Элоа. Песнь третья. Падение

"Откуда родом вы, о Чистота! о Тайна!
О как прекрасна ты и как необычайна!
Не знали мы таких среди цветов земли,
О роза райская! откуда вы пришли?
Лишь вами можно заменить Невинность,
Под деревом запретным родилась наивность;
Вы с добродетелью всегда идете в ногу,
Но злу коварному откроете дорогу;
Одежда скромно прикрывает вашу грудь,
Но искушенный взгляд не обмануть,
А целомудрия вуаль не скроет тело
И грех свою взамен накинет смело;
Трепещут веки, но, превозмогая взгляд,
Отважное дитя не повернет назад".
От откровенных слов Девица задрожала
И выдала себя: ее лицо пылало,
Согнувшись под лжеца коварного ярмом,
Спустилась, взмыла вверх, прикрылась вновь крылом.
Так куропатка  ввысь и вниз порхает живо
Средь сломанных колосьев в поисках поживы,
И счастлива она, коль поиск удается,
Врагу незримому невольно поддается ...
Легавый пес ретив, упорно держит след 
И алчным взором ищет жертву на обед.

Мгновения любви - бредовей их нет в мире!
Стремится к сердцу ум, как воздух к звонкой лире,
Надеждой вдохновен, любовник молодой,
Поступок пояснив желанною мечтой,
Он целомудрие к любви своей склоняет,
Невинную красу в объятья увлекает.
Коварный вертопрах, он чистотой пленен, 
Надеждой окрылен, клянется в чувствах он 
И голосом любви, приглушенным и томным, 
Раскрыл искусный план он нашей Деве скромной.
Она уж про себя твердит ему: "Твоя",
Тоску сокрыв в себе, он произнес: "Моя!"

"Я твой навек теперь, моею будь сестрою;
Тебя я заслужил, мечтаю быть с тобою
С тех пор, когда нашел. Свою я страсть скрывал,
Среди сынов Небес тогда я обитал.

Однажды я открыл случайно, невзначай,
Народов светоносных лучезарный край,
И Небо, где царят лишь страх и опасенья
Оставил я без сдез, без мук и сожаленья.
Но тут явилась ты, как юная звезда,
Прорвав завесу тьмы, и новая беда
Меня настигла вдруг, в плену любви, в тревоге 
К тебе одной взывал и думал вновь о Боге, 
И взор свой обращал - суть счастья знает Он, -
Но королеву ждал мой одинокий трон.
С тех пор я жил, одной мечтой томимый,
И верил, что могу любить и быть с любимой.

Когда твой взгляд обволокли мечта и грусть,
В твои глаза пытался я взглянуть.
В тот час природа рядом, в моем царстве, 
Тебе прибежище нашла и на мытарстве
Я в страсти изнывал, не находя покой,
И в каждом встречном видел образ милый твой; 
Я трижды обогнул вселенский мир, напрасно
Искал повсюду я твой лик прекрасный.
В лучах луны полночной уносил их бриз,
К сиянью звезд, что освещают высь и низ.
Но ты по-прежнему меня не замечала
И поиск вожделенный я начинал сначала;
На радуге, разверзшейся под Ангелов стопами,
На ложе ледника под белыми снегами,
Я запах крыл твоих вдыхал, ловил твой след;
Напрасно ждал ответа от дружеских планет,
На оси звездных колесниц смотря в упор,
Я закрывал лучи, чтобы привлечь твой взор;
Решился даже, изнывая в страстной муке,
Из струн златых извлечь небесной лиры звуки,
Но ты по-прежнему не видела меня.
На Землю я пришел и дожидался дня,
Когда вернешься ты в края свои родные,
Чтоб защитить врата невинности земные
И охранять дитя, качая в колыбели,
Дыханием своим наполнив. "Неужели, -
Так думал я тогда, - неужто образ твой
Завесой безмятежной, как скромный часовой,
Не скроет от меня девиц, оберегая,
Когда они уснут, друг друга обнимая.
Так, в одиночестве и ревности слепой,
Я горевал, страдал и был я сам не свой,
Но трепет крыл твоих привел меня в волненье,
Как перед Богом, я застыл в оцепененье".

Она зарделась вдруг, на то была причина:
Он произнес внезапно имя Господина,
Невольно сделала движение рукой
И взглядом проводила жест изящный свой;
Подняв над головой прозрачную вуаль,
Вздохнула, хочет молвить, на лице печаль,
Спустилась ниже, наклонилась и, о миг!
Взглянула гордо на влюбленный Духа лик.
Прекрасна грудь ее, как волны, колыхалась,
То поднималась, то, волнуясь, опускалась;
Рука, что лилия на озере притихшем,
Без робости к нему приблизилась неслышно,
И губы ароматные в дыханье приоткрылись;
Так розы лепестки внезапно распустились
На утренней заре, налились свежим соком;
И сердце дрогнуло, при свете одиноком
Она промолвила тем голосом прелестным,
Что звук земной вместил, излил аккорд небесный
Всех благозвучных лир, свирели голоса,
Лесное пенье птиц, вспорхнувших в небеса,
Всплеск моря и кипение прибрежных волн
У ног мечтателя, что дум вечерних полн,
И вздохи камыша, и колокольцев звон
Под ропот ветерка и вод дрожащих стон. 


"Вы так прекрасны и добры, сомненья нет,
И к небесам душа проложит путь; в ответ
В покровах святости увидим доброту,
Открывшую нам милость и святую чистоту.
Но отчего речь ваша мне внушает страх
И на челе отметина, как смертный прах?
И как решились вы покинуть небеса,
Зачем, Его любя, отводите глаза?"

Тревожен взгляд ее, изящный спуск, невинность 
В словах настойчивых, как и ее наивность,
Струились из груди, так тихо и так нежно,
Как снег на землю черную ложится безмятежно;
Стихией напоенные, подобные лучам  
И чистым, ясным ангельским сердцам, 
Ее крыла залили светом все вокруг,
Искрились руки, грудь, и все пространство вдруг
Как в свете бриллиантов, поплыло огнями.
Архангел вздрогнул и под темными кудрями
Он спрятал мрачный взгляд. "О, как чиста она!"-
Подумал он. Ушли былые времена
И перед Господом предстать он снова сможет,
Хоть Божий взгляд его, возможно, уничтожит.  
Он вспомнил беды - от начала и доныне, 
Как искушал Иисуса непреклонного в пустыне,
И сердце дрогнуло, казалось, Дух был сломлен;
Укрывшись, как плащом, крылом огромным,
Он был готов бежать. Страх разбудил в нем зло.

В горах, где белым снегом лачуги замело,
Испанец ранил астурийского орла,
Чтоб стаду его белому не принес он зла; 
Подстреленная птица, кровью истекая,
Как молния взмывает, мантией сверкая,
На солнце смотрит, дышит часто, клюв открыт,
Надеется, что смерть отвагой победит, 
Но выстрел пастуха, как никогда, был точным;
Свои крыла раскрыв усильем мощным,
Орел парит среди лучей и, поднимаясь выше,
Свинец холодный ощущает в мышце;
Сникают крылья, будто срезаны ножом,
Тускнеет мантия, перо теряя за пером.
Он с духом собирается, но сил уж нету боле,
Вниз падает на снег, трепеща от боли,
На солнце взгляд последний бросив, укрывается крылом,
Пронзенный холодом земным и вечным сном.

Так, обнаружив зло в глубинах подсознанья,
Склонил надменный Ангел голову в терзаньях,
В груди тоска огнем сомненья разожгла:
"Печальна страсть греха! мрачны желанья зла!
Могучи помыслы гордыни, знаний власть!
Но как познал я их бессмысленную страсть?
Я проклинаю день, когда сравнился с Богом!
О сердца простота! о крик души убогой!
Дрожу перед тобой и обожаю всей душой,
Не так преступен я, когда любим тобой,
Но не вернешься ты и не прильнешь к груди!
Ты далеко! Так близок был я! впереди
Путь долгий от меня ко мне, и ты
Мне недоступен, язык невинной чистоты.
Мой дух страдает, пораженный червем зла,
Не властен вновь подняться до высот добра.

Забыты мной часы покоя, дни небес,
Когда я, первый среди Ангелов, среди чудес
Безропотно молился на коленях пред Законом,
Не помышляя о войне с высоким Троном.
Открылась вечность мне и праздник был велик,
К рукам цветы спадали, луч освещал мой лик,
Я улыбался, я ... Возможно, я любил!" 

Самим собой Дух очарован был.
Затмив искусство зла, воспоминанье всплыло
И сердце, как казалось, преступленье позабыло.
Он тихо повторял, закрыв чело руками:
"Если бы мог, умылся бы слезами!"

