Зелиева Рина
Пустыня Снегов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 7.42*29  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    АНОТАЦИЯ: Что будет, если на землю все же упадет метеорит? История одной женщины, которой повезло выжить после всемирной катастрофы. Цивилизация вернется к первоначальной точке отсчета. Как сложится жизнь тех счастливчиков, которые пережили конец света? Как будут складываться социальные и межполовые отношения людей? Такого развития новой ветви истории не мог предположить никто... Любовно-фантастический роман с элементами эротики. Продолжение ГЛАВА 26.
  
   ПУСТЫНЯ СНЕГОВ.
  
  пролог
  
  Нас столько раз пугали концом света, что люди уже перестали всерьез воспринимать версии такого рода. Столько фильмов сняли про апокалипсис, столько книг написали, но никто не мог предположить, как на самом деле будут развиваться события. Никто не угадал. Ни разу...
  Какой год шел? Да не важно... Ведь потомки будут относиться к моей истории, как к легенде про ледниковый период. А он же был на самом деле. По версии ученых когда-то очень, очень давно на землю упал метеорит. Падение метеорита, произошедшее примерно 13 тысяч лет назад от временного периода моей истории, вызвало резкие изменения климата. Энергия этого колоссального столкновения оценивается специалистами в 5×1023 джоулей или в 100 000 гигатонн в тротиловом эквиваленте, что в два миллиона раз превышает мощность взрыва водородной бомбы.
  Как считают исследователи, взрыв такой мощности повлек за собой цунами высотой 50-100 метров. Поднятое пылевое облако запустило процесс похолодания на планете, что привело к изменению климата наподобие ядерной зимы, на несколько лет закрыв поверхность планеты от прямых солнечных лучей. Наступила ядерная ночь...
  
  Глава 1.
  
  - Мам, ну не нагнетай, - Ярина продолжала собирать чемоданы.
  - Нет, ну ты послушай, что по телевизору говорят, - взволнованно настаивала Зинаида Сергеевна, седая худощавая женщина лет семидесяти.
  Давно страдающая психическим расстройством и, вследствие этого, повышенной нервной возбудимостью, неспособностью контролировать эмоции она была доведена до точки кипения последними событиями, происходящими в мире. С темными кругами под глазами от долгих бессонных ночей, изнеможенная и взбудораженная, бабушка Зина сутками не давала покоя своей единственной дочери и мужу, то пускаясь строить планы по спасению мира и, в частности, их семьи, то требуя куда-нибудь всем спрятаться, то просто нудя плаксивым голосом или тихонько подвывая. Дети с визгами и воплями носились вокруг взрослых, не обращая внимания на всю эту кутерьму и психи, добавляя хаоса и в без того напряженную обстановку их маленькой квартиры.
  Ярине было тридцать два года, когда она развелась со своим мужем, пьяницей и дебоширом. В наследство тот оставил ей двух детей десяти и пяти лет от роду, а также кучу долгов и разбитый жигуленок под окном.
  Вот прошло уже два года. Женщина почти оправилась и встала на ноги. Правда пришлось для этого много и трудно работать, переехать к родителям, а свою квартиру сдать постояльцам. Помощи ни материальной, ни фактической от бывшего мужа она так и не дождалась. Будучи по натуре волевой и сильной духом, Яра никогда никому не жаловалась, а тянула лямку, сжав зубы и надеясь на лучшее. Стоит признать, что без помощи матери она бы не справилась. Та сильно выручала с детьми. Но как же сильно доводила своими частыми нервными припадками и нравоучениями! Вот и теперь Зинаида лучше всех знала, как лучше. И горе тем, кто посмел ее не послушаться.
  Был вечер пятницы. Ярина выпрямилась и потерла виски. От назревающего скандала, который по крещендо старалась развить ее мать, от шума, создаваемого ее двумя сыновьями у нее развилась устойчивая мигрень, которая никак не хотела отпускать.
  - Если столкновение все же случится, - вещал диктор с голубого экрана, - то это будет означать глобальную катастрофу. Но судя по величине астероида, это будет катаклизм низкого порога. Последствия ощутит всё человечество, но гибели цивилизации не произойдет. Наступит очередной ледниковый период, большая часть живых организмов погибнет, но жизнь на планете сохранится, хотя уже не будет такой как прежде. Как обычно, выживут сильнейшие.
  Такие события уже неоднократно случались в истории Земли. С момента возникновения жизни на ней армагеддоны случались, как минимум, несколько, а быть может и десятки раз. Считается, что последний раз это произошло 65 миллионов лет (Чиксулубский метеорит), когда погибли динозавры и почти все остальные виды живых организмов, остались только 5% избранных, в том числе наши с вами предки.
  НО! Еще раз прошу обратить внимание! Это всего лишь прогнозы и предположения. Причем самые пессимистические. Реальной угрозы нет. Вероятность ошибки в расчетах равна тысячной доле процента. Более вероятен метеоритный дождь, но в этом случае все отделаются только легким испугом. Серьезных разрушений не будет. Просим сохранять спокойствие и не паниковать...
  - Вот видишь? - с упреком обратилась Яра к матери. - А ты что делаешь? Уже всем нервы подняла до предела. Как хочешь, а я с детьми уезжаю на дачу. На все выходные. Сама говорила: надо еще овощей привезти. В любом случае, предпочитаю погибнуть на лоне природы в тихом и спокойном месте. А не в душной квартире с истеричкой и паникершей, изводящей родных своим бесполезным нытьем. Вот даже если случится этот самый апокалипсис, то что? Что мы можем сделать? Убежища под землей для нас, рядовых граждан и простых смертных никогда не предусматривались. Выживут только сильные мира сего. Ты предлагаешь заранее накрыться белой простыней и ползти на кладбище? Это пожалуйста, никто тебе не запретит. Но меня-то оставь в покое. Я уже давно не ребенок, а взрослая самодостаточная женщина и имею право поступать так, как сама считаю нужным.
  После этой злой отповеди Ярина резко дернула молнию на сумке и перекинула ее через плечо.
  - Данила, Денис, поехали. Берите пакеты. Я все не унесу.
  Дедушка Валя донес сумки до машины и помог детям забраться в старенький ржавый матисик. Он все это время молчал и хмурился, не вступая в перепалку, не поддаваясь на провокации со стороны жены.
  - Рина, ты береги себя и детей, - сказал он тихо и грустно на прощание. - Мы-то что. Свою жизнь уже прожили. А они, - дед кивнул на притихших мальчишек, - им бы еще жить да жить. Чего они видели? Ничего. Будет жаль, если...
  - Ой, ты-то хоть не начинай, - оборвала его раздраженно Яра, поворачивая ключ зажигания. - Вернемся вечером в воскресенье. Надеюсь, мамка к тому времени поутихнет. Да и накал страстей немного спадет. Когда у нас армагедец? В субботу намечается? Не забудьте сегодня купить шампанского. Помирать нужно с музыкой, - печально и цинично усмехнулась она и надавила педаль газа.
  Стояла сухая и теплая погода конца августа. Бабье лето в этом году наступило рано. Начало осени было особенно ярким и светлым. С каждым днем все яснее виделась гибель лета, и осень торжествовала победу над умирающим противником в упоительной желтизне... Целый день по небу шлялись легкомысленные, беспокойные облачка, а сухие, по-осеннему поджарые листья лежали на земле молча, без шороха.
  В саду, раскинувшемся вокруг их небольшого дачного домика, витал запах палых листьев и спелых яблок, острый осенний, он будоражил душу и заполнял ее ни с чем несравнимой тоской.
  День, еще несколько минут назад светлый и ясный, вдруг потускнел, сделался серым. Подул холодный ветерок. Вечерело.
  - Пошли домой. Ужинать и спать, - вздохнула молодая женщина.
  Мальчики резвились под дикой яблоней, притулившейся в уголке у забора. Пьяные от свежего воздуха, переполненного озоном, они заливисто смеялись, когда на голову одному или другому падали маленькие плоды с сотрясаемого им при возне деревца. Сумерки были зябкими, пасмурными, явно намекающими на близость дождя.
  - Ну, долго вас ждать? Ночь скоро, - поежилась Яра, тряхнув головой, словно отгоняя тяжкое наваждение.
  Какое-то гнетущее предчувствие охватило ее перед сном. Что мучает ее? Ведь все же хорошо. Жизнь в деревне понемногу стирала сосущую пустоту, которую порождали мысли о будущем. К ней возвратилась ее обычная безрадостная уравновешенность. Несмотря ни на что, она была одинока. Нет, конечно же, она не одна. У нее дети, родители. Но в душе...
  Женщина выключила ночник. Свет от фонаря, оставленного включенным над крыльцом, выхватывал из темноты раскидистые ветви рябины у калитки, увешанные гроздями рубиновых плодов. Густая сельская ночь обступила дом. Снаружи уютно шелестел проливной дождь.
  - Астрономы нагадали, что завтрашнего дня может и не быть, - прошептала она самой себе. - Сказочники чертовы. Напугали народ. Кипиш навели...
  Утро, серенькое и теплое, неярко горело августовским светом. Из-за туч выглянуло солнце, серое утро перешло в яркий радостный день.
  - Смотрите - радуга, - воскликнула Ярина, на которую вдруг нахлынуло романтическое настроение. - Красота-то какая. Есть такая примета: если в молодое бабье лето появится радуга, то вся осень будет теплой и солнечной. Сейчас умоемся и пойдем в лес за грибами...
  А осень так и не настала. Ни теплая, ни холодная. Ни солнечная, ни дождливая. Ее не было вообще. Никакой...
  
  
  Глава 2.
  
  Ярина с сыновьями перебирала грибы, вернувшись из леса.
  - Тише, - она прислушилась к голосам, доносившимся из телевизора. Поднялась из-за стола и сделала звук погромче.
  - Началось, - в ужасе прошептала она, ощущая, как зашевелились волосы на затылке.
  Дети застыли в непонимании, в неприятии происходящего. А голоса с экрана все вещали и вещали. И это был не фильм-катастрофа, не ужасы, даже не научная фантастика. В небо поднимались столбы пыли, похожие на ядерные грибы высотой несколько километров. Орали и бегали люди по улицам городов, сел и деревень. Гремели взрывы.
  - Площадь зоны разрушения составила уже сорок процентов площади Земли, - заикаясь, хрипло сообщал ведущий единственного еще работающего канала. - Количество жертв беспрецедентно, по самым худшим прогнозам оно уже измеряется в миллиардах человек.
  Паника, хаос, смерть и кровь. Пыль после метеоритного дождя, последовавшего за падением астероидов начинала распространяться в разные стороны. В течение нескольких дней она равномерно расползлась по всей планете. Сажевые облака окутали всю Землю. Сейсмические толчки достигли маленького дачного поселка. Телевизор погас. Электричество пропало. Ярина забралась под массивный круглый стол в центре комнаты и съежилась там, крепко прижав к себе детей.
  Где-то и как-то астрономы, ученые и физики ошиблись. Увлекшись и горячо споря об одном единственном астероиде, они упустили из виду угрозу, наступающую совсем с другой стороны. Напавшую на планету стремительно и внезапно. Атака космических тел привела к выбросу в атмосферу огромного количества пыли и сажи. Никто и никогда так и не смог ответить на вопрос: "Что это было?" Откуда взялось? Словно козни инопланетных цивилизаций, отвлекающих от основной проблемы. Впрочем, какая разница... Все равно случившегося невозможно было избежать никаким образом...
  Сотни миллионов тонн грунта, копоть горящих городов и лесов сделали небо непроницаемым для солнечного света. Температура по всему земному шару упала на пару десятков градусов, а раскаленные метеориты, упавшие в океаны наполнили небо огромным количеством влаги. Наступила глобальная ядерная ночь. И никто не мог ответить на единственно теперь волнующий вопрос: сколько времени она продлится...
  
  Она оставалась одна в этом мраке, царящем в небе и на земле, который не пронзал ни малейший луч света. Кругом стояла гробовая тишина, наполненная падающим снегом. Он падал и падал огромными нереальными серыми грязными хлопьями, погребая под собой цивилизацию. Нужно было думать о том, чтобы выжить. Выжить, несмотря ни на что. Сама женщина еще могла смириться со своей участью, с участью всей планеты. Но ее дети... Они должны жить! Она просто обязана отвоевать для них эти мгновения. Хоть сколько-то, хоть на несколько дней. А потом она что-нибудь придумает. Может, не все еще потеряно, и их однажды спасут. Должно же хоть что-то было предусмотреть правительство на случай подобной катастрофы. Они должны были подумать обо всем! Нужно лишь совсем немного продержаться, только всего лишь пережить несколько дней. Несколько жутких дней.
  Ярина таскала воду из колодца, заполняя ей всевозможные, найденные ей емкости, привлекая к этому детей, не позволяя им купаться в ужасе положения. Земля все еще дрожала. На горизонте виднелись глубокие провалы и трещины в земле, постепенно засыпаемые снегом. Не чувствуя усталости Яра носила дрова из сарая до тех пор, пока это было возможно. Вскоре она уже двигалась в сплошной завесе, столь густой, что было трудно дышать. Снег засыпал трубу маленькой аккуратной печушки. Приходилось постоянно подниматься на крышу и освобождать отверстие для выхода дыма, иначе они все рисковали угореть.
  - Мама, мама, - ныл младший Данилка. - Давай поедем домой.
  - Мы не проедем, сынок. Только не на моей машине. Смотри, как валит снег, - пытаясь скрыть слезы в голосе, уговаривала его мать. - Мы застрянем. А если дорога провалилась? А если лес горит? А если город разрушен? Куда мы поедим? Нет. Нужно ждать, когда нас найдут. Они обязаны организовать поисковые операции по спасению выживших. Нужно просто подождать.
  Продуктов было достаточно, чтобы прожить несколько месяцев. Урожай, собранный с огорода, еще не увезли. Картошка, лук, морковь, яблоки в ящиках, проложенные сеном и опилками, свекла и варенье, компоты и другая еда, оставшаяся еще с летних запасов. Дров тоже должно было хватить, чтобы продержаться, по крайней мере, до нового года. Снег, засыпавший домик уже до крыши, помогал сохранить тепло. Ярина, как могла его утепляла, завешивая окна и двери фуфайками, плащами и прочей старой одеждой, найденной на чердаке. А вот вода... С водой было плохо. До колодца уже не добраться. Да она и не была уверена, что сможет открыть его теперь, не замерзла ли в нем вода. И пригодна ли она еще для питья, судя по явлениям, происходящим в земной коре. Топить снег - тоже не вариант. Неизвестно что еще в нем содержится. Что попало в него через загрязненный воздух, какие выбросы исторгли недра земли, что взмыло в атмосферу из разрушенных заводов и фабрик. А, может, еще и ядерные электростанции повреждены? Оставалось надеяться на то, что судьба не столь коварна и жестока. В любом случае, счетчика гейгера у нее не было, так же как и других приборов, с помощью которых возможно было определить безопасность воздуха и осадков.
  Снег валил без перерыва. Темень, вокруг полная темнота. Дни и ночи сменяли друг друга, и невозможно было разобрать, что за время суток за окном. Свечей, найденных на небольшой кухоньке хватит тоже ненадолго. Яра экономила, как могла. Когда топилась печь, свеча задувалась. И они все втроем сидели у огня, тесно прижавшись друг к другу. Ярина зажигала еще одну свечу только тогда, когда лезла наверх через чердачное окно расчистить выход для дыма. Еще один лаз приходилось расчищать, чтобы в дом поступал кислород. Снежный покров был еще рыхлым, и нужно было во тьме на ощупь настилать картон и доски, чтобы оставалась возможность по ним выбираться наружу.
  А снаружи была пустыня. Глухая ледяная преисподняя. Ни огонька, ни движения. Время шло, текло нетерпимо медленной чередой часов, дней, недель. Женщина научилась отличать день от ночи по тому, как едва заметно серело небо. Свет был немного похож на лунный. Она уже сбилась со счета и не ориентировалась теперь по календарю. Ориентировочно шла уже четвертая неделя их заточения.
  Когда неясный дневной свет начинал разливаться, едва открывая для обозрения белую, немую застывшую пустыню, Ярина выползала из своей норы и напряженно вглядывалась в горизонт. Она лелеяла надежду, что увидит наконец какой-нибудь знак, дым от костров, далекие огни или выстрелы из ракетниц. Какую-нибудь движущуюся технику, ну хоть что-то. Любые признаки жизни. Где же все люди? Кто бы они ни были, это было спасение.
  Уже несколько дней дул резкий ветер. Сухой, ледяной, словно швыряющий стальную пыль над хладным снежным покрывалом. Все вокруг до самого горизонта было покрыто слоем снега. Больше не было ничего. Воды осталось дня на три, а там... Что тогда? Яра была даже не в состоянии думать об этом. Топить снег? Опробовать на себе. А если она отравится и умрет? Что будут тут делать два маленьких ребенка совсем одни? Они погибнут вслед за ней, только еще более медленной и мучительной смертью.
  Молодая женщина кружила по комнате, словно животное в клетке. Она заставляла себя поддерживать огонь в очаге, запрещая себе впадать в депрессию. Тогда пропадет желание двигаться, думать, выживать. Нужно было бороться против безумия тишины. Яра принималась подбадривать детей, но у самой уверенности в голосе не было. Поэтому, наверно, получалось не очень.
  Оставив свои попытки, она с удовольствием скользнула к ним под покрывала. Так всем будет теплей и спокойней. Топливо нужно было тоже экономить. Ярина задула свечу. Позже ей надо будет встать, чтобы еще раз выйти наверх и разгрести снег.
  Дети спали. Яра оделась потеплей и выбралась по самодельным ступеням наверх. Ледяной поток обжег ее лицо. Но странным делом снегопад прекратился. Возможно, это было началом их везения. Она с возобновленной надеждой вглядывалась в ледяную ночь. Но никто не появлялся, и вокруг по-прежнему царила тишина. Глаза болели. Ярина поняла, что стоит тут уже очень давно, и что может с трудом шевелиться, до такой степени она промерзла.
  Женщина чудом спустилась вниз. Она подбросила побольше дров в огонь и снова легла в теплую кровать, погружалась в забытье. Они все погибнут, умрут от жажды и холода. Смерть из-за отсутствия чистой свежей воды, впрочем, стояла на первом месте.
  Ярина окончательно потеряла счет времени. Часы и минуты потеряли свой смысл, важно было лишь дышать. Апатия побеждала. Когда же все случилось? Этот последний день жизни на планете? Сколько уже они тут? Месяц? Два? Вода давно закончилась. Компоты тоже. Она и так экономила, как могла. Ярина пробовала постирать в растопленном снеге. Ее руки покрылись красными пятнами, как от ожогов. На окраине ее родного города располагалась целая сеть промышленных предприятий и химзаводов. Вероятно, при взрывах на них, произошедших под воздействием природных катаклизмов, в атмосферу попало слишком много кислот, щелочных и тяжелых металлов и Бог знает чего еще. Все это смешалось с огромным количеством влаги, поднявшейся в атмосферу из океанов, озер, рек и морей. А теперь выпадало на землю в виде снега.
  Женщина выжимала сок из яблок и моркови. Она скрупулезно распределяла влагу между ними тремя, выверяя каждый глоток. Дети все просили и просили пить. Яра отдавала им свою долю. Ее губы пересохли и потрескались, а язык казался распухшим.
  Чтобы не сойти с ума от отчаянья, она старалась больше спать. Надежда на помощь из вне доживала свои последние часы.
  Яра приоткрыла глаза. Какие-то люди ходили по дому. Ей это снится или мерещится в бреду воспаленного постоянными метаниями мозга? Ярина несколько раз моргнула.
  - Живые, - услышала она хриплый мужской голос...
  
  Глава 3.
  
  Их долго везли на снегокатах. Небольшая группа вооруженных мужчин, закутанных по самые носы. Их лиц она не различала. Потом они спускались в лаз, вырытый в снегу наподобие того, которые Яра прочищала в своем обиталище. Только этот был сделан более аккуратно, цивилизованно. Со ступенями и укреплен со всех сторон от обсыпания.
  Ярину с детьми провели в просторный холл. Тут уже стояли еще несколько человек, помимо мужчин-спасателей, как про себя окрестила их женщина. Спасатели были все одеты в одинаковые синие аляски с капюшонами, застегнутыми до самых глаз. Спасенные же разительно отличались от них, замотанные кто во что горазд. Тут было уже не до моды. Главное - это сохранять тепло своих обезвоженных измученных тел.
  В помещении было тепло. Люди стали постепенно освобождаться от верхних одежд. Принесли пить. Между жадными глотками Ярина обратила внимание на то, что они кого-то ждали. И спасенные и спасатели стояли, переминаясь с ноги на ногу и изучающе посматривали друг на друга. Помимо людей в алясках и Яры с детьми в вестибюле здания находились еще девять человек. Полноватый мужчина небольшого ростика средних лет одетый нелепо и вычурно. Рядом с ним две девицы вульгарного развязанного вида. Одна из них постоянно клянчила у хозяев новоиспеченной спасательной базы сигаретку. Остальные шестеро - три девчушки и три парнишки являлись несчастными испуганными подростками, непонятно каким чудом выжившими в этом конце света.
  По коридору к ожидавшим стремительно приближался высокий темноволосый мужчина лет тридцати. Крепкого телосложения, спортивный, подтянутый. Его сопровождали еще двое также приличного роста и внушительных комплекций. Брюнет остановился напротив честной компании и просканировал всех тяжелым взглядом дымчато-серых глаз. Холодный блеск стали в его взоре заставил Ярину поежиться. Другие также, видимо, почувствовали себя неуютно. Он, словно, сканировал их этим взором, всех сразу и каждого по отдельности.
  - Так, понятно. Детишки... Сколько вам лет?
  - Пятнадцать, семнадцать, шестнадцать, - послышались нестройные голоса.
  - Ясно. Что у нас тут еще? Богатенький дядя, решивший со вкусом провести свои последние дни... Две шалавы... Так, а это уже интересней, - он остановился напротив Яры, которая прижимала к себе детей.
  - Тебе сколько лет?
  - А сколько не дашь, все мои будут, - буркнула женщина, совершенно не понимая, почему она обязана отвечать на вопросы этого не соизволившего представиться дяденьки, который, однако, вел себя так, будто бы имел всю власть и права держать их тут, замерзших и напуганных, и учинять допросы.
  - Понятненько... С приданым, - как-то нехорошо усмехнулся мужчина, скользнув взором по мальчикам, - да еще и с характером.
  - Так, - словно прочитав ее мысли, продолжил он, - меня зовут Идан. Позывной - Ирбис. Я - глава этой общины выживших после всемирной катастрофы. Мы обосновались в здании клиники, расположенной на окраине бывшей столицы нашей уже несуществующей страны. Всего на сегодняшний момент нас тут более ста человек. Мы занимаемся поиском уцелевших, а также обеспечением жизнедеятельности людей, собравшихся под этой крышей. Исходя из наших сведений, полученных по налаженным средствам связи, той, которую нам удалось восстановить, нет больше стран, государств и никакой другой власти. Поэтому все, кто живет здесь, подчиняются мне и соблюдают правила нашего общества. Правила вам объяснят позже. А пока вы пройдете необходимый санитарный контроль и обработку. Эпидемиологический контроль тут на первом месте. Здесь нет пока ни врачей, ни необходимого набора лекарств. Только самые простые медикаменты и те небольшие запасы, что удалось отыскать на складах. Поэтому гигиена и соблюдение санитарных норм - строго обязательно. Нарушившие установленные законы будут подвергнуты наказанию. В нашей маленькой республике - все, как в обычном государстве. Все, на самом деле, просто. Вы быстро освоитесь.
  - Так, - выступил из-за его спины здоровенный лысый амбал с испанской бородкой. - женщины за мной. Мужчины следуют за Фаром, - он указал на второго сопровождающего Итана, крупного широкоплечего мужика лет тридцати пяти. Этот был коротко стриженый и бритый. - Детьми займется Соня.
  Он вынул из-за пояса рацию.
  - Соня, ты где?
  - Иду, иду, - из глубины коридора выбежала женщина годов сорока.
   Ее русые волосы были уложены с гладкое безупречное каре, а на носу поблескивали в свете тусклых постоянно мерцающих ламп модные очки.
  - Нет, - отчаянно заверезжала вышедшая из ступора Ярина, когда от нее попытались оторвать плачущих, цепляющихся за ее одежду сыновей. - Не смейте их трогать. Они будут всегда рядом со мной. Вы не имеете права нас разлучать!
  Уже было уходивший Ирбис остановился и медленно повернулся в ее сторону.
  - Твои права остались где-то там, в прошлой жизни. Пока не произошло то, что произошло. Теперь у тебя есть одно единственное право - попытаться выжить.
  Какой-то мужчина из тех, кто привез ее сюда, схватил дрыгающуюся, царапающуюся, кусающуюся и ругающуюся, на чем свет стоит, Ярину в охапку и понес за группой девушек. Оглушительно визжащих мальчиков потащили в другую сторону.
  - Да успокойся ты, - раздраженно цыкнула на Яру одна из бывших девушек по вызову, ярко рыжие кудряшки которой теперь без укладки напоминали одуванчик, - ничего с ними не случится. Помоют, осмотрят на предмет вшей. Накормят и спать уложат.
  Женщин привели в душевую и велели мыться, снабдив одноразовыми средствами гигиены. Было приказано удалить все волосы на теле, дабы, учитывая скудное водоснабжение, не разводить лишних микробов. Одежду было сказано сложить в пластиковый контейнер, стоящий в углу. Взамен им выдали голубые медицинские халатики.
  Рассматривая коротенькое одеяние, чья тонкая ткань мало что скрывала, Ярина поморщилась.
  - Нормальная такая тут местная мода, - прокомментировала она, смахивая все еще текущие из глаз слезы. - А белье что, не предусмотрено?
  - Тебе какое? Брендовое или дизайнерское? - хохотнула вторая гейша с длинными сочно черными волосами.
  - Я тоже так не могу, - пискнула девочка-подросток, стараясь пониже натянуть подол.
  - Ишь ты, какие цацы нашлись, - зло выплюнула рыжая. - Да кому вы тут нужны? Соплюха тощая да престарелая мамашка.
  - Мне тридцать четыре, - возмутилась Яра. - Я не престарелая.
  - Ну да. В нашем деле такие уже на пенсию выходят, - снова хихикнула брюнетка.
  - Я не в вашем деле, - огрызнулась и без того злая Ярина. - Не приведи господь п... на жизнь зарабатывать. У меня пока еще голова на плечах есть. Это у вас кроме того, что ниже пояса, продавать больше нечего...
  - Хватит цапаться, - прикрикнул на них появившийся в дверях лысый здоровяк. - Пошли за мной. У вас еще осмотр. Потом будет время полаяться.
  Женщин привели к дверям кабинета, находившегося в самом конце длинного коридора, и приказали заходить по одной.
  - А он прехорошенький, этот Ирбис, - тихонечко вздохнула ни к месту одна из малолеток.
  - Староват для тебя, - также шепотом обломала ее подруга.
  - А для кого в самый раз? Для нее что ли? - прошипела девчонка и кивнула в сторону Яры.
  - Сдался мне этот Ирбис, - пробормотала та, украдкой бросая взгляд на их стража, - как собаке пятая нога. По мне, так урод уродом, только строит из себя дофига.
  - Успокойся, такой тебе и не светит, - хмыкнула рыжая и направилась на осмотр.
  
  Глава 4.
  
  - Твоя очередь, - крепыш втолкнул Ярину в комнату.
  Женщина застыла на пороге и осмотрелась. Обычный медкабинет. Стол, два стула, кушетка, ширма, из-за которой выглядывало гинекологическое кресло. За столом сидел пожилой седовласый мужчина с бородкой, как у доктора Айболита. Худой, в очках, интеллигентного вида - по возрасту и комплекции он очень походил на мультяшного персонажа. Остановив на посетительнице внимательный, но в тоже время безучастный взгляд он указал на стул напротив себя.
  - Присаживайтесь.
  Яра покорно села и уставилась на врача.
  - Сколько вам лет? Чем болели? Имеются ли наследственные или приобретенные заболевания? Есть ли дети? Сколько беременностей было? - сыпал он вопросами.
  Женщина добросовестно отвечала, думая о том, когда же от нее отвяжутся. Она безумно устала. Хотелось есть и спать. И еще задавалась вопросом о судьбе своих сыновей. Сложившиеся обстоятельства ей очень и очень не нравились. Куда они попали? Кем оказались их спасители? Нет, конечно же, не появись они, Яра вместе с мальчиками могла умереть от жажды или же, рискнув употреблять для питья талый снег - от отравления. Можно было попробовать подкопаться к колодцу, но не факт, что эта затея увенчалась бы успехом. Судя по глубочайшим трещинам в земле, воды могло там и вовсе не оказаться. Судьбу грунтовых вод трудно было даже предположить.
  Закончив делать записи в тетрадь, доктор встал и направился к раковине.
  - Полейте мне из кувшина, - попросил он. - С водоснабжением пока плохо. Вода, которая используется для мытья, для употребления внутрь не пригодна. Не вздумайте ее пить. Но мы работаем над этой проблемой. Скоро, я надеюсь, все наладится.
  Врач одел одноразовые латексные перчатки.
  - Раздевайтесь и забирайтесь в кресло. Я вас осмотрю. Возьму анализы. Сразу сделаем узи. Нужно убедиться в вашей способности к зачатию...
  - К... какому зачатию? - тут Яра начала заикаться. Она недоуменно смотрела на него. Она вообще перестала что-либо понимать. - Я больше никого не собираюсь рожать. Тем более теперь, когда ситуация такова, что самим бы не сдохнуть. И какого... ляда я должна тут перед вами раскорячиваться? Вы что тут: с ума все посходили?
  - Вам лучше подчиниться, - спокойно известил ее айболит. - Потом вы все поймете. А сейчас просто делайте, что вам говорят. Не нужно все усложнять...
  - Нет, - рявкнула Яра и метнулась к двери, резко распахнув ее.
  Она проскочила мимо растерявшегося лысого мужика, бросилась направо по коридору и, завернув за угол, врезалась в твердую грудь Ирбиса.
  - Что тут происходит? - недобро щурясь поинтересовался он.
  - Это я тебя хотела бы спросить! - негодовала Ярина. К горлу подкатил комок, она едва удерживалась от того, чтобы не расплакаться. - Что за беспредел вы тут устроили? По какому праву меня разлучили с детьми? Я хочу их видеть! Я хочу быть с ними! И я не собираюсь выполнять ваши идиотские требования. Можете отвезти меня обратно, где взяли. Я не хочу больше находиться в этом сумасшедшем доме...
  - Мадам не желает, что ее обследовали, - устало сообщил ему подоспевший вместе со здоровяком врач.
  - Понятно. Я так и думал, что с этой будут проблемы.
  Мужчина одним движением развернул ее, подвел к кабинету и втолкнул обратно.
  - Так, слушай меня внимательно, - он вплотную приблизился к дрожащей от злости Ярине и, приподняв ее лицо за подбородок, посмотрел ей в глаза долгим яростным взглядом. Свирепый металлический блеск его взора завораживал и пугал. - Ты сейчас залезешь на это чертово кресло, раздвинешь ноги и позволишь сделать Михалычу все, что он посчитает нужным. У меня проблем и без того хватает, чтобы я тратил еще свое время на возню с какой-то вздорной девкой. Какого черта ты ломаешься, как девственница в первую брачную ночь? Или у тебя там что-то потрясающе оригинальное? Не такое, как у всех?
  - Я просто считаю, что женский врач должен быть женщиной. А если туда лезет мужчина, то только в постели и только любимый. Можешь считать меня ханжой, но это мои убеждения и я не собираюсь их менять, - она нервно сплетала и расплетала дрожащие пальцы.
  - Врач - это существо бесполое. А этот, возможно, единственный, который остался в живых. И как раз нужной специализации. Впрочем, он отлично делает перевязки и лечит травмы. Но тебе это пока без надобности. Пока...
  - Но я не пойму, почему я должна подвергаться такому осмотру. - Яра сорвалась на высокий пронзительный крик. - Я не больна. А даже если и имею какие-либо женские заболевания, то заражать ими никого не собираюсь. Забеременеть тоже не мечтаю. Тем более в таких обстоятельствах.
  - Мне надоело с тобой спорить, - Идан выглянул в коридор. - Шор, иди сюда.
  Вместе они в мгновения ока подавили сопротивление женщины и привязали ее к креслу в нужном положении. Она отбивалась с бешенством отчаяния, давясь рыданиями, но куда ей, хрупкой и невысокой, было справиться с двумя здоровенными мужиками.
  - Все, можешь идти, - Ирбис отпустил амбала, а сам медленно, с глумливой улыбкой расстегнул халат на безуспешно пытающейся порвать путы и выкрикивающей ругательства Ярине. - Приступай, - обратился он к доктору, а сам расположился прямо за ним.
  С того места, которое занял Идан, ему открывался отличный обзор. Яра замерла в шоке и пошла пятнами. Её всю трясло. А кожа покрылась пупырышками, как от сильного озноба. Но на самом деле женщину бросило в жар. А на лбу выступила испарина.
  Стыд жег раскаленным металлом. Никогда и нигде ее еще так не унижали. Обнаженная, беззащитная и раскрытая. Привязанная в самой непристойной срамной позе. Двое незнакомых мужиков рассматривали ее самое сокровенное, самое интимное местечко. В голове бились мысли: "Они все тут больные. Здесь была раньше психиатрическая лечебница. А это - ее бывшие пациенты, только прикидывающиеся нормальными". От таких выводов становилось еще и жутко.
  - Извращенцы несчастные, - проскулила она в то время, пока Михалыч ощупывал ее грудь. - Чтоб вы ослепли, паразиты. Придурки недобитые. Маньяки недоделанные...
  - Почему недоделанные? - удивился Ирбис. - Лично у меня все на месте. Будешь продолжать в том же духе, я предоставлю тебе возможность в этом убедиться.
  Он вышел, бросив Шору, дожидавшемуся за дверью.
  - Когда доктор закончит, отведешь ее туда, куда он посчитает нужным.
  
  Глава 5.
  
