Жердев Владимир Анатольевич : другие произведения.

Красивая фамилия на Ий, или жестокий Вологодский Иняз

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Коротенький иронический эротический детектив о встрече бывших студентов Вологодского пединститута через 30 лет после окончания института


   Красивая фамилия на "-ий",
   или Жестокий Вологодский инъяз.
  
   Глава 1
  
   Вологодчина встретила Владимира Дубинина двумя потрясными новостями: Шурадов Валерка опять стал "тайно" встречаться с Ольгой Хазанерской и Вовка Пролетаев уже месяц как исчез. Эти новости ему сообщил Лёня Мявринов, который встречал его на ЖД вокзале в Череповце. Дубинин планировал, как обычно остановиться у своего одноклассника Ильи Крикунова в Вологде, но тот как обычно ушёл в запой, и пришлось переигрывать Вологду на Череповец.
   Дубинин впервые за последние двадцать пять лет оказался в Вологодской области поздней осенью. Летом 1983 года он окончил факультет иностранных языков Вологодского Гос. Пед. Института и переехал в Краснодар в 4х комнатную квартиру, которую его отец получил там по выходу в запас в чине капитана. Так вот, переехав в Краснодар, Дубинин продолжал поддерживать связь со своими одноклассниками и институтскими друзьями, но ездил в Вологду, Череповец и Федотово в основном летом, два раза зимой и только один раз осенью 1983 года. Он тогда приехал забирать диплом, так как уходил в армию, а не ехал по распределению в глухую деревню Зайчики Тотемского района. Но тогда он приезжал во время чудесного бабьего лета, когда Вологодские леса горят всеми красками, небо голубое и температура комфортная.
   Тогда Ильюха Крикунов уже колбасил в Вологде стоматологом и он повёл Дубинина в лучший в то время кабак "Чайка" отметить начало настоящей трудовой жизни. Они заняли столик в середине зала, недалеко от прохода, заказали салатик из огурцов и помидоров плюс яйцо под майонезом, создав на столике, застеленным белой хрустящей скатертью, яркую цветовую гамму из зелёного, красного, белого и жёлтого. Потом добавили прозрачно-серого, заказав водочку в затуманенном графине, усилили жёлтое, заказав лимончик к красно-коричневому коньяку, коричневое закрепили, взяв жаренный соломкой картофель к большому ломтю какого-то сочного мяса. Огурцы хрустели под зубами, выстреливая в воздух запах летней свежести, помидоры пытались заляпать красно-рыжим соком и жёлто-зелёными зёрнышками голубую рубашку Дубинина и чёрную Крикунова, но в лучшем случае писали картины в стиле модернистов-иммаженистов на белых матерчатых салфетках предусмотрительно заткнутых за воротники.
   Народу было много. Более того, за столиками, сдвинутыми в дальнем конце ресторана, гуляла большая компания. В ней Дубинин не без удовольствия узнал Ирину Соколятникову, студентку музпеда, с которой у него был очень интересный роман, и на которой он мог бы даже жениться, если бы не глупости, наделанные обоими участниками этого сумасшедшего романа.
   Она была в довольно странной компании. За её столом сидел также Гриша - местная достопримечательность. Здоровенный детина, лет двадцати шести, про которого говорили, что он вроде как смотрящий толи города, толи области. Гриша почти каждый день просиживал в этом ресторане, и познакомиться с ним считали за честь другие завсегдатаи этого рассадника пьянства и разврата. Кроме Гриши бандюгана и Ирины за столиком были ещё две девицы её же возраста, то бишь, лет двадцати и два парня примерно Гришиного возраста. Дубинину и Крикунову тогда было 22 года каждому. Владимир обратил внимание на парня, который подливал Ирке, очевидно ейный новый хахарь, и необычайно красивую девушку, сидящую рядом с Гриней.
   "Надо бы пригласить её на танец", - подумал сбегающий в армию педагог, - "Но не сейчас, а минут через двадцать, как раз к этому времени алкоголь завершит подготовительный к танцам период".
   Хорошо, что морду будущему рядовому Советской Армии начали бить не на 21 минуте с момента, когда мысль о танцах посетила буйну голову, а где-то на 15й минуте. Если б он таки пригласил прекрасную незнакомку или даже Ирину на танец, то педагогика понесла бы тяжёлую, невосполнимую утрату, мир бы так и не получил учебники "Разговорный английский (немецкий, испанский) для умных русских".
   Где-то на восьмой минуте после того, как мысль о танцах посетила голову Вовки Плэйера (институтская кликуха Дубинина), Илья спустился на первый этаж в туалет, а ещё через 7 минут неожиданно сзади слева Владимиру в голову был нанесён первый удар. Удар был выполнен плохо. Дубинин вскочил, чтобы ответить. Он успел увидеть, что удар наносил Иркин ухажёр. Ударить Дубинин не успел. Между ним и Иркиным хахарем возник Гриша-Гора и тут же схватил Плэйера за руки. Это было лишним. Бить Гришу никто не собирался: и разные весовые категории, и треть ресторана "типа" Грининых заступников. Пара потопталась меж столиков, и вдруг случилось непонятное - гора - Гриша оттолкнула холмик - Вовчика и, отвернувшись, пошла к своему столику.
   Однако счастье длилось недолго. Откуда - то сзади сбоку последовал удар, сопровождающийся воплем: "На Гришу!" Дубинин резко повернулся к нападавшему, но удары сбоку сзади с криками "На Гришу!" начали сыпаться как из рога изобилия. Дубинин стал благоразумно пятиться к выходу по узкому проходу между столиками, понимая, что избить пол ресторана Гришкиных прихлебателей ему вряд ли удастся.
   Только один раз какой-то мужик нарисовался перед Дубининым и попытался ударить спереди. Дубинин в первый раз увидел весь удар, начиная с замаха. Вовка Дубинин, по институтской кличке Плэйер, чуть прогнулся, отступил назад, и бьющий, вслед за своим кулаком, улетел и упал на стоящий рядом с проходом столик, побив на нём бокалы и тарелки. Более аппетитного бока противника, лежащего на столе у Дубинина не было никогда: не до этой, не после этой драки. Можно было носком ботинка ударить по рёбрам, по почкам, по печени, в область сердца. Можно было тоже самое сделать подъёмом ноги и не раз. Можно было кулаком ударить в лежащую на столе морду Гришкиного прихлебателя, а ещё взять эту тупую, ублюдочную голову за волосы и добивать ею посуду на столе, забрызгивая скатерть кровью и остатками салатов и напитков, но правильнее всего носком своих классических чёрных туфель заехать парню по яйцам.
   Сделай это Дубинин, и живым ему бы оттуда выйти уже б не дали. Надо было сохранить миру писателя учебников, и, нехотя, Дубинин продолжил отступать к играющим что-то задорное музыкантам, уходя от прямых ударов и пропуская удары, которые он не видел.
   Добравшись до музыкантов, Вовка понял, что, скорее всего, сегодня он останется живым. Музыкантам бить его было в падлу, а от прямых ударов он уж как-нибудь уйдёт. Вдобавок к этому, ещё до того как его плечи коснулись стоящего на возвышении большого барабана ударной установки, в дальнем конце зала рядом со столиками Гришиной банды возникла ещё одна драка, где уже бились три - четыре мужичка против Гришиных, и лизоблюды метнулись туда. Тут же подскочил Ильюха и какая то официантка, которая быстро рассчитала, но заставила заплатить за посуду разбитую Гришиным бойцом. Времени торговаться и взывать к совести не было. Надо было срочно уносить ноги. Официантка взяла деньги и провела беглецов через служебный ход на улицу.
   Уже по дороге к Ильюхиной бабушке в Заречье, где оба тогда проживали, Крикунов рассказал, как в туалете на первом этаже к нему подошли трое сидельцев Гришиного стола: Гриша, полюбовничек и ещё один хмырь и попросили Илью пригласить Дубинина в туалет. Поняв, что для Дубинина это ничем хорошим не кончится, Крикунов попытался решить дело миром, и вроде бы уже выторговал его в обмен на обещание Ильи быстро прихватить кореша и покинуть ресторан, но толи полюбовничек не сдержался и, проходя мимо Дубинина, засветил тому в морду, толи он специально раньше других вышел из туалета, чтобы начать разборки. Короче пакт о ненападении был вероломно нарушен, и мордобитие началось без объявления войны. Илья так же объяснил Дубинину, почему так странно повёл себя Гриша. Будучи не сильно изобретательным в драке, Гриша всегда пользовался только одним, но проверенным приёмом, который никогда не давал сбоев. Гриша брал противника за руки и всем своим мощным неандертальским лбом обрушивался на носовую перегородку своего оппонента. Он тоже самое хотел сделать и с Дубининым, но разница в росте позволяла ударить только лбом в голову, и разочарованный Гришуня решил не экспериментировать.
   На следующее утро Дубинин пришёл к Ирке в общагу в надежде застать там её хахаря и разобраться по-мужски: один на один. В комнате была только Иркина подружка. Дубинин по-хозяйски расположился в комнате, дав понять, что времени у него море, и он никуда отсюда не уйдёт, пока не дождётся Иркиного полюбовничка, которому требуется вернуть кой-какой должок. Подружка пошла ставить чайник, но вернулась уже вместе со вчерашней красавицей, соседкой Гриши по столику. Звали красавицу Женя. Женя была сестрой Иркиного урода. Она то и объяснила Владимиру из-за чего собственно начались вчерашние разборки, свалив всю вину на Соколятникову, которая увидев в зале Дубинушку - так она когда-то нежно звала Вовчика - спросила у своего нового хахаря: "А хочешь я покажу тебе своего первого?" Полюбовничек, он же Валерик, естественно был парень любопытный и ревнивый, и вчерашний вечер удался на славу. Женя уговорила Вову не ловить её братика Валеру, пообещав вечером вместе поехать в Ярославль. Вечером Жени в поезде не оказалось, и продинамленный Дубинин уехал в Краснодар.
   Уже позже он узнал, что Ирка зацепила своего Валерчика, когда прогуливала в ресторанах тысячу рублей, подаренных бабушкой в виде сберкнижки на предъявителя. Валерчик только что откинулся на свободу с нар, и Иркины бабки были очень кстати. После того, как бабки были прогуляны до последней копейки, Валерчик видимо снова пошёл на дело и тут же попал в тюрягу. Ирка романтично вышла за него замуж прямо в тюрьме, романтично его из тюрьмы дождалась. Он романтично к ней вернулся, и в припадке ревности её задушил, тоже скорее всего, романтично, ну и снова отправился на нары. Этакий бля, романтик, ё.. т.. м.. .
   Дубинин вспомнил красивую Иркину фигуру, большие яркие розово-красные губы, мелкие-мелкие, редкие, почти невидимые белёсые волосики на её бело-кремовой коже, которые делали эту тёплую кожу бархатной и такой приятной на ощупь. Он вспомнил её длинные светло-льняные волосы закрывающие её высокий чистый лоб и большие серо-голубые глаза, когда она оказавшись сверху жадно раскачивалась на своём Вовчике, сначала медленно, потом всё быстрее и наконец замирала и со сладким стоном падала на Дубинушку, приятно прижимаясь вспотевшей грудью к такой же влажной груди Дубинина и нежно нашёптывала в правое Вовкино ухо всякие приятные глупости. Когда мокрый и шершавый Иркин язык резко и нагло вторгался вглубь сухого Дубининского уха, Вовка знал, можно приваливать Ирку к стенке и идти в умывалку, готовиться к приливу новой волны нежности и страсти.
   Познакомился с Ириной Дубинин не совсем обычным способом. Будучи студентом четвёртого курса, Дубинин летом остался в Вологде, чтобы поработать проводником вагона в студенческом стройотряде на маршруте Вологда - Питер - Череповец. Во время долгих стоянок в Вологде он жил в общаге. В комнате предназначенной для 4 студентов он был один. Денег было по меркам студентов того времени немеренно. Закононепослушные студенты-проводники продавали водку пассажирам, провозили безбилетников, сдавали своё купе всяким там прелюбодеям. В общем и целом на срок всё это тянуло, но так же являлось явлением настолько привычным, что никто особо не заморачивался.
   Деньги и пустая комната вопили о том, что просто грех не затащить кого-нибудь в одну из 4х пустующих, студенческих коек, и Вовка Плэйер посвятил дообеденную часть дня тому, что назначил трём случайно встретившимся девушкам три свидания: первое в 4 часа дня, второе в 6 часов вечера и третье в 8 часов вечера. Сделал это Дубинин для того, чтобы уж кого-то из этих трёх оставить на одной из скрипучих студенческих кроватей.
   Ирка была назначена на десерт, на 8 часов, но предпоследнее свидание полное платонической нежности затянулось аж до 9ти часов, и Дубинин опоздал к Соколятниковой на час с лишним. Абитурентка музпеда согласилась таки пойти прогуляться, но по дороге всячески вредничала поэтому, когда Вовка Дуб случайно натолкнулся на студентов проводников Шура, Пролетая и Юрку Богданова, он сразу же предложил всем вместе пойти к нему в комнату, где компанию уже готовы были встретить торт, шоколадка и шампанское с одной стороны, и бутылка водки с банкой огурцов с другой стороны. Этакие нехитрые бабоукладывательные наборчики того времени.
   Ирка предложение отвергла и Дубинин, вместо того, чтобы проститься со студентами проводниками, спросил Ирку: "Тебя проводить?"
   "Не надо!" - гордо ответила Ирка и поплелась обратно в общагу, оскорблённая таким наглым поведением. Всё это было в июле.
   Их следующая встреча состоялась только в апреле. Все 8 месяцев с июля по апрель Ирка, походя, собирала информацию о Дубинине. Информация была что надо: бабник, гуляка, спортсмен, выпивоха, приколист. Ну, как такого парня не попробовать перевоспитать при удобном случае. Случай представился сразу после первого апреля после институтской "Юморины". Дубинин был капитаном команды иняза, которая в том году впервые за всю историю иняза вышла во второй тур соревнований и заняла почётное третье место, оставив музпед на 4том. Сразу после игры и награждений он вошёл в переполненный студентами автобус и потребовал предъявить билеты. Народ вздрогнул. Дубинин тут же поздравил всех с 1м апреля и поймал прямой и восхищённый взгляд бывшей абитурентки. Он понял, что его простили и можно сделать попытку N 2.
   Выяснилось, что с её подружкой встречается его хороший знакомый, почти друг, Лёха Какдеверев, и Дубинин уговорил Лёху взять его с собой в гости к девчонкам. Почти каждый вечер стали проводить вчетвером: играли в карты на раздевание, спали все вместе на двух сдвинутых кроватях, Дубинин и Какдеверев спинами друг к другу, Ирка и Маринка по краям.
   Ирка отдалась Вовчику довольно скоро, где-то в конце апреля. Друг Вовчика Лёха и подруга Иришки Маринка платоникой не баловались, занимаясь сексом всерьёз и подолгу и пример подруги ускорил процесс расставания с девичеством. Иришка была нежной, сладкой, глупенькой и страстной, и Дубинин не исключал того, что женится на ней. На лето они разъехались по домам. Ирка дала свой адрес, но Вовка не написал за всё лето ни одного письма. Ирка, как дура, бегала к почте в день по три-четыре раза целых четыре недели, а потом взяла да и нашла себе нового, скажем так, полового партнёра. Растравленная молодая плоть требовала немедленных утех. Вовка этого тогда ещё не понимал, и в результате Ирка сначала отдалась кому-то в Ярославле, потом, возвратившись с каникул, отдалась кому-то в Вологде, ну и пошло поехало. Изредка, когда Дубинину и Соколятниковой надо было, но было не с кем, они снова пересекались в постели, но былой неги уже не было. Ничего личного, только секс.
  
  
   Глава 2
  
   Итак, Дубинин приехал в Вологду в середине октября 2008 года, когда дождь срывался на мокрый снег. В Вологде 24 октября бывшие сокурсники решили отметить 30летие начала обучения в ВГПИ, и 25летие окончания оного заведения. Иными словами вечер встречи выпускников образца 1983 года. Дубинин получил гонорар за учебник, купил билет на самолёт и вылетел из Сакраменто, предвкушая радость общения со старыми друзьями, знакомство с новым поколением студентов и особенно студенток иняза и даже может быть мимолётный роман с какой-нибудь старшекурсницей, что конечно в известной степени, педофилизм, ну а может быть среди них есть геронтофилки, которым нравятся пожилые, умные, седые мужчины. Warum den nicht?
   Валерка Шурадов пригласил Дубинина за неделю до мероприятия. Они заранее договорились поставить за неделю два мини-спектакля. Один из спектаклей инъяз когда-то ставил на институтской "Юморине". Тема домашки была: "Ревизор в традициях Франции". Шурадов написал этот мини-спектакль в стихах. Тогда в 1984 году это выступление иняза произвело фурор. Дубинин тогда уже служил в армии в ГДР и принять участие в спектакле не смог. Он упросил выпускников образца 1983 - 1986 годов реанимировать спектакль и отдать ему роль Дартаньяна - Хлестакова.
   Другой спектакль про Мэри Смит, дочку шерифа Дубинин с Шурадовым договорились тайно подготовить силами нынешних студентов иняза в качестве сюрприза для старичков - выпускничков. В своё время этот спектакль был бомбой разорвавшейся на инъязе во время смотра самодеятельности клубов: английского, немецкого и французского языков. К смотру каждый клуб должен был приготовить пару песенок, пару стишков и пару интермедий на соответствующих языках. Английский клуб решил поставить получасовой вестерн с песнями и стихами, вплетёнными в ткань спектакля. Текст диалогов писали на основе текстов лингафонного курса, которые студенты нескольких поколений должны были не только учить наизусть, но ещё и правильно интонировать. До боли знакомые тексты, удачно слегка изменённые для вестерна, заставили хохотать всю кафедру навзрыд.
   Шур и Дуб были уверены, старики и молодёжь и через 25 лет после того единственного показа получат почти тоже удовольствие. Тогда показ был единственным потому, что создатели понимали, что их попросят показать спектакль ещё и ещё, спектакль затрётся и перестанет быть легендой, и они договорились, что больше уже не покажут его никогда. Они убивали его, чтобы его сохранить. Сейчас они захотели его возродить, теперь уже точно в последний раз.
   На первую репетицию "тайного" спектакля силами молодёжи для старичков Дубинин приехал из Черепа на Шевроле-Ниве, которую ему дал Лёня Мявринов. Шур опаздывал. Дубинина это не удивляло. Шур опаздывал на репетиции и 25 лет назад. 25 лет назад Шур опаздывал минимум на час. Вовремя Валерчик пришёл только один раз, тогда, когда утомленные часовыми опозданиями Шура, ребята сговорились и сообщили Шуру, что репетиция будет в 5 часов, хотя на самом деле репетиция была назначена на 6. Шур прождал целый час и был синий от бешенства.
   На этот раз Валерий Вадимович опоздал только на 10 минут. Он зашёл как раз тогда, когда Владимир Анатольевич, после краткого знакомства, раздавал сценарии студентам и студенткам. Опытный взгляд Владимира Анатольевича сразу же выделил среди студенток, ту, с которой что-то может и быть. Не менее опытный Валерий Вадимович, после того как его представили, плюхнулся в кресло рядом с именно этой студенткой. "Вот бля, старый козёл!"- подумал такой же старый козёл Дубинин, оглядывая стадо пушистых овечек. Старые козлы переглянулись, и в их взгляде можно было прочесть: "Мы медленно спустимся и ... ." Вслух однако было произнесено совсем другое: "Давайте сделаем так," - начал Валерий Вадимович, - "Я прочитаю текст, расставляя акценты. Вы послушаете, а потом мы почитаем текст по ролям".
   "Вот уж х... я дам тебе так зарисоваться", - подумал Анатольевич, но вслух сказал: "Давай, Валера, почитаем на двоих по страничке каждый".
   "Идёт", - сказал Вадимович. Козлы начали изощряться в чтении и сорвали аплодисменты после прочтения последней фразы из стихотворения Славки Тросова, о котором расскажем чуть позже.
   Репетиция прошла живенько, начали даже пробовать расставлять актёров по сцене, но решили, что завтра подучат роли и тогда уже начнут двигаться по сцене.
   "Ну, чо, Вован, - спросил Шур, - поехали в кабачок. Попьём водочки, потрещим".
   В кабачке, разливая и выпивая водочку, Дуб и Шур дошли и до загадочного уже месячного исчезновения Вовки Пролетаева. Он исчез через два месяца после того, как Дубинин в конце июля выпросил у Пролетаева, написанную Вовкой книжку "Дядькины истории". Дубинин не успел прочитать этот бестгивер местного значения, вышедший тиражом 25 экземпляров и разошедшийся как горячие пирожки. Дубину достался предпоследний 24й экземпляр.
  -- Да уж, очень непонятное исчезновение.
  -- Это видно наши Вологодские его достали. Дай почитать "Дядькины истории". Дай почитать. Вот он и спрятался.
  -- А может его грохнили?
  -- Кто?
  -- Ну, он всё-таки когда-то в милиции служил.
  -- Да он уже на пенсии 7 лет.
  -- Ну, вот. Кто-то отсидел по его милости десяточку, вышел и грохнул.
  -- Он последние 5 лет своей службы ни с каким криминалом никак связан не был.
  -- Ты то откуда знаешь?
  -- Да мы с ним крепко корефанились последние полгода. Я от него почти не вылезал. Я за эти полгода всё про него узнал. Да и он про меня.
  -- А про тебя то что интересного он узнал?
  -- Да уж было что, поверь, - Шур хитро улыбнулся.
   Дубинин вспомнил, как как-то через года три после окончания института Шур по пьяне рассказал ему о паре факультетских недотрог, с которыми Шур был. И тогда Дуб понял, что в списке Шурдлера могут быть как прожжённые девственницы, так и верные семьянинки. Сам Дубинин старался трахаться на стороне. Инъяз был единственным факультетом, которого он практически не коснулся своим ... ну скажем так ... копьём. Шур же наоборот колол всех в основном на инъязе, некоторых барышень даже во время их собственных свадеб, во что было бы невозможно поверить, если бы не ставшая случайно известной всем способность Шура не обращать никакого внимания на препятствия и на трудности для достижения понятного удовольствия. Одна только история с зашкафной любовью чего стоит.
   Дело было так. Сразу же после невероятно успешного выступления на институтской "Юморине", той самой, после которой Дуб начал встречаться с Соколятниковой, команда инъяза ввалилась праздновать свой успех в одну из комнат на 5м этаже общаги на Горького. Комната на 4-5 койкомест была традиционно перегорожена шкафом, делившим её на две неравные половины. Большая половина представляла из себя спальню, учебку и столовую комнату одновременно, меньшая - прихожка - была отделена от большей комнаты шкафом и занавеской простиравшейся от шкафа до стены, что создавало некую иллюзию уединения. Итак, шумная ватага уселась за стол, и все стали пить, шутить, закусывать и вспоминать "чудные мгновения" прошедшей игры. Гости прибывали и одна из девушек, проживавших в этой комнате, пошла в зашкафное пространство за дополнительной посудой, а благородный Шур метнулся туда же, что бы ей подсобить. На какое то время весёлая и полу бухая компания забыла про парочку и вспомнила только тогда, когда шкаф начал размерено раскачиваться, больно ударяя сидевших под ним падающими сверху книгами.
   "Эй, Шур, хорош прикалываться," - стали кричать пострадавшие, но шкаф всё качался и качался. Народ начал кидать книги обратно, а одна из девиц, подружка находящейся с Валеркой зашкафницей, заглянула за занавеску и, зардевшись как утреннее солнце над Азовом, вернулась в комнату. Картина достойная кисти художника ещё долго стояла перед её глазами. Книга бьёт Валерчика по голове, но благородный Шур не останавливается. Крепкие ноги подруги обхватывают Валеркину полусогнутую спину. Ещё пару раз другие девчонки соседки ныряли за занавеску и красномордомолчаливые возвращались в компанию. Наконец шкаф замер, нервно дрогнул и застыл окончательно. Пьяные, усталые и довольные прелюбодеи вернулись праздновать 1 апреля.
   Слава, обрушившаяся на Шура, сделала его тихушником. Больше о его подвигах не знал никто.
   Кстати, тот Шуровский подвиг, вошедший в книгу рекордов инъяза, чуть было не побили пьяный Олег Петров и его сокурсница Танька Надземельникова, которые по пьянке, упав на пол длиннющего общажного коридора, продолжили целоваться, лёжа на полу, и на глазах у офанаревших студенток начали друг друга раздевать, чтобы заняться сексом и отодвинуть Валерку с зашкафницей на второе место. Дуб оказался невольным свидетелем попытки побития Шуровского достижения и, по многочисленным просьбам завистниц, был вынужден вмешаться в личную жизнь двух молодых людей и растащить влюблённых в разные стороны.
  
  -- Да уж было что, поверь!
  -- Слушай, Валера, а он часом не собирался по твоим рассказам книгу написать?
  -- Да вроде, нет. Эх, Дуб, знать бы, что его грохнули, был бы повод помянуть.
  -- А кроме тебя с кем он ещё тесно общался?
  -- Да, пожалуй, ни с кем.
  -- Он тебе что-нибудь очень интересное, когда-нибудь рассказывал?
  -- А что тебя интересует?
  -- Да меня всё интересует. Я о нём толком-то ничего не знал.
   Это было правдой. С Вовкой Пролетаевым Дубинин познакомился, скорее всего, как с одним из товарищей по пьянкам и гулянкам своего младшего брата Ивана, который поступил на инъяз сразу же за Дубиной старшим на следующий год. В группу из 10 человек, в которой учился младший, вошли так же Шур, Юра Богданов и Лёня Мявринов. Пролетаев поступил на французское отделение. Но он не только присоединился к группе парней из этой группы, но и в известном смысле заменил в этой группе Лёню Мявринова, который в отличии от трёх других членов этой группы не пил, не курил и не бля----вал.
   Три мушкетёра и Пролетаев как раз не брезговали всем вышеперечисленным и даже умудрились три раза пропить Шуровские брюки. Вернее не брюки, а 15 рублей помноженные на три раза. Именно столько раз терпеливая Шурина мама давала своему олуху деньги на то, чтобы он пошил себе брюки. Дубинин не помнил, пошил ли себе Шур брюки, в конце концов, или мать его перестала спонсировать этот бесконечный алкогольный проект.
   Главная особенность Пролетаева была его потрясающая реакция, прыгучесть и гибкость, когда он стоял на футбольных воротах. Однажды он даже поймал и зажал мяч ногами, прыгнув в дальний угол и перехватив мяч у самой штанги на высоте сантиметров 70. Больше такого Дубинин не видел нигде и никогда. Именно благодаря этим Вовкиным потрясным качествам инъяз сенсационно выиграл первенство института по мини футболу, обыграв обе команды факультета физического воспитания и так же сенсационно уступив уже ничего не значащую игру с филологами, и то, только потому, что друг инъяза Вовка Прекрасногорский притащил на ту игру всех своих отлично играющих друзей из политеха.
   Что же касается личной жизни Пролетая: кто ему нравился, с кем он встречался, с кем целовался, с кем спал, и вообще спал ли, Дубинин не имел не малейшего понятия. Дубинин бы не удивился бы если бы узнал, что Пролетай закончил институт девственником.
  
  -- Да меня всё интересует. Я о нём толком то ничего не знал. Особенно его личная жизнь. Он часом не девственником весь институт проходил.
  -- Да нет, его старик Николаев на третьем курсе правильно направил. Но как был Вовка скромником, так по жизни и остался, хотя страсти в нём бушевали ого-го какие. Любку Лжемитреву помнишь?
  -- Лжемитреву?
  -- Ну, Ювелирову. На ней Андрюха Ювелиров женился.
  
   Любку Ювелирову- Лжемитриву - Зимина Вовка Дубинин- Дуб - Плэйер помнил более чем хорошо. Любка числилась в факультетских красавицах. Худенькая, фигуристая, необыкновенно черноволосая на фоне многочисленных Вологодских блондинок и светлольноволосок. Внешне Люба походила на известного тогда хоккеиста Зимина, за что и получила ещё одну фамилию от факультетского кличкораздавателя Женьки Ястребова. Зимин - Лжемитрева училась на курсе Шура, и была на год младше Дубинина. Плэйер, конечно же, был не против затащить её на скрипучую студенческую койку, но Любка ни с кем не встречалась, а на третьем курсе вдруг ошарашила всех штатных плэйбоев факультета, став вдруг встречаться с Андрюхой Ювелировым, другом Дубинина и соседом по комнате. Внешне спокойный Дуб завидовал Ювелирову, но возненавидел Любку за то, что выбрали не его. Дубинин чувствовал, что Зимин ненавидит его также крепко, но внешне они оба были чуть ли не подружки.
  
  -- Ну Ювелирову, на ней ещё Андрюха Ювелиров женился.
  -- Как не помнить. Джексон её называл Зимин.
  -- Точно, точно. А где сейчас старый извращенец Джексон?
  -- Валера, кто из нас живёт в Вологодской области?! Хеллоу! Я приезжаю из Калифорнии, чтобы вам рассказывать как вы тут живёте.
  -- Большое видится из далека.
  -- Вернёмся однако к нашим баранам. А при чём кстати Зимин - Ювелирова и Вовка Пролетаев?
  -- Зимин Вовке нравилась.
  -- Это тебе сам Вовка сказал.
  -- Да.
  -- Это что может быть причиной таинственного Вовкиного исчезновения?
  -- А почему бы и нет? Вовка, узнав, что Любка развелась с Ювелировым, едет к ней в Псков, чтобы осуществить свою двадцати-с-лишним-летнюю мечту и застаёт её там с её новым мужиком, пытается его убить и в тот момент, когда мужик начинает хрипеть, Любка Зимин убивает Вовку Пролетая из пистолета.
  -- Затем расчленяет ещё тёплый Пролетаевский труп, варит в кастрюлях, мясо и кости складывает в пакеты, а бульоном отпаивает полу задушенного нового мужа.
  -- Мясо скармливает своим собакам, а кости перемалывает в муку и печёт пирожки для Красной шапочки.
  -- Заставляет кошку слизать с пола кровь, предварительно окропив её валерьянкой.
  -- Да Дубинин не любил ты Зимина, не любил!
  -- А за что её любить. И мне не отдалась и с Андрюхой развелась.
  -- А вот мне ... - Шур сделал многозначительную паузу.
  
  
   Второкурсник Шур шёл по улице и нёс с собой пакет с коробкой шоколадных конфет, шампанским, водочкой. В правом кармане лежали 6 советских презервативов. Шур был реалистом, но 2 штуки у него были про запас, а вдруг.
   Он обхаживал эту барышню уже 2 месяца и вот, кажется, всё начинало получаться.
   А сегодня договорились встретиться на квартире, которую для Шура любезно предоставил его бывший одноклассник, чьи родители уехали к родственникам на свадьбу. Об такой черноволосой красавице Валерик мечтал с самого первого курса. Сегодня Зимин наконец то ему покориться. Он увидел её издалека. Они зашли в подъезд, сняли верхнюю одежду, накрыли журнальный столик, выпили по бокалу шампанского, и Зимин сама потянулась к нему. Он нежно и потом страстно начал целовать её в губы, потом перешёл к шейке, ушку, руки нырнули под блузку. Зимин не сопротивлялась. -"Подожди!" - сказала она. Она встала аккуратно сняла блузку и юбку, аккуратно повесила их на стул, сняла и бросила на стул колготки и осталась в бюстгалтере и трусиках. Зимин подошла к Валерке и села к нему на колени, обхватив его ногами и опустив ступни на диван. Валерка снял с неё ливчик, положил на диван, повалил её на диван, лёг рядом, стал целовать грудь и снимать трусики.
   Потом, после того как всё произошло, они нашли одеяло и подушки, закутались в одеяло и, не спеша, курили "Опал".
  -- Слушай Валерик, а почему ты меня Зиминым называешь, мне это не нравиться? Зови меня "моя Танюшка". Кто такой Зимин?
  -- Да есть у нас на курсе одна барышня. Очень ты на неё похожа.
  -- А почему она Зимин?
  -- А она на хоккеиста из ЦСКА похожа.
  -- Так это ты, сука, вместо того чтобы с ней со мной стал. Из-за того, что я на неё похожа?
   Танька вскочила и начала спешно одеваться. Валерка опешил. Он не как не ожидал такой бурной реакции.
  
  -- А вот мне ..., - Шур сделал многозначительную паузу, - тоже не отдалась, - закончил мысль Валерий Вадимович.
  -- И это правильно - облегчённо выдохнул Владимир Анатольевич.
  -- Ладно, что это мы всё о прошлом, да о прошлом. Завтра начнём репетировать со своими тогда навспоминаемся. Ты мне лучше скажи, кто тебе из нынешних инъязок понравился.
  -- Ну, естественно, Мэри Смит - дочка шерифа.
  -- И могу сказать почему. Во-первых: третьекурсница, критический возраст для потери девственности. У неё на её смазливой мордочке жирной масляной краской написано: "Разве вы не видите, мне уже пора!"
  -- Не смей её трогать своими грязными руками Шур! Она моя. Я её первый увидел.
  -- Без рук, конечно, будет гораздо трудней, но когда это старик Шур боялся трудностей. Да ладно не дрейфь! Я её тебе потом уступлю.
  -- Уступи сейчас.
  -- Что Дуб так сильно твоё чувство?
  -- Да Шур! Если она средь зимы попросит у меня арбуз, то я готов метнуться в Африку, или даже испечь ей торт в виде арбуза.
  -- А чо суетиться то среди зимы? Я бы её просто приласкал, а уж арбуз в её животе вырисовался бы как ему и положено месяцев через 7 в августе.
  -- Вы, Валерий, - злое, циничное и мерзкое животное.
  -- Да ладно, Вовчик, расслабься. Мэри девочка взрослая. Она, поверь мне, выберет сама. Но, кого бы она не выбрала, мы должны ей гарантировать качество секса и продолжительность отношений хотя бы в течении 3х-4х месяцев, а ты уезжаешь в свою Америку через месяц максимум.
  -- Вот именно, я сохраню Мэри для её первого мужчины нетронутой. Только нежные поцелуи, петтинг и никакого проникновения. Она потом своего первого так оттрахает за нас за всех, что они оба будут счастливы, нарожают детей и умрут в один день.
  -- А если проникновение и слом всё же состоятся?
  -- Если что, я на ней женюсь.
  -- Ты главное на ней не умри, развалина!
  -- Ладно, Валера, кто из наших завтра будет?
  -- Хазанерская, Мявриловы, Минименкова, она же Дворянова в девичестве, Томаркова - Штукатурова, Славка Тросов.
  -- То есть четыре парня и четыре барышни. Хорошо.
  -- Ольга после репетиции предлагает в кабачке посидеть.
  -- Посидим. А чё не у неё, как раньше?
  -- Да в падлу ей за вами оглоедами убирать, готовить, подавать.
  -- Жаль. Я любил посиделки у Ольги.
  -- Кто ж их не любил.
  
   Ольга была одной из 10 студентов входивших в знаменитую группу, в которой так же учились Ольга Овалова, по кликухе Лёля Овальная, Шур, Богданов, Мяврилов и Дубинин младший. Во многом благодаря гостеприимству Ольги и её родителей на инъязе сложилась дружная группа студентов, ставшая ядром самых разных факультетских команд от Юморинной до волейбольной. Последняя кстати при поддержке своих зрителей, чуть не совершила сенсацию и не выиграла первый сет у сборной физвоса, которая по сути тогда равнялась сборной области. Физвос начал игру расслабленно дав поиграть многим ребятам сборной института, которые на играх на первенство области начинали на скамейке запасных. Когда счёт стал 12:9 в пользу иняза на площадке появились все игроки сборной области. Что не сработало, и счёт стал 14:10. Контрольный мяч подал иняз. Мандражирующие сборники побоялись атаковать и перебросили мяч на сторону иняза. В воздухе запахло сенсацией. Юрка Богданов чётко принял мяч и мягко переправил его Дубинину. Дубинин, действующий сборник волейбольной команды института, с центра в полуметре от сетки сделал удобную передачу Славовячеву Лёхе, бывшему сборнику, и казалось что всё: Лёха мощным ударом поставит точку. Но Лёха решил очень мягко сбросить мяч за блок. Он настолько мягко кончиками пальцев сбросил мяч, что мяч мягко опустился за спиной у Лёхи. Сборная области облегчённо вздохнула и со всей своей мощью обрушилась на инъяз. Никакая поддержка инъязовских болельщиков уже не помогла. Ни Ольга, ни Шур, обнимающиеся на трибуне, ни капитан команды Дуб, пытающийся вдохновить товарищей по команде, уже не верили в чудо.
  
   Ольга и Шур начали встречаться на 3м курсе и мысленно все благословляли эту роскошную пару, всё по идее должно было закончиться пирком да свадебкой, но что-то не сложилось. Дубинин всегда сожалел об этом. Он считал, что оба они проиграли, не поженившись. То, что по слухам они встречаются снова, вселяло в Дубинина определённый оптимизм.
  -- Кто их не любил - сказал Валерка, - ну ладно, до завтра. Завтра у нас долгий, долгий день.
  
   Глава 3
  
   На следующий день Дубинин решил заскочить в Федотово, военный городок в 50 километрах от Вологды. В этот военный городок летом 1972 года семья Дубининых переехала из города Аппатиты Мурманской области, а осенью Дубинины Ванька и Вовка пошли в школу: Ванька в третий, а Вовка в четвёртый класс. Даже учась пять лет в Вологде в институте и живя в общаге, Дубинин сначала каждые выходные ездил в Федотово, к себе домой, потом реже, но раз в две-три недели старался сюда приезжать.
   Нынешний приезд прошёл неудачно, никого из знакомых и одноклассников он не встретил, а попытка навестить Ленку Соснину сорвалась на подходе к её квартире. Сердобольная Ленка, похоже, собирала у себя всех бездомный кошек и часть бездомных собак гарнизона.
   Два года назад у неё уже было 23 кошки, 3 собаки, 2 детей и один муж. Как изменился численный состав обитателей "квартиры 50 бис", узнать не удалось. Хотя из-за сломанного на тренировке носа обоняние у Дубинина было ниже нижнего, какой-то неприятный запах он почувствовал уже возле подъезда. На первом этаже запах усилился, на четвёртом зачесались глаза. Он всё же поднялся на 5й этаж и даже протянул руку к звонку... и выбежал из подъезда.
   Чья-то собака, почуяв знакомый запах извечного врага, понеслась к Дубинину, который почему-то вместо того, чтобы по-кошачьи вскарабкаться на дерево, замер как столб. Собака обошла Дубину, ища глазами спрятанных кошек, сплюнула, матерно на собачьем языке выругалась и разочарованно поплелась к хозяину.
   Дубинин пошёл к припаркованной недалеко от рынка Шевроле-Ниве. Перед тем как сесть в машину, он зашёл на рынок купить местных грибов, чтобы пожарить их на ужин. Он ходил по рынку и физически ощущал этот сумасшедший запах свежепожаренных грибов: подберёзовиков, подосиновиков и белых, поджаренных с лучком и протушенных потом в сметане. Он смотрел на кучки свежих грибов, а видел две большие сковороды, в чёрных ямах которых лежали серо-каричневые грибы в одной, и жёлто-каричневая жаренная соломкой картошка в другой. Он видел стоящую между ними холодную, только что из морозилки, затуманенную бутылку водки с которой каплями стекала вода.
   Купив себе грибов, Дубинин уже садился в машину, как вдруг услышал, как какая то женщина крикнула: "Владимир!" Он инстинктивно повернулся и увидел быстро идущую к нему незнакомую женщину. Женщина была уже метрах в пяти, когда она сняла с головы платок. Что-то знакомое было в её лице, но Дубинин никак не мог её узнать.
  -- Вы Дубинин?
  -- Да.
  -- Вы меня не помните?
  -- Нет, извините.
  -- Мы как-то встречались с вами, когда вы работали студентом проводником, кажется после третьего курса.
  -- Где?
  -- Мы встретились у вашего общежития и пошли гулять вдоль Вологды, потом сидели у реки на лавочке.
  -- Мы встретились в 6 вечера и гуляли до 9ти?
  -- Да. Вы помните?
  
   Ещё бы не помнить. Это как раз было одно из тех трёх свиданий, которые Дубинин назначил трём разным девицам на 4, 6 и 8 часов с целью затащить кого-нибудь из них в студенческую койку пустовавшей летом комнаты.
  -- Меня зовут Галина, - напомнила женщина своё имя, которое Дубинин, конечно же, не помнил.
  -- Да, конечно помню. Мы встретились возле общаги и проболтали у реки часов до 9.
   Вообще-то они тогда не только болтали, но и целовались и обнимались, правда очень невинно. Попытку добраться до груди Галка пресекла так решительно, что Вовчик тогда расслабился и получил платоническое удовольствие по полной программе. С Галкой тогда было так хорошо, что он опоздал на свидание с Иркой, назначенное на 8 часов.
  -- Вы даже помните время.
  -- Да, помню.
  -- Вы вроде переехали в Америку?
  -- Да, но почти каждое лето приезжал и приезжаю в Вологду, например этим летом.
  -- Я знаю. Мне Володя говорил.
  -- ?
  -- Володя Пролетаев. Я была его жена. Мы развелись 5 лет назад, но отношения поддерживали. У нас сын Вовчик.
  -- Владимир Владимирович?
  -- Да.
  -- Я знаю, что Володя исчез через два месяца, после того как я уехал, в конце сентября.
  -- Я думаю, что его убили.
  -- Почему?
  -- Я вам потом расскажу. Приходите ко мне в гости. Я живу в Вологде. Я здесь со знакомыми по грибы ходила. Лишку решила продать.
  
   Владимир записал телефон и адрес. Договорились встретиться завтра - послезавтра.
   Всю дорогу назад в Вологду Дубинин размышлял над превратностями судьбы. Вот ведь через 27 лет после того мимолётного свидания они снова встретились. Почему не раньше? Она как-то познакомилась и вышла замуж за Вовку Пролетая. Как, однако, тесен этот Вологодский мир. Теперь бы Дубинин даже бы не удивился, если бы вдруг встретил ту девушку, с которой он свиданничал тогда в 4 часа. Она зашла в комнату с подружкой и бутылкой водки, предложив выпить и пойти на танцы. Такой подлости Плэйер вынести не мог. Какие, на фиг, танцы, да ещё и подруга, когда тут уже комната свободная. Нет бы выпить и остаться здесь всем вместе.
   Дубинин вспомнил свой единственный и не совсем удачный опыт "группового секса". Собственно группа состояла из него, Крикунова и какой то девицы с музпеда. Дубинин, как настоящий друг, тихонько лежал рядом, когда Крикунов и девица делали своё дело. Когда же настала очередь Дубинушки, подлец Ильюха стал смешить и Дубину и девицу очень не своевременными комментариями. В результате вместо нормальной групповухи получилась Юморина.
   Так вот, возвращаясь к подругам пытавшимся затащить Дубинина на танцы, Дубинин тогда начал пить с барышнями, но пьянел он буквально на глазах. Через полтора часа свидания он уже был никакой. Барышни положили мертвецки пьяного Вовца в кровать, накрыли одеялом и, после того как Дубинин мгновенно уснул, пошли на свои пошлые танцы. Не успела захлопнуться дверь, как Дубинин выпрыгнул из кровати и стал готовить себя к свиданию номер два.
   После приятных воспоминаний о сладких днях ненормальной юности, Дубинин вспомнил слова Галки о том, что Пролетаева убили. Интересно, за что можно было убить этого скромного, в чём-то даже несчастного парня. Позапрошлым летом, год с небольшим назад, Дубинин уже перед отъездом из
Вологды совершенно случайно встретил Вовку Пролетаева на улице недалеко от Ж. Д. вокзала.
   Вовка Пролетаев пригласил Дубинина к себе в гости (Жил он недалеко от вокзала) и попросил Дубинина купить бутылку водки и закуску. В чистой, но бедной однокомнатной хрущёвке всё говорило о страшном одиночестве и брошености. Одиночество так давило на Дубину тогда, что даже водка не помогла полностью расслабиться и в удовольствие пообщаться со старым знакомым.
   Потом Дубинин вдруг вспомнил слова Шура о том, что Вовке Пролетаю нравилась Любка Зимин. Экие страсти тогда оказывается вокруг бушевали!
   Вспомнился и недавний приезд в Вологду месяца три назад, этим летом. Вовка Пролетаев написал тогда книжку "Дядькины истории", издал её тиражом в 25 экземпляров, чем сразу же превратил книжку в местный "бестгивер". "Бестгивер" а не бестселлер потому, что Вовка книжку не продавал, а раздавал друзьям. С кем бы из Вологжан Дубинин тогда б не встречался, все рано или поздно упоминали про эту книжку. Никто её не читал, но все знали, что в ней рассказывалось о приключениях студентов тех далёких 80х годов, упоминались даже их имена и видоизменённые фамилии. Скажем Валерку Шурадова Пролетай сделал там каким-то Валеркой Чурановым и так далее.
   Можно было предположить, что Пролетая убили из за того, что он там написал что-то такое, что кому-то не понравилось и тот от злости нанял киллера, чтобы убить болтливого писателя. Скажем Ник Зоров, бывший декан, а ныне один из кандидатов в губернаторы Вологодской области, был недоволен тем, что Пролетай написал про одну из инъязовских традиций основанную Ником ещё в те годы, когда он работал простым преподавателем на кафедре испанского языка.
   Нехитрая традиция заключалась в том, что Ник, после банкета в честь очередного выпуска студентов, оказывался в общаге на Горького и просыпался в постели одной из студенток, только что получившей диплом учителя испанского языка. Когда же Ник стал деканом факультета, то народ делал ставки: во-первых на то, продолжит или нет Ник традицию, и во-вторых расширится ли кружок студенток испанисток до круга студенток инъязовок. Толи Ник обломался, толи законспирировался, но тайна соблюдения или несоблюдения традиции осталась нераскрытой. И если Пролетай вдруг узнал, что традиция соблюдалась, соблюдается и будет соблюдаться даже на посту губера, то, конечно, Вовку надо было грохнуть. Жаль, что Дубинин не дочитал до конца эти "Дядькины истории" оставив их в штатах.
  

Глава 4

  
   Дубинин удобно расположился в холле 3го этажа здания иняза и ждал старую гвардию, которая собиралась реанимировать шедевр Шура "Ревизор в традициях Франции", написанный им в стихах используя идеи собратьев - студентов легенд инъяза конца 70х начала 80х.
   Первым появился легенда Славка Тросов, по кличке Славка Верёвкин.
  
   Легенда иняза Славка Тросов
  
   Славка Тросов один из немногих в России, осуществивших вековую мечту многих мужиков страны - иметь по крайней мере две жены. У Славки две жены: старшая с дочерью от Славки и младшая с сыном от него же.
   Славка поступил на первый курс инъяза, когда Шур был на втором, а Дуб на третьем курсе. Славка был достаточно высокий, около 182, черноволосый, худой. Он очень хорошо, на уровне сборной института играл в баскетбол, поэтому он вошёл в факультетскую сборную, которая с приходом в неё Славки обыграла на первенстве института всех, включая и физвос. За инъяз тогда играли Кукушкин, Константинов оба с 4го курса, Славовячев с 5го, Дубинин с 3го и Тросов с 1го. Славка вошёл также в сборную факультетских Юморинщиков, а на смотре клубов написал несколько стихов к "Вестерну" на английском и русском языках, да так здорово, что Дубинин, думая, что стихи написаны каким-то известным поэтом, сказал, что стихи фиговые и для "Вестерна" не годятся прямо в лицо Славке, который покраснел и сказал: "Вообще-то это я написал".
   На 3м курсе он стал встречаться с 4курсницей, на которой благополучно и женился летом после 4го курса. Потом, лет через 10 -15 он встретил ещё одну женщину, развёлся с Маринкой и женился на этой другой женщине. Так как дача у Славки была шикарная, но одна, туда жёны с детьми ездили сначала порознь, ну а потом уже вместе. Летом счастливый папа усаживал обе семьи в одну машину и вёз свой малый гарем на свою дачу. Справедливости ради надо сказать, что зарабатывал на тот момент султан Славка предостаточно, так как стал директором толи леспромхоза, толи лесозавода. По этому же пути пошёл ещё один директор, бывший выпускник инъяза и может ни он один.
   Короче, инъязовец, хочешь себе две жены, обзаведись сначала каким-нибудь заводиком, хотя бы свечным на худой конец.
   Славка Дубинину нравился всегда, но в студенческие годы они вместе ни когда не куролесили. Они стали общаться даже больше уже после окончания института. Как-то лет шесть назад, перед тем как пойти выпивать в Славкину прежнюю семью, Дубинин выпивал в Славкиной нынешней семье и был ошарашен, когда Славка вдруг обвинил Дубинина с Шурадовым в разводе со своей первой женой. Дословно это прозвучало примерно так: "Почему вы с Шурадовым не взяли меня в свою компанию, я бы выгулялся и женился бы один раз".
   Инъязовки, выходите замуж за выгулявшихся мужиков! Не факт, что бросят гулять, но, во-первых, скорее всего не попадутся, во-вторых, не захотят разводиться, поскольку уже выбрали себе лучшую из всех.
   Сорокалетние старики Трос и Дубина пожали друг другу руки, обнялись, похлопав друг друга по спине. Дубинин был очень рад, что Славка согласился поучаствовать в реанимации Дюмо-Гоголево-Валеркино-инъязовского Ревизора.
   Почти сразу за Славкой подъехали Мявриновы и Татьяна Минименкова из Череповца.
  
   Легенда иняза - Лёня Мявринов
  
   Если помните, Лёня Мявринов начал учиться на инъязе в одной группе с Дубининым младшим, Шурадовым, Богдановым, а так же Ольгой Хазанерской, Ольгой Овальновой, Маринкой Большаковой и ещё какими-то четырьмя студентками этой группы, ставшей инициатором большинства интересных инъязовских дел. Как вы помните, Лёня не пил, не курил и не бля---л. Несмотря на всю эту положительность, учился он средненько. Видимо особых способностей к языкам у него не было, и Спица (Спицина Галина Кузьминична) гоняла его немилосердно.
   Лёня был, пожалуй, единственным городским студентом, кто заявлял, что пойдёт работать в школу. Все остальные хотели быть кем-то не связанным с педагогикой, что-то типа переводчиков. Становиться учителем после инъяза считалось тогда делом не престижным.
   Ещё Лёня был однолюб, что тоже было не престижно, так как инъяз считался одним из самых развратных факультетов института.
   Лёня не считался спортивным парнем, тем не менее, он был игроком той самой сборной инъяза по мини футболу, которая выиграла первенство института, обыграв в числе прочих команд и две сборные физвоса. Все, кто играл против Мявринова, знали его футбольную кликуху "Лёня- Железная нога". На одной из товарищеских игр во время перерыва Лёню - Железную ногу его собственная команда предательски променяла на бутсы.
   Дело было так. В тот день у противников инъяза играл парень, у которого на ногах были настоящие бутсы. Все остальные игроки обеих команд играли в простых кедах. Погода была дождливой, поле сырым и естественно все игроки дружно скользили мимо крепко стоящего на ногах этого парня в бутсах. Однако даже в этих экстремальных условиях Лёня - Железная нога был всё также непроходим и даже более чем обычно беспощаден к врагам инъяза. Во время перерыва делегация от соперников предложила компромис: парень снимает бутсы и переодевается в кеды, а взамен Лёня - Железная нога покидает поле. Вторым таймом Мявринов любовался уже со скамейки запасных.
   В 1985 году после окончания университета Лёня женился на своей единственной и увёз её в Череповец, где они начали преподавать английский и немецкий в школе. Потом он пообещал жене, что станет директором школы, и его выбрали директором школы через год. Потом он поссорился с зам зав РОНО. Потом зам зав стал просто завом. Какая то падла своевременно для зава разлила ртуть в коридоре Мявриновской школы, и зав ту давнюю обиду припомнил.
   Мявринов ушёл работать в дирекцию по кадрам Череповецкого металлургического комбината, и лет через пять снова стал директором, но уже не школы, а Дирекции по кадрам Северстали, то бишь, примерно третьим - пятым человеком в этом синдикате. Так высоко не подымался ещё ни один инъязовец без связей и мохнатолапых родителей.
   Продержался там Леонид Борисович года три-четыре. Что там случилось, до сих пор толком никто не знает, но с такой замечательной должности он всё-таки слетел. Дошло до того, что ему даже год пришлось снова поработать учителем английского языка в школе. Однако сейчас он уже возглавляет одно из важных управлений в мэрии. Интересно пообещал ли он жене, что станет мэром. Если пообещал, то, наверное, станет.
   Вообще то Борисыч по призванию педагог и должен быть заведующим управлением образования, но разве эти суки дадут ему занять это место.
   Вовчик обнял Маринку Мявринову и Лёнчика и пошёл обниматься и общаться с Танюхой Минименковой, а Мявриловы пощли общаться и обниматься со Славкой Тросовым.
   Через минуту шумно приветствовал всех Миха Еленин, очередная легенда иняза.
  
   Легенда иняза - Миха Еленин
  
   Миха попал на иняз после того, как закончил в Вологде школу N1, школу с углублённым изучением английского языка. Примерно треть иняза были как раз выпускники именно этой школы. Он попал в одну группу с Дубининым, состоявшую из 10 человек: Дубинина, Еленина и ещё восьми девушек. В Мишкином худющем теле гнездился недюжинный дух. В основном это был дух противоречия. Так же в Михе била бешеная энергия.
   Узнав, что Дубинин тоже пописывает стихи, Миха затащил своего одногрупника на заседание какого-то тайного литературного общества, весь состав которого был Еленин, Дубинин и ещё какой-то хмырь из Вологодского драм театра. Там комсомолец Вовка узнал от верующего в бога комсомольца Мишки и хмыря из драм театра, что Сталин точно сука, Брежнев - маразматик, а Ленин, скорее всего, тоже сука, не меньшая, чем сука Сталин. Вовка там почитал свои стихи, но понял, что кружковцам они не понравились, и стал с помощью Мишки самообразовываться, читать рекомендованных Михой авторов и расти в собственных глазах.
   Девушки Миху не жаловали. Хоть Миха и трещал без умолку, но светской беседы он вести не мог. Одеваться в дорогую шмотку тоже не мог себе позволить. Он был из очень - очень небогатой семьи. За эту всю Михину нескладность подкалывали его не милосердно. Миха огрызался, как мог. Аж до конца 4го курса, Миха проходил в девственниках, за что ему не давал прохода второкурсник Гоша Шутников, поступивший на инъяз после службы в армии.
  -- "Миха, расскажи про свою первую женщину!" - домогался до него Гоша, как только Миха пытался присоединиться к отдыхающим не перемене у окна на дальнем лестничном пролёте мужичкам инъяза.
  -- Отстань, Игорь! - огрызался Миха.
  -- Ну не хочешь про первую, расскажи про вторую! - добродушно хохотал здоровяк Шутников, и Миха покидал весёлую компанию.
   Еленин дорвался до женщин только к концу четвёртого курса. Ему на его счастье попалась такая же как и он повёрнутая на поэтах "серебряного века" да ещё и похожая на саму Анну Ахматову сумасшедшая с инъяза. Далее Майкл погряз в экстремальном сексе. Он как истинный поэт хотел и мог Ахматову, и не её одну, везде: в больничной койке, на последнем ряду кинотеатра, на последнем ряду междугороднего автобуса и даже в женском туалете инъяза, чем отомстил не только Гоше Шутникову, но и всем остальным штатным плэйбоям факультета и даже неудержимому Шуру. Женский туалет инъяза это единственное место, куда не ступала нога ни одного инъязовца. А Михина и нога ступила и ---- не подкачал. А какие у него появились любовницы потом! Дубинин не раз облизывал свои похотливые пальчики, когда Михаил Васильевич показывал ему свою очередную.
   Успокоился Миха только в своём втором браке: стал радио и теле журналистом, защитил кандидатскую, начал преподавать журналистику и маркетинг в университетах города, включая и ВГПУ бывший ВГПИ. Причём в ВГПУ он преподавал в том же здании, где он когда-то учился. И если Михе задумают повесить на здании памятную доску то, Дубинин и Шурадов настаивали бы на том, чтобы доска висела прямо в женском туалете рядом как раз с тем самым местом.
   Дубинин кстати был свидетелем на Еленинской первой свадьбе. На второй он свидетелем не был, но любил заходить в гости во вторую, последнюю семью Елениных. Там царили любовь, мир и согласие. А ещё коньячок, вкусная закуска, умные и приятные собеседники.
  
   Никто не ожидал, что Майкл согласится лицедействовать в спектакле, а уж бутылка коньяка, одноразовые пластиковые стаканчики и аккуратно нарезанные и уложенные на бумажную тарелочку в целофановый пакетик кружочки желтовато-зеленоватого лимона были сюрпризом сюрпризов.
  -- Ну, Михаил удивил, - выдохнули почти одновременно Лёня и Славка.
   Вова тем временем уже сдвигал столики и стулья, приговаривая: "Выпить на инъязе в двух шагах от деканата! Да я мечтал об этом всю свою несознательную студенческую жизнь!
   - Только давайте побыстрее, - сказал он, - Шурадов, как обычно на час опоздает, а мы уже всё выпьем и съедим.
  -- Здорово, старички! - раздался вдруг знакомый, зычный голос.
   Все обернулись, увидели Шурадова и засмеялись.
  -- Нет, ну вы поглядите! - сказал Славка, - всю жизнь на репетиции опаздывал, а тут только начали коньяк наливать, он тут как тут!
  -- Да, ладно! - ответил Шур, - у меня тут с собой тоже коньячок и шампусик для девочек. Да и пожрать чего. Небось, закусь то взять не додумались.
  
   К счастью для ветеранов весь иняз был пуст, лишь внизу на вахте на первом этаже мирно сидела бабуся, которая была предупреждена о репетиции. Бабушка вахтёр с любопытством вглядывалась в лица заходящих в здание мужчин и женщин в самом расцвете сил, пытаясь угадать в них мальчишек и девчонок, покорно садившихся в её зубоврачебное кресло 25 - 30 лет назад.
  
  -- Ребята, ребята, давайте по-быстренькому, да надо репетировать, - пробовал направить всех в нужное русло Дубинин, но народ соскучился по общению и шумел, наливал, выпивал, закусывал.
   И вдруг наступила странная тишина. К столикам приближалась деканша факультета. Хотя она была бывшая студентка иняза с Дубининского курса и вдобавок несколько лет прожила в общаге на Горького на одном с Дубининым этаже, но он не ждал от неё ничего хорошего. Олег Петров, также учившийся на инъязе и живший в этой же обшаге, дал ей погоняло "Рыба", что полностью соответствовало её поведению. Она была молчалива и холодна. Никогда, ни в каких тусовках не участвовала. Сделала хорошую карьеру и стала деканом.
   Возникла неловкая пауза.
  -- А почему это вы Владимир Анатольевич об этом не поставили в известность, - начала Рыба строго.
  -- Извините меня, пожалуйста, - начал было Владимир. Он к своему ужасу, забыл её имя отчество. ( Ну, не Рыбой же Батьковной её в самом деле называть.)
  -- Что же это я, получается, с пустыми руками пришла. Да ещё и опоздала, как бы на штрафную напрашиваясь.
  -- Да это мы вам, Ольга Михайловна, запросто! - первый опомнился Шур, - Вам Шампанское или коньячок?
  -- А что коктейлей в вашем баре не делают? Я бы от тройки бы не отказалась.
   Народ ахнул. Тройкой тридцать лет назад называли коктейль, состоявший из шампанского, коньяка и водки.
  -- Только и всем остальным тоже, - тоном, не терпящим возражения, рулила хозяйка факультета.
  
   Короче говоря, репетиция была сорвана. Народ пил, пел, целовался, обнимался и признавался друг другу в любви. Дубинин ещё раз убедился, что тихони они на самом деле очень буйные. Надо только дать этому их зажатому внутреннему бешенству вовремя вырваться на волю. Михайловну отвезли домой на такси и разъехались по домам, договорившись встретиться послезавтра. Дубинин позвонил бывшей жене Пролетаева и напросился к ней на очень поздний ужин.
  
  
   Глава 5
  
  
   Утром Дубинин открыл глаза и внимательно огляделся. Он стал мучительно вспоминать, что было вчера, но вспомнил только, как он нажал кнопку звонка квартиры номер 162, увидел бывшую жену Пролетаева, с которой он лет 27 назад нежно целовался на лавочке возле Вологды реки и всё. Больше он ничего не помнил.
   В комнате, где он спал, никого не было. Он отдёрнул одеяло и посмотрел на себя. Он был в своих тёмно синих трусах и белой нательной футболке. Значит у него с ней, скорее всего, ничего не было. Иначе он проснулся бы голым. Он встал с большой кровати и прошёл в зал, потом в коридор и на кухню, заглянул в совмещённый с ванной туалет. В квартире никого не было. Дубинин облегчённо вздохнул. Вернулся на кухню, выпил холодной минералки из холодильника и пошёл досыпать.
   Проснулся он днём от того, что кто-то на него пристально смотрел. Первое, что он увидел это большие, серо-зелёные глаза и чёрные яркие брови. Потом он увидел лицо. Галина улыбалась. Увидев, что Владимир проснулся, она потянулась к нему губами и поцеловала его в щёку.
  -- Вставай бездельник, - нежно сказала она, - обед уже давно готов. Дубинин встал, оделся и пошёл было на кухню, но обед был накрыт прямо в зале.
  -- Слушай Галь, у нас вчера ничего не было?
  -- А ты как думаешь?
  -- Я думаю, ничего.
  -- Почему ничего?
  -- Иначе бы я проснулся голым.
  -- Ну, ты то порывался, но я тебе не дала раздеться.
  -- Почему?
  -- Я хочу, чтобы ты всё запомнил. Чтобы ты был в здравом уме и трезвой памяти.
  -- Это правильно.
  -- Слушай, а откуда у скромной жительницы Вологды чёрная икра и такая вот колбаска и коньяк "Курвазье"? Он же дорогущий. Я с тобой век не расплачусь.
  -- Расплатишься, Дубинин, расплатишься, не сомневайся, - хитро улыбнулась Галка, - а, что касается денег, так мне их принёс Пролетаев. Много принёс. Двадцать тысяч долларов. Вообще-то после развода, он нам с сыном не сильно помогал. Я и не просила. Он сам то жил бедно. И вдруг такие деньги принёс. Откуда взял, не объяснил. Но весь был счастливый, блестел как начищенный пятак, сказал, что уедет далеко и вернётся недели через две загорелый, красивый. Но глаза как-то странно бегали. На работе он отпросился на две недели. Вообще-то он пенсионер, но подрабатывает на автостоянке. Очень всё как-то странно. Через две недели он не вернулся. Не вернулся и через три. Мне позвонила его мама. А ей позвонили со стоянки. Я обратилась к его бывшим сослуживцам из милиции. Они там по своим каналам узнали, что он брал билет на Акапулько. Это курорт в Мексике на Тихом океане. Туда на 12 сентября, а обратно должен был вылететь 24 сентября. А из гостиницы он исчез вообще за два дня до вылета. Прям не Акапулько, а Бермуды какие-то. Я думаю, его убили. Он видно эти деньги у каких то крутых украл. Его и убили. Ты бы разузнал, чего-нибудь.
  -- А почему я?
  -- Я по карте посмотрела. Аккапулько от тебя недалеко. Мексика ведь рядом с Калифорнией.
  -- А менты?
  -- Они говорят, что скорей всего он иммигрировал в США.
  -- А может и так.
  -- Нет, я его хорошо знала. Он бы дал мне знать, что не вернётся.
  -- Ты его до сих пор любишь?
  -- Люблю я тебя одного, ещё с нашей первой встречи. Но Вовку жалко тоже. Отец он Вовке нашему. Вовка по нему очень скучает.
  -- Да, Галь окружила ты себя Вовками. Тебе для коллекции только Маяковского, Путина и Ленина не хватает. Ладно, слетаю в Мексику, но мне ещё здесь дней пять надо побыть. Дела.
  -- Спасибо.
   "Вот тебе и Вовка Пролетаев! - подумал Дубинин, - надо будет у Валерки Шурадова о нём порасспрашивать. Он, судя по всему с кого-то тыщ пятьдесят зелени срубил. Это тебе не мелочь по карманам тырить. За такие бабки и в Акапулько можно достать".
   Дубинин созвонился с Шурадовым и договорился с ним встретиться за час до репетиции на 3м этаже инъяза. Шур опять опоздал и опять на десять минут.
  -- Слушай, Валер, - сразу же перешёл к делу Дубинин, - ты знаешь, что у Пролетаева перед исчезновением было по крайней мере 25 тысяч долларов.
  -- Не смеши! Что за чушь! Вовка был беден, как церковная мышь. Кто тебе про его миллионы рассказал.
  -- Я случайно встретился с его бывшей женой Галкой. Она сказала мне, что где-то 10 сентября он принёс ей 20 тысяч долларов. Где он их взял, не сказал и ещё сообщил, что уезжает на 2 недели, куда не сообщил.
  -- Охренеть! Я был у него 5го или 7го сентября, он попросил меня купить бухло и закусь. Он извинялся, что бабла нет.
  -- Слушай дальше. Галка тоже охренела и ждала его через две недели. Но через две недели он не появился.
   Дубинин пересказал Шуру всё, что ему самому рассказала Галка.
  -- Ну, ясно загулял парень. Но где он такие бабки срубил? Слушай! У него я думаю не 25 штук, а наверное штук 50 я думаю.
  -- Почему?
  -- Если он легко отдал 20 штук, значит что-то и себе оставил. Вот ты бы себе сколько оставил?
  -- Ну минимум половину, а то и 90%.
  -- То бишь, Вовка у кого-то стырил, или отнял от 40 до 200 тысяч долларов. Дуб, за такие деньги Вовку действительно могли грохнуть.
  -- Валер, ты мне говорил, что ты про него всё знаешь. Что у вас друг от друга последние пол года секретов не было.
  -- Стало быть были.
  -- Давай сделаем так. Ты мне расскажешь всё, что ты о Вовке знаешь, и надо будет достать эти "Дядькины Истории", да перечитать. Я как на грех свой экземпляр в штатах не дочитал.
  -- Надо будет в Вовкиной квартире порыться. Может, что и найдём.
  -- А как мы туда попадём?
  -- У меня ключ есть. Мне Вовка давал ключ, когда мне с барышнями негде было встречаться. А я подлец ключ то отдал, но себе дубликат сделал.
  -- Ну и славненько. После репетиции сразу туда.
  
  
   Глава 6
  
   Однако попасть в Вовкину квартиру сразу после репетиции не удалось. Когда во время очередного перерыва кто-то из молодёжи спросил, какая у Дубинина заветная мечта, тот ответил, что хотел бы попасть в студенческую общагу на студенческую пирушку, ну, и получил приглашение.
   Стол накрыли в комнате Мэри Смит, чьё настоящее имя было Лана. Пирушка удалась на славу. Дуб и Шур удачно подкалывали друг друга, и Ланка бросала на них восхищённые взгляды. В два часа ночи компания поредела, и в комнате оставались Ланка, её подружка заочница старше Ланки лет на пять, Дуб и Шур. Более практичный Шур переключился на заочницу, и Дуб предложил Ланке помыть посуду на кухне. Посуду мыли долго, чтобы дать заочнице и Шуру достаточно времени. Дубинин никак не мог решиться обнять и поцеловать это милое создание, хотя интуитивно чувствовал, что она тоже хочет прижаться к этому странному, очень взрослому симпатичному человеку.
  -- Нам пора идти, - сказала Лана.
  -- Нет, игриво ответил Плэйер, закрывая выход своим телом. Дадим им ещё 10 минут.
  -- Ну, уж нет! - сказала Ланка и плеснула в Дубинина водой.
  -- Ах, так! - Дубинин быстро схватил Мэри Смит за руки, обнял, провалился в её огромные глаза и припал губами к её губам потянувшимся ему навстречу.
   "Этот поцелуй я никогда не забуду," - успел подумать Вовка Плэйер, и мозг его отключился.
   Через вечность, год, десять минут, потерявший голову Вовка очнулся и понял, что надо всё-таки возвращаться в комнату. Ему повезло. Когда они с Ланкой вернулись в комнату, там уже никого не было. Дубинин закрыл дверь, потом подошёл к её кровати и лёг на бок рядом с глупенькой, молоденькой девушкой и, не раздеваясь, чтобы не пугать её начал нежно её ласкать, сначала касаясь плеч, шеи и рук, поглаживая их и целуя. Глаза его то и дело останавливались на её груди, прикрытой футболкой с тигрёнком, нарисованным как раз на том месте, которое он так хотел приласкать.
  -- А можно я поглажу тигрёнка, - спросил Вовка Плэйер.
  -- Зачем? - медленно спросила, сомлевшая под ласками Мэрька - Ланка.
  -- Я очень люблю гладить животных, особенно тигров, - в тон ей медленно проговорил Плэер.
  
   Пьяная улыбка украсила сомлевшее лицо Мэрьки, и Плэйер нежно дотронулся правой рукой до пасти тигра приподнятой вверх твёрдым девичьим соском. Дубинин не спеша, гладил отзывчивую к ласкам грудь поверх футболки. Так же не спеша, снял футболку, гладил и целовал и облизывал эти нежные розовые башенки. Он некуда не спешил. Его похотливое орудие добросовестно отстояло первый час ласк, потом успокоилось и улеглось, смирившись с тем, что придурочный хозяин не собирался им сегодня пользоваться.
  -- Я хочу тебя, - прошептала третьекурсница, - Я хочу тебя, - плача повторила она.
   "Вот это облом!" - подумал Дубинин, - "Надо срочно реанимировать предательски опавшего дружка", и начал настраиваться на то, что секс, который казался невозможным, всё-таки сегодня будет, и будет скоро, как вдруг в комнату постучали. Ланка очнулась. Дубинин взял со стула футболку с неодобрительно посмотревшим на него тигрёнком и подал Мэрьке. Стук повторился.
  -- Вовка, открой! - послышалось из-за двери.
  -- Иду, не шуми, - негромко произнёс Дуб и медленно пошёл открывать дверь своему старому другу, толи спасшему Плэйера от позора, толи спасшего Мэри от ошибки.
  
   На всех остальных репетициях опомнившаяся Мэрька была холодна, и отношения между Ланой и Владимиром Анатольевичем стали нормальными рабочими.
  
  
   Глава 7
  
   После вечеринки в общаге и очередной победой Шура над заочницей и ничьёй Дубинина и Мэрьки Шур и Дуб проснулись поздно днём в квартире Вовки Пролетаева, куда они приехали часов в 5 утра на такси.
  -- Дубинин, бля, какого х.. ты приехал? Ещё пару таких дней и я точно сдохну. Я уже своё лет 5 как отгулял, - сказал спросонья Шур, вместо того, чтобы сказать: "Доброе утро!"
  -- Ты не прав, Валерчик. Я приехал, чтобы показать тебе, насколько безграничны возможности твоего ещё молодого, но уже не растущего организма.
   Они сходили в ближайший продуктовый магазин, вернулись в квартиру, пообедали и начали рыться в немногочисленных вещах Вовки Пролетаева в его однокомнатной хрущёвочке.
   После 40 минут поисков на столе лежали только несколько дисков, флешек, одна дискета и очевидно последний 25й экземпляр Вовкиных "Дядькиных историй". Вовкин компьютер работал, но зайти в него было не возможно. Надо было знать пароль.
  -- Не густо, - сказал Дубинин.
  
   Он смотался на стоянку подогнал Ниву-Шевроле к дому, вытащил от туда лэптоп и стал просматривать Вовкины диски и флэшки. Дискету его комп уже просмотреть не мог. Да Плэйер и не очень то переживал по этому поводу. Век дискет истёк уже года 4 назад, а стало быть, ничего относящегося к делу там быть не может. Дубинин просмотрел флэшки и диски и ничего интересного там не нашёл за исключением разве что коллекции фотографий его бывшей жены.
   Это были обычные фотографии и фотографии обнажённой Пролетаевой, и фотки Пролетаевой, где, скорее всего её обнажённость была достигнута не без помощи соединения Галкиного лица с чьим-то чужим телом. Надо бы было в интересах следствия показать фотки Валерке. Но с точки зрения морали - это было явно не хорошо, тем более, что, судя по всему, не сегодня - завтра, Плэйер переспит с этой женщиной, а стало быть, он не имел права её так подставлять.
  -- Ну, компьютерный гений, накопал чего? - прервал долгое молчание Валерка, обводя что-то в "Дядькиных Историях".
  -- Нет. А ты?
  -- Да вот послушай-ка кое-что интересное из последнего письма Пролетая.
  -- Кому пишет?
  -- Да, никому. Это что-то типа эпилога к его первой книге. Слушай!
   "Эта моя первая книга написана мной для того, чтобы вспомнить старых друзей и подруг. Она не принесла мне никаких денег, только затраты, пусть и небольшие. Она принесла мне частичное удовлетворение. Я не хотел обижать читателей - героев моих историй и писал обо всех только хорошее, или нейтральное. Главное, что дала мне эта книга, она дала мне понять, что не надо бояться кого-то обидеть. Если вдруг какая-то институтская красавица - недотрога, на самом деле вела двойную жизнь то, почему бы не написать об этом правду. А насчёт обидеть, так можно просто не опубликовать эту книгу, или изменить имена до неузнаваемости, и перемешать правду с вымыслом так, что никто ничего не сумеет узнать. Я хочу, чтобы моя следующая книга стала популярной и принесла бы мне деньги, позволила бы мне осуществить самые заветные мечты".
  -- Да, интересненько!
  -- Вот эту бы книгу да почитать. Это тебе не приглаженные "Дядькины Истории".
  -- Но на дисках и флэшках её нет. Правда есть ещё дискета, которую я не могу просмотреть, так как у меня уже современная модель, и она дискету уже не берёт. Может что-то есть в компьютере, но Вовка его запер паролем. Слушай Шур, а о какой недотроге там может идти речь? Колись! Ты же ведь у нас специалист по недотрогам.
  -- А ты типа не специалист. Вон подлец, вчера бедную Мэрьку чуть не соблазнил. Не прибедняйся!
  -- И всё таки. Он кого-то имел в виду?
  -- Да на фига тебе это? Всё равно ведь не понятно, где он деньги взял. Он хотел написать, что-то стоящее, стать знаменитым писателем и тогда он естественно ожидал от этого денег. Но книга то нигде не издана и нигде не продаётся. А вдруг он всё-таки её написал, отнёс редактору, тот дал ему хорошие деньги. Вовка уехал с бабками в Акапулько, напился от радости и утонул.
  -- Не катит.
  -- Почему?
  -- Я где-то слышал, что сама Маринина и та за книжку не больше, чем 15 тысяч огребает. Я вот, что думаю. И деньги такие ему дать и замочить потом мог кто-то из наших общих знакомых. Вот, например, будущий наш губер некто Ник Зоров. Зоров известный бабник, и, если Вовка что-то в этом ключе про него раскопал и стал его щантажировать накануне губернаторских выборов, то тот мог ему и денег дать, и шлёпнуть где нибудь подальше от Вологды, не в нашем, как говориться районе.
  -- Ну, от меня он точно про Ника ничего не узнал. Я сам про него только какие-то сплетни слышал, но ничего конкретного не знаю.
  -- Я думаю так. Вовка всё таки написал такую, откровенную книгу, сначала только для себе, в стол. А потом ему её очень захотелось опубликовать, но он очень сомневался, стоит ли, потому, что кто-то в ней вырисовывался так плохо, что у того кого-то могли быть проблемы. Тогда Вовка показал свою книгу этому кому-то, и тот попросил его её не публиковать за определённую компенсацию. Ну а потом, толи бабки пожалел, толи решил себя на сто процентов обезопасить, приехал в Акапульку и что-то там с Вовкой сделал.
  -- Ну, Зоров вообще-то для этого подходит. Хотя странно это.
  -- А кто кроме Зорова мог бы дать столько денег за не публикацию этой книги?
  -- Из наших общих знакомых это могли быть, если чисто по финансовым возможностям, Славовячев, Тросов, Какдеверев.
  -- Может ещё Кипрский - это с истории, друг Славовячева, и наверное Прообразов.
  -- Из них из всех, самый богатый Лёха Какдеверев.
  
   Лёха Какдеверев был моложе Дубинина на 3 года, на 2 года моложе Шурадова и на год Тросова. На 5м курсе он женился на своей однокурснице, одной из первых институтских красавиц. Потом он отслужил в армии, потом вроде как ушёл в КГБ, где-то пересёкся видимо с самим Тупиным, потому, что после того как Тупин ушёл во власть, Какдеверев попал под раздачу (в хорошем смысле этого слова). Он попал под раздачу госсобственности и хапнул какой-то жирный кусок толи в нефтянке толи ещё где. Правда общаться с Дубининым и другими старыми друзьями не бросил и даже не сменил жену или обзавёлся ещё одной, как это принято у многих прорвавшихся к хорошим деньгам.
   Он и его жена Анна, кстати, изначально даже хотели принять участие в спектакле, но почему-то на первой репетиции так и не появились, что и не удивительно. Мало ли какие дела могут быть у полу олигархов.
   Жена Какдеверева, Анна, была одна из первых институтских красавиц и первых невест. За 5 лет обучения кто только к ней не сватался, не лез со своею любовью. Анна соглашалась пойти в кино или в театр только с парнями с благозвучными фамилиями, вероятнее всего потому, что сознательно, или подсознательно хотела поменять свою очень уж не благозвучную фамилию Кривозадцева. Поэтому все ожидали, что её свидания с красавцем и гордостью физвоса и сборной института по волейболу Андрюхой Малиновским закончатся пирком да свадебкой, но Анна бросила и его, и её первым мужчиной и мужем стал однокурсник Лёха Какдеверев, парень с не самой звучной фамилией.
   Как-то пьянущий Вовка Плэйер даже обнимался и целовался с Анькой Кривозадцевой в общаге на лестничном пролёте, но оступился и покатился по лестнице, а, поднявшись с пола, пошёл уже к другой первокурснице, с которой и проснулся утром следующего дня в своей общаге на Набережной.
   Эту семейку можно было вычеркнуть из списка подозреваемых потому, что навряд ли Пролетаев мог шантажировать Какдеверева. Оставались Кипрский, Прообразов, Тросов и Славовячев.
   Кипрский сразу же после окончания института рванул в Питер, тогда ещё Ленинград, окончил аспирантуру, там же женился, уехал в Новороссийск, потом в Краснодар, а потом в Канаду в Торонто.
   В Краснодаре Кипрский работал в администрации и первый свой капитал нажил, проводя социологические исследования для администрации, включая исследования перед многочисленными выборами. Не исключено, что у него не всё было чисто. С чего бы это он от такого вкусного пирога вдруг дёрнул в Канаду. Но откуда о возможных грешках Кипрского мог узнать Пролетаев, если даже Дубинин, который дружил в Кипрским и кое о чём догадывался, сам толком ничего не знал?
   Мог что-то знать о Женьке Лёха Славовячев, но как информация от Славовячева могла попасть к Пролетаеву не понятно.
   О самом Славовячеве, Дубинин знал не много. Лёха стал директором какого-то Череповецкого завода, то есть стал человеком богатым, а за большими деньгами часто прячется какой-то криминал. Но опять как... Стоп. Пролетаев работал в областной милиции, а завод тоже в области. Мог. Конечно, мог Пролетаев, что-то такое эдакое про Славовячева знать. Мог знать. Мог шантажировать. Мог получить такие деньги.
   Итак: Зоров и Славовячев - возможно. Какдеверев и Кипрский - маловероятно.
   Остались Тросов и Прообразов. Прообразовы, как и Кипрские, удрали в Торонто, хотя в Вологде у них всё было в шоколаде: должность зав. кафедрой английской филологии у Андрея, директор и владелица преуспевающей школы иностранных языков у его жены. Всё легально. Поэтому Дубинин решил удалить их в файл "маловероятно".
   Остался Тросов. Славка Тросов был директором какого-то лесозавода под Питером. Даже если под Питером Славка, что-то и химичил, то Вовка об этом навряд ли что-то знал. Вовка ушёл из милиции 7 лет назад в Вологде, а Славка получил свой завод лет 5 назад под Питером. Единственным человеком, от которого что-то мог знать Вовка Пролетаев, была Маринка Большакова, первая жена Славки и Вовкина однокурсница. Теоретически Вовка мог с ней общаться, поэтому Тросова Славку можно было в этом списке оставить.
   Значится так: Тросов, Зоров и Славовячев скорее всего, Какдеверев, Прообразов и Кипрский - маловероятно. Начать можно будет с Тросова. Сегодня как раз репетиция, и он на ней будет.
  
   Глава 8
  
   Во время паузы в репетиции Шурадов с Дубининым сказали всем, что им надо посекретничать со Славкой Тросовым и утащили Славку на второй этаж.
  -- Тут вот какое дело, - начал Дубинин, - ты знаешь, что Вовка Пролетаев куда-то пропал?
  -- Да, слышал.
  -- Я тут познакомился с женой Пролетая Галиной. Оказалось, она моя старая знакомая. Она попросила меня поискать его. И рассказала кое-что интересное.
   Дубинин пересказал всё, что ему рассказала Галка Пролетаева, включая двадцать тысяч долларов, поездку в Акапулько, невозвращение в Вологду и невыход на работу.
  -- А я то чем могу помочь, - не без удивления спросил Славка.
  -- Видишь ли Славка, - вступил Валера, - у нас с Дубом возникла одна теория, которая гласит, что в ходе написания второй книги Пролетай раскопал что-то настолько интересное о своих бывших однокурсниках, что он к кому-то из них пришёл и показал свой опус. Тот однокурсник не одобрил публикацию Вовкиного романа и предложил отступные за не публикацию, которые составили от 25 до 200 тысяч долларов. Такие деньги из наших общих знакомых ему могли дать только 6 человек. Я тебя поздравляю. Ты вошёл в этот список местного журнала "Форбс".
  -- То есть вы хотите, чтобы я вам честно признался, приходил ли ко мне Пролетай и шантажировал ли он меня чем-то, дал ли я ему денег и куда после этого отправил. Даю честное благородное, что денег не давал и никуда не посылал. Впрочем, вам точно так же ответят и все остальные. Или вы думаете, что у кого-то из них предательски задрожит голос, покраснеют щёки, нальются слезами глаза? У вас проблемы.
  -- У вас тоже.
  -- Какие могут быть проблемы у людей вошедших в местный журнал "Форбс"?
  -- Если все ответят как ты, то нам придётся подарить эту версию милиции.
  -- И что?
  -- А милиция начнёт копать, не было ли у вас каких махинаций, про которые мог узнать их бывший коллега. А зачем тебе Слава, да и другим проблемы, если у тебя с Вовкой всё чисто, а на работе не всё.
  -- Ребята, да вам нужен детектор лжи. По-другому ничего не получится. И не в ментовке детектор, а в частном пользовании. А где вы такой возьмёте?
  -- Слав, неужели у тебя нет никого, кто бы помог тебе найти такую хрень?
  -- Я в вашем местном "Форбсе" наверняка не на первом месте. Кто кстати список то этот возглавляет?
  -- Я думаю Какдеверев.
  -- Вот у Деверя и просите. Он полу олигарх и из ФСБшников. Ему только звоночек сделать, и можете кого угодно на Полиграф Полиграфовиче пытать. А кстати, он почему не приехал? Насколько я знаю, он и его супруга хотели поучаствовать в спектакле.
  -- Да бог их знает, почему не приехали.
  -- А чего не позвонишь? У тебя же телефон его вроде есть.
  -- Хорошо. Звякну.
  -- Я так понял, меня первого пытать будем?
  -- Тебя, конечно, кого же ещё. Зато потом все вместе Славовячева, а потом Зорова. И всё.
  
   После репетиции, часов в 9 вечера народ в основном разошёлся по домам. Только Мявриновы, Минименкова, Шур и Дуб ещё посидели недолго в ночном кабачке.
  
   Утром, часов в 10 Дубинин позвонил Какдевереву, но тот трубу не брал. Дубинин звонил ему весь день, а часов с 2х дня стал звонить и ему и его супруге. Но ни Деверь, ни Анна Деверева не отвечали. Такого Дубинин не помнил, чтобы они исчезли на весь день. Часов в 10 вечера Деверь наконец-то взял трубу.
  -- Дубинин, это ты что ли? - зло начал Лёха, - ты на часы глянь!
  -- А что на них глядеть, на них 10 часов вечера, ещё не очень поздно.
  -- На часах Дубинин 6 часов утра. Башка бл.. трещит и не х.. не варит, а тут ещё ты с какой-то х... звонишь, сказал Деверь и вдруг заплакал.
  
   Дубинин остолбенел. Во-первых: Какдеверев не ругался матом никогда, хотя и считался парнем крутым. Во-вторых: Деверь никогда не плакал на публике. И в третьих: Деверь был пьян, что за все прошедшие 25 лет с ним не бывало.
  -- Деверь, ты что пьян? - спросил Дубинин.
  -- Есть манёхо.
  -- А что так? Случилось что?
  -- Случилось.
  -- Что?
  -- Да уж не твоего ума дело, бл...н инъязовский, с..а, ты ё..я, - Деверь снова всхлипнул.
  -- Ладно, Лёха, трезвей! Я тебе часа через 3 позвоню, когда у нас правда будет час ночи, а у тебя 9утра, если ты, конечно, ничего не перепутал. Идёт?
  -- Идиот, бля... каламбур на х.. О чём трандеть будем? Только стоя докладай! Я всё вижу. Руки по швам на х..!
  -- У нас Вовка Пролетай потерялся. Нужна твоя помощь.
  -- Найти суку, и убить ублюдка?
  -- Хотя бы найти.
  -- Да уж убить нам слабо.
  -- В общем, я позвоню через 3 часа.
  -- Звони через сутки. Не раньше.
  -- Понял. Пока.
  
   Интересно, у него и вправду 6 утра, или он по пьяне всё перепутал. Если у него 6 утра, то он сейчас где-то в районе Кубы или Флориды или в Южной Америке на Атлантическом побережье шпионит снова, или отдыхает, или отдыхая шпионит, или шпионя отдыхает.
  
   Студент 4 курса Валерий Шурадов выпросил у пятикурсника Дубинина ключи от комнаты в общаге на Набережной, куда он планировал привести одну из факультетских недотрог Анну Кривозадцеву. Дубу правда он этого не сказал, сказал, что хочет провести там время с одной из его новых знакомых живущей по соседству на "Пакле".
   Договорился он, правда, с Анькой только на то, что пойдут они вместе в театр, а потом прогуляются немного. Там в театре по ходу спектакля было аж два антракта, а в буфете наливали шампанское и рябину на коньяке.
   Шур был сама галантность и обходительность, и ему удалось влить в Аньку пару бокалов шампанского и грамм 100 - 150 рябины на коньяке. Анька оказалась не только завзятой театралкой, но и любительницей выпить. Шуру это вообще-то не очень нравилось. Он знал, что она часто бывала в театре вместе с её последним дружком Андреем Малиновским, но он не думал, что она так много выпивает там в театре.
   Он конечно понимал, что они с Малиновским наверняка целовались, но был уверен, что у них больше ничего не было. С Малиновским Кривозадцева наверняка встречалась из-за его благозвучной фамилии, но, видно, что-то не заладилось, и они расстались.
   Малиновский жил в той же общаге, в которой жил Дубинин, поэтому маршрут для прогулки как раз проходил от театра к общаге на Набережной.
   У Дубининско-Малиновской общаги Шур привлёк Аньку к себе и поцеловал. Недотрога Анька ответила тут же. Ответила страстно. Что тоже шло вразрез с Шуровским представлением о том, как должна себя вести недотрога Анька. В паузе между страстными поцелуями Шур прошептал: "Пойдём ко мне!"
   -Давно пора Валерчик - ответила Кривозадцева опять не в тон Валеркиному настроению.
   Едва зайдя в комнату, Анька потащила Валерку в кровать, раздеваясь уже на ходу. "Ну, что ж! Недотроги, они, наверное, и такие бывают", - подумал Валерка, уже больше не церемонясь с этой похотливой недотрогой Анькой.
   Конечно Шур мог затащить Аньку и в квартиру на льно комбинате, которой с ним по прежнему делился его одноклассник, но был особый кайф сделать Аньку именно в общаге, где наверняка её пытался сделать и наверняка пролетал не раз красавчик Малиновский, основной нападающий сборной института по волейболу, но до этого пойти с ней в театр. Всё точно так, как это делал Малина, только с другим конечным результатом.
   Вообще общага на Набережной была общагой семейной. И только четвёрка с иняза: Славовячев, Кипрский, Дубинин и Ястребов и пара студентов с физвоса: Малиновский и Мухин были сосланы туда из общаги на Горького из-за аморального поведения. Ссылка оказалась курортом, потому, что общага на Горького закрывалась в 11 часов вечера, а общага на Набережной не закрывалась никогда. Никакой вахты там толком не было. Те же самые выше перечисленные аморальные студенты могли водить к себе кого угодно и когда угодно, включая высоко-моральных студенток из общаги на Горького. Что они и делали.
   Анька легла Валерчику головой на грудь и левой рукой поглаживала его живот, изредка игриво опуская руку ниже играя с его отдыхавшим дружком.
  -- Странный ты Валера. Необычный какой-то. Уговорил меня пойти в парикмахерскую, да ещё выбрал для меня причёску и цвет волос. У меня ещё такого парня никогда не было.
  -- Да ладно На. Я не жадный. Я, наверное, в душе стилист. Мне нравиться людям внешность менять.
  -- А почему ты зовёшь меня На?
  -- Потому, что ты похожа на кошечку и я всё время хочу тебя накормить, и поэтому говорю На, - врал уже опытный Шур.
  
   С тех пор как он обжёгся на девице невольно игравшей для него роль Зимина, он стал тщательно продумывать, как он будет называть своих актрис, чтобы и их не обидеть и полностью насладиться иллюзией того, что ты соблазняешь инязовскую недотрогу, и поэтому Анна Кривозадцева была превращена из Анны в На.
   Если Шуру не удавалось соблазнить недотрогу, что случалось в соотношении 30 на 70 процентов, то он искал похожую на неё дотрогу, слегка доводил сходство почти до полной похожести на оригинал и уже наслаждался иллюзией обладания, а, насладившись иллюзией, спокойно переходил к какой-нибудь другой барышне.
  
  
   Глава 9
  
   После репетиции Дубинин напросился к Галине Пролетаевой. Он взял цветы, конфеты, две бутылки шампанского и прибыл ровно в 10 часов вечера, как и обещал.
   Галина встретила его в каком-то интересном льняном платье цвета травы только, что уложенной на сеновал, приятного неяркого зеленоватого цвета. Платье это удивительно шло к её ярко зелёным глазам, плавающим в белых озёрах, обрамлённых яркими чёрными берегами ресниц и бровей.
   Дубинин отдал цветы и поцеловал Галину в щёку, а потом и в губы долгим предолгим поцелуем.
  -- Ага, Дубинин, - сказала Галка, наконец-то отодвинувшаяся от Владимира, - значит кушать мы не хотим?
  -- Ну, можно и покушать.
  
   Они сели за стол и Дубинин рассказал Галке про то, что они с Шуром задумали сделать, про книжку "Дядькины истории", про диски, флэшки и дискету, которые они нашли у Пролетаева Вовки в квартире. А так же он рассказал ей и про интересные коллекции Галкиных фотографий. Он не стал скрывать, что видел её на фотографиях голой, а про то, что голой, но с каким-то чужим телом почему-то промолчал.
  -- Вот он гад! Он ведь сказал мне, что их уничтожил. А ты их уничтожил?
  -- Что ты! как можно? Такую красоту!
  -- Ты их не кому не показывал?
  -- Как можно такую красоту и от людей прятать! Я их разместил на Интернете.
  -- Ну, ты и гад! - выдохнула возмущённая Галка и набросилась на Дубинина.
   Дубинин забежал в спальню, схватил Галку за руки, повалил на кровать, и, оказавшись сверху, сказал: "Ну, пошутил же я. Это понятно!" Не давая ей ничего сказать в ответ, он стал целовать эти огромные зелёные озёра, чёрные берега, красные губы, округлые плечи, шейку, правую грудь, сосок правой груди, ложбинку между правой и левой грудью...
   Подожди, прошептала Галка. Она встала с кровати разделась, легла в кровать и повернулась к Вовке Плэйеру спиной. Вовка прижался к ней всем телом. Она слегка приподняла ногу, пуская его в себя, и закрыла глаза. Он неспешно двигался, целовал её ушко, изредка нашёптывая в него приятные нежности, рукою мягко обводя её коричневый сосок.
   Почему так не закончилось то свидание 27 лет назад?
  
  
   Глава 10
  
   Лёха Какдеверев опять не отвечал. Анна Какдеверева тоже молчала. Дубинин уже отчаялся дозвониться, как вдруг Какдеверев наконец-то ответил. Он был, пожалуй, немного трезвее, чем в прошлый раз и даже дал телефон какой-то барышни в Вологде, которая могла помочь с детектором лжи, причём детектор был портативный и ни за кем не числился. Дубинин созвонился с девушкой и со Славкой и договорился, что все вместе встречаются завтра днём у Славки дома, чтобы начать там пытать Славку.
   Славка был спокоен, как слон, и было понятно, что Славка Вовке Пролетаеву денег не давал, в "Акапульку" его не посылал и там его не убивал. Чтобы убедиться в исправности странной машины "правды", Дубинин попросил сначала проверить его. Девушка Лена, лет 30-35ти на вид с длинными прямыми волосами, присоединила датчики - браслеты к Дубининским рукам и шее и спросила, какие вопросы можно задавать.
   -Да хоть какие! - опрометчиво ответил Дубинин, и девица, не моргнув глазом, начала в присутствии Славки и Шура задавать ему что ни на есть самые интимные вопросы. Дубинин, красный как рак, хотел было закончить сессию на 6м вопросе, но Лена сказала, что сессия состоит из 12 вопросов и Дубинин был вынужден согласиться на продолжение экзекуции. Он знал, что сессия состоит именно из 12 вопросов, именно столько девица Лена заранее попросила приготовить Дубинина для пытки Славки. К концу сессии девица, Трос и Шур знали об интимной жизни Плэйера почти всё. Шур и Трос ржали. Девица была невозмутимо спокойна.
   Датчики перекочевали на Славку, красномордый Дубинин отдал приготовленные вопросы Лене и та так же холодно и невозмутимо начала пытать Славку. Пытка прошла быстро. Славка был чист и невинен до противности. Барышня сложила сложила все причандалы в чемоданчик, получила от Дубинина заранее оговоренные полторы тысячи рублей и отчалила.
  -- Хорошая штука, - сказал Славка, наливая Валерке и Вовке чай из большого тёмно-синего с золотыми кружевами фарфорового заварочного чайника в точно такие же, но маленькие пиалки.
   Народ отдыхал от предыдущего пьянства и готовился к пьянке грядущей. 24 октября уже не посачкуешь.
  -- Хорошая штука, - повторил Славка, - надо будет свою жену попытать.
  -- Ревнуешь? - спросил Шур.
  -- Да нет, просто у неё за последние два месяца по моим подсчётам куда-то утекло море денег.
  -- Море - это сколько? - поинтересовался Дубинин.
  -- Море - это пять тысяч долларов. Для нашего бюджета терпимо, но всё-таки.
  
   Ни Дубинин, ни Шурадов не обратили тогда на эту фразу никакого внимания. Они посетили репетицию молодёжи иняза, на которой Шур тихо шёпотом по-доброму, но навязчиво подкалывал Дуба насчёт недолговечности Любви Дуба к Мэри Смит. Дубинин, всё ещё любуясь этим чудом природы, высказывал Шуру своё недовольство Шуровским несвоевременным стуком в дверь в самый не подходящий момент, хотя в душе был уверен, что качественного секса тогда могло и не получиться, да и вообще он тогда явно форсировал события, что конечно было недопустимо. Женщина должна созреть для близких отношений, особенно если эта женщина ещё не женщина.
   Следующий подозреваемый подвергнутый пыткам на Полиграф Полиграфовиче был Лёха Славовячев. Ничего интересного эта пытка, да и общение с Лёхой не дали за исключением разве что того, что выяснилось, что Аккапулько был любимым местом отдыха Лёхи и его семьи. Там же он пару раз встречался с Кипрским и один раз с Прообразовым Андреем. Очень странное совпадение. Ещё у Славовячева в кабинете на видном месте были Вовкины "Дядькины истории", которые Славовячев по его словам выкупил у Николаева, одного из близких друзей Вовки Пролетаева. Николаев получил от Вовки аж четыре книжки, и как выяснилось, по крайней мере, одну из них продал Славовячеву.
   Оставался Ник Зоров, к которому не так то легко было подступиться. Ник стал большой шишкой на ровном месте, и к тому же готовился к выборам, которые вроде бы были чисто формальными, но тем не менее. Все звонки парировал секретарь Зорова, поэтому пришлось даже идти на некоторую подлость. Дубинин и Шурадов уже три дня расспрашивали всех своих знакомых о том, что они знали про Зорова. Потом по итогам полученной информации, Дубинин и Шурадов настрочили коротенький рассказик, в котором ну уж очень явно угадывался Зоров и в этом рассказике он явно не был положительным героем. К тому же нехитрое изменение фамилии с Зорова на Незорова, делало понятным о ком там идёт речь даже самому далёкому от политики Вологжанину. Дубинину удалось уговорить секретаря дать адрес электронной почты Зорова и попросить передать приглашение на вечер встречи с выпускниками и попросить Зорова просмотреть небольшой рассказик о Николае Николаевиче, который благодарные бывшие его студенты хотели якобы прочитать на встрече. Дуб отослал подленький рассказ, указал свой мобильный телефон и стал ждать звонка.
   Но звонка не последовало, что было очень странно. Более того, Дубинин стал замечать, что рядом с ним стали появляться какие то странные люди, а один раз машина пролетела рядом с ним, даже не затормозив на перекрёстке. По рабочему телефону спокойный и вежливый, как удав, секретарь, отвечал, что шеф очень занят, но он обязательно передаст ему, что опять звонил Владимир Анатольевич Дубинин.
   Дубинин занервничал. В его планы ну, никак не входило, быть убиенным не понятно за что. Дубинин даже принял приглашение Мявриновых уехать из Вологды в Череповец, чтобы провести ночь перед встречей с выпускниками в относительной безопасности. После встречи он решил сразу же уехать в Москву, ну а там до вечера посидеть у одноклассника Юрки Большенькова, а вечером он улетит в штаты.
   В принципе сразу было понятно, что всё это мог с Вовкой Пролетаевым только Ник Зоров. Многие выпускники инъяза знали о похождениях Ник Ника, и Вовка Пролетай мог без труда состряпать соответствующий рассказик и продать его кандидату в губеры, накануне такого извращения как Тупино-Ведмёдовские выборы-назначения. Дубинин даже пожалел о трёх штуках выкинутых на пытки Троса и Славовяча.
   После генеральной репетиции Дубинин подвёз Шурадова к нему домой, посидел у него пару часиков, всё ещё надеясь, что Зоров позвонит и уже поздно ночью попёр на Череповец, от греха подальше.
   Только Дубинин проехал центр, как он заметил, что большой "лексус" внедорожник зловещего чёрного цвета пристроился прямо за ним след в след. Дубинин прибавлял, и тот тоже прибавлял, Дубинин притормаживал, и водитель "лексуса" делал тоже самое. Увлёкшись слежкой за преследовавшим его чёрным монстром, Дубинин поздно заметил, как на переходе прямо перед ним вдруг вырос пешеход. Он затормозил, но машину всё равно несло на пешехода по мокрому и скользкому асфальту. Тогда он бросил тормоз и резко дёрнул влево, уходя от столкновения с пешеходом, и ... услышал удар. Дубинин, только мгновение назад облегчённо вздохнувший, от того, что столкновение с пешеходом удалось избежать, резко инстинктивно ударил по тормозам и посмотрел налево. Он увидел, ту самую машину, которая только недавно была сзади. Обе машины застыли на встречной полосе движения.
   "Подстава, - мелькнуло в голове у Дубинина, - В пригороде пустого и спящего города не могли в одном месте случайно сойтись две машины и пешеход". Он вывернул руль вправо и вжал в пол педаль газа. Машина рванула в сторону Череповца. Вылезший из "Лексуса" водитель быстро нырнул обратно в машину, и монстр рванул вслед за Дубининым. Дубинин включил дальний свет и аварийку и судорожно начал искать мобильник, который куда-то улетел после столкновения.
   "Убьют, суки! Точно убьют, как и Вовку Пролетаева, - навязчиво лезло в голову Плэйера, - а я даже никому не смогу сообщить, что это Ник Зоров". "Лексус" быстро догнал "Ниву-Шевроле" и стал сигналить, требуя, чтобы Дубинин остановился. Дубинин шёл посередине двух полоски, и обогнать его было трудно.
   Он уже составил себе план действий. "Надо будет дотянуть до Шексны, это примерно 55 километров. Там, может быть, будут ГИБДДшники на постоянном посту ГИБДД. Если же их там не окажется, то можно будет попробовать въехать в посёлок и попробовать поездить по кругу по улицам, постоянно сигналя и будя людей. Если люди начнут выглядывать, то эти Зоровские парни, наверное, отстанут и оставят меня на эту ночь в покое".
   Дубинин было успокоился, но вдруг он обратил внимание на то, что "лексус" почему то перестал пытаться его обогнать и спокойно следовал за его "Нивой Шевроле". "А может у них есть свои люди в Шексне, которых они уже подняли на ноги, и которые попробуют перекрыть ему дорогу раньше, чем он доберётся до Шексны. Ага! Тогда надо дотянуть до поворота на Кипелово и поехать в Федотово, а уж там то я любую дорожку, как свои пять пальцев знаю".
   Дубинин успокоился и даже стал слюнявить палец и в темноте писать этим пальцем на пыльном парпризе "Зоров", весьма довольный тем, что если с ним чего и случится, то следы на парпризе дадут следователям имя настоящего убийцы. "Его преследователи вряд ли обратят внимание на внутренности машины, даже если они прикончат его. Хотя кто их знает".
   Вдруг Нива крякнула и сразу же начала терять скорость. Дубинин давил на газ, но машина только ревела и катилась по инерции. Дубинин понял, что накрылась коробка передач. Лёня Мявринов предупреждал его, чтобы он не ездил больше 90 км в час. "Иначе разобьёшь раздатку," -очень поздно вспомнил Дубинин.
   Не дожидаясь полной остановки машины, Дубинин выскочил на ходу и побежал в сторону леса. Он оглянулся и увидел, как из "Лексуса" выскочили 3 человека и побежали за ним. До леса было метров двести, но его туфли скользили по глинистой земле, а высокая местами по пояс мокрая трава хватала его за ноги. Его преследователи бежали по уже примятой траве, и у Дубинина почти не было шансов уйти от них.
   Его настигли, когда до кромки леса оставалось ещё целых 50 метров. Первый преследовавший его парень сбил его в падении ногами вперёд, ударив справа своей правой ногой правую ногу Дубинина. Правая нога Вовки Плэйера пошла влево и споткнулась о свою же левую ногу. Дубинин полетел вперёд в траву. Встать ему уже не дали. Кто-то прыгнул ему прямо на спину и встал коленом на позвоночник, вдавив Дубинина в грязь. Подбежавшие дружки ударили по разу ногами по бокам, потом заломали руки назад, подняли с земли и ещё по разу приложились по морде со словами: "Попался, сука! От нас ещё никто не уходил!", но убивать почему-то сразу не стали, а заставили в полусогнутом виде с заломаными назад руками идти к машинам.
   "Может у них где-то под Вологдой яма уже для меня вырыта, может даже на кладбище, чтобы уж точно не найти. До машины я дойду своим ходом, а там грохнут, довезут до ямки и похоронят".
   Когда до "Лексуса" оставалось метров десять, Дубинин в отчаянии дёрнулся, на мгновение освободился, побежал вперёд, заорав: "Убивают! Помогите!", но тут же получил под дых и в морду от выросшего на его пути водителя "лексуса", который помог подоспевшим сотоварищам опять скрутить Дубинина. "Нет, ну ты посмотри. Этот урод вконец обнаглел!" - спокойно сказал кто-то из людей Зорова, на всякий случай ещё раз приложившись к морде Дубинина своим кулаком.
   У Дубинина перед глазами поплыла радуга, которая вскоре потеряла все цвета кроме красного и синего. Рядом с "Лексусом" притормозила ГИБДДшная машина, из которой вышли два милиционера.
  -- Ребята! Осторожней! Они в вас стрелять будут! - заорал Дубинин пытаясь спасти ничего не подозревающих ГИБДДшников, но все почему-то дружно заржали: и менты и бандюги.
  -- Вот видите, я же вам говорил, какой-то неадекватный идиот нам попался, - сказал водила "лексуса" ментам, - там царапина-то баксов на 400 от силы, а он вдруг бросился удирать. Своей машине коробку передач сжёг, да ещё и на ходу выпрыгнул из машины. Хорошо, я успел в неё заскочить и остановить у самого края обочины. Вообще бы этот наркот свою бы машину угробил.
  -- Пешехода на переходе чуть не сбил, - добавил тот парень, который догнал Дубинина,
  -- - Ну, чо молчим то? Пьяный что ли? - спросил Гаишник с погонами старшего лейтенанта.
  -- Нет, - ответил ему Дубинин.
  -- Чо бегаем то?
  -- Они меня убить хотели.
  -- Ишь, что мелет, урод! Морду мы тебе набить хотели - это да!
  -- Ещё деньги на ремонт получить.
  -- Ты что парень, совсем охренел, что ли?
   - Ладно, ребята - сказал старший лейтенант. С машиной его всё понятно. Её сейчас утянут на штраф стоянку. Этого Гаврика надо доставить на место аварии, составить протокол и в отделение. Одно плохо, он грязный как свинья, да ещё и в крови. Вы уж вымойте его, пожалуйста!
  -- Эй, убегало х--во, переодеться тебе есть во что?
  
   Дубинин промолчал и как-то тупо посмотрел на спрашивающего.
  -- В морге его переоденут! - пошутил водила "лексуса" и бандюги опять дружно заржали.
  
   Дубинин очнулся от оцепенения.
  -- У меня есть во что переодеться, в машине в чемодане, - сказал он, с трудом понимая, что вокруг происходит, - Только вы товарищ сержант рядом будьте, когда они меня мыть поведут.
  -- Буду, буду! - только ты бегать не вздумай! Применю оружие, как положено. Так, что без глупостей.
  
   "Странные менты какие-то. Они с этими или нет? А может это у них ход такой, шлёпнуть меня при попытке к бегству".
  -- Имейте в виду сержант, - начал Дубинин, - никуда я не побегу и всё время буду стоять к вам лицом, а не спиной. А если вы меня убьёте, то имейте в виду, я гражданин США, и этим делом будет заниматься ФСБ, а они Зорову не подчиняются ещё пока, да и потом не будут.
  
   Тут уже заржали все: и бандиты и менты.
  -- Не, ну, комик, ты даёшь. Ты не из аншлага часом, урод?
  -- Я бывший КВНщик, - уже совсем не понятно для чего ляпнул Дубинин.
  -- Ага, и, судя по всему, сам Масляков, - сказал водила, и все опять заржали.
  
   Уже не понимая толком, что творится вокруг, Дубинин в сопровождении двух парней из "лексуса", спустился с невысокой дорожной насыпи к ближайшей большой луже, и, не поворачиваясь спиной к сержанту, разделся до трусов, собрал всю грязную одежду в куртку. Милиционеры переставили свою машину так, чтобы она фарами освещала Дубинина. Смыв грязь и кровь Дубинин подошёл к Мявринской машине, достал чемодан, вытащил из него полотенце и чистую одежду, вытерся, переоделся и переобулся.
  -- Ну, что, гражданин Америки, давайте знакомиться, - сказал, сопровождающий Дубинина сержант, - Сержант Борисов. Предъявите, пожалуйста, ваше водительское удостоверение, техпаспорт, страховой полис.
  
   Дубинин достал свои Российские права, решив пока не показывать свои Калифорнийские права и свой Американский паспорт, спрятанные в чемодане. Что-то подсказывало ему, что лучше с этим погодить. Похоже, его убивать никто не собирается.
  -- А где же ваш Американский паспорт, товарищ гражданин Америки? - спросил, подошедший к ним старший лейтенант.
  
   Дубинин молчал в нерешительности.
  -- Я оставил его у друзей, - наконец выдавил он, всё ещё не понимая, что лучше: показать калифорнийские права и американский паспорт, или пока не делать этого.
  -- Да, Владимир Анатольевич, понаделали вы дел. Мявринов Леонид Борисович дал вам Дубинину Владимиру Анатольевичу 1962 года рождения, проживающему в городе Краснодар, своё транспортное средство поездить, а вы и его машину угробили, да ещё и чужую машину поцарапали, да ещё и пытались скрыться с места аварии. Водкой от вас не пахнет, а вот на наркотики мы вас проверим. А если, не дай бог, ещё в машине что найдём, то долго вам Краснодара не видеть. Вы не из-за того с места аварии рванули, что у вас в машине что-то было? Что там было то?
  -- Да, ничего.
  -- А почему же вы тогда убегали?
  -- Я думал, что они хотят меня убить.
  -- Из-за царапины?
  -- Дело в том, что они за мной пол города проехали след в след. Я быстрее и они быстрее, я медленнее и они медленнее.
  -- Эй, парни, Владимир Анатольевич правду говорит?
  -- Ну, было дело.
  -- И зачем вы это делали?
  -- Товарищ старший лейтенант, мы парни не местные, видите номера у нас питерские, ну и сами мы с Питера, а этот ваш хрен Анатольевич - мы думали - местный, судя по номеру на тачке. Вот мы за ним и пристроились, чтобы побыстрее из города выехать и на ваших за превышение скорости не нарваться. А как из города выскочили, решили его обогнать. Так он в тот момент в нашу сторону вдруг шарахнулся, да ещё и пешехода чуть не уделал. Он вроде сначала остановился, а потом как рванёт. Ну а дальше вы всё знаете. Мы позвонили на 02, а они нас на вас вывели.
  
   Дубинин нервно улыбнулся. Это было похоже на правду. "Это ж надо же было себя так накрутить, чтобы всё это натворить! Ну и идиот же я!" - подумал Дубинин и стал прикидывать, как ему лучше вылезти из ямы дерьма, в которую он сам себя и засунул. А так же прикидывать на какие бабки он в результате влетел.
  
   Он попросил разрешения перегрузить свои вещи в багажник летёхиной десятки. Потом, когда картина спасения, теперь уже из камеры предварительного заключения, примерно вырисовалась в его голове, он подошёл к старшому и сказал:
  -- Товарищ старший лейтенант, давайте как-нибудь решим проблему.
  -- Что вы конкретно имеете в виду?
  -- Ну, для начала я бы хотел с ребятами из Питера расплатиться за поцарапанную машину. Вы не возражаете?
  -- Нет.
   Дубинин вышел из десятки и подошёл к "лексусу". Водитель опустил окно.
  -- Слушаю, - сказал он.
  -- В общем так, ребята, - начал Дубинин, - здесь царапина долларов на 300, я даю вам 500, и мы расстаёмся лучшими друзьями.
  -- А за моральный ущерб?
  -- Моральный ущерб вы уже удовлетворили на моём лице и на боках, спасибо, что не на яйцах. Я, тем не менее, не торгуюсь с вами до 300 или 400, хотя мне ещё и за машину друга платить, и штрафы разные и еще из обезъянника как-то выбираться. Так, что соглашайтесь. Идёт?
  -- Ладно, идёт.
  
   Дубинин отсчитал 5 банкнот.
  -- Претензий не имеете?
  -- Не имеем.
   Дубинин вернулся в десятку.
  -- Товарищ старший, может отпустим ребят в Питер?
  -- Да вы, Анатолич, шустрый дядька однако. Учись сержант! Ребята на 02 отзвонились. Пока мы вас не оформим, и ребята объяснительные не напишут, придётся им подождать.
  -- А нельзя сделать так? Они напишут объяснительные здесь и сейчас, вы их соберёте, и они поедут в Питер, а я с вами в Вологду.
  -- Ну, а что, сержант, похоже, Анатолич дело предлагает. Всё равно эвакуатора ещё пол часа как минимум ждать. Только пусть укажут адреса, паспортные данные, телефоны и пишут поразборчивее.
  
   Дубинин взял у милиционеров бумагу и ручки и отнёс в "лексус", сам вернулся в десятку и начал писать объяснение.
   Уже дело близилось к концу, когда вдруг уже часа в 2 ночи зазвонил его мобильный. Дубинин спросил разрешения у старшого и выйдя из машины с удивлением услышал голос Ник Ника Зорова.
  -- Здравствуйте, господин Дубинин, надеюсь я вас разбудил, - начал Зоров агрессивно и Дубинин понял, что, по крайней мере, рассказик он прочитал.
  -- И не надейтесь, Николай Николаевич, - в тон ему ответил Дубинин.
  
   За всю истории их отношений это был их второй более - менее длинный диалог. Первый, и до сегодняшнего дня последний, случился после того, как Дубинин перед экзаменом по теорграмматике слегка выпил и, встретившись на общажной лестничной клетке со служителями правопорядка, вдруг радостно продекламировал: "Моя милиция меня бережёт!" Кто не помнит, это из Маяковского. Менты поэзию не оценили и начали Дубинина вязать. Всю дорогу до бобика, Дубинин пытался по-доброму убедить милиционеров его отпустить. Но в город приехал Алиев вручать орден Ленина, и у ментов была установка прятать пьяных в обезъянниках.
   У самых дверей милицейского бобика Дубинин, воспользовавшись тем, что менты расслабились, рванул из последних сил, оглашая вечерний, тёмный город сумасшедшими криками: "Люди спасите! Милиция убивает!" Менты от такой наглости встали, как вкопанные, да вдобавок Дубинин помчался по пролеску, рассекая щёки, шею и лоб ветками. Когда утром, идя на экзамен, поднимаясь по лестнице, Дубинин пересёкся с деканом Зоровым, Зоров, заметив многочисленные царапины на лице у студента Дубинина, не мог не спросить Плэйера:
  -- И кто это вас так?
  -- Те кто по идее должны наc беречь, - ответил Дуб.
   Зоров Маяковского знал и поэтому задал естественный для декана вопрос:
  -- А они мне не позвонят?
  -- Ну, что вы Николай Николаевич, я сделал всё для того, чтобы они вам не позвонили.
  -- Вы их убили и тела спрятали?
  -- Нет. Я от них поиграл в колобка.
  -- За это вам огромное спасибо от всего факультета. Я буду ходатайствовать о присвоении вам звания заслуженного колобка факультета.
  
   Нынешний диалог обещал быть более длинным и более содержательным.
  
  -- И не надейтесь - сказал Дубинин в тон Зорову.
  -- Я ознакомился с вашим пасквилем. У вас закончились ваши американские доллары, и вам захотелось срубить по лёгкому наших вологодских рубликов?
  -- Ни в коем разе Николай Николаевич.
  -- Что вы хотите?
  -- Две вещи.
  -- Две, а почему скажем не три. Золотая рыбка, кажется, три желания выполняла.
  -- Может вы и золотая, но не рыбка.
  -- И всё же?
  -- Первое. Хочу, чтобы вы мне помогли из обезъянника выбраться.
  -- В смысле?
  -- Да я тут, кажется, в милицию попал.
  -- Дубинин вам кажется уже почти 50, а вы всё не меняетесь. Вы знаете, если честно, то я этому рад. Я всегда говорил, что бог есть, и бог шельму метит.
  -- Поможете?
  -- Не знаю. А подробности можно?
  -- Пожалуйста. Я тут подумал, что меня хотят убить.
  -- Ещё как хотят, Дубинин, очень хотят.
  -- Так вот, когда ко мне ночью приклеился "лексус", и потом выскочил на переходе пешеход в пол первого ночи, я в "лексус" боком, почему-то, ударился. Я не стал вылезать, а попытался удрать, думая, что это подстава и меня ваши люди хотят грохнуть. Но меня поймали.
  -- Я надеюсь, добрые люди морду вам набили.
  -- Набили.
  -- Дубинин, я почти счастлив. Не подумайте чего. Вообще-то я агностик и всегда сомневался, есть бог или нет. И вот он послал мне вас. У меня больше нет ни каких сомнений - бог есть. Я прошу прощения за интимные подробности, а по яйцам добрые люди вам дали?
  -- К сожалению, нет, Николай Николаевич.
  -- Что!? Я снова агностик.
  -- Николай Николаевич, так вы поможете?
  -- Как конкретно?
  -- Надо поговорить со старшим лейтенантом и попросить, чтобы меня отпустили хотя бы на вечер встречи с выпускниками к 3 часам.
  -- Хорошо. А второе ваше желание.
  -- Я хочу, чтобы вы пришли на этот вечер встречи, хотя бы минут на 20. Клянусь, никаких гадостей не будет. Нам просто нужна ваша помощь, но вы человек занятый, и пришлось таким вот нехитрым способом привлечь ваше внимание.
  -- Хорошо. Когда начнётся вечер?
  -- В три торжественная часть. Потом два мини спектаклика минут по 20 - 25 каждый. Ну и с 4 застолье, часов до 8. А потом продолжим в кафешке или ресторанчике, но в каком ещё не решили.
  -- Я буду к 5ти часам.
  -- Спасибо.
  -- Дайте трубку лейтенанту!
  
   Старлей взял трубку, вышел из машины и отошёл в сторону. Когда он вернул трубку, он сообщил, что Дубин пробудет до 8 утра в отделении, а если после 8 позвонит начальство и разрешит его отпустить, его отпустят.
  
   Глава 11
  
   Дубинина отпустили только в 9.30. Дали номер телефона и адрес штрафной площадки, куда вчера отогнали его, вернее Лёнину, "Ниву-Шевроле". Номер телефона мастерской работающей в субботу Дубинин узнал от Шура, которому Дубинин позвонил ровно в 8 утра, когда подобревший старлей вернул ему мобильник.
   Шур приехал к отделению к 8.45 и терпеливо ожидал Дуба под окнами ментовки. Сразу после тёплой встречи и не менее тёплых подъ---к Шура, они поехали, выкупили многострадальный Лёнин внедорожник и отбуксировали его в мастерскую.
   Время от времени Валерка посматривал на живописную морду Плэйера и ржал, представляя, как Дубинин будет с такой рожей сегодня играть Дартаньяна - Хлестакова в его спектакле. Нос был поцарапан об осоку, когда его елозили мордой по траве, под левым глазом фиолетил свежесозревший фингал, отдалённо напоминающий тяжёлую предгрозовую тучу.
   Решили так, если девчонкам не удастся замазать гримом Дубининские прелести и сделать из него человека, то дополнительно введут в спектакль эпизод, в котором Д Артаньян-Дубинин появляется перед зрителями сразу же после шумной драки, которая начнётся за кулисами, а продолжится на сцене. Причём Дубинин будет драться спиной к зрителю и только прогнав супостатов, повернётся к зрителю свой разрисованной рожей.
   Решили так же порадовать старика Зорова. Маринка Мявринова готовила стенгазету из старых фоток, коллажей и смешных подписей к ним. Дубинин звякнул к ней в Череповец и попросил её добавить в газету побольше Зорова и побольше обнажёнки, то бишь фотографий факультетских красавиц на уроках физкультуры в физкультурной форме и во время летнего отдыха в купальниках, а так же рассказал ей идею каллажика, который просто необходимо разместить в конце газеты. "Пусть у Ник Ника глаз порадуется", - объяснил он свою просьбу.
   Где-то в 12 часов Дубинин, сославшись на две важные встречи, расстался с Валеркой и появился в институте только тогда, когда началась короткая торжественная часть перед спектаклем.
   Девчонки бросились замазывать красочную Дубининскую морду, но быстро поняли бесполезность своих усилий. Вернуть харе первоначальный домордобитный вид так и не удалось, поэтому тут же решили действовать по варианту N 2.
   Как и договорились Дубинин - Д Артаньян начал шумно драться за кулисами, продолжил на сцене спиной к зрителю, а когда, наконец, показал свою харю, народ долго угорал.
  -- Какой интересный ход, - прошептала декан своему соседу зам декану, - Я помню этот спектакль, там такого не было.
  -- Да, - согласился зам., - только гримёры перестарались. Таких ненатуральных синяков в жизни не бывает.
  -- Это, наверное, чтобы смешнее было. Гротеск, так сказать.
  -- А нос, как будто его не шпагой поцарапали, а лицом по траве елозили.
  -- Да перестарались гримёры, перестарались.
  -- Любители.
  
   Ещё больше удивило всех то, что Дубинин, сняв после спектакля мушкетёрский костюм и облачившись в свои привычные джинсы и рубашку поло, появился за накрытыми столами, так и не смыв, почему-то, грим.
   За столиком Дубинин сидел рядом с Мявриновыми с одной стороны и с девушкой Леной с другой стороны, которая по просьбе Дубинина не только принесла с собой Полиграф Полиграфовича, но и одела мини юбку и блузку с достаточно откровенным вырезом. Цвет Дубинин не оговаривал, но романтичный голубой удачно превращал её серые глаза в голубые. Всё делалось и для того, чтобы порадовать будущего губера, и уговорить его на общение с Полиграф Полиграфовичем.
   Когда в аудиторию, отведённую для пьянки, вошёл Зоров, его шумно приветствовали, усадили рядом с деканом и попросили сказать тост. Как и ожидал Дубинин, Зоров был по-прежнему остроумен и, поглядывая на Дубинина, удачно вставлял в свой тост такие выражения как "не ударить в грязь лицом", "фэйсом об тэйбл", "показать своё истинное лицо" и так далее. Закончил он свой пространный тост - притчу предложением выпить за дружбу и порядочность.
   Минут, через пять - десять Дубинин подошёл к Зорову и предложил пройти посмотреть стенгазету и поговорить. Во время просмотра фоток и зачастую очень удачных комментариев к ним, Дубинин рассказал Зорову о странном исчезновении Вовки Пролетаева и о теории, по которой Зоров был одним из главных подозреваемых.
   Когда Дубинин закончил свой рассказ, они как раз остановились у конца стенгазеты. Маринка не только сделала несколько удачных коллажиков, но и коллаж на котором Зоров, преподаватель испанского, отрубает студенту Пролетаеву голову за якобы не сданный экзамен. Коллаж был сделан как раз в конце стенгазеты по просьбе Дубинина. Дубинин внимательно наблюдал за реакцией Зорова. Зоров улыбнулся и посмотрел на Дубинина.
  -- Как коллажик? - спросил Дубинин.
  -- А вам Владимир Анатольевич не откажешь в изобретательности! О, какой ужас! - в стиле играющего фарс актёра произнёс Ник
Ник, - Он разоблачил меня! Мне, если честно, больше нравиться вот этот коллажик.
   Зоров показал на коллаж, на котором Маринка приставила к трём одинаковым головам Зорова молодые женские тела красавиц инъяза в купальниках.
  -- Тоже ваш дизайн? - поинтересовался Зоров.
  -- Нет. Это дизайн авторов стенгазеты. Хотели вас порадовать.
  -- Им это удалось. Так вот господин Дубинин - Холмс, я готов присягнуть на библии, что никакого компромата мне Пролетаев не приносил, денег я ему не давал, в Акапульку не посылал и голову ему топором там не отрубал.
  -- Хорошо. Тогда ждите меня здесь, я быстренько смотаюсь за библией.
  -- Вы это серьёзно?
  -- Более чем.
  
   Через минуту Дубинин и ослепительная блондинка Лена с поголубевшими от цвета её откровенной блузки глазами стояли перед Ником.
  -- Разрешите представить. Николай Николаевич Зоров - мой бывший декан, - представил Ника Дубинин.
  -- Лена, просто Лена, - представилась просто Лена.
  
   Зоров умело поцеловал даме ручку, глянул на Дубинина и произнёс:
  -- У вас господин, Владимир Анатольевич, несколько странное представление о библии.
  -- Не поняла? - спросила Лена.
  -- Дело в том, Леночка, - начал Ник, - что я только что сказал Владимиру Анатольевичу, что я готов поклясться в своей невинности на библии, и вот он, почему-то, привёл вас.
  -- А я вас чем-то в качестве библии не устраиваю? - подыграла Лена.
  -- Что вы! Что вы! Но если я начну клясться, извините на вас, то я эту самую невинность тут же потеряю. К тому же я, к сожалению, женат и счастлив в браке и не могу поэтому на вас положиться.
  -- Очень жаль, что такой положительный мужчина не может на меня положиться. Но женатость ваша по моему здесь не причём.
  -- Даже так?
  -- Просто вы в положении.
  -- Я в положении?
  -- Да вы в очень интересном положении кандидата в губернаторы.
  -- Друзья, я вам не мешаю, - вмешался Дубинин.
  -- Если честно - то да, но разве от вас избавишься.
  -- Дело в том Николай Николаевич, что библия как раз в этом чемоданчике.
  -- А разве это не бомба?
  -- Нет.
  -- Жаль. Я надеялся, что вы решили окружить меня со всех сторон бомбами.
  -- Бомбами?
  -- Ну да бомбами. Обычной бомбой в чемодане и необычной секс бомбой в мини юбке и макси декольте.
  -- Поосторожней, Николай Николаевич, - игриво сказала секс бомба, - я могу и взорваться.
  -- Не можете, я ещё не добрался до запала.
  -- А вы знаете, где запал.
  -- У стандартных бомб запал в стандартных местах.
  -- А если я вдруг не стандартная.
  -- Тогда я попробую его найти.
  -- А сможете?
  -- Вообще то я минёр опытный.
  -- Ой, ли?
  -- Дубинин, отрекомендуйте меня.
  -- Слушайте, словоблуды, давайте зайдём в эту комнату подальше от чужих глаз и я уж там вас всех отрекомендую по полной программе.
  
   В классе, весело и игрючи, Ник ответил на все вопросы, и стало ясно, что подозреваемых у Дубинина практически не осталось. Зоров, однако, завёлся и пригласил Ленку с Дубининым в какой-то крутой кабак на самой окраине города Вологды, в котором они очень весело посидели. Дубинин ждал не менее интересного продолжения, но Зорову кто-то позвонил и он расплатившись за всех и оставив Ленке и Дубинину номер своего сотового телефона, не без сожаления куда-то уехал.
   Дубинин взял такси и поехал провожать Ленку. Она пригласила его на чашечку кофе. Они ещё что-то выпили и плавно перекочевали в кровать. Дубинин осторожно добрался до едва различимой под его тонкими длинными пальчиками кнопочки запала и начал нежно гладить эту кнопочку, то слегка удаляясь от неё то нежно и не торопясь на неё возвращаясь. Он изредка переставал целовать её грудь, чтобы полюбоваться её красивым лицом, на котором расплескалось блаженство. Дубинин почувствовал приближение взрыва, его пальцы и губы перестали быть просто нежными. Они стали требовательными и страстными. И вот Ленчик ахнула и забилась рядом с вжавшимся в неё Вовчиком. Вовка сдавил её в объятиях, поцеловал в рот, и почувствовал, как её губы благодарят его язык. Потом Дубинин подлез под Ленку, заставив её оказаться сверху. Она выпрямилась и чуть приподнялась, чтобы пустить его в себя. Дубинин долго сдерживал себя. Не выходя из неё, он побывал уже и сбоку и сверху и только когда он оказался сзади, он приплыл, уже не веря, что она взорвётся во второй раз.
   Дубинин в течении ночи ещё пару раз пытался добиться дуплета, но против Ленкиной природы ему сегодня ничего не удалось сделать. Сероглазая же блондинка была абсолютно счастлива и хвалила волшебные пальчики Вовки Плэйера.
  
   Глава 12
  
   Утром Дуб созвонился с Шуром и попросил его об алиби для Галки. Он чувствовал себя примитивной похотливой скотиной. Он ведь не хотел эту Ленку, но не смог ей отказать.
  
   Дубинин приехал к Галке в два часа дня в воскресение с цветами и конфетами.
  -- Ну и рожа у тебя, Шарапов! - встретила Галка Вовку, едва успев принять конфеты и цветы, - Кто это тебя так?
  -- Да долго рассказывать.
  -- А мы, я думаю, никуда и не торопимся.
  -- Да, верно. Поезд только в 8 вечера. У нас ещё 6 часов.
  -- Ну, рассказывай! - сказала Галка, как только они сели в гостиной.
  
   Дубинин, не спеша в деталях, начал рассказывать Галке обо всём по порядку: о статье для Зорова, о погоне и так далее. Галка естественно смеялась как ненормальная. Это всё действительно было очень смешно, но и очень накладно. Хорошо ещё, что Шур согласился забрать машину Мявриновых из ремонта и отогнать её в Череповец. Дубинин рассказал и о том, как Зоров пришёл на вечер встречи и о том, как Дубинин разговаривал с ним у стенгазеты, на которой был трёхголовый Зоров с приставленными к его головам телами инязовских красоток в купальниках.
   Тут Галка вдруг вспомнила, что у Дубинина где-то есть и её фотографии, причём очень откровенные и попросила их показать. Дубинин достал лэп топ, засунул туда диск, который он изъял из Вовкиной квартиры, и они начали смотреть на молодую, голую Галку, что понятно, чем закончилось.
  -- А это что? - спросила Галка, когда они вновь вернулись к компьютеру, - у меня такой красивой фигуры отродясь не было.
  -- Это тебя Пролетай совершенствовал.
  -- А фигура то чья?
  -- Да откуда я знаю, - сказал Дубинин и как-то странно посмотрел на Галку.
  
   На его утомлённой роже вспыхнула довольная улыбка.
   - Эврика! Прости, Галчонок, придётся мне удрать на часик. Он быстро оделся, выскочил на улицу, и пошёл вдоль улицы Мира по направлению к зданию инъяза, одной рукой ловя такси, другой прижимая к уху телефон.
  -- Шур, в воскресенье здание иняза открыто?
  -- Нет, конечно.
  -- А как туда можно попасть.
  -- Через дверь в 7 утра в понедельник.
  -- Мне надо сейчас.
  -- Ну, я не знаю.
  -- Слушай, а помнишь, как мы оставляли на втором этаже в мужском туалете окно незакрытым на задвижку?
  -- Как не помнить! Я туда сам пару лаз залазил, а потом открывал своим барышням окно на первом.
  -- Я тоже. Только, боюсь, труба моего нынешнего веса не выдержит.
  -- Что думаешь, традиция соблюдается?
  -- Будем надеяться. Но Валера, нужна лестница, я у тебя когда позавчера был, видел такую, раскладную. Привези, прошу, помоги последний раз!
  -- Ладно, хрен с тобой, но только в последний, я и так уже на грани развода. Хорошо, хоть тебя теперь как минимум год, аж до лета не будет.
  -- Когда будешь?
  -- Минут через 30 - 40.
  -- Жду. Не опаздывай! У меня поезд через 4 часа.
  
   Глава 13
  
   Зайдя с глухого заднего двора, Дубинин приставил лестницу и поднялся по ней к окну туалета. Новое поколение традицию не закрывать окно на шпингалет уже не соблюдало, и Дубинину пришлось выдавливать стекло. Стекло треснуло, и огромный осколок воткнулся в землю рядом с ботинком Шура, который придерживал лестницу.
   Шур молча взглянул на замершего Дубину и молча показал ему кулак, а потом красноречиво покрутил пальцем у виска. Дуб открыл окно и исчез в здании инъяза. Минут через пять он уже спускался вниз. Старички - разбойники быстро сложили лестницу и поспешили к машине. Сев в машину они очень быстро покинули место преступления.
  
  -- Я надеюсь, ты не вскрыл сейф и не вытащил от туда пресловутое золото инъяза? - прервал затянувшуюся тишину Валерий, когда его "мазда" подъезжала к Галкиному дому.
  -- Зря надеешься. Я вчера узнал от Зорова, что наша деканша коллекционирует золотые фаллосы, которые ей в качестве взяток дают родители абитурентов, и вот только что я убедился, что у нас на инъязе коррупции нет. Открываю я только что сейф, а там, в буквальном смысле этого слова, ни х-я нет. Не то что золотого, но даже мясного.
  -- А если серьёзно?
  -- А если серьёзно, то я взял там вот эту штуковину, - сказал Владимир, доставая из-за пазухи сложенный в несколько раз большой лист бумаги и разворачивая его.
  
   Машина уже остановилась у Галкиного подъезда, и Шур внимательно посмотрел на кусок вчерашней стенгазеты. На нём был трёхголовый Зоров с тремя красивыми девичьими телами.
  -- Вы, Владимир, коллекционируете тела сконструированных трансвеститов?
  -- Да нет. Тут тебе ничьё тело не знакомо, недотрогокол ты наш?
  -- Нет. А тебе?
  -- Ну, насчёт двух по краям я не уверен. Одно из них левое наверно Зиминовское, правое не пойму чьё. А вот посредине сдаётся мне, что это тело Анны Кривозадцевой, или Какдеверевой.
  -- Дуб, ты пытаешься подогнать всё под себя. Тело Зимина для тебя левое, а тело Кривозадцевой центровое. А на мой вкус всё может быть с точностью до наоборот.
  -- Шур, а можно я тебя допрошу?
  -- Без Полиграф Полиграфовича?
  -- Без.
  -- Ты вчера сломал бедного Полиграф Полиграфовича?
  -- Да я вчера был в гостях у бедного Полиграф Полиграфовича и сломал его. Шур у меня мало времени.
  -- Даже меньше чем ты думаешь, - сказал Шур, вытащил пистолет из бардачка и направил его не Дубинина.
   Дубинин замер.
  -- Хорош дурачиться, Шур!
  -- А покурить то я могу? - спросил Шур и нажал на спусковой крючок.
  
   Ленка Полиграфовна спала, когда вдруг зазвонил её мобильный. Она упорно не хотела подниматься из кровати, но звонивший обладал просто маниакальным упорством и Ленка сдалась. Она собралась было сказать, что-то грубое, но услышав знакомый голос, молча выслушала монолог изредка вставляя только: "Да", "Да, я поняла", "Записываю", "Да, записала". Потом она оделась, пересчитала деньги в кошельке, заказала по телефону такси и стала ждать.
  
  -- А покурить то я могу? - спросил Шур и нажал на спусковой крючок. Дубинин закрыл глаза, а когда их открыл, увидел, как Шур прикуривал от пистолета зажигалки.
  -- Шур, что у тебя было с Анькой Какдеверевой?
  -- Ничего?
  -- А с Зиминым?
  -- Ничего.
  
   Дубинин назвал ещё пару фамилий, но получал всё тот же ответ.
  -- Я хочу тебе, кое в чём признаться, Валера, - сказал Дубинин, решив идти напрямую, - у меня очень мало времени, поэтому я хочу сразу решить один ребус.
  -- Не томи, родимый, излагай.
  -- Помнишь мы как-то заночевали с тобой у Пролетая.
  -- Ну, помню.
  -- Я тогда ночью случайно наткнулся на твою записную книжку и полистал её.
  -- Порядочные люди так вообще то не поступают.
  -- Извини, так уж получилось.
  -- Ну и?
  -- Там я наткнулся на одну интересную запись. Цитирую по памяти. На странице под буквой "З" было написано: "Зимин" - Таня Вострецова" и телефончик, но не Псковский, а почему-то Вологодский. Стал я в записной книжке копаться и обнаружил ещё ряд несоответствий в числе которых Анна Какдеверева, тоже была в скобках, а рядом с ней тоже не её московский телефон, который я знаю и по которому изредка звоню, а тоже Вологодский, а не в скобках значилась какая-то Виолетта.
  -- А я, Вован, тебе объяснять ничего не собираюсь. Это, по моему глубокому убеждению, тебя не касается вообще.
  -- Так вот. Тогда я тоже не придал этому внимание. Но в субботу, я уже предполагал, что Зоров скорее всего ни при чём и я решил встретиться и с Таней "Зиминым" и с Виолеттой "Какдеверевой". Телефончики их я ещё тогда скопировал. С Таней я встретился, и она мне рассказала, что встречалась с тобой по молодости. А когда я спросил, знает ли она, что-то про "Зимина", она мне такое порассказала, что я просто офанарел. Виолетта тоже про тебя много интересного рассказала. Шур ты часом не маньяк убийца?
  -- Я что-то не пойму, какое отношение мои юношеские шалости имеют к Вовкиному исчезновению.
  -- Я тоже пока не очень понимаю. Но если у тебя шалости прогрессировали, то ты может уже маньячишь по-тихому и по пьяне мог об этом Вовке лишнее выболтать, а он ведь мент хоть бывший.
  -- Хорошо, а откуда у меня такие бабки, чтобы Вовке дать и на семью и на Акапульку?
  -- Не знаю. Но Шур колись. Я ведь всё равно рыть буду. Я и в штатах не успокоюсь.
  -- Что конкретно тебя гражданин начальник интересует?
  -- Зачем ты девчонок местных в наших красавиц переделывал, и потом с ними сексом занимался, для начала?
  -- Ну, это как раз просто. Я ведь оказался однолюбом, а моя первая красавица, это ещё в школе было, ты её не знаешь, выбрала не меня. Ну, я вошёл в ступор. Умирал буквально. И вдруг случайно встретил девушку на неё похожую на танцах на "Пакле". Девушка оказалась легкодоступной, и она стала моей первой женщиной. И ты знаешь старик, полегчало. Я вообще тебе скажу, я изобрёл лекарство от однолюбия. Однолюбие оно страшным бывает. Оно кучу разных людей замочило. Ты знаешь. Они вокруг нас сплошь и рядом. А я уцелел. Я этот способ лечения к твоему сведенью не так часто и употреблял. По молодости в основном. Гиперсексуальный возраст. А после института я остепенился. Так что всё в прошлом, старик.
  -- Хорошо, а с реальной Кривозадцевой у тебя что-то было?
  -- С реальной ничего. А что?
  -- А Вовке Пролетаеву ты что рассказывал об Аньке? То что ничего не было, или то что у тебя было с Виолетой, при этом не говоря, что это не Анька, а Виолетта?
  -- Так и было. Врал я Вовке. И про Аньку врал, и про Зимина. Ну и про других тоже. Было дело. Но про тех, с кем у меня на самом деле было, я молчал. У меня принцип.
  -- Знаешь, значит Вовка действительно мог написать книжонку, в которой он мог взять прототипом тебя и по твоим рассказкам нагородить всякой чуши про наших девок.
  -- Может и писал что. Не знаю. Он меня иногда называл Андрюха Шурадонский. Может он так меня в своей новой книге назвал. Но ты пойми такой книгой шантажировать нельзя. Про своих, с кем у меня действительно было, я молчал, а про тех, с кем не было, врал.
  -- А вообще он что-то говорил о своих так сказать творческих планах.
  -- Как то раз мы с ним обсуждали книжку Тополя "Россия в постели", и он сказал, что вот бы Плэйера ещё расспросить о его похождениях и создать из тебя и меня одного героя. Интересно это бы был Шурадонский или Дубиновский?
  -- А почему не Шура Дубов.
  -- Шура Дубов не звучит. А фамилии на "-ий" позвучнее будут. Так Вовка считал. Вот Кипрский, например. Кстати, он и в Акапулько отдыхать любит, и, как и Зоров, был с политикой связан, а политики все потенциальные убийцы. Он же вроде как казак.
  -- Ну, да. Казак.
  -- Вот он Пролетая в Акапульку заманил и там шашкой зарубил.
  -- Тебе б всё стебаться.
  -- А чё ты вдруг ко мне с Анькой Какдеверевой пристибался. Она то здесь при чём?
  -- С Анькой получается очень интересная картина. Видишь это тело в центре с головой Зорова?
  -- Вижу.
  -- А вот оригинал из другой части стенгазеты. Здесь тело тоже самое, но голова Аньки. Это первоначальный вариант. Это она и есть.
  -- Ну и?
  -- А на диске у Пролетая это же тело приставлено к Галкиной голове. Я это только сегодня понял. Пролетай так видно Аньку любил, что даже к Галке её тело фотошопил. Вот у меня и выстроилась стройная теория, что Вовка узнав от тебя, что ты с ней переспал, пишет какую-то книгу или даже просто шантажирует её, что если она ему денег не даст и с ним в Акапулько не съездит, то её ревнивый и гордый первопроходец Лёха Какдеверев узнает, что Аннушка не только "уже пролила подсолнечное масло", но и неплохо зажигала по молодости. А может жгёт и сейчас. Короче, тема понятная. Развод и бедность. Тут какие угодно деньги отдашь и куда угодно с кем угодно поедешь. У жён наших Форбсовцев деньги то тоже неучтённые водятся. Помнишь как Славка Тросов, после Полиграф Полиграфовича про свою жену сказал, что её тоже на Полиграфе попытать надо. Ну, она у него пять штук перерасходовала.
  -- Да было вроде.
  -- Плюс Какдеверев пьяный на Кубе, или где-то там, и Анька по своему телефону не отвечает.
  -- У тебя что по географии было?
  -- А при чём здесь география.
  -- А при том, что Акапулько на Тихоокеанском побережье, а Куба в Атлантике плавает. А насчёт запоя Какдеверя, то ему давно пора. У него наследственность плохая. Я точно знаю. Он чо в институте с нами не бухал. Сорваться боялся. Ну, вот гены настигли. А ты думал, он выследил полюбовничков, приехал в Акапульку, их грохнул и с горя забухал, правда, почему-то с Фиделем Кастро. Так я вот что тебе скажу Шерлок. Вовку на самом деле Фидель и грохнул. А для алиби он даже от власти отказался и из политики ушёл.
  -- Жаль Шур, что у тебя с Анькой ничего не было.
  -- А уж как мне жаль, ты даже не представляешь.
  -- Ладно, Ватсон. Тем не менее, спасибо за всё. Я к Галке, потом в Москву, а завтра уже буду дома. Друзья обнялись, и Шур поехал домой.
  
   Глава 14
  
   Дубинин распрощался с Галкой и сел в своё купе. Поезд тронулся, Дубинин взял со стола какой-то непонятный конверт, перевернул его и прочитал на обратной стороне: "Дубинину Владимиру. Срочно! Секретно. После прочтения съесть!" Он открыл конверт и вытащил оттуда письмо:
   "Владимиру Дубинину!
   Срочно, секретно. После прочтения съесть! Через 8 часов сходить в туалет по большому! Не переварившуюся бумагу отделить от переварившейся и съесть вторично!
   Если хочешь знать, что со мной случилось и что происходит сейчас, перебирайся в вагон 7й место 13. Это примерно 666 мелких шагов от твоего купе.
   В. П."
   Дубинин осмотрелся вокруг. Соседи по купе спокойно занимались своими делами. Кто смотрел в окно, кто стоял у окна в проходе. "В. П. - Владимир Пролетаев. 13 место 666 шагов. Чёртовщина какая то! Странная шутка",- подумал Дубинин и, тем не менее, двинулся в сторону зловещего 13 места в 7 вагоне, невольно подсчитывая свои мелкие шажки. Один вагон примерно 33 шажка, его вагон 7й, мой 12й. Пять вагонов по 33 шажка это где-то 160 шажков, не получается 666 однако. 666 - это примерно где-то впереди паровоза, или позади. Это что намёк что ли на то, что Дубинина выкинут с этого поезда. Дубинин заглянул в пустое дежурное купе проводника и почти машинально схватил со стола нож и быстро спрятал его в рукаве своей чёрной кожаной куртки. Вот и 7й вагон, вот и купе с 13 и 14 местами. СВ - то есть купе на двоих. А может там и вправду Вовка. Вовка теперь парень богатый, может и два места в СВ себе позволить.
   Дубинин сжал правой рукой спрятанный в рукаве нож и постучал левой. Никто ему не ответил. Он постучал громче. Результат был тот же. Тогда он осторожно открыл дверь и увидел лежащее на коврике тело в знакомой мини юбке и незнакомой зловеще чёрной блузке. Тело лежало ногами к двери. Головы не было видно. Она была скрыта под первой полкой, хотя, может быть, её не было вообще.
   Дубинин замер в нерешительности. Только после паузы длинной в несколько секунд он отложил на полку спрятанный нож и нагнулся, чтобы увидеть, что там под полкой.
  -- Что Дубинин обосрался?- послышалось оттуда, и из под дивана показалась довольная Ленкина голова, - Сюрприз!
  
   Дубинин помог Ленке подняться, и она тут же обняла Дубинина и поцеловала, не давая тому опомниться.
  -- Погоди, погоди! - сказал Дубинин, усаживая Ленку на диван и садясь напротив, - Какими судьбами?
  -- Да вот Дубинин соскучилась, решила себе праздник устроить. Три оргазма за ночь - это тебе не хухры мухры. Когда ты мне их ещё привезёшь? Через год?
   Дубинин засмурял. Ему уже 47. Он старый, больной человек. Он был не готов к повторению своего вчерашнего подвига. Он устал. Он тупо хотел спать. Но, судя по всему, спать сегодня не придётся. Он и предположить не мог, что ей придёт в голову воспользоваться тем, что она знала и номер вагона и номер места, и продлить их взаимоотношения. "Да, похоже, сегодня спать действительно не придётся. Уж если женщина вбухала в вечеринку такие бабки, и собирается зажигать, то значит ей это очень надо. Дубинин попытался изобразить на лице улыбку, но она получилась такой вымученной, что Ленка расхохоталась и, упав на бок, зарылась лицом в подушку.
  -- Ты, похоже, не очень то и рад и очень озадачен, - сказала она, вытирая выступившие от смеха, слёзы, - А кого ты ожидал здесь увидеть?
  -- Я думал, что здесь будет Вовка Пролетаев.
  -- Дубинин, ты - гей? Ты хотел провести эту романтическую ночь с Вовкой Пролетаевым в купе на двоих? - продолжала стебаться над Дубининым довольная как слон Ленка.
  -- Вообще-то письмо подписано "В. П."
  -- Ах В. П.! В. П. - это может быть Выхухоль Противная, или Ваша Похотливая. Ну, то есть, я. Ладно, Вовец. Забирай свои шмотки из своего 12 вагона и переселяйся в мой 7й. Я по делам в Москву. А оттуда на Кубу.
  -- На Кубу?
  -- На Кубу, на Кубу. В гости к Алексею Владимировичу Какдевереву.
  -- Какдевереву?
  -- Нет Какшуринову. Какдевереву, Какдевереву. Да ты переселяйся я тебе всё расскажу и приставать к тебе не буду. Сама спать хочу. Так, что расслабься.
  
   Когда Дубинин переселился, Ленка рассказала ему, что после отъёзда Владимира позвонил Какдеверев и попросил её прилететь к нему на Кубу вместе с Полиграф Полиграфовичем.
  -- Слушай, а это часом не связано с его ФСБшными делами? - поинтересовался Владимир.
  -- Вряд ли, он давно не при конторе. Да и пьяный звонил.
  -- У него запой уже не меньше недели. Это как минимум. А знаешь что. Летим-ка мы на Кубу завтра вместе. Я в Шереметьево билеты попробую поменять. И Деверя повидаю и попробую его уговорить, чтобы он поучаствовал в поисках Вовки. У него и денег и связей мне не чета. Если Деверь захочет, то он Вовку из-под земли достанет.
  -- А он тебе обрадуется?
  -- Ещё как! Мы с ним в институте в одной общаге на одной кровати спали.
  -- В смысле.
  -- Ну, было раз. Спали мы с ним на сдвинутых студенческих койках рядом. Правда с левого края спала моя тогдашняя подруга, а с правого его.
  -- Да Дубинин, тебя, похоже, только могила исправит. Ладно, давай спать! Я и вправду очень устала.
  
   Глава 15
  
   В Гаванском аэропорту, куда они прилетели в полдень, они быстро нашли такси, "копейку" ещё из далёких советских времён и, спустя час подъехали к высокому забору, за которым угадывался дом и океан. Несмотря на то, что приближался ноябрь, было жарко.
   Дверь открыл сам Деверь, всё ещё пьяный, небритый в замусоленной футболке и в таких же шортах.
  -- А Дуб, и ты тут, - неласково встретил Дуба Деверь, - Сегодня ещё побудешь, а завтра поутру сваливай. Дела у нас тут. Извини. Ты нам мешать будешь.
  -- Хорошо, - примирительным тоном ответил Плэйер.
   Хозяин завёл гостей в дом. В доме был полный срач. Никто здесь не убирал уже минимум две недели. Ленка тяжело вздохнула и взялась за уборку. Деверь пригласил Плэйера во двор на берег океана, где в беседке был примерно такой же срач, что и в доме. Водку налили в пластиковые стаканы. Закуски почти не было, разве что засохший хлеб, бананы, ананас, апельсины.
  -- Ты чего это вдруг припёрся? - опять совсем не по-дружески начал Деверь.
  -- Да так. Тебя повидать. Спасать тебя пока не поздно.
  -- А не поздно?
  -- Надеюсь, нет.
  -- И как ты меня спасать будешь?
  -- Дело хочу тебе одно интересное предложить.
  -- Какое?
  -- Вовку Пролетаева поискать.
  -- А он потерялся?
  -- Да.
  -- А мне то что от этого?
  -- Делом займёшься, от пьянки отвлечёшься. У меня ничего не вышло. А у тебя получится.
  -- А как найду, убить?
  -- Не надо. Мне просто расскажешь, как и что. А я его бывшей жене всё передам.
  -- Стало быть, убивать не надо. Жаль.
  -- А ты вообще то когда-нибудь убивал?
  -- Это - Дубинин - тема не интересная. Давай лучше поговорим о вечном. Хотя нет. Давай выпьем. Достало меня всё.
  -- Есть идея. Выпьем и поговорим о Достоевском.
  
   Дуб и Деверь выпили.
  
  -- Так вот о Достоевском, - начал Дубинин, - Как тебе нравится, скажем, Раскольников.
  -- Ты всё-таки решил не мытьём так катаньем. Не нравится мне Раскольников. И даже не потому, что убил. А потому что, убив, в этом признался. Он, по сути, предал бабку, а за одно и её сестру. Он зачем её убивал? Чтобы выучиться и пользу принести государству Российскому. А он что сделал? Убил и сдался. То есть сделал смерть этих двух бабок бессмысленной. Решил служить государству, значит должен уметь и убить и не попасться. Я надеюсь, я ответил на твой вопрос.
  -- А как же не убий?
  -- Дубинин, я тебя умаляю! Те же твои верующие американцы, помолясь, едут куда-то за три девять земель, убивать людей в Ираке, в Афганистане. А милая еврейская бабушка спрашивает в искреннем недоумении, почему до сих пор не сбросили бомбу на Иран. Из всей этой религиозной муры, ислам самая честная религия. Там чёрным по белому написано, что со своим врагом ты можешь делать что угодно, а врагом объявить, любого, даже своего бывшего друга. Не в соответствии ли с этой религией живёт твоя родная Америка? Твоя Америка одно из самых мусульманских государств в мире. Да и все руководители всех других государств исламисты. Все убийцы, до единого. И наши не исключение.
  
  -- Ладно, понял. Давай тему сменим. Где Анна? Почему не с тобой?
  -- Анны нет.
  -- В смысле?
  -- Здесь нет. Она в России.
  -- А почему тогда её сотовый не отвечает?
  -- Потеряла, наверное. Ты извини меня Дуб, я пойду, прилягу. Устал я что-то. Завтра у меня трудный день.
  
   Деверь ушёл спать, Ленка продолжала уборку, а Дубинин бродил по дому и по участку, огороженному забором, что-то упорно выискивая. Деверь спал мертвецким сном. Ближе к вечеру Дубинин подошёл к Ленке и решился рассказать ей всё, что он знал и просить её помощи, потому, что от неё завтра будет зависеть очень много.
   Он уже примерно понял, что произошло. Он, конечно, мог ошибаться в деталях, но в главном он был уверен. А самое страшное он сегодня понял, что Деверь мог убить потому, что, скорее всего, уже убивал, во имя России конечно, но мог убить и ради себя.
   Завтра утром он выпроводит Дубинина с острова свободы, а потом они с Ленкой поедут пытать Вовку или Аньку, дай бог, чтобы их обоих, детектором лжи. А по итогам этого социологического опроса Деверь примет решение кого из трёх, или двух, включая Ленку, оставить в живых. Дубинин подозревал, что Вовка Пролетаев не только получил деньги за свой роман, в котором он точно описал всё то, что ему рассказал Шур про якобы Аньку, но и заставил Аньку согласиться поехать с ним отдохнуть.
   Всё давно уже говорило за то, что это было именно так: и пьянка Деверя, не так уж и далеко от Акапулько, и исчезнувшая из общения Анька, и фотки на которых Вовка не забывал её, приставляя её тело к голове своей жены. Одно только не сходилось. Шур утверждал, что у них ничего не было. А стало быть, шантажировать этой выдумкой Вовка Пролетаев Аньку Какдевереву не мог. И стройная схема, которая вырисовалась в голове у Дубинина, рушилась.
   Но, когда Ленка в поезде сказала ему, что едет к Какдевереву на Кубу с Полиграф Полиграфычем, он уже не сомневался. Деверь застал вместе Вовку и Аньку, не обязательно в постели, но вместе на прогулке, в комнате гостиницы и сгоряча может даже убил Вовку, потом перевёз Аньку на Кубу и здесь выпытывает у неё, что у них было с Пролетаем. Анька, вероятно, что-то ему удачно врёт. А тут я ему подкинул идею с детектором лжи, и он решил проверить всё на ней.
   А насчет шантажа, то либо Шур с ней действительно был и врал Дубинину, либо Анька Какдеверева стала жертвой обстоятельств. Она, по глупости своей, или из за того, что это был уже 4й курс и было вроде пора, или из за благозвучности фамилии Малиновский, могла согрешить с ним, и согрешить примерно так, как это инсценировал Шурадов, а по том с его слов написал Пролетаев.
   Пролетаев мог не только дать своему герою фамилию, что то типа Шурановский, что очень созвучно с Малиновский, а может и вообще Клубничковский, ибо писал про клубничку, а ещё и соединить в одном герое, черты Дубинина и Шурадова. Он мог, что-то добавить от себя, и у него вполне мог получиться герой очень похожий на Малиновского, то есть высокий волейболист, который играл за сборную института. Волейболист от Дубинина, высокий от друга Пролетая Юрки Богданова. И конечно Анька могла подумать, что кто-то, а может и сам Малиновский, рассказал всё Пролетаеву.
   Интересно поняла ли Анька то, что, в конце концов, понял Дубинин? Она могла расспросить Вовку Пролетая. Тот мог сказать, что валял этого Клубничковского с Шурадова и частично Дубинина, мог даже рассказать, что эпизод Анькиного грехопадения писал со слов самого Шурадова. И вот тогда Анька могла понять, что на самом деле Вовка ничего не знает, а, поняв это, могла и не согрешить с ним в Акапулько. А если она не согрешила в Акапулько с Пролетаевым, и не раскололась Деверю, что до него была с Малиновским, то она имела бы шансы на жизнь, если бы не завтрашний допрос на Полиграф Полиграфовиче.
   Если был жив и Вовка, то шансов отовраться, да ещё и под Полиграфовичем, вместе у них двоих было очень мало. Ну, а Ленка совсем не нужный для Деверя свидетель, и у него, в отличии от Родиона Раскольникова, на вопрос "Тварь я дрожащая или право имею?" есть чёткий и определённый ответ: "Имею".
   Ленка внимательно всё это выслушала.
   - Кое-что можно сделать, - начала она задумчиво, - Но для этого надо подготовить к допросу Анну и, если твой Пролетаев жив, то их вместе. Вопросы Деверев мне не давал, но я ведь психолог и не плохой, я их смогу предугадать. Но где мы до утра найдём Анну? Думай! Если мы её найдём, то 90 % всё будет хорошо. Думай! Время ещё есть.
   Дубинин сел и попытался придумать, где могла быть Анька, но ничего не приходило в голову. Он, было, впал в отчаянье, но потом вдруг понял, что надо просто расслабиться. Лучше поспать часа 2-3, или даже 4. Полностью отключиться и тогда отдохнувший мозг сам даст правильный ответ. Или просто походить. Именно так он поступал, когда в Америке сдавал экзамены, длящиеся иногда 5 часов. Тогда он вставал из-за стола. Брал так называемый пермит, небольшой бумажный прямоугольник, который издалека сигнализировал дежурным вахтёрам, что он имеет право показаться в рекреации, и просто быстро наматывал круги по коридорам школы или колледжа, где эти экзамены сдавались.
   Здесь был океан. Дубинин вообще никогда не упускал случая поплавать в естественном водоёме. А быть на Кубе и не поплавать в океане, было бы непростительным поступком. Тем более надо выгнать из крови алкоголь, который мешал мозгу решить проблему. Дубинин разделся до гола и зашёл в тёплый Атлантический океан. Он решил заплыть далеко, до рейда, на котором стояли на якорях несколько яхт и катеров. Он проплыл уже половину дистанции, но солнце уже зашло, и в темнеющем море Дубинин почувствовал себя неуютно. Он развернулся и поплыл к берегу. "Чем плыть голым в страшном океане полном акул и прочей нечисти, надо было взять небольшую лодку стоявшую у причала Деверевского дома и поплыть на ней, - подумал Владимир, - А ещё лучше не одному, а с Ленкой". Дубинин вылез на берег, взял у Елены полотенце, вытерся насухо, как учил отец Анатолий Иванович, попросил Лену разбудить его через два часа и пошёл спать.
  
   Глава 16
  
   Через два часа Дубинина разбудили. Ленка подала ему горячий кофе, в который он набухал сахара. Отец всегда оправдывал то, что он кладёт себе сахара столько, что он так и до конца не растворяется тем, что сахар помогает работе мозга.
   Что снилось? - спросила Лена.
   "А действительно, что?" - подумал Дубинин и стал вспоминать.
   Он вспомнил, что снился ему его отец, который встретил его у кромки воды, подал полотенце, помог вытереться и почему-то спросил: "Ты почему до Мексики то не поплыл? Испугался?" Он ответил, что испугался. На что отец ему сказал: " А я в твои годы не боялся. Я в твои годы запросто из Тихого океана в Атлантику плавал. Даже не так не плавал, а ходил".
   Он рассказал свой сон Ленке. Она спросила: "Твой отец моряк?"
   Отец Дубинина моряком не был, он был инженером, и если и ходил по Тихому океану то только один раз, на большом океанском катере вместе с братом Дубинина, когда они рыбачили недалеко от Сан Франциско. В 2001 году отца не стало, и с тех пор он снился Дубинину всего раза 4. Сегодня, стало быть, пятый раз. Причём снился редко да метко. Обычно в самые важные и трудные для Дубинина моменты. Хороший знак. Батя рядом, стало быть, всё будет путём.
   Дубинин налил себе вторую чашку кофе и вдруг победно посмотрел на Ленку. Самодовольная улыбка расплылась на его ещё заспанном лице, над которым нелепо и смешно лежали свалявшиеся волосы. Как это раньше не пришло ему в голову.
   - Готовь Полиграфыча, мы уплываем в путешествие, - сказал он.
   Ленка была готова, Дубинин быстро напялил джинсы, и они пошли к лодке привязанной к пристани.
  -- Куда мы плывём?
  -- Мы идём на катер.
  -- Какой?
  -- Большой, океанский. Точно такой же белый, как и эта лодочка. Она, должно быть, входит в комплектацию этого катера.
  -- А где он?
  -- Он не далеко отсюда. Я до него вчера немного не доплыл. Красивый гад. Белый. Я его с нашей лодочкой только вот минуту назад связал. Ты представляешь, Лёха его, я думаю, там купил в Акапулько, и сюда перегнал. А это переход суток 5 не меньше. Был бы трезвый, точно бы на такой переход не решился. Он, я думаю, даже наоборот мечтал, чтобы они погибли. Это было бы самым простым решением его проблем.
  -- Ты думаешь, она там?
  -- Уверен. И я даже думаю, что и Вовка там. Почти уверен.
  
   Поднявшись на палубу катера, Дубинин увидел пару бочек из-под горючего. Очевидно, остальные Деверь выкинул в океан. Дубинин оставил Елену на палубе, а сам спустился вниз. Там он увидел две каюты. Он попробовал открыть двери одной из них, дверь не поддавалась. Он постучал.
  -- Кто там? - спросил женский голос, скорее всего принадлежащий Анне.
  -- Это я, Дубинин.
  -- Дубинин? Как ты сюда попал?
  -- Долго рассказывать. Он тебя бил?
  -- Нет. Где он?
  -- Он на берегу в доме спит. Как открыть дверь?
  -- Я не знаю. Ключ у Алексея где-то.
  -- Вовка жив?
  -- Да он в каюте по другому борту.
  -- Здесь я, - раздался Вовкин голос откуда то из глубины каюты по правому борту, -Дуб, какими судьбами?
  -- Да вот твоя бывшая жена попросила тебя найти. Ну, я и нашёл. Как открыть твою каюту?
  -- Я не знаю. Я вообще в наручниках прикован к какой-то железяке у борта.
  -- Ладно, ребята о жизни поговорим опосля. У нас не так много времени, поэтому нам надо будет кое о чём договориться.
  -- Завтра Лёха прибудет на катер с детектором лжи и девушкой Леной, которая будет работать с этой машиной. Лена наш человек. Она вам поможет. Она сейчас наверху. Она вас подготовит. А пока я хочу посекретничать с Анной. Аня ты можешь подойти к двери?
  -- Да.
  
   Дубинин и Анна перешли на шёпот. В целом дела обстояли даже лучше, чем предполагал Дубинин. В начале сентября Вовка Пролетаев, предварительно созвонившись с Анной, приехал к ней в Москву в офис благотворительной фирмы её мужа, который она возглавляла. Он передал ей диск и рукопись своей новой книги, попросил её эту книгу почитать и, если ей понравиться, найти для него издателя.
   Анна предложила сразу отдать книгу издателю, сославшись на нехватку времени, но Пролетай сказал, что там есть и она, как прототип, и даже если у неё нет времени то это не проблема так как он в распечатке выделил всё маркером, а на диске выделил жирным шрифтом. Она пообещала посмотреть вечером после работы. Они немного поболтали, выпили кофе. За кофе она рассказала ему о том, что собирается лететь в Акапулько одна без Лёхи, который был занят контрактом с немцами, с 12 сентября по 24 сентября на две недели. Она даже показала по компьютеру отель, в котором она остановится и комнату, которую она будет снимать. Сказала так же, что они с Лёхой собираются быть на вечере встречи и даже поучаствовать в Шуровском спектакле, что Дубинин их уговорил в этой авантюре поучаствовать. Потом он устроила Вовку в гостинице, оплатив там проживание, а вечером, как и обещала, стала читать рукопись.
   Себя она сразу же узнала под именем Прямоперёдцева Оксана. А вот собирательный образ созданный Пролетаевым из Дубинина и Шурадова приняла за Малиновского, что не удивительно, так как звали парня в книге Сергей, что созвучно Андрей, а фамилия была Клубничковский, что созвучно фамилии Малиновский. Вдобавок этот Клубничковский был высокий волейболист, который играл за сборную института по волейболу и жил в той же общаге, что и Малиновский.
   Дубинин помог Анне признаться ему, что у неё было всё с Малиновским, а Какдеверева она обманула, и Деверь считал себя её первым мужчиной.
   Анна была уверена, что сам Малиновский рассказал Пролетаеву об этом. Она не спала всю ночь, а на утро успокоилась и поняла, что надо откупиться от Вовки деньгами, что она и сделала, предложив ему 50 тысяч долларов.
   Она взяла с Вовки расписку, что он уничтожит эту книгу и не будет больше нигде использовать факты, которые он использовал в этой книге. В расписке даже была указана штрафная сумма за нарушение договора 500 тысяч долларов. Она считала, что решила проблему, и поэтому была просто поражена, когда Пролетаев подошёл к ней в самолёте, который вылетал в Акапулько.
   Сосед Анны сам предложил Пролетаеву поменяться местами, и они полетели на солнечное побережье Тихого океана в соседних креслах бизнес класса. В полёте речь зашла о книге, и тут Анна совершенно случайно выяснила, что её Малиновский вообще не при делах, что образ создан из Шурадова и Дубинина, а книга вообще написана по рассказам Шурадова, с которым у неё ничего не было.
   Она поняла, что стала жертвой обстоятельств и поэтому, Вовке Пролетаеву в Акапулько ничего не обломилось. Они только отдыхали вместе, но на беду Анке, её Лёха захотел ей сделать сюрприз и застал их за романтичным ужином у Аньки в номере. Да ещё в тот момент, когда Анька была в душе. Пролетай получил по полной программе, даже не успев ничего объяснить. А презервативы, посыпавшиеся из Пролетаевских карманов, в тот момент, когда сам Пролетай пролетал над ковролином, убедили Лёху, что Анка и Вовка сговорились вместе отдохнуть по полной программе.
   Озверевший Какдеверев, решил подальше от местной полиции перевезти прелюбодеев на Кубу, где и них с Анкой уже давно было куплено бунгало, и там уже думать, что с ними делать. Он купил катер и пару тон горючего в бочках и семь дней шёл до Кубы, постоянно пьянствуя и веря и не веря тому, что Вовка и Анька не согрешили, хотя оба твердили, что оба оказались в одном самолёте и в одной гостинице совершенно случайно. Слава богу, о книге они не говорили вообще.
   Потом Дубинин поговорил с Вовкой. Вовка Пролетай рассказал, что удивился тому, что Анна отдала ему деньги без всякого скандала и вела себя с ним несмотря на явную мерзость того, что он натворил, по доброму и даже смотрела на него с каким-то интересом. И он нафантазировал себе, что Какдеверева к нему не равнодушна, что она специально показала гостиницу и не торгуясь предложила сумму достаточную для совместной поездки в Акапулько. Он надеялся, что там у них всё будет.
   Когда Дубинин всё выяснил, он пригласил к каютам Ленку. Вместе с ней они придумали для Вовки и Аньки следующую историю для завтрашнего допроса: Вовка приехал в Москву для того, чтобы просить у Анны помощи в публикации "Дядькиных историй". (Их, если что, можно показать потом Деверю.) Анна приняла его у себя в офисе, показала и рассказала, где и когда будет отдыхать в Акапулько. Потом она устроила Вовку в гостиницу, прочитала вечером "Дядькины истории" и поняла, что их никто не опубликует, но Вовку решила пожалеть и утром в офисе соврала ему, что она найдёт на "Дядькины истории" издателя и дала Вовке 15 тысяч долларов.
   Вовка расценил всё это как любовь и решил потратить легко доставшиеся ему деньги на поездку Акапулько в надежде, что что-то у них там будет. Но дальше дружбы дело не пошло. Они мило общались, но не более.
   Лена составила вопросы, которые, с большой долей вероятности, будет задавать Какдеверев, и начала тренировать Анну и Владимира спокойно на них отвечать. Дубинин их покинул и стал бродить по катеру, внимательно осматривая каждый закуток. Когда Ленка закончила тренинг, Дубинин сообщил всем, что останется и спрячется на катере, так на всякий случай, а Ленка скажет проснувшемуся Какдевереву, что Дубинин уехал на такси в Гавану. Ленка поплыла на лодке к берегу одна, а Дубинин ещё общался с ребятами. Но когда рассвело он, прихватив, на всякий случай, молоток, который он нашёл в наборе инструментов, спрятался в крошечной кладовке недалеко от кают.
  
  
   Эпилог
  
   В 2009 году в октябре на инъязе опять проводили вечер встречи с очередными выпускниками. Опять Шур ставил "Ревизора в традициях Франции", опять приехал Дубинин, но уже не из США, а из Москвы, где он теперь жил и работал, преподавая английский в одном из частных вузов и помогая Пролетаеву руководить тем самым фондом, которым когда-то руководила Анна Какдеверева.
   Оба пописывали и публиковали свои скучные творения за счёт денег фонда. Ленка работала там же в фонде штатным психологом. Только Анны Какдеверевой там уже не было. Она руководила предприятием мужа. Сам Какдеверев таинственно исчез.
   По версии Анны, Ленки и двух Владимиров, Какдеверев приехал в Акапулько, где отдыхала его жена, там же отдыхал и Пролетаев, которого Какдеверевы случайно встретили на пляже. Деверь купил там катер, а потом уговорил жену и старого факультетского приятеля совершить переход на Кубу. Все были очень пьяны и согласились на авантюру. На Кубе Деверь сорвался в запой и пригласил приехать к нему Дубинина с его подружкой Леной. Когда вся компания была в сборе, опять пили, и Какдеверев, вдруг на что-то обидевшись, решил уплыть от всех на катере, сказав, что собирается вернуть его в Акапулько. Утром ни его, ни катера не было, но ждали ещё дней 5, а потом взяли билеты и полетели: Дубинин в штаты, а остальные домой в Москву, всё ещё надеясь, что Какдеверев появится.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"