем - дикая скачка по полям, пока бьющий в лицо ветер не выдует все мысли из головы. Воодушевленная этим решением, Мидж выскочила из ванной, наскоро обтерлась полотенцем, оделась по-походному, и поспешила в конюшню. Она не забыла о том, что может встретить там Грейсона, и подготовилась к двум возможным вариантам развития событий: подвязав волосы у самых ворот конюшни, девушка глубоко вздохнула. Если телохранитель не спит, пусть видит ее равнодушие и думает, что она все еще обижена на его грубость и эгоизм. Если же он не проснулся, она проскочит мимо него незамеченной, и так будет лучше для них обоих.
Но оказалось, что полулинорма в конюшне вовсе нет. Мидж не дошла до стойла Ясеня, когда поняла это. Сердце екнуло. Наверняка, где-то развлекается с девицами, что подцепил на балу, с горечью подумала она, опускаясь на корточки возле стога сена, где прежде замечала мужчину спящим. И тут ее интуиция словно прозвонила в тайный звоночек, говоря: что-то не так. Разум протестовал, уверяя, что сено могло остыть и избавиться от очертаний лежавшего там тела за час. Или Грейсон просто мог провести ночь в комнате какой-нибудь дамы... И все же Мидж пересчитала коней в стойлах. Одного из тех, что принадлежали Геселин, не хватало.
Мидж плюхнулась в сено, тяжело дыша.
Нет, уверила она себя, рано паниковать. Он не мог сбежать. Нет. Просто выехал проветриться, как ты сама только что собиралась...
Уже через пять минут она стучалась в комнату Грейсона в особняке Райберта, в которой полулинорм ни ночи не спал.
Никто не отозвался, и Мидж, зажмурившись, нажала на ручку, отворила дверь. Пусто. Ветер шевелит занавесками, постель даже не примята и заправлена служанками. Вещи Грейсона свалены в кучу на кресло у письменного стола... Но Мидж сразу бросилось в глаза, что не хватает меча. И фляги. А вот походный рюкзак - котелок, огниво и прочее, остался. И шкура тигра, которую выделали в Таррне, висела на подлокотнике - а полулинорм был готов носить ее даже в жару. И, чтобы уж точно не оставалось никаких сомнений, на столе была расстелена салфетка с вытканными лошадьми, а на ней - горсть монет. Когда выезжают проветриться на час в поле, денег за коня не оставляют! От страшной догадки у Мидж похолодел затылок, и так влажный после утренней ванны. Грейсон в одиночку поехал к Айнару - но не так, как мог бы, спланировав все, отделиться от группы экзорцистки, принца и лже-аристократки. Он просто бросился, очертя голову, в логово врага. Неподготовленный.
- Какого демона?!
Мидж развязала тесемки рюкзака, беглым взглядом инспектируя содержимое. Ее догадка подтверждалась. Если б не исчезнувший меч и деньги, можно было подумать, что Грейсона похитили (как бы нелепо это ни звучало). А так все больше походило на путь в один конец - суицидальный поход на могущественного колдуна. Мидж закрыла глаза и покачала головой: Грейсон, Грейсон, какой же ты пустоголовый...
Девушка завязала рюкзак и собралась было уйти, но заметила, что когда она смотрела на содержимое рюкзака, что-то из него выпало и теперь тускло блестело в складке обивки кресла. Мидж взяла вещицу и поднесла к лицу: медальон Грейсона. Точнее, его жены. Тот, с его портретом в молодые годы. Мидж не открыла его, но с минуту стояла, держа его в руках и размышляя.
Она надела медальон на шею, и он охолодил кожу меж грудей. Непривычное ощущение, полузабытое: так, под одеждой, Мидж прежде носила на цепочке кольцо Айнара, слишком большое для ее пальца.
Мидж поднялась к себе и собрала сумку. До скалы, в которой Айнар оборудовал свое логово - полтора или два дня пути. Понадобится сделать привал. Но следует скакать немедленно, чтобы догнать Грейсона, если это еще возможно. На что надеяться не приходилось - Мидж подозревала, что тот уже слишком далеко. Скорей всего, полулинорм выехал сразу после бала, если не после их ссоры на балконе. У девушки мелькнула мысль найти Геселин или Шилес, но если ни одна, ни другая не попадутся ей сейчас на пути, придется экзорцистке исчезнуть незамеченной - и пусть решат, что они с Грейсоном сбежали из-за какой-нибудь глупости вроде любви. Видеть Джорди Мидж все еще не хотелось, так что принца она даже не собиралась искать.