  Ярину привели в просторное помещение, являвшееся когда-то палатой для пациентов клиники. Там на расставленных в три ряда койках лежали женщины. Их было восемь. Две из них - примерно ее возраста. Троим бы Яра дала лет по двадцать - двадцать пять. И еще те три юных девчушки, которые прибыли вместе с ней.
  В углу топилась печка- буржуйка. У окна, завешенного покрывалами, стоял длинный стол. На нем графин с водой и стаканы. Вокруг стола табуреты. Рядом с каждой кроватью имелась тумбочка. На стене мерно тикали часы. Вот вся убогая обстановка ее нового жилища.
  От единственной тусклой лампочки на потолке света было немного. В помещении царил полумрак.
  Ярина свернулась клубочком на свободной кровати, натянув одеяло до подбородка. Из ее глаз неиссякаемым потоком лились слезы. Она едва подавляла всхлипывания. Едкое чувство оскорбленной гордости не притуплялось. Обитательницы палаты молчали и почти не двигались. Яра решила, что они спят.
  - Меня Марьяна, ну, или Мара зовут, - услышала она мелодичный голосок с соседней кровати. - А тебя?
  - Меня Ярина.
  - Марьяна, - позвала Яра, повернувшись к соседке, после нескольких минут молчания. - Здесь что: дурдом?
  - Я сначала тоже так подумала, - грустно усмехнулась Мара.
  Девушка была лет на десять моложе Ярины, но обладала взглядом уже зрелой, умудренной опытом женщины. Ее длинные светло русые волосы разметались по подушке, а светло карие глаза сочувственно рассматривали молодую женщину.
  - Ты уже познакомилась с Иданом?
  - Чтоб он через какую-нибудь расщелину да в самые недра провалился, - прошипела Яра.
  Ее тонкие мягкие каштановые волосы до плеч сбились в колтун после яростной, но безуспешной борьбы со здоровыми крупными мужиками, а все тело болело от перенесенного напряжения и не слишком бережного обращения с ней. В ее бездонных влажных серо зеленых глазах застыло страдание.
  - Солидарна, - невесело хихикнула Марьяна. - Если бы это была психушка, то было бы гораздо проще объяснить творящиеся тут бесчинства.
  - Так, может, расскажешь, что тут происходит? Времени у нас, похоже, навалом.
  - А тебе еще никто ничего не объяснил? - удивилась девушка. - Ладно, тогда слушай.
  - Как только начался этот кошмар, Идан, Фар и Шор (не знаю, как их на самом деле зовут, скорее всего эти клички - производные от фамилий) укрылись в метро. Они посчитали идиотизмом поддаваться командам правительства и эвакуироваться из города. Эти команды, в какой-то мере, были не лишены смысла. В мегаполисе было намного опасней. Взрывались газопроводы, бензозаправки, горели склады и магазины, падали обломки зданий и крыш, рвались линии электропередач. Обезумевшие водители врезались друг в друга и давили пеших. Наступил хаос. Военные пытались сформировать колонны и увести людей подальше на открытую местность. Они тщетными усилиями старались поддерживать порядок и прекратить панику. И вот Ирис с друзьями дождался, когда бомбежка из космоса прекратится. Город все еще горел, но оставаться в метро было уже опасней. Никто не мог предугадать дальнейшего развития событий. И вот он, Фар, Шор и еще несколько смельчаков из тех, которые сбились в кучку под землей отыскали это здание. Одно из немногих, которое было почти не повреждено. Пожар в этом микрорайоне уже погас. Идан убеждал тех, кому удалось спастись после первого раунда против Армагедона в том, что дольше оставаться под землей не имеет смысла. Его послушали лишь немногие. Люди, парализованные ужасом, предпочитали оставаться на месте. Там, где пока ничего не валилось на головы, не горело и не взрывалось. Они надеялись, что за ними придут. Власти все организуют. И все уладится. Ведь должен же был быть хоть какой-то план у правительства, специально разработанный для такого случая.
  - Что-то я не помню, чтобы на уроках ОБЖ упоминали про такие планы, - хмыкнула Яра. - Все рекомендации по теме чрезвычайных ситуаций сводились к двум возможным решениям проблемы: или спрячься и жди, пока тебя спасут, или же спасай себя сам.
  - Вот этим Идан и занялся. Он со своими единомышленниками стал обустраиваться тут. Им удалось запустить электрический генератор, наладить печное отопление, запастись топливом, продуктами и питьевой водой. Меж тем на улицах начались кислотные дожди. Температура в течение дня упала на пару десятков градусов. Дождь превратился в снег, который валил сплошной стеной, насыпая в час слой в десять-пятнадцать сантиметров. Ирис считает, что все, кто покинул город - погибли. Если не сожженные агрессивными осадками, то от холода, голода и жажды. Ведь на дворе стояло бабье лето, и никто не ожидал, что через день наступит полярная ночь со всеми вытекающими. Параллельно с обустройством быта, маленькая группа занималась поиском выживших. Метро за сутки засыпало. И уже было не определить, где вход. Когда же Ирбису и его бригаде удалось туда подкопаться, они нашли там одни трупы. Каким-то непонятным образом в этом замкнутом пространстве скопились ядовитые газы или испарения. Некоторые тела обгорели. Видимо, произошел взрыв. Постоянные сейсмические толчки и трещины в земной коре - одно из объяснений произошедшего. Всего удалось собрать под этой крышей чуть больше сотни выживших.
  - Ну и? А дальше что? - подгоняла Ярина остановившуюся перевести дыхание Мару. - Суть настоящего-то в чем?
  - Как я уже сказала, всего здесь выживших оказалось больше сотни. С последними спасенными, включая тебя и других вчерашних найденышей - сто пятьдесят человек. Из них всего двадцать три женщины. Остальные - мужчины. Катастрофа опровергла теорию о том, что слабый пол наиболее жизнеспособен. Не знаю, в чем тут дело: то ли в том, что женщины более послушны и поддались призывам к эвакуации, или же более склонны к истерии и не могут трезво оценить ситуацию, вовремя среагировать и найти путь к спасению. Еще ранее все, как один, без предварительных обсуждений, признали в Идане главного. Есть в нем что-то такое, что противиться его распоряжениям действительно сложно. Однажды он собрал всех в вестибюле и объявил, что нашей небольшой общине нужно обсудить уклад дальнейшей жизни, законы и организацию. Потому что без жесткой дисциплины и неукоснительно соблюдаемого свода правил мы просто не выживем. Также нужно признать очевидное: старое правительство о нас больше не заботится. Оно бросило свой народ. Нет больше стран, народов, государств и власти. Возможно, мы единственные - кому придется возрождать цивилизацию. Он предложил принцип управления наподобие муравейника. Чтобы не происходили споры из-за женщин, так как против природы в любом случае не попрешь, Идан постановил следующее. Все особи женского пола будут делиться на три категории. Первая и самая главная - женщины детородного возраста, способные к производству на свет потомства. "О следующем поколении нужно заботиться уже сейчас", - сказал он. - "При тех тяжелых условиях, в которых мы теперь оказались, продолжительность жизни может сильно сократиться. Нужно позаботиться о продолжении рода. И своей старости. О том, чтобы человечество продолжало существовать. Таким образом, этой группе женщин ставится первостепенная задача - рожать. Им будет поручена самая легкая работа - готовка, уборка и стирка. Нас вместе с тобой, как видишь, двенадцать.
  Женщины более старшего возраста, неспособные к зачатию, будут осуществлять уход за оставшимися в живых детьми, больными и ранеными. В этой категории очутились всего пять дам и еще медсестра Соня. Она бесплодна, но за счет своей профессии не вошла в третью группу. Оставшиеся пять несчастных, не пригодных к воспроизводству, работают наравне с мужчинами. Тут поблажек ни для кого нет. Единственная цель - выжить.
  - Так... Маниакальное желание меня как следует рассмотреть теперь понятно. Хотя, я бы с удовольствием перешла в третью группу. А вот про само зачатие, которое, если я правильно поняла, мне, как и вам всем, еще предстоит, поподробней можно?
  - А вот тут и начинается самая циничная и кощунственная стадия организационного процесса. Альфред Михалыч определяет для каждой день, наиболее благоприятный для оплодотворения. Он развил целую теорию по мотивам сказок Дарвина о том, что выживает сильнейший. Поэтому все происходит следующим образом. Женщине завязывают глаза и сажают все в тоже кресло в кабинете доктора. К ней по очереди заходят пять мужчин, которые воздерживались до этого пару месяцев для лучшей зрелости семени и совершают с ней акт совокупления. Таким образом, не будет понятно, кто же является настоящим биологическим отцом ребенка. Оплодотворение произойдет наиболее здоровой и шустрой клеткой. Это повысит жизнеспособность приплода, а также исключит межличностные распри. Никаких ячеек общества, никаких драк и споров из-за женщин, никаких чувств. Все общие. И женщины и дети. Вся энергия, все силы должны тратиться только на созидание, на обеспечение жизнедеятельности, на то, чтобы возродить цивилизацию.
  - Но это же аморально! - молодую женщину пробрала дрожь, от всего услышанного.
   В полной тишине, она смотрела на Марьяну недоверчиво, никак не желая верить во все то, что ей было сказано.
  - Отвечу тебе словами нашего драгоценного Ирбиса. Жизнь началась с новой точки отсчета. Забудьте все прошлые моральные принципы, устои, правила. Новая жизнь, новое общество, нова мораль.
  - Но поему только пять мужчин? - нервно хохотнула Яра. - Че так мало-то? А другие что: постятся? А когда все забеременеют? Кукол резиновых еще не откопали?
  - Вместо них есть остальные пять, - криво усмехнулась Марьяна. - Не зря я их назвала несчастными. Этих может пользовать любой, кому захочется, где и когда захочется. Все равно их женская природа больше ни на что не пригодна. А Идан считает, что мужчины должны чувствовать себя комфортно. Они каждый день заняты тяжелой изнурительной работой, постоянно рискуют своими жизнями. И должны как-то снимать напряжение. Женщин же дальше раскопок обычно не допускают. В рейды их никогда не берут. Так что, можешь считать, что нам еще повезло.
  - Если в плане пяти вместо сотни, то да, - нахмурилась Ярина. - Но он не имеет права лишать детей общения с матерью. Как это может помешать его планам и нарушить порядок?
  - Думаю, что Идан хочет вырастить из них нечто, вроде биороботов. Без чувств, без привязанностей, без эмоций.
  - Но у них уже есть чувства и привязанности! - воскликнула Яра,. - и они страдают. Может быть, - всхлипнула она, - мои малыши в это время плачут и зовут маму. Они напуганы и несчастны. Одни в чужом месте с чужими людьми.
  - Так пойди и проверь. Чего орешь-то? - шикнула на нее одна из женщин с кровати у стены. - Не хочешь спать, так другим не мешай.
  - А можно? - несмело переспросила Ярина, с надеждой посмотрев в глаза Марьяне.
  - Теоретически - да, - замялась та. - Но Ирбис не одобряет, если кто-то бродит по коридорам после двенадцати ночи. Он говорит, что все должны как следует высыпаться, иначе от них в работе толку не будет никакого. Рада вон бегала своего проведать. Тут же нас никто не запирал. Вроде обошлось.
  Ее последние слова застали Яру уже у двери.
  
  Глава 6.
  
  Выскочив в запале в коридор и уже почти достигнув его середины, Ярина поняла, что забыла спросить, куда собственно надлежит двигаться. Она вернулась и окрикнула свою новую знакомую:
  - Мара, Мар, а где они?
  - Спустись на два этажа ниже. Там в начале коридора комната санобработки. Нужно сполоснуться, одеть чистый халат и маску на лицо. Идан очень строго за этим следит. Дети больше всех восприимчивы к разного вида инфекциям и склонны к заболеваниям. Никто их не охраняет. С ними по ночам только Соня. Она - добрая девушка, и никому ничего не скажет. Но только долго не задерживайся, а то мало ли чего...
  Через несколько минут Яра уже прижимала к своей груди сыновей.
  - Миленькие мои, любимые, - она не могла сдержать рыданий. - Ну не плачьте. Все будет хорошо. Я вам обещаю. Мы будем вместе. Я обязательно что-нибудь придумаю.
  Но дети цеплялись за ее одежду и только хныкали:
  - Мама, не уходи. Нам тут страшно без тебя...
  - И Данька не спит, - пожаловался Денис, - а все время плачет по ночам. Приходил злой дядька и сказал, что если он не перестанет, то он выкинет его на улицу на мороз и назад уже не пустит.
  - Врет он все, - успокоила их Ярина. - Ничего он вам не сделает. А то другой злой дядька его самого на мороз выкинет.
  Помимо Дениса и Данилки в небольшой комнатушке находились еще пятеро детей. Две девочки и два мальчика в возрасте от пяти до двенадцати лет. И младенец, которому, судя по всему, не было еще и года. Он тоже все время плакал. Соня держала его на руках и пыталась укачать.
  - Детских смесей нет. Те, что удалось раздобыть, переморожены. Приходится его поить молоком, которое нашли в уцелевшем рефрижераторе. От него у ляльки животик болит.
  - Так отдайте его матери, - возмутилась Яра.
  - Мать погибла. Его Марк нашел в торговом центре. Метеорит пробил крышу, под обломками погибло много людей. Он вынул ребенка из рук мертвой женщины. Просто чудо, что дите не пострадало.
  - Бедняжечки, - Ярина ревностно прижала своих мальчиков к себе. - Как же их всех жалко... Что творится, ну что творится. Мало нам Армагеддона, так еще теперь и человек человеку враг. И ни с чем ни считаются. Никакого уважения к женщинам, никакой жалости к детям.
  - Ты иди уже, что ли, - опомнилась медсестра. - А то князь наш имеет привычку периодически свои владения обходить. И тебе попадет. И мне из-за тебя тоже.
  - Мам, мам, - всполошились ребята.
  - Я скоро опять приду. Совсем скоро, - уговаривала их Яра, пытаясь отцепить их хваткие пальчики от своего подола.
  Ей удалось уйти под оглушительный рев детей только тогда, когда Соня положила младенца и пришла ей на помощь.
  
  Женщина шла, ничего не видя за пеленой слез. Ее материнское сердце рвалось на части. Про себя она кляла на чем свет стоит их шизанутого предводителя и всю его свору. Открыв дверь, ведущую на свой этаж, она, как дежавю, уперлась носом в широкую грудь Ирбиса.
  Тот даже немного опешил. Эта дамочка в своих акциях протеста и выражении открытого неповиновения определенно зашла очень далеко.
  - Ну и что мы здесь делаем? - преихиднейшим тоном поинтересовался мужчина.
  - Не знаю, что ты здесь делаешь, а лично я направляюсь на свою койку место, которую ты милостиво мне соизволил выделить в этом дурдоме.
  Ярина оттолкнула его двумя руками:
  - Дай пройти, - и продолжила было свой путь.
  - Совсем офигела? - взревел Идан, круто разворачивая ее за плечо.
  Он схватил ее за обе руки чуть повыше локтей и встряхнул так, что Яре показалось: у ней голова оторвется.
  - Я спрашиваю, какого черта ты не на своем месте, а шляешься тут посреди ночи? Установленный порядок не для тебя? Только не говори, что твои новые соседки тебя не предупредили.
  - Отпусти меня, - проскрежетала Ярина, не замечая, как жестокие пальцы до синяков впиваются в ее плоть.
  Она почувствовала, как тугой комок ярости зародился где-то в животе. К гневу добавлялось чувство стыда от того, что он видел ее голой. Не просто голой, а с выставленной на показ промежностью, раскрытой во всей своей красе. От злости, подвергнутой позору женщины, ее просто трясло.
  - Я навещала своих детей. И ты не имеешь никакого права запрещать мне их видеть. Да кто ты вообще такой, чтобы сметь разлучать матерей с их детишками? Почему ты против нормального человеческого общения?
  - Я не против. И не запрещаю встречаться со своими детьми тем женщинам, которые соблюдают дисциплину и подчиняются установленным правилам. А вот ты... Ты еще не скоро увидишь своих щенков...
  Комок раскрутился. Бешенство разлилось по венам, вспенивая кровь.
  - Не смей их так называть, ты, бездушный ублюдок, - заверещала Яра и ударила коленом обидчика в пах.
  Идан успел отскочить. Но при этом он вынужден был отпустить руки женщины. Ярина с диким воем бросилась на него, скрючив пальцы, норовя выцарапать глаза. Мужчине удалось увернуться, на его лице вспухла багровая полоса, рассекая щеку до виска. Яра тем временем возобновила атаку в своем неистовом стремлении изувечить врага. Она дралась в таком исступлении, что опешивший Идан не знал, как от нее защищаться. Ярина кусалась, выкручивалась, как уж, пиналась и царапалась. На шум сбежались чуть ли не все обитатели клиники. Они застыли вокруг цунами, создаваемого одной маленькой, но яростной женщиной, не веря своим глазам.
  Наконец, Идану удалось отцепить от себя разбушевавшуюся Яру и отбросить к стене.
  Женщина больно ударилась об нее лопатками и затылком и, оглушенная, сползла вниз на пол.
  - Поднимите ее, - Ирбис в гневе рассматривал широкие царапины на руках. - Снимите с нее халат.
  Его красивое лицо исказила свирепая маска. Убийственно ослепительный блеск стальных глаз говорил, что Яра должна готовиться к худшему.
  Двое мужчин подскочили к пребывающей в полусознании Ярине. Адреналин схлынул. На смену ему пришло опустошение и слабость. Женщину мутило. Один из подчиненных Идана сорвал с нее одежду и при помощи второго поставил ее на негнущиеся ноги. Обнаженная Яра безвольно повисла у них на руках.
  - В карцер, - прорычал Ирбис.
  
  Несчастная женщина свернулась клубочком на рваном тюфяке, брошенным в углу. Место заточения располагалось в бывшей кладовке. Кроме матраса с торчащей из объемных дыр ватой в закутке находилась еще малюсенькая печка. Дрова еле тлели, абсолютно не давая тепла. Пот, выступивший в пылу битвы, холодил спину. Прикрыться было нечем. Холод безжалостно терзал ее голое тело. Ярина прошептала:
  - Нужно только немного перетерпеть и все пройдет.
  Боли уже не ощущалось. Нигде. Эта стадия миновала. Вскоре она уже перестала ощущать и стужу, глаза закрывались, хотелось спать.
  - Жива? - кто-то тряс ее за плечо.
  Ярина нехотя открыла глаза.
  - Похоже, что так. Жаль, - надтреснутым голосом отозвалась она.
  - Не валяй дурака, - молодой круглолицый губастый парень подбрасывал дрова в огонь. - У тебя же дети. Вон лучше попей, - он кивнул в сторону кувшина со стаканом, оставленных возле тюфяка.
  Ярина не шелохнулась.
  - Я - Назар, - бросил он спустя какое-то время, не глядя на женщину. - Я бы принес тебе одеяло, но Ирбис, если узнает, будет в ярости. Ты здорово его разозлила.
  - Я не понимаю, - просипела Яра, - почему вы все его так боитесь. Почему соглашаетесь с вводимыми им жестокими порядками, с его идиотской нелепой моделью общества.
  - Ты не знаешь, что это за человек! Жестоки и властный. С ним трудно не соглашаться. Фар рассказывал, что до катастрофы Идан владел сетью спортклубов и центров досуга и отдыха. Несмотря на приличный доход, он все равно дрался за деньги. Не ради прибыли. Просто так. Это его развлекало. Тем более, что он всегда в этих боях без правил выходил победителем. А какую модель общественного стоя можешь предложить ты? При таком соотношении полов? Ты хочешь, чтобы мужчины добивались снисхождения у женщин к своим маленьким слабостям? Дрались между собой за лучшую самку? У нас нет на это ни времени, не сил. Все свое время и силы мы должны тратить на то, чтобы выжить. И прежде всего блюсти интересы человечества, а не свои собственные.
  - Вы все тут, как будто, зомбированы, - грустно заметила Яра.
  - Послушай, давай я скажу Ирбису, что ты во всем раскаиваешься, обещаешь быть послушной. Бесполезно бороться с системой. Было бесполезно вовсе времена. Принесешь ему свои извинения, смиришься, наконец.
  - Нет, - тихо, но твердо отозвалась Ярина. - Я никогда не буду рабой этого монстра.
  И прикрыла глаза, показывая, что диалог закончен.
  
  Глава 7.
  
  - Оклемалась? - над Яриной склонилась женщина примерно ее возраста, может чуть старше.
  Или моложе. Худенькая, невысокая и бледная, она вглядела измученной и нервной. Ее невыразительные глаза все время глядели по сторонам, словно кто-то мог бы притаиться в пустых углах маленькой палаты. Одета женщина была в такой же халатик, какой был недавно у Ярины, только зеленого цвета.
  - Где я? - Яра с трудом разлепила губы.
  - В лазарете. У тебя был жар. Ты все время бредила. Видела бы ты, как разволновался Ирбис, когда Назар сказал ему, что ты, похоже, не дышишь. Ты, и в правду, лежала совсем как мертвая.
  - Еще скажи: пожалел, - Ярина изобразила какое-то жалкое подобие улыбки. - Скорее уж испугался, что моя смерть подорвет его авторитет. Он же пытается возродить человечество, а не заморозить последних представителей вида в стылом карцере. Ты кто?
  - Павла. Меня за тобой присматривать оставили.
  Яра нахмурила лоб, стараясь поймать в своем затуманенном мозгу какую-то неясную мысль.
  - Погоди-ка, - она отстранила от своих губ чашку крепкого чая, который считала своей задачей влить в нее ее товарка по заключению.
  - Ты не была со мной в той комнате для будущих рожениц, тебе явно еще нет сорока, значит ты принадлежишь к третьей группе несчастных?
  - Несчастных? - Павла залилась безрадостным, каким-то деланным смехом. - Это вы нас так окрестили, женщины первой категории?
  - Так вас назвала одна знакомая мне девушка, - ничуть не смутилась Ярина. - Я сама тут без году неделя.
  - Но уже успела стать местной легендой. Еще никто не осмеливался так в открытую бодаться с Иданом.
  - Я не хотела с ним ругаться, но и подчиняться его нелепым дебильным требования не желаю. Я не понимаю, почему вы все терпите этот... я не знаю... какой-то рабовладельческо-феодальный строй, который он вам навязал! В приоритете - угнетение женщин, как нечто, используемое для мужских нужд. По моему мнению, так это мужики - тупиковая ветвь цивилизации. Без нас они - ничто. Вымрут, как мамонты в прошлый армгедец. Или динозавры - в очередной.
  - Это потому, что мы физически слабые. А чтобы заново все созидать, нужна в первую очередь сила и выносливость. Даже у мужчин сейчас есть своя градация. Старые и хилые, они выполняют самую грязную и черную работу. Убирают трупы, мусор, занимаются канализацией. А те, кто посильней - они ищут выживших, спасают того, кого еще можно спасти. Добывают пропитание и чистую воду. Часами, сутками на морозе в темноте. Они рискуют своими жизнями под завалами, делают подкопы в попытке добраться до какого-нибудь склада. Женщины не разбираются ни в механизмах, ни в химии. Мужчины же чинят и конструируют необходимое для выживания оборудование. Ирбис с помощью двух химиков и одного физика, которых нашли совсем недавно заплутавшимися в метро, разработал целую систему по очистке воды, без которой мы все просто умрем. Они вместе с помощью схем города добрались до какого-то научного центра. Собрали реагенты и необходимые приборы. С помощью рентгенометра каждый день проверяют радиационный фон. Никто не гарантирует, что атомные станции и склады атомного оружия на военных базах остались не разрушенными. Каждый раз, прежде чем выпустить людей на улицу, Идан распорядился замерять уровень радиации и загрязненность воздуха. Пока, все, вроде, в норме. Но кто может быть уверен, что через некоторое время все не измениться? А что бы делали мы, женщины? Сбились бы в кучу, прижав к себе детишек, и ныли бы в ожидании конца.
  - Я не согласна, - Ярина приподнялась со стоном на подушках. Болело все. Она приняла из рук Павлы настойчиво всучаемую ей чашку и, отхлебнув чай потрескавшимися губами, поморщилась. - Во- первых, я считаю, что и женщины, когда заходит вопрос о выживаемости, способны творить чудеса. Мы вообще на многое способны, лишь бы сохранить жизнь нашим детям. Во-вторых, можно же было как-то по другому. Не опускаясь до низведения женского пола до уровня животных. А то мы, как будто, и в самом деле вернулись к начальной точки развития согласно теории Дарвина. К нулевой отметки развития цивилизации.
  - Наверное, в чем-то ты права, - тягостно вздохнула ее собеседница. - Ты думаешь мне легко? С Марком мы поженились пять лет назад. И все время мечтали о ребенке. Но не получалось. Уж не знаю, кто из нас бесплоден. Это мы выяснять не стали, чтобы не изводить друг друга взаимными упреками. У него были дети от первого брака. Но в организме мужчины тоже могут происходить необратимые изменения. Или же имела место какая-то особая несовместимость. Так сказал Марк. Возможно, он просто не хотел, чтобы я зацикливалась на своей неполноценности. Он любит меня. Любил всегда, с самого детства. Но поздно понял, что любит меня как женщину, а не только как сестру или подругу. В общем, мы решили, пусть будет все, как будет. Если вдвоем нам будет скучно, приютим сироту. А тут на кресле... В детстве мне вырезали аппендицит. Когда меня привезли в больницу, он был в очень запущенной стадии. Едва смогли спасти мне жизнь. Он успел прорваться и когда все вычищали, повредили... Короче, моя вероятность забеременеть очень и очень невелика. Равносильна чуду.
  - А твой муж? Он погиб? - нерешительно полюбопытствовала Яра.
  - Нет. Он здесь. Мы одни из тех, кто выбирался с Иданом из подземки сразу после того, как перестала дрожать земля, и стихли взрывы. Я знаю, что душу Марка рвет на части, когда меня используют другие мужчины. Большинство, конечно, не трогают. Марк - крепкий и смелый парень. Он уже успел завоевать признание и уважение среди своих товарищей. Но все люди разные... И некоторые не стесняются воспользоваться новыми правами. За любой конфликт Ирбис жестоко наказывает. Одного, который постоянно бузил и нарывался, даже пристрелил. При этом сказал, что все мы здесь, как на корабле в открытом море. И дисциплину он намерен поддерживать тем же старым испытанным способом, что и моряки в давние времена. Зачем изобретать что-то новое? Бунтовщиков тогда просто вздергивали на рее, а также тех, кто смел ослушаться приказов капитана.
  - И никто не пытался бежать? - Горло перехватил спазм ужаса и жалости. Яра была до глубины души, до самого сердца поражена услышанным. - Можно найти подходящее помещение. Не весь же город разрушен до основания. И жить так, как посчитаем нужным.
  - С ума сошла? - округлила глаза Павла. - Куда бежать? На поверхности темень и стужа. Без снегоступов, санок или снегоходов продвигаться невозможно. На поверхности остались только крыши высотных зданий. И то некоторые замело. Все засыпано мусором, обломками, осколками стен и бетона. Завалы из развалившихся и сгоревших зданий. Чтобы что-то найти, нужно долго и упорно копать. На морозе. Часами. Сутками. Если тебя никто не сменяет, не подвозит топливо для подогрева, горячую пищу и питье, можно просто околеть от холода.
  - Но можно же попытаться...
  - Возможно все, если есть тяга к самоубийству, - во взгляде женщины ясно читалось смирение и обреченность.
  Серая, невзрачная, с печальным и безучастным лицом. Ярина подумала, что спустя еще несколько месяцев, Павла превратится в растрепанную неумолимо стареющую потасканную особь женского пола неопределенно возраста. Тогда страдания ее и ее мужа прекратятся. Спросом будут пользоваться только те, кто сидит в тепле и уюте. А именно, женщины первой группы. Для них мужики будут стараться сохранить свое физическое и мужское здоровье. Ведь к размножению будут допускаться только здоровые самцы. Все отлично продумано. Выживут, действительно, сильнейшие. Дарвин реально гений.
  - Значит, я самоубийца, - ошарашила Павлу Яра.
  Адский кошмар ядерной ночи и ядерной зимы. Гибель растений и животных, химическое и радиоактивное загрязнение, выход из строя энергетических систем, транспорта и связи, ночь и мороз, ураганные ветры - все это вызывало психологический шок. Напуганными, пребывающими в замешательстве людьми легко управлять. Стоит только подать им надежду.
  Сможет ли человечество пережить это время? Самое худшее, когда нужно смириться, потому что не можешь ничего сделать. От этого можно сойти с ума.
  Несмотря удручающие думы, она, тем не менее, не желала превращаться в отельную корову с тупым пустым взглядом. Без чувств, эмоций и желаний. Становиться ко всему равнодушной, даже к собственным детям. Детки, ее детки. Ради них она должна рискнуть. Вытащить их из этого кошмара.
  Пока женщина сомневается в себе, ей еще можно внушить что-либо путное. Когда она достигла зрелости и вполне владеет собой, следует готовиться к худшему. Ведь она теперь повинуется лишь собственным законам.
  Должен же быть выход, обязательно существует какое-то решение. Нужно только постараться его найти. Думать, нужно думать. Ярина моргнула. Ее опять клонило в сон.
  
   Глава 8.
  
  "Идан, он всех подавляет", - размышляла молодая женщина. Спустя несколько дней она начала чувствовать себя лучше. За ней по-прежнему ухаживала Павла. У Яры на данный момент не было другого занятия, как думать. Когда никто не отвлекал, и больше нечем было заняться: мыслилось хорошо. И она не собиралась мириться со сложившимися обстоятельствами. Ранимость в ней сочеталась с несокрушимостью воли.
   Ирбис... Она не сможет бороться с ним долго. У него было все, чтобы выбить из нее даже мысли об этом. У него была сила, власть и люди... Люди, которые все были против нее. Все ли?
  - Послушай, Паш.
  Женщинам, общавшимся уже несколько дней удалось подружиться, несмотря на то, что они были разные по характеру, складу ума и социальному положению в том другом мире, которого больше нет. Павла - дочь обеспеченных родителей, росла, как хрупкий декоративный цветок, всеми оберегаемая и лелеемая, огражденная от реалий современной жизни. От всех тех гадостей, гнусностей, о жестокости и ужасов, которые творились там, за стенами их уютного, похожего на замок, трехэтажного коттеджа в одном из привилегированных поселков на окраине мегаполиса. Девушка вышла замуж, как и планировали ее родители, после получения высшего образования, за сына друга ее отца. Молодые люди дружили с детства. Потом судьба их развела. Марк уехал учиться за границу, там и остался работать. Он успел жениться, завести детей: двух девочек-близняшек. Но отношения в его прежней семье не складывались. Слишком разным был их взгляд на жизнь и различен образ мышления. После того, как Марк узнал об изменах жены, которая меняла любовников, как перчатки, он с ней развелся. Отец жены выполнил угрозу и разорил фирму строптивого зятя. Марку пришлось вернуться на родину, но он быстро утешился, плененный лучистым ласковым взглядом своей подруги детства.
  Ярина была женщиной, закаленной жизненными невзгодами. Она всегда и во всем привыкла полагаться только на себя. Ее семья постоянно балансировала на грани нищеты. Дебоши и пьяные выходки мужа доводили до нервных срывом, но закалили психику. Вот тут она научилась постоять за себя и детей. Только благодаря ее сильному характеру супружник не дошел до рукоприкладства. После развода стало еще хуже. На работу с двумя маленькими детьми никуда не брали. Мама Ярины постоянно болела и мало чем могла помочь с внуками. Вот тут Яра научилась выживать.
  - Послушай, Паша, - вынырнула из задумчивости Ярина, пока подруга поливала ее из кувшина теплой водой в маленькой холодной ванной, прилегающей к палате. - Не может такого быть, чтобы наше сообщество осталось единственным, кто выжил после наступления конца света. Должны же быть еще какие-то люди. Идан со своими соратниками все еще находит кого-нибудь, кому удалось продержаться. Возможно, есть и другие группы людей, которые объединились, чтобы помогать друг другу бороться со стихией.
  - Наверно, есть, - согласилась подружка, - в другом городе, в другой стране. Но туда никак не добраться. Ирбис пока зондирует территорию в радиусе сто пятидесяти километров. Имеющаяся в наличии техника, которую откопали, починили и приспособили к движению по глубокому снегу в мороз, большего пока не позволяет. И неизвестно, когда мы сможем преодолевать большие расстояния. Не до этого сейчас. Важнее обеспечить себя водой и пищей. Греться, опять же, нужно чем-то. А с бензином и соляркой так вообще беда. Идан постоянно прослушивает различные радиоволны. Для этого даже пару человек выделил. Но пока ничего...
  - А правительство? Должны же они были хоть что-то предусмотреть на случай ядерной войны или какого-нибудь катаклизма? Какой-нибудь бункер, что ли. И, наверняка, укрылись в нем. Семьи верхушки и элиты государства. И теперь, по всей вероятности, тоже ищут тех, кому посчастливилось спастись. Я почти уверена, что Идан знает о них. Возможно, даже разговаривал с кем-то по рации. Но скрывает это, чтобы не потерять свою власть, не допустить распада своей маленькой республики.
  - Может, ты и права. - Паша накинула на плечи Ярины полотенце. - Я как-то не думала об этом.
  - А должна была, - ноздри Яры раздувались от возбуждения, грудь судорожно вздымалась.
  Она мерила шагами небольшое замкнутое пространство.
  - Вы все должны были бы об этом подумать! О Боже! Я поражаюсь. Такое ощущение, словно вам всем промыли мозги.
  - Оденься, опять простудишься. - Павла протянула женщине голубой халатик. - Забирайся под одеяло. Тут прохладно. Топливо приходится экономить.
  Она на этот раз была в штанах и свитере.
  - Возможно, - продолжила Паша, - кто-то и допускал такую мысль. Но подумай сама: люди сбиты с толку, напуганы и истощены постоянными физическими нагрузками, скудным питанием. Они просто пытаются существовать. Если постепенно все обретет стабильность, наладится обеспечение естественных потребностей, появится уверенность в завтрашнем дне, то тогда... Тогда кому-то и придет в голову все изменить...
  - И где, ты полагаешь, может находиться этот бункер? - Яра не давала себя отвлечь от своей основной мысли.
  - Понятия не имею, - Павла устало опустилась на стул возле кровати.
  Она не торопилась покидать палату. Тут у нее была возможность хоть немного отдохнуть. За пределами этой комнаты ее ждала лопата, кирка и мороз, а также снующие по зданию похотливые одичавшие мужики.
  - Можно предположить, - продолжала развивать тему Ярина, - где-то под правительственным зданием. Или под резиденцией главы государства. Нельзя исключать военные базы и другие дома первых лиц канувшей в бездну страны.
  - Ну, это все равно, что искать вслепую, - удрученно заметила Павла.
  -Ты можешь раздобыть карту? И еще порасспрашивать мужчин? Возможно, хоть кто-то что-то знает...
  - Я боюсь, - призналась Паша. - Мужчин вполне устраивает образ жизни, созданный Иданом. Здесь удовлетворены все их потребности, а, главным образом, склонность к полигамии и возможность постоянно доказывать свою самсистость. Кто круче, кто сильнее. А женщины... Они, наконец-то, знают свое место.
  - Ага, - ехидно и зло подтвердила Яра. - Особенно низведение женщин до статуса наложниц и сексуальных рабынь.
  - Сбылась кобелиная мечта, - грустно усмехнулась подружка. - Никто ничего не требует и не выносит мозг. Поэтому ты понимаешь, что мои попытки раздобыть информацию будут восприняты, как подготовка к бабьей революции. Хочешь, чтобы я тоже попала в карцер? А ты знаешь, что Ирбис может оттуда и вовсе не выпустить? Чудовище! Он готов на все, лишь бы не пошатнулась его монархия.
  - Могу представить, - скривилась Яра. - Видимо, нужен какой-то особый толчок, чтобы ситуация достигла пика. Как в учебниках по истории: низы больше так не могут, а верхи не хотят ничего менять. Вот тогда-то и грянет гром.
  Павла только покачала головой и опять впала в свое обычное депрессивное состояние. Женщины еще не знали, что до этого самого пика оставались считанные часы. Как и о том, что догадки Ярины во многом совпадали с действительностью.
  
   Глава 9.
  
  Павла уже три дня не показывалась. Ярина всерьез начала опасаться, что та поддалась на ее уговоры и попала в переплет. Еду и воду приносил Назар. Молчаливый и угрюмый, он больше на контакт не шел. Не смотря на упорные попытки, женщине не удалось выудить из него ни слова.
  На третий день предположительно вечером (в комнате Яры не было часов, и время для нее делилось на завтрак, обед и ужин) в палату вошел Ирбис. Он бросил на кровать рядом с ней пуховик, рейтузы, а на пол пару балоневых сапожек на густом искусственном меху.
  - Пошли, - коротко и сухо бросил он.
  Ярина не торопясь оделась, не сводя с него уничтожающего взгляда, и покорно последовала за ним скорее от любопытства и смертной скуки, которая, она думала, ее доконает. Женщина, вопреки последним событиям, не боялась его. Вообще, после летящих на голову огромных камней, дрожи земли, ядовитых осадков и шквалистого ветра при полном отсутствии солнечного света, ее мало уже чем можно было напугать.
  Идан привел ее в большой зал, когда-то служивший для проведения конференций и общественных мероприятий. Он указал ей на свободное место в ближайшем к сцене ряду. На креслах уже расположились мужчины и женщины. Похоже, здесь присутствовали все, кто жил под одной с ней крышей. Исключение составляли только дети.
  На возвышении находилась кафедра и длинный стол со стульями по одну его сторону. К одному из стульев был привязан Марк. У него под глазом сиял всеми цветами радуги большущий синяк. Одна бровь была рассечена, губы разбиты. В зале не топили. Во внимательной тишине Яра наблюдала, как с ее губ срываются облачка пара.
  Ирбис прошел за кафедру. Ярина сочла бы все происходившее комичным, если бы не слова, которые он говорил.
  - Как вы все отлично знаете, в нашем сообществе установлены определенные правила, нарушение которых влечет за собой наказание вплоть до расстрела. Все зависит от тяжести совершаемых проступков. Двое из нас нарушили эти правила, установленный и всеми признанный порядок...
  Далее он стал распространяться по поводу того, как важно соблюдать дисциплину, что будет, если каждый начнет делать то, что ему хочется. А также про необходимость жить высшими целями, а не цепляться за свои старые убеждения и принципы. О том, что мир перевернулся с ног на голову, и нужно менять свое представление о нем.
  - А что случилось? - Яра потянула за рукав девушку, сидящую рядом с ней.
  Она ее узнала. Это была Рада, та, у которой тут тоже был ребенок.
  - Бедные Марк и Павла, - всхлипнула девушка. - Три дня назад, когда все трудились в оранжерее, один из новичков, пользуясь правом и привилегией мужчин, попросил Пашу .., - она в смущении замялась. - В общем, он захотел, чтобы Павла приласкала его ртом. Это прямо на глазах у мужа. Она, конечно же, отказалась. Тогда новенький решил принудить ее силой. Марк вступился за жену. Завязалась драка. Противников растащили. Явился Ирбис в сопровождении Фара и Шора. Все бы ничего, но нашлись такие, которые встали на сторону оскорбленных супругов. Даже Михалыч кричал о том, что нужно все таки придерживаться элементарной человеческой морали и о том, что нужно делать исключения хотя бы для тех мужчин и женщин, которые связаны брачными узами еще с прошлой жизни. Ты не представляешь, в какой ярости был Ирбис. Видимо, почувствовал, что дело пахнет керосином. Нужно было срочно предпринимать карательные меры, чтоб подавить назревающее недовольство. Вот и решил устроить эту показательную экзекуцию...
  Женщины прислушались к тому, что вещал Идан.
  - Всем известно, что наши законы установлены для того, чтобы исключать всяческие междоусобные конфликты между членами нашего общества. А также разборки между мужчинами. Поэтому было принято решение: все женщины - общие. Они не принадлежат никому по отдельности. Их роли распределяются в зависимости от их возможностей и вероятной приносимой человечеству пользы. Те, кто не в состоянии производить на свет потомство, должен приносить пользу другим образом. Инстинкт размножения - это движущий фактор для продолжения жизни на Земле. Отсутствие нормальной половой жизни неблагоприятно сказывается на физическом и психическом здоровье мужчин. А мне нужны здоровые люди, которые думают лишь о том, как продлить жизнь человечества. А не о том, каким образом решать свои интимные проблемы.
  - Н-да, - едко прокомментировала Рада. - У него раньше-то этих проблем не было. Я знала его еще до катастрофы. Ему стоило всего лишь глянуть в сторону какой-нибудь девицы, кивнуть или поманить пальцем, как та мчалась в его объятия, ломая ноги, вне себя от счастья. Только ни одна дольше одной-двух ночей в его постели не задерживалась. Он покорял все новые и новые горизонты. Это человек самых низких моральных устоев. Не способный на нормальные человеческие чувства: любовь, жалость, сочувствие, уважение к женщине. И именно он сейчас управляет всеми нами...
   Ярина покосилась на нее с внутренним удовлетворением. Она постепенно обретала в этом гадюшнике единомышленников, друзей и сторонников.
  - К сожалению, - звучал в вязкой тишине голос Ирбиса, - я не могу определить достойное наказание, соизмеримое с его деянием, для Марка. Нам теперь, как никогда, нужны здоровые рабочие руки. Но вот зачинщица конфликта может вполне расплатиться за обоих.
  На сцену вывели дрожащую, белую, как мел, Павлу. Несмотря на холод, она была полностью обнажена. Ярина отказывалась верить, что этот кошмар происходит у нее на глазах. Ни жалости, ни сочувствия, ни возмущения они не увидела в глазах стоявших за ее спиной мужиков. Она читала в их взорах лишь отупение или гнусное нетерпение. Эти варвары облизывались при мысли об обещанном развлечении.
  - Жесть! - прошептала она внезапно пересохшими губами. К горлу подступила дурнота.
  Павлу бросили грудью на стол. Фар прижал ее голову к полированной холодной столешнице, а другой надавил женщине между лопаток, заставляя прогнуть спину и обездвиживая. Сзади к ней подходили мужчины. Один, второй, третий... Ярина вскоре сбилась со счета. В гулкой тишине зала затаивших дыхание людей раздавалось лишь шумное дыхание, постанывание, пыхтение, пошлые замечания и удовлетворенные вздохи насильников. Павла не издала ни звука. Она не кричала, не рыдала, не умоляла. Марк уронил голову на грудь и тихо плакал, кусая до крови губы.
  - Она же умрет, - выдохнула Яра сквозь окаменевшие губы.
  - Это бесчеловечно, - едва слышно отозвалась Рада.
  По ее лицу мокрыми дорожками стекали слезы. Девушку била дрожь.
  Затем все закончилось. Бесчувственное тело использованной женщины куда-то унесли. Невольные зрители публичной расправы тяжело поднимались со своих мест и в молчании покидали помещение. Ярина вышла вместе со всеми.
  Бредущую как сомнамбула, еле переставлявшую ноги Яру сзади кто-то схватил за руку.
  - Еще одна акция протеста, и с тобой произойдет тоже самое, - вдохнул ей в ухо Ирбис. - Завтра у тебя благоприятный день, судя по расчетам доктора. Молись, чтобы хоть у кого-то из мужиков получилось. Долго я ждать не намерен. Ты - носитель сомнительных генов. В третьей группе будешь как раз на своем месте.
  Оставив тщетные попытки освободиться из клещей, сжимающих ее руку, Яра с удовольствием рассматривала метку на его щеке.
  - Он не простит тебе того, что ты при всех разукрасила его физиономию, - объяснил ей Назар, как только Идан отошел.
  Он стоял неподалеку и все слышал.
  - Что же мне делать? - простонала в отчаянье Ярина.
  Теперь ей стало по-настоящему страшно. Когда еще можно бороться, что-то предпринимать, не так задумываешься о неизбежном. Тогда как от невозможности что-либо изменить, кровь стынет в жилах, а ужас парализует.
  Назар пожал плечами и удалился. Яра добралась до своей палаты, рухнула на постель и зашлась рыданиями. Внутри ее царила мертвящая пустота. Она чувствовала глубокую душевную боль и страшную бесприютность, словно потерявшийся ребенок. И не одной мало-мальски жизнеспособной мысли не посещало ее голову.
  
   Глава 10.
  
  Неизвестно сколько времени она так пролежала. В комнату проник Зар. Он тряхнул уткнувшеюся в подушку женщину за плечо.
  - Вставай.
  Ярина подняла опухшее от слез лицо и испуганно на него посмотрела.
  - Уже? Мне сказали, что...
  - Ты хотела бежать? - перебил ее парень. - Сейчас самое время. Одевайся. Вот теплая одежда.
  Он показал на стул.
  - Я раздобыл карту. Она тебе пригодится. Сначала надо решить, куда ты хочешь попасть и что намерена делать.
  - Я хочу найти бункер. Должны же быть какие-то убежища людей, которые заранее об этом позаботились.
  - Не исключено. Что касается первых лиц государства - то эта информация всегда была засекречена. Государственная, понимаешь ли, тайна. Олигархи тоже копали себе, так, на всякий случай. Но, понятное дело, в сеть информацию о местонахождении своих убежищ также не выкладывали. Так, где ты хочешь искать?
  - Если следовать логике, то подземное укрытие должно находиться совсем рядом с тем местом, где обычно обитало правительство. То есть, под их основным местом работы. Времени куда-то бежать или ехать, могло и не быть. Нужно было достичь убежища в кратчайшие сроки. Они же руководили эвакуацией, пытались поддержать порядок, сохранить контроль до последнего.
  - Твоя теория имеет право на жизнь, а если нет? Что ты будешь делать?
  - Тогда обустроюсь в самом здании. Буду топить мебелью из палисандра камины из итальянского мрамора. Подыхать тоже нужно красиво.
  - Если туда проберешься... Если серьезно?
  - Я серьезно. В центре проще встретить кого-то из выживших. Люди инстинктивно будут тянуться к сердцу родины. Какая разница: там или здесь? Там, хотя бы, роскошней.
  - Ты сумасшедшая. А твоя затея - чистое безумие.
  - Тогда почему ты мне помогаешь? - Ярина уже натягивала на себя унты. - И тебя, как пить дать, за это накажут.
  - Не сильно, - усмехнулся Назар. - Ты же слышала. Идану молодые мужчины нужны здоровыми.
  - Бежим со мной, - уже облаченная в теплые вещи Яра порывисто схватила Зара за руку. - Если ты не одобряешь здешний режим, то почему остаешься?
  - Из-за Рады. Она - моя жена.
  Ярина застыла, не зная, то ли выражать сочувствие, то ли ободрять. Она представляла, что пережил несчастный парень, зная, что где-то там осеменяют его жену, как корову на ферме.
  - Она уже два раза через это прошла, через то, что тебе предстоит завтра, - хрипло пояснил Зар. - Если ей не повезет в третий раз, то Рада разделит участь Павлы.
  - Тогда она должна бежать с нами, - с жаром воскликнула Ярина.
  - Нет, - замотал головой парень. - Не получится. Женщин теперь охраняют. После твоей последней выходки теперь на каждом этаже дежурные. Я сегодня смотрю за порядком на этом. Поэтому смогу тебя вывести.
  - А если попробовать договориться с охраной? Не все же тут нелюди?
  - Да, не все. Но и рисковать своей шкурой никто не желает. Таких комикадзе, как ты - единицы. Пойми: люди перенесли грандиозное потрясение, пережив метеоритный дождь, кислотные осадки, хаос и разруху. Все держатся за свои жалкие жизни, дрожат по своим углам. Именно жалкие, потому что это не жизнь, а ничтожное существование, которое мы влачим, подчиняясь нелепым и гнусным законам. И еще. У нас есть ребенок. Он там, вместе с другими детьми. Рада его не оставит. Для него она готова пережить, перетерпеть что угодно. Она будет жертвовать собой ради возможности быть рядом, видеть его хоть изредка.
  - Бред. Вот тут Идан сильно перегибает палку. О, Боже! Что я говорю! Да он ее во всем перегибает. А дети - так это самое больное место.
  - Надо торопиться, - Назар подтолкнул ее к двери. - Время не ждет.
  - У меня там тоже дети, - сказала Ярина, принимая из рук Зара веревку от санок. На них ей предстояло спускаться с пологих мест, чтобы экономить силы.
  Там же лежала поклажа: мешок с углем, кое-какая еда, термос с горячим чаем, котелок, куски чистого льда в пакете, чтобы иметь возможность приготовить себе горячее питье, а также пара толстых синтепоновых одеял.
  - Я вернусь за ними, обязательно вернусь, - пообещала она. - И за вами всеми. Я найду кого-нибудь, кто остановит весь этот беспредел.
  - Я тоже надеюсь, что у тебя все получится и мы еще увидимся, - ободряюще улыбнулся Назар. - Удачи тебе. Она тебе очень понадобится.
  - Думаешь я погибну?
  - Это вероятней всего, - честно ответил парень, глядя ей прямо в глаза. - Рада недавно сказала мне, что хотела бы умереть еще тогда, когда все началось. Смерть предпочтительней такого позора.
  - Я тоже так думаю. Не переживай, - успокоила его Яра и двинулась к выходу.
  А за порогом ее ждала ледяная мгла. Холод, безжалостно вгрызавшийся в тело, пронизывающий до костей ветер казался ерундой по сравнению с плотной темнотой, окружившей ее, как только Назар захлопнул за спиной женщины дверь.
  Тонкий луч света от небольшого фонарика робко прорезал тьму. Зар вооружил ее еще и более мощным источником света, но его Ярина пока включать побоялась. Позже, когда отойдет подальше от оплота злодейства и унижений. Ноги, несмотря на привязанные к ним маленькие пластиковые лыжи, по колено проваливались в снег. С ними двигаться было тяжело, но без них она бы увязла в сугробах по пояс.
  - Куда идти? - Яра вынула из кармана компас.
  Судя по карте - на юго-восток. Сбиться с направления было нельзя. Обходить препятствия, снова и снова возвращаться на выверенный маршрут. Она несмело заковыляла вперед.
  - Хоть глаз выколи, - создалось бы впечатление, что она ослепла, если бы не фонарь.
  Но от него проку было немного. Становилось жутковато. Женщину бил озноб.
  
   Глава 11.
  
  - Как в фильме ужасов, - сказала она самой себе, - какая-то дура прется сама не зная куда. В темноту, в которой неизвестно что притаилось. И точно знает, что там притаилось какое-то зло, а все равно прется. Из чистого любопытства и тупого упрямства.
  Ее голос в пугающей тишине резанул по нервам. Дальше Яра решила продвигаться молча. А впереди не было ничего. Создавалось впечатление, что она ползет по заснеженной пустыне, ныряя в пустоту. Ей мерещились какие-то призраки, которые злорадно пялились на нее из ледяного ада, терпеливо ожидая ее погибели.
  Порывы ветра усилились. Теперь идти стало еще труднее. Ведь нужно было еще преодолевать атмосферное давление. Потоки холодного воздуха били в лицо с такой силой, что перекрывали дыхание. Женщина задыхалась, силы неумолимо покидали ее. Она достала большой фонарь. Широкий поток искусственного света отважно рассек темноту. Яра стояла на краю длинного снежного бархана. Она вспомнила, что Назар посоветовал с уклонов спускаться на санях.
  
  - Была ни была, - Ярина скинула лыжи и примостилась на салазки.
  Ее стремительный скат с сугроба напоминал полет в бездну. Сани на что-то налетели, что-то твердое, выступающее из-под снега. Их занесло и они опрокинулись. Яра покатилась кубарем вниз. Она больно ударилась о какую-то преграду и на минуту потеряла сознание. Впрочем, все равно было трудно понять: в сознании она или нет. Фонарь погас. Вокруг стояла непроглядная тьма. Ярина ощупала место вокруг себя. Сзади нее была стена. Об нее она и ударилась. Фонарь, который она даже при падении не выпускала из рук, лежал рядом. С его помощью удалось отыскать санки и поклажу.
  Несколько этажей высотного здания выступали из ледяной толщи. Ярина забралась в пустой проем окна и втянула за собой вещи. Она оказалась в покинутой квартире. Хоромы были не из бедных. Это было заметно даже при скудном освещении ее маломощного прибора.
  Женщина падала от усталости и уже не чувствовала пальцев на ногах и руках. Нужно было срочно согреться и выпить чаю из термоса.
  Камин в пентхаусе был чисто декоративным. Поэтому костер было решено развести в джакузи. Ярина рвала негнущимися пальцами бумаги и папки, найденные в кабинете. С помощью захваченного с собой угля получилось разжечь достаточно устойчивый огонь. На всякий случай она побросала в него все, что нашла достаточно горючим из предметов, представляющих некогда роскошную обстановку этого первоклассного жилища.
  Собрав всевозможные подушки и одеяла, пледы и покрывала Яра удобно расположилась в ванной. Дверь пришлось оставить открытой, иначе она рисковала угореть. Маленького окошка ей показалось недостаточно, чтобы обеспечить должную вентиляцию. В живительном тепле, распространяющемся по телу, Ярине удалось немного подремать.
  Наступившее мрачное утро немного разбавило ночную мглу. Да и глаза привыкли к темноте.
  Интересно, Ирбис уже пустил за ней погоню? Или же счел нецелесообразным тратить свои силы и силы своих людей на поиски какой-то полоумной тетки, уже перешагнувший тридцатилетний рубеж?
  Ярина, правда, выглядела еще очень даже неплохо. Густые шелковистые волосы, тонкие черты лица. Ни одной морщинки еще не испортило ее одухотворенное нежное лицо. Да и за фигуру было не стыдно, не в пример некоторым не в меру упитанным молодым барышням. А вынужденная диета и лишения последних месяцев, напротив, придали ей облик хрупкой юной девушки. Однако, ее внешние данные, вполне очевидно, мало интересовали Идана. Главным было то, что она находилась еще в детородном возрасте и была здорова. Вот плодовитую самку в ее лице потерять было бы обидно.
  В любом случае нужно было двигаться. Яра снова сверилась со схемой города. Если она не ошиблась в расчетах, отсюда до центра - километров двадцать-двадцать пять.
  Она выбралась наружу и достала компас.
  - Туда, - необходимо торопиться.
  Нужно было успеть до наступления ночи. Да и угля оставалось немного. Придется искать ночлег и топливо. Если повезет (только надежда ее еще поддерживала), она проведет следующую ночь в тепле и уюте. Она найдет людей, обязательно найдет.
  Молодая женщина с трудом переставляла ноги. Силы давно уже покинули ее. Она ощущала себя столетней старухой и делала шаг за шагом лишь колоссальным усилием воли. Яра продолжала идти, сама не зная куда, окоченевшая, в полузабытьи. Ее охватывало желание сесть, отдохнуть, хотя бы минуту. Но она знала, что не сможет подняться.
  Ярина рассмотрела в бинокль шпиль на макушке здания с каким-то невероятным чудом сохранившемся на нем флагом. Зуб на зуб попадал, ее бил озноб. Руки немели.
  - Я дошла, - застывшие губы изобразили подобие улыбки.
  Она смутно помнила, как обнимала золотистый верх купола и слезы застывали на ее щеках. А вокруг ничего. Ничего не было. Только этот купол и флаг, словно в насмешку над ней, задорно трепыхавшийся на ветру.
  - Нужно делать подкоп, - мысли вяло образовывались в измученном мозге. - Но я сейчас не смогу, не сейчас.
  Она слишком замерзла, слишком устала. То, что не удалось найти ни каких признаков жизни, того, что тут хотя бы когда-то выбирались на поверхность люди, ее просто добило. Как во сне, повинуясь исключительно инстинкту самосохранения, который призывал ее спасать свою жизнь, Яра разгребала заледеневшими пальцами снег, окапываясь по кругу и углубляясь вниз. Это защитит ее хоть немного от ветра и позволит развести костер.
  С трудом ей удалось извлечь огонь из жалкой кучки угля, плеснув на нее остатками бензина из бутылки. Женщина понимала, что топлива надолго не хватит. Его не хватит даже до конца ночи. А что потом? Она умрет. Но умрет свободной и чистой. Растопив оставшиеся кусочки льда и бросив в котелок пакетик с чаем, Ярина посмотрела в черноту. Она уже знала, что борьба проиграна.
  - Вот и все, - сказала она себе. - Простите меня, мои малыши. Я всего лишь хотела для вас другого будущего. Для всех нас.
  Последний язычок пламени погас. А остальное Ярина уже проходила. Сначала жуткий холод, боль в окоченевших конечностях, потом оцепенение, непреодолимое желание спать. Тело теряло остатки тепла, окруженное ледяным воздухом. Яра чувствовала, как оно каменеет. Она хорошо слышала свое дыхание, которое постепенно замедлялось, становясь все слабее.
   Ярина неумолимо проваливалась в свой заколдованный сон. Наступило благодатное расслабление и, кажется, даже стало теплей. Уже ничего не хотелось, мучения закончились. Яра чувствовала, как мягко и неслышно подступает смерть.
  Ее душа смирилась с неизбежным. Балансируя на границе сознания, она услышала где-то вдалеке шум мотора. Ей он только кажется. Это только сон, галлюцинации. Все кончено.
  В последние секунды, перед тем как уйти во тьму, Ярина заметила, как ее норку заполняет рассеянный свет. Словно архангел, откуда-то из черноты рядом с ней возник мужской силуэт. Потом туманный образ померк. Яра почувствовала, как ее грубо схватили. Картинка исчезла, исчезло все: свет, звуки, ощущения...
  
  
   Глава 12.
  
  Ярине казалось, что ее тело горит. Ее жарили на медленном огне. Выскользнув из кромешной тьмы, она с криком очнулась, инстинктивно стараясь вырваться из пламени.
  - Тише, тише, - властный знакомый голос. - Терпи.
  Идан, крепко схватив за плечи, удерживал ее в ванной. Жар безжалостно терзал обнаженную кожу женщины. Сильные руки не позволяли ей освободиться.
  - Вода теплая, тебе просто кажется, что ты в кипятке. Скоро все пройдет.
  Он врал. Боль накатывала мощными волнами, становясь почти нестерпимой. Слезы скупыми каплями катились из глаз, а зубы скрипели. Все тело скручивало от судорог.
  - Тебя даже наказывать неинтересно, - насмешливый голос звучал, как сквозь вату. - Ты сама себя истязаешь так, как и придумать сложно.
  Нахлынули воспоминания. Ярина возвращалась к реальности, корчась в муках и скуля. Она не нашла, не нашла ничего. Все было бесполезно. Все страдания, все усилия тщетны. Оглушительное чувство потери чего-то жизненно необходимого, как воздух, как вода, как пища, захлестнуло собой разум и сдавило горло. Она задыхалась. Билась в стальной хватке Ирбиса и хрипела.
  - Михалыч, - крикнул мужчина куда-то в сторону.
  К ним подошел доктор. В руках наготове он держал шприц.
  - Нужно отнести ее на кровать. Она сломает иглу.
  Идан, обхватив за талию Ярину одной рукой, приподнял ее, другой накидывая простыню. Он поднял безвольное тело женщины и перенес на постель. Яра почувствовала, как в ее ягодицу впивается игла. Судороги пропали. Появилась возможность свободно дышать. Мужчина легко перевернул ее на спину. Он плеснул на руку немного жидкости из бутылки. В тесной комнатушке остро запахло спиртом. Идан методично умело растирал Ярину своими большими жесткими ладонями. От этих далеко неделикатных поглаживаний по всему ее телу, следуя за движениями, в кожу впивались сотни, тысячи длинных тонких иголок, пытая, жаля, истязая ее плоть. Женщина выгнулась и завизжала. Она не могла более этого вынести.
  - Помоги мне, помоги, - странно, но почему именно его она молила об облегчении своих мук, захлебываясь рыданиями от яростной боли и бессилия.
  Идан прекратил растирания. Он взял с тумбочки большую железную кружку и поднес ее к губам Яры, приподнимая голову женщины за затылок.
  - Пей, - в сорванное от криков, обожженное холодным сухим воздухом горло потекла горячая терпкая жидкость.
  Она пахла валерьяной, медом, какими-то травами и алкоголем. Ярина поперхнулась и закашлялась.
  - Все. До капли, - настаивал не знающий жалости воскреситель.
  Когда посуда опустела, Ирбис отпустил Яру. Но только для того, чтобы принести одеяла. Много одеял. Он накрыл ее и начал раздеваться. Измученная женщина смутно осознавала происходящее. И никак не отреагировала, когда мужчина забрался к ней под покрывало, повернул ее на бок и прижался к ее голой спине своей обнаженной грудью. Главное, что жалящие укусы стали постепенно ослабевать.
  Какое-то время Ярина пребывала в забытьи, измученная непрекращающейся болью. Возможно, даже на короткое время заснула. Ей было жарко, очень жарко, но тело не слушалось. Главным образом потому, что она была обхвачена, словно железным обручем, рукой мужчины. Однако, тот почувствовал ее жалкое шевеление, больше похожее на последнее трепыхание птички в когтистых лапах хищника.
  - У тебя поднялась температура, - констатировал он прямо над ее ухом.
  - Я не могу пошевелиться, - пожаловалась несчастным голосочком Яра.
  - Попробуем исправить, но сначала прими лекарство.
  Ярина послушно приняла таблетки из его рук, которые он поднес ей, ничуть не смущаясь своей наготы. Она запила их водой, упорно отводя глаза от мужского тела. Оно было великолепно, а тонкая ткань плотно обтягивающих трусов с анатомической точностью очерчивала все те подробности, которые должна была скрывать. И этим подробностям там было явно тесно. Яра угадала ухмылку, кривящую рот Ирбиса. И эта ухмылка была исключительно паскудной.
  - Можно подумать, ты голого мужика первый раз в жизни видишь, - не преминул поддеть он ее. - Откуда такая поразительная скромность? Точно тебе лет пятнадцать, не больше. Стоит отметить, что многие малолетки посмелее тебя будут. Непонятно одно: откуда у тебя такой целомудренной дети появились. Ветром, что ли, надуло?
  - Ха-ха, - нашла в себе силы передразнить его Яра, неуклюже кутаясь плотней в покрывало. - Зато тебя ничего в этой жизни не смущает. Элементарные понятия приличия, чести и совести - это не для тебя. И я не думаю, что столь непристойное поведение добавляет тебе бонусов, как руководителю.
  - Не смеши меня, - хмыкнул Идан, потянув на себя одеяло, с таким трудом и так ревностно намотанное на себя женщиной. - Мы живем теперь в первобытном мире. Когда люди вновь опустились до уровня животных. Где ты видала, чтобы звери стеснялись? Для них нормально все, что естественно. В том числе и то, что связано с размножением. Главным образом, все, что с ним связано...
  - Но мы все еще люди, - спорила Ярина, упрямо сражаясь за одеялко, несмотря на то, что каждое движение давалось ей с неимоверно тяжело, - и должны вести себя, как люди, а не как животные.
  - Прекрати, - рявкнул Ирбис, резко вырывая ткань из непослушных рук женщины. - Что за детский сад? Я уже видел тебя всю, во всех ракурсах и не один раз. Ляг и лежи спокойно.
  Он дернул Яру за ногу, отчего та безвольным кулем упала на подушки, и взял со стола тюбик с мазью. "Вот уж никогда бы не подумала, что он так качественно умеет делать массаж", - отметила Ярина, ощущая, как по жилам разливается живительная сила, возвращая телу способность двигаться. Жизнь постепенно брала свое, и кровь начинала циркулировать в нормальном, ровном ритме. Закусив губу от смущения, с которым она все равно, несмотря на разумные доводы Идана, не могла справиться, Яра внимательно рассматривала своего... Она уже и не знала... палача? Спасителя? Благодарности она не испытывала. Вовсе не из любви к ближнему, жалости и истинного благородства он бросился ее спасать. А исходя из практических соображений ее полезности для общества, в котором каждая живая женщина была на вес золота.
  В его жестком, суровом лице не было и намека на снисхождение. Казалось, ему незнакомы выражения нежности и тепла. Тонкий нос с чуть заметной горбинкой, полные губы. Как ей нравились полные губы у мужчин. И темные густые волосы. Ее приводила в восторг его золотистая, переливавшаяся в мерцающем свете единственной тусклой лампочки кожа, которая туго обтягивала мощную, рельефную мускулатуру, поигрывавшую, когда он втирал мазь в ее тело.
  Его руки умело массировали ее ступни, не обделяя вниманием ни один пальчик на ногах. Идан разминал икры женщины, вопреки подозрениям, не рассматривая ее тело, а целиком сосредоточившись на массируемых мышцах. "Ну, еще бы", - вредненько думала про себя Яра. -"Прошлый раз все отлично рассмотрел, теперь не интересно". Пусть он сохранил ей жизнь и сейчас никак не проявлял агрессии, но она никогда не простит ему хамского отношения к себе. И Павлу тоже не простит. И вообще, навряд ли, сможет забыть когда-нибудь все, что он сделал.
  Мужские ладони двинулись дальше, растирая ее ноги выше колен. Все это время он пристально смотрел Ярине в глаза, как будто, хотел разглядеть в них что-то. Когда его руки достигли внутренней стороны ее бедер, она непроизвольно сжала их, чем вызвала очередную пренебрежительную усмешку Ирбиса. Краска стыда опалила уши Ярины и залила шею.
  - Чего дергаешься? - спокойно заметил он. - Если я захочу тебя взять, то будь уверена, я это сделаю.
  Учащенное дыхание мужчины и опасный блеск серых глаз свидетельствовали о том, что он как раз и подумывает о таком варианте лечения. Яра хмыкнула, выражая сомнение по поводу воплощения в жизнь подобного заявления, коли оно не совпадет с ее личными планами. А потом вдруг захихикала, прикинув, как это все курьезно выглядит. Она лежит тут себе вольготно в костюме Евы перед молодым разгоряченным ее наготой мужиком в одних боксерах, которые совсем не скрывают его возбуждения, и при этом наивно полагает, что он ограничится одним целомудренным массажем и исключительно заботой о ее здоровье. Если принять во внимание вседозволенность, царящую в этом обществе с его же подачи, это было просто глупо. "Наверное, отсутствие привычного ритма половой жизни при столь скудном выборе партнерш и сказывается пагубно на его характере", - предположила женщина. - "А от спермотоксикоза вовсе крыша поехала. Не по статусу же ему решать свои личные проблемы с теми шалавами общественного пользования, которых они подобрали в тот же день, что и меня. Или же брезгует". Ей казалось все это жутко комичным. Нервы определенно сдавали. Что вовсе не удивительно.
   Губы Идана сложились в озорную улыбку. Он терпеливо ласкал ее тело, поглаживая бедра, однако избегая касаться заветного треугольника между ними. В его глазах сквозила ирония. "Специально дразнит. Хочет соблазнить, чтоб я сама хотела", - догадалась Ярина. - "И надо заметить, делает это весьма умело. А вот то, что он пользуется моим разбитым немощным состоянием - это явный мухляж". Ирбис легко водил пальцами по ее упругому нежному животу, по спирали сужая круги к пупку. Ненавязчиво сочетая массаж и ласку, а это возбуждало еще больше. Прошелся энергично ладонями по ее бокам, отчего Яру окатило горячей волной. От мест прикасания его рук к ее коже по всему телу проходили будоражащие женское естество токи, вызывающие сладкое томление.
  - Ты красивая, - с легкой хрипотцой произнес мужчина. - Никогда бы не сказал, что ты - мать. Тело, как у девочки.
  Ладони Идана завладели высокой полной грудью женщины, слегка сдавив ее, остановились, словно наслаждаясь этой плотью и теплотой. Ярина судорожно вздохнула.
  - Ты просто помешан на сексе. Меня же волнуют совсем другие проблемы.
  Ирбис навис над ней, опираясь на локти по обеим сторонам ее головы, а пальцы запустил в мягкие волнистые волосы женщины, массируя ее затылок. Она нервно облизала губы.
  - Знаю, знаю. Как найти бункер и спасти людей от озабоченного чудовища в моем лице.
   Ярина широко распахнула глаза, загоревшиеся зеленым огнем, как у кошки, заприметившей добычу.
  - Что ты знаешь о бункере?
  - Хочешь, чтобы я рассказал? - он определенно издевался. - Уговори меня.
  Мужчина склонил голову и коснулся губами ее шеи, втягивая носом аромат женщины. Яра ощутила вспышку жара внизу живота, которая разлилась по телу обжигающей волной. От волнения она задрожала. Ее душа давно зачерствела от свалившихся на ее голову невзгод и заставила молчать голос плоти, большей частью его игнорируя. Сейчас этот монстр заставил обнаружить себя некогда забытое чувство, некий болезненный голод, настойчивый, требовательный, который, как и любой другой голод туманил разум. У Ярины вырвался неконтролируемый протяжный стон. Он прав! Этот чертов ублюдок прав: невозможно противится зову природы. Она хотела его, этого физически и морально сильного самца, инстинктивно выделяя его, как лучший объект для спариванья. К своему стыду Яра ощущала, как между ног становиться влажно, а бедра сами подаются навстречу твердой мужской плоти, упирающейся в ее живот.
  Идана вопросы нравственности мало волновали, он с тихим рыком сжал ее крепко, до боли, расценив утробный стон, как призыв к действию. Ярина ощущала, как дрожь желания пробегает по его мощному телу и как эта дрожь разжигает в ней ответный пожар. Никогда еще она не была так захвачена мужской страстью, в глубине души все еще возмущаясь, как быстро он заставил ее жаждать его рта, заставил ее захотеть, чтобы его обнаженное тело скользило в одном ритме с ее, чтобы он мощными толчками проникал все глубже и глубже.
  Ирбис приник к губам женщины коротким жадным поцелуем, раздвигая коленом ее ноги.
  - Не на.., - попыталась воспротивиться Яра, собирая остатки воли в кулак.
   Протест был подавлен мощным вторжением в ее тело и сменился испуганным вскриком. Ощутив боль, Ярина дернулась, но ее запястья были пригвождены к кровати, парализуя волю и движения. Огромной горячий агрегат ровными мощными толчками безжалостно вдалбливался внутрь, преодолевая сопротивление ее возмущенной неожиданным проникновением плоти. Сопротивление только усиливало дискомфорт, и она заерзала под мужчиной, пытаясь освободиться. Идан остановился, позволяя женщине привыкнуть к себе. Он медленно целовал ее лицо, шею, губы. Его пальца сплелись с ее пальцами, даруя мнимую свободу. Яра постепенно расслабилась. Она чувствовала кожей, каких усилий ему стоит сдерживать себя и это распаляло в ней желание.
  Как только мужчина понял, что она готова, он снова начал неторопливо погружаться ее лоно, чувствуя, как Ярина сама устремляется ему навстречу. Каждое его последующее скольжение задевало какие-то потаенные струны, хотелось еще и еще, дальше, глубже, полнее. В порыве страсти Яра обхватила его ягодицы, бессознательно требуя утолить ее жажду. Ей казалось, что если он остановиться, если она не получит чего-то, к чему так стремиться, то наверно, умрет.
  От его яростных толчков к острым волнам удовольствия примешивалась боль, а она все извивалась, прося еще и еще. Яра не замечала, как надрывно стонет, вскрикивая при каждом ударе, а по ее лицу стекают слезы. Идан на минуту замер, всматриваясь в затуманенный взор зеленых глаз.
  - Уверена? - сипло спросил он.
  - Да, - всхлипнула женщина.
  Мужчина сделал несколько глубоких выпадов, погружаясь до основания. Боль смешалась с оглушительным наслаждением. Ярина чувствовала, как улетает, уносится в заоблачную даль, а томное блаженство разливается по ее жилам, проникая в каждую клеточку ее плоти, затапливая ее всю до кончиков пальцев. Кажется, она плакала, а Идан стискивал ее дрожащую и обессиленную в своих могучих объятиях, выплескиваясь в нее с тихим рыком, ощущая, как его отпускает давно терзавшее болезненное напряжение.
  - Неужели, нужно было дождаться конца света, чтобы понять, что это такое, - пробормотала Яра, погружаясь в дрему.
  - Что? - недоуменно переспросил Ирбис, накутывавший их разгоряченные потные тела одеялами, но ответа так и не дождался.
  Ярина проснулась в одиночестве. Все болело, буквально все. То ли от бурно проведенных в объятиях Идана последних часов, то ли от ее безумного марш броска, или же от всего вместе взятого. На плечах и запястьях расцветали синяки. Странно, но она не помнила, когда они появились. Впрочем, когда мужчина удерживал ее в ванной, размораживая, боль была такая, что ей и дела не было до каких-то там синяков. Ярина обследовала комнату. На тумбочке лежали консервы, хлеб, стоял чайник с еще теплым чаем. На стуле висели голубой халатик, меховая жилетка, а под ним лежала пара теплых носков. Одевшись, Яра подергала дверь. Заперта. Можно было предположить. Доверять ей поводов она не оставила.
  Женщина поела, залезла под одеяло и задумалась. Странное поведение Идана, мягко говоря, настораживало. Вот если бы он рассвирепел и прибил ее нафиг, она бы чувствовала себя комфортней. Парадокс или непостижимая женская логика? Просто, это было бы естественней. Для него. А так...
  "Ладно, допустим, он как-то вдруг воспылал ко мне бешенной страстью. Что само по себе удивляет. Мог бы кого-то и помоложе найти. Покрасивее. Но он же не рассчитывает, что я, как юная девушка, влюблюсь в него и с воплями счастья теперь буду бросаться ему на шею? И, как итог, прыгать на задних лапах и выполнять все его команды, как дрессированная мартышка", - размышляла Яра. - "Хорошо, скоро вычислим, что он задумал. А пока попробуем из своего нового положения извлечь хоть какую-то пользу. Можно, конечно, забить на туманное будущее и наслаждаться настоящим. Но только это, как минимум, тупо".
  
