Рассмотрим 2 периферийные зоны Восточной Европы, являющиеся пределом экспансии славян - Мекленбург/Рюген и Русская равнина.
Центробежное распространение славян из Карпатско-Паннонского региона в условиях гуннской и аварской гегемонии и после их свержения по территориям, ранее захваченными восточным германцами, привело к образованию новых политий, которые стали позже мелкими и крупными государствами, составляющими известный сейчас мир.
Восточными пределами славянская колонизации является Волга, хотя устойчивые и долгосрочные племенные объединения сумели закрепиться только по Северскому Донцу - северяне и Оке - вятичи.
На территории Русской равнины очевидно стоящие на более высоком культурном, культурном и экономическом уровне из-за контактов с римским, германским миром славяне (бывших венедского и антского племенных союзов) племен первой волны (вятичи, кривичи, словене, древляне, северяне) доминировали над балтскими, финно-угорскими племенами и постсарматским/аланским населением (включая потомков "скифов-землепашцев"), которых в дальнейшем ассимилировали. На краях ареала (Финский залив и северные озерные системы) проникновение происходило в конкуренции и/или, где возможно, даже в кооперации с остатками восточных германцев и экспансией северных (скандинавов). Также как славяно-финская конкуренция за леса и пахоты могла происходить бесконфликтно - места хватало всем, так и славяно-скандинавская конкуренция в области торговли и эксплуатации пространств Русской равнины могла происходить, да и происходила в условиях мягкой конкуренции.
Другая волна экспансии (которую можно связать с населением суковско-дзедзицкой и затем фельдбергской культуры) дошла до Балтийского моря, где, контролируя удобный водный путь по Лабе, Одре, Висле в Центральную Европу, оказалась около ключевых путей: по Лабе в Северное море, по Одре в Балтийское, через проливы с Балтики в Северное море, по Шлезвигскому перешейку/реке Айдер. При этом очевидно, что по этой территории формировался устойчивый славянский торговый путь по Лабе в Богемию, Одре - в Моравию, где, контролируемый державой Само и до ее падения Великой Моравией, переходил в дунайский путь и являлся предшественником пути из варяг в греки.
Аналогичные пути через поддерживали готландцы сперва по Висле в Днепр, затем по Двине в Днепровскую систему и на Волгу, а свеоны, гёты, даны - по Двине и Неве. Естественно, что выбор торгового маршрута зависел от силы государственных объединений по пути следования, причем как слабость, так и чрезмерная централизация, вероятно, мешали успешной торговле по понятным причинам.
Необходимо особо отметить исторически высокую долю остатков восточногерманского населения в указанной части Среднеевропейской равнины, ставшую как субстратом, так и выступающую адстратом за счет контактов с родственными при формировании сплошного славянского населения. При этом долгое время складывались конкурентно-мутуалистические многовекторные отношения между славянскими племенными союзами (ободриты и лютичи), вобравшими в себя восточногермански рода, Франкской империей (далее Германией), датскими, урманскими, свейскими племенами.
Третья волна направилась на юг, дойдя до Греции.
При этом в условиях встречной экспансии народов Скандинавского полуострова, в особенности данов, замещавших на западе эмигрировавших в Британию англов, часть саксов, ютов, и контроля данами проливов большую роль для славянского торгового центра Аркона (конкурирующей с Хедебю и прочими раннесредневековыми германскими аналогами будущей Ганзы) играла восточная торговля, где поднимался словенский Новгород.
Также к 800-м годам на Лабу из Франкской империи начинают отступать беглецы и недовольные группы из не желающих покоряться империи из племен рюсенской культуры - сербы из междуречья Лабы и Заале - благодатную для развития земледелия область, уже освоенную прежними переселенцами и беженцами из Чехии (славян, носителей пражско-корчакской культуры, с которыми в 7-8 веках мирно слилось незначительное германское население). Опять же отметим распространение топонимов типа "рюс" (рюсами немцы в своих сказаниях называли великанов, возможно, подразумевая под ними соседствующих с ними и теснящими их на определённом историческом этапе славян, что, возможно, связано с названием поселения, давшего название культуре).
Очевидно, что ассимилировав остатки восточногерманского племени ругов (другие остатки которого оказалась вообще в будущей Норвегии - Рогаланн), переняла экономические традиции и по субстратной группе переиначенное в славянской манере племенное название (руги->ружи/руяне->рузы Ruzzi (Баварский географ, =ободриты)->русы (по аналогии с оглушением в "прусы")). Отметим, что лингвистическая эволюция названия ругов в будущей Норвегии происходила в другом окружении и превратилась в руги->роги.
(Историк А. Г. Кузьмин утверждает, что названия руги, роги, рузи, русы, руяне (rujanen, rani) относятся к одному и тому же народу, что объясняется вариативностью позиционных аллофонов g / j, j/z и прочтения букв j/i (сравн. ruth, ruz, rud (кельт. "красный"), roux, rousse - (совр. франц. "рыжий, рыжая"), rouge - (совр. франц. "красный"), серб. "руйан" - "тёмно-красный"[40]), также чередование звуков "г", "ж", "з" может происходить при склонении, как, к примеру, в русских словах друг, дружба, друзья, Например руг (единственное число), Ружана (остров) и рузи (множественное число) или руг, ружанин, и рузи).
Об "ваграх". Изначально было слово не "варѧги", и даже не "варѧзи", а "варѧsи" (варѧд͡зи) (здесь, К 1-31: стр. 4,7; 4,8), так же как изначально было слово "кнѧsи" (кнѧд͡зи), а не "кнѧзи" и другие подобные слова. Слово "варѧsи" происходет: waräʤi ← warẽʤi ← warinʤi (варинsи). Наидревнее название "вагров" у Публия Корнелия Тацита (2-я полов. 1-го века н.э.) "Varini", у Плиния Старшего (1-й век н.э.) - "Varinnae", у Прокопия Кесарийского (6-й век н.э.) - "Varni" (здесь).
