Писать так, как написана эта книга, сегодня не принято - этим она и хороша.
Для вхождения в текст требуется сделать сознательное усилие, поймать ритм. Он существенно медленнее, чем то, к чему привык читатель. Сейчас так не пишут - и книга невольно вызывает в памяти романы века этак девятнадцатого, когда люди ещё никуда не спешили и позволяли себе насладиться мелодией слога. А музыка этой истории - медитативная, трансовая, густая и тягучая, как мёд, и плотная, как морская вода.
Текст не просто не торопится, не гонится за "динамикой" - он позволяет себе то замереть, то сделать несколько шагов в сторону. Это непривычно, но результат, как мне кажется, хорош.
Я долго думала над одной маленькой сценой в самом начале. Умирающая старая женщина просит монахинь привести к ней священника, чтобы исповедоваться. Священник приходит; женщина перекидывается с ним несколькими фразами и принимает решение: "Принесите мне бумаги и чернил. Такие, как вы, больше верят написанным словам".
По привычной мне логике, такая сцена избыточна. Тянет спрямить, сократить повествование, убрав из него встречу и разговор - для сюжета хватит и того, что женщина запишет своё признание. Но вот было бы это правильным? Нужно ли убирать эту петлю?
Дело в том, что смысла как такового она не несёт. Но - несёт настроение. Эта маленькая сцена, которая кажется лишней для сюжета и динамики текста, задаёт атмосферу. И ещё - замедляет, затягивает ритм, а в данном случае это кажется мне тщательно спланированным эффектом, а не авторской недоработкой.
На примере этой сцены видно, что роман предъявляет к читателю собственные требования. Он не даётся легко, к нему нужно подстроиться. И рискну утверждать, что это - восхитительное качество. Читателю сейчас очень легко "потерять квалификацию", то есть - чуткость и готовность принимать незнакомое, непривычное. Книги, которые учат настраивать слух на новые звуки, вдвойне ценны.
И ещё один момент, который хотелось бы отметить в романе - притягательность его героев. Они неоднозначны, даже те, которым положена роль злодея. И среди них нет отталкивающих. Когда принц Ченан готовит войну и заключает союз с демонами, мы понимаем, что он - зло, но невозможно забыть, что это зло было когда-то тринадцатилетним мальчишкой, заблудившимся в лесу. Когда предатель Гас Полуда умирает на глазах Фран, та чувствует печаль. "Возможно, лишь потому, что довелось войти в его шкуру, на краткое время сродниться" - но разве не то же самое происходит с читателем? Зло и добро здесь неоднозначны. Может быть, единственный несомненный выбор добра - "защищать колыбели", больше ни в чём нельзя быть уверенным.
Роману требуется корректура и небольшая редактура. Книга очень достойная, необычная и настоящая, хочется, чтобы она была доведена до совершенства.