Мне всегда хотелось узнать - что там "внутри"? Причем, совсем не интересовала "схема устройства головного мозга". Даже было безразлично - что скрывается под черепной коробкой. Знал - мозг. И этого - было достаточно.
Меня интересовала - структура психики. Психические механизмы. Возможность ответить на вопрос: почему мы совершаем те, а не иные - поступки?.. Отчего рождаются в нас различные желания?.. Что стоит - за самой способностью: возникновения мыслей?.. Можно ли как-то - контролировать этот процесс. Регулировать - его. Направлять; направлять - в нужную для тебя - сторону. Изменить, - первоначальный мотив возникновения желаний.
А если - научиться контролировать их?!
Вопросов было много. Ответы - иной раз: почти совсем исключали сами себя. Дополнительно внося сумятицу. Запутывая. Перегружая, - и без того: затуманенное сознание.
Однако, я - не сдавался. Я нисколько не собирался останавливаться, - даже если в какой-то момент спохватывался, что в своих (рождаемых) выводах - оказывался отброшен назад. Чуть ли - не на исходную.
И тогда я возвращался обратно. Почти напрасно стремясь к чему-то, цепляясь за правильный ответ.
И порой становилось грустно. Грустно, - что ничего у меня не получалось. Грустно, что ни на дюйм - я так и не приблизился: к разгадке.И тайна - еще более упрочивала (свои) позиции. А, какая-то (возможная?) разгадка - вместо разрешения: еще больше отдалялась от меня. Пряталась в раковинке. Усиливала - свою неразрешимость. И, - как будто, - совсем и не предполагала ответ. Решение. Наличие - решения. Решения - способного приблизить (меня) к истине.
И в какой-то момент, я уже запутался сам.
Что я искал? К чему - стремился? Хотел ли (на самом деле) добиться: наличия - решения? Или все это, - большей частью, - была бутафорская сказка. И мне совсем был не нужен - ответ. А важен - сам процесс. Процесс - поиска истины. В какой-то мере даже - тренировка. Мозгов. Собственных.
Как знать, - куда бы я (на самом деле) дошел в собственных измышлениях. С таким вот - подходом. Но (видимо) сжалилась судьба. Послав, - просветление. В виде - совсем даже (как мне показалось тогда) чудной идеи.
Суть ее заключалась в том, - что бы найти, так сказать, "первоисточник". Своего рода - "проводника".
Благодаря ему, - смог бы я - (чуть ли не разом) разрешить создавшиеся (собственные) противоречия.
И нужно-то было совсем ничего: познакомиться с человеком, находящимся в состоянии... измененного сознания. Причем, быть может, даже - не постоянно: находящегося в нем. А - иногда. То есть, человека - с некими, "пограничными мотивами". И этого было бы достаточно. Потому как - на мой взгляд - предполагались у такого человека: некие способности. Способности - погружаться в глубины собственной психики. И, - что было необычайно важно (и что отличало его от типичного "шизика", который находился постоянно в "измененном сознании"), - "выплывать" обратно.
Подобный человек отыскался довольно быстро. На удивление - это был (с виду) совсем даже нормальный парень. Выглядевший - вроде как - (и) молодым.
Только после заметил я, морщины. И (не проходящие) мешки под глазами. И эти самые глаза - на удивление: серьезные. Слишком - серьезные. Быть может даже, заставившие меня на миг усомниться (в собственном выборе). Так сказать - даже - пожалеть: о нормальности (его).
Но я ошибался. Станислав, - как представился он мне, - был, конечно же, ненормален. Совсем. Он был болен. Серьезно болен. И насколько я понял, - одной шизофренией здесь дело не ограничивалось. Был, своего рода, вполне типичный "букет" из симптоматики заболеваний. Пожалуй, даже, и серьезных отклонений в психике. Причем на удивление, - маниакально-депрессивный психоз - совмещался у Станислава с параноидальными вывертами сознания. (Уже, вероятно, достаточно затуманенного). И все это сдабривалось доброй порцией шизофренического бреда, различных фобий, и галлюцинаций.
Почти вскоре после моего знакомства с ним - у Стаса началось обострение. Он бегал по комнате (жил в коммуналке, где - кроме него - жила глухая старуха, да одинокая мамаша - с мальчиком - идиотом: стоило мне переступить порог - как в коридоре тотчас же вырисовывалось это дитя - и вместо приветствия: норовило ударить меня специально приготовленным прутом по голове. Чтоб я стал, - наверное, - таким же, как и он, идиотом), периодически останавливаясь и с пеной у рта доказывая (невидимым для меня оппонентам) их ошибки (казавшиеся достаточно явным для него, - но, - вероятно: не для них); или - наоборот - прятался, - залезая под кровать. Причем, вероятно, опасность для него казалась столь реальной - что он не только никак не реагировал на мои призывы к "возвращению"; но и, порой, - время моего ожидания (а, заметив бесперспективность, я тут же оставлял попытки) доходило до нескольких часов. (Благо, что у Стаса оказалась довольно приличная библиотека. Частично - собранная им. Частично - доставшаяся от родителей).
"Возвращался" Станислав, как ни в чем не бывало. С полуулыбкой, и, - как вроде бы, - даже сожалением что так произошло.
Да я на него и не сердился. В плане, разработанном мной, Станиславу предназначалась достаточно серьезная роль. Невероятно важная. И может даже - не до конца понятная ему.
Но он как-то быстро доверился мне.
И (в какой-то момент) мне уже не приходилось сомневаться; что все у меня получится. Я (уже) был почти уверен: Станислав поможет мне погрузиться в глубины психики. В подсознание. Научит меня - бродить там. Отчасти - путешествовать.
Но (что было для меня) самое главное - научит возвращаться обратно.
То есть я, - своего рода, - готовился убить двух зайцев. И узнать свое бессознательное. Узнать, - что скрывалось там. Внутри. В психике. И - выйти в другое состояние. Сознания. Состояние - привычное мне. Нормальное. Сознательное...
Станислав принял мое предложение.
А я... я как-то быстро (достаточно быстро, чтобы не обратить на то - внимание) не заметил границ, отделявшую сознание - от бессознательного. И, должно быть, прошло совсем незначительное время - как для меня все изменилось. Предметы - как-то разом потеряли привычное очертание. Слова людей - уже не казались достаточно понятными. Вернее - создавалось впечатление, что они говорят какой-то чистый бред. Думая, - что в их речи есть истина. Но я не разуверял их. У меня просто не было возможности обращать внимания на ошибки других. Пока еще не замечать (это вроде как получалось автоматически), - но обращать (на то) их внимание.
А через время - я уже и сам опасался сказать что-то лишнее. И как можно быстрее стремился развязаться с (возможным, и, пока еще, случившимся) контактом. Который, впрочем, уже случалось все реже и реже.
Люди как будто начинали избегать меня.
Но я этого уже не замечал.
Я сошел - с ума.
P. S.
А Станислав... Станислав, неожиданно пошел на поправку.