Разницы между словами "варинsи" (варинд͡зи) и "варини" (Varini) почти нет. По этому "вагры" и "варѧsи" - это одно и то же племя.
Руяне (нем. Rujanen, полабск. Rani), раны, ... о. Рюген (полабск. Rana, лат. Rugia, Ruzia) .... Восточногерманское племя "руги" (лат. rugii, ругии, роги) александрийский географ 2-го века н.э. Клавдий Птолемей разместил на побережье Балтики между реками Виадуа (Одер) и Истулой (Висла). Латинское слово "rugii" по-словянски звучало "руд͡жьи" (без 2-й палатализации) или "рудзьи" (со 2-й палатализацией). Остров напротив земли "вильцов" вообще один - это остров Рюген. Поэтому "раны", "руяне" и "руд͡зьи" (руд͡жьи) - это одно западнославянское племя. В написанном на латыни "Баварском географе" (829-50) (здесь) "русы" упомянуты как "Ruzzi", сравните с латинским названием острова Рюген.
По этому "русы" (русь) и "руд͡зьи" - это одно и то же изначально западнославянское племя.
При этом сохранение отдельных ругских/рузских родов с северогерманскими именами в ободритских эмпориях вплоть до IX века является вполне разумным предположением. Можно постулировать вассализацию этих родов ободритскими князьями и сохранение их в качестве как гвардейского отряда (аналог варингов в Византии), так и помощников в поддержании торговых связей на запад (Рогаланн в Норвегии), на восток (с более близкими им скандинавами). На юге славянские племена и сами торговали по рекам через Великую Моравию. Диалект "восточноевропейских скандинавов" не совпадает ни с одним из известных древнескандинавских диалектов. Представляется, что на территории будущей Руси в "гардах" ("варяжских слободах"), заселенных выходцами из Скандинавии в VIII-IX вв., или даже ранее, сформировался "континентальный северогерманский" диалект, отделившийся от древнесеверогерманского (древнескандинавского) языка еще до окончательного разделения его на западную (норвежско-исландскую), восточную (датско-шведскую) и гутническую подгруппы - С. Л. Николаев. "СЕМЬ ОТВЕТОВ НА ВАРЯЖСКИЙ ВОПРОС". Это также является подоплекой четкого размежевания русов от общескандинавских наемников-варягов, а также быстрой ассимиляции представителей русских родов и дружин в славянской среде, не поддерживаемой контактами с собственно скандинавами. С этим же связано и легендарное возведение династии к ютландско-фризским Скьельдунгам, как наиболее близким географически и, вероятно, и генетически северогерманским родам ("колено Рюриково"). С этим же можно соотнести и информация от княгини Ольги "русь от рода франков", где под франками понимаются германские ругские рода.
При этом частая двойственность наименования русов-ободритов может быть объяснена как формирование разных групп населения - надплеменную полиэтничную гибкую космополитичную "русов", ориентированных как ассимилированная ими субстратная группа ругов на морскую экспансию и торговлю, и собственно славянский племенной союз ободритов/руян, занимавшийся более сухопутными делами и торговлей по рекам, впадающим в Балтику. Логично, что в группу "русов" могли вступать любые "охотники" за яркой жизнью, из любого окружающего славянского племени. Также очевидно, что эти "молодцы" могли носить германско-скандинавские имена, но являться германо-славянскими билингвами и действовали в рамках торговой стратегии славянской преГанзы-Арконы (что долго отражалось в германско-скандинавских именах послов-варягов, ходивших в военно-торговые походы на Византию).
На побережье Балтики фактически одновременно пришедшие славяне с юга и скандинавы с севера основывали славяно-скандинавские эмпории, где осуществляли балтийскую торговлю, как отмечено выше, преимущественно в восточном направлении и через проливы (центральноевропейское направление через Вислу постепенно перехватывалось ляхами/поляками). Очевидно, что военная, торговая и военно-торговая конкуренция в западном направлении, в Северное море была запретительно высока, поэтому преимущественно развивалась в восточном направлении, где была неисчерпаемая ресурсная база территории, а также выход на среднеазиатские (монопольно), ближневосточные (монопольно) и византийские (конкурентно с Великой Моравией, Венгрией, Болгарией) рынки.
Аналогично поморские славяне из Колобжега - колбяги - торговали по Балтике и по Русской равнине, но из-за ресурсной бедности Померании и отсутствия в своей области магистральных путей вроде рек Лаба и Одра вынуждены были заниматься мелкой торговлей и наемничеством.
Можно отметить повышенную активность появившихся на Балтике славян. Кто-то объяснит это "пассионарностью" вырвавшегося из паннонско-моравского центра и завоевавшего новую территорию народа, кто-то контролем над ресурсной базой и торговыми путями, что давало в том числе и военные ресурсы и мотивацию.
Не могли не развиться и речные торговые связи с Великой Моравией, в которой могли оставаться древние ругские/ружские торговые роды, и далее в Византию по Дунаю и морю.
