Я проклятая! Тут и к бабке не ходи. Хотя к бабке я ходила: Лиза, моя лучшая подруга ещё со школы, буквально силком потащила меня к потомственной колдунье Акулине Калиновне. Скажу сразу: во всю эту чушь я не верю! А поддалась напору подруги, потому что после истерики и обильных слов настолько ослабла, что почти не сопротивлялась. Аккуратненькая ладненькая старушка пошептала, пофыркала надо мной и глубокомысленно изрекла: сглаз на мне. Более того: "неким супостатом" на меня наложен венец безбрачия. Ага, наложен, да он присобачен намертво, как нимб святого на иконе. У меня тридцатник за плечами, а я ещё закисшая девственница. Короче: нецелованная дура. Ладно бы принципы были или там спецустановка, так нет: я согласна! я готова! берите меня! Не берут! И не просто не берут: шарахаются от меня на другой день знакомства, даже не сделав попытки соблазнить. Ни намёка! Вот и верь после этого бабам, что мужикам одно от нас надо.
Бабулька обласкала меня обнадёживающим взглядом, разлепила тонюсенькие губки, продемонстрировав новенькие голливудские зубы. И сглаз и венец безбрачия она смахнёт к чёртовой бабушке, но стоит это.... Две моих месячных зарплаты! Да катись оно!...
Лиза поймала меня у выхода, едва не пинками вернула, бабульке же сказала:
- Снимайте! Будут деньги.
Пока бабулька факирствовала надо мной, шепча тарабарщину, прыская святой водой, а в завершение дала понюхать чёрный шарик похожий на овечий катышек, велела выпить из мензурки серо-буро-малиновую жидкость, напоминавшую забродивший морковный сок, Лиза обзвонила всех моих знакомых, друзей, и через час нужную сумму привезли.
Сколько знаю Лизу, поражаюсь ею. По-моему, такие рождаются штучно, и в лучшие времена прочно вписывают свою жизнь в аналлы истории. Родись Лиза в 19 веке, непременно вышла бы за купца высшей гильдии, нарожала бы дюжину ребятишек, была бы набожна, и занималась бы благотворительностью, организуя ночлежки для бездомных, приюты для бедных. В худшем случае из неё получилась бы очередная Ксения Блаженная. Но, увы! Лиза родилась во второй половине 20 века, а сознательная жизнь началась во времена Второй Смуты и беспредела. По сути, такие как Лиза, первые и вымерли в период зарождения "дикого капитализма". А Лиза выжила. Естественный отбор, однако. Лиза дважды успела побывать замужем и оба раза неудачно: первый муж кооператор пал на поле битвы с рэкетирами, оставив вдову без копеечки, а второй муж сам сбежал, презрительно по-деревенски сплюнув:
- Яловая! Нахрена ты мне сдалась!
Вот где справедливость, а?! Лиза, как говорится, до мозга костей прирождённая идеальная супер мать оказалась бесплодной. Абсолютно! Каких-то там женских деталек не хватает. Лиза на мужа не обиделась, поняла и простила. Более того: нашла ему отменную и плодовитую самку. Четвёртого вынашивает. А Лиза по простоте души им всячески помогает. Блаженная, одно слово. Что заложено природой, то непременно проявится. Ну, не стала женой олигарха, нет бабок для благотворительности, так Лиза её творит нематериально: бескорыстная альтруистка она в любое время суток готова прийти на помощь, только позови. И друзья-товарищи охотно и беззастенчиво пользуются безотказностью Лизы. На халяву-то и уксус сладкий. А Лиза буквально светится, услышав лишь скромное: "Спасибо, Лизок. Мы у тебя в долгу. Если что - звони".
Уроды! Поубивала бы всех! В прошлом году, к всеобщему удивлению, Лиза приболела. Нужны были редкие лекарства, одна ампулка по цене полторы тысчонки. Курс лечения 20 ампул, тоесть 30 тысяч как с куста. По закону подлости беда случилась в то время, когда Лиза была на мели. Думаете, позвонила должникам? И не думала! Сложила ручки, обронив: "Стало быть, судьба", приготовилась, смиренно покинуть сей мир. Но рядом оказалась такая же ненормальная проклятая Ленка, с уходом подруги категорически несогласная. Позвонила я халявщикам, обрисовала суть дела, используя исключительно чёрные краски. И что вы думаете? Ни одна зараза не прониклась, рублика не отстегнула! Все вдруг в одночасье стали беспросветно нищими, с хлеба на воду перебивались, детки недоедают, вот-вот свалятся от рахита....Тьфу! Даже сейчас противно говорить об этом.
