たけ : другие произведения.

Не мое, но очень хороший фик) Попаданка в мир Наруто, Гет, Nc, немного юмора)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 2.83*29  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Описание: Никогда, слышите, никогда не используйте неисправную технику! И тогда с вами не случится того, что произошло с несчастной Иринкой Голопрыговой. Отдать последние деньги на популярную игрушку, получить ее в побитом виде, а потом застрять в виртуальной реальности - не самый лучший план на выходные. Только бы реальность осталась виртуальной, а то так и кунаем в лоб получить недолго.
  Пролог
  
  Или как все начиналось.
  
  
  
  Знаете ли вы, каково это - жить ожиданием? Когда считаешь каждую минуту, секунду, не сводя взгляда с циферблата, нервно выстукивая по журнальному столику "Во поле березка стояла". Нервно подкуриваешь сигаретку и принимаешься методично мерить комнату шагами, то и дело хватаясь за сотовый телефон, чтобы проверить, а не пришло ли сообщение о задержке доставки?
  Когда живешь в сердце матушки Руси, имея все удовольствия в шаговой доступности или часовом ожидании, забываешь о том, что "Почта России" все еще продолжает свое черное дело. А это значит, что мой милый, мой прекрасный Oculus-Z734 все еще трясется за плечами не сильно шустрого курьера, ожидая радостного момента встречи со мной - хорошей. О, забыла представиться, я - Ирина Голопрыгова (да, да, я знаю, что мне безумно повезло с фамилией), студентка третьего курса университета НВТиИ им. М. Д. Амиляна, вот уже девятнадцать лет проживающая в Новой Москве, на станции новометро Улица 2003 года. А нервно покуриваю я исключительно по той причине, что мой заказ (который, кстати, я сделала еще четыре месяца назад!) задерживается уже на два с половиной часа. Казалось бы, в две тысячи семьдесят четвертом году, люди должны были придумать, как переправлять товары быстро и без истерик заказчика, но - нет! Как говорил товарищ Ленин: "Мы пойдем другим путем!"
  Долгожданный звонок в голософон. Я пулей подлетела к двери, разрешая вход курьеру, уже предвкушая, как сладки и насыщенны будут мои выходные.
  
  Курьер - высокий, статный кибермуж (вообще, изначально их звали "робомэны", но наши депутаты решили, что "орусевший" робот вызовет больший ажиотаж у народа, что, естественно, не прокатило) вручил мне здоровенную коробку и, попросив оставить свои отпечатки в датападе, поспешно удалился. А я - с криками, гарцуя, как подстреленная лошадь, - помчалась в гостиную. Тут, видимо, пора сделать небольшое отступление, чтобы объяснить, каким боком мне вообще уперся этот Oculus-Z734.
  Еще маленькой, умненькой девочкой, с огромными глазами и неиссякаемой верой в то, что за шестым кольцом мкада жизни нет, я плотно подсела на "мамино наследство". "Наследством" были три ящика потертых дисков и пластинки Джастина Бибера, с его личным автографом на развороте. Бобера я слушала всего пару раз, а вот на винтажные дискетки залипла окончательно. GTO, Ковбой Бибоп, Кланнад, Hikaru's Go, Унесённые призраками - чего там только не было! Я потеряла счет времени, целыми днями просиживая перед старым телевизором, потому что виртуальная машина их не читала. Но все это меркло по сравнению с тем, что я нашла на самом дне! Восемь дисков, одиннадцать полнометражных фильмов, более трехсот серии - сериал "Наруто" покорил мое сердце, на долгое, слишком долгое время, забрав меня из реального мира. Ах, как вспомню... Кривой перевод, пафосные речи, нелепое наложение дорожек и обрезка кадра. То ли дело теперь, когда понимание языка интегрируется прямо в мозг, позволяя зрителю смотреть любые фильмы, передачи, реалити-шоу сразу на языке производителя, не отвлекаясь на посторонние "шумы".
  Так вот, спустя почти десять лет наши ученые наконец выпустили в продажу шлем виртуальной реальности, который позволяет проникать непосредственно в любимый вами фильм и оказываться непосредственным участником событий. Ну, как "участником". Производитель обещал, что мы - то есть, я - сможем ходить по площадкам, корчить рожи героям и радоваться жизни, без вреда для здоровья. Ну как я могла отказаться?!
  Выложив последние кредиты, что передали мне родители на учебу, я оформила заказ на умную машинку и уселась ждать. Ждала ровно четыре месяца и шесть дней, молча завидуя друзьям, которые могли себе позволить просто пойти в магазин и купить все, что понравится.
  Ну, не будем о грустном, главное, что у меня наконец-то появилась моя прелесть! Гладкий корпус, пластина видео обзора без единой царап... это что такое?! Долбанная "Почта России", чтоб тебя черти взяли да через второе кольцо перекинули, чтоб тебе век по старому садовому на заднице ездить, чтоб...
  Я рухнула задом на диван, беспомощно вертя в руках шлем. Мой прекрасный, битый шлем. Вот сейчас я точно почувствовала, как вся грусть-печаль мира свалилась мне на плечи, а над головой нависла тяжелая, грозовая туча. Они побили вещь, за которую я заплатила свою зарплату за два месяца, да еще месяц на диете сидела. Вы знаете, какой на вкус синтетический хлеб? Лучше вам и не знать. Мой взгляд упал на микродиск "Наруто", грудь сдавила тяжелая тоска.
  
  - Это же просто царапина, так ведь? - выдохнула я, запуская микродиск. - Ну, будет картинка хуже или еще что-нибудь такое...
  Меня охватила сладкая дрожь. Надев шлем, я настроила программу автозапуска, откалибровала качество звука и картинки, замерев в ожидании нового, совершенно особенного переживания.
  И - поехали!
  
  ~~~
  
  - Сила делает тебя эгоистичнее, возвышает перед остальными... делает одиноким... это ли тебе нужно?
  
  Сначала был голос. Глубокий, спокойный, с обескураживающими нотками великой, всепоглощающей тоски. Клянусь богом, от этого голоса у меня подогнулись колени, и было уже плевать, что я ни черта не вижу. Затем появилась размытая картинка, словно я смотрела через запотевшие очки, а через несколько секунд я была готова упасть в обморок, забыв про все и вся. На меня смотрел он. Учиха Итачи. Учиха. Один из самых неоднозначных персонажей манги, нелюбимый любимец почти всех девочек от двенадцати до двадцати пяти. Одинокий защитник обиженных и обделенных, доведший своего брата до ручки.
  
  - Боже... мой, - не веря своим глазам, прошептала я, чувствуя, как сердце пропустило пару-тройку ударов. Вопреки моим ожиданиям, мне было не удивительно-прекрасно, а чертовски страшно. Нукенин S-класса стоял в полушаге от меня, одним своим взглядом лишая воли к сопротивлению.
  Внезапные помехи и белый шум вырвали меня из оцепенения. Мысленно выругавшись, я вызвала панель управления, стараясь хоть что-то сделать с этим долбанным шлемом. Вы не поверите, он завис... Все пропало, выбросив меня на белый экран. Такого я не ожидала... Совсем. Шлем мотал меня от серии к серии, бросая то в начало сериала, то в конец, оставлял меня в самых неподходящих местах, доводя высокочастотными взрывами белого шума прямо в мозг.
  
  - Ебушки-воробушки...
  Я не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я в последний раз зависла в белом экране, честно говоря, мне было плевать. Я устала, мне было страшно, а голова грозилась просто лопнуть.
  В очередной раз, вызвав панель управления, я без особого энтузиазма перебрала все известные команды и просто закрыла эту адскую машинку, устало сев на зеленый ковер травы. Надо было слушать маму и тихо строчить фанфики, воображая себя потерянной сестрой клана Учиха/Хьюга/Узумаки/Нара. Я пнула землю ногой, тихо умоляя небеса, чтобы пришла тетя и сняла с меня этот долбанный шлем, чтобы я вернула его магазину или выкинула в помойку. Да, выкинула. В помойку. Выкинула. Навсегда!
  За этими радужными мыслями я и не заметила очередных разборок великих и ужасных шиноби, которые у меня уже в печенках сидят. Покачнувшись на полусогнутых ногах, я привстала, стараясь разлепить свои косые глазки. И тут же закрыла их, стараясь собрать мысли в кучу и хоть примерно сообразить, какую серию транслируют мне сейчас. Закрытый дворик, милое бельишко на веревочках, заигрывающий ветерок в волосах. Стоп. Вот тут-то бы мне остановиться и обратить внимание на столь малозаметную, но чертовски важную деталь! Но, каюсь, именно в этот момент мне было совершенно плевать на внешний мир, только по одной причине - моя головная боль прошла. Вот так просто, в один момент, как будто рукой сняло.
  Я снова огляделась по сторонам, насвистывая какой-то мотивчик, стала прыгать по двору гарцующей кобылой, чуть ли не обнюхивая каждый цветочек. Нечаянно мой взгляд снова упал на постиранное белье, а именно - на клановый знак на новенькой белой футболке. И снова клан Учиха встречает меня с распростёртыми объятиями.
  - Так не бывает, - нервно хихикнула я, с каким-то паническим страхом щелкая по пульту управления. Окно настройки не открывалось. От ужаса у меня сдавило грудь. - Мамочки родные... Божечки святые...
  
  Дверь одо отворилась, и во внутренний дворик вышла изящная женщина лет тридцати. Ее угольно-черные глаза впились в меня, губы дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но вмиг забыла об этом.
  
  - Саэки-чан,что с тобой? - я моргнула, тупо не веря, что она обращается ко мне. - Саэки, милая моя, тебе плохо?
  Женщина подошла ко мне, крепко схватив за руку, по-матерински нежно, заглядывая в глаза.
  - Я... мне? - запоздало откликнулась я, оседая на пол. - Да... мне... плохо...
  И тут бы мне отключиться, изобразив нежную тургеневскую девушку, да не тут-то было. Это только в аниме впечатлительные девушки теряют сознание от любого потрясения. Суровые русские девахи просто истерично трясутся, глотая слезы страха и обиды. Нежные руки женщины увели меня в просторный дом, какие-то люди старались привести меня "в чувство", разговаривая со мной и опаивая крепким чаем с каким-то лекарством. А я все никак не могла осознать, что попала неведомо куда и что совершенно не представляю, каким образом мне вернуться обратно.
  Из ниши на меня бесстрастно взирал свиток с изображением знака клана Учиха
  Глава 1
  
  О том, что конспирация вещь жуткая, страшная
  
  
  Я сидела перед токономой, безучастно рассматривая семейные фото. Почему я сразу не побежала к зеркалу? Да потому что одного потрясения за день мне вполне хватило, а рухнуть в обморок перед предполагаемыми родственниками не так уж и хотелось. Или не родственниками, кто все эти люди на фотокарточках. Я взяла в руки один из немногочисленных семейных снимков, рассматривая счастливые лица. Вот здесь, в центре высокий, статный мужчина с внимательным взглядом и хмурой улыбкой, а рядом с ним - та самая женщина, что привела меня в дом, такая красивая, нежная, словно лебедушка. А на переднем плане двое мальчишек и совсем маленькая девочка, в традиционном кимоно. Я нахмурилась, зацепившись взглядом за одного из мальчишек на фото. Что-то подсказывало мне, что я где-то видела его, когда-то, может быть. Не знаю...
  - Эх, во что я вляпалась?..
  Что мне делать, куда идти, кто мне поможет - мысли беспорядочно плясали в моей голове, в диком темпе сменяя друг друга. Чувство собственной беспомощности сдавило горло, а страх, в очередной раз, сковал все внутренности. Упав на татами, я прижала колени к животу, тихо заплакав, мечтая только о том, чтобы все это оказалось плохим, чересчур реалистичным сном.
  
  Погрузившись в жалость к себе, я совершенно не заметила, как кто-то опустился рядом со мной на колени, ласково погладил по голове. Не знаю почему, но это бережное, такое нежное прикосновение подействовало на меня лучше, чем час увещеваний "матери" и литр крепкого чая. Я закусила губу, четко осознавая, что мне плевать, кто этот неведомый благодетель, что я не хочу знать ни его имени, ни того, кем он мне приходится и приходится ли.
  - Почему все так?.. - не обращаясь собственно ни к кому, прошептала я, глотая слезы обиды. Рука на моей голове замерла. - Почему все не может быть как раньше, чтобы все было хорошо...
  Чьи-то сильные руки подняли меня с пола, а я и не заметила, как заливаю слезами крепкое плечо молодого парня.
  - Я просто... извини, я тут разнылась... - невпопад тараторила я, впившись пальцами в ребра парня. - Извини... Прости, правда...
  И только отстранившись, чтобы утереть нос, я увидела лицо того самого "неизвестного". И в этот момент поняла все.
  - Шисуи?
  Нет, увидь я его в "боевом режиме", с активированным шаринганом или безглазым, в одежде шиноби - ни за что бы не узнала. Но сейчас - зуб даю - передо мной сидел Учиха Шисуи, Шисуи Шуншин, обладатель уникальной техники (не помню какой) и мой... кто "мой"?
  - Имото? - несколько обеспокоенно спросил он, убирая прядь с моего лба. - Что с тобой происходит, Саэки-чан?
  Наверное, я должна была выложить все как есть, наверное, я должна была взять себя в руки и начать хитрить как последняя цыганка на базаре, наверное... Но я просто замотала головой, отползая ближе к стене. Они - просто герои выдуманной истории! Их нет! А этого вообще быть не должно, он помер еще до начала основной сюжетной линии! Они...
  Шисуи молча встал и подошел ко мне, без особых усилий схватил за руку и поднял с пола, заглядывая в глаза. Мгновение - и на меня взирал носитель шарингана, мгновение - мое оцепенение спало, оставляя место ярости и страху.
  - Не смей! - как резанная закричала я, с силой пихнув Учиху в грудь. - Никогда не смей! Никогда! Не этими глазами!
  Не ожидавший такого поворота событий, Шисуи легко выпустил меня из цепкой хватки пальцев, дав возможность бежать. И я бежала. Позорно сорвавшись с места, падая, путаясь в полах традиционного кимоно, я вылетела прочь из комнаты, быстро перебирая ногами, вдоль по узкому коридору, во внутренний двор, а оттуда - уже в квартал, село, город, да хоть к черту на рога.
  
  Пулей вылетев из "отчего дома", я понеслась по оживленной улице, локтями распихивая случайных прохожих. Я не видела ни дороги, ни лиц этих людей, ни домов, ни неба над головой. Только эти проклятые символы на спинах, плечах, куртках, платьях.
  Учиха, Учиха, Учиха, Учиха, Учиха!
  - Нет, этого не может быть, этого просто не может быть, - бормотала я, не переставая двигаться вперед, продолжая бежать от неведомого врага. - Это все нереально... Нереаль...
  Удар пришелся прямо в нижнюю челюсть. Нет, меня никто не бил, не бросался в меня вещами и даже не пытался убить. Просто столкновение моего лица и чьего-то плеча пришлось очень удачно. Я бы даже сказала - отрезвляюще, так как мою незапланированную истерику разом сняло.
  - Ох, простите, я не хотела, я просто.... О, Итачи...сан? - моргнула я, подняв взгляд на парня. Не то, чтобы я была прям такой низкой (хотя, разница с моим "реальным" телом ощущалась таки нехило), просто последнее пару часов я принципиально отказываюсь смотреть куда-либо, кроме моих ног.
  - Куда ты так несешься, Саэки? - сразу, без прелюдий спросил будущий нукенин, опуская взгляд на мои босые ноги. - Что произошло?
  - Шисуи... - было начала я, и тут же осеклась. А что - Шисуи? Он меня насиловал что ли? Или убить пытался, или что?
  - Что с ним? - нахмурился Итачи, обеспокоенно озираясь по сторонам. Мне стало так неловко, словно меня прилюдно уличили в любви к кружевному нижнему белью. Мужскому.
  - Он активировал шаринган, а я с утра сама не своя... и он подошел ко мне, а я... - снова затараторила я, беспомощно озираясь по сторонам и схватившись за руку парня. - Я правда не хотела! Я сказала ему... чтобы он больше не подходил ко мне... или, нет! Не так...
  Все, я окончательно запуталась в показаниях и теориях, а Итачи смотрел на меня с какой-то непонятной смесью сожаления и недоверия в глазах. И тут до меня дошло: если они поймут, что я - не я, они же меня закоптят, как утку к обеду.
  - Саэки! - голос Шисуи ударил в спину, я быстро одернула руку и отступила от Итачи на шаг. Возможный брат схватил меня за плечо, обернув к себе.
  - Прости... - и это было все, что я смогла выдавить из себя на этот момент. Принятие ситуации неизбежно, даже если твоя психика опирается из последних сил, все еще цепляясь за свое собственное, ни с чем несравнимое понятие реальности. Однако, у всех этих людей была своя реальность - другая, и я, каким-то абсолютно нелепым образом, стала частью этой реальности, этой истории. Так что, надо приспосабливаться.
  - Пожалуйста, отведи меня домой, - шепнула я, осторожно смыкая пальцы на его ладони. - Нии-сан...
  
  
  ~~~
  
  Из отражения на меня смотрела молодая, симпатичная девочка лет двенадцати, обладательница коротких угольно-черных волос и таких черных глаз. И больше мне сказать о "новой себе" нечего. Обыкновенный ребенок, у которого старший брат перебил половину вражеских шиноби. Я вертелась перед зеркалом добрых полчаса, но не нашла ничего такого, что бы позволило мне с гордостью называть себя суперкрутой, помпезной или невероятно красивой. Где мои прекрасные, шикарные волосы, которые будут трагично развиваться на ветру или аквамариновые глаза, в которые будут влюбляться мужчины всех возрастов и вероисповедания?
  Эта мысль меня повеселила, я подмигнула отражению, стараясь уже начать думать позитивно. Я ведь купила шлем виртуальной реальности, так? Так может быть все, что происходит - просто бонус за предзаказ, а не игры разума?
  
  После ужина, прошедшего в полной тишине и какой-то липкой напряженности, все разбрелись по своим делам и комнатам, а мне ничего не оставалось, как изучать этот непростой мир. Точнее, мир-то я знала вдоль и поперек, только вот ни о какой такой Саэки там ни разу не упоминалось. Кто-нибудь вообще знал, что у Шисуи Учиха есть младшая сестра, точнее - была? Ведь в ту роковую ночь Итачи пощадил только своего Саске... Стоп. Я скоро умру?
  Так, не думать о плохом, не думать о плохом, не думать...
  Я открыла маленькое окошко, впуская в комнатку запах настоящей ночи. В Москве ночь пахнет выхлопными газами и... да больше ничем. Здесь же ночь благоухала ароматами глицинии и токкобаны, она пела и звала за собой. В такую ночь хочется выйти вон из дома и гулять, гулять, гулять. Исследуя шумный квартал Учиха, уходить все дальше по извилистым лабиринтам улочек, вдоль магазинов, мимо полицейского участка и - снова по кругу, пока не начнут отваливаться ноги.
  
  - Шисуи! Нии-сан! Шисуи, - я влетела в комнату новообретенного старшего брата, и, чуть не споткнувшись о мягкий футон, схватила его за руку, потащив на улицу. - Пожалуйста, пойдем погуляем, Шисуи. Пожалуйста, нии-сан!
  Шисуи мягко улыбнулся, скорее вынужденно, чем искренне, отцепляя мои руки от себя:
  - Не сейчас, Саэки. Может, позже.
  И он отстранился, ласково погладив меня по голове напоследок. Глубину моего потрясения было не передать словами. То есть, это было так похоже на... Я замерла в дверях, смотря в спину брата, силясь подобрать правильные, нужные сейчас слова. Но ничего не приходило в голову.
  - Шисуи, пожалуйста, мы ведь недолго. Правда, - я коротко кивнула, все еще не сводя взгляда со спины парня. Тот отложил какой-то свиток и косо посмотрел на меня, видимо, решаясь на что-то. После чего так же коротко кивнул:
  - Собирайся.
  
  ~~~
  
  Квартал Учиха утопал в сиянии уличных фонариков, отовсюду доносился гомон и веселый смех. Парочки расхаживали по улице, мило флиртуя или шумно обсуждая что-то совершенно неважное. Я семенила следом за Шисуи, буквально с открытым ртом оглядываясь по сторонам. Безмятежные лица, улыбки и смешки - все это казалось таким нереальным, далеким. Чужим. Я опустила голову, стараясь в очередной раз отделаться от мыслей, что скоро эта идиллия закончится. Что ее прервет лучший друг моего "брата".
  - Хочешь вагаси? - Мы подошли к небольшой лавке, где молоденькая девушка предлагала желающим сладости. Я кивнула, чисто автоматически, покрепче сжав рукав кофты Шисуи. Взяв сласти, мы устроились на ближайшей лавке, где я наотрез отказалась отпускать руку парня.
  - Нии-сан, можно тебя кое о чем спросить? - осторожно начала я, смотря вперед себя.
  - Конечно, - он серьезно посмотрел на меня, даже не шелохнувшись.
  - Ты ведь не позволишь никому причинить боль нашей семье? - выпалила я на одном дыхании, уже заранее зная ответ. Шисуи нахмурился, отложил вагаси и развернул меня лицом к себе:
  - Откуда такие мысли, имото?
  - Ты ведь не бросишь меня, нии-сан? - упрямо гнула я свою линию, желая быть уверенной в том, что этот гад не решит преждевременно броситься в реку. - Ты ведь не заставишь меня страдать?
  Он чуть отстранился, пустым взглядом уставившись вперед себя:
  - Есть вещи, имото, над которыми мы не властны. Ты должна это понимать, мой долг шиноби...
  Он еще много о чем говорил, приводил просто убийственные доводы, но главную суть все же скрыть ему не удалось - он не защитит. Вот так просто: долг, деревня, куча левого народа ему важнее, чем собственная семья. Это надо запомнить.
  Запомнить, и валить из этой деревеньки, пока не зарезали.
  Глава 2
  
  О том, что старшие братья - наша гордость
  и наказание.
  
  
  
  - Доброе утро, Натсуми-сан, - я поклонилась, давя в себе довольнейшую улыбку. Чудный денек для похода по магазинам, похода по мастерским, похода по Конохе. Да и Шисуи наконец-то вернулся с задания, а мама готовит свой фирменный тондзиру.
  - Ты сегодня вся светишься, Саэки-чан. Как поживает Шисуи? - госпожа Натсуми - одна из самых старых жителей Конохи, говорят, она еще видела молодого Мадару и самого Первого Хокаге. Просто волшебная старушка, и такая бойкая, еще молодых перескачет!
  - Он вернулся с какого-то важного задания, - как бы "по секрету" доложила я, прикрывая рот ладошкой, - и мама в честь этого готовит тондзиру!
  
  Госпожа Натсуми благодушно посмеялась и пожелала мне удачи, не забыв напомнить, чтобы я была осторожнее с острым соусом. Вообще, через пару недель моего пребывания в этом мире, вся эта ситуация перестала казаться жутко неприятной. Даже наоборот - чудесной. Никаких проблем с жильем, работой, никаких сессий и курсовых. Оказалось, что эта Саэки Учиха - была жуткой занозой в заднице, маленькая такая стерва, которая считала носителей шарингана чуть ли не избранными. Правда, каждую перемену в характере пришлось обосновывать логически, приплетая сюда и проблемы с психикой, и комплекс неполноценности на фоне гениального брата. И кажется Шисуи мне поверил, правда, изучающие взгляды в спину бросать не перестал. А еще я узнала, какой могу быть страшной в гневе и страхе, и как активировать шаринган. Слабенький такой, никакой, короче. Но - шаринган, мой!
  
  Наверное, это покажется странным, то, что я так легко освоилась в этом мире. А я считаю, что человек вообще существо приспособляемое ко всему. Инстинкт самосохранения всегда был у нас на первом месте, так почему моя ситуация должна стать исключением?
  К тому же, как я недавно узнала, скоро Академия шиноби снова открывает свои двери для юного поколения. А это значит, что и Саске, и Наруто, и Сакура соберутся в одном месте, да еще и маленькие, славненькие. Как я могу такое пропустить?
  
  - Итачи! Шисуи!
  Я нагнала ребят, неторопливо вышагивающих в нескольких метрах впереди меня. На их напряженных лицах не было и намека на улыбку, словно бы мое появление оторвало их от какого-то важного, слишком важного разговора. В груди предательски защемило:
  - Ребят?
  Шисуи обернулся, налепив на лицо фальшивую улыбку, Итачи же поспешил удалиться, но я решительно преградила ему дорогу.
  - Итачи-кун, не хочешь пройтись с нами? - лыбясь не менее фальшиво, чем мой братец, предложила я. Вообще, Итачи Учиха, будущий блин нукенин, избегал меня с тех пор, как я наткнулась на него в то злополучное утро. Причин этому я в упор не видела, с упорностью осла долбя ту стену, что Итачи воздвиг вокруг себя.
  - Имото, у Итачи сейчас важное дело, - наставительно осек меня брат и забрал полупустую сумку с продуктами.
  - И поэтому он прогуливается с тобой, да? - я показала Шисуи язык, снова обращаясь к другу. - А Саске-кун уже готов к поступлению, это такой ответственный день. А Фугаку-сама там будет?
  - Имото! - воскликнул Шисуи, дав мне подзатыльник, не сильно, но обидно. - Это невежливо!
  - Извините, - без тени раскаяния ответствовала я, на несколько секунд опуская взгляд. - Итачи-кун, а ты пойдешь на осенний праздник?
  - У меня миссия, - односложно ответил он, коротко посмотрев на меня. - Не думаю, что успею.
  - А жаль, - коротко выдохнула я, тут же поймав на себе насмешливый взгляд Шисуи. - А если бы успел, пошел бы?
  
  В этот раз уже Итачи обратил на меня взгляд, и я заметила заинтересованные искорки в черных глазах. Развить бы нам эту тему, да только мой "любимый старший брат" (чтоб его) утащил меня на перекрестке в другую сторону, дав ровно две секунды на прощание. Тащил он меня, надо сказать, с рвением донского жеребца четырехлетка, то есть, шансов на сопротивление у меня не было совсем.
  А возле дома отчего просто бросил у порога, молча свалив к себе.
  
  - И что это было?.. - тупо, сама у себя, вопрошала я, глядя в пустоту.
  
  
  
  Изумительный обед по случаю очередной, прекрасно выполненной миссии Шисуи, прошел в напряженной тишине. Неприятный осадок, оставшийся после выходки брата, все никак не давал мне покоя, заставляя раз за разом прокручивать ситуацию с самого начала. Нет, логически-то я все понимала, а вот как маленькая девочка Саэки из клана Учиха, все никак не догоняла, чего это нии-сан так подорвался?
  
  - Саэки-чан, все в порядке? Ты какая-то напряженная, - начала мама, накладывая мне в тарелку добавки. Все-таки, хорошая в этом мире у меня мама: и накормит, и спать уложит, и задушевным разговором развлечет.
  - Я наелся, спасибо, - Шисуи встал из-за стола, коротко поклонился и быстро ушел, даже не взглянув на меня. По моей спине пробежал колкий табун неприятных мурашек.
  - Мам, мне нравится один мальчик, - осторожно начала я, внимательно следя за тем, как меняется лицо моей обожаемой. - Он из клана, только вот, кажется, нии-сан против..
  - О, милая, - мама ласково улыбнулась, в глазах женщины промелькнули задорные огоньки, - это чудесно. Помню, как впервые встретила твоего отца. Он выполнял миссию D-ранга, а я как раз помогала дяде...
  - Мама! - воскликнула я. - Не придумывай! Наш папа был великим шиноби, неужели ты думаешь, что я поверю в то, что его гоняли по таким пустякам?!
  - А ты думаешь, что он генином за преступниками S-ранга гонялся?
  
  Я выдохнула, молча уставившись в полную тарелку. Видимо, мне опять слушать историю их задушевного знакомства и печальной истории любви. После обеда и помощи маме на кухне, мне оставалось только слоняться по дому, всеми известными способами стараясь убить время и не начинать уборку. Что поделать, в этом мире уборкой не заняты только шиноби, остальные здесь - укротители ведра и тряпки.
  А во внутреннем дворе Шисуи занимался оттачиванием своего мастерства - практиковал тайдзюцу, выбивая все нутро из деревянного манекена. Надо сказать, ничего более впечатляющего я в своей жизни не видела: он двигался так, словно его тело ничего не весит, каждый выпад, удар - произведение искусства. Такого же смертоносного, как и его глаза. И не удивительно то, что я метнулась на кухню, чтобы перерыть весь холодильник в поисках томатного сока, которого, кстати, осталось всего полпачки. Но ничего, я не жадная, все отдам любимому братцу.
  
  - Шисуи? - тихо позвала я, возвращаясь к своему любимому гению с подносом. - Шисуи?
  
  Но он словно не замечал меня, отточенными движениями шпигуя манекен сюрикенами. Один за другим, они вонзились в живот, голову, шею и... причинное место предполагаемого противника. Заметка на будущее: не злить любимого нии-сана.
  
  - Я принесла тебе сок, - вновь напомнила я о своем существовании, оставляя поднос на скамейке. Это был первый раз, когда Шисуи так себя вел со мной, словно я пустое место. Сказать, что это было неприятно - значит не сказать ничего.
  
  - Он неподходящий человек, - реплика как удар дробью в спину. Шисуи подошел ко мне сзади, я кожей чувствовала его и это мне совершенно не нравилось. - Я запрещаю тебе сближаться с Итачи.
  
  Этот голос. Тихий, холодный голос казался мне опаснее куная, приставленного к горлу. Я тихо сглотнула, стараясь придать своему голосу хоть какое-то подобие уверенности:
  
  - Почему?
  - Моего слова для тебя недостаточно, имото? - последнее слово он выделил, явно дав мне понять, кто старший в семье.
  - Итачи хороший человек, ты же знаешь, как он заботится о брате, он же твой лучший друг, нии-сан, - на одном дыхании выдала я, мой голос предательски сорвался. - Почему мне нельзя...
  - Потому что я так сказал, - Шисуи оборвал меня на полуслове, отстранился и ушел в дом, снова оставив меня в полуобморочном состоянии.
  - Суши весла, Саэки. Не бывать тебе с первым парнем на деревне.
  
  ~~~
  
  Когда метешь, чистишь или заменяешь татами три часа к ряду, появляется много свободного времени для размышления. Еще будучи простым московским фикрайтером, я мечтала изменить мир "Наруто", начиная с момента нападения Кьюби на Коноху и заканчивая свадьбой Мадары и Хинаты. Помниться мне, я даже завела голодневник, куда подробно зачитывала во что, когда и как я влезу, чтобы все поменять. А самое главное, что меня (как самую обаятельную и привлекательную, естественно) сразу полюбит полдеревни, а остальная половина будет тихо страдать и жестко приставать в подворотнях, за что будет получать от первой половины. В действительности все оказалось куда сложнее: в силу возраста большая часть мужского населения смотрит на меня как на объект для примерки кружевных платьиц, выйти за пределы квартала Учиха - смерти подобно, а менять что-то... Да кто меня слушать будет?!
  А самое страшное то, что я, кажется, действительно прикипела к Итачи, иначе с чего это я так расстроилась из-за запрета брата?
  
  
  - Мааааам, я пойду погуляю!
  - Будь осторожна, солнышко!
  
  Эх, мама, мама. Вот кто меня никогда не расстроит. Всегда добрая, приветливая, немного с приветом, да все мамы такие. Возится себе дома, никого не трогает, ничего не запрещает, находит себе какие-то тихие радости и живет ими. Люблю маму.
  Вечер опустился на сонный квартал, прогоняя дневную жару и принося с собой ласковый осенний ветерок. Полиция патрулировала районы, тут и там сновали редкие прохожие, скрипя, покачивались магазинные вывески.
  Ноги сами привели меня к концу квартала, я остановилась, не без волнения смотря вперед. Здесь заканчивалась территория клана Учиха, там - начиналась Коноха, с ее правилами, властью и интригами. Не знаю, может мне все-таки передалось что-то от той "старой" Саэки, но что-то подсказывало мне, что не стоит переступать эту невидимую черту. Не сейчас.
  
  - Саэки-чан, снова стоишь тут, одна? - ко мне подошел патрульный полицейский, широкоплечий мужчина с косым шрамом, перекосившим его лицо. - Разве Шисуи не вернулся?
  - Ано... при чем здесь Шисуи? - неподдельно удивилась я, стараясь особо не пялиться на безобразие собеседника.
  - Как же, ты постоянно сюда приходила, встречала его и вместе с ним шла домой, - кажется, он и сам был удивлен, объясняя мне это. Я приторно улыбнулась, изобразив крайнюю степень отупения:
  - Да нет же, вы не поняли. При чем он сейчас? Ведь он же дома!
  
  Патрульный только качнул головой, оставляя меня наедине со своими мыслями. Далеко не радужными. Значит, когда-то я ждала Шисуи, как верная собачонка хозяина. Или же, как искренне любящая сестра? Боже, как все это сложно. Наверное, мне стоит все же сделать этот проклятый шаг и посмотреть на Коноху, хотя бы одним глазком. Просто узнать ее, это же несложно. Я занесла ногу над землей, шагнула вперед и... тут же сделала два шага назад. А если я заблужусь? Где я буду ночевать? И Шисуи расстроится, а как будет волноваться мама, ведь я обещала помочь ей со стиркой!
  
  - Бред, - под нос пробурчала я, насупившись как первоклашка, которому поставили первую двойку. И я бы ушла тотчас, если бы не до боли знакомая фигура, так вовремя (или не вовремя?) выделившаяся на фоне людской толпы. Не знаю как я выделила его среди остальных, но сомнения не было - именно сейчас Учиха Итачи, с которым я практически поклялась не встречаться, шел прямо на меня, возвращаясь из "запретной территории".
  
  - Ано... Итачи? - выдохнула я, стараясь не вцепиться в сильные руки, как в спасательный круг. - Добрый вечер, а я тут... в общем, смотрю на Коноху.
  - А, Саэки, - он устало улыбнулся, так легко переступая запретную для меня черту. - Смотришь на Коноху? Отсюда?
  - Кажется, у меня небольшие проблемы с... открытыми пространствами, - глупо хихикнула я, стараясь не показывать свою неловкость. - М, а ты часто бываешь... там?
  
  Учиха Итачи моргнул. Потом еще раз и еще, кажется, не совсем понимая, где это загадочное "там". А я все никак не могла налюбоваться на этого изумительного мальчика, который стоял прямо передо мной. Так близко, что хватило бы и полшага, чтобы кинуться и зацеловать его до полусмерти. Так, стоп. Ирина, ты еще помнишь, что тебе почти двадцатник? А ему двенадцать, и за это судят. Хотя, теоретически мне еще только двенадцать, у меня даже грудь не растет.
  
  - Ты видела резиденцию Хогаге? - я отрицательно покачала головой. - А монумент? - и снова я качаю головой. - Ты ни разу не выходила за пределы квартала?
  - Нет, что ты... выходила. С мамой или Шисуи, - я покивала, снова выглядывая из-за плеча Итачи, провожая взглядом двух шиноби. - Итачи, а ты не мог бы со мной прогуляться... немного?
  - Прости, но я занят. Может быть, в другой раз, - и вот, пришла его очередь отрицательно покачать головой. Я выдохнула, поджав губы, всем своим видом показывая, как разочарованна. Но Учиху этим не проймешь.
  - Ну хотя бы немного, до монумента и обратно, - тихо попросила я, снова подходя к той самой невидимой черте. - Мы даже не будем разговаривать. Я бы сама сходила, только боюсь потеряться.
  
