Наши последние встречи с творчеством Елены Пиетиляйнен были не веселыми. Когда я читал её стихи, я никак не мог уловить их мелодику. Я не был глухим на ухо, но стихи без души поэта - глухи для сердца. Какой бы ни была эта душа: плохой или хорошей, здоровой или больной, но поэт должен уметь передавать свои эмоции в стихах. Возьмем строчку:
Язык зеленый высунут листочки. Пиетиляйнен
Строчка получилась грубой! Больше всего пугает глагол высунуть. Слышится такое, что листочки просачивают свой язык сквозь зубы и десна. Похоже на то как мясной фарш просачивается через мясорубку! Для лирического редактора - это не допустимо. Сразу скажу тебе такое, что Елена Пиетиляйнен - это редактор, а не поэт. Если мы хотим передать шепот...
Как это можно сделать? У меня есть много вариантов для этого. Все они образные и подходящие по мелодике, потому что я - поэт!
Шепот шуршал
Голос шуршал
Шепот шуршал в тишине
Голос шуршал в тишине
Чей-то голос шуршал в тишине
Её голос шуршал в тишине
Листьев шепот шуршал в тишине
Листьев голос шуршал в тишине
Листва шуршала тишиной
Слова шуршали в тишине
К тому же, листочки - это множественное число. Они язык высунуть не могут, они могут только высунуть языки. Существительное листочки и глагол высунуть и стилистически не подходящие слова. А вот голос листьев шуршать вполне может. Это звуковая метафора.
А так Елена Пиетиляйнен передает отчаяние...
Я в отчаянье безмерном
Упаду еще не раз,
Сохранив святую веру
В Бога, в родину и в нас.
В отчаянии еще никто и никогда не упал. Существительное отчаяние и глагол упасть не приложимы к друг другу. Слышно ли крик отчаяние? Нет, не слышно крика! Слышно мелодику частушки:
Меня милый не целует.
Говорит - хорошая.
А в частушках отчаяния нет и не было.
Гораздо лучше передано отчаяние в моей строчке:
Отчаяние - мой второй удел!
Можно привести целую плеяду стихов Елены Пиетиляйнен, где не слышно души редактора. Есть слова - и это слова редактора.