Зазовка Катя : другие произведения.

Здесь могут водиться фейри

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.50*23  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда на благодатную землю велгов опустилась страшная зима, королева-девственница родила удивительного ребенка. Но грядет война, и Кинния ради собственного народа вынуждена спрятать дочку высоко в Священных горах. Там у тропы Великанов, отделяющей мир фейри от мира людей, под присмотром бабушки-филиды и превредного Пэка девочке предстоит выяснить, кто она, и отыскать свое счастье. Вот только получится ли, когда в тебе семнадцать футов роста, возлюбленный - обычный человек, а по следам идут коварный друид и Северная воительница, не знающая жалости?
    Роман ушел на конкурс
  
  
  
Глава 1
  - А-а-а, - простонала Кинния, когда ее невероятных размеров живот шевельнулся. Словно придавленный камнем жук, будущая верховная королева барахталась, не в силах выбраться из-под его монолитной тяжести.
  - Больше ждать нельзя, - проскрипела сморщенная, как высохшая слива, рабыня. Ее узкие глаза прятались средь многочисленных морщин, отчего она казалась слепой. - Надо звать друида. Пусть режет!
   Риннон, плотнее закуталась в серебристую шкуру барса, ее обеспокоенный взгляд покинул мучающуюся дочь и метнулся к пейзажу за окном.
   Искрящаяся белизна слепила, снежное одеяло сравняло деревянные дороги, поля и холмы.
   Пшеница вымерзнет...
   Двенадцать дней и ночей теперь уже почти потухший очаг, словно дракон, полыхал жаром, исправно удерживая суровую зиму за пределами спальни. И все равно Риннон слышала, как свирепеет холод, как вгрызается он ледяными зубами в древний камень, пытаясь пробиться внутрь, как трется колючими ветрами о стены, словно исполинский медведь чешет спину о дерево. К счастью, дикая вьюга, наконец, стихла, оставив после себя укутанный снегом город и трескучий мороз.
   Риннон не сразу разглядела белоснежные одежды верховного жреца на фоне снега, но быстро поняла, что тот затевает. Пятеро рабов катили гигантскую ритуальную бочку, еще трое волокли жерди для возведения Плетеного человека.
   Только не это... Какой бы страшной ни была зима, северный ветер уже покинул земли велгов. Кабан, корова и мешок зерна вполне задобрят богов.
  - О-о-ох... - прекрасное лицо роженицы бледнело на фоне алых простыней. Огонь свечей отражался в тысячах капельках пота, рассыпанных по коже. Угольные волосы, сбившиеся в пряди, сползали с огромного ложа и тыкались в пол.
  - Она не справится сама, - повторила старуха.
   Взгляд Риннон укололся о белые пики Священных гор, сполз к их подножию и вновь вернулся в богато убранную круглую комнату.
  - И я не вижу другого выхода, - поддержала "чернослив" мать будущей королевы, заправив за ухо смоляной локон, которого не посмела коснуться седина.
  - Не-е-ет! - истошно завопила Кинния, безуспешно пытаясь поймать порхающий материнский взгляд. Чуть приподнялась и снова опустила затылок на промокшую подушку. Риннон спешно приблизилась к ложу, уверенно подхватила мучающуюся дочь за предплечье и помогла перевернуться на бок.
  - Вот-вот зайдет третье солнце, - скрипнула старуха, монотонно раскачиваясь на кованой лавке, - дальше ждать слишком опасно. Оно сломает ей кости. Оно убьет ее. Надо звать друида.
  - Нет! - изо всех сил закричала Кинния, но из обессиленного тела вырвался всего лишь еле различимый шелест, - Я сама... Я сумею...
  - Это ненормально. Ребенок не может быть таким большим. Даже, если бы она носила тройню, живот бы так не раздуло, - лицо Риннон на мгновение утратило резкость черт - и где-то на дне глаз цвета корицы загорелся крохотный огонек тепла, поразивший роженицу до глубины души - сколько Кинния помнила, мать никогда не позволяла себе быть мягче базальта.
  - Нет, я справлюсь! Я рожу, - упрямо прохрипела будущая королева. Тонкие почти прозрачные кисти легли на живот - волна прокатилась от желудка к бедрам. Стиснув зубы, она процедила. - Я уже люблю его.
  - Значит, ты любишь чудовище! - не выдержала Риннон, стерев жесткие рамки приличия. - Как ты объяснишь Ангусу произошедшее? Если тебя не убьет младенец, значит, ты погибнешь от руки мужа! Или еще того хуже: он вернет тебя и все твое приданое до последнего медяка в Серый замок. Ты знаешь, что это значит? Война! Лиин горяч и заносчив, он не стерпит такой обиды. Твой брат захочет отомстить. А ведь алые и так сеют смуту среди велгов. Диаронги мечтают о наших плодородных землях. ТЫ - наша надежда. Ты должна объединить нас пред общим врагом. Ты должна стать верховной королевой!
   Огонек теплоты в коричных очах переродился в кострище ярости.
   Старуха вжалась в стену. Лицевые складки чуть расправились - и крохотные бесцветные глазки полыхнули возмущением. Где это видано, чтобы кто-то (пусть даже мать) посмел обращаться к невесте короля без пролагателя!
   Кинния зашлась в немом вопле. Риннон бросилась к низкому бронзовому столику, подхватила дымящуюся чашу. Сморщенная слива отлипла от холодного камня, и, вспомнив о приказе, забормотала молитву, продолжив растирать в ступке травы.
  - Выпей... Вот так, осторожно, - этикет рассыпался в прах, но ни мать, ни дочь это не волновало. - Дыши. Глубже. Реже. Вот так. Хорошо. Дыши.
   Нагревшееся золото обожгло губы, горячий напиток - горло, устремился дальше. По краям чаши сверкали крохотные рубины, бока оплетала омела с ягодами из эмали и медными листиками. Священные камни и растение должны были усилить действие зелья, но тягучая боль по-прежнему накатывала волнами, скручивала живот, пронзала невидимыми осколками поясницу. Роженица впилась ногтями в руку матери. Болезненная схватка будто разрывала изнутри. Но Кинния верила: организм просто приспосабливается к тому, чтобы ребенок целым и невредимым вышел на свет, смог увидеть, как пики Священных гор царапают небеса, как тонкорунные облака кутают светило. Мука отступила. Несколько мгновений роженица приходила в себя, силясь ощутить приток жизни в изможденное тело.
  - Кинния, ты не сможешь родить сама. Твои бедра слишком узки. Плод разорвет тебя.
  - Все будет хорошо, мама. Это настоящее чудо. Богини-Матери не оставят меня, - прошептали пересохшие губы. Еще неделю назад в них жила красота, о которой слышали даже в пустынях, где ветер ткет барханы, а по крышам барабанит песчаная крупа - сейчас же их дивная рябиновая краска иссякла. Да всю непревзойденную прелесть будущей королевы словно высосали. И не нужно было вопрошать богов, кто именно.
   Риннон искоса глянула на необъятный живот:
  - Даже если богини-Матери помогут тебе, что ты скажешь Ангусу?
  - Я найду нужные слова, - простонала Кинния, - найду.
   В дверь постучали. Старуха испуганно уставилась на Риннон, но та не повела и бровью. Задернула полог над кроватью и приоткрыла толстую дубовую хранительницу с золоченой каймой. В образовавшуюся щель тут же просунулось два длинных носа - служанки будто через воздух пытались уловить суть происходящего.
  - Принесли? - сухо уточнила Риннон.
  - Да, госпожа.
  - Давайте сюда, - мать будущей королевы оттеснила любопытных девиц в темноту коридора и, вернувшись с двумя тяжелыми кувшинами, затворила дверь.
   Вода, журча, полилась в огромный котел над очагом. Риннон вымыла руки и одернула полог:
  - Раздвинь ноги, я посмотрю, близок ли час.
   Пережив еще одну мучительную схватку, Кинния выполнила указание.
  - Но... ты... - Риннон вдруг осипла, - девственна?
  - Да, - измученное лицо озарила нежная улыбка. - Я же говорю, это чудо.
   Женщина схватилась за голову. Старуха, подавившись молитвой, закашлялась.
   Мать вождя вернулась к окну.
   Так не бывает! Это неправильно! Возможно, старая рабыня права и причина страшной зимы вовсе не в неповиновении алого клана, вернее их предводителя Торка, который вместо того, чтобы признать своим королем Ангуса, собирает войско. Возможно, дело в этой странной беременности. Неужели сами боги ополчились на велгов?
   Взгляд продолжал метаться по белоснежному одеялу, которое искрилось даже в лунном свете. Здешние земли не знали подобной зимы. Друиды не сохранили историй о том, чтобы на плодородные долины велгов, богатые медом и плодами, хлебом и рыбой, теплом и светом, когда-либо в течение дюжины суток без устали сыпалось небесное серебро. Да и сама Риннон не могла припомнить ничего подобного, хотя память позволяла заглянуть в прошлое, ни много, ни мало, на четыре с половиной десятка лет.
  - Не волнуйся, мама, я все придумала. Когда ребенок родится...
  - Это не ребенок... - замотала головой Риннон.
  - Не смей так говорить! - Кинния чуть приподнялась. Следы мук скрылись за величавостью королевских черт. Ничто не способно вытравить кровь великих вождей. Ее концентрация ничуть не уменьшится даже при смешении. Истинная правительница, правительница велгов, что с молоком матери впитала упрямство и гордость, которые перестанут бурлить в жилах, лишь когда иссохнет последняя капля крови.
   Мать и дочь сошлись в поединке взглядов.
   Через мгновение побежденная Риннон склонила голову:
  - Как пожелает будущая королева.
   Этикет воскрес. Старуха продолжила растирать траву, в почтении свесив голову на плоскую грудь.
  - Я точно знаю, что ребенок появится на свет, лишь только дневное светило выглянет из-за гор...
   Киннию снова ломало, разрывало изнутри. Мать поила зельем. "Чернослив" бубнил молитвы.
  - Она не сможет воспитывать его, - подытожила Риннон, старательно отводя глаза, когда очередная схватка отступила - и роженица после минутного забытья пришла в себя.
   Кинния понимала это слишком хорошо, лучше кого бы то ни было. Но то ли сердце, то ли воображение словно утеряли серые и черные краски, заверяя радужными картинками, что все образуется.
  - Ты отнесешь дите в Горы. Там оно будет в безопасности.
  - А как поступит будущая королева дальше?
  - Наймешь женщину, которая станет о нем заботиться.
   Повисла тишина. Какое-то время Риннон хмуро вглядывалась в лицо дочери, а потом вдруг развернулась к старухе:
  - Кали нож!
  - А друид?
  - Пред тобой филида2. Филида-оллам3! Кали!
   Старуха с проворностью юной девы вскочила с лавки и бросилась к огню. Риннон сняла с пояса пузырек и вылила его содержимое в ступку с растертыми травами:
  - Съешь это.
  - Нет, мама... - прошептала Кинния.
  - По крайней мере, ты останешься девственна, - филида уже чертила на животе дугу. - А шрам... Придумаем что-нибудь...
   Лишь только первый солнечный луч лизнул пики Священных гор, Северную башню заполнил крик ребенка и тут же слился с птичьим гомоном, не вызвав у здешних обитателей ни одного подозрения. Словно в благодарность матери на терпеливость ко всем мучениям, дите вышло аккуратно.
  - Девочка, - ошеломленно проговорила Риннон, будто ожидавшая появления чудовища. Старуха трясущимися руками взяла ребенка, не смея верить, что все происходящее - правда.
   Лишь только действие двенадцати трав отпустило, Кинния прохрипела:
  - Где? Где ребенок?
  - Девочка... С ней все в порядке, - Риннон судорожно сглотнула.
   Измученная Кинния счастливо улыбнулась, и дивные краски вернулись на ее лицо:
  - Дай ее мне. Дай!
   Мать и "чернослив" переглянулись.
  - Ну же!
  - Она слишком тяжелая... Шов может разойтись...
  - Дай!
   Риннон что-то невнятно крякнула, но повиновалась, передав в руки молодой матери невиданное чудо: девочка будто только что встретила свою пятую весну.
  - Милая моя, - восхищенно произнесла Кинния, и сапфировые глаза заблестели от слез. - Как же ты хороша! Я назову тебя Айне. Ибо ты светишься, точно первый снег на солнце...
  - Где это видано, чтобы мать, а не друид называл младенца? - пробурчал "чернослив".
   Будущая королева словно не чувствовала необычной тяжести новорожденной, не замечала смятения Риннон. Она лелеяла пухлощекое дите непомерных размеров, будто голубка птенца. Целовала рыжеватую макушку, розовые пяточки, ладошки. А девочка отвечала нежным взглядом пока еще полуоткрытых, но уже внимательных коричных глаз. Маленький алый ротик причмокнул - и мать поспешила оголить налитую грудь, покрытую синеватым кружевом вен.
  - Где это видано, чтобы королева кормила дите собственным молоком? - еле слышно процедила старуха.
  - Замолчи! - резко одернула рабыню Риннон. Даже Кинния на мгновение отвлеклась и удивленно посмотрела на мать. Но та уже занялась уборкой, стремясь поскорее избавиться от свидетельств недавних родов. Властный жест длинных пальцев привлек в помощь старуху, возмущение которой вместе с глазками скрылось в морщинах.
  
***
  - Но как это возможно? Как ты смогла зачать, оставшись девственной? Как ты смогла выносить ребенка всего за... месяц?
  - Мама, пожалуйста, не спрашивай. Не спрашивай ни о чем. Я сама еще не разобралась.
  - Скажи хотя бы, кто отец? - глубокая морщина прорезала лоб Риннон. - Где его искать?
  - Не нужно никого искать.
  - Но он может выдать... - неуверенно предположила женщина.
   Кинния ласково улыбнулась и повторила:
  - Не нужно никого искать, мама. Это чудо. Чудо!
  - Через два дня вернется Ангус. И это твое чудо... Девочку пора отнести в пещеру, - волнение и переживания черноволосой женщины выдавали только барабанящие по холодной стене пальцы и устремленный вдаль взгляд, выискивающий кого-то на тропе средь гор.
   Богини-Матери не остались равнодушными к мольбе. Морозы резко отступили. И всего за несколько дней снег сошел с дорог. Плетеного человека разобрали на дрова, а бочку откатили назад в подвалы.
