"Гриша, оденься. Мне холодно..." Этой обращенной к своему сорокалетнему сыну фразой она вошла в семейные хроники.
Мою двоюродную бабку звали Анна Марковна. Мы ж, дети, обращались к ней не иначе, как "баба Мака".Буквально источая доброту, она, в то же время, былапреисполнена самодостоинством. И, - привилегия немногих, - всегда говорила только то, что думала.
И тем притягивала. Но только много лет спустя, после смерти героини,двоюродный брат Игорь Краснов, кому была она родной бабушкой и очень-очень близким человеком, поведал её историю.
Передаю с его слов.
... Дочь владельца мануфактурных магазинов в Бессарабии, Аня росла в достатке, холе и неге. И обожала родителей, брата.
Гимназия, замужество, собственная аптека, любящий муж. Двое замечательных сыновей, Григорий и Самуил - настоящий вундеркинд. Прислуга, у мальчишек - бонна. Счастливая мелкобуржуазная жизнь, обязательный вечерний покер в дружеском кругу местной интеллигенции - врача, адвоката, управляющего имением. Маленькие домашние радости, забавы. Обычные чувства и отношения...
А еще - книги. Французская, русская, румынская классика. Детям тоже передали любовь к языкам, чтению.
В 1940-м все это порушил пакт Молотова-Риббентропа, вливший Бессарабию в СССР. Родителей бабы Маки объявили "врагами народа". Как же: торгаши, буржуи проклятые!
Так и сгинули старшие в уральских лагерях. Женщин и мужчин отделили и везли разными конвоями. Перед смертью им даже попрощаться не довелось. Чуть раньше инфаркт унес любимого брата.
За долгую жизнь баба Мака пережила еще не одну смерть близких людей, множество бытовых перипетий. Но проживала все это чрезвычайно достойно.Чувство собственного достоинства было у нее врожденным.
Аптеку национализировали, но дед, - дефицитная специальность спасла от ссылки, - остался работать в ней фармацевтом. Попытались эмигрировать к родственникам в Румынию или США. Власти недвусмысленно пригрозили...
Когда 22 июня 1941-го Гитлер напал на СССР, Красновы эвакуировалась вглубь страны. По дороге дизентерия унесла жизнь главы семьи, чей прах покоится в безымянной могиле где-то под Ферганой. Баба Мака с двумя малыми детьми оказывается в Рыбачьем - далеком киргизском захолустье...
Форпост Иссык-Куля, городок этот и сегодня славится своими ветрами, а уж тогда! Жили в землянке с плоской крышей. Горделивая, скептичная Анна Марковна устроилась посудомойкой. И, чтоб прокормиться, продавала все, что привезла с собой - платья, туфли, украшения.
Все, кроме столового серебра. Это - как связь с прошлым. Остаток, семейная реликвия, сегодня хранится у меня.
Рассказывают, что местный "бомонд" щеголял в ... комбинациях от Анны Марковны, наивно принимая шелковое исподнее за произведения модных французских Кутюрье.
"Чтоб заработать копейку на рубль, мы в аптеке нашей крутились с утра до ночи. Здесь же работой не заморачивались. Бывало, откроют бочку с сельдью, и ну туда пару ведер воды... Селедка впитывает, как губка, и прибавляет в весе. Пробовала протестовать - куда там!"
Все эти годы, и позже, уже во Фрунзе, нашу семью контролировали Органы. Бабушка с папой часто ходили куда-то отмечаться. Отцу впечатали страх перед конторой: в 60-х его нашли родственники из Австралии, но, опасаясь сановного гнева, отец отказался общаться. Бабушку ж напугать они так и не сумели...
В 1967-м она в очередной раз удивила семейство, появившись однажды в сопровождении пожилого симпатичного мужчины. Волнуясь, сообщила, что они встречаются уже два месяца, намерены пожениться, и будут жить у него.
Тоже из Бессарабии, часовых дел мастер Рафаил Маркович оказался на редкость хорошим человеком. Их дом стоял на пересечении улиц Токтогула и Киргизская, недалеко от известного кафе "Юность". От Пушкина, где мы тогда жили, я добирался до неё на автобусе номер 2.
Садился около пенько-джутовой фабрики, которую мы называли "Пенька-Дунька", автобус шел по Гоголя, поворачивал на Московскую, я выходил на остановке по Логвиненко и спускался вниз по Киргизской. Мне кажется, я и сегодня, по прошествии сорока лет, мог бы пройти этот маршрут с закрытыми глазами...
Жаль, вскоре часовщик заболел. Бабушка прожила с ним три года, искренне заботилась, раскрывая новые черты - чуткость, душевность, отзывчивость. После смерти Рафаила Марковича мы еще долго играли с кучей доставшихся "по наследству" часовых деталей...
Баба Мака всегда относилась к людям доброжелательно и уважительно. Была прекрасной хозяйкой, великолепно готовила разные вкусности - штрудели, салаты, рулеты. Это помогло выжить и поднять сыновей. Дать им образование. Отец, Григорий Исаакович, закончил физмат во Фрунзе. Самуил, не зря ж вундеркинд, поступил в Московский Авиационный институт.
В 1949-м, в разгар антисемитской кампании, как раз в то время, когда разогнали Еврейский антифашистский комитет, убили его председателя, всемирно известного актера Михоэлса, бессарабский еврей стал студентом закрытого оборонного ВУЗа. И даже учился в нем...
Правда, недолго. Парень, который практически никогда не болел, вдруг буквально сгорает от дифтерии. Отец ездил его хоронить, но толком об этом никогда не рассказывал.
Лежитдядька в московской земле. Последними словами, которые бабушка через много лет вывела уже плохо слушавшейся рукой на фото Самуила, были "Сами, незабвенный".
С этим она ушла...
Александр Зеличенко,
Бишкек, январь-март 2009
P.S. Анна Марковна Краснова покоится на Чон-Арыкском кладбище в предместье Бишкека. Согласно завещанию, в могилу вместе с ней положили хранимую как зеница ока землю с могилы Самуила. А еще через несколько лет рядом лег и старший, Григорий Исаакович. Их имена выбиты на гранитнойстеле у изголовья. По решению семейного совета здесь же выгравировано и имя отца, Исаака. Место его последнего приюта точно не известно.