Аннотация: Лингвофилософия: комментарий на трактат Плотина "О числах", в переводе А. Ф. Лосева.
Языческие основания лингвофилософии
(Главная концепция лингвофилософии и теософии).
(Вольные заметки на полях трактата Плотина "О числах").
МИНИЕССКА.
1.Вселенная: энерго-материальное всеединство всего со всем; это первичное единство есть безродное (абсолютно), апофатическое, безымянное и доязыческое единство энерго/материального субстрата вселенной. Это энерго/материальное всеединство на плане природы проявляет себя, как Абсолютный Бог Вселенной, вернее так, - сама Вселенная есть Абсолютный бог, поскольку превыше Вселенной ничего нет. Однако, сохраняя абсолютное (безродное) всеединство, вселенная тем не менее подвержена разъединению своего первородного единства на два основных онтологических аспекта своего бытия, благодаря которым она способна существовать в неимоверном множестве проявляемых ею ментально/природных видов вещей и явлений природы и космогенеза: это, 1.материя; 2.и энергия.
а.Без энергии материя мертва, бездвижна, апофатична; она способна только к полному покою и абсолютной обездвиженности, безродности, субстратной бесформенности и ментальной безымянности. Без энергии она не способна течь, перемещаться, двигаться, изменяться переоформлятся, преобразовыватся; потому, что без энергии она есть Сверхсущностное Ничто, неспособное никак себя выразить, назвать, поименовать, ментально прявить свои аспекты наименовальными идеями этих аспектов. Без энергии мышления ничего назвать невозможно. Материя способна течь и изменяться только благодаря энергии движения, как внутреннего, так и внешнего характера. Когда есть энергия движения, например энергия движения воды, тогда, конечно, будет справедливым утверждение Гераклита, что в одну и ту же реку невозможно войти дважды, по причине изменчивости течения воды в реке; но это энергетическое свойство текучести воды ни в коем случае не может распространятся на мертвящие свойства самой материи. Материи не может течь, не может изменятся сама по себе, без внешнего или внутреннего энергетического толчка.
в.Энергия внешняя относительно материи, есть энергия воздействия на материю, привходящая из внешнего мира: волнообразная энергия текучести жидких тел, подземная энергия огненного океана, прорывающая тектоническое тело земли в форме вулканов, тепловая и световая энергия солнечной звезды, звёздного макроатома вселенной...
с.Энергия внутренняя есть энергия внутриатомных и межатомных связей химических элементов, координатно оформленная и собранная в таблицу химических элементов Д. И. Менделеевым. Это есть микроатомы вселенной, её элементарно/базовый фундамент, который стоит на страже охраны постоянства массы материи и энергии; перетекая из одного состояния в другое, из материальности в энергетический поток и обратно, звёздные макро и, элементарно химические, микро, атомные структуры сохраняют вселенную от коллапса, превращая её в абсолютно безродное и беспредельн/бессмертное существо.
г.Ментальная энергия мышления есть дитя двух предыдущих, ибо только энергия движения, изменяющая свойства материальности мира, могла структурировать так человеческий мозг, что он стал способен к тому, чтобы вобрать в себя весь мир, мыслеформами проявляя все аспекты его Бытия и Ума.
2.Вселенское первоединство, хранящее неизменным энерго/материальное единство реальной действительности в состоянии сращиваемости одного с другим, вынуждено выявить из себя, как дуальные аспекты природы (переродности, перерождения): а. покоящуюся материю; б. атомно/химическую активность подвижной энергии, активизирующей материю, так и порождаемое ими множество предметно явленных классов природы. Вселенский абсолютизм Первоединого выявил внутри самого себя два аспекта, составляющих онтологическую основу вселенского всеединства, проявил двуипостасный дуализм, - 1.материю; 2.и энергию. Эволюция материи образовала мир природы Вселенной, а эволюция энергии из плазменно/плавленого хаоса материальной среды сформировала тот мир, который мы можем видеть и ощущать своими органами чувств и думно осмыслять в целях познавательного исследования его основ.
Эволюция материи сформировала человеческий мозг; энергия электролит/химического движения в нейронах мозга соорганизовала аналого/думное мышление по диалектическому методу цифро/слоговой комбинаторики. Думное мышление, используя идеальные сущности (Имя Сущее, корневые идеомы вещей и явлений), проявило корневыми идеями вещей сами эти вещи, то есть через грамматические формы думного мышления человеческое сознание вобрало в себя целый мир телесной и бестелесной (безымянной, бесформенной) Реальной Действительности.
Как работает Думное Мышление? Что находится в его ментальном основании? Какие элементарные принципы вложены в онтологическое основание пяти Классов корневых форм мысли праязыка?
Для того, чтобы осмыслить все эти вопросы о праязыке и корне/онтологических основах мыслеоформления, необходимо обратиться к мудрости тех, кто был ближе к источникам знания праязыка в их язычески/числовой форме. Мудролюбы, восстанавливавшие языческую философию после смутных веков, последовавших после погромов "народами моря", возглавляемых микенскими ахейцами, тряно/вилионских атлантов, арцавы, куявы, хеттов и других народов средиземноморского побережья, последовавших после взрыва вулкана Санторин и цунами, обрушившегося на прибрежные и островные царства, слышали о сушествовавшей в древности Языческой Доктрине, предшественнице языческой философии, и неком числовом коде, кодирующем буквенные символы. Эта символика, по свидетельству Э. Щюре, хранилась египетскими жрецами, но была утрачена по той же причине; смутные времена господства гиксосов и ассирийцев в Египте, привели к тому, что и египетские жрецы утеряли это знание, уничтожив первоисточники, чтобы они не достались врагам. Возможно, что Пифагор во время своего посвящения в дважды рождённого (сперва во плоти, затем в языческом духе), был посвящён в это знание без права разглашения; поэтому в Афинах он учил кодовой символике в принципах числового мыслеоформления, не решаясь с её помощью открыть кодовую символику букв. Когда же он стал давать своим слушателям несколько больше, чем это ему было разрешено, он и его школа подверглась сокрушительному погрому, а его учение было обречено на забвение. Однако его ученикам удалось кое-что сохранить из незабвенного учения своего учителя; то, что удалось сохранить, стало известным миру под названием "учение Пифагора", концентрированным выражением которого стала Таблица умножения Пифагора.
Значительно расширил рамки понимания сущностной сути числового кодирования проявляемых элементов природы незабвенный мудролюб Плотин, один из крупнейших знатоков языческой традиции в философии. В русле скрытого неоплатонизма позднее, после Прокла, развивалась вся мировая философия. Плотин оставил после себя блестящий сборник статей, известных сообществу философов под общим названием "Эннеады"; отредактированные Порфирием, они вошли в золотой фонд языческой философии. Одну из "эннеад", трактат "О числах", перевод А. Ф. Лосева, русского диалектика и историка языческой философии, подвергнем конспектированию и, по мере возможностей, прокомментируем места, которые имеют отношение к языку и языческой философии, предтечей которой была языческая доктрина, возросшая из праязыка. Платон, другой языческий философ, ценил Пифагорого учение и даже расширил значительно его умозрительные рамки: его ноуменальные (наименовальные) идеи (виды) вещей проявляющие вещи сами-в-себе (вещи физических величин природы), вошли в золотой фонд языческой философии.
Всеродное единство, по мнению Плотина, бессильное оставаться в себе, растекается во множество, в среде которого одна часть не единится с другой частью, лишившись единства, а превращается в определяемую мыслеформами единичную величину. Единичная величина, отличная от абсолютно/безродного всеединства, "ищет не чего-нибудь иного, но себя саму", "остаётся при себе", сохраняя все части, её составляющие, "внутри себя", чтобы представлять себя как нечто "единое", как некую предельную величину в беспредельном пространстве абсолюта. Беспредельность есть абсолютная пустота, как и беспредельное число есть нонсенс, абсолютный ноль, сверхсущностное небытие вечности, нераздробленной на время и пространство космоса, на значимые числа и корневые эйдосы словотворческого мыслеоформления. Числа, определяющие и исчисляющие пределы в беспредельности пустоты, тем самым и сами по себе уже определёны, как нумерологически/кодовое сопровождение корневых эйдосов, формирующих думную мысль. Поэтому, одному уже, никак не может существовать беспредельно/бесконечного числа в умном мире, ибо "как имеет предел сущее, так же количеством сущего определёно в уме и число".
Каким образом, спрашивается, "субстанционально есть беспредельное в качестве сущего беспредельного", беспредельно сущего? "Всё, что есть некая субстанция и вообще есть (бытийно и сущностно), (тем самым) уже охвачено числом", а значит и корнеобразующим эйдосом. А где число, там "множество действительно пребывает в сущем", и хотя оно менее значительно, чем абсолютно/единое, однако благодаря своему относительному единству, "получает от него определённую ценность, обращая множественность к единству", существуя в абсолютно/безродном единстве как "определённое множество". Беспредельное множество, упакованное в беспредельность вселинейной точки или пустотного нуля, "немыслимо само по себе как сущее", ибо на стадии вселинейной (вселенской) точки, сущего ещё нет, не определены ещё его ноуменальные (наименовальные) границы, беспредельность не раздроблена пока ещё на предельные ноумены сущего; но даже если допустить такое, что она в сущем уже, то это значит только то, что беспредельность перешла в становление, но и здесь будучи определяемой как беспредельность, она в силу именно этого определения беспредельна, ибо определяется только само беспредельное , но не предельное. Да ведь и нет ничего другого между пределом и беспредельностью, как становления, ясно ведь, что становящееся определяло бы будущую природу становящегося корневого эйдоса, кодируемого нумерологическим числом. Как видим, "беспредельное само бежит идеи, предела и схватывается лишь внешним охватом", ибо любая идея есть ярко выраженная предельность границ и самой идеи и, проявляемой ею вещи (предмета, явления), в бесформенности Сверхсущностного Небытия, Вечности и Пустотности неоформленной безграничной Беспредельности. Пустотная вечность беспредельного Небытия, проявляемая в сознании человека как Доязыческий мир реальной действительности, который существуя реально как статуарная картинность в чувствознании человека, тем ни менее доязыческим сознанием человека воспринимался как нечто единое, нераздробленное ноуменальными (наименовальными) идеями, а поэтому бездвижное и покоящееся в самом себе, поскольку не была ещё сформирована:
1.категория сущности в форме Класса Прообразов Бытия;
2.категория движения, как категория энергетического движения материи, в том числе энергии думного мышления, в форме Класса Ума (умопостижения умопостигаемых прообразов бытия и ума);
3.категория покоя в форме Класса Прообразов Инмира, или мира физических величин природы;
4.категория тождества как Класс Прообразов Времени в вечности (тождества периодов: прошлое, настоящее и будущее; вчера, сегодня и завтра);
5.категория различия в форме Класса Прообразов Пространства, заполняющего пустоту Вселенной различными космическими структурами.
Таким вот образом выходит, что вселенская беспредельность, охватывая из вне предельно/сущностные структуры космического пространства, "схватывается" этими структурами, заполняется множественностью этих предельно/сущностных структур изнутри самой беспредельности, распыляясь на части и, снова, собираясь вместе, в единую беспредельность вселенского абсолютизма. Выходит так, что сама беспредельность порождает предельность форм, а предельные формы формируют беспредельность. Ничто рождает Нечто существенное, а сущностное Нечто способно возвращаться в Ничто.
Но что есть тогда сверхсущностное Ничто, как не доязыческий мир чувственного восприятия пятью органами чувств картинной статуарности мира сего, который воспринимался чувственно, но не мог быть никак выражен через думную мысль, единственно способную раздробить беспредельность восприятия чувственно/бездумного и безимянного мира Вселенной на видородные классы думного мыслеоформления. Беспредельное, не познаваемое чувственно, иначе бы и животные могли бы познавать ментально мир, может быть познаваемым только тогда, "когда мы мысленно определяем (думный) эйдос", как принцип ноуменального (Наименовального) видорождения индивидуалных вещей объект/субъектного мира, проявляющегося из бесконечности как бесконечное единство противоположений мира ментальных сущностей с миром иных сущностей, а именно, с существующим миром физических величин природы. Покоящийся материальный субстрат Инмира, и энергия движения, приводящая в движение покоящийся материальный субстрат, проявляемые думными прообразами бытия и ума, обладающими энергией мышления, были проявлены к бытию из беспредельности доязыческого Небытия думно-интуитивной энергией человека. Система же взаимоопределения тождества корне/эйдосородного числа и природы физических величин инмира стала думно мыслимой тогда, когда природа беспредельного стала мыслится сама, как не только беспредельно/непознаваемое пространство Вселенной, доязыческое и безимянное, но и как такое пространство, где совмещаются все противоречия, как энерго/думного, ментального, так и физически/природного свойства.
"Подойдя к беспредельному без накладывания определённых границ, как бы без набрасывания (координирующей всё) сетки, ты увидишь, что оно (беспредельное) ускользает, и не найдёшь его чем-нибудь одним, ибо иначе - оно уже было бы определённым. Подойдя же к чему-нибудь как к единому, мы обнаруживаем его как многое, а, назвавши его многим..., опять ошибёмся, ибо раз нет каждой отдельной (беспредельно/вселенской, классовой, родовой, видовой, индивидуальной) единичности, то нет и ничего многого... Беспредельность нельзя увидеть через неё саму, как движение и отправление от ума, и то, что она не может исчезнуть, сдерживается отвне кругом и не может выступить (за пределы себя самой, как кругового колеса, где происходит круговращение ноуменальных сущностей, проявляющих природные феномены Вселенной) за пределы себя, есть Покой (первосущего проявления Парабрамана, осмысляемого как покой прообразов бытия, не потревоженных пока энергией самоосмысляющевося Ума, энергией умно/мыслимого движения), то есть это есть ментально/первый Класс ноуменально/корневых Прообразов Бытия, проявляющего ноуменально первичные прообразы феноменов природы. Выходит так, что "беспредельности свойственно, одинаково и движение (энергия, порождающая движении в материальном мире, плутоническая энергия; и энергия думного мышления в мире духовно/божественном, а также закодированная энергия в ДНК, энергия самозарождения) и покой (покоящаяся материя химических элементов периодической таблицы Д. И. Менделеева); и потому мыслиться она может не сама по себе, но лишь в связи (с корне/ноуменальным) эйдосом, который только один и может, входя во взаимоопределение с беспредельностью (вселенной), одновременно и двигаться (как энергия движения) и покоиться (подобно материальному субстрату)".
ЧИСЛО В УМНОМ МИРЕ.
Для того, чтобы определить место числа, не только в умном (нумерологическ/кодовое сопровождение корнесущностных эйдосов), но и в чувственном мире (счислимость предметов), необходимо определиться с тем, как существует число:
1.существует ли оно, как результат присоединения к корне/сущностным видородным эйдосам (соединения с корне/сущностными принципами видорождения);
2.либо число существует в качестве постоянного спутника корнесущностных эйдосов видорождения, в форме нумерологического местоблюстителя корневых ноуменов (noema) или корнесущностных имён;
3.либо каждому корнесущностному эйдосу имманентно (в нисходящем порядке) было присуще своё индивидуальное число;
4.либо число мыслимо само по себе, как просто число, как числовой корне/сущностный эйдос, имя числительное, исчисляющее количество вещей, и тогда оно может быть беспредельным, как беспредельны вещи во вселенной.
Платон решая подобные вопросы, считал, что наблюдая смену дня и ночи, люди благодаря этому, пришли к понятию числа, тем самым связав происхождение числа с инаковостью вещей, для нумерологического исчисления которых нужны стали числа, считывающие каждую вещь индивидуально и во множестве их последовательных и совокупных проявлений. Плотин, резюмируя высказывания Платона о числах, писал, что в истинном числе Платона заключёна сущность, а в сущности - число; и что Платон утверждал ипостасное существование числа как числа самого в себе, отражаемого в исчисляющей душе человека, как возникшего числового понятия, благодаря различению чувственных вещей в реальном мире (в частности, наблюдая смену дня и ночи).
Что есть число?
Какова природа числа? Природа числа, как и букв, прежде всего есть информационно/цифровое кодировние реальной действительности. Число, присозерцаемое при думно/корневых эйдосах, есть прежде всего нумерологическое число, присозерцаемое при корневых эйдосах, как местоуказующее число, указующее порядковое место в последовательной цепи видородных ноуменов (корневых наименований) Прообразов Бытия, Ума, Инмира, Времени и Пространства. Числа же, присозерцаемые при субъективно/чувственных вещах, есть количество счисляющие числа. Пифагорейцы, а вслед за ними и Платон, подчёркивали способность чисел отражать мировую гармонию, как некую пропорциональность; учитывая кодовую присозерцаемость чисел как местоблюстителей букв в их порядковой последовательности, есть резон думать, что пропорциональностью чисел кодировалась и буквенная пропорциональность, проявляемая в корневых тетрактидах. Например так: 2*3=3*2, 2*4=4*2, 2*5=5*2...; аб*ал=ал*аб, аб*ан=ан*аб, аб*ас=ас*аб...