Вплоть до 12-13 веков балтийские славяне активно соперничали со скандинавами, совершая набеги в том числе и на Данию. Явно с момента появления на балтийских берегах славяне были не менее сильны и пассионарны, чем "викинги". Скандинавы в системе отношений с русами Арконы явно привлекались этим центром и как отдельных "молодцы/богатыри", ищущих работу в портовом городе или защищающих купцов или выступающих в походы, организованные этими самыми купцами/торговой компанией с целью торговли и/или для организованных поиска наживы. Уровень самостоятельности военной группы на Балтике определяется прежде всего наличие корабля и возможностью организовать дальний поход припасами и начальным капиталом. Аркона и служила таким центром финансирования. Независимые же скандинавы -"викинги"- под предводительством ярлов - владельцев кораблей выступали от собственно скандинавских регионов и предпочитали искать добычу в Западной Европе. Восточная Европа не могла предложить легкой наживы и требовала как договоренностей с "местными" обладателями ключей от рек, так и заключения "пактов о ненападении" с местными славянскими племенами. На востоке это было невозможно без участия Арконского финансового центра, Новгорода и далее на юг славянских племенных союзов.
"Скандинавские устремления на Западе и на Востоке Европы значительно различались. На Востоке среди лесов и болот грабить было почти нечего; для того чтобы разбогатеть, надо было принимать участие в посреднической, торговой и контрольной деятельности, а для того чтобы это увенчалось успехом, следовало интегрироваться в состав местного общества и его социальные верхи. Важнейшим товаром, шедшим в обмен на серебро, была пушнина. На поволжские и хазарские рынки ее отнюдь не обязательно было везти из Скандинавии, гораздо рациональнее было получать шкурки в лесах Восточной Европы, участвуя в различного рода посреднических операциях и сборе даней." Носов Е.Н. Новгородское Городище в свете проблемы становления городских центров Поволховья.
К первой трети IХ в. относятся данные, зафиксированные в "Книге путей и стран" арабского географа Абу-л-Касима Убайдаллаха ибн Абдаллаха ибн Хордадбеха, писавшего о торговой деятельности русов: "А что касается купцов-русов, а они - вид славян, то они везут шкурки бобров, черных лисиц и мечи из отдаленных славянских земель к морю Румийскому, и берет с них десятину владетель Рума (Византии. - А. Ш.). А то идут по... , входят в город хазар Хамлидж, и берет с них десятину владетель его. Затем отправляются к морю Джурджана (Каспию) и выходят на каком-либо берегу, понравившемся им... А иногда везут свои товары из Джурджана на верблюдах к Багдаду, и перевозят их славянские евнухи, и говорят они (купцы. - А. Ш.), что они христиане, и платят джизью "
Следы борьбы местного населения (финского и славянского) с пришельцами-скандинавами практически не прослеживаются, хотя столкновения между теми и другими неизбежно должны были происходить. Археологические данные скорее рисуют картину мирного сосуществования всех трех этнических групп. Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды. Елена Мельникова.
Пути с Балтики на юг Русской равнины и далее за моря активно развивались в 8 и 9 веках. Историческим фактом является основание 100%-скандинавской эмпории Старая Ладога с 740-750-хх гг., на территории словенского племенного союза и финнов. При этом никакая дружина, очевидно, не могла бы пройти путь из варяг в греки реками, волоками и порогами, постоянно конфликтуя с местным населением, что предполагает ранние контакты и сотрудничество с местными славянскими племенами. Впрочем, при наличии достаточных сил эти русские дружины могли основывать даже свои каганаты, но, в то же время, при наличии разногласий с контролирующими путь славянскими племенами вернуться на север не могли - о чем и свидетельствуют Бертинские анналы и возвращение скандинавской части дружины русов кружным путем через Германию. Древнее знакомство, соседство и даже сотрудничество с местным славянским и финским населением (впрочем, неизвестное Нестору) подтверждает как хорошее знакомство словен с миром викингов и скандинавов, и явное отличие славяноязычных русов от германоязычных свеев, готландцев, англян, данов, урман.
Можно предполагать из-за тесных культурно-этнических связей с местными племенами и меньшего военного ресурса более мирное сотрудничество балтийских славян (руян/русов), преимущественно в виде торговли - "купцы", а скандинавского компонента - фактически пиратско-грабительских дружин - "викингов/варягов", не обремененных балтийскими товарами, скорее военно-захватническую экспансию, где возможно основывающую, в условиях военно-политического вакуума, "русские каганаты". Последняя тенденция чрезвычайно усилилась с начала IX века в условиях ослабления контроля Хазарским каганатом степи и славянских племенных объединений на Русской равнине из-за нашествий венгров и печенегов (огузских племен). Поэтому уже в 830-х годах зафиксирован "Русский каганат" (при этом, что в 860 на Константинополь напал "неизвестный грекам народ" "росов") через упоминание народа росов в Бертинских анналах. Впрочем, вскоре этот Русский каганат был сметен венграми, которые и препятствовали возвращению его послов через степь.
К 850-860-м годам неурядицы в Халифате, сокращение из-за этого торговли в направлении север-юг, а также из-за миграций кочевников на запад, критически ослабили влияние хазар в степи и на Русской равнине, что позволило закрепиться заинтересованным сторонам с Балтики закрепиться на торговых путях через территории восточнославянских племен, а затем триумфально объявить о своем появлении атакой на слабозащищенный Константинополь (все силы были брошены Византией на реконкисту у ослабленного Халифата восточных окраин).
Одновременно арабские междоусобицы и падение Тан снизили экономическую роль волжского пути в Азию, что заставило славянских и скандинавских купцов (в том числе и сухопутных "пиратов", доставляющих рабов и ресурсы Русской равнины) переориентировать как торговые пути, так и военные походы (как грабительские, так и с целью установления договорно-тарифных соглашений) по днепровскому пути.
Базой для нападения послужил Киев, откуда в поход выступили, очевидно, сборные русо-скандинавско-славянские силы, вошедшие на Русскую равнину через Финский залив, Старую Ладогу (скандинавский эмпориум с 750-х гг), Новгород (русо-словенский эмпориум).