Выкрутились тогда мы сами. Продала я бабушкино наследство: антиквариат, драгоценности. Набрали чуть больше нужной суммы, так что Лизу полечили по высшему классу. Оклемалась эта дурёха, и опять кинулась выполнять свою "миссию": халявщиков тешить. Вот за это ненавижу её всеми фибрами души! И в тоже время безумно люблю. Может, потому, что в душе я и сама такая же. Только я сдерживаю "души прекрасные порывы", а Лиза отписала им вольную.
Итак, вернулись мы домой, обнадёженные и успокоенные. Лиза сияет от счастья, словно не с меня сняли венец безбрачия, а ей восстановили бабью функцию и завтра же она может приступать к детородному процессу. Блаженная...
Через полчаса моя Лиза унеслась кому-то собачку выгулять, кому-то с дитём посидеть, пока родители оттянутся на корпоративной тусовке.
Оставшись одна, я позволила себе расслабиться: кофейку посмаковала, сигаретку выкурила. Сегодня у меня выходной, имею право ни о чем, не думая, понежиться, пожалеть себя, несчастную. Не думая не получилось. Наоборот, всю черепушку до краёв заполнили мысли. Вот не верю я во всю эту колдовскую-ведьминскую чушь, и всё же, всё же... Сглаз, проклятье....Откуда? Почему? Наконец, за что?
Я классическая безобидная тихоня. Для меня повысить голос, сказать грубое слово, каторге подобно. Я работаю в садике воспитателем. Работу обожаю, ребятишки от меня без ума, с мамочками хорошие отношения, с иными даже дружим. Не припомню, чтобы я кого-то обидела. Нет таких. Никогда не была стервой, парней и мужей чужих не отбивала. За что же проклята? С детства меня дразнят Еленой Прекрасной, но это не из-за внешности, а от фамилии - Прекраснова. Внешность как раз самая обыкновенная: не красавица, но и не уродина. Серединка на половинку. Я ещё девчонкой решила: раз лицом не подхожу к определению Прекрасная, буду стараться душой соответствовать. Как могу, выполняю эту установку. И за это проклята?
Наташа, наш детсадовский психолог, выдвинула версию: проклятие было на родителях, я, стало быть, его унаследовала. По-моему, чушь полнейшая. Так рассуждать, можно и в глубь веков добраться. А что: мой предок питекантроп замахнулся дубинкой на мамонта да смазал, угодив в лоб сотоварищу, тот и отдал языческому богу душу, а его мать или жёнушка прокляли моего предка по всем канонам. А я потомка в три тысячи тридцать третьем колене расхлёбывайся? Ну, согласитесь хренотень неимоверная!
Прошла обычная неделя. Одна из тех, которые ничем не запоминаются, и кажутся одним прожитым днём. Потом галопом пронеслась другая неделя. Я абсолютно не чувствовала, что моя жизнь после посещения потомственной колдуньи хоть на грамульку изменилась. Для проверки я даже вопреки привычке сразу после работы не спешила домой, а часок-другой "дефилировала" по набережной. Увы, увы, увы! Никто не пристал, ни одна зараза не сделала попытки познакомиться. Глянут быстро, и взгляд в сторону. Точно у меня на лбу широкоформатно прописано, что я прокажённая, проклятая, или того хуже, носительница всего букета болячек Венеры.
Вернувшись с очередной прогулки, говорю Лизе:
- Лизок, бабуля нас элементарно кинула, как лохов.
Лиза категорически была не согласна. Дабы укрепить свою веру, не поленилась съездить к бабульке. Вернулась ещё больше вдохновлённая:
- Я была права! Уважаемая Акулина Калиновна сказала: проклятье родовое, стало быть, давнее, для снятия его требуется больше времени, чем на снятие свежего проклятия...
-Больше - это сколько? Месяц, три, пять? Год? До пенсии? А потом она нагрянет долгожданная всепоглощающая любовь? "О! как мы любим на склоне лет..."
-Потерпи до конца месяца,- сказала Лиза так, словно заглянула в будущее и увидела благополучный радужный успех.
Чего-чего, а терпения у меня не занимать. Склады ломятся, да что там склады, залежи! При чём, неглубокого залегания, сколько уж лет разрабатываю без напряга. А рядом нетронутые пласты любви, нежности. Моё достояние, неприкосновенный запас. А так хочется размахнуться и вогнать кирку, отвалить кусок побольше.....Да что там киркой...отбойным молотком и ковшом экскаватора черпать, черпать....Ау, потребитель! Где тебя черти носят? Чтоб тебе пусто было...
Наташа-психолог углубила свою версию постулатом: я внутри настолько не верю в успех, что неверие моё выступает на лице, как масляные пятна. Эти "пятна" и отпугивают мужчин. Они неспособны осмыслить их, вникнуть в первопричину, и воспринимают лишь визуально: непонятное, значит, сложное. Мужчины ведь любители чтоб попроще, без заморочек...
А мне-то что делать? Умываться по утрам пятновыводителем? Нутро поменять? Но тогда исчезнет Елена Прекрасная, а появится Баба-Яга. Ау! кому нужна нетронутая Баба-Яга?
В пятницу за час до конца рабочего дня подошла ко мне заведующая и радостно сообщила: наконец-то утрясли вопрос с финансированием на замену саноборудования, завтра утром привезут новенькие унитазы и умывальники, и мастер завтра же приступит к замене старых на новые. Здорово, конечно, только при чём тут я? А притом, что у заведующей семья, дача, равно как и у заместителя, и у остальных, а Леночка одинокая, ей всё едино как убить выходные: либо у телевизора, либо поприсутствовать в садике, пока мастер работает. А что Леночка? Она ж Прекрасная душой, безотказная, конечно же, поприсутствует, проконтролирует, и прочее, прочее, прочее...
Мастер, или попросту сантехник, вопреки расхожему мнению, был трезв как стёклышко. И вообще у него было довольно свежее приятное лицо трезвенника. Вспомнилось где-то услышанное: " Непьющий сантехник- это же клад!"
Среднего роста, чуть-чуть пониже меня, щуплый как подросток. На вид лет сорок, максимум сорок два, впрочем, роскошная седая шевелюра и пышная бородка, наверняка, его старили на пяток лет. Едва глянула на него, как тотчас стала терзаться: очень знакомый облик, но где, когда видела,...убейте, не припомню. Даже его имя Марат Семёнович ничего не подсказало.
Пока я мучительно листала страницы своего прошлого, Марат Семёнович спокойно деловито разгрузил прибывшую машину и, испросив позволения, присел перекурить.
И тут меня едва не разобрал смех: вот же! Классический портрет писателя Тургенева в учебнике. Странно: я прониклась к нему с ещё большей симпатией.
Видимо что-то необычное явилось у меня на лице, потому что Марат Семёнович неожиданно пристально посмотрел на меня, и спросил:
- Чем провинились?
- В смысле?- смешалась я как девчонка.
- Не начальница. Значит, либо в наказание заставили присматривать за мной, либо...бессемейная.
-Есть такая буква.
- Что так?
- А вы ничего не видите у меня на лице?
- Вижу, - после паузы, вглядевшись, сказал Марат Семёнович.
Я внутренне сжалась: сейчас скажет о "масляных пятнах"...
- Глубокая печаль и, пожалуй, обида.
Едва он произнёс это, я зауважала его как близкого, как...друга. Жгучие карие глаза с густыми ресницами манили, притягивали. Но это был не похотливый мужской взгляд, нет, он не лез, как говорится, под юбку, не раздевал, дабы лицезреть мои прелести, нет, он...проник дальше, в глубь души, в самые тёмные уголки её....И в них не появилась жалость от увиденного,...они искренне по дружески сочувствовали. Меня буквально затрясло сладкой дрожью, в душе полыхнула заря восхода. Впервые мужчина смотрел на меня ТАК! Впервые видел человека, личность, а не бабу, объект для траханья! Господи! Неужели Он! Неужели прощай проклятье! Да здравствует Акулина Калиновна! Многие лета!
Тем временем Марат ( я отбросила холодное ненужное "Семёнович") докурил, бросил окурок на пол и тщательно растёр его каблуком, и...сшиб меня на грешную землю с заоблачных высот:
- Елена Юрьевна, не обижайтесь, но я привык работать один. Не люблю, когда дышат в затылок...
Неожиданно для самой себя неприлично подумала: " А я бы с удовольствием подышала в ваш,...в твой чудный затылок, а ещё лучше в лицо..."
- Можете вообще закрыть меня. Придёте часиков в шесть. Действительно: чего вам день терять, дома, поди, дел непочатый край.
- А обед? Вы что, совсем не обедаете?
- Я плотно позавтракал. На кухне найдётся чайник? Чайку погоняю и ладушки.
- Нет, такое я не принимаю. У нас приличный садик. Будет вам нормальный обед.
- Воля ваша,- мило усмехнулся Марат.- А теперь...
- Поняла: скройся с глаз, чтобы долго искали.
- Угадали. Приз в студию.
Представляете, я как дура ненормальная понеслась на кухню. Впервые за сто лет с наслаждением мыла, чистила овощи, резала мясо. Носилась, как на воздушной подушке, не касаясь пола ногами, мои руки стали легче крыльев бабочки и порхали, порхали... А в голове, как в кинозале некто крутил дивные цветные клипы с божественной музыкой: я и Марат на улицах вечернего города...я и Марат в театре...я и Марат на пляже...Марат целует меня и я таю, таю, таю...
Вообще-то я с кулинарией не в близких отношениях. В детстве, правда, под маминым руководством кулинарила неплохо, а потом.... Для себя почему-то не хотелось душу вкладывать, поэтому делалось всё с прохладцей, на скорую руку, простенько и банально, как это водится у холостяков. А тут такой комплексный обед забабахала! Пробую - и не верю: эту вкуснятину я приготовила? Быть того не может! Сон, глюк...
Глюк разросся до неприличных размеров, когда в 12 часов на запахи пришёл Марат:
- Это что ж здесь деется?
- Обед,- скромно потупила взор, тушуясь, Елена Прекрасная.
- Насыпайте-наливайте, иначе слюной захлебнусь,- скомандовал Марат-Иван-царевич.
Как он ел, нахваливая! С добавкой! Какое счастье, оказывается, смотреть, как ест твою стряпню любимый человек. Что это я? Окстись, девка! Шустрая, как электровеник. Три часа как знакомы и уже любимый? Не гони лошадей...
Не знаю, что во мне творилось, но в эти минуты было именно такое ощущение: кормлю любимого.... Я одурела от счастья! От волнения, и ещё бог весть от чего, была пунцовая как перезревший помидор. Настолько одурела, что нагло предложила:
- А не хотите пригласить меня на свидание?
- Вам это нужно?- осторожно спросил, глянув искоса.
- Я хочу!
Марат посмотрел на часы:
- В шесть заканчиваю. Время на марафет....Жду в половине восьмого на выходе из метро "Крестовский остров".
Что это было за свидание! Я с роду не говорила столько много, так складно, связно и умно. А как меня слушали! Для меня это было одновременно как исповедь и как сольное выступление. Дебютное, но на высоком профессиональном уровне. А Марат слушал так, словно любимейшая актриса читала обожаемый монолог из любимой пьесы.
Всё, буквально всё, возбуждало меня, заставляло трепетать и млеть: букет хризантем (я люблю цветы типа ромашки), смесь запахов табака, одеколона и мятной карамельки, исходившие от Марата, его взгляды, а главное, то внимание, с которым он слушал. Меня никогда ТАК не слушали. Я обнажила, вывернула наизнанку свою душу, и Марат бережно трогательно принял это, как дар. Он тоже что-то говорил, но я, к своему стыду, слышала прежде себя, а уже потом, на излёте, его. Так что в памяти остались несвязные отрывки.
Сейчас по прошествии времени, я понимаю, что тогда много было ненормального, болезненного. Я воистину была как в горячечном бреду. Вернее, моя душа. Марат рванул, намертво заклеенные рамы, пустил свежий воздух, лучи восходящего солнца. Пробывшая долгое время взаперти душа, рванулась навстречу свежему воздуху,...и её элементарно просквозило. Итог: ангина, ОРЗ и горячечный бред...
Я блаженствовала от этой хвори, я безумно была счастлива, что наконец-то заболела. И не желала излечиваться! Наоборот, желала ещё больше поднять температуру.
Когда возвращались, я твёрдо и вполне спокойно знала, что сейчас мы поедем ко мне. В глазах Марата было согласие. И ещё я почему-то абсолютно была уверена, что это не минутная интрижка, что это если не навсегда, то надолго. Сейчас мы приедем ко мне, я сделаю ужин, потом примем совместно ванну, и будем долго упоительно любиться. Не трахаться, а именно любиться. Меня совершенно не пугало отсутствие опыта в таких делах: я всецело доверяла Марату. Он сделает всё как надо, красиво, нежно, он научит меня....И всё будет прекрасно! А как иначе должно быть у Елены Прекрасной с её Иван-царевичем?
Я ступила на площадку своего этажа, и...почувствовала, как моя "хворь" улетучивается. Нет, нет, это не было прозрение, не было ужаса, что хотела сотворить неприличное (только познакомились - и сразу в постель), нет, было что-то другое. Мощно ворвалось в раскрытое окно, всё перемешало внутри, и...подействовало, словно компресс: сбила жар, понизила температуру. Я растерянно глянула на Марата. Он с лёгким удивлением:
-Что-то не так? Мне уйти? Я не обижусь.