Диалектический анализ чисел и букв, как элементарных принципов информ/коммуникативного проявления реальной действительности, позволяет говорить о каждом из них, как об определённом единстве в нисходящем потоке единящих мир цифро/буквенных принципов проявления (построения, формирования, становления) иерархической лестницы ноуменальных сущностей и их отражения в сущностном мире природы, как предметно явленном, так и в кодирущих, предметно явленную природу, химических элементах периодической таблицы Д. И. Менделеева, в том числе и генно/хромосомной теории наследования жизни на земле.
А. Ф. Лосев поясняет довольно путанный текст Плотина такой репликой: "Если к числу относится как к умному числу и созерцать его ипостась, то, выходит, число есть нечто предшествующее каждой отдельной определённости".
Сам Плотин, расчленяя категории единого, пишет: "Под (предельным) единым же я понимаю не то единое, которое мы называем трансцедентным сущему, но то, которое предицируется о каждом эйдосе (эйдос для Лосева есть ментально/видородная сущность)" имманентно его сущности. В иерархии индивидуально/эйдетической множественности, даже "самодесятка (олицетворяющая кодированием гласную букву "И", и соответственно, Класс Иного Мира) имманентна сфере сущего и по происхождению и по реальности". Десятка в себе есть умный смысл эйдоса, оформляющий внесмысловую материю чувственных вещей, подтверждает в заковыченной ссылке А. Ф. Лосев.
Конструирование умных чисел и букв.
Какова собственная природа "умных чисел"? И каким образом "конструирована собственная природа умных чисел"?
Лингвофилософская проблема "умных чисел", при помощи которых языческие мудролюбы объясняли происхождение сущностно/ментального мира праязыка, и проявляемого ими, реального мира существующих вещей, волновала языческую элиту от праначал возникновения праязыка и языческой доктрины до неоплатоников и дао/индуистов.
Языческие "умные числа", порождённые силовыми сферами энергии мышления, от единицы до сотни ("одно", "двоица", "троица", "четверица", "десятерица", "49", "64" и т. д.), породили "умные вещи", которые лишённые "содержательно/качественного" наполнения, хранятся в думно/мыслящем сознании человека, как "умные" идеи "умных" вещей, по мере надобности, выявляющие сущностными именами эти "умные" вещи как реально существующие. "Относительно общей сущности чисел и корнесущностно/видородных эйдосов, нужно согласится, пишет Плотин, что существует эта общая сущность "не в результате приндлежности тому, кто, владея мыслью, помыслил каждый из них и затем самым мышлением доставил себе их ипостась", что было бы "тождественно с овладением смысла (logoc) несуществующей вещи, что было бы невозможно", поскольку, по определению Лосева, "сущее и не-сущее выражаются в мысли вполне различным образом". Сущее улавливается думной мыслью; а не-сущее - пятью органами чувств. Чувство/познанием. И только в точке схватывания идеей умно/смысловой вещи самой по себе вещи, вещи как физически/материальной величины их общность может быть выражена через Сущее Имя (ноумен) Вещи, в форме узрения видородно рождённой индивидуальной вещи. Думно/ ноуменальное "Узрение (здесь) тождественно с (умно/созерцаемой) вещью в сфере вне-материальной, то (есть) тут надо мыслить сказанное не втом смысле, что (умное) узрение есть сама вещь, и не то, что понятие, созерцающее вещь, есть сама вещь, но - наоборот; вещь, будучи сама вне-материальной, есть и предмет мысли (умопостигаемое) и мышление (умопостигающее), хотя, конечно, и не то, которое представляет собою понятие вещи и её схватывание (понятийной идеей вещи). Вещь, сущая в умном мире, является не чем иным, как умом и узрением (созерцающим умом)". Присозерцаемая умом вещь, не та, что находится в реально/бытовой среде и вполне осязаема и видима органами чувств, но та, другая модификация вещи, умственно созерцаемая в думном уме, как предмет мыслеоформления.
Самодвижная энергия, как и покоящаяся материя, возникла из беспредельности апофатически/безимянного Не-бытия, безбрежной пустоты и нерасчленимой вечности; возникнув ментально, она проявила во Вселенной энергию движения, придав материальному субстрату текучесть и самодвижность; одновременно с проявлением энергии физического движения, была проявлена и энергия мышления, породившая корне/ноуменальные Прообразы Бытия и Ума.
Плотин пишет: "Самодвижение создаёт мышление, так что оно, и как движение, и как мышление. Ведь движение там есть в то же время и мышление его, а это последнее есть движение, поскольку оно первое (ибо всё проявляет), так как нет другого раньше его, и совершенней всего, так как оно не акциденция чего-нибудь другого, но - энергия движущегося предмета, сущего энергийно; и, значит, оно в свою очередь - и сущность, а примышление - отлично от сущего". И так, энергия мышления порождает энергию движущегося предмета, сущего энергийно, а энергия сущего энергийно движущегося в уме предмета формирует сущностное имя, то есть сущность имени существительного. Что и требовалось доказать!
Природа ума по сущности своей содержит в себе линейно/точечную, всеохватную структуру ментально/числовых сущностей, кодирующих думно/ноуменальные сущности в едином поле языкознания, "всё вместе в едином" думном уме; природа же чувствознания иная, - "одно вне другого", одна вещь находится вне другой вещи и каждая из них тождественна своему имени и едина с ним. По образам и подобию прообразов Класса Бытия и Ума, в подражании им формируется Класс Инмира, или Класс физических величин природы, так называемой Мировой Души, "сообразно и благодаря которой рождается всякая вещь, в то время как при всеобщем разнообразии она (то есть Класс Мировой Души природного инмира) - целокупно пребывает сама в себе (то есть в ноуменальном Классе Мировой Души Инмира, проявляющем ноуменально/именными идеями чувственно улавливаемый мир природы... Ум видит находящиеся в уме и сущности ("тьму вещей"), не взирая на них (визуально), но содержа их (в думном мышлении) и не разъединяя их порознь, ибо они вечно пребывают в нём уже разделёнными". Замечательно сказано!
