Алсана Злолотце
Линия жизни: Пламя в ладонях

Часть 1
Пролог

     Дочь наконец-то уснула. Иссилена погладила девочку по голове и вышла из спальни. При ее появлении сидящий за столом эльф отставил в сторону кружку, которую до этого задумчиво крутил в руках.
     – Уснула?
     – Да.
     Женщина по привычке обошла комнату, проверяя, не остались ли где-нибудь на виду ножницы, иголки или нож. Это было не просто материнской осторожностью: когда растишь Зоркую, приходится соблюдать некоторые правила. Например, следить, чтобы ребенок ни в коем случае не имел дела с колюще-режущими предметами. Когда Рысенышу исполнится семь и дремлющий в ней дар пробудится, из запретного списка исчезнут вилки, ножницы и прочая утварь, но сейчас, пока ей еще нету трех, приходится быть особенно внимательной.
     Закончив, дриада села за стол напротив гостя и улыбнулась:
     – Не знаю, чем ее так пленила легенда об Ардаре, но видят боги, я повторяю ее едва ли не каждый вечер. Почему у тебя она все время просит новых колыбельных, а от меня готова слушать только это?
     – Может быть, ты все-таки передала ей частицу своего дара, и Рысеныш предчувствует свою судьбу?
     – Нет, Лэо, моя дочь чистокровная Зоркая, дара провидения у нее нет. Эмпатия есть, но вся она пойдет на связь с Ардарой. И хвала Высоким, это была бы слишком гремучая смесь.
     Иссилена наполнила свою кружку травяным отваром, сделала несколько глотков и вновь поставила ее на стол. Их с эльфом взгляды встретились, несколько мгновений женщина держалась, но потом все же опустила глаза.
     – Почему ты не позволяешь мне остаться, Исси? – Лэо протянул руку и подцепил подбородок дриады, заставляя снова на себя посмотреть. – Вы обе в опасности, и ты, и Рысеныш, с вами должен быть кто-нибудь, кто смог бы…
     – Лэо, ты не воин и не маг, ты менестрель! Как, скажи на милость, ты собираешься нас защищать? Бить подозрительных прохожих гитарой по голове? И как, по-твоему, я должна буду объяснить Эрдону, почему живу с бывшим возлюбленным? В этом доме, заметь, всего одна кровать.
     – Я могу спать на лавке.
     – Это ничего не меняет.
     – Исси, уже три года ничто ничего не меняет. Эрдон никогда не приедет за тобой. Упорствуя, ты лишь подвергаешь опасности себя и дочь!
     – Я даю ему шанс.
     – Бессмысленно давать шанс тому, кто не хочет им воспользоваться.
     – Лэо, если я вернусь из Яшны домой, если только я пересеку границу Рощ, Тиалия уже никогда не позволит Эрдону увидеть дочь. Все будет кончено. Поэтому я остаюсь здесь.
     – Но ты ведь знаешь, что творится. Не можешь не знать! Хочешь остаться – оставайся, но позволь мне хотя бы забрать Рысеныша, пока не поздно!
     – Нет, Лэо! Я никогда не позволю тебе забрать его дочь! – взвилась дриада, и тут же прикрыла рот ладонью. – Высокие, прости… Прости, Лэо, я не должна была так с тобой говорить, я уверена, что ты любишь Рысь так, как будто она – твой ребенок, но…
     Иссилена замолчала. Эльф тоже молчал, рассматривая царапины на столешнице. Видят боги, он бы все отдал, лишь бы красноволосая девочка, спящая за стенкой, действительно была его дочерью. Но понимание пришло слишком поздно, к тому моменту он уже потерял и любимую женщину, и шанс все исправить.
     – Лэо, – женщина протянула руку, накрывая пальцы менестреля ладонью, – дай мне еще немного времени. До осени. Если до вересклета Эрдон не заберет нас, я вернусь в Рощи. Вернусь к тебе.
     Менестрель не поверил своим ушам.
     – Обещаешь?
     – Да, Лэо. Ты ведь дождешься осени?
     Эльф мягко перехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал.
     – Обязательно.

     – Госпожа задержится надолго? – стражник у городских ворот с легкой подозрительностью осмотрел пыльную, кое-где рваную одежду путницы и вновь перевел взгляд на лошадь. Очень уж хороша была кобылка для такой невзрачной хозяйки.
     – Госпожа собирается переночевать, – устало отозвалась всадница, расправляя плащ. Показалось голенище сапога. Обувь на девушке оказалась добротной, из хорошей кожи. Судя по всему, в Эйствен пожаловала очередная наемница, такие могут вырядиться в плащ, больше похожий на лохмотья, но никогда не станут экономить на оружии, обуви и лошадях. Хотя тонконогое и нервное животное мало подходило магичке-наемнице, скорее всего, кто-то из нанимателей предпочел таким образом оплатить ее услуги.
     – Желаю удачной охоты, – стражник лениво козырнул и отошел в сторону.
     Впервые за три дня Таисс пожалела, что швырнула в лицо отцу именной перстень: сунуть бы стражнику под нос символ королевского рода – по струнке бы вытянулся и не посмел бы от скуки устраивать допрос уставшей и проголодавшейся королевне. Но что сделано, то сделано, назад пути нет, а даже если бы и был – Таисс не собиралась по нему идти. Поесть, переночевать, а утром – дальше в Серебряные Рощи, чтобы успеть к празднику Атла-саэн.
     Дриада не могла толком объяснить, почему для нее было так важно вернуться на родину именно к этой дате. Да и само по себе возвращение — мероприятие сомнительное, но усталость и опустошенность, которые все шире разрастались в сердце девушки, были сильнее.
     В животе забурчало. Таисс поспешно тронула Принцессу каблуками, пуская быстрым шагом вдоль обочины в сторону бедных кварталов. Увы, денег на ужин и комнату в более-менее пристойном заведении у нее не хватит, разве что Принцессу ночлегом обеспечить. Впрочем, на себя она как-нибудь заработает, хвала богам, не в первый раз.
     Подумав, Таисс откинула назад скрывавший лицо капюшон. Две толстые длинные косы, украшенные бусинами, перьями и прочей пестрой мелочью, поползли по плечам кроваво-красными змеями. Вряд ли кто-то в городе узнает ее, а в капюшоне жарко и голова гудит, как колокол.
     Через две улицы и переулок девушка отыскала трактир, подходящий под ее скромные материальные возможности. Нет, все-таки более неудачное бегство из дому придумать сложно: почти без денег, в старой, латаной одежде, благо, хоть новые сапоги купила за несколько дней до, а то прежние отчаянно просили каши. В довершение ко всему – Принцесса, глупая, нервная кобыла, на такой разве что по городу прогулочным шагом кататься на зависть толпе. Ибо какая королевна отправиться в долгий путь верхом, а не в карете? В смысле, какая нормальная королевна?
     «Даже у твоей кобылы воспитание лучше! – бросил ей в запале отец. – Потому что растили ее на королевских конюшнях, а не демоны знают где!»
     Это стало последней каплей. Все, хватит с нее. Никаких больше дворцов, приемов, балов и женихов знатных кровей. А самое главное – этих запоздалых отеческих нравоучений, больше похожих на попытку выместить на дочери злость за то, что она-то хорошо знает, кто виноват в смерти ее матери.
     Неприятные мысли породили в пустом желудке настоящую бурю. Таисс дернула толстый шнур колокольчика, висящего под блеклой, едва различимой вывеской.
     – Чего госпожа желает? – служка лет десяти просунул вихрастую голову в щель между створками ворот, оценил гостью взглядом и разом заскучал.
     – Лошадь забери, – Таисс бросила мальчику последние монеты из кошелька и легко спрыгнула на землю. Трактир назывался «Перекрестье судеб». И кто только такие названия выдумывает?
     – Вычистить не забудь! – девушка отвязала от седла две сумки: одну – поменьше – пустила через грудь поверх ремня, к которому крепились ножны меча, вторую – побольше – закинула на плечо. – Увижу утром, что схалтурил – уши надеру.
     – Угу, – буркнул мальчик. Дриада без лишних слов сунула ему под нос кулак. Подействовало без всякого перстня.
     Вот бы внутри оказался менестрель, тогда проблемы с деньгами решатся в считанные минуты. Дриада, умеющая танцевать, и аккомпаниатор, умеющий извлекать хотя бы некое подобие мелодии из имеющегося инструмента, заработают на пристойный ужин в самом худшем случае за три танца. И не важно, что наряд у девушки неподходящий. Строго говоря, этот наряд в принципе подходил только для насильственного отъема денег у посетителей, но такой вариант Таисс отмела.
     В большом помещении людей набилось как огурцов в бочку у расторопной хозяйки. Судя по запахам, кормят здесь так себе, значит, или дешевая выпивка, или сплетни. Ну да, «Перекрестье судеб», наверняка каждый третий из сидящих за столами как раз обстряпывает какое-нибудь дельце. Жаль, что деньги нужны прямо сейчас, а то можно было бы наняться.
     Менестреля в трактире не оказалось. Досадно. Придется использовать запасной вариант. Зарабатывать придуманными наспех предсказаниями Таисс не любила. Она «предвидела» только хорошее, хотя за плохие предсказания иногда платят в разы больше, как будто таким образом можно откупиться от богини Иннэ, заведующей судьбами всего живого. Но даже несмотря на то, что хорошее предсказание еще никому не помешало, на языке потом долго чувствуется привкус глупого, ненужного вранья. Да и вряд ли Иссилене, настоящей провидице, понравились бы эти выходки дочери.
     Желая побыстрее разделаться с неприятной частью вечера и приступить к ужину, дриада взглядом отыскала хозяина трактира и известными во всех землях жестами спросила разрешения поработать. Тот недоверчиво нахмурился. Таисс спешно показала, что проблем не будет. «Если что – стражу позову», – так же молча предупредил ее трактирщик. Но препятствовать не стал.
     Девушка сняла с плеча тяжелый мешок и осторожно поставила его в угол, где оставляют крупные вещи, сверху пристроила меч, сумку с инструментами, прикрыла все это плащом. Желудок снова заныл.
     Выбирая потенциальную жертву «предсказания», девушка старалась полагаться на интуицию и действовать настолько быстро, насколько возможно. Стоило ей хоть на мгновение задуматься над кандидатом – и фальшь в голосе «провидцы» мог услышать даже глухой на полтора уха гном.
     Вот и сейчас она едва бросила взгляд в сторону сидящего за ближайшим столиком молодого человека и тут же поинтересовалась:
     – Господин желает заглянуть в будущее?
     Парень обернулся. Таисс молча прокляла себя за скоропалительный выбор.
     Незнакомец оказался магом с таким количеством отлично сработанных щитов, что на магическом плане от их сияния рябило в глазах! Ему ничего не стоило раскусить горе-предсказательницу и спровадить ее куда подальше хорошим пинком. Но человек не стал этого делать, наоборот, после короткой паузы кивнул и жестом пригласил дриаду за стол.
     – Желаю, почему бы и нет, – улыбнулся он.
     На какое-то мгновение Таисс показалось, что во всем мире перестало существовать хоть что-то кроме этих карих глаз. Голод, усталость, сидящие вокруг люди и нелюди, даже время – ничего не осталось, только жар, идущий откуда-то из живота, и неконтролируемый животный страх. Приступ длился всего несколько ударов сердца, но за это время девушка дюжину раз пожалела о том, что вообще заехала в Эйствен.
     Придя в себя, она обнаружила за столиком ло-эля – лесного эльфа, который не спеша потягивал хлебную брагу и с интересом наблюдал за происходящим. Ну, отлично! Если уж позориться, то при свидетелях! Хотя насчет остроухого можно было не переживать: эльф никогда не сдаст дриаду.
     Тем временем человек по какой-то причине усилил щиты и Таисс предпочла вовсе отключиться от магического плана, чтобы не ослепнуть.
     – И что же ты расскажешь мне о дне грядущем?
     Отступать было некуда. Дриада набрала в грудь побольше воздуха и приготовилась врать.
     – Дай мне руку, – попросила она.
     Проклятье! Судя по щитам уровень у этого мага очень высок, к тому же он наверняка регулярно имеет дело с мечом, а кожа мягкая, практически без мозолей. К тому же линии на ладони слегка отличаются от обычных человеческих, выдавая примесь эльфийской крови. Благо хоть кончики ушей закругленные, значит, человека в нем больше. Куда же смотрело чутье?! Такие вещи инстинкт обычно на лету предугадывает, а тут проспал!
     Парень – на вид ему можно было дать лет двадцать пять, но демоны его знают, сколько на самом деле – продолжал с интересом смотреть дриаде в глаза. От этого взгляда путались и без того нестройные мысли, а жар в груди становился просто невыносимым. Даже если он и не понял сразу, что никакого пророческого дара нет, то теперь уж точно догадался. Но почему-то не спешил что-то предпринимать.
     – Ну, что там с будущим? – маг слегка тряхнул рукой, словно поудобнее устраивая теплые пальцы в ладони у девушки.
     «Там с будущим» не предвиделось ничего примечательного. Что-нибудь в меру хорошее, немного захватывающее, чуточку будоражащее воображение. Можно еще предсказать дорогу – это самый беспроигрышный вариант, потому что дорога случается с кем угодно. Так что предстоит странному незнакомцу дальний путь с испытаниями, опасностями и благополучным исходом.
     – И всё?
     Не нравилось Таисс это благодушие. Оно так и манило расслабиться, как завораживающий танец с саблями: сначала очарованный враг отдает танцовщице оружие, а потом от этого же оружия умирает. Как правило, с гримасой искреннего недоумения на лице.
     – Ну, – пожала плечами дриада, – не всем же завоевывать любовь прекрасных дев, побеждать драконов, спасать мир и получать за это трон какого-нибудь королевства.
     Маг запрокинул голову и расхохотался, показывая крепкие белые зубы с заостренными клыками.
     – Что, недостаточно героическое будущее?
     – Нет, почему же? Меня оно вполне устраивает. Думаю, свою награду ты заработала.
     Неужели? Девушка протянула руку, чтобы забрать монету, которую человек катал по пальцам, и вздрогнула от осторожного прикосновения чужой магии. Он пытался ее прощупать! Таисс огрела мага щедрой россыпью огненных брызг, прошедших только по магическому плану, которые, ясное дело, сразу же увязли в щитах, но все же заставили ретироваться на безопасное расстояние. Для стороннего наблюдателя он остался сидеть, как сидел, только чуть дернул бровью и откинулся на спинку стула. Монета исчезла в кошельке.
     Дриада зло прищурилась, на что человек кивнул трактирщику:
     – Принесите девушке еды!
     – Откуда такая щедрость? – Таисс не торопилась принимать приглашение. Один раз она уже ошиблась, хватит на сегодня, – Или это чтобы удобнее было вламываться в чужую сущность?
     Маг пропустил последнее замечание мимо ушей.
     – Ты вдруг есть расхотела? Вещи твои и отсюда хорошо видны, к тому же свободных мест все равно больше нет. Онарион, я надеюсь, не будет против такой чудесной компании и, наконец, вдруг ты мне еще что-нибудь предскажешь. Из благодарности.
     – Ну уж вряд ли, – пробурчала дриада.
     Маг пожал плечами и вновь принялся буравить «предсказательницу» глазами. От этого даже аромат тушеного мяса из горшочка казался пресным.
     – У некоторых от таких пристальных взглядов пропадает аппетит.
     – Даже у таких голодных, как ты? – усмехнулся человек, но взгляд отвел. – Когда ты ела в последний раз?
     – Вчера утром, – с набитым ртом призналась Таисс, судорожно втягивая в себя воздух: мясо оказалось не только довольно вкусным, но и очень горячим. А зверский голод заставлял временно забыть о приличиях.
     – Как будто из самого Стинора лошадь гнала.
     От упоминания столицы Аргента дриаду не на шутку передернуло. И не только из-за воспоминаний о ссоре с отцом. Она поняла, кого напоминал этот маг: какого-нибудь любимого королевского соглядатая, играющего на своей территории и по своим, пусть и весьма странным, правилам. Правда, Эрдон III не отличался умением подбирать шпионов, но, может быть, Таисс просто знала только о худших из них.
     Что ж, с папеньки станется быстренько приставить к дочке кого-нибудь для присмотра. Авось удастся раздобыть что-нибудь компрометирующее. Глядишь, и дитятко даже замуж согласится выйти, наконец, за «стратегически верного кандидата», лишь бы никто не узнал сокровенных тайн. С другой стороны, это значит, что у старого короля с головой еще хуже, чем она считала.
     Задумавшись, Таисс перестала жевать, а маг решил, что она наелась и можно начинать полноценный разговор. Он плавно подался вперед, упираясь локтями в стол, и представился:
     – Меня зовут Велен.
     От неожиданности девушка вздрогнула, потянула носом воздух и чуть не выронила вилку, ошарашенная внезапной догадкой: к запаху человека примешивался тонкий, как будто отзвук, запах волка.
     – И ты оборотень, – выпалила Таисс.
     Главное – взять себя в руки. И поменьше вдыхать этот запах, мигом ставший густым и плотным, перебивший все вокруг, заморочивший голову. И ни на мгновение не забывать, что маг легко может оказаться королевским соглядатаем.
     Дриада еще раз проверила магический план, но никаких поползновений с его стороны больше не наблюдалось. Дриада второй раз за вечер взглянула на эльфа, но тот сосредоточился на кружке, которую держал в руках, и всем своим видом демонстрировал нежелание встревать в разговор.
     – А тебя как зовут?
     Если он шпион, то должен бы знать. Или прикидывается? Но, так или иначе, врать дриада не собиралась.
     – Таисс.
     Ло-эль немного напрягся. Лишь бы он не сказал сейчас, кто она такая, если, конечно, правильно сложил альту и ясвень.
     – И откуда же у тебя, Таисс, дар видеть будущее?
     – От мамы, она провидица. Была, – ложь слетела с языка быстрее, чем ведьма успела подумать, стоит ли продолжать этот спектакль.
     – А дочка уродилась магом огня, – Велен довольно ухмыльнулся.
     «Дочка уродилась Зоркой, но откуда тебе об этом знать?»
     Нечаянно или специально маг попал по самому больному месту. Искалеченный дар, перечеркнутая людьми линия жизни, о которой можно только сожалеть, но уже никак не исправить. Таисс сжала зубы и принялась остервенело размазывать по стенкам горшка остатки овощей, быстро превратившиеся в пюре.
     Велен истолковал это по-своему.
     – Значит, я угадал и предсказательница из тебя никудышная. Но вроде неплохая боевая магичка. Так почему не наймешься к кому-нибудь в охрану? Сейчас за это щедро платят.
     – Я ведьма, – прошипела Таисс, – а не магичка.
     – Через пару дней Атла-саэн, Таисс наверняка едет домой, как и большинство дриад, – внезапно вмешался эльф. И поспешил представиться: – Онарион Дэффир из Фарадиэлля.
     – Очень приятно, – искренне призналась дриада, взглядом благодаря за то, что не сболтнул лишнего. Ленты в светло-русых волосах говорили о принадлежности Онариона к лучшим стрелкам Леса, хотя род Дэффиров в основном занимался производством нежных сыров, считавшихся лакомством не только в Стиноре и других человеческих столицах, но даже в Рощах. Интересно, они гордятся, что один из сыновей рода – ласкайл, или как многие семьи никак не простят ему предательство традиций?
     – Сейчас не лучшее время в одиночку идти через ничейные земли, – заметил ло-эль, взглядом подтверждая, что продолжит хранить секрет, – Тем более девушке.
     – Как заметил господин оборотень, – недовольно напомнила Таисс, – я неплохая ведьма.
     – И тем не менее. Ситуация обостряется с каждым днем, Не доходят даже хорошо вооруженные отряды.
     – Иногда одному пройти проще, чем отряду.
     – Не в этом случае, – эльф нахмурился. – Речь идет не о разбойниках, а о нежити и прочей дряни. Голодной, одержимой нежити.
     Таисс откинулась на спинку и стала разглядывать трещины на полу. И вот что она должна сказать? «Хорошо, я никуда не поеду?», или «Благородные господа, спасите-помогите, я одна боюсь?», или все-таки «Катитесь в дым вместе с вашей нежитью?» Но вряд ли Онарион стал бы пугать кого-то почем зря. Проклятые проблемы с телепортацией! Если бы не они, путь в Серебряные Рощи занял бы полтора вдоха и уж точно не завел бы в этот трактир, будь он не ладен! Но перспектива очутиться дома в виде мелких обуглившихся кусочков, равномерно рассеянных на полет стрелы вокруг портала не вдохновляла.
     – Я знаю, что делать! – после нескольких минут тишины встрепенулся Велен. Ей показалось или он действительно слишком активно демонстрировал внезапное озарение?
     Он был доволен своей идеей – и Таисс внутренне приготовилась к очередной неприятности.
     – Найми меня.
     – Что?!
     – Найми меня, – повторил маг. – В качестве личного телохранителя.
     – У меня совершенно нет денег на такую роскошь, – фыркнула девушка.
     – Возможность побывать на Атла-саэн – плата, которая полностью меня устроит.
     – Зачем «неплохой ведьме» телохранитель-оборотень?
     – Это неправильный вопрос, – о боги! Он получал истинное удовольствие от этих импровизированных торгов! Неужели уже не отстанет? – Зачем дриаде, решившей сунуться в ничейные земли, маг ветра и, что самое главное, мастер щитов – вот, как нужно спрашивать.
     – Так уж и мастер?
     – Лучший в своей категории, – утвердительно кивнул человек. – К тому же кто-то обещал мне дорогу, приключения и благоприятный исход.
     – Мне просто очень хотелось есть.
     – Ну а мне теперь очень хочется побывать на Атла-саэн.
     Откуда он вообще взялся, такой настырный?! Не может у случайного человека быть такой заинтересованности! Не-мо-жет! Значит, эта встреча далеко не случайна. Вот зараза…
     Маг ждал ответа. Можно было бы встать и уйти, благо, есть уже не хотелось, но никто не гарантирует, что человек не увяжется следом.
     – Ладно, – согласилась Таисс, напуская на себя покорный вид, – Я нанимаю тебя телохранителем на время пути в Серебряные Рощи. За это ты получишь возможность побывать на нашем празднике и отвяжешься от меня, наконец. Договорились?
     – Договорились, – Велен довольно кивнул. – Ты же потом останешься в Рощах, а мне там делать особенно нечего.
     «Тебе-то и на празднике делать нечего, – подумала дриада, старательно сохраняя лицо, чтобы не вызвать подозрений. – Агент-телохранитель, как же! Ищи свищи меня завтра утром!»
     – Прошу прощения, что так вышло… – маг повернулся к эльфу, разводя руками, но ло-эль решительно его перебил.
     – Надеюсь, Таисс не откажется и от моей компании. Не как телохранителя, конечно, а как временного спутника. Вы заговорили про Атла-саэн, и я подумал, что давненько уже не был дома, а попутчики сокращают дорогу вдвое.
     А вот подводить эльфа будет жаль. Но с другой стороны, она же не виновата, что остроухий водит знакомство с королевскими агентами. В том, что сам ласкайл не имеет никакого отношения к Его Величеству Эрдону III, девушка не сомневалась.
     – Не откажусь. Так даже веселее. Выедем завтра через два часа после рассвета? Я хочу выспаться.
     – Конечно, – согласился Велен. – Высыпаться полезно. Кстати, той монеты, что я хотел тебе заплатить, как раз хватило бы на ужин и переночевать, поэтому располагайся.
     Дриада, уже отошедшая за своими вещами, обернулась на его слова и снова зацепилась за взгляд глубоких карих глаз, цветом напоминавших рыжие болотные оконца в теплом солнечном свете. Ее охватило странное чувство, будто внутри возникло два равноценных знания, как будет правильно. И, кажется, в глазах мага отразилось то же самое.
     «Боги и демоны, ну зачем, зачем я со своим дурацким пророчеством полезла именно к нему?!» – мысленно воззвала Таисс, с трудом вспоминая, что она собиралась забрать вещи, спросить у трактирщика, где ей можно остановиться, и пойти, наконец, спать.
     «Или, может быть, этого мага подослал Рэм? Из благих побуждений, конечно, чтобы с сестрицей по дороге ничего не случилось, – мелькнуло в голове, – Нет, вряд ли. Рэмиар знает, что за такое самоуправство можно огрести и еще как».

     – Ты себе не представляешь! – звонкий голос сестры раздался еще до того, как Кариот успел шагнуть в ее чертоги. – Они встретились! Наконец-то!
     – Кто? – спросил бог, хотя уже догадывался, что Каэсанна имеет в виду.
     – Мой мальчик крови и девочка, которая устроит ему веселенькую встряску! Пойдем, я покажу их тебе, ну!
     – Удивительное совпадение, – легкая досада, уколовшая было Четвертого, почти сразу же развеялась. – Мои ребята тоже встретились как раз сегодня.
     – Поздравляю! – богиня любви схватила брата за руку и потащила за собой. Через пару шагов обернулась: – Покажешь?
     – Разумеется, – усмехнулся Кариот. – Чего к Иннэ зря два раза ходить?
     Зеленые сады сменились белыми, поблескивающими под невидимым светом нитями. Владения Второй и Пятой вызывали трепет: богини смерти и судьбы обитали там же, где и «работали», а то, что несведущий принял бы за магическую паутину, на самом деле было нитями человеческих жизней, причудливо тянущихся, скрещивающихся друг с другом. Иногда сюда наведывались и другие боги. Самым частым гостем в мерцающих чертогах был Лиот, бог жизни, тот, кого Ардара создала раньше остальных. Но с некоторых пор и Кариот, и Каэсанна проводили здесь много времени, вырисовывая линии жизни своих подопечных. Им не впервой было выполнять задания Первого, но сейчас на кону стояло слишком многое и обоим хотелось справиться лучше и быстрее, чем это сделает другой.
     – Явились! – богиня судьбы стояла, скрестив руки, у большого зеркала, лежащего на кроне невысокого серебряного дерева. – Чтоб я еще раз согласилась пустить вас сюда, бездари!
     Боги опешили. Они же старались действовать с максимальной осторожностью, почему Иннэ злится?
     – Идите-идите, чего стали?! Идите! Полюбуйтесь, до чего довело ваше соревнование! Сколько раз мне было вам повторять, чтобы вы внимательно все проверяли?! А?!
     От застывшей в зеркале картинки у Кариота по спине поползли мурашки. Хаос, как это могло произойти?!
     – Но это же… невозможно… Так… не должно было случиться! – не веря своим глазам прошептала Каэсанна.
     – Не должно было?! Думайте теперь, как будете выкручиваться! – Вторая зло развернулась и пропала, видимо, ушла сквозь чертог.
     Оставшиеся в тишине и одиночестве боги переглянулись.
     – Как мы будем выкручиваться – это хороший вопрос, конечно… – Кариот провел ладонью по гладкой, прохладной поверхности, как будто желая стереть картинку с видом какого-то обшарпанного трактира, где за столом сидела дриада, которую он про себя называл «мечом», и человек, заработавший прозвище «ножны». Девушка, получившая возможность стать спасительницей, и парень, призванный сделать все, чтобы она дожила до момента, когда понадобится ее помощь. Пара, которая непонятно почему оказалась избранниками Каэсанны.
     – Кариот, ты что, плохо его проверил?! – Третья начала повышать голос.
     – Тише. Не надо кричать, громче, чем у Иннэ у тебя все равно не получится, – поморщился Четвертый. – Да, я, кажется, сглупил.
     – Это же мальчик крови! Как ты мог не заметить?! Он был моим с самого начала, а ты даже не удосужился посмотреть, нет ли на нем метки!
     – А ты сама что, лучше? Лиот сам отдал мне дриаду, зачем ты вообще к ней прицепилась?
     – Но у нее идеальные показатели, понимаешь? С такими данными…
     – Из него, между прочим, тоже идеальные «ножны». Я так обрадовался, ты себе не представляешь!
     – Но я-то была первой.
     – И как будем выкручиваться?
     Каэсанна оперлась о раму зеркала, внимательно рассматривая лица сидящих, потом щелкнула пальцами по правому верхнему углу, вызывая свечение нитей, перенесенных сюда же, на зеркало.
     – Никак, – через несколько мучительно-долгих минут выдавила из себя Третья. – Теперь мы это уже никак не изменим. Лиот же предупреждал: мы можем править их судьбы только до момента встречи, а они уже не просто встретились, они успели сообразить, что что-то не так.
     – Хаос! – сквозь зубы выругался Кариот. – Ты уверена?
     – Сам посмотри, – обиделась Каэсанна.
     Четвертый разглядывал светящийся узор еще дольше, потом для верности попытался подцепить какую-нибудь из нитей, но тщетно. Паутины судеб сложились, и если бы не эта проклятая ошибка, рисунок был бы очень удачным. Но так…Теперь две равноправные линии жизни будут тянуть дриаду и человека в разные стороны и неизвестно, какая перетянет.
     – Послушай, у нас с тобой отличный вкус, – горько пошутил бог. Богиня так же невесело улыбнулась. – Если мы ничего не можем исправить, может быть, дадим им возможность самим решать?
     – Что они сами могут решить?! Не они сами решали, встретиться им в трактире или нет. Она могла выбрать кого угодно, но выбрала его – вопреки инстинктам, опыту, здравому смыслу, наконец! Знаешь, каких трудов мне это стоило?!
     – А что сейчас можем решить мы? Я понимаю, ты выберешь свой сценарий, потому что от него зависит будущее, но без моего настоящего никакого будущего не будет, – Кариот сжал руку в кулак, – Мы не можем выбирать сейчас, уже не имеем права, неужели ты этого не чувствуешь?
     Каэсанна было начала возражать, но… Четвертый не ошибался насчет права выбора. Ардара дает его почти всегда, но сейчас было как раз это «почти». Что ж, они сделали все, что смогли. И ошиблись везде, где только было возможно. Оставалось надеяться, что поднебесные создания, которых они выбрали, окажутся умнее.
     – Но тогда ты не имеешь права с ней даже разговаривать, Кариот. Созданные нами линии их жизней равноценны, не пытайся повлиять на ее выбор.
     – Я не могу не разговаривать с ней, это часть моего плана!
     – Хорошо, – согласие далось богине нелегко. Уж она-то знала, на какие хитрости способен ее младший братишка. – Но ты не можешь склонять ее на свою сторону.
     – Разумеется.
     – Обещаешь?
     – Или сгинуть мне в бесконечном Хаосе!
     Но улыбка его, слишком спокойная, слишком уверенная, заставила Каэсанну внутренне содрогнуться.

     Увидев комнату, в которой ей предстояло провести ночь, Таисс совсем приуныла. Она вырвалась из дворцовых стен вовсе не для того, чтобы задыхаться в тесной, душной конуре, где передохли даже тараканы: один из усопших лежал прямо у двери на дне таза, предназначенного, судя по всему, для умывания. Дриада швырнула мешок с вещами на кровать, сумку с инвентарем куда более осторожно поставила рядом, снова положила сверху плащ и, немного подумав, меч. В крайнем случае, к ее услугам всегда ритуальный кинжал, надежно спрятанный в застегнутых у самого плеча ножнах эльфийской работы. Хитро сплетенные неизвестным мастером заклинания делали оружие невидимым и неосязаемым, пока хозяйка не пожелает им воспользоваться.
     В этой духоте спать было невозможно. Таисс потерла лицо руками, с жалостью расставаясь с мечтами об отдыхе. Оконная рама была затянута выцвевшей от солнца и дождей тканью, которая не пропускала ни насекомых, ни свежий воздух. Девушка легко вытащила раму из оконного проема и уселась на подоконник, свесив ноги наружу. Ночь в таком городе как Эйствен благоухала отнюдь не розами, но все равно лучше, чем в комнате. Интересно, а господин шпион рассчитывал на то, что придется ночевать в такой дыре? А то по виду он совсем не похож на любителя подобных мест.
     Стоило прикрыть глаза, как память тут же подбросила образ надокучливого мага. Даже в ее собственном воображении он смотрел прямо в глаза, не моргая и не отводя взгляд, но теперь она по крайней мере могла рассмотреть что-то кроме этого взгляда. Сказать, что парень был хорош собой, значило не сказать ничего. Таисс с ужасом поняла, что даже Лэо, до сих пор служивший ей эталоном мужской красоты, блекнет по сравнению с ним. Очень правильные черты лица, выразительный подбородок, черные, как смоль, густые волосы и обезоруживающе нежная ямочка на шее между ключицами. Невероятной красоты человек (В том, что человеческой крови в Велене больше всего, Таисс уже не сомневалась: такие вещи, имея некоторый опыт, можно довольно легко определить по запаху). И еще эти глаза… Хорошо, что их знакомство будет недолгим, потому что однажды жизнь уже преподала очень запоминающийся урок, заставив хорошенько выучить, что от красивых человеческих мужчин можно ждать только беды. Лэо не в счет, он эльф.
     На небе все ярче загорались звезды. Отсюда можно было разглядеть только кусочек небосклона, так что девушка перелезла через подоконник, нащупала носком сапога выступ над окном общего зала, оттолкнулась и спрыгнула на землю. Зрение, которое ведьма с давних пор всегда держала немного трансформированным, почти мгновенно приспособилось к полной темноте, так что приветствие ло-эль, обнаружившегося на скамье у стены, не стало сюрпризом.
     – Доброй ночи, – эльф подвинулся, приглашая дриаду присесть. – Тоже не спится?
     Таисс отрицательно покачала головой.
     – Я отвыкла от таких… клоповников, – брезгливо призналась она.
     – Не буду спрашивать, когда сумасбродная внучка Тиалии могла к ним привыкнуть.
     – Долгая история, – согласилась ведьма. – Спасибо, что не рассказал человеку, кто я такая.
     – Не за что.
     Рядом с эльфом очень спокойно и легко было молчать, впрочем, этим отличается большинство детей Фарадиэлля, священного эльфийского леса.
     – Так значит, все еще серьезнее, чем я предполагал, – вздохнул остроухий, когда молчание слишком затянулось.
     Девушка напряглась.
     – В каком смысле?
     Онарион удивленно наклонил голову.
     – Хочешь сказать, ты едешь в Рощи не по зову Триумвирата?
     – Нет, – Таисс чувствовала, как холодеет кровь в жилах. Последний зов, отчаянный и запоздалый, звучал во время Черной Зимы, но тогда его услышали все дриады, даже она, находящаяся в Ромэне, а сейчас не было ничего подобного, может, эльф что-то напутал? – А откуда ты узнал про зов?
     – Около полудюжины дней назад встретил одну из сестер, она сказала, что Триумвират собирает на этот Атла-саэн лучшую пятерку Зорких, а заодно и всех дриад, которые успеют доехать. Я подумал, может быть, Мудрейшие хотят разобраться с телепортацией…
     – Я не слышала зов. Хотя… я же и не Зоркая, так...
     «Так, девочка-калека. Но почему все-таки бабушка скрыла зов? Снова, как тогда зимой, руководствовалась благой целью «удержать внучку подальше от возможной опасности»? Ну что ж, тогда ее ждет разочарование.
     Таисс нервно перекинула косы за спину и попросила:
     – Расскажи мне подробнее про телепорты, пожалуйста. А то в Стиноре мне так и не удалось толком ничего узнать.
     Оказалось, проблемы начались около дюжины дней назад. Сначала один из человеческих магов, собираясь посетить бордель, воспользовался своим обычным путем: через два установленных на постоянной основе портала, но вместо живого и алчущего плотских утех мужчины в пункт назначения прибыл его тепленький труп, расчлененный, к тому же, на мелкие кусочки. Этому не придали особого значения, так как погибший не отличался хорошей репутацией и запросто мог перепутать что-нибудь на пьяную голову. Но почти сразу же после этого случая еще несколько вполне добропорядочных и уважаемых персон закончили свою жизнь в виде набора мясных кусочков, после чего на использование любых порталов был наложен запрет. Причину сбоев до сих пор не нашли, а значит, она кроется где-то очень глубоко, возможно, непосредственно на одиннадцатом небе, через которое проходят телепортационные пути.
     Теперь понятно, почему Онарион решил, что на Атла-саэн будут разбираться с порталами. Кому как не Зорким, умеющим уходить к Канве мира, по силам решить эту проблему или хотя бы определить причины.
     От мысли, что ей предстоит молча наблюдать, как другие осуществляют ее мечту, в глазах предательски защипало. Может, ну их к демонам эти Рощи? Сами как-нибудь справятся. Но, Высокие, как же хотелось танцевать...
     – Спасибо за компанию, Онарион, – Таисс поднялась на ноги. В воздухе уже разлился ночной холод, может быть, удастся поспать хотя бы несколько часов.
     – Всегда к твоим услугам, – вежливо улыбнулся эльф. – Хороших снов, Таи-Рысеныш.
     Девушка вздрогнула и невесело усмехнулась:
     – Рысеныш вырос, Онарион. Спокойной ночи.

     Если уж придется коротать ночь в таком отвратительном месте, нужно все же постараться провести ее с наибольшим возможным комфортом. В первую очередь Велен прочел простое, но действенное заклинание, изгоняющее летающих, прыгающих и кусающихся паразитов, потом замкнул вокруг кровати защитный контур на случай, если предыдущее колдовство прогнало не всех лишних обитателей комнаты. Наконец, он вынул затянутую тканью раму, чтобы дать доступ свежему, насколько это было возможно, воздуху.
     Осуществив эти нехитрые манипуляции, маг разулся, поставил сапоги рядом со сложенными в углу вещами и вытянулся на жестком матрасе. Ему было о чем подумать бессонной ночью.
     В том, что поспасть не удастся, Велен не сомневался. Ведьма-мошенница, которую он напросился охранять, собиралась удрать – это было очевидно. Откуда эта девушка, кто она такая, почему он вызвал в ее душе столько негодования? Почему, наконец, для него вдруг стало так важно не потерять ее в этом захолустье? Вопрос один интереснее другого.
     Нет, раньше они никогда не встречались, такую необычную красоту парень бы точно запомнил. Значит, он не натворил ничего, за что дриада могла бы его ненавидеть, тогда в чем дело? Да, для ведьмы такого уровня наверняка обидно ошибиться в выборе кандидата для фальшивого предсказания, но этого явно недостаточно. С другой стороны, если Таисс была в Рощах во время Черной Зимы, она могла до сих пор ненавидеть всех магов-людей разом. Слишком уж большие они тогда понесли потери, слишком мало времени еще прошло. Четыре года – ерунда для тех, кто доживает до четырехсот. Может быть, стоит сказать ей, какое отношение он лично имеет к Танору?
     Велен поморщился, отметая эту мысль. Человек, который твердо решил начать жизнь заново, не должен прибегать к тем частям прошлого, которые могут быть выгодны. Или с чистого листа, или вовсе не пытаться.
     Но тогда стоит приготовиться к новому взрыву со стороны магички (впрочем, она ведь не человеческая девушка, так что следует использовать слово «ведьма»), который неминуемо обрушится на него утром. В темноте сложно увести лошадь из конюшни, не привлекая ничьего внимания, так что Таисс почти наверняка попытается сбежать с рассветом, но чем демоны не шутят… На дверь ее комнаты Велен предусмотрительно повесил незаметный маячок, но звуки за стеной подсказали, что открывать окно дриада тоже умеет. Внизу Онарион, собиравшийся подышать воздухом перед сном, значит, сейчас она не убежит. К тому же с улицы доносились приглушенные голоса, значит, между эльфом и дриадой завязалась беседа. Что ж, это было предсказуемо: дети Фарадиэлля и дочери Серебряных Рощ питают друг к другу извечную симпатию.
     Маг закрыл глаза, позволил органам слуха немного трансформироваться, и прислушался.
     – …Я же не Зоркая, так… – донеслось со двора горькое замечание ведьмы. – Расскажи мне подробнее про телепоры, пожалуйста. А то в Стиноре мне так и не удалось толком ничего узнать.
     Онарион рассказывал то, о чем Велен и так уже знал. А вот Таисс – нет, хотя если она пробыла все это время в Стиноре, ее незнание понятно. Это раньше Аргент имел одну из сильнейших магических школ на всем Остроке, но последние несколько поколений здешних монархов приложили все усилия, чтобы магия в стране превратилась скорее в сказку. Обеспечивали безопасность династии, не считая, что участия королевства в Договоре Круга достаточно.
     Больше ничего узнать не удалось: эльф и дриада пожелали друг другу хорошей ночи, а затем девушка опять же через окно вернулась в комнату. Но хотя бы выяснилось, что на Атла-саэн будет что-то весьма интересное. Тем лучше. Теперь, по крайней мере, магу действительно очень захотелось побывать на празднике.
     Впервые за свою долгую жизнь Велен пожалел, что на курсе сравнительной психологии не уделил должного внимания изучению особенностей дриадской расы. Строго говоря, он не интересовался ими вовсе, быстро сделав вывод, что дриады – всего лишь «очень женщины» с непредсказуемыми перепадами настроения, некоторой истеричностью и хорошо развитой интуицией (именно так можно было перевести на человеческий язык их странный механизм общения с Ардарой). А что делать с женщинами, Велен на тот момент уже очень хорошо знал, поэтому с энтузиазмом углубился в изучение друидов, шаманов, эльфов всех мастей и особенно эр-эль – горных эльфов, вольных магов, орков и драконов.
     И теперь он укорял себя за такой избирательный подход, потому что если Таисс и была «очень женщиной», то эта «очень женщина» была в постоянном ужасном расположении духа. И что с ней делать, маг представлял слабо.

