Аннотация: Думаете, такого быть не может? Сейчас, через 20 лет после происшедшего, я уже тоже сомневаюсь в реальности тех событий.
Может кто-то мне объяснит, что тут у вас происходит? - глупо спрашивать это у часового, которому дан приказ не пускать никого. Да и разговаривать на посту устав запрещает. Еще шаг и эта статуя оживет и заорет: "Стой стрелять буду!" Но это по уставу. А что делать прикажете? Воинская часть как вымерла - нигде никого нет, кроме мрачных часовых с автоматами. Еще хуже то, что я остался один - ночью, когда мы прилетели, я хотел только одного - спать, поэтому предложение выпить спирта у меня ничего, кроме легкой тошноты не вызвало. Может у моих коллег железобетонные желудки, может им плевать на те сорок минут на вертолете, когда чувствуешь себя, как яблоко в руках жонглера - то вверх, то вниз, то вправо то влево? Нет, я бы этого не сказал. Те пакеты, что нам раздал летчик, остались неиспользованными только у меня. Интересно зачем было пить в транспортном самолете, если знаешь, что дальше будет вертолет, и спиртное в желудке не удержится? Это у меня сюда первая командировка, а те парни, которые летели со мной, были здесь уже не меньше трех раз. Но это их проблемы, а моя проблема - где люди, что мне здесь делать, ну и хотя бы кормить здесь будут, а если будут, то где? Я обошел все, что хотя бы отдаленно напоминало столовую - результат нулевой, какие-то бараки, набитые старым хламом. Ни единой живой души! Потом заглянул во все дырки, где не стояли часовые - тот же результат. Воинская часть, похоже вымерла. Что-либо узнать у часового - это из области невероятного, но я и это добросовестно попробовал. Ничего! Пока поиски продолжались полчаса, я все думал, что вот сейчас выскочат мои коллеги и начнут меня материть, мол где ты лазишь, пора работать. Но два часа поисков убедили меня в том, что что-то здесь нечисто. Может на базе эпидемия какой-то болезни, или военные траванулись некачественными консервами? Тогда лучше перекусить тем, что я на всякий случай захватил с собой, и ожидать развития событий в гостинице для приезжих. Говорят, что лучшее средство от болезней - личная гигиена. Ну что же, тогда придется поискать, где здесь у них хотя бы руки моют. Это оказалось достаточно просто - прямо на этаже, в конце коридора был санблок - умывальник, туалет и душевая. Я тщательно намылил руки, но вдруг, сквозь шум воды, услышал достаточно характерный звук из туалета. Там явно кто-то был. Господи, первый живой человек, не на посту и без автомата! Может хоть он знает, что здесь творится?
-Здравствуйте, извините, что отвлекаю, но я первый раз в этом месте, и кроме часовых никого не нашел. С теми разговаривать бесполезно, может хоть вы скажете, что здесь происходит, где все люди? Я сюда в командировку приехал, куда мне идти, и вообще, мне сказали, что где-то должна быть столовая?
-Счастливый человек, ему жрать хочется! - из закрытой кабинки послышался голос одного из моих спутников. Он коротко мне рассказал, как пройти к столовой. Все было бы здорово, если бы на этой дороге не стоял часовой с автоматом, который меня не пустил в прошлый раз.
-Может я проспал завтрак, а все остальное время в столовую не пускают? - из кабинки послышался натужный стон,
- Слушай, иди к черту, а? Тут жить не хочется, от каждого упоминания о жратве в животе война начинается! Не знаю я, что тут творится! Я уже два часа отсюда не выхожу, а мне хочется все больше и больше. Позвони по ВЧ, скажи, что я заболел.
-Сам звони, кругом часовые с автоматами, никуда не пускают. Может захватили базу какие-то террористы, никого ведь из офицеров не видно!
-Думай, дурак, о чем говоришь, - из соседней кабинки раздался голос нашего старшего. Я не нашел ничего более умного, чем пожелать ему доброго утра, - Я когда сюда бежал, часы бросил на столе, сколько уже времени? Мы должны были явится к начальнику части в 9-30.