  - Я знаю, но никак не могу заставить себя расстаться с ней, - Кинния провела тыльной стороной пальцев по головке, покрытой рыжеватым пушком, не сводя глаз со спящей девочки. Малышка сморщила носик, но не проснулась. За последние две недели она сильно подросла, и даже материнская любовь не позволяла удерживать Айне на руках дольше получаса.
  - Мы и так затянули. Ребенок уже сидит, ему больше не нужно твое молоко.
  - Да, она растет слишком быстро, - вздохнула будущая королева, - скоро будет совсем трудно ее держать...
  - Кинния! Услышь меня! Больше ждать нельзя. Дворовые не перестают гадать, почему невеста короля безвылазно сидит в Северной башне. Служанки подливают масло в огонь, намекая, что возможно причиной тому прекрасный юноша. Слухи и подозрения множатся как сорная трава. Но больше всего меня тревожит, что ими заинтересовался Аю-Верх.
   Кинния усмехнулась, но так и не оторвала внимательного взгляда от дитя. Мать подошла к дочери и ладонью развернула ее лицо к себе. "Чернослив" недовольно цокнула.
  - Ты слишком привыкла к ней. Это следует прекратить как можно скорее. Ребенок растет не по дням, а по часам. Совсем скоро вынести ее отсюда украдкой составит большую проблему.
   Страх, живший на дне синих глаз, стал быстро разрастаться и вскоре, переполнив их, потек солеными ручьями по щекам.
  - Не плачь, девочка. Видно, такова твоя судьба.
  - Еще один день...
   Мать покачала головой и тут же приободрила:
  - А дитя ты иногда сможешь навещать.
  - Ты уже нашла женщину, которая сможет хорошо о ней позаботиться?
  - Да.
  - Позови ее, я хочу понять, достойна ли она.
  - Она перед тобой.
   Последняя фраза вмиг высушила слезы. Риннон снова отошла к окну и принялась разглядывать снежные пики.
  - Я объявлю, что ухожу в горы отшельницей. Я филида, а, значит, никто не усомнится в естественности моего решения. Даже Аю-Верх. Малышке будет хорошо со мной. Конечно, не так, как с тобой. Но я смогу научить ее всему, что знаю и умею сама. Мы уйдем в самую глубь, к границе с другим миром. Затеряемся среди многочисленных рвов и лесов. Там нас никто не найдет...
   Будущая королева подошла к матери и упала на колени. Женщина в ужасе попыталась поднять дочь, но та словно превратилась в монолит. "Чернослив" на грани обморока приникла затылком к стене.
  - Благодарю тебя за эту жертву. Я никогда ее не забуду.
   Риннон мягко улыбнулась и нежно провела рукой по щеке дочери. Кинния встала на ноги и посмотрела в окно. Солнце уже устремилось в свою мягкую колыбель в другом мире. Будущая королева тяжело вздохнула и, зажмурившись, прошептала:
  - Вечером вы уйдете в лоно священных Гор. Но на последок, прошу тебя, филида, спой мне, помоги изгнать тоску. Колыбельную.
   Риннон кивнула. Тонкие пальцы приласкали лиру, задрожали струны, заполняя округу дивной мелодией. Душа будущей королевы встрепенулась, на сердце посветлело - ведь всем известно, нет лекарства лучшего, чем музыка.
  
  
  
Глава 2
   Когда предвестники ночи, сплелись вокруг города, смазав цвета и перекрасив Зеленый замок в серый, Риннон с ребенком покинули круглую спальню. Тяжелая дверь отрезала приглушенные рыдания матери. Девочка тихонько посапывала в перевязи на груди. Она словно чувствовала всю опасность предприятия и вела себя тихо.
   Лишь убедившись в отсутствии посторонних звуков, филида начала долгий и опасный спуск. Каменная лестница с прожорливостью огра поглощала звук каждого шага, стены - каждого шороха. И от этого идти становилось немного легче. Каменная лестница без пролетов вилась и сползала все ниже. Ее хвост терялся где-то там, в самом низу, прятался в темноте. Одно неверное движение - и даже друиды не смогут собрать косточки и вернуть в них жизнь. И света так мало - собственных ног не разглядеть. Северная башня Зеленого замка была самой высокой из пяти. И самой неприступной. Последняя ступень была успешно преодолена под финальную фразу молитвы - богини-Матери ни на миг не ослабили своего благоволения.
   Теперь следовало выбраться из города. Женщина не боялась долгого пути к Горам, будучи в свои сорок с лишним лет по-прежнему сильной - долгие годы физического труда и волевых решений закалили тело и дух. Потому ее не сильно беспокоили ни немалый вес внучки, ни короб с провизией. Но физическая и духовная крепость вряд ли помогут выбраться из города, сохранив тайну дочери. Тут нужна удача.
   Зеленый замок остался позади. Риннон чуть подтянула перевязь, вдохнула поглубже морозный воздух и направилась к городским вратам. Снег, подтаявший во время оттепели, теперь оброс плотной коркой, что крошилась под ногами с зычным хрустом. Но длинный зеленый плащ исправно отпугивая любопытство редких встречных - никто из обычных смертных не решался совать нос в дела бардов, филид и друидов.
   Лишь бы Айне не проснулась...
   Но теплое тельце, крепко привязанное к груди, не шевелилось - и Риннон, настороженно прислушиваясь, спешила дальше.
   Наконец, под гулкий трепет сердца вырисовалась последняя преграда - высокие врата. Могучие, сбитые из исполинских стволов, они бы не обратили внимания на натиск тысячного войска, что им волнения какой-то филиды, пусть даже читающей знаки богов...
   Риннон расправила плечи и начала преодоление последних, но, возможно, самых трудных шагов.
   Один...
   Молчание... И кроха спит...
   Два, три...
   Еще немного...
   Четыре, пять, шесть...
   Айне... вроде шевельнулась. Неужто просыпается? Ох, только не это. Скорее. Скорее.
   Семь, восемь, девять, десять.
   Дрожащая рука обхватила веревку, затрясла. На настойчивый призыв колокольчика явился позевывающий привратник. Его вполне удовлетворило озвученное желание филиды стать отшельницей. Он отворил калитку, спеша вернуться в чудесный мир сновидений. Стражи и вовсе не показались. И это на пороге битвы с алыми, а также вероятной войны с диаронгами. В другой раз мать будущей королевы непременно посодействовала, чтобы безалаберные дозорные понесли заслуженное наказание. Но сейчас она ограничилась укором и вздохом облегчения.
   Выбралась!
  - Что нужно юной деве на пороге ночи за пределами родных стен, если только она не лазутчица диаронгов? - раздался позади зычный голос. Риннон без труда узнала его хозяина. Аю-Верх, главный друид зеленых. Лучше бы она повстречала сотню воинов, чем его одного.
   Только бы малышка не проснулась...
   Женщина медленно с величием развернулась, приспустила капюшон, позволяя жрецу понять, кто перед ним.
  - Ах, госпожа Риннон, мать будущей королевы благословенного племени велгов, - с наигранным почтением верховный друид чуть склонил чернявую голову с десятком седых ниток.
  - Мудрейший Аю-Верх, - в ответ поклонилась Риннон, ощущая дикую пульсацию в висках.
  - Долгие лета, не признал со спины.
   Риннон молча ждала.
  - Я помогу? По всему видать, ноша тяжела.
  - Это ни к чему, - женщина сделала шаг назад, резко, слишком резко - кряжистая пятерня ухватила воздух, едва не коснувшись детского тельца, спрятанного под плащом. Хитрые глаза друида настороженно сощурились, крючковатый нос шумно втянул воздух. - Я должна сама.
   Только бы малышка не проснулась. Как громко она дышит...
  - Мать будущей королевы, мать вождя серых, верховная королева в недавнем прошлом, и сама?
  - А еще филида-оллам, - напомнила женщина, с вызовом вглядевшись в острое лицо друида.
  - Конечно... я помню.
  - Филида-оллам, которая решила принести богам жертву во славу велгов.
  - Стать аскетом? - густые черные брови поползли на лоб.
  - Именно.
  - Сейчас? Когда, велги на пороге войны с диаронгами? Когда каждый разумный совет может склонить чашу победы на нашу сторону? Тем более, исходящий от мудрейшей из женщин, разумнейшей из правителей.
  - Именно сейчас, когда каждое разумное действие, чистая молитва способны склонить чашу победы на нашу сторону. Тем более, мои.
  - Что ж... - друид ощупывал взглядом каждый дюйм зеленого плаща, словно пытался сквозь плотное плетение рассмотреть, что прячет филида.
   Айне шевельнулась - Риннон бросило в пот, сердце застучало так громко, что, казалось, даже Аю-Верх его слышит.
   Лишь бы не проснулась...
  - Вряд ли боги примут себе в обиду, если друид напутствует младшую по рангу и поможет донести женщине тяжелую ношу до кельи, - Аю-Верх вздернул подбородок, отчего его жидкая бороденка показалась еще куцее.
  - Вряд ли, - согласилась Риннон и снова отступила, не позволив суховатой руке-ветке коснуться плаща, - но они наверняка посчитают нарушением клятвы вмешательство кого бы то ни было, учитывая, что та дана "...наедине с богами от порога Зеленого замка...".
  - Вот как? - неискренне удивился Аю-Верх. Он словно откуда-то знал, чуял, догадывался... Возможно, следил за ней от самой Северной башни. Вот и теперь не спешит расстаться. Выжидает. Словно стервятник кружит над умирающим...
   Аю-Верх всегда был против союза Ангуса и Киннии. Он бы предпочел породниться с Черным кланом, пусть тот слабее серого, зато через глупышку Девону друид без труда мог бы править. Конечно, Ангус своеволен и умен. Но королю большую часть жизни придется проводить вне стен Зеленого замка - в походах, объезде земель. А ушлый Аю-Верх стал бы наместником. Вот только Кинния вовсе не Девона. Кинния - достойная дочь своих родителей. Она не по годам проницательна, умеет различить фальшь улыбки и разгадать хитросплетение интриги... Она способна принимать решения, опираясь на мудрые советы, и не превратиться в проводник чужих желаний.
   Малышка причмокнула. Слишком громко.
   Риннон побледнела, и на какой-то миг ей даже показалось, что волосы по бокам головы друида, как раз там, где располагались уши, приподнялись. Женщина переступила с ноги на ногу, и еще раз, и еще, хрустя снегом как можно громче, словно разгоняя тепло по телу.
  - Что ж, не смею больше задерживать ту, что способна своей жертвой помочь велгам, - нехотя произнес Аю-Верх, трепеща ноздрями огромного крючковатого носа. Сейчас он еще более походил на стервятника.
   Нет, так просто он не отпустит. Наверняка захочет пустить погоню.
   Филида коротко кивнула и направилась в сторону Гор. Но даже когда калитка закрылась, когда между ней и городом пролегли сотни шагов, спина все еще горела от пристального взгляда. Женщина мысленно помолилась богиням-Матерям, чтобы вьюга вернулась хотя бы ненадолго, ослепила друида и скрыла следы.
   И снова мольба была услышана. Холодный воздух наполнился крупными снежинками, усилившийся ветер заметал их из стороны в сторону. Добрый знак! Риннон всегда верила в силу молитвы и ее превосходство над кровавым жертвоприношением, к которому особенно был склонен Аю-Верх.
   Сильнее натянув капюшон, женщина свернула с деревянной дороги, ибо путь ее лежал к Священной горе, что соединяла два мира, и куда не вела даже проторенная тропа. Ибо не было туда хода даже жрецу. Лишь тому, кто решил остаться с богами наедине. За всю историю велгов таких нашлось всего трое. И одним из них стала Риннон. Ведь, кто осмелится жить среди коварных гор и хищных лесов?
   Но, несмотря на предстоящие тяготы, мысли Риннон то и дело возвращались к Киннии.
   Да, трудно найти лучшую защиту, чем Зеленый замок. Говорят, он вырезан прямо в скале, и если соскрести его мантию из изумрудного лишайника, можно обнаружить следы от дивного железа, коим тысячу лет назад сами гномы приручали базальтовую породу... Это не Серые чертоги Риннон, пусть возведенные на кладке великанов, но собранные из отдельных булыжников, что без труда сдует любой рассерженный бог.
   Да, рядом с Киннией Ангус Змеевик. Вряд ли найдется вождь мудрее и дальновиднее, воин искуснее и сильнее, чем он. На сотни миль окрест не сыщется города, частокол которого может похвастаться таким количеством голов, как его. А подвалы Зеленого замка уставлены сундучками с трофеями в кедровом масле1.
   Да, Кинния под защитой преданной старой рабыни, готовой перегрызть глотку каждому, кто хотя бы помыслит покуситься на жизнь госпожи.
   Но если разум довольствовался такими утешениями, то сердцу матери они казались недостаточными. Однако пути назад не было. И Риннон, вознося очередную молитву, шла дальше.
   Дважды останавливалась и разводила костер. Грела молоко, в последний раз сцеженное матерью для дочери. И хотя первый зубик у девочки прорезался еще там, в башне, Кинния все равно докармливала дочь грудью, желая упрочнить связь.
  - Ничего, Айне, мы справимся. Богини-Матери нам помогут.
   А потом малышка засыпала, и Риннон продолжала путь.
   Идти становилось все труднее. Невысокие фруктовые деревья давно сменились сгорбленными под гнетом небесного серебра елями-великанами. Ноги уже по колено проваливались в снег, что обледенелыми горошинами вис на меховых башмаках. Мороз царапал легкие. Но ветер стих. Тучи рассосались - и лунная долька в окружении звездного бисера ярко освещали путь.
   Когда занялся рассвет, а ноги совсем онемели от холода, горы открыли путнице первый зев. Конечно, надолго здесь оставаться было нельзя. Слишком близко к городу, к коварному Аю-Верху. Но чтобы согреться и немного отдохнуть, укрытие подходило идеально. Риннон поблагодарила милость богов и вошла внутрь.
   В пещере оказалось сухо и довольно уютно. Даже нашлась пара валунов, один из которых, с ямкой женщина тут же приладила под люльку. Малышка все еще сладко спала. Риннон разожгла костерок, подкормив его ветвями иссохшего куста, росшего тут же, и ягелем. Жар огня помог быстро согреться. Остатки молока отправились в котелок.