Собственно, с этого момента можно утверждать присутствие русов на Русской равнине, подготовившее базу для участия их в формировании системы власти государства Руси.
В русле предыдущих рассуждений о военно-торговых маршрутах через территорию Русской равнины и распределении ролей между русами-славянами ("купцы") и скандинавами ("пираты", в меньшей степени купцы) можно сделать предположение о ведущей роли именно купеческой составляющей, по аналогии с, позднее, ведущей роли Ганзы в контроле и финансировании балтийской торговли и торгового "дранг нах остен". При этом можно допустить распределение ролей - условная "Аркона" - финансовый и организационный центр славян балтийских славян, со "связями" с местным "окном в Россию" - Новгородом (словенская "столица"), причем скандинавские "базы" расположены по торговым маршрутам, рядом с "областными центрами"/племенными "столицами" - Старая Ладога, Гнезно, Киев (совмещенный с полянами). В случае "Русского каганата", который мог быть расположен по Дону, Донцу, Днепру, совмещения "пиратской базы" с рядом расположенным племенным центром славян не было, поэтому временный характер "базы" и отсутствие поддержки окружающего заинтересованного населения привело к его исчезновению в рамках жизни одного поколения.
Из признания ведущей роли русов-славян можно сделать предположение о лидирующей роли именно русов, несмотря на мощное и даже преобладающее военное присутствие скандинавов в дружине, и наименование такого союза/"коммерческого предприятия" по имени славянского племени.
Сказочный, а то и апологетский характер Повести временных лет позволяет черпать из нее лишь весьма общую информацию, которую сложно исказить.
К этому же моменту приурочено и официальное явление "варягов" в виде "призвания" русов в Новгород. Как для начала похода на Константинополь, так и для дальнейшего использования скандинавских "бригад" для поддержания порядка, а торгово-административных специалистов (скандинавская этимология тиун, ябедник) для учета финансовых операций от транзитной торговли и полюдья.
Невозможность "завоевания" скандинавами территорий славянских племенных союзов проще всего проиллюстрировать эпопеей по покорению ливов - даже в более простых условиях немцы несколько сотен лет не могли закрепиться в Ливонии, добиться устойчивой дани, христианизировать население. Только строительство крепостей (сперва в прибрежных районах -Риги), устойчивый поток переселенцев и рыцарей из Германии, фактически колонизация немецким населением Прибалтики с установлением торговых маршрутов взамен Новгород-Аркона установило их господство.
Если бы пришедшие на Северную Русь скандинавы собирались контролировать путь Балтика-Волга, то рационально было бы продвигать своё влияние вниз по Волге. Если же для них важен был путь с Балтики то самое рациональное это оседлать Западную Двину. Да и для выхода на Волгу она пожалуй поудобнее будет чем Нева-Ладога-Волхов-Мста. Однако они то ли до этого не додумались (во что не верится), то ли не смогли справиться с латгалами на нижней Двине (при этом якобы покорив с десяток других союзов племён, причём предпочтение для покорения отдавая почему-то славянским), то ли они были здесь на вторых ролях и не решали что и как (во что верится больше). Впрочем, на самом деле скандинавы-викинги кратчайший путь из Рижского залива через удобную судоходную Западную Двину контролировали, осев в Полоцке, вот только принадлежали к другой группировке - Рогволодовичей, связанных с датскими Скьельдунгами, позднее задавленных новгородско-киевской группировкой русов, поддержанной другими наемниками-скандинавами.
Невозможно говорить о привнесении какой-то культуры более высокого уровня и политического устройства отрядами грабителей из не имевшей устойчивой государственности Скандинавии. Швеции еще не было в привычном понимании, Дания лежала в руинах.
Гораздо большую, а то и самую значительную могли играть только образцы государственного строительства по примеру княжеств балтийских славян и мораван, прежде всего, Великой Моравии. Именно в этот исторический момент наблюдается миграция высококультурного населения и элит из-за вторжения венгров в Паннонию. Найденные в курганах Гнёздова и на городище Монастырёк луннические височные кольца "нитранского типа" свидетельствуют о знакомстве днепровских мастеров с великоморавской ювелирной традицией. Находки в Гнёздове лучевых височных колец (рубеж IX-X веков), колец с гроздевидной подвеской, литейной формочки из кремнистого камня для изготовления колец "нитранского типа" и ранней гончарной керамики (20-30-е годы X века) свидетельствуют о миграции в Верхнее Поднепровье групп славянского населения из Дунайских земель (Моравии). Меньшинство мораван, не желавшее покоряться мадьярам, эмигрировало, частично - в пределы Киевской Руси.
При всей ангажированности Нестора отдельные факты он не счел нужным изменять или не осознал значения этих свидетельств в спорах о роли "Рюрика" и его существовании вообще.
Итак, 2 ключевых факта о народе "руси", которые никак невозможно игнорировать, исказить и сложно не понять, особенно специалистам и ученым, занимающихся данным вопросом - славяноязычность и исключение "руси" из списка скандинавских (и германских) народов (дословно в ПВЛ исключены свеи, урмане, даны, готландцы, анг[л]яне, составляющих балтийские (западно- и северобалтийские) народы, но вообще не упомянуты народы южного берега Балтики, являющиеся славянами и балтославянами (поморяне, в том числе колбяги, пруссы, ободриты), сосредоточенные на внутриконтинентальных делах и речной торговле до эмпориев на южном берегу Балтики).
Верно и обратное - ни ранее, ни позднее русами не называли свеев, а свеев русами (только ошибочно, атрибутируя шведских наемников русской дружины как ее ключевую часть, и, продолжая идею, атрибутируя дружину с княжеской властью), хотя казалось бы в чисто норманистическом дискурсе это должно было произойти.