-Я думаю, что он нас уже по тайге с собаками ищет, сейчас уже половина одиннадцатого, - но мое мнение никого не интересовало. Мои коллеги вот уже больше трех часов не могли отойти от кабинки дальше, чем на метров пять, да и то не застегивая штаны. Прекрасное начало для командировки. Я-то сразу после прилета только добрался до кровати, как сразу же заснул, а эти кони достали из сумок коньяк. У меня тоже в сумке была бутылка, мой шеф предупредил, что начальник части без ума от коньяка, а в ту дыру, куда я лечу, его привозят только командировочные специалисты. 2 бутылки коньяка на шестерых офицеров части и двух командировочных - это как капля на раскаленной сковородке, поэтому вскоре появился прапорщик с какой-то канистрой и ящиком консервов. Эти сволочи будили меня каждый раз, когда стаканы наполнялись прозрачной жидкостью со смешанным запахом спирта и резины. Убедившись, что и в этот раз я не хочу выпить, сокрушенно качали головами:
- Слушайте, этот парень настоящий медведь. В самолете спал, в вертолете, где и мертвый проснется -спал, а когда все нормальные люди пьют спирт он опять спит. Если он и на пуске будет спать, то на фига вы его сюда привезли? - я спросонья ответил, что нормальные люди как раз ночью спят, а не пьют спирт напополам с резиной. Хорошо хоть они были уже настолько хорошие, что не обиделись. Больше меня уже не будили. Судя по тому, что ночная канистра утром валялась пустой, а в ней было никак не меньше 5 литров спирта, к пьянке присоединились все, кому было не лень. Значит, что-то не пошло, или консервы испорченные, или действительно в спирте было слишком много резины. Ладно это уж не мой вопрос. Я поел того, что оставалось в сумке, и снова лег на кровать. Как знать, будет ли перед пуском время поспать, а сейчас, пока делать нечего, можно выспаться про запас. Не успел я заснуть по-настоящему, как вдруг командирский голос над головой: "Встать!" Для сонного человека чересчур громко. Я открываю один глаз.
-Я что, снова на службе? На солдат будешь орать! - прапорщик сменяет тон,
- Вас приглашает начальник части. Мне приказано проводить вас.
-Нас, это всех троих, так? Интересно, а кто за остальными двумя горшки будет нести? - морда у прапорщика потемнела до бурякового цвета.
- Те засранцы уже в санчасти, то же мне герои, от простой выпивки кроме бодуна еще и понос. Собирайся, не забыл за чем приехал?
-У вас забудешь! А вы не забыли, что нормальные люди по утрам завтракают? Или у вас по причине бодуна с утра столовую часовой охраняет, чтобы не разнесли с похмелья? -прапорщик зло буркнул, что чем быстрее я попаду к начальнику части тем быстрее меня покормят,
- А если меня после вашей кормежки тоже понос прохватит, тогда как? - в ответе цензурных слов просто не было. Прапорщик тоже участвовал в ночном застолье, это он острил насчет медведя, поэтому его голос я хорошо запомнил. Да, он мог возмущаться изнеженностью желудков инженеров - рожа у него помятая, но с животом все в порядке. Делать нечего, идем к начальнику. Тот первым делом внимательно меня осматривает, как жениха для своей дочери. Дурацкая у меня привычка - думать вслух. Начальник ухмыльнулся:
- Мелковат ты для моей дочери, и спишь много. Я тебя за другую красавицу сватать буду. Знаешь, зачем сюда прилетел? - я начал бубнить про программу предполетной подготовки изделия, - Ерунда, это у вас это называется "Изделие", а у нас все эти красавицы с красивыми женскими именами. Так вот парень, состарилась наша Алевтина. Завтра в 9-30 состоится торжественная церемония по ее похоронам. И все украшения, ну боеголовки то есть, мы с нее сняли, нажимай на кнопку, казалось, и прощай наша любимая! А тут ваша техника забарахлила, поэтому и вызвали вас. Не взлетит Алевтина, пока ваши дурацкие ящики не скажут, что все в норме. А если она не взлетит завтра в 9-30, то не взлетит больше никогда. Будут с нее сливать топливо, окислитель, хоронить их где-то, а потом резать на куски нашу старушку. Три месяца работы и убытков на сотню тысяч рублей. Ведь если похороны будут торжественными, то есть с пуском, взлетит наша красотка, посмотрит на мир с высоты километров сто, а потом я включу самоликвидатор, как только сожжет она все горючее. Короче, если Алевтина не взлетит, с этого погона, - полковник показал на свой, - Слетит две звездочки. А теперь говори парень, сможешь сам, без чьей либо помощи исправить вашу сраную технику? Все схемы есть, вся документация на месте, у нас в нее все равно никто не смотрит, для этого есть инструкция: "Нажать кнопку, убедится, что загорелась соответствующая лампочка и так далее". Внизу сноска: "Если чего не так - три шага назад, кругом, и вызывать инженера!" Пока приписку, насчет трех шагов назад не написали - вся техника была подолбана, как будто ее кувалдами лупили - кулаки у наших офицеров крепкие. Учти, к аппарату ВЧ, чтобы позвонить начальству я тебя до 9-30 завтрашнего дня не подпущу! Сможешь? Детские шутки закончились, решай сам, няньки здесь нет!
-Только самоуверенный дурак скажет, что сможет. Я попробую. Если у меня ничего не получится, вы же ничего не теряете, новых инженеров вызвать все равно не успеете, точно? - и я и полковник знали, что решить поставленную задачу нереально, если неисправность будет найдена, то отремонтировать на месте блок, залитый компаундом, герметичный, защищенный от всяческих неприятностей, типа сырости, кислот, радиоактивных осадков, придурков, вроде меня, насекомых и еще черт его знает чего, просто невозможно. Но, как говорят, авось получится. Через пять часов ковыряния в схемах, оказалось, что фортуна, до сих пор придавившая нас задом, начала оглядываться, мол что это ей сидеть мешает. Наконец мы увидели ее личико. То, что сгорело реле, и в каком блоке, я понял в первые пять минут. Оставшееся время я думал, что же делать. По инструкции нужно заменить блок, но это не шарашка какая-то, здесь замена блока требует сначала неделю согласований, а потом выезжает специальная комиссия по вскрытию и определению неисправности, а в месте с ней инженер с новым блоком. Поносоустойчивый прапорщик как монумент маячил у меня за спиной, полковник заглядывал через каждые 20-30 минут с кратким: "Ну?" Я отвечал еще короче, просто разводил руками. Первые два часа полковник ободряюще улыбался, потом еще час добродушно материл меня, оставшиеся два часа добродушие заметно таяло. Ну не объяснять же ему, что я залез не в свои схемы, за это, если узнают, с меня голову снимут. Наконец я принял решение. Как оказалось, наша аппаратура была универсальной, предназначенной для предстартовой подготовки разных изделий. Для Алевтины сгоревшее реле не использовалось. Но тупой программе проверки этого не расскажешь - она доходит до момента, когда оно должно сработать и останавливается, мол жду, пока не сработает. На фига спрашивается оставили эту проверку , не знаю, ведь последующее размыкание контакта не проверялось. В этом месте умник, который составлял программу проверки вспомнил, что у "Изделия Љ..." - Алевтины, даже провода не соединяются к этому реле. Выход найден - нужно только закоротить два проводка и все. Но прапорщику об этом не скажешь, это ведь уже не ремонт получается, а совсем наоборот. Приходится хитрить.