  Я услышала шумный вздох, а затем руки самого лучшего в мире шиноби просто перенесли меня через черту, оставив на другой стороне. Мое сердце бешено колотилось, а с губ не сползала совершенно тупая, счастливая улыбка. Итачи не остановился, неторопливо вышагивая в паре метров от меня. А я, как распоследняя дурочка, семенила следом, оглядываясь по сторонам и цепляя взглядом знакомые лица.
  
  - Спасибо, Итачи-сан, - тихо шепнула я, пристраиваясь по его правую руку, осторожно цепляясь за ладонь мальчика пальцами.
  Глава 3
  
  О счастье и несчастье клана Учиха.
  
  
  Каждый ребенок хочет поскорее вырасти, чтобы получить доступ к "запретным удовольствиям" взрослых. Смотреть их фильмы, читать их книги, понимать взрослые шутки и быть свободным от непрестанного родительского контроля, который, признайтесь, у каждого из нас в печенках сидел.
  
  - О чем задумалась, Саэки-чан? - глубокий голос вырвал меня из размышлений. Итачи стоял в полушаге от меня, чуть склонив голову на бок, как любопытный вороненок, впервые увидевший кошку. Я улыбнулась, качнув головой, снова и снова оглядываясь по сторонам, просто теряясь в обилии красок, цветов, звуков и запахов, от которых кружилась голова. Коноха открылась передо мной, словно раковина моллюска, впуская в свой мир, обволакивая дурманящим маревом сладостной неизвестности. Открытые кухни, веселые крики зазывал, то и дело мелькающие блестящие протектора с символом деревни, люди, легко перепрыгивающие с крыши на крышу так, что только тени и видишь - все это было настолько странно, странно и нереально, что у меня сладко посасывало под ложечкой, а с лица не сползало вечно изумленное выражение.
  
  - Ух ты...
  
  Мы остановились посреди главной улицы, откуда открывался изумительный вид на монумент четырех Хокаге. Я застыла, прямо таки внутренностями почувствовав, как меня распирает от гордости за деревню. Эти великие люди были щитом Конохи, ее наставниками и примером для сотен шиноби Скрытого Листа. Слишком поздно я почувствовала, как вместе с восхищением во мне закипает новое, ранее неизвестное мне чувство, как оно клокочет внутри, выжигая все.
  
  - Здесь должен был быть Учиха, - тихо проговорила я, не обращаясь, собственно, ни к кому и ко всем сразу. - За столько поколений они ни разу не избрали на пост Хокаге Учиху. Это несправедливо, Итачи-сан.
  - В мире много несправедливости. Быть Хокаге значит быть избранным народом, эта должность - символ непоколебимой воли и веры в Волю Огня. Возможно, нашему клану стоит задуматься над... многим.
  
  Я хотела сказать ему, что это им пора задуматься. Что это их действия привели к обострению отношений между кланом и деревней, что только по согласию Мадары была создана Коноха, что мир стал возможен только потому, что наш глава когда-то поверил проклятым Сенжу, и никак иначе! Я думала об этом, сама поражаясь, откуда эти мысли в моей непутевой головушке. С чего я - человек, который знает историю, который знает, как все было на самом деле, - сейчас готова рвать и метать, проклиная власть каге деревни Скрытого Листа?
  
  - Ты бы стал отличным Хокаге, Итачи-сан, - чуть кивнула я, точно зная, что от моих трепыханий ничего не изменится. - Люди тебя любят, а клан уважает. Ты мог бы стать мостом мира, надеюсь, так и будет.
  
  Он промолчал, устремляя взгляд на монумент четырех каге. И мне безумно захотелось прижать его к себе и целовать, целовать, целовать. В макушку, щеки, лоб, шепча о том, что я все знаю. Что я бы отдала весь мир, только бы облегчить его ношу, что мне невыносимы его страдания, и я знаю, как помочь. Что я всегда буду считать его самым лучшим шиноби в мире, что я... люблю?
  И никогда не обвиню.
  
  
  
  Домой мы возвращались, так сказать "огородами". В последний момент, я вцепилась в будущего нукенина, всеми святыми заклиная его пойти так, чтобы вместе нас видело как можно меньше народа. К моему счастью, мальчик не стал задавать вопросов, а просто схватил меня за шкимон и потащил какими-то узкими, темными и крайне недружелюбными улочками, от которых хоть стой, хоть падай. Тут же, моя фантазия разыгралась, представляя меня в качестве несчастной носительницы какого-нибудь одиннадцатихвостого, а Итачи - извращенца Акацуки, который тащит меня нежно и трепетно насиловать под увещевания о том, что он меня никогда не отдаст, и судьба моя - печь пироги членам преступной организации, пока они решают, за кого я такая хорошая выйду замуж. А я вся такая внучка Мудреца Шести Путей и вообще - внебрачная сестра Нагато, которую в детстве украли Учихи, потому что я могу пронизывать пространство и время, и призывать пять, нет - шесть крутых зверей, и вообще...
  
  - Ну, вот и пришли, - Итачи остановился на перекрестке, на корню обрубая мои больные фантазии о великих подвигах и роковой любви. Я несколько разочарованно вздохнула, стараясь не смотреть гению клана в глаза. Стало грустно, ведь такой чудесный вечер закончился, а относительно правдивую историю для Шисуи я еще не придумала, да маме так и не помогла, и руку Итачи надо бы отпустить, иначе он подумает, что он мне нравится. А это же не так, да?
  
  - Итачи-сан? - я чуть сильнее сжала ладонь мальчика, осторожно делая шажок к нему. Мне нужно было всего несколько секунд, чтобы решиться на этот откровенно глупый поступок, отбросить все мысли и сомнения, и просто сделать то, о чем я грезила добрую половину вечера. Один решительный рывок и...
  Я прижалась губами к уголку его губ, крепко закрыв глаза и, кажется, даже забыв, как дышать. Его губы были сухие и мягкие, как маленькая бархатная подушечка для иголок, которую моя прабабка хранила у себя в шкафу. Итачи вздрогнул, чего я совсем не ожидала от великого и непобедимого Учихи, а уже через секунду его рука сжала мою ладонь, и я почувствовала себя самой счастливой девочкой клана.
  
  - Спасибо, - коротко шепнула я, ткнувшись лбом в его плечо.
  - Прости, - вместе со мной прошептал он, проводя большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.
  
  ~~~
  
  - Угадай, кто?
  
  Звонкий голосок прямо над ухом и две маленькие ладошки на моих глазах. Резкие порывы ветра сметают пожелтевшие листья со скамеек и крыш, гоняют по улицам дорожную пыль.
  
  - Ммм, даже не знаю. Может, Томео, нет?
  - Ты знала, ты знала!
  
  Мальчик раздосадовано притопнул ногой и тут же забыл про всякие обиды, ухватившись за полы моего кимоно и потащив за собой. Осень вступила в свои полные права, а это значит, что закончилось время легкой одежды и ночных посиделок у дома, в ожидании Шисуи. А еще это значило, что Академия завтра начинает набор подросших детишек, которые вскорости должны стать в стройные ряды шиноби Конохи.
  О том, что еще это может значить, я старалась не думать, ибо не хотела пилить свой мозг очередной неразрешимой проблемой. Вот Томео - только в следующем году поступит в Академию, о чем мне не устает напоминать его дядя, который очень гордится способным мальчиком. А я-то знаю, что никуда никто уже не пойдет. И это знание еще ничего хорошего не принесло, только кошмары, которые с такой изобретательностью порождало мое воспаленное сознание.
  
  - Саэки-сан, а как вы думаете, я стану таким же хорошим шиноби, как Шисуи-сама? - Томео прыгал передо мной, словно заведенный, не переставая в десятый раз пересказывать, как видел тренировку моего брата.
  - Конечно, Томо-кун, если будешь много тренироваться, то многого добьешься, - я потрепала его по копне угольно-черных волос, попутно сворачивая к особняку главы клана.
  Вот что я скажу, если раньше я думала, что мы с семьей живем богато, то после первого посещения дома Фугаку-сама, у меня развился комплекс неполноценности. Его особняк был раза в полтора больше нашего дома, а внутренний двор... Да в нем можно было парад победы праздновать. Сам особняк был выстроен в форме русской буквы "П", и имел сразу три главных входа, один из которых ввел прямо к выходу из квартала. Мне только оставалось гадать, сколько всего комнат в этом доме, потому что самой мне не хватило и недели, чтобы изучить его полностью.
  
  - Саске-кун! - я позвала мальчика, угрюмо расхаживающего по внутреннему двору, чуть ли не замеряя его шагами. О, Саске, кто бы знал, что ты такой чудный карапуз. Взъерошенный, любопытный, с огромными невинными глазами, словно бы маленький подменыш, которого чисто случайно занесло в эту семейку. Мальчик встрепенулся, наградив меня широкой, несколько неловкой улыбкой и подбежал ближе, крепко держа в ручках сумку.
  
  - Саэки-сан, доброе утро, - тут же начал он, - а вы не видели нии-сана? Он обещал пойти со мной, а его все нет. А если он не придет?
  - Подожди, его еще нет? - искренне удивилась я, недоверчиво покосившись на внутренний двор. - Может, на миссии задержался?
  - Нет, папа говорил, что его Хокаге еще час назад освободил, - шмыгнул носом младший Учиха, заметно погрустнев. - Может, он забыл?
  - Глупости не говори! - хмыкнула я, сложив руки на груди. - Итачи-сан любит тебя и ни за что не пропустит такое событие. Знаешь, ведь Шисуи тоже с утра еще не вернулся. Может, их в АНБУ задержали? - задумчиво приложила я палец к губам. - Пойдем потихоньку, думаю, Итачи-сан придет сразу в Академию.
  
  Саске еще какое-то время упирался, но время шло, а в первый день опаздывать как-то совсем нехорошо. Особенно ему, ведь Учихи лучшие во всем, особенно, что касается учебы и совершенствования. Впрочем, что бы ни говорили, а Саске был на голову выше своих сверстников: очень умный, смышленый мальчик, а какой усидчивый и упорный, просто диву даюсь! Понятно, почему Итачи в нем души ни чает, я бы за такого брата порвала!
  Оставив Томо-куна у магазинчика дяди, мы с Саске поспешили в Академию на церемонию зачисления. Будущий мститель то и дело цеплялся за мою руку, то забегая вперед, то дико тормозя, засмотревшись на очередное чудо Конохи. А мне было просто приятно вот так легко держать за руку человека, который в будущем порешит одного из великой троицы, даст пинка Конохе и вообще будет очень крут и брутален. Чувствуешь себя просто очень важным человеком.
  
  До самой Академии мы дошли относительно быстро. Божечки милые, сколько же было народа! Отцы, матери, дяди, тети, бабушки, сестры - кажется полдеревни пришло, чтобы пропихнуть свое чадо. Но я-то знаю, что мой Саске круче всех!
  
  - Саске-кун, ты хорошо подготовился? - присев перед мальчиком, мягко спросила я, незаметно пропихивая в его сумку пару кунаев. - Покажи им, что ты лучше всех. Хотя, они итак это знают.
  - Саэки-сан, я волнуюсь, - опустил взгляд мальчик. - А вдруг сенсей решит, что я недостаточно хорош или что...
  - Учиха Саске, - искренне поразилась я. - Ты - сын главы клана, ты много тренировался, в конце концов, Итачи-сан верит, что ты сильный и очень способный мальчик. У тебя все получится.
  - Правда? Нии-сан правда так думает? - глаза маленького Саске загорелись, а на лице расцвела прямо таки сияющая улыбка.
  - Разумеется, постоянно только об этом и говорит. - После моих слов младший Учиха нахмурился, изображая на лице активную работу мысли, а затем выдал:
  - Я не подведу.
  
  
  Мне оставалось только вытирать слезы умиления, когда маленький мститель побежал в здание Академии, оставляя меня наедине с шумными мамашами и их детьми. Лениво расхаживая меж шумных тел, я особое внимание обращала на маленьких детей, с долей разочарования осознавая, что никого из них не узнаю. Где же вы, мои герои?
  
  - Я опоздал? - растрёпанный, запыхавшийся Итачи проталкивался меж миловидных дам, на ходу пытаясь надеть безрукавку с символом Конохи. - Где Саске?
  - Уже в Академии, у него там первое знакомство, потом будет перерыв и торжественная часть, - быстро отрапортовала я, только вот улыбка быстро сошла с моих губ. - Итачи-сан, а где нии-сама?
  
  На рукаве Итачи была кровь. Еще свежая, словно он только поранился, да вот только ни единой царапины на шиноби не наблюдалось. Будущий нукенин неопределенно пожал плечами, отведя от меня взгляд:
  
  - Я его с утра не видел. Может, вернулся домой.
  - Может, - задумчиво ответила я. - Так, как на счет осеннего праздника, Итачи-сан?
  - Извини, Саэки, но я действительно не могу. Мы могли бы сходить в другой раз, - он улыбнулся одной из своих самых очаровательных улыбок, да так, что (клянусь богом!) я чуть ли не услышала восхищенный вздох молоденьких куноичи за своей спиной.
  - Обещаешь? - с надеждой вопросила я, но гений клана не успел ответить, так как детей отпустили, и маленький Саске уже мчался к брату, ловко лавируя среди толпы. Вот я что угодно была готова поставить на то, что маленький мститель просто собьет брата, ан нет - Итачи просто подхватил его на руки, а у меня чуть снова не выступили слезы. Я и подумать не могла, что когда-нибудь увижу, как эти двое поддерживают друг друга и искренне любят, просто и незатейливо, без громких речей. Просто. Как семья.
  
  Торжественная часть прошла быстро и как-то сумбурно. Выступили несколько сенсеев Академии, затем было распределение по классам и обращение к ученикам от Хокаге (которого, кстати, не было, но была его "правая рука"), после чего все стали медленно расходиться по домам. Саске был доволен донельзя, все еще возбужденно рассказывая нам о своих новых одноклассниках и "странных преподавателях". Мне оставалось только тихо посмеиваться в кулак, тихо удивляясь про себя, как же из такого прелестного мальчика могла получиться такая большая задница?
  
  - Спасибо, что проводила Саске до Академии, Саэки-чан, - поблагодарил меня Итачи, когда мы уже возвращались в родной квартал. Младший Учиха тихо сопел за спиной старшего брата, пригревшись на полуденном солнышке. Все-таки, дети - они и в Конохе дети.
  - Не за что, - скромно улыбнулась я в ответ, мерно покачивая на весу сумкой Саске. - Это было совсем не сложно. Я бы делала это каждый день, видимо, мне тоже нужен младший брат. О Шисуи-сама особо не позаботишься. Он же - признанный гений, АНБУ...
  - Ты очень любишь Шисуи, - это прозвучало как утверждение, да и не собиралась возражать.
  - Он мой брат, моя семья, - пожала я плечами, опуская взгляд. - Если кто и сможет меня защитить, то только он. И ты, - чуть помедлив, добавила я, чувствуя, как пламенеют уши.
  - Ты действительно так считаешь?
  
  Мы дошли до резиденции главы клана, Итачи снял со спины заспанного Саске, который ну никак не хотел отцепляться от старшего брата. А потом снова были долгие разговоры, упрашивания и обещания, к которым я не имела ровным счетом никакого отношения.
  
  - Да, я так считаю, - наконец ответила я, когда Саске отошел от нас на приличное расстояние. - Возможно... тогда, помнишь? Тот поцелуй, я все еще надеюсь, что для тебя это что-то значит...
  - Извини, Саэки-чан, но это не значит ничего, - ровно и сухо отрезал Итачи, отвернувшись от меня. - Мне жаль, что я дал тебе повод для каких-то иллюзий.
  
  Вот так просто. Всего пара предложений, а я уже чувствую себя как в воду опущенная. Нет, не надо драматизировать - никаких разбитых сердец, выскочивших внутренностей или других побочных эффектов от слов будущего нукенина не было. Просто паршиво стало так, что я была готова утопиться в речке вместо брата. И пусть умом я понимала, что никакой любви в двенадцать лет и быть не может, а вот сердцем все-таки хотелось почувствовать себя... особенной?
  
  - Вот и закончилось счастье твое, Саэки...
  Глава 4
  
  О том, как рушатся карточные домики.
  
  
  Встречать весну в одиночестве - уж ни это ли самый верный признак настоящей депрессии и весеннего авитаминоза? А там - в моем мире - я бы встречала свой двадцатый день рождения. Были бы гости, подарки, шумные поздравления и голопередачи от родителей, которые опять где-то у черта на куличиках. Признаться честно, настолько сильно мне еще ни разу не хотелось домой. Шисуи пропадал на каких-то особо секретных заданиях, о которых не рассказывал даже маме, сама мама стала реже улыбаться и все реже выходить на улицу по вечерам. А я уже не знала, куда сунуться, чтобы не быть лишней.
  Безумно одиноко.
  
  - Мам, тебе помочь? - от моего голоса, женщина чуть не подскочила на месте, выронив из рук пустую кастрюлю. - Ох, мама!
  
  Плечи дрожайшей моей дрожали, она выглядела крайне взволнованной. Хотя, кажется, я сейчас выглядела не лучше. Шисуи ушел на миссию несколько дней назад, и после этого от него не было никаких вестей. Словно моего брата корова языком слизнула. Это не первая миссия, на которой мой брат мог пропасть на неделю с лишним, только вот в этот раз ни меня, ни маму не покидало тревожное чувство. Словно в нашем доме натянулась невидимая струна, готовая в любой момент лопнуть и ударить по нам.
  
  - Нет, милая, я сама, - зачастила мама, поспешно подбирая кастрюлю и отставляя ее на стол. - Тебе скучно? Может, погуляешь с девочками?
  - Мам... - начала я, печально покачав головой. - Шисуи...
  - Он вернется! - категорично отрезала она, упрямо поджав тонкие губы. - Он вернется, Саэки-чан, а потом мы вместе поедем на источники, отпразднуем его день рождения, и, может быть...
  
  Я молча обняла ее, ласково погладив по голове. Я часто слышала, читала, видела, представление людей о жизни шиноби. Их чувствах, переживаниях, чаяньях и надеждах. Но хоть кто-нибудь, хоть раз подумал о тех, кто ждет своих героев, забившись в угол, чтобы хранить в руках болезненно обжигающую надежду на благополучный исход. Мне интересно, дорогие наблюдатели, хоть один из вас задумался на мгновение, какого это - упрямо твердить в пустоту, что человек, ради которого вы живете, жив и здоров. Твердить, даже когда ты сам уже не веришь в это.
  
  - Конечно, мам, - шепнула я, чуть улыбнувшись. - Вернется.
  
  
  Но Шисуи не вернулся. Ни через неделю, ни через две. А через три дня поисков, после того, как его посчитали официально пропавшим, полиция Конохи выловила тело моего брата. Они выловили его обезображенное тело, лишенное глаз.
  
  ~~~
  
  О том, что Шисуи умер, нам рассказал сам Фугаку-сама. Он пришел в середине дня, как ни в чем ни бывало поздоровался со мной, и увел маму в комнату брата. А после того, как он ушел, мир рухнул, осыпавшись тонкими карточками харифуда. Больше в нашем доме не пахло вкусным обедом, а некогда просторные комнаты внезапно оказались просто пустыми. Как будто вместе с Шисуи умерла душа этого дома, оставив уродливый каркас голых стен. Темных, холодных комнат. Наверное, так было и после того, как умер папа.
  А я так же ходила в магазин, убиралась и стирала, ухаживала за мамой как могла. Старалась отвлечь себя, чтобы продержаться до вечера, когда я могла запереться в своей комнате и реветь, как подстреленная собака, прижимая к себе подушку.
  
  - Мамочка, пожалуйста, тебе надо поесть, - я зашла в ее комнату, держа поднос. Моя любимая, ненаглядная мама сидела на футоне, растрепанная и заплаканная, сгорбившаяся фигура ее мерно покачивалась из стороны в сторону. Я поставила поднос на низкий столик, осторожно присев рядом.
  - Мама...
  - Кото Амацуками... Кото Амацуками... Кото Амацуками...
  - Мама, перестань!
  - Он не умер... Нет, нет... Кото Амацуками... Не сам...
  - Мама, пожалуйста, хватит! - я крепко обняла женщину, прижав ее к себе. Запоздало я подумала о том, что слёзы мои уже давно стекают по щекам и подбородку, опадая на грязное кимоно матери. Конечно сам, мам. Сам. И сейчас мы с тобой остались одни, и никто нам не поможет, любимая моя. И никто не защитит, поэтому мы уйдем. Далеко-далеко, в страну, где даже не слышали о клане Учиха. Мы уйдем на рассвете, мамочка, чтобы никто не узнал. Из этого дома, провонявшего горем и ложью. И ты про все забудешь, мамочка. И будешь счастлива так, словно никогда и ничего с тобой не было.
  - Кото Амацуками, Кото Амацуками, - все повторяла она, легко покачиваясь в моих объятиях. А потом резко замолчала, заголосив в голос, безвольно роняя голову на грудь, словно бы вся тяжесть мира свалилась ей на голову, прижимая к земле.
  
  Незваные гости пожаловали только на вторые сутки. Видимо, кто-то решил, что нам лучше выплакаться в одиночестве, лучше бы просто оставили в покое. А они все приходили и уходили, приносили какую-то еду и соболезнования, то и дело просили встретиться с мамой. Я благодарила, кланялась и улыбалась, уверяя их, что мы справимся, мы сильные и скоро мама снова будет порхать по кварталу лебедушкой, приковывая к себе завистливые женские взгляды.
  
  Учиха Итачи пришел в мой дом на третью ночь.
  
  Не было ни монотонного стука в дверь, ни добрых слов приветствия - он явился, как член АНБУ, ради выполнения поставленной задачи. В полном обмундировании шиноби, с ниндзято за спиной и протектором Конохагакуре. Мы встретились лицом к лицу в общей комнате, там, где я впервые рассматривала старые фото своей уже семьи.
  
  - Значит, уже? - тихо произнесла я, делая неуверенный шаг назад. Словно еще надеясь на то, что смогу убежать. Хах, дура, даже если Фугаку-сама не смог одолеть Учиху Итачи, то куда уж тебе, неудачнице? Стало так горько и обидно, страшно, ведь для меня все закончилось, так и не начавшись. Но мой убийца не двигался, словно не мог решиться на этот шаг, последний в нашей с ним жизни. Его взгляд блуждал по моему лицу, то и дело, мечась от глаз к губам и обратно. Напряжение, возникшее в воздухе, было подобно ядовитому газу, отравляющему меня не хуже ожидания собственной смерти.
  - Итачи, ну... скажи что-нибудь? - шепнула я, грозясь вот-вот сорваться на истеричные нотки. Мой взгляд зацепился за приоткрытую дверь, сорвавшись с места, я метнулась в коридор, но предатель в два коротких прыжка опередил меня, резко захлопнув раздвижную дверь. Я застыла на месте, боясь даже шелохнуться, каждый волосок на моем теле встал дыбом, он был так близко, что я могла чувствовать горячее дыхание на своей шее. Медленно, закрыв глаза, я обернулась, не в силах совладать с собой, бросилась на шею мальчику, горько заплакав.
  
  - Пожалуйста, Итачи.... Пожалуйста... - судорожно всхлипывала я, сжимая пальцами его плечи. Его рука, до того сжимавшая рукоять ниндзято, безвольно опустилась. Я чувствовала, как бешено колотится сердце шиноби, как тяжело дается ему каждый вздох.
  - Беги, - отрезал он, отпихнув меня от себя с такой силой, что я пробила перегородку меж комнатами. - Посмотрим, сможешь ли ты быть быстрее своей матери.
  
  Я сорвалась с места, рванув со всей своей силой, пелена слез застила мне глаза, ноги не слушались, но этот треклятый инстинкт выживания, заложенный еще с рождения, никак не давал мне хоть на полшага сбавить темп. Мне казалось он бежит за мной сзади, смотрит на меня из соседней комнаты, наблюдает с крыши. Я выскочила во внутренний двор, готовая вот-вот заорать подбитой косулей, как в землю, прямо у моих ног, вонзился кунай. Он не отпустит меня. Запрокинув голову, я закружилась вокруг себя, стараясь хоть мельком выцепить незримого врага, но видела лишь звездное небо, холодное и безразличное ко всему. Он подошел сзади, занося над собой ниндзято для точного, смертоносного удара.
  
  - Прости, - наконец сказал он, а с меня словно сошло оцепенение. Я обернулась, вцепившись взглядом в своего убийцу. Было ли мне страшно? Да. Словно тысячи тысяч нитей окутали мое тело, сжав до невыносимой, невыразимой никакими словами, боли. Я смотрела в его глаза, пытаясь увидеть в них хоть что-то, хотя бы намек на сожаление. И, как ни странно, я видела в них куда большее, чем просто сожаление - ту же боль и отчаяние.
  - Они не защитят Саске, Итачи, - надрывно проговорила я. - Никто его не защитит, им плевать. Ты делаешь это, но... я знаю, как тебе больно сейчас. Как больно тебе будет всю твою жизнь. Прости...
  Наверное, я сделала это от отчаяния. Каюсь, я решила, что так моя смерть будет смотреться трагичней, а уж в памяти Учихи так вообще отпечатается на всю его жизнь. Но, как там говориться, - помирать, так с музыкой. И я приникла к нему, не уверенная даже в том, что делаю все правильно, но, впервые, так остро чувствуя его - моего, настоящего. Чувствуя его губы, тепло его тела и соленые слезы, стекающие по щекам предателя и нукенина. Итачи целовал отчаянно, жадно и немного неумело, как настоящий мальчишка, впервые пробующий взрослый поцелуй "на вкус". Мои ладони легли на его плечи, рука шиноби опустилась на мою спину...
  
  Знаете, а умирать - не страшно. На самом деле. Это всего лишь короткая вспышка боли и безликая пустота, которая тянет тебя на самое дно. И вот ты падаешь, падаешь, забываясь и подчиняясь, растворяясь в абсолютном ничто. Мне было только жаль маму и папу, тех, из другого мира. И, может, немного - Саске и наш бедный клан. Хотя, о чем это я? Ведь, все это просто нереально.
  
  Карточный домик рухнул.
  Осталось дождаться, когда весенний ветер унесет оставшиеся карты.
  Глава 5
  
  О потерянном времени
  
  
  
  
  Это она?
  
  Вы видели когда-нибудь птицу, увязшую в трясине? Такая маленькая, хрупкая, она бьет крыльями, изо всех сил стараясь взлететь. Но, вопреки стараниям, ее продолжает тянуть вниз. Иногда мне снились сны. Кошмары агонизирующего сознания, как вечное цукиеми, терзали меня видениями прошлого - потерянного, но не забытого. Иногда, словно через толщу воды, я слышала голоса. Тихий, шелестящий говор доносился до меня, пробиваясь сквозь вязкую тьму. И тогда кошмары разбивались, осыпаясь мне в руки окропленными кровью черепками.
  
  Учиха...
  
  Бывали мгновения, когда мое сознание оживало: я могла трезво думать, желать, бороться. В эти минуты слепая тьма сотрясалась от криков, она дрожала передо мной, расползаясь по швам, впуская в мой мир тусклый свет и серый пепел. Тогда, высоко под куполом тьмы, воцарялась кровавая луна, липкой пеленой застилая мой разум, снова и снова возвращая в мир бесконечных кошмаров.
  
  
  ~~~
  
  Я открыла глаза, тут же забившись, как рыба, выброшенная на берег. Кто-то поместил меня в огромную, наполненную жидкостью колбу, и теперь я, как безумная, била ладонями в крепкое стекло. Каждое движение давалось с титаническим трудом, а животный страх, казалось, вот-вот парализует тело. Волосы лезли в глаза и открытый рот, я задыхалась, легкие наполнились жидкостью. Темнота...
  
  Тень скользнула к колбе, я не видела, что произошло, что делал этот человек, но, внезапно, какая-то неведомая сила словно вытолкнула меня на ледяной пол. Я отчаянно закашлялась, скрючившись в позе эмбриона, рефлекторно прижимая к голове обе руки, защищаясь. Мысли беспорядочно метались в голове, упорно не желая принимать какую-либо форму, сложиться в определенный вопрос или даже словно. В кожу словно впилась тысяча иголок, врезаясь под сами мышцы, в мягкие ткани, вырвав из моей груди истошный вопль боли. Я была как младенец, только появившийся на свет - обнаженная и совершенно беспомощная, обезображенная собственной немощностью.
  
  - Наконец-то, - мое дрожащее тело подняли с пола, укутали в чистую простыню. - С возвращением в мир, молодая Учиха.
  
  Я запрокинула голову, мои глаза расширись от первобытного ужаса. Змеиный саннин кривил губы в тонкой усмешке, его янтарные взгляд скользил по моему лицу, наконец, вцепившись в глаза. Кажется, он был очень доволен:
  
  - Вот он - легендарный кеккей генкай, - проговорил-прошипел он низким, шелестящим голосом и протянул руку к моей щеке. Я дернулась, неловко поскользнувшись, и снова упала на пол, в панике осознавая, что тело меня не слушается. Орочимару низко засмеялся, а в моей груди словно что-то лопнуло, вонзившись под ребра с противным, ноющим чувством. Я жалобно заскулила, с позором отползая в самый темный угол, который только попался мне на глаза.
  
  - Она выглядит жалко, - второй голос был мне не знаком. Его обладатель стоял позади саннина, однако нотки издевки и откровенной насмешки, показались мне странно узнаваемыми.
  - Будь снисходителен, Кабуто, - прошелестел Орочимару, внимательно наблюдая за моими потугами сбежать. - Маленькая обако* только пришла в себя.
  
  Я забилась в угол, мелко подрагивая от пронизывающего холода. В голове было пусто и тяжело, но одно я знала точно - глядя на меня, Орочимару уже заранее знал, как и для чего он использует этот козырь.
  
  
  - Орочимару-сама говорит, что тебе очень повезло, - парень по имени Кимимару, поставил рядом со мной поднос с жидкой кашей, от которой меня уже тошнило, и осторожно присел на низенький стул возле кровати. Со дня моего пробуждения, кажется, прошло несколько недель. По приказу Орочимару-сама, меня разместили в просторной комнате с низким потолком и без окон. Единственной мебелью здесь были стол, кровать и тумбочка, а так же - огромное полотно с изображением красной змеи, пожирающей свой хвост. Большая, хищная тварь, сжирающая сама себя, косила на меня черный глаз, словно насмехаясь. Я отвечала ей тем же, днями напролет изучая переплетения толстых окрашенных нитей.
  
  - Со*, - тихо выдохнула я в ответ, пытаясь пошевелить пальцами ног. Провалы в памяти, частичная атрофия мышц и нарушения мозговой активности - я была настоящим овощем, жизнь которого поддерживали медицинские дзюцу и постоянный контроль Орочимару. Все чаще я ловила себя на мысли, что просто не понимаю, о чем со мной говорят или что хотят сделать. Мне оставалось только довериться змеиному саннину, смиренно принимая каждый его эксперимент над моим здоровьем.
  Кимимару приходил ко мне раз в несколько дней, подолгу сидел рядом и рассказывал о том, что происходит в мире над нами. Его голос - тихий, наполненный теплым спокойствием, убаюкивал меня, внушая хрупкую иллюзию покоя. Иногда он помогал мне подняться и пройтись по комнате, поддерживая и направляя, как маленького ребенка. Тогда я не знала, что сам юноша смертельно болен и каждое движение дается ему с большим трудом, чем мне. Со временем, я обвыклась в своем новом убежище, с нетерпением ожидая, когда ко мне зайдет Кимимару или Орочимару-сама.
  
  - Ты делаешь успехи, гимай*, - тем временем продолжал парень, беря меня за руку. - Если так пойдет и дальше, то уже скоро ты сможешь ходить самостоятельно.
  Я чуть кивнула в ответ, безучастным взглядом заскользив по силуэту змеи на полотне. Эта тварь раздражает меня, я-то знаю, что ночами она оживает и пытается убить меня, сожрать, как зверька, загнанного в угол. Медленно я обернулась к парню, опуская взгляд на его руку, держащую мою ладонь. Это прикосновение... было приятно. Здесь ко мне редко прикасались без лишней надобности.
  
  - Кими...мару? - тихо проговорила я, пытаясь вспомнить, что же хотела сказать ему еще несколько секунд назад. Кажется, я хотела спросить, что имел ввиду Орочимару, когда говорил про уникальный кеккей генкай. И сколько прошло времени с тех пор, как Итачи вырезал наш клан, и что случилось с Саске.
  И... кто такие Итачи и Саске?
  
  Дверь в комнату распахнулась, впуская в помещение самого Орочимару. Тот выглядел очень довольным, его рот кривился в самой искренней, доброжелательной улыбке, изящные руки держали массивный свиток. Он остановился возле моей кровати, коротко кивнув Кимимару, после чего тот поспешно удалился, оставив меня наедине с этим страшным человеком. Человеком ли?
  
  - Как сегодня ты чувствуешь себя, обако? Еще не вспомнила своего имени?
  
  Саннин обошел мою кровать, сложил несколько печатей - стандартная процедура, которую он повторяет в начале каждой нашей встречи, - после чего стянул с меня одеяло. И я снова увидела, как витиеватые переплетения печати ползут по моим ногам, поднимаясь вверх, к бедрам. Легкая судорога сковала мышцы, я крепко закрыла глаза, откинувшись на подушки, в то время, как Орочимару поочередно сгибал и разгибал мои ноги в коленях.
  
  Орочимару повторил свой вопрос, на что я только неопределенно пожала плечами. Меня зовут Саэки Учиха, я - дочь Учиха Кагами и сестра Шисуи Шуншин, но змеиному саннину не обязательно об этом знать. После всех манипуляций с печатями, Орочимару помог мне встать с кровати, железной хваткой сомкнув пальцы на моем локте. Неприятно, но ничего не поделаешь - я должна снова начать ходить.
  
  Каждый день Орочимару давал мне какие-то таблетки. Один раз утром, второй - после ужина. После них у меня словно взрывалась голова, тело немело, веки становились слишком тяжелыми. Мое сознание уступало белесой пелене, которая стирала все мысли и переживания, оставляя пустую оболочку. Я чувствовала себя разбитым сосудом, в который Орочимару-сама бросал камни своих идей. Коноха, клан - все это казалось таким далеким, несущественным. Постепенно все переживания, связанные с прошлым, утекли сквозь меня, оставляя пустую брешь, которую так легко заполнил Орочимару-сама.
  
  ~~~
  
  - Ты не хочешь вернуться в Коноху?
  - Мой клан уничтожен.
  
  Кимимару понимающе кивнул, не без удовольствия задрав голову верх, к ласковому весеннему солнцу. В это время года небо над Островом наполняется легким маревом, а солнце словно опускается вниз, но не печет, а только заботливо греет многострадальные головушки всех жителей деревни. Мы с Кимимару лежали на траве, молча размышляя каждый о своем. За полгода, что я пробыла здесь, его состояние только ухудшилось, и даже Орочимару-сама не мог помочь. Хотя, я уверена, он очень старался, ведь все знали, как дорог был ему последний из клана Кагуя.
  
  - Четыре года, - шепнула я, крепко закрыв глаза.
  - Какого это, упустить так много?
  
