Зинчук Вадим Евгеньевич : другие произведения.

Автобиография

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  "Он не поджег храма богини в Эфесе, как это сделал глупец Герострат, для того чтобы попасть в газеты и школьные хрестоматии. И этого вполне достаточно".
   Ярослав Гашек
  
  Я, Вадим Зинчук, после долгих размышлений решил написать свою биографию, поскольку вижу, что солнце жизни неумолимо движется на Запад, а желающих сделать это за меня или хотя бы просто взять у меня интервью как не было, так и нет. Я не испытываю по этому поводу каких-то обид, многие великие художники, поэты, писатели стали известны лишь после своего ухода в мир иной, так что я не первый и не последний. Эпизоды их биографий собирали по крупицам из рассказов родных и знакомых, выискивали по слухам и сплетням. Я облегчу эту нелегкую работу историкам и моим биографам. Единственное, что мне хочется, так это рассказать о своей жизни от первого лица, не коверкая и не передергивая событий, рассказать о людях ,которые меня окружали, о моих родителях, которые канули в Лету и о которых уже некому вспомнить и принести цветы на могилу, кроме меня. Их биография была насыщенней моей, они пережили войну, пережили период жизненного благополучия, угасания и забвения. К сожалению, их биография не интересна даже моим детям, представителям поколения интернета, компьютеров и гаджетов, которые пока еще не поняли, что без прошлого, без знания того кто ты, откуда и кто были твои предки, человек мало, чем отличается от любого представителя окружающего нас животного мира. Понимание этого приходит к нам с годами, в молодости жизнь кажется бесконечной и мало кто задумывается над этими вопросами, а река жизни течет и вот человек начинает доходить до понимания, а спросить уже не у кого "иных уж нет, а те далече".
  
  Все течет, все изменяется,
  Течение времени нам не дано остановить,
  Но будем помнить и будем жить,
  Мечтать, страдать, встречаться, улыбаться,
  Пред подлостью чужой не прогибаться,
  Врагов своих ни капли не бояться,
  В красивых женщин иногда влюбляться,
  При свете звезд в аллеях целоваться,
  И чувствовать, что мы за все в ответе,
  На этой маленькой голубенькой планете
  
  Поэтому я принял решение рассказать о своей жизни сам ,так как, согласитесь, никто лучше меня не знает мою жизнь, как она начиналась, протекала и какие события в ней происходили. Время от времени я буду вставлять в это повествование свои стихи, которые буду считать уместными для того или иного случая. Что касается стихов, то я начал писать их когда мне исполнилось 45 лет в том возрасте, до которого все мои любимые поэты - Пушкин, Лермонтов, Есенин, Высоцкий не дожили. Иногда ко мне приходят крамольные мысли, а что бы осталось после меня уйди я вот так же рано, как ушли они? Кто бы вспомнил обо мне через 20,50 или 100 лет? Возможно, тот кто там на верху, дает каждому пришедшему сюда из ниоткуда шанс. Шанс оставить о себя память - посадить дерево, построить дом вырастить сына и дочь, но если вы оставите после себя еще и стихи, то бессмертие вам гарантировано, поскольку поэзия бессмертна.
  Бессмертна потому, что ее можно передавать из одного поколения в другое не искажая смысла и не пересказывая, как прозу, приблизительно или в общих чертах. Бессмертна потому, что в нескольких поэтических столбиках нередко заключен такой огромный смысл, который порой не найдешь прочитав огромный прозаический философский фолиант.
  
  Я памятник себе отлил в стихах,
  Слепой толпе его не сбросить с постамента,
  Не разбивать кувалдой головы,
  И не визжать в восторге в те моменты.
  
  Меня не станут по кусочкам продавать,
  Вот это нос, а это его ухо!
  Тризуб со свастикой не будут малевать,
  И не напишут "сепар" или "сука".
  
  Я памятник себе воздвиг в веках,
  Потомки ,безусловно, разберутся!
  Все дураки остались в дураках,
  Мои стихи в лицо им рассмеются!
  
  К слову, меня никто не учил поэзии, стихосложению. Своими учителями я могу считать всех поэтов, которых мне довелось читать в детстве, юности, в более зрелом возрасте. Почему я выбрал в любимые тех, кого перечислил выше? Потому что многие их стихи я помню наизусть. Это, как мне кажется, показатель и критерий отбора. Я никогда и не думал, восхищаясь поэзией других людей, что сам начну писать стихи, ведь "ямба от хорея" не отличаю до сих пор и честно говоря, даже не знаю, что это такое. Поэт Иосиф Бродский на вопрос судьи, когда его судили за тунеядство: "А не думали ли вы учиться на поэта, кончить ВУЗ где готовят, где учат?", ответил: "Я не думаю, что это дается образованием...я думаю,это от Бога". Если это так, то большое человеческое спасибо Всевышнему, что обратил на меня свое внимание.
  
  Когда превратятся в прозу стихи,
  Что сегодня пишем,
  Тогда и начнутся беды,
  Друг друга мы не услышим.
  Погаснут на небе звезды,
  Данные кем-то свыше,
  Исчезнут внутри нас чувства,
  Которыми жадно дышим,
  Кровь в желе превратится,
  Гипсом застынет в венах,
  Правда умрет не родившись,
  Ложь будет править миром,
  Земля упадет на Солнце,
  Сойдя со своей орбиты...
  Пишите стихи, Человеки,
  Пока есть стихи - мы живы!
  
  Я, Зинчук Вадим Евгеньевич, родился 2 августа 1962 года в Германской Демократической Республике (ГДР) в городе Ваймар. Родился в городе, где в середине 19 века творили гении немецкой и всемирной литературы - Фридрих Шиллер и Вольфганг Гетте.Фридрих и Вольфганг похоронены в Ваймаре,поэтому вполне закономерно,что рано или поздно здесь должен быть родиться поэт и писатель не уступающий им по вкладу во всемирную литературу. На центральной площади этого небольшого, но очень красивого старинного города, благодарное человечество установило памятник двум этим великим поэтам, писателям, мыслителям. Возможно, когда-нибудь, кому-нибудь из благодарных потомков придет в голову идея расширить этот скульптурный дуэт до трех человек, но не будем торопить события.
  Как оказался я на территории Германии естественно спросите вы. Не буду томить вас ожиданием.
   Мой отец, Зинчук Евгений Кузьмич, 1934 года рождения, уроженец села Городелец, Турийского района, Волынской области появился на свет, когда его отцу Кузьме было 59 лет, а маме Прасковье 50 и он был не последним ребенком в семействе, после него был еще брат Адам. Всего их было в семье три брата - Иван, Женя, Адам и сестра Катя. Семья была на много больше, но ранние дети умерли в детстве, поскольку жили в украинском селе на территории Польши и с медициной были большие проблемы. Не было ни больниц для украинцев, ни украинских школ, украинцы были людьми второго сорта и выживали самостоятельно. Ситуация изменилась в 1939 году после воссоединения Восточной и Западной Украины в СССР. В селе появился фельдшерский пункт, начали делать прививки детям и взрослым. У деда Кузьмы из трех коней и трех коров Советская власть оставила по одному экземпляру каждого вида, остальное в колхоз, но это совсем другая история.
  После окончания 7 классов в городе Ковеле, куда Женя Зинчук ездил учиться на велосипеде, отец поступил в Брестский железнодорожный техникум. По окончанию техникума был призван в ряды Советской Армии, где отслужив два года срочной службы, поступил в Калининградское Артиллерийское училище, которое успешно закончил в 1960 году и получил направление на прохождение дальнейшей службы в Восточную Германию, в Группу Советских Войск в Германии (ГСВГ).
  Моя мама, в девичестве Вдовина Лидия Ермолаевна,1937 года рождения ,уроженка села Колодница, Ковельского района, Волынской области. Ее отец Вдовин Ермолай Тимофеевич,1909 года рождения, крестьянин, находился до апреля 1944 года на оккупированной немцами территории, добровольцем ушел на фронт, был тяжело ранен в конце 1944 года в Восточной Пруссии под городом Сувалки. Награжден медалью "За отвагу", вернулся с войны инвалидом второй группы в мае 1945 года. Моя бабушка, Рыбачок Анна Ивановна,1912 года рождения, крестьянка, образование три класса. Была застрелена бандеровцами из УПА вместе со своей матерью Пелагеей Ивановной 1879 года рождения,8 апреля 1945 года в селе Вербка в нескольких километрах от города Ковеля. Женщины были убиты в хате поздно вечером из мести бандеровцев Ермолаю Тимофеевичу за то, что ушел добровольцем на фронт бить фашистов. Похоронены возле своего дома на Вербке. События, произошедшие в тот день, описаны мною в повести "Память".
  
  А может не было УПА,
  Не расстреляли маму мамы,
  Не растерзали стариков,
  Детей не вешали в овраге.
  
  А может не было СС
  "Галичины" и "Нахтигаля",
  Ватутин жив и Кузнецов,
  А "Роланд" * мирные бродяги.
  
  А может не было ОУН,
  И звезд не резали на спинах,
  Не зарубили Галана,
  А Бабий Яр лишь место в книгах.
  
  А может не было иуд,
  А были лишь "лесные братья",
  Не мучали учителей,
  И не шептали им проклятья.
  
  А может не было войны,
  И никого не убивали...
  Но почему несу цветы,
  Я на могилу бабы Ани?
  
  
  После трагической гибели на глазах моей восьмилетней мамы ее близких, она с пятилетним братом Витей переехали в Ковель, в семью двоюродного дяди Варчика и тети Домны, которые и вырастили их. После окончания школы мама поступила в Львовский Университет на филологический факультет, по специальности переводчик - референт чешского и словацкого языков. После окончания университета, как одна из лучших, была приглашена на работу в Львовский Интурист и проводила экскурсии для туристов из Чехословакии по Львову, Москве и Ленинграду.
  Как Судьба свела моих родителей? В январе 1960 года мой будущий папа Женя приехал на малую родину и несколько дней провел у своей старшей сестры Кати в Ковеле. Рядом, через несколько домов, жил его знакомый железнодорожник Василий Афанасьев, который был женат на дочери Варчика Юле. Отца как-то к ним зашел и увидел на комоде фотографию молодой красивой девушки. Юля объяснила, что это ее сестра Лида, которая работает во Львове в Интуристе. Отец попросил адрес Лиды, сел на поезд и поехал во Львов. Через три дня они поженились. После свадьбы молодые вместе уехали в Германию. Отец принял командование артиллерийской батареей, а мама, как женщина с высшим университетским образованием, получила приглашение возглавить библиотеку Дома Офицеров в городе Заальфельд. Поскольку в Заальфельде не было в военном госпитале родильного отделения, в назначенное время маму привезли в город Ваймар, где я и появился на свет.
   В Германии я с родителями провел четыре года и мы вернулись 1966 году в Союз на Украину в город Житомир , откуда через год переехали в Бердичев, где я и пошел 1 сентября 1969 года в 1й "Б" класс средний школы номер 12 имени Григория Котовского, расположенной на Красной горе в ста метрах от нашей пятиэтажки. Первая моя учительница - Лебедюк Идея Ульяновна, строгая, но справедливая женщина, которая учила меня до четвертого класса. Жили мы в однокомнатной квартире 14 квадратных метров, на третьем этаже. Самое интересное, что в квартире находились всевозможная мебель привезенная родителями из Германии - большой красивый шкаф, деревянная двуспальная немецкая кровать, письменный стол и пианино! Как это все помещалось в одной комнате? Жизнь в детстве была веселая, беззаботная и беспроблемная. Я хорошо учился, был эрудированный мальчик, любил футбол, хоккей, ходил то на гимнастику, то на борьбу и хорошо играл в шахматы, отец научил играть еще в первом классе. В хоккей мы играли прямо возле дома на дороге, укатанной до льда автомашинами. Настоящие хоккейные клюшки тогда были большой редкостью и первую мою клюшку отец сделал на работе. Прослужила она ровно месяц и разлетелась в хлам и уже после этого мне купили настоящую клюшку в "Спорттоварах". Я был самым маленьким в нашем доме и меня всегда ставили на ворота, а шайба была самая, что не на есть натуральная и даже валенки не помогали, было больно, когда попадали по ногам, но это были мелочи жизни, которые не могли сравниться с тем удовольствием, которое я получал от игры! Каждый день на летних каникулах играли на карьере в футбол или бегали на речку. В городе летом проходил турнир "Кожаный мяч" и мы сами создавали во дворе команду и играли на стадионе "Прогресс". Играли довольно успешно, занимали призовые места.
  
  Что касается школы, то мой 1й "Б" класс носил имя Героя Советского Союза Всеволода Езуповича Рывжа, полковника-танкиста, почетного гражданина города Бердичева. Каждые четыре года по странной традиции следующий 1й "Б" получал это почетное название, как переходящее знамя. И вот как-то Всеволод Езупович впервые пришел к нам в класс! Вы можете себе представить! Живой Герой СССР, вся грудь в орденах и медалях, на лице черная повязка, как у фельдмаршала Кутузова, скрывающая отсутствие глаза!!! Его рассказы о войне, о подвигах Советских солдат оставили неизгладимый след в моей душе. Мы ходили к нему домой в гости, он жил в центре Бердичева, напротив спортшколы, сейчас там польский костел. На столе стоял тульский самовар, он сам был родом из тех мест и они с женой угощали нас пряниками, нас обыкновенных детей расспрашивали о учебе, увлечениях, жизни! Сейчас спустя годы, я снимаю шляпу перед этим замечательным человеком. Его не стало в 1991 году, как раз перед развалом СССР, который он защищал от фашистов, не выдержало сердце ветерана. На доме, где жил Всеволод Езупович, есть сегодня мемориальная доска , но улица, которая раньше носила имя Карла Либкнехта, носит почему-то не его имя, а странное название Европейская. Декоммунизировали декоммунизаторы.
  
  Они пройдут сегодня по Москве,
  По Киеву, по Минску и по Бресту,
  В Бердичеве пройдут и в Туапсе,
  Там, где война стреляла пулей в сердце.
  
  Они пройдут сегодня всем чертям назло,
  Ведь видели они ворота ада,
  Медали на груди и ордена,
  За мужество и личную отвагу.
  
  Они пройдут спокойно, не спеша,
  Им некуда сегодня торопиться,
  Все те, кого не забрала война,
  С улыбками на постаревших лицах.
  
  Они не будут ,как тогда чеканить шаг,
  Сегодня этого от них уже не надо.
  Они - все те, кто победили Смерть,
  Им наша память главная награда.
  
  Они пройдут колонной по Москве,
  По Киеву, по Минску и по Бресту,
  В Бердичеве пройдут и в Туапсе...
  С улыбками на вечно юных лицах.
  