Девушка вернулась в конюшню, оседлала Ясеня и бросилась во весь опор в сторону Эльзила. Когда Мидж проскакала в ворота города, у нее над головой пронеслась, хлопая крыльями, большая птица. Девушка не увидела, был это ворон или ястреб, или кто-либо еще - а это значило, что она упустила знамение будущего.
Мидж без устали гнала коня до самого заката. За все то время ей ни разу не попалась на пути стоянка, предположительно оставленная Грейсоном, возможно, он скакал, не останавливаясь. Но экзорцистка не могла поступить также: Ясень устал, а его она, в конце концов, знала куда дольше полулинорма. Девушка спешилась и расседлала коня. С самого утра она гнала, как сумасшедшая, в ее сознании метались мысли, словно разогнанные котом мыши, но девушка не могла надолго остановиться на какой-либо одной из них. И потому, вероятно, чувствовала себя еще более измотанной, чем могла бы. Мидж не взяла с собой пледа и котелка, захватила лишь жесткую булку и пару огурцов, за день в жаркой сумке несколько утративших свою свежесть. Девушка поела без аппетита, попробовала позаниматься с мечом, но жесткое от напряжения и дикой скачки тело не слушалось. Мидж легла спать прямо на куцую холодную траву, чтобы набраться сил к утру. Неподалеку бродил стреноженный Ясень. Сон не шел. Мидж лежала и размышляла. Ее занимал и Айнар, встреча с которым грозила произойти так внезапно (я не готова, мысленно кричала Мидж), и Грейсон, которого она бросилась спасать, едва сознавая, что делает... О, думала экзорцистка, спасу - и отшлепаю его как следует, как только сниму проклятие.
В том, что Грейсон попал в беду, она не сомневалась. Из четверых путников лучше нее мага знал только Джорди.
Да, Джорди... Принц Шорас. Мидж раскаивалась в своих чувствах к нему. Как могла она так глупо поддаться коварному обаянию и на этот раз? Немыслимо. Сейчас между Айнаром и Джорди для Мидж была небольшая разница. И ярость, столько лет копившаяся по адресу одного, теперь щедро изливалась из ее сердца на обоих.
Измотанная волнением, горечью и раскаянием, Мидж, наконец, уснула. Зрачок луны равнодушно освещал ее согнувшуюся в клубок фигурку.
Девушка спала беспокойно. Как только забрезжил рассвет, она открыла глаза так, будто только прикрыла их на минуту, и села на холодной земле. Все тело ломило. Мидж осмотрелась: неподалеку бродил стреноженный Ясень... Утренний туман мутил воздух, но вдалеке уже были видны пики гор, которые вчера в сумерках Мидж упустила из виду - слипающиеся от усталости глаза и беспокойное сердце не лучшие друзья внимательности. Экзорцистка привела в порядок одежду и волосы, насколько это было возможно в ее условиях, и, подумав недолго, привязала к седлу Ясеня свой меч. В замок Айнара лучше было идти без них обоих - и конь, и меч могли бы там просто пропасть. Пусть достанутся кому-нибудь более удачливому, подумала Мидж, и пешком зашагала в сторону горы. Несколько первых часов дались ей легко - не только в физическом плане, Мидж была привычна к долгим переходам. Но и оттого, что ее не успели одолеть гнетущие мысли. К полудню, когда солнце начало палить, будто злясь на все живое, Мидж изгрызла себя мыслями. Она благородно бросилась вызволять друга, к тому же, которого могла обидеть неосторожным словом, и ей все равно требовалось нанести визит Айнару, чтобы умолять того о снятии проклятия, но не было ли в ее решении оттенка трусливого бегства? Высшие выбрали ее своей Жрицей, и пути назад уже не существовало, но оттянуть, а то и избежать участи главы сопротивления, имея на то веские основания, было возможно. Например, такой неоспоримой причиной могла стать смерть.
Мидж остановилась, тяжело глотая воздух.
С чего она взяла, что Айнар всего лишь остыл к ней? Не может ли он таить злобу если не на экзорцистку, то на ее учителя?
- О, Святое Древо, что я должна сделать?
Давай, шептала себе мысленно Мидж, ты сможешь. Иди, просто иди, а если испугаешься, в любой момент можешь повернуть назад и ускакать на Ясене подальше - экзорцистка знала, что не смалодушничает, только если будет верить, будто действительно может это себе позволить.
