Я обернулась и посмотрела, как в его глазах узнавание сменилось разочарованием и болью. Удивительно, но только ради этого можно простить ему многое, можно заново принять и понять его.
Просто зарисовка из сна... Просто, чтобы было.
- Алия?
Я обернулась и посмотрела, как в его глазах узнавание сменилось разочарованием и болью. Удивительно, но только ради этого можно простить ему многое, можно заново принять и понять его.
Махнув головой, я предложила ему войти, а то знаю Ивара, в дом без спроса и ногой не ступит. Потом взяла со скамейки у печки ведро с теплой водой и отнесла к закутку, где можно было умыться. Там же повесила новое белое полотенце, заменив совсем другое, расшитое матерью. Не дело это, бередить раны. Пока он умывался, быстро накрыла на стол, благо только с утра сварила горшочек каши с тыквой. Мяса в доме, да и во всей деревне не было давно, с тех пор как угнали последних коров, а охотиться сейчас без толку.
Мужчина делал все, что я его безмолвно просила, но вот взгляд его оставался мертвым, будто и не видит он ничего вокруг. Да и у меня просто не осталось душевных сил на что-то иное. Даже на то, чтобы остановиться. Чтобы сесть и посмотреть на него. Вместо этого я вернулась к своему занятию и начала перебирать оставшиеся с зимы травы.
*****
Жизнь деревенской ведьмы не так легка, как может показаться. Никто не поможет одинокой женщине перекапать огород, никто не натаскает воды, не нарубит дров, а зимой приходится самой тащиться по сугробам за хворостом. И даже когда мы начали подрастать, мама старалась как можно меньше нас нагружать и совсем не ругала, если вечером мы возвращались из леса мокрыми и облепленными снегом, а в руках несли по три ветки, подобранных по дороге. Да и что скрывать, большинство поручений мы воспринимали как игру. Правда для меня всегда было и кое-что настоящее и ответственное - едва ли не с самого рождения мама брала меня с собой заготавливать травы и ингредиенты для колдовства, но подурачиться и я была не против.
Именно во время похода за лечебным корешком мы и нашли полуживого человека. Мамина наука пошла нам на пользу, и мне удалось кое-как перевязать его и остановить кровь, а мальчишкам из веревок и лапника сделать тянучи. И уж когда потянуло дымом, Дорин побежал за родительницей. Вчетвером мы дотянули тело до дома, а там им занялась настоящая целительница.
Что произошло с большим и сильным мужчиной, оставившем на нем такие раны, мы так и не узнали. Только мама шепотом рассказывала мне, чем могли оставить те или иные следы. И то, что она видела, ее пугало. Но мне, по малости лет, это было непонятно.
С тех пор Ивар остался с нами. И произошло это так естественно, что мы начали задумываться об этом только когда деревенские кумушки, пряча зависть за сладкими улыбками, начали спрашивать, не бьет ли нас новый отец. Тогда, после подначиваний мальчишек, я прямо в лоб спросила его - останется ли он с нами навсегда или уйдет. Мама на кухне уронила горшок, а Ивар впервые легко поднял меня и улыбнулся:
- Остаюсь. Вы с мальчиками ведь не будете против?
Мы были только рады.
Очень скоро мальчишки стали звать его "папа" и таскаться за Иваром хвостами. Он никогда не отталкивал их и даже начал учить простым мужским делам. Мне же, как старшей, так легко принять чужого мужчину не получилось, хотя, по-видимому, он не очень то и рассчитывал на это. Все равно относясь очень чутко.
Я знала, что рано или поздно мне придет время уйти из родного дома, мать была молода, а сильной ведьме всегда найдется новое место, но делать это раньше времени не хотелось. Тем более, когда у нас появилась настоящая семья.
Да, это стало для меня очень важным. Мне было двенадцать лет, когда в нашей жизни появился Ивар. Мальчишкам и того меньше, Альву - десять, Дорину, приемышу, к которому мы всегда относились как к кровному, на год меньше. У нас была только мать, колдунья, которую боялась не одна деревня. Боялась и ненавидела. А Ивар дал защиту, больше никто не смел кидать в нас камни, никто не пытался избить детей до полусмерти и по ночам не стучался в окна дома. Именно он быстро объяснил деревенским мужикам, как стоит относиться к его женщине, да и мальчишек начал учить постоять за себя. А когда я немного подросла, занялся и моей подготовкой.