  Кимимару никогда не отличался любопытством, так что я даже вскинула брови, никак не ожидая от него подобного вопроса. И я задумалась. О, друг мой, сколько раз я спрашивала себя о том же. И еще ни разу не смогла прийти к однозначному ответу. Я бросила взгляд на костыль, внутренне содрогаясь. Простая палка, без которой я не могу дойти от своей комнаты до выхода из убежища. Жизнь, продленная таблетками Орочимару-сама, не стоила и копейки. Что такое "копейка"?
  Я качнула головой, отгоняя посторонние мысли. Меня зовут Саэки Учиха, мой брат - Шисуи Шуншин; я - курохэби* Орочимару-сама и гимай для моего милого Кимимару. Только кошмары от этого мне сниться не перестали. И каждая ночь возвращает меня в последние часы клана Учиха. Становясь немым свидетелем собственной смерти, каждый раз, я вижу маленькую, испуганную девочку и проклятого предателя Итачи. Мой сон обрывается в миг, когда убийца заносит ниндзято...
  
  - Пойдем, - Кагуя поднялся с земли и подал мне руку. Крепко ухватившись за его ладонь, я приподнялась на одной ноге, успев подхватить костыль, и медленно поковыляла за другом в убежище. Время моего "выгула" истекло.
  
  
  Три продолговатые пилюли, две круглые таблетки - вот и все, что мне нужно для полного счастья. Отточенными движениями, по одной и два глотка воды. Разум застил липкий туман, мне снова стало легко и свободно, комната "поплыла" перед глазами, нужно было поскорее лечь на кровать. Повторяя эту процедуру изо дня в день, я ни разу не задумалась о ее цели. Сначала мне давал их сам Орочимару-сама, дотошно следя за тем, чтобы я выполняла все его указания. Он приходил ко мне каждый день, пока, однажды, не стал передавать свои указания через других людей. И больше я его не видела.
  
  Неделю спустя
  
  Меня разбудил шум за дверью. Словно кто-то уронил большой мешок картошки, а затем я услышала крик. Нет, не крик - воинственный клич разорвал благоговейную тишину, гулко ударяясь о холодные стены. Первой мыслью было спрятаться под одеялом и тихо изобразить труп. Второй - так же тихо скатиться под кровать, умоляя небо, чтобы это был просто обморок моего охранника от радости, что Орочимару-сама вернулся. Но мои молитвы услышаны не были. Неуклюже свалившись с кровати, я поспешно проковыляла к двери, запирая ее на единственный хлипкий засов, который, в свое время, давал понять моей "страже", что я переодеваюсь или просто не в настроении. И больше он ни на что не был годен.
  Только подумать, каким-то идиотам хватило ума напасть на убежище Орочимару-сама! Мое сердце бешено заколотилось, запоздало, я вспомнила, что и Кимимару, и Джиробо, изредка приходившего ко мне, сейчас здесь не было. Схватив костыль, я прижалась к стене у двери, готовая в любой момент атаковать неизвестного противника. Почему я не пряталась и не искала спасения? Все просто: здесь было банально негде прятаться. Моя комната всегда была как на ладони, что ни коем образом не расстраивало меня. До сего момента.
  
  Крики и лязг металла стихли так же неожиданно, как и раздались. А я все продолжала стоять у двери с занесенным над головой костылем, почти не дыша, слыша только буханья в своей голове. Раз - бух, и я уже представляю, как ко мне вбегает Кимимару, а это значит, что опасность миновала; два - бух, и меня трясет от ужаса, потому как несколько секунд ожидания становятся настоящей пыткой; три - бух, легкая поступь у моей двери; три...
  
  - Ай-яй, милочка, нехорошо-то как! - тяжелая палка костыля не успела даже дрогнуть в моих руках, как незнакомая женщина просто отобрала его, легко бросив себе под ноги. Я отскочила в сторону, но тут же была поймана кем-то другим, в маске. Дергаться и брыкаться просто не было сил, в моей голове пронеслась тысяча возможных вариантов развития событий, ноги онемели.
  
  - Где Орочимару? - тут же вопросила женщина, лениво, даже как-то небрежно прохаживаясь по моей комнате, играючи подбрасывая в руке кунай. Другой, в маске, сжал мое запястье, я поморщилась, не в силах вымолвить ни слова.
  
  - Хватит, Анко, - добродушно хмыкнул тот, что держал меня. - Кажется, мы опоздали. Тут остались только его подопытные крысы.
  
  И он легко тряхнул меня, как очередной свиток или подсвечник, на который просто не обратили внимания. Анко коротко качнула головой, вновь возвращая взгляд ко мне:
  
  - Ты видел, какая тут была охрана? - губы ее расплылись в до боли знакомой усмешке, женщина протянула ко мне руку, цепко ухватилась за щеку, оттягивая ее с такой силой, словно желала оторвать. - Здесь прятали тебя, так ведь?
  
  Собрав последние силы, я резко дернула головой, мысленно заметавшись, как та самая многострадальная крыса в клетке. Думать было тяжело: таблетки, которые я выпивала перед сном, еще продолжали действовать. Анко небрежно похлопала меня по щеке и снова обратилась к помощнику в маске:
  
  - Хватай ее, я соберу остальных. Возможно, позже, нам удастся из нее что-то вытянуть.
  
  Не знаю, что в ее словах так напугало меня, но именно после них, я поняла, что моя жизнь снова идет по крутому виражу на гнедых и бешеных. И я забилась в сильных руках, гневно шипя и ругаясь, силясь сделать хоть что-то, ну хоть что-нибудь. Кое-как вывернувшись, я пнула своего пленителя по причинному месту здоровой ногой. И тут же поскакала - да, именно так - на одной ноге в коридор, где меня встретили окровавленные стены и трупы. Не знаю, на что я рассчитывала в этой ситуации, ведь и дураку было ясно - мне не убежать, но я упорно продолжала скакать, перепрыгивая через еще не остывшие тела, пока сильный подзатыльник не сшиб меня с ног.
  
  - Сдохнуть решила, манукэ*?
  
  Грозная фигура Анко возвышалась надо мной, как кошка над валерьяной. И я была готова уже закричать, как раздраженная физиономия женщины сменилась полным изумлением:
  
  - Дэкинай*...
  
  
  _______________________
  
  Обако - девочка
  Со - вот как
  Гимай - сводная сестра
  Курохэби - черная змея
  Манукэ - тупица
  Дэкинай - невозможно
  Глава 6
  
  О больницах, отравлениях и волнительных встречах
  
  
  
  "И это были новости первого канала..."
  "Если на второй центральной не перестанут бастовать, но полицаям придется применить силу"
  "Нии-сан, ты ведь меня защитишь?"
  "Апельсины, мандарины.... Ненавижу новый год в Джакарте!"
  "Саэки, помоги брату, будь добра"
  
  
  - Подъем, эсу*, - задорный тон и крепкий пинок под зад. Приглушенно завыв, я покатилась по земле, по пути теряя всякие остатки сна. Сколько дней мы уже в пути? Эта странная Митараши изводила меня с самого первого дня, кажется, решив извести меня только за одно наличие шарингана. Хуже всего было то, что мои разум и тело снова стали подводить меня, а пилюли, которые давал Орочимару, остались в убежище.
  Кое-как разлепив глаза, я мельком осмотрела поляну, отметив, что шиноби уже собрали лагерь и готовятся отбывать. Видимо, они даже позавтракали, а мне снова придется топать на пустой желудок. Перебросившись парой слов с Митараши, один из них подошел ко мне, и легко подняв на ноги, просто перебросил через плечо, как мешок с рисом. И тут же начались великие скачки: с дерева на дерево, так, что все вокруг смешалось в одну отвратительную сине-зеленую массу. К горлу подступил липкий ком тошноты, мои пальцы до боли впились в спину шиноби.
  
  Моего слова для тебя недостаточно, имото?
  
  Я резко выдохнула, проклиная тот день, когда эта тварь ворвалась в мое уютное убежище. Пилюли, которые давал мне Орочимару, закончились уже в первый день, а мне становилось только хуже. В последний момент, мне удалось собраться с силами и резво забить ладонями по спине своего "конвоира". Как только шиноби опустил меня на ноги, последние остатки еды покинули мой желудок.
  Остатки вперемешку с какой-то белесой слизью.
  
  ~~~
  
  - Здравствуй, Саэки-чан.
  
  Мои сны никогда не отличались особой конкретикой, однако, такая каша в голове уже начинала пугать. Я привстала на локте, несколько рассеянным взглядом обводя палату, так, словно за несколько часов здесь могло что-то измениться. За окном начинало светать, порывистый ветер гонял дорожную пыль, сбивал над деревней тяжелые тучи. Кое-как, я опустила больную ногу с кровати, накинула халат и, опираясь на костыль, подошла к окну. Еще сонная Конохагакуре раскинулась передо мной пустыми улицами и редкими прохожими, спешащими по своим делам, зябко поводя плечами, словно нахохлившиеся воробьи. Не думала я, что мне придется вернуться сюда. Какая ирония: только я перестала биться в закрытые двери, как они сами распахнулись передо мной.
  
  - Вот жеж... - острая боль пронзила правую ногу, я рефлекторно схватилась за бедро, задрав полы ночной рубахи. Так и есть: печать, что некогда поставил Орочимару, снова активировалась, буквально сдавливая мою ногу в стальных тисках. Единственный подарок змеиного саннина давал о себе знать по несколько раз на дню, напоминая о себе в самые неподходящие моменты.
  
  А старик все стоял в дверях, сверля мою спину внимательным взглядом. Вот уже третий день Третий Хокаге навещал меня на рассвете, но только сегодня он решил поговорить. Хотя, так даже лучше. Ведь только сейчас я поймала себя на мысли, что снова начала понимать человеческую речь.
  
  - Ун* - я коротко кивнула в ответ, все еще провожая взглядом ленивую кошку. Тяжелая старческая ладонь опустилась на мою голову, и я почувствовала, как вся тяжесть мира просто уходит через его пальцы. Я не помню нашу первую с ним встречу, я не помню, как оказалась в Конохе, я не помню... Да ничего я не помню. Зато я очень хорошо помню летающие ящики и толстого, неповоротливого мужика, который называл меня своей дочерью. Кажется, мой разум окончательно сдал.
  
  - Пришло время нам поговорить, Саэки-чан, - добродушно начал он, аккуратно вернув меня на кровать. - Ты помнишь, как оказалась у Орочимару?
  
  Он встал напротив меня, а я судорожно соображала, что же такого сказать, чтобы увильнуть от разговора. Резкий порыв ветра распахнул окно, разметав по полу медицинские карты и историю болезни. Их не боялись оставлять со мной - я не могла читать. Каждая фраза представлялась для меня непонятной закорючкой, символом, знаком - чем угодно, но не словом, тем более, не предложением.
  
  - Что.. с кланом? - выдохнула я, пряча взгляд. Что-то внутри меня кричало, что я знаю, что я, черт возьми, знаю все. Но...
  
  - Давай договоримся так, Саэки: ты расскажешь мне все, а я постараюсь ответить на твои вопросы.
  
  Я нахмурилась, пятой точкой чувствуя подвох. Но - делать нечего, а значит, мне придется рассказать этому старому гаду все, что со мной произошло за это время. И понеслась моча по трубам: я поведала Хокаге о том, как очнулась в лаборатории, как меня лечили и поддерживали жизнь, как заново учили ходить и как забрали силой. Сарутоби слушал просто восхитительно! Не перебил ни разу, даже кивал в нужных местах, а то спокойствие, с которым он переждал все мои паузы и попытки подобрать нужные слова, просто заслуживает оваций.
  
  - А теперь Саэки, я хочу, чтобы ты послушала меня очень внимательно, - начал старик, смотря на меня сверху вниз. - То, что произошло с тобой - ужасно, и тебе понадобится много времени, чтобы прийти в себя. Скрывать от тебя бессмысленно, все это время Орочимару травил тебя, чтобы держать под контролем. И эта печать.. - он на секунду замолчал, взглянув на меня с таким задушевным пониманием, что меня чуть не вырвало. - .. наши медики могут только ослабить ее действие. Мне очень жаль...
  
  - Со, - я по инерции погладила бедро, мысленно уже смирившись с тем, что оставшуюся жизнь придется проходить с тростью. На самом деле, не это волновало меня больше всего. Только одно имя стучало в голове. Только одно...
  
  - Саске?..
  
  - Только он.
  
  Хирузен коротко кивнул, мое сердце пропустило несколько ударов. И на что я только надеялась, когда спрашивала? Стало так больно и пусто, словно толстый канат просто лопнул и упал в бездну, которая осталась от моих чаяний. Мой взгляд упал на трость, так обыденно покоящуюся у тумбочки, потом медленно скользнул к окну. На Хокаге я предпочитала не смотреть, да, кажется, Сарутоби этого и не ждал. Наконец, собравшись с мыслями, я выдала одну-единственную просьбу, от которой губы старика дрогнули в едва заметной улыбке:
  
  - Пожалуйста, не могли бы медсестры передать мне ножницы. Хочу подстричься, с длинными волосами слишком много мороки.
  
  
  ~~~
  
  - Следи за ручкой, Саэки, - медсестра провела ручкой из стороны в сторону, в то время, как вторая дотошно записывала ход очередного осмотра. - А теперь, пожалуйста, активируй шаринган.
  
  Пару раз моргнув, я исполнила просьбу девушки, послушно следя за движениями ручки в ее аккуратных пальчиках. Я не совсем понимала, зачем они это делают и чего ждут, но ведь это лучше, чем те болезненные инъекции, что делали мне еще четыре дня назад.
  
  - Хорошо, Саэки-сан. Твои показатели лучше с каждым днем, - довольно улыбнулась медсестра. - Если так пойдет и дальше, то скоро тебя выпишут.
  
  - Надеюсь на это, Йори-сан, - я вымученно улыбнулась, уже по привычке растирая больное бедро. - Хочу тонкацу* и огромную тарелку тондзиру.
  
  - Ты постоянно говоришь о тондзиру, - заметила девушка, делая какие-то пометки в журнале. - Видимо, ты его очень любишь?
  
  - Его.. делала мама, - я прикрыла глаза, в памяти тут же всплыл светлый образ женщины, однако, сердце уже не щемило так сильно. - И делала она его лучше всех. Когда Шисуи возвращался с миссии, она всегда готовила праздничный обед. И мы.. все...
  
  Мягкая ладошка Йори легла мне на плечо:
  
  - Не стоит, Саэки-сан, тебе тяжело вспоминать об этом, - сказала она, и тут же поспешила перевести тему. - Значит, на сегодня назначена долгожданная встреча? Ты готова, уже решила, что скажешь?
  
  Я качнула головой, схватила трость и поспешила встать со стула. Нужно было двигаться, ходить, делать хоть что-нибудь. Хокаге-сама обещал, что как только мне станет лучше, он расскажет Саске о том, что он не последний. И этот день настал сегодня. Сколько раз я прокручивала в голове нашу с ним встречу, сколько раз я обдумывала, что скажу ему при встрече. Репетировала диалоги, писала целые монологи в голове. Уже решила с чего начать, как продолжить и закончить. И вот, когда все решено и до момента икс остались считанные часы, я просто не знала, что мне делать.
  
  - Что мне сказать ему, Йори-сан? - я потерла переносицу, провела пальцами по закрытым векам. Девушка только пожала плечами:
  
  - Ничего не говори. Покажи ему, что теперь он не один.
  
  
  
  Если забыть о том, что моя палата находится на четвертом этаже, в конце самого длинного коридора, в углу, то можно даже иногда помечтать о долгих прогулках по широкому двору больницы. О, конечно, перед этим мне нужно еще забыть о том, что я калека, которая не расстается с тростью, но это ведь ерунда. Маленькая стрелка часов ползла просто чудовищно медленно, а я сидела как на иголках, то и дело, рассматривая себя в зеркало.
  Короткие волосы, едва достигающие плеч, острые черты лица, глубокие глаза и искусанные губы - прекрасная Саэки, мать ее. Конечно, Саске сразу узнает меня, если учесть, что последний раз он видел маленькую, пухлую девочку с огромными и доверчивыми глазами. Бред...
  Я рухнула на кровать, закрыв лицо руками. И кого я обманываю, маленький Саске остался в прошлом, да и та Саэки, которую он знал, далеко от него не ушла. У меня слуховые галлюцинации, странные сны и, кажется, раздвоение личности - что я могу ему дать?
  
  Из безобразных мыслей о собственном несовершенстве меня выдернул звук резко распахнувшейся двери. От неожиданности я аж подскочила на кровати, с нескрываемым удивлением уставившись на внезапного гостя.
  
  - Саске-кун?..
  
  _______________________________________
  
  Эсу - милочка
  Ун - да
  Тонкацу - свиная котлета
  Глава 7
  
  О трудностях взаимопонимания.
  
  
  Мальчишка стоял в дверях в еще большей растерянности, чем я сама. Он тяжело дышал, видимо, бежал со всех ног, как только узнал от Сарутоби "приятную" новость. Воздух в помещении стал вязким, как застывший суп, а мы все продолжали смотреть друг на друга, медленно ощупывая взглядом. Мне следовало что-нибудь сказать ему, как-то начать разговор, но любая мысль, приходившая мне в голову, отметалась, как абсолютная нелепица. Оставалось только смиренно опустить взгляд, да нервно вертеть в руках костыль, ожидая у моря погоды.
  
  - Как.. как такое вообще возможно? - наконец выдал потрясенный Саске, несмело шагнув в палату. Его взгляд метался по моему лицу, телу, постоянно задерживался на глазах. Гулко выдохнув, я встала с койки и, опираясь на трость, подошла к младшему Учихе, без лишних слов обняла его и прижала к себе. Саске замер, я чувствовала, как бешено колотится маленькое сердечко в его груди. И в этот момент все преграды и сомнения, так долго терзавшие меня, просто рухнули. Осознание, как вспышка молнии, рассекло сознание одной простой и четкой мыслью - я вернулась домой. Рука мальчика несмело коснулась моего плеча, медленно скользнула на спину, а уже через пару мгновений я чувствовала, как детские, такие сильные пальчики стискивают ткань моей юкаты.
  
  - Тише, гитэй*, - шепнула я, прижавшись губами к его виску. - Теперь все будет хорошо. Я обещаю.
  
  ~~~
  
  С того дня юный Учиха навещал меня каждый день, вплоть до самой выписки. Поначалу мальчишка был слишком холоден и недоверчив, он мало говорил и все больше расспрашивал меня. Порой он приносил мне данго или вагаси, в такие дни время летело слишком быстро. Саске делился со мной новостями из Академии, нехотя, но он рассказывал о том, что происходило в деревне за время моего "отсутствия". О клане не говорили. Всякий раз, когда я пыталась осторожно начать эту тему, на Саске падала черная, страшная тень. Даже лицо его менялось, становясь непроницаемой маской, за которой, к сожалению, он очень умело прятал свои истинные чувства. В такие мгновения даже мне становилось не по себе, страшно представить, что испытывали те, с кем он был таким постоянно.
  
  - Ты идешь? - мальчишка ждал меня у лестницы, лениво подперев спиной стену. Я быстро кивнула, а вот с быстрым перемещением были основательные проблемы. Сегодня нога болела сильнее обычного, да и крутые порожки не вызывали у меня восторга. Проследив за моим взглядом, Саске только фыркнул и протянул ко мне руку, помогая с каждым шагом.
  
  - Спасибо, гитэй, - я чуть улыбнулась и, уловив момент, потрепала мальчишку по угольно-черной шевелюре. О, как Саске этого не любил, сразу хохлился и поджимал губы, как птенец, на которого только что упала крупная дождевая капля. - Что-то я сегодня совсем расклеилась. Ты уже обедал?
  
  - Нет, - мальчик качнул головой, помогая мне преодолеть еще несколько ступенек. А это легче, чем я думала. Мы спустились на первый этаж, где со мной попрощались медсестры и ирьёнины. Признаюсь, в этот момент меня охватило некоторое волнение, словно я снова стою у той невидимой черты, что разделяла клан Учиха и Конохагакуре. Только в этот раз за руку меня ведет не Итачи. Я опустила взгляд на мальчика, внутренне поражаясь тому, сколько всего ему удалось пережить, сколько вынести и сохранить себя, не опустившись на самое дно.
  
  - Что такое? - Саске кивнул, остановившись всего в паре шагов от меня. Я качнула головой, задрав голову к лазурному небу, кучерявые облака лениво проплывали над деревней, учтиво обходя стороной желтый солнечный диск. В макушку пекло, но легкий материал юкаты не давал мне сойти с ума от жары. И больше не было выбеленных потолков над головой и отвратительно-голубых стен, в который еще десять минут назад был заключен весь мой мир. Я снова посмотрела на мальчика, улыбаясь как сытая кошка:
  
  - Плохо, что не обедал. Пойдем домой, я приготовлю тебе тондзиру.
  
  
  
  Странно, но я совсем не помню Коноху. Возможно, сейчас это совершенно не важно, но вот - я иду по широкой улице и совершенно не узнаю ее. Магазинчики, лавки и ресторанчики - все они казались не более чем дополнением к какой-то странной и абсолютно нереальной игре. Как плод чьей-то фантазии, они возникли ниоткуда, неизменные и такие же зыбкие, как законченный рисунок на полотне.
  
  Ты бы стал отличным Хокаге, Итачи-сан
  Прости
  
  Я остановилась, прижав ладонь ко лбу. Внезапная боль сжала виски, ровной, резкой полосой прокатилась под кожей, резко ударив в затылок. Голос. Выпустив из руки трость, я схватилась за сумку, в которой лежали пилюли, дрожащей рукой высыпала горсть себе в ладонь. Очередной приступ, мир вокруг взорвался ослепительным белым.
  
  Пожалуйста, Итачи.... Пожалуйста...
  Беги
  
  - Саэки! - сильная хватка выдернула меня в суровую реальность. Сначала я услышала гомон оживленной улицы, затем - обеспокоенный взгляд мальчишки. Опустив взгляд, я увидела, что до сих пор сжимаю в побелевших пальцах пилюли.
  
  - Видимо.. я должна объяснить, - все еще смотря на свою ладонь, проговорила я. - Мое здоровье...
  
  - Потом, - довольно резко перебил меня младший Учиха, только крепче сжав запястье в стальной хватке. - Сначала дойдем до дома.
  
  Я послушно кивнула, про себя делая еще одну пометку, относительно "нового" Саске-куна. Кажется, это мое проклятие - смотреть в спину сыновьям главы клана. Наспех проглотив пару пилюль, я поспешила за мальчишкой, на ходу рассматривая деревню. Интересно, как много в ней изменилось за неполные пять лет?
  Кое-как догнав Саске, я ненавязчиво приобняла его за плечо и, игриво подмигнув, дала легкий подзатыльник. Мальчишка чуть ли не задохнулся от возмущения, уставившись на меня своими агатовыми глазами.
  
  - А это за что?
  
  - Не будь таким серьезным, гитэй, - чуть ли не пропела я, подняв вверх указательный палец. - А то так всех невест распугаешь.
  
  Бровь младшего нервно дернулась. А мне оставалось только светить улыбкой во весь рот, гадая, какую по счету пытку он придумывает для меня. Что-то внутри подсказывало, что не стоит так напирать на мальчика, тем более, что теперь у нас много времени друг для друга. Саске тактично промолчал, но шаг прибавил, с садистским удовольствием наблюдая за тем, как неумело я ковыляю следом. Пройдя несколько кварталов и даже два небольших рынка, мы остановились перед большим многоквартирным домом. Пришла моя очередь нервно дергать бровкой:
  
  - Ты живешь здесь?
  
  - Ээ*, - пожал плечами Саске, лениво поднимаясь по лестнице. Квартирка Учихи располагалась на втором этаже, имела проходную комнату, кухню и спальню, и была таких размеров, что кладовка в нашем старом доме воистину казалась мне дворцом самого дайме. Оставив сумку в коридоре, я неторопливо прошлась по всем комнатам, просто ужасаясь тому стерильному порядку, что соблюдал Саске. Создавалось такое ощущение, что здесь жил не ребенок, а как минимум советник самого Хокаге, при чем, с явным страхом умереть от грязи.
  
  - Я приготовлю чай, - бросил Саске, скрываясь на кухне. Мне оставалось только неуверенно кивнуть и встать посередине комнаты, боясь даже прикоснуться к какой-нибудь вещи.
  
  - Эм, Саске-кун, а ты часто здесь бываешь? - крикнула я, бросив взгляд на полку с книгами. Любопытство взяло свое, рука сама потянулась к разноцветным обложкам, точно угадав семейный альбом. Хм, почему-то мне казалось, что Саске оставит его в квартале или торжественно сожжет при первом случае, но - нет, вот он. Толстый, до отказа забитый фотографиями. Надо ли говорить, что я не смогла отказать себе в удовольствии открыть и посмотреть.
  
  - Я здесь живу, - коротко и ясно, только слышно, как посуда гремит. Я покачала головой, отложила трость и, усевшись на диванчик, погрузилась в разглядывание старых фото. Сколько снимков, в основном Микото-сан с сыновьями, а вот и маленький Саске с какой-то невообразимой игрушкой. Мои губы тронула полуулыбка, пальцы осторожно обводили края фотографий. Страница за страницей, пока мой взгляд не наткнулся на одно фото, которое бы мне вовек не видеть. Пожалуй, единственный снимок, который бы лично я с радостью сожгла. Первый день Саске в академии. На фото Итачи с младшим и я. Стоим втроем, прямо как счастливая семья, хм, даже не подумала бы, что маленький хранит у себя это..
  
  - Что ты делаешь?
  
  Я закрыла альбом, неторопливо отложила его в сторону и обернулась к мальчику, одарив его самой благожелательной улыбкой:
  
  - Вот, нашла, - короткий кивот на фотоальбом, Саске хмыкнул и позвал за стол. Боже, это будет самое сложное сожительство в моей жизни. Вот так невольно начнешь жалеть, что к Орочимару нельзя вернуться.
  
  ~~~
  
  Учиха не должен жаловаться на жизненные трудности. Учиха не должен сетовать на судьбу. Учиха должен стоически преодолевать все неприятности, а так же душевные треволнения и физическое несовершенство. У Учихи не может быть физических несовершенств и треволнений.
  
  - Что-то здесь не стыкуется, - тихо ворчала я, мучаясь над детским букварем и клановыми свитками. После того, как я решила приготовить обед, точнее - отравила Саске-куна, мой упрямый гитэй усадил меня за детские книжки с приказом упорно учиться, как и подобает всякому Учихе. И в этом заключалась вся трагедия: я искренне считала, что все знания должны вернуться ко мне вместе с каким-нибудь "пшиком", мальчишка же свято верил в необходимость тренировок и зубрежки. Но самое отвратительное было то, что мне оказалось совершенно нечем заняться. Почти всю работу по дому выполнял Саске, он же и получал деньги от Конохи, которых нам хватало на скромную, но вполне счастливую жизнь. То есть, я просто вообще нигде не была нужна!
  Как известно, вместе со скукой к нам приходит и депрессия. Ко мне она не пришла - упала сверху, своей костлявой попой прямо мне на шею. И теперь сидит голубушка, ногами дрыгает, гоняет меня от воспоминания к воспоминанию, от коробки данго к пачке рисовых лепешек.
  
  - Запомни Саэки, лень - вот твой самый главный враг, - припомнила я ежедневное наставление мамы перед каждой уборкой. Эх, мама, видела бы ты, что случилось с нашей бедной, несчастной семьей. Вот если бы Шисуи был здесь, он бы сразу навел порядок. И квартирку бы нам дали побольше, и меня бы сразу вылечили...
  
  - Хватит!
  
  Я ударила кулаком по столу, отметая от себя навязчивые мысли. Так себя жалеть до второго пришествия можно. Пришествия? А, не важно. Быстро встав, я поспешила переодеться и покинуть квартирку. Верная трость помогла мне спуститься со второго этажа, а бедовая головушка - отправиться на поиски приключений.
  
  - Извините, - в людском потоке мне удалось выцепить молодую девушку. - Как мне попасть на кладбище Конохи?..
  
  
  Хм, вот я и вернулась в родной и любимый клан. Все здесь, рядышком, а я хожу среди могил, сосредоточенно щуря глаза, сверяя непонятные мне закорючки на бумаге с теми, что выщерблены на холодном камне. Мой клан... Люди, у которых были мечты, надежды, планы на будущее. Ксо, планы, которые они уже никогда не осуществят. Ладно, Саэки, надо сделать глубокий вдох, затем - медленно выдохнуть, как и учил тот симпатичный врач в больнице. Только вот на практике это никак не помогает. От моей семьи остались семь рядов ровных, совершенных надгробий. Я остановилась, оглядевшись по сторонам. Где-то неподалеку щебетали птицы, пышные кроны деревьев бросали уютную тень, создавая прочную иллюзию тишины и покоя. Думаю, они это заслужили.
  
  Саэки-сан, а как вы думаете, я стану таким же хорошим шиноби, как Шисуи-сама?
  
  Острая боль сдавила грудь, я поспешила утереть слезы рукавом, давя в себе сдержанные всхлипы. Мне было уже не важно, найду ли я нужную могилу или усядусь прямо здесь, среди двух одинаковых детских надгробий. Тоска травила меня изнутри, лишая воли к сопротивлению, хотелось просто лечь рядом и тихо сдохнуть, чтобы больше не быть одной.
  
  - Что мне делать? - чуть слышно мямлила я, глотая слезы. - Мама, Шисуи, я не могу без вас. Саске пугает меня, он словно совершенно чужой человек. И я.. совершенно не представляю, как мне вести себя? Шисуи.. ты же обещал! Дурак! Ненавижу вас всех! Ненавижу!
  
  
  ~~~
  
  Академия шиноби совсем не изменилась. Большая и унылая, как вся моя жизнь. Время шло к вечеру, так что я решилась встретить Саске после учебы, заодно познакомится с его преподавателем и друзьями. Ведь не бывает так, чтобы у мальчика в его возрасте совсем не было друзей?
  Усевшись на скамейку перед зданием, я положила трость на колени, рассеянным взглядом уставившись перед собой. Немного странно, но я совсем не помню годы обучения здесь. А ведь мы с Итачи учились вместе, боже, как давно это было. Теперь все это казалось частью чужой жизни, к которой я была непричастна. Уже через несколько минут прозвенел звонок, и целая толпа детей высыпалась из дверей академии, гомоня, как стайка веселых цыплят.
  
  - Саске-кун, а тебе нравятся мои волосы? - шустрая блондиночка вцепилась в левую руку моего гитэй, повиснув на нем, как кошка на заборе. Какое бесстыдство, я так себя не вела. Однозначно. При этих мыслях, мои пальцы вцепились в рукоятку трости, и я с трудом удержалась от того, чтобы не подскочить с места. Но тут же, словно из воздуха, возникла другая - розоволосая, которая шустро сделала всю работу за меня:
  
  - Отвали от него, свинина, - грозно зашипела она, просто снеся блондинку с места. - Саске-кун мой!
  
  Я хмыкнула, делая еще одну мысленную пометку об одноклассниках малыша. Мне бы терпение младшего, который просто повел плечом, молча свалив с места развернувшихся баталий.
  
  - Саске! - я встала со скамейки, весело махнув мальчику рукой. Кажется, он не ожидал моего появления, застыв на месте, как статуя Рикудо в полный рост. Несколько ребятишек так же обернулись на мой окрик, от чего мне стало совсем неуютно.
  
  - Ты что здесь делаешь? - сухо выдавил он, как только я подошла ближе. Весь вид младшего был суров и патетичен, из глаз чуть ли не молнии сыпались. Я канула головой, собирая в кулак все остатки своей воли, чтобы прилепить к лицу непринужденную улыбку.
  
  - Подумала, что было бы неплохо встретить тебя, - обведя взглядом присутствующих ровно ответила я, не сдирая с лица застывшую улыбку. - Заодно, познакомиться с твоим преподавателем, мы могли бы...
  
  - Как хочешь, - отрезал от, обходя меня стороной. - Увидимся дома.
  
  Такого позора я не испытывала никогда. Чуть ли не физически я почувствовала, как меня придавила к земле огромная плита с надписью "Неудачница". Детки одарили меня сочувствующим взглядом, словно бы пытаясь хоть как-то поддержать. А потом стали медленно расходиться, оставляя наедине со своим горем. Точнее, с осознанием собственной никчемности, раз уж не смогла повлиять на одиннадцатилетнего мальчика.
  
  - Козел он, да? - задорный голос раздался откуда-то сзади. Я обернулась, задрав голову вверх, не без удивления обнаружив на толстой ветви дерева до боли знакомого мальчика. Светлые волосы, полоски на щеках и несколько дебиловатая улыбка так прочно застряли в моей памяти, что стоило только потянуть за нить, чтобы вспомнить. Жаль только, что в подобных случаях нить всегда рвалась раньше, чем я успевала что-то вспомнить.
  
  - Ему просто.. несколько тяжело сейчас, - уклончиво ответила я, все еще рассматривая паренька. - Ты бы слез оттуда, вдруг упадешь.
  
  Мальчишка снова растянул губы в улыбке, обнажая ровный ряд зубов, и легко спрыгнул с дерева, мягко опустившись передо мной:
  
  - Нет, он просто самодовольный мудак, - снова кивнул мой новый знакомец, а потом вцепился в меня подозрительным взглядом. - А ты кто такая, сестричка? Я тебя в первый раз вижу.
  
  - А, точно, - как-то слишком нервно спохватилась я, сунув мальчику ладонь прямо под нос. - Саэки Учиха, я.. скажем так, недавно здесь.
  
  - Учиха? - протянул он, кажется, с еще большим недоверием осматривая меня. - А я думал, что весь клан был уничтожен, поэтому темэ такой гад. Я - Узумаки Наруто!
  
  И с этими словами он ударил ладонью по моей руке, второй рукой почесав у себя в затылке. А мне в очередной раз показалось, что я знаю этого мальчика, мальчика ли? Голова снова заболела, боль прошлась по вискам, концентрируясь в затылке. Я поморщилась, прижав пальцы ко лбу.
  
  - Эй, сестренка, ты в порядке?
  
  - Я сумку оставила.. на скамейке, - шикнула я в ответ, стараясь сосредоточиться на голосе Наруто. - Там таблетки, будь добр...
  
  Но не успела я договорить, как заветный пузырек был уже у меня в руке. Я моргнула, удивленно уставившись на мальчишку. В последний раз подобную заботу обо мне проявлял только Кимимару, да и то, кажется, только потому что ему так приказали. Пара таблеток упала в мою ладонь, Узумаки внимательно следил за мной, в то время как мне пришла в голову восхитительная идея:
  
  - Наруто-кун, а ты бывал в Ичираку?
  ___________________________________________________
  
  Гитэй - младший (сводный) брат
  Ээ - угу, ага
  Филлер
  
  О несбыточном
  
  
  
  Избрание нового Хокаге - очень волнительный момент для всей деревни. Не одна сотня людей с трепетом ожидают того момента, когда на балкон резиденции выйдет тот самый, достойнейший шиноби, само воплощение Воли Огня, чей непоколебимый дух вдохновляет каждого жителя Конохагакуре. Мама рассказывала мне, что в день, когда к власти пришел легендарный Четвертый, даже в клане Учиха праздновали, а сам Фугаку-сама даже улыбнулся, чего лично я вовек не видела. Действительно, этот день объединяет всех жителей Конохи. И теперь я, как и моя мама много лет назад, спешу к резиденции Хокаге, чтобы посмотреть на того, кто займет место Пятого.
  
  - Хэй, Саэки-сан, куда спешишь? - врезаться в симпатичного парня на лету - уже достойно классики жанра. Я хмурюсь, недовольно поджимая губы, мой взгляд натыкается на благосклонную улыбку и хитрый агатовый взгляд. Постоянно забываю, как вымахал этот маленький нахал.
  
  - Саске, не мешай, - протискиваюсь я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не оттаскать парня за ухо. - Вот-вот скажут, кто будет новым Хокаге.
  
  - Все знают, что новым будет наш тэмэ, - тянет он, придерживав меня за локоть. - Старейшины с месяц его кандидатуру обсуждали.
  
  - Побольше уважения, Саске-кун! - чуть ли не задохнувшись от возмущения, выпалила я, все же отвесив парню подзатыльник. - Ты бы мог у него поучиться, кстати...
  
  Младший только пожал плечами, поудобнее обхватив меня за талию, ловко лавируя в людском потоке. Все-таки, педагогические подзатыльники - наипрекраснейшая вещь! Дешево и эффективно, а главное, что нашего Саске ничего кроме не берет. И когда из маленького мальчика вырос пятнадцатилетний красавчик с замашками плейбоя? Не то чтобы я засматривалась на него, - это уже попахивало каким-то извращением, - однако, определенные волнения за его будущее все чаще проскальзывали в моей голове. Ровнялся бы на брата, всем лучше было. А пока я утопала в своих мыслях, рефлекторно перебирая ногами, младший что-то сказал и просто поднял меня над землей, просто вырвав из моей груди испуганный вскрик. Проклятые шиноби, предупреждать надо! Перепрыгнув вместе со мной на крышу библиотеки, он отпустил руку с моей талии, в его глазах плясали шальные огоньки.
  
  - Саске-кун, кажется, мы это уже обсуждали, - сухо обрезала я, сощурив глаза. Парень развел руками, довольно ухмыльнувшись.
  
  - Тебе следовало продолжить обучение после академии, - заметил он в ответ, окинув шумные улицы деревни взглядом. - К тому же, с крыши вид будет гораздо лучше.
  
  Я подошла к краю, мертвой хваткой вцепившись в плечо гениального шиноби, чуть ли не присвистнув от удивления. Сверху вид был куда эпичнее: десятки людей, выходящих с многочисленных улиц, вливались в единый поток, который двигался к резиденции Хокаге, будто живая река. Или тело представителя клана Абураме. Я поморщилась от внезапной ассоциации, отстранившись от парня:
  
  - Надо бы подойти поближе, - чуть улыбнулась я, подмигнув парню. - Подбросишь?
  
  Саске усмехнулся, покрепче прижав меня к себе, и рванул по крышам сильными, уверенными прыжками. Остановился он только тогда, когда мы достигли большого магазина прямо напротив резиденции. О, и как же я удивилась, когда поняла, что нас ждали:
  
  - Долго вы, - Шисуи встретил меня задумчивым взглядом, протянув рисовую лепешку. Итачи сидел рядом, свесив ноги с крыши, даже не посмотрев на меня. Взгляд анбу был как всегда задумчив, но сегодня его фигура не была так напряжена, как обычно. Оба парня были в форме, рядом мирно покоились маски. Не нужно быть и семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два.
  
  - Она упиралась, - Саске потянулся, упав рядом с Шисуи, нагло забрав себе сразу две лепешки. - Нии-сан, скажи своей подружке, что ей все равно не быть домохозяйкой.
  
  Я скривила губы в злорадной усмешке, как только наглый младший получил подзатыльник от Шисуи. Саске хмыкнул, бросив злой взгляд на гения клана, но промолчал, заев обиду лепешкой. Народ под нами все прибывал, в однородной людской массе я смогла выцепить десятую и третью команды, Рин-сан и Майто Гая, Хану и хозяина кондитерской, которая открылась совсем недавно. До часа икс осталось совсем немного, я присела рядом с Итачи, осторожно взяв его за руку. Мой обожаемый анбу чуть улыбнулся, крепче сжав мои пальцы в своей руке:
  
  - Все как ты и хотела, - шепнул он, чуть склонившись ко мне. Я чувствовала его дыхание на своей щеке, так близко, что хватило бы всего пары миллиметров, чтобы накрыть его губы своими губами, и забыть про весь мир. Словно уловив ход моих мыслей, Итачи, мягко взял меня за подбородок, ласково проговорив:
  
  - Подожди немного, Саэки, - я кивнула, завороженно смотря в любимые глаза. Словно желая дать мне обещание, Итачи украдкой коснулся уголка моих губ, и снова вернул взгляд к резиденции Хокаге. Я шумно выдохнула, скосив взгляд на Шисуи, который увлеченно спорил с Саске.
  
  - Хокаге - выборная должность, Саске-кун, - наставительно говорил он, отложив недоеденную лепешку. - Только тот шиноби, в котором жив Дух Огня, может стать достойным этого звания.
  
  - Какаши-сенсей говорил, что он идиот, - хмыкнул в ответ младший. - И я с ним согласен. Но, вместе с тем, стоит признать, что он сильный шиноби.
  
  - Он наследник Четвертого, - не поленилась вставить слово и я, - а это много значит, Саске-кун. К тому, же всем известно, что мечту стать Хокаге он пронес через всю свою жизнь. Мы должны порадоваться.
  
  - Аа...
  
  Шисуи усмехнулся, победно наблюдая за капитуляцией Саске. Итачи только качнул головой, а мне оставалось роль молчаливого наблюдателя. Эти двое всегда найдут тему для спора, только дружба их от этого становится только крепче. Солнышко мягко припекало, время приближалось к обеду. Наконец, на балкон резиденции вышли советники, за ними - Какаши-сенсей и Джирайя-сама. Я наклонилась вперед, грозясь вот-вот свалиться с крыши, но так хотелось видеть все ближе, лучше.
  
  - Хм, а ему идет, - задумчиво выдал Саске, сощурившись. - Кто бы мог подумать.
  
  - Сенжу в гробу перевернутся, - злорадно выдала я в ответ.
  
  - Саэки, хотя бы в этот день... - сокрушенно выдохнул Шисуи.
  
  - Хм, кажется, это начало больших перемен, - подвел черту Итачи.
  
  Замыкая шествие, в самом центре стоял и улыбался как последний придурок, Пятый Хокаге Конохи - Обито Учиха. Мягкий ветерок трепал полы его мантии, единственный глаз мужчины лучился таким светом, что хоть купайся в нем, и даже обезображенное шрамами лицо не вызывало отвращения. Запрыгнув на парапет, Обито вкинул вверх руки, закричав:
  
  - Я сделал это! Я - Обито Учиха, Пятый Хокаге!
  
  Я рассмеялась, радуясь тому, что есть в этой жизни вещи, которые всегда будут неизменны. Именно сейчас, сжимая ладонь Итачи, ловя на себе пристальный взгляд Шисуи и слыша короткий смешок Саске, я снова убеждалась в мысли, что нет в этом мире силы, которая смогла бы разлучить нас.
  
  - Кажется, он не сомневался, что все сложится именно так, - Шисуи взял в руки маску анбу, не без улыбки наблюдая за тем, как новый Хокаге что-то увлеченно доказывает Какаши-сенсею.
  
  - А разве кто-то думал, что будет иначе? - хихикнула в ответ я, отправляя в рот ломоть рисовой лепешки. Саске коротко посмотрел на старшего брата, чуть кивнув:
  
  - Даже не представляю как это - иначе.
  
  ______________________
  От автора:
  Данная зарисовка имеет сомнительное отношение к сюжету фанфика, но я очень надеюсь, что дорогие читатели простят мне эту слабость.
  Глава 8
  
  О Духе Огня, памяти и воспитательном процессе.
  
  
  
  - Это он его убил, - сказал Саске, не отвлекаясь от заточки куная. - Он сам так сказал.
  
  Я шумно выдохнула, замерев нал очередной страницей букваря. Этот разговор назревал давно, но кто же знал, что именно в этот вечер младший решится на откровенность. Из академии Саске вернулся крайне задумчивым, старался не сталкиваться со мной взглядом, а я уже просто сдалась, не желая повторять опыт почти месячной давности.
  
  - Забудь, - стараясь придать голосу больше сдержанности, ответствовала я, аккуратно выводя буквы. Не хотелось вспоминать. Ни заплаканное лицо матери, ни ровный взгляд Фугаку-сама, ни посмертной маске на лице брата. Рука дрогнула, оставив на бумаге неровную линию. Я отложила ручку, закрыла букварь, чувствуя, как тело начинает мелко трясти.
  
  - Никогда, - будто не замечая ничего вокруг, сказал мальчик, беря в руку очередной кунай. Я качнула головой, поднялась с пола, торопливо ковыляя к окну. Катастрофически не хватало воздуха. Младший, до сего сидевший на полу возле стены, поднял взгляд на меня. Так же молча, он встал и взял из шкафчика мой пузырек с таблетками, протянул мне.
  
  - Я обещаю, что заставлю его заплатить за все, что он сделал, - с этими словами Саске вложил мне в руку пузырек. Я стояла, чуть ли не раскрыв рот от удивления, смотря на детское, такое серьезное лицо. Смотрела в глаза маленького гитэй, и снова не видела в них ничего, кроме ледяной пустоты. Мгновение, мелькнувшее, как искра, беглая эмоция на его лице - грусть, мальчик отвернулся, поспешно собирая оружие. Я сжала в руке пузырек, мягко поставила его на подоконник, решив, что пора прекращать прием таблеток. Пять лет на препаратах - многовато будет.
  
  - Знаешь, как говорят,- смотря в окно, задумчиво начала я. - Оставь свой гнев, сядь у реки, и течение само прибьет к берегу труп твоего врага.
  
  ~~~
  
  
  С осенью в Коноху пришел сезон дождей. Нескончаемым потоком вода накрыла селение, плотной пеленой укрыв его от всего мира. На моей памяти, это был первый сезон, который я встретила в ясном уме. Надо сказать, проще или легче от этого мне не становилось. Слова Саске все еще стучали в моей голове, отбивая барабанную дробь где-то в затылке. Странно, но его поведение казалось чудовищным повторением прожитого мной. Слова, мысли, поступки - какой-то частью себя, я чувствовала, что в этом есть что-то дико знакомое. Моя паранойя обострилась. Во тьме мне виделись тени, что наблюдали издалека, в шорохах ночи я слышала мягкую поступь, не видя ничего, я чувствовала, что кто-то неведомый следит за мной.
  
  - Я бы хотела поговорить о Саске-куне, если вы не возражаете.
  
  Вечерами в академии было жутко. Пустые классы и коридоры вызывали во мне далеко не самые приятные чувства, нервно поежившись, я снова посмотрела на Ируку-сенсея, покрепче сжав в ладони рукоять трости. Мое появление вызвало в молодом шиноби такую гамму эмоций, что словами и не передать. Однако, одно я могу сказать точно: он был очень удивлен.
  
  - Не поймите меня неправильно, Саэки-сан, - чуть улыбнулся он, сцепив пальцы в замок. - Просто, это первый раз, когда кто-то вообще интересуется им.
  
  - Он был так одинок? - я моргнула, посмотрев в глаза учителю, тот кивнул. - Как его отношения с другими учениками?
  
  - Саске не из тех детей, кто.. ищет компании. Если вас интересуют его оценки..
  
  - Ирука-сенсей, - глубоко выдохнув, начала я, - меньше всего меня интересует успеваемость гитэй. Он - Учиха, мы рождены быть лучшими, так что в его высочайшей успеваемости я не сомневаюсь. Я спросила вас только о том, какие отношения складываются у него с одноклассниками. Особенно меня интересуют Сакура Харуно, Ино Ямакано и Наруто Узумаки. Я видела, как две девочки буквально прыгают друг на друга, отвлекая Саске-куна от учебы. А этот.. Узумаки...
  
  - Хватит! - довольно холодно осек меня Умино и что-то в его взгляде сильно поменялось. - Я не знаю, что вы решили в своей голове, но так Саске-куну не помочь. Мальчик очень одинок. То, что случилось с ним, м, с кланом Учиха, оставило на нем неизгладимый след. И если вы его любите, прошу вас, помогите ему снова открыться этому миру и обрести настоящих друзей.
  
  Мы пилили друг друга взглядами, как два змея над неоперившимся птенцом. Конечно, каждый считал свое мнение - истиной в последней инстанции, и не собирался уступать. Сложный человек этот Умино: вроде мягкий как пластилин, лепи, что хочешь, но стоит заглянуть глубже - увидишь самый твердый камень. Следует это запомнить.
  
  - Я рассчитываю, что вы, Ирука-сенсей, учтете мои пожелания, - сухо проговорила я, вставая с низкого стула, - и оградите Саске-куна от дурного влияния. Приятного вечера.
  
  Я вылетела из здания академии со скоростью выпущенной стрелы. Внутри меня все вопило о том, что я поступаю неправильно, но пути назад уже не было. Раскрыв зонтик, я остановилась у того самого дерева, где впервые увидела шумного мальчишку. Наруто. Наруто. Намикадзе.
  
  - Ксо, - в висках словно прогремел взрыв. Очередная вспышка боли прокатилась в голове, разрывая ее изнутри. Рука рефлекторно потянулась к сумке, да вот только таблеток там не было. Приступы стали редкостью, так что я совсем перестала принимать лекарства, слепо веря в то, что болезнь пройдет сама по себе. Этого не случилось. Кое-как разлепив глаза, я двинулась вперед, тупо твердя себе, что мне надо двигаться, чтобы не рухнуть здесь же. Проклятая болезнь, проклятый клан, проклятый Итачи. Еле-еле перебирая больной ногой, я кляла весь мир, обвиняя его в своей неполноценности.
  
  - Тихо, Саэки, тихо.. - шептала себе под нос я, побелевшими пальцами сжимая трость. - Сейчас все пройдет. Сейчас, сейчас...
  
  Если кто и сможет меня защитить, то только он. И ты
  
  Итачи-кун, а ты пойдешь на осенний праздник?
  
  Сила делает тебя эгоистичнее, возвышает перед остальными... делает одиноким... это ли тебе нужно?
  
  Белая вспышка, как молния, рассекающая небо. Чьи-то сильные руки подхватили меня, мягко увели под навес кондитерской. Зонтик выпал из рук, незнакомец что-то говорил мне, крепко держа за локоть. Беззащитная. Слабая. Кого я могу спасти, если даже о себе позаботиться не в состоянии? Дышать было тяжело, пульсирующая боль нарастала, мелкая дрожь сотрясала тело, кажется, тот человек сказал, что мне надо в больницу.
  
  Значит, уже?
  
  Это же просто царапина, так ведь?
  
  Никогда! Не этими глазами!
  
  - Оставь меня! - буквально зашипела я, оттолкнув от себя руки нежеланного спасителя. Что я только что видела? Боль прошла, уступая место панике, мысли метались в моей голове, подобно красноглазым крысам, отступив на шаг, я прижалась к стене, закрыв лицо руками. Что-то очень важное застряло на грани сознания, что-то, что я забыла, но была просто обязана вспомнить.
  
  - Девушка, вам нужна помощь, - убийственное спокойствие, с которым была сказана эта простая фраза, вывело меня из оцепенения. Я подняла взгляд, коротко посмотрев на мужчину. Высокий, в маске. Не хватало только, чтобы меня в очередной раз спасали. Смерив шиноби взглядом еще раз, я молча качнула головой, подобрала зонтик и поспешила удалиться, уже просто волоча ногу за собой. Спиной я продолжала чувствовать на себе пристальный взгляд, однако, мысли мои были забиты совсем другим. Если я хочу разобраться с этим раз и навсегда, мне нужно вернуться домой. В место, которое я избегала, которое любила и ненавидела всем своим маленьким черным сердцем.
  
  ~~~
  
  - И первыми были они. Союз заключив, два клана создали деревню.. место, где сну ребенка больше не будут угрожать тени войны.
  
  Я стояла посреди улицы. Широкой, размытой дождем главной улицы квартала Учиха. Не было ни страха, ни волнений. Только тупая и всепоглощающая боль, засевшая меж ребер. Заброшенные дома возвышались надо мной не хуже надгробных камней, порывистый ветер качал ставни на проржавевших петлях. Я огляделась по сторонам, медленно продвигаясь вперед, шаг за шагом погружаясь в омут проклятого прошлого. Отрицания не было: я не мечтала о том, что вот сейчас закрою глаза, а когда открою, пять лет просто пропадут.
  
  Ты ведь не бросишь меня, нии-сан?
  
  Свернув с главной улицы, я пошла по узкой, разбитой дорожке, ведущей прямиком к нашему дому. Хм, а когда-то эта улица была намного шире. Или мне кажется? Голова снова заболела, сверлящая боль долбила в затылок, усиливаясь с каждым моим шагом. Боже, мне казалось, что на моей голове огромная, тяжелая кастрюля, которая давит, давит, давит. Вытянув руку, я схватилась за покосившийся забор, медленно продвигаясь вдоль него. Здесь, я ходила каждый день, маленькая, наивная девочка, слепо верящая своему старшему брату. Предателю.
  
  - Что?
  
  Почему я назвала его предателем? Внезапно боль стихла, уже через несколько секунд пропадая совсем. Как я и предполагала, дорожка вывела меня прямо к дому. Крепкие ворота распахнуты настежь, скрипя, покачивался на ветру засов. Проведя ладонью по гладкому дереву, я впервые за этот вечер улыбнулась.
  
  - Помню...
  
  Сколько же раз я выбегала через эти ворота, провожая Шисуи на миссии. Каждый раз брала с него обещание вернуться и гладила на удачу протектор большим пальцем. Внутренний двор встретил меня разрухой и запустением. Манекен, которого почти каждый день просто избивал нии-сан, валялся у колодца, я еще могла разглядеть следы атак брата. Шисуи всегда бил в сердце и голову, для него не было полумер.
  
  Никто его не защитит, им плевать. Как больно тебе будет всю твою жизнь. Прости...
  
  Я охнула, покачнувшись на ногах. Землю словно выбили из-под ног, я рухнула на колени, теряясь в пространстве. Я смотрела на землю, на свои испачканные руки, и видела только обрывки того, чего быть не должно. Побег. Кото Амацуками... Смогу ли я быть быстрее. Эти глаза.
  
  - Итачи... - немеющими пальцами, я дотронулась до своих губ, несомненно, пачкая их в грязи. Но это было неважно. Кажется, я уже говорила, что все должно прийти как вспышка. Нет, это было погружение. Падение в липкое, черное болото, в котором смешалось все: звуки, запахи, чувства и видения. Они пришли вместе с той болью, от которой выворачивает кости. Капли крови падали наземь, мешаясь с месивом земли и моих слез. Превозмогая боль, я поползла в дом, взвыв от жгучей смеси страха и отчаяния, сила которых затмила все. Слепая, как котенок, я снова вернулась в ту ночь, обрывки которой преследовали меня все пять лет. Мама осталась там, в своей комнате, она истекает кровью, но если я успею, если я позову на помощь, подниму тревогу, то смогу ей помочь. Только бы успеть, перебирать ногами, пока он не нашел меня. Трость осталась далеко позади, я поднялась по ступенькам, поспешно ковыляя в дом, залитый кровью и дождевой водой.
  
  
  Саэки, что с тобой?
  
  Ты ведь не позволишь никому причинить боль нашей семье?
  
  Помню, как впервые встретила твоего отца.
  
  Мне жаль, что я дал тебе повод...
  
  Я очнулась перед токономой, грязная и уставшая, больше похожая на драную кошку, нежели на человека. Грязь на руках высохла, юката была больше похожа на половую тряпку. В голове было легко и свободно, мыли летали со скоростью скайнета. Кряхтя, я уселась у стены, не без жалости окинув взглядом помещение.
  
  - Да уж, подруга, заигралась ты...
  
  Сейчас бы покурить, а лучше выпить. Задрав полы юкаты, я брезгливо посмотрела на печать, так заботливо оставленную Орочимару, просто поражаясь своей тупости. Сколько не читала литературы о веселых попаданцах, никогда не думала, что закончу так. Больной калекой с критическим дибилизмом, сидящей в собственном разоренном доме, грязная и окровавленная.
  
  - Пять лет, мать твою, - сокрушенно покачала головой я, прижав ладонь ко рту. - Ебанный в рот, пять лет, сука.
  
  А я-то думала, что за это время наревелась всласть. Но нет, это были слезы злости, обиды, разочарования, которые просто рвали меня изнутри. Я плакала молча, безучастно смотря на пятна крови, которые так и не смогли отмыть от стен. Хотя, черт, они ведь даже и не старались, кого я обманываю. А теперь у меня на руках мелкий засранец, который скоро свалит к Орочимару, а потом припрется бить всех несогласных с линией партии, так удачно навязанной моим несостоявшимся бывшим. Который, кстати, сломал мне психику к чертям.
  
  - Тоже что ли в мстители записаться? - не обращаясь собственно ни к кому, зло усмехнулась я. - А что, вон сколько у меня поводов накопилось.
  
  Коротко качнув головой, я поднялась с холодного пола, медленно поковыляв прочь из квартала. Ночные улицы вели меня к маленькой квартирке, где не смыкал глаз мой будущий мститель. Уже стоя у дома, я задрала голову вверх, с полуулыбкой смотря на свет в окошке. Волнуется, засранец. Кажется, сейчас я получу по первое число.
  Глава 9
  
  О том, как собирают карточные домики
  
  
  
  - Где ты была?
  
  Младший сложил руки на груди, не сводя с меня ледяного взгляда. Честно сказать, настроения на разборки не было совсем. Так что я просто хмыкнула, мягко отодвинув будущего мстителя в сторону. Видимо, это его немало удивило, но все его эмоции заключались в едва заметном изменении лица, которое бы я даже не заметила, если бы заранее не ожидала хоть какой-то реакции.
  
  - Завари пока чай, - оставив трость, мягко попросила я. - И принеси мне одежду, пожалуйста. А потом нам надо будет очень серьезно поговорить.
  
  Пока я открывала кран в ванной, Саске подошел к двери, кажется, даже не собираясь выполнять мою просьбу. Я покосилась на него, поманив к себе рукой. Ничего не подозревающий мальчишка подошел ближе, уже через секунду распахнув от удивления глаза. Мои пальцы коснулись его лба, легонько толкнув:
  
  - Быстрее, Саске.
  Он отступил на шаг, после чего мотыльнул в спальню, а я шумно выдохнула, опиревшись обеими руками в бортик ванной. И о чем я буду сейчас с ним говорить? Знаешь, Саске, на самом деле твой брат убил твоих отца и мать, потому что.. ему приказал Третий Хокаге и весь совет, а стоял за этим ушлый Данзо, который выколупал у моего братца глаз. Так что, не мсти ты, давай жить долго и счастливо.
  
  - Бред.
  
  
  Ванная была не просто горячая - живой кипяток. Я буквально варилась в воде, распаривая застывшие косточки и думая о том, что счастье в неведении. Как я и просила, Саске притащил чистенькую юкату и теплые носочки, сунул в руки и снова смылся, даже не взглянув на меня. Ничего, минутка здорового ужаса порой бывает даже полезна, да и не до его трепетных чувств мне сейчас. Выстукивая ногтем по бортику ванной, я размышляла о том, что мне теперь делать. Итак, совсем скоро мой мститель закончит академию и будет пафосно доказывать всем, какой он крутой и независимый, попутно ноя о своем несчастье. Вместе с этим, у нас имеется еще один обиженный, который собирает по селам да весям биджу. А помогают ему совсем не обиженные идиоты, от одного вида которых у меня коленки сыплются. И с какой проблемы мне начать?
  
  - Знаешь, Саске, - я продрала глотку, ковыряясь большим пальцем ноги в кране. - Если так подумать, мы почти не проводим время вместе. Помнишь, как в детстве, когда мы за братьями шпионили, а потом нас поймали на краже данго?
  
  Я нахмурилась, в красках припоминая памятный денек. Ответом мне, естественно, была гробовая тишина. Маленький засранец, я тебе еще устрою. Привяжу к батарее, чтобы сидел дома целыми днями, а Орочимару язык за яи.. вокруг шеи обмотаю. С таким боевым настроем, я вылезла из ванны, быстренько оделась и потопала на кухню, где меня не ждал крепкий чай с пампушками.
  
  - Саске-кун, ты где? - я прошлась по квартирке, заглянула под каждый половик, но мальчика не обнаружила. Черт, ну и куда он пошел на ночь глядя? Тихо выругавшись, я вылетела из дома, напрочь забыв про мокрую голову, хорошо хоть трость прихватила. Порыв пронизывающего ветра ударил в лицо, я оглянулась по сторонам и помчалась вдоль улицы, даже не представляя, где искать сорванца. Вот кто-нибудь спросит меня: "На кой черт тебе сдался этот мелкий, Голопрыгова?" А мне и ответить нечего, чувствую я ответственность за этого идиота, ничего не могу поделать. Как представлю сейчас, что он - маленький, голодный, напуганный - сидит где-нибудь и думает, как мне шею свернет, сердце от тревоги замирает. Ничего, вот найду его, покажу как в России детей воспитывают - будет у меня как один большой синяк ходить!
  Свернув на очередном перекрестке (и окончательно потерявшись), я задрала голову вверх, беглым взглядом осматривая пустые крыши домов.
  
  - Саске! Саске! Саске! - позвала я мальчишку, чуть не начав свистеть. - Блин, не собака же.
  
  А что поделать, сама себя не поругаешь - никто не поругает. И вот сейчас я поняла, что совершенно не представляю, как помешать мелкому убежать к Орочимару. А что, сиганет от меня на крышу, тут его и видели.
  
  - Саске, собака, у меня нога больная, сердце ни к хрену и хроническая усталость! - закричала я снова, уже теряя терпение. - А ты от меня прячешься, нехороший Саске, плохой!
  
  О том, что я переборщила, я подумала уже в тот миг, когда почувствовала острие куная прямо у позвоночника. Какой нервный мальчик у меня, не стоило называть его собакой. Чуть обернувшись, я скорчила милую улыбку, чуть ли не заикаясь, попросив:
  
  - Саске, солнышко мое, убери пожалуйста кунай. У меня при виде Учихи с оружием начинается паника..
  
  - Кто ты? - голос сухой, ровный и такой холодный, что хоть на разогрев ставь. Мальчишка прижал острие сильнее, ткань юкаты легко треснула под напором стали.
  
  - С-саэки Учиха.
  
  - Не ври мне! - прикрикнул последний из клана, а у меня колени подогнулись от страха. Все, Иринка, раскусили тебя, как гнилой орешек перед Рождеством. Сейчас вызовут Морино, и мотаться тебе по зонам, завывая песни Круга. Я вздохнула, сетуя на превратности судьбы, уже даже не стараясь как-то выкручиваться. Страх ушел, уступая место злости. Взяли моду - на родных людей кидаться, спасу от этих долбанных Учих уже нет.
  
  - Если ты сейчас же не уберешь кунай, засранец, я так тебя за уши оттаскаю - есть с них можно будет, - чуть ли не шипя, выдала я, побелевшими пальцами сжав рукоять трости. Не знаю, чем я думала в тот момент (скорее всего, не думала совсем), только вот сразу после своих слов, я резво обернулась и дала Саске такой подзатыльник, что у того чуть искры из глаз не посыпались. И тут же - крепко обняла, буквально стиснув в своих объятиях.
  
  - Ребенок ты мой, маленький, - исступленно зашептала ему в макушку, - запутался совсем. Тэмэ, сбежал из дома, меня заставил по всей деревне тебя искать! А если бы с тобой случилось что?! Саске-кун, ты же у меня один остался.
  
  Последний Учиха дергался в моих руках, мыча что-то нечленораздельное, так и не выпустив из рук куная. Свободной рукой он упирался мне в бок, отпихивая от себя, а второй мотал из стороны в сторону, пока кунай не прошелся по моему бедру, оставив небрежный порез.
  
  - Саэки.. - он отпрянул от меня, уставившись ошарашенным взглядом на пятно крови. Я, признаться, даже не сразу поняла, что произошло. А когда сама опустила взгляд, только и выдохнула:
  
  - Ой...
  
  ~~~
  
  
  Если так подумать, то я получила то, что заслуживала. Да и опасения Саске были вполне оправданны. Я скосила взгляд на мальчика, который сейчас возился с чайником, мысленно ругая себя за то, что перегнула палку.
  
  - Саске-кун, я должна кое-что тебе сказать. Это очень важно, - собравшись с духом, начала я, пиля взглядом его спину. - Я.. соврала тебе.
  
  Он остановился, медленно обернувшись ко мне, и внимательно посмотрел мне в глаза. Наверное, три часа ночи не самое подходяще время для задушевных бесед, но каждая минута промедления стоила мне миллиарда нервных клеток. Снова вспомнилось, как все начиналось: упущенные шансы, фирменный тондзиру мамы и моя твердолобость. Смерть Шисуи.
  
  - На счет чего? - осторожно уточнил мальчик, даже не шелохнувшись. Его взгляд пронизывал насквозь, словно бы заглядывая в самые глубины души и там - в бесконечной тьме, - он выжигал все напалмом. Наверное, именно в эту минуту я и поняла, что этот мальчик уже никогда не станет прежним. Не с этим проклятым взглядом.
  
  - В деревню меня прислал Орочимару, - выдала на одном дыхании я, не отводя глаз. - Чтобы я привела тебя к нему.
  
  - Орочимару? - Саске выгнул бровь, сильно задумавшись о чем-то своем. - Кто это такой?
  
  - Опасный нукенин, - я кивнула. - В обмен на тебя, он обещал воскресить Шисуи.
  
  - И ты согласилась, - не вопрос - утверждение. Мальчик нахмурился, сложив руки на груди. - Но зачем ему я?
  
  - Ему нужно тело. Достаточно сильное тело, чтобы он смог просуществовать в нем еще лет пятьдесят, прежде чем найдет кого-нибудь еще, - я протянула к мальчику руку, но тот отпрянул. - Послушай, Саске-кун, я рассказала это тебе, потому что не желаю больше в этом участвовать.
  
  - Он.. может вернуть твоего брата? - словно не слыша меня, уточнил будущий мститель, я покачала головой:
  
  - Нет, Саске-кун. Даже змеиный саннин не властен над смертью. Он может вернуть тело, но не вдохнуть в него жизнь.
  
  - Не совсем понимаю, - задумчиво сказал он, не сводя с меня взгляда.
  
  - Надеюсь, тебе не представится случая это увидеть и понять, - сухо отрезала я в ответ, припоминая вторжение Орочимару в Коноху, когда эта скотина воскресила каге. Про войну я старалась вообще не думать, и так голова забита по самое не балуй.
  
  - Почему ты передумала? - вдруг подал голос Саске, подойдя ко мне.
  
  - Я все вспомнила, - и ведь не соврала ни разу! Как тут выполнять условия договора, если ты точно знаешь, в какую задницу можешь попасть, если подтолкнешь мальчишку к такому ужасу. Мелкий еще какое-то время буравил меня взглядом, а потом молча ушел к себе, оставив меня наедине со своими мыслями. Хорошо хоть из дома не выгнал, хотя, может он решит это сделать с утра пораньше.
  
  
  
  - Это что такое? - Ирука смотрел на коробочку в моих руках, как на бомбу замедленного действия. Учитель упрямо держал от меня дистанцию в пару шагов, стараясь вообще не смотреть мне в глаза. Стоял чудесный денек, первый, после сезона дождей. В воздухе витали ароматы свежести, от сырой земли еще веяло холодком, но все это компенсировало тепло, что так щедро дарило солнце.
  
  - Ирука-сенсей, я бы хотела извиниться перед вами, - я шагнула к парню, буквально пихнув ему в руки несчастную коробочку. - Здесь рисовые лепешки по рецепту моего клана. Это немного, но, прошу вас, примите.
  
  Умино смотрел на меня, как Ленин на буржуазию. Его взгляд был суров и недоверчив, а вся фигура выражала крайнюю напряженность. Господи, у меня сейчас мышцы от улыбки сведет, либо пошли меня, либо прими это долбанное печенье. Лепешки. Вообще, история их приготовления заслуживает отдельной истории на тысячу страниц. Но мы не об этом, помешкав еще с несколько секунд, парень взял коробочку, вынужденно-учтиво улыбнувшись в ответ.
  
  - Ирука-сенсей, я подумала над вашими словами. Вы были абсолютно правы, я плохо влияю на мальчика, - тут же взяла быка за рога я, и повела его в академию. - Видимо, во всем виновато мое желание окружить его стеной, защитить, вы понимаете?
  
  - Это неудивительно, Саэки-сан, - тут же поддержал беседу Умино, открыв передо мной дверь в класс. - Совсем скоро выпуск, вы переживаете за Саске-куна. Должен сказать, в последнее время, он охотнее шел на контакт с одноклассниками.
  
  - Правда?
  
  - Да, - чуть улыбнулся парень. - По крайней мере, он перестал их избегать. А это.. большой шаг для мальчика. Дайте ему время.
  
  - Времени у меня-то, как и нет, - пробурчала я себе под нос, задумчиво щелкнув пальцами.
  
  - Что? - переспросил Ирука, оставив коробочку на своем столе, впилив в меня проницательный взгляд. Я поспешно закачала головой, покрепче сжав рукоять трости:
  
  - Просто переживаю. Помню время, когда Саске-кун был таким славным мальчиком, - мечтательная улыбка тронула мои губы. - Его первый день в академии, как он волновался, потому что Итачи опоздал и не смог проводить его от дома.
  
  - Вы говорили с ним об этом? - Ирука сел за стол, сложив руки перед собой, и я снова покачала головой:
  
  - Он избегает разговоров о прошлом. Это неудивительно, если учесть..
  
  - Понимаю, - кивнул парень, почувствовав мою заминку. Мы замолчали, каждый размышляя о своем. Не знаю, о чем думал Умино, а вот я снова вернулась к размышлениям о своей горькой судьбинушке. Признаться честно, уже несколько раз я пыталась умотыльнуть отсюда, вызвав консоль управления. Использовала чит-коды, заходила даже через консоль разработчика, и только белый экран был мне ответом. После пятнадцатой неудачной попытки я сдалась, и побежала заводить полезные знакомства.
  
  - Умино-сенсей, спасибо вам, что уделили мне время. Очень надеюсь, что мне удалось сгладить первое впечатление. И, я очень прошу вас, присмотрите за Саске-куном, пока меня не будет.
  
  - Вы собираетесь покинуть деревню?
  
  - На некоторое время. Нужно еще кое-что уладить, хочу сделать гитэй подарок к выпуску.
  