  Летом 1974 года, точнее 31 июля, моя мама родила Валеру, моего брата. Разница между нами двенадцать лет. Отец был в этот момент на учениях в Луге под Ленинградом, маму забрала утром "скорая помощь", а в обед пришла соседка с четвертого этажа Роза Дельмухомедова, ее муж служил вместе с моим отцом и сказала, что звонила в больницу и у меня родился брат. Папы нет, мама в роддоме и я в пять часов вечера иду к ней через весь город пешком. Перед роддомом на пути моего следования был базар, я зашел туда, там стоят женщины торгуют цветами. Я никогда еще до этого не покупал цветы и стушевался, но на меня обратили внимание, стали расспрашивать, что да почему. В итоге за 25 копеек мне продали роскошный букет каких-то цветов, с которым я пришел к окнам родильного отделения. Что делать дальше? Во дворе перед роддомом толпилась группа мужиков пришедших проведать жен. Одиноко стоящий с букетом цветов под окнами роддома мальчик скоро привлек всеобщее внимание. Меня стали вновь расспрашивать и когда узнали, что я пришел к маме, которая сегодня родила, то все сразу включились в поиски, стали опрашивать своих жен и через несколько минут обнаружили палату, где лежала моя мама на первом этаже. Окна были до половины закрашены белой краской и меня подняли на руках в отрытую форточку вместе с букетом. Мама была в шоке, показала мне Валеру и велела идти домой. Где-то неделю я ходил на обед в офицерскую столовую или соседка приносила кушать. Через неделю маму выписали, еще через неделю приехал отец. Начинался новый учебный год, я пошел в шестой класс, мы продолжали жить в той же квартирке. Но в декабре ракетный дивизион отца передислоцировали из Бердичева в Житомир, где мы получили трехкомнатную квартиру на Богунии в ДОСах по улице Гречко. Это была фантастика! У меня теперь была своя хоть и небольшая, но отдельная комната. В комнате стояло пианино, на котором я так и не научился играть, большой письменный стол и кресло кровать. Были встроенные в стену шкафы для книг. Книг у нас в доме было всегда много, мама была заведующей библиотекой, часто приносила что-нибудь почитать, да и своя библиотека была у нас не маленькая. Книги в те времена стоили копейки и были всеобщим достоянием. Я жил в самой читающей в мире стране. А еще, что мне нравилось на Богунии - это сосновый бор, который начинался прямо за нашим домом. Природа там была изумительная, в лесу глубокий карьер, куда я бегал иногда летом купаться по утрам.
  В Житомире я начал ходить в местную школу номер 26,проучился там ровно год и отца вновь направили служить в ГСВГ на должность начальника штаба ракетного дивизиона в немецкий город Цайц, куда он уехал в сентябре 1975 года, а мы следом за ним в декабре. Цайц представлял собой типичный для Германии небольшой красивый городок со старинной архитектурой и мощеными гранитными мостовыми, которые выдерживали даже наши танки, периодически проходящие через город на учения. Население города порядка 50 тысяч человек, несколько заводов и фабрик, прекрасный вокзал с рестораном "Мitropa", гаштеты с великолепным немецким пивом, которое я впервые попробовал в восьмом классе. В центре города кинотеатр, театр, красивые частные магазинчики с изобилием товаров, два раза в год ярмарки с качелями, каруселями, грогом, сосисками и булочками. Не город, а просто рай на земле. Забегая вперед скажу, что много лет спустя ,уже в 2014 году, я приехал в Цайц, благодаря моей прекрасной немецкой подруге Зигрид Вальденбургер, которая в те далекие годы была учительницей русского языка в одной из школ города, где директором был ее отец и был поражен тому запустению и вымиранию, что накрыло Цайц. После воссоединения Германии в 1991 году практически все промышленные предприятия бывшей ГДР прекратили свое существование, люди бросали свои дома и квартиры и переезжали в Западную Германию. Магазины практически полностью закрыты, нет ни театра, ни кинотеатра. В городе не больше 20 тысяч жителей, главным образом пенсионеры. Вот такое объединение. Кое-кто позволял себе называть нас "оккупантами" на территории ГДР в конце 80х годов. Мы ушли, нас не стало, но не стало и процветающей Восточной Германии, не стало моего цветущего Цайца, экономика которого работала именно благодаря присутствию наших в ГДР. Но пока никто еще ничего этого не знает. Мы приезжаем в военный городок и селимся в двухкомнатной квартире в одной из пяти пятиэтажек для семей военнослужащих. Мама впервые в жизни на пять лет становится домохозяйкой, а я начал ездить в школу, в школу номер 59 ГСВГ в город Гера. В Цайце, было расквартировано два полка-танковый и артиллерийский и была только начальная школа. Школьников, с четвертого по десятый класс, возили за 30 километров в другой город военными автобусами. Автобусы отправлялись в 7.30 утра от магазина "Дружба" прямо напротив нашего дома и привозили нас назад около трех часов дня. Я еду в первый раз в школу с отцом, знакомимся с директором, с классным руководителем 7го "Б". Было два седьмых класса в каждом по 20 детей, а после восьмого класса нас объединили в один и когда я заканчивал школу в июне 1979 года, то в классе было 24 человека. Что я могу сказать о времени проведенном в ГДР? Это были лучшие годы моего безоблачного детства. Там в ГДР люди не знали, что такое дефицит, как это было в Союзе. "Оккупированные" "оккупантами" немцы в ГДР жили на порядок, а то и на два выше, чем среднестатистические граждане СССР. Модная обувь, одежда, джинсы, всевозможные аксессуары все это было в любом городе Восточной Германии. В каждой немецкой школе бассейн. Восточные немцы жили в реальном парадизе, но почему-то многие из них завистливо косились на Западную Германию, вот там дескать еще лучше. Оказалось, что нет. Что имеем, не храним, потерявши плачем.
   После восьмого класса я впервые "по настоящему" влюбился. Ее звали Наташа Бартошко, моя одноклассница, она жила в военном городке Тинц под Герой и встречаться мы могли только в школе или на школьных вечерах, которые регулярно проводились в школе. Наташа была из Белоруссии из города Полоцк, я из Украины из Житомира, мой друг по Цайцу Вова Тюхай из России Иркутск, короче говоря, там у нас был настоящий интернационал, поэтому всякого рода националистические процессы, приведшие к распаду Советского Союза и всякого рода шовинизму и национализму, прошли и проходят мимо меня. Никогда не понимал, как можно делить людей по национальному признаку, а не по их реальным делам. Я украинец, считаю себя глубоко русским человеком, как считал себя таковым великий писатель Николай Васильевич Гоголь и великий летчик Иван Никитович Кожедуб. Нечего делить простым людям друг с другом и тем более убивать друг друга по тому что, кому-то вдруг начинает не нравиться, кто на каком языке разговаривает. Это натуральная дичь.
  И так, школа ,старшие классы, первые поцелуи, первое прикосновения к девичьей груди....Все в первый раз и это пьянит и сводит с ума!
  
  Был в школе вечер,в первый раз
  Я пригласил тебя на "вальс",
  "Wat can I do" играли "Smokie",
  Еще не знали "Modern Talking".
  
  С тобой кружились и потом,
  Мне показалось это сном,
  Твоя рука в моей руке,
  Как будто взрослые уже.
  
  Твои духи ,их аромат...
  Пересекался с взглядом взгляд,
  В глазах двоих горел огонь,
  Рождалась первая Любовь.
  
  Потом был первый поцелуй,
  Восторг и радость! И полет!
  Прикосновение к груди!...
  Какие были чудаки!!!
  
  Когда я слышу где-то "Smokie",
  Наташи вспоминаю профиль,
  Наш первый танец, школьный вечер,
  Как обняла меня за плечи.
  
  Тогда в Германии, уа vol!
  Родилась первая любовь!
  
   Каждый год мы всей семьей уезжали в отпуск в Союз, везя в чемоданах подарки для многочисленных тогда родственников. Поездом Эрфурт-Брест мы приезжала в Брест, а оттуда обычным дизелем на Ковель. Два часа в электричке, никаких таможен, никаких границ, никаких преград. В Ковеле и его окрестностях жили родственники папы и мамы. Ко всем мы обязательно приходили, несли подарки, в ответ радушие, гостеприимство, обильно заставленные столы со свежиной и водкой и самогоном. Отец после четвертой стопки начинал петь песни. Пел хорошо русские и украинские песни вперемешку, все начинали подпевать. Не было за столом разговоров о политике, разве, что о международной, говорили о жизни, любви строили планы на будущее. Золотое было время, время Брежневского "застоя", как назовет его потом Горбачев. А я бы назвал его временем всеобщего "застолья", поскольку так весело и с такой уверенностью в завтрашнем дне,как тогда, вряд ли придется жить снова. Мы родились в 60-х, И этим мы с тобой богаты, Мы в людях видели добро, Они дарили нам тепло. Мы в людях видели дела, Бурлила и жила страна, Страна, которой уже нет На карте мира 20 лет. Нас там учили честно жить, Как надо Родину любить, Учили вере и добру, Мне жаль ту прежнюю страну. Я летом ездил в лагеря, Там ждали новые друзья, Мы пели песни у костра, Казалось, это все не зря. А после школы - в институт, Кто в армию, кто на завод, Кто ехал строить города, Везде нуждалась в нас страна. И знали мы, что мы нужны, Что нам открыты все пути, И наш девиз: 'Всегда вперед!', Отчизна нас с тобой зовет... Мы родились в 60-х, И этим мы с тобой богаты, То были лучшие года... Как жаль, что нет тебя,Страна! После школы я поехал поступать в Ивано-Франковск в институт "Нефти и Газа" на геологоразведчика. Захотелось романтики. Всю свою детскую жизнь я мечтал, что буду офицером, как отец, готовил себя к воинской службе, усиленно тренировался и в итоге накачал себе вместе с мышцами давление. Давление не большое, но дорога в Рязанское училище ВДВ, о котором я мечтал, оказалась закрыта. Ивано-Франковск, общежитие, абитура. Свежий ветер свободы, веселые товарищи по общаге и в итоге я глупо заваливаю второй экзамен по устной математике и еду в Ковель к тете Кате, где год работаю на заводе "Ковельсельмаш" слесарем. Почему в Ковель? Родители оставались еще на год в ГДР, квартира в Житомире была сдана в аренду, да и мама не хотела, чтобы я оставался без присмотра. Завод, первая получка, ресторан на железнодорожном вокзале, мое окружение-это окружение моего двоюродного брата Славика, который был меня старше лет на семь, все взрослые мужики, но для всех я был свой парень в доску. В 1980 году еду поступать в Ленинград. Ленинградский механический институт, поселяюсь в общежитие на Набережной Грибоедова, где прожил целый месяц, сдал все четыре экзамена, обходил Ленинград вдоль и поперек, влюбился в него на всю оставшуюся жизнь, но так и не поступил, не хватило одного балла.
  
  На горизонте Питер, сбросьте газ,
  На пять минут отложим нашу встречу,
  Я тридцать лет на Невском не бывал...
  Так получилось, сразу не отвечу.
  
  Исаакий, Зимний, шпили и мосты,
  Все в этом городе овеяно веками,
  Но Медный всадник не сбавляет бег,
  И чайки гордо реют над волнами.
  
  Здесь Петр прорубил окно туда,
  Куда не пропускали через двери,
  И Пушкин в бронзе в сюртуке застыл,
  Дворцы от Монферрана и Растрелли.
  
  Здесь каждый камень помнит о войне,
  На Пискаревском братские могилы,
  Тут ломоть хлеба делят пополам,
  Живые с мертвыми и мертвые с живыми!
  
  По телу дрожь, как будто в первый раз,
  Я вновь войду в одну и туже реку,
  Я тридцать лет на Невском не бывал...
  Нельзя так расставаться человеку.
  
   В это время возвращаются из Германии мои родители, я приезжаю в Житомир и дорога мне одна - в Красную Армию. Устроился на месяц на работу на мельницу грузчиком, заработал 150 рублей и поехал на несколько дней в Ново-Полоцк к своей первой школьной любви Наташе Бартошко.
  Она училась в Полоцке в медучилище, а в Ново-Полоцке гостила у бабушки с дедушкой, которые были ,как я сейчас понимаю, не в восторге от перспективы нашей встречи, тем более, что мне через две недели в армию. Когда я еще работал слесарем на заводе в Ковеле, я заработал пять отгулов и уже приезжал к Наташе в Белоруссию в Полоцк, хотел чтобы мы жили в гостинице, но она завезла меня к бабушке в глухую заметенную снегом деревеньку, где была одна большая комната, поэтому ни о какой интимной жизни речи идти не могло, а в Ново-Полоцке мы ходили в кино, в рестораны, посещали кафе, но дома полный контроль со стороны бабушки. Неделя пролетела и мы простились на вокзале под стук колес и ее обещание ждать меня из армии, простились,чтобы встретиться снова лишь в 2009 году в Киеве на встрече одноклассников.
  
  Проводы в армию состоялись 14 ноября 1980 года в нашей квартире в Житомире. Отец как раз привез взятый в рассрочку цветной телевизор "Электрон" за 700 рублей. Со стороны родственников приехал Славик из Ковеля. Народу было не много - соседи, родители, брат Валера и Славик.
  Из военкомата, наша команда из 29 призывников под командованием старшего лейтенанта "покупателя" ,заверившего нас, что будем служить в Подмосковье, электричкой доехала до Коростеня, оттуда поездом до Москвы, дальше электричкой в аэропорт "Домодедово", из Домодедово самолетом Ту-154 до Читы, из Читы поездом до станции Борзя, а из Борзи "Уралом" до станции Шерловая Гора-танковый учебный полк. Попал я в 4ю роту, механики-водители средних танков. "Мазута" одним словом, хотя в медицинской книжке было записано "Годен во все рода войск, кроме танковых", рост 177 см. В роте 130 человек, рота специфическая, в которой мордобой курсантов, как нас там называли, со стороны сержантского состава приветствовался командиром роты капитаном Соломыкиным. Не скажу, что так было во всех ротах нашего батальона, но в нашей роте дедовщина процветала. Пришлось пройти через это сито, через это молох, когда тебя зачем-то пытаются сломать и превратить в нечто лишь выполняющее команды. Не сломали, но пару раз пришлось получить и пару раз пришлось отдать, в итоге сержанты относились ко мне с опаской. В конце мая 1981 года был направлен для прохождения дальнейшей службы в город Нижнеудинск, Иркутской области в танковый полк Мелитопольской Краснознаменной мотострелковой дивизии. Попал в 1й батальон к подполковнику Антонову и в 1ю роту к старшему лейтенанту Алимову, попал в роту, которая регулярно два раз в неделю проводила стрельбы, вождения и совершенствовала свое боевое мастерство. Оба офицера были, как говорится "слуга царю, отец солдатам" и естественно с такими командирами и в таких условиях не шло речи ни о дедовщине, ни об неуставных взаимоотношениях, которые возникают в армии лишь там, где кому-то просто нечего делать. За два года из мальчишки, я превратился в бойца, стал старшим механиком роты, водителем первого класса, получил сержантские лычки и понял, что такое Родину защищать-не спать по несколько суток, мерзнуть на танкодроме или директрисе. Понял, что такое настоящая дружба и армейское братство. Принимал участие в июне 1981 года в учениях, где наша рота форсировала озеро Байкал на барже, за что был награжден офицерским танковым комбинезоном и черным беретом.
  
  Отражается небо в воде,
  Мы ,как рыцари, мчимся в броне,
  Словно лошади дышат движки,
  Эй, механик, в седле не усни.
  
  Пушка смотрит вперед, как копье,
  Где-то там за холмом воронье,
  И снаряды лежат в стеллажах,
  Точно стрелы торчат в колчанах.
  
  В лязге гусениц топот копыт,
  Люк открытым забралом глядит,
  И кричит что-то матом комбат,
  Так ругались семьсот лет назад.
  
  А ты ждешь и стоишь у ворот,
  Твой мальчишка сегодня не тот,
  И глаза не смыкаешь в ночи,
  Где-то наши скрипят сапоги.
  
  Мы вернемся домой на заре,
  Со щитом ,может быть на щите.
  Нет, живыми вернемся назад,
  Ведь не зря матерится комбат!
  
