Разборчивый и нервный голос караульного офицера Иллиан услышал еще с лестницы, по которой хотел бы взлететь к свободе, но вместо этого поднимался осмотрительно, крепко придерживаясь за перила:
- Не имею права, сэр. Приказ об освобождении, так точно, сэр. Но доступ в сектор содержания заключенных только по прямому приказу Его Величества или начальника СБ...
Ответом ему было угрожающее рокотание, слишком тихое, чтобы можно было разобрать слова. На сердце у Иллиана потеплело, когда он услышал знакомый баритон. Выходит, Эйрел сам примчался его освобождать. Неплохой симптом - следовательно, ситуация не столь критическая, чтобы требовать присутствия премьер-министра во дворце.
- Мог бы проявить тактичность, и не заставлять меня показываться в тюремной пижаме, - окликнул он Форкосигана из проема дверей. Так себе шутка, но облегчение пополам с эйфорией еще не отпустило Иллиана.
Эйрел обернулся резко, впился в него глазами, словно сканируя возможные повреждения или пытаясь доказать, что телепатия существует. Но произнес только лаконичное:
- Выглядишь не лучшим образом, капитан. Оранжевое тебе определенно не к лицу.
- Предпочитаю зеленое. - Иллиан церемонно и четко кивнул - временная замена обычному салюту. - Приказ о моем восстановлении в должности ты привез?
- Разумеется, - Форкосиган сверкнул глазами в сторону лейтенанта, на всякий случай вытянувшимся перед высоким начальством по стойке "смирно". - Можете получить приказ непосредственно от вашего руководства, офицер. Лично я рекомендую вам проявить инициативу и срочно вызывать секретаря капитана Иллиана, дежурного ординарца и медика. И побыстрей.
- Отставить медика, - Саймон невольно усмехнулся - Эйрел, кажется, переоценил ужасы СБшных застенков. - Чего не отнимешь у наших тюрем - прекрасный надзор за состоянием заключенных. Ты начнешь меня вводить меня в курс дела сразу, пока я буду переодеваться? - Форкосиган кивнул.
- Так точно, сэр! - Лейтенант охраны наконец-то обрел дар речи. - Ваша одежда и личные вещи уже доставлены, проходите в... э, в блок обработки, капитан, сэр. - Должно быть, парню еще не приходилось выпускать из под ареста весьма раздраженное начальство. Он, нервничая, повернулся к комму, - и в эту секунду из-за его плеча Эйрел произнес одними губами: "Пижон".
Иллиан ухитрился не дрогнуть лицом.
Из подвального блока они поднялись на несколько этажей. Пара форкосигановских оруженосцев неотступно следовала на отдалении. И почему это Эйрел взял с собою личную охрану, а не СБшников, положенных ему по должности как премьер-министру? Опасался нелояльности в рядах департамента безопасности? Или подчеркивал свою неприкосновенность как правящего графа Империи? Праздные вопросы, к делу отношения не имеющие. Но Саймон не мешал себе думать сейчас, что на ум взбредет: нужно было время успокоиться, вернуть себе привычную деловитую ясность мышления.
Нервозный юмор испарился где-то по пути в кабинет. Спешно вызванный секретарь отпер перед ними дверь; внутри ничего, казалось, не изменилось, но в помещении, идеально убранном, пустом и гулком, все же витал какой-то неуловимый привкус необитаемого места. Похоже, его осмотрительный зам предпочел законсервировать кабинет шефа до окончательного решения его судьбы. На недостаток помещений в СБ пока не жаловались.
Комм-пульт был опечатан и отключен от сети. Предосторожности ради Иллиан не стал пробовать свои допуски, хоть пальцы так и зудели от желания его включить и напитаться свежей информацией после длительной голодовки. Комм еще должны осмотреть спецы по информационной безопасности, а пока Саймон терпеливо сцепил ладони в замок над немым черным стеклом и слушал, что ему расскажет Эйрел. На комм Иллиан совершенно нерабочим образом поставил кружку с какао, густым, горячим и до невозможности сладким; он терпеливо отхлебывал стимулирующий напиток, словно микстуру, маленькими глоточками.
Договорив историю сегодняшнего исторического заседания и перечислив поименно позиции голосовавших, Эйрел смолк и неодобрительно покачал головой.
- Выглядишь ты и правда скверно, Саймон. Бледный какой-то, опухший. Ты хорошо подумал, отказавшись от врача? Я не спрашиваю, что тут с тобою делали...
Неужели дурная слава бывшей темницы Юрия оказала впечатление даже на не склонного к лишним эмоциям Форкосигана?
- Не выдумывай. Сам знаешь, что ничего особенного, и руки мне не выкручивали, разве что метафорически. Просто не выспался. Я знал, что заседание Совета назначено на это утро, и слишком нервничал, чтобы заснуть. - Саймон помолчал. - Не думаю, что и ты хорошо спал эти дни.
- Парадоксально, но остаткам моего сна способствовало то, что тебя держали под замком, - усмехнулся Эйрел невесело. - Если бы ты неделю назад сообщил мне, что Майлз прошел пограничный контроль на Зергияре и летит прямо сюда, меня бы и снотаймер не свалил. Но все обошлось. Фордрозда скомпрометировал себя сам, теперь даже твоего досье не понадобится, чтобы закопать мерзавца на три фута под землю. А Майлз очищен от обвинений абсолютным большинством Совета. Сам Грегор голосовал за его оправдание, против обычаев.
- Это хорошо, - проворчал Иллиан. - Я предпочел бы видеть твоего сынка живым и здоровым, чтобы лично снять с него шкуру. По кусочкам. Извини, Эйрел.
