Журнал Рец No. 6 : другие произведения.

Василий Расков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Василий Расков
  
   vasil@dr2610.spb.edu
   http://www.svistok.ru/users/Vasilko/uinfo/
  
   1977; г. Санкт-Петербург
  
   ...пара слов о себе ли? Она еще не родилась, но была всегда, даже когда еще не нужно было слов, чтобы понимать друг друга, она беззаботно весела и безжалостно серьезна, она вечно ищет и находит только саму себя, она заигрывает с юнцами и высмеивает умельцев, она обнимает мудрых, дерзкие обнимают ее, она ветрена и постоянна, она слишком свободна, и оттого я сделал ее своей неволей. Никто не знает, как ее зовут, ее имя - чудо.
   Обо мне ли? Но что мне сказать о себе, кроме того, что я люблю наполненность молчания больше, чем жгучие острия слов. Но обойтись без них не могу, потому что надо столько отсечь, выжечь, высказать, прежде чем сумеешь добраться до невыразимого. И что мне добавить еще к тому, что я раскачиваюсь в своей люльке, как на могучем корабле, мужественно сражаясь с грозой, которую устроил сам себе
   старенькой погремушкой.
   Я любуюсь янтарем, собираю его на взморье, раскладываю в мозаики, прячу в короба и забываю, как гудит живая смола в шершавых стволах, соединяя небо и землю. Мне бы слушать, а я все говорю, говорю. Тогда слушайте...
  
   1 [лиственный спас]
  
   туман и дым
   земля и небо тлеют
   мукой листьев
   день нехотя всплывает
   со дна
   и поднимает муть
   и крутит незаметно
   вселенная-метель
   вьюны из наших жизней
   вне времени и сна
  
   на волосок от солнца
   пролетают
   немые мысли
   тонкие следы
   на гранях воздуха
   на отсветах воды
   неосторожны духи
   души тают
   размыто птичье
   лиственное
   жгут
  
  
   2 [случится забуду]
  
   1
   Рукоять резьбою дрожит и скользит
   в холодеющих пальцах. Тает
   родного имени боль
   на губах, на клинке. Веет
   тихая ночь отточенным лезвием
   в каждой звезде уходящей.
   Пятна зари
   на рубашке моей горят
  
   2
   Отсмеялось, звонисто ссыпалось...
   Пепел... прах...
   Догорело, горьким закаменело
   Около...
   Ухожу... грезится
   точкой далекой - храм...
   А в бесконечном
   застыло и смотрит
   облако...
  
   3
   Случится - забуду,
   что грань неприступна,
   Задумчивым взглядом
   проникну сквозь вечер,
   И кто-то незримый
   взор свой потупит,
   Как будто бы мною
   был он замечен.
   Слетит осторожно,
   присядет рядом,
   Обнимет тихо
   усталые плечи
   И будет со мною
   дышать закатом,
   Пока в полутьме
   не растает вечер.
  
  
   3 [коктейль одиночества]
  
   Одна часть безразличия, одна отчаянья,
   Не помню сколько морозного воздуха,
   Расстояние -
   10 шагов или пушечный выстрел -
   Всегда по-разному
   В этом коктейле из черных ветвей
   И снега, вчерашнего, грязного,
   Главное - нараспашку,
   Перчатки дома, шапка у приятеля,
   И потягивать через соломинку фонарей
   Желтый свет, изучать внимательно
   Как пальцы начинают неметь,
   Лицо теряет чувствительность,
   Отдает понемногу запах твоих волос и медь,
   Еще и еще вдыхать каждой маленькой капелькой
   Этот мутный свет, черную ночь, и мороз,
   Выдыхать, выдыхать
   Умение вздрагивать сладко и упоительно
   От прикосновения душ в каждой точечке
   Твоего тела, ждать,
   Когда захмелеет память
   И не сможет вспомнить ни строчки
   Из поэмы, написанной ладонями и губами,
   Хотя бы ночку,
   Чтобы потом опять
   Заново сочинять
   Коктейль одиночества.
  
  
   4 [пивная пятая]
  
   ... ... ... ... ... ... ... I ... ... ... ... ... ... ...
  