   В конце октября 1982 года, согласно приказа номер 242 маршала СССР Дмитрия Федоровича Устинова, я был уволен в запас и первым из полка убыл домой.Маршрут такой:поездом из Нижнеудинска до Иркутска,потом чартерным дембельским авиарейсом из Иркутска до Ростова, электричкой до Дебальцево, из Дебальцево поездом до Киева, из Киева автобусом до Житомира.
  31 октября вечером я приехал домой на такси в солдатской шинели, под ней парадная форма со значками за отличие в службе.Никто меня не ждал кроме родителей и брата Валеры, моя школьная любовь Наташа Бартошко, еще в сентябре 1981 года вышла замуж и была уже мамой. Мы с Наташей первые полгода моей службы, пока я находился в учебном подразделении, регулярно переписывались, она была мне "луч света в темно царстве", ее фото все два года было у меня в комсомольском билете, даже после того, как она написала мне о своем замужестве. Но это все уже было в прошлом, надо было начинать новую жизнь с чистого листа, мама посоветовала мне подать документы на подготовительное отделение Киевского политехнического института, что я и сделал. Сдал не сложные тесты в Киеве и начал учиться в Житомирском филиале КПИ на так называемом "нулевом" курсе. Было нас "пэошников" четыре группы по 30 человек в каждой, в основном все из рядов Советской Армии. Наша группа была ПО-21,куратор группы преподаватель математики Левакова Антонина Васильевна. Эта женщина на протяжении полугода не только восстановила в памяти школьную программу по математике, но и значительно расширила наши знания. В начале июня мы сдавали два экзамена-математика (письменно и устно) и у меня не было проблем. Я знал математику и геометрию на тот момент намного лучше, чем сразу после окончания школы и в этом заслуга Антонины Васильевны, ее требовательности и дисциплине. Поступил я на механический факультет по специальности "Технология машиностроения" "Металлорежущие станки и инструменты". Был у нас в институте еще факультет Электротехники, но меня никогда не тянуло к электричеству, впрочем, как и к металлорежущим станкам. Но мама настояла, что я для начала должен получить высшее образование, желательно техническое, а потом жизнь все разложит по полочкам.
  Началась учеба, как две капли воды похожая на школу, только с гораздо большей свободой выбора. Мы вчерашние солдаты, снова сели за парты, а рядом с нами в аудиториях вчерашние школьники и школьницы. Сказать, что учеба доставляла мне удовольствие - это значит не сказать ничего. Беззаботная студенческая жизнь "от сессии до сессии живут студенты весело", всевозможные развлечения, поездки, экскурсии, каждое лето я уезжал в студенческий стройотряд (ВССО). А в стройотрядах помимо физической работы на открытом воздухе, были встречи, знакомства, любовь. Кроме этого, зарабатывались неплохие деньги и зарабатывались честным путем. Летом 1984 года я отправился в мой первый стройотряд "Прометей", село Ковбащина, Коростенского района Житомирской области. В стройотряде 20 студентов(10 ребят,10 девчонок), жили в одноэтажном здании сельсовета на краю села, строили картофелехранилище. Там меня местные мастера научили "ложить" кирпичную кладку, месить раствор, а местная девушка Наташа учила искусству любви по ночам на сеновале. Стоит ли говорить, что после окончания каждого курса я обязательно уезжал в стройотряд и ожидание встречи с прекрасным никогда меня не обманывало. После первого стройотряда был месяц практики на заводе "ЗиЛ" в Житомире, где я влюбился в контролера ОТК Катю Глущук, замужнюю женщину с ребенком, она была старше года на четыре. Завязался любовный роман, который длился у нас несколько лет, то затухая, то снова разгораясь с новой силой. Лето 1985 года ВССО "Электрик", стройотряд 35 человек, место базирование поселок Ржавец в Орловской области, строили школу интернат. Моя бригада из пяти человек занималась укладкой асфальта и строительством стадиона. В выходные дни проходили поездки в Орел, Тулу, в Ясную Поляну к Льву Толстому, в усадьбы к Тургеневу, Лескову, Фету. Я там впервые узнал, что все эти великие писатели были соседями, дружили друг с другом, а Толстой с Тургеневым едва не застрелили друг друга на дуэли из-за женщины, к счастью их отговорили друзья в последний момент. Вы представляете, что из-за случайной ссоры на балу, мы бы не узнали "Войну и мир", "Анну Каренину" или не прочли бы "Записок охотника"?! На окраинах Орла проходили студенческие слеты по выходным, сотни стройотрядов со всего СССР, спортивные соревнования, мы побеждаем и в футболе и в волейболе, девчонки дарят поцелуи любовь победителям!!! Жизнь не жизнь, а сплошной праздник! Лето 1986 года - ВССО "Полесье", место дислокации Тюменская область, Вагайский р-н, поселок Иртыш,40 студентов, чисто мужской отряд. Тайга,место в пятидесяти километров от Тобольска, рядом бежит река Иртыш, строили дома из бруса, хлебопекарню. Работы было много, но вечером всегда в клуб, танцы. Мой друг Олег Суходольский, с которым вместе учились еще на подготовительном отделении и были вместе в ВССО "Электрик-85",познакомился с практиканткой - поварихой Леной из леспромхозовской столовой и в итоге женился на ней! Я был тогда в небольшом недоумении, не догадываясь, что год спустя, когда после четвертого курса я поеду в стройотряд в город Тюмень, то встречу там Таню Вольвачеву, библиотекаря детской юношеской библиотеки, которая жила в том же общежитии, куда нас заселили на полтора месяца и предложу ей руку и сердце. Она приехала в Житомир,10 октября мы сыграли свадьбу в ресторане "Ялынка" на Богунии, а на следующий год у меня родился сын Георгий 6 июня 1988 года .
  
  Моему сыну Георгию
  
  Не верь, что время лучший лекарь,
  Оно однажды до смерти залечит,
  Не слушай тех, кто много обещают,
  Они обычно ничего не выполняют.
  
  Гони друзей , что предали однажды,
  Кто предал раз ,предаст тебя и дважды,
  И не ищи любви, где нет ответа,
  В любви есть двое, нет других сюжетов.
  
  Назвавшись груздем ты под ель не прячься,
  И если бьешь ,то бей ,не расслабляйся,
  А если сбили с ног и не подняться,
  Лежа борись , только не смей сдаваться.
  
  Не позволяй себе с врагом быть слабым,
  Не унижай и сам не унижайся перед гадом,
  Правду и ложь не смешивай в одном коктейле,
  И помни , что предел всегда есть беспределу.
  
  В том же 1988 году я закончил институт и получил направление на работу на завод "Прогресс" в город Бердичев, в город с которым у меня уже было много связано в жизни.
  
  Я приехал в Бердичев, на перроне льет дождь,
  Шпилем рвется ввысь крепость, мокнет каменный Вождь.
  
  Я приехал в Бердичев, здесь я в школу ходил,
  И с Героем Союза за столом говорил.
  
  Я приехал в Бердичев, тут с войны застыл танк,
  Здесь в костеле венчался Оноре де Бальзак.
  
  Я приехал в Бердичев, синагога стоит,
  А на кладбище старом главный раввин лежит.
  
  Я приехал в Бердичев, здесь на Лысой Горе,
  Легендарный Котовский с шашкой мчался в седле.
  
  Я приехал в Бердичев, где слиянье культур,
  Здесь про Изю расскажут юморной каламбур.
  
  Я приехал в Бердичев, "Комсомолец", "Прогресс"...
  Городские заводы... Жаль теперь там регресс.
  
  Я приехал в Бердичев, суетится базар,
  Здесь в мясных павильонах делают капитал.
  
  Я приехал в Бердичев, я с дороги устал,
  Мне в гендэлэке пиво наливают в бокал.
  
  Я приехал в Бердичев, пусть меня он не ждал,
  Но однажды мне в нем отольют пьедестал.
  
  Я приехал в Бердичев, я приехал домой,
  Этот город навечно остается со мной.
  
  В Бердичеве мы год прожили на частных квартирах, а через год не без трудностей, но нам выделили комнату в одноэтажном общежитии барачного типа с удобствами на улице, где мы и прожили до 1992 года в любви и согласии. Завод "Прогресс" на котором я работал в разных ипостасях-технологом, программистом станков с ЧПУ, старшим мастером 18 го цеха, конструктором ,был большим градообразующим предприятием на котором, на двух площадках трудилось около 8 тысяч человек. Продукция завода была востребована по всему миру, а не только по Союзу, соответственно и выделялись большие деньги на социальную сферу. При заводе был стадион, бассейн, детские сады, поликлиника, загородный профилакторий, своя футбольная команда и ОКС, строительная организация, которая ежегодно сдавала в строй одну девятиэтажку для заводчан. Меня поставили в очередь молодых специалистов и конце 1991 года наша семья, состоящая уже из четырех человек, в ноябре родилась дочь Виктория, получила даром, т.е. безвозмездно трехкомнатную квартиру в новом доме! Счастью не было границ! Все есть -работа, квартира, семья, что еще можно было пожелать?!
  
  Моей дочери Вике
  
  Я не писал тебе стихов,
  Так получилось, извини,
  Тебе сегодня 30 лет,
  И я пишу тебе стихи.
  
  Я помню тот осенний день,
  Роддом, объятия, цветы,
  Как из Житомира везли,
  Тебя в Бердичев на такси.
  
  Как в детский сад тебя водил,
  Ты плакала, но все же шла,
  "Скорее, папа, приходи!"-
  Шептала в ухо чуть дыша.
  
  Я на ночь сказки сочинял,
  Про волка, зайца и лису,
  Про Поночку и про утят,
  Ты засыпала на лету.
  
  Ну, а потом был первый класс,
  Подружки, танцы, институт...
  И вот ты взрослая уже,
  Тебя по отчеству зовут.
  
  Я не писал тебе стихов,
  Так получилось, извини,
  Благословляю этот день,
  Когда на свет явилась ты.
  