  - Агу!
  - Проснулась, - Риннон поспешила к корзине и ахнула, когда внучка зевнула. - Еще один зубик прорезался.
   Малышка улыбалась.
  - Пожалуй, если так и дальше пойдет, то когда мы с тобой подберемся к границе двух миров, ты пойдешь.
   Риннон посадила малышку себе на колени.
  - На-ка, попей.
   Айне до дна осушила кружку.
  - А как тебе вот это?
   В отличие от материнского молока пареная тыква не вызвала восторга. Еще пару ложек девочка проглотила, а вот убедить внучку есть дальше, у бабушки никак не получалось.
  - Привыкай, Айне, привыкай. Овечьего молока я для тебя еще раздобуду. Но овощи тебе придется полюбить.
   Девочка упрямилась. Зажимала губки и ловко уворачивалась. И тогда женщина пошла на хитрость:
  - А что бабушка Риннон сейчас тебе расскажет... Ой, что расскажет...
   Малышка вдруг замерла и захлопала большущими коричными глазками. Риннон, наконец, сунула внучке в рот ложку и продолжила:
  - Если подняться высоко-высоко в Горы, за границы облаков, а потом спуститься в самую глубь самого высокого Холма, преодолеть множество преград и вытерпеть немало мучений, можно попасть в Волшебную страну. Там тысячи лет живут дивные фейри. Одни из них совсем крохотные, водят хороводы у подножия деревьев, что умеют петь и плакать, другие, наоборот, исполины, живут в великолепных городах, с которыми по красоте и вычурности не сравнится ни одно поселение людей. Третьи и вовсе никогда не показываются на свет, предпочитая ему темноту пещер или дно морей. Фейри умеют летать, обходиться без воздуха и слышать сквозь стены...
   На улице снова выла и стонала зима, словно просилась в обогретую пещеру, но переступить порог без позволения не решалась. Лишь приподнимала ледяным дыханием шерстяную завесу, загораживавшую вход, да подглядывала в образовывавшиеся щели. Но женщина не обращала на ее любопытство никакого внимания. Сейчас вселенная Риннон сосредоточилась в единственном существе, что с интересом внимало каждому слову.
  - ...некоторые фейри охотно принимают у себя людей с чистым сердцем и светлой душой, но не спешат отпустить восвояси. Впрочем, даже если чудо случится, и человеку удастся покинуть Волшебную страну, он никогда не станет прежним. И хотя даже без мази из четырехлистного клевера станет различать добрых соседей в нашем мире, покоя больше не отыщет. Его станут манить увиденные диковины, воспоминания не дадут покоя...
   Незаметно Айне съела все до последней капельки. Обледенелая завеса захлопала на усилившемся ветру, словно рукоплеща.
  - Вот и умница. Порадовала бабушку, - женщина внимательно поглядела на посерьезневшую внучку. - Может, и ты одна из дивного народа, чудом попавшая в наш мир?
   Женщина помолчала и задумчиво протянула:
  - Что ждет нас с тобой впереди? Какие перипетия? Похоже, даже богам это не ведомо, раз отвар из вербены лишь затуманил мой взор...
   Снова завыла вьюга, да так жалобно, будто оплакивала кого-то или что-то... Может, будущее, что так и не удалось разглядеть даже с помощью священного растения?
  - Нон! - вымолвила девочка и улыбнулась так солнечно, что бабушка не удержалась от очередных объятий. Айне прижалась в ответ. И внезапно тепло детских ладошек полностью растворило страх пред неизведанным. Риннон не была из робкого десятка, но сейчас посреди небывало злой зимы, в преддверии войны, с необычным ребенком на руках боялась... До этого мига боялась. Мать будущей королевы осознала этот страх только теперь, когда он почти рассеялся, и снова поблагодарила богов, что не оставили ей времени до конца прочувствовать всю опасность предприятия.
  - Нон! - повторила девочка. - Нон!
  - Нон? - переспросила женщина, заглянув в коричные глазки.
  - Нон! - подтвердила Айне, тыкнув пальчиком бабушке в грудь.
  - Неужели... - запоздалая догадка привела в восхищение - малышке ведь всего ничего - чуть больше двух недель... - правильно, милая - Риннон.
  - Нон, - широко улыбалась девочка, демонстрируя два зубика.
  - Риннон, - указала бабушка на себя, а потом на внучку. - Айне.
  - Нэ! - повторила малышка.
  - Умница, - умилилась женщина и, почувствовав на щеке горячую слезу, обняла девочку сильнее. Тихонько запела. Эта была та самая колыбельная, что убаюкивала Лиина, а потом и Киннию. Красивый голос смешивался с плачем вьюги, словно вбирал в себя ее тоску... Скоро девочка уснула. Риннон уложила ее в каменную колыбель и, наспех перекусив, позволила и себе немного отдохнуть.
   Впрочем, дожидаться рассвета в приютившей их пещере было нельзя. Пока небеса еще сыпали снег, путь следовало возобновить. Женщина избавилась от всего, что могло выдать их пребывание: собрала вещи, тщательно засыпала угли. А затем, подвязав еще более потяжелевшую внучку, покинула каменный зев.
   Метель стихла. Колючее зерно превратилось в густые крупные снежинки, что медленно кружась и поблескивая в свете луны, опускались на землю - такие быстро сотрут следы. Риннон пошла уверенней. Изредка прислушивалась. Но окружавшей тишины не нарушало даже редкое уханье филина.
   Когда рассветные всполохи озарили восточное небо, а дыхание, несмотря на частые остановки, стало сбиваться все чаще, взору открылись величественные горы, укутанные в искрящиеся белоснежные мантии. Гигантские головы-валуны, как и приземистые деревья, почти полностью скрылись под пышными шапками. Но, диво, снег под башмаками словно измельчал - нога не увязала и по щиколотку. Женщина остановилась, ковырнула белый ковер и обнаружила под ним что-то черное. Принялась расчищать сильнее и остановилась лишь, когда обнажился гладкий шестиугольник. Из груди вырвался длинный выдох. Догадка оказалась верна - она вышла на тропу Великанов.
   Слишком близко к другому миру. Здесь могут водиться фейри. Опасно.
   И странно...
   Филида прекрасно ориентировалась по звездам и постоянно следовала за верными небесными указателями. Ни разу не свернула, не отступила даже на полшага.
   Очень странно... Звезды не могли обмануть.
   Женщина обернулась. Пейзаж почудился смутно знакомым... Или все-таки показалось? В свете зари многое меняет свои очертания, удлиняет тени, да так, что кусты порой обращаются деревьями, а карлики претворяются в великанов...
   Риннон свернула влево и почти тут же утонула в снегу по колено. Выходит, сошла с тропы. Что ж, это то, что нужно.
   Когда над пиками гор показало свой лик солнце, проснулась Айне. Филида переместила перевязь на плащ. Малышка без устали вертела головкой, сучила ножками, отчего идти становилось тяжелее. Скоро Риннон совсем выдохлась и решила сделать привал. И только она огляделась в поисках подходящего места, как поняла, что снег снова едва достает до щиколоток.
  - Не может быть! - воскликнула женщина, с недоверием разглядывая черный шестиугольник, и ахнула еще громче, когда заметила чуть дальше впереди вереницу собственных следов, убегающую влево. Значит, ошибки нет - она уже была здесь и, возможно, не единожды.
   Но тропа Великанов не предназначена для людских ног и колесниц. И уж тем более не годится для отдыха. Не следует испытывать судьбу - мало ли кого здесь можно повстречать.
   Филида, поправила малышку и на этот раз свернула вправо. Айне стала капризничать, не то быстро потеряла интерес к окружающему великолепию, не то отчетливо ощущала настроение бабушки.
  - Потерпи, милая. Еще немного - и остановимся. Вон, видишь, тот валун? Но... Что за... - Риннон не смогла удержаться - сомкнула веки, досчитала до пяти и снова разомкнула. Однако следы, сомнений нет, ее следы убегали вперед.
  - Нон! - вдруг засмеялась Айне.
  - Ты тоже видишь это? - насторожилась филида. Девочка весело загулила.
   Женщина упрямо пошла вперед и резко свернула, чтобы на этот раз наверняка оказаться от тропы Великанов подальше, но довольно быстро ее ноги почувствовали под собой гладкий твердый камень. Опять! Филида остановилась. Обернулась. И тут же ощутила, как глаза против воли покидают свои орбиты. Рядом с ее следами протянулись следы поменьше. Каждый по форме напоминал створку миндаля.
   Овца, отбившаяся от стада? Коза?.. Но куда же тогда животное делось? Филида завертела головой. Вокруг было немало снежных горок, но ни одна не подходила для того, чтобы преследователь смог за нее спрятаться, судя по размерам "створок". Да и вереница оканчивалась точно возле нее... и на глазах исчезала!
  - Покажись, шутник! - потребовала филида слишком громко, больше от неожиданности, чем от страха.
   Но ответом ей послужил крик ворона, который вился высоко над головой.
   Нет, не овца и не коза. Ноги-то всего две!
   Айне засмеялась и, высвободив из пеленок ручку, указала пальчиком вниз.
  - Что там, милая?
   Внучка лишь хохотала.
   Риннон принюхалась и уловила в морозном воздухе аромат шерсти. Итак, представитель другого мира... Решил поиграть. Что ж, филиде ведомы правила игры. И раз уж не получилось держаться от границы подальше, придется сыграть.
  - Выходи, шутник, покажись, - ласково пропела Риннон. - Мы вот решили немного передохнуть.
   Айне по-прежнему смеялась, поворачивая головку то влево, то вправо. На снегу то и дело появлялись новые отпечатки копыт и тут же исчезали. Но их хозяин, похоже, и не помышлял обретать видимость и на краткий миг. Риннон знала немало случаев, когда некоторые представители доброго народа то ли от скуки, то ли по злобе водили путников кругами, пока те ни погибали от усталости или жажды. Хорошо бы выяснить, что нужно этому.
   Риннон демонстративно направилась к валуну, приметив, что шутник последовал за ней.
  - Сейчас кашку сготовлю, душистую травку заварю, солонинки отрежу... - как бы между прочим говорила филида. Следы от козьих ног перестали исчезать - заинтересовался.
  - Я бы и с тобой поделилась, вот только, наверное, ты не голоден, раз не показываешься... Хоть бы слово вымолвил... - Риннон скинула короб, вытащила котелок, миски и пару свертков со снедью. Малышку усадила поверх короба, предусмотрительно проверив, не пропал ли с шеи девочки зерненый крестик, на прощание подаренный матерью, - ведь только боги и ведают, кто их преследует. А железо - верное средство против доброго народца.
  - М-м-м, какое мясо, - закатила от удовольствия глаза Риннон. Что-что, а солить и коптить мясо да рыбу велги умели, как и печь хлеб, ноздреватый, вкусный, сытный. Но хлеб только для людей...
   Конечно, можно просто кинжал обнажить - любой фейри сбежит от одного вида блестящего железного острия, так же как и от хлеба. Вот только уверенности в том, что он не вернется, нет. Потому лучше все же выяснить, кто именно ими заинтересовался да почему.
   Риннон не сводила глаз с внучки, без устали вертящей головой.
   Жить-то им теперь придется здесь. Пусть горы огромны и легче иголку в стоге сена отыскать. Да только фейри не люди. И если от человека горы схоронят, то от дивного народа даже камни не скроют. А уж месть добрых соседей действительно страшна. К тому же, вдруг у шутника сородичи имеются?
   Риннон ловко разожгла огонь, растопила в котелке снег. А совсем скоро округу наполнил аромат пищи.
  - Сейчас, моя хорошая, сейчас я тебя кашкой накормлю.
   Козьи следы давно перестали исчезать, но и больше их не стало.
   Сидит себе, выжидает. Вот только чего? Обычно фейри времени даром не теряют. Выходит, интерес этого не иссяк. Надеется вернуть их к тропе Великанов? Или...
   Риннон снова проверила, не скинула ли ненароком крестик внучка. Затем наполнила две мисочки ароматным варевом. Одну вместе с ложкой поставила поодаль, там, где кончались следы, и куда все время тянула ручки Айне, а с другой подошла к девочке.
   Теперь требовалась осторожность. Все должно выглядеть случайностью.
  - Вот так, моя хорошая, - Риннон присела возле внучки и словно невзначай скинула плащ, - сейчас подкрепимся.
   Если овощи Айне не понравились, то каша пришлась по вкусу. И, похоже, не только ей. Филиде многое довелось лицезреть на своем веку, но как ложка пляшет в воздухе, она прежде не видывала. Когда резной деревянный прибор в последний раз поднялся и с глухим стуком опустился в пустую миску, Риннон вздрогнула, словно от холода, и накинула на плечи плащ шерстяной подкладкой наружу и, как ни в чем не бывало, продолжила кормить внучку. Угостила преследователя солонинкой, таким образом проверив, не сбежал ли после ее маленькой хитрости. Бурый кусок почти мгновенно растаял в воздухе, вернее в невидимом рте.
   Спустя пару часов Риннон со спящей внучкой на груди продолжила путь. Хитрость удалась - вывернутая наизнанку одежда помогла выбраться из заклятого круга. Вот только преследователь их не покинул. Филида время от времени оборачивалась и замечала бегущую следом череду "створок миндаля".
   С неба снова сыпались хлопья снега.
   Риннон еще не раз останавливалась для передыха. Преследователь не отставал, от угощения не отказывался, но и вреда не чинил. Айне явно видела его, что лишний раз заставляло раздумывать о ее отце. Ближе к вечеру поднялся ветер, злой, колючий, сбивающий с ног. Женщина отыскала подходящую пещеру для ночевки, но прежде чем войти, воткнула кинжал в порог. Слишком близко к границе с другим миром. Железо отпугнет ненужных визитеров. А чтобы преследователь не обиделся, вынесла ему миску каши с каплей собственной крови. И вздохнула с облегчением, когда та опустела.
   Вьюга стонала всю ночь. Снег сыпал без устали. Риннон с содроганием вспомнила о Зеленом замке. Наверняка Плетеный человек не только был возведен заново, но и выгорел дотла... Филида вознесла просьбу богам, чтобы смилостивились и вернули северный ветер на цепь да ослабили мороз. Они с Айне ушли достаточно далеко. Их следы давно утонули под толстым слоем свежего небесного серебра, и теперь даже своре домашних ищеек Ангуса не учуять их запаха.
   Филида уснула с молитвой на устах, а когда утро явилось в пещеру верхом на солнечном луче, щебеча по-птичьи, поняла, что зима отступила. Следующий день идти оказалось намного легче. Солнце, натянув одеяло из облаков чуть ли ни до самой макушки, мягко освещало дорогу. Ветер угомонился. И за сутки не упало ни одной новой снежинки.
   Зато Айне потяжелела еще больше, а во время обеда Риннон углядела в ее ротике два новых зубика.
   Шутник по-прежнему следовал по пятам, разделял каждую трапезу. Не оставил их, ни когда Риннон преодолевала горные кручи, ни когда на шестой день, замершая, уставшая с пустым коробом и еще подросшей внучкой, вышла к заповедному лесу. Именно здесь филида и решила обосноваться, в роще, укрытой от чужих взоров, на границе с другим миром.
   До ближайшей деревни несколько дней пути. Но ее жители ни за что сюда не сунутся - слишком крепок страх пред фейри.
   Женщина долго исследовала здешнюю горную стену, пока ни наткнулась на целый ряд пещер. Она заглянула в каждую, выбирая наиболее подходящую для жизни. Именно такой оказалась девятая, предпоследняя. Это была не келья, это был настоящий дом! Просторный, с тремя комнатами, одна из которых оказалась особенно просторной. Наверняка хватит для Айне, когда та вырастет окончательно, а Риннон уже не сомневалась, что девочка окажется, как минимум, вдвое выше обычного мужчины. Ни одного сталагмита, ни одного сталактита. Множество валунов и раскидистые кусты у входа, из-за которых даже опытная филида далеко не сразу сумела отыскать эту дивную пещеру, а, может, и вовсе не нашла, если бы не цепочка козьих следов на снегу. Впрочем, такая укромность даже излишня. Кто в здравом уме решится наведаться в священную рощу? Друиды? У подножия гор немало неметонов4, да и на нижних плато их хватает. Жрецы Зеленого замка слишком привыкли к комфорту, чтобы рискуя собственной жизнью пытаться добраться сюда. К тому же, грядет война. Даже Аю-Верх скоро позабудет о филиде, решившей посвятить себя богам.
   Риннон понимала, что скорее убеждает себя, но искать что-то лучшее было бессмысленно. Затеряться сильнее в Священных горах просто невозможно. Она сделала все, что могла.
   Филида еще раз огляделась и решила, что пещера даже слишком хороша. И у нее вполне мог быть хозяин. Конечно, не из людей. Женщина вытащила из короба блюдце и, надрезав ладонь, сжала в кулак. Дождалась, пока кровь полностью заполнит его, а потом выставила за порог. Почти тут же раздались громкие причмокивания. Риннон ждала. Когда на блюдце не осталось и красной капли, послышалось веселое насвистывание. А затем кто-то произнес тоненьким голоском:
  - Я - Пэк, коварный и шутливый,
   Я - душегуб и весельчак.
   А ты, филида - гость учтивый,
   Живи здесь с внучкой просто так.
   Вся плата - лишь тарелка крови
   Раз в месяц, в полнолунья час.
   Немного лука и моркови,
   И миска каши каждый раз,
   Как соберешься отобедать.
   Когда решишь орех куснуть,
   Попить, поесть, вина отведать,
   Меня покликать не забудь.
   Пэк... Тот, кто сбивает путников с дороги. Тот, из-за кого скисает каша, убегает молоко, не взбивается масло. Тот, кто мешает добрым хозяйкам ткать, вышивать... Не самый лучший сосед. Но все ж не гоблин и не огр. Шалун, но не злодей. Да и плата не велика. Фейри никогда не обманывают. Хитрить умеют, но уж раз берут под свое покровительство, обид чинить не станут и козней строить. Впрочем, хотелось бы воочию убедиться, что зеленая куртка ему милее красной5...
  - А-а-а! - завизжал невидимый хозяин.
  - Нон!
   Филида обернулась.
   Оказалось, пока бабушка была поглощена мыслями, внучка проснулась и самостоятельно встала!
  - Милая! - ахнула Риннон и подошла к девочке. - Умница. Так. Так. Осторожно.
   Айне улыбалась и не думала падать, сложив перед собой ручки в кольцо, словно что-то удерживая.
  - А-а-а! - истошный писк повторился совсем близко.
  - Пэ! - объявила довольная девочка и потерлась щечкой о невидимый трофей.
  - Задушишь ведь! Пусти! - верещал Пэк, но Айне лишь сильнее сжимала его в объятиях и даже что-то мычала.
   Филида прислушалась и не смогла сдержать улыбки, когда узнала собственную колыбельную.
  - Вели, чтоб пустила! - писк немного ослаб.
  - Отпусти его, милая, - еще ближе подошла бабушка и протянула ладонь.
   Но Айне вдруг нахмурилась и отвела "кольцо" в сторону:
  - Мое!
   Упрямая. Достойная дочь Киннии.
  - Пропаду-у, - скулил Пэк, - погибну-у.
  - Айне, оставь его, - серьезно потребовала филида.
   Но внучка лишь громче замычала, баюкая невидимую игрушку.
  - Задуши-ит... - захрипел Пэк.
  - Айне, - бабушка добавила в голос стальных нот, - ты ведешь себя недостойно. Отпусти его!
  - Не! - заявила внучка.
  - Ой, умру ве-е-едь...
  - Айне! Пусти! - Риннон уже потянулась, чтобы разжать невероятно крепкие объятия, когда что-то мягко упало на пол.
   Шапочка!
   И тут Пэк стал обретать видимость. Сначала появились огромные зеленющие глаза. Затем проступили рыжие кучеряшки, оттопыренные ушки, курносое личико и крепкое тельце - сверху человеческое в клетчатой изумрудной курточке, снизу - козье, покрытое белоснежной шерстью. Хозяин пещеры оказался ненамного ниже Айне, но значительно слабее. Вот, выходит, каков Пэк, любитель обращений, в истинном обличии. Даже учитель филиды, старый друид Сантониг за все свои сто пять лет встречал пэка лишь однажды, и то в образе черной козы, ходящей на задних лапах.
  - Айне! - прикрикнула Риннон, заметив, как побагровело круглое личико фейри.
   Девочка обиженно поджала губки и нехотя опустила руки.
  - Ты как? - филиде было хорошо известно об обидчивости фейри. Не дайте боги, этот оскорбится и прогонит их.
  - Жив! - Пэк не сводил опасливого взгляда с девочки, готовый в любой момент дать деру. - Ну и силища. Кто ж ее мать?
  - Человек.
  - Похоже, в отца уродилась, - расправил курточку Пэк.
  - Ты что-то о нем знаешь? - насторожилась Риннон.
   Маленький фэйри пожал плечами, подобрал шапочку и, водрузив ее на взъерошенную шевелюру, снова исчез, пискнув напоследок:
  - Наш уговор в силе.
  
  
  
Глава 3
   Горы... Предвечные горы...
   Капризные. Беспричинно меняющие настроение. То хмуро-серые, то черные от злости.
   Коварные. Губящие за малейший неосторожный возглас. Сводящие с ума.
   Величественные и опасные, заслоняющие собой солнце, разрывающие тугие черные тучи на лоскуты.
   Риннон знала горы иными. Добрыми и милосердными. Полными спокойствия и умиротворения в предрассветном зареве и расписном закате.
   Хранящими, что непреодолимой стеной пролегли меж нею с внучкой и Аю-Верхом.
   Щедрыми, что оползнями сгоняли глупых птиц почти ко входу в пещеру. Провизия, что Риннон взяла с собой, давно закончилась. И эти редкие подарки всегда были кстати. Впрочем, если ты филида, то даже зимой, под снежным одеялом да ледяной коркой отыщешь съестное - коренья, орехи и даже грибы. К тому же Риннон была неплохой охотницей, а здешний лес кишел дичью. Даже снег пришлось топить не долго - где-то на пятый день, как бабушка с внучкой обосновались на новом месте, козьи следы привели к прячущемуся в горных складках роднику. Его вода оказалась чистой и необычайно вкусной.
   Сам хозяин ничуть не гнушался трапезничать с жильцами. А покушать он любил - до блеска вычищал миски и кружки от двойных, а порой и тройных порций. Показываться он не желал, зато громко чавкал и иногда рыгал, оповещая тем самым, что насытился. Айне без устали гонялась за ним (даже шапочка невидимости не спасала) и однажды все-таки поймала. Немалых усилий бабушке стоило высвобождение маленького фейри из крепких объятий. Пэк страшно обиделся не неучтивое поведение и объявил голодовку - оставил недоеденным десерт - пол-орешка из двадцати. Правда, совсем скоро нетронутая половинка исчезла.
   Со временем зима немного ослабила хватку, но все равно была слишком лютой для здешних мест. Впрочем, ни ветер, ни метель в пещеру не заглядывали. Даже холод удалось изгнать с помощью очага. Филида так и не сумела выяснить, был ли тот создан чародейством Пэка или силами духов Гор, да и не сильно старалась, у нее имелись иные заботы, куда более важные.
   Время.
   Для Риннон оно загустело, как болотная трясина, но для Айне текло то со скоростью горной реки, а то и вовсе водопада. И когда зима пошла на убыль, девочка уже доставала бабушке до груди, ходила, бегала и вовсю лепетала, будто прожила не несколько недель, а проводила свое четвертое лето. Она выглядела гармоничной, но необычайно крупной для человеческого ребенка. Риннон боялась даже загадывать, что будет дальше, а еще сильнее момента, когда внучка поймет, что отличается от других.
   Айне развивалась быстро, скачкообразно, и не только физически. Она без труда запоминала все, что ей рассказывала бабушка-филида - от обычных слов и рун до кулинарных рецептов и хозяйских хитростей. Но охотнее всего девочка впитывала сказки про Волшебную страну.
   Однажды, когда последний снег еще не сошел, снаружи раздалось громкое настойчивое каркание.
  - Что это за птица?
  - Ворона, - не задумываясь, ответила внучка. Природа только-только начала просыпаться, но филида уже вовсю учила Айне различать окружающие звуки, ароматы, распознавать по едва прорезающимся росткам растения.
  - Уверена?
  - Ага!
   Непоседа выскочила из пещеры и разочарованно протянула:
  - Ворон... Ой, бабушка! У него что-то на лапке.
   Сердце Риннон ускорило свой ритм и забилось еще чаще, когда она узнала в черной птице Крума, подарок для Киннии на пятилетие. Ворон недоверчиво косился на девочку и отпрыгивал каждый раз, когда та пыталась к нему прикоснуться. Филида только диву далась, как птица сумела их разыскать, и понадеялась, что Аю-Верх со своими приспешниками с подобной задачей не справится. Впрочем, птица следов не оставляет. Да и королевской печати на крохотном свертке не было, а, значит, никаких доказательств в причастности Киннии.
   Бабушка угостила вестника куском мяса и развернула кожаную трубочку.
  - Это письмо? - поинтересовалась Айне.
  - Письмо.
  - От кого?
  - От друга, - ровным тоном произнесла побледневшая филида, внутренне исходя от волнения. Она понимала, что когда-нибудь настанет время, и придется все рассказать. Но не сейчас.
   Хвала богам, Айне быстро переключила свое внимание на вход в пещеру. Похоже, вернулся Пэк.
  - Ой-ой-ой! Опять убивают! - закричал невидимка.
   Риннон вернулась к рунам. Послание было кратким, но содержательным. Свадьба состоялась, тайну Киннии не раскрыли. Алые, наконец, признали в Ангусе верховного короля. Похоже, без воздействия верховных друидов не обошлось, но Торк подчинился - и это главное. Велги оказались сильнее на целый клан, что было особенно важно в преддверии войны с диаронгами.
   Война обещала быть долгой и страшной, сулила разорение селениям и множество смертей обоим племенам. Но все могло обернуться куда ужаснейшими бедами. Кинния выказала страстное желание увидеться с дочерью. А теперь, когда чистота имени верховной королевы и прочность ее брака превратились в оплот единства велгов, подобное действие могло разрушить все, превратив войну в кровавую бойню, где разрозненным кланам никогда не одолеть монолит диаронгов.
   Риннон наспех нацарапала ответ и, пока разгоряченная внучка пыталась поймать юркого фейри, отправила птицу восвояси. Женщина искренне понадеялась, что изложенных доводов окажется достаточно, чтобы Кинния хотя бы дождалась, когда предатель-снег окончательно сойдет, а весеннее солнце войдет в силу настолько, чтобы цепочка следов на мягкой земле не смогла привести в запретную рощу коварного Аю-Верха.
   Весна впорхнула в легком зеленом платьице, обдала ароматом первых цветов, наполнила долину птичьими трелями и ярким солнцем. Всего-то неделя прошла с визита Крума, а о лютой зиме напоминали лишь снежные шапки гор. Риннон посчитала, что настало идеальное время для путешествия в деревню. Лес был щедр, но в нем не росла ни пшеница, ни овес, да и коровы не водились. Но если без муки, каши и молока еще можно обойтись, то без ткани - никак. Последний кусок шерсти, которым завешивали вход, женщина давно пустила на платье для внучки, и если шкуры горного козла или лесной косули годились для зимы, то никак не подходили для теплой весны и тем более лета. Самое время было предпринять поход именно сейчас, пока девочка не выросла слишком сильно.
   Когда солнце скрылось за снежными пиками, а последние росчерки заката медными змеями сползли с почерневшего неба, Риннон, латая у очага ботинки внучки, поняла, что откладывать поход в деревню больше нельзя. Дубленая кожа, давно потерявшая свою мягкость, расползалась, стоило ее чуть потянуть.
  - Айне.
  - Что, бабушка?
  - Завтра на рассвете мы отправимся в деревню.
  - В деревню? - коричные глазки так и загорелись. - Ура! Ура!
   Девочка радостно заплясала, притопывая босыми ступнями:
  - Наконец-то! Наконец-то я смогу поиграть с кем-нибудь еще кроме Пэка!
  - Гонять по лесу, сдавливать, вытряхивать дух из беззащитного фейри - это игры? Бедный я разнесчастны-ый. Пригрел на свою голову-у... - затянул маленький хозяин.
   Риннон посмотрела влево, внимательно исследуя взглядом нишу в стене. В последние дни писклявый голосок частенько доносился именно оттуда. Видимо, пяток футов пока еще оставалась надежной преградой между Пэком и неугомонной Айне.
   Женщина вернула обувь внучке:
  - Пожалуйста, будь с ними бережна, а то они могут не выдержать предстоящей дороги.
  - Хорошо, бабушка. А я пойду в дере-евню! А я заведу себе друзе-ей! - пропела девочка, обнимая растоптанную обувь.
  - Милая, ты уже большая девочка, а, значит, все понимаешь, так? - поднялась с пня, приспособленного под стул, Риннон.
   Айне кивнула, осторожно опустив ботинки на пол.
  - Тогда слушай меня внимательно и запоминай.
  - Хорошо, бабушка.
  - В само селение пойду только я.
  - Но... - свела бровки внучка.
  - Ты обещала выслушать.
   Айне стиснула губки так сильно, будто слова могли просочиться сквозь них против ее воли, и снова кивнула, но теперь с куда меньшей готовностью.
  - Ты подождешь меня под защитной сенью деревьев. Сможешь понаблюдать издалека. Я быстро обернусь, ты и заскучать не успеешь.
  - Но почему мне нельзя с тобой?
  - Милая, я ни разу не была в этой деревне. Не знаю, какие там люди...
  - А если хорошие, ты меня позовешь? - веснушчатое личико снова озарилось надеждой.
  - С первого взгляда невозможно определить, какой человек на самом деле. Иногда на это и целой жизни мало. И, - выдохнула филида, глядя внучке в глаза, для чего теперь не нужно было даже присаживаться на стул, - ты же знаешь, грядет война. Сейчас везде опасно. Понимаешь?
  - Да, бабушка, - опустила головку внучка.
  - Значит, обещаешь дожидаться меня там, где я скажу?
   Девочка замялась. Взгляд коричных глазок заметался по морщинам и выпуклостям пещеры, задержался на нише, где прятался фейри.
  - Айне, - Риннон ждала ответа, - это основное условие. Если ты не согласишься...
   Филида рассматривала внучку - длинные тонкие ручки на четверть выглядывали из ставших короткими рукавов. Подол, еще пару недель назад стелившийся по полу, теперь едва закрывал икры. Босые ступни... Айне должна согласиться - им просто необходимо попасть в деревню сейчас. Позже она сможет оставаться в пещере одна, но не теперь... Она слишком юна.
  - Хорошо, бабушка, я подожду у кромки леса.
  - Вот и умница, - кивнула Риннон, потрепав одну из толстых рыжик косиц внучки.
  - Ага, - хохотнул Пэк, - больше слушай эту рыжую! Она за спиной пальцы скрутила.
   Филида сощурилась:
  - Это так?
   Из-за разлившейся по личику краски пропала россыпь ярких веснушек. Айне уставилась в каменный пол и разглядывала его с таким усердием, словно он был изрезан затейливыми рисунками.
  - Еще проверяет, - фыркнул Пэк. - И кого проверяет! Фейри никогда не врут! Если ты настоящая филида, то должна это знать! Вот и говори после такого неуважения правду...
  - Так? - повторила вопрос Риннон.
  - Так, - призналась внучка.
  - Тогда нам придется остаться дома, - голос бабушки посуровел.
  - Нет! Только не это! - коричные глазки наполнились слезами. - Пожалуйста-пожалуйста. Я обещаю! Я не пойду в деревню!
  - Хорошо, - смилостивилась Риннон и подошла к стене, противоположной укрытию Пэка. Ухватилась обеими руками за выпуклый камень и потянула на себя. Когда "дверка" размером с человеческую голову оказалась на полу, женщина выудила из тайника кожаный кошель, украшенный серебряным меандром и жемчугом.
  - Вот это богатство! - ахнул невидимый Пэк. - Хоть бы медяком одарила. Ползимы в тепле, уюте прожили. Ни жажды не знали, ни голода. Не я ли гоблинов отваживал? Не я ли огров уводил? С искушением отдать им рыжую боролся.
  - Ты сам просил пищу и кровь, - пожала плечами филида.
  - За проживание, - согласился фейри. - А за выдранную шевелюру? За нападки? За издевательства?
  - Хорошо, вот тебе плата за все неудобства, - Риннон глянула на переминающуюся с ноги на ногу внучку, вынула три золотых и положила на вросший в землю валун, служивший столом.
  - Три золотых? Три золотых?! - стал задыхаться от возмущения Пэк.
  - Что тебе не нравится? - фыркнула внучка, скручивая предателю дулю за спиной бабушки.
  - Я фейри! - взвизгнул малыш. - Чем я заслужил такое обращение?! Гоблинов уводил, огров отваживал, даже вытерпел сто укусов стайки злобных пикси, когда они конопатую выследили! Вот, выходит, во что вы мою защиту оценили?! В три золотых!
  - Какой же ты вред...
  - Айне, - одернула внучку бабушка и куда более ласковым тоном обратилась к негодующему. - Прости нас, многоуважаемый Пэк. Скажи, во что ты оцениваешь свое покровительство глупых постоялиц, и мы безоговорочно уплатим.
  - Точно? - насторожился фейри.
  - Не сомневайся, - заверила филида.
  - Медяк! - гордо заявил Пэк. - И ни на полмонеты больше!
  - Вот балда, - хихикнула внучка и тут же смолкла под цыканьем Риннон.
  - Вот это другое дело! - обрадовался невидимка и поцокал к столу. Медяк исчез, но Айне, провожая сердитым взглядом фейри, на этот раз не посмела броситься за ним вдогонку, продолжая мяться возле бабушки.
   Риннон высыпала из кошеля бОльшую часть денег и вернула их на место, затем задвинула камень. Несколько опустевший мешочек уложила в сумку. Помимо золота в тайнике были припрятаны самоцветы. Совсем немного, но при правильном подходе их вполне хватит на долгую сытую жизнь.
   Впрочем, филида и без камней бы обошлась. Во-первых, она варила отличные зелья и готовила действенные бальзамы. Ведь, даже, став верховной королевой, Риннон продолжала обучение у Сантонига, лечила собственную семью, слуг и рабов. Нередко помогла друидам в близлежащих поселениях. Во-вторых, каждая из ее песен стоила больших денег. Ну и, в-третьих, почти в любой деревне найдется кожевник, которому можно сбыть шкуры. Но это как-нибудь потом. На этот раз следовало как можно скорее купить самое необходимое и вернуться обратно.
  - Пора спать. Выходим на рассвете.
  - Покойной ночи, - побеждено выдохнула внучка, понимая, что сегодня с предателем расквитаться не удастся, и поплелась к каменной кровати, устланной пахучими недублеными шкурами.
  - Добрых снов, - пожелала бабушка и принялась собирать сумку.
   Риннон показалось, что ночь пролетела слишком быстро. Но рассвет близился, а, значит, тянуть было некуда. Тем более что внучка успела за это краткое время еще немного подрасти.
  - Доедай поскорей. Я подожду тебя на улице.
  - Ховошо, вавушка, - спешно жуя, ответила девочка.
  - Не забудь поблагодарить за гостеприимство Пэка.
  - Не жавуду, - Айне хитровато посмотрела на нишу и продолжила орудовать ложкой.
   Женщина покинула пещеру и, чуть углубилась в чащу, бесшумно ступая по мягкому зеленому ковру, будто расшитому белоцветниками, ирисами, подснежниками. Над головой смыкали замшелые кроны многовековые дубы, переплетались странно извитыми ветвями буки. Риннон, закрыв глаза, глубоко вдохнула чудесный аромат весны.
   Живой лес.
   Добрый лес.
   Филида чувствовала его, слышала, понимала. Лес благоволил к ней или, может быть, все-таки к Айне?
   Риннон открыла глаза и подошла к дубу, на ветвях которого цвела омела. Затем вытащила из-за пояса золотой серп и, вознося молитву, срезала несколько стебельков священного растения, увенчанного белыми звездочками цветков. Прошла еще дальше, и оказалась у менгира, испещренного ямками и кругами. Тут же покоился наполовину съеденный кроль, еще вчера поднесенный в дар Великой Триаде.
  - Кар! - подала голос недовольная ворона.
  - Кар-кар-кар! - поддержали ее соратницы, чьему пиру помешало появление незваной гостьи.
   Риннон опустила священный дар к подножию каменного столба - для богинь-Матерей - и направилась обратно.
  - А-а-а! Помогите! Убивают! - крик Пэка настиг ее на подходе к пещере. Риннон чуть усмехнулась - похоже, внучка изловила-таки невидимку. - Пусти! Пусти! Ой-ей-ей!!!
  - Айне, - позвала бабушка, - нам пора.
   В следующий миг из пещеры выскочила растрепанная внучка, наспех застегивая фибулу на штопанном-перештопанном бабушкином плаще.
  - Я готова!
  - Айне, - строго произнесла Риннон, - так не пойдет.
   Провинившаяся внучка опустила голову. Узкие плечики понурились в ожидании наказания. Ну, точь-в-точь Кинния в детстве.
  - Ты меня не возьмешь, да?
  - Твои косы совсем растрепались. Давай-ка причешу.
   Напрягшееся тело расслабилось. В коричных глазках заплясали веселые огоньки.
  - Мучительница! Издевательница! - пропищал Пэк совсем рядом. - Едва не удушила.
  - И поделом! Ябеда-корябеда! - еле слышно прошептала Айне.
  - Ну погоди у меня! В следующий раз я огра не отваживать буду, а в гости позову!
  - Да ты огра больше, чем меня боишься!
  - Я? Боюсь? Тебя? Ха! - видимо, от негодования Пэк уронил шапочку и обрел видимость. Риннон успела отметить, что его огненные кучеряшки несколько подросли, а мех на ногах местами полинял и потемнел. Маленький фейри ударил себя кулачком в грудь. - Пэк никого не боится! Ни всяких там рыжих и конопатых, ни какого-то там тупоголового огра!
   Внезапно из лесных дебрей донесся угрожающий рык. Пэк подпрыгнул от неожиданности, подхватил свою шапочку и поскорее нахлобучил на голову, снова сделавшись невидимым:
  - Не боится! Никого! - визгнул он.
  - Не гневайся, Пэк. Девчонка она еще совсем. Несмышленая, - сказала Риннон.
  - Уж куда смышленее его, - прошептала внучка.
  - Айне, перестань.
  - Пэк никого не боится! - пропищал невидимка.
   Жутковатый рык повторился. И тут же копытца быстренько поцокали к пещере.
  - Смельчак, - хихикнула девочка.
  - У меня просто дела, - отозвался фейри.
   Бабушка дернула внучку за косичку.
  - Ай!
  - Хочешь, пойдем с нами? - предложила вдогонку стихающим шагам филида.
  - Нет уж! В здешних местах стоит свою пещерку всего на пару дней оставить, как в нее тут же какой-нибудь проныра вселится - попробуй потом, выгони.
  - Тогда, может, гостинчик?
  - Ладно, - смилостивился Пэк. Его голос прозвучал значительно ближе. - Не откажусь от башмачков. Но плату не уменьшу!
  - Башмачки? - удивилась девочка. - Но у тебя же копы... Ай!
  - Будут тебе башмачки, - пообещала филида и не смогла сдержать улыбки, когда повторившийся рык все-таки загнал "смельчака" в пещеру. Айне и вовсе хохотала в голос.
  - А, может, и тебе стоит бояться? - вдруг посерьезнела Риннон.
  - Пэка? - не поверила бабушке внучка.
  - Того, кто рычит.
  - А чего мне бояться? Это всего лишь боуги.
  - Боуги? - удивилась бабушка, уж она-то была уверена, что рык принадлежал медведю. Не раз во время охоты натыкалась на его следы. И дважды издали видела огромную бурую спину.
  - Ага, боуги. Остроухий, длинноносый. Со светящимися в темноте глазами. Но ты не бойся, он нам с тобой едва до колен достанет. Они с Пэком повздорили.
  - А из-за чего? - опасливо огляделась филида - одно дело от медведя уйти, совсем другое - от хитрости разгневанного фейри.
   Девочка пожала плечами и отчего-то залилась краской.
  - Я пыталась выяснить, что случилось, но Пэк не велит лезть в его дела.
   Риннон лишь могла предполагать, как именно внучка "пыталась выяснить".
  - Будто мне интересно! Кому нужен этот обжора!
  - Айне, не следует так о нашем хозяине. Он нас приютил...
  - Оно-то верно. Только прежде едва не заводил до смерти по зимним горам. И платишь ты ему столько... на четверых бы хватило. Кровопийца ненасытный! - Айне погрозила кулачком в сторону пещеры.
  - Я все слышу! - пропищал Пэк.
  - Подслушиваешь! Разве ты не знаешь, что подслушивать плохо?!
  - Кому плохо, тот пусть не подслушивает.
   Девочка резко перешла на "секретный шепот":
  - Наверняка боуги неспроста осерчал. Думаю, наш стянул у соседа чего-нибудь. Вот и обращается тот, то волком, то псом, а сегодня так и вовсе медведем - выбирает, как лучше с Пэком расправиться.
   Айне глянула на зацветающий куст, закрывающий вход в пещеру и продолжила в полный голос:
  - Бабушка, ну сама посмотри, какой Пэк... какой он... - под строгим взглядом Айне замешкалась с выбором эпитета, а затем и вовсе смолкла.
   Риннон только диву далась - девочка будто всего за ночь повзрослела на пару лет.
  - Готово, - филида спрятала гребень. - Накинь капюшон, нам пора.
   Веснушчатое личико, озарилось довольной улыбкой и скрылось под заплатанной тканью в серо-бурую клетку. Когда же непоседа поскакала впереди, Риннон украдкой вздохнула и зашагала следом. Что ждет Айне впереди? Бабушка ведь не вечная, да и мало ли что может случится... Девочка должна найти свое место в этом мире, научиться быть счастливой.
  - Почему ты грустишь?
  - Нет-нет, все хорошо, - поспешила уверить внучку женщина, улыбнувшись. Вот только улыбка вышла какой-то невеселой. Риннон понадеялась, что девочка не заметит этого, но не тут-то было.
  - Ты из-за меня, да? Я обещаю бабушка, что не пойду в деревню. Останусь там, где скажешь.