Ментально живое существует как живое-в-себе, так-же как существуют в слове человек-в-себе, число-в-себе, буква-в-себе, само-в-себе справедливое и каждое само-в-себе слово, проявляющее идентичное ему понятие. Каким образом существует каждое из словообразующих начал, корне/матричных начал и, что они именно есть в плане мыслеоформления понятий, -следует изыскать в праначалах начал языческого миропроявления. Для этого необходимо "отбросить всякое ощущение и - ум созерцать и обсуждать при помощи ума же, (ведь) и в нас жизнь и ум существуют не в виде материальной массы, но в виде непротяжённой (словодумной) потенции".
Жизнь, как известно, всё собой в органическом мире охватывает, охватывает и мыслеоформленный думами ум, как форму энерго/сущностного познания как самого ума, так и чувственной жизни; исходя из этого, нужно признать, что число (буква), по мнению А. Ф. Лосева, исходящего из умозаключений Плотина, существует в уме раньше видородно/корневого эйдоса, поскольку число (буква) есть только контур умного эйдоса, оконтуривающего думно/смысловое тело корнесложного слова. (Нумерологические числа, кодирующие местоположение букв и тетрокорней, не существуют ни в соответствии с жизнью, ибо сама чувственная жизнь была проявлена "самой-по-себе" ментальной жизнью Класса Инмира, когда "всему давались имена", поэтому и ноуменальные принципы миропроявления, как "один" и "двоица", проявившая двойственность энерго/материальной природы вселенной, должны были существовать раньше жизни, чтобы иметь возможность проявить жизнь из сверхсущностного небытия к житейскому бытию. Чтобы оформит ум мыслеформами ментального бытия и ума, число/буква должны были ещё до ума проявить сущностные имена, явленных визуально, существующих вещей, поэтому число/буква до ума была и единой и множественной. Отсюда, лосевское оконтуривание числом/буквой видородного эйдоса, который был вторичен по отношению к число/буквам, проявляющим мир видородными эйдосами. После всего выщерасмотренного, сам собой возникает вопрос: "породила ли сущность число собственным разделением, или же число раздробило сущность?" Можно вопрос поставить и так: "пять ли основных категорий - сущность, движение, покой, тождество и различие - сами породили число, или число - их (пять основных классов:
4.Класс ноуменальных Прообразов Времени (Категория Тождества Времени: прошлое, настоящее, будущее);
5.и Класс ноуменальных Прообразов Пространства (Категория звёздно/планетарного различия в пространственной пустотности Вселенной), тождественных пяти категориям неоплатонизма.
Вопрос поставлен ребром: что первичнее, число ли раньше сущего или сущее возникло раньше числа? Нужно здесь чётко определится: что есть Число и что есть сущее, каждое само по себе. Число само по себе, как число есть прежде всего счисляющее предметы число, и тогда это есть арифметическое число, ставшее мерой количества; однако, исчисляя арифметическою мерою количество предметов, число исчисляет их в жёсткой цифровой последовательности, где каждая из цифр есть сама по себе определённая аритмологическая индивидуальность, сущностно закреплённая в её нумерологическом имени. Таким образом, число определяя меру количества, пределом веса ограничивая беспредельность субстратной массы материи, одновременно нумерологически порядковым числом определяя её вес, определяет и нумерологически/порядковое место его в общем ряду подобных же исчислений, определяющих весовую меру количества вещества. Вещество, помимо весовой меры количества его в том или другом индивидуально/нумерологическом предмете, обладает ещё свойствами, определяющими его качество; и это качество явленных сущностно предметов не определяется количественно, потому что оно определяется сущностно, как имя сущее (существительное) и как акциденциалное прилагательное к имени (например: красная глина, чёрная земля, нумерологическое число, ноуменальное сущее).
Плотин не прав, определяя "число раньше сущего", потому что число не может быть раньше или позже сущего; они возникают одновременно: сущее определяет числу его имя, а число исчисляет проявленное место расположения тетрокорня, но и не только, числами кодируются слого/буквенные принципы ноуменального (наименовального) проявления тетрокорней (платонических идеальных сущностей), проявляющих предметно явленный лик энерго/материальной природы Вселенной (мир существующих вещей, как материально/иной мир относительно мира ноуменально/идеальных сущностей). Мир ноуменально/духовных сущностей объединяет собою оба этих мира, то есть мир идеализма и мир материализма; и зря ломают копья в яростной борьбе, потерявшие в схоластических спорах суть самого спора, материалисты с идеалистами всех мастей.
С другой стороны, "сущее уже есть одно сущее", то есть оно есть либо видородно/множественное, кодо/нумерологическое множество, либо индивидуально/единое, то есть целокупно/целостный объект либо субъект; и не важно где, - оно (множество или индивидуум) может быть как в ноуменальном, так и в мире природы. "Не есть ли сущее - число в своей объединённости, существующие же вещи - число в своём распределении, ум - само в себе движущееся число, а жизнь - вокруг охватывающее число. Раз и сущее возникло от единого - необходимо поэтому ему быть числом, а отсюда и (эйдосородным) видам, - называться единичностями и числами", - считает Плотин. От кодо/нумерологических чисел, определяющих нумерологическое местоположение видородных эйдосов, оформленных как тетрокорневая основа языкового словотворения, образуются проявления видородных и индивидуальных объект/субъектных форм Бытия и Ума.
