Аннотация: История, произошедшая в условиях вседозволенности... Один из действенных методов для борьбы с дурью и прочей наркотой...
НА ТРИ ЕВРО АМСТЕРДАМА
Посвящается Р.Ш.,
моему "гашишному братцу"
Я никогда не был в Голландии. Как-то не получалось. В минуты, когда я пытался постичь великую тайну, почему мои маршруты по Европе постоянно проходят мимо этих земель, внутренний голос придумывал разные причины: делать там нечего, есть более интересные страны, транспорт мимо не ходит, ехать лень, уж если побывать, то когда тюльпаны цветут, а тогда не получается, и прочие отговорки. На самом деле причина крылась в том, что в Голландии проживал мой закадычный друг Роман, осевший на постоянное жительство больше десятка лет. Это по путевке туристу выбирать не приходится. Ограниченный сроками он несется в безысходности с выпученными глазами, чтобы что-то успеть увидеть и отбить затраченные на то кровные деньги, не взирая на погодные трудности и состояние души. Здесь же никто никуда не убежит. Нечто похожее на причину, по которой мужик смотрит налево: жена всегда рядом, а с любовницей так не получается. И когда возникает подобный вариант, то лень атакует особым способом: успеешь, мол, не вышло сегодня - завтра получится. Но завтра не наступало годами. Тем более что в России с Романом мы встречались, да и по телефону общались частенько. Я понимал, что обижал друга своим вечным молчаливым ответом на приглашение. Стоит отдать должное Ромке: он не показывал вида, и лишь упорно продолжал зазывать меня к себе, обещая достойный прием и поразительные развлечения.
В тот момент, когда на карте Европы я уже истыкал красными флажками все основные осмотренные населенные пункты, а Нидерланды напоминали последний ощетинившийся оплот империалистов, окруженный плотным большевистским кольцом, я получил возможность прокатиться буквально в паре сотен километров от Амстердама. Пренебрежение таким вариантом выглядело бы уже полным свинством, и я телеграфировал Роману: "Буду проездом Амстердаме тчк Один день тчк"
С недели две мы часто созванивались, уточняя все подробности нашей встречи. Ромка долго сетовал на то, что один день - это ничто. Но тут же утешал себя мыслью, что данный вариант все же лучше, чем не встретиться вовсе.
В полдень назначенного дня я оказался на перроне Амстердама.
-Времени у нас мало,-сходу совершил деловое рукопожатие Роман.-Посмотреть надо много. Вот мне жена даже список написала.
С важным видом он достал из кармана смятую бумажку, включающую в себя только пятнадцать крупных пунктов, не говоря о мелких, которыми меня следовало поразить за короткий срок.
-Стоять нам некогда, поскольку все осмотреть практически невозможно,-продолжил Ромка.-Но попробуем. Готовь камеру, фотоаппарат и поскакали. Поговорим по дороге.
Что мне еще нравилось в друге, так это его подход к подобным мероприятиям. Как и я, он не видел ничего хорошего в принятых для встреч старых друзей обычаях: обняться, нажраться водки, прослезиться, забыться и разбежаться. Он так же считал, что на память останется не наша попойка, а то, что я увижу и запечатлю на своем видеоснаряжении.
Первым пунктом стоял вокзал. Пока я снимал его знаменитый потолок и внешний вид, мой гид мучительно пытался найти в недрах своей памяти какую-то информацию об объекте. Дело это было тяжким, поэтому познавательные фразы, типа "Это очень красивый вокзал Амстердама, откуда ходят поезда", сопровождались щебетанием о своем житье-бытье.
По причине отсутствия времени и не столь большой значимости объекта вскоре Роман с удовлетворением поставил крестик в начале своего бесконечного списка.
-Далее нам следует идти по улице Дам,-заглянул в бумажку экскурсовод.-Подожди... Чего она мне тут понаписала? Почему это квартал красных фонарей напоследок? А если мы не успеем? Скажи, что тебе приятнее посетить: этот самый квартал или домик Анны Франк?
-А кто такая эта Анна, как ее?
-Одна патриотка, писательница,-вяло пояснил Ромка.-Она во время немецкой оккупации книгу написала про себя. Точно не помню.