   Глава 13.
  
  Обед Ярине принесла Соня. Это направило мысли женщины в совсем другом направлении. К вечеру явился и сам Ирбис. Он принес два больших ведра воды, от которых шел пар. Следом за ним шел грузный мужчина, который притащил еще воды.
  - Не желаешь принять со мной ванну? - окликнул ее Идан из душевой.
  Яра прикусила язычок, порывающийся вкрутить в ответ что-нибудь "ласковое". Чтобы добиться того, что ей нужно, злить его не стоило. Это подсказывала Ярине проснувшаяся в ней вместе с чувственностью женская мудрость.
  Яра скинула с себя одежду и грациозно погрузилась в воду.
  - А ты можешь быть очень милой, - лениво заметил Ирбис, пропуская сквозь пальцы блестящие пряди каштановых волос, пока Ярина намыливала его грудь и плечи.
  - Ты тоже, - промурлыкала она в ответ.
  Идан усмехнулся, его глаза, цвета пасмурного неба, саркастично прищурились.
  - Не надо делать такие наивно влюбленные глазки. Тебе это не идет.
  Яра закусила губу. Она понимала, что имеет дело с очень хитрым и опасным противником. Который, похоже, раскусил ее. Но прощупать его слабые места она могла только опытным путем. Поэтому продолжала строить из себя оскорбленную невинность.
  Ирбис провел пальцами по ее обиженно надутым губкам. В его взоре улавливалось раздражение. Он резко приподнял ее за бедра и насадил на свой орган, который, казалось, вечно находился в боевой готовности. От яркой боли Яра задохнулась, впиваясь ногтями в его предплечья. Уловив яростно довольный блеск его глаз, женщина приказала себе расслабиться. Похоже, ему больше удовольствия доставляют ее страдания, чем ее тело. Нет уж, она не позволит ему себя использовать. Она никогда не будет жертвой.
  Ярина попыталась вырваться, воспользовавшись тем, что ладони мужчины скользили по ее намыленной коже. Гнев исказил лицо Идана, он намотал длинные волосы женщины себе на руку, потянув ее голову к своему лицу. Яра сама с силой впилась в его рот, прикусывая до крови за нижнюю губу. Ирбис даже не дернулся, однако перехватывая инициативу.
  Злость постепенно уступала место иному чувству. То был примитивный, слепой и жадный зов плоти. Любовная горячка, обуявшая ее противника, передаваясь ей, ослабляла ее отпор, хотя она еще боролась, еще хотела вырваться. Ее лоно жадно заглатывало пульсирующий страстью стержень, сжимаясь и плавясь вокруг него. Она изгибалась и стонала, ощущая, как ее тело живет своей, неподвластной ей жизнью. Ритм движений нарастал, превращаясь в бешенную скачку.
  - Не так быстро, - мужчина потянул ее за бедра, меняя угол скольжения и несколько раз до упора натягивая на себя.
  Ярина зашлась криком, прогибаясь назад, качаясь на волнах блаженства. Ей все еще не верилось, что может быть так хорошо. Она же его не любила, и никогда не шла на поводу у своей плоти.
  "Это ничего не меняет", - решила она позже, когда, ополоснувшись оставшейся водой из ведра, они переместились в комнату.
  - Идан, - начала приводить в исполнение свой план Яра в то время, как тот расслабленно потягивал вино из бокала, наблюдая за огнем в печи. - Идан, я хочу видеть своих детей.
  - Нет, - мягко, но твердо, властно произнес он. Таким тоном, который ясно давал понять: оспаривать это "нет" бесполезно.
  - Почему? - Ярина все еще пыталась сдерживаться.
  - С детьми позволено видеться только тем женщинам, которые не нарушают правил. Ты же постоянно пренебрегаешь ими, игнорируя дисциплину. Я не вижу причины, по которой должен сделать для тебя исключение.
  - К черту твои гребанные правила, - сорвалась Яра. - Это мои дети и...
  - И я помню, - перебил ее мужчина. - Я не имею права запрещать тебе воспитывать их. Вот когда ты поймешь, что это не так, то тогда у тебя все наладится...
  Ярину трясло, как в припадке падучей. Она с трудом удерживала себя от того, чтобы снова на него не набросится и не пустить на ремни.
  - Почему ты держишь меня здесь? Ты сам же говорил, что женщины общие. Тебе не кажется, что ты сам нарушаешь собственные же правила, заперев меня здесь только для себя? - зашла она с другой стороны, с чисто женской интуицией нащупывая его больные места.
  - Тебя опасно оставлять в карцере или в лазарете, - не поддаваясь на провокации, спокойно пояснил он. - Ты с поразительным постоянством находишь себе соратников и сбиваешь с толку моих людей, заражая своим безумием.
  - Безумием? - завопила Яра. - По-моему, это вы все тут больны. А ты - самый главный псих, которого вообще следует изолировать от общества.
  Ирбис вскочил с кровати. Ей все-таки удалось вывести его из себя.
  - Ты хоть понимаешь, что чуть не сдохла там в этих снегах? - в гневе гремел он. - Если бы Назар не признался, в какую сторону тебя понесло, так мы бы никогда не нашли даже твое тело. К утру занесло бы и следы. Ты и все эти люди живы только благодаря мне!
  - У тебя мания величия, - выплюнула со злостью женщина. - А ты - голый король. Ты удерживаешь свою власть обманом, уверяя людей, что мы и есть весь человеческий род, оставшийся на планете. А ведь существует другая жизнь, где-то там, где люди живут, как люди. А не как неандертальцы: оглушают женщину дубинкой и тащат за волосы в берлогу одной рукой, а другой шлепнутого той же дубинкой мамонта.
  - А ты ее нашла, другую жизнь? - внезапно успокоился Ирбис и плеснул себе еще вина из бутылки.
  - Я не понимаю, - поникла Яра. При упоминании о постигшей ее неудаче весь запал разом пропал. - Там должен же был быть бункер...
  - Там нет никакого бункера, - снисходительно, как умалишенной объяснил он. - Мы делали подкоп, который ты просто не увидела в темноте. Обыскали все здание, вплоть до подвалов. Нет даже намека на какое-либо убежище.
  - Но бункер все же есть? Не там, но есть?
  Ярина пристально смотрела ему в глаза. Он просто обязан признаться, иначе она назовет его трусом. Трусом, который боится играть честно, подлостью и хитростью повелевая людьми.
  - Есть, - Идан одарил ее улыбкой чеширского кота, демонстрируя идеальный ряд белых зубов. - Мне удалось поймать их частоту.
  -И!?
  -Что "и"?
  Ярина смотрела на него огромными прозрачными глазами нефритового цвета. Он не может во второй раз похоронить ее надежды.
  - Ты же умная женщина, Яра. Бункер рассчитанный на жизнь в несколько десятилетий, не мог был устроен так, чтобы вмещать в себя сколько угодно народа. В нем каждое место заранее было куплено и подписано. И этих убежищ несколько. Они общаются между собой. Тебя там не ждут, поверь мне.
  - Не верю, - упрямо пробормотала Ярина.
  Она присела на кровать и горько расплакалась. Безудержные рыдания рвали ей грудь. Неужели придется провести остаток своей жизни так? Под властью этого варвара, деспота и тирана? А когда она совсем состарится, он выберет себе другую игрушку.
  - Иди ко мне, - Ирбис привлек ее к себе. - Не реви. Тебе не хватает смирения. Нужно всегда принимать жизнь такой, какой она есть. Тем более, когда изменить ее не в наших силах.
  Где его настоящее лицо? Что он за человек? Яра просто не могла довериться ему. Не могла предположить, что творится у него в голове. Страсть к ней может смягчить его? Вряд ли. Она уже давно растеряла девичью наивность и привыкла полагаться только на себя.
  Идана не было несколько дней. Один раз в сутки в ее комнатку заходил Шор. Приносил еду, бутыль питьевой воды и ведро воды для гигиенических процедур. Его лицо закрывала ватно-марлевая повязка. Что сильно взволновало Ярину. На ее вопросы он не отвечал. Быстро забирал пустые емкости и уходил, запирая за собой дверь.
  Женщина металась по помещению, как дикая волчица в клетке. В груди надсадно щемило. Она не знала, почему так ноет сердце, почему так рвет душу. От снедаемой ее тревоги, Яра почти не спала. А в те часы, в которые ей удавалось забыться коротким беспокойным сном, ей снились дети. Два ее шаловливых горячо любимых мальчугана. Она просто не может их так долго не видеть. Она должна своими глазами убедиться, что с ними все в порядке. Но как это сделать, когда она сидит тут, как в тюрьме?
  Уловив повороты ключа в замочной скважине, Ярина легла на пол и скрючилась. Подтянув колени к груди, она протяжно и надрывно застонала.
  Здоровяк замер, недоуменно уставившись на нее. В каждой женщине живет актриса. Даже самая скромная и незаметная комедиантка проявляет себя в крайних, совсем безнадежных ситуациях, когда все другие средства бесполезны.
  - Не могу терпеть, - захрипела Яра трагическим тоном, - как больно!
  Она каталась по полу, держась за живот и закатывая глаза.
  - Вы специально меня отравили, - выла она. - О, как жестко. Нелюди!
  - Да нормальные были консервы, - окончательно стушевавшись, почесывая затылок, пробормотал мужик.
  Он был силен, ловок и бесконечно предан Ирбису, считая того прирожденным вождем. Но на его сообразительности и уме природа решила отдохнуть.
  - Ааааа!!! - истошно голосила женщина, корчась и судорожно хватая ртом воздух. - Я умру, я умру... Помогите мне, кто-нибудь...
  Шора как ветром сдуло. Он бросился за помощью, забыв запереть дверь. На такое Ярина и не рассчитывала. Она приготовилась ломать затяжную комедию. И сама немного опешила, но быстро встряхнулась. Накинув на плечи меховую жилетку, Яра выглянула за дверь. Никого. Она осторожно на цыпочках кралась по коридору, прислушиваясь: никто ли не идет. Ей нужно преодолеть лишь два пролета. И она прижмет к груди своих малышей.
  
   Глава 14.
  
  Ярина в недоумении застыла на пороге детской комнаты. Она была почти пуста. На одной из кроватей сидела девочка лет пяти и мерно покачивалась. Она молчала, не обращая на женщину никакого внимания. На другой кровати, сжавшись в комочек под одеялом, укрытый с головой, лежал еще ребенок. Он также не издавал ни звука. Сердце тревожно екнуло. Ярина медленно приблизилась к нему и откинула покрывало.
  - Дениска! - у женщины перехватило горло.
  - Мама!
  Яра крепко сжала его, покрывала поцелуями и нервно всхлипывая.
  - Мам, мама, я так по тебе соскучился. Почему тебя так долго не было. Ты нас больше не любишь?
  - Какие глупости. Я люблю вас больше всего на свете. Больше жизни. Вы - это все, что у меня осталось в этом мире.., - слезы катились по ее щекам, а губы дрожали.
  Ярина из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Тогда эти последние силы ее покинут, и она только и сможет, что рыдать рядом с сыном взахлеб.
  - Почему ты тогда к нам не приходишь? - не сдавался ребенок. - Ты обещала. Мы ждали и ждали, а тебя все нет...
  - Я не могла, малыш. Я все время пытаюсь сделать что-то, - Яра сглотнула. Голос ей отказывал, а сердце колотилось так, что шумело в ушах. - Но ничего не получается. Что-то сделать, для того, чтобы быть всегда рядом с вами. Чтобы никогда, никогда больше не разлучаться. Я не знаю... У меня не получается. Я не могу, я ничего не могу...
  - Та тетя, которая приносила нам есть, больше не приходит, - жаловался мальчик. - И печку никто не топит.
  Ярина только сейчас ощутила, как холодно в помещении. Слезы моментально высохли на лице, зардевшимся от гнева. Так вот как они заботятся о детях, которых у нее отобрали! О последней надежде на возрождение нации, о своем будущем, о тех, кто должен обеспечить выживаемость человеческого вида на планете.
  - А где Даня?
  - Он заболел. И все детки заболели. Их куда-то унесли, - дрожащим полушопотом поведал Денис, цепляясь за мамкину одежду так крепко, словно боялся, что если он ее отпустит, то она опять исчезнет, как в его снах по утру.
  Ему все не верилось, что мама рядом, что она - не сон. Вот уже второй день они сидели тут голодные, не решаясь выйти из палаты. Уж слишком грозные дяди ходили за ее пределами. Да и старые тетки на них все время орали. Им, явно, в тягость были чужие дети, когда и самим в такое время нелегко. Он верил, что мама придет за ними, и все будет хорошо. И она пришла. Его мама...
  - Я их сейчас всех прибью, - зарычала Ярина. - И теток этих, и дядек, и всех тех уродов, что бросили вас тут...
  Она встала и окутала потеплее ребенка одеялом.
  - Лежи тут. Не бойся. Я пойду, найду Даньку и принесу вам еды. Нужно растопить печь. Я быстро.
  - Мам, - захныкал мальчик. - Не уходи...
  - Ден, ну ты же уже большой. Ты должен понять. Мы же не можем все вместе продолжать сидеть тут и замерзать. Я не могу не пойти. И Данник... Что с ним? Это же твой родной братик. Я обязана его найти, - уговаривала она сына, собирая одеяла с других постелей и накидывая их на Дениса и девочку, которая так и не шелохнулась.
  Ярине некогда было разбираться, что с ней. Она только пощупала лоб девочки и ободряюще чмокнула ее в щечку. Ребенок выглядел здоровым, вот только психика, похоже, явно пострадала.
  В коридорах было непривычно тихо и пустынно. Яра спустилась на этаж ниже. Туда, где находился кабинет для осмотров и лазарет. В них никого не было. Она проложила поиски. В одной из палат обнаружила детей и Альфреда Михайловича, заснувшего прямо сидя на стуле возле закрытого одеялами окна.
  Дети спали в своих кроватках беспокойно. Кто-то постанывал, кто-то бредил, кто-то звал мать.
  - Данечка, - Ярина рухнула у кровати сына.
  Он весь горел. Сквозь сухие побелевшие губки вырывалось судорожной дыхание. Женщина захлебнулась стоном. Такое могло присниться только в самом кошмарном сне. Яра торопливо поменяла компресс на его головке и дала воды. Ребенок глотал инстинктивно, не открывая глаз. От страха за сына, от беспомощности и боли в груди она заскулела.
  - Михалыч, - Ярина порывисто вскочила и тряхнула доктора за плечо.
  - Яриночка, - он сонно хлопал на нее глазами. - Кто тебя сюда пустил?
  - Меня никто никуда не пускает, - зло, давясь слезами процедила Ярина, - я сама хожу там, где мне надо. Что с детьми? Что вообще происходит?
  - Эпидемия гриппа. Очень тяжелый жестокий вирус. Гипертоксическая форма, - устало пояснил врач. - Кто-то из свеже откопанных принес. Лекарств и так не хватало. А с распространением болезни они и вовсе закончились. Ирбис ввел строгий карантин. Некому не дозволяется выходить из своих спален. И тебе, за то, что сбежала, попадет. Он из еще не зараженных людей сформировал несколько групп, и они отправились на поиски медикаментов, пригодных к использованию. Всего несколько человек осталось обеспечивать жизнедеятельность больных, детей и не заразившихся женщин, способных к деторождению. Соня слегла еще в первых рядах. Две пожилые женщины скончались в первые же дни от горячки. Температуру сбивать было нечем. Скудный запас лекарств - только для детей. Жаропонижающие и антибиотики давно использованы. На такое количество заболевших мы не рассчитывали...
  - А должны были! - рявкнула женщина. - Да о чем вы вообще думали? Только о размножении? О том, как мучить и без того несчастных женщин? О власти? О том, как вырастить себе послушных рабов и рабынь, даже не помышляющих о другой для себя жизни? - Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Все равно сейчас сотрясать воздух было бесполезно. Нужно было что-то делать. - Давно Ирбис и его бригады ушли? - у Яры от ужаса подгибались ноги, и она схватилась за спинку стула.
  - Дня два тому назад. Ты понимаешь, что уже могла заразиться? Идан, когда вернется... да я боюсь даже представить, в каком бешенстве он будет, - старый доктор весь, как будто, сжался под ее сверкающим неистовой яростью и страданием взором.
  Он понимал, что она во всем права. Он давно осознавал это. Все здесь неправильно. Все. Они многого не предусмотрели. Не рассчитали. Не продумали. Слишком уж тяжело было всех организовывать и управлять таким количеством напуганных озлобленных и измотанных суровыми условиями существования людей, большинство из которых были мужчинами. А женщины... Их было слишком мало. А ведь только на них и можно было надеяться. Только они с чисто женской гибкостью умели подстраиваться к новым обстоятельствам, обнаруживая у себя самые неожиданные свойства.
  - Плевать. Я все равно буду рядом с детьми. Еще неизвестно, кто в большем бешенстве, он или я. А ты в курсе, что двое здоровых детей, один из которых мой сын, сидят уже два дня без еды, вода почти закончилась и помещение никто не отапливает? Кто должен за этим следить?
  - Я, - возникший в дверях Шор злобно уставился на нее. Вид у него был довольно свирепый.
  - Ты? Да ладно? - ожесточенно с издевкой пропела Яра, сжав кулачки.
  Ее глаза метали молнии. Она надвигалась на здоровенного мужика, как маленькая грозовая тучка, попутно прихватив со стола ножницы, которыми врач резал материю для компрессов. Выражение ее лица говорило о том, что она вполне созрела для убийства. Яра поудобней перехватила свое импровизированное оружие, выставив его острием вперед. И ее мало волновало несоответствие веса и силы. Мощь ее гнева была такова, что шансы вполне могли сравняться.
  Глядя в сверкающие лютым огнем ядовито зеленые очи женщины, Шор сделал шаг назад. Он несколько опешил, прикидывая, насколько опасной может быть эта взбесившаяся дамочка. Она скрючила пальцы свободной руки, готовая вцепиться ему в физиономию и превратиться в то маленькое цунами, явление которого он уже наблюдал.
  - Я тут один остался блюсти всю эту инвалидную команду, - в его голосе проскальзывали растерянно-оправдательные нотки. - Уже трое суток на ногах. Поспал всего пару часов...
  Было заметно, что мужик проникся ситуацией и готов пойти на попятный. Тем более Альфред Михайлович, судя по выражению его лица, был явно на стороне Ярины.
  - Это не повод, оставлять двоих маленьких детей без еды, воды и тепла, - Яра надвигалась на него, терзаемая жаждой крови.
  - Я забыл, - проскулил ошеломленный силой ее гнева Шор. Потемневшие глаза женщины сверкали безумием.
  - Быстро протопи помещение детской, - скомандовал Альфред, предупредительно схвативший Ярину за локоть. - Принеси им свежей самой лучшей еды и горячего чая. Не хватает, чтобы еще и они заболели.
  - Я щас, - крепыш торопливо и с видимым облегчением исчез за дверью, тут же забыв про женщину и ее проделку.
  Яра схватила градусник с тумбочки и снова рухнула у постели сына.
  - Что делать? - застонала она в ужасе, протягивая термометр мужчине. Температура была критической.
  - Сбивать любыми доступными средствами, - с обреченным вздохом посоветовал Михалыч. - Больше мы ничем не можем им помочь. Давать больше воды и предупреждать перегрев. Иначе начнутся необратимые процессы в организме.
  Трое суток женщина и врач кружились около кроватей малышей, закутывая их в мокрые холодные простыни, обтирая спиртом и ставя ледяные компрессы, бесконечно поднося питье. Шор приносил куриный бульон и чистое белье. Он не трогал женщину, понимая, что Альфреду Михайловичу одному все равно не справиться. Чисто физически.
  Ярина на пару минут, переодевшись, надев медицинскую маску и вымыв тщательно руки и лицо, чтобы не заразить оставшихся здоровыми двоих детей, периодически бегала к ним этаж. Полагаться на память Шора она более была не намерена. Тот ей ни в чем не препятствовал, решив дождаться Ирбиса. Он никак не мог решить, что для босса окажется важнее: то, что его новоявленная пассия опять взбрыкнула, или же то, что он сам не смог выполнить возложенные на него обязанности. Дети могли из-за него погибнуть. Поэтому мужчина предоставил Яре самой действовать на свой страх и риск. И под ответственность Михалыча. В любом случае: она уже могла заразиться. И не было смысла для каких-либо дисциплинарных или карательных мероприятий. А доктору нужна была помощница, умеющая обращаться с детьми. Больше для этой роли никого не находилось.
  Девочку, составляющую компанию старшему сыну Ярины, звали Миланой. Под ласками женщины, так похожей на ее мать, ребенок стал постепенно оттаивать. И даже назвал имя своих мамы и папы: "Рада и Назар". Яра узнала от Шора, что Рада в это время лежала в горячке, так же, как и многие другие женщины и мужчины их сообщества. Она попросила своего тюремщика передать подруге, что ее дочь - одна из тех немногих счастливчиков, кому повезло избежать заражения. Нужно было хоть как-то поддержать бедную девушку.
  - Этот, похоже, не выживет, - Михалыч поднял с кровати восьмимесячного малыша.
  Женщина взяла у него безвольное тельце с восковым личиком и посиневшими губами. Ее покрывал пот слабости. В сутки удавалось подремать в совокупности не более часа. Как ни уговаривал ее врач поспать, она все рано не могла позволить себе этого. Ей все время казалось, что если она заснет, если не будет постоянно следить за состоянием детишек, то кто-нибудь из них погибнет. И вот такой момент все равно наступил. Как бы они не старались, как бы не силились бороться с инфекцией, все было зря...
  - Нет, - застонала она, не зная, кого уже проклинать в этом мире. - Неужели ничего нельзя сделать? Это так несправедливо...
  Ее слезы капали на бледные щечки ребенка. Душа металась и выла. Придавив ее неимоверной тяжестью, пришло чувство, похожее на безысходность. Сердце зашлось, и женщина никак не могла вздохнуть от ужаса, представив, как он умирает у нее на руках.
  
   Глава 15.
  
  Ярина сидела на стуле, сама не зная зачем, укачивая бывшего в забытьи младенца. Она тихонечко напевала ему колыбельную, похожая на помешанную.
  - Эта что тут делает? - напряженную атмосферу палаты рассек громогласный рык.
   Ирбис стоял в дверях помещения, подпирая собой косяк. Женщина на пару секунд подняла на него безразличный затуманенный взор и опять склонилась над ребенком.
  - Придет серенький волчок и ухватит за бочок, - едва слышно пела она.
  В ее лице не было ни кровинки, похудевшее, оно застыло в скорбной маске, под глазами залегли глубокие тени. Идан выглядел не лучше. Изнеможенный он, казалось, еле стоял на ногах. На непослушной пряди, выбившейся из-под шапки, на сильно отросшей щетине подбородка искрился иней. Но даже измученный до предела он внес вместе собой в эту комнату ауру чувственности и угрозы. За его спиной замаячил Шор.
  - Она обманула меня и сбежала, - подсказал он. - Я не видел смысла возвращать ее на место. Все равно могла заразиться.
  Идан недобро усмехнулся, не сводя глаз с женщины, которая упорно игнорировала их всех. Мужчины в медицинских масках заносили в палату коробки.
  - Посмотри, - Ирбис кивком показал на них Михалычу. - Это должно помочь.
  Он еще раз смерил буравящим злым взором Яру и ушел.
  - Давай, - через некоторое время Альфред забрал у нее младенца. - Сейчас сделаю пару уколов. Авось обойдется. Поднимайся уже, подержишь капельницу, пока я за штативом бегаю.
  
  Через пару дней детки начали оживать. Доктор заставлял их пить морсы из добытой замороженной клюквы, компоты из найденных мерзлых фруктов, которые, тем не менее, содержали кое-какие витамины и придавали им сил.
  Ярина кормила Данилку, сидящего у нее на коленях, овсяной кашкой с малиной и кусочками яблок. Ребенок, прислонившийся головой к ее плечу, находился практически в состоянии эйфории. Мамка вернулась. Пришла, когда ему было особенно плохо. Она заботится о нем, она его любит. Яра рассказывала Дане сказку о том, как они вместе с Денисом убегут из этого страшного места и найдут себе уютную норку. Там, как в Ноевом ковчеге, будут жить птички, собачки, котики и коровки, которые угостят их парным молочком. Детишки в той норке счастливые и веселые. Они живут вместе с мамами и папами. И никто их не обижает.
  - Боюсь, тебя ждет несколько иное будущее, - вмешался в ее рассказ прагматичный Альфред. - Ирбис ходит злой, как черт. Наверное, решает, что над тобой учинить. Он не терпит неповиновения. Это его пунктик. Ему никто никогда не говорит "нет", все делают так, как он постановил. Я-то понимаю, что ты сделала то, что и должна была сделать. Я все ему объяснил. Но тут немного другое... Ты взрослая умудренная жизненным опытом женщина. Тебе лучше знать, как подкатить к мужчине. Мой тебе совет: не цапайся ты с ним. Поговори по человечески. Он все поймет...
  - Не фига он не поймет, - разгневанно перебила его Ярина. - У него сдвиг по фазе на пункте собственной значимости. У него нет детей. Никогда не было. Он никогда никого не любил. Ни женщину, ни ребенка. Как ему можно объяснить? О какой человечности, вообще, речь?
  Словно, для того, чтобы положить конец этим жарким дебатам, в палату зашел предмет их спора. Следом за ним шла грузная пожилая женщина.
  - Анна чувствует себя уже достаточно хорошо. Она присмотрит за детишками. Ты мне нужен, - обратился он к Альфреду Михайловичу.
  - И ты, - он бросил тяжелый мрачный взгляд на Ярину. - Пошли оба за мной.
  Ирбис привел врача и Яру в комнату для осмотров.
  - Раздевайся и полезай на кресло, - приказал он Ярине.
  Женщина с пренебрежительной издевательской ухмылкой медленно разоблачалась, как будто, танцевала стриптиз. Только музыки не хватало. Но при огромном желании создать именно такое впечатление у присутствующих у Яры и без нее получалось отлично. Она поняла это по вздыбившимся штанам в области паха у Идана. Эффект был достигнут. Пусть поймет, каково это: играть роль султана. Простая наложница она или самка, способная произвести на свет здоровых щенков. Он, видимо, еще сам в этом вопросе не определился. Ну что ж, Яриночка ему в этом поможет. Пусть почувствует, что унижая ее, он унижает самого себя.
  Расположившись в кресле, Ярина прикрыла глаза. Альфреда Михайловича она уже не стеснялась. Он не смотрел на нее, как на женщину, а только как на друга женского пола, больше разглядывая ее душу, а не тело. И эту душу он ценил гораздо более ее репродуктивной системы. Им довелось много общаться за последнее время, развлекая друг друга разговорами, чтобы не дать себе заснуть над кроватками больных детишек. Доктор стал относиться к ней скорее, как к дочери, попавшей в трудную жизненную ситуацию, чем как к объекту исследований. Он обещал ей помочь, чем сможет. И ему она верила. Поэтому была спокойна, как никогда.
  - Не вижу яйца, - доктор положил на ее измазанный гелем живот салфетку.
  После долгого прощупывания ее живота, в процессе которого он постоянно хмурился, врач решил прибегнуть к УЗИ.
  - То есть, беременности нет? - уточнил, все-таки, Ирбис.
  - Нет. Я, конечно, допускаю, врачебную ошибку. Мы же не Боги. Но оплодотворенной, обосновавшейся в матке яйцеклетки я не вижу. Возможно, имеет место индивидуальная несовместимость. В этом случае, я бы посоветовал попробовать еще раз. Организмам нужно привыкнуть друг к другу. Имеют влияние также стрессы, окружающая среда и еще раз стрессы.
  - Все это я уже слышал, - оборвал его Идан. - Поэтому мы и решили использовать пять вместо одного. И ждать пару-тройку месяцев. Но, что касается конкретно этого случая, здесь я не вижу проблемы. Ее генофонд неинтересен. Более того: он пагубен для нового общества.
  - Да ну? - вставила свои пять копеек Ярина, сползавшая с кресла и надевающая халат. - Тебе не нужны люди с адекватным мышлением? Бунтари? Несогласные с системой? Это продолжалось во веки веков. Ты сам сказал - мы начали ветвь истории с нуля. Или ты не готов к такому противостоянию? А я думала, что круче только яйца, выше только горы. Ясно одно - Македонский из тебя никакой.
  - Хочешь, чтобы тебе рот заклеили?
  - Это вообще будет крутяк. Правда глаза жжет? Да ты вообще ни на что не способен. Даже ребенка сделать. Не говоря уже о нормальных человеческих взаимоотношениях. А я-то, дура, подумала, что то, что между нами было... Это.., - голос ее пресекся.
  Охваченная бессильным гневом, она дрожащими пальцами никак не могла застегнуть халат, не зная: то ли радоваться ей, что ничего не получилось, то ли злиться на это бесчувственное беспринципное чудовище, которое обошлось с ней столь вероломно.
  - Это тебя как-то задевает, - глумливо ухмыльнулся Идан. - Жаль тебя разочаровывать. Я всего лишь не хотел упускать благоприятные для зачатия дни, - рассеял окончательно он ее иллюзии. - Ты была слишком слаба и больна, чтобы иметь возможность воспользоваться обычным практикуемым у нас способом оплодотворения. Пришлось импровизировать.
  - И надо же было так лохануться! - злорадствовала Ярина. - Столько усилий и все зря.
  - Не страшно. Я всего лишь еще раз убедился, что ты абсолютно бесполезна. Просто старая глупая и вздорная самка, не способная даже как следует удовлетворить мужчину. Словно еще вчера из монастыря вышла, где находилась с самого рождения. Неудивительно, что ты осталась одна с двумя детьми. Если бы не катастрофа - навряд ли бы нашелся мужчина, желающий терпеть все твои закидоны. На тебя бы совсем никто не позарился.
  Яра дернулась, как от пощечины. Его слова, очевидно, больно задели ее, но она старалась и вида не подать, огрызаясь в ответ. Она чувствовала себя оскверненной, запятнанной и использованной. Ноги не держали ее, нервы были на пределе. Ярина устало прислонилась к стене.
  