В данном контексте становится особенно разительной и четкой искусственность привлечения и легендарность руководства варяжским войском именно Рюриком. Да, летописцу и заказчикам ПВЛ явно были доступны писаные в те же времена хроники о начале истории Нидерландов/Фризии, в том числе и с участием призванного Рерика Ютландского, и старательно муссировавшаяся легенда сложившейся со времен Святослава у княжеской элиты мнения о происхождении их от Рюрика/колена Рюрикова.
Сей муж, без сомнения, достоин быть упомянут как основатель - он и принадлежит к фактически королевской династии Скьельдунгов, но проигравшей борьбу за корону ветви, и владел графством во Фризии, и успешно противостоял в разные момент и данам и франкам, хорошо запомнился христианской церкви. В ксантенских анналах вообще указывается на 845 год как князь ободритов (русов), хотя, вероятнее всего, он владел отдельными землями в славянских пределах и мог набирать в свою дружину русов.
Единственная проблема - в занятости этого персонажа в 860-е годы своими делами в Западной Европе, и оторваться для поездки далеко на Восток для защиты словен от других викингов (являясь таким же грабителем) и решения деловых споров новгородских купцов он вряд ли мог.
"В 826 г. вместе с семьей и Рориком, который приходился то ли младшим братом, то ли племянником, Харальд прибыл в Ингельгейм-на-Рейне к императору империи франков Людовику Благочестивому. Людовик даровал ему в управление историческую область Рустрингию, расположенную во Фрисландии (Фризии). Людовик, по сути, поручил датчанам, принявшим христианство, обеспечивать оборону этих земель от набегов других воинственных викингов" - удивительное совпадение сюжета с призванием Рюрика для защиты словен - Нестор удачно воспользовался известной легендой. Кстати, опять же обратим внимание на славянский переход Рорик в Ру(ю)рик аналогично рог-руг (-Рюген, переход У в Ю - еще удобное благозвучие). "После смерти Харальда Клака, в начале 840-х годов, Рустрингия отошла к Рорику Ютландскому. Вскоре умер Людовик Благочестивый, а новый правитель империи Каролингов Лотарь I отнюдь не благоволил викингам. Обвиненный в измене Рорик был вынужден бежать. Он довольно долго пиратствовал, разоряя земли Фрисландии и Германии, а в 850 г. вместе со своими воинами захватил крупный город Дорестад. В 854 г. скончался правитель Дании Хорик I, что снова привело к усобицам и разделу земель в Ютландии." Эти усобицы продолжались еще десяток лет, до воцарения Хорика II. Проигравшая сторона, да и прочие стороны из разоренной Дании были вынуждены бежать из страны, наниматься любому из нанимателей, а также участвовать в походах на Константинополь в попытках найти применение своим мечам и хоть как-то заработать.
Так складывается пазл о появлении крупного отряда из скандинавов и славян, организованного "русами" Арконы (до 9000 воинов, дошедших до Константинополя) в 860, из которых большое количество воинов могли остаться в дружинах славянских племенных союзов и при городах. Славянские земли ободритов, торговый центр Арконы конфликты данов с франками и между собой обошли, что повысило их приоритет в балтийской торговле.
Эти варяги/русы/скандинавы участовали в первоначальной работе по изгнанию остатков хазарского влияния в племенах северян и радимичей, а затем и в подготовке новых походов против хазар, халифата, Византии в последующие годы (поход Олега в 907). Необходимо отметить и удивительную синхронность миграций из Моравии с началом собирания Русского проекта вокруг Киева и пробиванию военно-торгового окна в Византию.
Осесть на активно развивающейся Киевской Руси могли как близкие к восточнославянским племенам балтийские русы, так и скандинавы. Поток скандинавов мог подпитываться активно шедшими процессами становления скандинавских государств, в частности завершением объединения Норвегии, после чего множество недовольных викингов эмигрировали на острова Северного моря, в Исландию, открыли Гренландию, но очевидно могли переселиться и на восток. Одновременно укрепление немецких городов все более отрезало скандинавов от континентальной торговли.
Понятно, что оседали они временно, надеясь вернуться на родину, и/или поучаствовать в новом походе на богатые южные страны. А славянские жители Арконы предпочитали роль купцов и организаторов, поэтому возвращались на Южную Балтику, пока города не были разрушены данами и немцами. И скандинавы и русы, остававшиеся на Русской равнине, быстро ассимилировались, не оставляя никаких следов, кроме генетических, через 1-2 поколения.
В контексте дискурса о механизме и характере власти особенного внимания заслуживает попытка легитимизации пост-фактум Нестором прав (спустя, 150 лет - в XII веке) "Рюриковичей" на всю Землю Русскую через добровольное подчинение. Понятно, что этот провластный момент летописи служил и обоснованием прав верховной исполнительной и судебной власти и являлся отражением сложившегося механизма "призвания" и "отозвания" князей в русских княжествах, при всей принятой работоспособности лествицы.
При этом следует отметить существование во многих северных городах более явных признаков скандинавских династий с дружинами (Рогволожичи Полоцка и прочие), тем не менее вытесненных со временем "центральной" династией Киева-Новгорода.
Сюжет "призвания" напоминает элементы военной демократии, выбора военного вождя/ярла для похода и может быть прямо соотнесен с синхронным походом на Царьград.
В дальнейшем, легенда Рюриковичей о происхождении от знаменитого датского конунга, отражающая связи со Скандинавией, умалчивая о связях с бодричами, которые к тому же были до Вендского крестового похода заняты успешным противостоянием немцам и самим викингам, позволяла привлекать и рекрутировать варяжско-скандинавских наемников, поддерживая расстояние между основным населением и княжеской дружиной. Славяне же Русской равнины, очевидно, предпочитали более мирные профессии, владея землей, закупами, обладая торговыми связями, наконец местными родственниками.