Таково сущностно/нумерологическое число, которое причастно сущему как указывающее на его местоположение в общей структуре всё координирующего праязыка, а также причастно к кодированию местоположения сущего, а значит и самого по себе сущего и его имясловия. От сущностного числа отличается монадическое число, которое уже есть по своей функции число, "которое,- по словам Лосева, - созерцается на какой-нибудь вещи и вместе с нею и состоит из отдельных единиц, монад", подобно платоновским идеям вещей, проявляющих существующие реально вещи. "Сущностное (число/буква) - присозерцается при видах (видородно/корневых эйдосах), и имманентно порождает их, в первоначальном же смысле оно - и в сущем, и с сущим, и до сущего. Сущие (вещи) имеют в нём своё основание, исток, корень и принцип. Поэтому для сущего - единое (сверхсущностное единство Вселенной, классовое единство, родовое единство, видовое единство, индивидуальное единство) есть начало, и в нём оно само - сущее, но единое не при сущем (вернее будет так: единое не в сущем, потому что нумерологически/кодовое число акциденциально всегда находится при сущем и на месте сущего, храня его место, но никогда не находится в самом сущем. ЖАМ)", - считает Плотин. А Лосев добавляет: "ибо в противном случае сущее уже было бы единым до встречи с единым".
"Сущее, обстоящее во множестве, есть число тогда, когда оно, с одной стороны, проявилось в качестве многого ( имясловие чисел, счисляющих количество), а с другой стороны, когда оно (число-сущее) послужило как бы установкой для сущих (корне/словесных ноуменов сознания) и как бы пред-ображением (пртообразом) их, когда оно (число-сущее) есть как бы (некие нумерологические) единичности, содержащие место для того, что на них должно быть основано" (Плотин, "О числах", $ 10, перевод А. Ф. Лосева). Чтобы исчислять количество мерою исчисления, нужно знать числа, знание которых возможно только при наличии самих, сущностно поименованных, чисел. Знание вещи или числа о самом себе, тождественном сущностному имени, как определённому сущностному качеству, есть первоипостасийное знание вещи о её бытие в первоедином, как бытии вещи в самой себе, в первой умно/бытовой реальности. Оценочные характеристики вещи есть уже характеристики по их прилежанию к самой вещи, есть имена прилагаемые к сущностному имени вещи. Так и в отношении сущих имён числительных, которые суть есть каждое само по себе сущностно единое имя числа, являющегося мерою количества; помимо исчисления мер количества, числа есть кодо/нумерологиские местоблюстители всего счисляемого, есть кодо/цифровые заместители сущностно/именных субстанций информационно/коммуникационного сетевого пространства Вселенной. Ведь каждый "говорящий в отношении суших чисел, например о десяти, будет говорить или о самой ипостасийной десятке (то есть о десятке как эйдосе умного мира), или, если он говорит о том, чему десятка свойственна в виде акциденции, он будет принуждён утвердить десятку как именно десятку, сущую самой по себе". Суть этой цитаты, взятой из трактата Плотина "О числах" в том, что сама по себе сущностно/именная десятка, как и все прочие числа, должна быть в наличии к моменту её использования в качестве именной меры количества; только тогда, когда десятка проявлена как сущностно/именное число, её можно использовать как признанную всеми меру для исчисления количества и информационно/кодового цифрового шифрования телесной и бестелесной реальной действительности в языческой доктрине и компьютерных, информационно/коммуникационных, сетях.
Однако весь фокус здесь в том, что неоплатоники в начало начал всего сущностно порождённого Сверхсущностным первоединством, определяли то Первоединое, которое породило некий энерго/материальный импульс, который будучи стронут с покоящегося места, как с некой вулканической горы, привёл в движение бестелесный мир сущностных ноуменов, чисел и, проявленных ими, беспредельный мир телесных вещей. А отсюда приоритет чисел над ноуменальным миром бестелесных сущностей. Дело в том, что Первоединое мыслилось как некое доязыческое единство "НИЧТО", ничего не было проявлено, ничего не было названо и поименовано; беспредельно/бездонная пустота в вечности безвременья не могла определиться со своими пределами. Не было меры для исчисления пределов вечности и пустоты, не было имени, чтобы наименовать "Ничто" и преобразовать его в нечто сущностно/субстанциональное, первичная субстанция которого сможет проявить плавленую протоматерию, движущей силой которой будет сила протоэнергии огненного Пламени; энергия пламени пробудит энергию думного мышления, формами мысли которой будут буква, слог, корне/слова, и, нумерологически/кодовые местоблюстители ноуменов сознания - числа.
Плотин считает, что если "одна единица имеет (сущностно)-ипостасийное бытие, так имеют его и другие (сущностно/ипостасийные единицы)... А если каждое из прочего - по необходимости единичность (ev), то... (это есть) одна предицируемая о множестве природа, о которой мы и сказали, что она должна наличествовать сама по себе, прежде созерцания её на множестве вещей". Суть здесь в том, что каждое из множества чисел есть каждое само по себе ипостасийно/сущностное число, сущность которого не только "в количественном эйдосе, а в самой (в сущностно/именной) эйдетичности числа как таковой". Природа первоединого "творя непрерывно единство" и "пребывая неподвижной в этой (смыслотворящей) эманации", ипостасийно утверждается в своём продвижении "не на основе вещей, но в своих собственных (творческих) движениях".
Плотин, рассмотрев проблему числа (местоблюстителей слого/буквенных корней), приходит к мнению, что "вся проблема числа как (корне/сущностного) эйдоса разрешается на том, что: а) есть сверх-сущее первоединство, не содержащееся ни в какой определённости и осмысленности, и b) есть эйдетическое движение этого первоадинства, порождающее отдельные осмысленности и оформления, так что с) число как эйдос (имя числительное) есть и сверх-сущая единичность, всегда равная себе и невырозимая, и - определённое множество таких единичностей, ставших поэтому уже выразимиыми и счисляемыми. D) такое (цифро/кодовое) эйдетическое число существует до вещей и не нуждается в них, хотя сами вещи не существуют без чисел и нуждаются в осмыслении с их стороны" (Плотин, "О числах").