- Кажется понял. В соединении этого блока окислился контакт, - показываю разъем выхода основного ствола кабелей - единственное место, куда я могу добраться, в остальных местах все запломбировано. С умным видом добираюсь до разъемов и начинаю тереть первый попавшийся контакт. Прапорщик сопит мне прямо в ухо, - Готово, теперь нужно промыть спиртом и заработает как новенькое. Прикажите принести грамм сто спирта! - у меня надежда только на то, что принести спирт прапорщик не доверит никому. Надежда оправдалась, я на несколько минут остаюсь один. Вытащить булавку, проколоть ей два провода, а потом обломить конец - дело нескольких секунд. Когда запыхавшийся прапорщик принес в стопке спирт я сидел и листал схемы. Поелозив тряпочкой, на которую чуть-чуть капнул спиртом, я возвращаю остатки спирта прапорщику. Его удивление абсолютно искреннее:
-А ты что не будешь? -я отрицательно машу головой,
- Ваш спирт слишком крепок для наших желудков. Запускайте программу контроля! - прапорщик перекрестился и запустил аппаратуру. Программа простучала без единого сбоя. На радостный рев прапорщика прибежал полковник. Чем радостней прапорщик рассказывал о том, какая ерунда была, что и он смог бы исправить, тем серьезней становился начальник части. Он отослал своего подчиненного, а потом спросил напрямую:
-Не знаю что ты там делал, но уж точно не то, что увидел прапор. Парень, ты в себе уверен? Ведь если что не так с этой штукой, то не только две звезды с погона упадут, тут небу жарко будет и оттуда звезды посыплются!
-Я с вами в этой же шахте, и завтра буду на пуске, так что я знаю, что делаю. Если передумали, то сейчас мигом все верну назад. Хотите? - на полковника было больно смотреть. В такие минуты мужики седеют. Перед ним стоит пацан, которому кроме своей дурной башки терять нечего, такому верить - быть дураком. И все же он решился.
-Завтра после пуска, если останемся живы, вернешь все назад, и что бы никому ни слова, а я уж тебя не обижу! Сможешь?
- Это без проблем! - Второе, сейчас пойдешь в гостиницу и до пуска будешь сидеть там. Не хочу, чтобы и ты попал в медсанчасть. Черт его знает, что с твоими коллегами, врач им уже любые таблетки давал - без толку. Пролетает по кишкам, как по пустым трубам, даже слышно, как грохочет, и транзитом на выход. Слабаки!
-А офицеры, те что пили с ними, на ногах? -у меня в голове мелькнула шальная мысль, - Вы с прапорщиком вижу не пострадали. Но 5-литровую канистру спирта вы же не в вчетвером раздавили! Я так думаю, что еще четверо болезных имеются, или я не прав?
-А твое какое дело? Это мои люди и моя забота! - да, но у меня возникла мысль как им помочь. Все зависело от того, куда делась вторая бутылка коньяка. В комнате после неудачной пьянки осталась одна пустая коньячная бутылка и канистра из под спирта. Спрашиваю напрямую:
-Товарищ полковник, вы с прапорщиком после спирта коньяк пили? -теперь по лицу полковника пробежало несколько выражений, таких отчетливых, что я все понял, даже не дождавшись ответа. Остатки второй бутылки полковник зажал, и после спирта они с прапорщиком еще приняли коньячку. По всей видимости это и спасло их, и теперь это стало ясно и полковнику. Да, но после этого возлияния бутылка осталась сухой, так что за лекарством придется посылать вертолет. Не дождавшись ответа, я тут же добавил:
-У меня тоже есть бутылка коньяка, может им поможет? - странные люди эти военные. Полковник, схватив бутылку, молча кинулся бежать. Ни тебе спасибо, ни слова про то, что же мне делать. Но поставить вооруженного постового перед дверью комнаты он не забыл, да и пожрать, слава богу, мне организовал. У постового были четкие инструкции, выпускал он меня только в туалет, и дежурил при этом под дверью. От нечего делать пришлось снова лечь спать Проснулся я от мерного рокота. Было уже утро, вся постройка гостиницы дрожала как в лихорадке. Спросонья я подумал, что это землетрясение, но когда окончательно проснулся, то понял, что это Алевтина уходит на свою первую и последнюю прогулку. Эта сволочь в погонах в благодарность даже лишила меня возможности посмотреть, как это происходит. Минут через десять он уже был у меня в комнате. Его радость не знала границ. Увидев мою расстроенную физиономию, он тут же сообразил, в чем причина: "Не расстраивайся сынок, такого в твоей жизни будет еще много. Теперь давай быстро верни все так как было! Это тебе за работу" Он сунул мне в карман довольно ощутимый пакет.
-Вы только прапорщика за мной не ставьте, ладно? - полковник захохотал, - В лазарете сейчас прапорщик, точнее в лазаретном сортире. У тебя еще одной бутылки нет? Отличное лекарство, те шестеро после того как выпили, больше в туалет не просились! А прапорщик мужественный человек, ему уже за час до пуска стало плохо, но от кнопки не отошел, знает, гад, только ему доверю нажимать, рука у него легкая. Но стоять рядом с ним до пуска было тяжело. К награждению буду подавать его, как за боевые заслуги! Не покинул свой боевой пост, пока ракета не ликвидировалась.
Когда под вечер из лазарета выползли двое моих коллег, казалось что даже слабенький порыв ветра может свалить их с ног. Еле передвигая ноги, они добрались до гостиницы. Ничего с ними страшного не было, от этого не умирают. Спирт был из системы противооблединения самолета, сначала он побывал в бачке этой системы на высоте 15000 м, потом долго ехал в скатах машины, пока не добрался до базы. Из под чего была канистра, в которую его налили, я не знаю, но уж точно не из под молока. Как можно пить такую дрянь? Даже информация о том, что пуск произошел нормально их не обрадовала, ведь они-то к этому делу никакого отношения не имели! Еле слышными от слабости голосами они расспрашивали меня, как там все было. Но пока я сидел под охраной часового, у меня появилась мысль как выкрутится. В пакете, который мне сунул полковник, было две моих месячных зарплаты. Прикинулся валенком, мол ничего не видел, ничего не слышал, заперли меня в гостиничном номере, и еще и часового приставили. Думали, что это мы привезли болезнь какую-то. Потом, как поняли, что от спирта это, отпустили, но это уже было после пуска. Больше они меня не расспрашивали.
Зато на рабочем месте после приезда допрос был куда серьезней. У начальника на столе лежала шифрованная телеграмма от командира воинской части, в которой он расписывает нас троих, как гениев инженерной мысли, которые смогли в считанные часы найти и устранить неисправность. Особо отмечались мои заслуги. Меня, как младшего решили выслушать в последнюю очередь. Хорошенькое дело -отремонтировали! Этот полковник как с дуба упал - решил замести следы. Признаться в том, что мы хотя бы пальцем коснулись техники, не согласовав свои действия - это навлечь на свою голову такие неприятности, что и в кошмарах не снятся. Эти сволочи, мои коллеги по командировке не нашли ничего умнее, чем покаяться - мол, самолет, вертолет, хрупкое здоровье, понос, слезы ручьем, и все на меня сворачивают. Дескать, это он остался на ногах и все ремонтировал. То, что это все было от попойки, никто не рассказывал. Теперь уже гроза стояла прямо над моей головой. Как посмел инженеришка, только после института, которого послали как подсобную силу, решиться полезть в схемы. Они же секретные, и у него к ним нет допуска. Моя байка про подозрение на дизентерию, арест, и сидение под стражей сработала для высокого начальства. Дело решено было замять, участников командировки премировать. Мне, как младшему досталось, конечно, меньше всех. Но моего непосредственного шефа такой лабудой не проведешь. Он полковника знал лично. Пришлось рассказать как все было, но только ему. В нем боролись два желания - первое выгнать меня к чертовой матери. Но так он и себя подставит. Сработал второй вариант. На следующий день он вручил мне большой пакет. В нем оказалось две бутылки коньяка. Чтобы я понял, от кого это, рукой начальника было написано: "С благодарностью от засранцев". С моей подачи он расколол и их, с какой радости они "заболели" и рассказал им, чем их вылечили. А меня он подал на повышение - за успешную работу по пуску "Изделия Љ..."