Себастьян повернулся к Лоре и снова обнял ее. Они не вылезали из постели трое суток, а он все никак не мог насытиться этой женщиной, как если бы она была у него первой. Такая красивая, сильная, страстная, такая... необыкновенная. До сих пор он не задумывался над тем, в чем разница между понятиями "любить" и "заниматься любовью". Эта разница казалась несущественной. Теперь она стала несуществующей. Он наконец-то обрел и воплотил свои истинные чувства - как будто вернулся домой. Он оказался тысячу раз прав, когда попытался найти себе подружку в России по брачному объявлению, хотя настоящая-то "кандидатка" выглядела страшнее гиены, он виделся с ней только один раз и уже собирался вернуться в Денвер ни с чем, когда встретил Лору. В тот же вечер Себастьян пригласил ее к себе в номер, откуда они с тех пор и не выходили. И теперь он был скорее готов умереть, чем расстаться с нею.
- Ты поедешь со мной? Ты согласна выйти за меня замуж?
Она приподнялась, опираясь на локоть и позволяя Себастьяну ласкать ее грудь. Медленно, лениво улыбнулась, но глаза оставались по-прежнему серьезными.
- Ты ведь уже был женат. Почему ты развелся?
- Ну и что? Тебе нужен девственник?.. Вообще-то проблема была не во мне. Мэг сама хотела развода. Она обвинила меня черт знает в чем, будто я изменял ей направо и налево, избивал ее и так далее. Кое в чем она была права, конечно. Как тебе объяснить... Мэг не слишком активна в постели, пожалуй, я требовал от нее слишком многого. А когда понял, что все напрасно, стал искать встреч на стороне. Да, это моя вина, может быть, мне мало одной женнщины. Но насчет всего остального, ее обвинения звучали просто абсурдно. Есть вещи, которых я не могу совершить ни при каких обстоятельствах, табу, понимаешь? Так или иначе... Был крупный скандал. Но теперь все это уже не имеет значения, - его пальцы скользнули по ее животу в жаркую влагу между женских ног, но Лора свела бедра и отстранилась, чтобы затем толкнуть его в грудь и нависнуть сверху. Щекотная ласка ее волос сводила его с ума. Она обхватила его член возле самого корня, неожиданно жестко и сильно, почти больно.
- Ты всегда принимаешь решения, не подумав? - ее голос звучал непривычно сдавленно, словно каждое слово давалось с трудом. Себастьян принял такую перемену за результат очередной вспышки невероятного возбуждения.
Он тоже перекатился на локоть, причем голова его оказалась у ее ног, нарочно раздвнутых, чтобы он понял, чего она хочет. Кожа у Лоры была здесь белая и безупречная, матовая и нежная, как белая глина; волосы, надушенные и подстриженные, поблескивали, темные, как опиум.
- А о чем тут думать? Я люблю тебя. Я хочу тебя постоянно. Я способен полностью тебя обеспечить и дать тебе все, чего ты только сама можешь пожелать. Ты свободна, тебя здесь ничего не держит.
- Это верно. Ничего. Наверное, мы можем попробовать...
Он стиснул обеими руками ее груди и пустился в меленное странствие по ее позвоночнику, вылизывая тонкие волоски, растущие там от затылка до самых ягодиц. Так он спустился до самого низа, вдыхая слабый запах лаванды и ощутив в конце концов тонкую горечь Лоры. Не в состоянии больше сдерживаться, он вошел в нее и был встречен неожиданным жаром изнутри, куда его вовлекало все глубже и глубже. Она вскрикнула и изогнулась, отвечая ему быстрыми сильными толчками; жадный, чавкающий звук напоминал прибой, разбивающийся о берег. Их руки и ноги переплелись, языки бешено блуждали, блудили в густой слюне.
...В последний раз он видел ее в аэропорту. Вероятно, она резонно преположила, что, если объяснение произойдет именно там, Себастьян не станет устраивать публичных истерик, орать, скандалить, пытаться силой удерживать ее. Едва ступив на американскую землю и еще не успев получить багаж, Лора повернулась к нему и сказала:
- Со временем я верну твои деньги за перелет и все прочее. Не люблю оставаться чьей-то должницей. Видишь ли, мне пришлось кое в чем тебя обмануть: я не собираюсь за тебя замуж и вообще терпеть не могу мужиков. Я лесбиянка, предпочитаю иметь дело с женщинами. Когда-то у меня был муж, изрядная сволочь. Его любимым развлечением было бить меня, как собаку. Тебе ведь это знакомо: ты точно так же обращался со своей Мэг, или как там ее... В итоге я просто не выдержала. Я сама его прикончила. Перерезала ему глотку горлышком разбитой бутылки. Мне дали пять лет. Я отсидела от звонка до звонка и на зоне поняла, что меня интересуют только женщины. У вас здесь, насколько я знаю, полно клубов и кварталов, битком набитых хорошенькими девочками, которые будут ничуть не против провести со мной время. Так что привет семье, парень.
