Да, безусловно, мой маленький бизнес приносит очень неплохой доход, но суть в другом - для меня, во всяком случае. Я, знаете ли, человек дела, и могу трудиться не покладая рук все двадцать четыре часа в сутки, являясь одновременно и продюсером, и режиссером, а нередко и оператором своих фильмов. Вот разве что актерская карьера мне абсолютно неинтересна, впрочем, желающих хватает и без меня, ха-ха. Еще бы. Порноиндустрия необъятна. Места хватит каждому. Только выбирай, какой "товар" тебе подойдет, а какой лучше отбраковать сразу.
Это, кстати, одна из основных составляющих глубокого и полного наслаждения, которое я получаю от своей деятельности, и весьма немаловажная. Здесь речь вовсе не идет о собственно сексуальном удовлетворении, надо заметить. Но вот когда приходит такая вся из себя очаровательная цыпочка, юная, свеженькая, хоть сейчас на подиум, но там своя конъюнктура, не пробьешься... она бы и рада, конечно, и наверняка обила сотни порогов, и неведомо под какое количество похотливых влиятельных дяденек легла, да все без толку, и светит ей теперь разве что сомнительная карьера официанточки в грязном прокуренном баре или второсортной шлюхи... но она еще на что-то надеется, врет себе, будто через порнофильмы когда-нибудь и к чему-то побольше и посерьезней пробьется... Да, и теперь только от меня зависит, попадет она на съемочную площадку или нет, и я смотрю на нее с ленивой, усталой брезгливостью, заставляю так и эдак повернуться, ведь совсем, можно сказать, как курицу в супермаркете выбираю - вот где кайф. Потому что при обычных условиях этакая краля, пожалуй, на одном поле со мной срать не сядет, не то что - в постель не пойдет. А тут дело другое, тут я один для нее - царь и бог.
Бывает, даже не знаешь, что слаще, - принять ее или выгнать, высказавшись в том смысле, что ей бы сбросить фунтов семь-десять, либо носик у пластического хирурга не мешает подправить, или дантиста посетить, или, мол, ноги коротковаты, или сиськи не должны вот так висеть. Да мало ли к чему можно прицепиться, главное - в точку попасть, найти, что ее саму в себе больше всего не устраивает и носом в это самое ткнуть побольнее.
А уж если снизойдешь и позволишь остаться, попробовать, так у этих дур такое счастье на рожах написано, прямо эйфория, можно подумать, ее не в порнушку берут, а на главную роль у какого-нибудь Кэмерона или Спилберга.
И потом, на площадке, под безжалостным светом софитов вся она, со всеми своими прыщичками в самых интимных местах, делается куда больше шлюхой, чем работай в каком-нибудь борделе. Секс по приказу! Подумать только! Сколько уж я этим бизнесом занимаюсь, а не перестаю удивляться: какая ж у человека приспособляемая ко всему природа, ведь ни одна тварь, ни собака, ни крыса, ни распоследний червяк по чьему-то приказу не полезет трахаться, да не сможет просто, хоть мало-мальская охота, потребность, зов инстинкта у него должны быть. Вот через огненное кольцо тигр может прыгнуть в цирке, медведя можно научить на мотоцикле ездить, но только не совокупляться на публику! А человек, homo sapiens, венец природы и все такое, - запросто, ему только скажи "ап!" и пошурши зелененькими, со всяческой готовностью - брык и уже кончает. Каково, если вдуматься-то, а?..
Еще ладно, если женщина. Ее дерут в рот и в жопу, двойной контакт называется, а она заодно за щеку берет и при том старается улыбаться (с полным ртом-то, представьте себе), будто ей страсть как приятно и здорово. Ладно! Эти евины дочки, они насквозь лживые, что угодно сыграют как по нотам, даже и с законным мужем или любовником, они врут, как дышат. Но мужики-то каковы! Все, что надо, у них встает и работает, и кончают они натурально (а как еще?). Ну, гиганты... И ладно бы, какие-нибудь дохляки-засранцы, недоумки, у которых другого шанса потрахаться нет. Опять же, когда с голоду помираешь, можно и мертвечину начать жрать - тоже чудовищно, но понятно. Но здесь-то... Накачанные красавцы, рослые, симпатичные, и не совсем без мозгов, а идут и снимаются, как миленькие. И пасть разинуть не посмеют, когда предлагаешь им садо-мазо, только заплати побольше, тут же задницу подставят и под кнут, и под розги, и оттрахать себя позволят, и у других таких же отсосут с проглотом, еще и спасибо скажут.
И какую же огромную, безмерную, всеобъемлющую власть я чувствую над всеми ними. Голый человек беззащитен, особенно перед одетыми, а если он к тому же совокупляется публично, а ему еще поминутно указывают в самой бесцеремонной форме, как ему лечь, как встать, как повернуться, чтобы получился наиболее выигрышный ракурс, на какую ширину раздвинуть ноги и как выпятить задницу, чтобы все естественные отверстия были как на ладони - что он должен ощущать? С какой изощреннейшей пыткой, с какой казнью у позорного столба может сравниться такая, с позволения сказать, работа, это в состоянии кто-нибудь объяснить?
И какой самый жестокий палач, какой гребаный граф Дракула додумался бы требовать от своей жертвы эрекции по заказу? А я требую. У меня такой бизнес. Ну разве не здорово?!
Но и это еще не все, а, напротив, самая вершина айсберга. Я человек с воображением, не с фантазией, а именно с воображением - это разные вещи, господа. Фантазия - не более чем вымысел, сказочка, а воображение позволяет залезть в чужие мозги и душу, вывернуть все это наизнанку, препарировать, если угодно, и для себя оценить. И вот, отвлекаясь от своих голых курочек с раскинутыми, как у замороженной курицы на разделочном столе, ляжками, от загнанных после черт знает какого дубля кобельков, я люблю представлять себе почтеннейшую аудиторию, для которой, собственно, и тружусь. Взять, например, достойного отца семейства, который, с трудом дождавшись, когда чада и домочадцы отбудут навестить двоюродную тетушку, потными ручонками вставляет кассету в видеомагнитофон, включает и дрочит свой жалкий стручок, похрюкивая от запретного наслаждения. Прыщавый мальчишка-клерк, воровато озираясь, выходит на порносайт и блаженствует, опасаясь только, как бы не кончить прямо в штаны, и все-таки не выдерживает, и по отутюженным брючками спереди расплывается предательское пятно, о, кошмар, и как бы поскорей добежать до сортира, закрываясь, ну, хоть утренней газеткой, чтобы смыть следы преступления. Ба, а здесь у нас парочка голубков, девочка из хорошей семьи прижимается к своему возбужденному приятелю, краснеет, хихикает, делает вид, будто отворачивается, а сама нет-нет да и ткнет пальчиком в экран, смотри, мол, Джонни, как они это ловко, давай и мы так попробуем?! И сквозь пока еще сохранившийся стыд чувствует, как намокают трусики липкой, жаркой похотливой влагой, и вся она в этот момент куда больше моя, чем любая женщина, с которой я занимаюсь сексом. Я имею ее во все дырки и щелочки, и ее, и Джонни, и клерка, и отца семейства вместе со всем семейством, и сотни, тысячи, десятки тысяч таких же, прямо в их спальнях, офисах, сортирах и ванных, здесь и сейчас, превращая их даже не в скотов, а в нечто куда более низкое, рабское и ничтожное.
Я, маленький человек, не имеющий для них ни имени, ни лица, делаюсь кукловодом, и они пляшут на веревочках разожженой мною похоти, пока не упадут в изнеможении.
И можете мне поверить: осознание собственной власти не сравнится ни с одним иным наслаждением.