Аннотация: Перевод главы из романа Ричарда Лаймона.
Глава 11
Я поравнялся с ее домом с противоположной стороны улицы и непринужденно глянул на него, словно просто гуляю.
Крыльцо и все окна были темны, как и вчера.
Она еще не вернулась домой?
Или уже вернулась из сегодняшнего путешествия?
А может, она вообще никуда не выходила и легла спать пораньше?
Что, если она сейчас лежит там, в темноте своей спальни на втором этаже, и спокойно спит в кровати?
Не решаясь остановиться и держать вахту у дома, я продолжил путь до угла. Затем перешел на ее сторону улицы, дошел до следующего угла, свернул направо и прошелся на юг с обратной стороны квартала. На перекрестке я вновь свернул направо и вернулся на улицу Франклина. Только теперь я "непринужденно гулял" уже по ее стороне улицы.
Как раз в тот момент, когда я подходил к дому, зажегся свет в дальнем окне первого этажа.
Мое сердце ухнуло. И потом колотилось быстро и до тошноты сильно, пока я шел по подъездной дорожке соседнего дома, пока оглядывался, не смотрит ли кто на меня, и пока нырял в прогал между кустами.
Свет из окна тянул меня словно обещание клада с сокровищами.
Никогда в своей жизни я еще не подкрадывался к чужому окну с целью за кем-то пошпионить. Не могу сказать, что никогда не испытывал искушения. Однако, в прошлом я всегда одолевал эти импульсы. Мое желание подглядывать было ничтожным в сравнении с ужасом от возможности попасться.
Сегодня все было иначе. Мало того, что весь мой мир был взорван на части утратой Холли, но я был еще и настолько заинтригован загадочной девушкой, что должен был заглянуть в это окно.
С приближением к окну, я все больше слабел от страха. По всему телу бегала дрожь. Под толстовкой пот стекал по туловищу. Нижнее белье липло к телу, а гениталии словно пытались съежиться и исчезнуть.
Страх, что меня застукают, определенно был одной из причин. Но не только. Еще и страх от самого себя, от того, что я делаю. И к страху примешивалось ужасное, выматывающее нервы предвкушение того, что я могу увидеть, когда загляну в окно.
Кто-то включил свет, и он все еще горел.
Кто-то был в комнате.
Девушка?
Еле дыша и дрожа, я еще раз огляделся, проверяя, не наблюдают ли за мной. Затем придвинулся ближе к окну. Поскольку у дома было подполье, подоконник располагался чуть выше уровня моих глаз.
Встав вплотную к его левому краю, я схватился кончиками пальцев за подоконник и приподнялся на цыпочки.
Что если она сейчас смотрит прямо на меня?
Не смотрела.
Вглядевшись сквозь стекло в нижнем углу, я увидел женщину, стоящую посреди освещенной кухни, прислонившись к столу. Ее левая рука сжимала бутылку текилы. Она подняла бутылку за горлышко, отхлебнула, опустила ее к своему боку, и просто уставилась куда-то вперед перед собой.
Но определенно не в сторону моего окна.
В ее облике не было заметно какой-либо нервозности или тревоги. Непохоже, будто она пришла на кухню приложиться к бутылке тайком. Скорее, просто вдруг обнаружила в себе вечером настроение выпить немного текилы, для чего и забрела на кухню. Она выглядела спокойной, почти апатичной.
Возможно, это мать девушки?
Маловероятно. Моей загадочной незнакомке было вряд ли менее восемнадцати, а эта женщина выглядела не старше тридцати.
Сестра?
Кем бы она ни приходилась девушке, она определенно была красива. Даже с растрепанными волосами и без макияжа, она выглядела намного привлекательнее, чем большинство знакомых мне женщин. Также, у нее была хорошая фигура, и белая ночная рубашка ее почти не скрывала.
Рубашка была очень короткой, едва доходя до середины бедра. Вырез сверху был настолько глубоким, что я видел обширную область обнаженной кожи между ее грудей, ниже солнечного сплетения.