Числобуквенная кодификация.
"Единое (как буква и кодирующее букву нумерологическое число) различно по степеням и в чувственном, и в умном мире (как идея вещи и вещ сама по себе, как вещ; сущностная идея числа и число само по себе, как число), должны признать, что оно существует всеми способами - однако всегда с возвращением к единому. Как субстанция и бытие есть умное, а не чувственное, хотя чувственное участвует в умном, так и единое должно созерцаться относительно чувственного...; разум же пользуется им, однако, как умным и умно, мысля, таким образом, на основании одного, - другое... Ведь если есть в вещи "большое" и "величина, и "сладкое" и "горькое" и другие качества, то почему же там нет также единого (в качестве сущностно/именного эйдоса)? Ведь нельзя, очевидно, сказать, что качество может быть какое угодно, а количества не окажется в сфере сущего или что, хотя и существует сплошное количество, раздельного количества не может быть, несмотря на то что непрерывность требует раздельности в качестве масштаба. Значит, как большое существует в силу присутствия величины, так и единое - единого, и два - двойки, и так - всё прочее. (Плотин, "О числах")". Таким образом, Плотин утверждает число, как нечто акцидентально/прилежащее (счисляющее) к чувственным вещам, и одновременно, как нечто существующее само по себе, как суще/эйдосное число, способное адекватно проявляться как в чувственном, так и в умно/сущностных вещах; в мире умно/бестелесных вещей (слов), которое существует само по себе, вне чувственного мира реальных вещей, и, принадлежа к первому началу, принадлежит ему, как нечто единое, кодо/нумерологическое и, только потом - как сущее (имя существительное); в мире же вторичных бестелесно/сущих, имеющих свое происхождение от первых, вторично/сущие прилежащие к первым акцидентально, проявляют их качество, проявляясь в умном мире лингвофилософии как имя прилагательное; счисляющее же число, являющееся мерой количества в мире чувственных вещей, в языкознании известно как имя числительное; действие же или бездействие в умно/чувственном мире оценивается таким языковедческим понятием как глагол, который оценивает энергетическую активность умно/чувственных вещей. В умном мире (Класса Умопостижения Умопостигаемых Прообразов Бытия и Ума) "числа уже не созерцаются больше на других (сущностно/эйдосных) вещах, где число кодирует собою букву, но что там они существуют сами по себе..., что там (присозерцается) корне/сущностная десятка-в-себе, а не десятка тех или других умных (счисляемых) предметов".
"С одной стороны, единое акцидентально для вещей, с другой стороны, существует само по себе, проявляясь как в чувственных, так и в умных вещах, - в одних, как во вторичных, - акцидентально, в умных же - само по себе, проявляясь как в чувственных, первому началу принадлежа как - как единое и затем, второму - как сущее. (Плотин, "О числах")".
Переход Плотина к приложению числовых принципов к определению классических форм Мировой Души Инмира, как к нечто такому, что само по себе является "всесовершенным живым существом", которое, согласно библейскому "Бытие", было в массе своей по волению самого Бога приведёно к человеку, чтобы видеть как человек даст имя каждой твари божьего творения; и как даст он ей имя, так оно за этой тварью и закрепится. Ведь известно из предыдущего, что "целокупно/сущее есть сущее (корне/сущностные прообразы бытия), ум (корне/сущностные прообразы ума) и совершенное живое существо (которое подражает корне/сущностным прообразам мировой души инмира или мира физических величин природы)"; однако, оставаясь в рамках сферы единого поля классического праязыка, "целокупное живое существо при помощи единства, какое для него было возможно", всё-таки избежало замкнутости в ментально/аритмологическом единстве прообразов сущего и ума, "вознамерившись быть чувственной" мировой душой инмира или Вселенной.
Корне/сущностные эйдосы, объединяясь через словотворение в слова, создают такую думную ситуацию, когда умопостигающий, умопостигаемое и умопостижение (узревающий, узрённое и узрение) находятся вместе в думно/мыслящем субъекте, они тождественны; и потому каждая вещь первично существует в думных прообразах бытия и ума, и только потом потенциально проявляется, как чувственно/душевная акциденция, имманентная к бытию и уму, как к трансцендентальным формам божественного ума и бытия.
Теперь, "налицо уже и сущее и в сущем число, с которым сущее порождает сущие вещи, приводя их в движение в соответствии с числом, установивши числа ранее ипостасийности , как и единое этого сущего - и объединяет само сущее с первым (или первоединым), в то время как числа уже не присоединяют всё прочее к первоединому (по причине утери с ним цивилизационной связи)... Сущее же, ставшее числом, скрепляет сущие с самим собой, так как дробится оно не потому, что оно - единое, но единство его пребывает (в сущем); дробясь же в соответствии с своей собственной природой, на сколько захотело частей, сущее увидело, на сколько частей оно раздробилось и какое оно породило число, в нём, стало быть, существующее... Число ( кодирующее нумерологически буквы, буквослоги и корне/сущностные имена телесных и бестелесных вещей) первое и истинное, есть принцип и источник ипостасийного бытия для (имени) сущего... В здешнем мире для каждой вещи становление происходит при наличии чисел ( кодирующих нумерологически буквы); и если что-нибудь примет другое число, то оно или рождает (нечто) другое, или превращается в ничто (в ничего не выражающую абракадабру)... Первые числа (наиболее священные) как очисленные (священными числами); те же числа, которые существуют в других вещах, обладают уже двоякой природой (то есть телесной и бестелесной, материально/вещной и идеально/духовной), поскольку они происходят от этих первых чисел, они - очисленны, а поскольку же они конструируются в соответствии с первыми числами, они измеряют другие вещи, очисляя числа и очисленное, ибо как же ещё можно было бы назвать десять вещей, как не при помощи чисел, которые присущи этим вещам" (Плотин, "О числах").