Прозвучало как-то банально, фальшиво, по-киношному. Мне это жутко не понравилось: я ожидала необычных слов, ЕГО слов. Это меня окончательно охладило.
Нервно провернула ключ в замке, толкнула дверь ногой.
И началось...
На нас пахнуло приторно-сладким запахом свежей ванильной выпечки. Но этого не может быть, потому что быть не может! Нет в этом мире ни одного человека, который мог бы просто так прийти в мою квартиру и печь в моей духовке. У Лизы есть ключ, но она ни разу им не воспользовалась: всегда созванивалась, прежде чем прийти. И она совершенно не умеет печь.
Я застыла на пороге, как пригвождённая. Марат сопел за моей спиной.
Вдруг из кухни вылетела нарядно одетая девчушка лет пяти, взвизгнув "Мамочка пришла!", кинулась ко мне, обхватив за ноги, уткнулась лицом в живот:
- Мамочка, я так по тебе соскучилась! У меня даже голова раскалывалась.
Я ещё глубже рухнула в транс. А из кухни выходит рослый парень, вытирает руки полотенцем и с напускной строгостью говорит:
- Явилась, не запылилась. Где только шляешься? Холодильник пустой. У тебя, что денег нет? Цветы совсем зачахли. Что, так сложно полить, землицу подрыхлить. Цветы ладно, ты о ребёнке за это время хоть раз вспомнила? Нет! Ладно, у нас с тобой нестыковка, но ребёнок-то в чём виноват? Ты посмотри, посмотри на неё, может стыдно станет.
Парень приблизился, глянул поверх моего плеча на Марата:
- Здравствуйте. Вы к нам? Извините, сами понимаете, сейчас нам не до гостей. Семью склеивать надо. В другой раз с удовольствием. Хорошо?
Марат что-то промямлил и быстро, почти бегом, кинулся вниз по лестнице.
Парень сжал мои плечи и передвинул на метр вперёд, закрыл дверь.
- Ты сразу в ванну или только ноги сполоснёшь? Гудят, наверно, как телеграфные столбы. Только не долго: стынет всё, да и мы голодные...
-...как звери, - закончила мысль девочка, отлепившись от меня.
Совершенно не задумываясь, краешком сознания, отметила: девчушка похожа на парня. Едва он сказал про ноги, как я тотчас ощутила дикую усталость в них: дурочка одела с каблучком туфли, покрасоваться хотела, а ходить пришлось о-го-го сколько. Вслед за ногами медленно приходило в себя и всё тело.
- Маруся, открывай все краны в ванне: мама ещё не оклемалась, ей нужно похлюпаться.
- Похлюпаться, похлюпаться,- девочка в припрыжку скрылась в ванной.
Я, наконец, решилась прямо посмотреть в лицо парня:
- Что...
- Всё потом,- перебил меня, и властно сняв с меня курточку, легонько подтолкнул к ванной.
Шумела вода, девочка обнюхивала флаконы шампуни.
- Этим шампунься,- протянула мне флакон, лукаво улыбаясь.- Пахучий!
Я машинально взяла, присела на край ванны, и так же машинально обронила:
Я хлюпалась. И горячей и холодной водой. Сон не проходил: на кухне - на моей кухне!- хозяйничали непрошеные гости. Они вели себя как дома: шумно и весело разговаривали, звякали посудой, хлопали дверцами шкафов. А я сидела в ванне и совершенно не знала, что мне делать, как вести себя в этой ситуации.
Казалось, прошла вечность, и в дверь вежливо постучали:
- Мамочка, имей совесть: мы уже с голода помираем.
И тут же девчоночий голосок:
- Выйдешь, а тут два трупика валяются.
Всё, хватит прохлаждаться! Действительно, что раскисла. Не хулиганы, не разбойники,...довольно милые. Сейчас выйду, и всё разъяснится. Если, конечно, они нормальные, а не...с проблемами на всю голову.
- Выходишь?- спросила девочка, помолчав.
-Выхожу.
На столе на подставке стоял чугунок обвязанный полотенцем, рядом ваза с непривычно мелко, треугольничками, нарезанным хлебом, по углам три тарелки. Девчушка сидела у окна и вертела в пальцах вилку, парень с деревянной ложкой замер над чугунком.
"Чугунок не мой!"- лихорадочно застучало в мозгу.
Я невольно осмотрелась: кухня моя и всё на привычных местах...Они что, с чугунком вломились в мою квартиру?
Парень нагло оценивающе осмотрел меня:
- Хороша, а Марусь?