К генезису же власти относится и дальнейшая ее устойчивость в рамках консенсуса с местными славянскими элитами - пока князь обеспечивал торговые маршруты через города, их население вполне было удовлетворено "призванными" князьями, будь они хоть русами, хоть скандинавами.
Также к анахронизму "Нестора" (сам являющийся мифом еще более позднего времени, когда ), впавшего в синхронное историе-/мифотворчество XII века - вместе с "Чешской хроникой" Козьмы Пражского и "Хроникой и деяниями князей или правителей польских" Галла Анонима, стоит отнести применение сложившегося позднее - не ранее конца X века - понятия и названия византийских наемников-верингов-варягов к событиям IX века, хотя по сути он был прав - торговая олигархия Арконы-Новгорода призвала русо-скандинавских наемников для поддержания порядка на пути из варяг в греки. Ну а варяги здесь - балтийская вольница, служащая вербовочной базой наемников для набегов на богатые южные страны, захвата экс-хазарской сферы влияния, для поддержания порядка на Русской равнине, захвата и ассимиляции территорий и населения финских и балтских племен. Впрочем, опять же никто не запрещает этим дружинам и князьям самостоятельно захватывать власть в городах.
Легенда же о происхождении русских князей от Рюрика, точнее от представителя рода датских конунгов Скьельдингов бытовала на протяжении 500 лет. Начиналось все в устных сагах (записанных, кстати, также в XII веке), упоминавших конунгов Гардарики (эмпории в приЛадожье). Согласно "Саге о древних конунгах" и "Песни о Хюндле", родителями Харальда были Хрёрик Метатель Колец и Ауд Богатая. После гибели мужа от руки Ивара Широкие Объятья (отец Ауды и дед Харальда) Ауд с сыном Харальдом отправилась на остров Готланд, а затем в Гардарики. Здесь около 710 года она вышла замуж за местного конунга Радбарта (Ратибор) из рода Инглингов. От этого брака родился сын Рандвер(Радомир), будущий конунг Гардарики (некоторые исследователи приписывают Рандверу основание Альдейгьюборга). Указанные события буквально напоминают сюжет о княгине Ольге, правившей с помощью соратника Олег/родственника мужа Рюрика (никониано-фоменковская технология дублирования Хрёрика) и рождении сына Игоря в Гардарике (Руси). Отсюда же идет сюжет как о древности прав варягов на правление на Руси (эмпория Старая Ладога с 750-х гг., которое считалось королевством Гардарики), так и о издревле договорном характере мирного сосуществования варягов и местных словен.
С начала 9 века после усиления данов полабские славяне и скандинавы-шведы продолжили торговую экспансию на восток.
1) дружины, группы варягов, что по ПВЛ доминировали от Ладоги и южнее и юго-восточнее до Рюрика: их потом изгнали, потом были усобицы, потом позвали Рюрика. Это все должно было падать на средние десятилетия 9 века +/- (в летописи условно сгущено). Сидели, в частности, в Ладоге (сканд. прис. с рубежа 8/9 вв.). Кто угодно из них мог проникать и южнее.
2) группа/группы самого призванных русов (условно Рюрика - Олега (ПВЛ). Ладога, Новгород и пр.)
2+) двинская группа Рогволодовичей
3) группа Аскольда-и-Дира; по ПВЛ - отделилась от Рюрика и села в Киеве; не исключено, что случилось слияние двух групп: группы Аскольда и более ранней группы, представленной именем Дира (тогда последняя может быть одной из групп серии (1), проникшей южнее).
4а) "росы-свионы" Бертинских анналов 839 г. Должны быть одной из групп серии (1), возможно, сместившейся к югу.
4б) "хаканы нортманнов" в предст. виз. середины 9 века (известно из письма Люд. II 871 г.). Трудно оторвать от 4а.
5) "росы", атаковавшие Константинополь в 860 г. - неведомый в Виз. доселе кочующий народ (то есть никак не славяне Сред. Днепра, славяне тут уже неск. веков). Могут быть группой Аскольда и Дира или отличной от нее более ранней "группой Дира" (если к 860 Аскольд на среднем Днепре еще не был) . В обоих случаях легко тянут на отождествление с хаканскими русами 4а, б.
Восточная политика восточных германцев, скандинавов и распространение русов
Несмотря на географическую близость, не находила достаточного отражения взаимосвязь восточных германцев, славян и скандинавов, потому что эти процессы приходятся на достаточно темные века с точки зрения письменных и археологических источников.
Необходимо обратить внимание на особую взаимосвязь и взаимовлияние восточногерманских и славянских народов на территории Восточной Европы.
На рубеже нашей эры будущие славянские территории были населены совместно существующими с периферийными кельтами и скифо-сарматами некими балтославянскими племенами, развивавшими свою культуру в контакте с этими 2 и посредством даков с греческой .
Движение готов на восток ударной волной не только разбросало протяженную от Днепра до Силезии раннеславянскую культуру, вынудив часть населения уйти на северо-восток, часть снова прижаться к Карпатам и проникнуть в Паннонию, часть в гунно-тюркские лесостепи до Самары, но и "обидело" восточно-германских ругов, с которыми готы встречались в битвах еще несколько раз впоследствии.
Для славян это привело к сложным процессам ускорения окончательного распада балтославянского единства, смене сармато-славянского сосуществования на всей территории от Польши до Волги (анты) на германо-славянское (черняховцы) и славяно-кельтское (склавины, с остатками кельтов, ранее уступивших власть германцам), интенсификации романо-славянских экономических, культурных, лингвистических контактов через Карпаты и Паннонию (как потенциального внешнего союзника против восточных германцев).