Ноги в узких сапогах были словно ватные от усталости, жары и волнения. Занятая другими заботами, Мидж и позабыла, что собиралась сменить обувь - мышцы на икрах вновь налились за минувший месяц, и подлаженные под стройные лодыжки Геселин голенища немного жали.
Даже у самого подножия горы девушка убеждала себя, что еще может изменить решение. Но на самом деле она знала, что - нет. Не существует путей назад, каждый, даже неверный, ведет вперед, просто порой под твоей ногой вместо твердой земли разверзается бездна или возникает изменчивый водный поток.
Замок Айнара действительно был врублен в скалу. Мидж ожидала, что крепость будет ютиться на самом верху горы, но нет - перед нею открылся широкий ров, через который вел подвесной мост. Мидж тронула рукой заржавелую цепь, проходя мимо нее. Поднимал ли его кто-нибудь хоть однажды? Или мост остался в таком положении после прибытия Грейсона?
Стражи у ворот не было. Мидж решила не стучать. Она надавила на огромные створки двери и без труда распахнула их - то не проблема для того, в ком кровь цунцу. Может быть, мне удастся пройти незамеченной, найти Грейсона, подумала Мидж, и... Но ее чаяньям не суждено было сбыться. Огромные двери за ее спиной захлопнулись с таким грохотом, словно обрушился старый склеп. Мидж даже не обернулась, глядя прямо перед собой. На нее смотрел, стоя в конце огромного коридора, сам Айнар. Маг ухмылялся, и ничто ни в его лице, ни в позе не говорило о страхе. Мидж вздрогнула и мотнула головой, словно отгоняя мошку. Она настолько отвыкла от Айнара, что на миг ей показалось, что перед нею Джорди. Но у принца Шораса не было ни снежно-белой шевелюры, разметанной гривой по плечам, ни таких безумных выцветших глаз. Мидж невольно попятилась, но Айнар не шелохнулся, будто знал, что она все равно не уйдет, даже пусть она может снова распахнуть двери. Экзорцистка сама сделала над собой усилие, и добровольно шагнула практически в руки бывшему любовнику.
- Я знал, что ты рано или поздно явишься.
Колдун протянул руку, но взял гостью не за локоть, не за запястье - схватил за подбородок, как ручного зверька, и потянул к себе. Мидж, растерянная, неподготовленная в душе в должной мере для встречи с магом, покорно подалась за ним вслед. Так они преодолели коридор и несколько небольших залов, пока не вошли в главный зал. В глубине, на возвышении, покрытый черной тканью, стоял трон. Айнар отпустил подбородок гостьи, и Мидж смогла осмотреться. В нишах зала замерли слуги мага: составленные из частей животных в самых непредсказуемых сочетаниях химеры, застывшие, за исключением дико вращавшихся глаз, и люди - кто выглядел изможденым, кто - изуродованным, с пришитыми к животу руками, лишними глазами на шее и прочими уродствами... Но и те не шевелились, пребывая в некоем подобии сна в ожидании приказа Айнара. Лишь у самой двери, в первой нише таился вполне себе живой человек, Мидж краем глаза видела, как он бодро отдавал честь хозяину при его появлении. Но как следует рассмотреть она его не успела. А теперь ей было уже не до того. Перед нею был Айнар.
- Ты пришла, чтобы молить меня снова любить тебя?
Мидж посмотрела на мага с непониманием, и он вдруг, устав ждать ответ, обрушил на ее плечи свои бледные руки, заставляя встать на колени. От волнения и растерянности девушка хлопунлась на пол, но села на пятки, чтобы разорвать слишком близкую дистанцию с магом. Чтобы его тело не прижималось к ней - не могло сделать этого даже случайно.
- Скажи "да", и я возрадуюсь, моя пташка.
Пташка. Пигалица - вот так ее звал Грейсон, когда они познакомились. Мидж вдруг ощутила небывалое спокойствие. Разум ее очистился, она ясно поняла свои цели и намерения. Но она молчала.
- Я хочу слышать твой ответ!
Айнар вытащил из-за пояса сверкающий кинжал.
- Ты любила меня? Не слышу!
- Да...
Ей не было смысла лгать. Мидж чувствовала, что вся любовь Айнара к ней иссякла - если когда-либо была. Если тогда, пять лет назад, она не выдумала в Бралентии сама себе роман, которого не существовало. Но теперь, совсем уж определенно, Айнар смотрел на Мидж как на вещь. Которой он попользовался, а теперь, без особого интереса, может поиграть снова. Однако куда интересней ее будет сломать - читала Мидж в глазах колдуна.