- Елена Прекрасная! Как в кино!- с удовольствием подпела девчушка.
- Она была сначала лягушкой, потом расколдовалась.
- Здорово, мама, что ты успела расколдоваться, и тебя не съели французы.
"Умная девочка, развитая...не похожа на...больную. Да и папа...не вызывает опасений. Что же всё это значит?!"
- Приступаем,- парень распечатал чугунок и живо наполнил тарелки рассыпчатым духмяным пловом. - Едим молча и смакуем. И только попробуйте сказать, что не вкусно. Вот видите поварёшку? Шишек на лоб наставлю, и мыть посуду заставлю холодной водой. И без мыла!
- А мы стиральным порошочком,- сказала Маруся, стрельнув в меня смеющимися глазёнками.
-А кто вам даст порошочек?
- Тогда мы маминым шампунем помоем. Будут тарелочки пахучие. Правда, мам?
- Правда, - Маруся так смотрела, что промолчать было бы верхом грубости.
- Как там, в садике говорят?
- Когда я ем, то глух и нем.
-Всё, онемели и оглохли.
Плов был божественный! Просто не верилось, как из обычного риса и баранины можно такую вкуснятину сотворить. Никогда не страдала чревоугодием, но в данный момент была близка к этому. Честное слово, невозможно было иначе, глядя, с каким завидным аппетитом ели парень и Маруся. От одного их вида зверский аппетит рождался. И мы лихо работали руками и челюстями.
А в моей бедной головушке метались очумелые мысли, выдвигая чисто фантастическую версию: я каким-то образом попала в параллельный мир, и это действительно моя семья. Только вот одна неувязочка: девчонке на вид лет пять, парню максимум двадцать...Боже! неужели мы сотворили Марусю, когда папе было 15 лет?! А сколько мне? Двадцать пять. Совратила мальчишку старуха? Брр, бред какой-то! Но они так похожи, Маруся и парень!
-Фу, налопалась, как нажралась, - отвалилась на стену Маруся.
- Следи за словами!- укорил её парень.
- Нет сил, за ними следить. Можно, я пойду, поваляюсь? На диванчике, можно, мам?
- Ты ничего не забыла?
- Спасибо. Вкусненько. Всё, я посуду не мою?
-Не моешь. Можешь уползать, гусеница.
-Уползаю, уползаю,- Маруся намеренно медленно вышла из-за стола, побрела на выход. На пороге обернулась: - Не обижай маму. А то мы заставим тебя стирать наши колготки. Без мыла и порошка. В холоднющей воде.
- Ты ещё здесь?
- Ой, гусеница превратилась в бабочку,- Маруся раскинула руки,- и полетела, полетела на диванчик.
-Ещё?- парень занёс ложку над чугунком.
- Не влезет,- машинально ответила я, отодвигая, пустую тарелку.- Спасибо, действительно вкусно. Талант.
-Благодарю за мелкий подхалимаж.
- Я серьёзно. И так же серьёзно хотела бы...
-Погодь,- парень вскочил, быстро убрал со стола чугунок на плиту, грязную посуду в раковину, хлебницу в буфет.- Пересядь, пожалуйста, сюда, в угол.
-Зачем?
- Здесь у тебя будут стеснены движения и до посуды далеко. Кто тебя знает: вдруг начнёшь посудой кидаться.
- Есть повод?- нехотя, но почему-то я пересела.
Парень сел на моё место, ближе к выходу.
-Можешь спрашивать.
- Кто вы? Почему вломились в мою квартиру? Что всё это значит?
- Не частИ. По порядку, хорошо? Маруся - моя сестрёнка, поздний ребёнок, всеобщая любимица. Чертовски умна и талантлива. Вся в меня. Согласись, классно сыграла. На Оскара тянет за лучшую роль второго плана.
- А первого - вам?
- Чуток не дотягиваю. Без ложной скромности. Так, в номинации...
- Вы отвлеклись.
- Разве? Что там по списку? Вломились? Кто вломился? Я спокойно открыл ключом.
- Откуда у вас ключ от моей квартиры?
- У Лизы позаимствовал, сделал копию. Она не знает.
- И зачем всё это?
Парень перегнулся через стол, оттянул ящик, и со стопки салфеток взял паспорт, протянул мне. Взяла, раскрыла: Иван Глебович Тимошевский, год рождения 23 мая 1989...
- И что?
- Как видишь, неделю назад мне исполнилось 18 лет. Согласно Конституции я теперь могу голосовать и жениться. Вот я и пришёл делать предложение. 11 лет ждал... Елена Юрьевна, я Ванечка. Не вспоминается?