  - Сам ты - кобель. Это очень по-мужски. Оскорблять и обвинять во всем женщину. Тогда как сам реально ни на что не пригоден!
  Они метали друг в друга злые слова, которые должны, обязаны были ранить, вкладывая в них всю ненависть и отчаянье уставших измотанных жизнью людей. Альфред Михайлович поежился от разлитого в воздухе напряжения, устав быть немым свидетелем их бурного диалога.
  - Идан, - попробовал он вмешаться в перепалку. - Не нужно все усугублять. Нам всем теперь приходится нелегко. Холод, голод, еще и болезни. И это только начало. Со временем станет еще хуже, когда иссякнут ресурсы, сохранившиеся под снегом. А мы так и не нашли надежных способов обеспечивать себя пищей и добывать топливо. Нужно думать в первую очередь об этом. И быть к друг другу терпимей.
  - Конечно, как только все окончательно поправятся и окрепнут, мы вплотную этим займемся. - Он перевел поблескивающий металлом взгляд на смертельно бледную Яру, дрожащую от негодования и злости. Его губы раздвинула хищная улыбка. - Позовешь Шора, - приказал он врачу. - Пусть определит ей место в третьей группе женщин. Там у нее будет возможность доказать, чего она стоит.
  Он направился к выходу из кабинета, давая тем самым понять, что дискуссия прекращена в одностороннем порядке.
  
   Глава 16.
  
  - Я тебя предупреждал, - сердито запыхтел доктор. - На, возьми. Еще и эти проблемы тебе не к чему.
  Он протянул женщине, выпавшей в ступор, бумажную яркую упаковку.
  - Что это? - прошелестела Ярина.
  - Противозачаточные. Надеюсь, они еще сохранили свои свойства. К сожалению, это все, чем я могу тебе помочь на данном этапе.
  В смотровую зашел Шор.
  - Ух ты! Свежее мясо, - протянул он, довольно потирая руки. - Теперь меню разнообразится самой королевой.
  - Слюни подбери, - гневно одернул его врач. - Идан еще может и передумать, когда успокоится. И ему, скорее всего, очень не понравится твой энтузиазм.
  - Ладно, подождем, - хмыкнул мужик. - Я терпеливый. Пошли, - он грубо схватил Яру за руку.
  
  В маленькой комнатушке, в которую помощник Ирбиса проводил Ярину, находилось всего четыре узких железных койки. На двух из них расположились те девушки по вызову, которые попали в этот вертеп в один день с Ярой и ее детьми. Впрочем, девушками их уже можно было назвать с очень большой натяжкой. Осунувшиеся, без яркой косметики и вычурных шмоток, изрядно потасканные, они выглядели замученными нелегкой жизнью тетками, перешагнувшими сорокалетний рубеж.
  - Смотрите-ка, еще принцессу разжаловали, - капая ядом воскликнула одна из них, довольно осклабившись.
  Яра подарила ей презрительный взгляд и подошла к третьей кровати. На ней на спине неподвижно, вперив остекленевший взгляд в потолок, лежала Павла. С посеревшим каменным лицом, впалыми щеками она, казалось, не замечала ничего вокруг.
  - Паш, - тихо позвала Ярина, потянув ее за руку.
  - Она умом тронулась, - объяснила та дамочка, что была ближе к Павле.- Целый день ходит, как зомби, а вечером и ночью лежит вот так. Не знаем, спит ли вообще. Смотри, как мертвая. Может, по-настоящему загнется скоро.
  - Подумаешь, - визгливым голосов, резанувшим по нервам, добавила другая. - Со мной один раз такой случай был... Короче, за раз тогда еще больше мужиков через меня прошло. И ничего. Оклемалась. А эта, видите ли, какая нежная оказалась.
  - Оно и видно, что от тебя не убудет, - зло буркнула Яра и заняла свободную постель.
  - А ты рассчитываешь чистенькой остаться? - окрысилась проститутка. - Сама через месяц в старуху превратишься. Смотри, что со мной стало.
  Ее некогда ярко рыжие волосы превратились в редкую паклю непонятного цвета, не скрывающую значительные залысины. Морщинки избороздили обветренное лицо. Узкие губы потрескались. Карие глаза приобрели какой-то тусклый оттенок.
  - Я не на что не рассчитываю. Просто надеюсь, не смотря на обстоятельства, не превратиться в скотину.
  Вскоре Ярина поняла, что ее заявление было несколько смело и очень уж оптимистично.
  Умывшись за ширмой над грязным тазиком скудным количеством воды, она с грустью рассматривала свой новый наряд. Ей выдали нижнее белье в количестве двух комплектов: кальсоны с начесом и фланелевую майку не по размеру. Каким образом их нужно будет стирать, женщины представляла себе довольно смутно. В комнатенке было не очень-то тепло. И после гигиенических процедур от озноба по коже бегали мурашки. Довершали экипировку рейтузы, ватные штаны, свитер плотной крупной вязки, шерстяной платок и валенки с носками.
  Женщину вооружили жестяным ведром и лопатой. Позавтракав двумя кусками черствого черного хлеба и чашкой несладкого чая, в наличие заварки в котором приходилось только верить, она вместе со своими новыми соседками долго брела по снежному узкому туннелю, укрепленному от обвалов железными балками и подпорками. Было невероятно холодно. Морозный воздух впивался иголками в щеки. Яра попробовала натянуть платок на нос до самых глаз.
  Драную тетку звали Мартой, а ее высокую подругу с короткой стрижкой мышиного цвета - Элен. Долговязая замыкала шествие, таща за собой тележку.
  Марта закрепила в снегу еще пару фонарей вместе с теми, которыми женщины освещали свой путь. Все принялись за работу.
  Уже через пару часов у Яры ломило все тело, а пальцы на руках одеревенели от холода. Не спасали даже теплые рукавицы.
  - Еще пару метров и перекур, - обрадовала ее Элен. - Пойдем греться.
  - Может, прямо сейчас? - жалобно попросила Ярина.
  - Ага. Щас, - надтреснутым голосом отклонила ее просьбу Марта, надрывно закашлявшись. - Нам сегодня еще метров десять рыть в человеческий рост. Там метров через пятьдесят, семьдесят должен быть склад с провизией. Если до вечера не осилим норму - останемся без ужина. Старухи все сожрут.
  У Яры сжался желудок. Она так и не поняла от чего. Или от непривычной скудной пищи, или от пугающего объема предстоящих работ на холоде и в полутьме.
  - Ничего, - подбодрила ее Элен. - Вот доберемся до склада и поедим нормально. Мы последнее время ничего не находили, вот и сидим на диете. Ирбис приказал распределять еду в зависимости от результатов труда. Женщины слишком медленно копают. Вблизи нечего уже не осталось, нужно искать все дальше и дальше.
  Еще через пару часов Ярина рухнула на колени. Рук она почти не ощущала, ноги одеревенели, спину ломило. На глазах выступили слезы бессилия и жалости к самой себе. И что ее дернуло грызца с Иданом? Кто ее за язык тянул? В горизонтальном положении работать было гораздо легче и приятней. Вот тут она начинала понимать бывших проституток, которые присели рядом с ней на корточки.
  Павла все махала и махала киркой, как заведенная. Казалось, она не чувствовала ни холода, ни усталости. Как автомат, робот или... зомби.
  - Паша, - дрогнувшим голосом окликнула ее Яра, у которой от жалости защемило сердце. Но как, чем она могла ей помочь?
  - Оставь ее, - посоветовала долговязая. - Тут каждый за себя. Будешь с юродивой возиться, на остальное сил не хватит. Пошли отдохнем уже, а то околеем тут к чертовой бабушке...
  Женщины доковыляли по снежному коридору обратно до здания клиники. Ходьба занимала много времени и высасывала последние крохи их жалких силенок. Они разместились за одним из столиков в плохо отапливаемой столовой. Ярина буквально рухнула на стул и решила, что снова подняться у нее уже не выйдет. За соседним столом она увидела Раду. И хотела было заговорить с ней, но сдержалась. Та упорно игнорировала Яру, а потом, украткой взглянув ей в глаза, осторожно покачала головой, как будто предостерегала: "не стоит".
  Ярина нехотя пожевала несвежий хлеб и побаландала ложкой в похлебке, поставленной перед ней одной из пожилых теток, в обязанности которых входило вести хозяйство. Из миски с жидким невкусно пахнущим супом на Яру смотрел рыбий глаз. Женщину передернуло. Аппетит пропал окончательно. Она жадно глотала прохладную воду из стакана, когда заметила входящего в помещение Ирбиса.
  Тот скользнул по ней равнодушным взором и вместе с Шором, Фаром и еще тремя крупногабаритными мощными мужиками занял стол в самом дальнем углу.
  - Судя по выражению твоей мордахи, - хихикнула Марта. - Тебе его шлепнуть жутко охота.
  - Ага, - не стала отпираться Яра. - Медленно и со вкусом. С особой жестокостью.
  - Да ладно вам. Не будешь? - Элен пододвинула тарелку Ярины к себе. - Зачетный мужик. Красавец. Вот только с бабами у него, как думается, свои особые счеты. Знавала я таких. На какую-нибудь обиду затаят. Несчастная любовь, измена и все такое. А потом всех под одну гребенку. Весь женский пол ненавидят и презирают.
  -Да урод он, вот и все, - отмахнулась от ее версии Яра. - Мало ли чего в жизни бывает. Вон у меня тоже не сложилось. И что? Я же не говорю, что все мужики - козлы.
  - Боюсь, скоро ты поменяешь свое мнение, - огорчила ее плешивая. - Козлиность - это заразно.
  - Ага, - подтвердила долговязая. - Рыба гниет с головы. Вот настанут выходные...
  - И что? - вся подобралась Ярина.
  - А то. Они нынче другую забаву придумали. После того случая с Павлой. Чтобы никаких ссор больше не было. Нас тут третьесортных теперь вместе с тобой восемь. Вон те еще, - она показала на столик, за которым расположилась Рада еще с тремя женщинами. - По выходным тянут жребий. Восемь карточек. По одной на каждую бабу. Этой, - Марта кинула на Павлу, которая механически, уставившись пустыми глазами в стену, черпала ложкой суп, - мало кто уже интересуется. Она же, как растение. А вот ты пойдешь на ура.
  - Так вот, - продолжила Элен, - первые трое счастливчиков, которые вытянули карточки с номерами от одного до трех, могут выбрать любую из нас на всю ночь. Выбранным, считай, крупно повезло. Остальных раскидывают по палатам. В комнатах от пяти до десяти мужчин. Когда им надоест развлекаться, они передают телку в другие палаты, которым карточек не хватило. Тут и проявляется их мужская солидарность. А бедную бабу не жаль. Впрочем, вытянувшие целую ночь, тоже могут поделиться своей игрушкой. Если не понравится. Так что мой тебе совет: если подфартит, покажи все, что умеешь. Старайся, тогда, может, пожрать чего еще обломится. Некоторые довольные - угощают. А еще отдохнуть и поспать удается.
  - А днем? - Яре стало жарко. Щеки горели, стало подташнивать.
  - Днем все отдыхают. Все. В основном спят по своим комнатам. Это закон. Иначе потом совсем работать не смогут.
  Павла машинально черпала несуществующий суп из своей плошки и отправляла пустую ложку в рот, все также рассматривая какую-то точку на стенке.
  - Хватит, - не выдержала Марта и забрала у нее столовый прибор. - Пошли уже. А то, пока норму не доразгребаем, спать не ляжем. Поспать и так, как следует, никогда не получается.
  Ярина вздохнула. Она как раз размышляла над тем, как ей хочется броситься в ноги Ирбису, клянчить прощение, умолять, просить сама не зная о чем. О чем? Отправить ее обратно в первую группу? Не так давно она клялась, что предпочитает оказаться в третьей, лишь бы не быть безропотным инкубатором для потомства. Ярина точно знала только одно: она так долго не выдержит. Никогда она не была так близка к капитуляции полной и безкомпромиссной. Яра с превеликим трудом подавляла желание подбежать к Идану, вцепиться в его одежду и молить о пощаде. Ведь еще им предстояли "веселые" выходные. При одной мысли об этом ей становилось страшно и противно. Вспомнилась расправа над Павлой. Неужели она тоже скоро превратится вот в такую же безвольную разбитую куклу?
  От слабости кружилась голова, не было сил пошевельнуться. Наконец она совладала со свинцовой усталостью и приподнялась. Невольно глянула в сторону Ирбиса. Их взоры скрестились. Странный блеск в его глазах притягивал ее. Он смотрел на нее каким-то непонятным, не поддающимся определению взглядом. Были в нем злость и раздражение. Ей даже показалось - горечь, беспокойство и сожаление. Но только показалось. Губы Идана тронула издевательская усмешка. И эта его улыбочка была кошмарно гадкой. Столько самодовольства и злорадства в ней было.
  Ярина в ответ подарила ему ледяное презрение и пренебрежительную улыбку, с омерзением скривив губы. Всем своим видом показывая, насколько он ей отвратителен. И что за бредовые мысли недавно посещали ее бедную голову?
  Они копали еще три дня. А потом таскали упаковки, коробки, ящики. Яра устала смертельно. Ноги подкашивались, на висках от слабости выступили капли пота.
  - Все, пошли, - распорядилась Элен. - Мужики перетащат, что осталось. Мы успеем привести себя в порядок. Идан объявил два дня выходных.
  Ярина не помнила, как нашла силы ополоснуться в общей спальне и переодеться. Идти в столовую она не хотела. Желудок сводило от голода. Еще недавно полная решимости не сдаваться, вгрызаться зубами в эту поганую жизнь, с удивлением осознавала, что постепенно начинала сдавать. Как мало сил оказывается в ее хрупком тщедушном теле. Яра готова была уже согласиться с Иданом, что они, женщины, ни на что больше не пригодны, кроме как рожать или раздвигать ноги для удовольствия мужчин.
  - Надо идти, - уговаривала ее Марта. - Сегодня у нас вторая смена, - объяснила она с грязной ухмылкой. - Хочешь, не хочешь, а придется отработать. Если останешься здесь - тебя пустят по рукам. А так, возможно, повезет. И ты очень скоро сможешь отдохнуть. Ты же новенькая, свеженькая. У тебя все шансы. Незачем их упускать.
  Несмотря на огромную пропасть между ними в прошлом, женщины быстро сдружились, объединенные общими лишениями и бедами.
  - Нужно держаться друг за друга, - не уставала повторять Элен. - Мы - женщины, а они мужчины. Теперь два разных лагеря. И если мы не будем помогать друг другу, то никто нас больше не пожалеет.
  Впрочем, на деле эта теория проявлялась только в советах. Бывшие девочки по вызову всегда старались урвать себе лучший кусок. И Яра была уверена, что вряд ли будут подставляться или рисковать своей шкурой из-за нее или Павлы. Случись несчастье - и каждый сам за себя.
  У Ярины кусок в горло не лез. Она ничего не соображала: в голове было пусто и гулко, сердце сжималось от омерзения. Когда собрали посуду, мужчины все собрались возле дальнего стола. За их спинами было не видно, что там происходит.
  - Что они делают? - тихим дрожащим полушепотом, страшась услышать ответ, спросила Яра.
  - Жребий тянут, - обреченно вздохнула плешивая.
  Видимо, бесплатный труд на пользу общества ее совсем не радовал.
  Сквозь пелену страха и усталости Яра видела, как к ней приближается высокий симпатичный широкоплечий мужчина. Его поразительно голубые глаза нахально рассматривали ее тело, откровенно обрисованное тонкой тканью зеленого халатика. В этот вечер в помещении столовой было хорошо натоплено, чтобы женщины могли продемонстрировать, что называется, товар лицом.
  "Ладно, что хотя бы не старый, не страшный и не противный", - с некоторым облегчением подумала Ярина. Она уже на примере Павлы знала, что протестовать и сопротивляться - себе же хуже делать. Нужно перетерпеть. А с этим будет просто. Но радоваться было рано. Никто не мог обещать, что он не подкинет потом ее кому-то из друзей, а тот друг еще кому-нибудь. Если не устроит его, как женщина. Ночь же - она длинная.
  Мужик молча взял ее за руку и сдернул со стула, к которому она, похоже, приросла. Он с силой прижал ее к себе за талию и наклонился к ее губам под улюканье и смешки товарищей. "Как в цирке", - пронеслось в мозгу у Яры. Его губы были теплыми и влажными. Она позволила чужому языку скользнуть в свой рот. Было даже приятно. Нехотя оторвавшись от женщины, он повел ее к выходу. Вслед им неслись сальные замечания, пошлые и недвусмысленные фразы. Развлекались, как могли. Элен что-то завистливо шептала Марте. На Ирбиса Яра смотреть себе запретила.
  
   Глава 17.
  
  - Дема. Дементий, - назвался мужчина. - Не бойся, сегодня сюда больше никто не зайдет.
  Он втолкнул Ярину в тесную палату, наподобие той, где обитала сама Яра со своими соседками. Тут тоже стояло четыре кровати, печка, тазик на стуле и тумбочка с ведром и туалетными принадлежностями. Ширмы, правда, не было. Видимо, хозяева комнатушки друг друга не стеснялись.
  - Это радует, - без особого восторга прокомментировала его реплику женщина. - А знакомиться обязательно? Или, может, так обойдемся? По быстрому, по простому?
  Голубоглазый набрал побольше в грудь воздуха и выдохнул его с таким видом, словно уговаривал себя на безграничное терпение: спокойствие, только спокойствие.
  - Сядь, - он указал ей на койку рядом с печью. - Выпить хочешь?
  Не дожидаясь ответа, Дема достал из тумбы два стакана и бутылку виски. Наполнив стаканы до краев, он протянул один из них Ярине. Та, не ломаясь, залпом опустошила половину содержимого и закашлялась.
  - Полегче, - спиртное тут же было отобрано. - Ты мне в сознании нужна.
  Мужчина присел у печки и подбросил в нее несколько досок. Наступило напряженное молчание.
  - Я был одним из тех, кто искал тебя после твоего побега, - сказал он, наконец, спустя несколько бесконечных минут. - Помню, как ты совсем окоченевшая дерзко и враждебно смотрела на Идана, когда мы тебя нашли. Как будто ты все равно победила.
  - Везет тебе, - хохотнула уже захмелевшая Яра. - А я вот не помню.
  - Ты знаешь, тобой тогда все восхищались, - продолжил он, словно не заметив ее ехидного замечания. - Возможно, многие хотели бы поступить также: попробовать что-то изменить, но только духу не хватило. Знаешь, тут ведь многие не согласны с режимом. Особенно те, у кого здесь есть жены, дети, сестры.
  - И ты? - заинтересовалась Ярина.
  - И я, - он опять замолчал, женщина его не торопила.
  - Ты поступила импульсивно, - Дементий отметил взглядом, что Яра вновь завладела недопитым стаканом, но забирать его не стал. - Нужно было все, как следует, обдумать. Подготовится. И еще. Нельзя в такие походы пускаться одной.
  - Мне никто и не предлагал свою компанию...
  - Я же сказал. Ты действовала на эмоциях. На это способны только женщины. Мужчинам же нужно сосредоточиться, все обдумать...
  - Решиться, - подсказала Яра.
  - И это тоже. Ты обладаешь потрясающей способностью, которой очень опасается Ирбис. Ты умеешь убеждать людей, склонять на свою сторону. У тебя просто поразительно прекрасные глаза. Чистые и наивные. В твоем возрасте - это удивительно. И цепляет, завораживает. Так и хочется тебе помочь. Назар потом жалел, что поддался твоим чарам. Он был почти уверен, что ты погибнешь. Поэтому и признался Идану, надеясь, что тебя еще можно спасти.
  Ярина была несколько растеряна. Она ожидала чего угодно, но только не обсуждения своих подвигов, и ошеломленно молчала: "Заинтриговал. К чему он клонит?"
  - Идти надо было низом, а не верхом, - развивал свою мысль Дема. - Морозы день ото дня крепчают. Ветры, метели, пурга. Да и поймать так легче. А еще, чтобы убежище найти, нужно долго и упорно копать. Это когда и так измучен уже, и сил совсем нет, замерз.
  - Каким низом? Я не понимаю, - решилась спросить Яра.
  - Низом - это по подземке, - пояснил ей, как неразумной, мужчина.
  - По подземке? Но там же все завалено.
  - Некоторые завалы уже разобрали. На тех маршрутах, по которым можно добраться до какого-нибудь нужного здания: с вещами, одеждой или едой. Ходить по жилым домам - долго и напряжно. Это на крайний случай, когда поживиться вовсе нечем будет. Хоть что-то добыть. Пока разрабатываются только два направления. Поэтому женщин послали копать. Это легче, чем таскать куски бетона, арматуры и кирпича. Иногда и трупы попадаются изуродованные. Но так проще потом будет добраться в любой конец города. Вот только не уверен, что безопасней. Обвалы там тоже случаются ничуть не реже. Землетрясение сделало свое дело.
  - Налей еще, - попросила Ярина.
  Она допила свою порцию и ей хотелось спать. Яра никак не могла взять в толк, к чему весь этот разговор.
  - Хватит, - сердито повысил голос Дема. - Ты вообще меня слушаешь?
  - Слушаю, слушаю, - женщина свернулась клубочком на постели и подтянула на себя одеяло, раз уж добавку зажали.
  - Назар по ночам разрабатывал третье направление. Он нашел небольшой проход в стене. Неприметная щель. Он на всякий случай загородил ее куском железа, чтобы никто случайно не наткнулся. За ней туннель с рельсами. По карте мы выяснили, что по этому тоннелю можно пересечь весь город по прямой, оказаться на другом его конце, на самой окраине. Всего сутки ходьбы пешком, или чуть меньше. Если быстро двигаться. Там на выходе из метро нужно будет пройти еще с два километра. Но это уже мелочи. Главное - мы доберемся до одного из крупнейших торговых центров. Там было все: продуктовые отделы, мебельные, все для дома и дачи. Рядом склады. Можно отыскать и печки, и уголь, и все самое необходимое.
   - Кто это мы? - уточнила оживившаяся Ярина.
  Ее глаза азартно блестели, а грудь взволнованно вздымалась.
  - Мы - это я, Назар, Марк, Павла, Рада и Федя.
  - Так... Федя - это кто?
  - Альфред Михалыч...
  Яра издала горловой смешок.
  - Ба, знакомые все лица. Мятежники, если я не ошибаюсь? Решили вступить в клуб самоубийц? А мне ты для чего все это рассказываешь?
  - То, что ты сейчас здесь со мной, а не с кем-нибудь другим - результат ловких махинаций Назара. Он научился подтасовывать нужные карточки. Чтобы сберечь своих женщин. У нас уговор: чужих не трогать. Марк и Зар сегодня забрали Раду и Павлу. Но пойми: долго мы так мухлевать не сможем. Есть еще пара человечков, которые в курсе. Они тоже обещали не пользоваться нашими женами и сестрами и в ответ ждут того же. Но все равно. Скоро очень может быть, все откроется. И тогда будет плохо всем. Поэтому до следующих выходных мы должны покинуть эту веселую компанию. Ты с нами?
  - А как же обвалы? Может, тот туннель завален в нескольких местах?
  - Тогда придется искать обходные пути. Дорога займет чуть больше времени. Не бойся. Мы все давно продумали и подготовили. Точно выверили путь по карте.
  - А как же дети? Я не могу их бросить. А если они опять заболеют?
  - Детишки не выдержат такого трудного и опасного пути. С нами неизвестно еще что будет. Мы потом придумаем что-нибудь. Смонтируем какое-то средство передвижения для них. Назар - механик от Бога. Не переживай: Идан ввел жесткий карантин. За ними ухаживают только три женщины. Все они изолированы от остальных, особенно от новеньких. Конечно, нельзя исключать закон подлости. Но некоторое время они все же, я надеюсь, продержатся. Мы найдем тот цент, обустроимся, все подготовим для детей и обязательно вернемся за ними. У Рады и Назара тут дочь остается. У меня жена - Марьяна, - только тут Ярина обратила внимание на обручальное кольцо, тускло поблескивающее на руке ее нового знакомого. - Она не может сейчас идти вместе с нами, но я ее тут тоже одну не брошу. И еще свою сестру Ольгу. Она тоже в первой группе.
  - Если бы с ребятишками остался Альфред, - простонала Яра, разрываемая желанием бежать сломя голову отсюда и снедаемая беспокойством за детей.
  - Он не может, - терпеливо разъяснял Дементий. - Марьяна забеременела. И Ольга тоже. Он дал им обоим таблетки. Чтобы избавиться от этого. Иначе они пропадут. В таких условиях жизни ни беременеть, ни болеть нельзя. С одной еще могла бы произойти неувязка. А вот с двумя сразу. Ирбис, конечно, его заподозрит. К тому же Михалыч сказал, что больше не в силах поддерживать это насилие над женщинами. Он же фактически своими руками толкает их в безысходность. А без него выбор станет затруднителен. Он хочет что-то сделать для несчастных. Хотя бы исчезнуть. Я вернусь за сестрой и Марой, когда они оправятся. Все равно нам будет нужен тут кто-то, кто поможет выкрасть детей.
  - Как это все ужасно, - по телу Ярины пробежала дрожь. - Идан... Он псих или извращенец. Неужели нельзя как-то по-другому?
  - Не знаю, - пожал плечами мужчина. - Никто не смог предложить какую-нибудь другую модель устройства нашей колонии. Оставить женщин их мужьям? Тем только и придется оберегать и защищать их от конкурентов, которым тоже захочется тепла и ласки. А что делать с теми, кто попал сюда не пристроенными? С одинокими? Из-за них грозила разыграться настоящая война. Позволить женщинам самим выбирать? Я уже не мальчик и хорошо представляю, чем бы это грозило. Не думаю, что вы бы быстренько определились с выбором пары, когда такой ассортимент в наличии. И каждый только мечтает о том, чтобы оказаться избранным. Все эти разборки, ненужные романы и бабье превосходство могло продолжаться до бесконечности. Ты знаешь, что в Австралии существует вид сумчатых мышей, которые погибают после брачного периода от отказа иммунной системы? Они долгое время занимаются только этим без сна и приема пищи. И умирают от стрессов, истощения и обессиливания. Здесь людям нужно направлять свою энергию совсем в другое русло.
  - Если Ирбис такой всемогущий и, мля... капец какой крутой, - ехидно вставила примечание Ярина, - то мог бы просто запретить вообще трогать всех женщин. Собрать их в одну кучу и отделить от мужчин. От воздержания еще никто не умирал. Что у него за идея фикс: плодится и размножаться?
  - Да, он на этом малость помешан. Не знаю почему. Возможно, какая-то трагедия в прошлом определила такую линию поведения. Не знаю. Да никто не знает. Мужики тоже только за. Поститься никто не желает. Против только те, у кого здесь жены и родственницы. Но таких меньшинство.
  - Так ты хочешь повторить попытку побега? - как-то без перехода вопросил снова он.
  - Не могу, - почти заплакала женщина. - После того, как Даня чуть не умер, я не могу...
  - Думай, - закончил свои уговоры Дементий. - У тебя еще день. И ночь. И день... Больше мы ждать не станем. Идан, кажется, что-то подозревать начал. Марьяна рвет на себе волосы. Она винит себя в том, что изменила мне, что залетела неизвестно от кого. И может выпить таблетки раньше. Тогда все пропало. Заговор будет раскрыт, Фар раньше в органах работал. Он быстро вычислит соучастников. И все накроется.
  Яра мотала головой и тихо плакала. Она понимала, что Дема прав. Они уйдут без нее, и что тогда будет? Что с ней будет? Она останется совсем одна, потеряет друзей, тех, кто хоть как-то старался ей помочь. И вместе с ними единственный мало- мальски реальный шанс выбраться отсюда.
  - Ладно, давай спать, - устав ждать ответ, мужчина протянул ей еще одно одеяло, а сам лег на соседнюю койку.
   Наутро Дементий ей посоветовал изображать не выспавшуюся, измученную любовными утехами жертву. Помятая взъерошенная Яра выдавила вымученную улыбку. С темными кругами под покрасневшими глазами ей это было легко. Она все равно взбудораженная их ночной беседой так и не смогла уснуть, проворочавшись весь остаток ночи и утро. Спланировано вроде бы все было гладко. И Ярина верила, что мужчины обязательно возвратятся за теми, кто остался прикрывать их тыл. И детей они заберут. Но оторваться от Дани и Дениски на такое значительное расстояние не известно на какое время она не могла. Кроме того, существовала вероятность того, что они совсем не вернутся. С ними там, в ледяной тьме могло случиться всякое.
  Дема проводил ее до женской комнаты, где Ярина упала на свое место и забылась тревожным сном. Ее разбудила Марта и позвала ужинать.
  - Обед ты уже пропустила. Наверно, тебя мужик хорошо покормил. Я тебя трясла трясла, а ты только чушь какую-то несла спросонок. Орала, что тебе холодно и ты не чувствуешь ног. Здесь, между прочим, сегодня даже жарко. Элен за труды мешок угля подкинули. Ты тоже могла бы что-нибудь принести. За целую ночь-то. У нас так принято: что-то на всех просить: или еду, или топливо.
  - Я поняла, - меланхолично, погруженная в свои раздумья, ответила Яра. - Я попрошу...
  Дементий ее, конечно же, кормил завтраком, но у нее совсем не было аппетита. А про подружек она не подумала. Ее волновал другой вопрос: "Что будет с ней, если она не согласится на предложение Демы?" Ярина могла бы бежать со второй группой остающихся прикрывать побег. Но сколько времени до этого момента пройдет? Она, также как и Павла, и Рада, находилась в самом уязвимом положении. В то время как Марьяна и Ольга будут валяться в лазарете, ей придется отрабатывать за тех, кто сбежал. Женщин останется только шесть.
  - Яра, - холодные пальцы схватили ее за запястье.
  Рада затащила ее за угол по пути к столовой.
  - Ирбис что-то учуял, - быстро и возбужденно зашептала она. - Побег назначен на сегодняшнюю ночь. Тебя вытянет Назар. Посопротивляйся для эффекта. Он будет тебя лапать при всех, а ты возмущайся. Можешь даже оплеуху отвесить или обозвать. Нужно отвлечь внимание и направить их мысли в другом направлении. Пусть будет, что пообсуждать. Я тоже закачу истерику. Типо приревную. Но только не переиграй, а то в карцер отправят.
  В конце коридора показались мужчины. Рада проскользнула в сторону комнаты для приема пищи. Ярина застыла, зацепившись взором за Идана. Он двигался в ее сторону быстрым целеустремленным шагом, и она на несколько секунд зависла, охваченная паникой. Но совершенно зря. Он прошел мимо нее, послав ей улыбку изголодавшегося волка, и приблизился к группе мужчин, появившихся в другом конце коридора.
  - Зар, нам нужно поговорить, - он подтолкнул Назара в обратном направлении.
  Яре, чтобы не привлекать к себе внимания, пришлось идти в столовую, и она не слышала разговора мужчин, от которого пришла бы в неистовство. У нее и без того сердце ушло в пятки. После наущений Рады она ожидала прокола.
  - Зар, ты думаешь, я не знаю, что вы химичите по результатам жребия, причем уже давно? И заключили договор не использовать не своих женщин? Как ты думаешь, что будет, если я поймаю вас на этом? - тихо прижучил Идан Назара.
  - Знаешь и молчишь? Почему? - не растерялся паренек.
  - А как ты думаешь? Хочу подпортить свою репутацию реального урода? - с кислой улыбкой озадачил его Ирбис. - Желание защитить своих женщин - похвально. Это поступок настоящего мужчины. Но и допустить послабление дисциплины я тоже не могу. Поэтому буду делать вид, что не замечаю до тех пор, пока вы сами не проколитесь. Тогда народ сам решит, что со всем этим делать. И я, сам понимаешь, защищать вас не буду. Могу только закрывать глаза... пока... Но... Сегодня я вытяну третий номер. И заберу Ярину. Никто из вас ее не трогает.
  
   Глава 18.
  