  - Все хорошо, милая, правда. Скажи лучше, что это за растение, - филида указала на ветку дуба, окутанную пышными зелеными шарами с белыми цветочками и длинными узкими листьями.
  - Священная омела, - ответила внучка.
  - А почему она священная?
  - Потому что вбирает магию дуба и смешивает с собственной силой исцеления.
   Филида кивнула.
  - А это что?
   Девочка подошла к маленькому красновато-бурому кустику, выбравшему для себя едва ли ни единственную песчаную полянку во всем лесу, внимательно пригляделась к его хиловатым овальным листочкам, которым тут явно не хватало света, и помотала головой:
  - Не знаю.
  - Медвежьи ягоды.
  - Ягоды? А где же они?
  - Их время - осень. Но магия сокрыта в листьях. Она способна излечить больное сердце, желудок, почки. - Риннон протянула девочке свой серп. - Возьми. Осторожно. Правую руку спрячь в складки одежды, а левой режь. Помнишь, что символизирует левая сторона?
  - Царство теней и загадочные силы, - без запинки ответила ученица.
  - А правая?
  - Добро и свет.
  - Умница. Это растение хитрое. Стоит нарушить правила - и его сила утечет в корни. Оно всегда видит правую руку, а левую не замечает.
   Айне быстро срезала три листочка и протянула их и серп бабушке. Серп филида взяла, а растение велела завернуть в тряпочку.
  - Когда высохнут, разотрешь в ступке. Это будет первый порошок, который ты приготовишь своими руками.
  - Здорово! - ахнула возбужденная от ощущения собственной значимости девочка. Затем бережно завернула листочки в лоскут и уложила в сумку бабушки.
  - Никогда не проходи мимо целебных растений - они нередко становятся единственной надеждой, но и лишнего не бери.
  - Я запомню.
  - Ну да пойдем - путь не близок и не легок.
   Ринон волновалась зря - внучка куда легче бабушки переносила тяготы дороги. Любой спуск, любой подъем ей давался легко. Гибкая, быстроногая, ведомая неугасающим интересом, она едва ли не летела к деревне. Без труда находила съедобные коренья, грибы, опережая даже Риннон. С первого раза запоминала все, чему учила умудренная опытом и знаниями филида, и тут же применяла на практике. А "Битву деревьев" рассказывала без единой запинки, будто сама сложила. Женщина решила, что по возвращению непременно начнет обучать внучку игре на лире. Тем более что та тянулась к музыке и чувствовала ритм, гармонию каждой клеточкой тела.
   Бывало, когда Пэк находился в добром расположении духа, филида брала в руки инструмент. И лишь стоило струнам дрогнуть, как Айне бросалась в пляс. Порой на тягучих балладах ей составлял пару маленький хозяин. Риннон его не видела, зато видела грациозность движений девочки, слышала красоту ее голоса. Да и фейри, питающие особую страсть к музыке и танцам, никогда бы не составили компанию человеку, не склонному к этому, и уж тем более не стали бы повторять "Веселимся не хуже, чем при Благом дворе!".
  - Пожалуй, с такими успехами ты уже к лету усвоишь все, что филиды обычно изучают три первых года.
  - И смогу помогать людям?
  - Об этом говорить пока рано. Может, передохнем?
  - Давай, - согласилась девочка и тут же высмотрела на опушке поваленное дерево, вполне подходящее для небольшой остановки.
   Погода благоволила к путницам - и им не приходилось прилагать особых усилий, чтобы искать или обустраивать ночлег. Костер исправно согревал с сумерек до рассвета, мох служил мягкой подстилкой, а плащи защищали от легкого прохладного ветра. Риннон предполагала, что дорога растянется на пять дней, но уже на третий они вышли на нижнее плато, служившее выгоном. Пастухи выгнали овец, собаки прилежно несли службу, но, к радости Риннон, и ухом не повели, учуяв запах путниц.
   Луг соседствовал с редколесьем, по которому бабушка с внучкой и продолжили путь, избежав ненужной встречи с людьми. Еще одна ночевка - и после скорого перекуса, путницы вышли к поселению. Девочка жадно разглядывала маленькие куполообразные домики, метшие землю тростниковыми крышами, вслушивалась в здешний шум, изучала новые ароматы.
  - Это и есть деревня?
  - Да.
  - Как красиво! - восхитилась девочка. - Не похоже, чтобы тут жили плохие люди.
  - Ты помнишь, что обещала?
  - Не ходить в деревню, - не оборачиваясь, ответила Айне.
  - Верно, - бабушка опустила ладони на девчачьи плечи и попыталась развернуть внучку к себе, но это оказалось не так-то просто. Надо же, сколько силы живет в этом юном теле. - Айне, послушай меня.
   Риннон дождалась, пока внимание коричных глазок целиком и полностью перейдет на нее, и лишь потом продолжила:
  - Я хочу, чтобы ты осталась здесь и тихонько дожидалась меня. Я постараюсь обернуться за пятую часть дня.
  - Да, бабушка, - внучка с тоской поглядела на вожделенные домики - похоже, до последнего надеялась, что Риннон возьмет ее с собой.
  - Не печалься, - женщина нежно провела пальцами по разрумянившейся бархатистой щечке.
   Айне улыбнулась в ответ и уселась на пень.
  - Я скоро, - помахала бабушка и быстро зашагала к уже проснувшейся деревне.
  - Не тревожься за меня.
   Какое-то время Айне послушно сидела на пне, рассматривая жужжащую словно улей деревню. Над ней плыло серое облако, сплетенное из струек дыма, выдыхаемых трубами. Приземистые домики так плотно прижимались друг к другу, словно пытались согреться. И как только меж ними протискиваются? Да и сами жилища маловаты. Девочка лишь диву далась, когда из крайнего, наверное, самого крохотного вышли мужчина, женщина и целая орава детворы. Айне насчитала пятерых. Как они все там умещаются?
   То ли дело пещера! Просторная, уединенная... Вот только не такая уютная, не такая милая...
   Взрослые присоединились к остальным, что пахали землю, а разросшаяся ватага понеслась к лесу. Дети кричали, смеялись. Толкались, падали, притворно замирали.
   Девочка до последнего наблюдала за ребятней, будто пыталась до отвала насытиться этим зрелищем. Ведь когда еще доведется вернуться? Она ужасно хотела, чтобы ее заметили... и боялась.
   Но ведь это всего лишь дети! Разве они могут быть плохими? Разве они могут представлять для нее опасность? Вряд ли...
   Айне почти шагнула навстречу, но передумала и спряталась за широким, поросшим лишайником стволом. Громкие веселые окрики пронеслись совсем рядом, заставив сердце трепетать от возбуждения. О, каких же усилий ей стоило не шевелиться, когда вся сущность так и рвалась присоединиться к этой верещаще-хохочущей ораве! Дыхание участилось, в висках колотило...
   Дети стремительно уносились вглубь чащобы, но Айне продолжала прятаться.
   Звонкие голоса слились в шутливой песенке о недалекости тролля из-под моста, а затем рассыпались заливистым хохотом по всему лесу...
   Айне отчаянно цеплялась за обещание, данное бабушке. Жмурилась, представляла, как разочарование сгоняет с красивого лица белозубую улыбку.
   Отдаленный смех сменился глухими ударами, задорными выкриками, оглушающим визгом. Веселье до краев наполнило чащу, яркое, зовущее...
   Айне сделала первый шаг, такой тяжелый, будто на ногах были не растоптанные кожаные башмаки, а железные сапоги. Остановилась. Сердце рвалось из груди. Туда. К ним. Но она ведь обещала!
   А дети смеялись...
   Айне сделала второй шаг. И снова замерла в нерешительности. Обещала ведь.
   Удары стали громче, хохот сильнее... манящее...
   Айне сделала еще несколько трудных, неуверенных шагов. Внутренний голосок снова напомнил об обещании не ходить...
   Но ведь она и не пойдет. В деревню. Только за детьми понаблюдает. Издалека. Совсем недолго. Просто поймет, во что они играют, и тут же вернется.
   Неожиданно у изношенных башмаков словно выросли крылья - идти стало легко-легко.
   Когда голоса зазвучали слишком близко, Айне снова укрылась за деревом. Поначалу она еле решилась выглянуть. Но, когда спустя несколько минут ее так и не заметили, а сердце замедлило свой ритм, осторожность схлынула.
   Ребятня резвилась на залитой солнцем полянке, не оглядываясь по сторонам. Да и нельзя вертеть головой, когда идет сражение не на жизнь, а насмерть. Чуть ослабишь бдительность - и палка противника рубанет по голове, а то и вовсе "пробьет" грудь.
   Айне жадно ловила каждое движение и уже представляла, как найдет точно такое же оружие и вызовет на бой Пэка. А может, даже боуги!
   Время от времени "юные воители" откидывали свои деревянные не то палицы, не то лайгне6 и с головой бросались в новый омут - пятнашки. Поляна звенела от веселья, блестела раскрасневшимися личиками. Но разгоряченные дети и не думали останавливаться, сменяя пятнашки прятками и снова возвращаясь к любимой "войне".
  - За короля-я-я! - истошно закричал один из мальчиков, заглушив общий гул игры, и бросился на соперницу. Девочка с тремя тоненькими косичками цвета спелой пшеницы отпрыгнула в сторону - и маленький воин, оказавшись в плену у ярости и инерции, полетел прямиком в рыжеватые кусты, сплошь покрытые колючками.
  - А-а-а!
   Захрустели ветви.
  - Ой! - пискнула воительница, когда соперник со стонами пытался выбраться из терновника, раздирающего в отместку одежду и кожу.
   Остальные продолжали сражение, не замечая потери бойца.
  - Осторожнее, - советовала девочка, - там колючка! Ой! И еще! Берегись! Рука... Ой!
   Она то и дело жмурилась и морщилась, наблюдая, как недавний противник стремится выкарабкаться.
   Стоны быстро перешли в тихие всхлипы, а потом и плач. Наконец, воющий то ли от боли, то ли от обиды, то ли от всего разом, мальчик, покинул колючие дебри. Его лицо усеивали кровоточащие ранки, одежда превратилась в рванину, местами перекрасившись в алый.
  - Надо промыть ранки! - не выдержав жалкого зрелища, выскочила из убежища Айне. Бабушка не раз говорила, что нельзя пройти мимо, если можешь помочь.
   Рассредоточенная по поляне ватага тут же опустила деревянное оружие и сбилась в испуганную стайку. Поляна стихла. При желании можно было услышать, как хлопают веки да шумит легкий ветерок. Десятки ртов приоткрылись при виде необычайно крупной девочки, что на две головы была выше самого старшего из ребят.
  - Надо промыть ранки и перевязать... - немного растеряла уверенность Айне, тщетно пытаясь отыскать в толпе пострадавшего воина.
   Кто-то из малышей зарыдал.
  - Ты кто?! - самый старший мальчик направил дрожащую длинную палку на странную гостью.
  - Я... - сделала шаг навстречу девочка и улыбнулась.
  - Не приближайся, а то заколю!
  - Палкой?
  - Она волшебная! Ты кто, уродка?!
  - Уродка? Нет... - отошла немного назад девочка, - меня зовут Айне.
  - И откуда ты? - палка перестала дрожать.
  - Оттуда, - Айне показала на горы.
  - Ты великан? Огр? Гоблин?
  - Я обычная девочка.
  - Обычная... - мальчик хмуро оглядел странную гостью с головы до ног и обратно. - Не сказал бы. А кто твои мама и папа?
  - Мама и папа?
  - Ну, родители.
  - Я живу с бабушкой вообще-то, - переступила с ноги на ногу Айне.
  - Посмотрите, на ней плащ серых! - подала голос та самая девочка, что обхитрила соперника.
   Айне только сейчас обратила внимание на одежду ребят: простая, мешковатая, серая, без вышивки и даже клетки. Украшением служили разве что пятна да заплатки. Потрепанное платье и плащ Айне были сшиты из куда лучших тканей и даже изношенные не выглядели столь плачевно. А уж про золоченую фибулу и говорить не следовало.
  - Ты из клана серых?
  - Нет у меня клана. Только бабушка. И еще Пэк.
  - А кто твоя бабушка? Великан?
  - Нет, что ты! Она человек.
  - Правда? - недобро улыбнулся старший мальчик, куда увереннее сжимая палку.
  - Да, - в ответ искренне улыбнулась Айне. "Раненый воин" вдруг упал и снова завыл. - Я помогу!
  - Не трогай меня! - взвизгнул он и с вытаращенными от страха глазами отполз назад. Друзья плотнее сомкнули ряды.
  - Я не сделаю ничего плохого. Я знаю, как помочь. Меня бабушка... - Айне стала приближаться, но стена детей резко выставила палки, вынудив остановиться, - ...научила.
  - Посмотрите, какая она огромная! - скривилась та самая девочка, что загнала противника в терновник, и поправила свои тощие пшеничные косы. - Ручищи как у моего папаши!
   Айне посмотрела на свои ладони, потом на ладони детей и стыдливо завела руки за спину.
  - А ноги! Какие здоровенные!
  - А голова! Гигантская голова!
  - У детей таких не бывает!
  - Выходит, ты никакая не девочка! Ты огр! - сделал вывод старший мальчик.
  - Да нет же! Я - девочка! - пыталась изгнать чужое заблуждение Айне.
  - Гоблин! Чудище! - наперебой выдвигали версии дети. - Монстр!
  - Я - девочка!
  - Огр!
  - Великан!
  - Почему вы мне не верите?! - пыталась перекричать детей Айне. Ее губы отчего-то задрожали. - Я не великан! Я Айне!
  - Значит, просто переросток, - догадалась девочка с пшеничными косами. - Уродливый переросток!
  - Уродливый переросток! - поддержали другие.
  - Уродка! Переросток!
  - Я - девочка! - возможно, если закричать еще громче, они ее услышат и поверят? - Я Айне!!!
  - Чудовище! Великан!
  - Убьем великана! Палки на изготовь! - скомандовал старший мальчик.
   Айне неверяще помотала головой. Это ведь не взаправду. Игра! Они просто играют. Играют вместе с ней!
  - Выпад!
   Айне отпрыгнула, но одна из палок больно ткнула в плечо.
  - Ой...
  - Попала! - обрадовалась девочка с тощими косицами. Дети заулюлюкали.
   Или не игра? Друг друга-то они едва касались.