При этом всем своим видом он показывал, что даже десяток таких домиков никогда не сравнится хотя бы с одним в квартале красных фонарей.
-Возможно, покажусь полным бескультурием и любителем пошлости,-поддержал его я,-но девчонки почему-то привлекают меня больше, нежели домик неизвестной мне писательницы.
-Вот и я о том же,-повеселел Роман.-Ну домик, и домик. Не увидишь и хрен с ним. А быть в Амстердаме и не увидеть девчонок - это просто неприлично. Пошли быстрее. Может, и к этой Анне успеем.
По дороге мое сопровождающее лицо рассказывало, что собственно столица Голландии уникальна лишь девками, да наркотой. Все остальное прилагается, и такого добра точно в любом городе можно найти с избытком. Краеведческий экскурс сопровождался радостными восклицаниями:-Я ведь тоже толком квартала не видел. То с женой поедешь, то со всякими тетками, то детьми нагрузят. Сколько раз был в городе, а спокойно посмотреть не довелось.
Через час умиротворенные увиденным мы пили пиво в одном из баров.
-Так, еще один пункт выполнили,-собрался поставить галочку Ромка.-Хотя... Предлагаю снова вернуться вечерком. Красиво будет, когда все подсвечено. Ну не увидим домика этой Франк. Что нам теперь умирать что ли? Понимаю, живая писательница была бы. А так домик. Мало ли у кого домики.
-Действительно,-кивнул я, делая глоток из бокала.
-Я тебя хотел спросить,-неожиданно засопел мой гид.-Не знаю, как ты на это посмотришь... В общем, как насчет косячка? А то понимаешь, сколько раз был в Амстердаме, а...
-Косяка толком и не попробовал,-продолжил я.-То жена, то дети с тетками.
-Угу,-смущенно кивнул Ромка.-На тебя надеялся. Но только если ты против, то не надо...
Несмотря на то, что я довольно отрицательно относился ко всякого вида наркоте, включая траву, в данном случае категорически поддержал предложенное:-Как турист скажу: глупо быть в Амстердаме и не забить косячок.
-Вот и славно,-повеселел экскурсовод и потер руки.-Когда пойдем? Можно после осмотра достопримечательностей, можно сейчас.
Я прекрасно знал, как выглядит курение конопли в России, и в свое время прочувствовал на себе ощущения от данного продукта. Двое или трое заговорщиков растягивают косяк с видом пылесосов. Со стороны они напоминают первоклашек, стащивших дома у папы пачку сигарет и сейчас играющих во взрослых.
-Ничего берет,-по истечении первой "Беломорины" закатывает глаза один.
-Хорош товар,-вторит, откидываясь на спинку стула, второй.
-Давай следующий,-требует третий, бессмысленно вентилируя тряпкой воздух, чтобы посторонние ни о чем не догадались.
Так пропускается еще три-четыре косячка, когда все наконец отъезжают и с красными глазами лепят разные глупости, испытывая состояние сходное с ощущениями от перепития суррогатной водки.
Поэтому в одном косячке я не видел ничего страшного.
-Чего откладывать? Забьем и пойдем гулять дальше,-резонно предложил я.-Если мало будет, можем догнаться. Все веселее. На крайняк вечером пивка еще выпьем.
Мы зашли в ближайший Coffee shop, где уже какой-то русский турист-семьянин в возрасте возмущался местными порядками.
-Что это за город такой?-на своем родном языке сотрясал он воздух.-У меня жена, двое внуков, а чашечку кофе выпить негде! Поразвели тут наркоманию! Еще и на вывесках черти что пишете! Завлекаете нормальных людей, паразиты?!
Бармен, не понимающий ни бельмеса, лишь учтиво ухмылялся.
-Слушай, а ты косяк-то свернуть сможешь?-шепотом спросил я Ромку.-Похоже, тут "Беломором" не разживешься.
-Не боись, прорвемся,-подбодрил он меня.-Здесь тебе не совок, понимать нужно. Тут люди отзывчивые. Неужели не помогут?
Почтенный семьянин закончил свое выступление и вышел вон, нарочито грохнув дверью. Бармен пожал плечами и вопросительно уставился на нас.
-Мы полные фантики,-начал свою роковую речь Роман.-Хотелось бы испробовать, но мы ничего в этом деле не понимаем.
И его палец безжизненно скользнул по прайс-листу, пестрящему расценками на граммы марихуаны и гашиша.
-Понятно,-ехидно закивал бармен.-Гашиш, честно сказать, для младенцев. Состояние недопития и не более. Марихуана же убъет на месте.
-Не надо на месте,-замахал руками Ромка.-Нам здесь еще целый день торчать. Лучше что-нибудь веселое и производящее впечатление.
-ОК,-щелкнул пальцами бармен.-На ваше счастье у меня есть микс для начинающих. Бомба! Фейерверк ощущений! Я сам его приготовил из смеси гашиша и марихуаны. Эксклюзив. К сожалению, косяк экспериментальный, потому только один. Но если мало будет, что-нибудь придумаем. С вас три евро.
Микс этого экспериментатора своими размерами мог легко войти в России в книгу рекордов Гиннеса, как самый большой косяк. Наши жидкие "беломорины" тянули разве что на малоросликов из Бухенвальда. Мы скинулись по полторы евро и уселись за столик в глубине кафе, где уже смотрели в потолок два отъехавших араба.
-Вот что значит не знать меры,-осудительно кивнул в их сторону Ромка.-В чем удовольствие? Непонятно. Обдолбаются так, что смотреть противно. Ну, кто взорвет?
-Давай ты,-предложил я.
-Хорошо, тогда ты пяточку разобъешь,-с видом наркомана с многолетним стажем распорядился Роман и стал раскуривать.
Процесс ничем не отличался от привычного русского коноплепыхания. Вскоре косяк добили и пришли знакомые ощущения.
-Ну что, еще один?-предложил гид.
-Давай лучше позже, если понадобится,-предусмотрительно ответил я.
-Ну тогда пошли дальше,-уставился в список Ромка.-Следующим номером - посещение центральной площади. Вставай, идем на воздух. А то в этом дыму совсем одуреешь.
Мы бодро по пионерски промаршировали к выходу. Не хватало только горна и барабана.
-Благодарю,-отсалютовал напоследок экскурсовод гражданину за стойкой.-Полегчало. Косяк превосходный!
Меня насторожило вытянувшееся при этих словах лицо бармена, но развивать мысль желания не было.
-Ну как тебе?-вдохнул свежий воздух Ромка.
Я осмотрелся. В голове слегка шумело, как после двух стаканов пива. Краски же стали поярче.
-Так даже красивее и жизнерадостнее,-сделал я вывод и попытался снять какое-то симпатичное здание.
Однако, руки слабо слушались, а головой завладела мысль "А на фига снимать?"
-Тоже верно,-поддержал меня гид.-Не хочешь и не надо. Чего все через этот объектив рассматривать? Пошли так побродим.
Метров сто мы передвигались довольно бодренько, обсуждая внутренние ощущения. Я еще успел осознать, что мой собеседник понес какую-то пургу, и тут внезапно меня качнуло. Подобные ощущения я испытывал несколько раз, когда терял сознание.
-Стоп машина!-остановился я.-Со мной что-то не то происходит.
-Да брось ты,-хихикнул Ромка.-Пош...
Одновременно с тем, как он ухватился за стену, моя голова разорвалась, как упавший спелый арбуз. Бухнула и разлетелась разноцветными искрами. Далее все вокруг засветилось, заиграло, словно я присутствовал на ночном салюте. Хотя радости в том большой не было. Салют-то я видел, но в тонущем состоянии. Когда всплывал на поверхность вдохнуть воздуха, то видел яркую улицу и матерящегося от своего фейерверка Ромку, затем вновь меня тянуло в какую-то темную бездну. Там была абсолютная пустота, пугающая своей чернотой. Лишь где-то в углу экрана шел безрадостный фильм, в котором я со своим голландским другом валялся посреди улицы, а нехорошие негры-наркоторговцы со злодейскими улыбками шарили по нашим карманам.
-Нам нужно где-то приземлиться,-в очередной раз всплыл я.