  
  Но тут, как гром средь ясного неба, стараниями бывшего Генсека КПСС, а ныне президента СССР Михаила Горбачева, разваливается Советский Союз и все разбегаются по своим, как тогда казалось, уютным национальным квартирам. Но это только казалось, что уютным. Во всех бывших республиках СССР, кроме, пожалуй, Белоруссии, происходит одно и то же - ПРИВАТИЗАЦИЯ! Людей сокращают, заводы закрывают и режут уникальное оборудование на металлолом. Это так называемая "эпоха 90-х". Братки, слияние власти с криминалитетом, блеск кучки нуворишей и нищета основных масс народа. Все, что было "наше родное народное" в одно мгновение стало не "наше", а ихнее.
  
  Я не хотел о вас писать,
  Я вас давно не уважаю,
  За "перестройку", за развал,
  И даже за супругу Раю.
  
  Я не приемлю вашей лжи,
  О демократии паскудной,
  Об ускорении в пути,
  О мЫшлении словоблудном.
  
  Вы уничтожили страну,
  Как надо было постараться,
  Посеяли в сердцах вражду,
  У тех, кто вместе мог смеяться.
  
  Вы продали тогда нас всех,
  За марки, доллары и лиры,
  Пустопорожней болтовней,
  Вы нас без водки отравили.
  
  Я не хотел о вас писать,
  О том, кто предал нас в Афгане,
  Кто предал немцев в ГДР,
  Кто предал Родину и знамя.
  
  Но по прошествии времен,
  Увидел вас в телеэкране,
  Как вы не каялись ни в чем,
  Наоборот - благоухали.
  
  За вас мне стыдно, Горбачев,
  Как за рекламу вашу пиццы,
  Какой вы к черту президент,
  Когда смогли так опуститься?
  
  Вы просто лживый демагог,
  Всем и себе все время врете,
  Один имею к вам вопрос:
  "Как с этим вы еще живете?".
  
  Стал вопрос, вечный вопрос русского интеллигента: "Куда идти и что делать?". Я случайно услышал, что в Бердичеве создается таможенный пост при Житомирской таможне. Поехал в Житомир, предложил свою кандидатуру и о чудо, меня взяли на работу и направили учиться на трехмесячные курсы в Киев. В конце 1992 года я был уже украинским таможенником, контролирующим на внутренней таможне порядок перемещения грузов за границу предприятиями города. Полтора год моя зарплата измерялась ,вы не поверете, пятью долларами в месяц! Пятью! Когда я решил уйти с таможни в 1995 году, я получал уже 50 долларов в месяц, а мне предложили в частной фирме сразу 200 и процент от продажи топлива на АЗС. Так я стал на какое-то время директором небольшой заправки состоящей из трех девяти кубовых блок - пунктов, а еще через два года уже большой заправки в центре города. Задача моя заключалась в контроле работы на АЗС и поставкам бензина из Киева в Бердичев. Я был первым человеком, который привез 18 кубовым бензовозом первый 95й бензин в Бердичев, до этого момента в городе был только 92й.
  Время шло, мои хозяева заматерели и посчитали, что схватили быка за рога. Стали покупать дорогие автомобили, начали устраивать на фирму жен, дядьев, дальних родственников и предъявлять необоснованные претензии к моей скромной персоне. Я немедленно ушел, открыл свой небольшой "нефтяной" бизнес, связанный с торговлей ГСМ в масштабах города, который просуществовал до 2000 года. В это время я получил предложение возглавить в Киеве маленькую фирму из трех человек, принадлежащую полякам и торгующую запчастями к АЗС. Предыдущий директор обанкротил ее, но купил себе квартиру в Киеве и открыл туристический бизнес. Терять мне было нечего, в Бердичев зашли крупные торговцы нефтепродуктами, которые нагнули моих прежних работодателей, поэтому надо было "расширять горизонты". Я приехал в Киев, где была служебная двухкомнатная квартира оплачиваемая поляками и приступил к работе. Нашел нового бухгалтера, менеджера, нашел клиентуру и все заработало. Фирма начала давать прибыль, долги закрыли, польские хозяева на время стали довольны и назначили мне зарплату в 600 долларов, по тем временам хорошие деньги. Моя семья продолжала жить в Бердичеве, дети ходили в школу, на музыку, на танцы. Жена Таня занималась домашним хозяйством. В 2003 году 26 февраля умирает моя мама Лидия Ермолаевна в возрасте 66 лет, еще через год 12 февраля 2004 отец Евгений Кузьмич в возрасте 69 лет, а 12 апреля 2005 года трагически уходит из жизни мой младший брат Валерий в возрасте 30 лет. За три года я хороню всю свою семью.
  
  Моему отцу
  
  Вы запомните нас такими,
  С двухаршинным размахом плеч,
  С гордо поднятой головою,
  Я прошу нас в архивах сберечь.
  
  Вы не помните нас другими,
  Потерявшимися в мелочах,
  Нас, обманутых лживым мессией,
  Растворившимся пылью в глазах.
  
  Вы запомните нас счастливых,
  Несгибаемых и молодых,
  Вы не помните нас уставших,
  Плохо выбритых ,лысых ,седых.
  
  Вы не помните наших ошибок,
  Лишь запомните радость побед,
  Вы стихи наши помните, песни,
  Как летели мы только на свет.
  
  Вы запомните наши улыбки,
  Наши лица не в профиль - анфас,
  И тогда вас потомки запомнят,
  Точно так, как вы помните нас.
  
   Все они похоронены мной вместе на городском кладбище Житомира. В этот самый момент мои польские хозяева посчитали, что фирма под моим руководством достигла максимума в развитии и решили меня заменить на более перспективного управленца, для чего ,как и в предыдущий раз, нашли афериста, обещавшего им золотые горы и в конечном итоге обанкротившего их в дальнейшем по новому.Я сказал им тогда при расставании: "Кому суждено быть повешенным, тот не утонет", но они лишь улыбались в ответ. Я начал работать в разных фирмах Киева связанных с продажей запчастей к АЗС,сменил две фирмы и понял, что работать, зарабатывать кому-то деньги, а вместо премий и благодарности слышать, что надо работать еще лучше - это уже не для меня, это стало серьезно напрягать. Тут надо понять,что пять лет я выезжал каждый понедельник в пять утра из Бердичева на Киев (это 200 километров) на служебной "шестерке" или уже личной "девятке",а иногда и автостопом с табличкою в руках, где с одной стороны было написано "Киев", а с другой "Бердичев", для того чтобы в пятницу вечером вернуться назад,чтобы снова в понедельник уехать.Я не скажу,что это был подвиг,но что-то героическое в этом было.Жена и дети оставались в Бердичеве,сын начал играть в рок группе на бас гитаре,дочка ходила на танцы.Что касается игры сына на гитаре,то я еще в первом классе привел его в дом Культуры учиться играть на гитаре,поскольку всегда завидовал ребятам,которые умели играть на этом инструменте.В стройотрядах,возле костра вечером парень с гитарой был для девчонок тем светом,на который они слетались,как мотыльки. Мне доводилось доказывать свое обаяние иными методами и я тогда решил,что если у меня когда-нибудь будет сын,то он обязательно будет играть на гитаре.
  
  Я в руки гитару не брал никогда,
  Аккордами не владею,
  Тебе на рояле сонат не играл,
  Наверное и не сумею.
  
  Я даже не знал, что слагаю стихи,
  Чужие читал, восхищался,
  Тебя я однажды в толпе увидал,
  И стих сам собой написался.
  
  Я ноту "до" не отличал от ноты "фа",
  Мне этого было не надо,
  Но вдруг зазвучала, как лира, душа,
  Когда наши встретились взгляды.
  
  Я даже не знал, как приходят стихи,
  Откуда-то прямо из сердца,
  Что листья красиво кружатся в ночи,
  Под звуки осеннего скерцо.
  
  Я в руки гитару не брал никогда,
  Из струн не выдергивал звуки,
  Тебя мне однажды послала судьба,
  На счастье, на радость, на муки...
  
  Я ноту "до" не отличал от ноты "фа",
  Мне этого было не надо,
  Но вдруг зазвучала, как лира, душа,
  Когда наши встретились взгляды.
  