Да, я помню тот день очень хорошо. Они с мамой тогда впервые поругались. Она уверяла, что девочка не должна уподобляться мужчинам и махать палкой и меня всегда защитит колдовство. Тогда Ивар сказал, зло и очень больно, что ее-то не защитила, чему я теперь вечное напоминание. Мать расплакалась. А я... я всегда была сообразительной и быстро все поняла. Она ведь действительно родила меня в семнадцать, сбежала из родных мест. Кто наши с Альвом отцы - меня никогда не интересовало, дело прошлое. Но вот такое...
Ивар всю ночь искал меня по лесу, а потом долго успокаивал, вытирал слезы и отнес на руках домой. Больше мы об этом не говорили.
Но весной, когда мне еще не исполнилось семнадцати, Ивар ушел. Просто ушел. Мать молчала и отказывалась говорить об этом, Дорин дулся, что его с собой, в отличие от старшего брата, не взял. А я просто не понимала почему, ведь он обещал!
Как показало время - это было только начало всех бед обрушившихся на нас. Осенью началась война и младшего брата забрали "добровольцем". Два года от Дорина и Альва не было никаких вестей, от скудной пищи и волнений мама сильно постарела, и я даже порадовалась, что не ушла жить на новое место, как взрослая ведьма. Когда-то богатые деревни теперь представляли собой жалкое зрелище, но нам повезло находиться на относительно безопасной территории. Мы не знали смертей, только тянущую боль ожидания любого известия о близких.
Но и это было еще не всё...
*****
- Рассказывай.
Я вздрогнула. Тонкая засушенная веточка переломилась в руках.
- У них не хватало целителей. Начали собирать по деревням ведьм. Я попыталась защитить мать, просила, чтобы они оставили ее здесь. Им нужны были обе. Чтобы не сопротивлялась, меня ударили по голове. Когда я очнулась, ее рядом не было. Мне так и не удалось узнать, где она. Их колдун сказал, что если я буду хорошо работать, они скажут, куда отправили ее. А потом было уже поздно. Я вернулась сюда с месяц назад, думала хоть кто-то еще...
- Мальчишки?
- Альва был с тобой, а Дорина забрали еще в самом начале.
По щеке скатилась обжигающе горячая капля, и я поспешно стерла ее локтем.
Запах старых трав немного, но успокаивал. Точно так же как и монотонное перекладывание их с места на место. Все равно большую половину придется выбросить, сырость заброшенного дома уже сделала свое дело и для лечения они не годны. Почти все, что хранилось в ситцевых мешках и кое-что из деревянных коробов. Мама любила работать со свежими травами и по потолку всегда висели целые стога. От этого дома всегда по-особому пахло.
Раньше... когда-то.
- Лучше бы ты не приходил. И... мы в тот день на речку бы пошли.
- Мне уйти?
Резко обернулась. Слова сорвались с губ еще раньше.
- Нет!
Я не хочу снова быть одной. Не хочу терять последнего родного человека.
- Налия...
Звучит очень растерянно. Но отчего-то многократно теплее, чем все, что я могла слышать раньше.
- Почему ты ушел? Почему? Ты ведь обещал!
- Помню. Я... очень обидел Алию. Сказал, что хочу своего ребенка. Я вас этими словами обидел. Как мне после этого было в ваши глаза смотреть? - Ивар сжал и разжал кулак, лежащий на столе. - Я решил немного подзаработать и вернуться с подарками, Алия к тому времени бы поостыла, а вы... Вы всегда были моими.
Я кинула. Лишние слова не к чему и без того все понятно.
- Где брат?
- Мы с ним потеряли друг друга. Я пытался найти, но...
Да, в пожарище войны легко растерять самое дорогое.
Достав из печки теплый взвар, я разлила его в кружки. Ягоды тоже старые, засушенные еще в последнюю осень. Здесь все из прошлого, которого уже не вернуть.
Сев напротив Ивара, я покрутила глиняную кружку в руках. А когда молчать уже не было сил, спросила: