Журнал Рец No. 8 : другие произведения.

Виктор Iванiв.

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Виктор Iванiв.
   Живет в Новосибирске. Шорт-лист Дебют (2002). Автор книги "Город виноград" (2003).
  
  
   DANTE GABRIEL BATISTUTA
  
   СОБУТЫЛЬНИК СОМНАМБУЛЫ
  
   Поэма, сочиненная автором при посещении острова Новый Мадагаскар.
  
  
  
   На нашей клумбе много прекрасных цветов, но мы не будем валяться на ней до утра. Так говорит проснувшийся вдруг человек, над которым склоняется учтивая морда собаки. Встав с земли, он оставляет за собой небольшое углубление, чрез которое начинает понемногу проглядывать сонный гробик. Вернее, ранние солнечные лучи заставляют под его взглядом проглядывать, пробиваться по самой кромке земли бесконечно малые вещи. Которые возникают из под его пораненных век в весьма фиолетовом свете.
   Человека этого все зовут Батистута. Но это, так сказать, не искариотский, а другой Батистута. В городе Хрустальный Гусь он известен как Блуждающий Синяк. Он переходит из-под одного глаза под другой, от одного фонаря к другому. Со щеки автора на щеку читателя. Как маяк у ворот Херсонеса, он сияет переменным светом. Сейчас он обращен к нам весьма фиолетовым, чуть затронутым чернотой. Днем он начинает просвечивать, подобно подданному, отправленному на Мадагаскар. Он утверждает, что является настоящим автором поэмы, которую ты, читатель, видишь перед собой. По словам Синяка, ее длина эквивалентна длине Красного проспекта, с остановками у каждого столба, до набережной реки Обь от Заельцовского кладбища или от Городского аэропорта - откуда считать, он не помнит. Также он утверждает, что поэма и есть тот безмятежный и чистый цветок, что зовется Ночною Фиалкой. Когда горел дом Батистуты, то съехались Милиция, Скорая, и Батистута сказал, что так, по его мнению, выражаются Свобода, Равенство и Братство. Его любимая песня начиналась так: "Молодые менты взяли двух старых пьяниц".
   И последнее: в связи с частыми приступами собачьего бешенства, которое передаются воздушным путем, у читателя при встрече с помянутым Синяком, развиваются Гнев и Язва, поэтому, следует держаться от него подальше, а потом сообщить, куда следует.
   От автора - В. Iванов.
  
  
  
  
   посвящаю Лощилову
  
   1.
  
   В поля бездумные глядя из окон спален
   плачевные мы дни и ночи коротали
   Тряпичный человек и друг его Псоглавец
   а между тем гортани полоскали
   птицы небесные на мелях голосами
  
   в больнице пальцем мимо носа попадаю
   или ушами повожу забормотал он
   обводят за нос загибаю палец
  
   но думаю что я христопродавец
   так всякий раз как только предо мною
   перед едой фигура предстает
  
   держась за бок ища вокруг поддержки
   но только дверь я перед ней открою
   уж в темный полетит пролет
  
   и пьяница мне кажется умершим
   как дышит он быстрее солнце всходит
   и в дальний угол комнаты зайдет
  
   и вещи прежние все воедино сводит
   и небу черноты дает от ямы
   и в наказанье каждый камень бьет
  
   за то о чем подслушивает ночью
   и что потом помехой служит въяве
   как белый обморок при виде крови
   и пятна под водой проточной
  
   ты знаешь есть высокие широты
   у толстой тишины за загородкой
   где бандерлоги отправляют бандероли
  
   для спящих двух сестер молочных
   присутствие и напряженье слуха
   за тонкою газетною колонкой
  
   что днем ослабевает в наших кухнях
   коль краской пахнут наши некрологи
   землю и пух кладет под изголовье
  
   2.
  