-Где?-многозначительно спросил Ромка и ушел в глубины.
Я не дождался его и последовал в свои пучины бессознания.
Наконец, мы состыковались и вошли в одну фазу.
-Где-нибудь есть тут скамейки?-в панике воскликнул я.
-Вряд ли,-не менее испуганно попытался осмотреться Роман.
-Все равно пойдем вперед,-предложил гид.-Хотя бы до вокзала дойдем. Там точно лавки есть.
Трудно лететь при постоянно отключающемся сознании. Впрочем, как и идти или ползти. Но мы летели. Все вокруг перемешалось в какие-то обрывки фотографий: дома, каналы, наркоторговцы и сутенеры, в строй которых мы бесшабашно вклинивались, девки за стеклами и шарахающиеся по сторонам туристы. А сзади по пятам кто-то шел и бил нас по головам здоровым мешком. Силы покинули нас окончательно на мосту напротив вокзала. Взрывы внутри наших дурных черепочков стали еще сильнее. Мы ухватились за перила и бессмысленным взглядом уставились вдаль на привокзальную площадь, пытаясь приспособиться к новым ощущениям и не привлечь внимания со стороны.
Минут через десять народ вокруг явно стал испытывать к нам нездоровое любопытство. Два явных туриста, один из которых с видеокамерой на шее, а другой увешанный двумя фотоаппаратами, не шевелясь уставились с искаженными от ужаса лицами на замерзшую гладь воды и побелевшими руками вцепились в перила, словно увидели что-то страшное на дне канала.
-Пошли отсюда,-прошипел Ромка.-Нами заинтересовались. Впереди я вижу скамейки.
На замерзшую лавку, стоящую посреди центральной улицы, мы уселись одновременно. Силы вообще покинули нас. Мы не могли позвонить по трубе, спрятать камеру или фотоаппарат в рюкзак, подальше от шныряющих нищих, мы не могли ничего. Получалось только сидеть и медленно общаться. И то с большим трудом. Помимо того, что речевой аппарат забывал звуки, а мозг - слова, мы еще и медленно вмерзали в толщу льда на скамейке. Попытки встать или подвигаться потерпели полное фиаско.
Спустя какое-то время я не думал уже ни о чем. Мне было наплевать на окружающих. Я не мог вспомнить кто я и откуда. Лишь волны сознания с огромной силой наскакивали на меня, разбивались словно о риф и тут же поспешно разлетались тысячами капель, оставляя впереди черноту. И лишь четыре мысли стучали в мозгах. Они выстроились в ряд и выходили попеременно, будто молоточки на пианино. Эхо от их звона было сильным и заставляло морщиться, но зато не позволяло отключиться. Когда это кончится? Будет ли хуже? Как бы не попасть в полицию. Посмотрел, бля, Амстердам. Когда это кончится? Будет ли хуже....
-Если ты насчет полиции боишься,-слово прочитал мои тревоги Ромка,-то это лучший исход. Посидим до утра в отстойнике и домой. Здесь за эти дела не наказывают. Хуже, если нас обчистят. Мы сейчас просто аппетитный кусок. Два безжизненых урода, не способных рукой пошевелить. Подходи и забирай все.
Идея провести ночь в местном обезьяннике почему-то не обрадовала меня, а наоборот вогнала в депрессию. Особенно при отсутствии голландской визы. А тревожная мысль насчет желающих поживиться чужим добром передалась мне во всех красках и встала пятой в ряду молоточков. Словно по чьей-то команде нас охватило чувство опасности. В каждом проходящем мимо, включая женщин и детей, мы видели потенциального вора и убийцу, губителя двух дружественных беззащитных душ. Однако выбор способов обезопасить себя оказался крайне скудным. Все что нам было предложено - вцепиться друг в друга и хоть как-то контролировать ситуацию. Когда кто-либо выныривал на поверхность, то первым делом смотрел на соседа. Убедившись в целостности его и техники, контролер умиротворенно уходил в себя, чтобы вскоре вновь в ужасе осматривать ближнего.
