"Гамлет" -- самое каверзное из произведений Шекспира, поскольку наиболее отчетливо высвечивает главное качество всех читателей всех его произведений, непосредственно связанное с их главным качеством человеческим, -- поверхностность, чем бы она (молодостью и т.д.) не была обусловлена.
При этом самое пикантное заключается в том, что именно это произведение Шекспира лучше всего показывает невозможность отвертеться от такого ярлыка не только читавшим и читающим его на языке оригинала, но и читателям переводов этого произведения на русский язык.
В третьей сцене первого акта этой трагедии Полоний напутствует отплывающего во Францию Лаэрта следующими словами:
Ну, будь благословен!
И в память запиши мои заветы:
Держи подальше мысль от языка,
А необдуманную мысль - от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
Своих друзей, их выбор испытав,
Прикуй к душе стальными обручами,
Но не мозоль ладони кумовством
С любым бесперым панибратом. В ссору
Вступать остерегайся; но, вступив,
Так действуй, чтоб остерегался недруг.
Всем жалуй ухо, голос - лишь немногим;
Сбирай все мненья, но свое храни.
Шей платье по возможности дороже,
Но без затей - богато, но не броско:
По виду часто судят человека;
А у французов высшее сословье
Весьма изысканно и чинно в этом.
В долг не бери и взаймы не давай;
Легко и ссуду потерять и друга,
А займы тупят лезвие хозяйства.
Но главное: будь верен сам себе;
Тогда, как вслед за днем бывает ночь,
Ты не изменишь и другим.
(перевод М.Лозинского)
При этом то, что, похоже, никто из читателей приведенного фрагмента не удосужился изумиться, как могут не изменять другим, например, верные себе мошенники (от карманников до политиков), -- дело десятое.
Главное, никто из читателей этого фрагмента не заметил, что в данном фрагменте Шекспир предложил не что иное, как способ простого и быстрого выявления настоящих зрелых людей.
То есть, в "Гамлете" Шекспир написал не только о своем знании, что в общем есть человек, не только о невозможности найти настоящего человека среди его читателей, но и показал, как он на практике определял бы, выявлял бы, кто из людей является настоящим зрелым человеком.
Как говаривал Сократ, свое отношение к которому Шекспир выразил тем, что упомянул о нем только потому, что он был мужем известной своей сварливостью Ксантиппы: "Заговори, чтобы я тебя увидел".
И в данном фрагменте Шекспир выразил свое превосходство над Сократом еще раз тем, что показал, что надо попросить сказать человека, что бы увидеть его "вполне".
Эффективен этот способ и поныне. Любой человек в возрасте, соответствующем общепринятому пониманию зрелого, может предстать во всей своей красе перед теми, кто сможет найти возможность задать ему вопрос, как бы он напутствовал своих детей, отправляющихся в первое самостоятельное плавание по океану жизни.
Наверное, даже читатели этой заметки могут согласиться, что у подавляющего большинства людей смысл этого напутствия был бы примерно таким: "Идите туда, сами не знаем куда, найдите то, сами не знаем что". И это при том, что многие из этих напутствующих могут помнить, зачем отправляли в подобном направлении героя сказки с похожим названием.
И, без всякого сомнения, обязательно найдутся люди, напутствие которых своим детям будет звучать примерно так: "Будьте верны самим себе и плюйте на всех остальных".
При этом автору этой заметки ничего так не хочется. как ошибиться в предположении, что, наверное, до сих пор как не было, так и нет родителей, которые бы не только, как Полоний, прямо сказали детям, что прежде, чем говорить и делать, надо думать, но и прямо бы, а не как Полоний, сказали бы детям, что лежит в основе разумных добрых, вечных мыслей.
Ведь автору очень хочется, чтобы такие люди были, появились и увидели, почувствовали огромную трагедию автора этой трагедии, к моменту написания ее уже потерявшего своего единственного сына.