   Ты говоришь что вздрогнуть можешь если
   вдруг кто-то третий вскрикнет вдалеке
   а коль ребенок сбросит одеяльце
  
   когда ему покажут сладкий персик
   или при виде человека в пиджаке
   и что тебя обводят вокруг пальца
  
   и что глядя в поля из окон спален
   бездушны дни и ночи коротали
   Тряпичный человек и брат его Псоглавец
   а между тем червей в земле копали
   двое детей среди проталин
   пока отцы копили капиталец
   пока их матери им тело обмывали
   покуда птиц их крошевом кормили
   и над столами колево носили
   и свечи их короткий день коптили
  
   Теперь ты видишь мальчик в туфле спящий
   не для него ли был готов потлач
   и ручеек для пары новобрачной
  
   и белых мух полет и ритуальный плач
   кормилицы и свадебных процессий
   казалось крестный ход и легкий стыд
  
   что чистоту больничных колпаков затмит
   и первый день а может пятый месяц
   и девства белый выброшенный флаг
  
   и вкрадчивый поклон что даст прохожий
   и сам он кажется коленопреклонен
   и удивлен разбитой носа розой
  
   когда идет из тела выступая
   под взглядами больных собак
   жених в толпе как будто облучен
  
   земля легка и мушка золотая
   ему на ухо шепчет как сквозь сон
   меж тем как отступления лишая
  
   с лица сомнений оттирает пот
   когда кто и умрет то оживет
   и за мушиным роем рай растет
  
   и вопль раненых во рву не долетает
   туда куда идет посреди неба
   где все пустеет и где нет знаменья
  
   и память там на отмели мелькает
   отсюда и до озера Женевы
   детей где кормит кровью пеликан
  
   и красные тельца катает
   и воду ту покорно пьют все звери
   но мордой натыкаются на сердце
  
   что скажет простота святая
   когда постится и когда говеет
   ужели это будет так по-детски
  
   ужель у Ангелов исчисленны все вздохи
   и мученики ходят друг за другом
   как каторжники или как Енохи
  
   и нет ни близнецов ни лилипутов
   что будет смерть вторая и конец им
   всем грешникам отсюда до Цхалтубо
  
   что корабли груженые прибудут
   а небу черноту дает Освенцим
   такую тонкую как женское белье
  
   которое мы продавали немцам
   ужели Кровь Христова вопиет
   ужели это будет так по-детски
  
   когда в пижамах новые святые
   стоят по струнке подле Иерихона
   они величественные благие
  
   в тени на лестницах как мальчики из хора
   как будто вставлены продеты в ухо
   кто сел из них одесную у Бога
  
   как будто Илия и длинный Гога
   играют ими в шахматы до двух
   но Богородица равно хранит
  
   беременных как и безбрачных
   и каждый раз в нас Господа растит
   среди детей приемышей невзрачных
  
   на голову она кладет лопух
   в день солнечный как пальмовые ветки
   одна благословенная в женах
  
   лишь перед ней одной могу принять послух
   тогда как перед дверью детской
   Архангелов мы пишем имена
  
  
   3.
  
   Быть может в этом есть моя вина
   что в те поля глядя из окон спален
   беспамятные дни и ночи коротали
   Тряпичный человек и сам третей Псоглавец
   они тогда сидели на кортах
   как принято у воровского люда
   и рожи их с согласья обоюдно
   еще горели в красных паспортах
  
   Ты говоришь что даже среди кладбищ
   к тебе Господь пустое прибавляет
   и среди памятников черно-белых клавиш
  
   ты деловитых рук не ослабляешь
   и повторяешь ты во-первых Абель
   лежит здесь ровно Лев Израйлич
  
   и во-вторых что Иванов Вениамин
   бездетный почивал здесь перед этим
   и прочие без гнева помирали
  
   о ком мы любим помним и скорбим
   пред кем на стол мы клали три предмета
   и ты припоминаешь перед тем
  
   что самой первой значит это в-третьих
   здесь похоронена была твоя Адель
   Сирота в девушках а по второму мужу
  