Если бы Дева помогла ему очнуться,
Осмелилась руки надменного коснуться,
Смогла бы вновь его высОко к Небу вознести...
Кто знает? Возможно, зло в добро могло перерасти.
Но Дух явил себя в своей тоскливой скуке,
Открыв ей Ад, забился в конвульсивной муке;
И Дева, вздрогнув, отвела глаза,
Сильней обычного молила Небеса,
Молила нежными дрожащими губами,
Затем взмахнула дважды светлыми крылами.
Так трепетно и робко, хватаясь за камыш,
Стремится удержаться на плаву малыш.
Дух видит, что она готова к небу взвиться,
Как тигр, одним прыжком он к ней стремится,
В себя приходит и решительный, как прежде,
Он силы собирает, воспрянув вновь в надежде.
Дух темный зла, смущающий невинных,
Краснея от стыда в сомненьях сильных,
Восстановил в душе покой и лика свет;
В глазах огонь горит, готовый дать ответ,
Он долго так на Элоа смотрел победно,
Ей показать хотел, сопротивляться тщетно
Отныне ей судьба одна - подземный храм.
Он веру возвращал в себя и утверждался сам.
Без угрызений, без любви и в сердце - лед,
Он ждет момента для удара, в бой идет,
Подобно воину, спокойно выступает в путь
И ищет место на груди, куда проткнуть.
Он излучает свет, как Ангел, снова;
Его лицо и голос, жесты  - все ей ново,-
И слезы лживые текут из черных глаз,
Не из души текут, а льются напоказ.
Но Дева, увидав в его глазах страданье,
Застыла вдруг в тревожном ожиданье.
Как человек, он плакал, изгнанный из рая,
Густые волосы рассыпались, волной спадая;
Стон рвется из груди, он вслух рыдает.
К нему подходит Элоа и, плача, вопрошает:

"Что я вам сделала? Что с вами? Я ведь рядом.
- Ты хочешь убежать, - сверкнул печальным взглядом, -
Ты мучаешь своим дознанием мой род!
- Я предпочла б остаться, но Повелитель ждет.
Я расскажу Ему о вас, и Он свой гнев отменит.
-  Он никогда свое решенье не изменит,
Лишь ты - мой Властелин, светлейшее творенье.
- Что нужно вам для вашего спасенья?
Что сделать я должна? Скажите, мне остаться?
- Спустись ко мне, я не могу к тебе подняться.
- Чего хотите вы? - Наилучшего, оно -  мы сами.
- Покинуть Небеса? - Коль любишь, будешь с нами.
Коснись моей руки. Тогда в презренье равном
Сольемся мы в добра и зла союзе славном.
О Счастия не знавшая, ко мне приди...
Оно в моих слезах, что на твоей груди.
Я тот, кто сделает тебя счастливой;
В твоей душе я растворюсь тоской унылой.
Как на закате ночи лунный диск с зарею 
Лучи соединяют, холодною росою
В одной жемчужине сольются две слезинки,
Два аромата в одной цветка корзинке
И в факеле два пламени смешаются в тиши,
Так мы соединим лучи своей души.
- Люблю тебя, иду к тебе. Что скажут Небеса?"
Она доверчиво смотрела в черные глаза. 

Вдали от них в то самое мгновенье
Небесный хор разлился в тихом пенье
И различить слова возможно стало:
"Хвала во все века тому пристала,
Кто, просьбе слабого внимая, Богу мил!"
Так пели Небеса, то было выше сил.

И веки приподняв, налитые слезами,
Средь облаков под голубыми небесами
Она искала тщетно свой блаженный дом.

Отринув Хаос, Ангелы селились в нем.
Блуждая по заброшенным равнинам,
Чтобы исполнить повеленье Господина,
Они увидели, как облако, искрясь, упало.
И жалобы, и боль, и борьбы начало
В огне сплелись под шум летящего крыла:

"Куда ведешь, мой Ангел? - вопрошала Элоа.
И Ангел падший отвечал: Иди за мной.
- Тебя спасаю я. - Веду тебя я за собой.
- Как голос твой печален и мрачны слова!
Цепь твою тяжелую поднимет Элоа?
Как назовешь меня, Сестрою иль Богиней,
Когда соединимся мы с тобой? - Рабыней.
Я похищаю жертву и прячу в подземелье.
- Казался добрым ты... Что я свершила? - Преступленье.
- Скажи, ты счастлив наконец, доволен ли сполна?
- Как никогда печален. - Кто  ты? - Сатана".

Перевод с французского Т. Н. Жужгиной-Аллахвердян

05.01. 2015  8:25