     Под утро Таисс все-таки удалось поспать несколько часов. Теперь голова была тяжелой, веки закрывались сами собой и только воспоминание о состоянии, в которое повергал ее взгляд мага, заставило дриаду тихонько подняться с кровати и подойти к окну. Двор был пуст, лишь едва слышно поскрипывал колодезный ворот и фыркали запертые в конюшне лошади. Путь свободен.
     Девушка обернулась к двери, чутье подсказывало, что человек повесил на нее маячок, но проверять не хотелось, кто знает, может быть, для активации хватит и этого. К тому же так придется пройти по скрипучей лестнице, потом через общий зал и, наконец, через главные ворота конюшни, которые наверняка еще заперты. Опробованный вчера способ – через окно – гораздо надежнее и короче.
     Стараясь не шуметь, Таисс обулась, повесила за спину меч, через плечо – сумку с инструментами, вытащила из вещевого мешка моток веревки, немного подумала и засунула в мешок свернутый плащ. Еще несколько осторожных движений – и вот уже мешок с вещами медленно спускается на веревке во двор. Удостоверившись, что он не попадется под ноги при прыжке, Таисс в последний раз окинула комнату взглядом и вылезла в окно.
     Очень хотелось умыться, чтобы прогнать остатки сна, но плеск падающего ведра и шум ворота запросто могли разбудить кого-нибудь в комнатах наверху, к тому же в окне мага не было защитной ткани, значит, ему хорошо слышно, что происходит снаружи. Но, к счастью, в стоящем на краю сруба ведре обнаружилось достаточно воды. Таисс с удовольствием набрала полные пригоршни.
     – Доброе утро! – раздался из-за спины знакомый голос.
     От неожиданности дриада потеряла равновесие и ведро с грохотом сорвалось вниз. Хаос и демоны, он все-таки следил за ней!
     Таисс обернулась, прожигая оборотня недобрым взглядом.
     – Прости, я не хотел тебя пугать, – человек бодрой походкой приблизился к колодцу, игнорируя недовольство собеседницы. – Вижу, ты решила заранее отнести в конюшню вещи. Отличная идея, не придется возиться с ними после завтрака, жаль, мне самому в голову не пришло.
     Судя по всему, он еще и отлично выспался! Но на окне не было никаких посторонних заклинаний, она проверила! Значит, все-таки собиралась недостаточно тихо.
     – Ты за всеми девушками так из окна прыгаешь? – с издевкой поинтересовалась ведьма.
     – Зачем? – с той же напускной благожелательностью ответил маг, берясь за ворот. – Есть черный выход через кухню, вон дверь.
     Дверь в стене действительно была, хоть Таисс и не сразу ее заметила, но это не значило, что человек говорил правду. Реши он пройти таким путем – ни за что бы не успел, к тому же лучше кухни в трактирах охраняют только кладовые. Но вот причины, по которой он так настойчиво игнорирует очевидное, дриада понять не могла. Дает ей шанс сделать вид, что попытки к бегству не было? С чего бы это магу быть столь благородным?
     Тем временем парень вытащил из колодца полное ведро и поднял его, одной рукой придерживая за днище, а второй – за край.
     – Так умываться гораздо удобнее. Не бойся, я не собираюсь тебя топить.
     Таисс нехотя протянула ладони.
     Упругая, леденящая кожу струя ударила по рукам и одновременно с этим в глазах потемнело.
     От кончиков пальцев к затылку тело пронизало крупными болезненными судорогами, Таисс отшатнулась, запнулась о лежащий мешок и неуклюже упала. Велен, так же резко сделавший шаг назад, с размаху ударился о сруб колодца и едва удержался на ногах.
     В воздухе запахло солью, горьким дымом и сосновым лесом после грозы. Мир вокруг завертелся в дикой пляске и единственным, что осталось прежним, были карие глаза мага. Он смотрел на дриаду изумленно, растерянно и… как будто беспокоился за нее. Вряд ли он был виноват в произошедшем, но лицо его тоже менялось. Стремительно, как отражение в воде, куда бросили камень. Мимические морщины, более резкие скулы, решительно поджатая нижняя губа, даже длина волос – перед Таисс как будто стояла пара близнецов, заключенных в общем теле, таких похожих и одновременно непохожих друг на друга.
     Удар сердца, второй, третий… Видение исчезло, остался только звон в ушах и отголоски боли в мышцах.
     – Ты в порядке? – Велен выпрямился и протянул было ведьме руку, но в последний момент отдернул.
     – Что? Да, в порядке. Кажется, – такая забота о ее самочувствии сбила девушку с толку. – Что это было?!
     Маг молча смотрел на темное пятно в том месте, где из ведра на землю веером разлилась вода. Третья стихия была лучшим из проводников, но вероятность, что их Силы настолько не совместимы друг с другом стремится к нулю. Что же тогда?
     – Я не знаю, – признался, наконец, Велен. – Впервые вижу такую… реакцию.
     – Реакцию на что?
     – На соприкосновение Силы, – парень поднял ведро, прикрепил его к концу цепи и толкнул в колодец. – Вода здесь обычная, по крайней мере, я не заметил ничего странного. Но Ветер и Пламя не противостоящие стихии, чтобы быть настолько несовместимыми… Очень странно.
     Таисс поднялась на ноги, потирая ушибленные при падении места.
     – Да, кто бы тебя ни подослал, это было неудачное решение, – констатировала она, внимательно наблюдая за реакцией.
     – Что? – непонимание у мага получалось очень искренним.
     – Не прикидывайся дураком. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Кто приказал тебе за мной шпионить, отец?
     – Какое отношение к тебе имеет мой отец?
     – Не твой отец. Мой. Сколько он тебе заплатил?
     Велен рывком вытащил ведро и поставил его на край сруба. Потом развернулся к дриаде и выставил вперед руки.
     – Стоп-стоп-стоп, я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь. Но поверь, последний раз я был в Стиноре очень много лет назад и уж тем более не нанимался ни к кому следить за тобой. Не могу ручаться, что вообще не знаю твоего отца, но если ты скажешь, кто он, отвечу точнее.
     – Так я тебе и поверила.
     – Таисс, я что, похож на шпиона? – обезоруживающе улыбнулся маг.
     Солнечный свет придавал его глазам уже знакомый цвет воды в рыжих болотных оконцах. На мгновение Таисс забыла, в чем только что пыталась его обвинить, но усилием воли взяла себя в руки и отвела взгляд.
     – Если шпион похож на шпиона – это плохой шпион. А у отца достаточно денег, чтобы нанять хорошего.
     – Ты так и не сказала, кто твой отец.
     – А сам ты как думаешь?
     Маг посерьезнел.
     – Не слишком хороший человек, если ты уехала от него с таким легким мешком и без гроша в кармане.
     – А ты догадлив.
     – Значит, имя все-таки не назовешь?
     – Не хочу зря язык пачкать, – поморщилась дриада. – Я не верю в совпадения. Если ты не следил за мной, то что делаешь здесь в такое время?
     – Хотел проверить, как там Янтарь. За ночь три раза проверял, здешняя конюшня не вызывает доверия.
     – Ты же мастер щитов, чего тебе бояться?
     – Когда кого-то любишь, волнуешься не зависимо от того, сколько на нем заклинаний, – заметил Велен. – Ты так не думаешь?
     – Дело, видимо, в том, что я не слишком люблю свою лошадь.
     – Это довольно странно для ведьмы. Хочешь, я покажу тебе Янтаря?
     Может быть, она все-таки зря подозревает в нем отцовского соглядатая? Тот бы уже предпринял попытку что-нибудь выведать, а маг, наоборот, охотно делится с ней собственными мыслями и даже коня готов показать, пока не нужно никуда торопиться. Или это для отвода глаз?
     – Да, с удовольствием, – так или иначе, отказываться было глупо. – Только умоюсь сначала.
     Заметив, как человек опасливо сделал шаг в сторону от колодца, Таисс едва не рассмеялась. Даже подозрения на счет слежки не могли остановить зарождающуюся симпатию к этому странному случайному знакомцу. И это пугало больше всего.
     Дриада долго плескалась, пока не ощутила, наконец, что ушел не только сон, но и остатки пережитого удара. Велен терпеливо ждал, пока она закончит, и сам, не скрывая удовольстия, умылся. Тряхнул головой, от чего с волос искрами разлетелись капли, закинул на плечо вещевой мешок, и они оба направились в сторону конюшни.
     Стойло Принцессы оказалось ближайшим от входа. Таисс почувствовала легкий укол совести за свое признание в том, что недолюбливает лошадь. В конце концов, животное не виновато, что Эрдон купил ту породу, которая была признана наиболее подходящей для приближенных ко двору девиц, ни на мгновение не задумавшись, подойдет ли она его дочери. И, конечно, не учел, что ари на дух не переносят магию. Ни в каком виде.
     – Тише, тише, – Таисс протянула руку в попытке успокоить взбесившуюся от появления аж двух магов кобылу. – Тише, Принцесса, ну…
     – Золотая ари! – восхитился Велен. – Красавица какая!
     Внешность Принцессы, которую на совесть вычистил местный мальчишка, действительно была выше всяких похвал. Красивая небольшая голова, чуткие уши, горделивый изгиб тонкой шеи, умеренно-короткая спина, стройные ноги и, главное, окрас – золотисто-белая с легким розоватым, как говорили специалисты, оттенком.
     – И глупая! – пропыхтела девушка, пресекая очередную попытку лошади встать на дыбы, – Не знаю насчет всей породы, но эта кобыла – точно.
     – Естественно, ари терпеть не могут магию, – согласился оборотень и изловчился поймать лошадь под уздцы. – Но это не значит, что она на них не действует.
     Маг практически уткнулся лбом кобыле между глаз, железной хваткой не давая ей дернуться, и прошептал какое-то неизвестное девушке заклинание. Принцесса нервно всхрапнула и затихла, только взгляд ее метался по стенам.
     – Как… как ты это сделал?!
     – На Севере это заклинание знает любой мальчишка с даром Силы, – пожал плечами человек. – Хватит часа на четыре, потом я заговорю еще раз. Откуда она у тебя? Никогда не поверю, что ты сама ее купила.
     – Почему? – глупый вопрос сам сорвался с языка.
     – Чтобы заработать на такую лошадь тебе жизни не хватит. К тому же тратить целое состояние на породу, которая не выносит магии и паршивеет без должного ухода в считанные дни… Вряд ли.
     – Ты понятия не имеешь, сколько я могу заработать за один заказ, – замечание мага задело девушку за живое.
     – И сколько же? – с любопытством уточнил Велен, заканчивая гладить кобылу по голове и отпуская уздечку.
     – А что, папеньке покоя не дают мои доходы? – возможно даже слишком ядовито поинтересовалась ведьма.
     – Опять ты за свое? Я ни на кого не шпионю!
     Таисс пожала плечами.
     – В одном ты прав, ее покупала не я.
     – И чей же это подарок? Родители? Богатый покровитель?
     Дриада дернулась, чтобы залепить наглецу пощечину, но поняла, что тот запросто перехватит ее руку, и сдержалась.
     – Теперь, по-твоему, я похожа на содержанку?! – процедила она сквозь зубы.
     – Ну… Ты очень красивая, к тому же непло… талантливая ведьма, иметь покровителя в таких случаях обычная практика, – маг смутился и добавил: – Я не хотел тебя обидеть, прости.
     – Принцессу подарил мне отец, – буркнула Таисс, помолчав. – Ему было плевать на мое мнение.
     – Значит, как человек он еще хуже, чем я думал. И что же ты собираешься с ней делать?
     – У дриад выменяю на более подходящую, – пожала плечами девушка. – Табунщицы будут рады этой красотке.
     – Даже несмотря на ее отношение к магии?
     – Придумают что-нибудь, я уверена. Они помешаны на новых породах, ари им еще не попадалась. Или, хочешь, тебе продам?
     – Мне-то она зачем? – опешил человек.
     Таисс посмотрела сначала на него, потом на Принцессу и предложила:
     – Подаришь красивой и талантливой содержанке.
     Велен снова рассмеялся.
     – Откуда у простого мага-наемника содержанки? Пусть даже красивые и талантливые. Так что я, пожалуй, откажусь от твоего щедрого предложения. Идем.
     Таисс ожидала увидеть коня медового или, в крайнем случае, рыжего цвета, а Янтарь оказался чистого бурого окраса. Но в остальном он превзошел все ожидания. Горделивый красавец с умными глазами и чуткими нежными ноздрями, подрагивающими от нетерпения, потянулся к подошедшему магу так, что сразу стало ясно – чувства, которые маг питает к своему коню, взаимны.
     Потрясающее взаимопонимание, которого у Таисс не было ни с Принцессой, ни с одной из прежних лошадей. Скрыть от человека восхищение и зависть, которые завладели сердцем девушки, оказалось невозможно. Велен улыбнулся и пояснил:
     – Он североволодайской породы, слышала о такой?
     – Нет, я плохо разбираюсь в лошадях, – дриада зачарованно протянула вперед руку. – Можно… Можно мне его погладить?
     Велен посторонился, одновременно успокаивающе похлопывая Янтаря по морде. И тот, поначалу недоверчиво косившийся в сторону посторонней девушки, потянулся к ее ладоням. «Вот она, настоящая магия», – подумала Таисс, осторожно касаясь головы коня, гривы и, насколько это было возможно через ограждение, шеи. А Янтарь, чувствуя, что им восхищаются, принялся красоваться: поворачивался то одним, то другим боком, демонстрируя почти идеальный, словно высеченный из камня умелым скульптором, профиль.
     – Но почему Янтарь? Он ведь совсем темный.
     – Да, ты права. Он бурого окраса, но это алонэ, специально выведенный цвет. По сравнению с обычными североволодайцами Янтарь очень светлый, обычно их окрас черен, как уголь или, как говорят эльфы, южная ночь. А алонэ очень мало, такого жеребенка можно получить только по праву крови или за особые заслуги перед короной.
     – М-м-м… А у тебя кровь или заслуги?
     – Так, удачно провернул несколько сомнительных делишек. Кое-кого спас, кое-что вернул… – туманно ответил маг. – И получил Янтаря, когда он еще молоком питался. Растил его несколько лет, чтобы вошел в полную силу, теперь он мне и ребенок, и друг, и спаситель.
     Рассказ о лошади навевал такое спокойствие, что когда маг сообщил, что пора завтракать и отправляться в путь, Таисс даже не возразила. Хотя перспектива еще и завтракать за человеческий счет, тем самым оказываясь в еще большем долгу перед возможным отцовским соглядатаем, ее не радовала.
     «В Рощах верну ему все потраченные деньги, – решила ведьма. – Вряд ли много выйдет».

     Добираться в Рощи было решено (вернее, дриада просто отказалась слушать чье-либо мнение на этот счет) самой короткой дорогой, между двумя пограничными крепостями Илэ и Тамоэ, в обход всех оставшихся местных деревень. Выбор был не совсем ясен: держась этого пути, они выигрывали всего день, а вот риск попасть в неприятности несоразмерно возрастал. Но Таисс язвительно заметила, что маг нанимался телохранителем, а не личным советником, так что свое мнение может смело оставлять при себе. Пришлось покориться и добавить еще несколько щитов в уже сплетенную магическую защиту.
     Первые несколько часов, пока до ничейных земель оставалось далеко, можно было расслабиться и подумать. Велен умышленно пустил Янтаря последним, чтобы не оглядываться, постоянно проверяя, удрала неуемная дриада или еще нет. За ночь он так и не понял, почему свет клином сошелся на этой девушке, но зато несколько раз просыпался от шума со стороны конюшен и каждый раз ходил проверять, в порядке ли конь. Еще тогда он заметил золотую ари, никак не вписывающуюся в окружающий ее пейзаж. Догадка оказалась верной, лошадь действительно принадлежала Таисс, а это могло значить только одно: из дома дриада уезжала неожиданно и быстро. Иначе позаботилась бы о более подходящем средстве передвижения. Был еще вариант, что ведьма выпускница Магической школы Стинора, получившая драгоценную лошадь в качестве подарка от заботливых родителей, но не слишком она похожа на выпускницу-то.
     В своей жизни Велен успел насмотреться на разномастных воспитанников всевозможных человеческих школ магии и теперь мог легко выделить их из общей массы чародеев. Да, эти ребята будут обладать превосходными академическими знаниями, начиная от того, как правильно ездить верхом и заканчивая всеми восемью традиционными способами заклинания дождя, но, к примеру, их посадка в седле сразу скажет, что практических тренировок было маловато.
     А ведьма оказалась опытной наездницей, хотя тут нельзя было недооценивать ее происхождение.
     Парень вздохнул и посмотрел на левую ладонь. Кем бы ни была эта девушка, то, чем закончилась его попытка быть любезным, выходила за любые рамки. Чем больше он думал о произошедшем у колодца, тем больше убеждался, что причина не в несовместимости Сил. За время учебы он несколько раз сталкивался с несовместимостью – и хорошо помнил свои ощущения. Ничего похожего.
     К тому же самым странным была не боль, или горький, удушающий запах дыма, или «поплывшее» зрение, а то, что он при всем этом ощущал. Маг готов был поклясться, что чувствовал не только и не столько свои боль, страх, отчаяние. Смятение чувств загнанного зверя, понимающего, что преследователей слишком много, и живым точно не уйти. «Зверь» сидел на земле, глядя на него огромными светло-карими глазами, и лицо этого «зверя» приобрело на несколько мгновений черты маленького ребенка. Неужели вот такое у дриады прошлое? Как она, интересно, не свихнулась?
     – Смотрите! – возглас Онариона отвлек Велена от собственных мыслей. Эльф указывал куда-то в сторону от дороги, но что именно привлекло его внимание, человек не видел из-за деревьев.
     Подъехав ближе, он разглядел брошенную делянку: добротный шалаш и кострище, над которым еще стояла распорка для котелка. От тишины, которой было пронизано это место, веяло неприятным холодом.
     – Они ушли отсюда, – вполголоса сказала подъехавшая к ним ведьма.
     – Откуда ты знаешь?
     Таисс посмотрела на оборотня как на глупого ребенка.
     – Просто знаю. И нам тоже лучше побыстрее отсюда убраться.
     Она тронула Принцессу коленями, заставив ее идти быстрее. Велену ничего не оставалось, кроме как ускорить Янтаря. Эльф, молча отстегнувший от седла лук, положил на тетиву стрелу и пустил Венка следом.
     – Не нравится мне это, – заметил маг. – Когда я проезжал приграничье в прошлый раз, такого мертвого затишья не было.
     – Может, там, где ты был в прошлый раз, спокойнее?
     – Не думаю, что ничейные земли на границах дриадских Рощ и человеческого королевства хуже, чем между двумя человеческими.
     Ведьма вздохнула.
     – Как показала Черная Зима, озеро Латанайе – очень лакомый кусочек. Так что я ни за что не поручусь.
     – Сюда бы отряд магов… – парень протянул руку назад, на всякий случай проверяя, снял ли с ножен шнур с печатью. Снял. – Или в Аргенте такое не практикуется?
     – Что ты имеешь в виду?
     – У вас нет вольных магов? Хотя, – добавил он после короткого раздумья, – территория меньше Северного Престола, приграничье наверняка контролируется из столицы. Не слишком удачный расклад.
     – Зато у нас никогда не было Танора, – зло выплюнула дриада.
     Упоминание мятежного острова попало в точку, маг погрустнел и нахмурился.
     – Танор мог случиться где угодно. А вольные маги хорошо делают свою работу. И скорость реакции несопоставима.
     – Ты забываешь про телепортацию. Расстояние не имеет значения.
     – Конечно. Сейчас это особенно действенный способ.
     То, что он оказался прав, еще больше разозлило девушку.
     – А если кто-нибудь из соседей, например, Зальхер заплатит больше?
     – Вольные маги присягают лично королю, а не Северному Престолу в целом. Это вопрос силы, а не денег. Так было от начала времен и будет, пока они не закончатся.
     – А если зальхерский король окажется сильнее?
     – Кто? Лэстарион Арахано?! – Велен запрокинул голову и расхохотался. – Ты, наверное, шутишь! К тому же вольники лютой ненавистью ненавидят зальхерцев. Почти так же сильно, как инквизиторов.
     Таисс передернуло. Когда же, наконец, в слове «инквизитор» ей перестанет слышаться имя «Иор»? Первая любовь, чуть не ставшая последней. Второе предательство – и снова от человеческого мужчины. Сначала отец, потом – возлюбленный, клявшийся в том, что чувства его огромны и так и останется до самой смерти. Она думала, он говорит о долгой и счастливой жизни вместе, а оказалось, что Иор имел на этот счет совсем другие планы.
     – Любое живое существо, не обделенное головой, ненавидит инквизиторов.
     Велен с любопытством посмотрел на спутницу.
     – Я бы поспорил. У инквизиторов достаточно власти, чтобы к ним сбегались те, кто до нее охоч, но не может получить другими способами.
     Ответить девушка не успела.
     «Впереди!» – прошелестел в ушах голос Ардары. Таисс никогда не знала, каким он будет на этот раз: громким или тихим, человеческим или больше похожим на свист ветра в печной трубе, просящим или приказывающим. Дриада знала одно: не важно, каким тоном Ардара говорит с тобой, важно, что пойти против не уластся. Только потянуть время, но обычно такое промедление смерти подобно.
     Ведьма потянулась за мечом. Знаком призвала спутников прислушаться.
     – Черные волки, – сквозь зубы процедил маг, втягивая ноздрями воздух. Таисс принюхалась. У нее тоже была звериная ипостась – рысья – но пользовалась ею девушка крайне неохотно, полностью не перевоплощавшись уже больше года. Неужели это сказалось на обонянии? Или дело в том, что Велен сам – волк?
     В любом случае, он оказался прав. Появившаяся из-за кустов стая была небольшой, но как знать, не притаились ли вокруг еще звери.
     «Ненавижу!» – чьей ненависти было больше, Ардары или ее собственной, Таисс сказать не могла. Но рукоять меча жгла ладонь, а в голове стало ясно и пусто, ярость звенела в ушах натянутой тетивой. Черные волки, отродья Уны, Тринадцатой, отвернувшейся богини. Не-жизни в них больше, чем жизни, и все же они звери. Сильные, опасные, отвратительные звери, убивающие ради забавы, ради того, чтобы пустить кровь.
     «Ардара-создательница, – Таисс начала одну из ритуальных формул, не думая дочитать ее до конца, но привычные слова помогали лучше слышать голос Создательницы, – я коготь, стоящий на страже твоей, огонь, пылающий во имя твое, прошу тебя, всевидящая и всемогущая…»
     «Второй слева!» – знание пришло словно из ниоткуда. Ведьма выбросила ладонь вперед, с пальцев сорвался сноп огненных искр, напоминающих длинные шипы, раненный хищник взвыл и покатился по траве. И почти сразу же – еще один, получивший метательным ножом в открытое в прыжке брюхо. Третий получил одну стрелу в шею, вторую – не так точно – в левую лапу.
     Таисс спрыгнула на землю, занимая боевую стойку.
     «Огнем!» – голос Ардары спас девушке жизнь. Не успевая сообразить ничего больше, она выставила вперед левую руку с боевым заклинанием – и большой темно-оранжевый огненный шар с шипением вошел в раззявленную глотку. Волка отшвырнуло назад, перевернуло в воздухе и приложило оземь.
     Когда-то ведьма думала, что убивать ее научили орки. Но потом поняла, как сильно ошибалась. Убивать, как и лечить или уходить, танцуя, в магические глубины мира, дриаду научила Ардара. Маленькая девочка слушала (хоть и не всегда слышала) мир, подсказывающей ей как, куда и когда бить. Орки из банды Ушастого лишь облекали в слова то, что говорила Ардара.
     «Обернись!» – и меч как раз успевает на помощь эльфу.
     «Справа!» – но Велен успевает раньше – и еще один хищник неподвижно лежит на земле.
     Таисс оглянулась, чтобы посмотреть, как там Онарион, шагнула в сторону… И почти лоб в лоб столкнулась с последним из стаи. И волк, и дриада замерли, глядя в глаза друг другу. Таисс видела в них ненависть и была уверена, что хищник различает в ее глазах то же самое. Использовать огонь было невозможно – слишком маленькое расстояние, а на то, чтобы сплести что-то тонкое после двух простых как кувалда заклинаний потребуется чуть больше времени, чем обычно. Но это «чуть» может в итоге стоить жизни.
     Девушка поудобнее перехватила рукоять меча, не отводя взгляда, прикидывая, как заставить волка открыть горло или живот. Может быть, если сделать вид, что собираешься шагнуть в сторону…
     Да откуда он взялся вообще?! Мгновение назад рядом с волком никого не было, а вот уже проклятый маг спокойно поворачивает в его боку меч! Как ему это удалось?!
     – Это был мой волк!
     – Да? На нем не было написано, извини, – Велен пожал плечами, упираясь в тушу ногой, чтобы вытащить клинок. Его поза была наглядной демонстрацией, почему юные девы всех рас без ума от волков-оборотней. Ни одна другая ипостась не делала из мужчин таких ярко-выраженных лидеров, образчиков силы и уверенности в себе. Как будто каждый первый родился, чтобы стать вожаком стаи. Но сейчас такое открытое доминирование разозлило Таисс еще больше.
     – Он был моим, это очевидно!
     – А для меня, в первую очередь, очевидно, что я подрядился тебя охранять, – спокойно парировал человек, глядя куда-то в сторону кустов. Напрасно озирался. Таисс знала, что больше волков не осталось – именно поэтому ярость Ардары ушла из ее головы.
     – Охранять, а не лезть под руку!
     И тут маг на нее посмотрел. Выражение его лица, злое, холодное, пугающе сильное, было адресовано не ведьме, а волкам, уже мертвым. Остаточное явление, но видят Боги, Таисс не хотела бы, чтобы когда-нибудь Велен так посмотрел на нее. И ни ее собственная рысья ипостась, ни накопленный за прожитые годы опыт, ни присутствие Ардары, ни даже сила Пламени в крови не уменьшили эффект этого взгляда.
     – Не переживай, – глухо ухмыльнулся человек. – Мы еще не доехали до ничейных земель, а уже столкнулись с черными волками. Если так пойдет и дальше, у тебя будет еще не один шанс себя проявить.

     До выкрашенных в цвета Аргентской короны пограничных столбов было еще далеко, но по ощущениям ничейные земли уже начались. Говорили, их породил конфликт магий, неизбежно возникающий на стыке колдовства разных культур или рас, эдакое природное явление, избежать которого невозможно. Формально считается, что полоса земли между двумя государствами нейтральна и не принадлежит никому, но фактически ответственность за нее должны нести одновременно обе стороны – иначе никакого порядка не будет, одни беды. В ничейных землях кишмя кишит нежить, а также привыкшие к ее соседству хищники и разномастный двуногий сброд. Надо ли говорить, что они куда опаснее своих родичей, обитающих в более спокойных местах?
     Велен проверял щиты каждую дюжину минут. И все время находил уязвимые, как ему казалось, места. Добавлял заклинания, укреплял нити, переплетал отдельные участки заклинания – и так до бесконечности.
     Краем глаза он поглядывал на Онариона, радовавшего невозмутимым спокойствием и какой-то деловитой готовностью к чему угодно, и Таисс, неожиданно переставшей бросать на него ненавидящие взгляды и полностью сосредоточившуюся на изучении окрестностей. После той перепалки насчет волка дриада демонстративно молчала, но сейчас ее молчание было обращено как будто внутрь себя. Ждала какого-то предупреждения? Знака? Как бы она не рванулась вперед раньше времени, чтобы доказать свою самостоятельность.
     – Глаза! – вдруг закричала ведьма, кубарем скатываясь из седла на землю. – Берегите глаза!
     Большие синие птицы, визжащие так, что закладывало уши, появились как будто из ниоткуда. Посыпались с неба градом, налетая на щит и разбиваясь вдребезги. Таисс, прикрывшая было лицо локтем, с удивлением убрала руку и оглянулась на мага. Велен улыбнулся, чуть приподняв уголки губ, стараясь, чтобы эта полуулыбка хоть немного успокоила девушку. Но радоваться было рано. С каждым ударом щит истончался, начинал дрожать и идти волнами, а птицы все прибывали и прибывали.
     Онарион натянул тетиву, взглядом спрашивая, можно ли стрелять. Велен кивнул – изнутри щит был полностью проницаем. Но один лучник, пусть и такой выдающийся, не сможет остановить стаю жаждущих крови тварей.
     – Постарайся удержать щит! – бросила Таисс, убирая в ножны обнаженный было меч и поднимая руки.
     Что-то в этой ситуации было не так. Слишком странно вели себя хищницы – обычные птицы разлетелись бы, увидев, во что превращаются их напоровшиеся на охранное заклинание товарки, а эти как будто и не замечали ничего кроме укрывшихся под щитом жертв. А тут еще и Таисс, наверняка решившая не экономить на Силе. Что-то здесь не чисто, вот только что?
     Дриада коротко вскрикнула, и от ее ладоней начали подниматься, свиваясь в жгуты, длинные тонкие языки пламени. Дойдя до щита, они проходили сквозь него и растекались по внешней стороне купола, образовывая тонкий равномерный слой. Дождавшись, когда горящее полотно заклинания заняло достаточную площадь, ведьма толкнула его вверх – и началось форменное безумие. Визг сгорающих тварей уже не просто оглушал, а взрывал барабанные перепонки. Все вокруг заволокло черным вонючим дымом, кое-где обгоревшие трупики птиц проваливались сквозь бреши в щите и падали на головы путникам и под копыта лошадям, заставляя их вставать на дыбы. Велен едва успел перехватить повод Принцессы, когда та уже почти попала копытами хозяйке по голове.
     Взбесился даже Янтарь, обычно доверявший магу больше, чем самому себе и стойко переносивший подобные неприятности. Держать щит, пытаться при этом самому удержаться на гарцующей лошади и не выпустить из рук поводья второй, норовящей то и дело вырвать человеку руку из плеча – ох, какое сомнительное удовольствие.
     «Да сколько же их?! – мысленно ужаснулся Велен, силясь хоть что-то разглядеть сквозь плотный дым. – Что это вообще за нежить?!»
     И как будто в ответ на его вопрос, удары о щит начали стихать, и всполохи пламени возникали уже не так часто. Таисс еще немного подержала заклинание, чтобы удостовериться, а затем медленно опустила руки. Ее повело в сторону, девушка с трудом удержалась на ногах и вытерла проступивший на лбу пот.
     – До границы еще час пути, – прошептала она, – как могли ничейные земли так разрастись?
     Если, конечно, дело в ничейных землях. Что-то подсказывало Велену, что эти птицы появились здесь не просто так.

     Напряжение и уже приходившая сегодня по время боя с волками ярость отступали. Таисс начала чувствовать вонь от сгоревших птиц, боль, которую причиняла ушам восстановившаяся тишина и свистящую пустоту в резерве. Дриада вложила в заклинание больше трети своей Силы, и уходивший с большой скоростью поток как будто замедлял происходящее: во время боя Таисс видела, как эльф посылал в стаю стрелу за стрелой, как Велен потянулся, чтобы остановить взвившуюся на дыбы Принцессу, и как держал ее потом, несмотря на то, что кобыла буквально выворачивала ему руку, как слабел щит, принявший на себя основной удар, и каких трудов стоило магу удержать над ними хотя бы оставшиеся куски охранного заклинания. Теперь же время вновь потекло с обычной скоростью, от чего к горлу подступила тошнота.
     Хотелось прямо сейчас растянуться на земле, не обращая внимания на валявшиеся повсюду обгоревшие скелеты, и уснуть.
     Таисс повернулась забрать у оборотня Принцессин повод, и увидела, как он с ужасом смотрит на что-то за ее спиной. И тут же почувствовала, как мелко-мелко дрожит под ногами земля.
     Сквозь густой черный дым было ничего не разглядеть, ведьма усилием воли заставила себя смотреть на магический план, и увиденное заставило сердце похолодеть от ужаса. Прямо на них волной неслись гниющие туши оленей, лосей, волков, медведей, кабанов и Высокие знают чьи еще. Пустые глазницы, разлезающиеся прямо на глазах остатки плоти… «Гон падали» – у смертоносного заклинания, поднимающего одновременно множество убитых животных и заставляющего их атаковать выбранную некромантом жертву, было красивое название. И от него почти не было спасения. Почти.
     «Дюжина Высоких, не оставьте дочь свою, дайте сил! – выдохнула девушка. – И сохрани нас Ардара-Создательница!»
     Таисс закричала. Громко, пронзительно, одновременно вскидывая ладони вверх и вперед, с усилием толкая прочь ставший горячим воздух. Кричала, не слыша саму себя, но вкладывая в заклинание всю свою Силу и мастерство.
     – Не надо, Таисс! – крикнул Велен, спрыгивая на землю. – Остановись!
     Но дриада не обратила на мага внимания. Ни одно воздушное заклинание не сможет остановить гон, о чем он вообще говорит?! Пальцы ломило от боли, но огненная волна высотой в полтора человеческих роста все-таки шла навстречу падали. Тяжело, больно, слишком много Силы, слишком много огня, но что это по сравнению с тем, что они все останутся живы?
     В глазах начало темнеть. «Держаться!» – мысленно шипела девушка сама на себя. Рук ниже локтя она уже не чувствовала, уходящая в заклинание Сила выворачивала за собой все нутро, голос пропал от крика. Но она выдержала. Последний олень исчез в огне как раз вовремя – резерв ведьмы опустел. Она с шумом втянула носом воздух…
     Выдохнуть Таисс не успела. Кто-то сухой костлявой рукой влез через горло в легкие, схватил и вывернул наизнанку, пытаясь сломаять последний барьер, дно резерва. Там, в самых потаенных глубинах у каждого мага плещется немного Силы, недоступной даже для него самого. Благодаря этой «последней капле» он восстанавливается, дышит, живет. И некромант собирался ее забрать, именно она была его основной целью. Но почему Ардара промолчала?

     Он почти не слышал ее крика – слух еще не восстановился после визжащих птиц – и не знал, точно, что задумала ведьма, но понимал, что это будет стоить ей всей Силы. И ничем нельзя было помочь, потому что любое дополнительное заклинание с куда большей вероятностью принесло бы вред, чем пользу. Оставалось только стоять и смотреть, как Таисс трясущимися руками удерживает медленно идущую вперед огненную стену. И молиться.
     Когда девушка последним усилием толкнула огонь навстречу замыкавшему строй падали оленю, и тот рассыпался пеплом, а сама Таисс, не удержавшись, упала на колени, Велен, подхватил ее, и успел заметить, как заклубилось грязно-желтое облако чужого заклинания, инициированного уничтожением поднятых животных. Ведьма вдохнула, и глаза ее стали огромными от боли.
     Вот оно что! Если резерв пуст, ничего не стоит добраться до его дна, а потом и до «последней капли», концентрата Силы, таящего в себе всю жизненную энергию мага. Вот, ради чего затевались и черные волки, и птицы, и поднятые звери! Некромант знал, что на борьбу с ними даже у самого сильного мага уйдет весь резерв. И грамотно все рассчитал.
     Но он не учел одного: что у попавшей в его ловушку жертвы будет телохранитель.
     Попытка взломать дно резерва с первого удара не удалась, видимо, немного Силы у Таисс еще осталось. Велен вытащил из сапога нож, дернул рукав, обнажая запястье, и от души хватанул лезвием по запястью. Кровь брызнула и потекла на штаны, траву, куртку ведьмы. Маг приподнял ее голову, поднес руку к губам и скомандовал:
     – Пей! Ну, давай же!
     Успевшая потерять сознание дриада не реагировала. Велен слегка ударил ее по щеке, потом еще раз по второй и повторил, прижимая порез вплотную ко рту:
     – Пей, кому говорю!
     На этот раз сработало. Ведьма с шумом втянула ртом смешанный с кровью воздух, но не закашлялась. В распахнувшихся на мгновение глазах неожиданно полыхнуло что-то черное, а затем произошло то, чего человек совсем не ждал: Таисс вцепилась ему в запястье зубами, судорожно глотая текущую в горло кровь. От пальцев до плеча руку пронзило такой болью, что маг выругался сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не повторить грязный пассаж во весь голос. В ее роду что, вампиры околачиваются?!
     А девушка все пила и пила, и глаза ее с каждым глотком становились все безумнее.
     – Ну все, – решительно заявил маг, когда начал чувствовать, что сам готов свалиться рядом с дриадой. – Хватит, Таисс! Хватит!
     Не дождавшись никакой реакции, он грубо взял ее за подбородок, заставляя разжать зубы, и вырвал руку. Таисс мигом обмякла, черный огонь в зрачках погас, и перед Веленом вновь была обычная девушка, пребываюшая в глубоком обмороке. От заклинания, влезшего в ее резерв, не осталось и следа.
     Маг посмотрел на изуродованную зубами руку. Все бы ничего, на оборотнях раны заживают так, что следов не остается, вот только это была левая рука, теперь, пока она не заживет, колдовать будет в несколько раз тяжелее, а впереди их ждут ничейные земли.
     Эльф молча достал из пристегнутой к седлу сумки скрученные бинты и присел рядом с человеком на корточки.
     – Пережми вот здесь, – скомандовал он, – я забинтую. С ней все будет в порядке?
     – Она выпила, наверное, четверть моей крови, – буркнул маг. – Если после этого с ней не будет все в порядке, я ее собственными руками придушу.
     – Смотри, горло перегрызет, – серьезно предупредил ло-эль.
     – Не перегрызет. Нужно искать место для ночевки, до заката осталось всего ничего. И я голоден, как стая волков.
     – Сплюнь, человек, – поморщился остроухий. – Только их нам сейчас не хватало.

     Запах. Слух. Зрение. Именно в такой последовательности следует исследовать неизведанное, если попадаешь туда в состоянии глубокого сна, или без сознания, или мертвой.
     Неизведанное ничем не пахло, хотя было теплым и мокрым. Попытки что-нибудь расслышать успехом тоже не увенчались, так что Таисс еще немного полежала, пытаясь выяснить, почему же у нее ничего не болит, и открыла глаза.
     «Ослепла, – равнодушно подумала дриада после нескольких безрезультатных попыток разглядеть хоть что-то. – Или все-таки умерла».
     Жалко, конечно. Мало того, что маг оказался прав и они влипли еще до того, как покинули Аргент, так она еще и умудрилась глупо хотя и благородно распрощаться с жизнью, сделав на прощание щедрый подарок некроманту. Какое же заклинание он пытается создать, если собирает для него ни много ни мало «последние капли»? Оставалось только надеяться, что человек и эльф, которых она все-таки спасла от гона падали, живыми доберутся до Рощ, а потом как-нибудь выяснят, что к чему.
     Дриада перевернулась на бок. Теплая затхлая жидкость попала в рот, Таисс закашлялась и принялась судорожно отплевываться. Ничего себе на небе Дыма запустение! В том, что небо Света ей в прямом смысле слова не светит, девушка была уверена на дюжину из дюжин.
     Лужа оказалась мелкой, до дна можно было достать, не замочив рукава. По вкусу – гнилая и противная, но вода. И никаких тебе ужасов, которыми пугают детвору. Демоны и те куда-то подевались.
     – Долго ты еще собираешься здесь прохлаждаться? – раздался в темноте над головой ведьмы насмешливый мужской голос. Принадлежал он не Велену и не Онариону, этих она уже успела выучить.
     – А где это здесь? – поинтересовалась дриада, поднимаясь с колен. Судя по звуку, невидимый собеседник стоял почти вплотную, так что девушка опасалась, как бы, выпрямившись, не заехать ему затылком в подбородок. Но то ли обошлось, то ли подбородок у говорящего вовсе отсутствовал.
     – На краю, – не слишком понятно объяснил голос и потребовал: – Дай мне руку.
     – Легко сказать!
     – Просто вытяни вперед, – «кто-то» начал терять терпение.
     – Ну да, я вытяну, а ты возьмешь и убьешь меня! Мне что-то не хочется умирать второй раз за день.
     – Ты еще и первый-то не умерла, – хмыкнул невидимка. И добавил угрожающе: – Пока не умерла. Но имеешь все больше и больше шансов. Давай руку и идем отсюда!
     Таисс прекратила спорить и вытянула правую руку вперед ладонью вниз. У невидимки оказались прохладные человеческие пальцы, которыми он уверенно сжал ведьмино запястье и дернул ее к себе.
     Раньше, чем дриада успела возмутиться, небытие исчезло. Мягкий свет звезд, отражающийся от серебристой травы, с непривычки больно резанул по глазам, от свежего лимонного запаха ведьма расчихалась, и только тихий шепот ветра, под которым волнами стелилась трава этого удивительного луга, казался прекрасной музыкой.
     Никакой затхлости и в помине не осталось, как и подходящей лужи: вокруг до самого горизонта, теряющегося в тумане, были только высокие серебристые травы.
     – Это небо Света?
     – Я же говорил: ты еще не умерла, – повторил голос, принадлежавший, как оказалось, высокому мужчине в длинном темно-синем плаще и такой же широкополой шляпе. Лица было не разглядеть, но крупная треугольная застежка и так позволила определить, кто это.
     – С каких это пор боги стали разговаривать с живыми?
     Кариот, Четверый Высокий, смерил дриаду взглядом.
     – Какая ты догадливая.
     В голосе бога отчетливо звучала ирония. Таисс скривила в ответ достойную рожицу и поправила волосы, открывая левое ухо.
     – Я твой треугольник в ухе ношу столько лет, что сбилась со счета. Не тяжело сложить альту и ясень, так что давай без сомнительных комплиментов, пожалуйста.
     – Смотрю, настроение у тебя сегодня не очень, – Высокого эта беседа откровенно забавляла. Еще немного – и, глядишь, расхохочется.
     – Еще бы! – дриаду уже несло, ей было совершенно наплевать, что идущий рядом мужчина – не человек, не эльф и даже не вампир, – Сначала утром я нарвалась на не в меру предусмотрительного шпиона, потом больно огребла от него чем-то невразумительным, потом подралась с черными волками, причем еще в «родном» королевстве, а после этого из меня выкачали весь резерв, выжали до той самой «последней капли»! И несколько минут назад я считала себя мертвой! И ты еще удивляешься, что у меня настроение паршивое?! Что смешного?!
     Высокий пытался держать себя в руках, но с плотно сжатых губ предательски рвалось сдавленное хрюканье.
     – Я смеялся не с твоих злоключений, а с того, что ушлый колдун оказал нам, сам того не желая, неоценимую услугу: по крайней мере мне не пришлось доказывать тебе, что я действительно бог, а потом выслушивать услужливую чушь, которую обычно несут в таких случаях. Если бы не твой паршивый день, Таисс, ты бы чего доброго пала бы ниц и принялась бы лобзать подошвы моих сапог.
     Дриада оценила предполагаемое «счастье» и отрицательно замотала головой.
     – Откуда мне знать, где эти подошвы бывали, – она пыталась поддержать заданный беседе тон, но боевое настроение сходило на нет. Да и тратить время на приносящие удовольствие обоим, но пустые перепалки и соревнование в остроумии было все жальче.
     – Очень верное решение, – кивнул бог не то последней ее фразе, не то мыслям. – Присядем? Нам нужно поговорить.
     Таисс оглянулась в поисках какого-нибудь сидения, но ничего подходящего рядом не оказалось. Кариот опустился на траву и жестом предложил девушке присоединиться.
     – Трава потом поднимется, не переживай, – добавил он. Все-таки читал мысли.
     Ведьма уселась рядом и случайно взглянула наверх.
     – Ох, красота какая… – только и выдохнула она. И тут же легла на спину, положив голову на скрещенные руки.
     Звезды были на своих привычных местах, вон Треугольник, вон Пятилапый Заяц, вон Хвост, а чуть восточнее от него – Рысь, да и прочие созвездия не потеряли своих очертаний, но размеры! Звезды были огромными и такими близкими, что, казалось, «достать звезду с неба» вполне реально, только руку протяни.
     В груди неожиданно забилась тоска, от которой нет никакого средства. Пустота от давней потери, которую ни заполнить, ни зарастить. Воспоминания о тех далеких временах, когда мать вот так же показывала ей созвездия, рассказывая про них волшебные сказки, некоторые из которых, как потом выяснилось, и сказками-то на самом деле не были.
     – Когда-то давным-давно, когда ничего не было, Ардара принесла в ладонях Хаос, – начала Таисс, не задумываясь о том, почему ей так захотелось рассказать эту старую как мир историю именно сейчас.
     – Порядок – форма, Хаос – содержание, – так же негромко подхватил Кариот, устроившийся рядом с ведьмой.
     – Ардара выпустила Хаос на свободу и он заполнил собой всё. И тогда Великая Матерь начала танец Создания, и под бой барабанов возникал Порядок, но Хаоса все равно было больше, как между звуками всегда больше тишины. И зачерпнув из Хаоса в первый раз, она создала Ветер, он был силен и чист, из него родилось сердце Ардары. И зачерпнув из Хаоса во второй раз, она создала Пламя, оно было безудержно и полно ярости, из него родился меч Ардары. И зачерпнув в третий раз, она создала Океан, он был глубок и неисчерпаем и стал кровью Ардары. И зачерпнув в четвертый раз, она создала Песок, он был подвижен и тверд и стал телом Ардары, костью и опорой мира. И взяв от каждой стихии по щепоти, создала Великая Матерь пятую стихию, магическую суть – Силу. И сплела из нее Канву, и закончила первый из танцев. Ритм изменился. Создательница начала второй танец, танец Творения, и первыми были рождены дриады, и даровано им было великое право видеть рождение всего мира, быть с ним единым целым, чувствать его и хранить. И появился мир, родился из Хаоса и Порядка, кости, крови и сердца, и меч встал на защиту его. И родилось первое небо – для птиц, второе – для ветров, третье – для времен года, четвертое – для драконов, пятое – для Силы, шестое – небо Дыма – для тяжелых и темных душ, седьмое – небо Света – для душ, освободившихся и прозревших, восьмое – для демонов, девятое – для Высоких, десятое – для Солнца, Луны и звезд, одиннадцатое – для потоков пространства и времени, двенадцатое, последнее, вознеслось могучим щитом, прикрывая собой Канву.
     – Двенадцатое небо мы уже потеряли, – тихо перебил дриаду Кариот. – И одиннадцатое.
     Таисс даже не сразу поняла, что он сказал.
     – В каком смысле потеряли? – переспросила она, надеясь, что ей послышалось.
     – В самом что ни на есть прямом. От двенадцатого неба остались одни осколки, от одиннадцатого – не на много больше. Поэтому и перемещения стали невозможны.
     Высокий был так серьезен, что от его голоса сводило живот. Но как можно потерять небо?! Любое из небес?! Как такое вообще возможно?! Как они могут лежать здесь, смотреть на звезды и болтать, когда над ними стало на два неба меньше? И что теперь за десятым небом, пустота? Хаос? Или что-то еще?
     – И как давно это произошло?
     – Не знаю, как тебе посчитать, чтобы поняла, – Кариот тронул поля шляпы, которую, ложась, сдвинул на затылок. – Время здесь и в поднебесном мире течет по-разному. Сколько прошло с того момента, как ты зашла в «Перекрестье судеб»?
     – Около суток.
     – А здесь за эти сутки по вашим меркам прошло больше месяца. А могло быть наоборот. Здесь – сутки, а там – год или даже больше. Но когда становится нужно, оба времени пересекаются.
     – Надолго?
     – Зависит от обстоятельств.
     – Кариот, я все равно не понимаю, как можно потерять небо?!
     Бог оторвал взгляд от звезд и повернул голову к ведьме. Теперь они смотрели друг на друга почти в упор, но девушка не могла различить дыхания Высокого, как ни старалась. И лицо его было очень странным. Смотришь отдельно: вот нос, вот губы, вот глаза, вот лоб. А вместе картинка не складывается.
     – Тебе в детстве рассказывали правильные сказки, может быть, ты знаешь, что кроме нашего мира есть в Хаосе?
     – Другие миры, – если он мог читать мысли, то почему задавал такие детские вопросы? Считал ее недостаточно умной?
     – Да, другие миры. Иногда они растут, иногда уменьшаются. Если уменьшаются, то однажды могут исчезнуть сами в себе, а когда растут, то часто становятся больше отмерянной им оболочки. И могут столкнуться с соседними мирами. Чаще всего после этого почти ничего не происходит: легкая встряска и разлетелись в стороны, но иногда растущий мир пытается поглотить «соседа» и вырасти за его счет. Это закон выживания в Хаосе, ничего не поделаешь, но нам сейчас от этого не легче.
     – Хочешь сказать, нас пытаются «съесть»? – воображение услужливо подкинуло девушке несколько мерзких, но очень реалистичных картин, так что Таисс передернуло. Кариот молча кивнул. – И… и что нам делать?
     – Ну, есть два выхода. Первый очень простой, но с плохим финалом: не делать ничего и дождаться, когда нас сожрут и переварят. Вижу, тебе он не нравится. Тогда второй: драться.
     – Я простая смертная дриада, Кариот, что я могу такого, чего не могут боги или даже демоны?
     – Ты часть поднебесного мира, Таисс, и это главное. Я могу рассказать тебе еще про предназначение, судьбу и право, но ты же и так все это понимаешь, правда?
     – Это – да. Но пока все еще не понимаю, что нужно сделать, – то ли окружающая обстановка так действовала, то ли усталость после трудного дня, но Таисс не чувствовала никакого внутреннего протеста. Нужна ее помощь? Хорошо. От этого зависит судьба мира? Пожалуйста. Выдайте подробные инструкции и отпустите спать, если не трудно.
     – К сожалению, я не могу рассказать тебе все. Радует, что у твоего противника источников информации еще меньше, – вместо инструкций сообщил Кариот, слегка удивленный такой спокойной реакцией.
     – То есть у меня – бог с самой сомнительной репутацией из всех Высоких, который к тому же играет в избирательную молчанку, а у него – ничего?
     – У Унны репутация похуже моей, – огрызнулся небожитель.
     – Ну зато уж она-то не вызывает никаких сомнений, – парировала дриада. – Расскажи мне все, что можешь.
     – В самом начале ничего не было… – затянул Кариот. Таисс поняла, что так она ничего не добьется и резко села, одновременно жестом прерывая Высокого. Тот последовал ее примеру и тоже поднялся.
     – Кто мой противник? Кто ваш противник? Где мне взять информацию, которую не можешь дать мне ты? Сколько у меня времени? Почему Ардара все это время молчала о потерянных небесах? – начала перечислять дриада, загибая пальцы. Когда правая рука сжалась в кулак, девушка замолчала в ожидании ответов.
     – Твой противник – такой же смертный и, я думаю, ты в какой-то мере обрадуешься, узнав его имя, – Высокий, наоборот, отгибал пальцы. – Наши противники, если уйти от обобщения «чужой мир», – это боги, духи, демоны и прочие тамошние небесные обитатели. Тебе ничего не скажут их прозвища или имена, можешь мне поверить. Твоя забота – поднебесный маг. Информацию… а где ее обычно берут в таких случаях? Могу только подсказать, что до нее не так уж и далеко. Времени у тебя где-то месяц, тут уж я точно не знаю, но ты можешь узнать. А почему молчала Ардара – это ты у нее спроси, нам Создательница не отчитывается.
     Так информативно, что тоска берет. С другой стороны, если в сказках героям никогда ничего прямым текстам не говорят, сплошное «пойди туда, не знаю куда», то почему в жизни должно быть легче?
     – Кто такой Велен? – Таисс не слишком надеялась на ответ. Если Кариот почему-то вспомнил про ее заезд в «Перекрестье судеб», значит, что-то с этим человеком не чисто, вот только что? Не его ли бог имел в виду, когда говорил о «поднебесном маге»? – Откуда он вообще взялся?
     – Сама у него спроси, – Высокий ожидаемо ушел от ответа. – Может быть расскажет.
     – Да, конечно. Прямо так и выложит: «Да, Таисс, я собираю информацию для твоего венценосного батюшки, прости, что морочил тебе голову и врал, что не имею к нему отношения!»
     – Да что ты носишься с этими шпионскими подозрениями как с тухлым вороньим яйцом?! – фыркнул Кариот. – Вбила себе в голову какую-то ерунду и страдаешь!
     – То есть он не шпион?
     – Таисс, я же уже говорил: сама у него спроси.
     – Ладно. Последний вопрос: что это было за проклятое место, откуда ты меня вытащил?
     – Прореха в нашей обороне, гиблое место, если пробыть там слишком долго. Некромант не смог забрать «последнюю каплю», но у него хватило Силы швырнуть тебя в один из пробоев.
     Кариот встал на ноги, показывая, что беседа подошла к концу. Таисс ухватилась за протянутую руку, и бог легко поднял ее с травы.
     – Спасибо, что спас меня.
     Кариот ухмыльнулся и поправил шляпу, вновь закрывая ею лицо.
     – А это не я. Мне просто нужно было с тобой поговорить, вот я и выбрал удобный случай, – и предупреждая готовый сорваться с губ дриады вопрос, добавил: – Все, Таисс, хватит на сегодня. Мне пора. Да и тебе стоит как следует выспаться.
     Прохладные пальцы коснулись лба, слегка толкая ведьму назад, небеса с огромными звездами опрокинулись – и девушка почувствовала, что проваливается обратно в темноту.