В свою очередь руги, в процессе движения готов оттесненные и возможно даже подчиненные готами, перешли в лагерь "униженных и оскорбленных", что вполне могло привести к их особой роли в дальнейших событиях. В дальнейшем часть ругов перешла в Паннонию, где основала королевство, одно из германских. Очевидно, что связи с прошлым местом обитания в устье Одера остались, и по ним осуществлялись торговля Дунай-Одер.
Тем временем на Русской равнине происходил сложный процесс колонизации различных производственно-экономических ниш двигающимися с востока финно-уграми, с запада балтославянами и собственно балтами и появлением вслед за и вместе с гуннами кочевых тюркских и угорских племен по Волге и в степном поясе.
По Прибалтике, включая Финляндию, есть свидетельства ассимиляции ранее германских общностей финно-уграми, поэтому обратное вторжение туда скандинавов с 6-7 вв. и проникновение в направлении северных озер через белорусские болота на север словен, а вятичей к Оке, начиная с 5 века снимает вопрос об исконности на данной территории славян, финно-угров, балтославян - шел процесс параллельного развития и эволюции разных культурных сообществ, сопровождаясь аккультурацией и ассимиляцией, при которых балтославяне могли культурно "превратиться" в славян или финнов, а финны в славян, не исключая местами и обратного процесса, в том числе и тюркизации по краям ареала.
Тем временем хунну уже вовсю двигались на запад, превращаясь в гуннов (включив индоевропейские кочевые роды, тюркские и угорские), и сокрушили сарматов и остготов.
В Паннонии руги подчинились гуннам.
Эпоха гуннского вторжения является, таким образом, в определённом смысле периодом усиления восточных протославян, которые получили шанс в составе гуннского государства нанести ответный удар прежним противникам в лице восточных германцев.
В этом смысле вполне возможен повторный контакт ругов со славянами в рамках прогуннского союза народов в районе Паннонии и Карпат.
После поражения гуннов от гепидов очевидно славяне и руги снова оказались на одной стороне - проигравшей, и вынуждены были занять зависимое положение или бежать, в том числе вместе с остатками гуннов в черноморские степи и за Карпаты (вероятнее для славян как некочевников). Здесь можно было бы выдвинуть гипотезу о первом появлении части ругов/рузов на Днепре, вместе со славянами, где они в симбиозе осели на торговом пути Север-Юг, который могли продолжить до Балтики и морем до их исконной территории в устье Одера. Но без археологических и письменных источников это, все же, догадки.
Тем временем наступило время аваров, которые сокрушили гепидов и закрепились на Среднем Дунае, подчинив местное славянское, германское и романизированное население.
Поселившись на Среднем Дунае в Паннонии, авары основали государство, в котором сами заняли место военной аристократии. Опираясь на хринги (деревянные крепости), они держали в подчинении славянские племена, распространению которых в Далмацию, Иллирию и Фракию сами же немало способствовали.
Но, набравшие силу и военный опыт славяне (при том, что уже не слышно о германском и романском населении каганата) вскоре смогли сами успешно бороться с аварами. С 7 века начинается реконкиста славянских земель севернее Карпат и их радиация по всей Восточной Европе, вкупе с появление и очевидно политическим господством по Одеру и в Арконе, становящейся полностью славянской, а учетом длительного сотрудничества остатков ругов-рузов-русов со славянами еще с Паннонии и в рамках торговых контактов Балтика-Ильмень-Днепр/Волга, где им приходилось сообща конкурировать со скандинавскими варягами - такими же купцами и грабителями. У побалтийских славян (Арконы) было преимущество в культурном и лингвистическом единообразии с местными племенами словен, кривичей и вятичей, что и обусловило преимущество в торговле. Культурное и лингвистическое преимущество позволяло нивелировать преимущество скандинавов-свеев в контроле центра Балтики и близости к Прибалтике (где они создавали свои базы), а военный паритет обеспечивался отрядами наемников-русов, в который входили и остатки германцев - как собственно ругов-рузов-русов, так и известные нам славянские лютичи, ободриты, и даже выходцы со всей Скандинавии - свеи, урмане, готландцы, англяне.
In the Baltic Sea region, groups of pirates of Slavic descent lived dating as far back as the 8th to 14th centuries. Baltic Slavs, whose agriculture was not highly developed in early 800, were in dire need of resources since the dry islets were the only ones capable of cultivation and cattle were scarce. Flax could be grown, and was turned into linen or canvas for cloth and used as a form of currency. At this time the Baltic Slavs were also known for bee-keeping, trading their honey and wax to the Germans for use in church candles and in sealing documents. Once trade began, the German form of currency circulated amongst the group. After this point information on specifics of the trade between Germans and Slavs is unknown through the ninth century.
During this time period it is known that the Slavs crossed paths with the Danes, leading to a series of fateful events. The Slavs of the Baltic had engaged in piratical activity before, while the Danes felt that trade and piracy went hand in hand, making for an interesting attempt at commercial relations.[3] Baltic Slavs soon became interested in expanding, attempting to get a hold of the rivers in Denmark in order to control the Wendish trade. The Danes would not stand for this, causing war to arise between the two groups. With the decline of Danish power after the death of their leader in 1035 fueling the Saxon Germans to fight for the possession of the rivers the Baltic Slavs were originally fighting for, the bloodshed raged on and it was not until the Wendish Crusade of 1147 that the Slavs were finally sent beyond the point of recovery, ending their 100-year campaign and therefore fixing German domination over the Baltic rivers and Wendish trade.