  Сердце в груди Ярины колотилось так сильно, что ей казалось, этот грохот слышен всем. Ее руки дрожали, и при попытке зачерпнуть овощное рагу, ложка громко застучала о край тарелки. В конце концов, Яра пододвинула свою порцию Марте. Той витамины были нужнее. Женщина подозревала, что сухость кожи и выпадение волос - признаки приближающейся цинги. Это болезнь моряков и изолированных колоний в древние времена теперь грозила и им. Избежать ее развитие можно было лишь одним способом - выращивать зелень, свежие овощи и фрукты самим. В вытащенном из-под снега и льда хлебе полезных веществ было тоже не так уж и много. Первыми страдали люди с плохим здоровьем и слабым иммунитетом.
  Вот настало время для жребия. Назар продемонстрировал свою карточку с номером первым всем присутствующим и выбрал Павлу. Сердечко Яры подскочило и пропустило один удар. "Что происходит?" - не понимала она. Цифру два вытянул Марк и забрал Раду.
  - Пустая, - разочарованно провозгласил Дементий, но в его голосе Ярина почувствовала фальшь. Словно, все было специально подстроено, как будто, они заранее знали, как все должно случиться, и происходящее не было для них неожиданностью. От разочарования и боли предательства внутри у нее все сжалось. Она почувствовала, как желудок наливается свинцовой тяжестью.
  - Три, - Ирбис положил на общий стол бумажку лицевой стороной вверх и, криво улыбнувшись, направился к столику, за которым оставались Ярина, Марта и Элен.
  - О нет, только не это, - беззвучно, одними губами зашептала Яра.
  Мысли бешенным галопом проносились у нее в голове, надолго там не задерживалась ни одна, не давая ответа на вопрос: "Как они могли? Почему?" Внезапно ее осенило. Так вот о чем говорил Идан с Заром! Он обо всем догадывался, все знал! Все? Неужели весь их замысел рухнул в одночасье? Ей обещали. И Ярина внутренне уже подготовилась к тому, что, по крайней мере, на эту ночь она будет избавлена от домогательств. Независимо от того решиться она на побег или нет.
  - В чем дело? - насмешливо, с изрядной долей ехидства спросил Идан. Женщина вздрогнула, уставившись на него, как кролик на удава. В своей неотразимой чувственности, настолько могущественной, что она становилась почти осязаемой, он, чудилось, заполнял собой все видимое ею пространство. - У тебя было время выспаться и отдохнуть. Пошли, посмотрим, чем ты сможешь меня удивить...
  Нечего делать. Ярина на негнущихся ватных ногах проследовала за ним. Путь до его комнаты был недолог, но она смогла заставить себя встряхнуться и подготовится к бою. Просто так сдаваться не хотелось.
  - Боюсь, мне нечем тебя порадовать, - зашипела Яра, как только за ней захлопнулась дверь. - Одной ночи с Дементием было как-то маловато, чтобы понабраться опыта. Может быть, ты позволишь меня выбрать кому-нибудь другому? Кто не так будет привередлив, имея бревно в постели?
  - Брось, - гаркнул Идан. В его глазах блеснул металл. - Я прекрасно знаю, что между вами двумя ничего не произошло. Все их махинации и альтруизм шиты белыми нитками. Благородно. Не спорю. Но вот меня переиграть у них вряд ли получится.
  Ярина едва удержалась от злорадного смешка. Если бы он знал, что эти "махинации" по сравнению с остальными их задумками - такая мелочь.
  - Конечно, для тебя такие понятия, как честь и достоинство, пустой звук, - со свистом, задыхаясь от эмоций, заносчиво выкрикнула Яра. На нее вдруг нахлынула ярость, пьянящая, ничуть не хуже виски, которым ее угощал Дема. - Это нечто эфемерное, не заслуживающее внимания и места в твоей долбанной теории о возрождении человечества.
  - Ты забыла, - мужчина приблизился вплотную и прижал ее к себе за талию, - в моем мире нет места для слабых, убогих мозгами и упертых, вроде тебя. Таких, как ты, я либо ломаю, либо убеждаю в том, что гнуть свою линию не имеет смысла.
  Преодолевая сопротивление ее ладоней на своей груди, отталкивающих его, Идан впился в губы женщины грубо и жестко, намеренно причиняя боль. Ярина противилась насилию, как могла, извиваясь и выкручиваясь из его объятий, но очень скоро силы покинули ее, и она обмякла безвольной куклой. "Все, все кончено", - рыдала ее душа, отнимая желание давать отпор. - "Я осталась одна. Они уйдут этой ночью. И все. Я одна против этого чудовища и его команды. Никто уже не поможет. Никто".
  - Животное, - простонала Ярина, как только ее рот оказался свободным, и прикрыла глаза, позволяя делать с собой все, что ему вздумается.
  - Не стану тебя разубеждать, - хрипло выдохнул Ирбис в ее волосы, а затем отнес на кровать.
  Пока он раздевался и раздевал ее, Яра лежала неподвижно, рассматривая тускло светящуюся неровным мерцающим светом лампочку на потолке. Мужчина долго целовал ее, стараясь разогреть холодные губы до температуры собственной страсти, но напрасно. Тогда он провел языком по щеке молодой женщины и лизнул за ухом, слегка укусив его. Яра никак не среагировала, погруженная глубоко в себя. Ее тело казалось безжизненным, а глаза были сухими. Только сердце истекало горечью: "Одна, одна, совсем одна. Я не в силах защитить себя, своих детей. Мы все тут погибнем".
  Устав обнимать инертное тело и целовать безответные губы, Ирбис взглянул в лицо Ярины. В слабом свете заблестели широко открытые темные, цвета сосновой хвои глаза, лишенные всяких следов страстной истомы. Пальцы мужчины погладили ее висок, коснулись кончика носа, обвели контур губ.
  - Яра, - попробовал вытянуть женщину из глубины собственного сознания он.
   Запасшись терпением, он прокладывал влажную дорожку из поцелуев по ее шее, между грудями, по животу. Ему удалось достучаться до нее, когда он раздвинул ноги Ярины и его горячий язык коснулся нежнейшей кожи ее промежности. Она вся сжалась, но мужчина не позволил ей сомкнуть колени, силой удерживая их разведенными. Яра протестующее заскулила, ощущая, как увлажняется лоно, как пожар, вспыхнувший внизу живота, охватывает все ее существо. Она против своей воли изгибалась и трепетала под его умелыми ласками, дыхание сбивалось, а все ее женское естество захватывала звериная похоть, пробужденная первобытным инстинктом, заставляя подаваться навстречу его жадному рту, требовать большего.
  - Вот и умница, - проурчал Идан, когда тело женщины затихло в последней судороге оргазма.
  Он накрыл ее собой, приникнув к мягким податливым губам, проникая в теплую нежную глубину ее рта, заставляя почувствовать вкус собственной страсти. Ярина ощущала на себе всю тяжесть Ирбиса, и это сводило ее с ума. Ей так нравилось быть придавленной им. И это было безумием, охватившем ее. Она это знала. Но было... одновременно чудесно, мучительно, бессмысленно, душераздирающе. И так не хотелось прекращать все это.
  Побежденная она обхватила мужчину за шею, сомкнув ноги на его ягодицах, крепче прижимая к себе, уже не сдерживая вздохов и стонов, не скрывая более бурлящего в ней вожделения. Он резким толчком проник в нее, яростно вдалбливаясь в послушную ему плоть. Она хотела еще и еще. А он отдавал ей требуемое.
  - Скоро мы доберемся до сети магазинов, - шептал мужчина засыпающей в его объятиях, утомленной любовью женщине. - Там, я знаю, есть грунт и удобрения. Дема утверждает, что семена способны пережить даже сильные морозы. На станциях метро мы установим теплицы, а Назар смонтирует турбину, работающую от силы ветра. Электричество будет питать лампы дневного света. У нас будет свежая еда. В леса, должно быть, остались какие-то животные. У них инстинкты самосохранения развиты гораздо больше, чем у людей. Проблему со свежим мясом тоже можно будет решить.
  Он ревностно прижимал к себе Ярину, окутывая своим теплом, очень крепко, словно боялся, что она испарится. А Яра боролась уже с собой, запрещая доверяться ему. Нет, она не поддастся на эти сладкие ласки и речи. На эту непонятную нежность. Завтра, возможно, все изменится. Невозможно предугадать его поведение, какое настроение будет у него потом.
  - Вставай, - разбудил ее Идан ближе к обеду. - Тебе нужно идти в свою комнату.
  По его бесстрастному лицу было невозможно ничего прочесть. Как будто бы, и не было той бури чувств, которые они совсем недавно демонстрировали друг другу. Ярина поднялась и оделась. Не произнося ни слова, предоставив прояснять свое видение их совместного будущего ему. Он молчал. И она, также молча, проигнорировав завтрак, удалилась.
  Достигнув своей комнаты, Яра упала на постель и прижала колени к груди. Ее колотило. Голова раскалывалась от мыслей. В первую очередь стоило обуздать свое животное начало. Не позволить гормонам взять верх над ситуацией. Она же зрелая женщина, испытавшее многое на своем жизненном пути. И должна думать, прежде всего, головой, а не тем самым местом, которым думала совсем недавно...
  - Завтра опять работать, - удрученно сообщила Элен, когда они шли ужинать.
  - А эта ночь? - робко спросила Яра. - Нас снова будут выбирать?
  - Нет, - ответила ей уже Марта. - Ночь перед трудовыми буднями - наша. Хочешь: можешь впрок отоспаться. Хочешь: мужичка себе найди. Если еще не наелась ими, - хихикнула она. - Это время до завтрашнего утра - только твое. Никто не смеет нас ни к чему принуждать.
  Идан прошествовал мимо женщин, даже не взглянув в их сторону. Ярина вздрогнула. А чего она, собственно, ожидала? Что он возьмет ее под свою защиту? Взрослая тетка, а в сказки верит. Не такой Ирбис человек, чтобы позволить управлять собой собственным чувствам. Да и есть ли они у него, эти самые чувства? Это всего лишь его мужское эго проявляет себя. Один раз Ярина уже позволила себе обмануться на его счет. Тогда, когда он спас ее от ледяного кошмара, когда возвратил к жизни. И что? Чем эта доверчивость обернулась для нее? Нет, во второй раз она так не облажается. Яре вспомнилась фраза Идана: "Почему для тебя я должен делать исключение?" Вот так. Он, как и тогда, после всех этих часов их любви, ничего ей не обещал. Ей лично. И сейчас ведет себя так, словно между ними ничего и не было. А что, если трезво прикинуть, было?
  Идан ел в своей уже всем привычной компании, не обращая на свое стадо никакого внимания. Он тихо переговаривался о чем-то с Фаром и Шором. Сердечко Яры сжалось от тоски, а на глазах навернулись слезы.
  В помещение вошли Дема, Назар и Рада. "Они тут. Они не бросили меня", - не веря своим глазам, затаила дыхание женщина. И как-то сразу отпустило. Проигнорировав ее горящий взор, друзья расселись по своим местам. Вот только Марка, Альфреда и Павлы нигде не было видно до конца их трапезы. Впрочем, за неявку на прием пищи никакого наказания не полагалось. Это было личным делом каждого.
   Измученная резкими переходами от надежды к отчаянью и обратно, Ярина ощутила полнейшую опустошенность. У нее разболелась голова, замутило. Она неспешно поднялась из-за стола, оставив, как обычно, нетронутой свою порцию.
  Яра понуро брела по холодному коридору, когда чьи-то железные пальцы вцепились в ее плечо. Она открыла рот для того, чтобы закричать, но его быстро зажали ладонью.
  - Тихо, тихо, тихо, - жаркое дыхание коснулось ее уха. - Двигай за мной, быстро.
  Тон мужчины не допускал возражений. Марк затащил Ярину в комнату, в которой она была с Дементием сутки назад.
  - Одевайся, - раздраженно и строго приказал муж Павлы, показывая ей на гору теплой одежды.
  Пока ошеломленная женщина непослушными руками старалась застегнуть пуговицы и молнии, Марк сорвал со стены одеяло и отодрал доски, которыми был заколочен оконный проем.
  - Я думала, вы уйдете без меня, - жалобно и несмело пропищала Ярина, напуганная решительным и сердитым видом мужчины.
  - Альфред наотрез отказался идти без тебя, - зло буркнул Марк. - А он в отличие от твоей дражайшей персоны - очень ценный экземпляр в нашей команде. Следуй за мной.
  Мужчина сноровисто одел куртку, шапку и валенки. Похожая в своей экипировке на борца сумо Яра безропотно полезла за ним в узкий лаз за окном.
  - Извечная проблема женщин - проблема выбора, - пыхтел Марк в то время, когда Ярина ползла вслед за ним на четвереньках по вырытому в снегу проходу. - Я еще могу понять, когда они затрудняются с выбором подходящих к платью туфель, но не тогда, когда под угрозой срыва тщательно продуманная операция, от которой зависит судьба нескольких человек.
  Яра молчала, отлично осознавая, что ее участие в этом самой операции важно не только из-за настоятельной просьбы Михалыча, сколько из-за желания насолить, отомстить Ирбису. Он еще сможет смириться с потерей Павлы и Рады, а также трех здоровых сильных мужиков, но вот побег Альфреда будет для Идана настоящим ударом. Честолюбие их предводителя будет в значительной мере ущемлено и ее пропажей, ее равнодушием к его особе, а также их общим пренебрежительным наплевательским отношением к законности его власти.
  
   Глава 19.
  
  - Быстрее, - Марк подхватил Ярину и вытянул из лаза.
  Порыв студеного ветра ударил ей в лицо, впиваясь сотнями ледяных иголок в кожу. Женщина задохнулась.
  - Ну, двигайся же, - все подгонял мужчина, волоча ее за руку за собой. - Тут метров пятьсот до входа в метро. Нас уже ждут.
  Яра не понимала, как он находит дорогу. В голове был абсолютный вакуум. Она потерялась в кромешной тьме, цепляясь за тепло его ладони, сосредоточившись только на том, чтобы переставлять ноги и не потеряться. Они проваливались в сугробы по колено, а кое-где и по пояс. В основном приходилось ползти.
  - Марк, - голоском напуганного ребенка позвала Ярина.
  - Я тут. Несколько шагов по прямой, - получила она ориентировку и, поскользнувшись, на животе понеслась по наклонной плоскости с такой скоростью, что у нее замерло сердце.
  Ни живую, ни мертвую от страха, Марк поймал ее внизу. Рядом с ним, освещая пространство фонариками, стояли остальные участники побега.
  - Держи, это твоя доля запасов, - протянул Дема ей рюкзак.
  Яра машинально закинула его за плечи и грозно уставилась на Альфреда, не принимая во внимание то, что он в потемках мог и не впечатлиться злобно-гневным выражением ее лица.
  - Как вы могли оставить детей? - вскричала она. - Еще и меня за собой потянули!
  - Я лишь пытаюсь исправить то, что уже натворил, - невозмутимо ответствовал ей врач. - Да не переживайте так, милочка. Еды и лекарств пока хватает. Идан после последнего происшествия усилил бдительность. Он строго следит за их питанием и уходом. А также за тем, чтобы никто посторонний к ним не заходил, чтобы исключить распространение инфекций. Конечно, карантин не дает стопроцентной гарантии. Да и запасов с их последней вылазки надолго не хватит. Но у нас есть какое-то время. И за это время мы должны создать для детишек необходимые условия существования. И еще одни руки, ваши руки, нам не помешают. К тому же, - усмехнулся он, - я полагаю, вам комфортней будет с нами, чем там. Ваша деятельная натура призывает вас бороться, действовать. Опасаюсь, что, если оставить вас томиться в ожидании, вы опять что-нибудь натворите. И никого рядом не будет, чтобы помочь выпутаться из самой же созданных проблем.
  - Некогда тут полемику разводить, - прервал доктора Назар. - Нужно идти, пока нас не хватились. Двигаемся цепочкой: я, Михалыч, за ним Рада, Марк следит за Павлой, потом Яра, Дема замыкает шествие. Вопросы есть? - и тут же не дожидаясь их: "Обсудим в процессе".
  Шли молча. Тишину нарушали только гулкое эхо их шагов и шумное тяжелое дыхание. Дементий был прав: идти было намного легче, чем по верху. Отсутствие рыхлого снега под ногами, порывистого ледяного ветра значительно облегчало задачу. Вот только здесь было не намного теплее, да и страшно ничуть не меньше. Если бы не безмолвная поддержка товарищей, Ярина давно бы рванула назад. Так ей было жутко в этом месте.
  Группа единомышленников продвигалась по мрачному подземелью. Туннели, словно огромные ходы, вырытые гигантским кротом, изъели, как червоточина, чрево мегаполиса. Луч фонаря Зара путеводным клубком скакал по шпалам. Иногда мужчина останавливался, сверяясь по схеме с намеченным маршрутом, тонким лучом света сканируя окружающее пространство.
  - Туда, - и они возобновляли движение.
  Через несколько метров их путь уткнулся в завал, состоящий из земли, обломков стен, перекрытий и вывороченных кусков бетона.
  - Придется, как и планировали, спускаться ниже, - прокомментировал Дема, подошедший к Назару и уныло осмотревший препятствие. - Пошли, - он указал на боковой проход.
  Извилистый ход уводил куда-то в сторону, прочь от железнодорожного туннеля. Яра последней протиснулась в бетонную кишку. Она услышала, как Зар ногой выбил чугунную решетку, а потом, подождав остальных, скомандовал:
  - Идем вниз. Осторожнее, сломанных шей и конечностей в нашем путешествии не предусматривалось.
  Они преодолели хлипкую железную лестницу. Затем, миновав несколько поворотов по техническим коридорам, еще одну. Женщине казалось, что они спускаются все ниже и ниже. На несколько уровней глубже линии движения поездов.
  - Куда мы идем? - решилась нарушить она молчание.
  - Это так называемое Метро-2, - откликнулся позади нее Дема. - Диггеры называли эту линию - объект 6. Говорят, здесь встречали крыс, раздобревших на подземных харчах до габаритов среднестатистической овчарки.
  - Будем надеяться, теперь они похудели, - хохотнул спереди Марк.
  - Вы специально меня пугаете, - простонала в ужасе Ярина.
  - Ребята, завязываете, - послышался голос Альфреда. - Девочкам без ваших баек неуютно. Хотите, чтобы все мероприятие свелось к бабской истерике? Нам бы не заплутать в этих лабиринтах. Марк, глянь-ка карту.
  Беглецы остановились перед еще одним завалом. Луч фонаря заскакал по стенам, осветил гибкие тела кабелей и труб, провалился в щербины и трещины стен. Было решено вновь подниматься по обнаруженной вентиляционной шахте.
  - Мне одной кажется, или мы действительно заблудились? - робко поинтересовалась Ярина.
  Михалыч обвел стены ярким лучом, осветив приоткрытую ржавую дверь.
  - Я полагаю, мы всего лишь вернулись на прежний маршрут. Я предупреждал, что придется обходить обрушения. В конце концов, мы теряем только время. Но это нам на руку, если Ирбису вздумается нас преследовать. Смею надеяться, он достаточно умен, чтобы не посылать за нами погоню. Незачем без всякой пользы губить людей. Они просто потеряются в этих катакомбах, так и не угадав, куда нас понесло.
  Мятежники снова шагали по рельсам. Было тихо. Конус света от фонаря Назара метался по грязным стенам, замирал на короткое время, поджидая остальных, и вновь бросался вперед. Иногда он пробегал по человеческой цепочке и, пересчитав всех, вновь тревожно вглядывался в темноту. Группа остановилась у электрички, искореженной обвалившимися сводами железнодорожного туннеля. Дальше прохода не было.
  - И что теперь? - трагическим тоном с прорывающимися истеричными нотками в голосе, спросила Рада, жавшаяся к мужу.
  - Не знаю, - признался Зар. - У меня такое предложение: женщины с Михалычем остаются здесь. А мы, - он ткнул пучком света в Марка и Дему, - попробуем поискать обход. По схеме не понятно, есть ли альтернативный вариант дороги. Придется установить это опытным путем.
  Женщины слишком устали и замерзли, чтобы протестовать. С одной стороны, было страшно оставаться на попечение старого доктора, ослабевшего не меньше них. С другой стороны, сил карабкаться по грудам мусора и обвалившемуся потолку больше не было.
  - Не бойтесь, - почувствовал их настроение Марк, - мы сейчас разведем огонь. Будет теплее и светлее. Передохните пока. Поешьте. Мы далеко уходить не станем. Только обследуем, что за той стеной, - он показал на брешь, образовавшуюся сейсмическими толчками, не так давно сотрясавшими метро. - Если проход есть: сразу вернемся за вами. Мы быстро, отдохнуть не успеете.
  Алчная тьма туннеля заглотила троих мужчин. Время шло и шло. А они все не возвращались. Женщины и врач сидели вокруг небольшого костра. Рада тихонько поскуливала. Ярина сцепила зубы: неуютно было всем. Только Павла демонстрировала полное отсутствие чувств и непробиваемое спокойствие. Мрачная темнота давила, становилась удушливой и липкой.
  - Сколько времени прошло? - пискнула Яра, затравленно оглядываясь по сторонам.
  А если они не вернутся? Если с ними что-то случилось? Что она, Рада, Паша и Михалыч будут тогда делать? Не возвращаться же назад. Это было не менее ужасно, чем попытаться идти вперед вслед за пропавшими мужчинами. Единственную карту забрал Марк. Они просто не найдут обратной дороги. Что там у них произошло? Почему они не возвращаются? Было страшно вслух рассуждать об этом.
  - Четыре часа, - вздохнул Альфред. - Будем ждать. Чего еще остается?
  Часы на руке доктора отмерили еще столько же. Восемь. Мужчины отсутствовали уже восемь часов. Черная жижа отчаяния затопляла сознание ожидавших. Рада все подвывала тихо, но на невыносимо высокой ноте.
  - Хватит, - злобно рявкнула на нее Ярина, - мы не можем больше так сидеть, - обратилась она в основном к Михалычу. - Нужно что-то предпринимать. Очевидно же: дальше ждать бесполезно. С ними что-то случилось. Это и ежу понятно. Не могут мужчины так долго блуждать в поисках возможности обойти завал. Они обещали вернуться, как только обнаружат проход. Минут, часов накапало достаточно, чтобы определить, есть он там или нет.
  - И что ты предлагаешь? - как-то меланхолично отозвался врач.
  - Идти за ними, - не задумываясь выпалила Яра.
  - Ну, да, - невесело усмехнулся Альфред. - И попасться в ту же ловушку, вляпаться в те же неприятности, что и они. Умно. Ничего не скажешь.
  - А есть другие варианты? - огрызнулась женщина. - Попробовать пробраться через поезд?
  От одной мысли об этом становилось и вовсе жутко. Во время катастрофы там находились люди. Можно было предположить. Иначе, зачем ему было двигаться по туннелю пустым? Скорее всего, кто-то надеялся на такой вариант спасения. Выбраться из города под землей было проще, чем по улицам наверху, заполненными пробками из машин, метающимися в панике людьми, хаосом и падающими кусками разрушающихся зданий. Страшно было думать, что там внутри вагонов.
  - А если они возвратятся, а нас тут нет? - отрезвляюще рассуждал Михалыч. - Давай решим так. Я пойду за ними, просмотрю, что там произошло.
  - Нет, - взвизгнула Рада.
  - Не пищи, - прикрикнул на нее доктор. - Если там есть опасность, всем погибать не имеет смысла. Вы ждете меня еще пару часов, не больше, - он протянул Ярине свои часы. - Если я за это время не вернусь, то пытаетесь протиснуться внутри электрички. Другого выхода я не вижу. За ней через пару километров - конечная цель всего нашего мероприятия. Назад пойдете только в том случае, если не будет другого выхода. Это понятно?
  - Мы заплутаемся, - обреченно всхлипнула Рада. - Невозможно было запомнить обратную дорогу во всех этих бесконечных коридорах.
  - Остается надеяться на лучшее, - печально заметил Альфред. - Уголь кончается. Вы просто замерзнете тут без движения. Да и батарейки в фонариках не вечные. Хотите сидеть в темноте и холоде? Решайте сами. Взрослые уже женщины. Лично я предложить больше ничего не могу.
  
   Глава 20.
  
  Крохотный язычок пламени лениво потрепыхался в кучке угля и потух. Рада достала запасной фонарик.
  - Жечь больше нечего, - вздохнула обреченно Яра.
  - Три часа уже прошло, - бесцветным голосом отметила ее подруга.
  - Идти, надо идти, - монотонно забубнила до сих пор молчавшая Павла, чей осоловелый взгляд немного прояснился.
   Ярина вздрогнула, это были первые слова Паши, которые она услышала от нее за все последнее время. Похоже, ситуация действительно была катастрофичной. Да кто бы сомневался!
  - Ты уверена? - глухо прошептала Яра. - Вы, - она посмотрела в глаза Раде, - уверены, что сможете? Там... даже представить сложно... смерть, такая, какую мы все еще никогда не видели. Какая она есть, без оббитого атласом гроба и цветов.
  - А у нас есть выбор? - пожала плечами Рада. - Другого пути нет. Если пойдем вслед за мужчинами - однозначно погибнем. Будем плутать в лабиринтах бетонных коридоров, пока не сдохнем все по очереди. Ну, или вместе. Это как повезет.
  Ярина прикрыла глаза. Ее вдруг пронзило острое желание, чтобы их поймал Идан. Чтобы нашел их прямо сейчас, пока они не вляпались в еще большую беду. Как тогда, когда она чуть не погибла на морозе. Этот монстр в облике обаятельного харизматичного мужчины был, казалось, на данный момент единственной их надеждой сохранить свои жизни. Такой большой и сильный, властный и непоколебимый, он, тем не менее, являл собой защиту и поддержку, надежду, опору и мощь. От него исходила такая уверенность в себе и своих силах, которой им сейчас как раз и не хватало. Ирбис карал жестоко, но только он мог всех спасти. И их тоже. Теперь. На кого еще уповать?
  - Пошли,- выдавила из себя Яра, с трудом размыкая застывшие губы.
  Она первая подошла к последнему непокореженному вагону и уверенно нырнула внутрь через наполовину открытую дверь. Густая пустота внутри обнадеживала. Она медленно продвигалась между сидениями, нервно прощупывая лучом окружающую ее обстановку. Достигнув второго вагона, Ярина остановилась, дожидаясь подруг. Она пыталась подготовиться морально к тому, что может обнаружить в следующем, попашем под обрушившийся свод, салоне. Часть состава была сильно повреждена.
  - Девочки, - Яра старалась говорить спокойно, запрещая себе демонстрировать эмоции. - Не отставайте. Идем в полуметре друг от друга. Не останавливаемся, не смотря ни на что. Лучше, если мы преодолеем это расстояние быстро. Не смотрите по сторонам, только на мою спину. И не орите. Без вас хреново.
  Через несколько метров им пришлось всем вместе освобождать проход. Проем в начале следующего вагона был закрыт жестяными листами, арматурой и толстыми кабелями.
  - Будем ползти, - констатировала Рада. - Мы не сможем больше ничего сдвинуть.
  - Я первая, - Ярина, не дожидаясь возражений, опустилась на четвереньки.
  Железобетонная балка практически насквозь прорезала третий вагон. Тускло мерцающий свет фонарика выхватывал из чернильного мрака чьи-то скрученные руки, ноги, фигуры, которые, словно сломанные куклы, валялись на полу и между свернутыми искореженными скамьями, засыпанные грудой раскрошенных бетонных блоков, перемешанных с булыжниками и грунтом. Раздавленные изуродованные люди застыли, скованные стужей в тех позах, в которых их застала смерть. Женщина старалась не разглядывать изувеченные трупы, перебирая ногами так быстро, насколько могла, учитывая осложненную препятствиями траекторию своего движения.
  - Не смотрите, только не смотрите, - призывала она своих спутниц, тяжело дыша.
  Кровь молотком стучала у нее в голове, холодный воздух раздирал легкие. Он вдруг стал тяжелым и плотным, как земля. По вискам струился холодный пот. В сердце капля за каплей просачивается черный холодный ужас. Забытье и смерть. Смерть и забытье...
  Скудный поток света уперся в тело молоденькой девушки, лежавшей поперек прохода. Проломленный потолок электрички загибался вовнутрь так, что между ним и полом оставалась лишь узкая щель. Стальной обломок торчал из мертвого тела. Остекленевшие глаза покойницы смотрели в пустоту погасшим безмятежным взором. Нужно было ее как-то отодвинуть с дороги, но Ярина застыла, не в силах пошевелиться. Страх парализовал ее настолько, что она не могла сдвинуться с места и заставить себя это сделать. Обезумевший дикий взор женщины скакал следом за лучом фонаря, в судорожных поисках другой возможности продолжить путь. Оставаться тут в окружении мертвецов было невыносимо. Мозг торопливо отмечал детали: ржавые пятна въевшейся крови, торчащую из кучи обломков конечность, проткнутого обломившимся поручнем старика, конвульсия свела мышцы его лица в безобразную маску.
  Время загустело и застыло. Яре, покрытой холодным липким потом, чудилось, что она попала в леденящую сцену из ночного кошмара. Нестерпимо хотелось проснуться. "Нужно двигаться!", - требовало сознание. - "Стоять здесь и смотреть, думать - значит, открыть дорогу безумию, подарить себя удушливой черноте. Остаться тут навсегда. Вместе с ними. Стать одной из них".
  Она вслушивалась в гулкие медленные удары своего сердца. Один, два, три... Сердце цепкими ледяными когтями сдавил ужас, подбираясь к горлу. Женщина задыхалась. В себя ее привел тихий жалобный скулеж за спиной.
  - Давай уйдем отсюда, - стонала Рада.
  - Я не могу, не могу до нее дотронуться, - всхлипнула Ярина.
  Отодвигая подруг в сторону, к умершей протиснулась Павла.
  - Бери за другую ногу, она примерзла. Мне одной не справиться, - попросила она.
  Ее голос как будто заржавел, скрипнув по нервам. Негнущимися пальцами, сотрясаясь от рыданий Яра схватилась за окоченевшее тело. Стучащий в ушах пульс чуть заглушал зловещий хруст заледеневшей пропитанной кровью материи...
  - Нужно разбить окно, - предложила Рада, когда женщины по очереди пробрались через освобожденное отверстие в завале и оказались в другом прицепе. - Кажется, мы миновали разрушенную часть тоннеля. Дальше можно перемешаться снаружи.
  Ярина подняла большой кусок бетона и ударила по окну. Еще и еще. Стекло упрямо не желало сдаваться, презрительным молчанием отвечая на все удары. Подруги присоединились к этому сражению за свободу, присовокупив свои булыжники к яростному натиску против захватившего их в плен поезда мертвых. Наконец, окно поддалось, с гулким звоном осыпавшись на пол.
  Выпрыгнув из него, Яра упала на колени. Ноги ее не слушались. Она стучала зубами, плотнее стягивая на себе одежду, пытаясь побороть озноб. Рада прислонилась к холодной стене и сползла на пол, истерично хихикая. Паша села на ржавый рельс и раскачивалась, словно пьяная, из стороны в сторону.
  - Пойдем, - попросила Ярина, окинув взглядом искореженные обломки поезда, с торчащими костями арматуры над ним. - Хочется быть подальше от этого склепа. Если через час, два не найдем торговый центр, то окажемся в абсолютной тьме и стуже. По моим расчетам сейчас там наверху день. Можно будет хоть что-то различить в потемках, если фонарики скончаются.
  Рюкзаки с вещами женщинам пришлось оставить по ту сторону электропоезда. Тащить их с собой через завал не представлялось возможным. Все равно прихваченный с собой уголь закончился, также как и батарейки. Оставались только фляжки с водой, бережно припрятанные под одеждой, маленькие саперские лопатки да небольшие пластиковые лыжи, висящие на ремнях у каждой за плечом.
  Когда несчастные скиталицы достигли выхода из метро, первое, что глубоко поразило Яру, так это то, что откапываться уже было не надо. Они торопливо миновали станцию, поднялись по эскалатору и застыли у хорошо расчищенного прохода.
  - Кто это сделал? - озвучила Рада терзавший всех троих вопрос, который, впрочем, являлся в какой-то мере риторическим: никто из них не мог на него ответить.
  - Наши мужчины не стали бы так основательно и аккуратно копать, - начала рассуждать Ярина. - Не имело смысла, да и не было на это времени. Они знали, что запасы топлива и батареек у нас практически на нуле. К тому же, обещали вернуться быстро.
  - Ты хочешь сказать, - несмело предположила Рада, - что тут кроме наших есть кто-то еще?
  - Почему нет? - казалось, удивилась Яра. - Я всегда утверждала, что мы, община Ирбиса - не единственные выжившие на планете. И в этом городе таких групп может быть много. А на всей Земле - еще больше. Вот только существует маленький нюанс. Смею надеяться, что эти везунчики не одичали настолько же сильно, как наши с вами общие знакомые... Не хотелось бы попадать из огня да в полымя.
  - Я думаю, мы сможем это выяснить только на практике, - тихо промолвила Павла. - Если, конечно, встретим их. Может, они давно все тут обыскали, забрали то, что могло бы пригодиться в быту и давно уже ушли.
  - Хотелось бы верить, - скептически возразила Ярина. - Выяснять на практике лояльность людей, осваивавших эту территорию, я лично особо не жажду. По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем, что случилось с нашими спутниками.
   - Ты права, - согласилась Рада. - Сейчас не время для дипломатических выяснений отношений. Если эти самые чужаки вообще склонны к нормальному человеческому общению. Первоочередно: нам нужно подготовиться к ночлегу, отыскать топливо, еду. Отдохнуть и согреться. Потом будем соображать.
  Молчанием выразив солидарность с предложенным планом действий, отважные мятежницы зашагали по направлению к запланированной конечной точки своего маршрута.
  Торговый центр женщины отыскали быстро. В нем царили запустение и хаос. На верхних полуразрушенных этажах лежали кучи мусора из раскрошившихся перекрытий и стен, куски штукатурки и облицовочной плитки. Под ногами хрустело битое стекло.
  - Ай, - взвизгнула Рада.
  Ее фонарик давно погас, также как и осветительный прибор Павлы. Обе женщины медленно продвигались за Яриной, которая нервно искала хоть что-то, пригодное для костра. Беглянки совсем обессилили и замерзли. Лишь только инстинкт самосохранения заставлял их переставлять ноги.
  - Что?! - луч единственно остававшегося в живых фонарика метнулся на возглас.
  В ногу Рады чуть пониже колена впился крупный осколок стекла от расколотой витрины торгового павильона.
  - Зашибись, - резюмировала Яра. - Только этого нам сейчас и не хватало. У нас даже аптечки с собой нет.
  Она склонилась над пострадавшей. Кровь алыми точками вырывалась из распоротых стеклом теплых брюк женщины.
  - Артериальная, - определила Ярина. - Нужно перетянуть. Подержи, - она передала осветительный прибор Павле и стала крепко стягивать свой шарф на бедре раненной.
  Перевязав рану кусками нижней одежды, сорванной с себя и своих подруг, Яра поежилась. Повязка ужасающе быстро пропитывалась багряной влагой.
  - Девочки, обратилась она к товаркам по несчастью, - ждите меня здесь. Рада идти не может. Оставить ее тут одну в темноте нельзя. Вдруг она потеряет сознание? Тогда мы ее не отыщем. Я попробую найти уголь и медикаменты. Паша, я постараюсь быстро. Как только найду, крикну тебе. Возможно, мой фонарь тоже скоро потухнет. Придется ориентироваться только по голосу.
  
   Глава 21.
  
  Ярине показалось, что им, наконец, начало везти. Она быстро набрела на хозяйственный отдел. На прилавках сантехнических товаров отыскалась пакля, которую она намотала на запасные черенки для лопат, закрепив ее проволокой. Делать это, пользуясь тусклым светом аккумуляторного фонарика, было трудно. Все получалось так губительно медленно, что нервы натягивались, как струны. Теперь оставалось только найти горючую смесь. Захватив с собой мешок с углем и маленький топорик, женщина, сгибаясь под тяжестью ноши, направилась в магазин автозапчастей, про себя благодаря бывших сотрудников торгового центра, которые хорошо заботились о том, чтобы покупатели могли с легкостью ориентироваться в этом огромном здании. Нужно было торопиться. Яркость света, источаемого фонарем, значительно ослабела. Он находился на последнем издыхании. В полнейшей темноте она уже ничего не сможет разыскать, да и дорогу назад к тому месту, на котором оставила Раду и Павлу будет найти проблематично. Вымочив самодельные факелы в машинном масле, Ярина первый раз за все время с облегчением вздохнула. Пусть черепашьими шагами, но у нее получалось отвоевывать у смерти минуты, часы, дни для себя и своих подруг.
  Выгрузив собранные вещи и материалы в техническом помещении, Яра быстрым шагом возвращалась к своим спутницам.
  - Я так боялась, что ты не вернешься, - всхлипнула Павла. - Рада без сознания. А я так замерзла.
  - Попытайся встать. Здесь на открытом месте оставаться нельзя, - сообщила ей Ярина. - Нам вдвоем нужно транспортировать ее до комнаты для обслуживающего персонала центра. Там я оставила горючее и кое-какие вещи. Разведем огонь и попробуем остановить кровотечение. Знаешь, что меня насторожило, пока я ходила по этажу? Тут уже кто-то шарился до нас. Причем довольно долго и основательно. Это очевидно. Угля осталось совсем мало, остальные склады и магазинчики разграблены. Мне с трудом удалось собрать в них хоть что-то. Согреемся, передохнем и перекусим. Нужно поспать хотя бы пару часов. А потом будем что-то решать. Здесь оставаться опасно. Не доверяю я местным аборигенам. Кто их знает, что за особи...
  - А Марк? - глотала слезы Паша. - А Дема, Зар и доктор? Что с ними?
  - Я знаю? - устало отмахнулась от нее Яра. - Помоги лучше поднять Раду. Нужно сначала позаботиться о ней и о себе, а потом что-нибудь придумаем.
  