     Подходящая для ночлега поляна обнаружилась в нескольких дюжинах шагов от побоища. Ветер уже не доносил туда запах и дым, к тому же пространства, окруженного с трех сторон высокими деревьями, а с четвертой – мелким ручьем, хватало, чтобы разбить лагерь и обвести его охранным контуром, оставляя еще шагов пять-шесть до зарослей, в общем, лучшего и пожелать нельзя.
     Мужчины осторожно перенесли на стоянку не приходившую в себя дриаду, привели лошадей и принялись ставить лагерь. В первую очередь Велен развел костер и подвесил над ним котелок с гречневой крупой, залитой водой из ручья. После того, как сначала большая часть резерва ушла на щиты, а затем Таисс выпила около половины оставшейся Силы, маг до умопомрачения хотел есть.
     Онарион вернулся из леса с охапкой еловых лап, из которых они устроили лежак для девушки. Поверх лап Велен постелил ее плащ, аккуратно, насколько позволяла раненая рука, уложил ведьму и накрыл ее сверху одеялом. Оставалась ли Таисс все еще без сознания или глубоко спала маг решил не проверять. Какая сейчас разница? До утра они все равно не сдвинутся с места.
     Ели молча и быстро, обжигаясь горячей кашей, щедро присыпанной пряными травами, и заедая ее жирной колбасой, захваченной утром из «Перекрестья судеб», но вкуса ни человек, ни эльф почти не ощущали. Слишком уж насыщенным выдался день, чтобы наслаждаться трапезой или беседой. А когда концентрируешься на каком-то вполне обычном деле, стараясь сделать его лучше, чем когда-либо в жизни, земля под ногами кажется устойчивее.
     После ужина они разделились: ласкайл отправился обратно на место боя, поискать уцелевшие стрелы и, заодно, не слишком обгоревший труп какой-нибудь птицы, возможно, в более спокойной обстановке удастся определить, что это были за пернатые хищники. Велен же занялся установкой охранного контура. Колдовать было тяжело и больно, запястье как будто жгло каленым железом, но оставаться на ночь без маломальского щита, имея на руках бесувственную дриаду магу совсем не улыбалось. Кто знает, какая погань решит в темноте полакомиться живой кровушкой. Тут парень не к месту снова подумал про укусившую его ведьму, но быстро отогнал эти мысли в сторону. Таисс – оборотень, его звериная ипостась чуяла в ней запах зверя, не стоит приплетать сюда вампиров. По крайней мере до того, как девушка придет в себя и с ней можно будет поговорить.
     Замыкать контур Велен предпочел на воткнутом в землю ноже. Несмотря на то, что Песок был противостоящей Ветру стихией, в случаях с охранными заклинаниями он не гасил их, а наоборот, усиливал. Сам нож – самое слабое звено в заклинании – маг разместил в противоположной от Таисс стороне лагеря, чтобы выиграть хоть немного времени, если контур все-таки не выдержит чьей-нибудь атаки: разрыв-то начнется именно со слабейшего места.
     Более-менее приличный щит получился только с четвертого раза, когда на повязке уже начали проступать пятна крови.
     – Спасибо тебе огромное, неплохая ведьма, – сквозь зубы ругнулся маг, изучая кривоватую и – если быть честным – довольно хлипкую структуру заклинания. Своей работой он в итоге остался недоволен и, прикусив губу, начал укреплять контур вторым слоем.
     С того момента, как он стал случайным клиентом псевдо-провидицы, прошло около суток, и за все это время маг ни разу не почувствовал себя по-настоящему уверенно. Это выбивало землю из-под ног, было непривычно и очень раздражало. Обычно он принимал решения быстро, а тут никак не мог определиться, чего же на самом деле хочет?
     С одной стороны голос разума твердил: какого демона этой девчонке тобой командовать?! Да, ты сам вызвался ее сопровождать, но скольких особ куда более благородного происхождения, чем дочь какого-то стинорского богача, ты сопровождал в своей жизни? Так что же тебе мешает и на этот раз сделать все по-своему, обеспечив драгоценному грузу полную сохранность вплоть до пункта назначения, и не слишком обращая на протесты этого самого груза? Она девчонка, Велен, пусть и отличная ведьма, но девчонка, слабая и хрупкая, сколько ей, лет? Дюжины полторы? С какой стати ты позволяешь ей лезть вперед?!
     И это было правильно. Но с другой стороны какой-то червяк сидел в голове, как в яблоке, и вгрызался все глубже и глубже противной мыслью: отойди в сторону, человек, это не твоя история, не твой путь, и не твоя ноша, уймись, у тебя нет права ничего решать. А маг привык принимать самостоятельные решения с шестнадцати лет, и отвечать потом за свои поступки тоже. Так что «униматься» и «не решать» он точно не собирался. Но червяк был и сомнения накатывали как раз в самый неподходящий момент, так что парень тратил драгоценное время на лихорадочные и никому не нужные рассуждения о своей роли в происходящем. Как, например, с этим проклятым гоном падали: вместо того, чтобы бесполезно орать «Таисс, не надо!», мог бы придумать что-нибудь, наверняка же была возможность сделать все по-другому, хотя бы разделив пополам израсходованную Силу, тогда бы и дриада не лежала сейчас без чувств, и рука была бы в порядке.
     Стоило подумать о руке, как она отозвалась нешуточной болью. Велен посмотрел на пропитавшуюся кровью повязку, потом на контур, и с удивлением заметил, что успел в задумчивости вместо одного слоя наплести на заклинание еще четыре. Хуже от этого точно не будет, а для собственного спокойствия можно было бы и пятый слой добавить, но руку кололо раскаленными спицами и даже мысль о возможном колдовстве причиняла боль.
     Маг в последний раз проверил структуру щита и вернулся к лежаку, на котором оставил Таисс. Присел рядом с дриадой на корточки, поправил одеяло и убрал с лица выбившиеся из кос пряди. Забавная. Боевые магички обычно предпочитают не тратить время на такие вещи как мытье головы и прочий уход за собой, и стригутся куда короче. Несколько раз под конец очередного плавания, когда его собственная шевелюра успевала изрядно отрасти, Велен встречал магичек с волосами короче его собственных. Сначала это казалось дикостью, потом стало привычным, но кое-какие выводы он сделал.
     А ресницы длиннющие – половина королевского двора умерла бы от зависти, если бы увидела. И щеки, уже позолоченные загаром, хотя начало лета выдалось не слишком солнечным. Чуть курносый нос и покусанные губы делали дриаду похожей на маленькую девочку, если бы сейчас маг увидел ее впервые и кто-нибудь сказал бы «час назад эта девушка справилась с гоном падали», он бы никогда не поверил.
     Поправляя ветки, из которых было сделано что-то вроде подушки, Велен нечаянно коснулся левого уха ведьмы и пальцы царапнуло что-то острое. Отведя волосы в сторону, парень увидел, что почти весь хрящик забит разномастными сережками, преимущественно серебряными. Обычно так делали урдрские орки, странно, что выросшая на Остроке девушка переняла их традиции. Значение маленького треугольника с руной в центре было понятно: знак Кариота, покровителя всех отчаянных, бунтарских душ, у Велена и самого был такой знак, выбитый с внутренней стороны ножен. И широкое, грубой работы кольцо с набором случайных на первый взгляд символов было понятно, хотя и неожиданно: таким нехитрым способом орки разных банд определяли свою к ним принадлежность. Выходит, в своей жизни Таисс довелось не просто познакомиться с одной из бушевавших на Остроке группировок, но и пообщаться с орками так тесно, что они удостоили ее чести носить свою серьгу. Сколько же ей лет, ведь последние банды уничтожили лет двенадцать назад?
     Три руны огня, мастерски размещенные на широком ободке, означали принадлежность ведьмы к стихии, а вот значения еще двух сережек – тонкого, почти незаметного колечка, и завитой в спираль стрелки – Велен определить так и не смог.
     Тем временем вернулся Онарион. Бросил на землю уцелевшую в огне птичью тушку с пронзенным стрелой горлом и вытер руки о штанину. Мертвая хищница смердила так, что пришлось снова успокаивать лошадей, оказавшихся категорически против вынужденного соседства с падалью.
     – В жизни таких не встречал, – заявил эльф после нескольких минут усиленного разглядывания. – Даже похожих не видел.
     – Я видел, – Велен перевернул птицу на другой бок, изучая узор на крыльях. – Когда мы как-то стояли в Таханском порту, у ближайшего оазиса завелись черные песчанки, так вот эта наша птичка очень на них похожа, но от нее так и несет посторонней магией.
     – В каком смысле? – не понял ласкайл.
     – В таком, что тварь эту создала вовсе не Ардара, а какой-то маг, возомнивший себя имеющим право вмешиваться в организмы живых существ. Я знаю только одного такого, но его убили года три-четыре назад. Может быть, кто-то раскопал его записи или придумал что-то свое, не знаю.
     – Значит, придется везти эту погань в Рощи, – вздохнул Онарион. – Лучше матери-настоятельницы и сестер Монастыря Рысьего Сердца в таких вещах никто не разбирается.
     – Надо же. А я и не знал, – признался весьма удивленный этой новостью человек. – Я думал, в Северном Престоле самая сильная школа магии внутренних строений.
     – Школа может и в Северном Престоле, но это же дриады. Если нужно узнать, что откуда родилось, то нужно идти к ним – и не прогадаешь. Кто может лучше женщин разбираться в таких вопросах? Кстати, я заварил малину, Таисс наверняка будет хотеть пить, когда придет в себя.
     – Почему ты решил позаботиться о ней? Жажду можно и простой водой утолить.
     Ласкайл пожал плечами, вопрос застал его врасплох.
     – Причин много. Ты хочешь услышать самую главную?
     – Лучше все.
     – Она рисковала собой, чтобы спасти наши жизни, по сравнению с этим малиновый отвар – мелочь, не заслуживающая внимания. И она дриада, а значит мне как младшая сестра.
     – Дриады, говорят, появились раньше эльфов.
     – У тебя есть сестры, Велен?
     – Да, – голос человека дрогнул. – То есть была. Старшая. Она умерла, когда мне еще не было шестнадцати.
     – И ты всегда считал ее старшей?
     Сивена… Настоящая красавица, принцесса, истинная дочь Северного Престола, исполненная достоинства и благородства. Она была старше на двадцать лет, но по меркам их рода, в крови которого было изрядное количество крови эр-эль, 36 лет – детский возраст. Она учила младшего брата танцевать и с почтением относиться к женщинам, вселяла уверенность в собственных силах, в общем, заменяла ему мать, которую мальчик никогда не знал. Но считал ли он себя младшим? Конечно нет. Сивена говорила «мой рыцарь», и он изо всех сил старался соответствовать. Быть настоящим мужчиной.
     – Нет, я всегда старался заботиться о ней как только мог.
     – Вот это я и имею в виду. Какая разница, кто был раньше, если я мужчина, а они – женщины. Ко всему прочему, я уверен, что если бы сейчас мы с Таисс поменялись местами и это я лежал бы без сознания, она сделала бы для меня то же самое, если не больше. А почему ты спросил?
     – Да так, – поспешно отмахнулся человек. – Просто стало интересно.

     Стоило Таисс привыкнуть к падению, как что-то обволокло ее мягкой сетью, остановило и повело в сторону. На этот раз под ногами оказалась неровная, как будто усыпанная камнями, поверхность, но потерявшую равновесие гостью деликатно придержали за локоть, чтобы не упала.
     «А вот это – точно небо Дыма», – определила ведьма. Ошибиться было невозможно: повсюду клубился серый дым и носились разноцветные всполохи. Разве что запах оказался куда терпимее, чем Таисс предполагала.
     – Надолго я тебя не задержу, – очередной «небесный» собеседник как будто извинялся. Очень нужно поговорить, выбирать более подходящий момент нет времени.
     Дриада попыталась припомнить, встречалась ли она с этим меднокожим мужчиной раньше, но по всему выходило, что нет. У демона (а кому еще водиться в таком странном месте?) были полностью черные глаза, по форме напоминавшие раковину озерной устрицы, если смотреть на нее сбоку, и от их вида по коже ползли мурашки. В остальном он был похож на орка-переростка, извалявшегося в желтом песке.
     – Меня зовут Ахей, – представился демон, продолжая внимательно изучать лицо ведьмы. Это имя ей тоже ни о чем не говорило, так что Таисс смущенно развела руками. Неожиданно демон закивал головой и улыбнулся, как будто что-то припоминая.
     Перевоплощение произошло мгновенно: дриада не успела ничего понять, как перед ней стоял мальчишка лет двенадцати. Внешность у него, правда, стала еще более экзотической: цвет кожи потемнел до глиняного, оставшиеся прежними глаза казались непропорционально огромными на уменьшившемся лице, а идеально-круглый череп был полностью гладким за исключением тонкой иссиня-черной косички-колоска, идущей от лба к затылку и дальше к шее. Вместо одежды на демоне красовалась странная разновидность набедренной повязки: костные наросты спускались от талии примерно до середины бедра, как будто закрученный несколько раз вокруг тела чешуйчатый драконий хвост.
     Но зато этого мальчика Таисс узнала сразу же. Это он лежал рядом с ней в кустах, пока умирала мама, и шептал обездвиженной и потерявшей голос от материнского заклинания девочке: «Ты сможешь управлять огнем, хочешь?» И именно с ним трехлетняя дриада умудрилась поспорить, мол, когда-нибудь я стану сильнее тебя.
     – Вижу, так гораздо лучше, – улыбнулся Ахей. – Рад, что ты меня узнала. Как успехи?
     – Сегодня был насыщенный день, – призналась ведьма, пытаясь затолкать нахлынувшую от воспоминаний боль обратно на дно сердца. – Много магии, огня, и в итоге я лежу где-то там без сознания, но хотя бы осталась жива, если верить Кариоту.
     – Осталась, – кивнул демон, – если ему не веришь, то мне можешь верить точно. О чем вы с Четвертым разговаривали?
     – О потерянных небесах и предстоящей большой драке, – Таисс позволила себе вольную трактовку.
     – Очень хорошо. А мы с тобой обсудим более насущные вещи. Извини, что не предлагаю сесть, но я, если честно, понятия не имею, как здесь можно с комфортом устроиться. Постараюсь очень коротко. Таисс, предстоит еще одна большая драка. Чуть меньше, чем та, о которой говорил Кариот, но если мы проиграем ее, то и самую большую проиграем тоже. А ты понимаешь, что я, в свое время, не просто так тебя выбрал. И не просто так тебе Высокие позволили кое-что сделать два года назад. И не просто так тебе дано столько Силы. За все нужно платить, и сейчас как раз пришло время.
     Кто бы сомневался. Но странно, что сам Высокий ни слова не сказал о расплате. Таисс скрестила руки на груди, выжидающе глядя в черные глаза демона. Тот помолчал немного, из вежливости давая ведьме шанс что-нибудь возразить, а потом выдал:
     – На Атла-саэн должна танцевать ты.
     Дриаде показалось, что точка опоры снова стремительно выскальзывает из-под ног. Она? Танцевать? На Атла-саэн? Умышленно или нет, но Ахей озвучил одно из ее тайных, несбыточных мечтаний. Таисс прекрасно понимала свое место среди Зорких, а вернее, в стороне от них. Даже несмотря на то, что она усиленно тренировалась все время своего обучения в Монастыре, скрывая это от бабушки и всего остального мира кроме Леслы и Майлит, даже несмотря на то, что ее талант и умения уже тогда были на уровне первой десятки Зорких, а знания, полученные у вампиров и таханских кочевников, возможно, подняли ее на уровень первой пятерки… Где Зоркие, а где она, калека, ничего не стоящая без своего ритуального кинжала.
     И теперь Ахею нужно, чтобы она танцевала?
     – Ахей, я… Я не боюсь танцевать, но у меня резерв абсолютно пуст, а до Атла-саэн два дня, ну три, если считать до вечера. Мне может банально не хватить Силы, что тогда?
     – И отката не боишься? – уточнил демон с каким-то хитрым выражением лица.
     – Нет, – Таисс придушила в себе очередную волну болезненных воспоминаний. На этот раз о том, какую цену Ардара запрашивает за каждый подобный танец. – Нужно, значит нужно. Но что делать с резервом?
     – На этот счет можешь не переживать. Когда проснешься, резерв твой будет полон под завязку. Даже больше тебе скажу: он станет немного вместительнее, чем сейчас. В конце концов, сегодня ты доказала, что не забываешь о нашем споре и делаешь все, чтобы одержать верх, а я очень это ценю. Так что считай, что получила маленький подарок.
     – Хорошо, – ведьма, правда, не поняла, как заклинания, примененные ею против сегодняшней нежити, относились к их давнему спору с демоном, но не отказываться же от такого щедрого дара. Если, конечно, это вообще можно считать подарком.
     – Вот и славно, – Ахей похлопал Таисс по предплечью. – Все, не смею тебя больше задерживать, иди, высыпайся.
     – Ахей, а можно кое о чем тебя попросить? – с надежной в голосе поинтересовалась девушка.
     Демон внимательно посмотрел ей в глаза и с сожалением покачал головой.
     – Прости, но с твоими кошмарами я ничего сделать не могу.

     Когда Таисс пришла в себя, стояла глубокая ночь. Костер все еще горел, видно, кто-то из ее спутников регулярно вставал, чтобы подбросить дров, так что было даже немного жарко. Дриада лежала на боку, лицом к огню, так что осмотреться, не выдавая себя лишними движениями, было проще простого. На противоположной от костра стороне крепко спал Онарион. То ли бодрствовал первую половину ночи, то ли мужчины вовсе не распределяли дежурства. Велен, как выяснилось, устроил спальное место по соседству с ведьминым лежаком, голова к голове под прямым углом, интересно, с чего бы это.
     Пересохшее горло дало о себе знать приступом кашля. Маг тут же встрепенулся, сел на еловых лапах, прикрытых плащом, и повернулся к дриаде. Притворяться спящей было бессмысленно, так что Таисс потянулась, приподнимаясь на локте. Во рту неожиданно обнаружился противный вкус крови. Щеку себе что ли изнутри прикусила в горячке от дурного сна?
     – Пить хочешь? – спросил человек, опускаясь на корточки и с неожиданной заботой гладя ведьму по волосам, убирая их с лица. Таисс даже не успела отпрянуть от этой ласки.
     – Да, – язык плохо слушался, во рту было мерзко. – Воды, можно?
     Фляга с водой материализовалась перед носом почти мгновенно. Пока дриада полоскала рот, а потом жадно пила, маг отошел к костру и подбросил туда еще несколько веток потолще. При этом он подозрительно берег левую руку.
     – Что у тебя с рукой? – спросила дриада, подвигаясь, чтобы дать вернувшемуся парню возможность присесть на край лежака.
     – Да так, – он поспешно натянул рукав куртки по самые кончики пальцев. – Боевая рана.
     – Дай, я посмотрю, – ведьма требовательно протянула руку. – Что произошло?
     Подчиниться Велен не спешил, так что Таисс подтянулась на руках, занимая сидячее положение, потом решительно схватила его за пальцы и потянула запястье к себе, чтобы осмотреть рану.
     – Связался с одной не в меру зубастой… – конец фразы утонул в сдавленных ругательствах, уточнять смысл которых дриада не решилась.
     Повязка, закрывавшая рану, выглядела отвратительно. Пятна разного оттенка говорили о том, что кровь то останавливалась, то снова шла, а перебинтовывать рану после этого никто и не думал. К тому же запах наводил на мысли, что ни о каком затягивании и речи не шло, даже если и обошлось без заражения. Он же наверняка колдовал, ставя защитный контур, а такая нагрузка не способствует скорейшему заживлению какой угодно раны.
     Маг стойко терпел, пока Таисс разматывала ткань повязки, склеенную запекшейся кровью, но было видно, что на самом деле ему больно. Где же это он успел подраться?
     Увиденное заставило дриаду потерять дар речи. Так вот, значит, почему «поднебесный маг» не сумел взломать дно резерва! Она с первой минуты знакомства считала Велена чуть ли не заклятым врагом, а он, оказывается, не задумываясь резанул себе по руке, чтобы вместе с кровью отдать едва знакомой девушке часть Силы!
     – Никогда больше так не делай, – глухо посоветовала дриада, внимательно изучая отвратительные следы от укуса, расположившиеся по обе стороны от пореза. – Тебе очень повезло, что я не выпила всю твою кровь.
     – А могла? – тут же уточнил маг.
     – Не знаю. Может быть. Поить незнакомых ведьм своей кровью – это очень опрометчиво.
     Главное было не показать человеку, как ее колотит. Одно дело – теоретически знать, что после Ромэна ее реакция на чужую кровь в таких ситуациях изменится, и совсем другое – видеть, как именно это изменение выглядит. На месте Велена, она бы себя возненавидела или, по крайней мере, очень бы разозлилась, а он гладит ее по голове и водичкой отпаивает.
     – Вампиры все-таки нашли способ превращать в себе подобных другие расы? – Велен только поморщился, когда Таисс легонько надавила на кожу выше раны.
     – Нет, – она ведь действительно могла его убить! Глупый-глупый-глупый человек! – Никакого способа не существует.
     – Значит, у тебя в роду есть кто-то зубастый. Кто?
     – Никто.
     И почему мысль о возможном убийстве этого человека ради собственной жизни наводит такой ужас?
     – Тогда откуда это?
     – Велен, – Таисс грубо прервала череду опасных вопросов, – Просто я тебя прошу, никогда больше не пытайся так напоить меня своей кровью, ладно? Даже если ситуация будет смертельно опасной. Запомни это, хорошо? Никогда. Ни при каких обстоятельствах. И принеси мне маленькую сумку, пожалуйста. Если рану не обработать, может начаться заражение.
     – Сама ты как себя чувствуешь? – со все той же неожиданной для дриады заботой и беспокойством спросил Велен, не торопясь идти за сумкой.
     – Вполне живой, – честно призналась девушка. – Хотя в какой-то момент всерьез думала, что умерла. Ты… Я не ожидала такого, честно. Это очень смелый поступок, я… Спасибо.
     Велен пожал плечами, хотя было видно, что похвала ему приятна.
     – Я же обещал тебя защищать.
     – Люди многое обещают. И слишком часто забывают о своих обещаниях.
     – Люди бывают разные.
     – И тем не менее, они люди. Велен, принеси сумку, пожалуйста.
     Маг сходил к сгруженным на землю вещам и седлам. Нашел то, что просила дриада, и на обратном пути захватил с собой котелок чистой кипяченой воды, которую он специально оставил для утренней перевязки.
     Таисс подвинулась, жестом призывая человека сесть. Покопавшись среди флаконов и пузырьков, вытащила два, положила рядом чистые скрученные бинты и задумчиво почесала голову.
     Что было в темно-зеленом флаконе, Велен понял по запаху. Травяная вытяжка для ускорения затягивания раны. А вот содержимое второго опознать не удалось: запах был резким, даже жгучим, и совершенно незнакомым. Видя его сомнения, дриада пояснила:
     – Раз уж мы заговорили о вампирах, то я промою рану «чистокровом», будет очень больно, но зато снимет воспаление и очистит ткани, после него заживает на раз два, тем более вот с этим, – ведьма показала на зеленый флакон. – Не боишься?
     Провокация удалась: если у мага и оставались какие-то сомнения насчет целесообразности использования вампирского зелья, то мгновенно рассеялись. Парень протянул руку и придержал рукав у локтя, чтобы не сползал. Таисс перелила часть воды в обнаруженную рядом с лежаком кружку, добавила туда несколько капель «чистокрова» и размешала. Запах усилился, стал горьким и лез в нос, так и заставляя чихнуть.
     – Готов? – зачем-то уточнила девушка, поднося кружку ближе к ране.
     – Да, – кивнул Велен, – Лей.
     В следующее мгновение, когда вода коснулась кожи, ему показалось, что руку одновременно сунули в глыбу льда, кипяток и кузнечный горн. Боль была настолько пронзительной, что ему стоило огромных усилий сдержаться от какого-нибудь грязного матросского ругательства. Когда вода в кружке закончилась, Таисс изумленно подняла глаза.
     – Ну у тебя и выдержка…
     – Приходилось бывать… – сквозь зубы прошипел Велен, стараясь больше сосредоточиться на ритме дыхания, чем на боли, – в разных… ситуациях. А долго еще… будет… так…
     – Нет, я сейчас смою. Потом еще какое-то время будет болеть, но гораздо меньше.
     Она молча отсчитала положенное время, после чего щедро полила руку мага растворенной в воде травяной настойкой. Промокнула и принялась расправлять бинт. И все это время кроме той минуты, когда человек был полностью сосредоточен на том, чтобы достойно вытерпеть боль, он не сводил с нее глаз. В этом взгляде было что-то тревожное и одновременно немного виноватое, щедро приправленное неясной грустью.
     – Почему ты так на меня смотришь? – не выдердала Таисс. – Я не призрак с небес и не зомби.
     – Таисс, честное слово, я пытался тебя разбудить.
     Вот оно, в чем дело. Могла бы и сама догадаться. Ведьма опустила голову, целиком сосредоточившись на том, чтобы бинт лег как можно ровнее и аккуратнее. От сочувственного человеческого взгляда очень хотелось расплакаться, но хороша же она будет тогда.
     – Тебе часто такое снится?
     – Гораздо чаще, чем хотелось бы.
     – И нет никакого средства?
     – Может и есть, только я о нем не знаю.
     Разговор снова прервался. Таисс по-прежнему не поднимала глаз от руки, отчасти потому что понимала, что стоит ей отвлечься – и в теперешнем состоянии она ошибется, так что придется все переделывать, отчасти потому что не хотела встречаться с Веленом взглядом, его сочувствие было для нее каким-то особенно тяжелым.
     Молчание мага становилось все нетерпеливее, но признаться, что ей совсем не хочется все это обсуждать, ведьма не успела.
     – А кто такой Иор?
     – Что? – туго свернутая часть бинта чуть не выпала у девушки из рук. Так вот, что ей снилось. Снова Иор, снова нейсферил, клетка, инквизиторы в серых балахонах с ирнами на шее и ледяная вода, в которой Таисс наверняка бы утонула, если бы не русалки. Неужели ошибки прошлого никогда ее не отпустят?
     – Ты кричала во сне, просила этого Иора чего-то не делать, – пояснил маг. – Твой отец?
     – Нет. Велен, я не хочу об этом говорить, ладно? Мне хватает ночных кошмаров, чтобы потом кто-нибудь еще и наяву заставлял меня опять проходить через все это ради собственного праздного любопытства.
     – Я понял, извини.
     Таисс молча закончила перевязку, прочно закрепила конец бинта, чтобы не развязался даже если магу вздумается помахать взятым в левую руку мечом. Поправила рубашку, пряча повязку под рукавом, и подвинулась ближе к центру лежака, скрещивая под одеялом ноги.
     – Жжение от зелья скоро пройдет и станет лучше, – пообещала она, глядя как человек трогает больное запястье. – Как ты вообще решился на такое?
     – А что мне оставалось делать? Стоять и смотреть, как какой-то проклятый некромант высасывает у тебя «последнюю каплю»? Хорошим бы я был хранителем!
     – И ты совсем не боялся?
     – Боялся, что не успею его остановить. Хотя если бы заранее знал, что имею дело с вампиршей, держал бы руку подальше от твоих зубов.
     – Я дриада, Велен, нельзя быть одновременно дриадой и вампиром.
     – Признаюсь, эти лекции я прогулял, – развел руками маг. – А почему нельзя?
     – У вампиров рождаются только вампиры, у дриад – только дриады. Неразрешимый конфликт крови, такие союзы обречены на бесплодность. К тому же где княжество Ромэн, а где Серебряные Рощи. Вампиры не просто редкие, а крайне редкие гости в этих краях.
     – Сама говорила, что для телепортации расстояния не важны.
     – Ну а что им тут делать? Вот в родовой общине Ашэ’Роу живет довольно много вампиров, ну так эта община граничит с Ромэном, а эльфам, тем более горным, проще пройти обряд признания риах – равными.
     – Если бы я был шпионом, – усмехнулся Велен, – я бы уже побежал докладывать.
     – Это не тайна, к тому же…
     – Ты перестала считать меня соглядатаем? – обрадовано подхватил маг.
     – Скажем так, я была слишком взвинчена и ухватилась за мнимое ощущение вместо того, чтобы прислушаться к настоящему, – не говорить же ему, что это Высокий ее образумил. К тому же сейчас, когда она присмотрелась к магу получше, некоторые детали стали очевидны. – Ты действительно не похож на шпиона. У тебя слишком открытый взгляд и вычурная манера одеваться, на которую все обращают внимание.
     – Что в моей одежде вычурного?!
     – Одни сапоги чего стоят. И горловина рубашки очень отличается от той, что обычно носят в Аргенте, она даже не эльфийская.
     «К тому же с такой внешностью не привлекать внимания в принципе невозможно», – подумала Таисс, но озвучивать аргумент не стала.
     – Ах, это… Ты никогда не видела, какую обувь носят моряки?
     Дриада отрицательно покачала головой.
     – А само море? Нет?! – изумлению человека не было придела. – Тогда понятно, почему сапоги показались тебе вычурными. Но, поверь, они не более вычурны, чем дюжины дюжин пар обуви, в которых ходят… хм… не совсем законопослушные моряки всего мира.
     – Ты хотел сказать «пираты»?
     – Ну да. Пираты и каперы. В отличие от моряков на королевской службе первым абсолютно плевать на установленную командованием флота форму одежды, а вторые обязаны только любым выбранным способом придерживаться цветов короны.
     – Если ты пират, то почему оказался в центре Острока, откуда до любого моря долгие дни пути?
     – Я учился в Королевской Академии Севера, – с гордостью пояснил маг. – Грабеж зальхерских торговых кораблей и поиск сокровищ – не основная моя специализация. Иногда я делаю перерывы и путешествую. Чтобы не потерять квалификацию, так сказать.
     Что-то в его словах настораживало, но не настолько, чтобы обвинять человека во лжи и притворстве. Мало ли, может быть, он крупно перешел кому-то дорогу и теперь скрывается, а говорить об этом, ясное дело, не хочет.
     Но Высокие, почему же рядом с ним стало так спокойно? Стоило уйти подозрениям насчет его связи с Его Величесвом Эрдоном – и маг уже кажется самым надежным человеком во всем поднебесном мире. Может быть это из-за того, что он, не обязанный ей ничем, ни жизнью, ни здоровьем, ни какими бы то ни было другими серьезными вещами, так решительно бросился на помощь? Одно дело, когда тебя так спасают родственники, или близкие друзья, или кто-то из твоего отряда, связанным вместе не одной рискованной вылазкой, но совсем другое, когда это делает человек, который знает тебя сутки.
     Дриаде совсем не хотелось искать в поступке Велена какие-то выгодные для него мотивы, да и искреннее беспокойство, написанное у него на лице первое время после того, как она пришла в себя, подкупало. Сейчас он уже расслабился и наслаждался тем, что боль в руке стихла.
     – Забыл совсем: если хочешь есть, у нас осталось немного каши.
     – Нет, спасибо, мне пока не хочется.
     – Удивительная девушка, – покачал головой маг, – больше суток проспала – и не хочет есть.
     – Сколько?!
     – Часа через три рассветет.
     – Боги и демоны… – новость ошарашила ведьму. Ничего себе путешествие на небеса – ей-то казалось, что все это заняло не больше часа-двух.
     – Днем я сбегал на разведку, – продолжил Велен, – дальше от самой границы как будто ураган прошелся, сплошные ямы и бурелом, так что в скорости мы очень потеряем, но все равно к закату должны успеть в Рощи. Выезжать будем с рассветом, так что я бы на твоем месте поспал эти несколько часов.
     Он поднялся с лежака, чтобы дриада могла вытянуть ноги. Таисс послушно улеглась и расправила одеяло.
     – Велен, знаешь что… Я перед тобой в долгу.
     Маг улыбнулся:
     – Ты сама нас спасала, помнишь? Я делал то, что должен был. Любой на моем месте поступил бы так же.
     Ну да, конечно. Любой. Особенно Иор.

     За прошедший день, Велен успел сделать две важные вещи: разведать предстоящую им дорогу и хорошенько выспаться на случай, если придется провести в лесу и следующую ночь. И теперь, когда все трое вновь ехали вперед по извилистой тропе, маг смотрел на деревья, заросли, ямы, кучи бурелома, которые уже видел, пробегая здесь в волчьей ипостаси, – и сравнивал свои впечатления. Ему нравилось бывать в шкуре зверя, видеть, слышать и ощущать мир совершенно по-другому, каждый раз открывая для себя что-то новое.
     В детстве и юности он часто ошибался, оценивая полученный в волчьей шкуре опыт, но со временем это прошло – и теперь перевод «звериных» знаний в пригодную для человека форму происходил быстрее, чем маг успевал об этом задуматься. Тем больше удовольствия он получал от использования сильного волчьего тела и его возможностей.
     Двигаться маленькому отряду приходилось гораздо медленнее, чем раньше: среди поваленных деревьев, зарослей и ям лошади могли идти только шагом, к тому же постоянно приходилось спешиваться, чтобы преодолеть наиболее сложные участки. И даже Янтаря, привыкшего ко многим неудобствам, беспокоил запах, распространявшийся от птичьей туши несмотря на предпринятые Веленом меры.
     Самого мага вонь изрядно раздражала. Он использовал все известные ему заклинания, блокирующие запах, но даже самые сильные из них лишь немного его приглушили. Что же это за твари такие, что даже после смерти продолжают доставлять неприятности?
     Зато боль в руке почти прошла. Дриада, взявшаяся с утра перебинтовывать рану, осталась довольна результатом и пообещала, что к завтрашнему дню все затянется окончательно.
     Все то время, пока они завтракали и собирались, парень не мог поверить своим глазам: Таисс как будто оттаяла, окончательно перестала видеть в нем врага и даже искренне улыбалась его шуткам. Ни одного предложения помочь она, правда, не приняла, так что в конце концов Велен плюнул на галантность, без спросу взял уже собранные сумки и несмотря на протесты ведьмы, сам прикрепил их к седлу Принцессы. А заодно и сбрую подтянул.
     Но чем ближе становились Рощи, тем больше Таисс мрачнела и замыкалась в себе. Даже лицо спрятала под капюшон, отгородившись от лишних расспросов. Велен не предпринимал попыток выяснить, в чем дело, понимая, что в лучшем случае снова услышит что-нибудь про «праздное любопытство», но чувствовал себя при этом не лучше, чем ночью, когда безрезультатно пытался разбудить кричащую во сне девушку.
     К тому же он чувствовал странную тоску, когда думал о том, что совсем скоро их путешествие закончится и придется прощаться. Не сегодня, так завтра, после Атла-саэн. Хотя, возможно, Таисс согласиться составить ему компанию и проводить до монастыря, а там дождаться, что скажут сестры насчет привезенной твари, а там...
     Чем больше Велен размышлял и сопоставлял факты, тем правдоподобнее ему казалось предположение насчет «автора» и пернатой твари, и ловушки, в которую попала Таисс. Не то, чтобы пришедшая в голову кандидатура радовала мага, но слишком много совпадений было в почерке промышлявшего в ничейных землях некроманта. Конечно, не стоит забывать о том, что это может быть какой-нибудь прилежный последователь, но…
     Если он прав, то за всем этим стоит никто иной как Хастаал Тиврид, успешно скрывшийся с Танора во время Черной Зимы. Ходили слухи, что он до сих пор жив, и Велен сейчас был склонен верить скорее этим росказням, чем отряду «героев», утверждавших, что упокоили некроманта на веки вечные. Хастаал никогда не брал себе учеников и, насколько было известно, не вел более-менее подробных записей о своих экспериментах. Слишком тщеславный, он не желал, чтобы кто-то повторил его (к сожалению весьма удачные) опыты по изменению живой материи и получения новых видов полузверей-полунежити. Не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться о его конечной цели: создать из живого существа, будь то человек, эльф, орк или кто-нибудь еще, идеального слугу – зомби. Если это так, то становится очевидным, зачем некроманту «последние капли».
     Противник из Хастаала Тиврида был весьма и весьма достойный. В свое время некромант успел засветиться везде, где только было возможно, начиная от пособничества оркским бандам, Инквизиции и внутриклановых войн эр-эль по всему Остроку и заканчивая Танором. И отовсюду выходил целым и относительно невредимым. Некромант был очень опасен, Велен и так недооценил его во время прошлой встречи, но в этот раз он такой ошибки не допустит.
     Маг задумчиво посмотрел на дриаду, прикидывая, делиться ли с ней своими предположениями, но неестественно прямая спина и напряженно сжимавшие поводья кулаки его разубедили.