Метаморфоза, произошедшая с нею на его глазах, потрясла Себастьяна даже больше, чем слова. Теперь перед ним стояла совсем другая женщина, а не та Лора, которую он так сильно любил и которую, как ему казалось, успел неплохо узнать - умная, тонкая, с хорошим вкусом, владевшая английским чуть ли не лучше, чем он сам. Эта, новая Лора выглядела самоуверенной, нагловатой, озлобленной. Она вся подобралась, точно почуявшая опасность хищная кошка: Себастьян понял, что она не колеблясь вцепится ему в глаза, стоит ему лишь протянуть к ней руку и попытаться дотронуться, не то что удержать.
Совершенно оглушенный, испытавший настоящий шок, он стоял и смотрел, как она уходит - стремительно, уверенно, ни разу не обернувшись. Случившееся не укладывалось в сознании, не воспринималось. Он даже не смог окликнуть ее - горло перехватило, и вместо ее имени из его груди вырвался хриплый, мучительный стон, какой мог бы издать человек, испытывающий невыносимую физическую боль. Лесбиянка. Убийца. Она просто использовала его, заставив напрочь потерять голову, а получив свое, исчезла. Как и Мэган. Хуже всего было то, что вместе с ней не исчезли те чувства, которые Себастьян испытывал к Лоре прежде. Проходила неделя за неделей, но он почти ни на минуту не прекращал о ней думать. Он вспоминал, как нравилось ей лежать в оконной нише того шикарного номера, где они вдвоем жили до самого отъезда, не разлучаясь. Лора лежала поверх застеленной постели, совершенно голая и запустив руку себе между ног. Ее алебастровая талия казалась дорожным указателем на фоне бескрайних небес, и красота, наполненная любовным призывом, сводила Себастьяна с ума.
Случалось, что после бурных занятий любовью он просыпался от того, что Лора, словно не получив полного насыщения, мастурбировала, лежа с ним рядом. Охваченный странной, необъяснимой робостью, он не подавал вида, что тоже не спит и прислушивается к тому, как все быстрее и быстрее, вращаясь и ворочаясь, добивается она своего одинокого оргазма, чтобы затем издать приглушенный, тихий вопль восторга.
Он мысленно разговаривал с нею, обвинял, проклинал, умолял вернуться к нему, признавался в том, что не хочет без нее жить - хотя и сознавал, что, услышь его излияния Лора, ей было бы ровным счетом плевать на его чувства, на то, жив он вообще или нет. Он нанял частного детектива для поисков этой женщины, но она словно провалилась сквозь землю...
...Она не плакала: нельзя плакать ледяными кристаллами. Поэтому Лора просто слушала, окаменев, отстраненно удивляясь тому, как может еще выдерживать эти бесстыдные откровения. Какие невероятные гримасы иногда строит судьба! Последние несколько недель она жила с этой женщиной как с постоянной партнершей, отчаянно стараясь убедить себя в том, что вполне довольна своим нынешним положением. В конце концов, разве она не получила всего, чего желала? Не вырвалась из страны, в которой ей пришлось перенести столько горя и унижений, что иной хватило бы на десять жизней? Не обрела абсолютную, полную свободу и огромный выбор самых великолепных женщин, для которых Лора неизменно казалась такой желанной? Никаких проклятых мужиков, никогда больше. Этот тип, поначалу едва не поколебавший ее уверенность в собственном предназначении, оказался ничем не лучше всех прочих кобелей, а вовсе не исключением из правил, как она чуть было не решила. Нет, Лора и раньше пыталась, уже после всего, использовать некоторых из них в своих целях. Заканчивалось это, обыкновенно, тем, что отвращение брало верх над расчетливостью и здравым смыслом несколько раньше времени, и она попросту разворачивала очередную жертву эксперимента лицом к двери и говорила: "Уходишь быстро и не оглядываясь, и чтоб..." Точки в этом деле она ставила обязательно, потому как вопроса с гексогеном у нас нет, опять же киллер пошел мелкотравчатый, за полллитра замочит, кого скажешь (еще раз рисковать, взяв на себя миссию мстительницы, Лору не тянуло. Она поклялась, что второй ходки у нее никогда не случится). Поэтому намек интонацией, что всяко может быть, считала нужным и к месту. Мол, прицельно, для смеха, можно отстрелить только одно яичко, так примерно намекала Лора тремя точками.
Со временем она, однако, начала действовать более целенаправленно, подыскивая доверчивого идиота "оттуда", который без проблем и затрат с ее стороны вывезет ее из России. Себастьян пришелся как нельзя кстати. И тут с ней что-то произошло, что-то неправильное. Лора почти поверила, что мужчина - все-таки не самое отвратительное, что может произойти в жизни. Почти. Но он запросто признался в обратном. Хотя, конечно, старался представить дело так, словно на самом деле ни при чем. Наверное, ее бывший, останься он в живых, тоже навешивал бы подобную лапшу на уши какой-нибудь очередной наивной дуре.
И все благополучно вернулось на круги своя. Особой разницы между "здесь" и "там" она не ощущала, шатаясь из одного моноклуба в другой и заключая в объятия новых и новых женщин. Пока судьба не свела ее с Мэг. Хапнувшей в связи с разводом такую сумму, что могла считать себя вполне обеспеченной до конца жизни. Лора даже не сразу сложила два и два и поняла, что Мэг - бывшая жена того самого Себастьяна.
- Этот идиот не смог ничего доказать. Ну, милая, ты понимаешь: он довольно известный человек, а тут такой скандал. Я заявила, что он постоянно бил меня, когда напивался. Соседи подтвердили, что мы с ним все время ссорились. Еще бы. Вся округа слышала, как я орала. Знаменитый архитектор Себастьян Байер распускает руки со своей женой, - откровенничала Мэг, поправляя волосы. - Сам виноват. Он неисправимый бабник. До поры до времени я смотрела на его измены сквозь пальцы, да я ведь и сама не без греха. В общем-то, мне было все равно, с кем он проводит время, с какими шлюхами возится. Он мне надоел. Он почти не обращал на меня внимания. К тому же, иногда он вел себя как настоящий псих... Признаться, на самом деле он меня ни разу и пальцем не тронул, но мне нужны были деньги, которые я и получила при разводе по суду. Ненавижу мужиков. С женщинами куда приятнее иметь дело, верно? Иди ко мне, моя сладенькая...
Ненависть возникла мгновенно и была настолько ослепительной, что у Лоры потемнело в глазах. Как в замедленной съемке, она наблюдала за этой самоуверенной, ухоженной тварью, которая стаскивала с себя стильную обтягивающую футболку. Большие груди Мэг взметнулись вверх и бессильно опали в разные стороны. Почему-то это зрелище вызвало у Лоры приступ отвращения столь сильного, что ее едва не стошнило. Как она могла делить постель с этой... этой стареющей жабой, недалекой и просто помешанной на одном только сексе, полагающей себя хозяйкой ее, Лориной, жизни? Неужели ради этого она так легко уничтожила все, что связывало ее с Себастьяном? Его потрясенное, мгновенно побледневшее лицо отчетливо встало перед ее внутренним взором. Там, в аэропорту, он выглядел как человек, которому незачем жить.
- Сука, - выдохнула Лора. - Так ты понятия не имеешь, что это такое, когда тебя действительно бьют? Я могу это исправить, - Мэг не успела уклониться от стремительного удара казавшейся такой хрупкой руки своей новой партнерши; заливаясь кровью, потоком хлынувшей из сломанного носа, она прижала ладони к лицу и инстинктивно попыталась забиться в угол...
Ей повезло: Себастьяна удалось застать дома. Еще бы, учитывая, что в последние несколько дней он вообще никуда не выходил, пытаясь справиться с жесточайшей депрессией самым простым способом - методично напиваясь или чередуя виски с наркотиками. Самое ужасное заключалось в том, что облегчения, даже временного, не приносило ни то, ни другое. Лора едва узнала его - страшно осунувшийся, с трехдневной щетиной на щеках, он выглядел постаревшим лет на десять. Пару секунд она молча стояла перед Себастьяном, а затем стремительно рванулась к нему, в полутьме они целовали друг друга жадно и безудержно. Их нетерпение стремительно нарастало. Груда сброшенной на пол одежды, руки, жадно исследующие тело партнера, почти маниакальное, неуправляемое желание найти, дотронуться и попробовать на вкус каждую его частицу. Его губы у нее на груди, на животе, между ног. Она ловит ртом его возбужденную плоть. Спина Лоры прижата к двери, она падает на колени и лихорадочно совокупляется с ним, содрогаясь всем телом и выплескивая в крике разрядившуюся страсть.
Они разъединились и лежали оба на животе, глядя друг на друга. Лора встала на четвереньки и принялась кружить около него, поглаживая, пощипывая и вылизывая Себастьяна со всех сторон. Ухватив ее за волосы и вдавив головой в ковер, он оседлал ее сзади. Вывернувшись, Лора изменила позу и оказалась лежащей на спине и прижатой к полу всей тяжестью мужского тела. Его поцелуи стали резче, они начисто утратили сладость, сменившуюся привкусом мрачного отчаяния.
Теперь она смотрела на него: волосы прилипли ко лбу, руки дрожали под весом его тела. Глаза Себастьяна закрылись, горло выгнулось дугой, мускулы напряглись. На лбу выступила испарина, мгновение - и они оба вновь оказались в невесомой пустоте острого наслаждения. Наклонившись, Лора поцеловала Себастьяна в поднятое навстречу ее губам лицо, провела пальцами по щеке, чувствуя, как под ними растворяется напряженность отчаяния, накопившаяся за время разлуки.
И снова он овладел ею, издав звериный крик, слившийся с ее воплем в порыве дикой гармонии, а затем вырвавшийся, как птица, из открытого окна и растаявший в синей металлической ночи.