- А я? Что я сделал?
- Обманул мое доверие.
Айнар удовлетворенно засмеялся. О, Святое Древо, подумала Мидж, какая ерунда его волнует, какие невыносимые глупости. Сама экзорцистка едва ли миг назад ощутила, как меркнут ее чувства перед лицом долга. Она приготовилась потерять дружбу и Геселин, и Джорди, и любовь - чью угодно, ради победы. То, что сейчас она бросила все силы на вызволение Грейсона, объяснялось тем, что Мидж пеклась о его жизни. Но не его отношении к ней.
Я просто возвращаю долг, сказала она себе.
От Айнара не укрылось, что девушка задумалась, и он поднес лезвие к самому горлу Мидж. Она охнула, пытаясь отстраниться, но не запаниковала. Сейчас было важно выжить, но еще и спасти Грейсона.
- Что-то ты не похожа на сгорающую от любви. Жаль...
Айнар обошел Мидж по кругу, рассматривая. Кинжал он отвел, но не слишком далеко. На взгляд мага она почти не изменилась, даже немного похорошела. Лицо и плечи загорели, руки стали жестче, резче обозначились мышцы - но в остальном прошедшие годы сделали черты лица девушки тоньше, аристократичней. Да, это моя Кэт, подумал колдун, снова моя Кэт, снова моя.
Но Мидж тоже смотрела на бывшего любовника во все глаза, снизу-вверх, и недоумевала, как прежде находила его ослепительным... На фоне брата Айнар бледнел. Волосы цвета белого золота не оттеняли его глаз так, как это выглядело у Джорди, плечи и руки без практики в фехтовании усохли, истончились икры, давно не знавшие скачки на диком коне. Может быть, сам Айнар видел в себе образец томной изысканности, к которой всегда тяготел, но Мидж он казался жухлым листом, выгоревшим, истрепанным. Праздная жизнь и злость сделали его таким, подумала она, и тотчас вспомнила, что сама давным-давно переполнена злостью... Нет, у нее то была ярость, праведная или нет, но она пылала, а Айнар тлел.
Джорди и Грейсон тоже умели только пылать, и Геселин рдела в глубине души.
Предложи Айнар Мидж все сокровища мира, всю магию и все мыслимые диковинки, она не променяла бы новых друзей ни на одно чудо света. Почти пять лет, которые Мидж потратила на поиски Айнара, она будто спала и видела сон о своей любви, о его любви. А полтора месяца назад проснулась. И рядом были реальные люди, настоящие друзья, и Высшие оказались реальны.
Мидж поставила ногу на стопу и поднялась во весь рост. Их глаза с Айнаром встретились.
- Я пришла не умолять тебя снять проклятие. Я хочу забрать Грейсона - и только.
Айнар замер на секунду. Он всегда владел своим лицом, но не в полном совершенстве. В его глазах Мидж легко читала запрятанное не только от других, но и от самого себя смятение. Искусный лжец, Айнар врал больше всего себе.
- Неужели? Пожертвуешь своим спасением ради вонючего варвара?
- Я столько лет жила, не в силах защищаться и, тем более, нападать, но Высшие хранили меня. Значит, зачем-то я им нужна.
Айнар сощурился, и его хитрые глаза напомнили два перевернутых месяца.
- Как любопытно. Мне нравится твоя теория, Кэт. Давай проверим ее, а? Эй, Дуболом, взять ее!
Мидж ощутила, как дрогнул пол, когда к ней приблизился слуга мага. Жесткие грубые руки стиснули локти девушки.
- Если ты, как утверждаешь, пользуешься особенным расположением Айне - так может, она унесет тебя ночью через дымоход? Будет любопытно завтра на это взглянуть.
И, звонко смеясь, Айнар покинул зал. Мидж смотрела на волну его длинных светлых волос, не утратившую прежнего великолепия, слушала смех - все такой же чарующий, как прежде, и думала о том, как в одном человеке может уживаться столько всего обольстительного и столько низкого, порочного.
Стоило Айнару выйти за дверь, как Мидж ощутила, что весь страх ее иссяк, уступив место трезвому рассудку. Подумать только, прошло менее полутора месяцев, а она так изменилась! Гэппл и Таррн тому виной, безусловно. Но семена стойкости упали на благодатную почву. Мидж терпела лишения долгие годы, прежде чем теперь воспрянуть как настоящая воительница.