Заметил-Просто Иржи Джованниевич : другие произведения.

Лекарь для зомби, или Там, за рекой, ничего нет. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все что написано (скорее всего совсем все)

   1
  
   Никульцев проснулся в полной темноте. Свеча погасла, сверху, от двери, не могло пробиться ни лучика - и сама дверь была добротная, без щелей, да и находилась она за шкафом. Девушка по-прежнему спала, положив голову ему на колени. Никульцев аккуратно освободился (нога уже затекла), попытался пошарить руками по столу. Понял, что свечка просто упала, видимо он сам нечаянно задел ее рукой во сне. Он покачал головой, вот вспыхнуло бы пламя и сгорели бы в этом капкане.
   Сверху снова послышался звук шагов и приглушенные голоса. Александр понятия не имел сколько прошло времени и что сейчас на улице - день или ночь. Не мог он и разобрать то, что говорили наверху. Один из голосов казался знакомым, вот только Никульцев так и не мг вспомнить кому он принадлежит. Второй - спокойный и басовитый - был совершенно незнаком. Какое-то время Никульцев сидел, подняв голову наверх, как будто мог высмотреть что-либо через перекрытие. Естественно, ничего не высмотрел, но голоса затихли, и помимо темноты доктор оказался окружен еще и тишиной. "С мертвяками поведешься - в склеп заберешься," - почему-то пришла на ум совершенно идиотская поговорка, услышанная от кого-то из зомби. Александр понял, что он не сможет долго просидеть в этой темноте и тишине, изнервничается просто весь, и решил потихоньку пробраться к две ри и выглянуть наружу. В конце концов дверь еще и шкаф прикрывал, не должны были его сразу заметить.
   Выбраться оказалось не так-то просто. Он умудрился-таки окончательно смахнуть свечку на пол, сжался весь от произведенного шума, боясь, что его убежище раскроют. Но нет, никаких звуков сверху не донеслось, даже девушка не пошевелилась. Наверное, и шуму-то от той свечки было немного, просто уж очень нервы были напряжены у Никульцева. Дальше пришлось выбираться еще медленнее и осторожнее, аккуратно нащупывая ногами каждую ступеньку. Целую минуту Александр пытался дрожащими руками нащупать щеколду. Вздохнув пару раз для успокоения он наконец решился, потянул задвижку и тут же сморщился, от показавшегося ужасным скрежета. А еще через несколько секунд Никульцев сморщился снова - уже от света. Ночь кончилась. Наступил день.
   На самом деле свет был совсем не ярким, он едва пробивался за шкаф, только доктору все равно пришлось провести пару минут, привыкая к нему и потихоньку успокаиваясь. Днем зомби не рискнули бы устроить засаду в его доме. Или рискнули бы? Это же только в кино дневной свет испепелял нежить. Впрочем, гулять днем не любил даже Порфирий, не объясняя никогда почему. Сам Александр считал, что при свете зомби становились слишком приметными и не могли не вызвать вопросов у окружающих. А эти вопросы ночным обитателям Огневки были совершенно не нужны. Какое-то время Никульцев колебался, но потом подумал, что сидеть в убежище большого смысла нет, все равно рано или поздно придется выбираться. Почему бы не сейчас? И он отодвинул шкаф.
   В комнате не было никого кроме беспорядка. Вся его одежда, все постельные принадлежности валялись на полу посередине комнаты. Шкаф опустошили полностью. Матрас на кровати перевернут. Одеяло зацепилось за подоконник и повисло на нем как продолжение занавески. Во второй комнате, приемной, было то же самое. Неведомые посетители разворошили тюк, принесенный Порфирием, выдвинули все ящики, перевернув немногочисленные бумаги. Шкафы с лекарствами, правда не тронули. Никульцев вышел на улицу.
   Невдалеке от медпункта стоял Митрич и очень оживленно размахивая руками пытался что-то объяснить незнакомому милиционеру. Увидев Никульцева, Митрич охнул, присел вытянув палец по направлению, забормотал что-то вроде "Свят, свят, свят," - а потом очень резво спрятался за служителя порядка.
   - Вот он, - заорал Митрич, - я же говорил, с нечистью спутался и сам настоящей нечистью стал, из ниоткуда появляется!
   Молодой лейтенант отреагировал не столь бурно, но все равно выглядел несколько ошарашенно:
   - Вы где были? - спросил он.
   Никульцев пожал плечами:
   - Дома был, спал.
   - А мы вас там не заметили, - сказал милиционер.
   - Немудрено, в таком беспорядке, - хмыкнул Никульцев.
   - Шутите, - интонация у лейтенанта была скорее утвердительной, нежели вопросительной.
   - А зачем Вы меня искали-то? - спросил в ответ Никульцев.
   Служитель порядка наконец справился со своим удивлением, отдал честь и представился:
   - Лейтенант Сапожников, участковый. А Вы, насколько я понимаю, гражданин Никульцев? Александр Станиславович?
   Доктор кивнул:
   - Так зачем я вам понадобился?
   - Да тут на вас странные жалобы поступают, - лейтенант Сапожников посмотрел на стоящего за ним Митрича, - вот и захотелось проверить.
   - У Митрича язык без костей, - ответил Александр, - Вы его слушайте побольше, он Вам такого наплетет.
   - Ты на меня напраслину-то не возводи, я твоей напраслины не боюсь, - возмутился сторож, однако из-за спины лейтенанта не вышел. - Я тебя предупреждал, чтобы ты детей в свои колдовские игры не вмешивал? Предупреждал! Про горе в семье говорил? Говорил! И если тебя ничто не останавливает, если ты уже совсем совесть потерял, то я молчать не буду!
   - Какие дети? Какие игры? - Никульцев даже не притворялся, он правда не понял, о чем прокричал Митрич.
   Лейтенант, однако, не спешил разъяснять ситуацию. Он еще раз придирчиво осмотрел доктора (наверное, это был очень проницательный взгляд, взгляд-рентген, - подумалось Александру) и предложил:
   - А может мы в дом пройдем, вы нам документы какие-нибудь покажете?
   - Да что случилось-то? - Никульцев начал волноваться, - Меня что, в чем-то подозревают?
   - А то ты не знаешь в чем тебя подозревают! - выкрикнул Митрич.
   - Никто никого не подозревает, - успокоил доктора лейтенант. - Обычная проверка.
   - Да пожалуйста, проходите, - сказал Никульцев, - мне скрывать нечего. Тем более что вы все равно уже заходили.
   - Так ведь открыто было, - Александр так и не понял, смутился лейтенант или нет.
   Все втроем зашли в медпункт. Сначала Никульцев, потом милиционер (он демонстративно вытер ноги при входе), а потом и Митрич. Митрич вошел настороженно и стал зыркать по углам, словно опасаясь нападения упырей.
   - Беспорядок у вас тут однако, - заметил лейтенант.
   - Люблю перекладывать вещи с места на место, знаете ли - буркнул Никульцев. - Долгие вечера, делать нечего...
   Он подошел к столу, к выдвинутому ящику, подумал: "А вдруг ночные гости унесли документы," - но испугаться не успел, и паспорт, и диплом были на месте. Александр отдал милиционеру паспорт, а потом подумал немного и протянул и свидетельство об окончании высшего учебного заведения. На всякий случай.
   Лейтенант Сапожников долго и придирчиво изучил документы, потом вернул их и спросил:
   - Так, значит, вы на самом деле доктор?
   - На самом деле, - ответил Никульцев. - И работаю здесь.
   - Где? - переспросил милиционер.
   - Здесь, - повторил Никульцев. - Это медпункт местный. Я и живу здесь и работаю.
   - Знаем мы про твою работу, - заикнулся было Митрич, но лейтенант остановил его знаком руки и поинтересовался сам:
   - А правда, Александр Станиславович, кого вы тут лечите? Какой может быть медпункт в умершей деревне?
   Никульцева это стало раздражать:
   - Послушайте, а вы с какой стати участковым работаете в умершей деревне?
   - Я не только здесь участковый, у меня большой участок.
   - А у меня маленький! И кого тут лечить - это не ко мне вопрос. Есть ставка, меня на нее поставили, хотите узнать, зачем ее держат - обращайтесь в райздравотдел, минздрав Республики или еще куда. Хоть в Москву. Не я ж эту ставку выдумал.
   Милиционер снова придирчиво осмотрел доктора, но возражать не стал.
   - Так что все-таки случилось? Почему милиция вдруг заинтересовалась медпунктом, хотя лет семь совершенно не обращала на него никакого внимания?
   - Да милиция не медпунктом заинтересовалась, - вздохнул лейтенант, - тут у вас на кладбище происшествие случилось.
   - Что за происшествие? - спросил Никульцев.
   - Вроде как осквернение могил получается, - замялся милиционер.
   - Вроде как? - не понял Александр.
   - Ироды, - завелся Митрич, - и после смерти покою не дают.
   - Там есть некоторые непонятные моменты, - как бы извиняясь за сторожа, сказал лейтенант. - Вы бы прошли бы с нами. На место происшествия. Глядишь, и помогли бы чем.
   Никульцев оглянулся на спальню, ему не хотелось оставлять девушку одну. Потом снова посмотрел на Митрича и милиционера и подумал, что они не отвяжутся.
   - Мне бы одеться надо, - сказал он. - Все-таки холодно уже. Вы не подождете снаружи?
   - Он же улики прятать будет! - завопил Митрич, но милиционер неожиданно покладисто согласился:
   - Конечно, конечно, - взял сторожа под руку и вышел с ним во двор.
   Александр пошел было к себе в комнату, потом остановился, метнулся ко входной двери и закрыл ее на замок. Вроде как милиционер честно стоял и ждал во дворе, сдерживая порывы Митрича, но мало ли. Девушка спала. Никульцеву пришлось зажечь свечу, он больно ударился плечом пока разыскивал ее на полу. Потом Александр никак не решался взять пальто, которое служило одеялом, он даже поднялся наверх и попытался что-нибудь найти, но это оказалось невозможно. Да и не было у него ничего подходящего, не зимний же пуховик надевать? Пришлось взять одеяло со своей кровати и отнести его вниз. Девушка поворочалась, пока Александр укрывал ее, но глаз не открыла. Никульцев хотел оставить свечу зажженной, но потом не рискнул, а оставил приоткрытой дверь сверху и чуть отодвинул в сторону шкаф. Ему не хотелось, чтобы проснувшись девушка почувствовала себя замурованной.
   Накинув пальто, доктор вышел из медпункта и сказал ожидающим его Митричу и лейтенанту:
   - Я готов. Пойдем?
  
   2
  
   На кладбище было на удивление многолюдно. "Однако, похоже, наша Огневка становится популярным местом," - подумал Никульцев. Из-за этих своих размышлений Александр даже не сразу заметил главного: вчерашняя могила мальчика была разрыта. Гроб стоял в стороне, открытый. Доктор поискал глазами крышку и не нашел. Над гробом столпился народ, который внимательно смотрел внутрь, Никульцев подумал, что на тело, но когда подошел поближе понял, что тела-то как раз в нем и не было.
   - Ироды, - завопил Митрич, - как есть Ироды! Ради опытов своих поганых уже ни перед чем не останавливаются! - и он подтолкнул Никульцева в спину.
   - Ты соображай, что говоришь и что делаешь, - огрызнулся Никульцев, который от толчка чуть было не полетел носом вперед.
   Стоящие около могилы подняли головы и посмотрели на подошедших. Сержант милиции, какой-то явно скучающий тип с фотоаппаратом в руках ("Неужели и из газеты корреспондента прислали", - мелькнуло у Никульцева), еще какие-то люди в гражданском и в защитной камуфляжной форме... Из всех из них Александр узнал только одного: седого человека в старой болоньевой куртке, видимо родственника мальчика. Он присутствовал на похоронах. От группы стоящих отделился невысокий лысенький человек в светлом плаще, и аккуратно перепрыгивая через комья земли двинулся навстречу Никульцеву, Митричу и лейтенанту.
   - Ага, - сказал он, - Сапожников. Явились, наконец. И как, успешно? Арестовали ли вурдалаков и прочих порождений ада?
   Сапожников хмуро глянул миммо лысого. Стоявший рядом с родственником умершего сержант пожал плечами и развел руками.
   - Я никого не арестовывал, - ответил лейтенант, - просто обошел вокруг, поискал, нет ли кого, кто мог быть свидетелем.
   - Свидетелем чего? - сердито спросил лысый.
   - То есть как чего? - не понял лейтенант - Сами что ли не видите? Или у нас прокуратура совсем ослепла?
   - И что же прокуратура должна видеть? - лысый неожиданно уставился на Митрича. Митрич вздрогнул и пролепетал:
   - Упырей и мертвяков.
   Лысый схватился за голову.
   - Осквернение могилы прокуратура должна видеть. Статья двести сорок четвертая УК РФ.
   - А вот с этого момента, Сапожников, прошу поподробнее, - следователь (Никульцев догадся, что лысый был из прокуратуры) ткнул пальцем в лейтенанта. - Где ты тут видишь могилу?
   Лейтенант непонимающе покачал головой и указал на яму:
   - А это что по вашему? Считаете, что тут картошку копали?
   - Хорошая идея, Сапожников, - сказал лысый. - Почему тут нельзя копать картошку?
   - Вы это серьезно? - страж порядка явно был сбит с толку.
   - Эх, милиция-милиция! - укоризненно воскликнул прокурор. - И чему вас только учат. Где объект преступления? Вас привозят, показывают вам яму и деревянный ящик, и вы уже готовы завести уголовное дело.
   - Это не яма и ящик, а могила и гроб, - сказал лейтенант.
   - Нет, - возразил сердито лысый, - это именно яма и ящик. И не надо делать никаких заключений, потому что это дело экспертов.
   - Так давайте позовем экспертов, - упрямо гнул свою линию лейтенант.
   - Милый мой Сапожников, - ехидно улыбнулся следователь, - эксперты все заняты, им по пустякам отвлекаться времени нет.
   - Что он хочет сказать? - спросил подошедший родственник в потертой куртке.
   - Он хочет сказать, - ответил лейтенант, - что никакой могилы тут не было, - а соответственно и осквернения могилы быть не могло. И заводить уголовное дело он не собирается.
   - Вот! - обрадовался лысый, - Вот! Совершенно верная постановка вопроса! Покажите мне тело, и я заведу уголовное дело!
   - Почему тело? - продолжал спорить лейтенант. - А если на надгробии что-либо нарисуют? Тоже дело открывать не будете?
   - Покажите мне надгробие, на котором что-то нарисовано, - согласился следователь, - и я заведу дело. И буду расследовать его и днем и ночью, и даже найду этих ваших вурдалаков. Хотя не представляю, как их можно наказывать. Пожизненное заключение у нас вроде существует, а вот посмертного я в уголовном кодексе не припомню. Эй, Сапожников, может ты что-нибудь знаешь о такой мере наказания как посмертное заключение?
   Лейтенант только отмахнулся.
   - Но как же так? - тихо спросил родственник. - Ведь вчера были похороны, я могу это подтвердить, Дмитрий Степанович может это подтвердить, - мужчина с надеждой посмотрел на Митрича, - Какие еще доказательства нужны? За что же нам такое? Сперва смерть Сережи и исчезновение Алексея, потом нас нигде не хотели хоронить, а теперь вот это...
   "А ведь это, наверное, нюхача звали Алексеем," - подумал Никульцев.
   - Дмитрий Степанович, вы же подтвердите? - умоляюще посмотрел мужчина на сторожа.
   Митрич кивнул головой, но вообще он начал терять свой пыл и становился все более и более растерянным.
   - Вот видите, все же это подтверждают, - мужчина снова обратился к следователю. - Я же не прошу чего-то невозможного, я же прошу только помочь нашему горю. Я еще ничего не говорил матери, это убьет ее. Она и так еле держится. Помогите! Это же вообще что-то совершено непонятное, кому могло понадобиться разрывать могилу и красть тело? А вы, - обратился он к Никульцеву, - вы же тоже были вчера здесь, я вас помню, только куртка у вас была другая, вы же тоже подтвердите, что Сережу украли.
   - Украли! - встрял следователь, не дав Александру ответить. - Как вы легко говорите, украли! Может быть, мне теперь еще и о краже дело заводить?
   - Я же не знаю всех законов, вам виднее, - сказал родственник.
   - Вот именно, виднее! А то сейчас еще про хищение собственности в особо крупных размерах вспомните! - следователь неожиданно развернулся и ткнул пальцем в мужчину. - Ваш якобы труп упитанный был?
   - Что? - не понял тот.
   - Сколько весило ваше украденное тело? Парнишка толстый был?
   - Нет, - машинально ответил родственник, - худенький, в маму.
   - Значит, особо крупные размеры не подойдут, - захихикал лысый.
   - Как вы так можете, - вспыхнул мужчина, - как же вам не стыдно! Вы просто мерзавец! Я буду жаловаться!
   Следователь, который было уже направился к выходу с кладбища, перестал хихикать, резко остановился и вернулся к мужчине:
   - А вы не бросайтесь обвинениями. Это кладбище закрыто. Захоронения здесь больше не производятся. Почему Вы не хоронили на городском кладбище?
   - Мы хотели, но у нас просто нет таких денег. С нами даже разговаривать толком не стали, - сказал мужчина.
   - Даже на кремацию не хватило бы? - продолжил пытать несчастного лысый.
   - Кремация - это не по-человечески.
   - Может быть, вам еще пирамиду построить, чтобы по-человечески было? - Следователь отмахнулся от возражений и продолжил. - Так вот мне может очень захотеться проверить, по каким же таким причинам вы решили хоронить свое якобы тело тайно. И что такого вы пытались этими тайными похоронами скрыть от внимания общественности и правоохранительных органов. А то очень легко может так получиться, что дело будет заведено. Вот только в этом деле вы будете не пострадавшими, а обвиняемыми.
   Следователь подошел к Митричу:
   - И очень интересно проверить, что за тайные дела проворачивает в этом идиллическом на первый взгляд местечке местный сторож. Особенно в свете повышенной террористической опасности и недавних событиях в различных уголках мира, от которых этот самый мир содрогнулся до основания. И что он пытается скрыть за неумелыми отсылками к нечистой силе.
   Митрич попытался возразить, но взглянул в глаза прокурору и осекся. Лейтенант молча сплюнул в сторону. Следователь заметил это и тут же среагировал:
   - Иди сюда, Сапожников! - видимо скорость реакции милиционера лысого не удовлетворила, от подошел к лейтенанту, схватил его за пуговицу, отвел в сторону и заговорил, понизив голос:
   - Послушай, Сапожников! - говорил следователь все равно достаточно громко, так что слышно было и Никульцеву и остальным. - Ты из себя защитника униженных и оскорбленных не строй! А лучше включи мозги и подумай, что будет, если мы будем заводить абсолютно бесперспективные дела, да еще за несколько дней до конца квартала. И как наш район в этом случае, я попрошу заметить, пока передовой район, на фоне остальных районов погрязших в разгуле преступности.
   Лысый неожиданно сморщился и вздохнул:
   - Эх, лейтенант, романтика в тебе еще не перебродила. Пойми же дурень, что для тебя же стараюсь. Чтобы ты к своей куцей зарплате какую-никакую премию получил. И пока я на своем месте, я всяческими глупостями с таким трудом достигнутые показатели портить не дам. И прокуратура в моем лице будет стоять на страже законности и порядка, чтобы уровень преступности у нас оставался наименьшим в республике! Так-то!
   К следователю подошел человек с фотоаппаратом, которого Никульцев принял за корреспондента:
   - Валерий Витальевич, так пальчики-то мне снимать или не стоит? А то я пока пофотографировал тут все на всякий случай.
   - Пофотографировал - и молодец, - буркнул в ответ следователь. - Будет чем на старости альбом заполнить.
   Лысый пошел к выходу, за ним потихоньку потянулись и остальные. Сержант подошел к Сапожникову, хлопнул его по плечу и успокаивающе заметил:
   - Не повезло нам, брат, с прокуратурой.
   Мужчина в потертой куртке растерянно смотрел за уходящими:
   - Как же это? - тихо спросил он, - Что же я матери теперь скажу?
   Двое мужчин в камуфляжной форме не пошли вслед за остальными. Один из них, в очках, подошел к родственнику, аккуратно обнял его за плечи. Второй задал какой-то вопрос участковому. Участковый непонимающе посмотрел на подошедшего, но тогда тот, как и следователь минутой раньше, аккуратно потянул милиционера в сторону. Вот только говорил он гораздо тише и понять, что же он хочет от молодого лейтенанта, было невозможно.
   - Ну и зачем я сюда приходил? - спросил вслух непонятно у кого Никульцев.
  
   3
  
   Александру никто не ответил. Лейтенантом Сапожниковым завладел незнакомец в защитной форме. Направившимся к машине следователю, эксперту и другим сотрудникам следственной бригады до доктора не было никакого дела. Никульцева тянуло назад, он волновался за оставшуюся в одиночестве девушку, но просто так взять и уйти казалось неправильным. Он боялся, что лейтенант, или Митрич, или кто-нибудь еще снова придет в медпункт и увидит там его гостью. Что плохого в том, что кто-то поймет, что у него ночевала девушка Александр объяснить, пожалуй, не смог. Просто это была его личная тайна, и не хотелось, чтобы кто-то еще об этом узнал. Кроме того, как подумал Александр, наверное, это скомпрометирует девушку. Мысль эта выплыла из каких-то глубин сознания, была черезвычайно галантная. Настолько галантная, что Никульцев сам ей немного устыдился.
   Еще Александр не понимал, куда делось тело мальчика. Ничего иного кроме как то, что парень тоже "поднялся" и присоединился к отряду зомби ему в голову не приходило. Доктора смущало то, что вопреки устоявшемуся в народе и литературе мнению, никто из его "знакомых" неупокоенных не выкапывался из могилы. Все они были непохороненные "потеряшки", которые сами не могли толком объяснить, что вернуло их в жизнь. Впрочем, в конце концов, может, кто из петюнь и выкапывался сам. Допрашивать бедолаг по этому поводу было бесполезно.
   - Вы бы документы какие-нибудь показали, - послышался строгий голос лейтенанта. Его собеседник ответил что-то глухо, что Никульцев не разобрал. Сапожников покачал головой и снова задал вопрос про документы.
   Поняв, что происшедшим заинтересовался еще кто-то, Никульцев развернулся и хотел направиться к себе, но наткнулся на Митрича. Сторож, который всегда любил изображать очень делового человека, даже предприимчивого, на этот раз выглядел растерянно. Чувствовалось, что он просто не понимал, что ему делать. Казалось бы, удалось провернуть очень неплохую операцию, подзаработать денег на похоронах. Перспективы выглядели очень интересно, и вот на тебе! Того и гляди еще и к ответственности привлекут. Этот злой лысый следователь - он может! Никульцев не удержался и ехидно заметил:
   - Ну что? Сам себя перехитрил?
   Митрич зыркнул зло на Никульцева, ничего не сказал, только пробурчал:
   - А ты проходи мимо. Пусть ты и ученый, а только и твои делишки все равно раскусят.
   - Знаешь что тебя погубит Митрич? - спросил Никульцев и тут же ответил: - Алчность. Вроде человек как человек, сам и соседствовать и дружить готов. А стоит тебе хоть малейшую прибыль заметить, так сразу совершенно невменяемым становишься. Ввязываешься сам не поймешь во что, а потом чтобы выплыть всех готов утопить. И про дружбу и про соседство забываешь совершенно.
   Митрич не выдержал и вскинулся:
   - А ты чернокнижник! Вечно про дружбу и соседство говоришь, а сам лукавишь! Лукавый ты - вот кто ты! Тьфу на твои дела твои мерзкие, и не подходи ко мне!
   - Да я и не подхожу, - усмехнулся Никульцев, - это ты все какие-то сказки про меня рассказываешь.
   Александр заметил, что лейтенант и неизвестный в камуфляже прекратили свой разговор и внимательно смотрят в их со сторожем сторону.
   - Сколько веревочке ни виться, а кончик все равно отыщется! - Митрич вышел из ступора и сразу перешел в возбужденное состояние с размахиванием руками и декламированием пословиц. - Отольются кошке мышкины слезки!
   - Да ну тебя! - сказал Никульцев, - не забудь про "Без труда не вынешь и рыбку из пруда". Вроде любимая поговорка была у тебя раньше.
   - Какого пруда? - не понял Митрич, но Никульцев уже шел по тропке к своему медпункту.
   Он успел дойти до склепа, за которым в предыдущий день прятались Юрий и Хриплый, когда услышал за спиной возглас:
   - Подождите! Подождите, пожалуйста, молодой человек!
   Александр обернулся: за ним спешил один из двух незнакомцев в камуфляже, тот который был в очках и до этого успокаивал родственника парня.
   - Вы же живете здесь, в Огневке, - спросил парень, подойдя к Никульцеву. - Я так понял, что вы местный?
   - Я врач, - ответил Александр. - Та на горе - медпункт. В медпункте и живу. Только не спрашивайте, почему в вымершей деревне есть медпункт. Это уже не ко мне вопрос. Это к местному здравоохранительному начальству.
   - Да я и не хотел вас об этом спрашивать, - сказал парень.
   - Просто надоело на него отвечать, - пояснил Никульцев. - А что вы тогда хотели спросить?
   Очкарик сделал вид, что немного смутился, поправил пальцем очки и вздохнул:
   - А вы не замечали здесь что-нибудь необычное?
   - Где здесь? - переспросил Никульцев. - И что вы считаете необычным?
   - На кладбище, - уточнил парень и уставился на Александра своим ясным взглядом. - Что-нибудь. То, что Вам самим кажется необычным.
   - А почему это вас интересует? - Вопросом на вопрос ответил Никульцев. - Вы, вообще, кто? Корреспондент?
   - Да что-то вроде того, - улыбнулся его собеседник, - скорее всего коллекционер. Езжу, собираю всякие истории.
   - Коллекционер в военной форме?
   - Просто удобная форма, - спокойно ответил парень, - мало ли куда странствия заведут. Такую форму сейчас очень легко купить. Честное слово. Так все-таки, может, вам что-то в глаза бросилось?
   Никульцеву совершенно не хотелось ввязываться в разговор. Он вообще за время жизни в Огневке стал неразговорчивым. Да и молодой человек почему-то казался ему подозрительным:
   - А Вы у Митрича спросите, у сторожа, - Александр кивнул в сторону домика, где Митрич скрылся, - он вам много необычного порасскажет.
   - Так мне не только с ним поговорить интересно, - продолжал смотреть парень на доктора.
   - Нет, - ответил Никульцев. - Мне не встречалось ничего необычного. Извините, но я хотел бы прибраться в своем медпункте. Там ужасный беспорядок. До свиданья.
   Он развернулся и хотел продолжить свой путь.
   - Но ведь похороны вчера были, - сказал ему в спину молодой человек. - Этот лысый прокуратор, то бишь прокурор может сколько угодно умывать руки, требуя предоставить ему неопровержимые улики, что кого-то хоронили. И еще запугивать всех возможной ответственностью, за якобы незаконное захоронение. Я его могу понять. У него отчетность, показатели и прочие бюрократические прелести. Но вы ведь знаете, что вчера мальчика похоронили. А сегодня могила разрыта и гроб пуст.
   - И что? - Никульцев снова повернулся к парню.
   - И где тело? - спросил тот у Александра.
   - Вы что, - Никульцев совершенно искренне удивился, - подозреваете, что я этой ночью с лопатой пришел на кладбище, выкопал труп, утащил его и спрятал непонятно где?
   - Я вас не подозреваю, - снова поправил очки молодой человек. - Но если честно, то мне непонятно, почему вы так спокойно относитесь к происшедшему. Даже если у вас действительно какие-то напряженные отношения с местным сторожем, все равно должна была быть какая-то более эмоциональная реакция. Все-таки трагедия у людей. Двойная.
   - Не знаю я, почему у меня такая эмоциональная реакция, - устало ответил Александр. - Может медицинское образование заставляет спокойнее относиться к смерти. Может это оттого, что я последние годы живу практически на кладбище. Пусть и на закрытом кладбище. Так что я уже привык к виду могил и эмоциональная реакция, как вы выражаетесь, притупилась. Может быть, я вообще черствый человек. Вы хотите сводить меня к психотерапевту?
   - Не хочу, - сказал парень. - И все равно: пусть вы живете на кладбище и действительно привыкли к виду могил. Но что, у вас на кладбище могилы часто разрывают? К виду вырытых гробов вы тоже привыкли?
   - Послушайте. Я уверяю вас, что я самый обычный человек. Разве что чуть спокойнее остальных отношусь к смерти. Вы говорите, что у людей трагедия. Замечательно. То есть не замечательно, а совсем наоборот. Я искренне сочувствую этим людям. Но я их не знаю. А трагедии на земле случаются. К сожалению. В разных местах. В Гондурасе, например. Что вы знаете о трагедиях в Гондурасе?
   Никульцев уставился на парня, но молодой человек взгляд не отвел, и Александр продолжил:
   - Что же касается вроде как пропавшего тела, то если осквернение могил преступление, то пусть им занимается милиция и прокуратура. Это входит в их обязанности. И пусть каждый занимается своим делом. Вот если вы сломаете руку, то приходите ко мне. И я вам наложу шину. Или вправлю вывих. А если у вас поднимется температура, то дам вам аспирину. Уж извините, что есть то и дам. Но вправить вам вывих и дать вам аспирина - это мое дело. А искать пропавшие тела - не мое. И если вы хотите знать, что я делал ночью, то ночью я спал. Я вообще сплю по ночам и бессонницей не страдаю.
   Какое-то время доктор и молодой человек в камуфляже играли в гляделки. Честно говоря, Александр был сам себе противен, он понимал, что выглядит в глазах этого парня мерзко. Но ему сейчас больше всего хотелось отвязаться от всех этих непрошенных визитеров и вернуться назад. Он все больше и больше тревожился за оставленную девушку. Кроме того он не понимал, для чего этот парень и его приятель пришли на кладбище и что они хотят тут узнать. Да еще с помощью странных психотерапевтических разговоров. Частные сыщики? Вроде не похоже. Хотя кто их видел - этих частных сыщиков - в реальности? Тогда, может быть, бандиты? Вот только представителей криминального мира ему сейчас не хватало для полного счастья.
   - До свиданья, - Никульцев постарался как можно более вежливо дать понять, что разговор окончен.
   - До свиданья, - вздохнул парень, а потом неожиданно спросил, - А вы девушку тут не встречали вчера? Молодую, лет двадцати, с каштановыми волосами?
   - Нет, - ответил Никульцев. - Не встречал.
   И пошел к себе.
  
   4
  
   Очень трудно было идти наверх, к себе в медпункт и не оглядываться. Вопрос молодого человека застал Александра врасплох. К любым вопросам про зомби он был готов, он уже настолько привык к перепалкам с Митричем, что воспринимал любые попытки выведать что-то про его ночных гостей как игру. Про упырей говорить было нельзя, никаких сомнений в этом не было. Да и все равно бы никто не поверил, решили бы, что он совсем помешался в своем одиноком житье в заброшенной деревне. Нельзя было рассказывать живым мертвецам о девушке. Это было страшно, Никульцев не представлял, что из этого выйдет, но понимал, что не выйдет ничего хорошего. А вот можно или нельзя рассказывать о девушке этому странному парню? Разве этот парень и нечаянная пациентка не похожи своим поведением? Двое в камуфляже, как и девушка, пытаются что-то узнать, никаких сомнений в этом не было. Может быть, они из одной команды? Конечно, лейтенанту Сапожникову не стоило видеть гостью доктора, лейтенанту Сапожникову пришлось бы долго все объяснять, не нужны были эти лишние хлопоты. Но ведь парень сам спросил про девушку, значит, он о ней знает. Может быть, он тоже волнуется? Тогда почему Александр соврал? Сам же хотел утром вести ее в город, в больницу.
   "Просто девушка видела зомби", - Никульцев попытался сам себе объяснить свое же поведение: "Она знает, что зомби существуют, она ничуть не удивилась факту их существования. Более того - даже попыталась как-то обороняться своим нелепым серебряным ножиком. Наверное, мне надо как-то с ней договориться, объяснить... Я же не буду ее удерживать, просто надо понять, что она тут делала". Александр успокаивал себя, и как-то параллельно с этими успокаиваниями зрело понимание, что если бы девушка вовсе ничего не знала о компании живых мертвецов, то он бы тем более не рассказал ничего о ней этому любопытному парню. Это была ЕГО девушка.
   Все время пока шел Никульцев чувствовал спиной чужой взгляд. Уже наверху, около ограды он не выдержал и обернулся. И понял, что ошибался - никто ему вслед не смотрел. Парень в очках, подошел к своему приятелю, и теперь они вдвоем пытались что-то объяснить участковому. "Параноиком становлюсь", - подумал Александр. Очкарик взмахнул рукой, показал куда-то в сторону, и вся компания подошла к рюкзаку, аккуратно прислоненному к одному из памятников. "Что им надо? Прибор какой-то достают". Сапожников снял фуражку, задумчиво чесал в затылке, смотрел то на одного "камуфляжника", то на другого и во всей его фигуре читалось недоверие. Потом откуда-то взялся Митрич, подошел к троице, склонившейся над прибором и начал что-то яростно доказывать. Все посмотрели в сторону медпункта. Никульцев сразу же повернулся и пошел дальше. Пусть знают, что ему совершенно неинтересны их действия.
   Дверь в медпункт была открыта. Александр остановился, наморщил лоб. Он не запирал дверь на ключ, но он совершенно точно помнил как закрыл дверь, а сейчас она была приоткрыта. Не распахнута настежь, но сам Никульцев без проблем бы просочился в образовавшуюся щель.
   "Черт!" - доктор растерянно оглянулся. - "Даже лопата на кухне осталась. А если там кто-то из милиции, или из этой странной команды в камуфляже?". Какое-то время он собирался с духом, потом все-таки вошел внутрь.
   - Шеф?
   Шеф сидел на своем любимом стуле в углу, так же как и прошедшим вечером и немигающим взглядом смотрел на вошедшего.
   Никульцев машинально сделал шаг в сторону своей спальни, он же приоткрыл свой тайник, потом остановился, но Шеф заметил его движение и усмехнулся:
   - Твоей гостьи нет на месте.
   - Гостьи? - Александр машинально попытался продолжить игру в "незнайку", но потом не выдержал и бросился к тайнику. - Где она? Вы с ней что-то сделали?
   - Она ушла еще до моего прихода, - ответил шеф своим ровным тихим голосом.
   В тайнике действительно никого не было. Не было и никакого знака, записки или еще чего-то подобного.
   Александр поднялся наверх и посмотрел на шефа.
   - Послушайте, - сказал он, - это не шутки. Девушку обязательно будут искать. Ее уже ищут. Вот только пару минут назад у меня о ней спрашивали.
   - И что ты ответил? - перебил доктора зомби.
   - Я ничего не ответил. Вы же всегда старались вести себя незаметно, почему же теперь...
   - Я же сказал, - все так же спокойно продолжил Шеф, - когда я пришел, ее не было.
   - Но тогда откуда вы знаете... - не понял Никульцев.
   - Я знаю. - Шеф полез в карман и достал очередную сигарету. - Не смотри на меня так. Я не буду играть во всезнайку, в твоем тайнике нет никаких подслушивающих устройств или заклинаний, если ты начал верить в эту ерунду. Более того, я до этого утра и не подозревал о самом существовании тайника, так что, увидев дверцу за шкафом, очень удивился. Ты же не сам его вырыл?
   Александр покачал головой. Шеф удовлетворенно кивнул:
   - Хорошо. Ты его просто нашел. Но все равно. Надо же. Нашел. Скрыл. Использовал.
   - И что? - Никульцев постарался выдержать пристальный взгляд зомби. - Может, все-таки, вернемся к девушке?
   - Скорее девушка должна вернуться, - снова усмехнулся Шеф. - Она же ушла, не мы. Нам возвращаться некуда. Мы уже в свое время...- он задумался, - вернулись.
   На какое-то время повисло молчание.
   - Я тебя недооценивал, - Шеф перестал трусить табак, аккуратно убрал наполовину опустошенную сигарету и продолжил разглядывать доктора. - Я считал, что ты вовсе не способен на какие-то самостоятельные действия.
   - Это с чего бы такая замечательная оценка была сделана? - Александр даже обиделся.
   - По итогам многолетних наблюдений, - Никульцев так и не понял - то ли Шеф своеобразно шутил, то ли был абсолютно серьезен. Он всегда был неразговорчив, старался обойтись одним словом там, где Юрий, к примеру, обошелся бы двумя, а Порфирию и десятка оказалось бы мало. - Ты сам-то можешь рассказать, чем ты тут все это время занимался?
   - Что вы хотите? - спросил Никульцев. - Вы что, сами не знаете, чем я все это время занимался?
   Зомби пожал плечами:
   - А чем? Правда, чем? Если ты хочешь рассказывать про свой труд в качестве нашего лекаря, то ведь мы к тебе далеко не каждую ночь приходили. Просто приходили, я уж не говорю о каких-то ситуациях, когда требовалась помощь лекаря. А что ты делал все остальное время? Днем, к примеру. Ты же даже не пил.
   Шеф посмотрел на удивившегося последней фразе Никульцева, поднял руку и не дал себя перебить:
   - После того, как ты вышел из запоя, тогда, еще при первой встрече, я больше не видел тебя пьяным. Ты не завел себе друзей, того же Митрича всячески избегал. Практически не ходил в город, только за продуктами. Не занялся огородничеством, я понимаю, что продукты ты мог купить, я не про обеспечение самого себя. Я про то, что сейчас зовут хобби. Сад, огород, цветочки. Самолетики не клеил.
   - Какие самолетики? - не понял Никульцев.
   - Я танки клеил, - неожиданно пояснил Шеф. - При жизни. Да, какое-то время ты занялся исследованиями нас, опутывал всех проводами, что-то пытался измерять, начал вести дневник... На сколько тебя хватило? На полгода? Или немного побольше?
   - Вы что? Решили заняться моим воспитанием? - Никульцев недоверчиво посмотрел на своего посетителя. - С чего бы это? Как-то раньше не замечалось за Вами стремление учительствовать!
   - Все течет, все меняется, даже после смерти, - Шеф, не меняя позы, продолжил смотреть на Александра. - Ты бы уже мог к этому привыкнуть, лекарь. Сейчас ты сам спросил меня, почему я удивился, обнаружив твой тайник. Я поясняю.
   Доктор поморщился:
   - Если вы все знаете, то тогда знаете, что у меня была крайне тяжелая ночь, и сейчас я совершенно не расположен слушать ваше морализаторство. Мне хочется спать!
   Шеф не обратил никакого внимания на слова Никульцева. Как будто тот и не говорил ничего:
   - Иногда ты мне напоминаешь нашего Снулого. Тот тоже не существует сам. Его просто существуют обстоятельства. Невзрачная бабочка раскрывает крылья и сливается с корой, как будто ее и нет на стволе. Снулый живет точно так же. Начнешь вспоминать, что делал Снулый вчера, видел ты его вообще за сутки, или он тебе так и не встретился. И вспомнить не можешь. Слился с окружающим фоном. Но у Снулого мозгов нет. Сгнили. Его несет по... - Шеф приостановился, - ... по существованию его, как щепку по течению. Но почему ты настолько не противишься внешним обстоятельствам? Или тебе факт нашего существования посмертного лишил даже стимула к борьбе за свое досмертное существование?
   - Забавно, - усмехнулся Александр. - Мертвый читает лекцию живому о том, как надо жить.
   - Забавно, - согласился зомби. - Но это объясняет, почему я так удивился, когда вчера ты начал активно действовать.
   - И ваше удивление сподвигло вас прийти сюда ко мне и заняться нотациями? Вы выбрали неудачное время.
   - Я не читаю нотации. Я просто поясняю.
   - В конце-концов, - Никульцев попытался отделаться от посетителя другим способом, - вы не боитесь, что сейчас участковому захочется снова что-то уточнить, и он сюда войдет?
   - Не боюсь, - ответил зомби.
   - Почему вы считаете, что этого не может произойти? - удивился Александр.
   - Я не говорил, что этого не может произойти, - поправил его Шеф, - я сказал, что я этого не боюсь.
   - И что вы сделаете с бедным лейтенантом Сапожниковым, если он сюда войдет? - спросил Никульцев.
   - Ничего не сделаю. Почему вы все время стремитесь приписать мне немотивированную жестокость? - в свою очередь спросил зомби.
   - Может быть, вы считаете это мотивированной жестокостью. Как выяснилось, я вас совершенно не знаю.
   - Ты нас совершенно не знаешь, - подтвердил Шеф. - Но я не считаю устранение участкового мотивированной жестокостью. В случае его прихода я просто воспользуюсь твоим тайником.
   - Хорошо, - сдался Никульцев. - Чего вы хотите? Не рассказывать же мне о моих недостатках вы сюда пришли?
  
   5
  
   Шеф встал, подошел к окну и стал смотреть на улицу. Пауза затянулась. Никульцев уже хотел повторить свой вопрос, но зомби обернулся, посмотрел на него и сказал:
   - Нет. Недостатки твои меня не волнуют. Вопрос появился.
   - И какой же вопрос? Вы и так все знаете. Про девушку...
   - Я не говорил, что я знаю все, - голос Шефа по-прежнему оставался ровным и спокойным. - Вчера хоронили на кладбище мальчика.
   - А сегодня его там не оказалось! - хмыкнул Александр. - Может быть, вы знаете, куда он делся?
   Шеф не обратил на слова доктора никакого внимания и продолжил:
   - Ты присутствовал на погребении. Ты не нашел там чего-нибудь... - он замялся - странного.
   Никульцев пожал плечами:
   - Может, для меня сам факт гибели мальчика в таком юном возрасте является странным?
   - Я не об этом, - поправил Шеф. - Речь не о философских вопросах. Ты мог заметить какой-то предмет. Необычный. Странный. Тот, которому не подобает находиться на кладбище.
   Александр задумался, потом пожал плечами:
   - Не помню. Не было там ничего странного. Вот то, что сегодня могила оказалась разрыта - вот это странно. Но тут, скорее, к вам вопрос, а не ко мне. Заметили ли вы что-либо странное на погребении? - он попытался передразнить голос зомби.
   - Не заметили. - Шефа совершенно невозможно было вывести из себя. - Хотя искали.
   - Что искали? - хмыкнул Александр. - Золото, серебро? Чтобы со мной расплачиваться? Но перед вами же земля таинственным образом расступаться должна, - он вспомнил разговор с Юрием, - а тут банально разрыли все!
   - Ничего перед нами не расступается, - ответил шеф.
   - Серебро! - от неожиданной догадки Никульцев схватился за голову. - Необжигающее серебро! Опять эти сказки! Вы что, правда верите в эту байку? Про серебро как пропуск в рай на том берегу?
   - Правда, - протянул зомби задумчиво. - Ты так уверенно говоришь, как будто знаешь, где правда, где ее нет.
   - Вы мне всегда казались самым здравомыслящим из всех, - Александр запнулся подыскивая слово, - поднявшихся. У вас нет эмоциональности Юрия, про Хриплого я вообще молчу и вот...
   - У тебя странный тип мышления. Ты воспринимаешь все новое как... как скажем новую марку автомобиля. Внешний вид непривычен, но по сути своей - тоже машина. Надо ее как-то использовать. Или даже не использовать, просто не попадаться под колеса. А это не сложно, потому что новая машина едет по тем же дорогам в твоем мозгу, что и старые. На тротуары не выезжает. Представить себе, что есть что-то, что устроено совсем иначе, чем представляется. И дело даже не про неверие, в те же чудеса, к примеру. Дело в не принятии самой логики чуда.
   - Чудо потому и чудо, что у него не может быть никакой логики, - сделал еще одну попытку вклиниться в речь зомби Александр. - Но все эти глупые представления о конце мира на середине нашей Курехи... Вы же помните себя живым? Ведь помните же? Тогда почему вы (как вы там заявили?) поменяли логику? Чем ваш мир сейчас отличается от вашего мира тогда? Что изменилось?
   - Я умер, - просто ответил Шеф. - Это, как оказалось, меняет очень многое. В мироощущении. Выясняется, что жизнь вокруг - весьма непредсказуема. А смерть непредсказуема вдвойне.
   - Тогда зачем же вы верите всем этим предсказаниям? - засмеялся Никульцев, скорее от растерянности, он никогда до этого не говорил с Шефом так долго.
   - Предсказывать надо только непредсказуемые вещи. Предсказывание предсказуемого - бессмыслица.
   - Вы забыли добавить что-то вроде "поживете с мое - поймете", - не удержался Александр. - Хотя в вашем случае наго говорить что-то типа "умрете с мое - поймете".
   - На этот раз ты прав, лекарь, - кивнул головой Шеф. - Нет времени на философские споры. Чтобы ты не говорил про наши глупые предчувствия, но в этот раз я им больше чем верю. Вернемся к делу. Скорее всего, ты что-то нашел на погребении, или подобрал. Что-то, что было сначала у могилы, а потом переместилось к тебе в дом. Я не знаю, что конкретно чувствовал нюхач, он не петюня, но и разумным прошлой ночью не был. Это совершенно точно. Его что-то вело. Что-то, что было сильнее его самого и полностью забивало сознание. Это счастье для тебя и твоей гостьи, что он отключился до того, как обнаружил тайник. Мы бы все вместе не смогли его остановить.
   - А он был здесь? - Никульцев развел руками, как бы предъявляя весь беспорядок. - Его работа?
   - Не только его, - Шеф даже вздохнул, как бы в качестве выражения некоторого сочувствия и извинения. - Но мы ничего не нашли. Скорее всего, оттого, что просто не представляли что искать. Юрий даже решил, что все без толку, что мы ошибаемся. И мы ушли. Но ты должен вспомнить. Потому что что-то все-таки было.
   Никульцев задумался. Предыдущий день вместил в себя столько событий, что все мелочи просто стерлись. Вот он утром слышит возню Митрича с мужиками на кладбище, мужики ругаются. Почему? Ах, да, им казалось, что они роются в старых могилах. Потом похороны. Девушка. Мальчик в гробу. Синие круги вокруг его глаз. Почему-то эти круги запомнились очень хорошо. Потом он спотыкается на куче земли, потом к нему пристает Митрич, заводит свою вечную песню об упырях. А девушка уходит. А он хотел... Стоп.
   - Медальон, - сказал Никульцев. - Я там, в куче земли, когда оступился, кулончик нашел на обрывке цепочки. Я почему-то подумал, что его девушка обронила, хотел догнать, но Митрич отвлек. А потом я про висюльку эту забыл. А она, скорее всего и не принадлежала девушке, скорее всего ее просто мужики из земли вырыли нечаянно. Даже не из могилы. Просто кто-то когда-то обронил, хоть сто лет назад, а вот сейчас нашлась. Бывает.
   - И где она? - спросил Шеф.
   Александр пожал плечами:
   - Я ее в карман куртки сунул. Там, наверное, и лежит.
   - А где куртка?
   - Так извазюкалась вся пока я девушку доставал из оврага. Восстановлению не подлежит. Мне потом Порфирий, - хмыкнул Никульцев, - откуда-то из деревни, из пустых домов одежды натащил. А то совсем ходить не в чем было.
   - Порфирий запасливый, - кивнул Шеф, - мимо самой мелкой мелочи не пройдет, чтобы не подумать, как эта мелочь на него поработать может. А свою грязную куртку ты ему отдал?
   - Нет, не отдавал, здесь где-то валяется. Теперь и не найдешь во всем этом кавардаке.
   - Надо найти, - твердо сказал Шеф.
   Александр понял, что Шеф просто так не уйдет, что все равно придется искать тот злополучный медальон и отдать его. И пусть сами зомби решают, какое это серебро, необжигающее или же самое обычное. Он все равно одно от другого отличить не сможет. Он даже не уверен, что тот медальон из серебра был. Никульцев закрыл глаза и схватился за голову:
   - Да кто ж знает, где теперь та куртка. Здесь вроде нет.
   Он прошел в спальню. Шеф тоже пошел за ним, но не вошел в комнату, остановился в дверях, откуда и продолжал смотреть на Александра. Доктор поднял несколько простыней, положил их в шкаф, потом подумал, что так долго будет разбираться, если каждую вещь будет пытаться положить на ее место, а Шеф так и будет все время стоять и смотреть. Он попытался просто переворачивать разбросанные тряпки, потом вспомнил, что он многое что скинул в тайник, на всякий случай. Боялся, что пропустить какую-либо вещь своей гостьи и это наведет упырей на него, раскроет тайну девушки. Он неохотно оглянулся на стоящего у косяка зомби, вздохнул и принялся двигать шкаф. Протискиваться в узкую щель при пристальном взгляде шефа не хотелось. Хотя, если подумать, даже полностью открытая дверь в тайник была все той же щелью.
   Куртка действительно оказалась в тайнике. Валялась под столом. И медальон по-прежнему находился в кармане.
   - Нарисовано что-то. Или написано, - Никульцев поскреб кулон пальцем. - Руны, магические надписи.
   Он протянул находку Шефу. Тот медленно покачал головой:
   - Я его просто так в руки не возьму.
   - А что? - развеселился Александр. - Сразу бы и проверили, какое это серебро, вдруг и впрямь необжигающее!
   - А если нет, то искры полетят. Еще дом твой подпалю, лекарь.
   - Разве вы не верите в судьбу? Типа, если суждено сгореть, то...
   Шеф снова перевел взгляд от медальона на доктора:
   - Зря шутишь. Кто знает, что уготовано тебе и твоему дому. Хотя... Чем бы не оказался этот медальон - все равно спасибо. Ты его в тряпочку заверни какую-нибудь. Через тряпочку и серебро брать можно.
   - Экспериментировать на ком-то другом будешь? - Никульцев потянул лоскут старой ткани с подоконника, что-то звякнуло на полу.
   - Боюсь, что для экспериментов времени не будет, - не обратил внимания на очередную колкость Шеф. - А что это?
   Александр посмотрел на пол.
   - Нож. Девушка нож свой забыла. Она им обороняться хотела от меня. За вампира приняла. Говорила, что нож серебряный. Рубаху порезала, даже порез остался...
   Шеф внимательно посмотрел на нож, который доктор поднял и держал в руках.
   - Говоришь, обороняться от вампиров хотела?
   - Думаешь, что нож на мне уже проверен? - горько усмехнулся Александр. - Так ведь я не вампир, от серебра не сгораю.
   - Ведь девушка была на кладбище, когда хоронили мальчика, - подумал вслух Шеф. - А потом ее принесли сюда. Ведь наверняка нож был с ней и на кладбище.
   - Так вам и нож завернуть в тряпочку? - не понял Никульцев.
   - Заверни, лекарь, - ответил зомби. - Лучше перестраховаться.
   Александр завернул и протянул сверток. Шеф молча положил его в карман и направился к выходу. Открыл дверь, сделал шаг наружу, даже не проверяя, есть ли за дверь кто "из живых", как всегда говорили мертвяки. Потом неожиданно остановился и обернулся:
   - А девушку твою действительно никто не трогал. Даже не видел. Так что не подумай плохого - я не лгал. Она на самом деле ушла сама. Может быть, и зря ее не трогали. Только не думаю, что это что-то изменило. Прощай, лекарь.
   И он закрыл за собой дверь.
  