     Сначала Таисс еще осматривалась вокруг и испытывала странную тоску от вида вывернутых с корнем деревьев, страшных рытвин и не успевших затянуться молодой зеленью проломов в кустарнике. Как будто совсем недавно в этом лесу подрались два чудовищных размеров и силы зверя. Но чем ближе становились Рощи, тем шире разрастались в груди совсем другие чувства.
     Возвращения домой дриада боялась. И затишье, царившее вокруг, не оставляло надежды на то, что произойдет еще что-нибудь, что-нибудь настолько ужасное, чтобы можно было развести руками и повернуть Принцессу в какую-нибудь другую сторону.
     С каждым шагом глухое и неумолимое чувство вины все сильнее давило на плечи, грозясь буквально втоптать Таисс в грязь. Несмотря на все слова, сказанные и мастером Эве, и бабушкой, и даже Рэмиаром, ведьма чувствовала огромную вину за то, что не была вместе со всеми во время Черной Зимы. Сколько бы жизней она, обладавшая тогда шальной Силой, бьющей через край резерва, могла бы спасти? Дюжину, две, три?
     Но ее не было там, в оцеплении. Совсем еще девчонки, толком не понимающие, как создавать заклинания, были, а она – нет.
     И от того, что никто не видит в этом ее вины, только хуже. Мастер действовал по просьбе бабушки, Таисс была в этом уверена, но чтобы выдвинуть Тиалии обвинение, этой уверенности было маловато. И обе дриады это прекрасно понимали.
     А потом, когда для Рощ были тяжелые времена, ведьма малодушно отправилась куролесить в империю Тахана. Просто не нашла в себе сил увидеть сожженную землю собственными глазами, убедиться, что Майлит действительно погибла, и еще множество других дриад – тоже. И сейчас это осознание собственной трусости с каждым шагом все больше и больше разрасталось в голове.
     Разумеется, большинство дриад будут рады ее приезду. Но лучше бы они ее ненавидели.
     Несмотря на то, что двигаться приходилось со скоростью замерзшей черепахи, лес закончился и перед отрядом раскинулся заливной луг, перечеркнутый голубой ленточкой реки. Вода в ней из-за обилия родников была такой холодной, что купаться отваживались только русалки, обитавшие в глубоких омутах, которых хватало у обоих берегов. В целом, речушка не представляла из себя более-менее серьезное препятствие даже во время весеннего разлива, сейчас же ее можно было запросто пересечь вброд, к которому и вела вьющаяся от самой опушки тропа. На той стороне примерно в полутора полетах стрелы виднелась вторая опушка, в лучах солнца действительно казавшаяся серебряной. Но Таисс смотрела не на нее, а на широкую – шагов пять-семь – полосу обуглившейся земли. Сердце переполнилось болью, стало огромным, легким как будто перестало хватать места в груди. Задыхаясь, дриада так стиснула повод, что на ладонях отпечатались красноватые лунки ногтей, и подстегнула Принцессу каблуками, пуская в галоп. Чуя близость магии и нечеловеческих существ, кобыла попыталась показать норов, но ведьма не стала с ней церемониться, только сильнее ударила пятками в бока, заставляя подчиниться. Велену и Онариону не оставалось ничего другого, кроме как последовать за дриадой.
     Весна и начало лета выдались в этом году скупыми на дождь, брод обмелел настолько, что кое-где лошади шли по голым камням. Таисс была уверена, что русалки уже в курсе присутствия здесь чужаков, но вряд ли сообщат от этом стражницам Рощ. Речные девы крайне редко предупреждали дочерей Ардары о гостях, только в случае большой опасности. Если бы не они, дриады не успели бы отразить первый удар орочьих и людских отрядов.
     На другом берегу Таисс спешилась и принялась расшнуровывать сапоги. Ходить летом по этой траве в обуви – настоящее кощунство. Разувшись, девушка наскоро сунула сапоги в пристегнутый к седлу мешок, крепко намотала на кулак поводья Принцессы и медленно пошла вперед. Мужчины двинулись следом, повеселев от того, что ничейные земли остались позади, и с интересом разглядывая окружающие пейзажи.
     У края полосы дриада сделала глубокий вдох и, помедлив несколько ударов сердца, шагнула на черную землю.
     …Жар, горечь и страшное молчание накатили сразу же. Жар от слишком большого количества заклинаний, горечь от стелящегося по земле дыма и молчание обреченных, принявших решение собой закрыть оркам и магам-ренегатам путь к священному озеру. Хотя какое же это было решение… Это было их право и их долг, ни одна из этих дриад не смогла бы поступить иначе. И Таисс должна была быть там, в первых рядах среди остальных боевых ведьм. Если бы только мастер-вампир не перебил ее телепорт. Если бы только рядом с Майлит не осталось пустое место.
     Вдох: и перед глазами одно за одним понеслись видения, восстанавливающие события того времени. Таисс как будто стояла в центре бурлящего котла, а мимо носились бесплотные призраки, что-то кричали друг другу, раз за разом вскидывали луки, арбалеты, мечи и ладони для заклинаний. От всего этого накатывала дурнота и голова шла кругом, но ведьме было необходимо найти в царящем Хаосе Майлит. И нашла: дриада, не привыкшая прятаться за чужими спинами, стояла в первом ряду, невероятно красивая в своей сосредоточенности, укутанная золотом длинных волос. А потом одновременно четыре Разящие Молнии – и зеленые глаза стали огромными от боли. Таисс до крови закусила изнутри щеку, глядя, как тускнеет втаптываемое в грязь мертвое золото.
     – Майлит, прости меня… – едва слышно выдохнула девушка. – Прости.
     Очнулась Таисс от того, что Принцесса, уставшая стоять на одном месте, решительно направилась вперед, увлекая за собой хозяйку. Полоса осталась за спиной, впереди буйствовали густые кроны деревьев и удалялась спина человеческого мага.
     – Стой! – заорала ведьма, рванувшись за ним. Не хватало еще, чтобы стражница всадила не в меру ретивому магу стрелу промеж глаз.
     Велен осадил коня и обернулся. Как раз вовремя, чтобы Таисс бросила ему сначала «Тебе жить надоело?!», а потом поводья Принцессы.
     Встав на шаг впереди Янтаря, девушка откинула капюшон, чтобы дать возможность стражницам себя рассмотреть. Кроны деревьев по-прежнему колыхались на ветру, ничем не выдавая, где именно затаилась вооруженная луком дриада. Ведьма стояла, терпеливо дожидаясь, пока в землю у ее ног не воткнется стрела с белым оперением – знак, что гостям во владениях дочерей Ардары рады.
     Но вместо стрелы из зарослей прямо на Таисс вылетела стражница. Белые как снег волосы, заплетенные в толстую косу, лук, небрежно перекинутый на спину: Лесла крепко обняла подругу еще до того, как та успела сообразить, что к чему.
     – Рысеныш! – стражница отстранилась, держа ведьму за плечи, чтобы получше ее рассмотреть. – Хвала Ардаре, ты вернулась!
     – Лесла… – только и выдохнула Таисс, не веря своим глазам. – Лес…
     Девушки снова обнялись и долго стояли так, оглушенные радостью встречи. Велен отметил для себя, что ведьма явно не ожидала такого теплого приема, скорее, ошарашена им. Интересно, почему? Второй повод для размышлений предоставил Онарион: обернувшись к нему, маг заметил на лице эльфа тень тоски и приглушенной зависти. Неужели остроухого лучника, одного из знаменитых лесных стрелков, никогда не были рады видеть дома? Но лесных эльфов человек знал не слишком хорошо, чтобы иметь основания делать какие-либо выводы. В конце концов, Онарион мог залюбоваться светловолосой стражницей и как раз в этот момент горько сожалеть, что та бросилась обниматься к ведьме, а не к нему самому.
     И вдруг на самом краешке сознания проскользнула предательская мысль: «Что ты пытаешься утаить? Твое прошлое навсегда останется твоим, так, может, будет справедливо, если кто-нибудь из дриад тебя узнает?» Но маг почти сразу же прогнал ее прочь. Нельзя «начать новую жизнь частично» в угоду собственному тщеславию, сколь бы справедливым это не выглядело. Так что хвала богам, что наличие звериной ипостаси кроме всего прочего влияет еще и на скорость роста волос: в таком обросшем маге никто не узнает юношу с портретов, которые могли бы дойти до Рощ.
     Тем временем девушки перешли на шепот, а стражница то и дело поглядывала на мужчин через плечо подруги. Но для трансформированного слуха уловить суть их разговора было проще простого.
     – Ты же пойдешь со мной на поляну, да?
     – А кто останется следить за границей?
     – Я уже сдала пост. Рысь, это знак! Мы как раз успеем к началу обряда!
     – А где Зоркие, которые будут танцевать? В храме?
     – Нет, Мудрейшие всех оттуда выгнали, даже сестер из Младшего совета.
     – Неужели все настолько плохо, что они собираются завтра колдовать?
     – Не знаю. Но в то, что Кишшер справится, никто не верит.
     – Даже так? – тут ведьма запнулась, как будто проглотив уже рвущиеся с языка слова. – Да, Лесла, я иду с тобой, но мне нужно где-то оставить вещи, переодеться и кое-что отправить сестрам в Kroh Tashel’la Verta. Успеем?
     – Постараемся. Твои гости могут разместиться в дриталле на Белом озере, там еще свободно.
     Таисс кивнула и повернулась к мужчинам. Велен с неудовольствием отметил, что хотя она и смотрела прямо на него, мыслями ведьма была уже где-то далеко. Так далеко, что ему там нет места. Как будто и не было этого светлого и живого утра.
     – Значит так, – дриада провела рукой по волосам, словно пытаясь отвлечься от своих размышлений и сосредоточиться на самом насущном, – по этой тропе до развилки у опаленной березы, там направо до перекрестка, на перекрестке налево, потом тропинка сначала сузится, а потом разделится на две, по правой еще немного проедете – и упретесь в Белое озеро. На берегу увидите дриталль – там есть все условия для комфортного ночлега. Купаться можно, рыбу ловить можно, рубить деревья – нет, за это жестоко накажут. Костер можно разжечь из хвороста и сухих веток, их с головой хватит.
     – Тебя не ждать? – на всякий случай уточнил маг.
     – Нет, конечно. Я же дома, это вы гости. У меня… дела, – ведьма отвела глаза, быстро отстегивая от седла мешок с вонючей птичьей тушей. – Я сделаю все, чтобы эта тварь как можно скорее оказалась в монастыре. Кажется, все.
     Она рывком схватила поводья своей лошади и еще раз обернулась:
     – Спасибо вам еще раз. Тебе, Велен, особенно.
     И быстрее, чем маг успел что-либо добавить, дриады скрылись в густых зарослях слева от тропы. Вокруг наступила такая тишина, что на языке вертелось только одно определение: пустая.
     Велен с досадой ударил кулаком по луке седла. Хороша же дриадская благодарность! Без крыши над головой не оставила – и хватит с вас, гости дорогие. Располагайтесь, чувствуйте себя как в гостях и уматывайте поскорее туда, откуда пришли!
     – Едем? – уточнил эльф, успевший обогнать мага. – Хочется есть, а готовым ужином сегодня нигде не разживешься.
     – Почему? – человек тронул Янтаря каблуками, догоняя ласкайла.
     – Перед Атла-саэн дриады заняты медитацией и сопутствующими ритуалами, так что никто специально готовить для гостей не будет. В остальное время можно попроситься в любой дриталль – накормят. Трактиров-то здесь нет. Хозяйки обычно не просят денег, сытый гость сам решает, сколько заплатить.
     – Я буду иметь в виду.
     Что ж, в который раз пришлось признать, что по части психологии, быта и традиций дриад его знания не «достаточны», как он раньше думал, а «ничтожны». И ведь не скажешь, что в Академии им этого не читали. Читали наверняка, но он, как и большинство студентов, еще на первой лекции сделал для себя непозволительно-поверхностные выводы, махнул рукой и променял изучение этой расы на более увлекательные занятия. Сам себе дурак, получается.

     «Дом в дереве», что дословно означало слово «дриталль», оказался совсем не таким, как Велен предполагал. Друиды, живущие на восточных склонах Зимнего хребта, тоже строили своеобразные «дома в деревьях», но там это были комнаты с выгнутыми стенами, расположенные вокруг центрального ствола, а дриадские жилища представляли собой плетеные коробки: в углах росли узловатые ивы, из ветвей которых образовывались стены и крыша, казавшаяся серебряной в закатных лучах. Окон не предполагалось, но щелей в стенах было более, чем достаточно. Дверной проем прикрывали те же длинные прутья, которые образовывали крышу. Внутри стоял большой круглый стол с плетеными скамьями вокруг и четыре гамака, висящие по углам. Возле каждого из стены «росли» широкие плетеные полки. На первый взгляд – очень уютное место, чтобы провести несколько ночей.
     Бросив вещи, маг вышел наружу. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как ласкайл размашисто шлепнул Венка по крупу и громко в два пальца свистнул. Кони сорвались с места, и разбрасывая из-под копыт песок помчались сначала вдоль берега, а затем сквозь невысокие кусты куда-то прочь от озера.
     – Табун позвал их, как только мы въехали в Рощи, – успокаивающе пояснил эльф, увидев недоумевающий взгляд, – Не переживай, там их и расседлают, а нам потом не придется сбрую на себе тащить.
     – Я думал, сегодня все дриады заняты медитацией.
     – Нет. Табунщицы при лошадях, стражницы при границе, провидицы тоже не участвуют.
     – Ясно.
     После этого неуклюжего прощания все шло наперекосяк. Изображать вежливость становилось все тяжелее, раздражение, злость и еще целый ворох отрицательных эмоций все наваливались и наваливались, а настоящей причины для них так и не находилось. Может быть, вода остудит голову и поможет собраться.
     Он расстегнул ремни, на которых за спиной держался меч, а в специальных ножнах на груди – несколько метательных ножей, аккуратно уложил все это на траву возле дриталля, прикрыл курткой. Там же оставил высокие сапоги с отворотами: к такой обуви Велен пристрастился в море и больше не представлял себе никакой другой, к тому же в голенищах можно было спрятать не один сюрприз для врага. Прочая одежда легла поверх куртки так, чтобы удобно было потом одеваться.
     Белый песок пляжа, давший название озеру, приятно грел ступни. Маг постоял немного у самой воды, любуясь красотой и спокойствием. В Северном Престоле тоже встречались такие чистые и прозрачные озера, но располагались они в горах, так что вода была очень холодной. На равнинах же в основном текли реки с быстрым течением и каменистым дном, делавшими любое купание довольно опасным приключением. Озера встречались, но вода в них, несмотря на чистоту, из-за дна казалась черной: опустишь руку всего на пядь – и ее уже не разглядеть.
     Он сделал несколько шагов, потом нырнул и поплыл вперед, с удовольствием разминая мышцы. С каждым гребком к магу возвращалось спокойствие, а вместе с ним чувство важности происходящего. В конце концов если предположения насчет некроманта верны, то ему выпал шанс завершить начатое когда-то, освободив, заодно, мир от присутствия в нем Хастаала Тиврида. Это куда интереснее, чем гонять нежить от купеческого обоза. А Таисс… Никто не тянул ее за язык, сама сказала, что теперь его должница. Нужно только до конца Атла-саэн придумать, как будет лучше это использовать.

     Задавать вопросы было страшно, потому что ответы на них не могли порадовать, даже если бы Лесла очень старалась. Стражница и так как могла обходила стороной трагические подробности Черной Зимы.
     Но разве это изменит, например, тот факт, что из всех оставшихся Зорких лучшей теперь оказалась Кишшер, дочь дриады и ло-эль, унаследовавшая характер скорее отца, чем матери. Таисс знала ее давно, еще по монастырю Kroh Tashel’la Verta и никакой симпатии не испытывала. А какое-то время даже злилась на Триумвират: почему этой высокомерной, поверхностной и довольно слабой танцовщице можно работать с Канвой, а ей – нет?! И вот теперь как будто исполнялось мелочное детское желание. Если бы ведьме предстояло заменить на Атла-саэн Сиарну, которой она восхищалась и чье превосходство безоговорочно принимала, выполнить просьбу Ахея было бы в дюжину раз тяжелее. Но Сиарна, как и многие другие Зоркие, потеряла Силу во время Черной Зимы. А Дорна, которая уступала им в мастерстве, но все же была достойной кандидатурой – ушла в Хаос.
     Хотя это только так говорят «ушла». На самом деле Зоркие срываются в него, если оказались на пороге, не имея достаточно самообладания и мужества, чтобы противостоять соблазнительному шепоту этой основы всех основ. Уйти в Хаос страшнее, чем умереть, потому что с небес возвращаются, чтобы повторить поднебесный круг, снова и снова, а из Хаоса пути обратно нет и никогда не будет. Таисс подозревала, что именно этого, а не возможных откатов, боялась Тиалия, накладывая запрет на занятия внучки танцами. И, возможно, была не так уж неправа, но в любом случае, завтра Хаос останется ни с чем, даже если предложит ведьме сказочные чудеса. У нее есть долг перед всеми обитательницами Рощ и есть право, о котором напомнил Кариот, что может быть важнее этого?
     Таисс не пошла за Леслой в глубь уже собравшейся на большой поляне толпы, остановилась с краю, оглушенная множеством голосов, таких близких, но все же подзабытых за прошедшие годы. До начала медитации оставалось примерно четверть часа, ведьма прислонилась к шершавому березовому стволу, и неожиданно для себя улыбнулась. Иногда она думала, что Серерянные Рощи – такое же временное пристанище, как Ромэн или шатры песчаных странников, но сейчас дриада чувствовала одно: она дома.
     Все шло своим чередом, Черная Зима не сломала дочерей Ардары, хотя и забрала множество жизней. Это дарит надежду. Вот только Таисс все равно искала среди толпы знакомые лица – и не находила их.
     – Мне тоже их не хватает. Все время забываю, что их больше нет, и ищу.
     Ведьма обернулась. Сиарна стояла в шаге от Таисс и точно так же смотрела на дриад. Время и потеря дара не пощадили ее: танцовщица выглядела лет на двадцать старше ведьмы, хотя на самом деле разница в возрасте у них составляла семь лет.
     – Тем, кто был младше, – продолжила Зоркая, – легче. Их больше осталось, у них есть учеба в монастыре, которая объединяет, хочешь ты этого или нет. Новые подруги, новые истории… А умершие части моего сердца ничто уже не оживит.
     – Ты хотя бы была здесь, сражалась вместе со всеми.
     – И что в итоге? – в голосе Сиарны было столько горечи и боли, что Таисс поежилась. – Может быть, сама Ардара тогда не пустила тебя сюда?
     – Зачем?
     – Кому ведомы цели Создательницы? – Зоркая пожала плечами. – Может быть, что ты была здесь сейчас?
     Она что-то знала. Но откуда?! Как?! Спина под туникой покрылась холодным потом. Если о ее тренировках и самовольной учебе знает Сиарна, то кто еще может о них знать? Неужели бабушка тоже в курсе?
     Таисс застыла, глядя на Зоркую как мышь на змею, загнавшую ее в угол. А та, прочитав по лицу ведьмы, что попала своим предположением в точку, подошла вплотную и заговорила быстрее:
     – Так значит, это правда про обряд самоизменения, тайную учебу и все остальное?
     – Что остальное? – откуда она все это знает?! Неужели Лесла проговорилась? Нет, Лес не могла пойти на такое предательство… Майлит?
     – Что в Ромэне ты училась не только фехтованию. И два месяца с кочевниками провела тоже не просто так. Правда?
     – С чего ты взяла? – судорожно пытаясь не растерять хотя бы остатки самообладания, уточнила дриада. Майлит не при чем, она была мертва до того, как Таисс занесло в пустыню. Да и Лесла ничего не знала.
     В глазах Сиарны мелькнула тень сомнения. Значит, ее сведения имеют весьма условное подтверждение, и на том спасибо.
     – У Иволги было видение. Тяжелое, неясное, но кое-что я сумела разобрать и интерпретировать. Надеялась, что правильно.
     – Я не понимаю, к чему ты клонишь, – соврала Таисс. На деле после разговора с Ахеем она прекрасно все понимала. Кишшер не справится, об этом все знают. Конечно, на этом фоне даже самые отчаянные скептики могут предположить, что появление ведьмы в Рощах как раз накануне Атла-саэн – это знак.
     – У Кишшер нет шансов. Она – лучшее, что есть у нас сейчас, но это потому, что все более-менее талантливые Зоркие той зимой или ушли в Хаос или потеряли Силу. Колдовство Триумвирата, возможно, и поможет ей, но… Рысь, об этом видении не знает никто кроме меня. Иволга его попросту не помнит, а больше я никому не говорила.
     – Да? Почему? Было бы логичным броситься к Мудрейшим, все им объяснить и с самого начала убрать Кишшер из танца, – получилось резче, чем Таисс рассчитывала, но Зоркая не обиделась.
     – Я подумала, что чему быть, того не миновать и в Рощи ты все равно приедешь. А Тиалия уже запретила тебе танцевать, я не была уверена, что не запретит еще раз, предпочитая подставить под удар себя, а не единственную родную кровь, которая у нее осталась.
     – Очень в ее стиле, – не сдержалась ведьма. Но с другой стороны, был же шанс, что бабушка повинуется гласу Ардары, а теперь ссылаться на видение бессмысленно: смутное и не однозначное предсказание, которого не помнит сама прорицательница, да и интерпретацией занимались не опытные сестры монастыря Рысьего Сердца, а потерявшая Силу Зоркая. Она вообще могла все это выдумать. Таисс и сама бы не поверила, если бы не события предыдущих дней.
     – Ты не ответила на мой вопрос, – напомнила Сиарна. – Все, что видела Иволга, правда?
     – В некоторой степени, – уклончиво ответила Таисс. Договорить она не успела: солнце коснулось верхушек деревьев, дриады разом замолчали, поворачиваясь лицом к заходящему светилу. Вздох – и над поляной раздался стройный хор женских голосов, нараспев произносящих слова ритуальной формулы. Сиарна тактично сделала несколько шагов в сторону, чтобы не мешать ведьме и оставить пространство для себя.
     Таисс несколько мгновений полюбовалась слившимися в едином порыве дриадами и закрыла глаза. Еще в глубоком детстве она слышала все эти формулы от матери, но в памяти отпечатались только смутные обрывки и ощущение защищенности и покоя, которое давало медитация. До того, как Тиалия случайно нашла внучку в Салиханской тюрьме, Таисс больше не слышала формул полностью, зато успела придумать свои, помогающие хоть как-то справиться с одиночеством и тоской. А потом, уже в Рощах, оказалось, что эти формулы действуют на нее куда лучше общепринятых, так что ведьма лишь немного их подкорректировала, чтобы соответствовали ее ощущениям. Таисс вообще не видела ничего страшного в том, чтобы изменять формулы, адаптируя их к каждой конкретной ситуации, хотя сестры и пытались ей объяснить, что неизменность формул – первый и самый большой шаг к Порядку. Но то, что в теории казалось правильным и стройным, на практике совершенно не работало, так что наставницы каждый раз терпели поражение. Уже в Ромэне мастер Эве объяснил это тем, что в детстве Хаос был Таисс куда ближе Порядка, с ним ей было привычнее, в то время как обычно дриад до семи лет воспитывают в благоденствии, огромной любви и покое, делая таким образом ближе к Порядку.
     <формула>
     Ступни начало покалывать, пробуждая нестерпимое желание бежать. Нестись сломя голову по мягкой траве, пушистому мху, выученным наизусть тропинкам. Не разбирая дороги, не думая о том, как бы разминуться с деревьями и колючими зарослями вездесущего шиповника и диких роз, позволив земле самой прокладывать путь. Доверие себе, Ардаре, стихиям и всему миру – вот она, основа основ, главный принцип, без которого невозможно жить в гармонии, слышать голос Матери-богини и танцевать.
     Можно было даже не смотреть на остальных, чтобы понять: каждая из дриад ощущает такое же покалывание, с каждым мгновением становившееся все сильнее и сильнее. В конце концов кто-то не выдержал, и девочки, девушки, женщины разом сорвались с места, разбегаясь кто куда. У каждой – свой маршрут, короткий или длинный, но неизменно ведущий к Латанайе.
     Подзабытый восторг переполнял сердце, казалось, еще немного – и оно вырвется из груди навстречу мелькавшим среди деревьев солнечным лучам и свежему ветру. С каждым касанием земли голова прояснялась, уходили прочь глупые, лишние мысли, грусть, тоска, страх, вина перед Веленом и Онарионом за плохое расставание. С каждым толчком, каждым взлетом бег становился ровнее, повинуясь ритму четвертой стихии, игравшей в этом обряде главную роль. Песок, тело мира, испытывал блудную дочь Ардары, походя освобождая от накопившейся каждодневной суеты. Неважно все, кроме ощущений. Не имеет значения ничего кроме доверия. Это извечные правила, помни о них сейчас, сегодня, всегда. Только тогда поступки будут правильны, а решения точны.
     В запале Таисс не заметила, как оказалась на берегу. Ноги сами привели ее в скрючившейся от старости огромной иве, растущей у самого края обрыва немного южнее большого пляжа. Покрытый растрескавшейся корой сук, вытянувшийся над водой, глухо застонал, когда диада, балансируя, пробежала по нему и ласточкой прыгнула в озеро. Холодная вода обожгла разгоряченную бегом кожу, перед глазами замелькали картины, не имеющие срока давности. Яшна. Инквизиция. Ведьма как будто вновь ощутила на запястьях мертвую хватку нейсфериловых «браслетов». И страшно, и так болит в груди от предательства, разом убившего и любовь, и веру, и, кажется, всю душу целиком… И опять, как тогда, холодные руки коснулись плеч, головы, мигом отросших до самых пят волос.
     – Потерпи, – прямо в голове прозвучал печальный голос, – Скоро пройдет.
     Дриада открыла глаза. Перед ней кружили четыре русалки: две с суровыми лицами поодаль и еще две, неуловимо похожие друг на друга, совсем близко. Та, что постарше, ласково гладила девушку по щеке. Жемчужная диадема в кажущихся зелеными (на самом деле они были одного цвета с водой) волосах блекло светилась.
     – Приветствую тебя, царевна Триота, – так же мысленно поздоровалась Таисс, прикидывая, чем может быть вызвана такая встреча. Всего у царицы Латы было пятеро дочерей, сейчас же перед дриадой предстали две старшие, да к тому же с охраной, что придает встрече официальный статус.
     – Я бы хотела извиниться за поведение царевны Ламентар из ***. Она не со зла желала сделать тебя нашей сестрой, ее сердце разрывалось от горя: русалок *** практически истребили, не было кому подхватить лунную песню.
     Формально царевна Ламентар, дочь царицы Виоланты из Соболиного озера никак не относилась к русалкам Латанайе, но царица Лата считалась старшей, а значит верховной правительницей, насколько это вообще возможно у водяных дев. Интересно, откуда она узнала? Самой Таисс и в голову бы не пришло жаловаться на Ламентар, которая, конечно, доставила ей пару неприятных минут, но вместе с тем, спасла жизнь и помогла укрыться от инквизиторов, пришедших в ярость от того, что «богомерзкое отродье» куда-то запропастилось. Может быть, саму Ламентар чувство стыда заело, вот и созналась?
     – Я не держу на нее зла, – искренне призналась дриада, чувствуя, что воздух в легких начинает заканчиваться. – Передайте ей это вместе с моей благодарностью.
     Триота кивнула. Таисс посмотрела вверх, прикидывая, долго ли всплывать, а когда снова опустила голову, к ее губам прижались холодные губы второй царевны. Вдохнув дриаде в рот новую порцию воздуха, Мистриша беззвучно рассмеялась и послала еще один «воздушный» поцелуй.
     – Добро пожаловать домой, королевна, – прозвучал в голове все еще смеющийся голос. – Давно пора было!
     Описав полукруг, русалки развернулись и в сопровождении верной стражи направились в глубины Латанайе. Таисс же, оставшись одна, прекратила двигаться, позволяя воде самой решить, поднимать ли девушку к поверхности или наоборот.
     Третья стихия продолжила то, что начала четвертая, но теперь очищение начало причинять боль. Беззастенчиво влезая в самые потаенные мысли, Ливень сдирал с них всю мишуру, оправдания, притянутые за уши объяснения, приукрашенные детали, оставляя лишь суть, местами нежеланную и леденящую душу. Слой за слоем, все глубже и глубже, пока дриада не взмолилась о пощаде. Тяжелая хватка воды ослабла, напоследок дернув Таисс вниз, к самому дну, чтобы ведьма могла оттолкнуться и выплыть. Извечный урок – иногда, чтобы появились силы двигаться дальше, нужно пройти через все круги боли до самого-самого дна, оставить там все, что тянет вниз, и оттолкнуться, направляясь к свету.
     Девушка вынырнула на поверхность и легла на спину, тяжело дыша. Закат уже догорел, на небе все ярче проступали россыпи созвездий. Люди, успевшие подзабыть, как все было на самом деле, считали, что ночью небо переходит от Лиота, хранящего там свой солнечный щит, к неразлучным Муирэ и Иннэ, и старшая сестра запускает по небосводу один из своих смертоносных дисков, а младшая раскладывает кружево судьбы всего мира, подсвечивая самые важные узоры. И, мол, если присмотреться, то можно узнать будущее.
     Несмотря на свою ошибочность, эта легенда очень нравилась Таисс. Особенно в переработке Лэо Капельного Голоса, лучшего из менестрелей, живущих под небесами. Эльф сложил по мотивам этой истории порядка четырех полновесных баллад, одна другой краше. Особенно дриада любила сюжет об отважном юноше, на спор укравшем диск Муирэ с небес и не возвращавшем его, пока богиня не даровала ему бессмертие. Правда, у баллады был печальный конец: любимая девушка этого удачливого вора стала его женой, но через двадцать лет не выдержала своего старения на фоне все такого же юного мужа и утопилась, а парень остался бродить по миру в глубокой печали, ибо это была любовь всей его жизни. В конце концов он решил еще раз похитить диск, чтобы потребовать смерти, и практически достиг цели, но увидев в диске отражение глубокого старика, разжал руки и сорвался с неба. Разбился насмерть, как и желал.
     Интересно, а можно ли вообще что-то увидеть на поверхности дисков, которыми Муирэ перерезает паутины жизней? У Кариота, что ли, спросить, когда увидятся в следующий раз?
     Боль утихла. Таисс энергичными гребками направилась к пологому берегу, где на песке уже горели высокие жаркие костры.
     По дороге от кромки воды к огню, она взяла из глубокой каменной чаши щедрую горсть порошка, с размаху сыпнула его в костер, испытывая отчаянную радость от вида устремившихся к небу разноцветных языков Пламени. На мгновение огонь как будто поглотил ее, но тут же подался в стороны, образовывая круг. Вместо земли под ногами было все то же Пламя, но оно не обжигало.
     – И вновь я приветствую тебя, маленькая, – Ахей в своем «взрослом» обличье вышел из-за огненной стены и взял дриаду за руку. Горячо, но терпимо. – Как ты себя чувствуешь?
     – Если тебя интересует, не передумала ли я насчет завтра, то будь спокоен, не передумала.
     – Я счастлив. А как резерв?
     – Силы стало гораздо больше. Но вдруг и ее не хватит? Что тогда будет, Ахей? Я уйду в Хаос?
     Демон улыбнулся. Несмотря на его пугающие глаза, это придавало уверенности.
     – Маленькая, я в тебя верю. К тому же Триумвират собирается помочь Зорким. Нам это только на руку, так что не вздумай отказываться от их магии. И еще я хочу познакомить тебя кое с кем.
     Он перевернул руку ведьмы ладонью вверх, переплетая их пальцы. Только сейчас Таисс заметила у него на плече маленькую огненную ящерку, с интересом склонившую голову набок и не отрывавшую от девушки взгляда. А может, ее и не было раньше, кто этих демонов знает?
     Саламандра быстро перебежала по руке Ахея и уселась на его запястье, в этот раз изучая девичьи пальцы. Казалось, она целиком создана из огня, всполохи разных оттенков придавали ящерке вид неопасных иллюзорных драконов, которых показывают детворе на ярмарках. Даже в черных бусинах глаз плясали языки огня, а может быть, это отражалось Пламя вокруг.
     – Пусть тебя не расстраивает ее безобидный вид, – демон погладил саламандру пальцем по спине. Огненная «шкурка» разошлась в стороны, как вода, и тут же сомкнулась обратно. Ящерка прикрыла глаза от удовольствия, потом встряхнулась и осторожно переползла дриаде на ладонь.
     – Совсем не горячая, – очарованно заметила девушка.
     – Значит, признала тебя хозяйкой. Эта саламандра – порождение стихии, сгусток истинного Пламени, обладающий не только поразительной Силой, но и разумом, хоть и весьма своеобразным. Она будет твоим оружием.
     – Каким образом?
     – Увидишь, – Ахей убрал руку, ящерка было дернулась в его сторону, но замерла, упираясь передними лапками в подушечки пальцев. Веса в ней не было никакого, но Таисс чувствовала каждое движение, даже подрагивание длинного огненного хвоста. Интересно, эта саламандра умеет его отбрасывать, как обычные ящерицы?
     Еще немного покружив по ладони, ящерка ловко взобралась по левой руке к плечу и, устроилась, помогая себе хвостом, там, где обычно ведьма носила эльфийские ножны. И не успела Таисс подумать, что теперь саламандра напоминает драгоценный браслет, как та исчезла, словно растворилась под кожей.
     – И... что теперь? – дриада изумленно рассматривала плечо, на котором не осталось никаких следов.
     – Увидишь, когда придет время, – улыбнулся демон, – но она явно дала тебе понять, что кинжал завтра не помешает.
     – А если бы ей больше понравился меч, она бы выбрала спину?
     – Через какое-то время, когда произойдет полное слияние, ей будет по нраву любое твое оружие, хоть голые руки. А теперь иди, маленькая, завтра нам предстоит трудный день.
     Как будто у небожителей есть понятие о нормальном линейном времени! Ей предстоит трудный день, а Ахею, может быть, трудный год или трудные четыре минуты. Но раньше, чем ведьма успела проговорить это вслух, демон обнял ее за плечи и тихонько оттолкнул. Огненная стена взревела, на пару ударов сердца Таисс показалась, что Пламя все-таки обожгло ее, но открыв глаза, она обнаружила себя на берегу Латанайе, в паре шагов от костра. Никто ничего не заметил, а может быть, снаружи все выглядело совсем по-другому, чем внутри.
     Ведьма потерла левое плечо, потом аккуратно собрала в хвост отросшие волосы и обернулась к воде. Скоро все дриады завершат третий обряд и наступит черед Ветра. Что он принесет с собой на этот раз? Первая стихия вела себя непредсказуемо, то баюкала, успокаивала, ласкала, то, наоборот, обостряла и усиливала плохие предчувствия и тревогу, а то вообще оставляла ни с чем, заставляя долго ломать голову, что же это такое было.
     Говорят, маг, разгромивший Танор, был дитя Ветра. И Велен – тоже его дитя. Как-то слишком много вокруг становится человеческих магов этой стихии, которым она, Таисс, так или иначе обязана. И если первому – лишь абстрактно, то второму… В голове и сердце девушки боролись два странных, несовместимых на первый взгляд ощущения. Ее бросало из крайности в крайность: то Велен казался лучшим из всех смертных героев, благородным красавцем и уж конечно единственным настоящим мужчиной, и только рядом с ним можно было полноценно дышать, чувствовать, жить; а то все эти прекрасные черты меркли, стирались, теряли ценность, и ничего кроме деловитого «маг напросился тебя охранять, так что все эти спасения и забота были его добровольной обязанностью» не оставалось. Мол, путь завершился у границы Рощ, а дальше совсем другая дорога, нечего стеснять себя лишними воспоминаниями.
     Может быть, Первая Стихия поможет разобраться?
     Таисс смотрела на лунную дорожку, пока глаза не начали слезиться. Зажмурилась вытереть слезы – и пропустила момент, когда из лунного света, воздуха и тумана выткались белогривые жеребцы. Призрачный табун мчался прямо к берегу, порывы ветра обгоняли его, трепали стоящим на берегу дриадам волосы, заставляли прикрывать лицо руками. Озерная гладь шла рябью, хотя ведьма так и не заметила, чтобы хоть один из призраков коснулся воды. Как же страшно кататься на созданиях Ветра впервые! И какой восторг – потом!
     У самого берега табун распался. Жеребцы сами выбирали себе наездниц, ждали всего несколько ударов сердца, чтобы те запрыгнули им на спины, и уносились прочь, в сторону леса. Призрак, остановившийся прямо перед Таисс, до того напоминал Янтаря, что ведьма не удержала довольного смеха. Пусть так, но она все-таки покатается на этом красавце!
     Она легко устроилась верхом, погладила холодную гриву и едва успела словить момент, когда жеребец начал свой стремительный бег. Ветер словно подталкивал: давай, лети! Придавал уверенности, буквально вдыхал ту недостающую часть веры в себя, которой ей не хватало еще недавно при разговоре с Ахеем. Королевна смеялась.

     Маг проснулся в отличном настроении: ночь в гамаке вернула его во времена службы на корабле Шерстяного Вили, славные были деньки...
     Парень с еще большим, чем вчера, удовольствие искупался, натянул штаны и рубашку прямо на мокрое тело и сел медитировать. Как и любой маг, он начинал неуютно себя чувствовать, если с момента прошлой медитации проходило слишком много времени, тем более насыщенного колдовством. Организм начал требовать полноценного «духовного сосредоточения» еще в Эйствене, но события последующих дней не располагали к спокойной медитации. Сейчас же был самый подходящий момент.
     Ветер дарил своим детям в первую очередь размеренность мыслей и уверенность в себе. Даже в самых безвыходных ситуациях из медитативного транса маги этой стихии выходили если не с убеждением, то хотя бы с надеждой на благополучный исход.
     Вот и сейчас сердце мира не подвело, Велен заканчивал медитацию с весьма ободряющей установкой в голове: «Делай, что должен, и положись на судьбу». Цели у него было две: уничтожить Хастаала Тиврида и защитить Таисс, и по всему выходило, что связаны они тесно и прочно.
     Уже завершив медитацию, но еще не открыв глаза, маг почувствовал чье-то присутствие. Не враждебное, иначе транс бы нарушился, но чужое.
     – Приветствую вас, гости Атла-саэн, – дриада, сидящая на песке, оказалась светловолоса и сероглаза, по виду младше Таисс лет на пять. Голос ее был текуч, как мед, если бы тот мог звенеть.
     – И вам доброе утро, прекрасная дева, – полушутя ответил маг. Девушка залилась жарким румянцем.
     – Я пришла, чтобы проводить вас на поляну, где Мудрейшие обратятся ко всем с традиционной речью.
     – Прямо сейчас?
     – Нет, вы ведь еще не завтракали. Я принесла корзину… – под пристальным взглядом девочка (теперь, когда с нее слетела напускная взрослость, стало очевидно, что дриаде не больше четырнадцати лет) все больше нервничала и сбивалась.
     – А я слышал, перед Атла-саэн дочери Рощ не готовят, потому что заняты обрядами и медитацией.
     – Триумвират все равно заботится о гостях, – совсем тихо пояснила сероглазая.
     Не выдержав, маг расхохотался. Вышедший из дриталля Онарион тоже не сдержал улыбки, так трогательно смотрелись попытки дриады казаться старше.
     – Ладно, – Велен махнул рукой и поднялся, – неси свою корзинку, мы действительно очень голодны.
     Размах заботы поражал. Кроме крольчатины, приготовленной с изысканной и не знакомой магу смесью трав, на стол были выставлены горшочки с тушенными овощами и тающие во рту хлебцы, к которым полагалась смесь меда и сочных лесных ягод, а также холодное молоко. Королевское угощение!
     Девчушка, имя которой оказалось очень подходящим: Зельтан, с нескрываемым умилением смотрела, как двое здоровых мужиков за обе щеки уминают принесенную еду. К концу завтрака она настолько осмелела, что без запинок рассказала и об обращении Триумвирата, и о том, что после него до вечера все будут свободны, так что господину ведьмаку просто необходимо увидеть Рубиновое озеро и гроты у Вересклетовых заводей. Даже вызвалась проводить, но Велен отговорился: не хватало еще, чтобы Зельтан окончательно в него влюбилась.
     Природа щедро одарила парня: кроме внешности, отшлифованной причудливой смесью двух кровей, харизмы, присущей оборотням с волчьей ипостасью, и врожденного благородства, Велен получил еще одно качество, о ценности которого даже не догадывался. Он не замечал своей красоты, воспринимая ее как не заслуживающую внимания данность. Потому он крайне редко использовал свою притягательность для слабого пола в качестве оружия. Только если не оставалось иного выхода или какая-нибудь заносчивая красотка, помешанная на своем великолепии, попадалась под руку в тот момент, когда у мага были плохое настроение и желание развлечься.
     Но Зельтан не выглядела заносчивой или самовлюбленной, а настроение после медитации витало где-то у отметки «отличное». Так зачем мучить девочку, которая вот-вот провалится в пучину первой и до обидного неразделенной любви?
     Да и прошло время, когда Велен получал удовольствие от того, что мог по первому желанию заполучить сердце любой женщины. Девушки всех сословий и рас до сих пор, подпадая под очарование красивого оборотня, дарили ему свои сердца и души, но почему они никогда не задумывались, нужны ли ему эти щедрые дары? Хотя, если бы женщины задумывались перед тем, как влюбиться, к Каэсанне бы очень скоро начали обращаться не с мольбами о любви, а с просьбами уберечь от нее. И мир определенно стал бы гораздо хуже.
     Когда они подошли к поляне, там уже собиралась толпа. В основном, конечно, дриады, но встречались эльфы (ин-эль и ло-эль, никого из горных) и даже несколько людей. Велен поискал глазами Таисс, но не нашел. То ли не пришла еще, то ли «дела» и вовсе оказались важнее утреннего сборища. Центр поляны, усыпанный звездами белоснежных, сладко пахнущих цветов, оставался пуст, а вот зрителей все прибывало. Прошло всего несколько минут, как маг обнаружил, что сзади его подпирает куда больше дриад, чем было на поляне, когда они только пришли. Воспользовавшись суматохой, Велен и Онарион протолкались в первые ряды, здесь аромат цветов ощущался еще сильнее, и маг понял, что он ему напоминал. Ночные цветы Островов – вот что. До приторности сладкий запах, пропитывающий все вокруг: воздух, одежду, еду. Буквально два полета стрелы в глубь побережья – и запах моря уже не может пробиться сквозь эту сладость.
     – Звездоцветы, – пояснил эльф, кивая на белоснежный ковер. – Зацветают на рассвете перед Атла-саэн и к закату исчезают. Дриады считают их благословением Великой Матери.
     – А если не зацветут?
     – Такого еще не случалось, – пожал плечами остроухий. – Но, думаю, это будет означать, что нашему миру приходит конец.
     По толпе разнесся шепот «Идут!». Живое море на противоположной стороне поляны разошлось в стороны, пропуская Мудрейших. Могущественнейшие из дриад были похожи друг на друга словно сестры, хотя не являлись таковыми. Подобная схожесть с возрастом возникает между близкими подругами или теми, кто связан общей магией. Но так или иначе, Триумвират, остановившийся в середине поляны, производил впечатление единого слаженного организма, в силу необходимости разделенного между тремя телами. Одетые в длинные туники с широкими, расшитыми серебром рукавами, подчеркивающие бледность кожи и неожиданно яркий цвет глаз, с достоинством несущие витиевато уложенные вокруг голов косы, Мудрейшие казались Велену древними северными королевами, память о которых сохранилась лишь в старых легендах. И когда стоящая посередине дриада вскинула руки, приветствуя собравшихся, маг ждал, что она заговорит на старо-володайском.
     – Тиалия, – шепнул Онарион, – Мудрейшая Озера. Формально считается главной. Слева от нее – Ракель, Мудрейшая Храма. А справа – Далайес, Мудрейшая Леса.
     Говорила Тиалия долго и вдохновенно, глаза слушающих ее дриад загорались, лица светлели, с них исчезала удивившая Велена пелена тревоги. Да и сам он ощущал все большую уверенность в том, что, что бы ни происходило сейчас с Ардарой, исход будет благополучным. Величественная дриада как будто и была воплощением той самой судьбы, на которую ему следовало положиться.
     Когда речь Мудрейшей уже подошла к своему логическому завершению, она вдруг еще раз вскинула руки, приветствуя кого-то в толпе левее мага. Тот обернулся, но не смог ничего разглядеть.
     – Мы приветствуем тебя, дитя! – для стандартной ритуальной формулы тон дриады был слишком теплым и радостным.
     Дриады вновь расступились, выпуская кого-то на поляну. Вокруг раздался сумбурный шепот, но Велен ничего не разобрал, а Онарион, как назло, воздержался от комментариев.
     Впрочем, через несколько мгновений дриада ступила из живого кольца на белое полотно цветов и комментарии уже не понадобились.
     Таисс?! Дочь Тиалии?! Нет, по возрасту, скорее, внучка, но, тем не менее, осознавать это было дико. Если переложить иерархию дриад на человеческий лад, не важно, наследуется ли место в Триумвирате по родственной линии, ведьма так или иначе – принцесса. Без гроша в кармане, промышляющая выдуманными пророчествами в человеческом трактире с дурной репутацией, а потом еще и пытающаяся сбежать от добровольных охранников. И что было бы, если бы им не удалось довезти девушку до Рощ живой?
     – Онарион, ты знал? – на всякий случай уточнил маг, хотя по лицу эльфа и так было ясно – знал.
     – Да. Она просила не говорить тебе.
     С какой-то стороны Таисс была права. Велен не мог поручиться, что относился бы к ней так, как относился, зная, кому эта дриада приходится наследницей. А ведьма явно не из тех, кого радует преувеличенное внимание к ее персоне.
     Но как же она была красива! Высвобожденные из тугих кос волосы оказались длиной до колен, расчесанные и подхваченные двумя тонкими прядями, они вызывали непреодолимое желание зарыться лицом в эти ярко-красные под солнечными лучами волны. Короткая (впрочем, не короче, чем у большинства присутствующих) туника едва прикрывала ноги, и полностью открывала руки, держась на плечах лишь за счет двух крупных фальд. Узкий кожаный ремешок на талии придавал силуэту завершенность, делая ведьму похожей на утонченные статуи во дворцах островных правителей. Но в отличие от статуй она была живая.
     Напряжение, проступавшее сквозь легкость походки (интересно, чего она ей стоила?), страх, запрятанный глубоко под спокойную улыбку, отчаянная готовность драться прямо здесь и сейчас голыми руками, которая буквально читалась в глазах, несмотря на плещущуюся там уверенность в себе – все эти искренние, хорошо знакомые Велену чувства не портили картину, а лишь добавляли ей глубины.
     Тем временем дриада подошла к бабушке и подставила лоб для приветственного поцелуя. Позволила себя обнять. Вела она себя очень сдержанно, как будто стоит хоть чуть-чуть расслабиться – и внутренний стержень рассыплется в прах.
     – Мы приветствуем тебя, дитя, – остальные Мудрейшие кивнули в знак согласия со словами Тиалии, – Рощи приветствуют тебя.
     Повинуясь лежащим на плечах рукам, ведьма развернулась – и маг подумал, что на деле ее наверняка всю колотит. Но на лицах стоящих вокруг дриад были сплошные радушие и тепло, видимо, страх Таисс пророс корнями не в окружающую реальность, а куда-то глубоко в прошлое.
     Через несколько долгих ударов сердца ведьма, наконец, улыбнулась. И эта улыбка хлестнула мага наотмашь, потому что была исключительно для других дочерей Ардары, ни для кого больше. Весь спектр чувств от детского удивления до безграничной любви – им, и ничего – ему. Велен уже и сам был бы счастлив сделать что-нибудь, чтобы эта непричастность перестала причинять такую острую боль, но не мог. Он думал, что вчерашняя реакция на поведение дриады вызвана в основном неожиданностью, но сегодня стало только хуже, хотя о неожиданности не могло идти и речи.
     Выйти сейчас туда, к ним, и открыть все карты! Интересно, какое лицо будет у этой красноволосой принцессы?
     Но маг усилием воли задушил в себе малодушный порыв. Обычно благородство давалось ему легко и было само собой разумеющимся, но в последние дни что-то разладилось. Была ли в этом виновата Таисс или причина в чем-то другом – Велен не знал.
     Поглощенный внутренней борьбой, он не сразу заметил, что собрание закончилось, стройные ряды дриад сбились, начали расходиться по отдельным группкам, а ведьма, перекинувшись с бабушкой несколькими словами, вдруг растеряла всю свою торжественность и побежала по цветам куда-то в сторону бывших спутников, но в самом конце свернула и повисла на шее у высокого светловолосого эльфа, чья шевелюра, была украшена разноцветной дребеденью.
     И все сразу стало на свои места.
     Остроухий был смутно знаком, но вспомнить, откуда, парень не мог. Да и какая, по сути, разница…
     – Это Лэо Капельный Голос, он… – начал Онарион, но маг не стал слушать.
     – Я знаю, кто он.