  - Бей! - скомандовал "предводитель".
   И еще один прыжок назад. Палки глухо брякнули друг о друга.
  - Не надо, - пятясь, попросила безоружная Айне.
   Дети быстро смекнули, что сила на их стороне, и скопом бросились на жертву.
   Айне побежала.
  - Уродка!
  - Великан!
  - Я - девочка! - кричала Айне, перепрыгивая кочки, поросшие мхом и лишайником камни.
  - Гоблин!
  - Огр!
  - Я - девочка! - изо всех сил рвала горло Айне.
   Внезапно нога подвернулась - и Айне упала. И тут же град ударов посыпался ей на спину, затылок, руки. Девочка попыталась встать, но кто-то больно ткнул в висок - перед глазами все поплыло.
  - Уродка!
  - Переросток!
  - Великан!
   Острый сучок пробился сквозь ткань, разорвал кожу на плече, и еще на шее, прочертил глубокую полосу на затылке...
  - Я - девочка, - шептал "комочек", заливаясь слезами, закрывая голову, - девочка...
  - Уродка!
  - Великан!
  - Огр!
  - Оставьте ее! - прозвучал властный голос, которому невозможно было не подчиниться, даже находясь во власти слепой ярости.
   Дети разом замерли, обернулись. Ахнули при виде зеленого плаща. Побросали палки, словно те и вовсе им не принадлежали.
   Жесткий взгляд коричных глаз скользнул по "маленьким воинам".
  - Отойдите.
   Дети боязливо попятились, молча, отдавливая друг другу ступни.
  - Я только хотела помочь, - тихонько проскулила девочка, зажимая ладонью голову. Белоснежная рука покрылась влажными багровыми пятнами, рыжие волосы на затылке напитались кровью и потускнели.
   У Риннон внутри все сжалось. Гнев прилил к лицу. Но королевы бывшими не бывают, а, значит, умеют держать уничтожающее чувство в узде даже в самые трудные моменты.
  - Ваши семьи готовы заплатить виру за убийство человека?
  - Она великан... - попытался оправдаться перед филидой старший мальчик.
  - Значит, ваши семьи настолько богаты, что готовы заплатить виру за убийство великана?
   Мальчик замотал головой. Его глаза мгновенно наполнились ужасом.
  - Прочь!
   Дети только того и ждали - со скоростью ветра понеслись в деревню.
   Риннон упала на колени, боясь прикоснуться к избитому телу:
  - Милая моя девочка...
  - Я не девочка! Я - уродка! - в сердцах прокричала Айне.
  - Это не так, что ты, - ласково проговорила бабушка, осторожно обняв внучку.
  - Да! Уродка! Уродка! - рыдала девочка. - Я - уродливый переросток! У меня руки, как у Папаши! И здоровенные ноги! И голова! У детей таких не бывает!
   Бабушка гладила слипшиеся от крови волосы, сотрясающиеся плечи:
  - Ты самая настоящая девочка. Только другая. А люди не любят других, они их боятся...
  - Я не хочу быть другой! - захлебывалась слезами Айне.
  - Милая моя...
  - Я хочу быть как все! Как они!
   Филида чуть отстранилась, заглянула в коричные глазки, полные горя:
  - Как они? Избивать невиновных просто от страха? Быть глухой, черствой?
   Девочка мотнула головой и уткнулась лицом бабушке в грудь.
  - Я говорила им, что я - девочка, а они не верили! Я всего лишь хотела с ними подружиться. Я не сделала им ничего плохого...
  - Знаю, милая, знаю, - Риннон зажмурилась, словно от боли. Ком горечи застрял в горле. Но как ни ныло сердце, как ни стенала душа - ни единая слезинка не слетела с длинных темных ресниц. - Ты самая лучшая девочка на свете. Ты добрая, отзывчивая, честная. Дай мне слово, что постараешься остаться такой.
  - Хорошо, бабушка, - всхлипнула внучка.
   Риннон тихонько запела колыбельную, ведь музыка - лучшее лекарство от душевных ран. Но оставались еще и телесные. И когда песня высушила слезы, последний всхлип растворился в птичьих трелях, а внучка расслабилась в теплых объятиях, женщина спросила:
  - А теперь скажи, милая, что у тебя болит?
  - Ничего. Раньше было больно, теперь нет, - такой ответ не на шутку напугал Риннон.
  - Дай погляжу.
   Филида ощупала голову внучки. Затем осмотрела спину, предплечья, но, к изумлению, кроме запекшейся крови в рыжих волосах и на шее, бурых пятен на плаще, не нашла ни одной ссадины. Ноги тоже оказались совершенно невредимы. Ни синяков, ни царапин, ни ушибов. Чудеса...
  - Они ведь не плохие, - вдруг сказала Айне, выдернув филиду из пучины смятения. - Они так пели... Не могут так петь плохие люди. А еще я видела, как та девочка волновалась за мальчика, что упал в терновник. И как дети закрыли собой раненого... от велик... от меня.
  - Страх людям глаза застит. А уж если это глаза толпы... - вздохнула Риннон. - Путь добра и любви порой труден. И все же в мире есть те, кто решается следовать по нему.
  - И у меня есть такой человек.
   Девочка вдруг улыбнулась и поцеловала бабушку в щеку.
  - И у меня, - сглотнула Риннон, чувствуя, как сердце обливается кровью. - Давай-ка я тебя причешу. А потом переодену. А-то вдруг Пэк не пустит нас в таком виде?
  - Может, лучше уйдем? - Айне взволнованно оглянулась.
  - Они не вернутся.
   Девочка вздохнула и со смесью тоски и разочарования посмотрела в сторону деревни.
  - Но ты права, пора возвращаться. Остановимся у того ручья, помнишь? Умоемся, перекусим. Я, знаешь, сколько всего накупила?
   Лишь сейчас Айне заметила три огромных пузатых мешка. И как только бабушка сумела их дотащить?
  - Солонину, хлеб, мед... А еще сладостей, но только для тебя. Пэку о них знать необязательно. А еще лучше съесть их до возвращения в пещеру.
  - Унюхает ведь.
  - Ничего, воды ручья помогут.
   Девочка слабо улыбнулась. Встала. Подхватила сразу два тюка.
  - Надорвешься, - ахнула Риннон.
  - Мне совсем не тяжело, - уверила Айне и тут же посерьезнела. - Пойдем, бабушка. Нам здесь больше нечего делать.
   Филида подобрала оставшуюся поклажу и грустно посмотрела на удаляющуюся спину в разорванном плаще. Похоже, страшный жизненный урок отнял у Айне еще несколько лет и так стремительно проносящегося детства.
  
  
  
Глава 4
   Путницы осторожно миновали ярко-зеленое, словно усеянное мириадами хризолитов, пастбище. На этот раз собаки даже морд не повернули в их сторону. Айне разглядывала двух пастухов, облаченных в серые овечьи шкуры поверх таких же безликих одежд. И Риннон с облегчением заметила в этом взгляде любопытство.
   Она без устали пыталась отвлечь внучку от случившегося. Рассказала две новые поэмы, показала лечебный мох и редкий ядовитый гриб, что при правильном применении способен вернуть даже ступившего ногой на палубу Великой ладьи, везущей в страну Вечной Юности. Девочка слушала по-прежнему внимательно и так же легко все запоминала. Вот только беззаботный огонек, что до селе горел в коричных глазках, погас.
   Ручеек встретил путниц звонким журчанием, небесной бирюзой. Филида поприветствовала духов воды молитвой и даром. Взамен же получила кристально чистую и вкусную воду.
  - Сейчас умоем тебя, - как можно беззаботнее произнесла Риннон. - А затем переоденем. Тюки такими нарядами набиты - загляденье. А посмотри, что я тебе на смену старых ботинок купила!
   Женщина выудила из мешка высокие сапоги из коричневых кожаных лент, каждую из которых украшало тиснение-пальметто.
  - Мягкие, но очень прочные. Сможешь бегать по лесу быстрее лани.
  - Спасибо, бабушка, - печально улыбнулась Айне и подошла к ручью. Присела. Черпнула ладонью воды, сделала глоток. И вгляделась в блестящую гладь, что отражала все без утайки, куда лучше бронзового зеркала. Девочка смотрела и смотрела, не слыша, как бабушка звенит дивными серебряными браслетами, трет пальцами великолепную фибулу, покрытую эмалью, не видела тончайшего шерстяного полотна, что впору носить самой королеве и резной коробки-доски для игры в фидхелл. Айне видела только свое отражение.
  - ...а еще костяной гребень...
  - Бабушка.
  - Да, милая?
  - Бабушка, кто же тогда я? - спросила Айне, не отрывая взгляда от водяного зеркала.
  - Моя внучка.
  - А кто мои родители? Мама. Папа. Где они?
   Женщина замерла. Часто задышала. Она знала, что этот вопрос когда-нибудь будет задан, но думала, что время еще есть.
   Риннон ждала подходящего момента. Ждала расцвета весны, которая только-только вступила в свои права. Ждала, когда птицы начнут вить гнезда. Когда волки собьются в пары, а пробудившийся медведь пойдет по следу самки. Ждала, когда сама природа поможет рассказать все Айне. Постепенно. По чуть-чуть. Так, чтобы девочка смогла понять, принять и простить. Риннон хотела подготовить внучку и подготовиться сама. Но разве человеку под силу разгадать замысел триединой богини Судьбы? Даже филиде?
   Риннон ждала... Медлила... И теперь это промедление могло обойтись слишком дорого.
  - Твою мать зовут Кинния. Она верховная королева велгов и моя дочь.
  - А отец?
  - Я не знаю.
  - Как это? - внучка, наконец, оторвалась от ручья.
   Риннон рассказала все без утайки. Каждую фразу, каждое слово она произносила под гнетом страха, что девочка в любой момент осерчает на весь мир, возненавидит мать и отца, ни разу не видевши их... Боялась, что потеряет внучку.
  - Вот почему ты не взяла меня с собой в деревню, - подытожила Айне.
  - Я хотела... - часто задышала Риннон. Ее мечущийся взгляд искал в глазах внучки понимание, слух жадно ловил малейшее движение...
  - Хотела... защитить тебя - сипло ответила женщина, боясь моргнуть, боясь шелохнуться - что если она ошиблась - и эта понимающая улыбка, этот легкий кивок головы - всего лишь наваждение?
  - Я люблю тебя, бабушка.
  - И я... - с груди словно камень свалился. Прочная клетка, хранившая эмоции королевы, хрустнула - и по щекам, на которых едва отразились отпечатки прожитого, потекли горячие слезы. - ...и я люблю тебя.
  - Что ты! - подскочила Айне к Риннон, принявшись вытирать соленые ручьи, целовать родное лицо. - Что ты! Не плачь! Не плачь, дорогая моя! Любимая моя!
  - Теперь у нас с тобой все будет хорошо, - обещала бабушка и не могла остановиться, крепко обнимая непомерно крупное тело внучки, восхищаясь ее огромным сердцем.
   Закурлыкала кипящая в новом котелке вода. Объятия с сожалением разомкнули.
  - Давай-ка умоемся.
   Бабушка смочила лоскут и принялась осторожно оттирать засохшую кровь. Каждый раз она боязливо прикасалась к очередной бордовой корке и каждый раз со смешанным чувством радости и удивления обнаруживала под ней лишь гладкую белоснежную кожу.
  - А теперь переоденься, - Риннон протянула девочке платье в серо-зеленую клетку. При виде подарка девочка нахмурилась. - Что-то не так? Тебе не нравится?
  - Нравится, - Айне расправила платье на шнуровке с длинными рукавами, расширяющимися от локтя. - Это клетка Зеленого клана?
  - Верно, - напряглась Риннон. - Клетка твоей матери, а, значит, ты по праву можешь носить ее.
  - А какая клетка у других кланов?
  - Клетка серых...
  - Серо-бурая, - внучка указала на свой плащик. - Мне дети сказали.
  - Ясно... Что ж, клетка Черного клана - черно-белая, Алого - красно-бурая, Желтого...
  - Желто-серая?
  - Черно-желтая, - поправила бабушка. - Желтый клан некогда выделился из Черного. Ну, а у синих - сине-белая. Клетка - это не только признак, по которому можно узнать представителя того или иного рода. В клетке отражена наша история.
  - Как это? - заинтересовалась девочка, и бабушка, ухватившись за этот интерес, как за ниточку, потянула.
  - Давным-давно, из-за холодного Сизого моря к здешним берегам пристало девять огромных ладей. Три великих воина, три брата, Дивикон Черный, Элбан Бурый и Фаррел Синий ступили на восхитительную изумрудную землю. Ее красота, щедрость и мягкий климат покорили могучих воинов - и они решили остаться тут навсегда. Разделили меж собой плодородные земли и стали править. Так родилось три клана: Черный, Бурый и Синий. Они сосуществовали мирно, и объединялись, если возникала необходимость противостоять врагам. Ибо ведали - их сила в единстве.
   Состарившись, Дивикон разделил свое наследство между сыновьями-близнецами. Так возник еще и Желтый клан.
   Супруга не смогла родить Элбану Бурому сыновей. Зато подарила двух дочерей: Фхину, восхитительную, словно погожий день, и Эпону, дивную, словно лунная ночь. Когда красавицы расцвели, младшие принцы и самые родовитые воины отправились просить их руки. Но еще на подходе к стенам Бурого замка, меж претендентами разразилась ссора, грозящая перерасти в кровопролитную войну. Каждый считал себя достойнейшим из всех. Чтобы разрешить спор, Элбан пустил юношеский пыл в мирное русло - устроил величайшие состязания. Четырнадцать дней длились они, по семь за руку каждой из дочерей и приданное - Бурые земли. Так появился Серый и Алый кланы.
   Фхина родила двух мальчиков. Но младший не смирился со своей ролью при брате-вожде. Он жаждал править сам. Мечом и огнем отвоевал право на часть отцовского наследия. Так появился Зеленый клан.
  - Бабушка, а почему все дети были одеты в серое? Они ведь принадлежат к клану зеленых.
  - Скорее всего, потому что у их родителей просто нет денег, чтобы купить клетчатое полотно. Серая шерсть - самая дешевая. А почему ты не переодеваешься?