РАЗДЕЛЬНОЕ В НЕПРЕРЫВНОМ.
Число ипостасийно существует, а значит, есть сама по себе сущность, является сущностью, именем сущностным изначально (одно, два, три, семь, десять, двенадцать, сто...) является. Число есть Имя Существительное изначально, по природе своего происхождения от корне/сущностных прообразов бытия и ума; и только утвердившись как имя сущностное, оно преобразуется (становится), в исчисляющее нумерологически всё, Имя Числительное. Числом создаётся "ипостасийное бытие количества, подобно тому как в хождении создаётся ипостасийное бытие или другого движения... "Число, конституирующее нашу сущность", - по мнению Платона, - есть "не тело и не протяжённая величина, и значит, (это) душа, (где) душа есть число, если только она (эта душа, означенная сущностным числом) есть (живая) сущность. Значит, и число тела, с одной стороны, есть сущность, как тело, и, с другой, - число сущности души, как (думно/чувственной) души (Плотин, "О числах")".
Ведь известно с языческих времён, что единораздельно/предельное вместе с едино непрерывным (нераздельно/беспредельным) вне сферы сущего имясловия, как сами по себе сущие понятия, находится не могут. Вне сферы сущего как сущего есть беспредельность неоформленной пустоты Ничто, где в доязыческой безъязыкости ничего не было поименовано, ничего не было названо. Пустота вечного безвременья, сон разума и буйство чувственно/животных страстей, - таков мир доязыческой эволюции, где не было ещё места ни Зевсу, ни Плутону. Только зов Зверя из вулканической Бездны оглашал земные окрестности, тревожа её тишину; да смена дня и ночи подтверждала позднейшую истину: "а всё-таки она вертится", несмотря ни на что.
Единократно сущее и многократно единое сущее скорее есть принцип количества, а не само по себе количество, как таковое; любое единосущностное число само по себе иманнентно к числу исчисляющему количество.
Здесь, "необходимо строжайше различать: 1.число как принцип сущностного осмысления; 2.число как само сущностное осмысление, как умный эйдос" 3.число как новый принцип - уже чувственного осмысления и принцип количества; 4.число как вещную величину, причём, если угодно, можно и здесь, по "подражанию" умным взаимоотношениям, различать - а)умный эйдос чувственного конструирования категориальной ипостасийности, или эйдол, и b)результат этого конструирования - чувственное количество (А. Ф. Лосев, "Диалектика числа у Плотина")".
В итоге, приходим к выводу, что число, прежде чем стать числом, количество исчисляющим, должно было быть изначально сущностно/умным эйдосом, имя сущее имеющим от прообразов бытия и ума. В этом вся суть происхождения числа, аритмологическою мерою, исчисляющего количество вещества и энергии, главных компонентов Вселенной.
Дело тут в том, что само-то число в языческой философии, являясь мерою количества, одновременно служит и мерою определения пределов мыслеформируемым точкам координации сущностно/умных эйдосов, поскольку в праязыке одновременно с умными числами возникали и умные буквы, слога и тетрокорни (четверобуквенные корне/сущностные имена прообразов бытия и ума), кодируемые нумерологически этими первосущностными цифровыми числами, выступающими здесь в роли местоблюстителей координатных точек, ограничивающими смысловыми пределами беспредельность чувственного мира.
Плотин пишет: "Теперь, если без "одного", или "двух", или какого-нибудь числа нельзя ни помыслить что-нибудь, ни назвать, то как же может не быть то, без чего невозможно ни мышление, ни речь? Невозможно говорить (о том), что не есть то, без чего невозможно ни мышление чего-нибудь, ни называние. Наоборот, то, что везде необходимо для происхождения всякой мысли или слова, должно предшествовать и слову, и мышлению. (Как известно, для происхождения всякой думной мысли и мысль оформляющего слова, в первую очередь необходимо должна быть в первую очередь буква и слог, порождающие корне/сущностный тетроид или корень из четырёх букв; а число, кодирующее нумерологически букву есть открытие языческого времени). Ибо таким образом можно овладеть происхождением этого. К тому же, если с ипостасийным бытием каждого сущего, - ибо нет ничего сущего, что не было бы единым (думно/буквенными и числовыми пределами ограниченным), - то (буквенно/очисленные элементы) были раньше сущности и порождали сущность. Потому и есть единое сущее (имя сущее как некая смыслоединая определённость), а не сущее (как отдельно взятая буква), а потом единое (как элемент кодирования сущности и её нумерологического местоуказания в общей структуре координатной цепи праязыка и языческой доктрины). Если мы возьмём "сущее", то в нём будет едино/множественное(именной корнететроид). В одном же "едином" нет "сущего" (а значит нет и сущностного имени), если оно в то же время не творит его, склоняя себя к порождению (как Первоединое)".
"Быть ограниченным и быть измеренным значит испытывать препятствие к уходу в беспредельность" (Плотин, "О числах"). "Мыслительная концепция границы не содержится в смысле линии-в-себе..., она по смыслу своему беспредельна... Линия в умном мире..., конечно, позже числа, ибо единое созерцается в ней, и, кроме того, она от единого (единопредельной точки начинается), и проходит до одного размера (то есть как безразмерная, беспредельная линия, не расчленённая предельными точками координации думных смыслов и чувственных вещей; поэтому), масштаб этого размера не содержит в себе количества (Плотин, "О числах")", поскольку линия-в-себе не раздроблена единосущностными умно/точечными эйдосами, являясь миру вселинейной пустотой вечности Вселенной.