     Сизо-зеленые стены, солнечный свет, полосками ложащийся на землю, которая приятно охлаждала ноги летом и согревала зимой; причудливое сплетение ветвей, из которого то тут, то там возникает изящная мебель; цветы, расписанная тонкими линиями посуда, книги, свитки пергамента, исписанные и изрисованные листы бумаги на столах и полках, мягкие подушки и легкие покрывала – дриталль Тиалии Мудрейшей, носившей до вступления в Триумвират родовое имя д’Орвелин, можно было без сомнения назвать одним из уютнейших в Серебряных Рощах. Таисс называла его домом, предпочитая поменьше думать, чем же он является для нее на самом деле. Логовом, где можно переждать боль и зализать раны? Таким местом для нее давно стало княжество вампиров. Место, где тебя ждут друзья и родные? Лэо вечно пропадает в каких-нибудь сказочных далях, Майлит погибла, остались Лесла и бабушка, так что пополам. Уютный мир, где хотелось бы прожить остаток жизни? Тогда почему она уезжает при любом удобном случае и не торопится возвращаться, пока не станет совсем уже невмоготу?
     Вопрос без ответа. И девушка предпочитала все-таки говорить «дом».
     Она удобно расположилась в свисающем с потолка кресле, похожем на половину кокона, и терпеливо пересказывала бабушке свои аргентские приключения, стараясь ничего не упустить. Получалась сплошная политика, сдобренная злостью на отца и нежностью к брату и его жене. Да, Эрдон отвратителен, методично вгоняет королевство в упадок, но все еще может наладиться, если власть в ближайшие несколько лет перейдет к Рэмиару. Нет, он совсем не похож на отца, говорят, весь в мать. Умница, справляется со своими обязанностями даже несмотря на то, что король почти не дает ему свободы действий, зато спрашивает за троих. Да, готов сотрудничать с Рощами, но пока на троне Эрдон – ничего не выйдет.
     На рассказ о причинах своего отъезда Таисс не пожалела ругательств. Тиалия молча выслушала ее и только головой покачала.
     «Я же предупреждала, что он гнилой человек», – вот что говорил этот жест. Ведьма не в первый раз видела на ее лице подобное выражение – точно так же Мудрейшая качала головой в Ромэне, когда Таисс уже немного пришла в себя после истории с Иором и нашла силы все рассказать. А сколько раз это видела Иссилена?
     В дриталле повисла тишина, нарушаемая только тихим поскрипыванием от раскачиваемого Таисс кресла. До того, как придет Лэо оставалось совсем немного.
     – Я буду танцевать вместо Кишер, – выпалила дриада и затаила дыхание.
     Мудрейшая устало вздохнула. Она-то надеялась, что давно уже отвадила внучку от этой дури.
     – Нет, не будешь, – идеально-ровным, а потому неестественным тоном ответила Тиалия.
     – Ты сама знаешь, что Кишшер не справится.
     – Ты тем более не справишься, Рысь. Не начинай этот разговор снова, сколько раз мы это все уже проходили?
     – Еще ни разу Ардара не просила меня об этом, – Таисс решила немного приукрасить правду, чтобы не объяснять, как и при каких обстоятельствах разговаривала с Ахеем.
     – Ардара? – голос Мудрейшей вздрогнул. В душе ведьмы загорелся огонек надежды.
     – Если ты не хочешь верить мне, то спроси у Сиарны. Она интерпретировала видение Иволги, я должна танцевать сегодня, иначе у нас нет шансов.
     – А Сиерна учла в своей интерпретации то, что Триумвират не собирается бросать Зорких на произвол судьбы? Или это она решила опустить?
     – Учла. И если бы вы не думали колдовать сегодня, я бы сама просила тебя о помощи. Твоя поддержка – мой шанс сделать все правильно и не уйти в Хаос. Без вас я не справлюсь, но Кишшер даже с вами не справится.
     Тиалия не торопилась с ответом. Таисс лихорадочно пыталась что-нибудь прочесть по ее лицу, но время научило Мудрейшую держать эмоции при себе.
     «Ардара-создательница, боги, духи и демоны, сделайте так, чтобы она согласилась!» – мысленно взмолилась девушка.
     – Ты же почти ничего не умеешь, Рысь, как же ты собираешься танцевать? Это безумие! – но по глазам было видно: в глубине души Тиалия уже согласилась. Вернее, не могла противиться. А может быть, услышала голос Ардары.
     – Я… – Таисс решила еще раз слегка подкорректировать истинное положение вещей: – Я кое-чему научилась в Ромэне. Вернее, мастер Эве помог отшлифовать те навыки, которые мне успели дать в монастыре. А потом еще кочевники Таханской империи. Может быть, именно поэтому Ардара и попросила меня?
     – А откат?
     – После тренировок у злого Эве рен Даиро мне никакой откат не страшен, – ведьма с облегчением улыбнулась.
     – Видимо, это действительно судьба, – вздохнула Мудрейшая, откидываясь на спинку кресла. – То-то Лэо выказал такой энтузиазм насчет этого Атла-саэн. Сам вызвался руководить музыкантами, даже уговаривать не пришлось. Но пообещай мне, что будет крайне осторожна.
     – Конечно, – ровный голос дался с трудом, очень уж хотелось кричать и прыгать по дриталлю от радости. – Пообещай мне тоже кое-что. Ничему не удивляйся, хорошо? Я не знаю, что именно будет вечером, но если бы все было как всегда, Ардара бы меня не попросила.
     Тиалия кивнула. За стеной раздались шаги.
     – Лэо пришел, – определила Мудрейшая. – Удивительная пунктуальность для такого балбеса. Что ты собираешься делать после Атла-саэн?
     – Для начала заеду в Kroh Tashel’la Verta, узнаю, что за дрянь на нас напала. А там по обстоятельствам, – Таисс выбралась из кресла, подошла к бабушке, протянула ей руки, Тиалия мягко сжала внучке пальцы и с нежностью улыбнулась. Титул вынуждал ее быть довольно жесткой даже с таким близким существом, но ведьма прекрасно знала, какое сердце скрывается под маской несгибаемой Мудрейшей.
     – Значит, до встречи в монастыре, моя маленькая. Рысеныш, я заклинаю тебя, не потеряй голову. Ничто не стоит твоей жизни.
     – Я знаю.
     Таисс на прощание еще раз улыбнулась и направилась к двери.
     – Рысь, вот еще что, – окликнула ее Тиалия. – Пожалуйста, когда в следующий раз захочешь побаловать своих друзей завтраком, не прикрывайся именем Триумвирата.

     Они расположились на берегу Тыквенного Сердечка, спрятанного от посторонних глаз в зарослях ивняка и шиповника. Лэо сидел, свесив с обрыва ноги, и гладил по волосам Таисс, пристроившую голову ему на колени. Задумчиво перебирал блестящие на солнце пряди, пока ведьма рассказывала ему о своих приключениях. Менестрелю она преподнесла версию, более близкую к реальности чем то, что услышала Тиалия, но эпизод с демоном вновь опустила.
     – И ты не боишься?
     – Знал бы ты, Лэо, как боюсь, – вздохнула дриада, ловя его руку. Сжала на мгновение и вновь отпустила. – Но у меня нет выбора.
     – Вряд ли тебя попросили бы об этом танце, если бы не были уверены, что ты справишься, – подбодрил ее эльф.
     – Очень на это надеюсь. И еще на твою помощь. Я чуть не потеряла сознание от страха, когда бабушка сказала, что ты мог бы и не играть сегодня.
     – Не мог. Это было настоятельной необходимостью для меня. Видишь, как все складывается? Ты, я, помощь Триумвирата – это ведь не может быть простым совпадением. Мы справимся, поверь мне.
     Какое-то время Таисс молчала, наслаждаясь знакомым с детства теплом, которое окутывало ее рядом с Золотым Голосом Ардары. Она часто задумывалась, что было бы, если бы ло-эль был ее настоящим отцом. Его постоянные отлучки, легкомысленность, творческие запои, когда он мог днями ни с кем не разговаривать, погрузившись в рождающуюся мелодию… Все эти недостатки меркли по сравнению с теплом и ощущением, что тебя любят несмотря ни на что. Они оба искали любую возможность встретиться, куда бы не заводили их дороги судьбы, даже у песчаных странников провели вместе несколько месяцев, до краев наполненных плодотворным сотрудничеством. И теперь ни один музыкант в мире не смог бы лучше чувствовать Таисс, и ни одну чужую мелодию она бы не смогла воплотить в танце так, как те, что играл Лэо.
     Она уже больше не беспокоилась о том, что Силы может не хватить. Симбиоз с Капельным Голосом как минимум удваивал шансы на благополучный исход. А если повезет, то еще и ослаблял откат.
     – Что за мальчика ты привезла с собой?
     Таисс вздрогнула. Утром она не видела на поляне ни Онариона, ни Велена, значит, сменившая Леслу стражница разболтала.
     – Ты об эльфе или о человеке?
     – Онариона я и без тебя знаю.
     – Случайный знакомый. Надеюсь, после Атла-саэна я его больше не увижу.
     – Что он успел натворить?
     – Спас мне жизнь.
     – А за это теперь впадают в немилость?
     – Лэо, ты видел его? – дриада запрокинула голову, чтобы видеть лицо эльфа. Тот кивнул. – Он красивый, как демон, у меня аж живот сводит, когда я на него смотрю. А ты помнишь, чем в моей жизни закончился прошлый красивый мужчина. Так что в этот раз мне очень не хочется доводить до беды, пусть он пропадет из поля зрения раньше, чем я опять вляпаюсь.
     – Мне казалось, теперь тебе мало красивой оболочки, чтобы влюбиться.
     – К сожалению, он состоит не только из красивой оболочки. И да, у меня есть подозрение, что он шпионит для Эрдона.
     – Этот? Не-е-е-ет. Поверь уж моему опыту, такие как он не идут на тайную службу, им нравиться быть на виду.
     – Да уж. Сказочный конь, эффектные жесты, многозначительные улыбки… Ты бы видел, как он ржал, когда я сказала, что не всем на роду написано быть героями. Самовлюбленный… осел!
     – Может быть, ты все-таки слишком предвзята к этому юноше? В конце концов, свою работу он сделал хорошо, раз ты здесь живая и невредимая. Не стоит клеймить кого-то только потому, что раньше ты уже встречала кого-то похожего, а потом пришлось ломать ему шею.
     – Они с Иором совсем не похожи. Только и общего, что красота.
     Лэо многозначительно замолчал, и Таисс предпочла не выяснять, что он имеет в виду.
     – Завтра я собираюсь навестить сестер в монастыре. Составишь мне компанию?
     – О, прислать им в подарок вонючий труп – это отличная проделка, – злорадно усмехнулся эльф. Не то, чтобы сестры так уж сильно испортили жизнь знаменитому менестрелю, но пару раз гоняли за распутное поведение, однажды даже не пожалев только что выстиранного белья, и хорошенько отходив Капельного Голоса мокрыми полотенцами. – Я бы хотел увидеть их лица.
     – Так ты поедешь со мной?
     – Да, конечно, с удовольствием к вам присоединюсь.
     – К нам?!
     – Рысеныш, ну, сама подумай, этот твой красавец, как его, кстати, зовут?
     – Говорит, что Велен.
     – Так вот, этот твой Велен заявился на поляну вооруженным до зубов и все время следил, как бы с тобой чего не приключилось. Не слишком типичное поведение для того, кто собирается повеселиться и вернуться домой. К тому же если он хоть чего-то стоит, то не меньше тебя горит желанием узнать, что за тварей вы поубивали. Так что как минимум до монастыря ты от него не отделаешься, даже не мечтай.
     – Тогда нам придется уезжать рано утром, – предупредила дриада, – до того, как он меня найдет.

     Несмотря на попытки Онариона вытащить его на прогулку к хваленым Вересклетовым заводям, маг вернулся к Белому озеру, оставив ласкайла в одиночку развлекать стайку знакомых дриад. Весь день парень обстоятельно занимался повседневными делами: точил меч, перебирал ножи, зашивал порванный из-за Таисс рукав, примеривался к нескольким дополнительным заклинаниям, которыми собирался усилить щиты. И злился.
     На себя, потому что несмотря на все опасности, с которыми они столкнулись по пути в Рощи, так и не смог заставить ведьму воспринимать его всерьез. На саму дриаду, потому что она наверняка вновь собралась усложнить ему жизнь своими побегами. На непонятно откуда взявшегося остроухого менестреля, до появления которого он было начал думать, что у них с Таисс есть, например, роднящее их одиночество, а теперь эта иллюзия общности рассыпалась в прах. И снова на себя, только еще сильнее, за зудящее желание бросить в лицо девушке всю правду о своем прошлом только ради того, чтобы увидеть ее реакцию.
     Чтобы отвлечься от предательского внутреннего голоска, Велен начал размышлять над планом дальнейших действий. Если он все правильно понял, то договориться с ведьмой мирным путем не получится: она пыталась сбежать в Эйствене, практически сбежала вчера, так что завтра она сделает все, чтобы отправиться в монастырь в одиночку. Значит, ему следует поступить так же: самостоятельно добраться до сестер, а уж там Таисс никуда не денется по крайней мере от разговора. Может быть, в свете ее открывшейся личной жизни получится убедить дриаду отступиться от разборок с некромантом. Это, конечно, поставит точку в их совместном путешествии и лишит его возможности заслужить уважение ведьмы, но с другой стороны Таисс по крайней мере будет в безопасности, а значит настоятельная необходимость ее защищать исчезнет и перестанет отвлекать от главной цели.
     Велен неожиданно вспомнил ночь, когда дриада пришла в себя. И снова его поразили две вещи: собственная готовность при необходимости не задумываясь использовать ради нее даже таким трудом добытый у лэррийек артефакт, и то, как больно ему было смотреть на ее метания во сне. Все-таки хорошо, что рядом с ней есть кто-то, кто наверняка умеет прекращать эти кошмары. И могло ли быть по-другому? Расцвевшая на родной земле внучка Мудрейшей и Золотой Голос Ардары, менестрель-легенда, какая пара может быть красивее? Чего ей вообще неймется, зачем эти драки, магия на износ, общение с тираном-отцом? И задумывалась ли она тем вечером в трактире, отказываясь от сопровождения, чем может обернуться ее гибель для тех, кто ждал здесь?
     Хотя… Задумывался ли он сам над этим?
     Онарион вернулся за пару часов до заката, принес несколько кусков холодного мяса, вполне достаточных для ужина, хлеб и два пучка сладкого редиса. Эльф был доволен тем, как провел день, и предвкушал вечер, так что Велену даже не пришлось просить его рассказать об Атла-саэн. Ласкайл уселся на траву, прислонившись к стене дриталля и заговорил сам.
     – Все называют Атла-саэн праздником, но это не совсем так. Праздником эти танцы являются лишь для зрителей, а для музыкантов и Зорких – это тяжелая работа, девушки с помощью музыки и своего дара получают доступ к очень глубоким слоям магии, если необходимо, даже к Канве мира, как бы удивительно это не звучало. Со стороны весь процесс выглядит как танец, очень красивый, я бы даже сказал, самый красивый из всех под этими небесами, но что там на самом деле – знают только Зоркие.
     – А зачем им зрители, если все так серьезно?
     – Ты знаешь, на чем основана связь дриад с Великой Матерью?
     Велен предпочел не говорить, что по крайней мере на Севере это принято считать обостренной интуицией. Порывшись в залежах академических знаний, он вспомнил этот раздел лекций и с уверенностью ответил:
     – На эмпатии.
     – Вот именно. Дочери Ардары поголовно эмпатки, взаимодействие Зорких во время Атла-саэн дает им возможность использовать часть энергии своих зрителей, восхищение наблюдателей – один из источников их Силы, без этого никто из них и минуты не продержался бы на помосте. У дриад есть другие танцы, там зрители не обязательны, а иногда даже мешают, но не во время Атла-саэн. Тебя не пугает перспектива некоторое время побыть источником энергии? Они забирают лишь излишек, образующийся от сильных эмоций, так что никто не чувствует себя обокраденным.
     – Я ничего не имею против.
     Теперь Велен знал, куда смотреть.
     – Нам, кстати, уже пора идти, если хотим занять удобные места, – спохватился Онарион, поднимаясь и отряхивая штаны. Человек последовал его примеру, напоследок хорошенько затоптав кострище, чтобы не вздумало разгореться за время их отсутствия. Дождей не было уже давно, пожар грозился вспыхнуть от любого шалого уголька.

     В закатных лучах Большая Поляна, еще утром усыпанная белоснежными цветами, казалась покрытой темно-зеленым ковром. Как дочерям Ардары удалось за такое короткое время соорудить помост и площадку для музыкантов, оставалось загадкой, но сделано было на совесть, из любой точки открывался хороший обзор. Подтягивающиеся зрители, в основном, как и утром, дриады, усаживались прямиком на траву, обменивались шутками с девушками, раздающими высокие глиняные стаканы с вином, оглядывались в поисках знакомых. На помосте суетилась парочка девчонок – расправляли шелковые полотна, образующие разноцветный занавес.
     Онарион опустился на землю как раз напротив центра сцены, хоть и довольно далеко от нее. Сам Велен предпочел бы место поближе, но, насколько он помнил, дриады не отличались высоким ростом, так что усаживаться впереди было бы невежливо по отношению к ним. Утром во время речи Тиалии за спиной и так то и дело раздавались недовольные шепотки.
     – Вина? – разносчица подскочила к ним быстрее, чем маг успел устроиться поудобнее.
     Она уже протягивала ему стакан, так что даже если бы он хотел отказаться, не смог бы. Вино оказалось разбавленным, приятным на вкус, оно прекрасно утоляло жажду, абсолютно не сказываясь при этом на трезвости ума. То, что нужно.
     Начали появляться музыканты. Набор инструментов был вполне традиционен: несколько скрипок, свирели, барабаны. И на всех играли только дриады. Вышел Лэо, спровоцировал приступ восторженного визга у собравшейся возле площадки стайки девиц, осмотрелся и вновь исчез где-то за шелковым занавесом. Интересно: «праздник» дриадский, оркестр – дриадский, а управлять им будет эльф? И где Таисс?
     Ведьмы на поляне не было, может быть, она в храме, о котором говорила стражница? Самой Леслы тоже не наблюдалось, хотя, возможно, маг ее попросту не заметил в толпе.

     Таисс стояла позади разноцветных полотен, скрывавших от зрителей заднюю часть помоста, и смотрела на Зорких, с которыми ей придется танцевать. Они провели вместе последние четыре часа, привыкая друг к другу, и ведьма осталась очень довольна результатом, но сейчас, когда до танца оставались считанные минуты, тревога вернулся. Страшно было не только ей, переживали даже Лес, Сиарна и еще несколько девушек, пришедшие поддержать танцовщиц.
     – Мы справимся, – голос звучал на удивление ровно. Таисс вытянула вперед руку, чтобы каждая из ее пятерки положила свою руку сверху. Потом накрыла получившуюся пирамиду второй ладонью и закрыла глаза.
     Нет ничего сложного, просто нужно делать все так, как учили, а дальше будь, что будет. Для начала выровнять дыхание – это нужно не столько ей, сколько остальным девушкам – потом выровнять ритм сердца. Еще минута – и сквозь их руки потечет Сила, объединяя, гармонизируя, делая единым организмом.
     Подошел Лэо. Молча положил одну ладонь поверх пирамиды рук, вторую – Таисс на левую лопатку. Очень важно, чтобы он сейчас почувствовал их ритм, а потом сумел, во-первых, передать его оркестру, а во-вторых, не потеряться, следовать за этим ритмом, если он будет меняться во время танца.
     – Если захочешь что-то менять в танце – меняй, – шепнул менестрель так тихо, что услышала только ведьма, – я подхвачу тебя при любом раскладе. Все получится, вот увидишь.
     Девушка молча кивнула. Эльф убрал руки, но его незримое присутствие осталось, эта связь между музыкой и танцем сохранится теперь до конца.
     Беспокойство ушло, вместо него нахлынул азарт и привычный зуд в пятках. Таисс открыла глаза и улыбнулась, увидев, что остальными овладел такой же боевой настрой. Конечно, все получится!

     Глухо зарокотали барабаны, призывая зрителей к тишине. Едва слышно, но с каждым ударом сердца все громче заиграли дриадские свирели, потом, наконец, к ним присоединились скрипки – и мелодия ожила, шагнула из плоскости нот в окружающий мир, начала дышать. Велен был готов поклясться, что в музыке отчетливо различалось биение чьего-то сердца. Его собственное стучало куда медленнее и ровнее.
     На помосте все еще ничего не происходило, и куда больше мага сейчас интересовал Лэо. Золотой голос Ардары заметно нервничал, руки летали в воздуху словно мотыльки вокруг факела, спина была напряжена как тетива слишком тугого лука. На магическом плане ло-эль светился, как Велен и предполагал, желто-оранжевым светом, который присущ тем служителям искусства, чей талант имеет магическую природу. У Лэо же дар далеко перешагнул все границы, его музыка была таким же колдовством, как пение друидов.
     Постепенно движения менестреля стали увереннее и четче. Видимо, нащупал правильный музыкальный рисунок. От грохота барабанов уже закладывало уши, когда одновременно со взмахом эльфийских рук в небо взвились тонкие языки факелов, расставленных по периметру поляны и около помоста, полыхнули и опали. На помост из-за занавеса выпорхнула первая дриада. Ее волосы были заплетены в мелкие косички с белыми лентами – стихия Ветер. Ее движения завораживали, как и поток Силы, идущий от них и теряющийся где-то в пространстве. Дриада передвигалась по помосту по солнцу замыкая круг. И как только замкнула – на помост шагнула вторая дриада. Девушки обменялись рукопожатиями, словно первая передавала второй право заплетать свой узор танца, и Зоркая, изображавшая стихию Пламя, начала новый круг.
     Несмотря на все логические доводы и то, что он подслушал ночью в трактире, Велен ожидал увидеть в роли Пламени Таисс, но его надежда не оправдалась. Дриада без сомнения обладала редкой красотой, особенно в своем нынешнем образе: тонкие косички до колен, красные ленты, короткая белая туника, – но это определенно была не Таисс.
     Пока маг огорчался, замкнулся второй круг – и из-за занавеса мягко выступила третья танцовщица. Стихия Ливень – синие ленты в косах, перетекающие друг в друга движения. После буйства первых двух стихий танец третьей действовал как холодная вода на разгоряченного путника. В конце своего круга, третья Зоркая скользнула ко второй, обняла, заставляя ненадолго прервать пульсирующие движения вскинутых над головой рук, а затем вернулась в противоположный угол помоста.
     За Ливнем шел Песок: дриада с желтыми лентами, прильнувшая в конце круга к первой Зоркой и, так же как предыдущая танцовщица, растянувшая связь с ней до противоположного угла помоста. Теперь на магическом плане отчетливо прослеживался замкнутый круг, рассеченный косым крестом на четыре части. Дриады замерли, совершая лишь легкие движения руками, магический контур окреп и с каждым мгновением становился все ярче, музыка достигла, казалось, апогея и смолкла, оставив лишь тонкую мелодию скрипок.
     Напряженное ожидание сводило живот и отдавалось головной болью, но в тот момент, когда маг решил прекратить издевательства над собой и поднять щиты, шелковые полотна взметнулись в ночное небо и внутрь контура буквально влетела пятая дриада. В отличие от остальных ее волосы остались распущенными и сразу же упали на лицо, но не узнать девушку Велен не мог. А ведь она говорила Онариону, что не Зоркая!
     Сила. Пятая стихия, связующая и объединяющая, вобравшая в себя чистую энергию Хаоса и Порядка. При чем здесь Таисс, истинное дитя Пламени? Сколько в ней того Порядка вообще? Горсть, не больше. А остальное – сплошной Хаос. Так как она может быть сейчас там, внутри магического узора?!
     Маг на мгновение отвлекся, уйдя с магического плана, где все сияло от бьющей куда-то вверх энергии, и в груди защемило от пронзительной красоты Зорких: казалось, что это не ткань, а мягкий лунный свет чуть прикрывает их фигуры. Тонкие щиколотки и запястья рисковали сломаться под весом широких серебряных браслетов, а шеи – под тяжестью водопадов волос. Велен хотел отвести глаза и не мог, хотел зажмуриться, но танец настигал его и через закрытые веки.
     «Тебя привораживают, не поддавайся!» – твердил внутренний голос, но парень отмахнулся. Выдохнул, тряхнул головой и вернулся к изучению магического плана. Теперь он разглядел те составляющие магии Зорких, которые шли не от них, а наоборот. Девушкам помогали: во-первых, от зрителей к помосту шло едва заметное марево, тот самый «излишек» энергии, о которой говорил Онарион. Вторая волна, более четкая, проходила сквозь контур со стороны музыкантов, вплетая в его структуру дополнительные нити. Но была еще и третья волна, поровну разделенная между всей пятеркой, только Таисс, кажется, доставалось больше остальных. Магия Триумвирата?
     Велен поймал себя на мысли, что с удовольствием поделился бы с танцовщицами большей частью своего резерва, если бы только знал, как.

     Таисс не чувствовала, как ноги вынесли ее вперед, как завертелось в танце тело. Все движения, которые сестры буквально вдолбили ей в голову, лишь помогали провалить в транс и уйти к Канве. Там все будет по-другому, хотя внешне танец останется танцем и сторонний наблюдатель ничего и не заподозрит.
     Ведьма сосредоточилась на дыхании. Мышцы помнят все на уровне рефлексов, главное – не дать себе задохнуться. От пяток к макушке и дальше до кончиков пальцев прошла волна судороги, тело и сущность разъединились, магический план вспыхнул россыпью искрящихся линий и все погасло. Вокруг был только серый кисель, пульсирующий в такт музыке. Лэо оказался прав, ритм отличался от того, под который обычно танцуют на Атла-саэн, но дар Зорких основан на магии, для них не проблема идеально переложить любой танец на любую мелодию, да так, чтобы он на дюжину из дюжин подходил для достижения поставленной цели.
     Таисс на пару ударов сердца замерла, чтобы осмотреться. Враг не заставил себя ждать: слева вспыхнули два желто-зеленых огонька, сквозь туман до ведьмы дошла волна удивления. Тварь не ждала гостей.
     Не отводя взгляд, дриада сделала несколько шагов назад, выманивая противника на более освещенное место. Линии, сотканные Зоркими, образовывали что-то вроде арены, за пределами которой у ведьмы не будет никаких шансов справиться с этой мерзостью. Неизвестное существо напоминало огромный сгусток желто-зеленой слизи, глаза перетекали по его телу так, чтобы все время держать дриаду в поле зрения. К тому же из общего кома то и дело выстреливали длинные щупальца, пока что угрожающе щелкающие в воздухе. На первый взгляд у этой твари не было ни одного неуязвимого места.
     «Не бойся, – шепнула Ардара. – Присмотрись получше».
     Таисс начала игру. Она танцевала для твари, с тварью, глаза в глаза, старательно прислушиваясь к своим ощущениям. Чего же может бояться этот монстр? Что может его убить?
     Серый туман начал медленно сжимать замкнувшееся вокруг ведьмы кольцо. Тварь выбросила вперед пару щупалец, но Таисс рванулась в сторону, уходя от смертельных объятий.
     Медлить дальше было нельзя, Сила имела границы, и эти границы становились все ближе.
     Девушка увернулась еще от одного удара, разворачиваясь, чтобы не потерять взглядом переместившиеся следом за ней желто-зеленые глазищи. Внезапно левую руку обдало жаром и ящерица Ахея, о которой ведьма успела подзабыть, шипя, сбежала от плеча к локтю. Таисс поняла намек и вытащила кинжал из ножен. Контур заклинания вспыхнул, пошел волнами. Что бы там ни было, Создательнице не понравится этот трюк с оружием, нужно заканчивать и уходить.
     Саламандра довольно ударила по коже хвостом и в мгновение ока перебралась по плечам на правую руку, скользнула к запястью и прильнула к лезвию. В руке у Таисс оказался длинный огненный кнут.
     Она совершенно не умела обращаться с подобным оружием и ударила коротко, без замаха, полностью положившись на ящерку. Кнут с грозным свистом рассек сгущающийся туман и обвился вокруг твари, не давая ей изменить форму или выпустить еще щупальца. И как только длины хватило?
     Вражеские глаза оказались так близко, что дриаде удалось заметить между ними пульсирующее пятнышко размером с монету, более темное и плотное, чем окружающая слизь. Не теряя драгоценных мгновений, Таисс прицелилась и ударила по пятну оголовьем рукояти, на котором как раз вовремя вспыхнуло и завилось в спираль яркое пламя.
     Тварь взревела, изо всех сил дернулась назад, кнут ослабил хватку, чтобы не вырваться из руки. Таисс отступила на шаг, видя, как слизкая глыба разваливается на две части, обнажая блестящую, мягкую сердцевину. Вот оно!
     «Прыгай!» – скомандовала Ардара. И одновременно ведьма ощутила, что сил не осталось. Не то, что прыжок, обычный шаг будет сейчас подвигом.
     Но дриада невероятным усилием вытолкнула тело вверх – и что-то подхватило ее, помогло взлететь выше и удачно перевернуться, чтобы последний удар кнута пришелся ровнехонько по открывшемуся сердцу твари. Монстр зашелся оглушающим визгом, и растворился, оставив ведьму в одиночестве. Кнут тоже исчез, саламандра крутанулась вокруг запястья, ласкаясь, прижалась к пальцам и убежала в свое привычное укрытие на плече.
     Туман все сильнее сдавливал грудь, мешая нормально дышать, Таисс оглянулась, отыскивая контур заклинания, убрала кинжал в ножны и начала последнюю часть танца.
     Она победила.
     …Танец обрывался резко, на излете, на полувыдохе. Девушка застыла, пропустив сквозь себя последний удар барабана.
     «Ничем не выдавай, как тебе сейчас хочется упасть, как болят мышцы, и что легкие и сердце вот-вот разорвутся, – плыли в голове слова бабушки. – Великой Матери тоже было тяжело, но она должна была показать свою силу. И ты не имеешь права на что-либо иное».
     Перед глазами расплывались зеленые масляные круги. Таисс с трудом держалась на ногах, в голове стучало только «Бежать, прямо сейчас, быстрее!» Она позволила подскочившему менестрелю снять себя с помоста, уткнулась лицом ему в плечо, но почти не слышала, что он шептал ей на ухо, пока успокаивающе гладил по волосам.
     Бежать!
     – Мне нужно… – срывающимся голосом пробормотала дриада, отстраняясь. – Побыть одной.
     Ло-эль отвел с лица девушки мокрые от пота волосы, заглянул в глаза. На мгновение его лицо исказил страх, но Таисс умоляюще сжала пальцы:
     – Лэо, пожалуйста…
     – Да, хорошо, – эльф тяжело кивнул. – Иди.
     Таисс благодарно прикрыла глаза и бросилась к зарослям, окружающим поляну.

     То, что для других зрителей было танцем с кинжалом, завораживающим и прекрасным, на самом деле оказалось настоящим боем, в конце которого кто-то обязательно будет убит. Или невидимый враг, от присутствия которого волосы на загривке вставали дыбом, или…
     Неспособность помочь сводила Велена с ума. Не остановить смертельно-опасный танец, нет, об этом Велен даже не думал. Но пробиться туда, к ней и защитить, укутать надежными щитами, которые не пробьет даже самая изощренная атака!
     «Лиот, помоги ей, пожалуйста!» – взмолился маг, не замечая, что мысленно перешел на старо-володайский. А что ему еще оставалось? Смотреть, сжимать кулаки и молиться так искренне, чтобы боги не могли не услышать.
     Танец закончился так внезапно, что Велен не сразу сообразил, что к чему. Придя в себя, он начал проталкиваться сквозь толпу к сцене, но Капельный Голос успел раньше. Глядя, как бережно эльф снимает красноволосую дриаду с помоста, и как доверчиво она прячет лицо у него на груди, маг вновь разозлился на себя. С чего он вообще взял, что девушке нужна его помощь? Наивный глупец, нанявшийся проводить понравившуюся девушку домой, к бабушке и остроухому жениху. Она не давала тебе ни малейшего повода считать, что ты ей хоть зачем-то нужен, наоборот, всячески подчеркивала свою самостоятельность, так что хватит выдумывать то, чего не существует!
     Таисс скрылась между деревьями, и Велен не стал ее догонять. В конце концов, никто не оставляет любимую женщину, если ей грозит опасность, а раз Лэо не последовал за ведьмой, значит, ей ничего не грозит. Может быть, она просто отлучилась искупаться.
     – Вообще-то я не обязан никому ничего объяснять.
     Велен поспешно спрятал руки в карманы: уж больно чесались кулаки выместить злость на подошедшем менестреле.
     – Прошу прощения? – с предельной вежливостью переспросил он.
     – Я не обязан, говорю, никому ничего объяснять, но без этого ты мне не поможешь, ведь так?
     – А должен?
     – Я так и думал, – вздохнул эльф. – А если я скажу, что помощь нужна ей?
     Маг вздрогнул.
     – Что же ты сам ей не поможешь? – ядовито поинтересовался он.
     – Если бы я мог, я бы это сделал, не сомневайся. Но я не могу. Поэтому рискую своим здоровьем, подходя к тебе так близко. Не знаю, что ты там себе придумал, но Рысь мне как дочь. Так что мы вовсе не любовники, и не помолвлены, и не испытываем друг к другу романтических чувств, чтобы ты мог считать меня счастливым соперником. Хватит ненавидящих взглядов, у меня от них уже голова болит. Лучше найди ее, пока не стало слишком поздно.
     – И где мне ее искать?
     – Откуда мне знать? Подальше от мест, где сейчас можно хоть кого-то встретить.
     Отличная перспектива – искать дриаду, которая не хочет, чтобы ее нашли, в ее же родном лесу, где сам ты впервые.
     – У тебя получится. Позволь миру говорить с тобой, и Рощи сами приведут к Рыси, – менестрель вдруг положил руки Велену на плечи и пристально посмотрел ему в глаза. – Если у кого и получится, то только у тебя.
     – Почему?
     – Откуда мне знать? – эльф снова пожал плечами и сделал шаг обратно к площадке, – Ну, что ты стоишь? Найди ее, человек! С Рысью что-то не так, и боюсь, это плохо кончится.
     Велен кивнул и бегом направился в сторону кустов, где исчезла дриада.
     Выйдя за освещенную факелами границу, он замер в нерешительности. Что там посоветовал Капельный Голос? «Позволь миру говорить с тобой» – сказать легче, чем сделать. Велен прикрыл глаза, выравнивая дыхание, как будто собрался медитировать.
     – Я хочу найти Таисс, пока с ней ничего не случилось, – твердо заявил он в пространство. Сделал несколько шагов вперед и добавил: – Пожалуйста, помогите мне ее найти.
     И темнота позвала. Сначала ее зов был слабеньким и каким-то… недоверчивым, что ли. Но стоило магу сделать еще несколько шагов, как это чувство стало похоже на застрявший в животе крючок, за который дергает настойчивый рыболов. Лес вокруг ожил, подталкивая, заставляя бежать все быстрее и быстрее.
     В результате, он чуть об нее не споткнулся. Ведьма сидела, прислонившись к толстой березе, и подтянув колени к груди. Волосы тяжелым занавесом падали на лицо, плечи и голые ноги, закрывая девушку от чужих глаз. Маг взглянул на нее через магический план – и картинка ему очень не понравилась.
     – Таисс? – позвал он, опускаясь рядом на корточки. – Рысь, ты меня слышишь?
     – Уйди, – глухо отозвалась ведьма.
     – Нет уж.
     – Оставь меня в покое!
     – Таисс…
     – Какого демона ты привязался?! – зашипела ведьма. – Хотел на праздник – вот и проваливай на праздник!
     Глупая гордая девчонка. Велен потянулся, чтобы убрать волосы с ее лица, но раньше, чем он успел прикоснуться, дриада схватилась за голову и покатилась по земле. Маг бросился к ней, вжимая спиной во влажный от росы мох и силой разводя руки в стороны. Как раз вовремя: боль вызвала приступ неконтролируемой смены ипостаси, первым делом трансформируя ногти в когти. Ведьма извивалась, силясь освободиться, и в какой-то момент ей это даже почти удалось, так что Велену пришлось усесться на дриаду верхом. Он часто видел такие приступы, когда учился, и ставил необходимость помешать девушке себя покалечить выше приличий.
     Через несколько минут, показавшихся вечностью, Таисс затихла. Отпускать ее маг не торопился, но хватку ослабил. И так синяки останутся.
     Еще через какое-то время он почувствовал, как ночная прохлада забирается под куртку. Магу не нравилась перспектива просидеть всю ночь посреди леса с бесчувственной дриадой на руках, но и оставить ее, чтобы найти укрытие или позвать на помощь, он боялся: вдруг приступ повторится? Или, чего доброго, Таисс придет в себя и попытается опять куда-нибудь сбежать. В таком состоянии она легко может сломать себе шею, споткнувшись о первый же корень.
     – Что же мне с тобой делать-то? – шепотом спросил парень, отпуская руки и выпрямляя спину.
     – Слезь с меня, – хрипло отозвалась дриада, с трудом поворачивая голову. И тут же закашлялась. От носа по губам, щекам и подбородку расползались кровавые полосы. Попытка утереть их тыльной стороной ладони вызвала новый приступ кашля.
     Маг повиновался, с тревогой глядя, как неуклюже ведьма приподнимается на локте. И как почти сразу же вырвавшимся стоном падает обратно, перекатываясь на бок и подтягивая колени к груди.
     – Тебе нужна помощь, хочешь, я позову кого-нибудь? Тиалию или Лэо?
     – Если ты это сделаешь, – дриада сплюнула кровавую слюну, – я тебя убью! Обещаю!
     – Тебе нужна помощь!
     – Я справлюсь, – упрямо процедила ведьма.
     – Ну да. Сейчас ты наглядно это демонстрируешь! – Велен чувствовал, как начинает злиться. Вот упрямая!
     Вместо ответа девушка едва слышно застонала. Самый острый приступ закончился, но боль, видимо, осталась. И идущая носом кровь никак не останавливалась. Маг опустился на колени, снял с себя куртку и накрыл ею дриаду. Не сдержавшись, погладил по голове. И почувствовал, как с ладони буквально потекло тепло.
     – Не зови никого, пожалуйста… – всхлипнула Таисс, уже не предпринимая попыток отодвинуться.
     – Если выполнишь мое условие.
     – Какое?
     – Честно расскажешь, что с тобой, и почему я не должен никого звать.
     – Тебя это абсолютно не касается!
     – Ну, я пошел за Мудрейшими, да? – Велен демонстративно поднялся. – Я быстро, одна нога здесь, другая – там, далеко ты убежать не успеешь.
     – Я тебя в порошок сотру!
     – Ну, это будет потом, а до этого о твоей тайне узнает Тиалия. Тебя же, я так понимаю, это волнует больше всего. Настолько, что ты готова жизнью рисковать, лишь бы сохранить все в секрете.
     – Откуда мне знать, что ты не проболтаешься?
     – Хочешь, я дам клятву?
     – Клятва шпиона, как мило.
     – Таисс, я понимаю, что думать головой – это не твое любимое занятие, но тебе не кажется, что будь я шпионом, уже бежал бы со всех ног за твоей бабушкой, а потом, прикрывшись искренним беспокойством о твоем самочувствии, все выведал бы у нее? И эту твою тайну, и еще парочку помельче. Но я зачем-то вожусь здесь с тобой!
     – Это откат, что тут непонятного! – вырвалось у дриады. И тут же ее лицо снова перекосило болью. Даже смотреть на это было мучительно. Велен сдался, вновь опустился на колени и приподнял ведьму с земли, насколько это было возможно, чтобы обнять ее, как ребенка. Он уже был готов отказаться от выставленного условия, но Таисс неожиданно заговорила: – Это откат… ну, от танца. Он всегда бывает, у всех, просто…Просто я – калека.
     Дриада шмыгнула носом и опять закашлялась.
     – Да ладно! – вырвалось у парня. Он тут же проклял свой язык, но Таисс не замолчала.
     – Велен, по рождению я – Зоркая. И была бы ей, если бы… Если бы один мерзавец не бросил мою мать, а другой не возжелал бы ее смерти. Мне было три года и никто не дал мне права выбрать! Зорким нельзя прикасаться к оружию, а мне пришлось убивать. Бабушка попыталась это исправить, но без толку. Я была уже вся – Пламя. А они показали мне, как это – танцевать, исполняя свое предназначение. Показали, научили до определенного уровня, а потом сказали: все, дальше мы тебя не пустим. Это было все равно, что отрезать мне ноги. Я пошла против воли Мудрейших и провела обряд самоизменения, чтобы продолжить обучение. Но без кинжала я не могу попасть к Канве. Это против законов Ардары. А Ардара разделяет с Зоркими откат, забирает часть себе или усыпляет их на время, чтобы не чувствовали боли. Я лишена этой милости.
     – Жестоко.
     – Я знала, на что иду. В книгах были предупреждения, в том числе это. Но если Тиалия узнает, какой ценой дался мне сегодняшний танец, она сделает все, чтобы он был последним в моей жизни.
     – Не узнает. Я никому ничего не скажу, если, конечно, мы в ближайшее время найдем подходящее для ночлега место. Иначе придется как-то объяснять воспаление легких.
     – Вряд ли я дойду сейчас даже до вон того дерева, – Таисс расслабилась и уже не скрывала гримас боли, то и дело волной прокатывающейся по телу. В таком состоянии она и на ноги-то подняться не сможет.
     – Вряд ли ты серьезно потяжелела за эти пару дней, – усмехнулся Велен. – Я донесу тебя, если скажешь, куда.
     – Любая дорожка заканчивается дриталлем. Нужно только найти самую короткую.
     По дороге Таисс, запахнутая в куртку, успела задремать. Видимо, тепло, которым Велен с нею делился, облегчало боль. Дриталль оказался похожим на маленькую беседку: круглый плетеный стол, узкая скамейка с изогнутой спинкой, на которой может поместиться от силы три человека и пара кресел. Благо хоть пледов нашлось в достатке.
     Маг аккуратно опустил девушку на скамью, укрыл сразу двумя шерстяными одеялами и развернулся было, чтобы уйти, но дриада поймала его за руку.
     – Останься, пожалуйста.
     – Тебя не понять, – усмехнулся человек, – то проваливай, то не уходи. Определилась бы, что ли.
     Таисс ничего не ответила, только снова вздрогнула от боли. Велен со вздохом поправил начавший сползать плед и придвинул кресло поближе к столу. Если закинуть на него ноги, можно представить, что ночуешь дома, в кабинете. Правда, в его кабинете никогда не ночевали женщины, тем более такие… странные.

     На рассвете Велен проснулся от боли в затекших мышцах. Все-таки он погорячился, сравнивая дриталль со своим кабинетом, домашнее кресло было в разы удобнее. Маг со сдавленным стоном выбрался из-за стола. Голова раскалывалась.
     Таисс крепко спала, лежа на животе и устроив голову на локте. Руки и туника были перепачканы засохшей кровью. Даже сейчас от мага к ведьме струился тоненький ручеек энергии, а ночью поток был мощнее, так что во сне парень все время брел по горному руслу против течения по колено в ледяной воде.
     Ощущение, что его грубо использовали, не важно, по чьей инициативе – Таисс или самой Ардары, вновь спровоцировало мысли о том, по чьим же правилам идет эта игра. Сил злиться не было, маг тихо поправил сползший плед и вышел из дриталля.
     Солнечный свет резанул по глазам, некоторое время человек стоял, усиленно жмурясь и потягиваясь, потом стянул через голову рубашку и улегся на холодную от росы траву, надеясь таким образом прогнать сон. Но у тела, занявшего, наконец, горизонтальное положение, были на этот счет другие планы. Не прошло и двух минут, как Велен уже крепко спал.
     Поначалу ему не снилось ничего, но позже, когда поток энергии, поддерживающий Таисс, окончательно иссяк, маг вдруг оказался внутри плотной сияющей паутины, и чьи-то руки потянулись к его груди. На коже, обжигая, проступили круги неизвестных символов, мелкие руны, сплетаясь, образовывали магические контуры и другие странные узоры. Велен силился разглядеть лицо того, чья близость пробудила эти знаки, но не мог.
     Тем временем ладони коснулись горящих знаков и чей-то голос прошелестел:
     – Достойная кровь.
     Вампиры?!
     Но мага уже вышвырнуло из сна в чуткую дрему, как раз вовремя, чтобы учуять, что рядом с ним кто-то есть. Парень рефлекторно потянулся к сапогу, за голенищем которого прятал один из ножей, а заодно трансформировал челюсть, обнажая волчьи клыки.
     – Что тебе нужно? – угрожающе прорычал он, садясь.
     – И тебе доброе утро, – Лэо побледнел, но потом неожиданно довольно улыбнулся. – Я не зря считал, что на тебя можно положиться.
     Велен убрал оружие и вернул лицу нормальные черты.
     – Извини. Я не знал, что это ты. Как ты нас нашел?
     Менестрель усмехнулся.
     – Да уж, пришлось побегать. Но, как я вижу, не зря, – его взгляд упирался в заляпанный кровью рукав рубашки, лежащей рядом с магом. Велен молча порадовался, что эльф не видит испачканную кровью грудь, лишь рукав и чистую спину.
     – У магов после колдовства часто кровь идет носом, – парень старался говорить беззаботно. – Особенно у девушек. С этим ничего не поделаешь.
     – Она отделалась только этим?
     – Все в пределах нормы, – соврал Велен, – можешь мне поверить, я видел множество откатов. Ничего сверхъестественного.
     – Хвала Высоким! – с облегчением вздохнул Капельный Голос, – Но если кто-нибудь увидит у нее кровь и доложит Тиалии, Рыси не сдобровать.
     – Почему? Ведь Мудрейшие сами ведьмы, неужели они не поймут, что это рабочий момент?
     – Рысь – последняя, кто остался у Тиалии, поэтому ее опека иногда бывает чрезмерной, – эльф еще раз вздохнул и кивнул на стоящий рядом кувшин: – Я принес воды. А еду отправил на Белое Озеро, если честно, я очень надеялся застать вас там. Рысеныш еще спит?
     – Судя по всему, да, – маг встал на ноги, осторожно поднял рубашку и принесенный Лэо кувшин, – Пойду, проверю.

     В полудреме Таисс перевернулась на бок, подтянула колени к груди и только тогда поняла, что кутается не в тепло шерстяных одеял, а в уютный, с терпкой примесью волчьего, человеческий запах. Он был повсюду: отпечатался на коже, запутался в волосах, лез в нос. Сначала ей показалось, что Велен до сих пор баюкает ее на руках, как было по дороге к дриталлю, но потом дриада вспомнила, что он просто не забрал свою куртку. А еще через мгновение – что он человек и неизвестно, кем может оказаться. Эта мысль отрезвила и заставила открыть глаза. Велена нигде не было.
     Таисс резко села, удивившись, что не чувствует даже положенной после отката слабости. Но это была ерунда по сравнению с вопросом, куда подевался маг. Неужели все-таки пошел докладывать Тиалии?!
     – Доброе утро, – человек с порога улыбнулся и бросил на кресло снятую рубашку. Потом аккуратно поставил на стол большой глиняный кувшин и подошел к скамейке. Присел на корточки, чтобы их лица оказались на одном уровне. – Как тебе спа…
     – Что не так? – с тревогой поинтересовалась Таисс, после того, как Велен отвел с ее лица упавшие на глаза волосы и нахмурился.
     Велен молча встал и принес лежащее на маленькой полке ручное зеркальце.
     – Сама посмотри.
     На мгновение дриаде показалось, что из зеркала на нее смотрит какая-то незнакомая девушка. Глаза, до того всю жизнь бывшие обычного карего цвета, потемнели до черных и блестели так, как будто она все время смотрит на костер. Жутковатое зрелище. Так вот почему лицо Капельного Голоса исказилось от страха, когда он снял ее с помоста. А Велену хоть бы хны, маг не отвел взгляд даже когда Таисс отложила зеркало и ради эксперимента пристально посмотрела ему в глаза.
     – Во время танца я использовала специфическую магию, – предположила девушка, когда стало ясно, что игра в гляделки ни к чему не приведет. – Может быть, из-за этого глаза и потемнели.
     – Или ты все-таки наполовину вампир и эта половина берет свое, – парировал маг.
     – Я же говорила уже: я не вампир ни целиком, ни наполовину.
     – А я тебе говорил, что я не шпион. Но это не помешало тебе вчера опять меня в этом заподозрить, – не остался в долгу человек. И добавил, поднимаясь. – В кувшине вода, умойся. Твои глаза и так выглядят угрожающе, а с запекшейся кровью на лице ты вообще похожа на мертвеца.
     – Где ты взял кувшин?
     – Не я. Его принес Лэо.
     – Лэо?!
     – Не переживай. Я ничего ему не сказал.
     После того, как человек вышел, Таисс закрыла лицо руками. Если до приезда в монастырь не придумать подходящего объяснения, Тиалия уморит ее попытками докопаться до причин, по которым глаза внучки потемнели. А рассказать бабушке об Ахее дриада не могла. Может быть, когда-нибудь потом…

     Лэо ничего не сказал про глаза, лишь со вздохом поцеловал Таисс в макушку после того, как та развела руками, мол, так уж получилось. Велен оставил ей свою куртку, иначе любой желающий мог бы полюбоваться на окровавленную тунику. Дриада поплотнее запахнулась, чувствуя слева под грудью комок: свою рубашку маг незаметно для менестреля спрятал во внутреннем кармане и теперь щеголял голым торсом. В Рощах уже кипела жизнь: по дороге к Белому Озеру они встретили больше полудюжины дриад, ни у одной из которых не хватило мужества посмотреть ведьме прямо в глаза.
     Онариону, встретившему их у дриталля, ее новый взгляд тоже доставил пару неприятных мгновений, но ласкайл довольно быстро взял себя в руки.
     – Это теперь… всегда так будет? – поинтересовался он, с интересом рассматривая лицо Таисс.
     – Я не знаю, – честно ответила девушка. – Но похоже, что да. Иногда примененная магия откликается странными изменениями.
     – Что ж, тогда нужно радоваться, что у тебя не вырос, например, крысиный хвост, – Онарион улыбнулся и повернулся к менестрелю. – Нас второй день балуют завтраком, Зельтан призналась, что сегодня это твоя заслуга.
     – Да, – кивнул Лэо. – Так что четверть еды тоже моя!
     Таисс прыснула со смеху. И тут же поняла, как сильно проголодалась. Желание искупаться, чтобы смыть оставшийся после отката жар, было еще сильнее, но все вещи остались у Леслы, так что, видимо, придется с купанием повременить.
     Но Велен, к ее глубокому удивлению, правильно понял тоскливый взгляд в сторону воды. Он ушел в дриталль и вернулся с рубашкой в руках.
     – Держи. Она чистая, вчера постирал. Тебе как раз за тунику сойдет.
     – Почему ты нянчишься со мной? – спросила Таисс, после короткого раздумья принимая предложенную одежду.
     – Брось. Я всего лишь делаю твой сегодняшний день немного приятнее, ничего особенного.

     Велен не ошибся, его рубашка оказалась даже длиннее той туники, в которой Таисс была на Атла-саэн. Ткань, несмотря на сильный аромат мыльного корня, была пропитана все той же теплой смесью человеческого и волчьего запахов, к которой дриада успела привыкнуть за утро. Когда все это закончится, она будет по ней скучать.
     Когда она вошла в дриталль, отжимая мокрые волосы, Лео едва не подскочил на стуле и стукнул себя ладонью по лбу.
     – Рышь, я шовшем забыш… то есть забыл! Тиалия просила отдать тебе деньги за танец, – эльф отстегнул от пояса увесистый кошель и бросил его дриаде. Заметив удивленное лицо мага, та усмехнулась.
     – Все еще сомневаешься насчет моих заработков, да?
     Таисс уселась на свободный стул и тут же отсчитала несколько монет, протянула человеку:
     – За трактир. А две рубашки взамен тех, которые я испортила, я же тебе и куплю.
     После завтрака Велен отправился к озеру, чтобы искупаться. Вода приятно освежала, жаль, не было времени наплаваться вдоволь. Уже возвращаясь к берегу, он заметил стоящую рядом с его одеждой ведьму. Девушка собирала в хвост свои длиннющие, ниже колен, волосы, и не обращала ни на что внимания.
     – Эй! – маг окликнул ее, вставая на ноги по пояс в воде. – Ты что-то хотела?
     Таисс перевела на него взгляд и вдруг резко потянулась к сапогам. Выпрямилась с ножом в руке.
     – Да, вот это.
     Раньше, чем он успел что-нибудь крикнуть, дриада размахнулась – и часть волос осталась лежать на песке. Девушка довольно потрясла головой и вернула оружие на место. Еще одно движение – и отрезанные локоны вспыхнули, не оставив после себя никаких следов.
     Велен бросился к берегу, но Таисс уже развернулась и пошла к дриталлю.
     Ему вдруг стало жаль этих волос. Как можно собственноручно портить такую красоту? У кого вообще рука поднимется стричь этот красный водопад? Когда он оделся и присоединился к стоящей у тропы троице, дриада как раз закончила плести косы: распущенные волосы едва доставали до пояса, а теперь и вовсе укоротились раза в два.
     – Так они по крайней мере не мешают, – пояснила она, откидывая косы за спину.
     Как ей удается отвечать на те вопросы, которые он хотел бы задать, но не успевал? И как ему самому удается проворачивать с ней тот же трюк? Это не было похоже на телепатию, скорее, одинаковое направление мысли, но ведь она дриада и, в отличие от полагающихся на логику людей, живет ощущениями. Или между их расами не так много отличий, как говорили в Академии?
     На большую поляну, где пасся дриадский табун, они вышли примерно через час. Завидев хозяйку, Принцесса рванула под защиту могучего светло-серого вожака и косила из-за его спины нервным глазом. Кобыла еще не освоилась, но вела себя куда спокойнее и миролюбивее прежнего. Причина такого преображения осталась для Таисс загадкой.
     – Рысь! – табунщица, женщина лет сорока, подтянутая, широкая в кости, распахнула объятия навстречу ведьме. – Как я рада тебя видеть! Какой осел придумал усадить тебя на ари, скажи мне?
     – Отец, – коротко пояснила девушка, осматривая табун. – Я как раз хотела оставить ее вам, а себе выбрать более подходящую лошадь. Что скажешь?
     – Выбирай, – табунщица широко взмахнула рукой. – За ари я готова отдать тебе любую.
     На поляне были и чужие лошади, им на шею дриады предусмотрительно вешали широкие ленты, чтобы, например, не путаться при обмене. Таисс с сожаление проводила взглядом Янтаря, который, завидев хозяина, радостно потрусил навстречу. Нюрта и Венок проявили к своим хозяевам меньшую любовь, эльфам пришлось идти за ними вглубь поляны.
     – Я бы тебе посоветовал, – начал было Велен, но Таисс вскинула руку в знак того, что уже сделала свой выбор.
     Странно, что она сразу их не заметила. Трое похожих, как близнецы, коней паслись у правого края поляны, спины цвета воронового крыла блестели под солнцем, густые гривы сами просились под пальцы. Жеребцы были так похожи на Янтаря, что могли бы приходиться ему младшими братьями. Но откуда здесь, в Рощах, североволодайцы?!
     – Красавцы, – с гордостью заявила табунщица Велену, так как Таисс уже направилась к лошадям. – Как на подбор! У Рыси губа не дура.
     – Откуда они у вас? – изумленно спросил маг.
     – Его Высочество принц Северного Престола прислал их в качестве извинений, что не может принять приглашение Триумвирата и посетить Рощи лично. Очень приятный молодой человек.
     – Вы его видели?
     – Нет, но тот, кто делает такие подарки, не может быть неприятным, – рассмеялась дриада.
     – Это больше похоже на попытку загладить свою вину.
     – Какая разница, если в итоге у нас трое таких великолепных жеребцов! – табунщица махнула рукой, потом добавила уже с сожалением: – Вернее, только двое. Зря я сказала Рыси про любую лошадь, ни одна золотая ари не стоит столько, сколько такой жеребчик.
     Последние несколько шагов Таисс делала под любопытным взглядом умных лошадиных глаз. Североволодайцы поняли ее намерения, еще когда она была на середине пути, и тот, что был дальше всех, с высокомерным фырканием удалился в другую сторону, но двое остались и теперь выжидали. Таисс прекрасно понимала, что, поднявшись на дыбы, любой из них легко может размозжить ей голову, но страха не было, только восхищение. И радостное изумление: неужели желание может так легко исполниться?! И полудюжины дней не прошло!
     Наконец, они подпустили ее так близко, что протянув руку, можно было коснуться черной, как смоль, гривы. Но ведьма не торопилась. Удар сердца, второй, третий, пятый – и тот конь, что стоял левее, попятился назад, явно давая понять, что идея ходить под седлом ему не очень-то по душе.
     Не отводя взгляда, девушка прикоснулась к шее оставшегося на месте жеребца. Тот фыркнул и тряхнул головой, но противиться не стал. Осмелев, Таисс принялась гладить коня обеими руками, чувствуя ладонями исходящий от него жар.
     – Как ты думаешь, – шептала она, перебирая пальцами длинную густую гриву, – мы с тобой подружимся? Я хочу подружиться. Пожалуйста…
     И жеребец как будто понял. Переступая с ноги на ногу, он повернулся к ведьме боком, словно приглашая покататься. Ездить без седла умели все дриады, а уж для Таисс, регулярно использующей частичную трансформацию позвоночника и других костей для улучшения баланса, это было проще простого. Управлять североволодайцем при помощи коленей было одно удовольствие. Жеребец охотно пошел к ожидающей у края поляны компании.
     – Как ты его назовешь? – спросил маг.
     – Разве у него нет имени?
     – Нет. Этих лошадей должны называть хозяева, а у него хозяина еще не было.
     – Откуда ты знаешь?
     – Знаю, – Велен, успевший оседлать Янтаря, в последний раз проверил стремена и сел, подбирая поводья. Алонэ потянулся вперед, приветствуя сородича. Таисс было разволновалась, как бы они не начали выяснять, кто главный, но первенство Янтаря вроде как не подлежало сомнению. – Ну так как?
     Дриада прикрыла глаза, пытаясь «поймать» подходящее жеребцу имя.
     – Пожар.
     – Я думал, Пожар должен быть рыжим, – усмехнулся человек, припоминая ведьме разговор в конюшне. – Но если серьезно, это очень подходящее имя.
     Таисс улыбнулась.
     – Осталось еще найти ему подходящую сбрую.
     Часть Рощ, где были сосредоточены всевозможные лавки, носила название Торговой Дуги и начиналась в получасе неспешной ходьбы от поляны, где пасся дриадский табун. Первые дриталли, отличающиеся от обычных огромными окнами, заменявшими витрину, были отведены под небольшие кузницы с пристроенными к ним комнатами для торговли и лавки со сбруей, упряжью и прочими «лошадиными» мелочами.
     К своему удивлению Велен распознал над одним из входов клановый знак Эшше’Вайето, эльфов с Хенских предгорий. Их община граничила с княжеством Мохен и славилась своими лошадьми, небольшими и выносливыми, как раз для того региона. А уж седла их работы ценились по всему Остроку. Но маг и предположить не мог, что кто-то из эр-эль заберется так далеко.
     Таисс тоже заметила вывеску и вопросительно посмотрела на едущего рядом человека.
     – Хенские предгория – это же недалеко от Северного Престола, да?
     – Да, довольно близко.
     – Тогда, думаю, здесь лучше всех знают, как обращаться с североволодайцами, – дриада улыбнулась и свернула к лавке. Оставив Пожара под присмотром ло-эль, ведьма уверенно вошла в дриталль… И растерялась от многообразия развешенных по стенам и разложенных на столах приспособлений. Седла, попоны, поводы, уздечки, хлысты, скребки – от изобилия форм, цветов, размеров и фактур рябило в глазах.
     – Я могу чем-то помочь? – довольно молодой на вид эр-эль вышел из-за стоящего в дальнем углу стола и подошел к Таисс.
     – Да, возможно, – дриада кивнула в сторону окна: – Видите вон того жеребца? Черного. Мне нужен для него полный комплект за исключением щеток и приспособлений для ухода.
     Увидев Пожара эльф присвистнул и восхищенно покачал головой.
     – Госпожа явно разбирается в лошадях, раз выбрала североволодайца, да. Это один из тех, что были в табуне?
     – Да, один из них. А что?
     – Я имел честь осматривать их четыре года назад, как только двухлетки прибыли из Северного Престола, да. Великолепные, что ни говори. А сейчас практически на пике формы, уже вошли в полную силу, да. Что ж, давайте посмотрим, что у меня есть. Цвет, я полагаю, черный, да? Не будем сбивать цену лошади неподходящей одеждой. Вот эти два комплекта, думаю, будут в самый раз.
     Эльф отодвинул в сторону все неподходящие по его мнению экземпляры, так что теперь перед Таисс лежали два седла: одно, попроще, было чисто-черным с плавными линиями, как будто повторяющими контур лошадиного тела; второе же по краям было расшито серебром, узоры образовывали несколько охранных заклинаний. Шитье повторялось и на ремнях, но в целом его было немного, комплект явно предназначался для ежедневного использования, а не для парадов. Пока дриада разбиралась с магическими символами, в дриталль вошел, держа в руках сбрую Принцессы, Велен. Уложив свою ношу на свободный край ближайшего ко входу стола, маг подошел к девушке.
     – Ну что? О, я смотрю, ты решила не экономить?
     – Думаешь, оно так уж дорого стоит?
     – Ну, с такой магической поддержкой-то. Думаю, ты потратишь на него почти все свои деньги и мне снова придется тебя кормить.
     – Что, серьезно? – Таисс перевела взгляд на продавца. – Слушайте, сколько будет стоить вот этот комплект, с шитьем?
     Но эльф внезапно склонил голову в коротком поклоне.
     – Добрый день, Ваше Высочество.
     От изумления дриада не нашлась, что сказать, только молча переводила взгляд с эр-эль на человека и обратно. Ваше Высочество?!
     – Добрый день, – Велен едва заметно поморщился, но голос остался прежним. – Так за сколько вы готовы продать нам эту сбрую? И кто, кстати, составлял эти заклинания?
     – Мой брат, Мурго, да, – в ответе эльфа было больше любезности, чем во всех его фразах, сказанных дриаде, вместе взятых. Таисс все еще молчала, не в силах побороть удивление.
     – Передай ему, что на седле перепутаны символы и охрана против воров не работает. Что, кстати, довольно серьезно уменьшает его стоимость.
     – Да, Ваше Высочество, конечно, я передам.
     – Так сколько вы хотите? – Велен взял в руки повод и дернул его в разные стороны, проверяя. – В зачет мы бы хотели оставить у вас вон тот комплект. Новый, активно использовался всего несколько дней, был сделан на заказ для золотой ари, которая теперь принадлежит табуну. Очень красивый женский комплект, уверен, не успеете оглянуться, как с руками отберут.
     – Не возражаете, если я для начала его осмотрю?
     Когда эльф отошел, Таисс схватила мага за локоть и прошипела:
     – Какого демона ты не сказал мне, что ты принц?
     Парень только приложил палец к губам и направился следом за продавцом. Таисс не слишком вслушивалась в то, о чем они разговаривали, но итоговая цена оказалась на удивление приемлемой: после расплаты с эр-эль у дриады остались деньги и на еду, и на одежду, и даже еще сверх этого.
     Пока Велен помогал седлать Пожара, воюя с новыми застежками и дырками в ремнях, пока регулировал длину стремян, избавив Таисс от необходимости прыгать из седла на землю и обратно, а потом еще и на всякий случай осматривал подковы, девушка молчала. Но когда лавка осталась позади, не выдержала:
     – Теперь ты мне объяснишь, почему скрыл свое королевское происхождение?! – поинтересовалась она.
     И почему тот факт, что человек оказался королевской крови, так ее злит? В конце концов, она могла бы и сама догадаться, что вряд ли кто-то из простых смертных станет хозяином алонэ, какие бы подвиги он ни совершил. Прибавить к этому благородные черты лица – и вот тебе самый что ни на есть настоящий принц. Но принцы рано или поздно вырастают в королей, таких, как Эрдон.
     – Я ничего не скрывал.
     – Да ну? Что-то я не слышала от тебя чего-то вроде «Здравствуйте, я принц Северного Престола». Или ты Мохенский княжонок а про Северный Престол наврал для отвода глаз?
     – Нет, – Велен, наконец, соизволил повернуть голову и Таисс увидела на его губах хитрую улыбку. – Я простой маг, а эльф увидел из окна Янтаря и сделал неправильный вывод. Но если бы я стал его переубеждать, ты заплатила бы за это седло втридорога, да к тому же ни о каком обмене даже речи бы не шло. Так что, ты хочешь вернуться и указать эр-эль на его ошибку?
     – А про неработающее заклинание ты тоже соврал?
     – Да. Вернее… Не совсем. Я знаю Мурго, он тот еще лентяй и часто срисовывает готовые охранные узоры из книг. И иногда ошибается. Если бы все было сделано правильно, то даже грабители, которые рискнули бы приласкать тебя дубинкой по макушке и смыться с вещами, не посмотрели бы на лошадиную сбрую. А так это заклинание только от воров, которые действуют потихоньку.
     Таисс замолчала. Отвечал человек, конечно, складно, но вот правду ли… С другой стороны, эльф действительно мог ошибиться, а маг, привыкший, что из-за алонэ его принимают за знатную особу, просто извлек из этого выгоду. Да и какой принц пустился бы в путешествие к центру Острока за сомнительным удовольствием от полевых ночевок и еды в третьесортных трактирах? Ну и сапоги, конечно. Выдавать себя за пирата может всякий, но эта обувь основательно пропахла солью. Не в бочке же с морской водой он их хранил.
     – В чем еще ты меня уличишь? – Велена вся эта ситуация основательно развеселила, судя по улыбке.
     – Сколько мой отец тебе заплатил?
     – Ну уж нет, – маг разом сменил выражение лица на мученическое. – Лучше давай ты будешь считать меня принцем, этот титул мне больше по душе. Мы еще не проехали лавку с одеждой?
     На этот раз заметили Лэо. Улыбчивая толстушка выбежала из дверей дриталля, мимо которого они едва не проскочили, и бросилась наперерез лошадям. Пришлось тормозить и спешиваться.
     – О, Лэо, Ардара сегодня явно ко мне благосклонна! – дриада заключила менестреля в горячие объятия. Отстранилась, придирчиво осмотрела рукава куртки. – Я же говорила, ты и за дюжину лет ее не сносишь!
     – Ниита, звезда моя, – эльф расплылся в ответных любезностях, кладя руку женщине на плечо и слегка поворачивая к остальным путникам, – Я привел к тебе еще страждущих облачиться в творения твоих дивных рук.
     – Рысь?! – швея всплеснула руками, – Как ты выросла, детка! Вылитая Иссилена, да не дадут боги мне соврать! Чего твоя душа просит, а? Тунику подлиней или покороче, мужчин смущать? А вы, ребята, тоже ко мне? Заходите! У меня для любого найдется одежка по душе!
     Женщина буквально загнала всех в дриталль. Лэо примостился на круглом табурете и смотрел, как его спутники разбредаются среди столов, на которых были аккуратно разложено все, что душе угодно, от белья до зимних плащей и шапок. Последних, правда, было всего несколько штук, скорее для хвастовства, чем для продажи.
     Ниита быстро прикинула размеры и всунула в руки Таисс полный комплект одежды: мягкое, легко стирающееся белье, рубашку цвета топленого молока со шнуровкой у горла, прочные коричневые штаны со слегка зауженными ниже колена штанинами, чтобы удобно было заправлять в голенища, высокие, на эльфийский манер, носки, а в довесок – укрепленную заклепками куртку под цвет штанов.
     – Иди, переоденься, детка, – женщина подтолкнула ведьму к отгороженному занавесками углу, – у меня глаз ястребиный, но лучше примерить. А вы, молодые люди, что присмотрели себе?
     Онарион выбрал эльфийскую рубашку с украшенными зеленым орнаментом горловиной и манжетами. А вот Велен завис у стола, на котором отдельно от остальных лежали уже подобранные комплекты. К каждой вещи была прикреплена бирка с ценой – и такую цену за обычную с виду одежду маг видел впервые.
     – Что в них такого особенного? – спросил он подошедшую Нииту.
     – О, эта одежда специально для оборотней, – швея похлопала по крайней стопке. – И, поверь, она стоит своих денег.
     – Заговоренная? – недоверчиво уточнил маг.
     – Причем на совесть! Не рвется даже после дюжины полных трансформаций!
     – А куда она девается на время звериной ипостаси?
     – Как ты думаешь, я брала бы за нее такие деньги, если бы эти заговоры можно было объяснить? Ну, берешь?
     – Ладно, – кивнул парень, оборачиваясь к углу, где переодевалась ведьма. – Таисс, я передумал! Мне не нужны две рубашки, я согласен на одну рубашку и штаны.
     – Что? – дриада как раз закончила и вышла из-за занавески. – А… Да, хорошо. Мне все равно, рубашку тебе отдавать или штаны. Эту, кстати, можешь забрать.
     Но Велен отрицательно покачал головой.
     – Себе оставь.
     – На память? Нет, спасибо.
     – Постираешь – тогда отдашь, – фыркнул маг, забирая из рук Нииты одежду и скрываясь за занавеской.
     В этих вещах он стал практически неотличим от горного эльфа, потому что закругленные кончики ушей скрывались под волосами, а эльфийский вырез с черным угловатым орнаментом только добавлял сходства. Штаны сели так, будто шились на заказ. Велен не скрывал удовольствия от обновок, прошелся по дриталлю, несколько раз присел, помахал руками и даже попрыгал, убеждаясь, что ничто не мешает и не сковывает движений. В конце концов, расплылся в улыбке.
     – Никогда еще не видел, чтобы готовая одежда так подходила!
     Ниита похлопала его по спине.
     – Если будешь у нас еще – мой дриталль всегда здесь. Или спроси Нииту, если заблудишься, меня все знают.
     Забрав сверток с парой запасных рубашек для Таисс и расплатившись, вся четверка шумно заверила женщину в своей вечной к ней любви и направилась дальше: покупать еду, забирать оставленные на Белом озере вещи, прощаться с Леслой и отправляться в Kroh Tashel’la Verta. О том, чтобы ведьма ехала в монастырь с одним только Лэо, даже речи не шло. И неожиданно для себя дриада была этому рада.

     На сборы ушло много времени, но до темноты они как раз успевали проделать половину пути и заночевать в дриталле у Борсучьего дуба, на берегу одного из бесчисленных ручьев. Капельный Голос, прихвативший с собой гитару, еще в дороге начал развлекать спутников смешными и задорными песнями, так что время пролетело незаметно.
     Добравшись до стоянки, расседлали и стреножили лошадей, Велен и Онарион принесли дров для костра и Таисс, которой был наспех выдан почетный титул кормилицы, приготовила ужин: запеченная в углях картошка и жареная на тонких прутьях мясо со специями. Ели, то и дело прерываясь на смех, хотя никто вроде и не делал ничего особенно смешного, но заданное менестрелем настроение все превращала в шутку.
     Глядя на то, как мужчины с удовольствием поглощают еду, Таисс вдруг поняла, что за эти несколько дней так и не узнала толком ни человека, который спас ей жизнь, ни эльфа, который вроде и не делал ничего особенного, но придавал их маленькому отряду целостность и прочность. А ведь уже завтра они окончательно расстанутся: в монастыре наверняка есть та информация, о которой говорил Кариот, а значит дальше ее путь лежит туда, где предстоит «большая драка», и это только ее путь, ничей больше. Ни у эльфа, ни у человека нет права вмешиваться, а «случайные» попутчики обычно идут в расход первыми. После всего, что эти двое сделали для нее за прошедшие дни, самое малое, что может сделать она – их не подставлять.
     Тем временем окончательно стемнело. Над головой разгорались звезды, тихое фырканье лошадей, шум воды и перекрикивания ночных птиц в кронах настраивали на лирический лад, глушили смех и разговоры. Лэо снова взялся за гитару, но, подумав, вдруг протянул ее Велену.
     – Ты же умеешь играть?
     – Немного, – признался маг, но отказываться от инструмента не стал. Сел поудобнее, несколько раз провел пальцами по струнам, приноравливаясь, и вопросительно посмотрел на слушателей: – Ну, о чем мне спеть?
     Таисс хотела было сказать «о Северном Престоле», и почему-то не смогла.
     – О чем хочешь.
     Но, в целом, так и получилось.

     Чужая гитара под руками заставляла осторожничать, впустую перебирая струны. Легко сказать «о чем хочешь» и переложить тяжесть выбора на чужие плечи. А если он сам не понимает, о чем хотел бы сейчас петь?
     Если все, что он чувствует сейчас, глядя сквозь прикрытые веки, как пляшут отблески костра, это внезапная, острая тоска по дому? По холодному морю, высоким соснам, прогретым на солнце скалам, бесконечным снежным равнинам, зеленому северному сиянию зимой и коротким ночам летом. Да и, что душой кривить, по оставшимся там людям: отцу, Марианну, Джако, Чернявому… Всех не пересчитать.
     Ладно, ведьма. Просила, о чем хочется, будет тебе. Хватит вранья на сегодня, устал.
     Если бы кто-нибудь сказал ему, мол, однажды, парень, ты будешь сидеть у костра бесконечно далеко от дома, весь такой чистый, начавший новую жизнь, порвавший с прошлым, и мелодия песни тоски сама найдет тебя, уверенно польется со струн под пальцами, хоть ты и не учил ее никогда, он бы не поверил. Если бы кто-нибудь сказал, мол, слова песни тоски, которые ты слышал всего пару раз в жизни и никогда не запоминал, сами потекут из груди, раздирая к демонам горло, и, послушный этим словам, ты увидишь все, от чего сбежал и что бросил, всех, кого оставил, и это будет так больно, парень, что ты будешь потом думать, как бы не сдохнуть, он бы не поверил. Но он пел о том, что нет нигде прекраснее места, и ничто не заполнит пустоту внутри, если забрать у северянина Север, и даже в мечтах он будет раз за разом возвращаться туда, где осталось его сердце. Пел о том, чего не понимал раньше, но ощущал сейчас – и тоска рвалась изнутри, летела вместе с голосом к небу, но не оставляла после себя блаженной пустоты. Тоска была бесконечна, как бывает бесконечна только настоящая любовь к родине.
     Допев последний куплет, Велен открыл глаза и почувствовал в них предательскую влажность. Хорош же он будет сейчас, если разревется у всех на виду. Слушатели молчали. Онарион смотрел в землю, Лэо – на костер, а вот Таисс – прямо ему в глаза, но что было написано в ее взгляде, маг предпочел не выяснять. Аккуратно отложил гитару, поднялся и ушел к лошадям. Дриады, конечно, очень тщательно их почистили, но от купания Янтарю хуже не станет, а хозяин будет какое-то время занят. Это, возможно, прогонит тоску, а то хоть в петлю лезь.
     Вместе с конем они прошли немного ниже по течению и спустились по пологому берегу к воде, удачно отгородившись густыми кустами от чужих глаз. Но когда вокруг сгустилась темень, тоска еще глубже запустила когти. Велен не выдержал, улегся на спину и снова закрыл глаза, чувствуя, как к вискам поползли медленные капли. Ну зачем это все? И почему так не вовремя?
     Он долго лежал в темноте и безмолвии, совершенно не чувствуя холода от ручья, когда услышал шаги и шорох раздвигаемых веток. Таисс – он узнал дриаду по запаху – села рядом и еще какое-то время они молчали вместе, потом девушка все-таки заговорила:
     – Почему ты не вернешься?
     – Куда?
     – Домой.
     – Все очень сложно, Таисс.
     – Любые сложности – ерунда по сравнению с тем, что у тебя есть дом.
     – У всех он есть.
     – У меня нету. Но если бы был… Почему ты не вернешься?
     – Я не могу.
     – Тогда эта тоска съест тебя.
     – Брось, от тоски не умирают. По крайней мере мужчины.
     – От такой – умирают. Как от нейсферила.
     – А кто тогда будет тебя спасать?
     – Я сама могу о себе позаботиться.
     – Да, конечно.
     Ведьма замолчала. Но Велен уже чувствовал, как тоска потихоньку отпускает его, словно отступая перед запахом горьчцев, который принесла с собой дриада. Хотя даже этот запах был напоминанием о Престоле: горьчцы зацветали к концу осени и стояли высокими красными свечами до середины зимы, не боясь ни метелей, ни морозов. Кровавые столбики на белом снегу, совсем как волосы Таисс, лежащие поверх его рубашки.
     – Пообещай мне кое-то, – попросила дриада через несколько минут.
     – Что?
     – Пообещай, что когда мы тут все закончим, ты вернешься домой. Меня уже не нужно будет спасать, так что у тебя не останется отговорок.
     – Почему тебя это волнует?
     Он буквально почувствовал, как девушка вздрогнула, так явно сбилось ее дыхание.
     – Такие, как ты, не должны умирать от тоски. Для вас есть много других, более подходящих причин.

     Остаток вечера Лео, впечатленный выступлением мага, пел тихие, задумчивые песни, полные тоски, горечи одиночества и запоздалого прозрения, когда ты наконец-то все понял, но оказалось слишком поздно, и теперь остается только петь об этом, чтобы кто-то другой не повторил твоих ошибок. Таисс и раньше сталкивалась с таким меланхоличным настроением эльфа, но сейчас он казался гораздо грустнее обычного. Даже не верилось, что завтра менестрель проснется таким же бодрым, как и всегда.
     Велен смотрел на сидящую рядом дриаду и думал о том, что стоит проводить ее до монастыря – и можно с чистой совестью уезжать, свое обязательство он формально даже перевыполнит. Не уедет он – сбежит она, через день или два, подгадав момент. И игра в догонялки начнется снова, только на сей раз он увязнет в этой выматывающей игре окончательно. Да, проводить до монастыря и уехать – даже думать нечего.
     Таисс тем временем зачем-то снова переоделась в старое тряпье, и разложила на коленях недавно купленную одежду, включая запасные рубашки и белье. Несколько минут сидела с закрытыми глазами, видимо, настраиваясь, а потом начала беззвучно шептать над вещами длинное заклинание. На магическом плане все оставалось по-прежнему, но магия явственно ощущалась. Когда дриада отложила в сторону штаны, маг не выдержал:
     – Что ты делаешь?
     – Заговариваю одежду. На дюжину трансформаций моего мастерства не хватит, но пять-шесть выдержит.
     Велен удивленно приподнял бровь.
     – А почему ты не сказала этого в одежной лавке?
     – Если бы я заговаривала тебе одежду, то оказывала этим тебе услугу, а так мы в расчете и, я надеюсь, так и останется. За это мне не жалко было даже тех денег.
     Хитрюга. Ну, ничего, и не таких видели.
     – Вообще-то ты должна мне кое-какую услугу, – вкрадчиво начал парень.
     – С какой еще стати?
     – Я сбил тебе цену на сбрую, причем, согласись, хорошо сбил.
     Таисс замолчала.
     – Заговори мне ножны и сапоги – и мы в расчете, – Велен ковал железо, пока горячо. – Сапоги – за седло, ножны – за все остальное. Равноценная услуга, по-моему.
     – Ты своего никогда не упустишь, да? – обреченно вздохнула девушка.
     – Никогда, – маг широко улыбнулся. – Но тебе везет, я не много прошу.
     Дриада вздохнула еще раз и протянула руку.
     – Давай сюда свои сапоги, будь они не ладны. И ножны.
     Пока она работала, не отвлекаясь ни на пение менестреля, ни на звуки ночного леса, ни на то, что Онарион подбросил в костер еще хвороста и тот запылал пуще прежнего, Велен подумал вдруг, как похожа дриада на шаманок с Гаралет-горы. Или, может быть, это шаманки похожи на дриад? Или вообще это лишь его воображение, выдающее желаемое за действительное. Ох, прав был Марианн, дюжину дюжин раз прав: Север невозможно выжечь из сердца, если уж вдохнул его с первым криком, с ним в крови и умрешь, неважно, где.
     Наконец, ведьма протянула ему «готовые» вещи. На вид они совершенно не изменились, и магией от них совершенно не пахло, в отличие от заговоренный шаманками предметов. От тех буквально тянуло древним, как земля, колдовством.
     – А ты только эти заговоры знаешь? – поинтересовался Онарион, внимательно наблюдавший за всеми манипуляциями.
     – Нет, – Таисс вновь вернулась к своей одежде. – Но вербальная магия – не моя сильная сторона, я знаю только самые необходимые заклинания: заговорить одежду, остановить кровь, избавить еду от слабых ядов. Остальное в мою голову не поместилось.
     – Жаль, – эльф улыбнулся, – я надеялся, ты избавишь меня от необходимости тратить заоблачные суммы на самовоспламеняющиеся наконечники.
     Дриада ответила ему улыбкой и покачала головой.
     – Тогда я, пожалуй, пойду спать, – ласкайл поднялся и коротко поклонился: – Лэо, спокойной ночи.
     Менестрель кивнул, не прерывая куплета. Капельный Голос давно уже пел больше для себя, чем для слушателей. Или для небес.
     Велен просидел у костра еще около часа, но прошлая ночь взяла свое: маг едва не уснул сидя и тоже отправился в дриталль. Таисс, закончившая к этому времени возиться с одеждой, запахнулась в плащ и пересела поближе к Лэо.
     – Зачем ты отдал ему гитару? – спросила она, когда менестрель закончил очередную балладу. – Неужели обязательно было меня добивать?
     – Тебе тоже понравилось, как он поет?
     – От его голоса меня рвет в клочья, – тихо призналась дриада, укладывая голову эльфу на плечо. Тот отложил гитару и обнял девушку, целуя в макушку. – От твоего – тоже, но это совсем другое.
     – Может быть, это и хорошо? Между вами есть какая-то связь, иначе он бы не нашел тебя после Атла-саэн, не смог бы.
     – У нас не получится ничего. Есть кое-что… – но рассказать про Ахея и настоящую цель визита в монастырь Таисс не решилась. – К тому же я меньше всего на свете хочу стать одной из тех дурочек, которых у него наверняка в любом городе по полдюжины найдется.
     – Да ладно тебе.
     – Лэо, ну только не говори, что я ошибаюсь! С его-то внешностью, голосом и волчьей ипостасью! Да женщины на таких валятся, как переспелые груши! А это, знаешь ли, развращает.
     – То есть ты отрицаешь его право на сильные чувства?
     – Я не хочу еще раз становиться подопытной крысой, – отрезала дриада. – В прошлый раз мне пришлось свернуть экспериментатору шею и просидеть в нейсфериле демоны знают сколько времени.
     Лэо еще раз поцеловал ее в голову и обнял покрепче. Да и что он мог сказать?
     – Расскажи мне лучше, – Таисс сменила тему, – что не так с Онарионом? Я все думаю об этом, и ничего не могу придумать. Он какой-то… потерянный.
     – Он очень похож на тебя, только ему сложнее, – вздохнул менестрель. – Дэффиры отличаются крайним консерватизмом и несвойственной эльфам плодовитостью. В том смысле, что у Онариона шестеро братьев и сестер, двое старших. То есть на то, чтобы быть эдди’чара, он никак не претендует, вот и был вынужден большую часть жизни возиться с младшими. Его родители надеялись, что так и будет дальше, а он решил посвятить жизнь тому, что получалось у него лучше. Теперь он такой же бродяга, как и ты, но тебе в дюжину раз легче.
     – Почему? У него хотя бы была семья. Ну… Он взрослел не один. И, по крайней мере, не дрался с орками за кусок мяса.
     – Рысь, в тебе половина человеческой крови, не забывай. И не нужно сейчас читать мне лекцию о происхождении рас, я не к тому! Я помню, какой ты была, когда сбежала с Иором. В те свои четырнадцать ты была уже вполне взрослой девушкой, хотя и делала огромную глупость. А он – эльф. В четырнадцать они еще совсем дети, да и в пятьдесят – тоже. Онарион… основательнее, что ли, если можно так сказать. Ему на все нужно больше времени, в разы больше, чем тебе.
     – Ты тоже эльф, тебе тоже нужно было много времени, чтобы повзрослеть?
     – Учитывая, что первые лет семьдесят своей жизни я не помню… В целом да, мне на все нужно было больше времени, чем тебе или, к примеру, Велену. А если серьезно, я очень рад, что рядом с тобой именно эта парочка. Онарион как глина, скрепляющая камни, вроде и не очень крепкий сам по себе, но ему и не нужно таким быть, верно?
     – Верно. Без него мы бы с Веленом поубивали бы друг друга, наверное. Я бы точно попыталась бы.
     – Не сомневаюсь. Костер догорел, Рысь, идем спать? – менестрель осторожно высвободился и оперся на руку, чтобы встать. Таисс кивнула и поднялась на ноги. Хотя что-то подсказывал, что выспаться сегодня ей не удастся.
     Дриада оказалась права. Кошмар пришел сразу же, стоило ей уснуть.
     …Маленькая клетка, в которой даже сидеть получается только пригнув голову, тяжесть нейсферила на запястьях и мечущийся внутри шэрх. Но это название внутреннего демона она узнала гораздо позже, в Таханских степях, а тогда все, что Таисс знало о нем – это то, что так уже было в Салиханской тюрьме и только чудо не позволило демону убить ее изнутри. Впрочем, сейчас выбор невелик: или демон, или инквизиторы, серые чудовища, служащие какому-то новому, чужому богу. От ирн, болтающихся у них на шеях, так и несло инородностью, как от падали, или черных волков, или… Первые несколько дней она еще пыталась что-то предпринять, но голод и жажда брали свое, силы закончились и оставалось только молиться, чтобы смерть была быстрой. Никто не знает, где она, никто не придет на помощь.
     Вспышка – и вот она уже идет босиком по холодной земле к берегу Вертлявки, где ей уготовано «испытание водой». Или тони, ведьма, или всплывай – и мы с превеликой радостью разожжем высокий костер. И это бесконечное одиночество: даже шэрх покинул ее, не говоря уже об Иоре, хотя можно ли его судить? Когда пришли серые, его не было…
     Вспышка – и она стоит на деревянных мостках и смотрит-смотрит-смотрит поверх плеча зачитывающего ей приговор инквизитора в серые, как утренний туман, глаза. И боль начинает ломать изнутри, боль убьет ее, а не вода. Потому что Иор никогда не умел врать, глаза всегда выдавали его. И сейчас выдали. Кто-то из серых обмолвился, что «сдали» ведьму за две дюжины золотых, так вот, значит, сколько стоила его любовь…
     Вспышка – и русалки вдруг помогают, уводят в омут под корягами, где есть воздух и никто не найдет, даже местные мальчишки, не то, что пришлые инквизиторы. А потом приходит ночь, и речные девы поют свою лунную песню, усыпляя деревню. Всю, кроме Иора, хотя уж ему-то, уже получившему свои деньги, спаться должно лучше всех. Но русалки поют песню его смерти, и человек это чувствует. И как он боится, когда она пинком распахивает дверь, как беззвучно кричит, по жабьи разевает рот, когда шэрх внутри нее тянет к нему руки, смотрит в глаза цвета тумана и одним движением сворачивает шею. Если бы еще от этой смерти стало хоть чуточку легче…
     Вспышка – и ночь, и Луна, и пустая, спящая вповалку деревня, и тихо на ветру поскрипывает колодезный журавль, а она кричит диким криком, срывая горло, теряя голос, лишь бы перестало быть так больно там, где еще дюжину дней назад пело от нежности сердце. Лишь бы перестало быть так мерзко от мысли, что еще полдюжины дней назад она всерьез думала, что эта любовь навсегда, и хорошо бы завтра им проснуться вместе… Но в ту ночь Иор не пришел. Зато пришли серые. Другие серые.
     Позже выяснилось, что Иор хорошо все продумал: попасть в Рощи, очаровать какую-нибудь дриаду, потому что за дриадские головы дают хорошую цену, уговорить ее сбежать и привезти туда, где никто уже не спасет. Он не учел только одного — что внучке Тиалии помогут русалки.
     Вспышка – и Таисс открыла глаза и одновременно поняла, что изломала во сне еловую лапу под головой. Лагерь спал, огонь уже не разгонял темноту, звезды над головой висели совсем низко. Дриада перевернулась на бок и спрятала нос в сгибе локтя, чтобы всхлипывания никого не разбудили.

     Монастырь Рысьего Сердца или, правильнее, Kroh Tashel’la Verta за свою долгую историю повидал всякое. Здесь вершились судьбы отдельных личностей и целых государств. Здесь разворачивались настоящие драмы, прятались от родительского гнева несчастные влюбленные, рождались героини, имена которых горели на небесных скрижалях, умирали… Поколения за поколениями проходили здесь адептки-дриады: Зоркие, Провидицы, Целительницы, боевые ведьмы. Одно время здесь обучали даже человеческих девушек, правда, недолго. Многие приходили, забывая о своем титуле, расе, положении в обществе. Приходили в храм, находящийся в самом сердце цитадели, чтобы молить Высоких и саму Создательницу о милости, защите, ребенке… Приходили любоваться. Даже самые яростные скептики отмечали, что монастырь, его храм, внутренний дворик, пять башен-корпусов, соединенные галереями так, что образовывали пентакль, все это – настоящее произведение искусства.
     Главный корпус, к воротам которого подходила единственная широкая дорога, был одновременно въездом в монастырь и предназначался для Матери-Настоятельницы и сестер, входящих в Совет. Первый этаж занимал огромный холл, из него вела массивная дверь и две боковые лестницы, достаточно широкие, чтобы могли разминуться четверо. Солнечные лучи, проходя сквозь витражи, придавал помещению налет сказочности. Но на лице Тиалии, стоящей в середине холла, было достаточно эмоций, чтобы умиротворение, охватившее было маленький отряд на входе, как рукой сняло. Лэо вовремя придержал ласкайла и мага, чтобы между ними и ведьмой, подошедшей к бабушке вплотную, осталось достаточное расстояние.
     – Мне стоило бы задать тебе хорошую трепку! – Мудрейшая не повышала голос, но акустика в холе была такая, что даже шепот казался криком. – Ты хоть представляешь, скольких нам теперь придется силой удерживать от танцев?! Рысь, как тебе в голову пришло вытаскивать оружие!
     – У меня не было другого выхода, – Таисс старательно буравила взглядом пол. Со стороны это могло выглядеть как раскаяние, но на деле она просто не хотела показывать бабушке глаза. – И я уже сполна за это поплатилась.
     – Что-то я сомневаюсь. Остальные до сих пор лежат в лежку, а ты со вчерашнего утра бегаешь. Не пытайся от меня что-нибудь скрыть, Рысь, я тебя насквозь вижу! На кого ты перенаправила откат?
     – Ни на кого, – дриада сжала кулаки. Высокие! Как она сама об этом не подумала?! Приписала быстрое восстановление Ахею, а на деле, получается, перебросила часть отката Велену! Хотя он сам влез со своей помощью, так что сам и виноват.
     – Рысь, я же просила… – Мудрейшая подцепила внучку пальцем за подбородок, заставляя смотреть в глаза, и отшатнулась. Таисс, напротив, наконец-то расправила плечи. – Что у тебя с глазами?!
     – Я же сказала, я уже за все расплатилась.
     Тиалия тем временем аккуратно оттянула нижнее веко, повернула голову в одну сторону, в другую, еще раз внимательно присмотрелась.
     – Это очень похоже на Пламя, но я не уверена, что…
     – На что похоже?
     – Gerenno Kano… – задумчиво повторила Мудрейшая. – Я попрошу сестер принести тебе рукописи, они расскажут лучше меня.
     И вдруг она порывисто обняла дриаду за плечи, прижала к себе.
     – Рысь, ты не представляешь, как я боялась за тебя. Хвала Ардаре, что все обошлось…
     Дриада уткнулась лицом бабушке в плечо и только тогда почувствовала, что ночной кошмар ее, наконец, отпустил. История с Иором закончилась примерно так же: Kroh Tashel’la Verta, гулкие своды и теплые, порывистые объятия «Хвала Ардаре, ты здесь, Рысеныш…». Потом будет и мучительное оживание у мастера Эве, и не менее мучительное восстановление, и изнуряющие тренировки, и Черная Зима. Но сначала – «Хвала Ардаре».
     Жить в благодарности – основной принцип дочерей Ардары и если где-то он и блюдется со всей строгостью, то в монастыре Рысьего Сердца. С благодарностью принимать от судьбы и хорошее, и плохое, ни на мгновение не позволяя себе усомниться в пользе происходящего. Когда-то маленькой Таисс было очень тяжело принять этот постулат, вот уж что-что, а благодарности инквизиторам за убийство матери она не испытывала. Со змеелюдами – позже загнанными в такие глубины памяти, что не отличишь от ночного кошмара – и орками было проще: первые дали ей умения работать с магическими контурами, вторые научили, как постоять за себя, даже не умея толком колдовать. Но быть благодарной за смерть матери Таисс не могла до сих пор.
     – Но я ведь справилась, – ведьма отстранилась, чтобы бабушка могла увидеть ее улыбку. – Ты не знаешь, сестры опознали птицу?
     – Да, – Тиалия кивнула. И, наконец, перевела взгляд на замерших поодаль мужчин. – Я приветствую вас, господа. Идемте.
     Мудрейшая развернулась – и дриада в длиной тунике без рукавов, до этого неподвижно стоявшая у подножия правой лестницы, гостеприимно взмахнула рукой, приглашая следовать за ней.
     По галереям второго этажа они перешли в другой корпус. «Библиотека и комнаты для гостей», – шепотом пояснил Лэо. Через высокие стрельчатые окна, делавшие стены галереи похожими на кружево, был виден внутренний двор с возвышающимся в центре храмом. Здание было построено из белого таханского мрамора, со временем становшего ослепительным под солнечными лучами, но окна в нем казались несоразмерно маленькими, к тому же располагались они очень высоко, под самыми сводами потолка. В «гостевой» башне их ожидал еще один подъем, затем длинный коридор, изобилующий женскими портретами на стенах, и, наконец, незнакомая дриада распахнула одну из дверей:
     – Надеюсь, вам не доставит неудобств то, что комната предназначена для двоих?
     – Нет, – Велен снял куртку и бросил ее на одну из кроватей, стоящих у противоположных стен. Онарион молча кивнул. – А где будут жить остальные?
     – За меня не волнуйся, – Лэо махнул рукой, – у меня здесь давно своя комната.
     – Так мы по крайней мере всегда знаем, где искать пропавших девиц, – с легким неодобрением добавила все та же дриада.
     Маг перевел взгляд на Таисс.
     – Очень странно ночевать здесь, а не в «спальнике», – задумчиво ответила девушка.
     – Ты выросла, Рысеныш, – Мудрейшая мягко потрепала внучку по плечу. – Мы приготовили тебе соседнюю комнату.
     – Да, я понимаю… Когда сестры будут готовы со мной поговорить?
     Тиалия снова улыбнулась. И кто бы поверил, что еще четверть часа назад эта женщина была похожа на разъяренную фурию?
     – Для начала вам всем стоит поесть. Стол будет накрыт через полчаса в малом обеденном зале.
     – Хорошо. Спасибо.

     Несмотря на соблазнительные запахи и вид троих мужчин, с аппетитом поедающих свой обед, Таисс кусок не лез в горло. В итоге дриада встала из-за стола такая же голодная, какой была, садясь за него. Не дожидаясь остальных, молча вышла из-за стола и отправилась в «лабораторку», где, по словам Тиалии, ее уже ждали. Велен, было, порывался составить ей компанию, но Лэо жестом усадил его обратно. Менестрель явно имел над магом какую-то власть и девушка в который раз порадовалась, что Капельный Голос решил отправиться в монастырь с ними.
     Быстрее всего было бы пройти через двор, но ведьма умышленно сделала крюк, заглянув в «учебку». Поворотень – месяц летних испытаний, еще не начался, но в корпусе уже начался предэкзаменационный хаос. Вокруг бегали, нервно посмеивались, судорожно обменивались книгами и конспектами, кое-где можно было услышать читаемые шепотом, а то и во весь голос заклинания. Никому не было до Таисс никакого дела, пока какая-то целительница (их легко можно было отличить по зеленоватым кончикам пальцев и специфическому запаху снадобий, намертво въевшемуся в одежду) не налетела на ведьму, с грохотом уронив на пол потрепанный справочник. Выругавшись, ученица присела собрать разлетевшиеся листы, Таисс наклонилась ей помочь.
     – Спасибо, – целительница вложила протянутый лист на положенное ему место, подняла глаза и лицо ее удивленно вытянулось: – Ой. Здравствуйте.
     И тут в коридоре стало тихо. Судя по всему, за два дня произошедшее на Атла-саэн успело обрасти слухами и домыслами, превратив ведьму в невесть какую героиню. Еще бы: использовать оружие в танце, поправ таким образом все священные законы, – у юных дев вряд ли найдется более подходящая кандидатура для возведения в ранг живой легенды. Только сейчас Таисс поняла, что значили слова Тиалии про количество девчонок-танцовщиц, которых придется теперь всеми силами удерживать от безумств. Мудрейшая была права: в этом смысле она подложила сестрам ту еще свинью.
     После короткого замешательства коридор вновь заполнился гамом, ученицы обступили Таисс со всех сторон, засыпая вопросами. Дриада растерялась. Мало того, что она не знала ответа на большинство их «А правда, что?», так еще и почувствовала себя невероятно старой, выжившей из ума каргой. А ведь она формально даже не закончила обучение, Иор увез ее за месяц до выпускных экзаменов.
     – А правда, что ты демон? И живешь последнюю жизнь? – целительница, не давшая себя оттеснить, смотрела ведьме в глаза и в ее взгляде не было восторженного любопытства, как у других. Наоборот, в нем сквозили сочувствие и печаль.
     У Таисс от этой перспективы по спине пробежали мурашки. Но она усилием воли заставила себя улыбнуться.
     – Глупости, конечно нет.
     Но настроение окончательно испортилось. Ведьма ускорилась, чтобы быстрее дойти до противоположной галереи и укрыться потом за надежными дверями лабораторного корпуса. Позволять этим девочкам видеть свой страх она не собиралась.
     Сестра Герта, хозяйка отделения видовых мутаций, обитала в просторном кабинете с большим стрельчатым окном, обрамленным тяжелыми портьерами, которые в опущенном виде не пропускали внутрь даже малейший луч света. Но сейчас портьеры были открыты и собраны под потолком двумя мягкими шнурами. Вдоль двух других стен возвышались полки с книгами, по обе стороны от двери стояли шкафы с флаконами, колбами, бутылями, наполненными разнообразными зельями; черепами и скелетами, наглядными пособиями, демонстрировавшими те или иные отклонения и прочим необходимым для работы инвентарем. Возле окна располагался огромный стол, на котором царил идеальный порядок. Еще будучи ученицей, Таисс благоговела перед этим талантом сестры Герты везде и во всем блюсти абсолютный, один раз и навсегда заведенный порядок вещей.
     Сама сестра изучала толстую книгу в зеленом переплете, стоя на лестнице почти под самым потолком. Услышав, как открывается дверь, она захлопнула фолиант, вернула его на полку и начала спускаться.
     – Рысеныш, наконец-то! – Герта взяла девушку за руки и улыбнулась. Ведьма ответила тем же, забыв о потемневших глазах и демонстрируя их во всей красе. Сестра на удивление спокойно выдержала ее взгляд: – Так вот, о чем говорила Тиа. Как любопытно…
     – Что любопытно? – Таисс позволила увлечь себя к столу, где было больше света и терпеливо крутила головой туда-сюда, пока Герта рассматривала ее лицо.
     – Твои глаза. Признаться, они куда интереснее, чем та дохлая курица, которая провоняла мне весь кабинет. Хотя моим девочкам это было полезно. Не возражаешь, если я оставлю ее себе в качестве экспоната?
     – Конечно, нет. Вы выяснили, что это за вид?
     – Разумеется. Но начать я бы хотела все-таки с другого.
     – Gerenne Kano? – Таисс опустилась на свободный стул и приготовилась внимательно слушать. Сестра придвинула ближе к ней тонкую книгу в коричневой, потемневшей от времени, обложки со следами копоти. На проверку это оказалась даже не книга, а сборник рукописей, собранных на суровую нитку и для пущей сохранности вставленных в обложку.
     – Я полагаю, что да, это и есть Темное Пламя.
     – И что теперь? Это значит… я теперь демон, да?
     – Нет, не думаю, – Герта еще раз внимательно осмотрела глаза ведьмы и открыла рукопись, пролистав полдюжины страниц. – Эта магия более глубокая, но и более… ласковая, если можно так сказать. Она не окончательная, понимаешь, это отметина, но невозможно узнать точно, куда она повернет. Gerenne Kano – связь между обитателями небес и кем-то здесь, знак, что его действия – это воплощение их воли. Если бы ты была, к примеру, ведьмой земли – это было бы Laitta Teso, Белый Песок. У каждой стихии свой отпечаток. Скажу по секрету, в реальности это гораздо внушительнее, чем казалось по записям.
     – И что мне с этим делать?
     – Я не уверена на дюжину из дюжин, но, похоже, у меня есть кое-что как раз для тебя.
     Сестра выдвинула одну из полок, осторожно достала оттуда небольшой футляр, в котором прорицательницы держали «персональные» пророчества. Их не интерпретировали, писали «с натуры» и запечатывали. Считалось, что только тот, кому то пророчество предназначалось, может понять, что хотели сказать Высокие.
     – К сожалению все, чем я могу помочь, это предоставить несколько словарей. Оно на Истинном, перевести его не рискнули, мог исказиться смысл, – Герта протянула футляр Таисс, ведьма покрутила в пальцах залитые воском концы шнура, но вскрывать не решилась. Потом, в комнате.
     – Спасибо. Хотя, если честно, я ехала сюда совсем не за этим.
     – А, вонючая пташка! – Сестра спохватилась, как будто напрочь забыла о ней. Свела ладони вместе, коснулась губами кончиков пальцев. – Не знаю, обрадуешься ли ты… Ее создал Хастаал Тиврид, тебе должно быть известно, кто это.
     – Он убил маму! – Таисс откинулась на спинку стула и сжала руки в кулаки. В ушах трещал костер шестнадцатилетней давности. – Но говорили, он несколько лет как мертв!
     – Выходит, что нет, Хастаал жив или, по крайней мере, находится в мире живых. Его почерк невозможно подделать, так что ошибки нет. Мало того, некромант завел себе ученика. Довольно прилежного, насколько я могу судить.
     Значит, их двое… Но Кариот говорил лишь об одном «поднебесном маге», интересно, кто из них? Некромант, сумевший обмануть серых и здорово поднявшийся на травле в Яшне, или его ученик, возможно, стоящий в шаге от того, чтобы обогнать учителя? Положа руку на сердце, Таисс очень хотела, чтобы ее противником оказался Хастаал: круг замкнется, она сможет отомстить убийце матери. Все сходится, Четвертый Высокий не мог иметь в виду никого другого, ничьей другой смерти она не желает так отчаянно.
     Осталось только разобраться с пророчеством…

     Попытки разобрать, что же уготовили ей Высокие, заняли весь день и вечер, за окном стемнело, пришлось отвлечься и зажечь свечи. Можно было бы обойтись магией, но живой огонь уютнее. Таисс слезла с кровати, на которую успела забраться с ногами, разложив повсюду словари, книги, исписанные листы бумаги, прошлась по комнате, касаясь пальцами прохладной мебели, аккуратно зажгла каждый фитиль, по очереди поднося к ним собранные щепотью пальцы.
     Голова раскалывалась, в груди ныло. Кружева судьбы у богини Иннэ вышли на диво запутанными. И где та точка отсчета, с которой любая боль и любая смерть преследовали одну единственную цель: свести Gerenne Kano со своим противником, врагом, завязать такие узлы, чтобы при любом дальнейшем раскладе о перемирии между ними и речи идти не могло? Вдруг и смерть Иссилены – лишь завиток этого узора? Самая нестерпимая боль, самая невосполнимая потеря, сминающая под собой всю судьбу – на деле не перерисовывала линию жизни, а полновесно рисовала ее?
     Но тогда выходит, что война в Таханских степях, все это время воспринимавшаяся Таисс лишь как эпизод, законченный и, как бы ни было грустно, подлежащий забвению, на деле нужен был, чтобы показать ей будущее поле битвы. Пророчество говорит о «рыжем песке», то есть Рыжих Песках, небольшой области в глубь империи от Хатиша: дриада хорошо помнила это место и оазис Четырех Ключей, возле которого лагерь пустынных странников стоял больше дюжины дней. Как же причудливо кружево Иннэ…
     Ведьма подошла к окну, оперлась ладонями о подоконник и коснулась лбом стекла. Закрыла глаза. Хастаал Тиврид, империя, Рыжие Пески… Все возвращается, чтобы замкнуть, наконец, круг. Жаль, в пророчестве не слова о сроке. Зато есть предостережение о том, что «сильные и слабые стороны поменяются местами», и Таисс была твердо уверена, что речь идет о Велене. Помощь мастера щитов была бы неоценимой, конечно, но Тиврид известен тем, что безошибочно находит слабые места своих противников и бьет по ним, а этот северный маг мало того, что с каждым днем становится ей все более дорог, так еще и спас ей жизнь, и теперь она будет защищать его, чего бы это ни стоило. Возможно ли скрыть от некроманта такое? Безусловно, нет. А значит, нужно уходить прямо сейчас, пока никто еще ее не хватился.
     Проблема в том, что Велен может быть сейчас, где угодно. В храме, в любом из корпусов, в любой из галерей, на любом этаже. Или даже у себя в комнате. Пытаться пробраться незамеченной к конюшням – хуже, чем играть с огнем. Значит, придется искать другой выход. Таисс открыла глаза и приложила к окну ладонь, чтобы не отсвечивало пламя свечей. На последних курсах у тех учениц, кому полагалось отличаться ловкостью и бесстрашием, было собственное испытание на «профессиональную пригодность». Поздним вечером или ночью обойти весь монастырь по крышам. Авантюра была, конечно, опасной, но если немного усилить трансформацию и воспользоваться природной грацией рысьей ипостаси, то шансы на успех возрастают в разы. Большую часть вещей придется оставить, но остатка бабушкиных денег с лихвой хватит, чтобы разжиться в Дровене и одеялом, и котелком, и продуктами. Главное, незаметно увести Пожара.
     Дриада вздохнула и начала собираться. Написала Лэо и бабушке письмо, стараясь, чтобы ее заверения в благополучном исходе «приключений» выглядели достаточно убедительными. Второе письмо, в одну строчку, оставила для Велена, строго настрого запретив магу ее искать. Пергамент с пророчеством и листы с переводом сложила в сумку с инвентарем, прицепила к поясу кошелек, надела куртку и застегнула сверху ножны. Погасила свечи и бесшумно распахнула окно.
     В лицо дунуло ночной прохладой. Окно комнаты выходило на внутренний двор монастыря, так что внизу, расчерчивая темень ровными аллеями, горели факелы. Фигурно выложенный мрамор образовывал как раз по уровню окна угловатый выступ вдоль башни до самой крыши галереи, покрытой темной на фоне стен черепицей. Таисс подошла к краю окна, повернулась лицом в стене и сделала первый шаг, который всегда был и будет самым страшным. Вдох. Выдох. Еще один шаг. И еще один. И еще.

     После обеда Лэо взял на себя обязанности экскурсовода и показал человеку весь монастырь, начиная от оружейных залов (где от них отделился ласкайл) до библиотеки и площадки для наблюдения за звездами. Прогулка осложнялась бесконечными ученицами, стайками сбегавшимися к знаменитому менестрелю. На красивого мага они тоже заглядывались, но, хвала богам, не так сильно. Велен любовался красотами Kroh Tashel’la Verta, но на деле его заедала совесть. Решил же уезжать, чего тянет? Дотянул в итоге до ужина, который дриады накрыли в том же зале. Ели они вдвоем, Онарион, судя по всему, все еще болтал с будущими стражницами в оружейной, а Таисс как ушла, не доев обед, так и не возвращалась еще.
     – Может, поискать ее? – спросил Велен, кивая на остывающую еду. – Она в обед ничего не ела, голодная сейчас, как демон, небось.
     – Вспомнит про голод – сама придет, – эльф откинулся на спинку стула и довольно потянулся. – Дриад иногда лучше не трогать.
     – У меня небольшой опыт по части общения с дриадами, но уже складывается ощущение, что лучше их не трогать вообще, – буркнул маг.
     – Не все такие, как Рысь. Скорее наоборот, тебе выпало знакомство с одной из самых тяжелохарактерной из них. Но ты же слышал, что сказала Тиалия: Рысеныш сейчас наверняка осмысливает, назовем это так, те сведения, которые раздобыла у сестер. Я бы даже сказал «прочувствует». Дриады пропускают информацию сквозь себя не головой, а сердцем, строя хрупкую картинку из ассоциаций, догадок и ощущений, стоит кому-то или чему-то их отвлечь от этого – и вся картинка рухнет, а что выстроится на ее месте после «возвращения в процесс» неизвестно. Обычно последствия минимальны, но сейчас я бы не стал рисковать.
     – И сколько она еще может «прочувствовать»? До утра?
     – Может, и до утра. А может до следующего вечера.
     – И как дриады от голода и жажды не умирают-то?
     – Инстинкты, – Лэо многозначительно потряс в воздухе пальцем. – Так что можешь не волноваться, от голода Рысь точно не умрет.
     – Я и не волнуюсь, – Велен долил себе еще молока. – Я вообще собираюсь уехать… Завтра утром.
     Эльф только фыркнул.
     – Я серьезно, – маг сделал глоток и вытер губы тыльной стороной ладони.
     – Да ничего ты не серьезно, – отмахнулся менестрель. – Хотел бы уехать – развернул бы коня от ворот и уехал. А ты сидишь здесь.
     – Я же сказал, завтра утром.
     – Хотел бы я на это посмотреть.
     – То есть ты мне не веришь?
     – Ни капли. Хотя нет, в то, что в какой-то момент ты искренне хотел уехать – очень даже. Но ты не уедешь.
     Велен молчал. Эльф был на дюжину из дюжины прав, маг даже сам себе не поверил. Очень бы хотел, но нет.
     – Тот эльф был не так уж и не прав, верно? – Лэо спросил как бы между делом, но за реакцией человека внимательно следил. И маг, не ожидая такого поворота событий, вздрогнул. Так же молча вскинул на менестреля колючий взгляд, словно решая, убить его сейчас или пощадить. Выдержав паузу, ло-эль продолжил: – Я не был уверен до прошлой ночи, но голос…
     – То есть ты не просто так дал мне гитару, да? – от сытости и мнимого покоя в маге не осталось и следа, напротив менестреля сидел занявший оборону хищник. Лэо сам уже был не рад, что начал этот разговор, но деваться было некуда.
     – Чутье подсказало, что тебе это было нужно. Ну, а заодно и кое-какие сомнения рассеялись бы или подтвердились. Чем плохо? – эльф убрал руки под стол, чтобы не было видно, как пальцы пробрала мелкая противная дрожь.
     – Ничем, – Велен снова откинулся к спинке, но взгляд его добрее от этого не стал. – Кроме того, что я не хочу, чтобы Таисс тоже узнала о моем прошлом.
     – Прошлом? От такого прошлого никуда не денешься, хоть на Сонсаранг беги, – нервно хмыкнул Лэо и только потом вспомнил, что как раз этот парень на Сонсаранге вроде как бывал.
     – Я не хочу, чтобы Таисс знала, – с нажимом повторил маг.
     – Если бы я хотел ей сказать, я бы спросил тебя при всех. Заодно насладился бы представлением.
     Парня немного отпустило. Лэо тоже выдохнул и вернул ладони на стол. Их еще слегка потряхивало, но все равно лучше, чем сидеть, как истукан.
     – Это очень важно, Лэо, – Велен снова заговорил только через несколько минут, но зато обычным, человеческим голосом без сдавленного, рвущегося наружу рыка, от которого делалось дурно. – Никто не должен знать.
     – Я сохраню твою тайну, можешь не волноваться. Но недомолвки такого масштаба я бы уже приравнял к вранью, а лжи Рысь на дух не переносит.
     – Я более чем уверен, что с ее стороны недомолвок наберется столько же, если не больше.
     – И все же, почему ты ей не скажешь?
     – Кроме того, что я начал все заново здесь, подальше от прежних статусов, титулов, знакомств и регалий? – маг потер лицо руками. – А ты представляешь ее реакцию?
     – Более чем. И ты был бы очень ею удивлен.
     – Нет. Я слишком устал от того, что вместо меня видят только мое имя. Оба имени. Я хочу проверить, чего я стою на самом деле, без всех этих… привилегий. И в кои-то веки я вижу правду.
     – И в чем же она?
     – В том, что завоевать чье-либо уважение, не имея громких званий, гораздо сложнее.
     «А уважение ли тебе нужно, мальчик?» – подумал менестрель, но делиться подозрениями не стал.
     – Идем, я хочу кое-что тебе показать.

     Следом за эльфом маг спустился на первый этаж. День уже сменился ночью, но факелы в галереях еще не зажгли, так что коридоры освещались лишь отблесками наружных огней. В противовес шумному дню, сейчас монастырь как будто вымер, по пути им не встретилось ни единой живой души. Зато окна храма ярко светились, теперь величественное здание напоминало расписной домик, которым в Северном престоле закрывали свечи в детских комнатах. Видимо, дриады собрались там для вечерней медитации и молитвы.
     Лэо остановился к одного из портретов, развешанных по стенам галерей. Женщина в полный рост – это все, что маг смог различить издалека, но стоило подойти ближе, как все стало ясно. Из тяжелой рамы на мужчин смотрела очень повзрослевшая Таисс, разве что волосы были цвета дубовой коры.
     – Это ее мать, да? – на всякий случай спросил Велен.
     – Да. Иссилена д’Орвелин, дочь Тиалии.
     – Таисс очень на нее похожа.
     – Внешне, но не по характеру. Иссилена была провидицей, и не смотря на это, сохранила мягкость и доверчивость к окружающему миру. Для Рыси смирение с судьбой всегда происходит через внутреннюю войну, а Иссилена принимала всё очень спокойно. К сожалению…
     Велен молча рассматривал портрет. И чем дольше смотрел, тем явственнее проступали отличия. Таисс – сплошное пламя, резкое и подвижное, а на лице Иссилены не было и намека на резкость, лишь плавность и покой. И… любовь. Дриада смотрела так, как будто любила всех, стоящих перед нею, уже за то, что они родились. Не делая различий между расами, возрастами, статусами, ставя на одну доску и хороших, и плохих. Как будто поднебесное воплощение Каэсанны.
     – Мы с Исси познакомились задолго до рождения Рыси. Ничего необычного, ни один менестрель не сделал бы из этого знакомства балладу: я приехал в Рощи после нескольких лет отсутствия, а дочка Тиалии как раз закончила свое обучение в монастыре. Провидиц обучают с особой тщательностью, дольше, чем всех прочих, скрывая от посторонних глаз с пяти лет, как только становится ясно, что после инициация девочка обретет дар предвидения. Так что встретился я с красавицей двадцати пяти лет от роду. Это… это непередаваемое ощущение, когда ты понимаешь, что уже влюблен, но любая твоя влюбленность – ненадолго, а потом ты уйдешь и ей будет больно, и готов умереть, только бы не причинить ей боль, а это значит, что придется наступать на горло собственной песне и держаться на расстоянии... И вот ты уже вроде бы решил держаться, но тут смотришь ей в глаза и видишь, что она всё понимает. Абсолютно всё! И готова всё это простить! Провидица, что тут скажешь... В общем, мы были счастливы несколько лет. И любая другая женщина на месте Исси стала бы думать, что вот оно – счастье на всю оставшуюся жизнь, о котором она так мечтала. Что я изменился, покончил с ветреностью, остепенился. Но не Исси. Она видела, как тяжело мне становится держать себя на одном месте, с каждым днем все тяжелее. И в какой-то момент мы расстались, потому что ей хотелось семью и детей, а что я мог ей дать? Сейчас я понимаю, что совершил тогда самую большую ошибку в своей жизни, что нужно было обо всем договориться, что это не так уж плохо, когда кто-то где-то ждет тебя из любых путешествий... Но тогда я считал, что не имею права требовать от Иссилены, чтобы она терпела мои измены, постоянные отлучки, которые могли затягиваться на годы. Я даже не заикнулся об этом, а она не стала ничего навязывать. Мы остались прекрасными друзьями, я бывал в Рощах каждые несколько месяцев и искренне считал, что это лучший из возможных вариантов. Мы болтали о странах, где я побывал, о женщинах, с которыми встречался, о мужчинах, которые роем слетались к ее ногам с предложениями руки и сердца... А потом однажды я приехал – а Тиалия говорит, что Исси влюбилась и уехала в Аргент. Этот мужчина, он... он был гнилым, но Иссилена этого почему-то не видела. Я видел, а она, провидица, нет! Я посчитал тогда, что любовь застелила ее глаза туманом, как это обычно и бывает, но это значило, что меня она никогда особенно не любила, раз с ходу разгадала мою сущность и никогда про нее не забывала. Cразу же после ее свадьбы в Рощах я уехал как можно дальше с одним только желанием: забыть о ней навсегда.
     – Не получилось?
     – Нет. Хотя я старался, как никогда. Но когда за несколько месяцев не смог написать ни одной самой коротенькой веселой песни, зато без конца строчил тоскливые завывания, понял, что все тщетно. Мне нужно было быть рядом с ней хотя бы в качестве друга, даже если ей самой это уже не нужно. Я бросил все и примчался в Аргент, чтобы узнать, что Иссилена уехала оттуда несколько месяцев назад. По официальной версии – поправлять здоровье на соленых озерах, но на деле она просто сбежала от толпы желающих сжить неугодную любовницу со свету. Дюжина дней потребовалась мне, чтобы без лишнего шума выяснить, где именно она укрылась. Оказалось, в Яшне. Я приехал, а там...
     – Но ведь в Яшне нелюдей травят, как зверей! Почему Иссилена не вернулась в Рощи? – в недоумении перебил рассказчика маг.
     – Тогда еще не травили, травля началась года через три. А домой Иссилена возвращаться не хотела. Это беда не одного поколения рода д'Орвелин, они сильные женщины и умеют принимать суровые решения. И уж если решение принято – никто и ничто не сможет на него повлиять. Если бы Иссилена вернулась в Рощи с дочерью на руках, Тиалия больше никогда не подпустила бы этого человеческого выродка даже к опушке. Потому что своим возвращением Исси признала бы, что он ее предал.
     «Видимо, по сходной причине Таисс как огня – хотя сравнение некорректное – боится, что бабушка узнает про цену, которую внучке приходится платить за каждый танец», – подумал Велен, искренне сочувствуя ведьме. Ему было с чем сравнивать: несмотря на все уступки, предпринятые отцом, маг вряд ли решился бы признаться ему в какой-либо своей слабости или в том, что есть в мире что-то, причинившее сильную боль. Единственный раз, когда это произошло, Велен запомнил надолго. После смерти сестры с ним, оглушенным, раздавленным горем подростком, носились как с хрупким осиным гнездом, что в итоге вылилось в побег из дома.
     – Я стал часто навещать их – эльф продолжил, обращаясь скорее к портрету, чем к северянину, – Смотрел на то, как подрастает Рысеныш, радовался, когда она начала воспринимать меня если не как отца, то как самое близкое после матери существо. Иссилена была очень благородна по отношению к предателю-человеку: она рассказывала о нем дочери, повторяя, что отец скоро приедет за ними, просто сейчас у него слишком много других забот. Мне хотелось большей близости, но Исси не слишком-то доверяла этим моим порывам. Я ее не винил, наоборот, уважал ее желание принимать самостоятельные решения, хотя чем явственнее становилась угроза ее жизни, тем чаще мы ссорились, потому что Иссилена не собиралась уезжать. Мол, ее... "муж" знает, где ее искать, и приедет за ней, просто нужно дать ему время. И она не хотела, чтобы я был с ними, мол, он, – эльф с особенной ненавистью выделил это слово, – может неправильно понять.
     Лэо замолчал. Велен догадывался, почему эльф вкладывает столько презрения в слово "муж": в большинстве человеческих государств, к которому относился и Аргент, признаются только браки, заключенные по человеческим обычаям. То есть, если Иссилена и вышла замуж по дриадским законам, то в Аргенте этот брак не значил ровным счетом ничего. И ее "муж" нашел дюжину благовидных предлогов, чтобы затянуть проведение человеческого ритуала. Мерзавец! Получилось, что дриада связана обетом по рукам и ногам, а человек свободен, как птица.
     – Велен, – когда Капельный Голос снова заговорил, слова его больше напоминали камни, северянину даже померещилось глухое эхо от их падения, – иногда мы предаем женщин тем, что позволяем им самим принимать решения. Нам кажется, что даем свободу, а на самом деле... обрекаем на смерть. Я проявил слабость, а должен был заставить Иссилену уехать из Яшны ради нее, ради нас, ради Рыси. Но я не смог. Недостаточно старался, видимо. Думал "ну не в этот раз, так в следующий", а однажды следующего раза не наступило. Только пепелище дома и обгоревшее... тело, – с трудом выдавил из себя эльф, – жалкие останки, лежащие у столба, к которому ее привязали, чтобы...
     Голос остроухого окончательно сорвался и затих. Велен ощущал, как по спине гуляют мурашки, так явственно в словах эльфа чувствовалась пережитая когда-то боль. В одночасье потерять и любимую женщину и ребенка, пусть не твоего, но уже ставшего родным, – такого не пожелаешь и врагу. Интересно, как так вышло, что кровный отец Таисс еще жив? Она ведь говорила, что уехала от него, значит, они все-таки общаются.
     – Таисс очень любит тебя, – напомнил Велен.– Думаю, именно тебя она считает своим настоящим отцом.
     – Я каждый день благодарю богов за то, что она каким-то чудом до сих пор не поняла: мое предательство по отношению к Иссилене было едва ли не худшим, чем предательство ее отца по крови, – вздохнул Лэо. – Но я прекрасно понимаю ее патологическое недоверие к человеческим мужчинам и даже в некоторой степени оправдываю ненависть. И все же если только она поймет когда-нибудь, что все началось вовсе не с того, как ее мать опрометчиво связала себя с человеческим ублюдком, а с того, как один не в меру легкомысленный эльф выбрал более простой путь...
     – Она будет любить тебя по-прежнему, – уверенно парировал маг. – Ты достаточно сделал для этого, да и Таисс не пять лет, она поймет.
     – Дриады понимают то, что чувствуют сердцем, доводы разума играют второстепенную роль.
     – Да, импульсивности Таисс не занимать.
     – Это не импульсивность, это способ мышления. Дочь Ардары, к тому же коготь Великой Рыси – она просто не может быть другой.
     – Коготь?
     – Так в Рощах иногда называют тех, кто связан с боевой магией или боевыми искусствами. Или Зорких, которые не созидают или поддерживают сестер в пятерке, а ведут, так сказать, партию.
     – То есть делать то, что делала Таисс, я правильно понял?
     Эльф кивнул.
     Несколько минут они молчали. Велен еще раз окинул взглядом портрет и повернулся к окну. Двор по-прежнему оставался пуст, факелы рождали у стен густые тени, а в небе горели звезды, пронзительно яркие, пока не взошла Луна. Гармония и покой, вот только…
     Велен одним прыжком оказался возле окна. Темная фигура на крыше противоположной галереи была едва различима, но маг был уверен, что это Таисс. Удар сердца, чтобы сориентироваться и найти ее окно: так и есть, открыто!
     – Как открываются эти проклятые рамы?! – он сам не заметил, как очутился на подоконнике, рванул ручку. Створки окна послушно распахнулись, судя по треску задвижка сломалась, но маг меньше всего об этом думал. Его подхватила волна страха и злости. Упрямая девчонка! Она упадет и сломает себе шею!
     Левитацию Велен не любил, она вытягивала слишком много Силы, но другого пути перехватить сумасшедшую дриаду не было. Прыжок – и земля оказалась далеко внизу. Удар сердца, второй, третий – и парень на лету сгреб ведьму в охапку, фиксируя руки, чтобы она не могла сопротивляться. Дриада не видела его приближения и не ожидала подвоха, так что потеряла равновесие и они оба едва не рухнули с крыши за пределы монастыря. Но Велен дернулся обратно, отталкиваясь ногами от конька, и буквально ввалился в окно ведьминой комнаты, удачно оказавшейся прямо по траектории. Снова не удержавшись, они покатились по полу, уронив стул, Таисс изо всех сил ударила мага локтем под дых, а потом, уже вскакивая на ноги, еще и пяткой в колено. Ошпаренной кошкой вжалась в угол возле двери, непонятно как успевая при этом обнажить меч.
     – Какого демона тебе от меня нужно, ну?! – закричала она, направляя острие в сторону человеческого горла.
     – Какой демон тебя на крышу понес?! – Велен, не глядя, магией захлопнул окно, стекло зазвенело. Меча у него при себе не было, о чем маг горько пожалел.
     – Не твое дело! – взвилась дриада. – Что ты вообще о себе возомнил?! Ты хотел праздник – и ты его получил, так проваливай домой и не смей лезть в мою жизнь!
     – С которой ты до сих пор не рассталась только благодаря мне! – рычание клокотало в горле. – И если ты хочешь вытирать об меня ноги, для начала попробуй уложить на пол! Давай, попробуй!
     Но атаковать Таисс не спешила. По всему было видно, что сейчас бросится, но дриада почему-то медлила.
     – Кто надоумил тебя за мной следить?! И только попробуй соврать!
     Но ответить маг не успел. Дверь распахнулась и Лэо с порога бросился к девушке, заслоняя мага собой. Едва не напоролся на меч, но Таисс успела в последний момент отвести оружие в сторону.
     – Это я его попросил, Рысь! Я! Я предчувствовал, что ты попытаешься удрать и сама со всем разобраться, вот и попросил его за тобой присмотреть! Хватит, пожалуйста!
     – Ты? – ведьма мигом сбавила тон. – Но… Зачем?
     – Смердящие твари, беспорядки в ничейных землях, твои потемневшие глаза, Рысь, я беспокоюсь за тебя! А если бы я попросил тебя быть осторожнее, ты бы как всегда отмахнулась. Мне показалось, ты хорошо сработалась с этим парнем, вот я и подумал, что было бы неплохо поручить ему и дальше быть твоим хранителем. Мало ли что может случиться.
     Дриада тяжело отшатнулась назад, вплотную к стене, лицо ее при этом обрело страдальческое выражение.
     – Лэо… Ты понимаешь, что делаешь? – с горечью в голосе поинтересовалась она.
     – Возможно, спасаю тебе жизнь. Убери меч, Рысеныш, пожалуйста.
     Таисс послушно опустила меч. Теперь вид у нее был совсем несчастный, и Велен вдруг почувствовал укол совести за то, что минуту назад всерьез решал, какую руку лучше ей вывихнуть в первую очередь, если придется драться. И как у Лэо смелости хватило встать между ними? Да еще и так складно врать при этом. А ведь сам говорил, что лжи ведьма не приемлет. Бесстрашный посланец мира, зачем он вообще это делает?
     – Рысь, он спас тебе жизнь, – говорил менестрель ровно и тихо, но дриаду вдруг перекосило.
     – Лэо, не надо, пожалуйста!
     – Надо. Он спас тебе жизнь, теперь вы связаны, так или иначе до того момента, пока ты не вернешь ему долг. Попытками убежать от этой связи ты ровным счетом ничего не изменишь. Поэтому, Рысь, я прошу тебя, перестань. Пусть все идет, как должно, не ты устанавливала эти правила и не тебе их менять. Не делай хуже.
     – Куда уж хуже…
     – Так ты обещаешь, что больше никаких побегов?
     – Пока я не верну долг – да, – тяжело согласилась девушка, стараясь не смотреть эльфу в глаза. – Обещаю.
     В комнате воцарилась тишина. Велену было очень интересно, откуда менестрель столько знает о сложных связях между спасителем и спасенным, а уж тем более о том, что «чужие» слова об этой связи делают последствия ее нарушения неотвратимыми. Теперь на месте дриады маг не рискнул бы убегать. Да и она сама, судя по всему, не рискнет тоже. До того момента, как вернет долг.
     – Я хочу побыть одна, – заявила, наконец, Таисс, убирая со лба упавшие на глаза волосы.
     Эльф согласно кивнул и без лишних слов вышел в коридор. В дверях он обернулся и заговорщицки кивнул застывшему у окна человеку. Но Велен не пошевелился. Тогда менестрель бесшумно прикрыл за собой дверь.
     Дриада уронила меч и съехала по стене на пол. Подтянула ноги к груди, обхватила колени руками и уткнулась в них лбом. Маг ждал, что она заплачет, но нет. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он решился подойти и присесть перед ведьмой на корточки.
     – Какая буква в слове «одна» тебе непонятна? – глухо спросила Таисс, не поднимая головы. Велен было протянул руку, чтобы погладить ее по волосам, но вовремя одумался.
     – Мне кажется, нам есть что обсудить.
     – Опять будешь врать, что ни на кого не работаешь? – дриада сжалась еще сильнее, закрывая руками голову.
     – Лэо все верно сказал, мы с тобой связаны. И если это игнорировать, последствия будут… не самыми приятными.
     – Для меня, тебя они не коснутся. Ты герой и весь в белом.
     – И я не хочу, чтобы они коснулись тебя. Оно того не стоит, честно. Давай просто разберемся с этим некромантом до конца, глядишь, тебе выпадет возможность вернуть мне долг – и все, никакой связи, никаких последствий, полная свобода действий.
     Таисс, наконец, выпрямилась, и посмотрела магу в глаза. Темное пламя, разгоревшееся во время их ссоры, вновь вернулось к своему обычному состоянию.
     – С некромантом я буду сама разбираться.
     – Откуда такая категоричность? – Велен сел рядом, так же упершись спиной в стену. Повернул голову, чтобы лучше видеть девушку. Таисс сжала лежащие на коленях руки в кулаки.
     – Он убил мою маму. И убил бы меня, если бы нашел. Достаточный повод для мести?
     – Ты знаешь, кто он?
     – Да. Хастаал Тиврид, – заметив на лице мага тень узнавания, Таисс уточнила: – Ты его знаешь?
     – К сожалению. Один из Танорских магов.
     – И почему я не удивлена? Возможно, он завел себе ученика.
     – Это противоречит всему, что известно о Тивриде в Северном Престоле. Насколько достоверные сведения?
     – А насколько достоверными могут быть дриадские ощущения?
     – Значит, есть большая вероятность, что действует некромант по-прежнему в одиночку. Это упросило бы нам задачу. Куда ты направлялась?
     – В империю Тахана. Там есть маленькая область, называемая Рыжими Песками, место насыщено специфической магией Четвертой Стихии, так что я верю тому, что Хастаал связан с ними так или иначе.
     – Еще одни дриадские предчувствия?
     – Пророчество.
     Велен не сдержал усмешки. После «Перекрестья судеб» слушать о пророчествах без улыбки у него не получалось.
     – Настоящее пророчество, – тут же добавила Таисс. – Ты можешь не ехать со мной, если не веришь.
     – Не дождешься. Я поеду с тобой, даже если это самая невероятная в мире чушь. Я так понимаю, поедем через Дровень?
     – Да. Если пораньше выехать, доберемся туда к закату и заночуем под крышей.
     – Хорошо. Я найду Онариона, узнаю, захочет ли он составить нам компанию.
     – Велен, это мое дело, – в глазах дриады снова полыхнуло пламя, но быстро улеглось. – Зачем впутывать в него еще и Онариона?
     – Мы с самого начала вместе, значит, он тоже в связке, к тому же, лично я не отказался бы от компании ласкайла. Кто знает, с чем мы столкнемся до того, как встретимся с Тивридом.
     Таисс махнула рукой.
     – Ладно. Но не настаивай, если он откажется.
     – Не буду, – Велен поднялся на ноги. Повернулся к дриаде: – Я заметил тебя на крыше, замечу и любую другую попытку удрать, так что, пожалуйста, потрать эту ночь на сон, а не на безрезультатную беготню.
     Ведьма лишь устало прикрыла глаза.