Кроме того, эта ночнушка еще и просвечивала - будучи сделана из столь тонкого, полу-прозрачного материала, что я видел ее насквозь. Ее соски были большими и темными и напряженными. На левом бедре татуировка в виде божьей коровки. И, перефразируя Микки Спиллейна (1), я убедился, что она натуральная блондинка.
Мои гениталии начали разъеживаться обратно. Стремительно.
Она подняла бутылку текилы и сделала еще один глоток. Когда опускала руку, бретелька ее рубашки упала с левого плеча и сползла. Без поддержки бретельки, ткань соскользнула с ее левой груди.
"Охренеть!" - подумал я.
Ее, похоже, совсем не беспокоило, что половина ее груди обнажилась. Да и с чего бы? Она была одна на своей кухне посреди ночи, и не могла даже помыслить, что кто-то может смотреть на нее через окно.
Что я подглядываю за ней, и с каждой секундой все сильнее возбуждаюсь.
Когда она поднимала бутылку ко рту для очередного глотка, ее рука подняла бретельку рубашки, но лишь немного. Пока она держала бутылку на весу, рука закрывала мне обзор на ее грудь. Потом я снова ее увидел.
Я знал, что мне надо бы отвернуться. Отвернуться? Мне надо бы убегать.
Я самым наглым образом вторгался в частную жизнь этой женщины, бессовестно разглядывал ее тело, и уже реально нарушал закон.
Насколько надо было рехнуться, чтобы вообще подходить к ее окну!
Но я сделал это, пытаясь найти мою девушку, а не для того, чтобы поглазеть на эту соблазнительную незнакомку.
Надо отсюда убираться!
Мои глаза оставались прикованными к ней.
Я понял, что не могу уйти. Пока она стоит там, и вот так выглядит.
И тут ее голова начала поворачиваться в моем направлении.
Я нырнул из поля зрения, убрав пальцы с подоконника.
Что, если она меня заметила?
Я пригнулся довольно быстро. Кроме того, трудно увидеть что-то за окном ночью, особенно если ты в ярко освещенной комнате, а на улице света почти нет. В основном, можно увидеть только свое отражение на фоне темноты.
Но мое лицо все-таки было почти прижато к стеклу, и скорее всего, освещено светом с кухни.
Она могла меня заметить.
Оставаясь внизу, я прокрался вдоль стены в сторону фасада дома. Сохраняя безопасную дистанцию с кухонным окном, я протиснулся в прогал между кустами. Сев там на корточки, я быстро огляделся. Никого не увидел, поэтому распрямился и вышел по подъездной дорожке соседей.
В конце дорожки, я повернул направо - в сторону дома. Это казалось безумным, рискованным шагом. Человек в моем положении должен бы пойти в другую сторону. Но я чувствовал себя склонным к безрассудству. И удачливым. И любопытным. Поэтому я прошел мимо кустов.
Ближе к задней стене, свет все еще горел в кухонном окне.
В остальном, дом оставался темным.
Виделали она меня?
Внезапно, я усомнился.
На какое-то мгновение, я задумался, не прокрасться ли мне к окну, чтобы поглядеть еще раз.
Неиспытывайсудьбу.
Впрочем, я уже оставил дом позади.
Когда я подходил к перекрестку, на улицу Франклина вывернула машина, в паре кварталов к северу.
Полиция?
У меня засосало под ложечкой.
Она могла вызвать полицию. Или кто-то из соседей мог.
Некогда думать.
Я рванулся к ближайшей подъездной дорожке, подбежал к припаркованной машине, бухнулся на колени и спрятался там. Вскоре, шум мотора нарушил прочие, тихие звуки ночи. Он исходил с севера, и становился все громче, громче.
Хотя я трусливо прятался, к моему страху примешивалась необычная радость. Хотелось закричать, но в то же время ощущалось странное желание захихикать.
Теперь машина, похоже, проезжала непосредственно мимо меня. Я услышал не только шум мотора, но и шуршание шин, и тихую музыку из салона: Гарт Брукс исполнял свою композицию "Танец" (2).