В одно из всплытий мне пришла в голову умнейшая на тот период мысль. Чтобы не привлекать внимания окружающих однообразием и безжизненной вялостью, я натянул на голову пожухлую кепку, взятую из России на случай обморожения головы. В таком виде мне показалось, что мы выглядим уже совершенно иначе. Тем не менее, Ромка в своей очередной встрече с сознанием не оценил маскировки и цинично заявил, что теперь мы производим совсем отвратительное жалкое впечатление двух обкурившихся русских гомиков. Кепку пришлось снять.
Очевидно, моя маскировка произвела такое же впечатление и на шныряющего рядом нищего нигера. Он стал наматывать вокруг нас сужающиеся круги, поблескивая своей черной физиономией подобно акульему плавнику...
Следующее включение трансляции почему-то затянулось. К моменту ее начала нигеров уже стало четверо. Они стояли неподалеку и как-то недобро пялились в нашу сторону. Не сговариваясь, мы собрались силами, одновременно вскочили и бросились прочь по улице, насколько могли броситься. Тогда мы словно срослись мозгами и ощущениями.
-Иди быстро за мной,-загадочно приказывал Ромка с видом шпиона на конспиративной явке.
-Не дурак, понял,-отвечал я.
-И как тебе?
-А как ты думаешь?
-То-то.
-Вовремя спохватились.
Прохожие постоянно путались под ногами и двигались очень медленно. Иногда настолько, что я проползал между ними подобно сонному удаву, поражаясь невероятной грации своего текучего и трасформирующегося тела. Правда, случалось, что и пугался. Когда перед очередным прохожим сознание вновь махало мне ручкой и возвращалось лишь через несколько секунд, мне казалось, что я прохожу сквозь человека. Это настораживало, хотя и забавляло одновременно. Наконец, силы окончательно оставили нас и мы уселись на очередной скамейке. Плюс был в том, что она стояла на солнышке. Минус, что теперь мы точно не могли пошевелиться.
-Сколько эта дрянь действует?-поинтересовался я.
-Часа два, не больше,-медленно ответил Ромка.
Он отвечал так медленно, что за время этой фразы я дважды отключался. И тогда до меня дошло, что салют только начинается. Неожиданно для нас все вокруг взорвалось с атомной мощью и бешено закружилось. Изображение превратилось в стробоскопическое. Из секунд безжалостно вырывались кадры, превращая плавное течение времени в сменяющиеся моментальные снимки. Они мелькали все быстрее и быстрее. И вот уже память перестала запечатлевать увиденное. Я смотрел вдаль на вокзал, но едва отворачивался, как с ужасом осознавал, что не помню того, что только видел. Фотографии наслаивались друг на друга, менялись в пачке чей-то шутливой рукой. Порой я наблюдал одновременно два момента: повернувшуюся ко мне на сорок пять градусов Ромкину голову, а следом, еще только начинающую поворот. При этом движение остальных людей, транспорта казалось вполне нормальным.
-Твою мать!-вяло ругался мой гид.-Во влипли! Чтобы я еще раз! Микс гребаный!
Умище, который пер из этих фраз, припечатывал меня на месте. Какое-то время потрясенный этими могучими выводами я спешно подыскивал ответ, по уровню не глупее услышанного.
-Да, бля, попали,-наконец с гордостью отвечал я.-Ни хера себе косячок. Спасибо, друг!
Однако по завершении своего доклада я уже не мог вспомнить: с чего завязалась столь умная беседа. При попытке напряжения мозга забывался и собственный ответ. В принципе он уже был и неинтересен моему собеседнику, поскольку тот вновь занимался дайвингом.
Казалось, что огромный ластик стирает все из памяти. Любая попытка вспомнить что-либо о себе заканчивалась плачевно. Едва на листе из памятного альбома появлялась картинка из прошлого, как она тут же кем-то безжалостно вырывалась. Я понял, что таким образом не только не смогу вспомнить происходящее сейчас, но и забуду предшествующее. Потому дурное занятие оставил.
-Бля, позор. Два тридцатипятилетних козла обкурились, как малые дети. А еще женатые между прочим. Дом, работа. Стыдно рассказать кому,-медленно выплескивал из себя думы Ромка и вдруг неожиданно выдал:-Я бы, на хер, весь наш молодняк, вывозил бы в Амстердам и давал по такому миксу. А потом бы в одиночку на улицу выпускал. Чтобы навсегда охоту к дури отбить.