     Онариона в их комнате не было. Маг развязал веревку, стягивающую горловину вещевого мешка, сунул туда руку и, после недолгих поисков, вынул завернутый в ткань артефакт. Небольшой, с ладонь, диск в темноте казался серым, но не блестел, как можно было бы ожидать. Человек провел пальцем по гладкой поверхности, стараясь не касаться острой как бритва кромки. Не слишком примечательный на вид, диск был оружием настолько сильным и грозным, что Малахан вот уже дюжину лет не оставляет попыток вернуть его назад. В прошлый раз лэррийки, посланные царицей, едва не убили мага, но Малахан потратила на создание того заклинания огромное количество энергии, так что резерв для создания чего-нибудь нового появится у нее еще нескоро.
     От мысли о настоящей хозяйке этого сокровища, спина покрывалась липким потом. Жаль, не удалось в свое время выяснить, как царице лэррийек удалось его заполучить. Зато, возможно, удастся использовать диск против Хастаала Тиврида, против такой мощи у некроманта не будет шансов. Как причудливо все-таки плетется кружево судеб: еще несколько часов назад маг был уверен, что если уж кто здесь и имеет право на голову Хастаала – так это он, а выходит, что и Таисс имеет на некроманта зуб, да еще какой! Чем дальше, тем теснее они все связаны между собой, лишь Онарион выбивается из общей картины, но, может, оно и к лучшему: незамутненный местью разум, свежий взгляд...
     Велен уселся на кровать, подогнув одну ногу, и осторожно завернул диск обратно в ткань, следя, чтобы края были защищены. Не хватало еще палец себе оттяпать, сунув руку за кружкой или носками. И как раз вовремя: за дверью послышались шаги, подошедший замер, а затем дверь открылась и в проеме показалась эльфийская спина. Войдя, ласкайл обернулся и прикрыл дверь ногой. Руки у него были заняты внушительным запасом стрел.
     – Онарион, я как раз хотел спросить, – Велен убрал сумку обратно под кровать, – завтра мы отправляемся в Таханскую империю, ты поедешь с нами?
     Ло-эль широко улыбнулся и кивнул на свою ношу:
     – Иначе зачем бы мне было это? Целый день на них потратил.

     Ничейные земли между Рощами и Дровенем – старое, высохшее к середине лета болото – встретили гостей тишиной. Внешне мало чем отличаясь от аргентских деревень, вольное селение, тем не менее, поддерживало отношения лишь с империей Тахана, так что тропа, ведущая к нему от опушки Рощ, носила условный характер, двигаться по ней приходилось медленно и осторожно: из высоких трав, стелившихся в обе стороны до самого горизонта, запросто могли пожаловать незваные гости.
     Онарион то и дело оборачивался, изучая оставшееся за спиной болото, ничего подозрительного не находил и от этого оборачивался еще чаще. Велен поднял такой щит, что на магическом плане сквозь него не было видно ничего кроме разноцветных пятен. Таисс ограничилась одним едким замечанием на этот счет, ее и саму не отпускали дурные предчувствия. Ардара молчала, но теперь ведьму это не успокаивало.
     И тем страннее было добраться до высокого, укрепленного частокола без приключений. Ворота оказались заперты.
     Маг направил Янтаря вплотную к створкам и несколько раз ударил навесным кольцом по пластине. В плавящейся под заходящим солнцем тишине стук разнесся тревожным набатом. Таисс поправила накинутый на голову капюшон: в Дровене запросто могли быть таханцы, а встречаться со степняками не входило в ее планы.
     Ждать пришлось долго. Наконец, из-за частокола левее ворот показалась голова.
     – Ты кто такой? – мужчина лет сорока охотно поднял бы мага на рогатине, если бы мог.
     – Я маг, мы… – договорить Велен не успел, голова поспешно скрылась, из-за забора раздался грохот. Северянин обернулся к остальным: – Не слишком-то радушный прием.
     Тут ворота приоткрылись и мужчина бочком протиснулся наружу. В руках он держал топор.
     – А точно маг? – уточнил мужик, внимательно осматривая сначала человека, а затем Янтаря.
     – Ворота могу снести, если не веришь, – пообещал северянин. – Или тучи согнать, чтобы дождь шел дюжину дней. Показать?
     – Э, не! Не надомко нам, чтоб дюжину! А эти? – теперь пристального взгляда удостоились эльф и дриада.
     – Эти со мной.
     – А чевонто девка лицо прячет? А?
     – С заклинаниями перемудрила, лицо теперь — краше не придумаешь, – в голосе мага слышались наигранное сожаление и куда более искренняя насмешка, но селянин не разобрал: – Увидишь – до вечера заикаться будешь. Детям кошмары снятся.
     – А… Ну, ладно. Заходите, от прежнего мажика дом остался: вдоль по улице до противоположного конца, не пропустите.
     Поднатужившись, мужик приоткрыл ворота, чтобы прошли лошади. Внутри путников ожидала целая толпа вооруженных тем, что под руку подвернулось, мужчин, и несколько женщин, стоящих на крыльцах ближайших к частоколу домов.
     – Не нравится мне это, – процедила Таисс, когда ласкайл снова оказался рядом с ней. – Они ждали кого-то, но определенно не нас.
     – И что, интересно, стало с предыдущим магом? – эльф незаметно проверил тетиву. – Сбежал или умер?
     – И кто его убил, мне интересно.
     Тем временем из толпы вышел хорошо одетый селянин. Закатанные рукава рубашки демонстрировали внушительных размеров мускулы, да и в плечах мужик был пошире того же Велена раза в полтора.
     – Карий Ерин, – представился он, протягивая магу руку. – Здешний староста.
     – Велен, – парень спешился и ответил на рукопожатие, и глазом не моргнув, когда его ладонь утонула в могучей лапище. – Маг.
     – Вы уже были на болотах, так ведь? – в глазах Ерина блеснуло уважение.
     – Да, мы как раз оттуда.
     – И как, видели их? Много?
     – Кого?
     – Ходячих скелетов, кого ж еще!
     Выходит, все эти рогатины, вилы, топоры и даже полдюжины мечей – не для них, а для очередных некромантских тварей. Как интересно! А ведь стражницы не заметили на болотах никакой активности, ни живой, ни мертвой.
     Велен оглянулся, взглядом призывая Таисс подойти ближе. Дриада спешилась и передала поводья Онариону. Но не успела она сделать и пары шагов, как из-за спин селян ей наперерез бросилась замотанная в лохмотья старуха. Она упала перед ведьмой на колени, запрокинула вверх морщинистое, усыпанное язвами лицо и, поймав ведьму за руку, потянула к себе. Зубов у нее почти не было, голые десны будто жевали воздух, пока старуха, запинаясь, что-то бормотала.
     – Серьги-серьги, остроухие мертвецы, тлен болот поднимется с туманом, – шамкала безумица, притягивая дриаду все ближе и ближе, – против железа им не устоять, против злого огня, но сила их велика, прошлый мажик ушел и сгинул, три ночи прошло, он не вернулся, а они придут, придут за жертвой, за горячей кровью, за теплыми сердцами, живыми глазами, серьги-серьги, остроухие мертвецы, тлен болот на закате поднимется и туман-туман…
     – Когда? – старушечий бред поднял в груди то сдавленное беспокойство, которое вроде прошло у ворот Дровеня.
     – Скоро! – взвыла женщина.
     – Когда?! – беспокойство взвилось тугой пружиной, превращаясь в тянущий зов.
     – Тлен болот на закате поднимется и туман-туман…
     – Велен! – Таисс вырвалась из цепких рук, вернулась в седло и подобрала поводья, – Мы должны вернуться на болота!
     Маг не стал терять времени, без лишних вопросов разворачивая Янтаря обратно к воротам.
     Когда частокол оказался позади, дриада выровняла шаг Пожара, северянин догнал ее и поехал рядом.
     – Они приняли тебя за нового мага, потому что прошлый три дня назад пропал в болотах и, видимо, они написали об этом в Хатиш.
     – Но зачем нам возвращаться? Мы ничего не выяснили про этих ходячих скелетов, они вообще могли быть плодом селянского воображения. Та же нищенка мога навести страху...
     – Это была не просто нищенка, она видит то, что не могут видеть остальные.
     – И она рассказала тебе, что видела?
     – Да. Это не ходячие скелеты, это зомби, остатки орочьих банд. Их как раз от Дровеня теснили в свое время.
     – Ты уверена?
     – «Серьги-серьги, остроухие мертвецы, тлен болот поднимется с туманом», – повторила ведьма, снимая плащ, чтобы не мешал. – Тебе это ничего не напоминает?
     – Ну да, нежить любит туман и Хастаал тоже его любит, но остроухими могут оказаться и эльфы. Не так далеко южные предгорья, там как раз община...
     – Даже эр-эль не носят в ушах столько сережек, чтобы они стали отличительным признаком.
     – К тому же сделать из эльфа зомби куда сложнее, – добавил Онарион.
     – Да, я не подумал, – согласился маг. – Сколько их здесь было?
     – Не очень много, по крайней мере с теми, о которых мне известно, мы должны справиться.
     – Но гарантий нет?
     – Никаких.
     – Ясно. Тогда держись, пожалуйста, у меня за спиной.
     – С какой стати?
     – Я обещал Лэо тебя защитить, если помнишь.
     – А еще ты обещал не путаться у меня под ногами!
     – Точно. Если будешь ехать в трех шагах позади, мне удастся сдержать и это обещание.
     – Велен! – Таисс изо всех сил стиснула поводья, жалея, что это не шея мага. И только потом поняла, что северянину сейчас плевать на все ее протесты. Он поднимал дополнительные щиты. – Хватит уже! Мне ничего из-за них не видно!
     – Постарайся обойтись без магического плана, – сквозь зубы огрызнулся маг.
     Таисс молча потянула Пожара в сторону, обгоняя Янтаря. Чувство, ведущее ее к болотам, из настойчивого, но неясного зова уже переросло в полноценный голос Ардары, но даже он не заменит магическое зрение.
     – Таисс! – рявкнул Велен. И одновременно под копытами Пожара что-то громко хрустнуло.
     Дриада спрыгнула на землю, по пояс утонув в болотной траве, и вытащила меч. Возвращаясь, они здорово ушли вправо, и теперь уперлись в старое поле битвы: повсюду белели кости. Своих таханцы забирали и хоронили с честью, а трупы орков оставляли гнить, считая, что в каждом из них шэрх взял верх над светлой сущностью, и тот, кто к ним прикоснется, непременно «заразится». Неупокоенные банды, что может быть лучшим материалом для некроманта?
     Таисс глянула на горизонт: солнце уже почти коснулось земли.
     «Ардара-создательница, я коготь, стоящий на страже твоей, огонь, пылающий во имя твое, прошу тебя, всевидящая и всемогущая, дай мне глаза, чтобы видеть зло, дай мне уши, чтобы слышать зло, дай силу моим рукам, чтобы справиться со злом. Ардарий а-создательница, я дочь, покорная воле твоей…»
     Туман наползал. Густой и бесшумный, он плотно укутывал болото и рождал в животе парализующий страх. Ветер стих окончательно, слышно было лишь дыхание лошадей.
     – Мы справимся с ними, – Велен оказался рядом прежде, чем Таисс уловила волчий запах слева от себя. – Особенно, если ты добавишь нам света. Не бойся.
     Откуда ему было знать, что девушка боялась не столько предстоящего боя, сколько распознать среди нежити кого-нибудь из банды Абалдая Ушастого, когда-то давно не погнушавшегося подобрать в лесу умирающую от голода малолетку.
     Ардара позвала. Таисс запустила в воздух над головой большой огненный шар, зависший вторым кровавым солнцем и рассыпавшийся дюжинами искр, на несколько коротких мгновений разгоняя туман.
     Из всей битвы дриаде больше всего запомнились три вещи: как мерзко туман полз из орочьих глазниц; как устрашающе шипела ящерка Ахея, когда лезвие меча встречалось с ржавым оружием нежити; и как они с Веленом угадывали маневры друг друга, успевая прикрыть и себя, и эльфа, расстреливавшего некромантских тварей из-за их спин. Остальное застилала неожиданно сильная ярость Ардары. Злой огонь. Шэрх против шэрха.
     Когда все закончилось, ведьма благодарно потерлась щекой о голову саламандры, с лезвия меча перебравшейся на плечо под самое ухо. Ящерица довольно коснулась горячим языком кожи и скрылась под одеждой, прогоняя напоследок оставшуюся от тумана сырость. Дриада обернулась к магу.
     – Смотри-ка, – улыбнулась она, – действительно справились!
     – Угу, – буркнул Велен, запрыгивая в седло. – Пора возвращаться в деревню.
     – Что-то не так?
     – Поехали, – отмахнулся маг и развернул Янтаря. – Не хочу здесь ночевать.
     «Ладно, демоны с тобой», – подумала девушка, пуская Пожара следом.
     До самого частокола маг гнал коня так, словно нежить все еще преследовала их по пятам. Ждать, пока откроют ворота, не стал, направив в них мощный, но на удивление неуклюжий порыв ветра, то ли надломивший запирающее створки изнутри бревно, то ли выбивший его из гнезд: в приоткрывшийся проход Янтарь протиснулся бочком, но Пожар и Венок вошли свободно. Дровенцы жались в стороны и явно готовы были увидеть кого угодно кроме ушедшей на болота компании. Таисс, было, придержала коня, чтобы объяснить им, как обстоят дела, но Велен снова прибавил скорости – и дриада оставила селян на откуп эльфу. Да и светиться перед дровенцами лишний раз не стоило.
     Староста не соврал: пропустить дом предыдущего мага даже в темноте оказалось сложно. Хлипкая ограда не внушала ровным счетом никакого доверия, да и засов на калитке был скорее для вида, но все вокруг светилось от охранной магии. Во дворе, левее вытоптанной к крыльцу дорожки, стоял колодец. Справа мимо дома вела еще одна тропинка: в зарослях малины, судя по запахам, было отхожее место, а за домом наверняка прятался маленький огород. Само строение не отличалось большими размерами: внутри хорошо, если кухня и комната. Одно окно выходило на ту же сторону, что и входная дверь, были ли еще окна – непонятно. Жить бы здесь Таисс не хотела, но для одной-двух ночей дом вполне подходил.
     А вот Велен был другого мнения: парень грузно спешился и помедлил, прежде чем толкнуть калитку. Потом нехотя ввел Янтаря во двор, но даже привязывать не стал: бросил поводья и зашагал к дому.
     – Велен? – дриада в очередной раз окликнула мага и в очередной раз безрезультатно. Ничего не оставалось, кроме как набросить на калитку крючок и побежать за северянином.
     За входной дверью обнаружились маленькие полутемные сени, в нос ударил запах старых трав и паутины, висящей под потолком.
     – Велен!
     Человек обернулся. Набрал в грудь воздуха, но вместо ответа помотал головой и начал медленно снимать куртку. Да так и рухнул на пол, успев стянуть ее только с правого плеча.
     – Эй-ей-ей-ей-ей! – Таисс упала возле мага на колени. Рука нащупала мокрое тепло, которое пульсировало и разрасталось под пальцами. Пахнуло гнилой кровью пополам с плесенью. – Проклятье…
     Ши-ен – самый простой, но очень действенный яд, излюбленный у орков. Они травят им оружие, превращая царапины в смертельные раны. Чудо, что маг продержался так долго, прежде чем потерять сознание. Но сейчас яд вместе с кровью распространялся по всему телу.
     Таисс ногой распахнула дверь между сенями и кухней и с трудом затащила мага внутрь.
     «Ардара, помоги мне, – выдохнула дриада, – я могу его спасти. Не дай мне ошибиться».
     На пол полетели деревянные миски и пара кружек, глиняный горшок девушка в последний момент придержала и осторожно поставила в холодную печь. Воды во фляге – хвала богам! – оказалось достаточно, как бы еще глину теперь не расколоть заклинанием.
     – Велен, Таисс, там ваши лошади… – входная дверь лязгнула. – Лиот, что тут происходит?!
     – Пожалуйста, надо уложить его на стол, – ведьма едва разжала губы, сосредоточенно грея воду. – Это ши-ен, нужно обработать рану.
     – Ты уверена? – Онарион осторожно закинул руку мага себе на плечо и приподнял его, – Ши-ен быстро распространяется, а он же доехал обратно.
     – Он маг щитов, – рука предательски дрогнула, пламя взметнулось вверх, но горшок остался цел. – Ши-ен прост, как таран, хорошая блокировка способна остановить его распространение на некоторое время. Но сейчас каждый удар сердца на счету.
     – Ты хорошо разбираешься в ядах?
     – Только в орочьих.
     Наконец, вода закипела. Таисс отлила часть кипятка в кружку, поставила ее на край стола у ног северянина, потом вытащила из висящей через плечо сумки завернутый в полысевшую от времени замшу походный набор скальпелей. Выбрала один, бросила его в кипяток и сыпанула следом обеззараживающий порошок из флакона. Пока раствор шипел, вытащила у мага из голенища нож и распорола куртку, а следом за ней и рубашку, уже начавшую покрываться едкой зеленоватой пеной. Рана практически закрылась черной коркой, сквозь которую продолжала сочиться гниль, и выглядела ужасно. Велен был так бледен, что даже губы приобрели сероватый оттенок, дыхание его почти не ощущалось.
     Таисс обернулась к замершему рядом остроухому:
     – Пожалуйста, принеси еще воды.
     Вспомнить все, чему учили в монастыре и потом – в лагере у Живых камней, где под завалами оказалось несколько гномьих поселков. Но одно дело – резать и зашивать тех, кого видишь впервые, и совсем другое…
     – Если ты вздумал умереть, – Таисс занесла скальпель и облизала губы, – то выбрал неподходящее время. И не ту компанию.
     Она резала, давила на рану, чтобы заставить яд выйти, и опять резала, не давая черной корке нарасти снова. Вернулся Онарион, растопил печь, поставил в нее котел с водой.
     – Он выживет?
     – У него нет другого выхода, – оскалилась дриада.

     Он видал дриад-лекарок за работой: у некоторых из них, сдержанных и холодных, в пальцах плясали тонкие хирургические ножи, другие воплощали сострадание и тепло, но тем не менее отвертеться от горьких микстур из их рук не представлялось возможным, третьи, задумчивые и, кажется, вечно удивленные, без труда находили причины любых хворей и назначали верные лекарства. Таисс не была похожа ни на кого из них. Она действовала расчетливо и точно, но рука заметно дрожала. Перед тем, как взяться за скальпель, девушка задумывалась на долгий вдох – и причиной тоже был страх. Но за страхом стояло кое-что еще, Онарион назвал бы это упертостью: отвоевать мага у смерти оказалось для ведьмы делом чести. Если бы парень тонул в трясине, она бы тащила его оттуда, вцепившись руками, ногами и, если этого недостаточно, зубами, рискуя надорваться, но тащила бы. Как сейчас.
     Зрелище было то еще. Убедившись, что его помощь больше не понадобится, эльф предпочел выйти к лошадям. И только на крыльце понял, как сильно в доме пахло гнилью, кровью и смертью.
     Как все-таки быстро хорошее сменяется плохим. Ведь только что он рассказывал дровенцам, что все закончилось и с болот к ним больше никто не сунется, а теперь, возможно, придется закапывать мага на ближайшем кладбище. Страшный сон какой-то.
     Онарион тяжело вздохнул и опустился на ступени крыльца. Дерево успело промокнуть от вечерней росы, но эльфу было все равно. Он закрыл глаза и привалился спиной к оставшемуся от перил столбу, позволяя навалившейся усталости прогнать мысли. На печке куда теплее и уютнее, но…

     С каждым разрезом, с каждой порцией гнили, которую приходилось выдавливать из раны, с каждым ударом сердца, отмеряющим безжалостное время, Таисс все сильнее хотелось бросить скальпель, забиться в угол и разрыдаться. Почему у Велена все время получалось ее прикрывать, а сама она не справилась?! Вдруг он получил этот удар, спасая ее шкуру, а она даже не заметила, да еще и злилась на него всю обратную дорогу за непонятную спешку и молчание… И что она будет делать, если он умрет?
     Но пока в груди клокотали эмоции, руки и голова делали свое дело: резали, давили, слушали сердце, разжимали зубы черенком ложки, чтобы по каплям влить поддерживающий эликсир. Онарион сделал все, что мог, даже нашел где-то пару чистых полотенец и тихо вышел, за что Таисс была ему только благодарна.
     Плакать она будет потом.
     Наконец, из раны пошла чистая кровь и черная корка не стала нарастать по краям. Дриада вытерла лоб и бросила скальпель в остатки обеззараживающего раствора. Пока она будет шить, лезвие очистится, а там останется только вернуть человеку долг.
     Хорошо, что парень ничего не чувствовал: иголка аж плясала в непослушных пальцах. Шить Таисс никогда не любила. Благо хоть на оборотнях все заживает бесследно, иначе щеголять бы магу с кривым шрамом всю оставшуюся жизнь.
     – Зато уж точно никогда бы не забыл, – процедила дриада сквозь зубы. Сама она это лето не забудет, даже если будет очень стараться.

     Проснулся эльф от того, что кто-то осторожно трясет его за плечо. Темнота сгустилась, вечер сменился ночью, на небе вовсю сияли звезды.
     – Мне нужна твоя помощь, – заметив, что остроухий уже не спит, Таисс выпрямилась и вытерла лоб рукавом, – одна я его на кровать не перенесу, а стол для двоих слишком мал.
     – Для двоих? – эхом уточнил эльф, поднимаясь и охая от боли в затекших ногах.
     – Он потерял много крови, я поделюсь своей. Дриадская кровь подходит кому угодно.
     – Даже твоя?
     Таисс вздрогнула. Несколько мгновений она размышляла, стоит ли говорить ласкайлу о том, как на самом деле обстоят дела, и в конце концов решилась.
     – Доля вампирской крови во мне недостаточно велика, чтобы это имело значение. Более того, магу ее свойства не передадутся. Нельзя сделать кого-то вампиром, даже если полностью заменить его кровь вампирской. Так же, как нельзя сделать кого-то вампиром, укусив его. Это все детские сказки.
     – Что же тогда остается?
     – Ничего. Ты или рождаешься вампиром, или нет. Есть еще полукровки, но это уже совсем другая история. Пойдем, Онарион, нельзя терять время.
     В доме стало видно, что Таисс с ног до головы в крови, даже лицо вымазано бурым. Лежащий на столе маг выглядел почти мертвым. Лицо северянина заострилось и вернуло себе мальчишеские черты, теперь ему можно было бы дать лет пятнадцать, не больше.
     – Не думал, что ты так хорошо разбираешься во врачевании, – эльф осторожно поднял человека на руки и понес в комнату.
     – Все, кто был в Живых камнях, хорошо разбирается, – дриада подхватила сумку и пошла следом.
     – Тебя-то как туда занесло? – Онарион слышал об оползне, завалившем дюжину, а то и больше, гномьих поселков, но не думал, что дриады отправляли туда малолеток, – И Тиалия отпустила?
     – А что еще она могла сделать? Там нужна была каждая свободная пара рук. За меня сама настоятельница просила.
     Дриада помогла эльфу устроить мага поудобнее и осторожно накрыла его хозяйским одеялом, себе положила рядом еще одно, походное. Онарион сделал шаг в сторону, чтобы не мешать, и с интересом следил за ее манипуляциями. Из сумки на кровать перекочевал маленький сверток: ткань мягкая, в нескольких местах перехваченная тонким шнурком. Рядом лег флакон, на две трети заполненный ярко-синей жидкостью, и ложка, явно многое повидавшая на своем веку.
     Дриада развязала узелок и извлекла на свет стеклянную колбу, плотно закупоренную такой же стеклянной пробкой. Внутри лежал подвявший стебелек какого-то невиданного растения, покрытый мелкими иголками как репей.
     – Не спрашивай, – ответила дриада на немой вопрос, но, подумав еще мгновение, все-таки сдалась, – вампирские штучки. Я сама плохо понимаю, как это работает. Но, главное, работает. Разбуди меня, если я сама не проснусь к полудню.

     Разжимать магу зубы пришлось черенком ложки, изрядно добавив последней боевых «шрамов». От синего зелья его губы приобрели неповторимый оттенок, теперь парень стал так похож на мертвеца, что впору было вызывать некроманта.
     – Я не некромант, – прошептала Таисс, чувствуя, что сейчас рассплачется. – Но и ты не умрешь, хвала мастеру Эве. Не посмеешь.
     Вытряхнутый из колбы стебель скрутился дохлым червяком, но стоило дриаде прижать его «листочек» к запястью, как крючки-иголки хищно вздрогнули и припали к пульсирующим сосудам. С каждым «глотком» крови, еще слишком маленьким, чтобы дриада могла его почувствовать, растение набирало силу, росло, обрастало новыми листьями и требовательно тянулось в пространство, ища вторую жертву.
     Девушка справилась с желанием расчесать зудящую от иголок кожу и устроилась рядом с магом так, чтобы до утра не тревожить ни себя, ни его, и при этом хоть немного выспаться. Переливание крови с помощью жизнетока — процесс долгий и донор обычно проваливается в глубокий сон. Проснуться утром и выяснить, что тело насмерть затекло — не лучшее окончание процедуры.
     Руки у парня были холодными, как лед. Таисс убедилась, что стебень хорошо закрепился, и улеглась, свернувшись калачиком. Ее начал пробирать озноб, не спасало даже одеяло. Напряжение вечера дало о себе знать: стоящие комом в горле слезы сами собой хлынули из глаз.
     Дурочка. Возьми себя в руки! Что тебе за дело до этого северянина? Люди умирают, это случается сплошь и рядом по причинам куда меньшим, чем орочий яд. Да, печально, но не настолько же!
     «Но он спас тебе жизнь, – напомнил внутренний голос. – И, возможно, нарвался на отравленный клинок, спасая ее снова. Ты по-прежнему хочешь от него избавиться?».
     Избавиться... Вновь обрести почву под ногами. Жить дальше, забыв об этом волчьем запахе, карих глазах, ласковых пальцах, убирающих волосы с твоего лица...
     Таисс осторожно просунула ладонь под руку мага, легонько сжала. Нет, не этого ей хотелось сейчас. Не этого. Рыси — большие, опасные кошки, но все же кошки. А кошки приходят, когда болит. И забирают боль себе.
     «Мое место здесь, – подумала Таисс. – Рядом с тобой. Кошкой лежать у твоих ног, защищая от тоски. Чтобы она отпустила твое сердце. Ты не умрешь, мальчик с севера, потому что мое место рядом с тобой. И я тебя не отпущу. Слышишь? Не уходи. Слушай мой голос, северянин, слушай и иди на него. Я здесь. Я не отпущу тебя. Я хочу, чтобы ты вернулся. Слушай меня, я кое-что тебе расскажу. Когда дриады танцуют, по-настоящему, на Канве, музыка — вот, что дает им шанс вернуться. Если перестать ее слушать — слишком большой риск очутиться на Грани и уйти в Хаос. Перед Хаосом практически невозможно устоять. Поэтому нужно слушать музыку. Я бы спела тебе, если бы у меня был голос. А так я могу только разговаривать. Но ты слушай меня, пожалуйста. Когда возвращаешься, приходится идти через темноту, не видно ничего, если бы не музыка... Вернись ко мне...»

     Утром она проснулась сама. Несколько ударов сердца приходила в себя, вспоминая, кто она, что здесь делает и почему лежит, уткнувшись макушкой в человеческий бок. От слабости немного болела голова, рука, к которой присосался жизнеток, все-таки затекла, пальцев Таисс не чувствовала. Стебелек, выполнив свое предназначение, отвалился от руки Велена, и вяло повис, держась только за дриадское запястье. С трудом сев на кровати, девушка очень аккуратно подхватила стебель, нащупала колбу и упаковала жизнеток обратно.
     Теперь маг. Ночь прошла не зря, Велен больше не напоминал свеженькое умертвие, хоть и продолжал иметь вид бледный и зеленоватый. Еще сутки он будет крепко спать, потом еще пару дней — лежать в кровати, набираясь сил. За это время можно оторваться и основательно запутать следы. Все, что от нее зависело, Таисс сделала, если оставить Онарионы эликсир, он сможет позаботиться о маге самостоятельно...
     Всю левую руку от пальцев до плеча крутило мелкими судорогами, но Таисс, прикусив губу, откинула одеяло и встала. Голова кружилась, желудок возмущенно требовал еды, во рту стояла сушь, как в сердце Таханской пустыни, разве что песок на зубах не скрипел.
     Дриада вышла в кухню и долго пила из ковшика, жадно черпая из ведра холодную колодезную воду. Явно эльф постарался. Самого остроухого в доме не оказалось, но утро было поздним, ласкайл мог греться на солнышке во дворе или пойти прогуляться по селению. Сама бы она так и поступила: после вчерашних процедур вся кухня была забрызгана кровью, гноем и демоны знают чем еще, и теперь, когда согнце начало припекать, вонь от всего этого только усиливалась. Ничего, плотный завтрак, сеанс медитации — и можно безбоязненно взяться за тряпку. Хотя нет, пожалуй, сначала медитация, потом уборка, а потом уже завтрак, в таком беспорядке ни есть, ни готовить совершенно не хочется.
     И тут дриадский взгляд, еще не вернувший себе привычную ясность, остановился на вещах мага, заботливо принесенных эльфом накануне. Чересседельные сумки сиротливо приткнулись в углу, одеяло, скрученное в тугой сверток и завязанное широким ремнем, укатилось под скамью, но оно девушку совершенно не интересовало, а вот сумки...
     Здравый смысл и наследие банды Абалдая Ушастого требовали провести тщательный обыск. Лучшей возможности узнать больше о северянине может и не представиться, а так — есть шанс узнать, действительно ли у Велена нет никаких скрытых мотивов. Вдруг на дне мешка спрятан кошелек с аргентским золотом? Парень, конечно, догадается, что в его вещах кто-то рылся, но у нее будет вполне разумное оправдание: искала бинты, чистую рубашку, снадобье какое-нибудь. Мало ли что могло понадобиться для спасения человеческой жизни.
     Но девочка, уснувшая ночью под боком у мага в слезах и соплях, и слышать не хотела о том, чтобы копаться в его вещах. Это для Велена у нее припасено оправдание, а для себя самой? Влезть в его сумку то же самое, что расписаться в категорическом нежелании установить между ними хоть какое-то подобие доверительных отношений. А девочке почему-то очень хотелось дать человеку шанс.
     Чувства или здравый смысл?
     Таисс тихо застонала и вышла вон, подальше от соблазнов.
     На свежем воздухе стало полегче и физически, и морально. Девушка удобно устроилась на крыльце, опершись спинок о косяк входной двери. Солнце еще не повернулось в эту сторону, на ступеньках было прохладно, порывистый ветер трепал волосы, бросал их в лицо. Убрать после себя в доме, собрать вещи и... Но дриада знала, что не уедет. Не сможет.

     Он лежал на земле, теплой и сырой после дождя. Дышать трудно, как будто все ребра переломаны, перед глазами молочная пелена, руки и ноги тяжелые, как утесы, а с головой и того хуже. И только в области живота что-то шевелилось. Приподнять голову, чтобы что-то рассмотреть, не представлялось возможным, но очень скоро все стало ясно само собой. Сквозь него проросло дерево. Тонкий ствол достаточно вытянулся, чтобы его верхушку можно было увидеть и не поворачивая головы. Несколько веток тянулись вверх, к солнцу, которое должно быть где-то за этими плотными облаками, но другие — стелились по земле, мягко опутывая все тело от пяток до ключиц.
     Кокон был теплым и мягким, его ритмичная пульсация заставляла кровь ровно бежать по венам, баюкала, дарила покой. Ему слышался шепот, слов было не разобрать, но голос Велен узнал сразу. Тихий девичий голос.
     Маг прикрыл глаза и улыбнулся. Лицевые мускулы не слушались, но хотя бы в мыслях у него получилось. Он снова закрыл глаза, послушный дриадскому шепоту, и провалился в темноту...
     ...На этот раз слабость была естественная. Организм по первому запросу выдал все, что случилось с ним за последнее время: и отравление, и блок, и операцию, и потерю крови, и последующее за ней переливание. Сколько он спал, интересно?
     Голова словно в предыдущем сне, в горле пересохло, все тело ватное, даже пальцы в кулак сжать — и то проблема. Но он живой. Дриада, на которую он так надеялся, когда гнал Янтаря к дому, справилась. Умная, хорошая девочка... Он правильно сдала ставку — и выиграл себе еще немного жизни. Кровь за кровь, ведьма отдала свой долг сполна.
     Постель пропахла горьчцами. Таисс спала здесь — и это почему-то казалось новостью получше, чем спасенная жизнь. Но ни в спальне, ни на кухне дриады не оказалось, более того, в доме царил порядок, близкий к идеальному: посуда расставлена по местам, полы вымыты, воздух подслащен сухими травами, сумки аккуратно составлены в угол возле двери, в печке, насколько можно судить, спрятана еда... Вряд ли такое положение вещей было обычным для берлоги мага-одиночки. Таисс постаралась. Напоследок.
     Встать с кровати и дойти до ведра с питьевой водой не представлялось возможным, позвать эльфа (вряд ли остроухий сбежал вместе с дриадой, ему природное благородство не позволило бы бросить раненого напарника одного) — тоже. А пить хотелось до одури. Хоть бы кружку возле кровати оставили, что ли...
     Но раньше, чем Велен успел совершенно выбиться из сил, пытаясь хотя бы сесть, лязгнула щеколда и в кухню вошла дриада. Маг так и застыл, привставший на локте и с идиотской улыбкой во все лицо.
     Мало того, что ведьма не удрала, так она еще и явилась пред ним в том самом образе прелестной селянки, который так любят использовать, когда отдают младшему сыну большого знатного рода маленький надел в богами забытой глуши. Хотя нет, селянка из дриады получилась куда убедительнее.
     На девушке было очень простое платье из выбеленного льна, длиной по щиколотку, подпоясанное тонким ремешком. Рукава прикрывали локти, но не доставали до запястий. Волосы Таисс заплела в две косы, которые струились теперь по груди. Ноги ее были мокрыми от росы, к животу дриада бережно прижимала глиняный кувшин. Судя по запаху — парное коровье молоко.
     – Ну и куда ты собрался? – Таисс поставила кувшин на стол и подошла к кровати. Не терпящим возражения движением потрогала лоб, поправила подушки, чтобы магу было удобнее. – Пить хочешь?
     – Ужасно.
     Звук льющейся воды был самым прекрасным звуком на свете.
     – Молока не предлагаю, – дриада вернулась с кружкой, присела на край кровати, подогнув под себя одну ногу. Помогла магу напиться, но даже так он пролил себе на грудь почти столько же, сколько выпил. На зубах остался странным медный привкус, как будто от лекарства. – Как ты себя чувствуешь?
     – Живым.
     – Это радует, – девушка так улыбнулась, что Велен сначала решил, что ему померещилось. – Слабость будет еще несколько дней, от нее никуда не денешься. Но в целом все гораздо лучше, чем могло бы быть. Надо было сразу мне рассказать про яд.
     – Не подумал. Прости.
     – Еще раз так «не подумаешь» – и я сама тебя убью.
     Велен очень постарался, чтобы приступ кашля сошел за смех.
     – Почему ты. Не уехала?
     Таисс отвела глаза и попыталась встать, но маг неуклюже схватил ее за руку и удержал.
     – Мне приснилось. Что ты дерево. И выросла у меня. Из живота.
     Теперь уже ведьма рассмеялась.
     – Этот кошмар вырос из прогулянных лекций по расоведению. Если ты вообще знаешь, что такое расоведение. Дриады не превращаются в деревья и тем более не растут ни у кого из живота. Могу поклясться... ну... Вот в Северном Престоле по улицам медведи средь бела дня гуляют?
     – Медведи? – парень опять закашлялся, – Нет.
     – Ну вот и дриады в деревья не превращаются.
     Но мага это не убедило. Особенно на фоне станного кровоподтека, украшавшего запястье, за которое он ухватился. Как будто след от нескольких дюжин уколов.
     – Что это?
     Таисс пожала плечами.
     – Синяк.
     Голова шла кругом, вытягивать из ведьмы информацию по крупица не было сил. Велен закрыл глаза — и почувствовал, что проваливается обратно в сон.
     – Спи, – дриада осторожно высвободила руку и встала, – тебе это сейчас нужно.
     – Я слышал тебя. Во сне, – сонно проговорил маг. – Ты больше не сбежишь?
     – Нет.
     – Пообещай мне.
     – Обещаю.

     Когда маг снова уснул, Таисс налила себе кружку молока и вернулась во двор. За домом ее ждал эльф, как раз успевший обновить торчащие на воткнутых в землю столбиках яблоки — прежняя партия валялась на земле, изрядно потрепанная плетью. Дриада нашла ее в сенях во время уборки и попросила остроухого дать ей несколько уроков. Урок растянулся на весь день и продолжился этим утром, девушка оказалась терпеливой ученицей. А Онарион был рад возможности с пользой убить время.
     – Приступим? – он подал дриаде плеть. Орудие старое, но добротное.
     Таисс залпом допила молоко, вытерла губы и поставила кружку на траву.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"