Я выглянул.
Машина оказалась большим кабриолетом с каким-то мужиком за рулем.
Ложная тревога.
Но это не значило, что кто-то не вызвал полицию. Патрульная машина может двигаться сюда уже прямо сейчас. Если я покину свое укрытие, то меня могут поймать с поличным на улице.
Я решил посидеть еще десять минут. Если копы к тому моменту не появятся, то можно с уверенностью считать, что на меня никто не донес.
На наручных часах было 1:10.
От стояния на бетоне болели колени, так что я прислонился к машине спиной и сел. И стал ждать.
Десять минут. Снова.
Я сидел на бетоне, скрестив ноги, и думал о том, как это странно - что я скрываюсь за чужой машиной, возле чужого дома в такой час. Что бы Холли об этом подумала?
Я из-за тебя здесь, мразь поганая. Если меня поймают... или убьют, или еще что... то все благодаря тебе.
Я надеялся, что она будет терзаться от вины еще долгие годы.
Надейся. Ейнасрать, чтосомнойбудет. Скорее всего, ей было на меня насрать всегда.
"Это неправда, - подумал я, - Будь к ней справедлив. Она о тебе переживала."
Только не очень сильно. И совсем перестала, как только ей попался Джей-Джей, Супер-Мудак.
Пусть она горит в аду.
"Ты это не всерьез" - сказал я себе.
Да, конечно.
"Рассмотри позитивные стороны, - подумал я, - Если бы она меня не бросила, я бы никогда не пошел бродить по улицам прошлой ночью, никогда бы не увидел ту девушку."
И не увидел бы эту сегодняшнюю женщину тоже.
Мразьоказаламнеуслугу. Надо ей спасибо сказать.
И пока я сидел, и думал такие мысли, часть моего сознания оценивала со стороны Эда Логана... находя его мелодраматичным, озлобленным, инфантильным... и наполовину безумным.
Я сошел с ума?
Только сумасшедший будет ставить будильник, чтобы проснуться посреди ночи и пойти бродить по городу в поисках абсолютной незнакомки, за которой он тайно следил прошлой ночью. И в процессе, подкрадываться к окну чужого дома, чтобы пошпионить за еще одной незнакомой полуголой женщиной.
Что дальше?
Я надеялся, что дальше - будет дом. Забить на все это. Вернуться в квартиру и лечь спать. Проснуться утром и пойти на пары. Взяться за учебу. Серьезно подойти к тому, что у нас возникло с Айлин. Посмотри правде в глаза: она наверняка во всех отношениях лучше, чем Холли когда-либо могла быть.
Мое сознание заполнили вчерашние картины с участием Айлин. Удивление, когда я обнаружил, что она тайком сняла лифчик. Радость, когда я просунул руку в ее джинсы, обнаружив, насколько там все влажное и жаркое. И то, как она скользила на мне, мокрая и упругая, медленно насаживаясь на меня, снова и снова...
Что в сравнении с этим слежка за чужой девушкой на улице?
Как может подглядывание через окно за незнакомкой в ночнушке, пусть даже с полуобнаженной грудью, сравниться с тем, что я уже видел и делал с Айлин?
"Безумие!" - подумал я.
И оно должно закончиться.
Я посмотрел на часы. Прошло уже двадцать минут, так что я покинул свое укрытие. На первом перекрестке свернул направо. На следующем - снова направо, и вышел на улицу Франклина.
Поворот налево приведет меня домой.
Поворот направо приведет меня к еедому, снова.
Естественно, я повернул направо.
Мое сердце билось быстрее, когда я приближался к дому.
"Даже если свет все еще горит, - сказал я себе, - Я не пойду смотреть. Просто пройду мимо. Смотреть не буду."
Свет на кухне был выключен.
С облегчением, но и с разочарованием, я пошел дальше.
(1) - Микки Спиллейн - американский автор "крутых детективов"
(2) - Гарт Брукс - американский певец в стиле кантри. Песня 1989 года "The Dance".