   кажется Вдовина и солнце не печет
   день был суботний 19..
   а сестры-пряхи все жуют бетель
  
   потом перед собой ты видишь лужу
   ты ей послал воздушный поцелуй
   и только-то а может быть на ужин
  
   ее ты пригласил был верный раб
   свои мечты надежды помышленья
   ты отдал ей и плакал как дурак
  
   когда она уехала в столицу
   и что сегодня мог быть день рожденья
   ребенка вашего который не рожден
  
   а мог бы быть и незаконнорожден
   и кем-нибудь теперь усыновлен
   воздушных ты ему б купил пирожных
  
   ему ты книги представлял бы в лицах
   и корчил рожицы смешные до сих пор
   она еще хранит твои рубашки
  
   ты думал пред могилою как вор
   пред ранцем им убитой первоклашки
   что ты не спишь под ангельское пенье
  
   уйди и не тревожь покой усопшей
   катая в ком подушек пух и перья
   сквозь дым кустов огонь горящей кровли
  
   ты видишь без числа усов шей
   мозгов сердец и печени и легких
   и думаешь а это дом не твой ли
  
   и за пометом всех птиц перелетных
   клянись пометом всех бездомных кошек
   и корками всех поминальных стопок
  
   и высотою всех новоприбывших
   на прежние места и в эти топи
   слезами всеми набожных из бошек
  
   и благостию у церковных мышек
   глядящих искоса пока пустеет скатерть
   и твое сердце падает на паперть
  
   клянись чревоугодьем мертвецов
   и именами неизвестных, их отцов!
  
   4.
  
   Клянись слезами матери своей
   которыми она тебя оплачет
   о том что ты виновен перед ней -
  
   клянешься ты как повар на раздаче
   но впрочем будет как тебе видней:
   во все глаза глядя в поля из окон спален
   под небом дни и ночи коротали
   Тряпичный человек и выблядок Псоглавец
   и крестные знамения считали
   за выкрестов как выстрелы считает
   веревок хлопаньем привязанный китаец
   и стуком сердца раненый хорват
   они к любой обновке припадали
   к аорте будто среди них страдалец
   больной водянкой плакал обретя их
   он говорил меня зовут Виталик
   но кто не спрятался то я не виноват
  
   Ты говоришь что без моей подстилки
   свое ты тело под собой носил
   с тех пор как синие твои прожилки
  
   ночной фонарик чей-то осветил
   должно быть затряслись твои поджилки
   и как с широкой грудью осетин
  
   себе казался ты и от автомобилей
   шарахался и говорил они впритык
   ко мне краснеют и белеют
  
   не знаю говорил где он где ты
   ботинки не мои и нос и на коленях
   Господь мой, как сучок среди извилин
  
   мне тело грешное двуногое мое!
   и чувствую что я на юбилее
   у паралитика и пью и ем как гои
  
   на поминках у третьего вдвоем
   и что сейчас я ухо съем свиное
   а обезьяна держит разворот
  
   и вроде бы что за моей спиною
   что видит око зуб неймет
   но словно поворачивает радио
  
   мои молоки словно виноградины
   уж отдерет протянутой рукой
   постылою и заползает гадина
  
   по пищеводной трубке мне в живот
   еще я вижу землю там на горке
   невдалеке но оторопь берет
  
   что там белеет на горе зеленой
   и рвет меня на траву меня рвет
   на всю эту прекрасную ботанику
  
   но что ты скажешь на тазу в цирюльне
   вплоглаза видишь много творога
   Отторгнутого словно сеет панику
  
   от пуль бегущие на площади Восстания
   иль от петард четвертого июля
   до Пасхи от Святого четверга
  
   и кажется что будто безголовый
   триста шагов прошел на острова
   не умер и теперь совсем как новый
  
   но еле-еле и едва едва
   как будто взвешен на весах после похмелья
   из каждой вещи простота сквозит
  
   и признан слишком легким для презренья
   не может быть - Господь не поглядит...
   разъятого меня на дне каморки
  
   я повторяю, солнце не слепит,
   да и в Москве заглядывает в морги,
   не может быть Господь не поглядит,
  
   не все же только нам мозги да морды...
  