  
   Однажды вечером осенью 2005 года я выехал из Киева домой на попутке, это был проходящий "бусик",где я был единственным пассажиром. Вечерело,я смотрел на проносящиеся за окном автомобиля пейзажи и вдруг мне стали приходить стихотворные строчки.
  "Ночь опускается с небес,свет фар,дорога,справа лес..."У меня не было под рукой ни ручки,ни бумаги, приехав домой, первое, что я сделал ,схватил карандаш и на клочке бумаги написал то,что пришло в мою голову откуда-то из космоса.
  
  Татьяне Вольвачевой
  
  Ночь опускается с небес,
  Свет фар, дорога, справа лес.
  Машина мчится по шоссе,
  А в мыслях я лечу к тебе.
  
  Лечу в объятья нежных рук,
  В прикосновенье теплых губ
  И в красоту любимых плеч...
  Как это я хочу сберечь!
  
  Ты мне дарована судьбой,
  Сто жизней прожил бы с тобой,
  Но жизнь у нас всего одна,
  Я все сильней люблю тебя.
  
  Твои зеленые глаза,
  При расставании слеза
  И в телефоне голос твой,
  Лечу к тебе моя любовь.
  
  А дома ты не гасишь свет
  И за стеклом твой силуэт,
  Звезда горит твоей любви
  И освещает мне в пути.
  
  Ночь опускается с небес,
  Свет фар, дорога, справа лес.
  Машина мчится по шоссе,
  А я всю жизнь лечу к тебе.
  
  Лечу в объятья нежных рук,
  В прикосновенье теплых губ
  И в красоту любимых плеч...
  Как это я хочу сберечь!
  После этого случая два года ничего подобного не происходило и я решил,что это было временное помешательство,вызванное неведомыми силами.В январе 2006 года я продаю квартиру родителей в Житомире,перевожу семью на съемную квартиру в Киев и вновь начинаю заниматься торговлей запчастями для АЗС в качестве частого предпринимателя не смотря на то,что в Киеве этим занимаются достаточно крупные и солидные фирмы. Мне удалось продержаться до 2013 года, но после смены налогового законадательства,изменения курса валют,недобросовестной конкуренций и моего неумения работать нечесно, как делали это все президенты Украины в свое время,скрывая доходы в офшорах,у меня не осталось никаких шансов для работы в малом бизнесе.К этому времени сын заканчивает Киевский Национальный Экономический Университет,дочь учится там на третьем курсе.Учились они не на бюджете,но учились хорошо и каждый год приходилось проводить инвестиции в их образование.
  Вернемся к поэзии.Следующее мое стихотворение,было написано в 2007 году. Я переписывался в "Одноклассниках" с Ириной Затуливетровой из Санк-Петербурга,когда-то мы учились вместе в ГДР в одной школе,только она была на класс младше. Не могу сказать,чтобы я ее помнил,но мы случайно пересеклись на сайте нашей школы и стали какое-то время общаться в интернете. Ирина однажды прислала мне стихотворение "Воспоминание" молодой московской поэтессы Веры Бутко. Стихотворение-монолог женщины на закате лет и оно меня затонуло и я тут же за пять минут написал стихотворение "85", после которого я начал писать по одному-два стихотворения в день, как будто пробурили гиганскую скважину и из нее поперла нефть. Так и началось мое написание виршей.
  
  "Воспоминание".
  Вера Бутко
  
  Когда мне будет восемьдесят пять,
  Когда начну я тапочки терять,
  В бульоне размягчать кусочки хлеба,
  Вязать излишне длинные шарфы,
  Ходить, держась за стены и шкафы,
  И долго-долго вглядываться в небо,
  Когда все женское, что мне сейчас дано,
  Истратится, и станет все равно -
  Уснуть, проснуться или не проснуться,
  Из виданного на своем веку
  Я бережно твой образ извлеку,
  И чуть заметно губы улыбнутся...
   __________________________
  
  Когда мне будет восемьдесят пять,
  По дому буду твои тапочки искать,
  Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
  Носить какие-то нелепые шарфы
  Из тех, что для меня связала ты.
  А утром, просыпаясь до рассвета,
  Прислушаюсь к дыханью твоему,
  Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
  Когда мне будет восемьдесят пять,
  С тебя пылинки буду я сдувать,
  Твои седые букли поправлять
  И взявшись за руки по скверику гулять,
  И нам не страшно будет умирать,
  Когда нам будет восемьдесят пять...
  
  
   Я писал на работе,после работы,утром,вечером, ночами- поток,эту огнедышащую лаву, нельзя было остановить.В 2010 году я пишу повесть "Беспредел" о работе милиции в Киеве,а в 2012 начинаю писать остросюжетный роман "Старик" о Советско-Афганской войне.Роман ,по-моему,вышел на славу. Это не только роман,но и боевик и история любви и детектив "все смешалось в доме Облонских". Роман я начал писать на основе реальных событий, вставив своих вымышленных главных героев в один ряд с "настоящими" людьми и когда мне начало казаться, что я зашел в тупик,то события, происходящие в этот момент в Афганистане, дали мне сюжет для продолжения романа.
  
  Я парня того и не знал никогда,
  Которого пуля в Афгане нашла,
  Который упал в раскаленный песок,
  Который считал, что его это долг.
  
  Он жил со мной рядом, в соседнем дворе,
  Он буквы, как я, изучал в букваре,
  Закончена школа, последний звонок,
  Повестка пришла, там присяга и в полк.
  
  Полгода в учебке, потом Кандагар,
  Смотрел на него исподлобья Афган,
  Девчонку я с танцев домой провожал,
  Он шел на броне, чтобы взять караван.
  
  От вспышек разрывов светлее, чем днем,
  Пустыня встречает свинцовым огнем,
  И целится точно под сердце душман,
  Никто не отдаст просто так караван.
  
  Я парня того и не знал никогда,
  Что в цинке вернулся оттуда сюда,
  Не пели мы песен вдвоем у костра...
  Но чувство, как будто убили меня.
  
  Роман я писал полгода и он был издан в январе 2013 года в городе Житомире в типографи "Рута" на денежные средства моих близких друзей -Зигрид Вальденбургер из Берлина и Андрея Животикова из Минска,с которыми судьба свела меня через сайт "Одноклассники". С Андреем мы вместе учились в одном классе в Бердичеве,а потом он нашел меня в "Одноклассниках" в 2009 году и мы стали встречаться,он приезжал в Киев,я в Минск.
  
  Над трассой Киев-Минск нелетная погода,
  Но мчимся мы по ней в любое время года,
  Туда, где ждут друзья, которых не так много,
  И с ними не страшны коллизии природы.
  
  В квартире накрыт стол и запотела водка,
  Тут не торгуют дружбой за килограмм селедки,
  Здесь помнят обо всем, что есть и то, что было,
  И нас не предадут, чтоб с нами не случилось.
  
  Там любят нас за то, что есть мы на планете,
  Как звезды в небесах друг другу мы все светим,
  В не гаснущих глазах еще осталась Вера,
  Улыбка на лице и мужество без меры.
  
  Над трассой Киев-Минск нелетная погода,
  И пусть уже друзей осталось не так много,
  Но мы летим в туман, в дожди и снегопады,
  Пока нас кто-то ждет, пока нам где-то рады.
  
   Книгу я назвал "Восемьдесят пять" в честь стихотворения с которого началась моя творческая деятельность. Кроме романа "Старик" в нее вошли повести "Беспредел", "Бродяга и Снежная Королева" и 120 избранных стихов. В августе 2013 года я пишу повесть "Память" и уже в октябре издаю ее в "Руте" вместе с новеллой "Приехал" и 80ю философскими стихами.А еще через полгода в марте 2014 выходит сборник моей любовной лирики "Океан Любви",вмещающий более двухсот лирических стихотворений о любви. Две крайние книги вышли в свет исключительно благодаря финансовой поддержке бывшей учительнице русского языка,Зигрид Вальденбургер,немке с русской душой.
  
  В Германии Charlottenstrasse есть,
  По-русски - это улица Шарлотты,
  Учительница в домике живет,
  И как у всех проблемы и заботы.
  
  Она не ходит в школу каждый день,
  Ученики ее давно уже большие,
  Но русский помнят до сих пор язык,
  Пусть не на пять, но точно на четыре.
  
  Она учила их не только языку,
  А главному, что Freundschaft-это Дружба,
  Тому, что люди на планете не враги,
  И как почетна воинская служба.
  