-Подсказать? Не любил манную кашу, во время тихого часа сбегал...
Я вспомнила! Поразительно: всё так чётко, ясно возникло с мельчайшими подробностями, точно произошло вчера...
12 лет назад я выпускница педучилища была определена в наш садик. Дали мне старшую группу. Во все времена были и будут самые капризные неуправляемые дети. В моей первой группе таким был Ванечка Тимошевский. Тогда мне по неопытности казалось, что мальчишка бьёт рекорды по неуправляемости и доведения воспитательницы до слёз. Короче, трудный ребёнок. Сколько слёз пролила, сколько нервов потратила, даже собиралась навсегда уйти из педагогики ( заведующая отговорила, проведя со мной долгую воспитательную беседу). И всё из-за Ванечки. Он оттягивал на себя внимание все мои 24 часа в сутки: дома только про него и думала (со злостью, конечно), он влезал, вбегал в мои сны... "Ты моё наказание!"- иногда в сердцах выкрикивала, чудом сдерживаясь, чтобы не отшлёпать.
"Пусть,- простодушно соглашался мой изверг.- А вы меня будете любить? ЛенаЮревна, будете?"
" Саша Котов послушный, вы его любите. Маша Зорина послушная, вы её любите. И Генку, и даже Зинку Ложкину любите. А она ябеда! Всех любите одинаково. А я хочу по-другому".
"Это как же по-другому?"
"По-другому и всё....Как будто во всём мире только одна воспитательница, вы ЛенаЮревна, и только один ребёнок - я..."
" Эгоист ты Ванечка".
"Пусть,- вздыхал шестилетний философ.- А я бы вас всегда по-другому любил. Даже если бы хулиганили, не слушались, шалили....Всегда".
"Спасибо за мелкий подхалимаж, Тимошевский. Ступай, поиграй вон с Толиком".
"Он скучный. И от него пахнет кислым творогом. Можно, я рядом с вами посижу?"
"Не можно. Дети должны бегать, играть, а не сидеть как старички".
"А когда я стану старичком, тогда можно будет с вами сидеть?"
" Тогда у тебя, Тимошевский, будет своя старушка, твоя жена, вот с ней и будете сидеть".
"Не хочу другую!"- вскакивал с гневным лицом и убегал.
А через минуту то в одном конце, то в другом раздавался рёв: Тимошевский проносился тайфуном среди ребят и каждому отвешивал подзатыльник:
"Послушные, да? А ну, давай, хулигань! Пусть ЛенаЮревна и тебя не любит! Давай, шали! Шали!"
Порой у меня грешным образом возникала мысль: может, у мальчишки проблемы с психикой? Отругав себя, углублялась в труды известных педагогов. И так и эдак пыталась применять методики к несносному Ванечке. Но, увы! Чем больше я старалась, тем несноснее становился Тимошевский, ещё больше нервируя и раздражая меня. И в угол ставила и однажды (грешна!) шлёпнула по попе, и с родителями вела долгие беседы. Как ни странно, лучше всего получалось общаться с папой Ванечки. Глеб (отчество не запомнилось) показал удивительное понимание в психологии ребёнка. Он говорил:
- Елена Юрьевна, уважаемая, не принимайте всё так близко к сердцу. Поверьте, я сам таким был в детстве. У Ванечки случился казус первой влюблённости. Рано, согласен, но кто ж ведает, когда нагрянет. У меня случилось в первом классе. Влюбился в учительницу. Что я вытворял, боже, что вытворял! Чтобы только быть в фокусе внимания, не важно как, главное, что твоё имя постоянно на устах её, что вздрагивает, видя тебя. Значит, всё время думает о тебе....Через год переболел, влюбившись в соседку по парте. Вспомните Елена Юрьевна школьные годы. Мальчику нравится девочка. И что? Он не знает, как выразить свои чувства, как лишний раз обратить на себя внимание. Не забывайте и сильный фактор мнение дружков-приятелей. Будешь мягким, вежливым,...засмеют: "Жених и невеста". Остаётся грубость: за косу дёрнуть, больно пихнуть, подставить подножку.... Вот и Ванечка так поступает. Он добрый чувствительный мальчик,...и на порядок умнее меня, того, семилетнего. Ванечка рано научился писать, ещё в четыре года. Это я к чему. У него есть толстая общая тетрадь, так он перед сном на чистой странице пишет дату, затем ваше имя, после чего всю страницу заполняет двумя словами: "Извините, пожалуйста". Вам это о чём-то говорит?