- Не за что. - Форкосиган махнул рукой. - Я поставлю тебя в начало очереди. Только поспеши, пока парень не скрылся в стенах Академии. Грегор даровал ему эту милость.
- Чтобы учиться в Академии, нужно иметь хоть каплю мозгов. А каким местом думал твой мальчишка, подставляя тебя подобным образом?
Эйрел на удивление спокойно пожал плечами. - Тем, чем думают все подростки в его возрасте. К сожалению, в том же месте у Майлза водится шило длиной с него самого. Будем надеяться, что три года муштры обуздают его тягу к приключениям, а что до уроков политики, я преподам их сам. Пора уже давно. В сущности, тут и моя вина, извини.
- Брось. Если парень достаточно взрослый для суда Совета, то и за свои проступки он тоже извинится сам. - Иллиан почувствовал, что его раздражение остывает, словно снятый с огня чайник, и добавил только для порядка: - Ты чересчур снисходителен к нему
- Есть такое. Видеть его свободным и оправданным - это здорово смещает перспективы. И все же оба моих мальчика, - произнес Эйрел задумчиво, - сотворили похожую глупость. Заигрались во всемогущество и забыли, что у политика должны быть глаза на затылке. Хм. - Он подпер голову кулаком. - Это даже обнадеживает. Выходит, мы дожили до того дня, когда мальчишкам естественно быть беспечными и ни черта не смыслящими в политических сварах. В дни моей юности такой роскоши никому не выпадало.
- Мальчики! - Иллиан не выдержал. - Ладно, Майлз... ему ты уши надерешь сам, не сомневаюсь, но двадцать два - это уже не мальчишка, Эйрел. Грегор обязан быть полностью пригоден для своего поста, а политическая слепота - профессиональный дефект. Я понимаю, что вопрос в возрасте; тебя ведь не удивляет, что зеленому мичману доверяют только взвод? А Грегор едва старше этих выпускников. Он не готов. Задатки у него неплохие, признаю, но управлять Империей он пока умеет не лучше, чем новичок - командовать линкором.
- Тогда это моя вина как учителя. Но не его, - произнес Форкосиган медленно и веско. - К тому же, говорить не о чем. Я обещал, что отдам ему в руки всю власть, без ограничений, и я...
Ну вот, сел на своего любимого конька...
- Да знаю я! - фыркнул Иллиан. - Что думаешь, я тебе намекаю на возможность урвать кусок императорской власти для себя? - Он поднял ладонь, пресекая возмущение, готовое сорваться у Форкосигана с языка. - Ограничить его силой ты права не имеешь, но сделай хотя бы так, чтобы он не хватался за все свое могущество сразу и обеими руками. Сейчас удобный момент вдолбить парню эту истину, и в роли его совести у тебя это прекрасно получится.
Эйрел поднял бровь.
- Грегор уже извинился передо мной. Был таким смиренным, каким я не видел его года два и, по-моему, парень изрядно не в своей тарелке. Сам увидишь. Тебе этого мало, хочешь, чтобы он продолжал чувствовать себя виноватым?
- Ты торгуешься? Отвечу тем же: его выходка нам обоим дорогого стоила. Застрянь твой сын в транспортной пробке на час, и он бы явился точно к оглашению своего приговора, не забыл? А дальше покатилась бы цепная реакция. Поэтому я хочу, чтобы ты сделал из этого случая хороший, запоминающийся урок для Грегора. И не говори, что ты этого не умеешь, гроза генштаба.
- Что же ты не хочешь сделать этого сам? - прищурился Эйрел.
- У меня уже не вышло. Говоря откровенно, мы с ним сыграли вничью - он меня посадил под арест, я его отчитал. Мне не хватило твоей выдержки, признаюсь. А самое главное, что моя отповедь цели все равно не достигла - иначе я не проторчал бы здесь еще месяц.
Эйрел помолчал.
- А, вот как. Скажи честно, ты так сильно обижен на Грегора или боишься, что это он на тебя обиделся?
- Ох... не знаю. - Иллиан потер обеими руками виски. Видно, Форкосиган набрался от своей жены склонности разбирать все и вся на части, да еще с уклоном в эту чертову психологию. - Я сгоряча попытался изобразить перед ним мудрого наставника и, кажется, не слишком преуспел. Лошадь не заставить есть сено, когда она не хочет. В этот момент Грегору на хрен не сдались умные советы. Ему хотелось удостовериться, что его власть - не фикция. А с абсолютным повиновением я его обломал. Странно даже, для человека с моим представлением о субординации.
- Ты-то? - Эйрел усмехнулся. - Ты упрямец и спорщик. С другим я не проработал бы почти двадцать лет. - Голос его посерьезнел. - И намерен продолжать. Так что уж помирись с ним, будь добр.
- Я с ним не ссорился, - вырвалось у Иллиана машинально, и тут же он понял, как ребячески это прозвучало. Нет, ну в самом-то деле? Ему следует до скрежета зубовного злиться на авантюриста Майлза, заварившего всю эту кашу. Но Майлз, в отличие от Грегора, не напугал его, не выстроил логическую ловушку, не заставил сомневаться. Что же получается, он заявляет, что юный император не готов, и одновременно злится на него за то, что они выступили почти на равных? Он вспомнил лицо Грегора в конце их последней беседы - разочарованное, оскорбленное, замкнувшееся. Да, он сам тоже был хорош: правоту по сути облек в полное неповиновение по форме. Неудивительно, что тот взвился.
- Ты прав, - он решительно кивнул. - Оставляю на твою долю воспитательные меры, а мне, пожалуй, стоит перед ним извиниться.