   пивная пятая... жестянок мало [как медленно она пьет] опять пусто бумага изорванная, измятая
   как жизнь... пластмассовые бокалы
   дырочки выжжены... а были чувства
   и все такое оберточное, ненастоящее
   в урну души летящее
  
  
   ... ... ... ... ... ... ... II ... ... ... ... ... ... ...
  
   корка пиццы... прогоркла пеплом
   [частые маленькие глотки] меня кормит
   брезгливость, проступающая на лицах
   спадающая с рук, а я слепо
   живу внутри, обнажаю корни
   выкручен, выворочен, цепляюсь
   трещинками улыбаюсь
  
  
   ... ... ... ... ... ... ... III ... ... ... ... ... ... ...
  
   привет, подруга... дрожишь
   [и половины нет] похолодало
   чертишь хвостом увечным
   круг за кругом
   словно судьба моя смотришь устало
   неотрывно, по-человечьи и бок облез
   и порез на ухе -
   остры ножи
   у пьяной старухи смерти
   на
   держи
  
  
   ... ... ... ... ... ... ... IV ... ... ... ... ... ... ...
  
   режет глаза этот свет злое солнце, а ночью все так же... даже коварнее стала темь липнет... а раньше
   была рубашкой... надо успеть хотя бы семь на стекляшку... шкурки бананов, шкурки людей окурки, ошметки, отрепье [запрокидывает все выше] не просмотреть бы... подойду ближе скорей
   не то...
  
  
   ... ... ... ... ... ... ... V ... ... ... ... ... ... ...
   кричит что-то... ой... мне... а со мной так давно никто
   не разговаривал
  
   ох, забилось,
   мякнут ноги, испарина
   рука отнимается, виснет -
   глаза у нее! как у той, другой
   из другой, позабытой жизни
   в которой ты, та, другая, меня любила
   всю жизнь обещала ждать...
  
   [бросила и разбила, плачет
   прячет любовь распятую]
  
   надо идти... надо искать...
   пивную... пятую
  
  
   5 [смолки]
  
   север - огонь
   вязкое облако головы
   тихо в течении неба несомо
   рухнувший колокол сердца -
   в разомлевших красных степях
   мятущийся конь
  
   день не кончен
   но захлопнулась тайная дверь
   уходит на дно все глубже
   стая пугливых строчек
   и ласковый солнечный зверь
   разгадку пятен судьбы
   в сиреневом сне
   пророчит
  
   небо опухшее
   в скулу горизонта врезалось
   ранит и травит душу мне
   холодная тьма
   живого ума
   лезвие
  
   уключины треснули
   весла умчались вспять
   я - против течения
   в лодке тесной
   плыву и плыву опять
  
   ...и только...
   синие струи
   тихо чаруют
   кромешную
   бездну снов
  
  
   6 [весенка в немо]
  
   тихо, прозрачно, падает снег
   жгучими, тающими, горючими
   слезками
   выпью рюмочку
   закутаюсь крепче
   в черный шершавый плед
   бесконечности
  
   безветрие души
   безмолвие неба и его
   скомканные сонные волосы
   не подаст ни руки, ни голоса
   взгляд немного испуганный
   немного грустный
  
   тебе или мне приснилось
   что притяжение земли
   изменилось
   плоды ее так безвкусны
   и вина не терпки, не пьяны
   гармония постоянных
   нарушилась
  
   падает, падает
   расплетается, разлетается
   на цвета и на части
   на счастье
   небесное кружево
  
   минуты теперь овальные, а года
   вытянулись в прямую белую линию
   грань исчезает между никогда и всегда
   спираль скручивается в точку
   медленно падает на последнюю строчку
   выбитую как и первая
   клиньями
   ржавеет вязальная спица
   ручейки, не успев родиться
   впадают в песок
   неужели ты плачешь
   так горько, так безутешно
   тонкие паутинки роняя
   мама, милая мама
   вот увидишь
   алое - это закон сердца
   синее - это закон реки
   огонь - это река, вытекающая из сердца
   а твой океан - это слияние рек
  
   белый платочек роняешь
   больше не утираешь
   слезки
   жгучие, тающие, горючие
   еще рюмочку
   тихо... прозрачно... снег
  
  
   7 Босиком по весне
  
   Дороги, дороги, дороги и сбитые пальцы. Пыльно, муторно, блекло, заброшенный город, и люди - заброшенные, потертые, помятые, живут как из под палки, и палки-то нет, одна привычка, как будто все ждут чего-то и уже устали ждать, и ругаются даже нехотя и беззубо, да и нечем - слова износились и выцвели, и уже покрылись пылью, выставленные на полочках души на неопределенно вечно, как эти калиброванные яблоки, в которые забыли впрыснуть аромат и хруст.
  