   5.
  
   Сказал ты легкого и хрупкого меня
   лишь будет день спокойный и усталый
   только тогда придет Господне Око
  
   к тебе вслед за светилом дня
   как будто речь идет о снеге талом
   как будто ты оставлен за порогом
  
   меж тем меня бессонница тревожит
   всегда как будто кто на угли дует
   меня толкает среди римских пап
  
   в толпе средь продавцов морошки
   с главою непокрытой кожу дубит
   и никогда не оставляет ни на шаг
  
   воспоминание: оркестр похоронный
   по залитому снегу проведет
   опять передо мною гробик сонный
  
   и каждый зайчик солнечный живет
   вокруг него как будто в клетке черной
   мне попугая мертвого несет
  
   ты говоришь триста шагов а я не помню
   я будто на собаку наступил
   издохшую а их число огромно
  
   но хорошо шприцы прокипятил
   щипцы нагрел уже мой врачеватель
   и мысли мне одной не запретил
  
   и не дал надо мной лицеприятья
   везде я перекладины ищу
   бывало захожу в пионерлагерь
  
   там есть для физкультурников они
   вверх посмотрю задумаю петлю
   накинуть но меня переверни
  
   я где стоял так на земле просплю
   до утра и без сна с моей постели
   тогда не стану вскакивать чуть что
  
  
   как будто так и есть на самом деле
   безчувственно хоть это и грешно
   лишь изредка бывает чуть забрезжит
  
   похолодает вижу сон один
   перед тюрьмою вот стою я прежний
   с двором двойным
  
   и поднят словно мелкая монета
   из окон внутренних гляжу с руки
   на двор расстрельный как с лафета
  
   военачальники военруки
   их выкриков не слышно как сквозь пальцы
   как сквозь песок и словно постояльцы
  
   с салфетки крошки - все ушли после работы
   как передернутые ходят арестанты
   все очень чисто просят: дай помацать
  
   и на глазок я примеряю коты
   поглядывая на носок ноги
   и втайне восхищаюсь их осанкой...
  
   Свет воспаленных ламп из этих спален
   летит в поля и в темноту развалин
   и я прошу чтоб подвели осла
   а сам Тряпичник или же Псоглавец
   давно уж спят за шторами людей
  
   я вышел в ночь и звездам нет числа ей!-
   а это значит что Христос идет во Славе,
   несть эллин ты несть иудей.
   22 - 28 августа 1999
  
   Путешествие в город Антон
  
   Посв. М. Гейде
  
   1.
  
   Некоторое время назад я начал страшно злиться
   оттого что не могу с собою прежним слиться
   не могу оттого что куражиться и веселиться
  
   подмечать стал на себе разные взгляды
   не могу больше носить цветные наряды
   что-то стали они мне маловаты да и аляповаты
  
   мне уже давно говорили что они никогда и не шли мне
   не к лицу были а к телу липли теперь больше в шинели
   хожу на края наступаю обтираю панели
  
   и при этом вид у меня исключительно зимний
   эдакий зимородок что смотрит разиней
   за угол спрячется выглянет снова взглядом окинет
  
   примерится а просмотрит хоть глаз и наметан
   глядишь кто по улице шел уж валяется мертвый
   и сам по следам шагаешь походкой нетвердой
  
   а что как и где ему акциденция вышла
   концы в воду только зачем клеймо ему выжгла
   особый предохранитель под кожу зачем ему вшила
  
   безносая дура и дернулась синяя жила
   хоть ухом он не повел не дрогнул ни один мускул
   и словно уснул день сделался мутен и тускл
  
   не обернулся не прянул сигнала не принял
   не угадал что за цвет красный или же синий
   меня не касается что нет его и в помине
  