  ~~~
  
  
  Дома - в своем родном мире - я начала курить лет в тринадцать. Не самое лучшее время для начала (честно, вообще начинать не стоит), но мне же хотелось быть самой крутой. А "крутые" курили по пачке в день, имели незащищенные связи и зависали в экстранете, убивая время за майн-играми онлайн. В этом мире я начала курить в семнадцать, чуть не умерев от приступа кашля и желания вытравить из себя эту гадость. Однако - привычка вещь страшная, лютая, и вот сидела я на завалинке у главных ворот, уже битый час собираясь с силами, чтобы свалить из деревни. Еще пару дней назад, когда я окончательно решила отправиться на поиски приключений и новых психологических травм, этот шаг казался мне вполне закономерным и обдуманным. Сейчас же, я просто не могла отделаться от тысячи причин "не совершать этот в высшей степени глупый и безрассудной поступок". Самой весомой из них, естественно, был младший Учиха.
  
  - Ну он же как-то справлялся без меня, верно? - стряхнув пепел на землю, вопросила я сама у себя. - Да, он очень хорошо управился, когда свалил к Орочимару, потом убил родного брата и чуть сам не остался без головы. Да, верно, ведь до этого ему хорошенько промыли мозги, да и Орочи он лично на тот свет отправил. Ага, а потом вернул его, чтобы поиграть в угадайку с мертвецами.
  
  - Ты что там бурчишь себе под нос? - это было слишком громко. Я подскочила на месте, выронив сигаретку. На меня, сверху вниз, смотрел сам Зеленый Зверь Конохи, и - клянусь, чем хотите! - от него реально шел какой-то прям божественный свет. Ну, или это так он встал к солнцу спиной. - Милая, тебя кто-то обидел? Покажи мне этого злодея, и я накажу его силой своей юности!
  
  Я сглотнула, рефлекторно схватившись за трость. Вот не знаю, как остальным, а на меня это человек нагонял священный ужас. Весь зеленый, здоровый, с хорошо виднеющимся рельефом мышц и просто звериным оскалом. Видимо, смотря аниме, я не совсем адекватно оценивала этого ужасающего человека, однако, каким же нужно быть идиотом, чтобы носить зеленое трико.
  
  - Доброе.. добрый.. - я сглотнула, не сводя с мужчины взгляда. - Здравствуйте, в общем.
  
  Он протянул мне руку, помогая встать с валуна, его взгляд упал на мою сумку:
  
  - Отправляетесь в путь? - но не успела я и рта открыть, как на горизонте появился еще один участник трагикомедии. Хатаке Какаши прошел через ворота, рассеянно поглядывая по сторонам. Взгляд его был задумчив, в руке шиноби держал новую цветастую книжку в твердом переплете.
  
  - Какаши! Мой вечный соперник! - тут же забыв про меня, обличительно воскликнул Майто, указав пальцем на копирующего ниндзя. Шиноби остановился, в некотором недоумении посмотрев на нашу парочку. Я оглянулась по сторонам и быстренько отползла подальше, дав копирующему ниндзя понять, что я тут совершенно не причем.
  
  - Я вызываю тебя на состязание! Тридцать кругов вокруг Конохи!
  
  - Я, пожалуй, откажусь, - тут же отозвался Хатаке, подойдя к нам. - А что это вы тут делаете?
  
  Вот интересно, как выглядит этот красавец без маски? Моя фантазия тут же унесла меня в такие дали, из которых возвращаются разве что под электрошоком. Сразу представилось как он будто мой верный самурай, а я вся такая прекрасная принцесса. И он в меня влюблен без памяти, а я отдана в жены глупому, но жестокому дайме, который хочет извести моего милого Какаши и его верного друга Гая, а я...
  
  - Ты не можешь отказаться! Иначе я запишу это как поражение! - не останавливался Майто, чуть ли не прыгая вокруг Какаши, размахивая руками.
  
  - Саэки Учиха, правильно? - Какаши обернулся ко мне, внимательно осмотрев с ног до головы. Я сглотнула, осторожно кивнув, так и сумев отвести взгляда от копирующего ниндзя. Странно вот так вот видеть его - без седьмой команды, собранного и несколько сурового.
  
  - Учиха? - Гай снова обратил на меня внимание, вскинув брови. - Несчастное дитя, брошенное на произвол судьбы, ты...
  
  Он еще что-то говорил, сыпал эпитетами как конфетами, трагично заводил глаза. Честно, я не слушала, мое внимание полностью принадлежало Хатаке, который расслабленно изучал меня.
  
  - Рад, что с вами все хорошо, - вдруг мягко сказал Какаши, как-то недобро сверкнув единственно-видным глазом. По спине прошелся неприятный холодок, сердце пропустило пару ударов, а затем пошло вскачь, отбивая дробь от ребер. Я пнула сумку ногой, стараясь скрыть ее от посторонних глаз. И это, естественно, не ускользнуло от опытных шиноби.
  
  - Хочу сходить в город, купить что-нибудь к выпуску Саске-куна, - тут же ляпнула я, уже совсем зашуганно поглядывая на мужчин.
  
  - О, подрастающие поколения, - завел шарманку Гай, - исполненные подлинной силой юности. Нам стоит поучиться у них..
  
  - Путь долгий, - вставил свои "пять копеек" копирующий ниндзя. - Выдержите, с вашей-то ногой?
  
  - Аа.. - я пожала плечами, задницей чувствуя какой-то подвох. - Лучше действовать, пока есть возможность.
  
  - Действовать? - тут же уточнил Хатаке.
  
  - Купить подарок, пока есть деньги, - я вернула шиноби мягкую улыбку, кое-как сдерживаясь от того, чтобы не попугать его шаринганом. Эх, такие глаза пропадают, вернусь - попрошу Саске научить меня ими пользоваться. М, только без рукоприкладства, пожалуй. Снова взглянув на линию горизонта, я украдкой вздохнула, даже не стараясь отогнать от себя мысли о "случайной" встрече. Покрутив трость в пальцах, я покрепче сжала рукоять, сделав тот самый, почти исторический для себя, шаг. До встречи, постылая Коноха, я ухожу, чтобы найти свой путь и..
  Да кого я обманываю, я просто бегу не зная куда, чтобы найти не зная что. Но это меня не сильно смущало, остановившись шагах в двадцати от деревни, я вдохнула полной грудью, торжественно прошептав:
  
  - Жди меня, мир. Время решать проблемы по-русски.
  
  ~~~
  
  - Как и говорил Хокаге, - Майто подбоченился, смотря на удаляющуюся фигуру. - Если она шпионит на Орочимару, стоит ли выпускать ее из деревни?
  
  - Анбу вели наблюдение с того дня, как она вернулась, - задумчиво проговорил Хатаке, чуть склонив голову на бок. - За все это время, девушка ни с кем не выходила на связь.
  
  - Хех, еще одна Учиха, кто бы мог подумать, - Гай покачал головой, губы мужчины вытянулись в одну тонкую линию. - Последняя женщина своего клана, как трагично.
  
  - Как бы то ни было, - закончил копирующий ниндзя. - У нас есть приказ. Продолжаем наблюдение.
  
  Глава 10
  
  О том, что с богом таки можно договориться.
  
  
  Лошадь шла мерно, только изредка фыркая, чем и выдергивала меня из легкой дремы. Вот уже несколько недель я "в свободном плаванье", без денег, еды, но зато с кобылой, у которой нрав покруче, чем у всех Учих вместе взятых будет. Я купила ее в одной деревушки близ Конохагакуре, когда поняла, что пешим ходом я вообще никуда не дойду. Мне даже сделали скидку, когда я сказала, что беру ее, не смотря на то, что госпожа лошадушка при мне скинула ездока. Не буду врать: я не села и поехала, как лихая донская казачка. Сначала мы привыкали друг к другу (меня скинули четыре раза), потом притирались друг к другу (моя сумка была безжалостно растоптана два раза), затем пытались подружиться (два укуса, пока я пыталась дать ей яблоко). И только после того, как я наорала на эту чокнутую кобылу, прыгая на единственно-здоровой ноге, она позволила мне погрузить на себя пару сумок с поклажей.
  
  - Знаешь, Куро, - обращаясь к лошади, улыбнулась я, - ты могла бы пойти мне навстречу. Я же, все-таки, калека, мне тяжело идти пешком. Нам предстоит многое пережить вместе, ты могла бы.. подумать о нашем сотрудничестве.
  
  Кобыла насмешливо фыркнула, поведя ухом, ясно дав мне понять, где она видела мои соображения о нашем будущем. Итак, подведем итоги: я в этом мире уже почти шесть лет, а мой единственный друг своенравная кобыла с завышенной самооценкой. Неплохо, Ирин, если учесть, что ты успела затесаться и к своим, и к чужим. Задумавшись о вечном, я споткнулась на ходу, благо, Куро успела подставить мне свой бок, чтобы я просто не улетела носом в землю.
  
  - Вот, дорогая, - погладив кобылицу по гриве, рассеянно проговорила я, - ты все понимаешь. Сотрудничество, да..
  
  
  Город был.. просто восхитителен. Как будто десять деревень слились в одно целое, раскрывшись передо мной, словно раковина моллюска. О, кого здесь только не было: шиноби с протекторами других деревень, пузатые мужчины и странно раскрашенные девушки, бритые наголо монахи, даже молодые люди в относительно современной одежде. Я шла по улице, разинув рот, крепко держа Куро за узду. Надо сказать, на нашу парочку тоже поглядывали с некоторым удивлением, конечно, калеку с лошадью нечасто встретишь. Мы остановились возле какой-то закусочной, мельком переглянулись, прежде чем я вошла внутрь, чуть ли не утащив кобылу с собой.
  
  - Со скотиной нельзя! - тут же выкрикнул лысый карлик, взмахнув половником, да так грозно, что меня тут же как ветром сдуло. Тихо чертыхнувшись, я покрепче сжала костыль, как можно быстрее поковыляв вдоль дороги. Несколько раз меня окликнули, пару раз постарались сбить с ног, кое-кто даже хотел обидеть госпожу лошадушку, за что чуть не получил копытом по колену. Вывески манили меня яркой рекламой и обещанием всех удовольствий, на какие у меня только хватит денег. Только вот, денег не было.
  
  - Ничего, подруга, - я погладила кобылу по морде, - прорвемся. Сейчас у нас не все гладко, но совсем скоро удача повернется к нам лицом.
  
  Кобыла фыркнула, своенравно потопав вперед по дороге. Я поковыляла следом, судорожно соображая, куда устроить Куро на ночь. У меня были деньги на ночлег, но вдруг стойло придется оплачивать отдельно? Как бы то ни было, но сначала нужно найти хоть какую-нибудь гостиницу. А потом можно будет и подумать над планом действий.
  Цветастая вывеска кричала о "самой лучшей ночлежке во всем городе", я зашла внутрь и заказала комнатушку на первом этаже. Госпожу лошадушку определили под навесом, в паре метров от моего окна. Денег на ужин не осталось, так что нам с подругой пришлось голодать. Развалившись на кровати, я вытряхнула все вещи из рюкзака, выудив среди вещей исписанный блокнот. Там, смесью корявого японского и матерного русского, я расписывала свои мысли, а так же примерный ход событий старого-нового мира.
  Итак, большой ровный круг - это Саске, черный треугольник - Итачи. Я черчу ровную линию от одного к другому, мелко подписываю ключевые точки соприкосновения. Над ними - огромная такая запятая - Мадара. Немного подумав, я зачеркнула запятую, подписала большую букву "М". Мудак. А под ней уже запятая - Обито Учиха.
  
  - Знаешь, Куро, - начала я, но тут же осеклась, ведь кобылки-то рядом нет. Почесав в затылке ручкой, я сползла с кровати и открыла окно, громко прокричав имя подружки. Пришла, дорогая. Как только угольно-черная морда сунулась в окно, я продолжила:
  
  - Так вот, Куро, мы можем начать с Нагато, то есть, Пэйна, - вышагивая по комнате, аки генерал перед армией, вещала я. - Но! Тогда придется переться в его деревню, а это где-то с месяц верхом на тебе, - скептичный взгляд был мне ответом, - а ты этого не любишь. Да, я запомнила.
  
  Лошадь забила копытом, громко заржав, явно выказывая свое одобрение. Я недовольно нахмурилась, пригрозив кобыле костылем, но тут же продолжила, взяв в руки блокнот.
  
  - Так вот, еще у нас есть Итачи Учиха, но нам будет легче найти родственников Орочимару со стороны его двоюродного деда, чем поймать этого пленника совести.
  
  Я плюхнулась на кровать, вытянув больную ногу, задумчиво разглядывая блокнот с записями. Куро повела головой, внимательно следя за каждым моим движением, ее взгляд так и говорил: "И с кем я связалась?" Но мы сейчас не об этом, гипнотизируя взглядом исписанный листок, я прямо таки чувствовала, что ответ на поверхности. Что нужно только потянуть за ниточку, чтобы этот узел разошелся.
  
  - Три стороны, каждая из которой имеет свой интерес, - прикусив кончик ручки, бормотала я, чувствуя, как начинает ныть многострадальная головушка. - Первая - страдальцы Учихи, вторая - деревенские дебилы, третья - заинтересованные евреи. Стоп, при чем тут евреи?
  
  Я стукнула себя по лбу, косясь на скептически настроенную морду Куро. Если сейчас она сорвется в галоп, бросив меня на произвол судьбы, я ее не обвиню. В конце концов, кому нужна больная на голову Учиха. Еще одна.
  
  - Так, еще раз. Вся заварушка началась когда Мадара решил, что он должен быть первым парнем на деревне. Его идею подхватил Обито, который, в свою очередь, промыл мозги Нагато, который, в свою очередь, собрал горстку идиотов, которые потом все перемерли, так?
  
  Я вернула взгляд кобыле, словно она могла мне что-то сказать. Но в башке у самой была уже такая каша, что только диалог мог помочь мне поставить все на свои места. Спешу заверить, я не сошла с ума, но порой мне казалось, что Куро только что не сдерживается, чтобы сказать мне, какая я дура твердолобая.
  
  - Или не так... Вот если бы я могла поймать где-нибудь Итачи. Куро, мы бы решили сразу столько проблем.
  
  Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Я опустилась на подушки, устало прикрыв глаза. Проблема памяти в том, что, в большинстве случаев, чувства возвращаются вместе с ней. В путешествии я все чаще вспоминала время, когда жизнь казалась простой и свободной. Вечерние посиделки с мамой, нотации Шисуи, даже ежедневные уборки в огромном доме, которые загоняли меня в могилу. Но все чаще я ловила себя на мыслях об Итачи. И на душе от этого никак не становилось легче, словно огромная плита придавила мою грудь, и каждый вздох давался мне с огромным трудом. Возвращение памяти сыграло со мной злую шутку, и чувства, дремавшие до того дня, вернулись ко мне, нарастая с каждым проклятым днем.
  
  - Хотел ли он, чтобы я осталась жива, Куро? - вопрос, скорее ко мне. - Итачи Учиха не совершает промашек. Чертов гений, как никак.
  
  Кривая усмешка расползлась по моему лицу, превращая его в гримасу с паршивых уличных картин. Как бы он отреагировал, если бы узнал, что я не просто осталась жива после той ночи, но еще и в полной боевой готовности, если можно так сказать. Рука рефлекторно скользнула на больную ногу, ласково огладив бедро. Печать все еще давала о себе знать, но все реже, словно бы некая сила ослабляла ее эффект. Или я просто все дальше от Саске, так что и контролировать нечего.
  
  - Орочимару, старая скотина, чтоб тебе провалиться, - совершенно беззлобно фыркнула я, мысленно возвращаясь в то время, когда я была всего лишь безвольной пленницей саннина. Колобок недоделанный, из Конохи я ушел, от Акацук я ушел и от тебя, смерть галимая, сбегу. Интересно, как долго Пэйн искал Орочи замену?
  
  - Может, лучше было бы остаться в деревне и продолжить промывать мозги Саске?
  
  ~~~
  
  Около трех недель спустя
  Амэгакурэ но Сато
  
  Трость уходила в сторону, стоило только мне сильнее надавить на нее. Каша из грязи под ногами, которую почему-то называют дорогой, вела меня к главным воротам деревни. Дождь, подгоняемый нещадными порывами ветра, хлестал как из ведра, так, что даже плащ не спасал. А Куро так и позволила оседлать себя, зато бережно хранила на себе вещи, которые я правдами и неправдами водрузила на нее, так что хоть за это ей спасибо.
  Деревня возвышалась надо мной, как надгробная плита, просто давя вывертами архитектурных сооружений. Не знаю, как людям, живущим здесь, а мне только от одного вида этой деревеньки не по себе становится.
  
  - Знаешь, подруга, - меня зябко передернуло, - я уже сомневаюсь в своей идее. Может, повернем назад?
  
  Лошадь, не евшая уже трое суток, обошла меня стороной и со всей дури толкнула в спину, да так, что я отлетела на добрых метров пять. И, естественно, приземлилась прямо у ног сурового постового.
  
  - Здрасте, - медленно вытирая грязь с лица, выдавила я, зло смотря на мужчину.
  
  - Эва, тебя как, - вдруг широко усмехнулся шиноби, скосив взгляд на Куро. - А кобыла-то с норовом.
  
  - Я ее на колбасу порежу, - все так же медленно, я встала на ноги, ловко подхватив трость. - Пустите калеку в деревню?
  
  Виляя задом, как последняя заправская гейша, к нам подошла Куро. Перехватив трость на манер оружия, я замахнулась, чтобы как следует отходить кобылу по загривку, но та ловко увернулась от удара, да еще окатила меня водой из лужи, прыгнув в самый ее центр. Честно, я уже начинала ненавидеть эту тварь. Будь проклят тот день, когда я решила купить ее у того ушлого мужичонки. Продам, продам при первой же возможности.
  
  - Цель прибытия? - отсмеявшись, спросил шиноби, пропуская меня на пост. Небольшая комнатушка с несколькими ящиками для документов, большим столом и одиноко горящей лампочкой. Ни телевизора, ни хоть какой-нибудь фривольной книжонки, чтобы скоротать время. Как здесь все серьезно-то.
  
  - Это, - я достала из сумки путеводитель Джирайи, бухнув его прямо на стол. Шиноби скосил взгляд на книжку, затем снова на меня и, через секунду - снова на книгу. Пришло время уточнить:
  
  - Тут такое дело, - воодушевившись реакцией постового, начала я. - Я сама из небольшого поселения в стране Огня. Мой старший брат недавно женился на девушке из Конохи, ну, вы понимаете, - я подмигнула шиноби, тут же вернувшись к теме. - Так вот, ее троюродная сестра сражалась во время войны шиноби, а дядя - торговал лепешками. А когда война закончилась, вместе с ее двоюродной бабушкой начал свое дело в нашей деревеньке. А там часто бывали шиноби из соседних стран. Скажу по секрету, они как шпионить начинали, так сразу к нам. А мы виноваты что ли, что наши лепешки так любят военные люди? Так, о чем это я? А, бедное мое поселение должно разрываться между заказами в город и в Коноху, а нам ведь за это так мало платят! А после того, как мне ногу придавили, мой братец и решил жениться. А сам мне такой и говорит, что, мол, теперь он человек порядочный, семейный и производством лепешек заниматься ему теперь ну никак нельзя. А ведь он был главным генератором идей! О, вы не представляете, какие у него были лепешки с тунцом! Вся деревня в очередь выстраивалась, чтобы съесть эти лепешки!
  
  Кажется, у мужчины нервно задергалось веко. То, что он перестал меня слушать сразу после истории со свадьбой, меня даже немного огорчило. Я ведь специально узнавала, есть ли поблизости от Конохи похожая деревенька.
  
  - Так, лепешки, - повторил он, нахмурившись. - А зачем тебе понадобилось прийти в Амэ?
  
  - Это самое печальное! - аж вскрикнула я, всплеснув руками. - После того, как мой глупый брат женился, спрос на лепешки стал падать! Мой бедный отец схватился за голову и вопросил: "Что же, Саэки, теперь делать нашей несчастной семье?". Ведь мы больше не можем радовать добрый народ новыми, совершенно удивительными лепешками, а значит, нас ждет голодное будущее, а моих - даст небо - детей, голодное детство!
  
  - Ближе к делу! - сорвался таки шиноби, чуть ли не бросив в меня путеводителем.
  
  - Я ищу новые рецепты, - просто и без излишеств кивнула я в ответ, добродушно улыбнувшись. - В путеводителе сказано, что в Амэ готовят по своим собственным рецептам, и...
  
  - Ты проделала такой путь ради рецептов для лепешек? - с сомнением уточнил шиноби, скрупулёзно записывая что-то в бланке. - Так, полное имя, и на сколько ты планируешь задержаться в Амэ?
  
  - Саэки Такамори, не больше недели, - тут же отрапортовала я, вытянувшись по струнке. Шиноби еще раз посмотрел на меня, что-то пробурчал, но больше ничего спрашивать не стал, только сказал.
  
  - Я должен досмотреть твои сумки.
  
  
  Если так прикинуть в общем, то проникновение во вражеский тыл прошло более чем успешно. А как оказывается все плохо-то здесь: на улицах нет никого, все какое-то заброшенное, люди - как крысы, покажутся на минутку и тут же убегут. Крепко держа Куро за узду, я медленно вышагивала по узкой улочке, даже не стараясь смотреть вверх. Такое ощущение, будто эту деревню строили не вширь, а ввысь. Вот оно - будущее Москвы, лет этак через пятьдесят. Если наш мэр устроит еще один "разгон облаков", то точно они все соберутся над столицей и передадут привет от Амэ. В отместку, да.
  
  - Потерялась, деточка? - тяжелая рука легла мне на плечо, заставив вздрогнуть.
  
  - У меня есть трость, и я не побоюсь ею воспользоваться, - пискнула я, боясь даже обернуться. Сзади хохотнули, рука мужчины просто соскользнула с моего плеча, но оборачиваться я не торопилась. Даже прибавила ходу, поджав хвост, мертвой хваткой вцепившись в узду. И какой черт дернул меня уйти из прекрасной Конохи, чтобы трястись от каждого раската грома в богом забытой деревне?
  
  - Ну, попадись мне только на глаза, Учиха. Отхожу тростью так, что тебе цукиеми раем покажется, - рычала я себе под нос, пытаясь перепрыгнуть очередную лужу. Для кого-то такие вещи покажутся странными, не побоюсь этого слова, глупыми. Но попытайтесь взглянуть на мир глазами калеки, для которого даже обыкновенный спуск по лестнице становится подвигом, достойным романа на тысячу и одну страницу. Да, да, я акцентирую на этом внимание, потому что больше мне выпендриться нечем. Оставшийся вечер запомнился мне разве что непомерной ценой за стойло для Куро, да получасовым препиранием с хозяином гостиницы. А, да. Еще в моей комнате были огромные клопы, с кулак просто!
  
  
  
  Если ты не знаешь, где живет самый главный на деревне - ищи самое большое и пафосное здание. Если не знаешь, где живет самый главный деревенский гад - ищи самое большое и жуткое здание. Утро встретило меня сквозняком и дождевой водой на полу. Видимо, резкий порыв ветра распахнул окно, а я даже глазом не моргнула, за что и расплатилась насморком.
  
  - Послушай, Куро, - я стояла в стойле, заботливо расчесывая гриву госпожи лошадушке. - У нас сегодня очень важный день, и от тебя зависит, переживу ли я его или нет.
  
  Лошадь повела ухом, громко заржала, даже пристукнула копытом, что я сочла за согласие. Ну, или мне очень сильно хотелось в это верить. Возможно, Куро и сама все поняла, в тот миг, когда я принесла ей целых два ведра овса и даже яблоко на закуску. Как говорится - помирать, да сытыми. Самой же кусок в горло не лез, а мысли все плясали вокруг возможной встречи. Главная проблема заключалась в том, что я так и не придумала, как мне попасть в охраняемую крепость, при этом сбросить с себя наблюдение шиноби Амэ.
  
  - Милая моя, если ты меня подведешь, - исступленно зашептала я, ткнувшись лицом в шею кобылы, - мы покойники, понимаешь?
  
  Уже через несколько минут, я вывела Куро из стойла, тихо-мирно потопав по главной улице. Капюшон пришлось натянуть по самый подбородок, даже не в целях маскировки, а из-за проклятого дождя, который, кажется, успел залить мне сапоги. Не смотря на это, я все равно промокла до нитки, так как по пути пришлось частенько поглядывать наверх. Ну а что, вдруг я увижу летающих людей в черно-красных плащах?
  
  - Итачи, - зачем-то шепнула, и тоска снова нахлынула на сердце, сдавив его тисками. Черт, у меня был всего один поцелуй с двенадцатилетним мальчиком, а я тут вся извелась, как будто у нас произошел полноценный акт нездорового секса. Хм, почему нездорового? А разве у Учих было хоть что-то здоровое, да нормальное? Из размышлений меня прямо таки вырвала Куро, которая стала столбом посреди дороги, намертво отказавшись двигаться дальше. Я удивленно вскинула брови, сначала посмотрев на лошадь, затем, проследив направление ее взгляда, - на самый здоровую, самую мрачную высотку, которую когда-либо видела вообще.
  
  - Хм, слушай, - обратившись к лошади, восхищенно выдала я, - а ты не ниндзя-кобыла какая-нибудь?
  
  Ответом мне было очередное фырканье самодовольной лошадушки.
  
  Итак, план предельно прост. Я бросаю супер чидори в ворота, потом лечу на реактивном самолете прямо в башню, по пути вызывая термоядерного дракона, который испепеляет все вокруг, а потом предстаю перед Нагато в сияющих доспехах и беру его в жены. Что-то тут явно не так... Качнув головой, я снова раздвинула кусты, бегло осматривая местность. Главные ворота охраняли двое шиноби, еще одного я видела в окно, - уже трое. Мне бы еще рентгеновское зрение, как у Хьюга, да жуков, как у Абураме, ну или на худой конец лошадь посговорчивее.
  
  - Куро, если это конец, я хочу, чтобы ты знала, - ведя кобылу под узду, вещала я. - Ты стала мне самым близким другом за все это время. Ты меня пинала, унижала, подставляла, кусала, но ближе у меня никого не было. Прости, если и для тебя это закончится убоем.
  
  Кобыла никак не отреагировала на мое заявление, молча пиля взглядом двух шиноби, что с каждым шагом становились все ближе. Да, я не придумала ничего нового, просто пошла на таран, как делали это наши прадеды в третью мировую. При моем появлении, мужчины приосанились, разом собравшись.
  
  - Кто такая? - в лоб спросил один из них, окинув меня придирчивым взглядом. Второй же, чуть ли не с презрением глядел на мою госпожу лошадушку, за что получал взгляд, наполненный не меньшим отвращением.
  
  - Саэки, - я быстро кивнула. - Пришла на поклон к новому богу, что спас мою семью от тяжелой судьбы в час бедствий..
  Господи, что я несу? Заткните кто-нибудь этот фонтан, пока он меня же не погубил. Коленки тряслись, чуть ли не отбивая дробь друг от друга, тряслись и руки, да и вообще, вся я была больше похожа на осиновый листок на ветру, чем на человека. Я говорила что-то там еще, пока моя Куро (треклятая кобыла, чтоб ее!) просто не снесла одного из шиноби резким выпадом вбок, заодно, снеся с ног и меня. Дальнейшие события описать просто невозможно - только переживать. Пока я старалась прийти в себя, госпожа лошадушка отбрыкнула второго с одного удара двух задних копыт и просто снесла ворота, победоносно заржав.
  
  - Куро, дура! Не смей!
  
  Мой крик заглушил сигнал общей тревоги. Я подскочила с места, чудом не позабыв про трость, и вломилась в здание следом за спятившей лошадью. Кобыла подскочила сзади, буквально подставив свой бок. Не знаю, наверное, в этот момент за меня говорил инстинкт самосохранения, а не разум, потому что в этот я сиганула на скотину, завалив на нее свою бренную тушу поперек. В нужную позицию я переворачивалась уже на ходу, попутно матерясь и поливая грязью весь клан Учиха до седьмого колена. Не знаю, при чем здесь были Учихи, но я так привыкла обвинять их во всех своих бедах, что просто не могла удержаться. В нас метали кунаи, от которых Куро уворачивалась с такой грацией, что только вцепившись ей в хвост, я удержалась от очередного падения.
  
  - К-к-к-ур-ро! П-п-перестань!
  
  Я верещала, как свинья на убое, но упертая лошадь упрямо игнорировала все мои попытки вразумить ее, несясь галопом по лестнице, которая, к слову, была под прямым обстрелом. Сюррикен пролетел прямо под моим подбородком, вызвав очередной вопль животного ужаса. Я уже говорила, что панически боюсь людей с оружием?
  
  - Кто эта сумасшедшая?!
  
  - Какая разница?! Убейте ее!
  
  Если я раньше думала, что паниковала, то ошибалась. Вот она - настоящая паника. Только услышав последние слова, я впилась обеими руками в уши кобылы, напрочь забыв про отбитую задницу и заорав благим матом. Несколько дымовых шашек взорвались прямо у ног Куро, из-за чего она встала на дыбы, остервенело заржав. Я чудом не упала, а затем подумала, что лучше бы упала. В два сильных рывка она преодолела лестницу, выскочив на просторную площадку. Абсолютно закрытую. Мать ее. Площадку.
  
  - Ага, слезаю..
  
  Непонятно почему, да и кому сообщила я, чувствуя, как начинают болеть глаза. На секунду показалось, что в проеме что-то мелькнуло, а уже через секунду на нас обрушился град кунаев. Куро заржала, яркая вспышка боли пронзила мое плечо и шею. Как во сне, я дотронулась до горла, чувствуя на пальцах что-то горячее, влажное.
  
  - Кровь, - хриплый шепот показался мне очень громким, как в замедленной съемке, я видела бешенные глаза моей кобылы и запятнанную в крови агатовую шкуру. И что-то поднялось во мне. Что-то очень черное, злое, что-то, что даже по прошествии многих лет я не смогу себе объяснить.
  
  - Не тронь мою лошадь! - истошно завопила я, ринувшись к Куро с тростью наперевес. Шиноби окружили нас со всех сторон, я подлетела к госпоже лошадушке, закрывая ее собой, и выставила перед собой трость, как какой-то невиданный ранее щит. В рядах противника пронесся сдержанный смешок, суровые лица исказились злой гримасой насмешки. Стоять было трудно и очень хотелось в туалет, чуть повернув голову, я тихо спросила:
  
  - Последний рывок, госпожа лошадушка?
  
  Пан или пропал - так, кажется, говорят. Японские и русские поговорки уже давно смешались в моей голове, а придумывать сейчас что-то забавное для поддержания духа у меня банально не хватало сил. Держа на мушке трости вражеских шиноби, я медленно зашла за спину Куро, крепко обняла ее за шею обеими руками, словно прощаясь. Жаль, что трость пришлось бросить, но иначе никак. Слишком резко, кобыла встала на дыбы, за что мы получили еще с десяток кунаев прицельно. Я взвизгнула, перекинув ногу через Куро, крепко прижавшись к ней всем телом, пока она просто прошлась через ряд шиноби, как нож сквозь масло. Один из них прицепился ко мне, стараясь стащить с лошади, но вдруг широко раскрыл глаза, громогласно провозгласив:
  
  - Это Учиха! Это, мать ее, Учиха!
  
  - Да, да, - зло отбрыкивалась я, боясь хоть на сантиметр оторвать руку от Куро. - Это я - проклятая, восставшая из м-мертвых Учиха! Отцепись, мне больно!
  
  Волевым усилием, я пнула шиноби пяткой в лоб, на несколько секунд выбив его из равновесия. Куро сатанела прямо на глазах: взмыленная, окровавленная лошадушка носилась по кругу, выбивая дух из мужчин и женщин, действуя, кажется, уже на последнем дыхании. Не знаю, чем бы все для нас закончилось (нет, знаю - убили бы), если бы не произошло настоящее чудо.
  
  - Тенши!
  - Тенши!
  
  И все вмиг стихло, словно ничего и не было. Только шелест бумаги и зачарованные глаза тех, кто еще секунду назад желал нашей крови. Я задрала голову вверх, охнув от удивления: прямо надо мной, словно ангел небесный, размахивая белоснежными крыльями парила девушка такой красоты, что мой комплекс неполноценности возрос в геометрической прогрессии. Ее суровый взгляд окинул всех присутствующих, и остановился на нас:
  
  - Кто ты и зачем вломилась в дом бога?
  
  Не поймите меня неправильно, я конечно все понимаю, но вот интересно, свидетели Иеговы так же гостей встречали? Просто ассоциации и все такое, священный трепет как ветром сдуло, оставляя место лишь усталости и страху.
  
  - Моя Куро.. ранена, - первое, что сказала я, прежде чем опомнилась. - То есть, простите. Я с-совершенно не собиралась вламываться.. ох, просто. П-пожалуйста, отзовите своих громил, вы же в-видите, что я совершенно не опасна.
  
  Конан - а это была она, без сомнения - прелестно нахмурилась, коротко кивнув этой мини армии. Абсолютно целые и здоровые мужики как-то расстроенно потопали вниз, все еще возбужденно переговариваясь о чем-то.
  
  - Ты - Учиха, - боже, меня скоро тошнить от этой фразы начнет. - Всем известно, что клан Учиха был уничтожен.
  
  - Конан-сан, я пришла потому что знаю что-то, от чего зависит слишком много жизней, - без прелюдий начала я, неловко съезжая с лошади. И только я слезла, Куро завалилась на бок, тяжело и быстро задышав. - Только, прошу вас, умоляю, помогите ей.
  
  - Ей?
  
  Мгновение - Конан охватил вихрь листков, она оказалась прямо передо мной. Рефлекторно отступив на шаг, я споткнулась о ногу кобылы, завалившись рядом с ней. Ногу пронзила чудовищная боль, я вскрикнула и тут же закашлялась, выплевывая себе на грудь капли крови:
  
  - Куро.. лошадь моя, - я выдохнула, облегченно прикрыв глаза. Горло саднило, нога болела, да и мочевой пузырь вот-вот лопнет, но диалог начался. - Конан-сан, я должна поговорить с вами.
  
  - О чем? - голос разнесся по площадке, как гром среди ясного неба. Я задрала голову вверх, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Это было из-за страха, точно вам говорю. Такого животного, всепоглощающего страха я не испытывала даже в ночь уничтожения клана. Видимо, опыт меня совсем ничему не учит. Шиноби стоял под самым потолком на узком балконе, рыжий ежик на голове, наполненные холодом глаза. Не понимаю, как Джирайя не догадался, он же вылитый Яхико, только дебил бы не понял.
  
  - О Нагато, - если в этом мире действительно есть бог, то я очень надеюсь, что он меня слышит. Сейчас я поставила на кон все, включая свою жизнь. Шиноби переглянулись, я осторожно погладила живот Куро, медленно вставая на ноги. - И о человеке, который предал клан Учиха, если вы позволите мне.
  
  Господи, если ты есть, даруй мне способность читать чужие мысли, потому что я была на сто процентов уверена, что меня просто выпрут из деревни в знак доброй воли к идиотам. Вместо этого какая-то сила подняла меня вверх, закружив в мягком водовороте. Голова немного кружилась, но я была уверена, что мне ничего не угрожает. По крайней мере, ближайшие сутки - точно.
  
  - Эм, извините, а где здесь можно в туалет сходить?
  Глава 11
  
  О том, что не все созданы для мира шиноби
  
  
  - ...а шиноби облака, значит, и говорит: не знал, что в Конохе такое термоядерное чили!
  
  Принцип шутки, сам рассказал - сам посмеялся. Я неловко улыбнулась, переводя взгляд с Конан на Пэйна, и обратно. Обстановка более чем напряженная, зато дали сходить в туалет, так что оконфузиться прилюдно мне не грозило. После "бумажного вознесения", я оказалась в просторной комнате с балконом, откуда открывался великолепный вид на дождливую Амэ. Признаться, вид впечатляющий, в самом нехорошем смысле этого слова. Опираясь на потрепанную трость, я невольно размышляла о том, что нет ничего удивительного в том, что Нагато решил уничтожить устоявшийся порядок. Порывы ветра трепали кроны деревьев, плотная пелена дождя укрыла нас от всего мира, навевая не самые лучшие мысли.
  
  - Ужасное зрелище, - мысли, высказанные вслух, никогда не приносили мне ничего хорошего. Однако, в этот раз меня даже поддержали, своеобразным образом:
  
  - Эта страна долгое время страдала из-за войн шиноби, - Конан кивнула, стоя чуть позади меня. - Когда ты пришла, сказала, что владеешь важной информацией. Мы слушаем.
  
  - Мы точно здесь одни? - я обернулась, внимательно всматриваясь в темноту, что окружала Пэйна. Никогда не знаешь, кому приспичит стать еще одним участником разговора, который предназначается только троим. - Пэйн-сама, я очень сильно рисковала, когда пришла к вам. То, что я скажу, может поставить на мне огромный, жирный крест, особенно, если эта информация попадет к кому-то еще.
  
  Пэйн прямо таки пилил меня своим проницательным взглядом, сурово поджав губы. Мне потребовалось собрать всю свою силу воли в кулак, чтобы не упасть ему в ноги со словами: "Помилуй, батюшка, холопа своего неразумного" Да, звучит смешно, но мне совсем не до смеха было. Сразу вспомнилась родная квартирка в Конохе, где приходилось уживаться с угрюмым Учихой, зато сыто и безопасно.
  
  - Мы одни, - наконец кивнул рыжий, а мне в голову пришла исключительная идея. Шагнув к Конан, я тихонько попросила:
  
  - Могу ли я написать все на листке? - и тут же зарылась по самые уши в сумку, откуда выудила блокнот с записями и ручкой. Усевшись прямо на пол, я открыла блокнот на чистой страничке, только через секунду допетрив, что японский я знаю очень посредственно.
  
  - Чего ты копаешься? - теряя терпение, рыкнул Пэйн, в несколько широких шагов подойдя ко мне. Блокнот выплыл из моих рук, не успела я и глазом моргнуть. Рыжий пробежался взглядом по страницам, с абсолютно каменным выражением лица вопросив:
  
  - Что это за язык?
  
  - Набор знаков, который я использовала, когда потеряла память, - пулей выдала я в ответ, смотря на мужчину снизу вверх. - Я до сих пор иногда им пользуюсь, когда забываю некоторые слова.
  
  - Хм, - Пэйн еще раз пролистал мой блокнот, остановившись как раз в том месте, где я чертила кружки и треугольники. - Что это?
  
  Гулко выдохнув, и окончательно решив, что терять мне нечего, я встала с пола, поспешно подковыляв к мужчине. Мельком заглянула в блокнот, нагло соврав:
  
  - Мои записи, я пыталась выяснить, кому выгодно уничтожение клана Учиха, - Конан удивленно вскинула бровь:
  
  - Разве в уничтожении клана не был виновен Учиха Итачи?
  
  - Официально, да - я кивнула, перелистнув страницу в блокноте и ткнув пальцем в огромный знак вопроса. - Но я больше чем уверена, что это было лишь частью какого-то плана. Возможно, чтобы развязать новую войну.
  
  - И с этими соображениями, ты пришла к нам, - подытожил Пэйн, нахмурившись. - Почему?
  
  У меня пропал дар речи. Еще вчера, я даже представить не могла, что мне удастся проникнуть в Амэ, о том, что мне придется говорить с самим Нагато, даже речи не было! Если бы у меня было время подготовиться, да хоть какой-нибудь план разговора набросать, все было бы намного проще. Сам монолог для постового я репетировала с неделю, оттачивая каждое слово и мимику для пущей убедительности. А теперь - что?
  
  - Потому что я не могу больше сидеть на месте, когда могу хоть что-то изменить, - больше для самой себя, чем для Нагато, ответила я, рассматривая свои грязные сапоги. - Там, в Конохе, остался мальчик, у которого никого не нет. И это моя вина, на самом-то деле.
  
  Кажется, перегнула. Заметка на будущее: никогда не говорить то, о чем думаешь. Особенно, при людях, которые могут разорвать тебя на части одной мелькнувшей мыслью. Так, надо бы, наверное, разбавить эти сопли чем-нибудь смешным. Резко выдохнув, я широко улыбнулась, перекинув через плечо трость:
  
  - А еще мне нравятся ваши плащи, да. Можно мне такой?
  
  
  
  Если не можешь наладить отношения с богом - лижи пятки дьяволу. Авось и получится что-нибудь. Меня определили в сырую камеру, прямо под башней Пэйна. Я хотела есть, мне было холодно и сыро - пожалуй, на этом плюсы и закончились. Минусы моего положения можно перечислять бесконечно, начиная от невозможности побега и заканчивая возможной неминуемой смертью. Блокнот у меня, естественно, изъяли. На этот счет я не слишком волновалась, так как большая часть записей была на русском языке, по большей части - матом. Пока умные шиноби поймут, что значит словосочетание "мудила красноглазая", я успею три раза состариться и умереть от обезвоживания. Хотя, я могу пить собственные..
  
  - Нет, не могу. Фу, - обняв колени ногами, поморщилась я. Или могу, но если только меня здесь продержат до экзамена на чунина. Что же ты наделала, Голопрыгова? Думала, что тебя здесь примут с распростертыми объятиями, как героиню-спасительницу, а вот на тебе дулю пролетарскую прямо в нос разбитый буржуйский. Шелестящий шаг нарушил ход моих размышлений, а через несколько секунд перед моей камерой предстала изящная женская фигурка:
  
  - Ты говорила, что знаешь о Нагато, - если бы голосом можно было бы убивать, я бы уже лежала на земле околевшим трупом. Я узнала тон, но относительно личности еще оставались сомнения. Пришло активировать шаринган, да и он не помог в этой кромешной темноте.
  
  - Я много чего знаю, Конан-сан, - короткий кивок, девушка протянула мне сверток, но схватить мне его не дали. - Обмен, да?
  
  - Почему ты отказалась говорить открыто? - девушка смерила меня взглядом. - Ты была настроена вполне решительно, до того, как увидела Пэйна.
  
  - Потому что однажды меня уже чуть не убили, - всматриваясь в темноту, проговорила я в ответ. - Второй раз я так подставляться не хочу.
  
  - Но ты все же пришла, - отрезала Конан, а я буквально зависла, пялясь в одну точку чуть левее ее головы.
  
  - Пришла, - короткий кивок. - Но я не была уверена, что в комнате мы не одни.
  
  - А сейчас?
  
  - А сейчас особенно, - горящий шаринганом взгляд обратился к тенши. - Пусть осветят помещение, чтобы я видела каждый угол, Конан-сан. И тогда, обещаю, вы не будете разочарованы.
  
  
  Мне не ответили. Девушка бросила сверток на пол, молча развернулась и вышла из помещения. Я выдохнула, осторожно развернув "подарочек". Кусок хлеба, завернутое в суконное одеяло, - что же, для начала хватит. Вонзив зубы в ломоть, я блаженно прикрыла глаза, чуть ли не замычав от удовольствия. Все же, еда, это главное в жизни человека, а вот любовь, радость, да и остальные радости жизни - приложатся. Главное, поесть как следует. Эту ночь я пережила относительно неплохо, надеюсь, завтра будет лучше.
  
  
  
  ~~~
  