Да, я понимала, что Ванечка Тимошевский неординарный нестандартный ребёнок. Понимала, что к нему нужен особый индивидуальный подход. Да, я была круглой отличницей в училище, но мне было 18 лет, и н-и-к-а-к-о-г-о практического опыта, который приходит с годами самоотверженной работы. И у меня кроме Ванечки было ещё 23 таких же девочек и мальчиков...
Короче: не получилась у нас с Ванечкой "любовь по-другому". Разумеется, по моей вине. Когда я отправляла свою группу в первый класс, то, прежде всего, прощалась с Тимошевским. Расставалась, как с дурным сном. Год общения с Ванечкой для меня был годом каторги, нервной пыткой. Помнится, ещё тогда я пошутила: неплохо бы в трудовую книжку этот год зачислить втройне.
Помню, как прощался Ванечка со мной. Грустное лицо, глазки влажные, обронил какие-то дежурные слова, протянул букетик фиалок, завёрнутый в тетрадный листок. Глубоко вздохнул, подавив всхлип, глухо произнёс:
- Вы непослушная...но я вас люблю...
И убежал. Я помнится, лишь облегчённо выдохнула: всё! свободна! Нюхнула фиалки, обёртку хотела бросить в урну, глядь, - а там детские каракули, торопливые без знаков препинания:
" ЛенаЮревна вы холодная и злая потому что заколдована как Елена Прекрасная вы в лягушкиной коже подождите 11 лет всего малюсеньких 11 лет я вырасту приду и освобожу вас от колдовства мы поженимся а когда станем старичками будем долго сидеть рядом на скамейке и вы будете любить меня по-другому а я уже люблю вас...с уважением Ванечка Тимошевский".
Прав, сто тысяч раз прав был тогда Ванечка: холодная и злая ЛенаЮревна радовалась, что, наконец, сбагрила с рук "невыносимого Тимошевского", а над запиской - по сути, крик души влюблённого!- посмеялась с подружками....Через день письмо любви просто выбросила, как ненужную бумажку...
А Ванечка продолжал трепетно и верно любить эту злюку в "лягушкиной коже". И чем старше становился, тем крепче любил. И старался ни на день не терять из виду: издали, наблюдая, провожал до работы утром, а вечером с работы до дома. Самыми тяжёлыми были отпуска и каникулы: то ЛенуЮревну потянет к тёплому морю, то Ванечку отправят в деревню к бабушке. Потом у ЛеныЮревны стали появляться парни, и Ванечке пришлось приложить массу способностей, чтобы их отваживать. В ход шли даже запрещённые приёмы с клеветой и подлогами. Вручая мне прощальную записку, семилетний Ванечка вручал документ, гласящий, что он застолбил этот участок "на все времена", и всеx посягнувших, как мог, прогонял. "Некий супостат", наложивший на Елену Прекрасную венец безбрачия, носил имя Ванечка Тимошевский. И "родовое проклятие"- это тоже Ванечка...
И вот истекли эти "малюсенькие 11 лет", и Ванечка, вернее уже Иван, явился, чтобы расколдовать Елену Прекрасную, лишить её лягушкиной кожи. И взять в жёны...
Сказать, что я была в шоке от услышанного, ничего не сказать. Я была придавлена, раздавлена, оглушена, проще говоря, невменяема. Целую тыщу лет.
А потом кусочками, дольками вернулась в этот мир, собрала себя в кулак, и посмотрела. И увидела два небесно-голубых озера, тревожно-вопросительно застывшие в ожидании: нырнёт или пройдёт стороной?
Я была в растерянности. Потоки разноречивых мыслей распирали голову, и каждая норовила выпятить себя, как самую правую.
Одни советовали мне: рассмейся в лицо, назови всё детской глупостью, и выстави вон...
Другие требовали: выкажи свою ярость за те моральные муки, что испытывала, находясь под "проклятьем"...
Третьи страстно нашёптывали: плюнь на всё, ныряй! Тебя так любят! Проверено временем...
Четвёртые...пятые...
- Лена...
-Да?
-Поставим точку? Как в сказке...
- А как в сказке?
- Пир горой. Они жили долго и счастливо и умерли в один день. Ой, самое главное забыли!- Иван вскочил, приблизился.- Встань. Быстрее, быстрее, а то сила волшебная иссякнет...
Я только начала приподниматься, как Иван сжал мои плечи, вскинул моё обмякшее тело, крепко обнял.
- Что.... - сорвалось с моих губ.
-Волшебный поцелуй Ивана-царевича.
Боже, что это был за поцелуй! Явился хозяин участка...