   Айне только сейчас осознала, что все это время сжимала в объятиях платье. Длинное, с витым шнурком из золотых нитей на груди и плечах - можно затянуть сильнее или ослабить и носить подольше. Красивое. В крупную серо-зеленую клетку. Клетку младшего сына прелестной Фхины, теперь и Киннии, а, значит, и Айне.
  - А моя мама красивая?
   Филида сглотнула. Больше всего ей хотелось обрадовать девочку и пообещать, что совсем скоро она сама может это выяснить. Но имеет ли Риннон право дарить надежды, которые могут не оправдаться? И хоть Кинния сама безумно хотела увидеть дочку, уверенности, что это случится, а тем более в ближайшее время, не было. Риннон слишком хорошо знала, что жизнь верховной королевы сплошь сложена из обязанностей. А уж в преддверии войны тем более. Да и Аю-Верх волком рыщет. Филида невольно огляделась, будто коварный друид мог затаиться в тех кустах, или спрятаться за тем стволом, или за тем валуном...
  - Очень красивая. Слава о ее красоте гремит далеко за границами наших земель.
  - А я на нее похожа? Хоть чуть-чуть? - спросила Айне, натягивая на покрывшееся пупырышками тело новую нижнюю рубаху, украшенную узорной вышивкой.
   Риннон внимательно посмотрела на девочку. Рыжие волосы, веснушки, пухлые губы, чуть вздернутый носик...
  - Разве что упрямством и белизной кожи.
  - И все? Значит, я не красивая? - внучка спросила совсем беззлобно, в звонком голоске не прозвучало ни единой нотки обиды или зависти.
  - Ты очень красивая, Айне, но по-другому. Ты словно золотая осень в погожий день. Давай-ка помогу, - бабушка ловко затянула шнур и завязала красивый прочный узел. - А теперь сапоги надень.
  - А как выглядит моя мама? Какие у нее глаза, волосы... - спросила девочка, стягивая совсем развалившиеся башмаки.
  - Ее волосы черны, словно слепая ночь.
  - Как твои?
  - Еще чернее. Ее щеки розовые как наперстянка. Губы, словно впитали сок спелой рябины. А глубине и синеве глаз могло бы позавидовать весеннее небо. Кинния стройна и гибка. Ее плечи белы и мягки. А талию можно обхватить двумя ладонями.
  - Вот бы посмотреть на нее. Хоть издали, - мечтательно протянула девочка. И снова Риннон безумно захотелось пообещать, что эта встреча непременно состоится.
  - Пора перекусить. Проголодалась ведь?
   Айне кивнула.
  - Сейчас я тебя, как следует, побалую. Но прежде покажись!
   Девочка закружилась. Риннон невольно залюбовалась еще немного подросшей внучкой. Свежа, воздушна и будто чуть перламутровая. Взгляда не оторвать, так и хочется ловить каждое движение. Большие коричные глаза, розовые как лепестки шиповника губы, белоснежные зубы. Россыпь ярких веснушек как звезды на небосклоне. На лице играет улыбка. Медная копна волнистых волос подрагивает от движения.
  - Как тебе идет зеленый цвет! Хороша!
  - Правда?
  - Правда.
  - Ты, бабушка, тоже очень красивая, - боясь выпачкать новый наряд, девочка осторожно присела рядом с Риннон, сжав в своих ладошках ее.
  - Спасибо, милая, - улыбнулась женщина. Когда-то в прошлом и о ее красоте барды слагали поэмы. Когда-то ее красота перевесила чашу - и верховный вождь предпочел Риннон невесте, куда более богатой и влиятельной, не устрашившись ни возможной войны, ни угроз верховного друида. - И вот еще одна обновка.
   Риннон набросила на девичьи плечи новый плащ и застегнула на фибулу-розу, покрытую красной эмалью.
  - Спасибо, бабушка, - с удовольствием расправила клетчатую ткань девочка.
  - Ну, а теперь настало время немного облегчить наши тюки. И прежде всего от сладостей.
   Дорога домой всегда быстрее и легче, тем более, если она сдобрена изрядной порцией легенд и сказок, конечно, о Волшебной стране, о фейри, о волшебном источнике, способном исполнить любое желание того, кто сумеет его отыскать. Айне слушала и слушала, и никак не могла утолить свой интерес, особенно к историям о великанах, троллях, гоблинах, ограх и фоморах. Она буквально выпытывала у рассказчицы все до мельчайших деталей про их быт, нрав, просила описать внешность. Бабушка отвечала ровно, не раз повторяла то, что уже говорила. Она понимала, что именно пытается найти в этих рассказах внучка. И хотела бы помочь, да не могла. Женщина не раз пыталась сама выяснить, понять, догадаться, в конце концов, кто же отец Айне. Но ни одно из предположений не находило и малейших доказательств. Ни один из известных человеку фейри не годился в отцы девочке. Тролли? Гоблины? Огры? Только их внешний вид отметает такую вероятность. Духи-фоморы... Но ведь и они, прекрасные в своем мире, уродливы здесь. Великаны? Да, Айне растет и развивается стремительно. Но всем известен их кровожадный нрав...
  - Ты слышишь? - резко остановилась внучка.
   Как ни старалась филида, но кроме пения птиц да шума ветра ничего подозрительного не расслышала.
  - Кто-то скулит, - пояснила внучка, сбрасывая тюки. - Кажется, там.
   Риннон не успела толком разобраться, что к чему, как девочка скрылась из виду.
  - Айне, постой! Айне!
  - Это там!
   Риннон опустила мешок и побежала следом. Ну, какой из Айне великан? Ни один из них не способен на самопожертвование. Им не ведомы ни доброта, ни милосердие.
  - Айне!
  - Бабушка, сюда!
   Риннон поспешила на зов и скоро оказалась на поросшей густым красным мхом поляне. Женщину передернуло - словно кровью залита. В нос ударил неприятный аромат железа - и пахнет кровью. Тень волнения скользнула вдоль позвоночника. Рука невольно обхватила резную рукоять ножа.
  - Айне! Айне, ты где?
  - Здесь, бабушка! - голос внучки словно доносился из-под земли. Оттуда же доносилось скуление, да такое жалобное, словно плач.
  - Где? - женщина обвела поляну внимательным взглядом, но не заметила ничего, кроме алого мха, "разлившегося" по поляне как кровь, от которого даже деревья отступили, приподняв свои пышные лиственные подолы.
  - В овраге.
  - Упала? - ахнула бабушка, только по доносящемуся звуку обнаружив, наконец, злополучную яму. - Ты в порядке?
  - Со мной все хорошо, не волнуйся, я сама спрыгнула. Но он...
  - Кто он? - вглядывалась в темную глубину Риннон, но даже личико внучки едва различала.
  - Волчонок, маленький совсем.
  - Он один? - беспокойство резко возросло - волчицы никогда не бросают своих отпрысков. Филида снова осмотрелась, но никаких признаков зверя не было.
  - Нет, тут еще его мама. Она мертва.
  - А волчонок? Ранен?
   Скулеж сменился рычанием.
  - Вроде нет. Ой!
  - Что случилось?
   Рычание усилилось.
  - Все хорошо, - заверила внучка. - А ты не кусайся, слышишь? Я тебе помочь хочу.
  - Я сейчас спущу тебе веревку. Подожди немного.
  - Хорошо, бабуш-ш-шк-а-а. Успокойся-я-а! Я тебя не обижу.
   Риннон побежала назад к брошенным тюкам. Распотрошила один из них, потом другой, наконец, отыскала веревку. Вернувшись, привязала ее конец к стволу ближайшего дерева, другой - сбросила в выгреб. Она не сомневалась, что яма рукотворная, а когда выбравшаяся внучка протянула стрелу со стальным зеленым наконечником, напоминающим голову змеи, испугалась. Только у одного человека были такие...
  - Бабушка, тебе плохо? Ты побледнела, - обеспокоилась внучка.
  - Нет, милая. Но нам лучше поскорее отсюда убраться. И впредь обходить эти места стороной.
   Филида на миг предположила, что стрелу просто кто-то подобрал, но яма... и охота, здесь...
  - Почему? - девочка поглаживала серую шерстку на тощей спинке, ощущая под пальцами каждую косточку. Волчонок жадно лакал молоко. Захлебывался. Чихал. Фыркал. Но мордочки от миски не убирал.
  - Видимо, друиды позволили охоту в здешних лесах, - пояснила филида, невольно вызвав в памяти хищное лицо Аю-Верха и его кряжистые пальцы. - А, значит, можно наткнуться на охотников.
  - Хорошо, бабушка, будем обходить, - легко согласилась девочка, с нежной улыбкой наблюдая за истощавшим волчонком. - Бабушка...
  - Что, милая?
  - А можно мы возьмем его с собой? Я за ним ухаживать стану.
  - Я не против, но что скажет наш хозяин? - филида сомневалась, что собственник-Пэк позволит. Хотя она сама была бы только рада. Волчонок станет Айне другом, а когда вырастет - еще и защитником.
  - А я его уговорю, - хитро подмигнула девочка.
  - Хорошо, - улыбнулась бабушка, осторожно предположив, как именно Айне будет уговаривать своенравного фейри.
  - Похоже, волчица родила его уже в яме и даже кормила какое-то время перед смертью. И очень странно, что ее не потрудились извлечь, - беспокойство вернулась. - Пойдем, Айне.
   Миновал еще один день дороги. Лес, где был обретен новый спутник, остался далеко позади, и Риннон вздохнула с облегчением.
   Еще ночью стало ясно, какую пользу способен принести этот малыш, с его-то волчьим чутьем и слухом. Впервые за последнее время филида смогла как следует выспаться. Больше не пришлось вздрагивать от каждого шороха, сгоняя вожделенный сон, и напряженно выискивать мутным взором преследователей. Все это теперь делал волчонок.
   Риннон опустила отяжелевшую голову на шерстяную подстилку и тут же забылась сном. Единственный раз она пробудилась среди ночи от плача, не сразу разобрав, что тот принадлежит Айне. Затухавший костерок в последнем порыве осветил бледное личико, на котором застыла нестерпимая мука.
  - Милая... - бабушка смолкла, вовремя разглядев плотно сомкнутые веки с длинными рыжими ресницами. Спит.
  - Я не великан... я - девочка... - уверяла кого-то Айне.
  - Ш-ш-ш, - филида села, подкинула в костер поленце и уже собралась перелечь к внучке, но волчонок, спавший доселе поодаль, опередил. Прижался теплым бочком, положил голову на бледную кисть. И кошмары отступили. Риннон вернулась на свое место, но прежде чем снова закрыть глаза, с надеждой поглядела на шерстистый калачик - пусть бы его преданности хватило не только на защиту от ночных страхов, но и от недоброжелателей наяву.
   Остаток пути прошел без приключений. И все же, лишь оказавшись под сенью ставшего родным леса, Риннон ощутила, что опасность действительно осталась далеко позади.
   А вот Айне, напротив, становилась все напряженнее. С каждым шагом, приближающим к пещере, она натягивалась, словно струна. Риннон ободряюще сжала ее ладонь и улыбнулась, еще две ночи назад она для себя решила, что волчонок останется с ними, даже если придется искать новый дом.
   До кустов у входа в пещеру, украшенными набухшими почками-бусинами, оставалось совсем чуть-чуть.
  - Нет-нет-нет! - заверещал невидимый Пэк.
  - Что нет? - насупилась Айне.
  - Никакой псины в доме!
  - Но почему?
  - Нет, я сказал! У меня на шерсть аллергия!
   Звонко цокнул копыто.
  - Но ты ведь сам наполовину шерстью покрыт...
  - Фу-у-у! А воняет-то от него как! - гнул свое фейри, будто не слыша девочку.
   Волчонок заскулил и прижался к ногам хозяйки.
  - Миленький, Пэк, ну пожалуйста, я его мыть каждый день стану.
  - Нет! Нет! И нет! Еще один рот на мою тоненькую шею. Только этого мне и не хватало!
  - Но ведь нас... - немного оробела Айне, - нас бабушка кормит.
  - И Айне охотится помогает, воду носит, - справедливо дополнила женщина.
  - А защита?! Думаете, так просто отваживать полчища ненасытных огров, рати троллей, стаи злобных пикси от двоих?! А тут еще и третьего приволокли! - сорвался на визг Пэк и снова топнул ногой. Да так яростно, что шапочка оказалась на земле. Ее хозяин обрел видимость. Волчонок выскочил вперед, угрожающе обнажив белые клычки.
  - Э-э-э, что это с ним? - в зеленых глазах промелькнул страх.
  - Не гневись, уважаемый Пэк, наш бесстрашный защитник. Посмотри, какие мы тебе ботиночки принесли, - улыбнулась Риннон, сунув руку в тюк. - Самые лучшие выбрали. В таких и при Благом дворе показаться не стыдно.
  - А еще лакомства, - Айне сняла с пояса два мешочка, те самые из трех, в которых лежали сладости, и виновато поглядела на бабушку. Риннон лишь качнула головой. - Ягоды в сахаре, сушеные сливы...
  - Ни угрозы, - Пэк не сводил настороженного взгляда с рычащего волчонка, - ни подарки вам не помогут. Я не из тех, кого можно напугать или подкупить! Так-то!
   Фейри улучил момент - подхватил шапочку, нахлобучил ее на рыжую шевелюру и снова растворился в воздухе.
  - Волчонок вырастет и поможет тебе с боуги справиться! - положила на чашу весов последний аргумент Айне.
  - С боуги? Да кто боится этого безмозглого фейри?! - с вновь обретенной невидимостью голос маленького хозяина стал значительно увереннее. - Ладно, так и быть, пусть остается. А-то дохлый какой-то, еще помрет.
   На веснушчатом личике Айны расцвела улыбка. Чаша волчонка перевесила.
  - И хорошо запомните: все, что я делаю, я делаю исключительно бескорыстно и по доброте душевной!
  - Спасибо, Пэк! - воскликнула девочка, обнимая скулящего друга с поджатым хвостом. Серая голова вертелась из стороны в сторону в поисках фейри. - Слышишь, Малыш, тебе разрешили остаться!
   Риннон лишь улыбалась, наблюдая, как исчезают подарки.
   Внезапно лес изрыгнул протяжный рык. Боуги! Волчонок ощерился. Цокот копыт ускорился и заглох в пещере.
  
  Роман ушел на конкурс
  
   ________________
Оценка: 7.50*23  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"