Я вошел в вагон и быстро нашел у окна свободное место. Было удобно, я достал газету и стал ждать отправления. Пассажиров было немного, а прибывавшие настороженно молчали, как молчат недавно вошедшие в вагон. Наконец поезд тронулся, замелькали огоньки, деревни. Вагон постепенно обживался.
--
Вам далеко?
--
В Торжевск. А Вам?
Приходилось быть вежливым.
--
В Азарьевск...
Избегая продолжения, я вышел в тамбур. На стене висела карта. От нечего делать я стал вчитываться в простые русские названия - Голубовка, Азарьевск, Трубчевск... И вдруг - снова Азарьевск. Конец карты был замалеван черной краской.
Я вернулся в купе.
--
А Вам в какой Азарьевск?
--
Да уж не промахнусь...
Сосед улыбнулся, получив пищу словоохотливости.
--
И кондуктор объявит.
С полчаса мы говорили ни о чем, потом он растянулся на полке, прикрыв глаза.
А меня мучила бессонница. Моя поездка носила личный характер, я долго колебался, но все же решился съездить в Торжевск. И теперь мне нужно было обязательно до него добраться.
Поглощенный своими мыслями, я механически следил за остановками. Огромный, неведомый мир темнел за окном. Как легко заблудиться посреди его лесов, полей, чернеющей ночи! Не дай Бог сорваться с поезда...
Мне сделалось страшно.
Запыхтев, поезд остановился. "Желудёвка", - прочитал я на перроне. За окном проплыли одинокие фигуры, мелькнули чемоданы, носильщики грузили на тележки дорожную кладь...
А рядом храпел сосед. Я опять вышел в тамбур. Там курила молодая женщина.
--
Тоже не спится?
--
Да...
Я смутился, ко мне редко обращаются красивые женщины. Поезд тронулся, и мне показалось - в обратную сторону. Но женщина оставалась спокойной, и мне было неудобно выказывать удивление.
--
Вам далеко?
--
В Торжевск. А Вам?
--
Дальше.
Мы стояли молча, и я чувствовал непонятную тревогу.
Он повернулся спиной. А я уперся в карту нашего маршрута, не заметив, как исчезла женщина.
Когда я вернулся в купе, была снова "Желудёвка", и поезд опять обогнал сошедших. Мелькнули чемоданы, предлагавшие свои услуги носильщики... Я чувствовал, что схожу с ума. Мне хотелось растолкать соседа, но я постеснялся. А потом взял себя в руки: в конце концов, я купил билет, и меня везут в Торжевск. Мне даже удалось вздремнуть. Проснулся я от сильного толчка, оказалось, поезд трогается. Я быстро глянул в окно. Там плыла вывеска "Азарьевск".
--
- Вы проехали свою станцию... - разбудил я соседа.
Он уставился на меня зло.
--
Моя не скоро...
Мне стало неловко. Я вышел. Люди в корридоре негромко переговаривались, казалось, ничего особенного не происходит.
Или они только делали вид?
--
Какое совпадение, - улыбнулась женщина, опять курившая в тамбуре. Ее голос с приятной хрипотцой взволновал меня.
--
Послушайте... - решился я. - А Вам не кажется, что поезд движется как-то...
Я замолчал.
--
Как?
Подняла глаза с длинными ресницами.
--
Зигзагами что ли... - пробормотал я. И все испортил. Она стала равнодушной.
--
Да, нет... - затушила сигарету. - Извините...
Я остался один. Больше я не доверял поезду. Он колесил и, казалось, не мог вырваться из паутины трех станций. То ли стрелочник неправильно переводил рельсы, то ли ошибался машинист. Надо было сообщить остальным. Но какое мне, в сущности, до них дело, мне нужно в Торжевск. По личным делам.
Двери открылись. Напротив, на полустанке стоял встречный поезд. Какой-то парень, точное мое отражение, курил, облокотившись о поручни.
--
Куда едете?
--
В Торжевск.
Я уже ничему не удивлялся. В конце концов, у каждого свой Торжевск, попасть в который ему важнее всего на свете.
Всех вещей у меня - газета. Я быстро перешел к парню.
--
Когда прибываем? - бросил я на ходу.
--
К утру...
Вагон был почти пуст, и я легко нашел свободное место. И вот опять пошли станции. Но мое радостное возбуждение постепенно исчезало: станции шли все незнакомые, темные, погруженные в ночной туман.
--
Чай будете?
--
Нет. А...
--
Что?
--
До Торжевска далеко?
--
Не очень.
Проводник хлопнул дверью.
--
А все-таки?
Выскользнув за ним, я положил руку ему на плечо.
--
Это, смотря, когда Вы сели.
Он ухмыльнулся, скидывая мою руку.
--
Как же так...
Но он уже не слышал.
"Все чувствуют страшную тайну дороги, но стараются ее не замечать", - понял я, вернувшись в купе.
И стал лихорадочно соображать. Мы движемся в Торжевск, возвращаясь на те же станции. Если бы мы ездили по кругу, то я бы уже побывал в Торжевске. Но я там не был. Значит, поезд выписывает фигуру, которой не существует на плоскости. У меня заломило виски, я чувствовал себя мухой угодившей к пауку. Опять проплыла "Желудёвка", потом "Азарьевск". Между ними должен был быть Трубчевск. Но его не было. Теряясь в догадках, я делал одно предположение нелепее другого. И вдруг мне открылась истина. Наш поезд движется еще в одном измерении, отпечатком которого является наша бескрайняя равнина. Следуя расписанию, поезд огибает горы, реки, переезжает через мосты, но здесь, в земной проекции, его путь сводится к бесконечным возвратам и непостижимой путанице. Иногда с ним случается авария, которую мы не видим, иногда поезд набирает бешеную скорость, но в это время здесь он стоит. Каков пункт его назначения? Я не стал ломать голову, передо мною стояла прозаическая задача - попасть в Торжевск.
Довезет ли меня поезд? Вот уже сорок лет я не теряю надежды, отсчитывая его версты, и мне кажется, что если он прибудет в Торжевск, значит там он пришел наконец к цели...