К концу этой словесной очереди из тягучего резинового пулемета я уже плохо помнил: зачем кого-то в одиночку выпускать на улицу. Автор же вообще забыл о сказанном. Но потрясающая идея уничтожить навсегда влечение к косякам прибила меня окончательно и своей мощью выключила минуты на две.
К счастью, в самом начале я заимел хороший пунктик - постоянно смотреть на часы. В связи с этим временной контроль велся регулярно, хотя и чаще чем того хотелось бы. Каждые десять секунд шли за час. В соответствии с такими ощущениями я отслеживал время с периодичностью в пять минут. Со стороны же моя персона с постоянно дергающейся башкой от Ромки на часы и обратно могла привлечь внимание психиатра.
В общем, когда я вернулся на землю, по моим подсчетам прошли годы. Годы жизни, однако, не принесшие мне какой-либо возрастной мудрости. Ничего умного в глубинах сознания я не нашел.
Таким образом мы просидели на лавке около минут пятнадцати. Нежно прижавшись друг к другу, взявшись под руки и тупо пялясь на проезжающих велосипедистов и трамваи. Из культурных объектов нашему вниманию представлены были лишь двери местной биржи.
Фейерверк продолжался. Он состоял из десятиминутных разных циклов и в массе своей нес все те ощущения, о которых я не только имел понятия, но и не слышал никогда. Полное ассорти.
-Я понял почему нам херово,-после мучительно долгого молчания в пять секунд реального времени разродился Ромка.-Мы ни о чем не говорим, а значит не можем сконцен... сконцентррр... В общем, ты догадался. Нам нужно постоянно разговаривать.
-Дамхолландцн.. цн... цнипппррр,-прочитал я какую-то белиберду на стене дома.
-Это что?
-Разговариваю.
-Зачем?
-Так.
-А-а-а, понятно. Адвокат.
-Что адвокат?
-Ну, юрист по биржевым бумагам.
-Кто?!
-Он.
-Кто он?
-То, что ты сказал.
-Когда?
Разговор явно не клеился, и мы вновь отправились с проверкой в свои хозяйства сознания.
Следующим залпом оказался пункт хорошего настроения. Поскольку дозу мы приняли одновременно, то одновременно нам стало и скучно. Чтобы развеселиться, мы в один голос загорланили на всю центральную улицу "Анаша, анаша, до чего ж ты хороша". Ромке же этого для поднятия тонуса показалось мало и он исполнил еще какую-то жуткую блатную арию про коноплю, чем меня сильно растрогал. Не знаю, принимали ли нас прохожие за бродячих артистов, но охранник у дверей биржи явно на это не купился. Наоборот, он весьма заинтересовался нашими куплетами и подозрительной неподвижностью в течение уже тридцати минут. Нужно было сниматься с якоря. Тем более что я уже перестал бояться полиции, зато появилась острая необходимость купить сувениры на память о городе.
Из последних сил мне удалось подняться. Я закурил.
-Ты обалдел?-пришел в сознание Ромка.-Куда еще курить?
-Мы приняли яд?-с загадочным видом Мерлина произнес я.-Теперь нам нужно противоядие. И оно в сигарете.
Не знаю кому как, а я отлично помнил по конопле, что табачный дым сбивал одурение. Что, собственно, произошло и сейчас. Я резко пришел в сознание. Голову будто выдрали из наушников, испускающих глухой звук старой кассеты с плохой записью, и вогнали в буйствующий частотами и чистотой звука окружающий мир.
-Кажется все,-вздохнул я.
Ромка поспешно закурил, но к этому моменту к великому разочарованию мое погружение началось вновь. К моменту же всплытия экскурсовод тоже успел почувствовать минутное облегчение.
-Еще можно пивом нейтрализовать,-вспомнил я.
Но ничего купить мы не могли. Что уж говорить о попытке получить в баре стаканчик пива.
-Так, встаем, и идем куда глаза глядят,-решил Роман.-Чем больше будем двигаться, тем быстрее отойдем. В физкультуре - залог здоровья. И курить как можно больше.
Отходняк не наступил ни через два, ни через три часа. Колбасило также. Правда, хуже уже не становилось, за что я благодарил сигареты. Мы ушли вглубь города и теперь наматывали с бешеной скоростью круги по кольцам Амстердама. Главное было не останавливаться. Очевидно, нам помогал и Ромкин список достопримечательностей. Насколько это было возможно, гид старался ему следовать. Концентрация на своей обязанности гостеприимного друга, позволяла ему периодически приходить в себя и заодно вытаскивать меня на поверхность. Однако, осмотрев какой-нибудь дом, мы вновь уходили на дно, взявшись за руки.
В какой-то момент мне пришла в голову потрясающая идея. Нужно было любой ценой зафиксировать нас на видеокамере, чтобы понять, как мы выглядели в глазах окружающих, и что с нами творилось на самом деле. Словно раненый политрук, достающий из пробитой гимнастерки партбилет, я дрожащими руками и неимоверными усилиями бережно включил камеру и направил ее на Ромку.
-Амстердам глазами зарубежных гостей,-с умным видом печального мерина медленно произнес он в объектив.
На большее меня не хватило и подобно умирающему бойцу я выключил агрегат. Тем не менее, эти героические мучения привели меня на какое-то время в чувство, о чем я поделился с Романом.
-Нам нужно фотографироваться,-заключил тот.
Зрелище было воистину трогательным. Два обдолбанных в хлам наркоши пытаются запечатлеться на фоне культурных памятников. После того, как нас едва не сбило машиной в момент съемки на проезжей части, а затем фотограф в поиске ракурса едва не свалился в подвал, дурное занятие пришлось оставить.
-Так, каналы осмотрели,-мутным взглядом окинул список Ромка.-Следующий на очереди домик Анны Франк.
В тот день я поклялся: обязательно еще раз вернуться в Амстердам и найти этот чертов домик. Около часа мы безуспешно искали данный объект, но он словно издевался.
-Вот за этим углом,-в который раз уверенно объявлял выход домика экскурсовод, а тот, будто смутившись, перемещался в другое место.
Я уже ничего не видел по сторонам и даже не хотел придти в себя. Хотелось лишь одного: дойти до ступеней долбаного домика и рухнуть подле них. Мне казалось, что именно этот объект станет точкой избавления от муторного состояния. Аптекарь Анна Франк, раздающая противоядие глупым дядькам. И я, как одинокий замерзающий лыжник среди бескрайних снегов Северного полюса, верил в то, что мы непременно найдем этот домик. Мы просто обязаны его найти, поскольку там жизнь.
В секунды проблесков сознания я, к своему удивлению, отмечал, что вот этот светильник в витрине магазина где-то уже видел, а комментарии к очередной достопримечательности уже слышал минут двадцать назад. Осторожные попытки поделиться своими открытиями почему-то очень обижали Ромку, потому я твердо решил радоваться подобным находкам внутри себя.
И еще очень сильно доставал нигер. Он глумился над нами, предлагая кокаин и героин. Странно это было воспринимать иначе, в качестве жеста доброй воли, к примеру, поскольку наше состояние просвечивалось невооруженным глазом. Все равно, что сильно покалечившемуся при падении с дерева человеку предлагать влезть снова на сук на еще большую высоту. Казалось, что наркоторговец быстро обходил квартал, чтобы встретиться с нами вновь и с еще большим садизмом выдать "Кока, гера". Хотя, может, это были и разные нигеры. Я их и в нормальном сознании плохо отличаю.
К моменту очередного захода на обнаружение злополучного домика, мы очутились на центральной площади Дам. Солнце клонилось к закату, а ноги совсем перестали слушаться и пытались двигаться в обратном направлении. Осмотрев королевскую церковь и королевский дворец, насколько это оказалось возможным, Роман выдохнул, поставил в списке очередную галочку и сказал:-Кроме домика Анны Франк мы, кажется, все намеченное увидели.
-Как все?-с ужасом воскликнул я, осознавая, что ровным счетом ничего не помню.