   И тополей корявые руки так беспомощны, и трава все бьется из под жухлой листвы и палок и веток, и гари и дыма, фольги и бумаги, пластика и стекла, равнодушия и злобы - никак не выбьется...
  
   А девчонки несутся на роликах, сверкают глазами и голыми плечами! а мальчишки грохочут скейтами, горят румянцами, размахивают штанами! а карапузы в песочницах ворочают судьбами и мирами, вопят свою радость, кричат свой гнев, покоряют дворовые горы! а бабки перемывают косточки молодухам, искрят острым словцом из щербин, уж чем осталось! а мужики дышат пивом и табаком и дешевым одеколоном, разговаривают со степенностью матерными языками! а бывшие любители гоночных машинок, паровозиков, грузовиков с открывающимися дверцами и откидывающимися кузовами валяются с наслаждением под своими настоященскими тарантасами, вымазываются вдумчиво мазутами и маслами! а парни с едва прорезавшимися голосами нагло курят в лица прохожих самыми дорогими сигаретами, купленными в ларьке поштучно! а студентки выцокивают каблуками, оценивают гордо и беззастенчиво, и из сумочек, должно быть, модных, достают мобильники, прижимают к трем кольцам тремя серьгами, чтобы сказать "сегодня я не могу"! а я иду среди всего этого великолепия, сотрясаю воздух левой рукой, солнце ловлю правой!
  
   Вот пригорок годы назад развороченной трактором глины, и не росло на тебе никогда ни травинки, и цвета ты ни голубого, ни серого, ни бурого, и комья твоей бесформенности не хаотичны, не живописны, и ничего ты не ждешь, ничего не помнишь, и возник ты случайно на обочине чьей-то жизни и продлишься неопределенно вечно, ни для чего и не просто так, не бессмысленно, не со смыслом, даже дурацкого гнилого прута не забыли в тебе строители и тысячи прохожих свои окурки бросали то чуть-чуть раньше, то чуть-чуть позже, ни плевка, ни сморчка, тьфу! мимо... и откуда ты взялся в моей груди?!
  
   Южное шоссе, заброшенный дом, двери и окна, те, что у земли - заложены кирпичами, те, что у неба - играют с ветрами и птицами. Тяжеленная ржавая крышка люка аккуратно сдвинута, потому что из канализации растет деревце. Правой щекой я ловлю неутомимо радостное солнце, а левой быстро поднятый и отведенный взгляд. Ап! сорвался. Южное шоссе ударяется о трамвайные пути и оборачивается Альпийским переулком. Глинистый пригорок, развороченный трактором, раньше всех на свете этой весной усеян безногими, безлистыми жгуче желтыми мать-и-мачехами.
  
   8 [вспышки дольки]
  
   Однокомнатно...
   Ветер провожает озера
   До самого...
   А тебе
   Эта печаль знакома?
   Ворота открыты
   Глазком
   Бесключной, замочной скважины.
   Так я познал твой мир.
   А главного...
   Мы... увы...
  
   Скажи!
   Быть веруемым тобой
   Неужели так важно?
   Или можно просто
   Слагать сонеты
   И вычитать закаты
   Под псевдонимом
   "жить".
  
   Вспышки лимонной дольки,
   Свет на губах
   И только...
   Нас разделяет
   Взмах.
  