  Я считала дни, отмечая смены караула у двери наверху. Каждые две смены равны одному дню, одной черточке на стене. Пятнадцать черточек, если учесть сегодняшний день, пятнадцать дней в полном одиночестве, наедине с железной кружкой воды. Как же хорошо, что здесь нет зеркала, иначе бы я просто с ума сошла от отчаяния. Да, Саске, кажется, мне так и не придется поздравить тебя с выпуском.
  
  - Я вижу небо разве только во сне, - единственная песня, которую я помнила, получалась безумно фальшиво. - Что с этих пор неудивительно даже! Я этой участи достоин вполне! Ведь таково, признайтесь, мнение ваше!
  
  - Заткнись уже! - кто-то с силой ударил ногой по двери. - Когда же ты сдохнешь?!
  
  - Не дождешься, болезный! - вцепившись в прутья камеры, заорала я в ответ. - Скорее ты раньше меня помрешь!
  
  - От твоих песен, точно!
  
  Я хмыкнула, смачно так сплюнув на пол через прутья. Интересно, сколько еще меня здесь продержат, если я откажусь говорить прилюдно? Надеюсь, что я таки помру раньше, чем начнется война, в противном случае, я просто сойду с ума. Дверь со скрипом отворилась, впуская в мое темное царство тусклый свет. Я коротко посмотрела на нарушителя своего спокойствия, снова вернувшись к созерцанию тусклой стены напротив.
  
  - Ты не передумала? - девушка несколько щурилась, стараясь разглядеть мое лицо. Мне же, наоборот, теперь было предельно ясно видно с кем я разговариваю, и как мой визитер реагирует на каждое слово. Я качнула головой, бегло улыбнувшись:
  
  - Конан-сан, как вы думаете, сколько стоит человеческая жизнь? - девушка нахмурилась, а я продолжила. - Или жизнь человека, которого все считают богом?
  
  - Ты угрожаешь? - аккуратные пальчики сомкнулись на прутьях, я тихо рассмеялась, просто поражаясь идиотизму ситуации. Я, значит, вся такая бегу мир спасать, а меня в тюрьму да на нары.
  
  - Я знаю, кто такой Пэйн. И знаю, кто стоит за созданием Акацуки, - хрипло выдохнула я, чувствуя, как грудь сдавил кашель. - Этого вам достаточно?
  
  - И.. кто такой, по-твоему, Пэйн? - осторожно спросила Конан, впившись взглядом в мои глаза.
  
  - Покойник!
  
  Длительное заточение очень плохо сказывается на нервах. Я бросилась на прутья, втиснув голову меж них. Даже не представляю, как выглядела эта картина со стороны, да, если честно, мне было плевать. Конан отшатнулась, отступив на шаг, потянувшись за кунаем.
  
  - Заткнись, и иди сюда, - я зашипела, теряя всякие остатки самообладания. К черту Мадару, к черту Обито и их вселенские планы порабощения мира. Я слишком устала, чтобы играть в благородство ради людей, которые забили на меня большой и толстый.. полено. Отцепив пальцы от прутьев, я снова поманила девушку к себе, пылко зашептав:
  
  - Я расскажу тебе то, о чем никогда не должен знать твой обожаемый бог. Поклянись мне, поклянись мне его жизнью, что ты никогда не расскажешь ему, что узнала сейчас от меня.
  
  - Клянусь, - помедлив, ответила Конан, приблизившись вплотную к моему лицу. Не теряя ни мгновения, я положила ладонь ей на затылок, прижавшись губами к аккуратному ушку:
  
  - Человек под маской, - хрипло, подбирая каждое слово, - Учиха. Он будет использовать вас, как использовал многих до этого. Убеди Нагато покинуть его, пока не стало слишком поздно. Если не хочешь, чтобы вас постигла судьба клана Учиха, уйди в сторону и найди своего учителя.
  
  Она попыталась отстраниться, но я намертво впилась ногтями в нежную кожу головы, не дав ей этого сделать:
  
  - Тише, глупая! - я зарычала, дернув синие пряди. - Тот, под маской, не пощадит никого, а вы окажитесь между молотом и наковальней. Не будет мира, только одна большая, кровавая война, которая не пощадит никого.
  
  Она вырвалась из моей хватки, серьезно приложив меня головой о прутья. Я жалобно застонала и отползла к стене, дрожащей рукой держась за многострадальную башку. Боль была такая сильная, что из глаз хлынули слезы, неловко завалившись на бок, я опрокинула кружку с водой, но совершенно не обратила на это внимание. Впрочем, как и на то, что Конан давно покинула камеру, снова оставив меня наедине с тьмой и холодом. Держись, Ирин, просто держись..
  
  
  Третий визит синеволосый ангел совершил, когда я уже потеряла счет времени. Здесь не было солнца, а сырость и холод стали моими вечными спутниками. Все чаще у меня поднималась высокая температура, руки трясло, порой мне казалось, что за мной наблюдает кто-то из темноты.
  
  - Зачем пришла, эсу? - я лежала на затертом одеяле, рассматривая яркие вспышки под закрытыми веками. Слух и осязание обострились, так что я могла услышать ее шаги даже за пределами этого подвала. Что-то со стуком опустилось на пол, я заинтересованно скосила взгляд, не без удовольствия увидев тарелку чего-то горячего.
  
  - Поговорить, - она присела на корточки, открыла небольшую дверцу и поставила тарелку в камеру. - Ты хочешь выбраться отсюда?
  
  - А цена? - я осторожно подвинула тарелку к себе, принюхиваясь к ее содержимому. - Рисовый суп? Какая щедрость, за что бедная Саэки заслужила такое, светлая госпожа?
  
  - Откуда ты знала про человека в маске? - пропустив насмешку мимо ушей, прямо спросила Конан. Я криво улыбнулась, отпив обжигающий супчик из тарелки. Желудок тут же заурчал, с благодарностью принимая подарок хозяйки.
  
  - Он был в ночь уничтожения клана, - быстрый кивок. - Больше пока ничего сказать не могу, извините, тенши. А почему вы спрашиваете, что-то решили?
  
  - То, что ты сказала, просто невозможно, - задумчиво проговорила девушка. - Но, если хоть часть из того, что ты сказала, правда...
  
  - Конан-сан, позвольте откровенность, - утерев рот грязным рукавом, мягко улыбнулась я. - Мне плевать, что случится с вами, с Акацуки, даже с этой проклятой деревней. Но мне не все равно, что будет с людьми, которые мне почему-то еще дороги. Как по мне, вы законченные идиоты, рушите все, вместо того, чтобы строить.
  
  - Тогда почему ты здесь?
  
  - Потому что вы меня отправили в камеру, госпожа тенши.
  
  Я закашлялась, попутно выплевывая часть сытного обеда. Желудок свернулся узлом, а к горлу подступила тошнота. В конце концов, меня скрючило в три погибели, а вся еда, вместе с желчью, оказалась на полу и ногах. Конан удачно отошла от прутьев, разделявших нас, так, что на нее не попало ни капли.
  
  - Пэйн отбыл из деревни, - тут же начала она, брезгливо посматривая на мой свинарник. - Перед тем, как уехать, он приказал... освободить тебя.
  
  - Тогда.. к чему.. этот разговор?.. - давя рвотные позывы, искренне изумилась я, вставая на ноги. - Или.. ты хочешь оставить меня.. для себя, так?
  
  Конан промолчала, снова оставляя меня одну. Разница была только в том, что, на этот раз, она оставила дверь открытой, а уже через пару минут за мной пришли люди, которые пинками погнали меня вверх по лестнице. Освещенный коридор показался мне настоящим адом: глаза слепило, на меня напала какая-то ранее непонятная немощь, словно с тьмой от меня ушла часть силы, что поддерживала все это время. Охранники держались от меня на добрых пару шагов, воротя носы и строя такие гримасы, что в иной ситуации я бы даже оскорбилась.
  
  Может быть. Я не знала, какие могут быть еще ситуации, где бы я вычесывала из собственной головы белесых гнид. Как ни странно, но отвращение к самой себе я не испытывала. Нет, я не испытывала ничего, кроме бескрайней усталости, от которой уже просто немело тело. Мои желания сосредоточились вокруг неизбежной, скоропостижной смерти, которая бы освободила меня от этого проклятого мира.
  
  - Шевелись.
  
  Шиноби позади, раздраженно ткнул меня рукоятью катаны в спину. Я оскалилась, втянув голову в плечи, тут же рванув к стене. Мои конвоиры переглянулись, осторожно поглядывая на то, как я вжимаюсь спиной в шершавую поверхность. В их глазах явственно отразилось сомнение в моем рассудке, рукоять снова ткнулась в мой бок.
  
  - Живо!
  
  От толчка мое тело покачнулось, потолок и пол на мгновение поменялись местами, а потом я сделала очередной неровный шаг. Впереди возвышалась тяжелая, серая двустворчатая дверь, у которой дежурили еще одна пара шиноби. Я нахмурилась, мысленно поражаясь такому обилию охраны. Наш Нагато так волнуется за собственную жизнь или это просто видимость зыбкой власти? В любом случае, дверь распахнулась, впуская меня в очередное овальное помещение. Десять колонн делили залу на две ровные половины, в тяжелом полумраке неистово плясали тени, от чего у меня мерцало перед глазами. Слепо щуря глаза, я продолжала упрямо шагать вперед, панически вслушиваясь в каждый шорох.
  
  - Ты не передумала? - сухой голос раздался откуда-то сверху, я качнула головой, грузно облокотилась на одну из колонн. Ужасно клонило в сон, но инстинкты долбили изнутри, что нельзя закрывать глаза. И пусть тело не слушалось, буквально съезжая на пол, но разум еще был жив.
  
  - Если ты решила убить меня.. тенши, - совсем тихо, делая над собой усилие, произнесла я, - сделай это... сейчас. Быстро.
  
  На мгновение, всего на мгновение, мне показалось, что смерть уже раскрыла для меня свои холодные объятия. И больше мне нечего бояться. Какой-то нелепый фарс, который так любят эти проклятые японцы. Я закрыла глаза, чувствуя, как веки наливаются свинцом.
  
  - Ты все равно умрешь, - шелестящая поступь, легкое прикосновение прохладных пальцев к щеке. - Твой последний шанс..
  
  - ... упущен.
  
  Каждое слово давалось тяжело. Я вымученно улыбнулась, тут же зайдясь судорожным кашлем. Каждый вдох давался с трудом, отдаваясь болью в груди. Как ни странно, но я уже ни о чем не думала. Все мои мысли, воспоминания, надежды и планы - все стерла лихорадка, убивающая медленно, но верно. Слабая, такая слабая, что становится тошно от себя самой. Рука сама потянулась к пальчикам ангела, накрыв их и слабо сжав:
  
  - Жизнь.. в обмен на информацию?..
  
  - Именно, Саэки.
  
  - Ёку*
  
  _________________________________
  
  Ёку - идет, хорошо.
  
  P.S автор, конечно, не клянчит, но ему очень важно узнать ваше мнение по поводу этой главы т.к она все никак не хотела даваться (ни легко, ни тяжело, вообще - никак)
  Глава 12
  
  О том, что даже боль может быть приятна
  
  
  В Амэ не бывает рассветов. Есть только время, несколько тысяч мгновений, когда рваные тучи принимают траурно-алый цвет, низвергая на землю потоки крови. И в это время какая-то неведомая сила поднимает меня с холодной постели, заставляя боязливо передергивать плечами, чтобы уже через секунду топать к распахнутому настежь окну. Изо дня в день этот сценарий не меняется, принимая облик очередного утреннего ритуала, что-то вроде чистки зубов или проверка взрывных печатей по периметру дома.
  
  - Пэйн вернулся, - чересчур спокойный тон тенши заставил меня нервно повести плечом.
  
  - И давно ты здесь?
  
  - Несколько минут. Ты спала.
  
  Я качнула головой, кутаясь в шерстяной халат. Очередное тело Бога покинуло Амэ несколько дней назад, тогда же я и получила свою свободу. Настоящий Нагато, как я поняла, оставался в деревне, но не имел возможности проследить за своей помощницей, так что для меня появилась возможность выжить. Просуществовать еще один день, чтобы рассказать тенши что-нибудь еще.
  
  - Я не могу вернутся в Коноху, - я старалась задавить в голосе всякую надежду, придав тону серо-безразличный тон. - Впрочем, хочешь кофе? Здесь, оказывается, есть банка неплохого растворимого.
  
  - Я знаю, - тут же отозвалась ангел, проходя на кухню.
  
  Она села за стол, сцепив пальцы в замок на гладкой поверхности. Мне осталось только фыркнуть, признав правоту девушки, и поставить на плиту старый покорёжившийся чайник. Сегодня Конан выглядела более сосредоточенной, чем обычно. Так, словно, в ее идеальной картине мира выпал очень важный кусочек, который она до сих пор не нашла. Или нашла, но вот незадача - он перестал подходить...
  
  - Что вы планируете делать со мной, тенши?
  
  - Если Пэйн решит, что ты не подходишь Акацуки, - она уставилась в одну точку, напряженно обдумывая свои слова, - он убьет тебя. Я надеюсь.
  
  - Что может быть хуже смерти?
  
  - Джигокудо*.
  
  Конан посмотрела на меня так, словно это слово должно знать что-то особенно важное для меня. Возможно, так оно и есть, однако, сейчас я не видела в этом ничего впечатляющего. Разлив кипяток по чашкам, я села напротив синеволосой красавицы, нервно постукивая ногтем по столу.
  
  - Так или иначе, но он должен открыть глаза на то, что происходит, - задумчиво продолжила я мысль, еще сонно жмурясь и давя в себе зевки.
  
  - Если это правда, - поправила меня Конан, без тени улыбки на лице.
  
  - Мне нужно было остаться в деревне, - я закурила, все же позволив себе зевнуть. - Меня ждет Саске и очень много нерешенных дел, которые требуют немедленного вмешательства.
  
  Конан коротко кивнула, все еще сосредоточенно смотря в одну точку. Это.. напрягало, так я вам скажу. Складывалось такое впечатление, что мой ангел решил что-то скрыть, или вовсе - зарезать втихую и сбросить за стены деревни. А там, волки разберутся. Дождь за окном набирал силу, барабаня по крышам домов, крупными каплями ударяясь в окна и двери, как незваный и совершенно нежеланный гость. Тучи над проклятым селением привычно серели, наполняясь тяжелым свинцом и невольно нагоняя на меня тоску по родной Конохагакуре.
  
  - Это последний раз, когда Акацуки собираются в Амэ, - вдруг оповестила тенши, многозначительно посмотрев мне в глаза.
  
  Я задумчиво стряхнула пепел и глубоко затянулась, коротко посмотрев на Конан. Та молча встала, так и не притронувшись к чашке обжигающего кофе, и зашагала к выходу:
  
  - Будь готова.
  
  - К чему?
  
  Мой вопрос так и остался без ответа. Дверь тихонько затворилась, в воздухе все еще витало ощущение присутствия, но я точно знала, что снова осталась одна. Ничего не оставалось, кроме как вернуться на обшарпанную кухню, сесть и снова закурить, напряженно рассуждая о своей дальнейшей судьбе. Беспощадный дождь бился в окно, отбиваясь и стекая по мутному стеклу. Я вздохнула, запустив пальцы в спутанную гриву волос, снова затянулась, молча пытаясь сосчитать, сколько же месяцев прошло с тех пор, как я исчезла из жизни младшего Учиха, не оставив даже записки.
  
  - ... я закрываю глаза, говорю нарочно больнее, - криво усмехнувшись, зашептала я почти забытое произведение одного из уличных поэтов, - что так будет правильно, и вещи займут им положенные места. Я бы рад, но мне нельзя остаться...
  
  ~~~
  
  Запятнанная кровью трость, грязно-синяя юката и порванный плащ - мое имущество таяло с каждым днем, но, почему-то, меня это совершенно не тревожило. Что может беспокоить человека, уже дважды побывавшего на пороге смерти, но умудрившегося избежать страшной участи в последний момент?
  Признаться, я все чаще задавалась этим вопросом, но так и не нашла подходящего ответа. И от этого становилось нестерпимо горько, словно я потеряла что-то очень важное, да сама этого и не заметила.
  
  - Ты уверена в том, что делаешь? - я потянулась за пачкой сигарет, поспешно ковыляя за прекраснейшей девушкой, из всех, что мне доводилось видеть.
  
  - Да.
  
  Конан даже не обернулась, ровным шагом сокращая расстояние от моего дома до резиденции Каге. До пристанища Нагато, которое мне бы очень хотелось забыть, как страшный сон. Двое шиноби на посту охраны, чинно поприветствовали Тенши, кося на меня презрительные взгляды. С нашего утреннего разговора прошел всего день, но мне казалось, что за это время я успела несколько раз поседеть от страха. Подхватив меня потоком белоснежных листов, Конан переместила мое тельце на несколько этажей выше, где аккуратно опустила на пол.
  
  - Спасибо, Конан-сан.
  
  Девушка всегда была немногословна, но по тому, как едва дрогнул уголок ее губ, я решила, что моя благодарность была ей приятна. Широкий коридор с низким потолком вел нас витиеватым путем настоящего лабиринта, из которого вряд ли смог выбраться незнающий человек. Я покрепче сжала рукоять трости, тихо сглотнув, когда очередной поворот привел меня в ту самую овальную комнату. Зал десяти колон и сотни факелов - так я окрестила ее про себя, стараясь не выказывать присутствующим ни страха, ни сомнений. Но в этот раз я смотрела на залу сверху, скрытая ширмой от посторонних глаз. Каменный балкон - такой узкий, что здесь с трудом бы поместились и два человека. Однако, Пэйн восседал на парапете, жалящим взглядом изучая тех, кто остался внизу. Поначалу мне казалось, что он даже не обратил на нас внимания, но легкий толчок Конан в спину очень быстро рассеял все мои сомнения. Подойдя ближе к Богу, я все же постаралась остаться за ширмой, лишь украдкой выглядывая из-за такого ненадежного укрытия.
  
  - Блондин, - коротко указал он мне, кивнув в сторону предполагаемой "мишени". - Говори.
  
  - Блондин, - как-то не особо понимая сути вопроса, как попугай, повторила я, за что тут же получила разочарованную мину Тенши. Мне требовалось время, чтобы собраться с духом, прийти в себя и, наконец уже, начать изображать из себя "крутую Учиху номер три". Или четыре, или...
  
  - Саэки, - сухо позвала девушка, едва слышно, но я прекрасно все услышала. Обернувшись, я столкнулась с теплотой самых прекрасных глаз, что мне только доводилось видеть. Она чуть кивнула, так, будто бы ни на секунду не сомневалась во мне, в моих возможностях, силах. И это придало мне уверенности. Отрывисто кивнув в ответ, я отодвинула ширму, выйдя к парапету.
  
  - Хах...
  
  Слова застряли на полпути, сдохнув где-то в глотке. Мертвая тишина трещала по швам, отскакивая от стен и падая к ногам тех, кого я так боялась увидеть. Стеклянный взгляд заскользил от силуэта к силуэту, судорожно ища подвоха. Сердце сжалось, но страха не было, только железная уверенность в том, что для меня уже нет пути к Саске.
  
  - Камень. Подрывник. Искусство.
  
  Я скосила взгляд на Пэйна, расслабленно опустив ладонь на парапет. Ответом мне послужил его задумчивый взгляд и новый приказ:
  
  - В маске.
  
  - Бессмертие. Деньги. Хм, предательство и сердце.
  
  И с каждым моим словом лицо Лидера становилось все более напряженным. Но он так и не обернулся ко мне, чтобы выказать свое недовольство или благосклонность. На лице-маске не отразилась ни одна посторонняя эмоция, он ни дрогнул, ни улыбнулся. Что-то внутри меня оскорбленно вспыхнуло, разве не должен он просто ликовать о том, какое же я полезное приобретение? Коротким жестом Пэйн подозвал к себе тенши, что-то шепнул ей на ухо. Девушка кивнула, украдкой посмотрев на меня. Тишина уже не казалась такой пугающей, а что-то во взгляде синеволосого ангела убеждало в том, что теперь все будет намного лучше.
  Взгляд в затылок - как дробью в упор, внезапный холодок по хребту быстро вырвал меня из радужных мыслей. Я вновь обернулась к залу, тут же столкнувшись с пристальным вороным взглядом.
  
  - Итачи...
  
  Имя сорвалось с губ прежде, чем я успела поймать себя за встрепенувшуюся мысль. Крошечный шаг вперед, как целый марафон к заветной цели; сердце замерло в ожидании, чтобы пуститься вскачь, впрыснуть в бьющуюся кровь воспоминания. А я так боялась хоть на мгновение нарушить зрительный контакт, словно в первый раз, изучая такое знакомое лицо. Тонкие, несколько резкие черты, слегка изогнутые брови, волосы, небрежно убранные в хвост - совсем не изменился, разве что взгляд стал холоднее самой северной страны. Рука тенши легла мне на плечо, развернув к себе. Наваждение закончилось так же внезапно, как и возникло.
  
  - Пойдем, Саэки, - мягко позвала она, уводя меня с балкона. - Пришло время тебе познакомиться с остальными членами организации. Воочию.
  
  
  
  - Я блять не пойму, - рыкнул Хидан, замахнувшись на подрывника косой. - Ты, шалава белобрысая, имеешь что-то против моей веры?!
  
  - Мм, я всего лишь сказал, что твой Джашин ничто, - оскалился Дейдара в ответ, ловко увернувшись от очередного удара, - против истинного искусства, да!..
  
  - Все, пиздец тебе.
  
  Я должна была войти через те же двери, что и в прошлый раз. Плащ оказался на размер больше, но так было даже лучше - можно было укутаться в него по самые уши, сделав вид, что меня здесь вообще нет. Нет, я не трус, просто я уже минут пять стою под этими самыми дверьми, сжимая и разжимая вспотевшие ладони. И - да, я прекрасно слышу, что творится по ту сторону стен.
  
  - Либо вы уже убьете друг друга, либо успокойтесь, - подал голос улыбчивый Кисаме. - Или вас убью я.
  
  - Да пошел он на хуй, - отмахнулся Хидан, видимо, решив расквитаться с блондином в следующий раз. - Все равно его скоро убьет Сасори.
  
  Вроде, все стихло. Еще раз расправив складки на плаще, я резко выдохнула, поудобнее перехватив трость, и - вошла. Тяжело поддавшаяся дверь впустила меня в помещение, опасно забитое преступниками высшего ранга. Оказывается, по-настоящему все стихло только в момент моего "неожиданного" появления. Несколько пар заинтересованных глаз в ту же секунду обернулись ко мне, что окончательно подкосило мою веру в себя.
  
  - Калека, мм? - первый подал голос Дейдара, нахмурившись. - Какого черта нам сдалась калека?!
  
  - Видать, не такая уж и калека, - отозвался Кисаме, провожая меня внимательным взглядом.
  
  - Еще один рот, - скрипуче хмыкнул Какузу, зло сверкнув малахитовыми глазами.
  
  Я же молча шла вперед, с достоинством перенося каждую пущенную под ноги фразу. Внутри все тряслось и горело синим пламенем, их взгляды пробирались под саму кожу, обнажая и выедая все изнутри. В абсолютной тишине был слышен только стук трости о камень. Обойдя со стороны Хидана, я села прямо на пол, у дальней колонны, неуклюже выставив вперед больную ногу. Наблюдая за этим со стороны, адепт зло ухмыльнулся, перекинув косу через плечо:
  
  - Ты кто такая? - довольно громко вопросил он, хитро щурясь. - Эй, бля, ты меня слышишь или ты еще и глухая, епт?!
  
  Он подошел ко мне и вцепился мертвой хваткой в воротник, рывком подняв на ноги. На одну единственную здоровую ногу, воздух словно выбило из легких, мой взгляд заметался по помещению, в панике ища хоть какую-то поддержку. Отступники стояли неподвижно, не без любопытства следя за развернувшейся трагедией. Все, кроме Итачи: мой бывший друг наблюдал за сценой без всякой искры во взгляде, так, словно происходящее здесь он видел далеко не в первый раз. Скука, отразившаяся на лице нукенина, легла тенью на изящное лицо, вмиг превратив его в до боли знакомую маску. Ирина, девочка моя, прими суровую правду жизни - ты никому не нужна. И если ты сейчас сдохнешь, как собака, то тебя просто выкинут на ближайшую помойку, уже через неделю забыв твое имя.
  
  - Руку убери, - едко посоветовала я, по-птичьи склонив голову на бок. Хидан ухмыльнулся, лишь крепче сжав пальцы на вороте. Я занервничала. В аниме этот человек выглядел не столь впечатляющим, эдакий предмет извращенных девичьих мечтаний. Здесь же от него шла аура смерти. Помнится, когда-то я мечтала о том, чтобы попасть в Акацуки, теперь же эта идея казалась мне не просто глупой - смертельно ошибочной.
  
  - Ты не ответила на вопрос, - резонно напомнил Сасори, что сейчас скрывался в своей марионетке. Я нахмурилась, вцепившись взглядом в карминные глаза адепта. От его высокомерной усмешки становилось не по себе, пересилив себя, я накрыла его запястье ладонью, сдавив изо всех сил. Кажется, его это только развеселило.
  
  - Ну ебать-колотить, - хохотнул он, - какая птаха смелая! Убить тебя нахуй - и все дела.
  
  - Опоздал, - хрипло, скорее от страха, нежели от какого-то великого возмущения, хмыкнула я. Хидан удивленно распахнул глаза, уставившись на меня с каким-то новым выражением в глазах.
  
  - Так ты - че? - мертвая что ли? - нахмурился он, крылья его носа задрожали так, словно бы он принюхивался. Кисаме и Какузу переглянулись, краем глаза я успела заметить, что сам Итачи едва повел бровью, неотрывно следя за нами двумя. Реакции Дейдары я не попросту не успела увидеть, так как адепт резко притянул меня к себе, хищнически смотря в глаза. Слишком близко, я сглотнула, но отвести взгляда так и не решилась. "Как мышь перед питоном" - мысленно пронеслось в моей голове, прежде чем я почувствовала ровное дыхание на своей щеке. Не церемонясь, отступник положил вторую руку на мою талию, чуть повыше крестца, пальцы второй схватили мои волосы на затылке, болезненно сжав.
  
  - Блин, снимите комнату, да, - раздраженно выдал Дей, сложив руки на груди. - Хрена вы тут на людях устроили?
  
  - Ебало завали, - хмыкнул в ответ верующий, шумно вдыхая запах моего тела. Я дернулась, тут же чуть не взвыв от боли, когда Хидан оттянул пряди моих волос, грозя вот-вот выдрать их с корнем. Послушание вознаградилось ослаблением хватки, а организм, годами не видевший мужчину, очень не вовремя подсказал, что нам таки нравится роль ведомой. Это в этом мире я была невинной шестнадцатилетней девочкой, а душонка-то у меня давно замаралась неуставными связями. Оставалось только прикрыть глаза, стараясь унять сбившееся дыхание. Я не увидела того, как Хидан, скосив на меня безразличный взгляд, довольно осклабился - только почувствовала прикосновение холодного кончика носа к основанию шеи, да обжигающее дыхание, от которого все тело зашлось сладкой дрожью.
  
  - Пиздит, как дышит, - на весь зал объявил "эксперт", легко отталкивая меня от себя. - От тела нет запаха разложения.
  
  - Проверь сердцебиение, - посоветовал Какузу, открыв свою знаменитую книжонку. - Так, кто ты?
  
  - Не надо ничего проверять, - я подняла с пола трость, с облегчением опиревшись на свою палочку-выручалочку. Ну, что же - момент истины, наверное. Я обвела присутствующих взглядом, мысленно прощаясь с великими планами по переустройству мира. Все смотрели на меня, но только один взгляд был важен. Только тот, кто сидел неподвижно, изучая меня не так, как остальные.
  
  - Саэки. Учиха.
  
  ~~~
  
  Наверное, если бы это было аниме или манга, то я бы предстала в образе великой и озлобленной на весь мир непобедимой и - обязательно - хреновой Учихой. Но, это была реальность. Отвратительная реальность, в которой я была беспомощной калекой, злой и отчаявшейся. Оказывается, мое "знакомство" с товарищами по цеху, было просто проверкой, устроенной Пэйном, чтобы окончательно убедится в своих - только одному ему известных - умозаключениях.
  
  - Ублюдок, - я зло сплюнула, снова затянувшись едким дымом. Передо мной раскинулись трущобы Амэгакурэ, как свалка на поляне. Размытые проклятым дождем улицы, грязь и помои, смешанные в зловонную массу, мелкие людишки, спешащие по злачным местам - это вызывало только отвращение. Оно поднималось из самых глубин сознания, захлестывая, отравляя меня, но, кажется, именно это мне сейчас и было нужно. Порция здоровой ненависти ко всему живому. К одному живому, в частности.
  
