Флинт жив.

Седые гребни волн неслись на берег океана.
Высок скалистый берег в неприступности своей, 
Но океан суровый штурмовал его, взбивая пену,
Подобно кружевам изысканным и тонким, 
Что украшают стройный стан прекрасных дев.
С угрюмого утёса взирал на эту красоту безмолвно
Старик седой, как гребни волн.
Преклонные года и шрамы на лице
О многом рассказать могли бы посвященным,
Но тайной оставалась жизнь его для всех.
А между тем и он был молод, 
Как все мечтал, любил и строил замки на песке.
Но рок пошёл его судьбе наперекор.
Случилось так, что  общество отвергло бунтаря,
И предало позору, обрекши каторжно трудиться
В безжалостных лучах тропического Солнца.
Любя свободу больше жизни, сорвал оковы он свои,
И с бунтарями, подобными ему, 
Вступил в "Береговое братство".
С тех пор он пролил реки крови, 
Не разбирая, где чужая, где своя.
Со счёта сбился, топя чужие корабли, 
И сундуки, со златом зарывая, где попало.
А сколько золотых дублонов спущено в портовых кабаках
На крепкий ром в бочонках и женские услады!
Хмельная братия горланила похабные напевы,
И матерно ругаясь, девиц доступных лапала
Везде, где только можно, а особенно нельзя.
Их капитан, удачливый, как тысяча чертей, 
Ведёт на абордаж отъявленных головорезов.
И пусть не всем из них достанется добыча,
И пусть Костлявая с косой их поджидает часто,
Но каждый в бой идёт, надеясь на победу
Под "Роджером Весёлым", что развевается на стеньге грота,
За ним, обветренным и просолённым идут они,
И нет для них пути назад.
Пугающая чернота зрачков, готовых к выстрелу, орудий,
Эскадры, что гналась за ними по пятам,
И блеск на острие клинка слепил глаза, 
И пули, что в отчаянные головы влетали.
От липкой крови скользкие настилы палуб,
Шпангоутов преломленные рёбра, 
И уходящие в пучину паруса.
Всё это было, Смерть ходила рядом,
Но оставляла шанс удачливым и смелым.
Ну, а потом делёж добычи по законам братства
Кому-то приносил в угаре пьяном 
Смертельный сон под лавкой кабака,
Другой, до нитки проигрался в карты,
Скрипел зубами от обиды, сжимая рукоять ножа.
И лишь немногие пытались возвратиться
К жизни мирной, ухвативши куш.
Фортуна улыбалась капитану до конца,
Он выжил в схватках и сошёл на берег,
Выбившись из сил. Купил таверну.
Но взирая вниз с утёса на океанских волн разбег,
Он слышит в грохоте прибоя треск рушащихся мачт,
Предсмертные стенанья моряков, раскаты залпов,
Пиратских глоток матерные песни.
А может, лучше было сгинуть вместе с кораблём,
С погибшим экипажем и награбленным добром
В бездонной мрачной глубине,
И стать легендой?