  И пели вместе под гитару за столом,
  Солдаты русские и школьницы из Цайца,
  О том, что есть Отчизна - Fatherland,
  Как хорошо друг другу улыбаться.
  
  Спасибо, Зигрид, и тебе поклон,
  За то, что сеяла добро в людские души,
  Побольше бы таких учителей,
  Проблем поменьше было бы на суше.
  
  Пусть осень с неба льет на мир дожди,
  И словно бабочки кружатся тихо листья,
  Я поздравляю с Днем Учителя тебя,
  Ты далеко, но очень-очень близко.
  
  В 2009 году я приехал на 50 летний юбилей своего друга Толика Налапко, с которым проучился на одном факультете в институте, на подготовительном отделении, вместе были в стройотряде в Иртыше и не раз ездили в студенческие годы на экскурсии в Яремчу, Ленинград .У него на дне рождения я встретил Надежду Гордиенко, которая была вдовой и которая вошла в мое сердце, как финский нож. Мы начали переписываться, тайно встречаться и в конечном итоге, стали жить вместе.
  
  Надежде Гордиенко
  
  Она капризна, как погода,
  Молчит с обидой в телефон,
  Она в любое время года,
  Как роза красная цветет.
  
  Она не знает серых красок,
  Все ярко в жизни у нее,
  Блеск глаз всегда ее опасен,
  А поцелуи, как вино.
  
  Она ,как русская царица,
  Горда, развратна и чиста,
  Я не могу до дна напиться,
  Она всегда опять полна.
  
  Она бывает очень разной,
  Веселой, грустной, никакой,
  Она изысканно прекрасна,
  Та, что украла мой покой.
  
  Моя семья, жена, дети так до конца и не смирилась с произошедшим, я безусловно виноват, но это Любовь, а Любовь-главное ради чего мы живем на Земле.
  
  Когда-нибудь мы перестанем петь,
  Писать стихи и улыбаться детям,
  Когда-нибудь мы осознаем смерть,
  И это даже как-то не заметим.
  
  Когда-нибудь умолкнут соловьи,
  Луна погаснет посредине ночи,
  Когда- нибудь забудем о любви,
  И станет неуютно очень-очень.
  
  Когда-нибудь мы выйдем за порог,
  Назад не будет скатертью дороги,
  Когда-нибудь на нас посмотрит Бог,
  И разрешит проблемы и тревоги.
  
  Когда-нибудь поймут нас и простят,
  Все те, кого мы искренне любили,
  Когда-нибудь нам принесут цветы,
  Которых мы ничем не заслужили.
  
  Осознав дальнейшую бесперспективность ведения бизнеса, с 2013 года я начал выступать какое-то время в различных санаториях, читать свои стихи наизусть со сцены, главным образом для того, чтобы как-то продать те книги, которые были изданы и находились у меня на руках. Мои попытки реализовать их через книжные магазины или рассылкой не имели успеха, поскольку меня моего имени никто не знал, да и сейчас я широко известен лишь в узких кругах любителей поэзии. Я пытался предлагать свои сценарии "Старика" и "Памяти" различным известным российским режиссерам, посылая на их эмейлы свои произведения, но никто не ответил и эта идея умерла. За все годы моей творческой жизни ни одно издание ни в Украине, ни в России не предложило мне напечатать мои произведения. Меня ни разу не пригласили принять участие в каком-нибудь поэтическом слете или на худой конец телешоу, на которых я нередко вижу просто неадекватных и умственно отсталых людей. После переворота на Украине в 2014 году стало небезопасно выступать со сцены и читать стихи на русском языке, поскольку умственно ограниченные радикальные элементы стали задавать вопросы, типа, а почему я читаю стихи на языке "агрессора",а одна активистка даже публично предложила запретить меня как поэта, когда наткнулась в моей книге "Восемьдесят пять" на стихотворение "По Киеву шагает Нахтигаль", которое я написал еще в 2011 году.
  
  По Киеву шагает "Нахтигаль",
  Я в "Слава Украине!" слышу "Хайль!",
  Кричат речевки юные глупцы,
  Тарас Шевченко опустил усы.
  
  Взирает на фашистский сброд Кобзарь,
  И думает: "Уроды, мне вас жаль,
  Читали б лучше о любви стихи,
  Не трогали бы сволочи мои".
  
  И видит хату на краю села,
  Убита в ней бандеровцем семья,
  За то, что муж-отец их был солдат,
  И в схроне всю войну не прятал зад.
  
  Он помнит, как СС "Галичина",
  Присягу Гитлеру давала на века,
  Как убивали женщин и детей,
  За то, что кто-то пОляк и еврей.
  
  Он знает сколько крови на руках,
  У тех, кто славит черно-красный флаг,
  И катится от дождика слеза,
  И шепчет он: "Нельзя же так, нельзя...".
  
  Но даже не это главное. Главное, что Украина, в которой я ныне живу, не только наибеднейшая страна Европы, но и заняла почетное первое место самой нечитаемой европейской страны. Процесс отупления населения запущенный Майданом, принимает уродливые формы - от запрета русских школ на территории Украины, до запрета общения на русском языке в сферах обслуживания населения, быта, в государственных структурах и всевозможных Советах ,вплоть до Верховной Рады Украины. Управлять безграмотными людьми гораздо проще, они верят на слово своим идейным пастухам и сами идут на фарш. Я пытаюсь вернуть историческую память украинскому народу своим творчеством, своими стихами.
  
  "Я призван был воспеть твои страданья,
  Терпеньем изумляющий народ!"
   Н.А.Некрасов
  
  Я последний поэт Украины,
  Я последний ее Гражданин,
  Я последний ее настоящий,
  Не грузинский, украинский сын.
  
  Не течет во мне крови армянской,
  И еврейской крови во мне нет,
  Деда звали по-русски Кузьмою,
  Баба Анной явилась на свет.
  
  Не ношу вышиванку, как клоун,
  Но историю помню страны,
  И не блею "героям,мол,слава"*,
  Те "герои" стране не нужны.
  
  Помню нивы твои золотые,
  Помню твой работящий народ,
  Медицину бесплатную помню,
  Как все двигалось только вперед.
  
  А сейчас я смотрю и не верю,
  Что случилось с тобою страна?
  Почему тобой правят евреи,
  Почему всюду рознь и вражда?
  
  Почему твой народ работящий,
  Пашет снова на польских панов,
  Почему нам прислали смотрящих,
  Почему ты страна дураков?
  
  Где твои настоящие корни,
  Что с историей стало твоей?
  Почему, как дешевую шлюху,
  Тебя гонят от каждых дверей?
  
  Я последний поэт Украины,
  Первым был на Украйне Тарас,
  Не такой он хотел тебя видеть,
  Не такой, какой вижу сейчас.
  
  И мой стих, как последняя капля,
  Переполнит терпенье твое...
  Поднимайся с колен Украина,
  Прочь гони от себя воронье!
  
  
   Я надеюсь, что здравый смысл в конечном итоге победит и Украина вновь станет страной для людей, а не для кучки отщепенцев, обкрадывающих остальное население. Огромную поддержку моему творчеству и словом и делом оказывают мои друзья, за что им большое человеческое спасибо!
  
  Друзья даются нам судьбою,
  Их невозможно подыскать,
  Они приходят ниоткуда,
  Нам это не дано понять.
  Когда ты ноги сбил в дороге,
  Давит на плечи автомат,
  Лишь друг свое плечо подставит:
  "Давай свой вещмешок, солдат".
  Глоток воды последний в фляге,
  Его он держит для тебя.
  Тебе он в душу не нагадит,
  Ведь с ним у вас одна душа.
  И покурить тебе оставит,
  Когда так хочется курить,
  И грудь под пулю он подставит,
  Он знает, без тебя не жить.
  В тебя он пальцем не покажет,
  Такое в дружбе не в чести,
  Тебе он рану перевяжет ,
  Рванув рубаху на груди.
  А если сбился ты с дороги
  И заблудился в темноте,
  Лишь он тебе протянет руку,
  Нельзя бросать друзей в беде.
  Друзья приходят ниоткуда,
  Они уходят в никуда,
  Нет ничего дороже друга,
  Возьмемся за руки, друзья!
  
  Такая вот биография, другой нет,есть лишь события не попавшие во вступительную часть...
  
   Ноябрь 2021 год.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"