   6
  
   Что-то было в последних словах Шефа о том, что он не знает где девушка, что девушка ушла сама. Почему-то Никульцев поверил ему окончательно. До этого не верил, внутри что-то сжималось, скорее он хотел верить, но червячок сомнения ныл внутри, что все не так просто, что зомби может обманывать. Что вчерашние слова Юрия о том, что зомби могут не убирать свидетелей, все равно никто не поверит - это совсем не догма. Не аксиома, которую никто и никогда не нарушит. А вот заключительные фразы убедили окончательно.
   И в самом деле - если девушка пришла в себя одна, в темноте тайного убежища, наверняка еще голова болела. Пожалуй, она не могла не испугаться. Мало ли что он ей говорил, все это, скорее всего, благополучно выветрилось из головы. Так что первое, что она должна была сделать - так это бежать от странного маньяка, всю ночь рассказывавшего об оживших мертвецах, а потом затащившего ее в подпол. Так что ничего удивительного, что она не стала ждать возвращения своего спасителя, а постаралась бежать как можно быстрее. Да и за что его было благодарить?
   После осознания этого факта Александру легче не стало. Скорее наоборот. Пока он считал, что зомби что-то скрывают, у него мелькали какие-то дурацкие мысли о том, как он пойдет, найдет, вернет свою пропажу, как будто он супермен, герой и так далее. И потом наступит счастливый конец - они жили вместе до самой своей смерти и еще много лет после нее. А теперь все эти мысли исчезли. Он не герой. Он понятия не имеет где искать свою потерю. Он даже не спросил имени девушки. Он, который пытался играть во врача, а вместо реальной помощи грузил ее всю ночь своими воспоминаниями, переживаниями... Какой после всего этого он доктор? Ему выпал шанс что-то изменить в жизни, и этот шанс был упущен.
   Единственное, что смущало Никульцева - сам факт существования поднявшихся после смерти не был для его гостьи откровением. Молодой человек в камуфляжной форме тоже явно намекал, что не склонен считать откровения Митрича пустыми бреднями. Конечно, он не говорил об этом прямо, он вообще не упоминал никаких мертвяков. Но реакция прокурора, который встречал все упоминания о живых трупах ехидными насмешками, казалась Александру гораздо естественнее расспросов и утешений незнакомцев. Он не привык, что всякие бредни воспринимают всерьез. Это было неправильно. Кроме того, молодые люди знали о девушке, а девушка тоже вертелась около кладбища. И девушка готовилась ко встрече с упырями и запаслась серебряным ножом. Это было наивно, наивно для тех, кто упырей тех самых видел. Но все-таки обычные девушки не берут с собой на кладбище серебряные ножики. Они могут взять баллончики с газом, отпугивать живых приставучих мужиков, но серебряные ножики использовать против хулиганов тяжеловато.
   "Надо же, наверное, всякое преступление толкает людей на дедуктивные рассуждения, словно что-то из детской памяти о Шерлоке Холмсе пробуждается", - невесело усмехнулся Никульцев своим мыслям. После слова "преступление" сразу перед глазами встала разрытая могила. "А ведь я так и не спросил, куда делось тело мальчика", - раздосадовал на себя Александр. "Понятно, что разрыли ее мертвяки, даже понятно почему - искали свое необжигающее серебро, чтоб все эти легенды забылись", - он почесал в затылке. "Но зачем надо было тело воровать? Какое-то другое, неизвестное мне поверье? Или же мальчик действительно встал и скоро появится в моем медпункте? Он же ведь долго умершим был, наверняка петюней окажется. Какой кошмар! Милиция отстанет со временем, даже этот лейтенант Сапожников, а родственники?" Никульцев действительно не понимал, что ему делать.
   В голове начали всплывать обрывки последних разговоров, пророчества Болотника о последних временах, стало как-то жутко. Сказать кому, что человеку, который живет практически на кладбище, да еще и в окружении мертвяков станет жутко - не поверит. Настоящий роман ужасов! Волосы шевелятся на голове, липкий холодный пот выступает на спине...
   Александр помотал головой. Всегда в растерянности его голова начинала "давать фортеля", как он говорил в юности. Вместо поиска решения в голове возникали совершенно фантастические сценарии, чуть ли не с инопланетянами. Или без инопланетян, но столь же мало реализуемые. Как будто он сам был не обыкновенным живым человеком, а героем романа, фантастического, или, как сейчас, триллера. Пора было возвращаться на грешную землю.
   А на грешной земле Никульцева ждала уборка. Не было счастья, да несчастье помогло! В поисках заветного медальона ночные гости выворотили вещи из таких углов, до которых он за все время проживания в огневском медпункте так и не добрался. Так что своих вещей валялось на полу, и у которых в его скромном доме было свое место, не так уж и много. Гораздо чаще приходилось задумываться, что же это такое подвернулось под руку, откуда это достали и куда это самое непонятное деть. В конце концов Александр перестал ломать голову о возможной полезности вещей, а просто складывать все неизвестное в одну кучу, чтобы потом выбросить. Или, скорее, не выбросить, а отдать Порфирию. Порфирий действительно был скопидомом, само понятие "выбросить" для него не существовало. Он для всего надеялся найти впоследствии применение, и ведь иногда находил - Никульцев бросил взгляд на пальто, притащенное вампиром.
   Бурная утренняя деятельность на кладбище на удивление быстро затихла. Александр выскакивал время от времени, смотрел, но старался быть осторожным. Ему не хотелось, чтобы его интерес заметили. Прокуратура и милиция уехали почти что сразу же. Родственник мальчика тоже куда-то делся, во всяком случае, его больше не было видно. Какое-то время оба молодых человека в камуфляже, в окружении Митрича и Сапожникова возились со своим прибором, потом погрузились в свою машину и уехали. Наверное, и участкового с собой забрали. Никульцев услышал шум машины, выскочил, но, естественно, с высоты холма разглядеть сидел ли в ней лейтенант или не сидел - не мог. Митрич еще с полчаса ходил вокруг разрытой могилы, всплескивал руками, потом тоже куда-то делся. Скорее всего, пошел к себе. Вчера праздновал радостное событие, сегодня, следовательно, будет заливать свое горе. Огневка снова стала тихой и пустынной.
   В конце концов, разбор барахла закончился. Александр свалил образовавшуюся кучу "на выброс для Порфирия" в углу, кое-как перекусил жареной картошкой с остатками вчерашних вампирских огурцов. Потом почувствовал что все, больше не может, что силы его исчерпаны. Что ему надо просто на некоторое время сесть или лечь, упал на свою кровать и уснул.
   Когда Никульцев очнулся, на улице уже темнело. Он накинул пальто, выбрался на крыльцо, осмотрелся. По Курехе опять плыли клубы тумана, скрывая противоположный берег. "Надо же", - подумал Александр, - "за весь день так и не выбрал несколько секунд, для того чтобы посмотреть, что же находится на том берегу реки. Вот тебе и подтверждении мертвецких легенд". Некоторое время он пытался все-таки что-то рассмотреть, пока еще не заволокло туманом все окончательно, но в сумерках видны были только неясные пятна, скорее всего от прибрежных ив. "Надо будет все-таки туда съездить как-нибудь, а то скоро сам уверую, что там, за рекой, ничего нет", - мысль промелькнула и тут же исчезла, потому что со стороны кладбища снова послышался шум. Никульцев застонал, ему хватило приключений прошлой ночи. Хотелось спокойствия.
   Сразу за мостом, за тем самым мостом, под который сутки назад он лазал за девушкой, стоял знакомый фургончик молодых людей в камуфляжной форме, а рядом с фургончиком еще пара легковушек. Несколько человек вышли из машин, стали вытаскивать какие-то коробки. Издалека, да еще в полутьме было совершенно непонятно - это знакомые Александру люди, те, кто приходили днем на кладбище или нет. Скорее всего знакомые, вот только их уже не двое было, а больше. Александру показалось, что один из приехавших носит фуражку. "Уж не Сапожников ли решил проверить дурацкие слухи от Митрича?" - подумал Никульцев, - "А где же сам Митрич тогда?" Народ у машин переговаривался негромко, о чем слышно не было. Потом все склонились вокруг чего-то, скорее всего вокруг того же прибора, что и днем.
   На какое-то время разговоры затихли, потом народ разошелся, двое стали разворачивать что-то, напоминающее антенну. "Да что же это такое!" - доктору показалось, что у одной из фигур в руках мелькнул автомат Калашникова. Любопытство пересилило страх, и Никульцев решил спуститься вниз.
   Идти пришлось очень аккуратно. Во-первых, уже темнело, а во-вторых, так как Александру совершенно не хотелось, чтобы приехавшие его увидели, он пробирался не по тропе, а рядом с ней - по кустам. Уже через пару минут он пожалел о своем любопытстве. Почти сразу же одна нога запнулась то ли о корень, то ли о куртину травы и доктор едва не упал. Еще через три шага другая нога повисла над ямой, а десять метров спустя очередной куст попытался веткой хлестнуть по глазам. В итоге попытка подойти незаметно провалилась с треском в прямом смысле этого слова. Уже в самом конце спуска Никульцев все-таки оступился, а ближайшая ветка, за которую он попытался ухватиться, сломалась. В итоге Александр почувствовал что падает, машинально сделал несколько шагов вперед и вломился как медведь в очередные заросли. Раздался истошный вопль Митрича ("он тоже тут?", - успела мелькнуть мысль в голове):
   - Упыри!
   И тут же вслед за криком сверкнула вспышка, и раздался хлопок выстрела.
  
   7
  
   Плечо обожгло резкой болью. Александр вскрикнул и выругался, уже совершенно не заботясь о какой-либо конспирации. Да и какая тут могла быть конспирация? Надо было то ли падать и отползать в сторону, то ли наоборот кричать, чтобы не стреляли. Принять решение Никульцев не успел - от машин прокричали: "Не стрелять!". Потом обратились уже к нему:
   - Выходите из кустов. Только медленно и осторожно. Ради вашей же безопасности.
   Пробираясь посреди растительности Никульцев слишком сильно взял вправо, в итоге умудрился так и не выбраться на более или менее ровную территорию кладбища, а оказался рядом с оврагом, через который и был перекинут мостик. Так что для того, чтобы выбраться к людям, пришлось не спускаться, а немного подняться вверх. Рукав уже начал намокать от крови. К счастью, руку Александра только задело вскользь, так что она по-прежнему двигалась, хотя каждое движение и вызывало боль. Наконец Никульцев вышел и остановился, ослепленный светом фар и мощного фонаря.
   - Кто это? - раздался удивленный голос.
   - Черт! Это же доктор из здешнего медпункта! - ответил ему другой голос, тот самый, который крикнул "Не стрелять!" - Что вы здесь делаете?
   Никульцев не выдержал и заорал:
   - Что я здесь делаю?!! Я живу здесь!!! В Огневке!!! Я работаю здесь!!! А вот что вы здесь делаете?!! Зачем вы приезжаете сюда посреди ночи! По какому праву открываете огонь на поражение без предупреждения?
   Вместо ответа раздался истошный вопль Митрича:
   - Это он!!! Это он!!! Я предупреждал, что он главный!!! Сейчас он всех своих мертвяков натравит!!!
   - Да уберите же, наконец, свет! - потребовал Александр.
   Фары никто не выключил, но фонарь отвели в сторону, доктор сделал еще несколько шагов вперед и, наконец, смог рассмотреть всех собравшихся.
   Митрич прятался за фургоном и оттуда продолжал выкрикивать свои лозунги о зловещей сущности Никульцева. Прямо перед Никульцевым стоял другой его старый знакомый, тот самый молодой человек в очках, с которым он разговаривал этим утром. В руке у него был пистолет, а его утренний напарник целился в Александра из калашникова, классически целился, как будто из уже совсем позабытых Никульцевым фильмов про спецназ: ноги расставлены, приклад упирается в плечо... Еще один человек в камуфляжной форме и бандане, с другой стороны от очкарика тоже держал вышедшего доктора под прицелом, только под прицелом пистолета.
   - Вы ранены? - спросил парень вопрос.
   - Идиотский вопрос! - скрипнул зубами Никульцев, - вы сами что, не видите?
   Человек в бандане опустил пистолет, несколько растерянно посмотрел на доктора, потом схватился руками за голову и неожиданно воскликнул:
   - Мамочки! Это что же получается, я в живого стрелял?
   - А кто, по-вашему, может пробираться через кусты? Шагающий экскаватор? Огромный булыжник? - Никульцев все никак не мог успокоиться.
   - Ты мало того, что стрелял в живого, так ты, Балагур, еще в него и не попал! - вновь подошедший, чрезвычайно плотный мужик, одетый не только в камуфляж, но еще и в жилет со множество карманами, с автоматом за спиной, кобурой пистолета на боку. Судя по смущению всех остальных, этот мужик явно был здесь главным.
   - Ефим, - обратился к подошедшему очкарик, - про то, что здесь живет в медпункте человек, мы докладывали. Расчет был на то, что операция пройдет тихо и быстро, не привлекая особого внимания, так же как и последняя, под Ярославлем. Так же как и предыдущая. До сих пор все планы реализовывались.
   - А на этот раз не реализовался! - усмехнулся тот, кого назвали Ефимом. - Да уж, провели операцию тихо! Ничего не скажешь!
   - Мы уже успели включить поле, так что теперь никто никуда не денется, - твердо ответил очкарик.
   - Посмотрим, - сказал Ефим. - Похоже, что тут будет несколько посложнее, чем в последние два раза. Так что Сережа, мотай на ус, заради следующих планируемых операций.
   - Мы же не могли заблокировать его в своем доме! - возмутился очкарик-Сергей.
   - Ладно, разберемся после, - старший насмешливо оглядел свой отряд, - спецназовцы! Сейчас продолжаем по обычному плану. И позовите доктора, пусть перевяжут балагуровскую жертву!
   - Мне не нравится, что вы бездумно открываете огонь на поражение, без всяких предупреждений! - Никульцев так и не понял, откуда подошел Сапожников.
   Ефим развернулся к участковому, посмотрел на него исподлобья:
   - Это был несчастный случай. Николай Николаевич был не прав, вспылил, встанет на путь исправления, искупит свою вину ударным трудом.
   Николаем Николаевичем, по всей видимости, звали Балагура, стрелявшего в Никульцева.
   - И тем не менее...
   - И тем не менее, лейтенант, - перебил Сапожникова Ефим, - Вы прекрасно осведомлены о наших полномочиях. Вам были предоставлены все необходимые документы. На время проведения операции Вы поступаете в полное мое распоряжение и считаетесь бойцом нашей группы.
   - Да какая у вас группа! - хмыкнул Сапожников.
   - Какая есть! - жестко ответил Ефим. - И какая бы она не была, но наводить законность в вашем отдельно взятом райцентре необходимо! Вы сами знаете ситуацию лучше меня!
   - Ой! Неужели у нас раненый! Дайте, я на вас посмотрю, голубчик! Глядите, и впрямь пуля задела! Ах, какой кошмар! Вы позволите?
   Маленький кругленький человечек, с бородкой, в маленьких кругленьких очках, полностью соответствующих его фигуре, отвлек Никульцева от разговора Ефима с участковым.
   - Вот я всегда говорю, что гражданское население в районе проведения операции - это дополнительная головная боль и ничего кроме. Постоянный риск оказаться в крайне неприятном положении. Сереже просто необходимо это учитывать при планировании. Позвольте, я вам помогу, надо расстегнуть пальтишко ваше.
   Человечек бросился на помощь в борьбе с пуговицей.
   - Вы?!!
   Никульцев дернулся, поднял глаза и не удержался от ответного восклицания:
   - Вы?!!
   Перед ним стояла его вчерашняя гостья.
   - Так это вы ранены? - удивилась девушка.
   - Он, он! - покивал головой кругленький человечек. - А я всегда говорил Балагуру, что надо тренироваться стрелять. И не просто стрелять, а навскидку, с разворота, с обеих рук и так далее. А то пожалуйста, выстрелил - и только чуть-чуть задел! Был бы на вашем месте кто-нибудь порешительнее...
   - Ай! - вскрикнул Никульцев.
   - Пустяки! - сделал заключение человечек. - Просто большая царапина. Как от кошечки! Только от большой кошечки. Пуля пролетела мимо. И ведь этот разиня, я про Колю-Балагура, наверняка еще серебряную пулю потратил зазря! Вот наложат на него штраф...
   - Я не понимаю, - Александр поморщился от боли, - вы радуетесь, что я так легко отделался, или огорчаетесь, что ваш Коля так плохо стреляет?
   Девушка рассмеялась:
   - Вы не волнуйтесь, Санбатыч, то есть Александр Богданович, очень хороший врач. Он все сделает так, как надо, самым лучшим образом. Просто он за всех нас очень переживает, и вечно норовит давать указания. Кажется, что он постоянно чем-то недоволен и брюзжит днем и ночью, но на самом деле Санбатыч очень добрый! Правда, Санбатыч!
   - Вика, ты мне зубы не заговаривай, лучше помоги проводить гражданина пострадавшего до кареты нашей скорой помощи. Перевязывать будем. Мы вам сделаем повязочку на руке, - не удержался от пояснений для Никульцева добрый доктор Санбатыч. Она придаст вам мужественный вид!
   - Вика! - раздался строгий голос Ефима. Он и очкарик подошли к хлопотавшему над Александру врачу. - Тебе что сказано? Чтобы безвылазно сидела в машине! Хватит нам твоих вчерашних приключений! На тебя здоровья больше уходит, чем во время любой операции.
   - Ефим! - воскликнула девушка. - Уж в этот раз я совершенно не виновата! Я Санбатычу помогаю раненого эвакуировать. Санбатыч, подтверди!
   - Подтверждаю, подтверждаю, - закивал головой кругленький доктор, - давайте все к машине, живо, нечего здесь стоять. Какая бы тут не была царапина, все равно ее надо обработать с целью предотвращения возможного попадания инфекции!
   Он поднял наставительно палец, потом снял очки и оглядел собравшихся:
   - Господи, и кому я все это рассказываю! К машине, быстро!
   Все пошли вслед за Санбатычем.
   - Ефим, это как раз тот врач, который работает в местном медпункте. Он живет вместе с мертвяками, чай с ними пьет, разговаривает, даже лечит как может, представляете! Я про него рассказывала, он меня принес к себе в дом, и охранял, когда в него зомби ломились.
   - Да уж, дорогуша, теперь становится совершенно очевидно, что черепно-мозговая травма не прошла для тебя без последствий, - человечек достал бинты и примеривался к руке Никульцева. - Рукав, придется разрезать и вовсе отрезать, вы уж извините.
   - Как-то не везет мне последнее время с рукавами, - буркнул Александр.
   Санбатыч защелкал ножницами.
   - Ну почему, почему мне никто не верит! - всплеснула руками Вика. - Может они вам поверят! Расскажите про своих зомбиков, вам же они должны поверить! - обратилась девушка к Никульцеву.
   - Тебе не верят, потому что ты выдумщица. Всегда была, есть и ею так и останешься до конца своей жизни! - пояснил доктор и обратился к Александру: - Сейчас будет самую чуточку щипать. Немножечко-немножечко!
   Никульцев сморщился от манипуляций с его рукой и так, сквозь зубы и спросил:
   - Одно не могу понять. Вы вообще кто, что тут делаете? Зачем приехали? Что сейчас будет происходить?
   - Милый мой, - не отрываясь от своего занятия сказал доктор, - вы задали не один вопрос, а гораааздо, - он протянул слово "гораздо", так как в это время затягивал узел, - гораздо больше. Вуаля! Не повязочка, а произведение искусства!
   - Но вы же при мне пили чай со своим вампиром, как его там, - никак не могла успокоиться Вика, - почему вы не хотите подтвердить свой рассказ.
   Стоявшие неподалеку Ефим и очкарик-Сергей заинтересовано обернулись к фургончику.
  
   8
  
   Самое время было вылезти Митричу с его причитаниями, а то он как-то тихо себя вел. Митрич не подвел, тут же выскочил откуда-то как чертик из табакерки, наставил свой палец на Никульцева и торжествующе начал:
   - Разговаривал? Да он не только разговаривал со своими мертвяками да упырями, тьфу, даже выговаривать срамно, он их сам на всех и натравливал, так как он сам князь мертвеческий и есть. И шабашы сатанинские, да оргии по ночам он проводил, когда вся Огневка заревом пылала от пламени колдовского! Что? Опять будешь отнекиваться, говорить, что не было такого? А я тебе всегда говорил, что рано или поздно кончится твое время, и наступит пора держать ответ за все злодеяния! Вот кончик твоей веревочки и нашелся!
   - Ты, Митрич, уже окончательно с ума сошел, - вздохнул Александр. - Какой еще князь мертвецкий? Откуда только слова-то такие выкапываешь, вроде и телевизора у тебя уже давно нет, про книги уж и речи не веду.
   - Ты мне своей ученостью не тычь, - раскипятился сторож, - ученость она таким как ты завсегда только в темную сторону путь указывает.
   Очкарик-Сергей подошел к машине, сел по-турецки на землю напротив Никульцева, сорвал какую-то травинку и некоторое время молча смотрел за перепалкой. То на Александра, то на Митрича. Потом отбросил травинку и спросил:
   - Так вы что, товарищ врач медпункта в деревне Огневка, на самом деле с зомби разговаривали? И даже чай пили? А как вы с ними разговаривали?
   - Ой, так вы оказывается коллега! - всплеснул руками Санбатыч.
   Никульцев обвел глазами собравшихся. Все с интересом ожидали его ответа на этот самый, пресловутый вопрос о чае и разговорах. Даже Митрич прекратил свои обличения и тоже уставился на "врача в медпункте деревни Огневка".
   - Подождите, - осторожно сказал Никульцев, - не хотите же вы сказать, что вы тоже, как и Митрич, верите во все эту чепуху с воскресшими покойниками?
   - Коллеега! - разочарованно протянул Санбатыч. - Я, конечно, понимаю, что все это время вам пришлось скрывать окружающее вас, просто потому что вам никто бы не поверил. Так что молчание, система уверток должны были въесться в вашу натуру намертво. Либо соври, либо тебя в психушку упекут! Знали бы вы, сколько раз мы с такими случаями встречались! Не перечесть! - толстенький доктор позагибал пальчики. - Много раз! Но сейчас вы вполне можете расстаться со своими защитными рефлексами и рассказать все как есть, как на самом деле! Честно-честно!
   Никульцев растерянно посмотрел на собравшихся.
   - Давайте так, - толстячок выставил свои ладони, как будто примиряя всех вокруг. - Можно долго спорить о названии интересующего нас явления, пытаться называть это явление словами "зомби", "упыри", наверное, каждый народ может добавить что-то свое. Факт, что не одно из таких названий, распространенных в литературе, как художественной, так и научной, по изучению различных мифологий, не сможет нас удовлетворить. Но не менее непреложным фактом является и то, что тела некоторых умерших продолжают свое существование и после своей смерти. Они могут передвигаться, у них сохраняются рефлексы, у них есть свои потребности, которые эти тела стремятся удовлетворить. В основном, самыми пакостными и мерзейшими способами. Не вдаваясь в теоретические споры о том, как такое получается, являются ли эти тела новой формой жизни, не известной официальной науке, мистическим знаком посланным нам Богом тире богами, будем просто называть данные тела "зомби". Вас устраивает такой подход, коллега?
   - А кто же при таком подходе вы? - спросил Никульцев. - Сотрудники засекреченного научного института? А инопланетянами тоже вы занимаетесь?
   - Нет, инопланетянами мы не занимаемся, - покачал головой Санбатыч. - Не наша специализация. А вот насчет сотрудников института... Наверное, такую аналогию провести можно, хотя она и не полностью опишет наше положение.
   Ефим, руководитель всей компании, стоявший тут же усмехнулся и поправил:
   - Санитарная команда мы, вот и все аналогии.
   Толстячок задумался на мгновение, потом кивнул:
   - Да, пожалуй, Ефим Данилович определил наш статус точнее всего.
   Никульцев грустно улыбнулся:
   - Короче, получается, что вы - государевы люди. Спецслужбы и все такое.
   - Ой, если бы все было так просто, - вздохнул толстячок. - Вот я всегда всем говорю, что при блаженной памяти социализме, царствие ему небесное, вот это были спецслужбы! А сейчас? Финансирование есть? - он загнул мизинчик. - Крохи, голубчик мой. Полномочия? Так только благодаря настойчивости Ефима Даниловича. И где вербовать сотрудников? Уважение к подобного рода деятельности исчезло. Все стремятся в бизнес. Выйди сейчас на улицу в любом городе, спроси у прохожих - хотят ли они бороться с полчищами зомби и прочими восставшими из ада. И тех, кто ответит "да" можно смело брать под ручки и везти в больничку. Диагноз ясен: слаб на голову!
   Бойцы вокруг засмеялись.
   Очкарик-Сергей плюнул свою травинку:
   - Санбатыч, кончай философию разводить. Так все-таки, в каком смысле вы разговаривали с зомбяками?
   И тут Александр сдался. Он просто совершенно не понимал смысла в дальнейшем отнекиваться, скрываться, утаивать что-либо. Да и устал он от всех последних событий, даже не физически, а морально. Так, наверное, преступник ломается и выкладывает следователю все как есть, уже не думая о том, насколько это ему выгодно:
   - Как я с ними разговаривал? Обыкновенно я с ними разговаривал. Так же как и сейчас с вами говорю.
   - И что, - Сергей продолжил спрашивать аккуратно и явно недоверчиво, - они вам отвечали?
   - Ничуть не хуже вас, - пожал плечами Никульцев.
   - И вы понимали ответы?
   - Вы хотите взять меня под руки и отвезти в больничку с известным диагнозом? - не удержался Александр.
   Сергей переглянулся сначала с Ефимом, потом с толстеньким доктором.
   - Получается, что Вике не привиделось. И что тут действительно у кого-то из зомби сохранилось сознание, - сказал он.
   - А что? - встрепенулся Санбатыч. - Такие случаи описаны в архивах. Просто они редки и нам с вами не встречались.
   - Ты же жаловался, что все операции похожи друг на друга, вот и развеешь скуку, - Ефим похлопал Очкарика по плечу.
   - Тогда надо быть аккуратнее, - задумался Сергей, - кто его знает, начнет такой разумный зомби зубы заговаривать. И как себя с такими вести.
   Все почему-то уставились на Никульцева.
   - Что вы на меня так смотрите? - дернулся Александр.
   - Да живой он, живой, - замахал руками толстенький доктор, - что же, по вашему, я живого человека от зомби не отличу? Это с моим-то опытом? Обижаете, господа хорошие!
   Сергей достал из кармана какой-то маленький приборчик с антенной, наставил его на Александра. Приборчик несколько секунд попищал, потом на нем зажглась зеленая лампочка.
   - Чатланин, - резюмировал очкарик. - Может "ку" при встрече не делать.
   - Видал, какой Сережа у нас умница, - восхитился СанБатыч, - постоянно какие-то новые приборы изобретает. Можно сказать, один целый научный институт заменяет! Что бы мы без него делали! Теперь, вот, улавливание биополя живых и неживых объектов освоил!
   Никульцев ошарашенно посмотрел на приборчик.
   - Да ну тебя, Санбатыч, скажешь тоже, - очкарик встал и убрал приборчик в карман.
   - Да шучу я, шучу, - доктор снял очки и стал их тщательно протирать, - можно сказать, от горячей любви ко всем вам, - он снова надел очки и пояснил Александру. - У зомби нервные импульсы очень своеобразные, генерируют очень слабые радиоволны. Вот их Сережин приборчик улавливать и пытается. Простейшая, на самом деле, схема, только на большом расстоянии уловить практически невозможно. Шумы весь сигнал забивают. Я в радиоделе никакой почти, так, баловался в детстве немного, а вот умница наш уже долго колдует над различными вариантами, пытается радиус распознавания увеличить. Потому что в современно виде приборчик практически бесполезен. И очень обижается на дружеские подколки по этому поводу. Ух! - он попытался ткнуть кулачком Сергея, когда тот проходил мимо, но очкарик увернулся.
   - Александр Богданович, вы опять всю операцию в балаган превращаете, - нахмурился Ефим.
   Санбатыч умолк и поднял руки вверх, как бы признавая свою вину.
   - Действуем обычным образом. Засекаем место, окружаем, выманиваем. На слухи о разумных говорящих зомби внимания не обращаем. Насколько мне известно, живых в округе больше нет. Точно нет? - Ефим посмотрел на очкарика, тот покачал головой.
   - Одни упыри только! - подал голос Митрич.
   - Так что надеюсь, что больше неприятностей не будет, - продолжил свой инструктаж старший. - Все гражданские остаются здесь, в машине, под личную ответственность Александра Богдановича. Особенно необходимо следить за Викой, еще не хватало, чтобы она какой-нибудь свой очередной фортель выкинула. Лейтенант Сапожников тоже здесь остается. Извини лейтенант, понимаю твое желание, но я абсолютно не представляю, как ты себя поведешь в этом случае. Кроме того, остальным необходима защита. Также здесь остается Балагур.
   Незадачливый стрелок, ранивший Никульцева вздохнул.
   - Коля, - посмотрел на него Ефим, - сегодня не твой день. Ты сейчас на взводе. Заряжай серебро и присоединяйся к святому делу охраны. И контроля за нашей Викторией, - теперь девушка фыркнула под насмешливым взглядом руководителя, но ничего не сказала в ответ. - Кроме того, не забывай, что тут будет явно не один клиент, так что успеешь еще поиграться. На охоту пойду я, Сергей и Алексей Смурнов.
   Молчаливый автоматчик, вместе с очкариком приезжавший утром кивнул головой.
   - Вопросы есть, вопросов нет, - скороговоркой завершил речь Ефим, показывая, что вопросов и не должно быть. - Пять минут на окончательные сборы и начинаем.
   - Что значит "на охоту"? - не понял Никульцев.
  
   9
  
   На вопрос Александра просто никто не обратил внимания. То ли в силу дисциплины: раз сказано командиром, что вопросов нет, значит и ответов не будет, то ли потому, что у "гражданских" права спрашивать просто не было изначально. Даже говорливый Санбатыч только покачал головой и приложил палец к губам. Сосредоточенность бойцов в камуфляже передалась остальным. Лейтенант Сапожников поправил кобуру и оглянулся вокруг, даже Митрич притих и настороженно уставился на Никульцева. Вероятно, сторож по-прежнему считал своего соседа самым главным среди мертвяков и главной своей задачей счел слежку за лекарем. Коля-Балагур, по-прежнему вздыхая и с завистью посматривая на команду собиравшуюся на "охоту", подошел к приборам и начал крутить ручки управления.
   Сама команда - очкарик, Алексей и командир - проверили все свои карманы, перезарядили оружие. Сергей снова достал приборчик, якобы улавливающий волны от поднявшихся мертвецов, укрепил его ремешками на запястье, на манер часов. После приготовлений все остановились, а потом, по знаку Ефима, попрыгали. Вероятно, проверяли не гремит ли что в их костюме. Никульцев хмыкнул. На его взгляд, до начала сборов команда произвела столько шума, что отдельное звяканье при дальнейшей операции уже не могло иметь никакого значения. Сложилось впечатление чего-то совершенно любительского, как будто собравшиеся просто решили поиграть в спецназовцев, насмотревшись фильмом и начитавшись книг. Вот только рана на его плече говорила, что все по-настоящему, и никто не играется.
   - Так все-таки, что за "охота"? - шепотом спросил Александр у толстенького доктора. - Вы что, отлавливаете зомби для каких-то научных целей?
   - Ах! - так же тихо вздохнул в ответ Санбатыч. - Не травите мою душу! Исследовательская база потеряна практически полностью. Конечно, мы пытаемся что-то делать сами. А благодаря Ефиму Даниловичу даже возобновилось кое-какое финансирование, но все равно - это все жалкие крохи, практически все идет на розыскную работу! Одно серебро чего стоит. Так что питаемся старыми наработками. Отловить же зомби, как вы выразились, нет практически никакой возможности. Вы даже не представляете себе физическую силу этих оживших мертвецов. Их просто невозможно удержать ни в какой клетке! Железные пруты переломят с легкостью!
   - Я представляю физическую силу оживших мертвецов, - сказал Александр.
   Толстенький доктор приложил палец к губам, вскочил и поманил Никульцева за собой:
   - Сейчас начнется самое интересное. Сами все увидите.
   Он пошел к Коле-Балагуру, по-прежнему колдовавшему над приборами. Все бойцы поправляли гарнитуры связных устройств, так что из прибора раздавалось тихое "раз, два, три, как слышно?". Вика тоже вылезла из автомобиля, хотела последовать за докторами, но Санбатыч зашикал на нее, махнул рукой и сказал укоризненно:
   - Викуся, солнышко, не высовывайся ради бога, не зли Ефима Даниловича. Он увидит - никому мало не покажется. И будет Ефим Данилович прав, потому что самодеятельность поперек приказа в нашей работе чревата. Хватит уже, наигралась в разведчицу.
   Девушка вспыхнула, яростно всех оглядела, но подчинилась.
   У таинственного прибора перед Николаем оказался небольшой экран, на котором светились какие-то схематичные линии. В углу у нижней границы неярко горел зеленый квадратик, а почти рядом с ним - три точки.
   - Готовы!- раздалось из прибора.
   Никульцев догадался, что точки обозначают бойцов спецназа.
   - Первая цель метров сто - сто двадцать, практически прямо, на час дня, - ответил Балагур в микрофон.
   Действительно, недалеко впереди на экране вспыхивала еще одна точка, на этот раз красного цвета. Александр приподнялся на цыпочки и стал вглядываться в темень кладбища, пытаясь соотнести точку на экране с чем-то в реальности, но ничего на ум не приходило. Тройка тем временем включила налобные фонари красного цвета и начала движение.
   - А почему у них красные фонари? - не понял Никульцев. - Вы считаете, что красный цвет как-то воздействует на зомби? Сковывает их волю?
   - Это просто чтобы себя не слепить, - пояснил Санбатыч.
   Группа впереди разделилась, окружая предполагаемую цель. Три зеленые точки на экране брали в кольцо вспыхивающую красную.
   - Вы на месте, - сказал Балагур.
   Зеленые точки замерли.
   - Ничего не понимаю, - раздался голос из динамика, - Балагур, ты уверен, что правильно указываешь место.
   - Уверен, - неуверенно ответил Николай и даже постучал пальцем по экрану. Картинка не изменилась.
   - На самом деле где-то здесь он, - это уже очкарик-Сергей подал голос. - Пацакский огонек и у меня горит, вот только где?
   Александр снова вгляделся в темноту кладбища. Один из бойцов (скорее всего Сергей) присел на корточки, рассматривая что-то прямо перед собой.
   - Ничего не понимаю, - продолжил Сергей. - Вроде рядом где-то, просто нос к носу стоять должны, а никого нет. Это что, какой-то новый зомбяк в могиле очнулся и готовится прорываться из могилы на поверхность?
   Все собравшиеся вокруг прибора, даже лейтенант Сапожников и Митрич посмотрели на Никульцева, как будто именно он мог прояснить все происходящее. А Александр как раз ничего прояснить и не мог, потому что в этом самом происходящем ровным счетом ничего не понимал.
   - И что теперь делать? - несколько растерянно продолжил очкарик. - Бежать за лопатами или заклинание какое говорить? Сим-сим откройся?
   С последними словами красная точка на экране дернулась и вроде бы стала ярче.
   - Черт! - присевшая фигурка, там, впереди, тоже дернулась, отпрянула назад, споткнулась, и чуть было не упала. Остальные два бойца тоже отскочили и подняли автоматы. Практически прямо из под ног очкарика, как раз с того самого места, которое он внимательно рассматривал, что-то отлетело в сторону, то ли куртина травы, то ли какой-то кустик мелкий. А вслед за этим раздался тихий скрип.
   - Кошмар какой! Да тут тайник. Могильный холмик в сторону отъезжает! - раздалось из динамика.
   - Просто фильм ужасов, - восхитился Санбатыч. - Я же говорил, что будет интересно.
   Тут он повернулся к Никульцеву и добавил, таким тоном, как будто хвалил отца за успехи его детей:
   - А у вас действительно умные зомби, раз они такие тайники соорудить догадались!
   Тем временем из открывшегося тайника выбралась сутулая фигурка и замерла, не делая никаких попыток куда-то дальше двинуться. "Снулый", - узнал Александр, - "его ни с кем не спутаешь. Так вот куда он хоронился время от времени так, что его никто найти не мог. Не может быть, чтобы сам такое устроил. У него на это мозгов не хватит. Наверняка кто-то руководил.". Трое бойцов сделав несколько шагов назад держали выбравшегося зомби на прицеле.
   - Мертвяк? - раздался несколько удивленный голос из динамика.
   - Мертвее не бывает, - ответил Сергей, - только смирный какой-то.
   - Если мертвяк, то заканчивай, - сказал тот же голос, только уже без удивления. - Можешь по ногам.
   - Хорошо, - сказал Сергей.
   Хлопнул выстрел.
   Никульцев дернулся, как будто снова стреляли в него. Дернулся лейтенант Сапожников, которому явно не нравилось, что на его участке продолжают звучать выстрелы. Снулый же сел резко, словно его подкосило. Из-под него показался белый дым, а потом вырвался сноп искр. Искры взлетали выше чем на метр, некоторые, падая, отскакивали от земли словно мячики и только потом гасли. Снулый попытался встать, это у него не получилось сразу, он снова повалился, сноп искр ударил сильнее. Со второй попытки он сумел-таки подняться, и стало видно, что искры и дым валят не из-под него, а прямо непосредственно из него самого, из бедра. Одна из искр попала в руку и рука тоже окуталась беловатым дымком. Несмотря на огонь снулый пытался стоять в своей обычной позе, беззвучно и без движения, только теперь совсем без движения стоять не получалось, приходилось изгибаться и взмахивать руками, пытаясь сохранить равновесие.
   - Может быть еще раз выстрелить? - с сомнением спросил очкарик.
   - Не надо, - ответили ему.
   Тем временем, когда уже вся нога Снулого пылала, он все-таки не удержал равновесие, упал и больше уже не поднялся. Над его телом разгорался огонь, все ярче и ярче. Даже не огонь, точнее огонь, но бенгальский, как будто кто-то здесь испытывал гигантскую пиротехническую игрушку, готовясь к новому году. Горение продолжалось минут пять. Все это время Никульцев остолбенело смотрел на происходящее, не в силах вымолвить ни слова.
   - Черные очки ни фига не помогают, - раздалось в динамике, - а такая реклама, мол, хамелеоны, хамелеоны, при попадании на яркий свет моментально темнеют, предохраняя зрение.
   - Поменьше форсить надо, - не удержался Коля-Балагур от язвительно замечания в микрофон. - Будьте скромнее и вы не попадете впросак.
   - Закончено, - кажется, это был голос командира, Ефима.
   - Поздравляю, - ответил Балагур, - вот только, похоже, что это еще не все. Искать новую цель?
   - Ищи, - ответил Ефим, - у нас пока две минуты перерыв. Действительно очень ярко было.
   Лейтенант Сапожников и Митрич находились в шоке. Митрич только часто-часто крестился и бормотал постоянно "свят-свят-свят", чувствовалось, что несмотря на все его подозрения и причитания, где-то в глубине души он все равно не верил ни в каких оживших мертвецов, а ругался скорее из-за общей склочности своей натуры и безделья от одиночества. Участковый наоборот, замер, вцепившись в свою кобуру, но пистолет так и не достал. Разве что Санбатыч казался абсолютно довольным:
   - Вы видели? - восхищенно спросил он у Никульцева. - Вы видели? Совершенно фантастическая реакция на серебро! Просто потрясающе!
  
   10
  
   Никульцев ошарашенно посмотрел на довольного доктора:
   - Реакция на серебро? Вы это серьезно? Чему вы радуетесь?
   Доктор глянул в ответ укоризненно:
   - Как чему радуюсь? Во-первых, удачно выполненной работе. Тому, что ликвидация прошла без осложнений. Во-вторых, очень яркому проявлению эффекта воздействия серебра. Уверяю вас, что далеко не всегда все проходит настолько гладко и эффектно, всякое бывает.
   - И вы вот это, самое настоящее хладнокровное убийство называете "охотой"? - завелся Александр. - А какие еще эвфемизмы у вас в ходу для успокоения совести?
   - Может кто-нибудь мне объяснит, что тут только что произошло? - это лейтенант Сапожников наконец-то пришел в себя и тоже нашел силы обратиться с вопросом.
   - Так молодые люди, - Санбатыч посмотрел поверх очков на Никульцева и Сапожникова, - давайте по порядку. Начну с простого. Только что вы видели реакцию тела так называемого "зомби" или "упыря" на соприкосновение с серебром, а конкретно с серебряной пулей, вылетевшей из пистолета Сергея. Реакция происходит лавиноподобно, с ускорением, так сказать, немного напоминая цепную реакцию деления ядер в атомной физике. Почему так происходит, есть несколько конкурирующих научных гипотез. Ни одну из гипотез на данный момент нельзя считать доказанной, так что изложение их тут сейчас несколько неуместно. Эффект соприкосновения с серебром проявляется с разной степени выраженности, но всегда, исключений не зарегистрировано. Ну, вы сказки читали, или, там, фантастику всякую? - толстенький доктор перешел с лекторского тона на обычный. - Неужели ни разу не встречали, что против упырей, вурдалаков и прочей нежити надо серебром обороняться? Еще и в фильмах уже самым настоящим штампом стало!
   - Так что же теперь, для защиты придется с собой помимо пистолета еще и святую воду и осиновые колья таскать? - растерянно произнес участковый.
   - Допустим, в святой воде тоже ионы серебра есть, так что упырей она отпугнет, - ответил Санбатыч, - может даже нанесет поверхностные повреждения, но не более того. А вот осиновый кол бесполезен. Абсолютно. Кстати, и кресты тоже не помогают. Прошу обратить внимание, что хотя лежащее перед нами кладбище относится в основном к советскому периоду, и означенных религиозных символов на нем немного, но тем не менее они имеются, но упырей никак не отпугивают.
   Доктор повернулся к Никульцеву:
   - Теперь по поводу вашего вопроса о, так сказать, моральной стороне дела. Я в чем-то вас прекрасно понимаю, ваш случай уникальный. Вы долго жили среди этих созданий, скажем так, как-то научились с ними уживаться. Я не понимаю до конца, как вам это удалось, мы еще обязательно долго будем об этом разговаривать. Возможно, вас обидит такое сравнение, но честное слово, вы мне напоминаете Маугли. Маугли воспитали волки, так что он даже помыслить не может, что волки - это животные-хищники, и у людей при их размножении может возникнуть потребность в отстреле волков. Подождите, молодой человек, - остановил он попытку возражения, - я еще не все сказал. Так вот, зомби, или упыри - несмотря на то, что их тела - это тела умерших людей, на самом деле они - не люди. Считать ли, что их тела подчиняются вирусу, бактерии, или чему-то еще - каждый может выбрать научную школу по душе. Но это - не люди! Не смотря на всю похожесть на людей, на конкретных людей, даже на чьих-то близких - не люди! Даже слитно и с ударением на букве "е" - нелюди. Но ладно бы если речь шла только о чем-то ином, чуждом нам. Тогда бы я еще понял упреки в ксенофобии и тому подобных вещах. Главный ужас, что тот хищник, которого мы назвали упырем - человекояден. Причем - принципиально человекояден. Он не может не питаться человечиной. Его обмен веществ нарушен, большинство функций пищеварительного тракта, доставки и строительства белков в клетках нарушены. Для того чтобы хоть как-то поддерживать свои тела от распада они должны искать аналогичные белки, то есть человеческие.
   - Неправда, - воскликнул Никульцев, - они вполне способны питаться и животными и даже падалью!
   - Это все паллиативы, - отмел возражения толстенький доктор, - временная замена. Рано или поздно любым упырем все равно овладеет голод, страшный голод. И тогда уже он выйдет на охоту. Знаете, как мы разыскиваем районы, в которых могут находиться интересующие нас существа? Вы не поверите - по статистике. В таких местах резко возрастает количество немотивированных, непонятных убийств с особой жестокостью. С расчленением трупов. Обычно убийства остаются нераскрытыми, хотя иногда их пытаются списать на бытовуху. Растет количество странных несчастных случаев с трагическими последствиями. Это если следственные органы озабочены приличным видом статистических итогов своей деятельности, и просто заметают все происшествия под коврик.
   Санбатыч посмотрел на Сапожникова, а Сапожников покраснел.
   - Еще растет число пропавших без вести. Такие случаи тоже неохотно регистрируют в нашей милиции, но люди ищут своих родственников, так что при некоторой сноровке и тут можно составить статистику.
   - Так сейчас везде повышена преступность. Время такое! Разгул преступности! - еще раз попытался возразить Александр. - Что же по-вашему выходит - всю страну зомби наводнили?
   - В вашем районе преступность повышена по сравнению с соседними очень сильно. Точнее, у вас как раз случай активной "работы" в кавычках правоохранительной системы. Благодаря махинациям с цифрами все выглядит пристойно, даже более чем. Но если покопаться, сложить кое-какие факторы... А потом, если хотите знать, то да! С развалом спецслужб всем стало не до тайных отделов, которые занимаются вроде бы совершенной ерундой. Новые власти не верят в старые сказки, всю работу готовы списать на политические преследования и ужасы тоталитаризма. А в итоге контроль утрачен, технологии забыты, а мы занимаемся совершенной самодеятельностью, хотя формально и под эгидой тех самых спецслужб. Хорошо еще, что кто-то из современных новых богатых и властных успел столкнуться с упырями. То есть это, конечно, очень плохо, учитывая то, КАК они с ними столкнулись. Но, во всяком случае, у нас теперь есть хоть какое-то финансирование, хотя бы на те самые серебряные заряды, на приборы и так далее. Есть и формальные полномочия, которые позволяют нам работать с местными вроде него, - он кивнул на участкового. - Но все это жалкие крохи по сравнению с реальными потребностями. Перестали следить за распространением клещей - клещевой энцефалит шагнул в те места, где о нем никто никогда не слышал. Перестали следить за мертвяками - получили разгул преступности. Знаете ли вы, что в местах скопления ваших любимых зомби, таких как здесь у вас, растет не только количество убийств, но и краж, разбоев, мелкого хулиганства, хотя казалось бы, что уж это никак не может быть связано с расплодившимися мертвяками. Почему растет - не знаю! Но растет! И у вас тут тоже растет! Так лейтенант?
   Сапожников, который все это время внимательно слушал толстенького доктора, медленно кивнул. У него в голове явно шла какая-то борьба.
   Никульцев смотрел на своего коллегу, так спокойно разъяснявшего ему вещи, которые казались ужасными, просто не укладывались в голове. Смотрел, не понимал, а потом не выдержал:
   - Да что же вы такое говорите! Какие клещи? Как вообще можно сравнивать их, - он не мог сейчас сказать ни "зомби", ни "мертвяк", ни "упырь", все эти слова казались какими-то неправильными, уничижительными, - с насекомыми? Что вы вообще знаете о них? Как же вы их исследовали, если даже не представляете себе, что это вполне сознательные личности! Да - не все, но очень многие. Что очень многие помнят о своем прошлом, пусть обрывками, пусть это какие-то смазанные непонятные впечатления. Я вообще не понимаю, что и как вы изучали в этих своих дурацких институтах, лабораториях, или что там у вас есть, или было. Что вы изучали, если ни разу не пошли на контакт с ними. Изучали разлет искр при попадании серебра? Биотоки трупов, чтобы было ловчее их засекать? Может быть, судьба дает нам реальный шанс понять что такое жизнь и смерть, показывает людей, которых смерть обошла стороной? И вы вот так просто отвергаете эту возможность, превращаясь в зондеркоманду по уничтожению?
   Запал иссяк, просто воздух в груди кончился. Александр запнулся и заметил, что все члены команды "антизомби" - Балагур, Санбатыч, даже Вика, все-таки не выдержавшая в машине и подошедшая к ним, смотрят на него с таким же недоумением, с каким он сам только что смотрел на Санбатыча.
   - Ах, мой милый маугли, - грустно произнес коллега Никульцева, - я даже не представляю, как вам удалось сохраниться таким наивным в столь ужасном окружении. Я готов вам поверить в то, что отдельные особи сохранили остатки сознания. Но скажите, только честно. Вы наблюдали за зомби все время? Постоянно? Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю? Вы сами себе не напоминаете родственника, впервые услышавшего о том, что тот, кого он всегда милым карапузом вырос и превратился в маньяка? В ужасного людоеда, который убивает людей в округе?
   Никульцев хотел ответить, но тут вклинился Митрич:
   - Тьфу, срамота какая, до чего люди себя доводят, что людоедов защищать начинают.
   - Балагур, ау, Балагур, - внезапно раздалось в динамике. - Ты что там, заснул, что ли? Давай просыпайся. Окрестности просканировал? Новые цели засек? Давай координаты!
   Балагур встрепенулся, повернулся к своему экрану и отчаянно крутанул ручку настройки. Антенна над прибором прокрутилась несколько раз, зеленые точки, обозначавшие троих бойцов, мигнули, а недалеко от них высветилась неясным красным мазком новая цель.
  
   11
  
   - Засек, - как-то неуверенно произнес Балагур. Красная точка тем временем стала ярче и заметнее, правда ее размытость по краям не исчезла. Точка как будто пульсировала, то вытягиваясь, то сжимаясь.
   - Долго искал? - спросили из динамика.
   - Секунды две, - Коля по-прежнему говорил несколько растерянно.
   - Смешно, - вздохнул голос, - что же они тут, в каждой могиле подобные тайники использовали? Ладно, координаты давай.
   Балагур явно хотел что-то сказать в свое оправдание, недоверчивый тон командира его задел, но подавил свое желание:
   - Около ста метров на восемь часов.
   Если в тот момент, когда Никульцев только-только появился у автомобилей команды "Антизозмби" еще можно было что-то разглядеть, то теперь стемнело окончательно. Фары машин выхватывали из темного кладбища освещенные полосы, на которых можно было разглядеть силуэты памятников. Впрочем, фары скорее мешали. Луна светила также ярко, как и в прошлую ночь. Наверное, если бы фары оказались выключенными и глаза Никульцева привыкли к нервному свету земного спутника, то ему бы быстрее удалось понять, к какому месту двигались теперь трое бойцов. А так Александр долго и безуспешно вглядывался в ночь, пытаясь рукой прикрыться от слепящего дальнего света автотранспорта. Было трудно соотнести направление "на восемь часов", да еще и от того места, где сейчас находились Ефим и его товарищи, с реальными тропинками кладбища.
   - Где они? - не выдержал Никульцев.
   - Тшш!!! - зачем-то остановил вопрос Александра Санбатыч, приложив палец к губам. Похоже, что игра в "войнушку" продолжалась. Иначе никак нельзя было объяснить, что толстенький доктор, еще недавно горячо доказывавший свою правоту, теперь требовал тишины.
   Среди могил мелькнула пара красных фонариков.
   - Склеп! - неожиданно догадался лекарь. Именно у этого склепа он вчера встретился с Хриплым и Юрием.
   Балагур давал какие-то новые указания. Судя по пятнам красного света, команда стала снова расходиться. Вероятно, с точки зрения тактики "антизомби" все по-прежнему шло штатно, но внезапно эта самая штатность оказалось прервана.
   - Черт! - выкрик очкарика был слышен просто так, без всякого динамика. И, почти одновременно с выкриком, тишину прорезали две автоматные очереди.
   - Что случилось? - тут же спросил Балагур.
   Никульцев почувствовал, что кто-то коснулся его рукава, оглянулся машинально: рядом с ним стоял Сапожников. Они оба немного отдалились от "командного пункта" и сейчас вглядывались вдаль, пытаясь разобраться в происходящем. На какой-то момент, буквально на одно мгновение над кладбищем повисла тишина, а потом... А потом все услышали веселое гыгыканье.
   - Свят-свят-свят, - забормотал Митрич.
   - Весельчак, - выдохнул Никульцев.
   Силуэт Весельчака появился в лунном свете между могил. Появился всего на какую-то секунду, потом снова коротко протрещали выстрелы. Видимо, в калашниковых серебряных пуль не было, потому что яркого бенгальского огня, такого как при ликвидации Снулого тоже не было, но выстрелы из автоматов просто сбили Весельчака на землю, он снова стал не виден Александру и участковому. Зато, по всей видимости, остался прекрасно виден Ефиму с товарищами.
   - Сережа! - воскликнул командир.
   И Очкарик выстрелил уже из пистолета, дважды. Снова брызнули искры, на этот раз во все стороны, беспорядочно. Александру показалось, что он еще пару раз услышал гыгыканье, пучок искр рванулся к мелькнувшему было среди могил красному огоньку, и тут же раздался третий выстрел.
   - Хватит, - снова раздался голос Ефима.
   Секунд через пятнадцать горение прекратилось. С Весельчаком тоже все было кончено.
   - Ну вот и вторая цель ликвидирована! - голос Очкарика в динамиках скорее старался казаться веселым, чем был им.
   - Ничего не ликвидирована! - неожиданно воскликнул Балагур. - Красная точка на том же самом месте.
   В динамике выругались:
   - Что за... Ведь своими глазами...
   И тут от склепа в сторону метнулся еще один силуэт. Один из автоматчиков среагировал, раздалась очередь, но, видимо сбить пулями нового противника не удалось, потому что тут же очередь повторилась, со стороны склепа раздался какой-то вскрик, а потом тот же самый силуэт метнулся назад, неуклюже взмахнув руками, налетев на один из памятников, да так, что почти тут же завалил его. Сначала Никульцев не понял, кто так носится по неровным дорожкам кладбища. Выстрелы уже звучали один за другим, автоматчики били короткими очередями, по два, максимум по три патрона, но зомби как-то удавалось уворачиваться. Пару раз мертвяк крутился на месте, скорее даже это его крутило, пули попадали в руку, но потом он умудрялся снова резко изменить направление движение и в динамике раздавался новый мат. Щелкнул даже пистолетный выстрел, но тут же раздалась команда Ефима "отставить серебро". Не смотря на кажущийся успех шансов у упыря не было. Метнувшись туда-сюда он не продвинулся ни в одном направлении, хотя бы к той же реке. Зомби так и остался на том же самом месте у склепа. Новая очередь кинула его на памятник, упырю удалось не только встать, но даже поднять этот самый памятник, в попытке то ли загородиться им от пуль, то ли попытаться пойти с этим памятников в контратаку. Фигура четко вырисовалась на перекрестке кладбищенских тропок, и Александр наконец-то узнал метавшегося под пулями. Это был Бугай. Бугай появился на кладбище недавно, и месяца не прошло. Никульцев его видел всего несколько раз. Обычно бугай пытался постоянно где-то спрятаться. По представлению Александра это как раз ему надлежало схорониться под памятником в тайнике. Так вот ведь как повернулось - местечко использовал Снулый, наверное, наименее инициативный из всей компании петюнь на огневском кладбище.
   Очкарик выстрелил снова. На этот раз пуля все-таки попала в ногу зомби - появилось характерное свечение, еще несильное, видимо удалось только задеть мертвяка, но Бугай как-то сразу резко утратил подвижность, просто сел, прислонившись к ближайшей ограде и замер. Выстрелы тоже стихли - бойцы старались подойти чуть ближе, и выстрелить уже наверняка.
   - Гранатой его, гранатой! - горячка боя (точнее охоты - назвать боем происходящее Никульцев никак не мог) странно отразилась на Митриче. Он оправился от своего первоначального оцепенения и преисполнился воинственностью. Подпрыгивал, потрясал своими кулаками, кричал что-то, чуть ли не "ура" (хотя больше матерился).
   Александр не выдержал, закрыл глаза, а потом попытался и уши прикрыть ладонями, но помогло мало. Сухой щелчок пистолетного выстрела показался даже громче, а огонь, вспыхнувший на месте очередного зомби, был заметен даже сквозь веки. Бугай горел долго... Наверное, это зависело от массы тела. Спросив сейчас что-то подобное у Санбатыча, можно было получить долгую лекцию, даже с математическими выкладками. Почему-то Никульцев думал, что обязательно на такой вопрос Санбатыч прочитает лекцию. Вот только спрашивать не хотелось.
   - Однако, - послышалось в динамике. - Балагур, надеюсь, больше в этом месте никого не окажется? Теперь-то мы точно всех перебили?
   Балагур посмотрел на экранчик:
   - Да вроде все, больше красной точки нет. Погасла. Сейчас новый поиск задам.
   - У меня серебро в обойме закончилось. Только один патрон остался, - раздался голос очкарика.
   - Так их, так их всех, - Митрич никак не мог успокоится, - человекоядцев, со всеми их огненными колесами...
   Александр уже стоял с открытыми глазами. Он сам не помнил когда их открыл, наверное тогда, когда перестало светиться веселыми огоньками тело Бугая. Рядом все так же стоял лейтенант Сапожников, со странным выражением лица. Вроде первая оторопь после встречи с живыми трупами прошла, но вот что пришло этой оторопи на смену? Во всяком случае, участковый не радовался так, как Митрич, он о чем-то сосредоточенно думал. И за отсутствие радости Никульцев был благодарен лейтенанту.
   Балагур тоже не обращал никакого внимания на радость сторожа. Он попытался запустить еще один поиск, заставить антенну снова вращаться, но что-то у него не получалось. То ли очкарик, то ли Ефим давали указания, Балагур встал, пытаясь повернуть антенну руками, или что-то в ней наладить - Александр не следил за действиями команды, он как-то ушел в себя, пытаясь понять, чего он хочет. Тем временем Ефим все-таки не выдержал, а послал к Николаю очкарика, заодно наказав перезарядить обойму его макарова.
   - Обычно одной обоймы хватает, - Никульцев вздрогнул. Это Санбатыч что-то объяснял участковому. Похоже, что тот спросил, почему у очкарика не было с собой запасной обоймы. - Серебро дорого, его берегут, стараются стрелять только наверняка. Да и случай, у вас тут запущенный. В большинстве случаев все ограничивается только одним зомби, максимум двумя. А тут, похоже, и три - это еще не все.
   - Тут их сотни, тут их тысячи, тут их миллионы! - Митрич ходил вокруг, размахивая руками, отчего походил на большую птицу, стремящуюся подняться в небо. Все вокруг расплывалось в нереальной дымке. "У меня жар" - подумал Никульцев. - "Это совершенно точно. От ранения, от стресса. Надо пойти домой и лечь в кровать. И утром уже ничего не будет. Это все просто кошмар."
   Очкарик вернулся, они с Колей-Балагуром склонились над прибором, антенна по-прежнему не хотела вращаться. Двое других Ефим и молчаливый Алексей Смурнов ("точно, Смурнов", - вспомнил Никульцев) присели недалеко от склепа.
   - Все равно еще один поиск нужен, - говорил очкарик, - причем на большей дистанции. Почти наверняка еще не все. До утра провозимся с ликвидацией. Интуиция.
   - Так нам надо у местного доктора спросить, сколько здесь упырей собралось. Он же должен это знать! - сказал Санбатыч.
   И тут в голове у Александра что-то щелкнуло.
  
   12
  
   - Вы хотите спросить у меня? Вы хотите, чтобы я тоже участвовал во всем этом непотребстве? - в голове прояснилось, как будто бы жар спал. Митрич больше не превращался в неведомую птицу, а скукожился и сразу же попытался спрятаться за Санбатыча. - Вы что, не понимаете, что тут происходит? Что это самое настоящее убийство вполне разумных существ? Охота! Это же надо такой эвфемизм придумать! Расстрел это, а не охота. Кажетесь себе крутыми, да? Боретесь с опасными хищниками? Может быть, вы себе авиацию и артиллерию с серебряными снарядами позовете, чтобы уже наверняка? Танками кладбища оцеплять начнете? Что вам мог сделать тот же Весельчак? Да он все на свете воспринимал как игрушку, у него разум полуторалетнего ребенка не больше. Был. А вы что слышали? Зловещий хохот?
   - Весельчак? Он их всех по именам знает? - пискнул сторож из-за спины Санбатыча. - Я же говорил, что он князь тьмы!
   - Начитались литературы про ужасных мертвецов? - Никульцев сам когда-то пробовал читать, в те самые времена, когда пытался ставить опыты. Быстро забросив, поняв, что фантазии писателей не имеют ничего общего с действительностью. - Нравится стрелять во все, что движется? Думаете, что вы герои, как в кино?
   Александр высказывал все Сергею, как тому человеку, кто добивал зомби, стреляя серебряными пулями. Он даже медленно шел прямо на очкарика, вытянув вперед ладонь. Не кулак, а ладонь. Наверное, со стороны это смотрелось жалко.
   - Вы же убийцы, понимаете, убийцы!
   - Что вы такое говорите! - воскликнула девушка. Она все-таки не усидела в машине, выбралась из него и сейчас смотрела на Никульцева горящими глазами. - Вы что, всерьез хотите к этой мерзости и этим тварям относится так же, как к остальным людям? Вы же сами вчера их боялись, смертельно боялись! Если они такие же люди, то почему вы вчера не попросили у них помощи, ведь вам нужна была помощь, для меня помощь? Почему вы спрятали меня в норе, я же чуть с ума не сошла когда очнулась утром, в темноте!
   - Что там у вас? - раздалось из динамика. - Орете на все кладбище. Сейчас всех оставшихся мертвецов пробудите, даже столетней давности.
   - У нас тут споры, Ефим, - совершенно серьезно ответил Сергей-очкарик, все это время спокойно и внимательно смотревший на Никульцева. - Теоретические споры. Почти о смысле жизни. Бывает.
   - Мне тоже не нравится то, что происходит, - неожиданно подал голос участковый. Говорил он также спокойно, как и Сергей, без истеричного надрыва Никульцева или Вики.
   - Что, тоже моральные проблемы возникли? - очкарик спросил явно с вызовом.
   - Нет, - Сапожников ответил также спокойно, слова Сергея его ничуть не задели. - Я не знаю, чему сейчас учат в спецслужбах, и как спецслужбы подбирают себе кадры, но даже мне, участковому, понятно, что операция не подготовлена, и что действуете вы совершенно непрофессионально. С такой организацией вам не ваших ужасных упырей ловить, а за бабочками с сачком гоняться. И то какое-нибудь ЧП случится. Вы, лично вы были здесь утром. Вместе со своим товарищем. Вы разговаривали с господином Никульцевым, знали что он здесь живет, не могли не знать. Как выясняется, девушка тоже была здесь, более того, ее господин Никульцев прятал в своем доме. И никто не предпринял никаких усилий, чтобы вывести доктора Никульцева, вполне живого человека, а не упыря, из опасного места, в результате чего только по счастливой случайности не произошло трагедии. Какого черта гражданское население не было эвакуировано? Вы разве не понимаете, что это просто преступная халатность? Да какие вы к лешему спецназовцы? Расположились как на пикнике в двухстах метрах от предполагаемого логова ужасных монстров. Устроили смотровую площадку. А сами перестрелку ведете из калашникова посреди каменных надгробий. Один шальной рикошет - и привет зевакам, еще трагедия. Может и не повезти так как с ним - участковый кивнул на Александра, - легким ранением не отделаетесь. И после всего этого вы будете продолжать мне рассказывать сказки о спецслужбах?
   - Разве вам не звонили? - спросил у лейтенанта Сергей. - Разве не было подтверждений и приказаний? От вашего начальства, как непосредственного, так и самого высокого?
   - Были, - кивнул участковый. - Вот только глазам не запретишь видеть что-то иное, а не то, что происходит в действительности.
   - Но вы сами были сегодня утром здесь, на кладбище. Разве не так? - встрял с вопросом Балагур
   - Был, - снова согласился Сапожников. - Вот только для меня утром существование оживших трупов было детскими страшилками, не более. И как уничтожать встрече с ними монстров, страшилищ и прочих оживших картинок из комиксов меня не учили. Меня как-то больше людей защищать учили.
   - Людей защищать учили? - очкарик вскочил на ноги и стоял напротив лейтенанта, буравя его в упор взглядом. - Ну так идите и защищайте! Доставайте своего макарова и попытайся эту ожившую картинку остановить. А потом докладывайте своему начальству о том, как вы разрядили в правонарушителя, преступника или как вы там их называете, всю обойму, а он все пер и пер напролом. И скольким людям при этом оторвал головы и прочие части тела. А потом расскажете, что вам ответило руководство про войну с детскими комиксами и прочими глупыми сериалами.
   - Я повторяю еще раз, - участковый казался совершенно непробиваемым. - Не учили меня останавливать конкретно данную нечисть. Но если вы такие знающие, то какого... - лейтенант запнулся, оглянувшись на Вику, - почему вы даже не выяснили какое количество этой самой нечисти тут у вас обретается. Может если бы вы заранее знали количество зомби и их силу, то вели бы себя по другому. Но ведь вы совершенно не слушали ни местного доктора, ни даже вашу девушку, волею случая оказавшуюся в самом логове и видевшую ваших зомби.
   - А я скажу в ответ крамольную мысль, - Сергей не отвел взгляда. - Меня тоже не учили останавливать зомби. И даже защищать людей не учили. Меня теории трансляции и компиляции учили. Алгоритмическим языкам. Сетям передачи данных. Да еще физике, причем теоретической, да физическим основам компьютеров. Читал, знаете ли, курс доцент Пшеничников. Даже до всей этой электроники я сам доходил. А знаете почему? Потому что, черт побери, у нас вообще нигде не учат, как останавливать этих самых долбаных зомби. Даже никто в них не верит. Не знает об их существовании. Потому что гораздо удобнее списать очередную оторванную голову на несчастный случай. Даже похоронить в архиве как очередной "глухарь", у нас сотни людей пропадают и ничего. Но никто никогда не признается что вот это, - очкарик обвел рукой окружающее кладбище, - существует. В реальности, а не в сериале или в романе. Что это ходит по нашей с вами земле, убивает, отрывает головы и жрет человечину. Это никому не нужно. Во всяком случае до тех пор пока сам с этим не сталкиваешься. А еще лучше, - в кавычках, в очень больших кавычках лучше - если с этим сталкиваются твои близкие. И вот тогда сразу наступает прозрение. Начинаешь замечать темную сторону существования мира. Сразу становится пофиг - профессионал ты или нет, потому что понимаешь, что надо делать хоть что-то, немедленно, пока кто-то другой не столкнулся. И ты идешь и стреляешь. Как-то. Тогда понимаешь, что лишний месяц существования подобного - вполне стоит опасности шального рикошета. Так что если вы еще не поняли, уважаемый лейтенант Сапожников, то лично я - не профессионал спецназовец. Я понятия не имею, каким образом удалось Ефиму пристроить нашу команду и пробить в верхах саму возможность существования нашей команды. А также всяческие приказы, которые позволяют работать спокойно, не опасаясь помехи со стороны доблестного лейтенанта и прочей родной милиции.
   - О чем вы все говорите? - растерянно развел руками Никульцев. В пылу спора участкового с очкариком о нем все забыли. Да похоже, что и вообще обо всем забыли. - Разве непонятно, что все надо сворачивать? Что операция продолжаться больше не может? Что все надо решать как-то по-другому? Сворачивайтесь!
   Он попытался пнуть поисковый аппарат, но Балагур довольно грубо оттолкнул Александра, лекарь невольно попятился, споткнулся, чуть не упал.
   - Сворачивайтесь! Кто у вас старший? Ефим? - Никульцев развернулся к бойцам у склепа и замахал рукой. - Сворачивайтесь!
   Реакции никакой не было. Тогда Александр просто пошел к склепу.
   - Что он делает? - спросил Балагур. - Его же как-то остановить надо! Мне что, опять по нему стрелять?
   Санбатыч пожал плечами, Николай вздохнул, тоже махнул рукой, как бы заразившись жестом от Никульцева, и бросился за ним вдогонку.
   - Почему сворачивайтесь? - возмутился Митрич. - Не слушайте Ирода! Да если хотите, то я сам, сам пойду с вами. У меня и ружье есть. Я сейчас, я мигом! Да я даже с голыми руками готов. У меня кол есть, - действительно, в руке у сторожа оказался дрын, довольно большого размера, как посох. Сейчас, я мигом, я ружье - он бросился к своей сторожке.
   - Черт, - выругался очкарик.
   - Вы куда? Назад! - Балагур буквально на десяти метрах догнал Никульцева и схватил его за рукав.
   - Отпустите! - Александр попытался вырваться, между ним и Николаем завязалась короткая потасовка, Балагур случайно схватил Никульцева за раненую руку, тот взвыл, боль придала ему силы и он вырвался из хватки бойца.
   - Что там у вас? - голос Ефима был слышен уже не из наушников, он с Алексеем шел навстречу к Никульцеву.
   - Да я, голыми руками! - продолжал вопить Митрич, размахивая на ходу дрыном.
   - Бардак, - резюмировал очкарик.
   Сапожников схватился за голову.
   И вдруг хлопнула вдалеке дверь кладбищенской сторожки, и как-то разом все стихло, как будто звук отключили.
  
   13
  
   Александру показалось в первый момент, что это Митрич добежал до своего дома за ружьем, но только в первый момент, потому что он тут же увидел сторожа, замершего метрах в пятидесяти от скромного жилища. Митрич как бежал со своим колом наперевес, так и остановился, чуть ли не с поднятой для очередного шага ногой. Очкарик, Сапожников, Вика с доктором Санбатычем, даже Балагур рядом с Никульцевым, все посмотрели на сторожку, внезапно оказавшуюся в центре внимания.
   - Кто это? - почему-то шепотом спросил Балагур.
   Фигура в дверях сторожки медленно огляделась, поворачиваясь всем корпусом, как будто голова приросла к туловищу и вращаться не могла. Потом сделала шаг в сторону, и тут стало понятно, что дверь хлопнула не потому что ее резко закрыли, как сначала показалось Александру. Дверь просто сорвало с петель, она хлопнула об землю. И сделав шаг, фигура как раз и сошла с двери. "Господи, боже мой, да это же Нюхач", - машинально подумал Никульцев. У него мурашки по спине пробежали. Вчера эта фигура не вызывала такой ужас, это просто был очередной несчастный, с которым смерть по непонятной причине решила поиграть, и то ли пришла, то ли нет. А теперь что-то изменилось, неуловимое - от Нюхача просто веяли волны жуткой энергии, как будто холодом дыхнуло на всех собравшихся на кладбище.
   Митрич умудрился опомниться первым, тряхнул головой и возмущенно заорал:
   - Ты что с дверью сделал сволочь! Ты вообще кто такой? Тебя кто сюда звал? Что ты делаешь в моем доме? Да я сейчас тебя! - он перехватил поудобнее свой дрын и сделал шаг вперед.
   Нюхач не обратил ни на слова, ни на действия сторожа никакого внимания. Снова огляделся, все также поворачиваясь всем корпусом, а потом уставился прямо на Никульцева. Конечно, глаз с такого расстояния, да еще и ночью, пусть и лунной, видно не было, но Александр точно знал, что зомби смотрит именно на него.
   - Да я тебя! - Митрич подскочил к упырю и неловко ткнул в него палкой.
   - Назад, - тихо простонал Александр. Сторож не отличался храбростью, а сейчас, видимо, просто не понял кто перед ним. Или предыдущие успехи команды "Антизомби" внушили ему ощущение всемогущества. Вот сейчас он ткнет палкой, и очередной упырь развалится, рассыпется веселыми искрами.
   Нюхач не рассыпался. Он даже не покачнулся. Медленно, как бы лениво провел левей рукой, и палка отлетела в сторону. Потом повернулся, и уставился на лагерь "Антизомби". "На Вику", - почему-то подумал Никульцев.
   - Назад! - Александру показалось, что он прокричал, но все остальные даже головы не повернули на его крик, даже шагу назад не сделали. Митрич умудрился снова подхватить свой посох и замахнуться, но на этот раз Нюхач даже не дал ударить себя. Перехватил на замахе и сломал. Просто руками сломал палку, чуть ли не с руку толщиной, даже особо не напрягаясь, как тоненькую веточку.
   - Да что же это такое! - возмутился сторож.
   Зомби сделал два шага вперед и сгреб Митрича в охапку. Митрич сказал, что-то невнятное, возмущенное, но вместо ответа голова упыря наклонилась у шее невысокого старика и кладбище прорезал дикий, неестественно высокий крик.
   После этого крика оцепенение, владевшее людьми рассыпалось, разлетелось вдребезги, словно хрустальный бокал от высокой ноты взятой певицей. Сапожников, очкарик, Балагур, побежали туда, по направлению к сторожке, выхватывая свое оружие. Туда же бежали и Ефим с напарником, забирая в сторону, пытаясь зайти сбоку. Все кричали, а Нюхач продолжал удерживать свою жертву, заслоняясь Митричем, от возможного огня.
   - Отпусти, сволочь, - орал участковый.
   Нюхач оторвался от шеи Митрича, поднял обмякшее тело на вытянутой руке и пошел навстречу Сапожникову, медленно, спокойно. Он совсем не собирался метаться, как Бугай. Сделав несколько шагов зомби отбросил сторожа в сторону, как тряпичную куклу, и плавным быстрым движением ушел в бок, в сторону от дорожки, без проблем проломив невысокую оградку могилы. Тут же раздался выстрел Сергея-очкарика, Сергей попал. Пуля выбила из тела Нюхача сноп искр, как будто столкнулась с броней. Нюхач покачнулся, но не упал, только остановился на мгновение. Горение, как у предыдущих упырей пуля не вызвала, очкарик попытался выстрелить еще, но патроны в обойме закончились и вместо выстрела раздался только негромкий щелчок.
   Время для Никульцева если не остановилось вовсе, то замедлилось до крайнего предела. Нюхач шел на лейтенанта, лейтенант вроде даже успел что-то крикнуть, вроде "стой, стреляю", но даже не докричав до конца, начал стрельбу. Сапожников стрелял раз за разом, он не мог промахнуться с такого расстояния, а зомби упрямо продолжал свое движение, наклонив корпус, только вздрагивая, когда в него попадала очередная пуля. Создавалось ощущение, что зомби просто шел навстречу сильному ветру. Только вот недостаточно сильному, чтобы остановить его. Сапожников, стреляя, сделал шаг назад, запнулся, упал, и лежа сделал очередной выстрел, не более эффективный, нежели предыдущие. Нюхач был уже на расстоянии шагов трех, не больше от лейтенанта.
   Никульцев тоже что-то кричал, то ли "бегите", то ли "стреляйте", то ли что-то матерное. Автоматчики не стреляли, видимо, боясь попасть в лейтенанта. Выстрелил Балагур, который оказался ближе, и на этот раз не промахнулся - пуля попала зомби в голову. Даже прямое попадание серебра в голову не смогло сразу остановить Нюхача. Он умудрился сделать еще шаг, потом развернулся, в его черепной коробке вспыхнуло, потоки ослепительного пламени брызнули из глаз и изо рта. Балагур выстрелил еще раз, и тут же ударила короткая автоматная очередь - Ефим стрелял уже почти в упор. И только после этого Нюхач упал, успев еще сломать арматуру ограды, вырвав ее, словно тонкие телефонные проводки.
   Пламени над телом зомби на этот раз практически не было. Добежавший Балагур продолжил стрелять, выпустив несколько серебряных пуль в упор.
   - Хватит! - зло прервал своего подчиненного Ефим. - Побереги патроны.
   Успевший подняться Сапожников с пистолетом на вытянутой руке пошел к гаснущему белому зареву между могилами, к месту, где лежало тело Нюхача. Точнее, то, что от него осталось. А Никульцев и Санбатыч не сговариваясь побежали к Митричу. Санбатыч успел первым. Александр на какие-то пару мгновений потерялся, сначала неправильно определив место падения сторожа, а потом пытаясь обогнуть подвернувшиеся на пути могилы. Впрочем, одного взгляда хватило, чтобы понять, что спешить было совсем необязательно.
   - Н-да, - сказал толстенький доктор, - вот и повоевали.
   В его руке был обломок посоха, которым сторож собирался сражаться с зомби.
   - Только это не осина, - неожиданно заявил Санбатыч. - Тополь. А не всякий тополь - осина.
   - Что? - не понял Никульцев.
   - Другое название осины - тополь дрожащий. Она тоже из рода тополей. Почему-то сторож решил, что посох из тополя дрожащего. А он был из другого тополя. Впрочем, даже осиновый кол никак бы не помог. Я же, вроде, об этом говорил, - доктор развел руками.
   - Да, - сказал Александр. - Конечно. Говорили.
   - Вы все еще не верите в человекоядность ваших любимцев, и даже не верите в их способность убивать? - спросил Санбатыч. - Ну так смотрите сами.
   Он перевернул тело, достал из кармана фонарик и посветил.
   Вся спина сторожа представляла собой кровавое месиво. Телогрейка, небольшой ватный тулупчик, в котором он ходил постоянно, и летом и осенью, оказалась разорвана напополам, от воротника до подола. Пиджак, рубашка или, может какая-то другая одежда - все превратилось в лохмотья, пропитанные кровью. Митрич находился в руках у Нюхача какие-то секунды, даже было непонятно, когда тот успел так все измочалить. Никульцев даже не сразу понял, что те лоскуты, которые он принял за другую, непонятную одежду - это кожа и обрывки мышц.
   - Если вы наклонитесь пониже и посмотрите вблизи, то сможете рассмотреть следы зубов на лопаточной кости, - заметил Санбатыч. - Лопатка даже треснула, раскололась. Вы когда-нибудь видели следы человеческих зубов на человеческой кости? - Сможете их отличить от зубов хищника или, к примеру, грызунов? Что у вас было по судебной медицине, коллега?
   Но Александр смотрел не на следы зубов. Случайно ли так получилось у Нюхача, или он специально этого добивался, но повреждения, полученные Митричем, практически полностью совпадали с теми повреждениями, которые он видел у самого Нюхача предыдущей ночью. Разве что лопаточная кость у зомби осталась целой.
   - Типичная картина, - продолжил толстенький доктор. - Почему-то чаще всего при нападении страдают мышцы спины. Может быть, они самые вкусные с точки зрения мертвяков? Переломы лопаточной кости, переломы позвоночника, часто в нескольких местах...
   "Получается, что зомби так атаковал не специально", - подумал Никульцев, - "а, скорее, инстинктивно. Но как тогда оценивать раны самого Нюхача? Жалко, что я не посмотрел его на наличие следов от зубов. Не догадался." Александр оглянулся. Теперь смотреть уже было не на что. Свечение прекратилось. Напарник Ефима, Алексей, опустил свой автомат. Балагур тоже убирал пистолет в кобуру, как будто забыв, о других монстрах, бродящих по округе.
   - С почином, Балагур, - тихо сказал Ефим. - На этот раз ты очень хорошо попал. Главное, вовремя.
   Лейтенант Сапожников вытер дрожащей рукой лоб:
   - А я узнал его. Это отчим того мальчика, чью могилу сегодня разрыли, утром. Дядя мальчика ходил и показывал всем, говорил, что пропал без вести. Дело, естественно, заводить никто не хотел, он по личной инициативе...
   - Пропал, говоришь? - переспросил Ефим. - Так вот уже и нашелся.
   Командир вслед за участковым вытер лоб и повернулся к Никульцеву.
  
   14
  
   - Значит, у вас моральные проблемы? - Ефим говорил совершенно спокойно, даже устало. Никульцеву до этого казалось, что Сапожников с очкариком вели совершенно спокойный безэмоциональный спор, но по сравнению с голосом Ефима у них просто клокотали страсти. - Вы совершенно неожиданно решили, что люди должны проявлять милосердие. Ко всему сущему, так сказать. Ко всему, что нас окружает. Впрочем, - Ефим как бы отвечал на возражения, хотя Никульцев никак не мог ему возражать из-за своего подавленного состояния, - возможно, я на вас наговариваю. Вы решили это не неожиданно, а всю предыдущую свою жизнь предавались медитации, и ваша позиция продумана вами давно и в мельчайших подробностях. И если так, то, может, вы просветите меня по поводу того, каким образом вы выбираете объекты для своей защиты? Потому что позиция ваша как-то чересчур избирательна. Почему-то всегда вы готовы защищать убийц, но совершенно не хотите защищать жертв.
   - Может быть, не стоит, Ефим Данилович? - спросил Санбатыч. - Как-то вы крутенько взялись...
   Ефим вздохнул, закрыл лицо руками, потом медленно-медленно провел по нему ладонями, как бы пытаясь вытереть пот. Потом посмотрел в глаза толстенького доктора и также спокойно ответил:
   - Об этом надо говорить. Именно потому, что мы не убийцы. Чтобы всевозможная чепуха не забивала головы. Наши головы. Особенно головы молодежи, - он кивнул в направлении Балагура и Сергея-очкарика. - Мы не убийцы - мы воины. Хотя наша война необъявленная и мало кто о ней знает. Нельзя приравнивать воина-защитника и убийцу. Потому что это приравнивание ломает любое общество и погружает его в хаос. Оно, приравнивание это, мешает обществу защищать самого себя и своих граждан. Так вот, - Ефим снова перевел взгляд на Никульцева, - пусть мне сколько угодно говорят, что вести во время операции беседы на философские темы непрофессионально. Но иногда слово важнее маузера, - он усмехнулся. - Может быть, любезный философ пояснит, почему в споре трупа и бедолаги сторожа он встал на сторону трупа.
   - Я не вставал на сторону трупа, - вспыхнул Александр.
   - Извините, - покачал головой спецназовец, - но вы именно встали на сторону трупа. Априори. - Что вы на меня так смотрите? Как видите, я знаю это замечательное слово. У "тупого военного" тоже может быть неплохое образование. Вы же требовали свернуть операцию. Прекратить наши действия. Оставить все как есть. То есть вот так. - Он кивнул в сторону тела Митрича.
   - Митрич спокойно жил здесь много лет, и погиб как раз в результате вашего приезда!
   - В результате нашего приезда? - удивленно поднял бровь Ефим. - Разве мертвяк не вылетел из его сторожки? Что бы случилось, если бы этот человек просто зашел к себе домой? И еще - ученые много спорят, о том, что превращает трупы в зомби. Я не ученый, но я прекрасно знаю, что превращает людей в трупы. Так вот как раз зомби прекрасно убивают. Что вы и видели сегодня. Или вот как вы думаете, что же превратило в труп потерявшегося отца?
   - Отчима, - машинально поправил Никульцев.
   - Да это уже не имеет значения, - вздохнул спецназовец. - Интересно, вы всерьез считаете, что мать мальчика и сам мальчик были бы рады, если бы увидели, что родной им человек, превратился в... в такое? Ведь говорили же вам, что это уже не люди. Это те, кто людей убивает. Просто потому, что не может не убивать. Как вирус оспы. Против уничтожения оспы вы тоже бы протестовали?
   - У вируса оспы не было сознания, - возразил Александр.
   - А это в данном случае неважно - разумный вирус или нет. Важно, что он убивает. И будет убивать и дальше, если его оставить в покое. Поэтому, или вы уничтожаете этот вирус, или он уничтожает вас. Третьего не дано. Мертвые должны лежать в земле, живые по этой земле ходить. Устроить этот мир по другому не получается. И если уж вы с мертвяками столкнулись, то вам необходимо выбирать на какой стороне вы находитесь. На стороне живых, или на их стороне этой гадости.
   - А если я скажу, что я на стороне зомби, - спросил Никульцев, - вы что же, будете стрелять в меня?
   - А какого ответа вы от меня ждете? - Ефим наклонил голову, продолжая смотреть Александру прямо в глаза. - Что я сейчас начну горячо вас уверять, что все могут иметь свое мнение и его отстаивать и я буду уважать занятую вами позицию, и ни в коем случае в вас не выстрелю? Вы заблуждаетесь. Я не буду уважать ваш выбор и я вас выстрелю. Даже если вы скажете это в шутку, или ради вызова тупой военщине, или ради чего-то еще там. И учитывая мои полномочия и то, что мы находимся на войне - меня оправдают.
   Александр с ужасом посмотрел на Ефима:
   - Но ведь вы же просто не сталкивались с разумными зомби. Вы же все тут крайне удивлены, что такие существуют. Почему вы считаете, что совершенно не зная явление вы имеете право выносить ему приговор?
   - Потому что я видел результаты деятельности этого явления, - ответил Ефим. - На этом философский спор объявляется законченным. Если вы до сих пор этого не поняли, то это ваши проблемы. Вы не маленький мальчик, которому надо разжевывать простейшие положения морали и этики. А постольку-поскольку я не уверен, что вы не попытаетесь выкинуть чего-либо, что может помешать операции, скорее я даже уверен в обратном, то мне придется применить к вам жесткие меры.
   Никульцев отшатнулся. Ефим заметил это и хмыкнул:
   - Нет, сейчас стрелять я в вас не буду.
   Потом сразу посерьезнел и жестким голосом приказал:
   - Руки!
   - Что? - не понял Никульцев.
   - Руки! - повторил Ефим, и тут же Александр почувствовал холод металла на своем запястье. - Вперед!
   Александр просто не мог поверить, что на него надели наручники. Он даже со смертью свыкся, так как жил на кладбище, да еще и в окружении умерших, или скорее не до конца умерших. Но вот то что его наручниками прикуют к какой-то железяке в фургоне...
   - А если снова появится кто-то вроде того, из сторожки? - спросил Балагур.
   - Значит такая у него судьба, - отрезал Ефим. - В конце концов, он же уверен в человеколюбии своих приятелей. Теперь к вам, - спецназовец обратился к Сапожникову. - Я был бы очень рад, если бы у меня был прекрасно обученный отряд, и все бы делалось с максимальным профессионализмом. Кажется я уже раза тир за сегодняшний вечер это вам говорил. Но у меня есть то, что есть. И нет времени ждать. Мы учимся. На своих собственных ошибках. Как-то не выпустили до сих пор учебники по уничтожению зомби. До всего приходится доходить самим. На этом ответ на вашу критику также считаю законченным. А теперь, поскольку вы на данную ночь прикреплены к моему отряду. Зомби здесь много. Людей у меня мало. Так что считайте себя мобилизованным и призванным. Сергей, выдайте лейтенанту серебряные патроны. Четыре штуки.
   - Есть! - ответил Сергей.
   - Сапожников, вы участвуете в операции, не слышу ответа, - повторил Ефим. - Получите патроны..
   - Есть! - глухо ответил Сапожников, козырнув.
   - То-то же. Серебро вставляйте в свою обойму через один патрон. Стрелять наверняка. Первый пристрелочный, чтобы приостановить, и тут же вторым. Не бойтесь, от первого выстрела они даже не упадут, просто остановятся, что облегчит попадание вторым выстрелом. Впрочем, вы уже сами видели. С удовольствием бы выдал вам все восемь патронов, но мы и так слишком много потратили.
   Сапожников, по всей видимости, хотел сделать какое-то замечание, но передумал. То ли в порядке дисциплины, то ли просто решил, что спорить дальше неуместно.
   - Сергей, - продолжил наставление Ефим. - Остаешься с прибором, координируешь. Возражения не принимаются. Неизвестно, с чем дальше придется столкнуться. Думаю, что ни с чем таким особенным, но мало ли. У тебя опыт координации больше. Балагур, пойдешь в паре с Алексеем. Сапожников со мной.
   Коля-Балагур явно обрадовался, как-то даже вспыхнул, на щеках проступил румянец. Он, пожалуй, был помоложе остальных, так что тот факт, что его берут на собственно охоту затмил смерть Митрича. Остальные явно были подавленными. И Сергей-очкарик, и Алексей Смурнов, который более остальных (может, за исключением Ефима) походил на профессионала, и Вика... Хотя... Никульцев был слишком подавлен сам всем происшедшим. Даже не столько смертью сторожа, сколько безапелляционным поведением командира группы, и тем положением, в котором он очутился. Так что вполне вероятно, что за подавленность остальных он принял простую сосредоточенность.
   - Заводи шарманку.
   Очкарик кивнул командиру и стал крутить ручки настройки.
   Две пары бойцов проверили еще раз амуницию, связь (Сапожникову тоже выдали гарнитуру), двинулись вперед, но тут Ефим приостановился, замер на мгновение, потом покачал головой, достал из-за пояса пистолет и молча протянул Санбатычу. Толстенький доктор взял оружие и вопросительно посмотрел на командира.
   - Каждый второй - серебро, - пояснил Ефим. - На всякий случай, мы справимся и так.
   Санбатыч пожал плечами, но оружие возвращать не стал.
   - Я попытаюсь просканировать максимальную площадь, - подал голос очкарик уже от своего прибора. - Правда, в таком случае возможны ошибки. Но зато есть шанс получить общую картину.
   - Делай, как считаешь нужным, - ответил командир.
   На какое-то время над кладбищем повисла тишина. Как будто и не было только что выстрелов, шипения искр, разлетающихся от горящих зомби, дикого крика Митрича...
   - Слабая цель, сто двадцать метров, примерно, на одиннадцать часов. Еще одна возможна метрах в тридцати от первой, сейчас постараюсь уточнить.
   - Выдвигаемся, - сухо приказал Ефим. - Уточняй, что требуется, потом передашь. Алексей и Балагур прямо на цель, я с лейтенантом зайду со стороны сторожки. Удачи.
   Снова повисла тишина.
  