Вышеуказанные рассуждения ценны подчеркиванием факта, что славянская экспансия из панноно-моравского региона на север к Балтике по инерции военного "способа хозяйствования" и технической невозможности хлебопашества (вот вам "пассионарность" как элементарный голод и набеговый бэкграунд) не могла не иметь склонности к военно-торговой экспансии, преимущественно в восточном направлении, так как западное элементарно контролировалось урманами и данами, в то время как на востоке оставался шанс проскользнуть между свейскими и готландскими базами и вести как торговые, так и военные операции по Волжскому и Днепровскому путям, имея преимущества в культурном сродстве со славянскими племенами словен, кривичей, вятичей, полян.
Несколько гиперболизировав происходившие процессы, когда агрессивные воины-купцы скандинавов одновременно, а иногда и в кооперации с экспансионистскими славянами захватывали речные пути и территории финнов и балтославян на всей Русской равнине, взимая дань шкурками, ресурсами и финно-балтскими рабами, которых везли в Византию и арабские страны, можно описать процесс славянизации территории и населения Русской равнины. При этом численно преобладающие и создавшие экономическую базу в виде сельского хозяйства славянские племена ассимилировали местные племена как за счет более высокой культуры, так и пользуясь результатами подавления германцами (в т.ч. скандинавами) местных элит и племен.
В дальнейшем, как было описано в статье про русов-славян, они преимущественно занимались построением торговой сети и системы управления будущей Киевской Руси, помогая собирать территории племенных союзов кривичей, полян, вятичей, древлян, словен в единое государство, а русы-германцы/скандинавы искали добычи в Персии, Византии или же оставались там как наемники-варанги.
Наемниками-кунигусами-князьями они были и для торговых городов по пути из варяг в греки, но естественно не имели и не могли иметь полноты экономической власти, что и очевидно по преобладанию купцов в Новгороде, бояр в Киеве, мелких независимых "дворян" в будущей Владимиро-Суздальской Руси. Это подтверждает и характер наследования власти через лествицу, повторяющую порядок выбора очередного "администратора" из пула наемников.
Среди всех группировок русов победила партия, закрепившаяся в Новгороде, пользуясь связями с местными элитами (Гостомысл и т.д.) и опираясь на мифическое право призвания Рюрика, сперва вытеснившая военным путем, пользуясь неистощимым мобилизационным потенциалом родственных наемников со всей Балтики, нанимаемых в Новгороде, прочих варягов/викингов/скандинавов из Киева (Аскольда/Дира), Полоцка (Роговолда), а идеологически обосновавших к X-XI векам свои верховные права на всю Русь утверждением легенды в качестве общепризнанного факта.
http://samlib.ru/p/pereswet_a_a/rusislav.shtml
"Славянская Европа V-VIII веков" Сергей Алексеев
"Варяжская русь" как псевдопроблема российской историографии ФЕДОТОВА Полина
Русь выступала в качестве военно-административной и торговой верхушки древнерусского общества, славянские племена составляли основную массу сельского и городского населения, а варяги присутствовали на Руси в основном в качестве наемников, отдельные представители которых оседали в славяно-русских городах.
Не только русская летопись, но и византийские источники отличали русь от варягов. Как отмечал Д. И. Иловайский, русские отряды упоминаются на византийской службе уже с начала X в. Греки называли их "росами", иногда тавроскифами, но никогда - варягами. И в дальнейшем, когда в начале XI в. в составе дворцовой гвардии Константинополя появляются варяжские отряды, русь и варяги упоминаются в императорских хрисовулах раздельно, как разные этнические группы в составе наемных войск (наряду с кулпингами-колбягами, франками и саракинами-арабами) [5. С. 84]. Таким образом, "греки, хорошо знавшие русь и варягов, не смешивают их и нигде не называют их людьми одного племени" [5. С. 86].
Едва ли морские короли Балтики устраивали этнический ценз своим людям. Если викинги, ходившие в походы и возвращавшиеся к себе обратно, в свои поселения, или хотя бы крепко связанные со своими родичами там, могли быть достаточно моноэтничны, то группы, оторвавшиеся от былых родных мест и ушедшие оперировать за моря и земли, где потом и остались, комплектоваться должны были кем угодно, финнами, балтами, славянами юга циркумбалтии, восточными славянами, любыми скандинавами... что не отменяет, однако, того, что имена первых князей - сплошь скандинавские, величайшего их воеводы - скандинавские, Аскольда и Дира - скандинавские, "неславянский русский язык" Константина Багрянородного - скандинавский, а не финский или полабско-славянский... То есть из кого они там состояли - особь статья, а кто командовал, видно сразу.
Откуда еси при этом пошло слово "русь", на этом фоне не имеет никакого значения. В романе можно любую схему нарисовать, хоть такую: жили германцы-ругии, от их имени пошло слово Рюген, название их распространилось (возможно, с их ассимиляцией славянами) на группу славян Рюгена и Южной Балтики, славяне эти навели шорох своими походами (в самом деле, 5-7 века - это славяне сюда расселяются, оттесняя герм. границу на запад), что форма, восходящая к этому "ру...", стала у кого-то на Балтике обозначать удальцов-пиратов, и вот уж отсюда пошел термин "русь" в соотв. значении...
Можно и еще много наплести, но это никак не отменит того, что IX в. - это век проникновения мобильных скандинаво-доминируемых групп с Балтики от Ладоги по Волхову и Днепру до Черного моря, и эти и подобные проникающие в вост. слав ареал оттуда группы (кто бы ни возглавлял очередную ) назывались с какого-то момента у вост. славян "русью", и одна из этих групп "руси" основала Киевскую Русь.