  Ярина подставила табурет к узкому небольшому оконцу, находившемуся почти под самым потолком. С помощью принесенного с собой топора она выбила стекло. Без доступа свежего воздуха женщины могли задохнуться. Поставив рядом три больших железных ведра, насыпав в них угля, воспользовавшись мочалками, бумагой и горючей смесью, она организовала жаркий очаг, возле которого разместилась вся троица на кожаном диванчике и креслах, придвинутых поближе к источнику тепла.
  В комнатушке к великой радости Яры и Павлы нашлась аптечка. Обе подруги обработали рану Рады, как смогли, сблизив рваные края кусочками лейкопластыря и наложив на нее тугую повязку.
  - Холод поможет остановить кровь, - Ярина положила на ногу женщины пластиковую бутылку с замерзшей водой. - Ей требуется профессиональная медицинская помощь. Перекись водорода и зеленка могут и не предотвратить попадание инфекции. Нужны антибиотики, чтобы наверняка избежать заражения. К тому же швы можно накладывать не позднее восьми часов после пореза. У нас пока нет никакой возможности это сделать. Ни инструментов, ни стерильности. В эффективности предпринятых мер я не уверена. Рана откроется при движении или малейшем усилии с ее стороны. Даже не представляю, что делать...
  - Попей, - Паша протянула Яре чашку с горячим соком, налитым из чайника, который та раздобыла. - Вот отдохнем немного и поразмыслим. Пока я не в состоянии сформулировать ни одно умное предложение, тем более двигаться. Если бы ты за нами не воротилась, я, наверное, легла бы прямо там, на полу рядом с Радой и заснула вечным сном.
  Женщины растапливали напитки на огне, жарили на проволоке сосиски. Очнувшаяся на короткое время Рада жадно напилась, от пищи отказалась, снова погружаясь в обморочный сон. Холодильник в углу комнаты оказался весь забит смерзшимися продуктами. Разомлевшие от обильной еды, согревающего питья и тепла, окутавшего их истерзанные морозом тела, подружки погрузились в дрему.
  Ярину привел в чувство далеко не нежный пинок по ногам. Она испуганно распахнула глаза одновременно услышав вопль Павлы. Рада сидела в кресле напротив и кусала кулак, тщетно стараясь скрыть ужас, который ясно читался у нее на лице.
  Рядом с Ярой стоял дюжий лохматый мужик, не брившийся очень долгое время. Именно он так по-хамски разбудил женщину. Еще один тучный с красным лицом подпирал собой дверь их убежища. Третий с крупным мясистым носом и жидкими русыми волосами похабно скалясь снял с Паши шапку и запустил грязную пятерню с толстыми коротенькими пальцами в ее густую пышную шевелюру.
  - Бабы, - блаженно прогундосил он.
  Страх пришел быстро - резким впрыском адреналина. Ярина взлетела с дивана и бросилась к топорику, брошенному в углу. Интуиция, до предела обостренная экстремальными условиями существования, подсказывала ей, что от этих типов добра ждать не стоит, что нужно спасать своих приятельниц и себя. Но достигнуть этого жалкого предмета самообороны Яре не удалось. Толстяк перехватил ее на ходу и до боли сжал своими огромными лапищами. Женщина попыталась вывернуться, но, получив подсечку под колено, шумно рухнула на пол. Мужики оглушительно загоготали.
  - Тащите их в берлогу, - скомандовал лысоватый громила.
  Можно было догадаться, что место, где обосновались эти бандитского вида человеческие особи, располагалось где-то поблизости: все они были без головных уборов и одеты очень легко. Ярина продолжала активно сопротивляться, за что получила сильнейший удар в висок и отключилась.
  Она пришла в себя от звука грубых, прокуренных мужских голосов в помещении, бывшем когда-то маленьким кафе-баром для посетителей торгового центра. Столики, видимо, давно были пущены на топливо. Посередине опустевшей кафешки стояла железная печка-буржуйка, у стены - мешки с углем и ведра с мазутом. Натоплено, как показалось Яре, было невыносимо жарко.
   Помещение освещали пробивающиеся сквозь щели в печке язычки пламени, свечи, а также развешенные на стенах масляные лампы. Хозяев этой обители было шестеро. Здоровые неотесанные неопрятные мужики. Они были уже изрядно пьяны. На стойке бара громоздились различного вида бутылки, пивные банки вперемешку с использованной тарой и объедками. На грязнющем, уже вечность не подметаемом, не мытом линолеуме валялись пробки, бумажки, пустые пластиковые тарелки и стаканчики, осколки разбитых бутылок и прочий хлам. Все здесь было враждебным и отталкивающим.
  Комната перед глазами Ярины качалась. Она с трудом сфокусировала зрение на других пленниках, привязанных к стульям у одного из трех больших окон, начинающихся у самого пола и простирающихся почти до самого потолка. Шторы грязными кучками валялись по углам. Между окнами на стене висели репродукции с изображениями полуобнаженных женщин и мужчин. Но Яре было не досуг ими любоваться. Ее заинтересовало другое. Судя по тому, что за стеклами не обнаруживалось белой утрамбованной массы, а только - беспросветная тьма: можно было предположить, что бар находится на каком-то из последних этажей здания. Снегом окна завалены не были. Ее догадки также подтверждали лужи под подоконником ближнего к двери оконного проема. Что означало: наружу бандиты выходили прямо через него. Эти детали Ярина отмечала почти машинально, в ужасе узнавая в других плененных Марка, Дементия, Назара и Альфреда Михайловича. Мужчины, с которыми они пустились в это рискованное, но, как казалось, необходимое мероприятие, были сильно избиты и сами находились на грани жизни и смерти. Стало ясно: они попали в лапы банды падальщиков-мародеров, для которых человеческая жизнь не стоит ни гроша, озверевших опустившихся пародий на людей.
  - Вот видишь, Гоша, - проскрипел красномордый, - а ты хотел мужиков этих пользовать. Я же говорил, что они тут не одни шастают. Хотя... мужички молоденькие симпатичные... никто возражать не будет, - звучно захохотал он.
  - Да ладно, мы не жадные, - вторил ему лохматый. - Телками поделимся. Но только после нас.
  Если Ярина и раньше не подвергала сомнению скверные намерения их похитителей, то теперь они были настолько очевидны, что всякая надежда выбраться из сложившейся ситуации не пострадав, таяла, как снег по весне. Она лежала на полу, не шелохнувшись, но отлично понимала, что прикинуться трупом не получится. К тому же, эти неандертальцы так оголодали без женщин, что им, похоже, было без разницы: живая она или мертвая.
  - Какая сладкая мордашка, - заросший тип склонился над Ярой и схватил ее за подбородок.
  Его горящий взгляд жадно ощупывал ее тело. Что-то нечеловеческое читалось в них, потусторонний огонек чистого безумия. Рот застыл в безобразной усмешке, обнажающей гнилые зубы... Это была самая страшная улыбка, которую женщине доводилось видеть. Насладиться женскими изгибами мужику мешали многочисленные слои теплой одежды, от которых он возжелал избавиться. Ярина, как могла, мешала ему в этом. Визги и стоны также подвергшихся сексуальной атаке подруг, потоки брани, исторгаемые Назаром и Марком, скользкие комментарии, подсказки и науськивания остальных членов банды мародеров - все смешалось в жуткой какофонии звуков, затягивающих в кошмарный водоворот отчаяния и ужаса. Сознание того, что происходит вокруг, покинуло ее, вытесненное примитивным животным страхом.
  Насильник прижимал Яру к полу одной рукой, другой пытаясь стащить с нее шерстяные рейтузы. Наполовину раздетая Ярина дико извивалась, задыхаясь от его смрадного дыхания. Она бешено отбивалась, пытаясь не потеряться в кошмаре полной беспомощности. Сильный удар обжег ее щеку. Женщина ударилась затылком о твердую поверхность, у нее потемнело в глазах. Воспользовавшись слабостью жертвы, мародер впился поцелуем в ее нежный рот, постанывая от удовольствия. Он сорвал с нее лифчик, жестоко сминая грудь. Его руки были повсюду, они проникли под резинку штанов, стараясь добраться до самого вожделенного местечка. Из последних сил борясь с тошнотой и подступающим беспамятством, Яра выгибалась, стараясь уклониться от него, но он только еще крепче прижимался своими губами к ее губам. Изловчившись, Ярина пнула коленом насильника в пах. Мужик зарычал. Его лицо потемнело от ярости, а на лбу проступили вены. Он вскочил, поднимая за собой женщину за намотанные на руку волосы. Сильный удар в живот выбил из нее дыхание. Боль шокировала, но, вопреки ожиданиям истязавшего, не подавила желания сопротивляться. Наоборот, гнев вспенил кровь, выливаясь в приступ неконтролируемого бешенства, желание бороться до конца против этой бескомпромиссной жестокости садиста. Стоя на коленях перед насильником, одной рукой схватившись за живот, Ярина второй нащупала один из осколков бутылки, которые валялись тут и там по всему бару, и крепко зажала его в ладони, не чувствуя боли и струящейся из порезов крови. Как только волосатый наклонился к ней, чтобы продолжить выбивать из пленницы гонор, Яра воткнула стекло ему в глаз и перекатилась подальше от взревевшего раненого мужика.
   Движимая удвоенной энергией страха и адреналина, она схватила свободный стул и со всего маху запустила им в крайнее окно. Демонстрируя торжество человеческого духа над невыразимой жестокостью постапокалипсического мира, пользуясь растерянностью всех участников трагедии, уже смутно осознавая как происходящее, так и собственные действия, Ярина нырнула в темный холодный проем, из которого в помещение тут же ворвался студеный порыв ветра.
  
   Глава 22.
  
  Никогда ее еще не охватывала такая сумасшедшая всепоглощающая паника. Животная, сметающая остатки разума. Женщина не чувствовала ни стужи, ни миллиарда ледяных иголок, впивающихся в обнаженную кожу, ни пронзительных, сбивающих с ног порывов ветра. Ярина неслась в никуда, проваливаясь по колено в сугробы. Падала, ползла, обдирая голый живот и грудь, скатывалась со снежных барханов и передвигалась на коленях, уже не в силах подняться. Ноги стали как ватные. Сквозь хаос мыслей огненной нитью билась одна: "Бежать! Бежать!" Но сил не было.
  И Яра бежала. До тех пор, пока не кончился запал, пока холод не сковал все ее члены. Она не ощущала погони, но непонятная непреодолимая сила толкала ее вперед. Ярина еще какое-то время пыталась подняться, но, как загнанная лошадь, снова валилась в сугроб. Тогда женщина обхватила себя руками и тихонечко завыла. Это конец. Совершеннейший, абсолютный. Без надежды. Без возврата. Больше ничего уже не будет. Она никогда не увидит своих детей. Зачем? Зачем нужно было все это? Куда ее все время несло? Какое безумие требовало от нее всех этих немыслимых подвигов? Когда нужно было просто смириться. Убрать свою гордыню куда подальше и умолять Ирбиса пощадить ее и ее деток. Упрашивать, уговаривать, изворачиваться, но только не испытывать судьбу.
  От холода захватывало дух. Проваливаясь в бездонную пропасть нечеловеческого отчаяния, Яра завопила в чернильную мглу:
  - Идан! Идан!
  Она нуждалась в нем, как никогда. Она рыдала, и слезы застывали у нее на щеках. Кричала и кричала, не соображая, кого зовет, на что надеется. Женщине казалось, что звуки, все еще способные исторгаться из ее сорванного пересохшего горла, отпугивают смерть, которая уже положила свою костистую лапу ей на плечо. Она не понимала, что за огоньки приближаются к ней. Это ангелы? Или у нее перед глазами прыгают звезды? Звезды? Откуда им взяться. Наверно, сознание уже покинуло ее. И свет фар - всего лишь галлюцинация. И огромный вездеход, чьи широченные гусеницы замерли в двух шагах от нее. Шум мотора? Нет. Это гул в ее голове. Это завывания безжалостного ветра. Люди в военной униформе с автоматами на перевес - все иллюзорно. Слишком похоже на сказку. Но, Боже, куда же ее тащат? Ярина смутно это осознавала, но уже была не способна ничего ощущать. Есть ли вероятность, что она еще жива, и это все ей не чудится?
  - Там мои подруги, друзья... Спасите.., - слетело с онемевших губ Яры перед тем, как она потеряла сознание.
  
  Кромешная тьма стала немного рассеиваться. Ярина попыталась разлепить тяжелые веки. Свет резал глаза. Все тело болело, и прошло немало времени, прежде чем она смогла просто приподнять голову и оглядеться. Небольшая совершенно белая комната. Белые стены, белый потолок, окон нет. Белая железная койка с белоснежным бельем и белая тумбочка у изголовья. Кушетка у стены тоже оббита молочного цвета дерматином. Две двери, сливающиеся своей белизной со стенами. Слепило.
  Яра колоссальным усилием воли заставила себя сесть. Голова кружилась. Перед глазами все поплыло. Переполненный мочевой пузырь заявил о себе болезненной резью. Она попробовала встать и тут же рухнула на колени.
  В помещение зашла женщина в белом халате и шапочке.
  - Куда вы? Вам нельзя вставать.
  - Хочу в туалет, - прохрипела Ярина.
  Незнакомка молча помогла ей добраться до одной из дверей и деликатно осталась снаружи. Стерильность ванной комнаты подавляла. Яра смотрела на себя в огромное зеркало во всю стену и не узнавала ограждающуюся в нем несчастную в коротенькой хлопковой сорочке. Сильно исхудавшая с заостренными, измученными чертами лица, влажными от пота, прилипшими ко лбу и к вискам локонами, она выглядела такой хрупкой, словно, девочка-подросток. Странно, но, не смотря на все лишения и муки, как будто, сбросила лет десять. Это была не она. Ярина боялась эту дикарку со сверкающими изумрудной зеленью глазами, запавшими, окруженными усталыми тенями, и от этого казавшимися чудными, колдовскими.
  - Ложитесь, - женщина в шапочке протянула Яре таблетки и стакан воды.
  - Вы врач? - Ярина послушно упала в постель.
  - Да. Меня зовут Илона. А вас, как мне известно, Ярина. Я вами занимаюсь уже вторую неделю. С тех самых пор, как вернулся наш выходной отряд. Вы несколько дней находились в глубоком обмороке. Потом бредили в забытьи. Пневмония. И еще, вероятно, сильнейшее нервное расстройство. Что совсем не удивительно, если учесть то, что вас нашли полураздетой на морозе в снегу, - бесстрастный с ровной интонацией ответ. Как будто, устный отчет о проделанной работе.
  - Где я? Кто меня нашел? - слабый голос Яру едва слушался, но она обязана была спросить.
  - В подземном убежище, - докторша протянула ей градусник. - Наш спецотряд совершал очередной рейд. Они периодически прочесывают поверхность, чтобы пополнить запасы тем, что еще пригодно к использованию. Никто не может точно сказать, когда наступит оттепель. И все, что еще сохранилось, не будет лишним. Старшему в группе показалось, что он расслышал женские крики во тьме. По приборам ночного видения смогли рассмотреть неясный силуэт среди сугробов. Вам невообразимо повезло, что они решили подъехать поближе и убедиться, что это не галлюцинации. Среди сталкеров ходят байки про привидения, которые бродят по мертвому ночному городу. Это можно понять, учитывая, сколько трупов лежит там, глубоко под снегом. А уж полуобнаженная девушка... Одна, в темноте, сидящая посреди снежной пустыни... Это вообще что-то невероятное.
  - Ладно, вам нужно беречь силы. Я скажу, чтобы принесли поесть. Пейте больше жидкости. И спите, спите, - врач быстро закрыла тему и направилась к выходу.
  Но Ярина была не уверена, что сможет теперь заснуть. Мозг разрывали вопросы, много вопросов, которые теснились там, отталкивая друг друга. Все, что с ней произошло, было немыслимо, невозможно и потрясающе. Она так хотела добраться до людей, еще не потерявших связь с цивилизацией, так мечтала найти хоть какой-нибудь бункер из тех, что предусмотрительно создали сильные мира сего. Столько усилий на это потратила, так рисковала, играла со смертью. И вот: она тут. Ярина даже радоваться не могла. Ей просто не верилось. В голову не помещалось. Наверное, осознание придет позже. Тогда, когда она сможет принять сначала то, что все еще жива, относительно здорова, в покое и безопасности. Что никто не покушается ни на ее жизнь, ни на ее тело.
  - Стойте, - Яра все же должна была срочно выяснить, расслышали ли ее последние слова бойцы перед тем, как она потеряла сознание. - Я находилась там не одна. Со мной попали в беду еще две женщины и четверо мужчин. Что сними? Их нашли? Им помогли?
  - Да, - докторша обернулась уже в проходе. - С ними все в порядке. Ваши друзья, как ни странно, пострадали гораздо меньше вас. Позже они зайдут вас навестить. А пока отдыхайте.
  
  Чудеса ее спасением, что само по себе было чем-то из области фантастики, на этом не закончились. Изумляться Ярине еще предстояло очень долго. Первое, что ее поразило, это было удрученное лицо Рады, посетившей ее на следующее утро. Или вечер? Часы на тумбочке рядом с кроватью показывали семь. А вот вечера или утра, оставалось только догадываться. По тому, какое блюдо приносила девушка в форменном платье прислуги.
  - Привет, - поздоровалась подруга и нерешительно присела на кушетку у стены. - Как ты?
  - Намного лучше, чем вчера, - Яра изобразила кислую улыбку. - Все наши живы-здоровы?
  - Да, если не считать быстро подлечивающихся ссадин и ушибов. Как видишь, меня тоже профессионально подлатали. У них тут медицина на уровне. Это частный бункер. Некоего миллиардера - Тимофея Градецкого. Он построил его для своих друзей и знакомых. Думаю, ты очень скоро и сама с ним познакомишься. Град проявляет живой интерес к человеческим особям, сумевшим выжить в экстремальных условиях. Особенно к тебе. После того, как подробно расспросил нас обо всем.
  - Да ну? И чем же я в ваших рассказах отличилась? - любезно осведомилась Ярина. - Чем смогла так заинтересовать большого босса?
  - Полагаю... Мне так кажется... Его порадовала твоя конфронтация с Ирбисом. Они друг друга знают. По переговорам по рации. После того, как все закончилось, и уцелевшие начали искать остальных выживших, Идан и Тимофей много общались. Градецкий - один из немногих, кто допер построить убежище непосредственно в своих владениях. Даже не допер. Смог сделать это инкогнито. Для него тогда это было чем-то вроде игры. Обычная забава толстосумов. У кого на что крышу переклинит. У этого - на апокалипсис. И Град нашел удачным вариант: рыть бункер прямо за своей усадьбой. Чтобы, в случае чего, бежать было недолго. Не верил он в надежность доставки. Как бы хорошо спланирована она не была.
  - Но не один же Градецкий таким умным оказался?
  - Еще парочка. Остальные понадеялись на транспорт. Жадность сгубила. А, может, не сгубила. Не за один же день снег выпал и климат поменялся. Каждый прятался там, где планировал. Жадность - вот в чем вся фишка. Слишком дорого было бы занимать место в окраинах мегаполиса. А главное - сохранить секретность. Чтоб в случае шухера весь народ в округе сюда не попер. Филантропы у богатеев не в моде, - пыталась внести в свою речь долю юмора Рада, но у нее это получалось плохо.
  Ярину невеселое настроение подруги теперь не удивляло. У нее самой почему-то тоже кошки заскребли на душе. Она пока еще не знала, почему, но была уверена, что скоро это станет ясно и без вопросов. Пока что их беседа проясняла только одну вещь: Идан был прав - альтруизмом тут и не пахло. Яра хмурилась:
  - Я так понимаю, правительство также придерживалось этого мнения. Лучше дальше, но без покусительства народных масс. А потом все на недостаток информативности спихнуть. Типо, не интересовались и все такое. Это для той ветви развития цивилизации, что будет иметь место после армагедца. Такое ненавязчивое оправдание и способ восстановить бразды правления.
  - А правление в настоящее время - самый больной вопрос, - хмыкнула Рада. - Помимо того, как урвать легкую добычу. Погребенное под снегом скоро закончится. Нужно научиться заново созидать. Топливо, пищу, чистую воду, человеческий потенциал, - на этом месте Ярина вспомнила нравоучения Альфреда Михайловича о первостепенно важном и согласно кивнула. - Для всего этого, опять же, надобны ресурсы. Людские. Физическая сила ног и рук. И еще мозги. Выжившие специалисты: физики, химики, медики, инженеры. И воспроизводство этого потенциала. Биться за место под исчезнувшим светилом. Ирбис сразу стал смотреть в корень проблемы. Старики в таких тяжелейших условиях существования могут только предать опыт. Но кому? А рабсила всегда пользовалась спросом. Ее нужно рожать. Элита - она тут. Они ничего не могут. Не умеют. Не приспособлены выживать. Дарвин - гений. Теперь я в этом уверена. А когда-то для меня естественный отбор был только лишь оценкой в дневнике, - голос женщины патетически зазвенел.
  Разумные доводы подруги совпадали с ее собственными. Они помогли Ярине вернуться в холодную и суровую реальность. Захватившая ее было первоначально эйфория от одного только ощущения того, что она дышит, чувствует, живет... все еще живет, стала исчезать.
  - Идан тоже не прав, - упрямо буркнула Яра.
  - Кто бы спорил? - откликнулась Рада.
  - И что теперь? Что будет с нами? С тобой, мной, доктором, Марком, Заром и Демой? А Павла? Сможет ли она оправиться после всех этих экспериментов над общественностью? Так нельзя.
  - Нельзя.., - эхом вторила ей собеседница.
  - Давай так. Я поговорю с этим... как его? Градом? Тимофеем... Раз уж я ему так интересна, как феноменальный объект... Думаю... он сам будет стремиться к диалогу. Вот там и посмотрим. Наша возьмет. Вот увидишь. Главное - не сдаваться. Никогда...
  
   Глава 23.
  
  - Рад видеть вас в добром здравии, - Тимофей Градецкий дружественным жестом протянул Ярине руку.
  Яра робко вложила свои пальчики в его большую теплую ладонь. Мужчина увлек ее за собой и усадил в мягкое уютное кресло у камина, в котором полыхал искусственный огонь.
  Роскошь обстановки подавляла. Словно и не было всех тех ужасов конца света, которые происходили на поверхности Земли, высоко-высоко над ними. Ярина ощущала себя Золушкой из сказки. Ей принесли маленькое черное платье, простого фасона, но, если судить по ткани и качеству пошива, далеко не дешевое. Лейбл на нем не о чем Яре не говорил. Она и в прежней жизни не могла себе позволить фирменную одежду. К платью прилагались шикарное нижнее белье, колготы и туфли. Прислуга причесала женщину, помогла одеться и нанести макияж. Как будто, Ярина собиралась на свидание к наследному принцу. Вот только встреча происходила в личных шикарных апартаментах самого короля.
  - Что будите пить? - вежливо осведомился Тимофей. - Вино, коньяк, шампанское? Быть может, вы предпочитаете виски со льдом?
  Столик перед ними был накрыт на двоих. Закуски, напитки и даже букет настоящих цветов - все было сервировано, как в дорогом ресторане. Неудивительно, что Яра была растеряна. Не так она представляла себе эту встречу. Вся обстановка, специально созданная для того, чтобы дать понять ей, с кем она имеет дело, и должна была подавлять. Но странным образом, Ярина не почувствовала себя ни трепещущей, ни восхищенной, ни робеющей, а, скорее, оскорбленной. Ирбис был прав. Сто раз прав! Они тут шикуют, играют в одних их развлекающие игры, тогда как там, на поверхности жалкая толика выживших дерется за крохи еды, позволяющие протянуть еще одни безрадостные и бессмысленные сутки. За топливо, за воду, за лекарства. Что ему с того? Как сильно его это волнует?
  - Вино, если можно, - милостиво, с видом вдовствующей королевы Ярина согласилась разделить трапезу с Градецким, решив принять предложенные правила игры. - О чем вы хотели со мной поговорить? Ведь вы для этого меня к себе пригласили?
  Тимофей рассмеялся. Молодой мужчина, которому на первый взгляд, никто не дал бы больше тридцати лет, выглядел несерьезным не шибко умным повесой, но взгляд его очень светлых серых глаз был очень тяжелым. Он изучал, пронизывал насквозь, вгрызался в душу.
  - Ну, да, конечно. Мы будем говорить... Или займемся чем-нибудь еще. Как вам, Ярочка, будет угодно. На самом деле, тут ужасно скучно. И я просто решил провести вечер с одной очень мне интересной красивой женщиной. Всего лишь. Вы не против?
  - Ну как я могу отказаться? - фыркнула Ярина, сметая антураж. - Во-первых, меня никто не спрашивал. Просто поставили перед фактом предстоящего мне общения в выбранной вами обстановке и на ваших условиях. Но я не в обиде. Напротив, я, воде бы, должна выразить вам благодарность за свое спасение и спасение моих друзей. Но что-то мне подсказывает, что благородством тут и не пахнет. Поэтому я вдвойне не против. Хотелось бы выяснить причины. Зачем вам это надо было? Насколько я понимаю, заниматься спасением уцелевших не входит в ваши планы. У меня много вопросов. И раз уж вам скучно, возможно, вы возьмете на себя труд на них ответить? Полагаю, исключительно, как особь женского пола, в отличие от мародеров, действия которых и побудили меня на столь безумную выходку, я вас не интересую. Наверняка, вы позаботились о том, чтобы прихватить в свою норку и жену, и любовниц, раз уж даже для боевого отряда и прислуги в ней нашлось место...
  - Вы правы, - мужчина улыбался, ничуть не рассердившись. - И жена, и любовницы - они тут. Но в замкнутом пространстве все меняет вкус и смысл. И по поводу благородства... Тоже правы... Я благотворительностью не занимаюсь. Этот бункер рассчитан на определенное количество мест. И за каждое место заплачено. А прислуга... Она работает бесплатно. Только за койку в этом убежище. За еду и теплый кров. Если кого что-то не устраивает - могу уволить... на поверхность.
  - А мы?
  - Вы? Тайгон, начальник выходной группы, взял на себя смелость проявить это самое благородство. Инициативная дерзость и неповиновение. Им запрещено приводить людей с поверхности. Во избежание распространения вирусов, болезней. Да и лишние рты нам не к чему. Но я его понимаю. Такая женщина... Вам кто-нибудь говорил? Вы цепляете. Своим дерзким взглядом прекрасных глаз удивительно цвета, своей харизмой, несгибаемой волей и характером. А образ обнаженной нимфы, которым вы поразили до глубины души моих бойцов? Загнанная, красивая, несчастная... Одна хрупкая женщина против жестокого мира. Как тут не протянуть руку помощи? Настоящий мужчина просто не смог бы пройти мимо. А мои солдаты - настоящие мужики. Я не знаю даже, стоит ли их в этом случае наказывать. Приказ был: истреблять мародеров, чтобы не тратить ресурсы на отребье, каким-то непонятным капризом природы выжившее во время хаоса. Но не восхитительных дам, погибающих на морозе. Еще вина?
  - Да, пожалуй. К чему эта патетика? - усмехнулась Ярина. - Скажите, каковы намеренья относительно меня и моих друзей? У нас нечем заплатить. Да и деньги, боюсь, на данном этапе потеряли свою ценность. Теперь это - всего лишь бумага. Но среди нас: доктор, инженер- профессионал - это плюс. Селекционер, занимающийся раньше разводом и продажей породистых собак, финансисты, бухгалтера и психологи тоже вам без надобности. Рада - учительница иностранных языков. Или вы приютите нас всех, или мы все вместе уходим. И нами движет не благородство. Просто мы все считаем, что по-другому в этом мире не выжить.
  - Ну что ты, лапочка, - в мгновение ока поменял тон беседы Тимофей. - Никого я выгонять не собираюсь. У меня осталось десять мест, до которых не смогли добраться их законные хозяева. Вы сейчас их и занимаете. Я не в убытке. Наоборот. В скором времени, пригодятся все профессии. Детям нужны учителя. Да и не получиться у нас отгородиться от всего мира. Рано или поздно, придется налаживать контакты с соседями. Или дружить, или обороняться. Я не исключаю обмены, торговлю и совместные научные разработки. Вы можете остаться, если хотите. Однако, настаивать не буду...
  Град задумавшись, рассматривал рубиновую жидкость в бокале:
   - Но, ты же так не сможешь? Просто остаться тут, конечно на моих условиях. Ты даже не спрашивала о них, об этих условиях. Я прав?
  - Да, - сверкнула глазами Яра и тоже перешла на "ты", - и ты знаешь почему.
  - Дети?
  - И женщины. Хотя бы еще две женщины и семеро детей. Что ты хочешь за них? Чтобы вырвать их из этого ужасного мирка с драконовскими порядками Ирбиса? Всех женщин он не отдаст, но дети... Они будут в жить в нормальных условиях с уверенностью в завтрашнем дне. В идеале: забрать каждого ребенка с собственной матерью и отцом. Но столько народа ты не примешь.
  - Детей и женщин, - голос Градецкого посуровел, - я возьму. Женщин - только матерей. Шлюхи мне не к чему. Мужчин - только профессионалов и специалистов. Механиков, физиков, врачей, инженеров. Конечно, придется потесниться. Плата: как и у прислуги - работа. Никаких сексуальных злоупотреблений. Никаких извращений. Меня интересует только созидание на благо общества, в котором эти люди согласны обитать, и преданность этому обществу.
  Ярина инстинктивно почувствовала подвох. Уж очень быстро он согласился. Врятли за время, еще очень небольшое, после наступления ядерной зимы, у Глада поменялись меркантильный взгляд на мир, представление о духовных ценностях и отношение к людям в целом. Но ей сейчас было важно вытащить из ада деток и любимых женщин своих товарищей по приключениям во имя идеи. А там будет видно. Тем не менее, она решила прояснить некоторые скользкие моменты.
  - И ничего, что на всех нас не рассчитаны стратегические запасы воды, медикаментов и продовольствия в этой глубинной крепости?
  - Медикаментами я уже делился с Ирбисом, - поразил ее Градецкий, - в то время, когда у вас свирепствовала эпидемия гриппа. Их больше, чем достаточно. Вопрос в другом: у всех медицинских препаратов имеется срок годности. Подстегнутая катаклизмом эволюция пошла в непостижимом для разума направлении. Таких сообществ, какое сообразил Идан, по всей планете - неизведанное множество. И в каждом свой строй, уклад и законы. Соответственно - и мутации вирусов и болезней. А те, кто сидит под землей, не сможет жить там вечно. Однажды все-таки придется выбираться на поверхность. И мы рискуем умереть только от одного воздуха, наполненного неизвестными нам вирусами и бактериями. Тогда зачем все это?
  - Я постоянно задаю себе этот вопрос, - уже пьяно хохотнула Ярина. - Наиважнецкая задача - вопрос сохранения власти человечества над миром. И даже сейчас, когда оно находиться на грани вымирания, люди не могут объединиться, чтобы всем вместе бороться против обстоятельств. По-прежнему: каждый за себя. Плюс - борьба за лидерство. Я правильно поняла?
  Тимофей пристально рассматривал тонкий женский профиль в неярком свете камина. Ярина бросила на него косой взгляд, полная подозрительности и недоверия.
  - Вопрос власти второстепенен, - наконец вымолвил миллиардер. - Социальные потрясения еще не полностью изменили сознание народа. Но со временем, мы все придем к тому, что нужно объединиться. Надеюсь, придем к этому мирным путем. Пока же по моим прогнозам климат и биосфера полностью или частично восстановятся только лет через десять. Времени еще полно. Пойдем, я проведу экскурсию по моим владениям. В радиорубке нам помогут связаться с Ирбисом. Используй свой шанс. Попробуй сторговаться. Лично я сильно сомневаюсь, что у тебя получится уговорить его отпустить детей и женщин. Заставлять его склониться к принятию этого решения силой я не буду. Мои солдаты - профессионалы. Но их мало. И я не собираюсь рисковать их жизнями ради такой ерунды.
  Ритм с которым билось ее сердце, нарушился. Только что разгонявшее по телу кровь размеренными толчками, оно вдруг заспешило, застучало невпопад. Ярина даже не представляла себе, что она скажет Идану. Он зол, взбешен. И без того имеющий нелегкий характер, теперь менее всего склонен к переговорам. Мысль о том, что Ирбис пойдет на уступки ради ее красивых глаз, Яра отгоняла, как безумно нереальную. Но, что же делать? Как заставить его уступить?
  
  Вне комнат Градецкого также ничего не напоминало о постигнувшей мир катастрофе. Если не обращать внимание на мелкие нюансы. Искусственные газоны, деревья и клумбы с цветами в небольшом зале, декорированном под скверик, мало чем отличались от настоящих. На качелях, карусельках и горках резвились дети. На лавках сидели дамочки и ворковали о своем о женском. Освещение тоже было максимально приближено к естественному. Чуть дальше размещался бассейн. В шезлонгах под ультрафиолетовыми лампами нежились девушки в бикини. Ярина ошеломленно округлила глаза.
  - Для очищения талой воды от различных кислот и щелочей мы применяем метод нейтрализации, - пояснил ей мужчина. - Смешиваются кислотные и щелочные стоки, потом происходит фильтрование кислых вод с использованием нейтрализующих материалов, различных реагентов и тому подобного. Но думаю, химические процессы вас не сильно интересуют. Сейчас в этой области не менее важно наладить производство лекарств и медикаментов. Нужны химические и фармацевтические цеха, а также группы людей для поисков и добычи сырья. Места в бункере для таких цехов нет. Придется устраивать их на поверхности. В придачу возникнут новые вопросы: где взять рабочую силу, как организовать охрану, куда размещать весь этот народ. Я пробовал обсудить это с Ирбисом. Но он сотрудничать отказался.
  - Почему?
  Яра и Тимофей шли по длинному узкому коридору. Двери, расположенные по обе его стороны то и дело открывались. Из них выходили и заходили люди, подобострастно здоровались с Градецким и спешили по своим делам. Ярина успела заметить, что некоторые двери вели в другие коридоры, а за какими-то располагались небольшие залы. Из табличек и указателей женщина поняла, что в этих подземных катакомбах имелся бар, сауна, парикмахерская, а также ресторан, больница и другие сервисы, помимо служебных и жилых помещений. Убежище напоминало гигантский муравейник со своей особой жизнью, в которой не было особых проблем. О сложностях, которые вскоре могли возникнуть, пока задумывался только Град.
  - Ирбис сказал, что у его команды едва хватает сил и возможностей обеспечивать свое существование. Если я хочу привлечь его людей к решению совместных проблем, то нам всем стоит потесниться и найти место в своем бункере и для его группы, а также поделиться водой и продовольствием, чтобы у них оставались силы и время для решения общих задач. Но, как я уже говорил, за комфорт, за каждое место было заплачено. Заплачено немало. На эти деньги, в принципе, бункер и строился. И никто из местных жителей не хочет ущемлять себя ни в чем.
  - До тех пор, пока рак на горе не свиснет, - кисло усмехнулась Яра. - Но, боюсь, будет уже поздновато.
  - Я работаю над этим, - угрюмо буркнул Тимофей. - Ну вот, мы и пришли. Попытайся сама договориться о важном для тебя. И ты поймешь, как трудно отспорить то, что идет в разрез с личными интересами оппонента. Вся изюминка в том, что тебе нечего предложить. В любых переговорах всегда сложности одни и те же. Чтобы успешно торговаться, нужно иметь что-то за душой. Алексей, - обратился он к одному из служащих, - свяжись с дежурным Ирбиса. Скажи, что некая дама по имени Ярина хочет побеседовать с великим вождем.
  Сердце Яры упало. Она сжала кулачки так сильно, что ногти впились в ладони. Ярина старательно отводила глаза от пытливого взгляда Градецкого. Он, черт возьми, прав. Ей совершенно нечего предложить Идану.
  
   Глава 24.
  
  После недолгого, но томительного ожидания, Яра сквозь шумы потрескивающей рации услышала насмешливый голос Ирбиса.
  - Привет, мятежница. А ты - баба упорная. Все-таки добилась своего.
  От удивления у Ярины весь хмель из головы выдуло. Она ожидала всего, чего угодно: ругани, угроз, запугиваний, но только не этого. Как будто бы, он даже радовался или гордился успешным осуществлением ее очередного побега.
  - Привет, Идан, - Яра судорожно сглотнула. - Помнишь, я говорила, что не верю тебе в том, что никто из владельцев подземных убежищ не захочет принять несчастных, чудом выживших женщин и детей. И правильно делала. Тимофей Градецкий согласился выделить места в своем бункере для меня, моих друзей, а также для детей, тех семерых детей, которые страдают, разлученные со своими родителями в твоем логове под присмотром злобных нерадивых старух.
  - Не преувеличивай, Яра, - в тоне Идана зазвучали металлические нотки. - Не так уж сильно они и страдают, да и присмотр за ними приличный. И условия жизни лучшие, из тех, которые я могу обеспечить. По сравнению со взрослыми они в шоколаде. И матерям их навещать дозволяется. Нормальным матерям, а не кукушкам, вроде тебя.
  Ярина задохнулась от оскорбления.
  - Да ты сам запретил мне с ними общаться. И мне пришлось искать другие пути. Такие, как этот. Я нашла для нас новый дом. В котором они будут жить рядом со мной. В цивилизованном обществе и нормальных условиях.
  - И какова будет плата за эти условия? - судя по голосу, Ирбис свирепел.
  Яра беспомощно оглянулась на Тимофея. Она конкретно для себя об этом не спрашивала. Слишком уж сосредоточилась на единственно важной цели - забрать к себе детей. И если у нее получится... Остальные задачи ей казались сущим пустяком.
  - Идан, у меня тут работы много. И каждого я нагружаю по способностям, - вмешался Градецкий. - Я думаю, что с Ярочкой мы сможем договориться. В любом случае, у тебя это плохо выходит.
  Ярина поежилась. Этот туманный ответ ее не устраивал. И Ирбису, понятное дело, тоже не понравится. Уж слишком неоднозначным он был.
  - А если предложенное тебя не устроит? - так тихо, что женщина едва расслышала, спросил Идан. - Тогда ты вернешься ко мне или снова побежишь в снежную неизвестность?
  - Я никого не удерживаю силой, - ответил за нее Тимофей. - В отличие от тебя. Если Ярине и ее спутникам тут не понравится, то они смогут продолжить свой путь. Устраиваться так, как посчитают нужным.
  - Я не вернусь к тебе, Идан, - печально произнесла Яра. - Если нам тут будет сложно и неуютно, мы сделаем то, что и планировали. Найдем для себя другой дом. И будем выживать. В конце концов, мы все тут этим только и занимаемся. Каждый, как умеет. И в меру своей испорченности, - ядовито добавила она. - Отдай детей.
  - Хорошо, - неожиданно согласился Ирбис, - но с одним условием. Только дети и их матери. Доктор, Дема, Зар и Марк также могут остаться. Они - предатели, и их наши мужики обратно не примут. Им тут просто не жить. А вот ты.... Ты вернешься... Решай. Я все сказал.
  Рация щелкнула и отключилась.
  - Н-да, - щелкнул языком Градецкий, - не завидую я тебе. Ирбис - суровый мужик. И вы с ним так конкретно не сошлись характерами. Решай. От меня больше ничего не зависит.
  
  Часом позже Назар, Марк, Дементий, Альфред Михайлович и трое женщин сидели в комнате у Ярины и обсуждали наболевшее. В номере Яры, кроме двухместной кровати, гардероба и двух тумбочек, стоял симпатичный диванчик, два кресла и столик, расположившись вокруг которого друзья и обмозговывали ситуацию.
  - Я предлагаю следовать первоначальному плану, - горячо настаивал Зар. - Вернемся тем же путем и выкрадем всех, кого хотели. Тайгон - хороший мужик. Он обещал помочь с оружием и людьми.
  - А Град в курсе? - насторожилась Яра.
  - Ты еще не поняла? - всплеснула руками Рада. - Взрослая женщина, а наивна, как девчонка. Градецкий уже давно не управляет ситуацией. Тут идет нешуточная борьба за власть. Тимошка никак теперь не может оказывать давление на массы. У него нет реальной силы. Тогда как у Тайгона есть. Нормальная такая боевая бригада сильных вооруженных мужиков. Асов своего дела. Именно они - добытчики, охрана и силовой аргумент в решении спорных вопросов. Все бойцы уважают Тая и безгранично ему преданы. А Тай... Он к тебе неровно дышит...
  - Да ну? - поразилась Яра так, что аж икнула. - И когда успел.
  - Наверное, тогда, когда тащил тебя в лазарет. Голенькую и до умиления жалкую, - бросил свою порцию ехидства Марк. - Что называется, любова с первого взгляда.
  - Ну... что-то совсем мужики от одиночества одичали, - с сомнением покачала головой Ярина, - если ж уже на мои древние кости ведутся.
  - Ты еще ничего так сохранилась, не скромничай, - с кривой усмешкой вставил Дементий. - Тайгон долго потом у палаты околачивался. Все переживал страшно. А Град свои интересы преследует. Ему бригада нужна эта. И лишние женщины не помешают. Ребята-то все в отряде холостые, не пристроенные. А из детей смену солдат воспитают. Да и Ирбис может на уступки пойдет. Тимофею и его люди нужны. А ты - приманка. Идан не любит проигрывать. Твой поступок - вызов его власти. И он не упустит возможность отыграться. А для этого нужно будет как-то добраться до тебя. Эх, и умеешь ты мужиков заводить, Ярка. Такую кашку заварила...
  - Ну конечно, - обиделась Ярина, - давайте на меня все стрелки переводить. А ничего, что это вы меня в поход дернули? А я вообще о ваших планах ни сном, ни духом, пока ты, Дема, меня в известность не поставил. А ты, Марк, в снежную ночь не уволок. А теперь-то да, я во всем виноватая.
  - Правильно, - вмешался Михалыч. - Чего к девчонке пристали? Надо мозговать, чего сейчас-то делать. А не разбор полетов устраивать. А то начали тут: кто прав, кто виноват. Чего делать-то будем?
  - Может, ей согласиться, - предложила Павла. - Мальчишек ее с собой заберем. Младенца мы с Марком усыновим. У остальных детей матери есть. Они как хотят. Поставим их перед фактом: или здесь себе мужиков определять, или там со своими, которые на них давно забили, оставаться. Деткам, безусловно, будет лучше здесь. И медицинское обслуживание, и еда, и присмотр на уровне. А потом мы Ярку как-нибудь выкрадем. Главное - придумать, как связь держать.
  - Нет, - вскрикнула Яра. - Я с детьми больше разлучаться не буду. Не оставлю я их тут без меня. Тем более, когда здесь такие дела творятся. Того и гляди, революция начнется. Еще спорный вопрос: где теперь безопасней.
  - Ярка, - рассердился Назар, - ну что ты тугая такая. Нам тебя одну оттуда проще будет вытянуть, чем с двойным прицепом.
  - Тихо, - рявкнул Альфред. Такие негативные проявления эмоций были у него не в обычае, поэтому все сразу пораженно присмирели. - Завязываем спор. Идем первоначальным курсом. Договариваемся с Тайгоном. Выходим на связь с Марьяной по заранее спланированной схеме. Забираем всех, кого сможем. В первую очередь, конечно, детей и ваших женщин. Градецкого, думаю, в известность о наших планах ставить не стоит. Поэтому, лучше поспешить.
  Ярина вздрогнула. Интуиция била тревогу, колотила по черепу и требовала прекратить свистопляску.
  - Не стоит так, - запротестовала она, - не нужно так действовать напролом, - мозг непривычно нанизывал бусинки-мысли на нитку логики. - А вы не задумывались над тем, что Ирбис - не идиот? Он давно просканировал обстановочку на случай подвоха. Что, если он догадывается о том, что у нас в его стане имеются сообщники? Ведь можно же было предположить, что мы не оставим ему детей? Я задницей прокол чувствую. Давайте, я лучше сдамся на милость вождя? Вы останетесь при своем. Пострадаю я одна. Что вам до меня и моих детей? Дело принципа? Но, мы же не подростки, а взрослые люди!
  - Ты предлагаешь определиться с планом действий, основываясь на чувствительности твоей милой попки? - съязвил Дема. - Обуздай свою мятежную натуру. Среди друзей это не к чему. Почему тебе нужно всегда переть против течения? Тут все свои. И мы своих в беде не бросаем. Я - мужчина. Неужели ты способна так подумать, что я позволю тебе лезть на амбразуру, а сам останусь в тылу?
  - Женщина гораздо умнее, чем ей это нужно для счастья, - задумчиво пробормотал Альфред Михайлович. - Но, позвольте, допустить... Может, ее вариант не так уж и плох? Кто знает, как все повернется...
  - Ну как? Уговорили? - в комнатушку ввалился высоченный мужчина.
  Его широкие плечи подперли косяк. А пронзительно голубые глаза, опушенные невероятно длинными ресницами, с обожанием уставились на Ярину, которая, при столь откровенном взгляде, почувствовала себя юной девчонкой. Она смутилась. Вся бравада испарилась, как лужа под солнцем.
  - Тогда пошли, - растерянное молчание общества он расценил, как утвердительный ответ. - Мои ребята готовы.
  - Вы что, уже все за меня решили? - прошипела Ярина, пока группа двигалась по коридору и потом вверх на лифте. - Марк? Дема? Федя?! Зачем вообще тогда все эти дебаты?
  Ответом было лишь напряженное молчание. Друзья виновато прятали глаза.
  - Держи, - русый здоровяк протянул Яре утепленный камуфляж "под снег". - Твоего размера не было. Придется подвязать кое-где.
  Ярина злобно вырвала у него из рук одежку и принялась наряжаться, бросая исподлобья недовольные взгляды на своего неожиданного поклонника и своих товарищей, в то время как Тайгон с ребячливой блаженной улыбкой, не таясь, рассматривал ее.
  Перед ним был совершенный профиль с тонким носом, полными губами. Он любовался молодым телом с упругими грудями и нежным плоским животом, в то время, как Яра, стоя в одном белье, без тени смущения облачалась в теплую водолазку и вязанный шерстяной свитер. Сейчас было не до жеманства. Они все сильно рисковали. Никто точно не знал, как все повернется, не мог гарантировать, что все пройдет гладко. Лицо женщины выражало полную обреченность.
  - Не волнуйся. Я тебя и твоих мальчонок в обиду не дам, - густым басом пообещал ей начальник отряда.
  Его пламенный взгляд жег кожу и буравил мозг. Яра вспыхнула.
  - Ну почему в последнее время все все за меня решают? - не ко времени решила устроить истерику она. - Я же не ребенок. Не беззащитное слабое существо!
  - Да? - удивился мужчина. - А кто?
  Он обезоруживающе улыбнулся.
  - Ты под моей защитой, - прогудел Тай. - Только поэтому ты с нами. Мы, конечно, могли бы провернуть всю операцию без тебя. Но дети, они все испортят. Тогда, как к тебе привыкли. Альфред рассказал. Они полюбили тебя за время болезни. И молча соберутся и сделают все, что ты им скажешь.
  Только сейчас Ярина обратила внимание, что к модифицированному внедорожнику на гусеничных лентах шли только Тайгон со своим отрядом, Дема, Назар и она. Альфред, Марк и женщины остались в подземелье.
  
   Глава 25.
  
  Вездеход тяжело пробирался вдоль ледяного холма. Громадный, медленно перебирающий гусеницами, он напоминал огромное фантастическое животное в этой пустыне снегов. Кабина машины была снабжена мощными фарами, посылающими вперед и вокруг широкие полосы света.
  Яра притулилась в уголке, сжавшись в комочек. Внутри машины было тепло, но ее все равно знобило. Женщина прислушивалась к себе, но никак не могла понять: то ли у нее опять началась лихорадка, то ли эта дрожь от натянутых, как струны, нервов. У Тая горели глаза. Он, казалось, с трудом мог усидеть на месте. На его лице ясно читались азарт и нетерпение. И это напрягало. Чуяло сердце Ярины, что добром их вылазка не закончится. Ирбис, ведь, тоже не дурак. Он знает о существовании других сообществ, знает про бункеры и про то, что Тимофей имеет виды на его людей. Град же сам озвучил ему свои задумки. И то, что Идан не дал согласия, еще не означало, что Градецкий их похоронит, отступится от своих грандиозных хитроумных планов.
  Вот только с чем у Ирбиса были явные проблемы, так это с чуйкой. Он никогда не мог предугадать ни чьих замыслов. Ни Ярины, ни ее сообщников. То ли это происходило из-за его упрямой самоуверенности, то ли из-за недальновидности, но Яра боялась предположить, что и в этот раз он никак не ожидает, с какой стороны грянет гром. Это уже было что-то из серии "Чего хотят женщины?" С одной стороны Ярина жаждала вернуть детей, с другой - она сильно опасалась за Идана. И не могла сама себе объяснить: почему она так горячо переживает за этого засранца, самовлюбленного деспота, жестокого мучителя и упертого мужика, повернутого на своей утопической идее создать новый общественный строй, основываясь только на личных убеждениях и вере. Модель социального поведения после обнуления всех моральных и политических устоев человечества, конечно, не могла остаться прежней. Но предложенные варианты и Тимофея, и Ирбиса никак Яру не устраивали.
  Тай, понятное дело, не собирался оставлять Идана в живых. Это Ярине подсказывала ее женская интуиция. Ему не нужны конкуренты. Ни в спорах о власти, ни на личном фронте. Что-то все тут было не просто. Ой, как не просто. Тимофей, как казалось Яре, только раздражал главу боевого отряда. И Тайгон его просто терпел, пока... вполне осознавая свою силу и значимость. Тогда, как Ирбис представлял собой реальную угрозу, был серьезным противником. Запасы группы Идана, женщины и мужчины в качестве дешевой рабочей силы были легкой добычей. Тай, являясь талантливым начальником хорошо обученных опытных вояк, не мог быть глупцом. Он отлично соображал. Так зачем ему было напрягаться, лазая на морозе по полуразрушенным строениям, рыть снег, рисковать своей жизнью и жизнями своих людей, отвоевывая пищу и топливо у мародеров, не исключая при этом возможности нарваться на такую же, как они, хорошо вооруженную группу из других бункеров, когда можно было забрать все готовое. При том, что сообщество Ирбиса состояло в основном из гражданских, это особого труда не составляло. Да и приличного вооружения Ярина в клинике не заметила. Или Идан не опасался нападения, надеясь на то, что выжившим людям еще не до войн: согреться, утолить голод и жажду - вот, что было первостепенной задачей. Или не смог пока найти боеприпасов, или же просто тупил. Неважно, какой вариант был верным, но картинка складывалась нелицеприятная.
  - Все, дальше пешком, - скомандовал Тай.
  Он не замечал состояния женщины, которая и без того была не совсем здорова, а сейчас имела и вовсе болезненный вид. Бледная, с лихорадочно блестевшим взором и горящими губами, она вылезла из вездехода вслед за остальными, не жалуясь, стараясь держаться из последних сил. Меньше всего она сейчас хотела, чтобы ее оставили в арьергарде. Она сойдет с ума от неизвестности, в ожидании результата спланированной второпях операции. Яра предпочитала, как и всегда, находиться в гуще событий.
  - Рассредоточились, - давал указания Тайгон. - Первая группа пересекает открытую местность и направляется к центральному входу. Фонари не включать. Дема вторую проводит через лаз, тот самый, через который выбирался с женщиной во время побега. Третья группа вместе со мной двигается ко входу в метро. Яра с нами.
  Ярина от яростных порывов ветра едва держась на ногах, но не за что бы не призналась в этом мужчинам. Тай остановился, чтобы подождать отстающих. Блеклый отсвет его фонарика скользнул по ее лицу, мазнул крыши разрушенных многоэтажек, остовы мертвых зданий и вновь устремился вперед. Сжав до скрипа зубы, обливаясь холодным потом, она ковыляла за ними по сугробам, молясь лишь об одном: чтобы никого не убили. Наконец, они добрались до уже расчищенной лазейки, которая вела вниз к подземке. Невыносимо долго шли по переходам и туннелям. Яра бессознательно отмечала следы кропотливой работы человеческих рук: собранный в кучи мусор, разобранные завалы, укрепленные балками потолки. Луч фонаря Тая пробежался по стенам, осветил штабели каких-то ящиков и замер, уткнувшись в железную дверь.
  - Она ведет прямо в подвалы клиники, - пояснил мужчина своим спутникам.
  Вскоре, выскользнув из кромешной тьмы, диверсанты оказались в тускло освещенных коридорах здания. Их встретила тяжелая давящая тишина. Они осторожно двинулись вперед, держа автоматы наготове. Этажи были пусты. Не наблюдалось никаких признаков жизни. Не было видно ни одного человека. Казалось, обитатели этого дома под снегом исчезли, испарились без следа. Звуки шагов пришельцев гулким эхом отражались от стен, хриплое сбившееся дыхание выдавало волнение.
  - Что за черт? - озадаченно прошептал Тай.
  - Стой, - предупредил идущий впереди боец, - тут растяжка.
  - Я сам, - подошел к нему глава отряда и деловито, выказывая повадки матерого волка, принялся рассматривать ловушку. - Дема, убери женщину.
  Дементий схватил Ярину за руку и оттащил за угол.
  - Нас ждали, - испуганно, предчувствуя заварушку, поделилась своими соображениями с ним Яра.
  - Они не могли знать.., - реплику мужчины заглушил резанувший по нервам взрыв гранаты.
  Вслед за ним свирепым треском, огрызаясь друг на друга, заскрежетали по стенам автоматные очереди. Пули свистели в полутьме прохода, врезались в стены, рикошетили, вырывая куски штукатурки. Остро пахло гарью и порохом. Дым раздражал глаза и щипал носоглотку. Яра несколько раз чихнула, закашлялась и обреченно простонала, уткнувшись носом в плечо Дементия, нервно сглатывая, стараясь подавить подкатившую к горлу тошноту:
  - Ну что же вы делаете? Зачем? Разве мало было смертей?
  Схватка продолжалась недолго, но Ярине показалось - целую вечность. Голова кружилась, и она, борясь с собой, пыталась не потерять сознание. Жалкий, пульсирующий нервными секундами промежуток между кошмарным сном и ужасным небытием. Участники конфликтующих команд укрывались в изгибах коридора, отчаянно отстреливаясь, но ни та, ни другая сторона не продвигалась ни на шаг. Никто не хотел подставляться, проявляя чудеса смелости и отваги. Да и злости никакой не было. Яра наблюдала на лицах подчиненных Тайгона лишь беспристрастность и хладнокровие. Они выполняли свою работу. Четко, профессионально продвигались в решении поставленной перед ними задачи. Только и всего.
  Неожиданно выстрелы стихли. Несколько предательских щелчков и забористый мат откуда-то из темноты в конце этажа объяснили внезапно наступившую тишину.
  - Патроны кончились? - ехидно, с издевкой поинтересовался Тай.
  Он был смертельно опасен. Хищник, злобный, беспринципный и жадный. Сердце Ярины екнуло. Да уж, разница между специально подготовленными людьми и простыми обывателями, вынужденными защищаться, была очевидна. Но они хотя бы попытались. Мужества им было не занимать. И смекалки, вынуждена была признать Яра, тоже. Они подготовились. Как могли.
  - Выходи. Узнаешь, - не менее едко предложил Ирбис.
  Его глубокий ясный голос просочился Ярине в самую душу, выворачивая ее наизнанку. На глазах женщины выступили слезы: все пропало. Что она тут делает? Она всегда думала, что он - ее враг. Но сейчас, этот голос... Она была на стороне противников. Победивших. И должна была радоваться, но не могла... В голове завертелось сразу множество мыслей, воспоминаний и видений. Вспышками фиолетового света они пронзали голову. Его губы, его руки, его тепло. "Все будет хорошо, вот увидишь", - он обещал ей. Она не верила. Да разве можно было поверить, после всего, что он сотворил? Он отвоевал ее хрупкое тело у ледяной смерти, он спас детей, униженно выпрашивая лекарства у Тимофея. Не тогда ли он подал Граду идею поработить свою общину? В конечном счете, Идан всех всегда спасал. А теперь? Что будет теперь?
  - Мы тут не в игрушки играем, - хохотнул злорадно Тайгон. - Игры давно уже кончились. Если бы Вано не засек твой подарок - погибли бы мои люди. А они мне, знаешь ли, дороги. Поэтому предлагаю единственный раз: выходи один с поднятыми руками. Тогда твоим бойцам подарю еще один шанс использовать свою гребанную жизнь, включая мозги. Иначе - всех к стенке. У нас боеприпасов хватит, поверь на слово.
  - Меньше текста, - насмешливо посоветовал Ирбис. - Тебе нужна только моя жизнь? Так? И ради нее ты готов погубить остальные...
  Ярина, осторожно подсматривающая из-за угла, увидела, как темный, такой близкий и будоражащий силуэт отделился от темноты. Идан спокойно с достоинством вышел вперед, остановившись под лампочкой и заводя руки за голову.
  - Что теперь? - в прежнем тоне осведомился он.
  - Теперь конец игры, - Тай лениво, демонстративно небрежно отлепился от угла и приблизился к своему противнику. - Если знаешь какую-либо молитву - самое время вспомнить. Я не оставляю в живых врагов за спиной, - он нацелил дуло автомата в грудь Идана.
  - Не смей, - ожесточенный отчаянный вопль Ярины потряс искрящийся нервными токами воздух.
  Она ужом вывернулась из рук Дементия и бросилась мужчинам. Проскользнув тенью мимо Тайгона так быстро, что никто не успел среагировать, Яра встала перед Ирбисом, загораживая его своим телом.
  - Хочешь стрелять - стреляй! - истерично завизжала она. - Я не позволю тебе никого тут убивать. Уговор был - забрать детей. Идан вне партии. Твои амбиции - твое личное дело. Но так нечестно. Ты пришел в чужой дом. И хозяева имели право защищаться. Они проиграли. Так забирай - что хотел. Но оставь им их жизни. Ты не Бог, чтобы решать, кому жить, а кому умереть...
  - Крышу снесло на нервной почве? - обманчиво-ласково поинтересовался Тай, улыбаясь зловещей безжалостной улыбкой. - Ты чего творишь? Это мужские дела. Не лезь! Иди, ищи своих детенышей, а мы тут как-нибудь без тебя обойдемся...
   - Нет! - яростно прорычала Ярина.
  
   Глава 26.
  
  - Как знаешь, - Тайгон поднял дуло чуть выше.
  Ярина макушкой доставала Ирбису до плеча и не могла прикрыть его собой целиком. Тай целил ему в голову.
  - Нет, пожалуйста, - ослабевший голос женщины почти срывался на плач. - Не надо...
  Яра судорожно искала, но не находила весомых аргументов, которые могли бы остановить Тайгона и спасти Идана. Мир куда-то уплывал. Ноги у нее дрожали. Она боялась, что силы изменят ей, и она упадет прямо на пол между ними.
  - Ты, конечно, пристрелишь меня, - Ирбис был непостижимо спокоен. - Твое стремление в этом мне понятно. Не понятно одно: что это тебе даст? Людей у меня осталось немного. Десять мужчин, три беременных женщины и дети. Остальные сейчас на пути к вашему бункеру.
  Его самообладание и сдержанность обескураживали.
  - Люди, присутствующие в радиорубке при моем последнем разговоре с Яриной и Тимофеем, подняли восстание. Буквально через несколько часов ко мне заявилась делегация, которая выразила общее несогласие с тем, чтобы отдавать женщин, тех, о которых просила Яра. Наоборот, они предлагали забрать еще и ваших. Вместе с бункером. Даже разработали подробный план захвата, который я счел неприемлемым. Тогда, бунтовщики сговорились за моей спиной с Градом о том, что он выделит им места. Хочешь знать какие? Места твоих людей, Тай.
  - Не заговаривай мне зубы, - прорычал Тайгон, но в его голосе сквозило сомнение. - Градецкий не возьмет в бункер столько бесполезного народа...
  - Я так и понял, - криво ухмыльнулся Идан, - что в убежище Тимофея немного тесновато. Каждый квадратный метр, каждый ежедневный продовольственный паек был рассчитан строго на определенное количество жителей лет на десять... Может, больше, уж не знаю, что за технологии хранения продуктов применял ваш босс. При строгой экономии можно протянуть очень, очень долго, но вот неувязка.... Никто не хочет экономить. Те, кто заранее выкупил себе апартаменты в этом убежище, к экономии просто не привыкли. Град быстро смекнул, что нужно что-то менять. Что? Наверно, контингент обитателей. На более непритязательных, неприхотливых и более послушных, привыкших подчиняться.
  - Я тоже об этом Тимофею говорил, - проворчал Тай, опуская автомат, но его напряженная поза и колючий взгляд свидетельствовали о том, что он в любой момент готов пустить его в ход, и даже жаждет этого. - Как меня бесят эти зажравшиеся толстосумы... И тупые ведь, как валенки. Особенно их бабы. Капризные и избалованные. Все еще воспринимают жизнь в убежище, как приключение, некое разнообразие в их сытом и скучном существовании. Но без меня и моей бригады Граду с ними не справиться. С завышенными потребностями богатеев запасы тают на глазах. Без пополнения резервов при помощи рейдов на поверхность мы долго не протянем.
  - Вы Градецкому тоже не нужны, - торопился закрепить результат Ирбис, пока солдат снизошел до того, чтобы его выслушать, - уж слишком напрягаете. Яра и ее друзья также не представляют никакой ценности. Слишком своевольны. Я не смог убедить своих ребят, растолковывая им, что мест в бункере немного. Большинство окажется в положении рабов. На поверхности. Гораздо в худших условиях, чем сейчас. Но они, словно, обезумили. Что вполне объяснимо, учитывая обстоятельства и характерное желание человека вернуться к нормальному, привычному образу жизни. Особенно после всех ужасов, которые пришлось пережить. Политическая хитрость Града состоит в том, что те несколько лидеров революции в миниатюре, в отличие от твоего отряда, будут ему бесконечно преданны и благодарны. Они помогут Тимофею укрепить его власть и положение, а также осуществить намерения создать воспроизводство лекарств и пищи сверху над бункером. Построить очистные сооружения для воды, теплицы, фермы, цеха... Что создаст ему неоспоримую репутацию умного дальновидного вождя. Ценой, - Идан брезгливо скривился, - здоровья и жизней своих товарищей. Но это уже не в счет... Я бы на твоем месте торопился спасать положение, а не устраивал тут разборки. Что-то мне подсказывает, что вам возвращаться будет уже некуда, - с холодной уверенностью закончил он.
  - Это мы еще посмотрим, - рявкнул Тайгон. - Но сначала закончу то, зачем сюда пришел. Где бабы с мальцами?
   - Куда ты их собрался тащить? - изобразил испуганное удивление Ирбис, как будто неожиданно для себя заметил у командира отряда явные признаки помешательства. - Хочешь им яранги построить? Так оленей в наших краях не водится. Да и тюленей тоже, - явная насмешка мужчины подчеркивала абсурдность притязаний Тая. - Оставь детей и женщин тут. Я о них позабочусь. С вами они просто погибнут. Замерзнут в то время, пока ты будешь пытаться прорвать оборону и проникнуть в убежище. А со мной всегда разобраться успеешь. Тут далеко не убежишь. Да и бежать, в принципе, на мороз в темноту с бабами и детишками совсем не умно.
  Мрачный, как грозовая туча, Тайгон все еще переваривал информацию, не доверяя, прикидывая, насколько верной она может быть. Выражение его лица было абсолютно непроницаемо, невозможно было понять, что у него на уме. Наконец, видимо придя к определенным выводам, он поставил автомат на предохранитель и закинул его на плечо.
  - Вы все тут подохните, - ровно без эмоций резюмировал он. - Четверо женщин и семеро детей. Столько же мужчин. Не прокормитесь. Да и обороняться у вас ни средств, ни умения. Если мы не вернемся, что ты собираешься делать?
  - Не знаю, - честно признался Идан. - Другим убежищам лишние рты тоже ни к чему. Тем более те, от которых пользы мало. Будем пытаться выжить. Что нам еще остается?
  Какое-то время Тай буравил Ирбиса злым разъедающим взором. Оставлять Идана в живых никак не входило в его планы. И он явственно сожалел о том, что пристрелить его придется подождать.
  - Уходим, - бросил через плечо Тайгон своим бойцам. - Передайте остальным - все в машину, возвращаемся.
  Он жадно прощупал Ярину глазами с ног до головы.
  - Я вернусь за тобой, - пообещал ей и, резко развернувшись, быстрым шагом удалился.
  "Ну-да, ну-да", - полупонятные слова, как гвозди, впивались в сознание. Она с трудом вникала в смысловую значимость диалога между мужчинами. Загустевший воздух кружил голову, перед глазами плясали огненные точки. Яра шатаясь, как пьяная, повернулась к Идану. Наконец позволила себе выдохнуть.
  - Мы, правда, все умрем? - тоненьким голоском вопросила она пересохшими губами.
  - Нет, конечно нет, милая, - Ирбис сгреб женщину в охапку и с силой сжал в объятиях. - Я же просил верить мне. Неужели это так сложно?
  Ярина со стоном упала ему на грудь, сотрясаясь от рыданий, с которыми уходил пережитый ею жуткий страх. Наступила нервная разрядка.
  - Яринка, Яринка, - мужчина гладил ее по волосам, плечам, спине, - не время сейчас. Надо убираться отсюда.
  - Куда? Куда?! - ныла Яра, сопливя его свитер через распахнутый ворот куртки. - Я не могу больше. Просто не могу.
  - Ты должна собрать детей, поддержать женщин. Проследить, чтоб все оделись потеплее. Еще один рывок. Нужно крепиться. Потом ты сможешь отдохнуть, отлежаться.
  Ярина заскользила вдоль его тела. Странным образом, прижимаясь к нему, она чувствовала себя в безопасности. Только лишь ощущая его присутствие рядом, Яра расслаблялась, подсознательно вверяя себя ему. Особенно в такой момент, на изломе физических и психических возможностей. Она проваливалась в темноту. Ноги не держали, тело обмякло.
  - Ярка! - Ирбис грубо встряхнул женщину, не давая упасть. - Очнись. Еще немного.
  - Я не могу, - слыша свой голос, как сквозь вату, отозвалась Ярина.
  - Можешь, - с интонацией приговора рыкнул ей в ухо мужчина. - И должна. Денис и Данила - они ждут тебя. Я им все время говорил, что ты вернешься. Ты же не можешь предать детские надежды? Пошли. Еще немного. Поверь мне, в конце концов.
  Тон подействовал. Инстинкт самосохранения пробудился. Как и безысходная мысль о том, что придется бороться изо всех сил, по-звериному бороться за свою жизнь, жизнь своих детей и за выживание остальных. По-другому нельзя. Нельзя. Это простое слово поддерживало в ней силы все последние часы, дни, недели и месяцы. Она подчинится его воле. Пока. Она пойдет с ним и поведет за собой своих детей. Но позже... позже она заставит его объясниться. В душе она ощущала, что Ирбис - единственный человек, на которого она могла положиться. Но, в то же время, ненавидела его всем сердцем. Как такое может быть?
  - Мамка, - блаженно улыбнулся Даня, когда Ярина его сонного покрывала поцелуями, параллельно пытаясь напялить теплые рейтузы. Он все еще не мог отделить сон от реальности. - Я так соскучился... Дядя Ид говорил, что ты заберешь нас. Обязательно вернешься и заберешь. А я не верил. Я думал, что ты нас бросила на этот раз на совсем. Почему ты опять ушла? Ты нас не любишь?
  - Люблю. Люблю больше жизни. Но, Боже мой, как же все сложно, - всхлипнула Яра.
  - Не плачь, мама, - теперь, когда мать была рядом, Даниле все виделось в розовом цвете, - дядя Ид говорил, что главное - мы все живы остались, а остальное образуется. Он все решит.
   - Решит он, как же, - запыхтела Яра. - Так, как до сих пор решал. Тоже мне нашелся: вершитель судеб. Пойдем Дениску будить. Одного не пойму: как вы шума всего не слышали? Вот, что значит, спать с чистой совестью. Так только дети умеют...
  Картина сборов ее добивала. Три женщины с четко обозначившимися животиками, заспанные напуганные дети и растерянные мужчины, столпившиеся в дверях. Все были накутаны во всевозможные тряпки, призванные защитить от холода. Они что, реально собираются мотануться на мороз и во тьму? Беременные женщины и дети?!
  Ярина слишком отчетливо помнила свой последний вояж. Молодые здоровые женщины чуть не отдали Богу души, подверглись нападению одичавших беспризорных мужиков и в результате угодили под пресс. А теперь их всех что ожидает? Нет, она этого больше не вынесет. Не лучше ли, было бы, не двигаться с места? Тай, возможно, и не вернется. И тут все обжито и подготовлено. Куда Ирбиса черт несет? Опять поставит перед всеми невыполнимую задачу. Он же псих. Ну и она, справедливо признать, не лучше.
  - Готовы? - Идан ввалился в комнату. - Пошли. Путь предстоит нелегкий и долгий. Но необходимый. Вам нужно только верить в себя и в лучшую жизнь. Мы все к ней стремимся. Но не у всех получится. Я не буду на этот раз приказывать. Кто хочет - идет за мной. У остальных есть право на собственное решение проблем. Но тем, кто со мной - без претензий. О-кей?
Оценка: 7.42*29  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"