   15
  
   Четверо двинулись между могил, аккуратно и настороженно. Они и раньше двигались с некоторой опаской, но то все-таки было ближе к игре, во всяком случае, у Сергея-очкарика. Да даже и командир вел себя как-будто на учениях. А теперь чувсьвовалось, что нервы у всех действительно напряжены, игры закончились, все по-серьезному.
   Никульцев попытался усесться поудобнее, поднял голову и стал смотреть вверх, на небо. Черное небо над кладбищем. С такими яркими звездами. Он иногда смотрел на небо. Редко, он все равно из всех звезд мог опознать только Полярную да ковши Медведиц. Да еще почему-то Арктур. На Арктур указывал изгиб ручки Большой Медведицы. Только сейчас он был прикрыт небольшим облаком.
   Александр сдался. Ефим прекрасно знал чем сломить его волю. Только что Никульцев хотел опрокинуть их агрегат, встать, заслонить, может, даже подраться, хотя это звучало как-то глупо, по-детски. Но на него надели наручники и как будто огонь свечи затушили.
   Когда у Александра в первый раз "поехала крыша", тогда, во время выпуска, сразу после смерти матери, он смог выбраться только построив свой собственный мир. Мир совершенно отделенный от общего мира, от мира остальных людей. Мир Никульцева пересекался с людским в считанном числе точек. Да, приходилось ходить в магазин, общаться с тем же скупщиком золота. Если бы этого можно было избежать, никуда бы он не ходил. Но увы. Полностью перейти на натурального хозяйство городскому жителю не удалось. Но все равно - общение было сведено до минимума. Только сказать продавцам, что ему надо и назад. И ни с кем не заговаривать.
   Был еще Митрич, который настойчиво пытался соединить два мира - Никульцевский и мир остальных жителей планеты Земля. Наверное, и отношения со сторожем не сложились именно потому, что Александр невольно пытался оттолкнуть его, не допустить к себе. В конце концов - что стоило не ругаться со стариком, а отшутиться, попробовать подружиться. В конце концов пропустить стаканчик. Доктор сразу бы стал одним из лучших друзей. Вряд ли бы Никульцев снова ударился в запой из-за стаканчика портвейна. Да и ударился бы - Полковник с Шефом вывели бы быстро. Но получилось то, что получилось. А точнее, не получилось - даже не дружбы, обычного приятельства не получилось.
   И вот сейчас мир Никульцева рушился. Рушился во второй раз в его жизни. Точнее этот мир рушили. Пришли посланцы из большого мира, заковали его в железо и рушили его выстроенный мир. Страшный, наверное, с точки зрения любого из остальных людей, кого ни возьми. Но мир в котором он жил. И те наручники, в которые его заковали были символом большого мира. Мира, который не терпел маленьких самостоятельных мирков.
   Оставалось только сидеть и считать звезды. И надеяться, что случайное облако выпустит единственно знакомый Арктур из плена. Александр до боли в глазах всматривался в звезды, пытаясь хоть так отвлечься от нарастающей внутри него паники. Потому что происходящего просто не могло существовать. Всей этой странной, совершенно непрофессиональной команды, которая, однако, делала свое разрушающее дело. "Последние времена настаююют," - звучал в голове голос Болотника. Получается, что пророчество все-таки оказалось истинным? Получается, что так. Еще немного и он поверит, что на той стороне Курехи действительно ничего нет.
   - Вам больно?
   Никульцев вздрогнул. Вика внимательно смотрела на него, присев на корточки. "А подойти и взять за руку побоялась," - горько подумал Александр. - "Меня можно только издали рассматривать, как какое-нибудь животное."
   - Я понимаю, что вам сейчас очень плохо. И физически, и в душе, - продолжила девушка. - У меня тоже такое было. Честное слово. Я вам обязательно это расскажу. Я вам не могу этого не рассказать, после того, как вы мне рассказали о своей жизни прошлой ночью. Вы переживете свою боль. Вы справитесь. На самом деле вы сильный, просто вам не повезло.
   Александр только горько усмехнулся и снова посмотрел на небо. Арктур не появился.
   - Вы не сердитесь на Ефима, - Вика придвинулась чуть поближе. - Он кажется очень жестким, даже жестоким, но он все всегда делает правильно. Это когда ты сам мечешься, когда у тебя все внутри ломается, то ты понять этого не можешь. А потом, по прошествии времени понимаешь. Вы тоже поймете. Просто нельзя же было жить, так как вы жили - вечно скрываясь. Вы просто как будто сами умерли, как будто не живой, а самый настоящий зомби.
   - Я не умирал, - тихо сказал Никульцев, не отрывая взгляда от неба.
   - Я же сказала, что как будто умерли, - она немного помолчала. - А на самом деле он живой.
   - Вижу! - крикнул кто-то на кладбище, и почти сразу же раздались выстрелы. Короткая автоматная очередь, вслед за ней хлопок макарова. И тут же еще два пистолетных выстрела подряд. И еще автоматная очередь, наверное просто чтобы остановить поднявшегося (почему-то Никульцев даже не мог думать слово "зомби"), потому что уже свечение в той стороне разгоралось. Санбатыч должен был радоваться - новый материал по сгоранию упырей.
   Александр закрыл глаза, потом закрыл руками лицо - не помогало, свечение все равно было видно, даже через закрытые веки. Точнее оно просто стояло перед глазами. Не конкретное свечение, а его образ.
   - Бедный доктор, - Вика все-таки подошла к Никульцеву и погладила его по прикованной руке. - Просто вы очень долго прожили вместе с ними, поэтому они вам кажутся как будто бы родными. Но на самом деле это не так.
   - Еще цель на семь часов. Четкая.
   Еще бы и уши заткнуть, чтобы переговоров не слышать.
   - Вы напоминаете заложников, которые начинают оправдывать своих захватчиков. Этому даже дали научное название, просто я его не помню. Можно у Санбатыча спросить.
   - Стокгольмский сидром.
   - Что? - не поняла девушка.
   - Стокгольмский синдром это называется, - глухо повторил Никульцев.
   - Вот видите, - Вика даже обрадовалась, что ей удалось заставить Александра произнести какое-то слово, - вы сами все прекрасно понимаете. Вы же доктор!
   Александр ничего не ответил. На какое-то время над всем кладбищем повисло молчание. Наверное, бойцы занимали места для новой атаки.
   "Интересно, почему они просто не ушли," - подумал Никульцев. - "Если они все предчувствовали, предвидели, то почему они не ушли с кладбища. Они могли бы просто спрятаться где-нибудь в пустующем селе, они же всегда так делали? Или они настолько уверовали в невозможность изменить напророченное Болотником, что решили, что сопротивление бессмысленно? Покорились неизбежному?"
   - Санбатыч, может, все-таки освободим Александра? - Вика крикнула, наверное, толстенький доктор стоял, как и ранее рядом с Сергеем и наблюдал. Никульцев глаза не открывал.
   Санбатыч зашикал, мол, не мешай, потом видимо все-таки подошел поближе.
   - Ручка затекла? Ничего страшного, я потом массаж сделаю. Массаж - великая вещь. А отпустить сейчас никак нельзя, да у меня и ключа нет. Он у Ефима Даниловича остался. Может быть он просто сядет повыше?
   Тут снова прозвучали выстрелы. Автоматные. Одна очередь, сразу же за ней, даже накладываясь на первую - вторая.
   - Уйдет ведь! - раздался чей-то голос, даже с каким-то азартом. Наверное, Балагура.
   Еще автоматная очередь. И два подряд пистолетных выстрела.
   - Есть! Теперь никуда не денется! - точно Балагур. Звонкий же у него голос.
   Автоматная очередь. Для верного, что ли? Зарево.
   Прятаться было бесполезно, Никульцев открыл глаза. Где-то далеко, почти у самого спуска к реке Курехе разгорался веселый огонь с искорками, так похожий на бенгальский.
   "Кто?" - подумал Никульцев.
   - Следующая цель, - не давал передышки Сергей-очкарик, - только какая-то нечеткая, смазанная...
   - Много же их у вас тут было, мертвецов оживших, - Вика помолчала немного. Потом, вроде как тему перевела: - А знаете, сколько на вашу прокуратуру жалоб было, что она дела открывать не хочет, особенно по фактам пропажи людей? Это же какие титанические усилия надо предпринимать, чтобы статистику преступности в таких условиях держать в норме. Энергию бы вашего прокурора, да на благое дело! А все равно заметно. Даже по количеству несчастных случаев понимаешь, что что-то здесь не так. Ну и после разговоров картина вырисовывается. У нас технология уже отработанная. Вы не думайте, что это только у вас в районе такое творится. Почти везде.
   - А вы, получается, по всей стране разъезжаете? - не выдержал Никульцев и спросил.
   - Нет, не по всей стране, - вздохнула девушка. - На всю страну нас не хватит. Мы в основном по центральному району. Несколько раз на юг выезжали. К вам в Поволжье в первый раз забрались. На Урале не были. А в Питере и Новосибирске свои команды есть. В Питере, правда, совсем самодеятельная. На общественных началах. Ефим им помогает по мере возможности.
   - И часто такие... охоты происходят?
   Вика покачала головой:
   - Сейчас реже стали попадаться, в Москве и области как-то справляемся. Вот, стараемся хотя бы раз в два месяца выезжать.
   - Спасибо за помощь, - усмехнулся Александр.
   - Пожалуйста, - совершенно серьезно ответила Вика. - Я же говорила, что вы на самом деле сильный и справитесь. Вам же сейчас уже легче, да, правда?
   Никульцев ничего не ответил. И не хотел, да и просто не успел. Снова раздались выстрелы. Опять очередь, потом одиночный, потом еще очередь... Потом наступила пауза. Зарева не было.
   - Черт возьми! - раздалось какое-то несколько испуганное восклицание Балагура.
   - Что там еще у вас? - спросил Сергей-очкарик.
   Ему что-то отвечали, Никульцев не мог понять что. Вика встала и пошла к Сергею. Потом очкарик начал о чем-то глухо переговариваться с толстеньким доктором. Потм все обернулись и как-то странно посмотрели на Александра.
  
   16
  
   - Что еще? - спросил Никульцев. Впрочем, спросил тихо, так что его, похоже, никто не услышал. - Оставьте меня в покое.
   В покое его не оставили. От могил к освещенной площадке у прибора вышел Ефим, о чем-то тихо переговорил с собравшимися.
   - Не может быть! - возмутился толстенький доктор. Все снова оглянулись на Никульцева, а потом пошли куда-то в темноту. Наверное, к остальным трем бойцам. Даже Вика пошла и ей никто ничего не сказал. Ефим же напротив, подошел к Александру, молча достал ключ и отомкнул один из двух браслетов. Второй, впрочем, остался на руке у Никульцева.
   - Пойдемте, - сказал Ефим, - глянете кое на что.
   - Грозный командир больше не боится, что гражданский испортит ему всю операцию? - Александр попытался шутить, но чувствовал, что это как-то плохо у него получается.
   - Пойдемте, - похоже, что Ефим просто пропустил слова своего пленника мимо ушей.
   Никульцев поднялся, растирая запястье, и отправился вслед за спецназовцем.
   Среди могил, недалеко от тела Митрича, лежал еще один человек. Мертвый. Не шевелясь. Вокруг него расположились все участники "охоты" и смотрели на этого мертвого, как бы не веря, что такое возможно.
   - Черт! Черт! Черт! - как заведенный повторял Балагур.
   Наконец, Санбатыч прекратил созерцание, наклонился к телу и пожал плечами:
   - Вне всякого сомнения, труп! Кстати, очень хороший выстрел. В голову. Кто стрелял-то? Коля, твоя работа?
   - Черт! - еще раз повторил Балагур.
   - Коля, успокойся! - воскликнул толстенький доктор. - Этот труп является трупом уже очень давно! Живой не смог бы остыть так быстро!
   - Точно? - недоверчиво переспросил Балагур.
   - Совершенно точно! - подтвердил Санбатыч.
   - Все нормально, - Ефим ободряюще похлопал Николая по плечу. - Ты все правильно сделал.
   - Сигнал был смазанный, но вполне упыриный, - пожал плечами очкарик.
   - И что, - Санбатыч поднялся, отряхивая руки, - вот этот труп бегал, а потом упал и притворился нормальным покойником?
   - Бегать не бегал, ходил, - ответил Ефим, - да и упал не сам, а после выстрела Николая.
   - Серебряным патроном? Я же говорил, что такого не может быть! - воскликнул толстенький доктор. - Я скорее поверю, что вы случайно перепутали и выстрелили обычным патроном.
   - И после обычного патрона зомби стал нормальным покойником? - спросил Ефим.
   Санбатыч ничего не ответил, просто пожал плечами.
   - Но сейчас он вполне обычный труп? - Ефим продолжал смотреть прямо на Санбатыча.
   - Обычнее не бывает, - кивнул тот. - Причем старый труп. Может, настоящий зомби смылся, а вам нормально мертвеца подбросил? Раз уж здесь все упыри интеллектуалы, что даже разговаривать могут?
   - Может, вы что скажете? - командир обратился к Никульцеву.
   Александр, до этого стоявший в стороне, подошел поближе. Мертвецу посветили в лицо фонариком.
   - Шеф? - зомби смотрел на звезды над кладбищем совершенно спокойно, без страха, укоризны или еще каких-то эмоций. Он был совершенно обычный, таким, каким всегда его видел Никульцев. Только почему-то не сидел, теребя сигарету, а лежал неподвижно.
   - То есть это был зомби, из ваших? - Ефим по-прежнему настойчиво смотрел на Александра.
   Никульцев кивнул, потом понял, что его не видят все, и подтвердил еще раз:
   - Да.
   После чего присел перед Шефом, машинально положил руку на шею, проверить пульс, но тут же понял всю бессмысленность этой затеи. Он понял, что просто не знает, как отличить притворяющегося трупом зомби от настоящего мертвеца.
   - Отойдите! - приказал Ефим, взял оружие у Балагура, вытащил обойму, достал один патрон и продемонстрировал остальным: - Серебро?
   - Серебро, - согласился Санбатыч. Очкарик просто кивнул.
   Ефим снова зарядил и пистолет и хладнокровно выстрелил в труп Шефа. Тело вздрогнул от выстрела, но ничего более не произошло. Никакого огня, никаких искр. Действительно - самый обыкновенный мертвец.
   - Как говорит молодое поколение - жесть! - хмыкнул толстенький доктор. - Есть многое на свете друг Горацио...
   Александр снова подошел к телу и посмотрел на рану - Ефим стрелял в руку. "Все-таки испугался в грудь стрелять," - злорадно подумал Никульцев, но потом решил, что в теле уже было несколько ран, а в руке - нет. "Что ж с тобой случилось-то?" - и тут Александр заметил, что в ладони у Шефа что-то зажато. Он с трудом разогнул пальцы и на землю упали медальончик и ножик. Шеф их держал просто так, безо всякой тряпочки или газетки, и тем не менее...
   "Нашел ты все-таки свое необжигающее серебро, вот только непонятно, что же им оказалось, нож или медальон? И где же теперь твоя душа? На том берегу Курехи?" И опять в голове у Александра стало крутится Болотниковское "Последние времена настаююют!"
   - А ты, Ефим Данилович, о чем задумался? - спросил Санбатыч. - Тоже, как Коля, считал, что живого человека положил?
   - Нет, - ответил командир, - так я не считал. У зомби и фигуры, и походка особенная. Так сразу и не скажешь чем от человеческой отличаются, однако же отличаются. Когда много с упырями сталкиваешься, уже ни с кем их не спутаешь. На автомате распознавать будешь.
   - Так все, получается, нормально? - облегченно выдохнул Балагур.
   - Нормально-нормально, - ответил Санбатыч. - Переволновался? Хочешь, валерьяночки накапаю? Для успокоения.
   - А у меня просто сердце в пятки ушло. Да что же за напасть такая, подумал, что опять в живого выстрелил! - Николай постепенно приходил в себя.
   Никульцев положил себе в карман серебряные предметы и закрыл Шефу глаза.
   - А все-таки кажется мне, - как бы про себя произнес Ефим, - что встречался я ранее с ним. Еще когда он живой был. Вроде и то лицо, а вроде и не то. То ли у упырей черты меняются, то ли я все-таки обознался...
   - А я, похоже, тоже одного знакомого встретил. Который в длинном плаще был, еще немного и к реке бы ушел. Проходила на него ориентировка в свое время, вроде как в одной из местных группировок был. Только считалось, что его пристрелили во время стрелки, - неожиданно добавил Сапожников. - Семененко Юрий Витальевич.
   - Его Юрий звали, - добавил Никульцев.
   Сапожников кивнул:
   - Ваш тоже по каким-нибудь сводкам проходил? Как бандит? - спросил он у Ефима.
   - Скорее наоборот, - протянул командир.
   Повисла пауза.
   - Сереж! А ты о чем задумался? - Санбатыч явно пытался развеселить народ. - О вечном, или опять какие-то физические приборы изобретаешь?
   - Изобретаю, - машинально ответил очкарик и огляделся вокруг. - Все-таки как-то тут слишком много аномалий. И самих упырей много, даже по количеству много. Да и сами упыри тут какие-то ... неправильные.
   - И что? - спросил его Ефим.
   - Ничего, - вздохнул Сергей. - Искать надо. Причину искать всех этих безобразий. Простой зачисткой не отделаемся. Это "жжж" неспроста.
   - Смотрите! - вдруг сказала Вика, указывая на медпункт.
   Все обернулись. Словно в подтверждение сказанного Сергеем холм осветился голубыми огоньками. Никульцев уже видел прошлой ночью такое "светопредставление", но и ему было жутковато. Все остальные почти одновременно схватились за оружие, у кого оно было. Вика просто сделала шаг назад и в сторону, за Ефима.
   - Это еще что такое? - спросил командир.
   - Не знаю, - пожал плечами Александр, - сам первый раз прошлой ночью увидел. Вообще-то вроде это вы здесь... ученые по паранормальным явлениям.
   Огоньки разгорались гораздо быстрее, чем прошлой ночью. Они стекали голубыми ручейками с горы, легко проникали на кладбище и растекались по дорожкам, образуя голубые лужицы у отдельных захоронений. Вершина холма уже минут через пять оказалась полностью заполнена голубым свечением. И уже сквозь голубое начали проникать золотистые всполохи. До живых людей огоньки не добегали. Ближе к ним они теряли свой цвет, становились прозрачными, еле-еле заметными, а метров за двадцать до стоявшего ближе всех к холму Алексея Смурнова гасли. Так что перед собравшимися вырисовался неровный черный полукруг.
   Первым не выдержал Санбатыч. Очевидно, научное любопытство не дало ему спокойно стоять и смотреть на происходящее. Он смело двинулся вперед, в гущу огней, но как и Никульцеву прошлой ночью "поймать" неведомых светлячков у него не получилось. Как только он подходил к огонькам на расстояние двух-трех шагов, как они тут же гасли, и даже после того как толстенький доктор отходил, вспыхивали с трудом, и горели еле-еле.
   - И что же это такое? - задал риторический вопрос Ефим.
   - Балагур, помоги, - сказал очкарик, и они вместе с Николаем двинулись к оставленным у выхода с кладбища приборам.
   Представление тем временем разворачивалось уже по знакомому Никульцеву сценарию. Вся вершина холма вокруг дома полыхала уже не голубым, а желтым. Вообще все развивалось гораздо быстрее, чем в прошлую ночь, и как-то активнее. Если прошлой ночью сначала цвет свечения менялся на оранжевый, и только потом вырвался луч из колодца, то теперь создалось впечатление, что вырвашийся из-под земли световой столб сам перекрасил огни в ярко оранжевый. И почти сразу за ним выкатилось колесо.
   - Ух ты!
   Никульцев даже не понял, кто это сказал. Похоже, что все разом, в едином порыве, как это писалось раньше в газетах, выдохнули "ух ты" из себя.
   - Похоже, что место нашей причины искать не стоит, - задумчиво произнес Ефим, и так же как и Юрий сутками ранее спросил у Никульцева: - Что там?
   - Колодец, - Александр взглянул на спецназовца и не дожидаясь следующего вопроса продолжил, - воду из него пью. Деваться все равно некуда. Водопровода нет. Отключен.
   И тут все разом погасло. Как будто ничего и не было. Какое-то время все оглядывались вокруг, словно не веря, что только что их окружало море огней, потом Ефим повернулся к сидевшему за прибором Сергею-очкарику и прокричал:
   - Это ты что-то сейчас сделал?
  
   17
  
   Сергей махнул рукой, пробормотал что-то неразличимое на расстоянии и уткнулся в прибор. Ефим покачал головой и пошел к Сергею. За командиром потянулись и все остальные. Странный труп Шефа был вытеснен новыми странностями огневского кладбища. Про Никульцева, похоже, тоже все забыли. Александр со вздохом посмотрел на браслет наручника, все еще надетый на его запястье и тоже двинулся вслед странному отряду.
   - Да ничего я не сделал, - очкарик своим тоном просто давал понять, чтобы ему не мешали. - Просто мощность чуть-чуть увеличил, и все.
   - Похоже, что твое "просто увеличение мощности" заметили, - хмыкнул Ефим.
   - Просто мистика какая-то, - удивился Санбатыч.
   - Отсюда ничего не поймешь, - поморщился Сергей. - Я же говорил, что надо делать передвижной вариант. На машине устанавливать. Ничего конкретного пока. Разве что на холм подняться, к медпункту...
   - А нам деваться некуда, - заметил Ефим. - Пошли, посмотрим, что у местной медицины тут творится, - он посмотрел на Никульцева. - Да оставляй большую бандуру на месте, хватит твоего ручного зомбиопределителя, или как ты его называешь?
   Очкарик несколько растерянно посмотрел на командира, мол, как же можно вот так все взять и оставить, но подчинился. Минута-другая ушла на сборы, потом Ефим обратился к Никульцеву:
   - Ну что, ведите нас, Сусанин. Получается, что вы в самом логове нечисти жили. Может, старик сторож был не так уж и не прав?
   Александру почему-то страшно не захотелось идти коротким путем, по тропинке на холм. Даже не потому, что боялся, как прошлой ночью оступиться в темноте, нет - у команды были фонарики. Просто не хотелось проходить мимо выгоревших мест гибели зомби, недалеко от так и не сгоревшего тела Шефа и бедного Митрича. И он повел народ кружным путем, тем самым путем, которым прошлой ночью нес Вику к себе. То есть тогда еще не Вику, а просто безымянную девушку.
   Он оглянулся. Вика шла рядом с командиром, закусив губу, сосредоточенная, думающая о чем-то о своем. "Интересно, она помнит как я ее нес?" - подумал Никульцев. - "Вряд ли, она точно без сознания была." Вслед за Викой семенил Санбатыч, захвативший свой докторский чемоданчик. Через каждые шагов десять толстенький доктор пытался что-то сказать рядом идущему Сергею, но тот не обращал никакого внимания на эти попытки, уткнулся в свой "зомбиопределитель", и не замечал ничего вокруг. Замыкали шествие Смурнов и Сапожников. Никульцеву показалось, что эта пара идет совершенно без эмоций, как будто в походе. Но они поотстали, и Александру трудно было разглядеть выражения их лиц.
   - Сейчас поворачиваем или надо дальше пройти? - неугомонный Балагур уже забыл свои переживания, связанные с выстрелом в Шефа и вырвался вперед.
   - Дальше, - ответил Никульцев.
   - А зомби по пустым домам прятались? - неожиданно спросил очкарик, не отрываясь от своего прибора.
   - В основном, да, - пожал плечами Александр. - Так проще, менее заметно. Я не понимаю, почему они все сегодня среди могил оказались.
   Наконец, впереди показалась ограда медпункта. Сергей тотчас же забегал внутри со своим искателем, словно сапер, только в сильно убыстренном темпе. Ефим и Смурнов встали по углам, внимательно оглядываясь, словно ожидая очередного подвоха. Балагур остался с "гражданскими", вроде как для охраны, но не выдержал и начал рассказывать толстенькому доктору свои приключения:
   - ... не знаю, могут ли они действительно разговаривать, ни один ничего не говорил. Хотя вру. Один что-то пытался сказать, который совсем не убегал, но он только хрипел и все. Так что даже непонятно, действительно ли он что-то говорил, или нет. Только стоял и хрипел. Даже как будто завывал.
   - Да ладно тебе вокруг носиться, - Ефим явно был недоволен суетой очкарика. - Сказано же - колодец проверь.
   - А где колодец? - спросил Сергей, но тут же сам заметил колодезный сруб и подошел к нему.
   - Ну что? - спросил Ефим спустя некоторое время.
   Очкарик пожал плечами:
   - Колодец, оно конечно колодец. Но, похоже, что дело не в колодце, а где-то рядом. Ближе к зданию медпункта.
   - А почему тогда столб света из колодца бил?
   - Скорее всего, это действительно как-то с водой связано. С местной жилой водяной. Что-то где-то размыло, или какие пласты сдвинулись. - Сергей подошел к Никульцеву, - тут последнее время никаких оползней не происходило? Не знаете?
   - При мне вроде нет, - ответил Александр. - Митрич что-то такое рассказывал. Но его не поймешь. То ли и правда какие-то провалы были, то ли он просто так - для придания большей достоверности слухи пересказывал. Гиблое место и все такое.
   Очкарик еще какое-то время походил между колодцем и медпунктом, прикладывая свой аппарат к земле через каждые пару шагов. Потом подумал и остановился метрах в пяти от колодца:
   - Где-то здесь.
   Действительно в этом месте холм делал как бы ступеньку. Никульцев всегда считал, что тут просто выравнивали площадку для строительства дома.
   - И что здесь? - Ефим подошел к очкарику. Подошли и остальные, только Смурнов остался на своем месте, внимательно наблюдая за окрестностями.
   - Понятия не имею, - пожал плечами Сергей. - Сигнал как от зомби, только из-под земли. Кого-то там закопали. Или чего-то. - Он посмотрел на командира. - Рыть надо. Выкапывать.
   - И глубоко рыть?
   Очкарик только пожал плечами. Очевидно, никакого опыта по изучению прохождения таинственных зомби-сигналов сквозь почву у него не было.
   - Конечно, у нас в багажнике есть саперная лопатка, даже, вроде парочка... - Балагур чесал в затылке, копать ему явно не хотелось.
   - У меня только снеговая лопата, - ответил на немой вопрос собравшихся Никульцев. - Из жести. Не подойдет.
   - А как же огород? - удивился Санбатыч. - Картошечка, помидорчики. Цветочки, в конце концов?
   - Нету никакого огорода, - хмуро ответил Александр. - В магазине все покупал. Разве не заметно, что огорода нет?
   - Ах, - вздохнул Санбатыч, - в таком месте, и без огорода. Да мне бы тут жить, да столько свободного времени иметь...
   Ефим с неудовольствием посмотрел на некстати размечтавшегося толстенького доктора, потом повернулся к очкарику:
   - Думаешь, что срочно копать надо? До завтра не подождет?
   - Так кто ж его знает, - ответил Сергей. - Конечно, вряд ли за завтрашний день конец света наступит, но почему-то оставлять все это не хочется, - он поежился как от холода. - Считайте это предчувствием. А что может произойти за завтрашний день?
   - Попытаюсь найти какую-нибудь технику,- ответил командир. - Все равно придется объясняться с местными властями по поводу стрельбы. Не может быть, чтобы ее никто не слышал. Опять же - по поводу гибели сторожа.
   - Когда мы ехали сюда, здесь в деревне на одной из улиц экскаватор стоял, - неожиданно подал голос до того молчавший Смурнов.
   - Что за экскаватор? - Ефим и все остальные опять посмотрели на Никульцева.
   "Ну вот," - подумал он, - "еще и гидом заделаюсь".
   - Тут что-то строить пытались, только вот ничего сделать не успели, исчезли, как сквозь землю провалились. Вроде что-то с финансами не рассчитали. Митрич, конечно же, снова про проклятье Огневки кричал. С той поры экскаватор и стоит. Уже больше года, наверное.
   - Балагур, - теперь командир повернулся к Николаю, - ты у нас кем в армии был?
   - Трактористом, а что?
   - С экскаватором справишься?
   - Думаете, он еще на ходу? - усомнился Николай. - Это после года простоя? Наверняка уже на запчасти разобрали.
   - Сегодня у нас уже столько сюрпризов было со знаком минус, что мы вполне вправе рассчитывать на хотя бы один сюрприз со знаком плюс. Так что сходи, проверь, - махнул рукой Ефим, - хуже все равно не будет.
   Балагур вздохнул, и, пробормотав что-то вроде "грехи мои тяжкие", направился на поиски техники.
   - Подожди, - остановил его Ефим, - Алексей, сходи с Балагуром на всякий случай.
   Двое ушли, остальные стали как-то коротать время. Ефим закурил, Сапожников тоже достал сигареты и прикурил у командира. Вика зябко ежилась, кутаясь в куртку, и думала о чем-то о своем. Санбатыч подошел почти к самому обрыву, посмотрел на текущую внизу Куреху, раскинул руки в стороны, как бы пытаясь объять все сущее в этом мире и воскликнул:
   - Красота-то какая! Спокойствие, тишина, раздолье! Ни тебе шума городского, ни вечной суеты. Живи и радуйся! Выходи к реке и думай о вечном! И что людей вечно в города тянет, в кучу общую? Что они в городском мельтешении находят?
   - А упыри как с вашим спокойствием состыкуются? - спросил Сапожников.
   - А что упыри? - повернулся к нему Санбатыч. - Упыри - это как сорняки. Мы сейчас всех упырей ликвидируем, и не будет их. А спокойствие останется. Жаль, что другого берега из-за тумана не видно. Как на краю света стоишь.
   - А по поверьям зомби на том берегу и нет ничего, - неожиданно для самого себя вступил в разговор Никульцев. - Мир тут заканчивается, а на той стороне что-то вроде рая начинается.
   - Надо же! - удивился толстенький доктор, - у мертвяков, оказывается и своя мифология имеется!
   В это время в селе, совсем недалеко от медпункта что-то взревело и зарокотало.
   - Никак нашим удалось экскаватор завести? - Ефим вроде и сам посылал людей на проверку, но в его голосе звучало явное удивление. Пожалуй, заведшемуся экскаватору он удивился даже больше чем не сгоревшему от серебра трупу Шефа.
   Веселый шум мотора стал медленно, но верно приближаться. Какое-то время командир отряда ждал экскаватор на месте, переминаясь с ноги на ногу, потом не выдержал и пошел ему навстречу. Впрочем, далеко уйти ему не удалось, только Ефим вышел за ограду, как из-за угла показался веселенький желтый экскаватор. За рулем сидел Балагур, одной рукой правил, другой весело размахивал, приветствуя оставшихся. Смурнов, примостившийся на подножке у кабины, оставался как всегда спокойным и невозмутимым.
  
   18
  
   Въехав на территорию медпункта Балагур высунулся в окно и радостно заорал, пытаясь перекричать шум двигателя:
   - Ну надо же! Расскажи мне кто-нибудь о таком - ни за что бы не поверил! Вполне исправный экскаватор, год простоявший на улице! И мало того, что исправный, так еще и с полным баком и с ключами в замке зажигания! Может упыри просто-напросто съедали всех, кто пытался к этому экскаватору приблизиться?
   - Кто его знает, - сказал Сапожников, - у Огневки среди Курехинцев на самом деле не самая лучшая репутация. Хотя, конечно, удивительный факт.
   Николай вылез из кабины и теперь ходил вокруг техники, размахивая руками в возбуждении.
   - Вот честное слово, если бы прочитал что-то подобное в каком-нибудь романе начинающего автора - долго бы плевался! Это даже не рояль в кустах, это вообще не пойми что!
   - Охолони, критик-теоретик, - усмехнулся Ефим. - Должно же было нам хоть в чем-то повезти за сегодняшнюю ночь. Копать-то этой бандурой сможешь?
   - Приходилось, - кивнул Балагур. - На самом деле в этом нет ничего сложного.
   - Вот и покажешь свое мастерство.
   Следующие минут двадцать ушли на приготовления, примеривание, споры о том, где и как копать и куда отваливать землю. Раза три Балагур переставлял экскаватор с места на место. Сначала просто хотели разрыть колодец, потом прокопать траншею.
   Никульцев пару раз пытался сказать, что копать надо осторожнее, что вот подкопают фундамент и дом обрушится. От него только отмахивались. В конце концов, Александр и сам махнул рукой, отошел в сторону и просто сел на землю. Он понимал, что жизнь изменилась, что старая жизнь рухнула, умерла, сгорела вместе с зомби от серебряных пуль, а новая... Новая еще не родилась. Не было ее - новой жизни. И он не понимал, какой она должна быть.
   Более того, как ни пытался он понять свое отношение к уже второй в его жизни гибели всего прошлого - понять ничего не мог. В прошлый раз, после смерти матери, рухнул весь окружавший его мир. Сейчас мир не то чтобы рухнул, он скорее наоборот, появился. Вот только Александра Станиславовича Никульцева в этом появившемся мире не было. Все вокруг было совершенно чужим, Александр просто не понимал, что он делает среди всех этих людей. Как будто он тоже был зомби, его просто взяли в плен, чтобы выведать все секреты. Вот сейчас со всеми тайнами деревеньки Огневка покончат, отведут его в туман, на берег Курехи, и прямо у черты упыриного рая и расстреляют. Может, даже серебряной пули не пожалеют. Такое казалось даже более вероятным, чем просто обычный день.
   Наконец, после окрика уставшего от суеты Ефима, Балагур залез снова в кабину экскаватора, весело поплевал на ладони и взялся за рычаги. Все стояли вокруг и смотрели. "Как в детском мультике", - подумал Александр. - "Пошли искать клад".
   После каждого вынутого ковша земли Сергей-очкарик лез в яму и смотрел на показания своего приборчика. Потом на какое-то время задумывался и давал новые указания. Видимо, таинственный приборчик и в самом деле был не так просто, потому что вырыв яму примерно в два или два с половиной метра глубиной ковш экскаватора задел деревянный ящик.
   - Стоп! - прокричал очкарик, в очередной раз спустившись вниз. - Оно. Прибор зашкаливает.
   - Отойдите от края! - скомандовал Ефим. - Вику уведите в сторону.
   Балагур еще раз копнул, показывая чудеса механизаторского искусства, пытаясь освободить ящик из земли. Потом командир понял, что Николай скорее раздолбает ящик, нежели выкопает его, и послал Смурнова и Сапожникова за саперными лопатками. Остальные принялись гадать, что же находится в этом таинственном ящике. Впрочем, особо большого количества мнений не набралось.
   - Что гадать, - спокойно сказал Санбатыч. - Гроб это, а не ящик. Могилу мы чью-то разрыли.
   - Чью? - спросила Вика.
   - А вот сейчас принесут саперные орудия, мы и посмотрим, - поднял назидательно палец вверх толстенький доктор. - А вам, моя дорогая девушка, вообще-то вредно на древние скелеты смотреть.
   Вика отмахнулась от поучений:
   - Почему древние скелеты?
   - Так что же еще может быть на такой глубине? - развел руками Санбатыч. - Наверняка еще глубже хоронили, просто какой-нибудь оползень случился. Вот сейчас как оно из гроба-то выпрыгнет!
   - Типун вам на язык, - вздрогнул Балагур, вылезший из экскаватора.
   - Шучу я! - хихикнул довольный толстяк.
   Пока принесли лопаты, пока откопали, пока подняли ящик наверх - прошло еще минут двадцать, ежели не все полчаса. Наконец, Ефим поддел лопатой почерневшие, но на удивление хорошо сохранившиеся доски крышки, крякнул от натуги, и...
   Древних скелетов в гробу (ящик действительно оказался гробом) не было. Была древняя мумия. Практически тот же самый скелет, только обтянутый темно-темно коричневой, почти черной дубленой кожей. Глаза отсутствовали, пустые глазницы, однако, были затянуты чем-то блестящим - Никульцеву в первый момент показалось, что они тоже заросли кожей, но потом он понял, что туда запихнули при погребении что-то типа монетки. Похожими кружками неведомые могильщики выложили и какой-то узор на одежде. Точнее на том, что когда-то было одеждой. Впрочем, сейчас большая часть кружков осыпалась и валялась в гробу, сбоку от тела. Санбатыч и очкарик почти одновременно взяли по кружку. Санбатыч долго тер свою добычу, потом удивленно воскликнул:
   - Серебро! Честное слово, серебро! Он просто весь обложен серебром!
   "Надо же, действительно клад нашли", - удивился про себя Никульцев.
   - Был обложен, - хмуро поправил очкарик. - Похоже, что первоначально все это богатство нитями сплеталось в единую сеть. А потом нити перепрели, и все рассыпалось.
   Ефим присел перед мумией и потрогал остатки ее одежды:
   - Словно мешковина какая-то. Не похоже на богатую ткань. Похоже, просто запеленали, как могли в дерюгу и оставили. Причем, верхние слои уже расползаются, а нижние - вполне себе крепкие, хотя и почернели все.
   - И кто же это такой? - спросил Сапожников.
   - Так кто ж его знает! - развел руками Санбатыч. - Русские сюда почитай только при Иване Грозном пришли, даже еще позже. А что до этого было - покрыто мраком и тайной. Я же не археолог, - толстенький доктор укоризненно посмотрел на лейтенанта. - Только вот не удивлюсь, если выяснится, что этого типчика зарыли еще даже до татар, мордвы, или кто тут жил непосредственно перед Иваном Грозным. В каком-нибудь каменном веке.
   Очкарик покачал головой, вздохнул, попытался приблизить к телу свой приборчик, но прибор неожиданно взвизгнул как фонящий микрофон, так что Сергей его чуть было не выронил.
   - Вы его лучше не трогайте, - заметил Санбатыч. - А то подхватите какую-нибудь гадость. И не мистическую упыриную, а вполне земную. Кто его знает что в этом красавчике завелось за несколько сот лет.
   - Осмотреть все равно надо бы, - Ефим был хмур и сосредоточен.
   - Так осмотрю сейчас, осмотрю, - вздохнул доктор. - Куда же я денусь! Вспомню свою судебномедицинскую молодость!
   Он полез в свой чемоданчик, порылся и достал одноразовые перчатки:
   - Посторонитесь-ка!
   Собравшиеся сделали шаг назад, освобождая фронт работ.
   - В Москву повезете, на исследования? - спросил Сапожников у Ефима.
   Ефим ничего не ответил, только сосредоточенно тер лоб ладонью. Сергей-очкарик опять покачал головой и задумчиво произнес:
   - Что-то у меня на сердце не спокойно.
   Потом снова полез в яму и тут же начал чертыхаться: яма успела заполниться водой.
   - Что там? - спросил его командир.
   Сергей вылез:
   - Что-что! Все ноги промочил.
   - Говорил же, чтобы сапоги на операции надевал... - хмыкнул Ефим.
   Сергей фыркнул, потом опять задумался:
   - Ничего не понимаю. Холм, глубина не больше трех метров, и такая водоносная жила. Как будто воду насосом с более глубоких слоев поднимает.
   - Ты же не геолог, - пожал плечами Ефим, - может это вполне нормальное природное явление.
   - В таком случае, почему это природное явление до сих пор не размыло тут все на хрен?
   Вопрос Сергея, естественно, остался без ответа.
   - Так что? - подал голос Санбатыч. - Получается, что мы действительно отрыли древнее зло, которое уничтожит всю нашу планету? Рррыыы! - он попытался изобразить монстра.
   - Кончай шутить, Санбатыч! - вздрогнул Балагур, как самый впечатлительный.
   Впрочем, Вику тоже вполне заметно трясло, да и Никульцев чувствовал внутри, в животе, липкий и холодный страх.
   - Что самое интересно, - продолжил Санбатыч, - получается, что это чудо практически все лежало в воде, точнее в мокрой земле. С другой стороны - не в болоте. То есть доступ воздуха к телу был. И ни один гнилостный микроорганизм, в течение веков не попробовал это аппетитное мяско на зуб. Коллега, - крикнул он Никульцеву, - может тут какие-нибудь особенные зомби жили? Неразлагающиеся? Раз уж одного от серебра не сгоревшего встретили.
   - Да нет, - ответил Александр, - зомби как зомби. И тела у них вполне обыкновенно разлагались. Я даже пытался их обкалывать антибиотиками, чтобы гниение замедлить. Помогало, но плохо.
   - Вы просто мать Тереза, коллега! - хихикнул Санбатыч. - А этому антибиотики не нужны совершенно. Тверд, как скала. Пожалуй, вы бы об него все шприцы поломали.
   Никульцев хотел сказать, что он и не собирался этой мумии уколы делать, но промолчал.
   - Обратите внимание, интересный факт, - толстенький доктор приподнял тело. На одно ноге обувка отсутствует. Вернее подошва отсутствует. Что тут обувка, а что одежка - я сказать затрудняюсь. И в пятке какая-то дырка. Поковыряться или не стоит?
   Ему никто не ответил.
   - Если честно, то почему-то не хочется, - Санбатыч положил мумию на место, сделал шаг назад и задумался. - Так какое же резюме, уважаемые сотоварищи, мы сделаем по найденному таинственному артефакту?
  
   19
  
   Все молчали, почему-то никто не решался говорить.
   - Сергей, - наконец заговорил Ефим, - ты уверен, что это и есть оно самое? Точнее она самая - причина, о которой ты говорил?
   Сергей кивнул:
   - Уверен. На сто процентов уверен. Не знаю, что это такое, но то, что вся дурная слава деревеньки, включая иллюминацию и толпы зомбяков - от этого. Каким-то способом данный товарищ, или то что в нем сидит умудрялось подкачивать воду, и видимо по подземным ручейкам свое влияние распространяло. Понимаю, что звучит глупо... Но может кто-то поумнее меня сможет получше объяснить?
   Никто ничего объяснять не решился.
   - Вот только, - продолжил Сергей, - тащить эту пакость в Москву мне совершенно не хочется. Нет у нас подходящей научной базы. Кустарное все. Ничего толком изучить не сумеем. И если эта хрень из-под земли могла на окружающее влиять, то освобожденная может такого натворить!
   - И что же предлагает наш юный ученый друг? - Санбатыч поглядел на очкарика. - Типа, археолог нашел гробницу Тутанхамона и тут же ее взорвал. А вдруг из нее что-то полезет!
   - Ефим! - неожиданно горячо заговорил Сергей. - Ты всегда знаешь, что ратовал за изучение всего того, с чем мы боремся. Но ты также всегда говорил, что основная наша задача - быть санитарной командой. Что лучше перебдеть чем недобдеть. Поверь, у меня никогда не было такого чувства. Я точно уверен, что тащить эту мумию в Москву нельзя! Ни в коем случае! Ни под каким предлогом! Это вообще нельзя оставлять просто так, раскрытым, на земле! Не зря его серебром обвешали, не зря!
   Ефим смотрел на мумию, наклонив голову:
   - Откуда ты знаешь, что на этого серебро так же, как и на обычных упырей действует? Посмотри, у него серебро на глазах лежит, и никакого эффекта.
   - Кстати о глазах! - воскликнул Санбатыч. - Только у меня такое впечатление, что серебрушки на глазах тела как раз и не касаются? Как будто на магнитиках висят?
   Он огляделся вокруг, нашел какую-то палочку, потом попытался аккуратно этой палочкой смахнуть один из кружков на глазах.
   - Может быть, не стоит? - как-то робко пробормотал Балагур.
   - Страшно? - переспросил довольный Санбатыч. - Что-то более плоское надо.
   Он вздохнул и полез снова в свой чемоданчик:
   - Скальпелем попробую.
   Толстенький доктор взял в руку инструмент, как будто он хотел почистить картошку и наклонился над мумией:
   - И правда, между кружком и телом зазор был, - он показал всем снятое серебро.
   Пустая глазница казалась абсолютно черной. Ефим посветил в нее своим красным фонариком, но никакого эффекта не добился, увидеть ничего внутри не удалось. И без того темная мумия с провалом на лице стала казаться еще более жуткой.
   - Интересно, а вообще коснуться нашего голубчика серебром можно? - Санбатыч продолжил свои опыты. - Нет, - сказал он через некоторое время, - не получается. Совершенно не получается! У меня в юности магнитные шахматы были, вот когда две фигурки соединить пытался, то точно такое же ощущение было. Как будто какой упргий шарик мешает.
   Толстяк выпрямился и бросил серебряный кружок на тело. Кружок подпрыгнул так высоко, что даже вылетел за пределы гроба.
   - Сам то что обо всем этом думаешь? - спросил Ефим у толстенького доктора.
   - Честно? - тот почесал бороду. - Пусть меня обзовут ретроградом, не дающим развиваться науке, шизиком-параноиком, но только у меня то же самое предчувствие, что и у нашего Сергея. Очень хочется побыть геростратом. Дровишек бы поднатаскали, наверняка тут в деревеньке дровишки имеются, раз уж экскаватор нашли. Солярочки опять бы добавили, не пожалели. Загорелось бы как миленькое. Вот ей богу так на душе гораздо спокойнее бы было. Как-то не дорос я еще до того чтобы копаться в атомной бомбе с криком "как же она работает"!
   Командир внимательно оглядел остальных. Все промолчали, даже Никульцев ничего не сказал, просто пожал плечами. Александру было все равно, язвить по поводу принципа "легче уничтожить, чем изучить" не хотелось. Кроме того, ему тоже было не по себе.
   - Отойдите все, - наконец сказал Ефим, подождал пока все отошли на пару шагов, - ко мне за спину отойдите.
   Потом он вынул свой пистолет, еще раз продемонстрировал всем, что он заряжен серебром и выстрелил в мумию. Пуля высекла несколько искр и срикошетила.
   - В-вот на столечко промахнулась, - растерянно прошептал Балагур. - Я ветер от нее на щеке почувствовал. Она что же - как-то под углом девяносто градусов отлетела что ли?
   Ефим побледнел. Впервые за все время операции. Даже когда Нюхач Митрича убил, он не терял самообладания, а сейчас просто стал белый как мел:
   - Пуля же сантиметров десять до тела не долетела, - прошептал он. Какое-то время Ефим стоял не шевелясь, потом зло сплюнул и выматерился, не обращая внимания на присутствие рядом Вики.
   - Значит, так, - наконец командир взял себя в руки и принял решение. - Может быть это неправильное решение, но мумию мы сжигаем. Вместе с ящиком и со всеми дурацкими монетами, что на ней нанизаны. Смурнов, надо поискать дрова. Есть тут дрова? - обратился к Никульцеву Ефим.
   - Во втором дворе были, слева, - ответил Александр.
   - Хорошо, - кивнул головой спецназовец. - Алексей, бери машину, и действуй. Вику с собой возьми, она поможет.
   - Ефим, еще надо яму засыпать, причем лучше ее соляркой тоже пролить. И сжигать прямо над этой ямой, - встрял Сергей.
   - То есть как прямо над этой ямой? - не понял Никульцев. - Это же в двух шагах от медпункта! Вы же дом спалите!
   - Не спалим, - кивнул головой, соглашаясь с очкариком, командир. - Тут не два шага, не преувеличивайте. - Сергей прав, лучше, если это место прогорит хорошенько. А спалим, займемся компенсацией. Вы не думайте, возможности имеются. Документы лучше из дома возьмите.
   Никульцев машинально хлопнул себя по карману - паспорт и диплом он так и носил с собой с утра, с того самого момента, когда показывал их участковому. Ефим заметил его жест и похвалил:
   - Правильно делаете. Что с собой носите.
   - Так трупы легче опознавать? - не удержался Александр.
   - Легче, - Ефим, похоже, никогда не пикировался. - