Вольное селение Дровень

     Ничейные земли между Рощами и Дровенем – старое, высохшее к середине лета болото – встретили гостей тишиной. Внешне мало чем отличаясь от аргентских деревень, вольное селение, тем не менее, поддерживало отношения лишь с империей Тахана, так что тропа, ведущая к нему от опушки Рощ, носила условный характер, двигаться по ней приходилось медленно и осторожно: из высоких трав, стелившихся в обе стороны до самого горизонта, запросто могли пожаловать незваные гости.
     Онарион то и дело оборачивался, изучая оставшееся за спиной болото, ничего подозрительного не находил и от этого оборачивался еще чаще. Велен поднял такой щит, что на магическом плане сквозь него не было видно ничего кроме разноцветных пятен. Таисс ограничилась одним едким замечанием на этот счет, ее и саму не отпускали дурные предчувствия. Ардара молчала, но теперь ведьму это не успокаивало.
     И тем страннее было добраться до высокого, укрепленного частокола без приключений. Ворота оказались заперты.
     Маг направил Янтаря вплотную к створкам и несколько раз ударил навесным кольцом по пластине. В плавящейся под заходящим солнцем тишине стук разнесся тревожным набатом. Таисс поправила накинутый на голову капюшон: в Дровене запросто могли быть таханцы, а встречаться со степняками не входило в ее планы.
     Ждать пришлось долго. Наконец, из-за частокола левее ворот показалась голова.
     – Ты кто такой? – мужчина лет сорока охотно поднял бы мага на рогатине, если бы мог.
     – Я маг, мы… – договорить Велен не успел, голова поспешно скрылась, из-за забора раздался грохот. Северянин обернулся к остальным: – Не слишком-то радушный прием.
     Тут ворота приоткрылись и мужчина бочком протиснулся наружу. В руках он держал топор.
     – А точно маг? – уточнил мужик, внимательно осматривая сначала человека, а затем Янтаря.
     – Ворота могу снести, если не веришь, – пообещал северянин. – Или тучи согнать, чтобы дождь шел дюжину дней. Показать?
     – Э, не! Не надомко нам, чтоб дюжину! А эти? – теперь пристального взгляда удостоились эльф и дриада.
     – Эти со мной.
     – А чевонто девка лицо прячет? А?
     – С заклинаниями перемудрила, лицо теперь — краше не придумаешь, – в голосе мага слышались наигранное сожаление и куда более искренняя насмешка, но селянин не разобрал: – Увидишь – до вечера заикаться будешь. Детям кошмары снятся.
     – А… Ну, ладно. Заходите, от прежнего мажика дом остался: вдоль по улице до противоположного конца, не пропустите.
     Поднатужившись, мужик приоткрыл ворота, чтобы прошли лошади. Внутри путников ожидала целая толпа вооруженных тем, что под руку подвернулось, мужчин, и несколько женщин, стоящих на крыльцах ближайших к частоколу домов.
     – Не нравится мне это, – процедила Таисс, когда ласкайл снова оказался рядом с ней. – Они ждали кого-то, но определенно не нас.
     – И что, интересно, стало с предыдущим магом? – эльф незаметно проверил тетиву. – Сбежал или умер?
     – И кто его убил, мне интересно.
     Тем временем из толпы вышел хорошо одетый селянин. Закатанные рукава рубашки демонстрировали внушительных размеров мускулы, да и в плечах мужик был пошире того же Велена раза в полтора.
     – Карий Ерин, – представился он, протягивая магу руку. – Здешний староста.
     – Велен, – парень спешился и ответил на рукопожатие, и глазом не моргнув, когда его ладонь утонула в могучей лапище. – Маг.
     – Вы уже были на болотах, так ведь? – в глазах Ерина блеснуло уважение.
     – Да, мы как раз оттуда.
     – И как, видели их? Много?
     – Кого?
     – Ходячих скелетов, кого ж еще!
     Выходит, все эти рогатины, вилы, топоры и даже полдюжины мечей – не для них, а для очередных некромантских тварей. Как интересно! А ведь стражницы не заметили на болотах никакой активности, ни живой, ни мертвой.
     Велен оглянулся, взглядом призывая Таисс подойти ближе. Дриада спешилась и передала поводья Онариону. Но не успела она сделать и пары шагов, как из-за спин селян ей наперерез бросилась замотанная в лохмотья старуха. Она упала перед ведьмой на колени, запрокинула вверх морщинистое, усыпанное язвами лицо и, поймав ведьму за руку, потянула к себе. Зубов у нее почти не было, голые десны будто жевали воздух, пока старуха, запинаясь, что-то бормотала.
     – Серьги-серьги, остроухие мертвецы, тлен болот поднимется с туманом, – шамкала безумица, притягивая дриаду все ближе и ближе, – против железа им не устоять, против злого огня, но сила их велика, прошлый мажик ушел и сгинул, три ночи прошло, он не вернулся, а они придут, придут за жертвой, за горячей кровью, за теплыми сердцами, живыми глазами, серьги-серьги, остроухие мертвецы, тлен болот на закате поднимется и туман-туман…
     – Когда? – старушечий бред поднял в груди то сдавленное беспокойство, которое вроде прошло у ворот Дровеня.
     – Скоро! – взвыла женщина.
     – Когда?! – беспокойство взвилось тугой пружиной, превращаясь в тянущий зов.
     – Тлен болот на закате поднимется и туман-туман…
     – Велен! – Таисс вырвалась из цепких рук, вернулась в седло и подобрала поводья, – Мы должны вернуться на болота!
     Маг не стал терять времени, без лишних вопросов разворачивая Янтаря обратно к воротам.
     Когда частокол оказался позади, дриада выровняла шаг Пожара, северянин догнал ее и поехал рядом.
     – Они приняли тебя за нового мага, потому что прошлый три дня назад пропал в болотах и, видимо, они написали об этом в Хатиш.
     — Но зачем нам возвращаться? Мы ничего не выяснили про этих ходячих скелетов, они вообще могли быть плодом селянского воображения. Та же нищенка мога навести страху...
     – Это была не просто нищенка, она видит то, что не могут видеть остальные.
     – И она рассказала тебе, что видела?
     – Да. Это не ходячие скелеты, это зомби, остатки орочьих банд. Их как раз от Дровеня теснили в свое время.
     – Ты уверена?
     – «Серьги-серьги, остроухие мертвецы, тлен болот поднимется с туманом», – повторила ведьма, снимая плащ, чтобы не мешал. – Тебе это ничего не напоминает?
     – Ну да, нежить любит туман и Хастаал тоже его любит, но остроухими могут оказаться и эльфы. Не так далеко южные предгорья, там как раз община...
     – Даже эр-эль не носят в ушах столько сережек, чтобы они стали отличительным признаком.
     – К тому же сделать из эльфа зомби куда сложнее, – добавил Онарион.
     – Да, я не подумал, – согласился маг. – Сколько их здесь было?
     – Не очень много, по крайней мере с теми, о которых мне известно, мы должны справиться.
     – Но гарантий нет?
     – Никаких.
     – Ясно. Тогда держись, пожалуйста, у меня за спиной.
     – С какой стати?
     – Я обещал Лэо тебя защитить, если помнишь.
     – А еще ты обещал не путаться у меня под ногами!
     – Точно. Если будешь ехать в трех шагах позади, мне удастся сдержать и это обещание.
     – Велен! – Таисс изо всех сил стиснула поводья, жалея, что это не шея мага. И только потом поняла, что северянину сейчас плевать на все ее протесты. Он поднимал дополнительные щиты. – Хватит уже! Мне ничего из-за них не видно!
     – Постарайся обойтись без магического плана, – сквозь зубы огрызнулся маг.
     Таисс молча потянула Пожара в сторону, обгоняя Янтаря. Чувство, ведущее ее к болотам, из настойчивого, но неясного зова уже переросло в полноценный голос Ардары, но даже он не заменит магическое зрение.
     – Таисс! – рявкнул Велен. И одновременно под копытами Пожара что-то громко хрустнуло.
     Дриада спрыгнула на землю, по пояс утонув в болотной траве, и вытащила меч. Возвращаясь, они здорово ушли вправо, и теперь уперлись в старое поле битвы: повсюду белели кости. Своих таханцы забирали и хоронили с честью, а трупы орков оставляли гнить, считая, что в каждом из них шэрх взял верх над светлой сущностью, и тот, кто к ним прикоснется, непременно «заразится». Неупокоенные банды, что может быть лучшим материалом для некроманта?
     Таисс глянула на горизонт: солнце уже почти коснулось земли.
     «Ардара-создательница, я коготь, стоящий на страже твоей, огонь, пылающий во имя твое, прошу тебя, всевидящая и всемогущая, дай мне глаза, чтобы видеть зло, дай мне уши, чтобы слышать зло, дай силу моим рукам, чтобы справиться со злом. Ардарий а-создательница, я дочь, покорная воле твоей…»
     Туман наползал. Густой и бесшумный, он плотно укутывал болото и рождал в животе парализующий страх. Ветер стих окончательно, слышно было лишь дыхание лошадей.
     – Мы справимся с ними, – Велен оказался рядом прежде, чем Таисс уловила волчий запах слева от себя. – Особенно, если ты добавишь нам света. Не бойся.
     Откуда ему было знать, что девушка боялась не столько предстоящего боя, сколько распознать среди нежити кого-нибудь из банды Абалдая Ушастого, когда-то давно не погнушавшегося подобрать в лесу умирающую от голода малолетку.
     Ардара позвала. Таисс запустила в воздух над головой большой огненный шар, зависший вторым кровавым солнцем и рассыпавшийся дюжинами искр, на несколько коротких мгновений разгоняя туман.
     Из всей битвы дриаде больше всего запомнились три вещи: как мерзко туман полз из орочьих глазниц; как устрашающе шипела ящерка Ахея, когда лезвие меча встречалось с ржавым оружием нежити; и как они с Веленом угадывали маневры друг друга, успевая прикрыть и себя, и эльфа, расстреливавшего некромантских тварей из-за их спин. Остальное застилала неожиданно сильная ярость Ардары. Злой огонь. Шэрх против шэрха.
     Когда все закончилось, ведьма благодарно потерлась щекой о голову саламандры, с лезвия меча перебравшейся на плечо под самое ухо. Ящерица довольно коснулась горячим языком кожи и скрылась под одеждой, прогоняя напоследок оставшуюся от тумана сырость. Дриада обернулась к магу.
     – Смотри-ка, – улыбнулась она, – действительно справились!
     – Угу, – буркнул Велен, запрыгивая в седло. – Пора возвращаться в деревню.
     – Что-то не так?
     – Поехали, – отмахнулся маг и развернул Янтаря. – Не хочу здесь ночевать.
     «Ладно, демоны с тобой», – подумала девушка, пуская Пожара следом.
     До самого частокола маг гнал коня так, словно нежить все еще преследовала их по пятам. Ждать, пока откроют ворота, не стал, направив в них мощный, но на удивление неуклюжий порыв ветра, то ли надломивший запирающее створки изнутри бревно, то ли выбивший его из гнезд: в приоткрывшийся проход Янтарь протиснулся бочком, но Пожар и Венок вошли свободно. Дровенцы жались в стороны и явно готовы были увидеть кого угодно кроме ушедшей на болота компании. Таисс, было, придержала коня, чтобы объяснить им, как обстоят дела, но Велен снова прибавил скорости – и дриада оставила селян на откуп эльфу. Да и светиться перед дровенцами лишний раз не стоило.
     Староста не соврал: пропустить дом предыдущего мага даже в темноте оказалось сложно. Хлипкая ограда не внушала ровным счетом никакого доверия, да и засов на калитке был скорее для вида, но все вокруг светилось от охранной магии. Во дворе, левее вытоптанной к крыльцу дорожки, стоял колодец. Справа мимо дома вела еще одна тропинка: в зарослях малины, судя по запахам, было отхожее место, а за домом наверняка прятался маленький огород. Само строение не отличалось большими размерами: внутри хорошо, если кухня и комната. Одно окно выходило на ту же сторону, что и входная дверь, были ли еще окна – непонятно. Жить бы здесь Таисс не хотела, но для одной-двух ночей дом вполне подходил.
     А вот Велен был другого мнения: парень грузно спешился и помедлил, прежде чем толкнуть калитку. Потом нехотя ввел Янтаря во двор, но даже привязывать не стал: бросил поводья и зашагал к дому.
     — Велен? – дриада в очередной раз окликнула мага и в очередной раз безрезультатно. Ничего не оставалось, кроме как набросить на калитку крючок и побежать за северянином.
     За входной дверью обнаружились маленькие полутемные сени, в нос ударил запах старых трав и паутины, висящей под потолком.
     — Велен!
     Человек обернулся. Набрал в грудь воздуха, но вместо ответа помотал головой и начал медленно снимать куртку. Да так и рухнул на пол, успев стянуть ее только с правого плеча.
     — Эй-ей-ей-ей-ей! – Таисс упала возле мага на колени. Рука нащупала мокрое тепло, которое пульсировало и разрасталось под пальцами. Пахнуло гнилой кровью пополам с плесенью. – Проклятье…
     Ши-ен – самый простой, но очень действенный яд, излюбленный у орков. Они травят им оружие, превращая царапины в смертельные раны. Чудо, что маг продержался так долго, прежде чем потерять сознание. Но сейчас яд вместе с кровью распространялся по всему телу.
     Таисс ногой распахнула дверь между сенями и кухней и с трудом затащила мага внутрь.
     «Ардара, помоги мне, — выдохнула дриада, — я могу его спасти. Не дай мне ошибиться».
     На пол полетели деревянные миски и пара кружек, глиняный горшок девушка в последний момент придержала и осторожно поставила в холодную печь. Воды во фляге – хвала богам! – оказалось достаточно, как бы еще глину теперь не расколоть заклинанием.
     — Велен, Таисс, там ваши лошади… — входная дверь лязгнула. – Лиот, что тут происходит?!
     — Пожалуйста, надо уложить его на стол, — ведьма едва разжала губы, сосредоточенно грея воду. – Это ши-ен, нужно обработать рану.
     — Ты уверена? – Онарион осторожно закинул руку мага себе на плечо и приподнял его, — Ши-ен быстро распространяется, а он же доехал обратно.
     — Он маг щитов, — рука предательски дрогнула, пламя взметнулось вверх, но горшок остался цел. – Ши-ен прост, как таран, хорошая блокировка способна остановить его распространение на некоторое время. Но сейчас каждый удар сердца на счету.
     — Ты хорошо разбираешься в ядах?
     — Только в орочьих.
     Наконец, вода закипела. Таисс отлила часть кипятка в кружку, поставила ее на край стола у ног северянина, потом вытащила из висящей через плечо сумки завернутый в полысевшую от времени замшу походный набор скальпелей. Выбрала один, бросила его в кипяток и сыпанула следом обеззараживающий порошок из флакона. Пока раствор шипел, вытащила у мага из голенища нож и распорола куртку, а следом за ней и рубашку, уже начавшую покрываться едкой зеленоватой пеной. Рана практически закрылась черной коркой, сквозь которую продолжала сочиться гниль, и выглядела ужасно. Велен был так бледен, что даже губы приобрели сероватый оттенок, дыхание его почти не ощущалось.
     Таисс обернулась к замершему рядом остроухому:
     — Пожалуйста, принеси еще воды.
     Вспомнить все, чему учили в монастыре и потом – в лагере у Живых камней, где под завалами оказалось несколько гномьих поселков. Но одно дело – резать и зашивать тех, кого видишь впервые, и совсем другое…
     — Если ты вздумал умереть, — Таисс занесла скальпель и облизала губы, — то выбрал неподходящее время. И не ту компанию.
     Она резала, давила на рану, чтобы заставить яд выйти, и опять резала, не давая черной корке нарасти снова. Вернулся Онарион, растопил печь, поставил в нее котел с водой.
     — Он выживет?
     — У него нет другого выхода, — оскалилась дриада.

     Он видал дриад-лекарок за работой: у некоторых из них, сдержанных и холодных, в пальцах плясали тонкие хирургические ножи, другие воплощали сострадание и тепло, но тем не менее отвертеться от горьких микстур из их рук не представлялось возможным, третьи, задумчивые и, кажется, вечно удивленные, без труда находили причины любых хворей и назначали верные лекарства. Таисс не была похожа ни на кого из них. Она действовала расчетливо и точно, но рука заметно дрожала. Перед тем, как взяться за скальпель, девушка задумывалась на долгий вдох – и причиной тоже был страх. Но за страхом стояло кое-что еще, Онарион назвал бы это упертостью: отвоевать мага у смерти оказалось для ведьмы делом чести. Если бы парень тонул в трясине, она бы тащила его оттуда, вцепившись руками, ногами и, если этого недостаточно, зубами, рискуя надорваться, но тащила бы. Как сейчас.
     Зрелище было то еще. Убедившись, что его помощь больше не понадобится, эльф предпочел выйти к лошадям. И только на крыльце понял, как сильно в доме пахло гнилью, кровью и смертью.
     Как все-таки быстро хорошее сменяется плохим. Ведь только что он рассказывал дровенцам, что все закончилось и с болот к ним больше никто не сунется, а теперь, возможно, придется закапывать мага на ближайшем кладбище. Страшный сон какой-то.
     Онарион тяжело вздохнул и опустился на ступени крыльца. Дерево успело промокнуть от вечерней росы, но эльфу было все равно. Он закрыл глаза и привалился спиной к оставшемуся от перил столбу, позволяя навалившейся усталости прогнать мысли. На печке куда теплее и уютнее, но…

     С каждым разрезом, с каждой порцией гнили, которую приходилось выдавливать из раны, с каждым ударом сердца, отмеряющим безжалостное время, Таисс все сильнее хотелось бросить скальпель, забиться в угол и разрыдаться. Почему у Велена все время получалось ее прикрывать, а сама она не справилась?! Вдруг он получил этот удар, спасая ее шкуру, а она даже не заметила, да еще и злилась на него всю обратную дорогу за непонятную спешку и молчание… И что она будет делать, если он умрет?
     Но пока в груди клокотали эмоции, руки и голова делали свое дело: резали, давили, слушали сердце, разжимали зубы черенком ложки, чтобы по каплям влить поддерживающий эликсир. Онарион сделал все, что мог, даже нашел где-то пару чистых полотенец и тихо вышел, за что Таисс была ему только благодарна.
     Плакать она будет потом.
     Наконец, из раны пошла чистая кровь и черная корка не стала нарастать по краям. Дриада вытерла лоб и бросила скальпель в остатки обеззараживающего раствора. Пока она будет шить, лезвие очистится, а там останется только вернуть человеку долг.
     Хорошо, что парень ничего не чувствовал: иголка аж плясала в непослушных пальцах. Шить Таисс никогда не любила. Благо хоть на оборотнях все заживает бесследно, иначе щеголять бы магу с кривым шрамом всю оставшуюся жизнь.
     — Зато уж точно никогда бы не забыл, — процедила дриада сквозь зубы. Сама она это лето не забудет, даже если будет очень стараться.

     Проснулся эльф от того, что кто-то осторожно трясет его за плечо. Темнота сгустилась, вечер сменился ночью, на небе вовсю сияли звезды.
     — Мне нужна твоя помощь, — заметив, что остроухий уже не спит, Таисс выпрямилась и вытерла лоб рукавом, — одна я его на кровать не перенесу, а стол для двоих слишком мал.
     — Для двоих? – эхом уточнил эльф, поднимаясь и охая от боли в затекших ногах.
     — Он потерял много крови, я поделюсь своей. Дриадская кровь подходит кому угодно.
     — Даже твоя?
     Таисс вздрогнула. Несколько мгновений она размышляла, стоит ли говорить ласкайлу о том, как на самом деле обстоят дела, и в конце концов решилась.
     — Доля вампирской крови во мне недостаточно велика, чтобы это имело значение. Более того, магу ее свойства не передадутся. Нельзя сделать кого-то вампиром, даже если полностью заменить его кровь вампирской. Так же, как нельзя сделать кого-то вампиром, укусив его. Это все детские сказки.
     — Что же тогда остается?
     — Ничего. Ты или рождаешься вампиром, или нет. Есть еще полукровки, но это уже совсем другая история. Пойдем, Онарион, нельзя терять время.
     В доме стало видно, что Таисс с ног до головы в крови, даже лицо вымазано бурым. Лежащий на столе маг выглядел почти мертвым. Лицо северянина заострилось и вернуло себе мальчишеские черты, теперь ему можно было бы дать лет пятнадцать, не больше.
     — Не думал, что ты так хорошо разбираешься во врачевании, — эльф осторожно поднял человека на руки и понес в комнату.
     — Все, кто был в Живых камнях, хорошо разбирается, — дриада подхватила сумку и пошла следом.
     — Тебя-то как туда занесло? – Онарион слышал об оползне, завалившем дюжину, а то и больше, гномьих поселков, но не думал, что дриады отправляли туда малолеток, — И Тиалия отпустила?
     — А что еще она могла сделать? Там нужна была каждая свободная пара рук. За меня сама настоятельница просила.
     — Дриада помогла эльфу устроить мага поудобнее и осторожно накрыла его хозяйским одеялом, себе положила рядом еще одно, походное. Онарион сделал шаг в сторону, чтобы не мешать, и с интересом следил за ее манипуляциями. Из сумки на кровать перекочевал маленький сверток: ткань мягкая, в нескольких местах перехваченная тонким шнурком. Рядом лег флакон, на две трети заполненный ярко-синей жидкостью, и ложка, явно многое повидавшая на своем веку.
     Дриада развязала узелок и извлекла на свет стеклянную колбу, плотно закупоренную такой же стеклянной пробкой. Внутри лежал подвявший стебелек какого-то невиданного растения, покрытый мелкими иголками как репей.
     — Не спрашивай, — ответила дриада на немой вопрос, но, подумав еще мгновение, все-таки сдалась, — вампирские штучки. Я сама плохо понимаю, как это работает. Но, главное, работает. Разбуди меня, если я сама не проснусь к полудню.

     Разжимать магу зубы пришлось черенком ложки, изрядно добавив последней боевых «шрамов». От синего зелья его губы приобрели неповторимый оттенок, теперь парень стал так похож на мертвеца, что впору было вызывать некроманта.
     — Я не некромант, — прошептала Таисс, чувствуя, что сейчас расплачется. — Но и ты не умрешь, хвала мастеру Эве. Не посмеешь.
     Вытряхнутый из колбы стебель скрутился дохлым червяком, но стоило дриаде прижать его «листочек» к запястью, как крючки-иголки хищно вздрогнули и припали к пульсирующим сосудам. С каждым «глотком» крови, еще слишком маленьким, чтобы дриада могла его почувствовать, растение набирало силу, росло, обрастало новыми листьями и требовательно тянулось в пространство, ища вторую жертву.
     Девушка справилась с желанием расчесать зудящую от иголок кожу и устроилась рядом с магом так, чтобы до утра не тревожить ни себя, ни его, и при этом хоть немного выспаться. Переливание крови с помощью жизнетока — процесс долгий и донор обычно проваливается в глубокий сон. Проснуться утром и выяснить, что тело насмерть затекло — не лучшее окончание процедуры.
     Руки у парня были холодными, как лед. Таисс убедилась, что стебень хорошо закрепился, и улеглась, свернувшись калачиком. Ее начал пробирать озноб, не спасало даже одеяло. Напряжение вечера дало о себе знать: стоящие комом в горле слезы сами собой хлынули из глаз.
     Дурочка. Возьми себя в руки! Что тебе за дело до этого северянина? Люди умирают, это случается сплошь и рядом по причинам куда меньшим, чем орочий яд. Да, печально, но не настолько же!
     «Но он спас тебе жизнь, — напомнил внутренний голос. — И, возможно, нарвался на отравленный клинок, спасая ее снова. Ты по-прежнему хочешь от него избавиться?».
     Избавиться... Вновь обрести почву под ногами. Жить дальше, забыв об этом волчьем запахе, карих глазах, ласковых пальцах, убирающих волосы с твоего лица...
     Таисс осторожно просунула ладонь под руку мага, легонько сжала. Нет, не этого ей хотелось сейчас. Не этого. Рыси — большие, опасные кошки, но все же кошки. А кошки приходят, когда болит. И забирают боль себе.
     «Мое место здесь, — подумала Таисс. — Рядом с тобой. Кошкой лежать у твоих ног, защищая от тоски. Чтобы она отпустила твое сердце. Ты не умрешь, мальчик с севера, потому что мое место рядом с тобой. И я тебя не отпущу. Слышишь? Не уходи. Слушай мой голос, северянин, слушай и иди на него. Я здесь. Я не отпущу тебя. Я хочу, чтобы ты вернулся. Слушай меня, я кое-что тебе расскажу. Когда дриады танцуют, по-настоящему, на Канве, музыка — вот, что дает им шанс вернуться. Если перестать ее слушать — слишком большой риск очутиться на Грани и уйти в Хаос. Перед Хаосом практически невозможно устоять. Поэтому нужно слушать музыку. Я бы спела тебе, если бы у меня был голос. А так я могу только разговаривать. Но ты слушай меня, пожалуйста. Когда возвращаешься, приходится идти через темноту, не видно ничего, если бы не музыка... Вернись ко мне...»

     Утром она проснулась сама. Несколько ударов сердца приходила в себя, вспоминая, кто она, что здесь делает и почему лежит, уткнувшись макушкой в человеческий бок. От слабости немного болела голова, рука, к которой присосался жизнеток, все-таки затекла, пальцев Таисс не чувствовала. Стебелек, выполнив свое предназначение, отвалился от руки Велена, и вяло повис, держась только за дриадское запястье. С трудом сев на кровати, девушка очень аккуратно подхватила стебель, нащупала колбу и упаковала жизнеток обратно.
     Теперь маг. Ночь прошла не зря, Велен больше не напоминал свеженькое умертвие, хоть и продолжал иметь вид бледный и зеленоватый. Еще сутки он будет крепко спать, потом еще пару дней — лежать в кровати, набираясь сил. За это время можно оторваться и основательно запутать следы. Все, что от нее зависело, Таисс сделала, если оставить Онарионы эликсир, он сможет позаботиться о маге самостоятельно...
     Всю левую руку от пальцев до плеча крутило мелкими судорогами, но Таисс, прикусив губу, откинула одеяло и встала. Голова кружилась, желудок возмущенно требовал еды, во рту стояла сушь, как в сердце Таханской пустыни, разве что песок на зубах не скрипел.
     Дриада вышла в кухню и долго пила из ковшика, жадно черпая из ведра холодную колодезную воду. Явно эльф постарался. Самого остроухого в доме не оказалось, но утро было поздним, ласкайл мог греться на солнышке во дворе или пойти прогуляться по селению. Сама бы она так и поступила: после вчерашних процедур вся кухня была забрызгана кровью, гноем и демоны знают чем еще, и теперь, когда согнце начало припекать, вонь от всего этого только усиливалась. Ничего, плотный завтрак, сеанс медитации — и можно безбоязненно взяться за тряпку. Хотя нет, пожалуй, сначала медитация, потом уборка, а потом уже завтрак, в таком беспорядке ни есть, ни готовить совершенно не хочется.
     И тут дриадский взгляд, еще не вернувший себе привычную ясность, остановился на вещах мага, заботливо принесенных эльфом накануне. Чересседельные сумки сиротливо приткнулись в углу, одеяло, скрученное в тугой сверток и завязанное широким ремнем, укатилось под скамью, но оно девушку совершенно не интересовало, а вот сумки...
     Здравый смысл и наследие банды Абалдая Ушастого требовали провести тщательный обыск. Лучшей возможности узнать больше о северянине может и не представиться, а так — есть шанс узнать, действительно ли у Велена нет никаких скрытых мотивов. Вдруг на дне мешка спрятан кошелек с аргентским золотом? Парень, конечно, догадается, что в его вещах кто-то рылся, но у нее будет вполне разумное оправдание: искала бинты, чистую рубашку, снадобье какое-нибудь. Мало ли что могло понадобиться для спасения человеческой жизни.
     Но девочка, уснувшая ночью под боком у мага в слезах и соплях, и слышать не хотела о том, чтобы копаться в его вещах. Это для Велена у нее припасено оправдание, а для себя самой? Влезть в его сумку то же самое, что расписаться в категорическом нежелании установить между ними хоть какое-то подобие доверительных отношений. А девочке почему-то очень хотелось дать человеку шанс.
     Чувства или здравый смысл?
     Таисс тихо застонала и вышла вон, подальше от соблазнов.
     На свежем воздухе стало полегче и физически, и морально. Девушка удобно устроилась на крыльце, опершись спинок о косяк входной двери. Солнце еще не повернулось в эту сторону, на ступеньках было прохладно, порывистый ветер трепал волосы, бросал их в лицо. Убрать после себя в доме, собрать вещи и... Но дриада знала, что не уедет. Не сможет.

     Он лежал на земле, теплой и сырой после дождя. Дышать трудно, как будто все ребра переломаны, перед глазами молочная пелена, руки и ноги тяжелые, как утесы, а с головой и того хуже. И только в области живота что-то шевелилось. Приподнять голову, чтобы что-то рассмотреть, не представлялось возможным, но очень скоро все стало ясно само собой. Сквозь него проросло дерево. Тонкий ствол достаточно вытянулся, чтобы его верхушку можно было увидеть и не поворачивая головы. Несколько веток тянулись вверх, к солнцу, которое должно быть где-то за этими плотными облаками, но другие — стелились по земле, мягко опутывая все тело от пяток до ключиц.
     Кокон был теплым и мягким, его ритмичная пульсация заставляла кровь ровно бежать по венам, баюкала, дарила покой. Ему слышался шепот, слов было не разобрать, но голос Велен узнал сразу. Тихий девичий голос.
     Маг прикрыл глаза и улыбнулся. Лицевые мускулы не слушались, но хотя бы в мыслях у него получилось. Он снова закрыл глаза, послушный дриадскому шепоту, и провалился в темноту...
     ...На этот раз слабость была естественная. Организм по первому запросу выдал все, что случилось с ним за последнее время: и отравление, и блок, и операцию, и потерю крови, и последующее за ней переливание. Сколько он спал, интересно?
     Голова словно в предыдущем сне, в горле пересохло, все тело ватное, даже пальцы в кулак сжать — и то проблема. Но он живой. Дриада, на которую он так надеялся, когда гнал Янтаря к дому, справилась. Умная, хорошая девочка... Он правильно сдала ставку — и выиграл себе еще немного жизни. Кровь за кровь, ведьма отдала свой долг сполна.
     Постель пропахла горьчцами. Таисс спала здесь — и это почему-то казалось новостью получше, чем спасенная жизнь. Но ни в спальне, ни на кухне дриады не оказалось, более того, в доме царил порядок, близкий к идеальному: посуда расставлена по местам, полы вымыты, воздух подслащен сухими травами, сумки аккуратно составлены в угол возле двери, в печке, насколько можно судить, спрятана еда... Вряд ли такое положение вещей было обычным для берлоги мага-одиночки. Таисс постаралась. Напоследок.
     Встать с кровати и дойти до ведра с питьевой водой не представлялось возможным, позвать эльфа (вряд ли остроухий сбежал вместе с дриадой, ему природное благородство не позволило бы бросить раненого напарника одного) — тоже. А пить хотелось до одури. Хоть бы кружку возле кровати оставили, что ли...
     Но раньше, чем Велен успел совершенно выбиться из сил, пытаясь хотя бы сесть, лязгнула щеколда и в кухню вошла дриада. Маг так и застыл, привставший на локте и с идиотской улыбкой во все лицо.
     Мало того, что ведьма не удрала, так она еще и явилась пред ним в том самом образе прелестной селянки, который так любят использовать, когда отдают младшему сыну большого знатного рода маленький надел в богами забытой глуши. Хотя нет, селянка из дриады получилась куда убедительнее.
     На девушке было очень простое платье из выбеленного льна, длиной по щиколотку, подпоясанное тонким ремешком. Рукава прикрывали локти, но не доставали до запястий. Волосы Таисс заплела в две косы, которые струились теперь по груди. Ноги ее были мокрыми от росы, к животу дриада бережно прижимала глиняный кувшин. Судя по запаху — парное коровье молоко.
     — Ну и куда ты собрался? — Таисс поставила кувшин на стол и подошла к кровати. Не терпящим возражения движением потрогала лоб, поправила подушки, чтобы магу было удобнее. — Пить хочешь?
     — Ужасно.
     Звук льющейся воды был самым прекрасным звуком на свете.
     — Молока не предлагаю, — дриада вернулась с кружкой, присела на край кровати, подогнув под себя одну ногу. Помогла магу напиться, но даже так он пролил себе на грудь почти столько же, сколько выпил. На зубах остался странным медный привкус, как будто от лекарства. — Как ты себя чувствуешь?
     — Живым.
     — Это радует, — девушка так улыбнулась, что Велен сначала решил, что ему померещилось. — Слабость будет еще несколько дней, от нее никуда не денешься. Но в целом все гораздо лучше, чем могло бы быть. Надо было сразу мне рассказать про яд.
     — Не подумал. Прости.
     — Еще раз так «не подумаешь» — и я сама тебя убью.
     Велен очень постарался, чтобы приступ кашля сошел за смех.
     — Почему ты. Не уехала?
     Таисс отвела глаза и попыталась встать, но маг неуклюже схватил ее за руку и удержал.
     — Мне приснилось. Что ты дерево. И выросла у меня. Из живота.
     Теперь уже ведьма рассмеялась.
     — Этот кошмар вырос из прогулянных лекций по расоведению. Если ты вообще знаешь, что такое расоведение. Дриады не превращаются в деревья и тем более не растут ни у кого из живота. Могу поклясться... ну... Вот в Северном Престоле по улицам медведи средь бела дня гуляют?
     — Медведи? — парень опять закашлялся, — Нет.
     — Ну вот и дриады в деревья не превращаются.
     Но мага это не убедило. Особенно на фоне станного кровоподтека, украшавшего запястье, за которое он ухватился. Как будто след от нескольких дюжин уколов.
     — Что это?
     Таисс пожала плечами.
     — Синяк.
     Голова шла кругом, вытягивать из ведьмы информацию по крупица не было сил. Велен закрыл глаза — и почувствовал, что проваливается обратно в сон.
     — Спи, — дриада осторожно высвободила руку и встала, — тебе это сейчас нужно.
     — Я слышал тебя. Во сне, — сонно проговорил маг. — Ты больше не сбежишь?
     — Нет.
     — Пообещай мне.
     — Обещаю.

     Когда маг снова уснул, Таисс налила себе кружку молока и вернулась во двор. За домом ее ждал эльф, как раз успевший обновить торчащие на воткнутых в землю столбиках яблоки — прежняя партия валялась на земле, изрядно потрепанная плетью. Дриада нашла ее в сенях во время уборки и попросила остроухого дать ей несколько уроков. Урок растянулся на весь день и продолжился этим утром, девушка оказалась терпеливой ученицей. А Онарион был рад возможности с пользой убить время.
     — Приступим? — он подал дриаде плеть. Орудие старое, но добротное.
     Таисс залпом допила молоко, вытерла губы и поставила кружку на траву.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"