-Мы можем пройти по второму разу,-вздохнул гид,-но это вряд ли поможет. Я тебе город обещал показать? Я его и показал. А за твое качество памяти ответственности не несу.
-Возможно ты и прав,-безжизненно кивнул я головой, понимая, что уже плохо помню, как выглядит королевский дворец.
-Ну, найти этот долбаный домик почему-то думаю у нас сегодня все-таки не получится... Пойдем за сувенирами?-бодро предложил Ромка.
-Угу,-буркнул я.-Только как их купить?
-Давай попробуем...
На двух наркоманов, пришедших за фарфоровыми мельницами и деревянными башмаками, вышел смотреть весь персонал магазина. Я подолгу размышлял о том, что и в каком количестве требуется купить. Из состояния стопора меня выводил Ромка, продолжающий ощущать на себе ответственность экскурсовода. Самое страшное для меня было что-нибудь разбить. Ощущение себя слоном среди полок с хрустальной посудой, плотно обступивших мое здоровое тело со всех сторон. Что я купил осталось для меня загадкой до полного прихода в сознание. Как я это сделал - непонятно до сих пор.
Стемнело окончательно. Расколбас шел уже пять часов. Последним пунктом нашей встречи стоял музей секса и повторное посещение квартала красных фонарей. Поначалу я оказывал сильное сопротивление походу в хранилище сексуальной истории. Зачем идти в музей, если все равно ничего не запомнить? С таким же успехом можно разглядывать афишу на столбе или витрину в магазине. Но Ромкин довод в необходимости согреться, не привлекая лишнего внимания, сделал свое дело. Именно в этом самом музее, подле барабана с порнокартинками, меня резко отпустило. Было ощущение, что сверху внезапно вылилась бочка воды, сдирая всю одежду и смывая вместе с прилипшей грязью дури всю кожу. Я внезапно стал ясно видеть, ощущать запахи и четко слышать.
-Все, вернулся,-радостно поведал я.
Ромка еще секунд двадцать тупо смотрел на меня, словно бычок на бабочку, а затем ожил. Со стороны это напоминало детскую сказку, когда с окаменевшего воина спадают колдовские чары. Господи, как же хорошо нам было в ту минуту! Ощущения второго рождения, снятия порчи, свежего воздуха, непомерного обрушившегося счастья от окончания ужасного сна, перемешались с ощущением после пятичасового катания на лыжах по морозному воздуху. Внезапно заболевшие от ходьбы ноги стали уверенно стоять. Руки вновь стали послушны, а тело легким и принадлежащим тебе. Мозговой компьютер вновь приступил к привычному режиму работы. Мы стали людьми, выйдя из омерзительного свинского состояния, непонятно кому способного доставить наслаждение.
Вскоре состоялось прощание на вокзале. С мужской скупостью пожали руки.
-А хорошо все закончилось. Главное, что нас не обнесли. В жизни больше в рот эту дрянь не возьму,-сказал Ромка.-Ты это, приезжай еще. Я тебе опять что-нибудь интересное покажу.
-Спасибо,-сдержанно поблагодарил я.-Все было замечательно. Я узнал этот город, как никто другой. Проникся духом.
Поезд тронулся. Вскоре перрон с Ромкой пропал из вида. Раздумывая о том, чем я могу быть полезен в борьбе с наркотиками на Родине, включил камеру на воспроизведение. Вокзал Амстердама... Затем появилась шайба моего друга. Абсолютно уверенные движения и нормальный вид. Лишь глаза по блюдцу.
-Амстердам глазами зарубежных гостей,-радостно и без всяких дефектов речи произнес он.
Камера мигнула. Зашуршала пустая лента.
Вокзальные кадры и эти десять секунд - все, что осталось у меня на память об Амстердаме. Да еще три фотографии, две из которых оказались снятыми на одном и том же мостике в одном и том же ракурсе. Поеду ли я еще туда - не знаю. Возможно, поскольку нужно все-таки найти домик Анны Франк. Но когда это произойдет? А пока я смотрю на голову своего друга, на три нечеткие фотографии и вспоминаю тот Амстердам, который я получил на три евро...