   дело мое сторона не был я никогда забиякой
   теперь по иному вдруг сделался тенью маниака
   вот мой знакомец мне делает всякие знаки
  
   лучше б не у`знал меня за другого бы принял
   спрятаться бы иль спасенье в надменной мине
   я теперь сам не свой словно меня подменили
  
   он мне привет как дела а я ему чем обязан
   ходит тут этаким гоголем этаким знаете князем
   руку холодную мне протянул такая оказия
  
   ишь фанфаронит а сам-то всего лишь мужской парикмахер
   а налимонился словно смотрины у свахи
   хахель идет хэнде-хох не хватает лишь свастики плахи
  
   но это так пшик один все равно он не знает пароля
   и невдомек ему что на самом деле король - я
   только уж больно мне в свое время попортили крови
  
   белых телец кровяных или же красных
   много звенящих как перья испанских пиастров
   в них корпускулы радости чередование гласных
  
   красил я волосы прежде и хною и басмой
   в зеркале видел себя и слушал как пели согласно
   падал как на чело волос безвластный
  
   после же краску смывал и никому не показывался
   в доме своем затворялся и словно грязью обмазывался
   негром лицо воротил впрочем не долго обманывался
  
   выпали волосы как не успел моргнуть я и глазом
   все до единого сверкаю кожею гладкой соблазном
   на затылке слоновьем и улыбаюсь улыбкою гадкой
  
   а парикмахеров я избегал ведь были они мужскими
   темною тенью стоят за спиною вот бреют виски мне
   словно бы пасечники замирают над ульем пчелиным
  
   волос срезают и ногти подпилят видят глазами пустыми
   не размыкают рук и будто язык мне отнимет
   кто прикоснется к главе перстами своими
  
   нету теперь вот и стал я ужасно злиться
   словно ужален а в кране вода продолжает литься
   словно проснулся уже а все по-прежнему снится
  
   все меня раздражает и сигареты Virginia slims
   молча взираю глазами красными от контактных линз
   все меня раздражает как будто бы что болит
  
   мнителен я вот теперь гомика обращаю в фашиста
   а у него взгляд словно цветок душистый
   может быть ждет его встреча с метисом мясистым
  
   что на углу поджидает прохожих с кастетом костистым
   а как увидит любимого становится тих как молитва
   ласков как дурочка и на запястье намисто
  
   может поутру мотетом поют и пьют кровохлебку
   зуб золотой у него а дышит и смотрит так робко
   чтоб на любимом лице веки глаза не поблекли
  
   а подойдет незнакомец ко мне или американец
   амер как говорят нету на свете горших пьяниц
   спросит который час а уж сердце отпрянет
  
   или попросит курить и подмигнет как в рекламе
   или пройдет девушка с двумя моряками
   денег попросит калека с двумя кулаками
  
   вежливым шелковым голосом заговоришь извините пожалуйста
   будешь как мать родная ему только чтобы избавиться
   галстук поправишь оговоришься поправишься
  
   только ему все равно можешь ты не понравиться
   лучше уж в бегстве спасенье искать лучше все сделать заранее
   лучше на этот раз быть более покладистым
  
   только вот лучше ли если тебе намекают
   сделать вид что не понял тут не отделаешься синяками
   впрочем свернуть бы за угол как солнце за облаками
  
   пройти и выйти в соседнюю улицу никем не замеченным
  
   2.
  