  
   9 [капельки]
  
   Am
   сохраню, донесу тебе
   Dm E
   дождь на открытых ладонях
   Am A7
   капли помнят полет ниоткуда
   Dm
   падение ниц и птиц
   F G
   они были когда-то небом
   E Am
   небо было когда-то мною
   Dm
   я прочел этот стих
   E7 Am
   на одной из его страниц
  
  
   сохраню, сберегу для тебя
   свой шепот, в котором больше
   частых крошечных поцелуев
   чем нежных слов
   они были когда-то ветром
   ветер станет однажды волей
   и споет эту песню
   распахнутой бездне снов
  
  
   сохраню, затаю для тебя
   тебя в своем сердце диком
   через черные вихри
   и красные степи пройдя
   оно было когда-то солнцем
   солнце будет всего лишь бликом
   на ладони твоей
   серебряной каплей
   дождя
  
  
   10 Дети Брахмы
  
   [мое ты]
   когда проходишь сквозь пространство вселенной, не чувствуя скорости, потому что еще не знаешь, что такое время, не чувствуя вещества и притяжения, потому что они еще не стали твоей судьбой, только отчетливый рисунок сразу всех бесчисленных звезд говорит тебе: ты летишь...
  
   [наше ты]
   я рос вместе с тобой, не по дням, а по шагам, я ел вместе с тобой из одной тарелки, я спал рядом с тобой на одной кроватке, я пускался вслед за тобой во все твои похождения; мы были неразлучны. Как мы носились с воплями по всему двору за потертым шлепающим мячом, обдирали коленки! бились подушками, хохотали до изнеможения, колесовали мух, метали непослушные ножички, жгли костры! рыдали, ненавидели, воевали, жертвовали все сокровища разом какой-нибудь
   евчонке из соседней парадной: стеклянного бесхвостого голубя, белый голыш со сверкающими на солнце крапинками, монетку из неведомой страны со всадником вместо орла!
  
   [наши ты]
   я рос не по дням, а по шагам, а ты оставался таким же маленьким человечком, ты спотыкался и падал, и с каждым днем, с каждым шагом становился все меньше. Я стал беречь тебя, я все чаще оставлял тебя дома и запирал на ключ, я в одиночку влюблялся, в одиночку стрелял, в одиночку дрался, я пропадал месяцами, а потом приходил к тебе и рассказывал обо всех чудовищах, встреченных на пути, а ты прикладывал свои ручки к моим губам, умоляя меня замолчать, ты сжимался от страха и становился все меньше. Но бывали еще дни, когда мы вспоминали свои прежние проказы, раскрашивали скучные обои радугой карандашей, резали бумагу и пускали с балкона причудливых змеев, лопали тайком по полбанки варенья, щедро оставляя повсюду сладкие следы преступленья. А однажды... я запер тебя в ящичек своего стола, чтобы с тобой, не дай Бог, ничего не случилось, накинул на плечи дорожный плащ и вернулся только следующей весной, я, твой младший брат, о, маленький человечек!
  
   [твое ты]
   младший, хотя, по правде, мы близнецы, но ты - крикнул первым, крикнул - и позвал меня, и я - крикнул следом, пискнул, тоненько, изо всех сил в твое крошечное, синеватое, еще мокрое ухо, я был меньше пылинки, меньше атома, меня почти не было, меня не было совсем, но я отозвался на твой крик... и ты услышал меня! А теперь, мой маленький старший брат, где ты? я кричу! я зову тебя! я не слышу ничего, кроме собственного крика... где ты! брат мой!... густые, холодные струи изливаются из моей груди в ненасытный зев ночи... сквозь бесконечность доносится едва уловимое эхо: де-э-эти бра-а-ахмы...
  
   [другое ты]
   ты спишь, а я разглядываю родинки на твоем теле. В такт твоему дыханию колышется плавник аквариумной рыбки, застывшей в неспешном русле ночи сторожем наших сердец. Нежный шелк, угадываю, не прикасаясь. Рука времени медленно разжимается, легкое дуновение сна обнажает на миг маленькую звездочку на груди вселенной, и в этот миг я вижу, как бесчисленные родинки на твоем теле складываются в знакомый рисунок и шепчут мне, сливаясь с твоим дыханием: ты летишь...
   Василий Расков(c)2003 Журнал "РЕЦ"(c)2003 Группа "РЦЫ"(c)2003
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"