  Сидя на крыше своей захудалой берлоги, мелко дрожа от холода, я снова и снова прокручивала в голове прошедший день. Выражение лица Итачи, который после моего признания даже бровью не повел, в то время, как все остальные просто захлебнулись желчью. В голове до сих пор стоял раскатистый смех Хидана вперемешку с матерыми ругательствами, которые даже я себе иной раз не позволяла. Он облапал последнюю бабу Учиха, да ей даже понравилось; о, какой он нев.. молодец!
  
  - Мразь, - очередная затяжка, окурок летит вниз и его тут же заменяет только что подкуренная сигарета. После такой встречи оставалось только напиться, только не берет меня ничего из японского ассортимента, а от привкуса местного саке хочется вывернуть желудок наизнанку. Мокрые пряди упали на лицо, я в сотый раз припомнила, что пора обрезать изрядно отросшие волосы.
  
  - Саэки..
  
  Я закрыла глаза, даже не стараясь вдолбить себе в голову надежду на то, что мне это послышалось. Ощущать его присутствие спиной - наверное, это устойчивая реакция организма, как рвотный рефлекс при отравлении. О, да - я была отравлена тобой, Учиха.
  
  - Комбан*, Итачи, - я снова затянулась, коротко обернувшись к парню. - Давно не виделись.
  
  Резкий порыв ветра поднял полы его плаща, разметал мокрые волосы, но, кажется, отступник этого даже не заметил, продолжая сверлить меня взглядом. Было неуютно - да, страшно - нет. Мягкой, почти невесомой поступью, Итачи подошел ко мне, краем глаза я заметила, как дернулась его рука, словно бы он хотел прикоснуться ко мне. И передумал в последний момент.
  
  - Пять с лишним лет, Учиха, - я усмехнулась, устало покачав головой. - И почти полгода, как я ищу тебя.
  
  - Ты должна была остаться в деревне, - спокойно заметил он, так, словно с нашей последней встречи прошло несколько часов. Не лет, не смертей - часов, за которые мы еще не успели соскучиться друг по другу. Дождь хлестал по нашим телам, крупными каплями бился о кожу, стекал по щекам слезами, которые мы уже никогда не выплачем. Мне стало до боли смешно, что это за чувство, разрывающее грудную клетку пополам?
  
  - Я не должна была пережить ту ночь, - глухо ответила я, медленно приподняв руку и пошевелив пальцами. Глупый жест, знаю, но он оправдал себя в ту секунду, когда мозолистые, мокрые пальцы сплелись с моими, подарив мне самую сладкую, самую горькую боль. А он молчал, продолжая сжимать мою руку, и я поняла, что смерть, заточение, пытки - ничто, по сравнению с ощущением этого человека рядом. Вечер уступал свои права ночи, заложники-тучи почернели, и вода, ниспадающая с небес, снова начала казаться мне траурными нитями, опутавшими эту землю. Итачи все решил сам: уверенно потянул меня к себе, укрыл от всего мира, только для того, чтобы вернуть в новую, идеально созданную клетку. Квартирку, в которую я заточила себя сама.
  
  - Я ненавижу тебя. Ненавижу, - судорожно шептала я, пряча лицо в плече парня, сухо и совершенно спокойно, так, словно все давно отмерло, оставив только пустую оболочку.
  
  - Ты пьяна, - плащ полетел ко всем чертям, я снова прижалась к нему, впервые за столько времени ощущая себя в безопасности. Учиха приподнял мое лицо за подбородок, внимательно заглянув в глаза. - Зачем ты пришла в Акацуки?
  
  - Третий, Данзо, старейшины, - не отводя взгляда от равнодушного лица, проговорила я. - Особенно, Данзо.
  
  - Месть? - пальцы Итачи соскользнули с моего подбородка, на секунду мне показалось, что в эбонитовых глазах мелькнуло.. разочарование? Этот взгляд оказался действенней ведра с ледяной водой, я отстранилась, неловко проковыляв к шкафу. Мне не нужно было переодеваться, но острая необходимость хоть чем-то занять себя, была сильнее желания умолять нукенина о понимании.
  
  - Я хочу, чтобы Данзо вернул то, что не принадлежит ему, - глухо отозвалась я, бесцельно перебирая три юкаты в шкафу. - И еще, я хочу, чтобы Саске перестал кричать по ночам от кошмаров. Я хочу, чтобы..
  
  Слишком много всего. Я столько раз представляла себе эту встречу, обдумывала все до мельчайших деталей, строила диалоги и предсказывала его реакцию, но все пошло в пух и прах, стоило только мне прикоснуться к этому человеку. Шумно выдохнув, я закрыла глаза ладонью, второй рукой упиревшись в дверцу шкафа.
  
  - Зачем ты оставил меня в живых?
  
  - Это была случайность.
  
  - У Итачи Учиха не бывает промашек. Зачем?
  
  И снова - обжигающее прикосновение его рук, дурманящий аромат тела и суровый расчет в каждом выверенном слове. Детская любовь или зависимость, отравившая все вокруг? Если я прижмусь спиной к его груди, то почувствую ровное сердцебиение, если я позволю себе расслабиться, то смогу почувствовать дыхание на своей коже, если...
  
  - Ты не позволишь тьме поглотить его, - спокойный и сосредоточенный, как всегда. Идеальная машина для исполнения приказов, но жгучая обида упорно колит грудь. Ведь я рассчитывала на совершенно иной ответ.
  
  - Только если ты не продолжишь подталкивать его к саморазрушению, - я закрыла глаза, позволив себе утонуть в скупых объятиях. Да, как и я и предполагала - гулкие, редкие удары, необходимые для поддержания жизнедеятельности организма. Все сведено к идеальной системе.
  
  - Как ты узнала про Данзо? - пальцы шиноби сжали мои плечи, всего на секунду, но очень скоро хватка ослабла, снова став просто поддерживающей.
  
  - Шисуи, - короткая ложь, да и псевдо-брат уже никогда не сможет это опровергнуть. С мертвых не спросишь, но они могут стать идеальным прикрытием. Учиха отстранился, я растерянно обернулась, увидев моего отступника уже стоящим у окна. Страх того, что он сейчас просто уйдет, сдавил грудь, поганой змеей извиваясь меж ребер. Но он не двинулся с места, напряженно всматриваясь в ночную темноту. Я присела на кровать, не в силах отвести взгляд от задумчивого профиля гения клана. Внезапно я осознала, что меня восхищает в нем все - от углубившихся складок у губ, до острого носа и смертоносных глаз. Интересно, испытывает ли он хотя бы часть того, что ощущаю рядом с ним я?
  
  - Итачи, - несмело позвала я парня, но он словно не услышал.
  
  - Итачи, - уже громче, но и злее. На этот раз отступник лишь немного склонил голову, искоса поглядывая на меня пустым взглядом. Он стал выше, сильнее, больше не мальчик, смотря на которого я испытывала стыд только за одну мысль о поцелуе. Под промокшим плащом хорошо виднелись крепкие плечи и сильная спина, за которой я могла бы спрятаться ото всех своих врагов. Я поднялась с кровати, несмело шагнув к нему со спины.
  
  - Итачи, ты помнишь?..
  
  Прижиматься к нему всем телом, вдыхая терпкий запах пота и крови, провести дрожащими руками по его плечам, рукам, огладить спину и потянуть вниз проклятый плащ. И восхищенно выдохнуть, прижавшись губами к основанию шеи нукенина, мазнув по коже невесомым поцелуем. Что же ты делаешь, Ирина, почему тебе так приятно чувствовать, как каменеют мышцы парня под твоей по-детски невинной лаской?
  
  - ... поцелуй, который ничего не значит?..
  
  Пять лет. Я сдержанно усмехнулась, прижавшись щекой к спине Итачи, не желая выпускать его из своих объятий. Мне казалось, что вот - сейчас я отпущу его, и больше никогда не смогу подобраться так близко. Пять чертовых лет, которые я никогда не смогу ему простить. Пальцы сжимают ткань футболки, цепляются за нукенина, как за живое божество. Мгновение, когда Итачи оборачивается ко мне, растягивается в тысячелетнюю пытку. По обыкновению, ясный и вдумчивый взгляд кажется мне совершенно чужим, прикосновение к щеке - как сотни мельчайших разрядов по коже, дрожь. Тягучая истома, сотни невысказанных желаний и проклятая память, преследующая попятам. Пять невосполнимых лет.
  
  - Мне жаль, что я дал тебе повод для иллюзий.
  
  Говорит он и прижимается губами к моим губам, одним решением убивая все эти проклятые годы.
  
  
  ____________________________________________________
  
  
  Джигокудо - одна из способностей Риннегана, позволяющая пользователю использовать мифическое существо, с помощью которого он может допрашивать людей.
  Комбан - добрый вечер.
  
  Глава 13
  
  О том, что ничто не исчезает бесследно.
  
  
  - Мы добро, мать его, или как?
  - Добро, - согласился вор. - Но очень злое!
  
  
  
  Никогда не верь обладателям шарингана. В особенности, Итачи Учихе. Его губы коснулись моих, и мир действительно утонул, теряя краски и звуки, уступая права пугающей реальности совершенно чуждого мне мира. Еще не до конца понимая, что происходит, я выпустила нукенина из цепкой хватки, отпрянув от него, словно от оголенного провода. Кроваво-алые глаза были последним, что я увидела, прежде чем мой разум захватила темнота.
  
  
  - Поразительно, - бархатный голос с издевкой, что-то мокрое и вязкое под ладонями, тело бьет мелкая дрожь. Голова гудела так, будто по ней долго били кастрюлей или палкой - не важно, открывать глаза совсем не хотелось.
  
  - Я снова умерла, да? - все же выдавила я, утопая щекой в прохладной воде. Страха не было, ровно как и любопытства. За последние годы, куда только меня эта реальность не забрасывала. А если учесть, что перед этим Итачи решил попрактиковать на мне свой шаринган, то многое становилось куда понятнее. Наверное.
  Ответа не последовало. Напряженная тишина била по вискам, каждой клеточкой тела я чувствовала на себе презрительный взгляд невидимой собеседницы. Сделав просто титаническое усилие, я села на колени, бегло оглядела ужасно знакомое помещение.
  
  - Ебушки-воробушки, это же...
  
  То самое место, где произошла последняя битва Итачи с Саске. Тысяча вопросов пронеслась в моей голове быстрее скорости света, ноги словно онемели, а в животе образовался тяжелый ком. Я широко распахнула глаза, подскочив на ноги, не в силах вымолвить ни слова. Только сейчас я поняла, что лежала не в воде - мои ладони, щека, волосы и одежда были испачканы в ненормально холодной крови.
  
  - Какое же ты ничтожество, - снова этот угрожающе-елейный голосок, наполненный ядом. Я резко обернулась, вперившись взглядом в девушку, сидящую на каменном троне. Тень скрывала половину лица незнакомки, но мне не нужен был свет, чтобы понять, кто передо мной.
  
  - Этого не может быть, - голос совершенно не желал слушаться, то и дело срываясь на жалобный писк. - Так же.. да так просто не бывает.. Как же.. это так?..
  
  Она была прекраснее всех девушек, что я когда-либо видела. Мое лицо, мои глаза, мое тело - но на меня смотрела настоящая Саэки Учиха, дочь Кагами, наследница одного из сильнейших кланов страны Огня. Ее осанка была преисполнена осознанием собственной силы, в ее глазах плескалась тихая угроза, а в надменной улыбке тонких губ было столько яда, что хватило бы на всех шиноби пяти стран.
  
  - Ирэ-чан не может вымолвить и слова? - мягко спросила она, но в ее взгляде не было и намека на тепло. - Подойди. Ближе.
  
  Не знаю, что подействовало на меня сильнее: активированный шаринган Саэки или же бескомпромиссный приказ, но я выполнила ее пожелание, в несколько неуклюжих шагов преодолев разделяющее нас расстояние. Теперь я могла рассмотреть ее лучше, просто поражаясь тому, насколько же могут быть непохожи отражения. Каждый раз, подходя к зеркалу, я видела забитую жизнью крысу, изувеченную, серую, слабую и вечно напуганную. Здесь же, смотря на сестру Шисуи, я могла наблюдать истинное величие женщины клана Учиха. Как же поразительно она была похожа на брата: прямой взгляд, безупречная кожа, тяжелые, непослушные волосы, волной ниспадающие на острые, крепкие плечи. Она сидела, откинувшись на спинку каменного трона, точно так же изучая меня. Наконец, Саэки заговорила:
  
  - Почти шесть лет я ждала того дня, когда клетка рухнет, - убийственно-спокойным тоном проговорила она, ленивым взглядом обводя помещение. - И вот, ты здесь.
  
  - Я... да, - сглотнув слюну, я быстро кивнула в ответ. - Прости, за то, что забрала твое тело, но.. Я правда не хотела. Слушай...
  
  - Заткнись, - поморщилась она, небрежно отмахнувшись. - Я слушала твой нелепый бред шесть лет. Даже в коме, ты не могла замолчать ни на секунду.
  
  - Извини, - пискнула я, инстинктивно втянув голову в плечи. - Но я не совсем понимаю, я думала, ты просто... пропала.
  
  - Это бы многое упростило, да? - насмешливо фыркнула она, скользнув по моему лицу злым взглядом. - Ты должна быть мне благодарна, сейчас твой любимый... Итачи, - при упоминании его имени по лицу Саэки пробежала тень, - копается в нашей голове, пытаясь выяснить все, что ему нужно.
  
  - Нет, он не мог! - горячо возразила я, чувствуя себя полной идиоткой. - Он же...
  
  - Убил нашу мать, своих родителей, детей и стариков Учиха, - холодно отрезала девушка, не дав мне договорить. - Ты слишком наивна для мира шиноби. Слабая, никчемная дура.
  
  - Между прочим, я - это ты!
  
  Саэки прищурилась, а уже через секунду ее кулак застыл в опасной близости от моего носа. Не знаю как, но в мгновение ока девушка, которая никогда не посещала академию шиноби, оказалась прямо передо мной. Не успела я перевести дыхание, как второй рукой она ударила меня под дых, и тут же - коленом по зубам.
  
  - Не сравнивай меня с собой, ничтожество, - сплюнула она, когда я ничком повалилась на залитый кровью пол, тихо завывая от боли. - Я могла бы убить тебя прямо сейчас. Но я привыкла возвращать долги. Твое появление спасло меня от неминуемой смерти. К сожалению или к счастью, твоя глупость стала нашим избавлением.
  
  - Глупость? - кое-как прохрипела я, совершенно не понимая, о чем она говорит. Саэки обошла меня по кругу, тонкие пальцы вцепились в мои волосы, с силой девушка дернула мою голову, заставляя заглянуть себе в глаза:
  
  - Глупость. Слабость. Ты купила предателя своей беспомощностью и песнями о любви, - сухо пояснила девушка, с силой ударив меня головой об пол. - Итачи оказался сентиментальным дураком, хах, как все просто.
  
  - Почему ты так его ненавидишь? - я отползла подальше, ища самый темный, самый укромный уголок во всем этом проклятом храме. Вся фигура Саэки, залитый холодным мраком, вызывал у меня животный ужас. Не думала я, что когда-то еще буду кого-то так бояться.
  
  - Ты дура? Он уничтожил наш клан! Нашу семью! - гневно выдохнула она, сжав руку в кулак. Никогда еще я не видела на лице человека такой ярости. Ее глаза горели адским пламенем, вмиг побелевшие губы исказились в зловещей ухмылке. - Предателям нет пощады. Я вздерну его перед воротами в квартал.
  
  - Ты не знаешь, почему он это сделал! - я снова встала, вжимаясь лопатками в стену. - Его заставили, он не хотел!
  
  - О, милая, я знаю все, - ехидно протянула она, и глаза настоящей Саэки недобро сверкнули. - Все, что знаешь ты, знаю и я. Все...
  
  Вдруг, ее голос стал невероятно печален. Девушка склонила голову, одним изящным движением убирая выбившуюся прядь со лба. Затем, Саэки взмахнула рукой, и храм Учиха просто растаял, словно бы и не было его на свете. Удивленно озираясь по сторонам, я ощутила под босыми ногами мягкую траву, ласковый восточный ветерок играл с изумрудной листвой, где-то далеко кричали чайки.
  Переведя взгляд на Саэки, я с удивлением обнаружила, что девушка сидит у обрыва, спокойно разглядывая линию горизонта. Словно бы и не била меня еще пару минут назад. С какой-то необъяснимой тоской мне подумалось, что я совсем не знаю эту девушку. И никто ведь не знает. Чем она жила, кем она была для тех, кого навсегда потеряла, о чем мечтала неизвестная из клана Учиха - все это осталось на ненаписанных страницах, которых даже и не было. Наверное, если бы я не получила от нее по мордам, мне бы было даже жалко эту выскочку. Может быть.
  
  - Нии-сан всегда говорил, что нужды большинства важнее желаний меньшинства, - вдруг сказала она, бросив мне пачку сигарет. - А я всегда отвечала ему, что никакое благо не стоит тех жертв, что приносил наш клан на алтарь этой проклятой деревни.
  
  - Но.. ведь не только Учиха жертвовали, так? - я осторожно подошла ближе, все еще не решаясь сесть рядом.
  
  - К нам всегда относились как ко второму сорту, - хмыкнула девушка, скосив на меня агатовый взгляд. - Коноха - великое древо Сенжу, которое должны защищать вороны Учиха.
  
  - Это кто такое сказал?
  
  - Наш дед, - спокойно ответила Саэки, похлопав ладонью по месту рядом с собой. - Ты не поймешь, Ирэ-чан. Безумие, я ненавидела тебя так долго. Я шесть лет представляла, как взыщу за каждый проклятый день в клетке. Но - что случится, если я тебя убью? Если я умру вместе с тобой?
  
  - Ты этого не узнаешь, если не попробуешь, - резонно заметила я, но тут же прикусила язык, мысленно одернув себя. - Так, это мое подсознание?
  
  - Твоя память, твои мечты, твои мысли - все передо мной, как на ладони, - криво усмехнулась девушка, заметив, как потупился мой взгляд.
  
  - Почему ты оказалась в клетке?
  
  - Последнее, что я помню, - задумчиво начала девушка, - как я вышла во внутренний двор. И все - пустота, холод, стены. Я пыталась выбраться, я кричала... А потом, я начала слышать голоса. Сначала я ничего не понимала, потом - разозлилась, много позже, я научилась видеть твоими глазами.
  
  - Ты видела, как он?..
  
  - Да, - отрывисто кивнула она, но голос девушки не дрогнул. - Все, до последнего мгновения. И все остальное - тоже. Я столько раз звала тебя, но ты не слышала.
  
  - Так, почему именно сегодня?
  
  - Не знаю, - Саэки пожала плечами, порывистый ветер растрепал ее волосы, ударил меня по щеке. - Видимо, Итачи был не слишком-то осторожен, его действия и разрушили клетку.
  
  Я гулко выдохнула, блаженно опустившись на сочную травку. Все это было слишком сложно для меня, голова взрывалась от неожиданно всплывшей информации, а припекающее солнышко никак не способствовало активным мыслительным процессам. Интересно, а можно ли уснуть в собственном подсознании?
  
  - Шисуи был прав: тебе нужно держаться подальше от предателя, - серьезным тоном сказала Саэки. - Если понадобиться, то он без раздумий убьет нас, понимаешь?
  
  - Итачи не такой, - тут же возразила я, лениво прикурив сигарету. - Он очень страдает, ему нужно помочь.
  
  - Не заставляй меня снова тебя бить, - зашипела девушка, больно пнув меня по ноге. - Ты как слепой котенок: идешь туда, где пахнет рыбой. Даже не думая, что тебя могут отравить.
  
  - Но, заметь, в Акацуки я таки попала.
  
  - Чудом, не умерев. С этого момента, ты будешь делать то, что я говорю, поняла?
  
  - Это почему? - я привстала на локте, бросив на девушку испепеляющий взгляд. Такая перспектива меня совсем не радовала, хотя, и выбирать не приходилось.
  
  - Потому что, ничтожество, я умнее и хитрее тебя, - процедила Саэки, скосив взгляд на мою сигарету. - И я, в отличие от тебя, знаю, что надо делать.
  
  - Ты отвратительный человек, - ответила я, что, кажется, только польстило наследнице клана.
  
  - Покинь Акацуки, здесь тебя будут только использовать, да и Обито... - задумчиво протянула Саэки. - Мы не сможем избавиться от него в одиночку, а посвящать в эту тайну кого-либо еще слишком опасно. Пока мы не можем ответить нашим врагам достойно.
  
  - Но как же Итачи?! - сигарета выпала из рук, а я совершенно не понимала, что происходит. - Ты так его ненавидишь, что...
  
  - Ты бесполезна, - оборвала меня Саэки, заставив беспомощно хлопать ресницами. - Кому нужен мертвый груз, который умеет только визжать? Знания - вот твоя сила, но ты совершенно не умеешь с ними обращаться. В наших руках информация, которая способна остановить войну, от которой зависят сотни жизней. Информация, за которую нам не раздумывая перережут глотку, Ирэ-чан. Что ты будешь делать, если Обито решит получить то, до чего не смог добраться Итачи?
  
  - Ну, я... - сказать, что я проглотила язык, значит не сказать ничего. Я никогда не думала об этой стороне медали, и, как оказалось, зря. Девушка прожигала меня выжидающим взглядом, горделиво вскинув подборок. И в такие мгновения, мне казалось, что эта Саэки способна на все. Колючая зависть шевельнулась глубоко в животе, заставив меня по-детски надуть губы. Я не понимала ее, но, почему-то, чувствовала глубокое родство с этой надменной, жестокой наследницей Учиха. И не мудрено: мы делили на двоих одно тело, но какими же разными мы были.
  Меж нами повисла долгая тишина, девушка позволила мне утонуть в тяжелых размышлениях, проявляя просто поразительное терпение. Плешивые крысы опасений гоняли мысли-тараканы, пока мой взгляд рассеянно блуждал по бирюзовой линии горизонта. Именно сейчас мне казалось, что я принимаю решение, от которого зависит моя - нет, - наша жизнь.
  
  - Мы заставим наших врагов заплатить, - тихо, почти шепотом проговорила Саэки, почти не шевеля губами. - Данзо будет первым, затем Обито, Итачи, все эти крысы...
  
  Я промолчала. Мне было нечего сказать, хоть я и понимала, как это неправильно. Но было что-то в ее взгляде, что-то такое, что заставило меня поверить в ее слова. Поверить в то, что она права.
  
  - Я не хочу делать больно Итачи, - все же пролепетала я, посмотрев на Саэки. - Ни ему, ни Саске. Ты говорила, что Учиха - наша семья, они - наша семья. Все, что у нас осталось.
  
  - Ты думаешь, что любишь его, но обожание - это не любовь, - отчужденно проговорила девушка, так и не посмотрев на меня. - Ему жаль тебя, это тоже не любовь. Лучше понять это сейчас, потом будет поздно.
  
  - Но это не оправдывает убийство! - мой голос снова сорвался, а Саэки лишь насмешливо повела бровью. - Чем мы отличаемся от тех, кого ты презираешь, если готова убить члена семьи?!
  
  - Мы... Ты не понимаешь, это...
  
  - Нет, это ты не понимаешь! - я вскочила на ноги, размахивая руками, как широколопастной вентилятор. - Клан уничтожен, а мы, вместо того, чтобы спасти то, что осталось, уничтожаем это! У нас не осталось никого, кроме нас самих, а все, о чем ты можешь думать, это уничтожение последних Учиха!
  
  - Да что ты можешь знать о моих мыслях, сука? - ровно, даже обыденно, вопросила Саэки, глядя на меня исподлобья. По моей спине пробежался табун диких мурашек, но было поздно спасаться позорным бегством:
  
  - А разве они отличаются от мыслей гитэй, от мыслей Обито?! - я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. - Саэки, пожалуйста, послушай: ты знаешь, чем все закончится, ты знаешь, к чему приводит ненависть и что она сделает с Саске. Неужели ты хочешь этого для нас?
  
  Я замолчала, внимательно наблюдая за тем, как меняется выражение лица моего второго "я". Гнев в ее взгляде постепенно угасал, уступая место, как мне показалось, какому-то озарению. Она смотрела на меня так, словно видела в первый раз:
  
  - Сохранить, говоришь? - медленно, растягивая каждое слово. - Почему мы должны сохранять то, что уже уничтожено?
  
  - Потому что так будет правильно. Кроме нас, некому.
  
  Она еще долго сверлила меня тяжелым взглядом, пытаясь разглядеть что-то, ведомое только ей одной. И снова я пожалела о том, что мне не дано читать чужие мысли. Чтобы действовать слаженно, мы должны преследовать общие цели, но как доверять той, о ком я совершенно ничего не знаю?
  
  - Ты и я, - убежденно начала она, снова отвернувшись к линии горизонта, - неразделимы. Пока. Глупая, если хочешь жить с этой иллюзией любви, то я не буду тебе мешать. Я покажу тебе, как смотреть на мир глазами Учиха. Слушай меня, и никогда не сомневайся. Я научу мыслить и действовать, чувствовать, если понадобиться, так, как ты и не представляла раньше. Это поможет тебе выжить, и понять. Быть настоящей Учиха.
  
  Я неуверенно кивнула, даже близко не представляя, на что я соглашаюсь. На губах настоящей Саэки играла кривая ухмылка, агатовый взгляд не предвещал ничего хорошего. Но, уж если выбирать между чужим психом и своим, то я предпочту того, с кем делю тело.
  
  - Договорились.
  
  
  ***
  
  Я открыла глаза, уставившись в серый потолок. Странно, но голова не болела, да и вообще, я чувствовала себя удивительно отдохнувшей, будто проспала целую вечность, а в это время набор рабов делал мне расслабляющий массаж под музыку Шуберта. Привстав на локте, чтобы осмотреться, я чуть не вскрикнула от удивления, столкнувшись с невообразимо знакомым глубоким взглядом.
  
  - С пробуждением, - бархатный голос, глубокие тени под глазами, точно от недосыпа. Итачи все это время сидел рядом, как я надеялась, сторожа мой сон. Небо за окном еще не озарилось румянцем рассвета, разбушевавшейся дождь барабанил в окно. Но все это было неважно по одной причине.
  
  - Ты здесь... - просто не веря своим глазам, шепнула я, протянув к нему руку. Подрагивающие пальцы коснулись острого подбородка, очертили линию скул. Глупо, наверное, но я просто не могла поверить, что он здесь, со мной. Что человек, для которого не было ничего важнее брата и деревни, остался со мной.
  
  - Хотел убедиться, что ты в порядке, - коротко кивнул он, скользя взглядом по моему лицу. - Ты же...
  
  Я не дала ему договорить, просто не смогла. Выкинув руку вперед, я схватила Итачи за майку, рывком повалив на кровать. Мне хватило всего нескольких секунд его замешательства, чтобы в красках и достаточно конкретно показать, как сильно я рада тому, что нукенин не сбежал.
  Комментарий к части
  
  Автор просит прощения за то, что так нагло задержал главу. А так же, за то, что тринадцатая часть получилась несколько сыровата. Творческий кризис, вроде как, отступил, но еще не до конца. В общем, как-то так..
  Филлер II
  
  Саэки
  
  
  Если закрыть глаза и притвориться, то можно представить, что ты проходишь очередную тренировку на шесть чувств. Если постараться хорошенько обмануть себя, то можно смириться с пустотой и миром, таким же нереальным, как и то, во что она верила последние годы своей жизни. Саэки принимает позу лотоса, ее руки застыли в молитвенном жесте, вдох - выдох, чтобы не слышать оглушающих мыслей своего "тела". Сейчас она способна контролировать реальность вокруг, немыслимая сила, право слово, но кому это нужно, если реальность - просто клетка из плоти и крови.
  
  Первые капли соленой воды заморосили, отбивая нервную дробь от щек и плеч наследницы клана. "Тело" снова плачет, забившись в угол, трясется от страха и боли, которую чувствует даже Саэки. Нервное движение правой брови, мир рушится, осыпаясь блестящими осколками, чтобы открыть перед девушкой свалку памяти "тела". Здесь нет слез и боли, здесь - сухие факты и перечень дат, ради которых можно потерпеть.
  
  Я люблю теб...
  Я не знаю, значения этих слов
  
  Громовый голос под сводчатым потолком. Тени ее мыслей мельтешат среди грязных стеллажей, принимая облики тех, кого наследница клана совершенно не желает видеть. Он сидит неподалеку от сваленных в кучу альбомов их памяти, листает какую-то книжку в цветастой обложке. На ней нарисованы кривые облака.
  
  - Призрак, - сухо констатирует она. - Убирайся.
  
  Саске даже не удостаивает ее взглядом. Молодой человек, такой, каким запомнило его "тело", не старше восемнадцати лет. Он молча отмахивается от Саэки, с ленцой, показательно, переворачивает очередную страницу.
  
  - Это мой мир, - продолжает Саэки. - Ты нереален.
  
  Она не хочет признавать, но в глубине своей маленькой и черной души, девушка все-таки ради компании. Последнюю вечность в ее мире было одиноко. Она медлит, делает шаг, затем второй, нарочито медленно, присаживается за стол напротив младшего брата предателя.
  
  - Откуда ты знаешь? - вдруг говорит он своим до омерзения обыденным тоном. - Откуда ты вообще можешь знать, что реально, а что - нет?
  
  - Я видела мир ее глазами, я знаю, что тебе только двенадцать лет, - спокойно отвечает Саэки, протягивает руку и забирает цветастую книжку. Крупными буквами на обложке нацарапано "Мечты"
  
  - Здесь есть и твои, - кивает младший Учиха, подперев щеку кулаком. - Почитай, может, вылечишься.
  
  - Вылечусь? - Саэки приподнимает уголок губ в ядовитой улыбке. - От чего же?
  
  - Проклятие Учиха, - Саске пожимает плечами, его взгляд падает на окровавленный меч, по лицу мстителя проходит уродливая тень. И смотря на это, Саэки становится до ужаса смешно. Этот смех - немой, оглушающий - раздается от стен, этим смехом шелестят страницы исписанных книг, с ним же - в дребезги разбиваются посеревшие витражи памяти. Скромный мирок рушится под безумный аккомпанемент, чтобы собрать мозаикой новый - очередной, нереальный.
  
  - А теперь смотри, мальчишка! - почти кричит она, хватая Саске за шкимон, с силой толкая к телу его мертвого брата. - Вылечись от этого!
  
  Побледневшее, окровавленное лицо последнего гения Учиха было слишком умиротворенным. Блуждающая полуулыбка застыла на помертвевших губах, даже сейчас он выглядел слишком живым. Счастливым. В этом отрезке мира всегда шел дождь, проклятие, даже небо оплакивало предателя, которого полюбило сильнее, чем солнце. Саэки отвернулась: она видела его смерть достаточно часто, чтобы больше ничто в ней не всколыхнулось.
  
  - Ты знаешь, что так сильно мы можем ненавидеть только тех, кого когда-то любили, - сдержанно заметил Саске, присаживаясь перед мертвым братом на корточки.
  
  - Тебе ли не знать, - хмыкнула в ответ девушка, подставляя лицо прохладному дождю. Саске криво усмехнулся, скосив на собеседницу алые глаза:
  
  - Я ведь нереален, забыла?
  
  Саэки моргнула, обернувшись к парню, но его уже не было рядом. Только безжизненное тело предателя клана, счастливое и такое родное.
  
  - Ненавижу.
  Глава 14
  
  О том, что только в сказках все случается так, как мы хотим
  
  
  Сколько себя помню, я никогда не любила долгие прелюдии. Жизнь в огромном мегаполисе вообще не располагает к промедлениям любого рода, чего уж говорить об удовлетворении физиологических потребностей. К сожалению, романтика ушла из нашего мира вместе с двадцать первым веком, когда были приняты долгие сетевые ухаживания вконтакте, обмен музыкой и колкостями, фотографиями, смотря на которых юные умы придавались фривольным фантазиям. Там же, откуда пришла я, все решала электроника: счетчики выделенных флюидов, подбор партнера через зональные фильтры, мгновенное вычисление оптимальной длины и диаметра. Никакого простора для воображения.
  
  - Какой же ты красивый...
  
  Томный, дрожащий, с тонкой хрипотцой - я не узнавала собственный голос. Никогда не думала, что мне будет доставлять столько удовольствия просто касаться его белоснежной кожи. Вот так: подушечками пальцев, невесомо, по острым ключицам, вверх, к тонкой шее и сонной артерии. Итачи откинул голову назад, не сводя с потолка внимательного вороного взгляда. На дне его глаз плескалось что-то, что было мне еще не знакомо. Дикое и манящее, как последнее полотно приговоренного к казни. Холодная ладонь парня уверенно скользнула под полы моей юкаты, мягко легла на бедро. Неправильно, но именно в этот момент я начала сравнивать его с братом. Если бы Саске был его возраста, был бы мальчишка так же терпелив, как бы он смотрел на меня, что бы говорил? Моя рука дрогнула, застыв всего в нескольких миллиметрах от лица нукенина, опасные мысли увели далеко от происходящей реальности.
  
  - О чем ты думаешь? - тихо спросил Итачи, коснувшись холодными пальцами тыльной стороны моей ладони. Я чуть качнула головой, крепче сжав его руку:
  
  - Обо всем. О тебе.
  
  Учиха выдохнул, наконец закрыв глаза. Я не удержалась, скользнув ладонью на его грудь, чтобы почувствовать ровное, глубокое сердцебиение. Не помню, когда в последний раз мне было так хорошо. Наверное, никогда.
  
  - Я думаю о Саске, - зачем-то сказала я, сплетая пальцы с пальцами отступника. - Хочешь, я расскажу тебе о нем?
  
  - Расскажи, - чуть помедлив, кивнул Итачи, позволив мне устроится рядом с ним на узкой кровати.
  
  - У него большие успехи в Академии, но он ни с кем не общается, - задумчиво проговорила я, вспоминая последние дни проведенные с мальчишкой. - Но, есть там один мальчик, Наруто, мне кажется, они станут хорошими друзьями.
  
  - Наруто? - глухо повторил парень, словно бы для него что-то значило это имя.
  
  - Да, - воодушевленно кивнула я, обрадованная тем, что смогла заинтересовать Итачи. - Еще, твой брат очень популярен у девочек. Просто... невероятно популярен, я бы сказала.
  
  Учиха промолчал, но я была готова поклясться, что услышала тихую усмешку. Конечно, Итачи, я-то помню, какими глазами на тебя смотрела добрая половина женского населения Конохи. Наверное, припоминаешь старые деньки, да?
  
  - Он тренируется?
  
  - Постоянно, - я вздохнула, не желая разговаривать на эту тему. - Итачи, он мечтает о твоей смерти.
  
  - Это его право.
  
  - Но это неправильно!
  
  Я привстала на локте, возмущенно смотря на умиротворенного парня. Итачи ничего не ответил, только дернул рукой, призывая меня вернуться на место. Не знаю, какие слова нужно использовать, чтобы убедить в своей правоте такого редкого упрямца. Если бы ты только знал, идиот этакий, то, что знаю я. Вдруг, парень приподнялся, его ладонь легла на мой затылок, а через мгновение я почувствовала прикосновение сухих губ к своему лбу. Итачи шепнул:
  
  - Все будет так, как должно, Саэки.
  
  
  
  В эту ночь я больше не смогла сомкнуть глаз. Рассвет окрасил небо над Амэ в празднично-рыжий, сквозь плотною пелену кучевых пробивались редкие лучи, тая в зыбком мареве над крышами домов-муравейников. Я стояла у окна, рассеянно куря и водя пальцем по мокрому подоконнику, в ожидании хоть какой-нибудь спасительной мысли, которая подсказала бы мне, что делать дальше. Отступник за моей спиной, мирно возился с сандалиями, успешно делая вид, что меня и нет вовсе. Глубокая затяжка - закрыть глаза, медленно проговорить:
  
  - Обито Учиха.
  
  Итачи замер, скосив на меня внимательный взгляд. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, как вытянулись любимые губы в одну тонкую линию, и маска спокойного безразличия заняла свое положенное место, надежно скрыв за собой все тревоги и сомнения Учиха.
  
  - Я запомню, - он кивнул, безошибочно понимая меня с полуслова. Послышался мягкий шорох плаща, сигарета в моих пальцах дрогнула, серый пепел обреченно осыпался в прохладную воду. А я заставляла себя улыбаться, прекрасно понимая, что это прощание. Это было безумно эгоистично, но я так хотела, чтобы сердце отступника разрывалось от боли, чтобы он прижимал меня к себе, умолял о прощении и целовал, целовал так, как никого и никогда прежде.
  
  - Попроси меня остаться, - глухо шепнула я, когда Итачи подошел ближе. Чуть пошатнувшись, я откинулась назад, оперевшись спиной на грудь парня, стараясь запомнить всем своим телом тепло его близости. - Пожалуйста, попроси.
  
  Всего на секунду, на такую короткую, мучительную секунду, он сжал меня в объятиях. Я замерла, уже зная, что он никогда не исполнит мою самонадеянную прихоть. Сердце Итачи забилось быстрее, он отпрянул, молча дошел до двери. Я глубоко затянулась, небрежно бросила окурок в окно. Прежде чем дотлевшая сигарета коснулась земли, дверь тихо закрылась. Отступник ушел, забрав с собой запах дороги и крови.
  Сегодня я возненавидела рассветы.
  
  
  
  ~~~
  
  
  - Скоро Чунин Шикен. Мы должны уходить.
  
  Мы сидели на крыше здания полиции Конохи, считая ворон и поедая какой-то кислый суп, от которого у меня все связало во рту. Саэки прижала колено к груди, уже давно отложив свою пиалу, лениво разглядывая одинаковых прохожих. Взгляд девушки бессвязно скользил от одного знакомого лица к другому, аккуратные ноготки выстукивали секунды по голому колену.
  
  - Ты каждый раз будешь лезть в мои сны? - недовольно бурчала я, стараясь разглядеть, что же такое я ем. В коричневой жиже плавала морковка и какие-то коренья. Кажется, меня сейчас вырвет.
  
  - У тебя больше не будет снов, - холодно сообщила девушка, бросив короткий взгляд на мои потуги. - Тебе станет легче, если я скажу, что ты ешь?
  
  - Не думаю.
  
  Саэки усмехнулась, откинула голову назад, подставляя лицо под ласковые лучи утреннего солнца. Впервые я видела, как на ее губах играет нежная улыбка, кажется, наследница Учиха была в хорошем расположении духа.
  
  - А я обязательно должна идти в Коноху?
  
  - Мы идем не в Коноху, - отозвалась Саэки. - Мы возвращаемся к Орочимару.
  
  - Что?!
  
  - Почему я должна тратить наше время на эту жалкую деревню? - ее тон был суров и патетичен, небо вдруг заволокло серыми тучами, с соседней крыши вспорхнула гомонящая стайка воронов. - К тому же, нам необходимо избавиться от печати старого змея.
  
  - Ты - мое проклятие, - пробубнила я себе под нос, не желая дальше спорить. Саэки кивнула, скоро совершенно потеряв ко мне интерес, только бросила напоследок:
  
  - Будь осторожна. Уйти из Амэ будет не так просто.
  
  ~~~
  
  
  Отогакуре, несколько недель спустя.
  
  Повозка шла тяжело. Своевольная лошадь то и дело останавливалась, меся копытом и без того рыхлую землю. Старик, управляющий поводьями, бил ее плетью, грозно прикрикивая, но помогало это через раз. Если повезет. Мы прошли через главные ворота без особых проблем: этот странный старикашка возил в деревню рис и овощи на продажу, а меня представил как свою помощницу. По мне так лучше было просто прийти и сказать, что мне нужен старый языкастый извращенец, но Саэки требовала "правильной конспирации". Вообще, эта странная Учиха требовала слишком многого: без дела не трепись, спину держи прямо, слушай и запоминай, учись быстрому письму. Но больше всего меня злили наши еженочные разговоры, в которых эта выскочка раз за разом проходилась по моим умственным способностям. Ей не нравилось все, начиная с того, как я смотрю, заканчивая тем, как я строю предложения.
  "Учись изъясняться предельно коротко и ясно" - твердила она, менторски возводя указательный палец к небу. Вообще, все происходящее уже напоминало мне плохую мистическую комедию, в конце которой обязательно должно оказаться, что она моя сорок раз прабабка. И, что главное, она-то это знала.
  
  - Приехали, эсу, - прокряхтел старикашка, обернувшись ко мне. И действительно, повозка встала посреди полупустой улицы, прямо напротив аккуратного продуктового магазинчика.
  
  - Спасибо, дед, - я улыбнулась, кое-как скатившись с мешков. Задница болела ужасно, я потерла больное место, несколько потерянно озираясь по сторонам. Я знала, что логово Орочимару находится под землей, но просто понятия не имела, как туда попасть. Моя истинная вера в халяву кричала, что нужно выцепить первого попавшегося шиноби и заявить, что я хочу увидеть Орочимару. Проблема заключалась в том, что вот уже третью неделю я учусь быть "настоящей Учиха", а они, как известно, такими глупостями не занимаются. Вообще, я так и не поняла, чем занимаются "настоящие", кроме как воюют и строят грандиозные планы, но моя Учиха утверждала, что не только этим.
  
  В любом случае, сначала нужно было покурить и размять окаменевшие мышцы, а уже потом думать о великом. Найдя укромный уголок рядом с переулком, я достала из рюкзака пачку сигарет, принимаясь за бесцельное наблюдение. Крепкий дым заполнил легкие, доставляя ни с чем несравнимое удовольствие, мысли вроде как стали собираться в кучу. Собираться в кучу и уплывать в совершенно неправильное направление. Вспомнилась последняя встреча с Итачи. Его улыбка и глубокий голос, который я могла слушать часами, даже не вдумываясь в смысл сказанных слов. Щемящая тоска сдавила желудок, зазмеилась меж ребер. Мы разошлись, так и не сказав прощальных слов.
  
  - Так будет правильно, - шепнула себе под нос я, выпуская изо рта сизый дым. - Хотя бы так...
  
  Сделав последнюю затяжку, я бросила окурок под ноги и неторопливо побрела вдоль по дороге. Когда-то я думала, что Отогакуре - это такая площадка доктора Франкенштейна, где по улицам ковыляют зомби и маленькие дети прыгают друг на друга, играя в "кто кого забьет". Однако моим фантазиям не суждено было сбыться: это была обыкновенная деревня, ничем не хуже той же Конохи, правда, заметно уступающая ей по размерам. Редкие шиноби с протекторами деревни прохаживались взад-вперед, бросая на меня совершенно незаинтересованные взгляды; кто-то прыгал по крышам. И здесь, в отличие от Амэ, было чисто.
  
  - Девушки не должны так себя вести, - тучный парнишка, взмахнул рукой, вразвалочку пройди мимо меня. Девушка, которой он это сказал, шла чуть впереди, зло кривя губы:
  
  - А мне плевать, что ты там считаешь, жирный, - резко отсекла она, чем и привлекла мое внимание. - Да кого вообще интересует твое мнение?
  
  - Не называй меня жирным, - пробасил в ответ "жирный", хоть и слышно его было уже хуже. Я нахмурилась, почесав в затылке, а потом легко ударила себя по лбу, буквально выскочив вслед за ними, заорав как подстреленная:
  
  - Джиробо!
  
  Парень обернулся, брови хранителя южный врат взметнулись вверх, рот раскрылся в удивлении.
  
  - Саэки-чан? Что ты здесь делаешь?!
  
  - А это что еще за крыса? - Таюя подбоченилась, окинув меня придирчивым взглядом. Рыжий толстячок обернулся к подруге, грозно нахмурив брови:
  
  - Не выражайся так о Саэки-чан, она - гостья Орочимару-сама.
  
  - Да срать мне, - фыркнула флейтистка, тут же полностью теряя интерес к моей персоне. Чего не скажешь о Джиробо, который еще помнил наши странные посиделки на том далеком острове, когда я частично потеряла память. Парень поправил фиолетовый пояс, после чего услужливо предложил мне свой массивный локоть в качестве неплохой замены старой трости.
  
  - Кимимару волновался за тебя. С тех пор, как те шиноби проникли на остров, про тебя не было слышно. Но Орочимару-сама сказал, что ты сама вернешься, когда придет время, - с какой-то нелепой гордостью проговорил Джиробо, замедляя шаг.
  
  - Орочимару-сама никогда не ошибается, - тут же вставила свое слово Таюя, свирепо покосившись на меня, словно бы я что-то собиралась возражать. Нет, я твердо усвоило правило первое: меньше говори - больше слушай, и собиралась придерживаться его, попутно запоминая, куда меня аккуратно тащат. К слову, с нашей последней встречи толстячок сильно прибавил в росте, мне приходилось поднимать голову, чтобы видеть его лицо. Неплохо для четырнадцати лет.
  
  - Мне нужно было увидеть, что стало с моим кланом, - честно призналась я, покрепче перехватив широкую руку толстяка, быстренько сворачивая тему. - Орочимару-сама знал, что я вернусь?
  
  Джиробо ничего не сказал, лишь многозначительно посмотрел на меня, скривив губы в подобии покровительственной улыбки. Больше мы ни о чем не говорили. Хоть мне и жутко хотелось расспросить парня обо всем, что происходило за время моего отсутствия, какой-то "рычажок" будто не давал мне открыть рот, цепко ухватившись за фразу: "Меньше говори - больше слушай" Парочка привела меня к огромному подвалу, которому, сказать честно, не хватало только таблички: "Проходите, не бойтесь, наши маньяки кусаются не больно". Джиробо помог мне проковылять по крутым ступенькам вниз, услужливо приоткрыл тяжелые двери.
  
  Я плохо помнила Джиробо из манги. Сказать честно, я не помнила уже никого из буйной фантазии мастера Кишимото. Здесь, в мире нереальном, они были совершенно иными - не картонными, немного странными, грубыми и трудными, но, непременно, с ослепляющей светлой стороной. И я все чаще ловила себя на мысли, что для меня стираются рамки между хорошим и плохим. Сейчас, идя по просторному, затемненному коридору, я задавалась вопросом: чья жизнь для меня важнее, прожорливого сироты Джиробо или непутевого, но доброго мальчишки Чо?
  Ответ меня совершенно не радовал.
  
  - Здесь, - рыжий привел меня к массивной двойной двери, два раза тяжело ударил по ней кулаком. - Орочимару-сама!
  
  Я затаила дыхание, не без опаски поглядывая на Таюю, что стояла прямо за моей спиной. Смутное чувство опасности подсказывало мне, что девчонке хватит и доли секунды, чтобы выхватить спрятанный кунай и ударить точно меж моих побитых ребер. Уже в тот момент, я точно знала, что о представительнице слабого (слабого ли?) пола я точно скучать не буду. Дверь медленно отворилась, в нос ударил смешанный запах формалина и каких-то неизвестных мне трав, сладковатое амбре разлагающей плоти и медикаментов.
  
  - Обако...
  
  Я застыла в дверях, чувствуя, как от одного голоса змеиного саннина у меня немеют ноги. Хриплый и угрожающий, в нем не было и той малой толики заботы, которая так отчетливо отпечаталась в чистом, почти детском сознании. Два желтых глаза смотрели на меня, изучая и оценивая, словно породистую суку на выставке.
  
  - Я вернулась, Орочимару-са... сан.
  
  
  
  - Так, зачем все это было?
  
  Я стояла напротив него, скорее разочарованно, чем обиженно поджав губы. Джиробо и Таюю экспериментатор отослал сразу же, позволив мне невиданную роскошь - поговорить с ним наедине. Внезапно, все в моей бестолковой башке все встало на свои места: Орочимару слишком умен, и не допустит вмешательства в свои планы. Впервые за всю свою жизнь, я почувствовала, какого быть по-настоящему использованной.
  
  - Похищение, Коноха, Саске - зачем все это? - повторила я свой вопрос, чувствуя, как тихая ярость закипает на дне моей маленькой душонки. Орочимару приподнял уголок губ в тонкой улыбке и, откинувшись в глубокое кресло, жестом тонких пальцев поманил ближе к себе.
  
  - Моя маленькая обако, - насмешливо начал он, не сводя с меня хищного взгляда. - Если бы тогда, на острове, сказал бы я тебе, что Коноха отвернулась от Учиха, что никому нет дела до твоей жизни или смерти, что ты осталась одна, ты бы поверила мне?
  
  Я отвела взгляд, прилагая все усилия, чтобы не согласиться с этим страшным человеком. А змеиный саннин, тем временем, продолжал:
  
  - Нет, своевольная курохэби, ты бы пожелала узнать все сама. И, когда это произошло, ты поняла, что в Конохе ничто тебя не держит, ты решила вернуться домой.
  
  - Я... решила?
  
  Орочимару сощурил глаза, буквально облизывая мое лицо своим липким, холодным взглядом. Внезапно, выражение его лица изменилось: морщинка меж бровей разгладилась, тонкие губы расплылись в покровительственной улыбке, уголки глаз словно приподнялись. Память нахлынула согревающей волной, ведь именно так Орочимару смотрел на свою маленькую обако, когда она делала свои первые шаги, так он улыбался, когда учил ее использовать силу своих глаз. Так он говорил, когда подталкивал Кимимару к непутевой калеке и знакомил толстяка Джиробо со своей упрямой курохэби.
  
  - Я скучала по дому, Орочимару-сама, - сдавшись, призналась я. - В Конохе для меня нет места.
  
  ~~~
  
  
  Нельзя провести одну ночь в двух постелях. Точно как и нельзя воевать сразу за три стороны, в итоге у тебя просто съедет крыша, а остатки тебя попытаются использовать те, кого еще вчера ты называла своими союзниками. Я сидела у громоздкой колонны, поддерживающей низкий потолок, взахлеб упиваясь горячим чаем с сигаретой. И снова меня терзали противоречия, от которых стало невозможно прятаться за приятными воспоминаниями или обнадеживающими мечтами. Я понимала, что увязаю в вещах, которых совсем не хотела, что события вновь развиваются не по моему сценарию.
  И виновата в этом только я.
  
  Удивительно, что признавшись Орочимару, я ни разу не покривила душой. В Конохе вряд ли бы нашлось место для такой, как я - всякая деталь, всякая мелочь, которая бы промелькнула тут или там, несомненно, напоминала бы мне о том, что я потеряла или так и не смогла обрести. В срытом селении шиноби не может быть роли для тех, кто не приносит пользу. А единственная ночь с Итачи, к которой были обращены все мои надежды, оказалась не более чем пустой тратой времени. Ведь для последнего гения клана, глупая Саэки всего лишь очередной инструмент для исполнения его планов. И поцелуи мастера иллюзий - не более чем очередная тактическая шутка.
  Подняв взгляд к идеально ровному потолку, я с грустью подумала о том, что единственным человеком, позаботившемся обо мне за все эти годы был Орочимару. Именно он, а не медики Конохи подняли меня на ноги, он заботился обо мне, защищал и учил. Он же и преподал первый тяжелый урок, который я несомненно усвоила.
  
  - В первую очередь, все мы - инструменты для исполнения чужих замыслов, - отчего-то эта мысль повеселила меня. Я задрала полы юкаты, в тысячный раз разглядывая витиеватое пятно змеиной печати. Играй ту роль, что они определили для тебя, но сыграй ее хорошо. Мысль пролетела вскользь, где-то на краю сознания, и я уже не была уверена в том, что она принадлежала именно мне.
  
  - Кто же я?
  
  В холодном мраке блеснули голодные змеиные глаза.
  Глава 15
  
  О том, что беды никто и не заметил
  
  
  
  Он подарил мне новое кимоно.
  
  Мягкая, приятная на ощупь ткань лилового оттенка, в меру тяжелая, и достаточно легкая, без единого рисунка. Я держала подарок побелевшими пальцами, теряясь в собственных эмоциях, готовая вот-вот расплакаться и рассмеяться одновременно. За все эти годы никто ничего не давал мне просто так, тем более - те, за кем укрепилась прочная репутация антагонистов всего разумного, доброго, вечного.
  
  - Обако, - вкрадчивый голос настиг меня со спины. Орочимару стоял в дверях, не без удовольствия наблюдая за тем, с каким позорным девичьим восторгом я тискаю свою первую обновку.
  
  - Орочимару-сама, - я резко обернулась, разом забыв про все, чему меня учила "настоящая", - это действительно мне?
  
  Змеиный саннин кивнул, не скрывая усмешки, да мне было все равно. Как оказывается легко меня купить - все-то пара обновок и толика фальшивой заботы, от которой у кого другого бы просто свело зубы. Но я действительно была счастлива, просто от того, что обо мне подумали. Вот так просто, зловещий экспериментатор, которого боялись и ненавидели многие, подумал, что его обако ходит в обносках.
  
  - Переоденься, сегодня ты будешь мне нужна, - его тихий смешок враз перебил все мое веселье. Было в его просьбе что-то зловещее, от чего короткие волоски на моем загривке встали дыбом, а злополучное кимоно уже не казалось таким привлекательным.
  
  - Да, - тревожно отозвалась я, смотря в спину этому страшному человеку.
  
  
  Переодевшись на скорую руку и раз десять запутавшись в пяти тонких красных веревочках, которые были здесь вместо пуговиц, я буквально выплыла в темный коридор. Я не смотрела на себя в зеркало, так что не знала, насколько провокационно выглядел мой наряд, но только то, что кимоно заканчивалось в районе колен, крайне неудачно открывая мое бедро и печать на нем, меня сильно огорчило. Провозившись со свертком, я заметила еще какие-то веревочки и куски ткани, так что решила, что этот "халат" еще не весь наряд. Это, хотя бы, обнадеживало.
  Нет, я ханжа и открытые наряды вполне устраивали меня в моем родном мире, где моя умеренная полнота даже скрашивала и не вызывала никаких комплексов. Но здесь я напоминала себе плохо высушенную селедку, на которую какой-то шутник напялил платье. Никогда не думала, что буду комплексовать из-за худобы, но, как водится, мужчины на кости не бросаются.
  Вывернув в очередной коридор, как брат близнец похожий на предыдущий, я уверенно проковыляла к лаборатории Орочимару, попутно гадая, чего же от меня потребует совсем не невинный благодетель. От трости я намеренно отказалась, с ослиной упорностью учась передвигаться самостоятельно. Скорее всего, это выглядело жалко, но мне слишком хотелось хоть с чем-то справиться самой.
  Тяжелая дверь поддалась с трудом, в нос ударил уже знакомый запах, который уже не казался мне настолько отвратительным. Пересилив собственное волнение, я гордо вошла в помещение, ища взглядом саннина.
  
  - Подойди ближе, - голос раздался из-за ширмы, за которую мне еще никогда не приходилось заглядывать. Я поспешила подчиниться приказу, а когда увидела, чем занят легендарный отступник, не смогла сдержать наполненный ужасом и отвращением возглас.
  Прижав бледную ладонь ко рту, я изо всех сил старалась не смотреть на пациента N, чье лицо, плечи, грудь и часть туловища подверглись некрозу. Почерневшие ткани отслаивались, падая на пожелтевшие, пропитанные кровью и слизью простыни. Теперь я поняла, откуда исходила эта чудовищная вонь, которая теперь казалась мне еще сильнее. Истинно горят, что счастье - в неведении.
  
  - Что с ним? - сипло выдавила я, борясь с приступами тошноты. Мой взгляд вернулся к невозмутимому Орочимару, который что-то записывал в тяжелый, идеально чистый свиток.
  
  - Смерть, - коротко отозвался он, задумчиво сдвинув брови к переносице. - Его кровеносная система не справляется. Большая часть тела уже подверглась гнойному расплавлению.
  
  - Он ведь выживет?
  
  - Зачем?
  
  Вопрос Орочимару прозвучал слишком равнодушно. По моей спине пробежал холодок, я все никак не могла отвести взгляд от бедняги. Его маленькие глазки были крепко закрыты, грудь вздымалась тяжело, редко, изредка пациент N болезненно кривил губы и скулил что-то жалобное, тоскливое, что я так и не смогла разобрать. Он все еще цеплялся за жизнь, не зная, что единственный, кто мог ему помочь, уже не заинтересован в его спасении.
  
  - Жизнь - смерть, - растягивая слова, начал Орочимару, - вечный круговорот. Самая большая несправедливость этого мира, в котором мы вынуждены терять дорогих нам людей. Ты согласна со мной, обако?
  
  Никогда не понимала, в чем секрет его гипнотического голоса. Может, в тембре, в акцентах, которые он расставляет с ловкостью бывалого политика, или же - в тех, кто готов его слушать, с радостью коровы, идущей на убой? Так или иначе, но я просто кивнула, не в силах что-либо возразить этому страшному человеку.
  Я смотрела на агонизирующее тело, практически насквозь, прошитое трубками с какой-то вязкой жидкостью, на множественные печати, что словно черви, обвили его тело, на лицо, слишком спокойное, для того, кто уже перешел грань нашего мира. Я смотрела, чувствуя, как к моим глазам подступают холодные слезы жалости к этому существу, обреченному и забытому.
  
  - Если бы ты могла вернуть того, кто тебе дорог, - вкрадчиво продолжил змеиный саннин, склоняясь ко мне и обжигая горячим дыханием мой висок, - смогла ли бы ты остаться равнодушной?
  
  - Нет, - словно в бреду, ответила я и на этот вопрос, все еще стараясь цепляться за остатки реальности. Реальность самоотверженно боролась, выскальзывая из моих хватких пальцев, шипела и била хвостом черной змеи. Гипнотические слова Орочимару становились тише, в шелестящих нотках голоса экспериментатора я слышала притаившуюся насмешку.
  
  - Ты помнишь, зачем я отправил тебя в Коноху, обако? - язык саннина скользнул по моей щеке, но мне не было неприятно. Я не помнила - знала, где-то внутри, где-то, где не гнездятся даже самые опаснейшие из моих мыслей, я...
  
  Рука подопытного дернулась, судорожно схватившись за воздух, точно по отработанному рефлексу. Бездонно-черные глаза распахнулись, вмиг показавшись мне такими большими, красивыми, безумно знакомыми. Тело несчастного забилось в предсмертной агонии, привязанные к кушетке, ноги напряглись, вздувшиеся до предела вены лопались на моих глазах, образуя под тонкой кожей многочисленные гематомы, несколько трубок просто выскочили из нагноения на груди. Раззявив неестественно-большой рот в немом крике, несчастный выгнулся в последний раз.
  Смерть стала для него облегчением, самой большой наградой, на которую только могут рассчитывать пленные змеиного саннина. Мои пустые глаза смотрели на изуродованное тело, без всякой брезгливости всматриваясь в каждую деталь. В голове стояла звенящая тишина, казалось, я могу почувствовать, как судорожно мечутся слова Орочимару, стараясь вклиниться в общую мозаику моих собственных мыслей. И вот, мои пальцы уже закрывают глаза того, кого великий мастер выбрал сосудом для моего брата.
  
  - Разве не за это люди так ненавидят змей?..
  
  Тихий, наполненный садистским удовлетворением, смешок Орочимару, стал мне ответом.
  
  ~~~
  
  - Он.. может вернуть твоего брата?
  - Нет, Саске-кун. Даже змеиный саннин не властен над смертью.
  
  Я вздрогнула, с большим трудом отгоняя от себя непрошеные воспоминания. От нахлынувших, совершенно несвоевременных эмоций, хотелось оторвать себе голову. Хорошо жить, когда ты ни в чем не сомневаешься, когда сценарий твоего пути уже расписан от корки до корки.
  И не свернуть.
  Но что делать той, чей сценарий был закончен в самом начале? Куда податься, если везде нагромождения сомнений и топи страхов, в которые так легко угодить?
  Аспидно-черная змея обвила мою ногу, неестественно по-собачьи уронила голову на колени. Сытая прохиндейка уже успела поймать какую-нибудь зазевавшуюся мышку, и теперь вернулась в нашу скромную нору. Моя рука рефлекторно потянулась к блестящей чешуе, ласково погладила сухие пластинки на лбу хитрющей гадины. Уверена, через нее Орочимару наблюдает за мной.
  
  В подземелья не проникает солнце. Здесь не гуляют игривые ветерочки и не заводят свои песни соловьи. Здесь нет места слабым или глупым, здесь раздаются стоны отчаянных. Перед внутренним взором вновь всплыло обезображенное тело сосуда. В последнее мгновение жизни его глаза были наполнены осознанием. И болью. Безграничной болью, закольцованной в вечный круговорот змеи, пожирающей свой хвост. И я... согласилась на это?
  
  - А чего ты ожидала, когда шла в руки хищнику? - мягко вопросила меня тень, притаившаяся у жесткой кровати. Этот голос я бы узнала из сотен подобных.
  
  - Я думала, что... Ты сама меня заставила, забыла? - уже ничему не удивляясь, ответила я "настоящей" Саэки, опустив взгляд на колени. Змеи там уже не было. - А потом просто исчезла. Ты сказала, что он отведет нас в Коноху, что мы отправимся на экзамен, что...
  
  - Замолчи, - отмахнулась она, враз обрывая мою так и не начавшуюся истерику. - Мне нужно было время подумать. И я не обещала тебе, что мы отправимся на Чунин Шикен.
  
  Я спрятала лицо в ладонях, желая просто раствориться в мягком кресле. Очередной приступ паники, мысли, то пропадающие из головы, то захлестывающие ядовитой волной. И отчаянное желание просто очнуться дома, рядом с мамой, подальше от этой отвратительной, неправильной вселенной.
  
  - Мне тоже было страшно, Ирэ-чан, - мягкая ладонь легла на мою голову, ласково потянула за спутанные пряди, перебирая их. - И я знаю, как плохо сейчас тебе. Но мы должны быть сильными, нам нельзя поддаваться сомнению. Не сейчас, никогда.
  
  - Откуда в тебе столько яда? - вдруг я нашла в себе силы ответить девушке той же монетой. - Почему ты такая... такая...
  
  - А почему ты такая?
  
  - Что?
  
  Я подняла взгляд на совершенное лицо, увидев только сплошную, непроницаемую маску истинной Учиха. Саэки смотрела мне в глаза, на дне ее глаз плескалось пламя аматэрасу. Но мне уже не было страшно.
  
  - Жалкая, - брезгливо наморщила носик Саэки. - Подумай вот над чем, Ирэ. Ты прекрасно понимала, чем закончиться для тебя это путешествие. Ты вошла в Амэ, зная, что уже не сможешь вернуться назад. Именно ты, а не я, согласилась на сделку с Орочимару почти год назад. Ты и только ты, зная, что произойдет с нашим кланом, решила отсиживаться за спиной у нии-сана. Ты легла под предателя, бросив ему под ноги остатки нашего достоинства.
  
  - К чему ты клонишь? - зло ощерилась я, даже привстав.
  
  - Ты делаешь выбор, но в последствиях винишь меня, - ровно отозвалась девушка, иронично выгнув бровь. - Меня, Орочимару, Итачи - весь мир, но только не себя. Ты боишься высунуться из своей раковины и посмотреть на происходящее глазами...
  
  - Учиха, да, - перебила я девушку, за что получила лишь неодобрительное покачивание головой.
  
  - ...Взрослого человека, Ирэ, - с каким-то сожалением продолжила она, уже не смотря мне в глаза. - Я не знаю, кто ты. Сколько тебе лет и откуда ты пришла, но одно я знаю точно.
  
  - И что же? - с вызовом спросила я, понимая, что не хочу знать ответ.
  
  - Что в красном квартале десятилетние девочки уже знают, как удовлетворить мужчину. Только взрослее они от этого не становятся.
  
  - Что, а это здесь при чем?!
  
  ~~~
  
  Меня бесцеремонно растолкали, вырвав из не самых приятных объятий полудремы. Резко открыв глаза, я увидела перед собой очередного неизвестного с протектором Отокагуре. Молодой мужчина, не старше тридцати, сообщил, что меня ждут на третьем тренировочном поле. Я кивнула, нацепив на лицо хмурую рожу, и спровадила нарушителя ко всем чертям собачьим. Настроения никакого, а это значит, что ничего хорошего никому сегодня уже не будет.
  
  
  Солнечный свет бил прямым попаданием прямо в глаза, я сощурилась, не без радости покидая холодное и темное убежище. Как идти к вышеуказанному полю я знала, осталось только доковылять, не уронив остатки былого достоинства. В голове еще вертелись последние слова моего странного альтер-эго, от чего во рту чудился кислый привкус. Правды.
  
  - Кимимару?!
  
  Я вышла к полю, медленно теряя дар речи. Передо мной, буквально в шагах двадцати, стоял мой давний, почти забытый друг. В молочно-белых прядях его волос путался ветер, рубашка была небрежно скинута и обвязана вокруг бедер, открывая мне жилистую спину, без единого намека на загар. Слегка поведя плечами, будто скинув напряжение, парень обернулся, не менее пораженно вскинув брови.
  
  - Саэки?
  
  Это больше походило на сцену из какого-то недобитого дамского романа. Вот он, такой невероятно красивый, так возмужавший за этот год, и я - совершенно невообразимое чудо, которое за спиной все называют не иначе как крысой. Стало безумно жаль, что я перестала смотреть на себя в зеркало. Не знаю, сколько бы мы так простояли, если бы последний Кагуя не сделал первый шаг. А затем еще, и еще, пока мое сердце отсчитывало обратный ход до полной и безболезненной остановки.
  
  - До меня доходили слухи, но я...
  
  - Я понимаю. Я сама...
  
  - Ты изменилась...
  
  - На себя бы посмотрел...
  
  - Гимай...
  
  Это прикосновение отличалось от того, как ко мне прикасался Итачи. Руки Кимимару были нежные, теплые, почти детские, каждое движение - осторожное, благоговейное, словно он гладил по щеке не давнюю знакомую, но какую-то невообразимую, ранее неведомую святыню, в существовании которой слишком давно разуверился. Я закрыла глаза, поддавшись вперед, всем своим существом стремясь утонуть в этой нежности, забыться в руках, ничего не требующих и ничего не обещавших. Последний Кагуя тяжело выдохнул, сомкнув руки вокруг моей талии, кончиком носа я прижалась к бьющейся жилке на его шее, словно в бреду, вдыхая слабый аромат лекарств и земли.
  
  В этих объятиях я снова вспомнила, почему Орочимару называли искусным манипулятором. Захотелось смеяться, психика просто не выдерживала таких страшных подарков судьбы. Идеально спланировано, совершенный ход, от которого душа леденела, медленно остывая на погосте разбитых иллюзий.
  
  "...взрослее они от этого не становятся..,"
  
  
  
  Я проводила с Кимимару все свободное время, полностью отдаваясь почти забытому ощущению покоя и радости. Недели тянулись друг за другом, ленивым караваном сменяя совершенно одинаковые дни.
  А я училась. Преодолевая себя, я заново постигала этот мир, кажется, впервые в жизни прилагая к этому все свои скромные силы. На смену отчаянью и злости пришло новое чувство - сладкое, как капли виноградного сока на теле любимого человека. Голодная пустота поселилась там, где еще вчера кровоточила и плакала душа, загнанная в клетку. Внезапно, она зазмеилась внутри, избирательно вытесняя все то светлое, что я так упорно берегла внутри себя. И тогда мне впервые не захотелось никого видеть. Постоянный внутренний диалог прекратился, зашуганные мысли больше не метались в голове, сердце билось спокойно.
  То было время нового познания себя.
  Дни сменялись днями, верный Кимимару приходил каждый вечер, словно приблудный пес с узелком еды в острых зубах. И каждый раз, оставляя узелок у двери, он молча уходил. Пока я сама не решилась задать ему вопрос.
  Это случилось на пятый или четвертый день моего добровольного заточения. Снедаемая мыслями о собственной глупости и излишней доверчивости, я придирчиво разглядывала свои мертвенно-бледные руки.
  
  - Я принес тебе еды, - ровно по часам, спокойный голос и неслышный шаг по ту сторону двери. Я скользнула к двери, отточенными движениями отодвинула засов.
  
  - Зайди, - бегло глянув по сторонам, я пригласила парня в комнату, тут же захлопнув за ним дверь. Седой буквально вплыл в звенящий полумрак, без всякого интереса окинул аскетичную обстановку. Я склонила голову на бок, мысленно гадая, что же такого страшного последний из клана ожидал увидеть в моей скромной обители.
  
  - Что с тобой происходит? - наконец задал он вопрос, повернувшись ко мне лицом. Взгляд Кагуя метался по моему лицу, будто на нем были написаны все ответы на терзающие его мысли. Мне оставалось только дождаться, когда этот мальчишеский пыл сойдет на нет.
  
  - Скажи, Кимимару, - тихо, даже хрипло из-за долгого молчания, осведомилась я, - зачем Орочимару заставил тебя приехать сюда?
  
  Брови Кагуя сошлись на переносице, губы сжались в тонкую полосу недовольства:
  
  - Он не сказал. Разве ты не рада, что я здесь?
  
  Есть вещи, которые не нуждаются в подтверждении. Отлипнув от двери, я подошла к парню, медленно обошла шиноби по кругу, и не думая прятать взгляд. Пусть смотрит, наслаждается моей пустотой и холодной ненавистью, в которой сейчас приходится гореть мне одной.
  
  - Никто не любит змей... - тихо, нараспев проговорила я, подхватив пальцами белоснежный локон парня, ласково потянула на себя. - Почему он называет меня курохэби?
  
  Крепкая хватка перехватила мое запястье. Лед в фисташковом взоре и очередная немая попытка понять, когда лопнула последняя натянутая струна. Я дернула рукой - бесполезно, моя прекрасная машина для убийства, Кимимару всегда был намного сильнее меня.
  
  - Орочимару-сама высоко ценит тебя, гимай, - теплые пальцы соскользнули с моего запястья, последний Кагуя отвернулся от меня, спеша покинуть скромную обитель. - К сожалению, ты перестала это видеть.
  
  Он закрыл за собой дверь тихо, почти неслышно. Мне оставалось только упасть в удобное кресло, по-детски невинно разглядывать босые, неестественно бледные ноги. В который раз пришла мысль, что пора взглянуть на себя в зеркало. У витых ножек кресла лениво проползла ее величество черная змея. Я усмехнулась.
  
  - Что скажите, Орочимару-сама? Вы цените меня настолько, что готовы предложить дешевый цирк с воскрешением Шисуи?
  
   Ровно за месяц и шесть дней до Чунин Шикен я поняла: наивное создание, ревностно оберегаемое мной, мучительно скончалось в подземельях Отогакуре.
Оценка: 2.83*29  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"