   Выйти на улицу никем не замеченным
   улица с зуботычиной в улицу онемеченную
   где первый встречный вам погадает по печени
  
   где в витринах зеркальных как покалыванье в плече
   до вас донесется окрик картавый окрик ничей
   и манекен закачается в стеклах в параличе
  
   когда мимо вас и помимо вас проедет машина
   провезет на себе 20 пар гамашей на
   20 детей и 20 звонков позвонков шейных
  
   для стариков и гроб с сургучной печатью
   а еще повезет каждому по готовому платью
   плоть от плоти живому и за отдельную плату
  
   но неузнанному но названому младшему брату
   и закружится улица и умножится десятикратно
   ряд отдельных огней и ряд окон квадратных
  
   как темнеется в зимнее время ! носа высунуть не успели
   как уже полуночные огоньки зажгутся над каждой постелью
   тени удлинятся и задергаются в окнах теле-
  
   визоры приближается новая година на острове Пасхи
   сообщат вам кого-то съели потом предали огласке
   в исторический момент вы включаетесь без опаски
  
   ибо жизнь вне опасности окно задернуто шторой
   и вы ищете адрес все ищете адрес который
   ищете вы с утра и это адрес конторы
  
   где делают искусственное дыхание где учат неметь
   где зубы вставляют золото серебро и медь
   а потом вам в театр где сегодня играют комедь
  
   но театр там за углом а контора уже где-то рядом
   вы витрины обводите неуспокоенным взглядом
   вы дома огибаете словно углы страницы тетрадной
  
   на странице той буквицы пляшут
   все названия перемешались так вам втемяшилось
   как будто бы вас показали по ящику
  
   вы газетку берете и там сообщение видите
   говорят-де что будто Москве никогда не бывать новой Индией
   и что участи будто бы нет завиднее
  
   только лопнуло что-то и улица прежде немая
   вдруг заговорила точно лед ломая
   точно прорезались почки в начале мая
  
   заговорила баском тенорком и выписывать вензеля
   принялась понемногу начиная узнавать короля
   монограмму имени вашего в названиях вам говоря
  
   не подозревая того вы идете себе и доходите до театра
   где танцовщиц тени зыблются на пуантах
   а во рту медяки и такая вам выпала карта
  
   что иного нет в программе спектакля
   кроме "ужина с дураком" вы этакой вафлей
   проплываете между кресел выпивая последнюю каплю
  
   терпения чужих ног и на сцену шагаете прямиком
   посреди оказаться желая ужина с дураком
   хоть на сцену обычно вас не затащишь силком
  
   зато после того как вас вытолкают взашей
   и проводят туда где как в коробке карандашей
   пациенты лежат терпеливые окрик ничей
  
   вам уже не покажется незнакомым
  
   3.
  
   вам уже не покажется незнакомой
   и палата в которую вас отведут сквозь приемный покой
   и сквозь ванную комнату где вас поливают водой
  
   на затылок не льют больше воду на темя
   ни испанскому королю забытому всеми
   ни китайскому пленнику доводя до кипенья
  
   вот пижама на вас не хватает только бритья
   головы но на это особая будет статья
   санитар вам подаст кипятка для питья
  
   приговаривая а король то голый
   бегал по городу выпив алкоголя
   отморозил ногу сбежал из пятой школы
  
   и прямо в столицу прямо в город Антон
   где все ему казалось что-то не то
   то что готовят ему царский трон
  
   то что наступило царствие небесное
   то что воротилось что то из детства
   а теперь как здесь его будут пествовать
  
   вот беспамятный будет ему шептать
   колыбель качать имена называть
   незнакомые позабытые имена
  
   вот лунатик будет ночью ходить
   и молчать вот в падучей поклоны бить
   будет дерганный свою мать поминать
  
   за запястья схваченный тонким ремнем
   и объявят тебя шутовским королем
   из газет шапку напялив на лоб
  
   будет с коек кашель туберкулез
   раздаваться и до оцепенелых желез
   будет плач там и скрежет зубов
  
   никем не замеченный на улице Потешной
   где первый встречный вас стукнет по темечку
   где сгоришь точно свечка копеечная
  
   что же делал бедный учитель в Бедламе
   пусть вам расскажет женщина с двумя головами
   скажет так что и не опишешь словами
  
   мнителен был ты боялся маниака
   а надо на вещи смотреть двояко: с Федота на Якова с Якова на всякого
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"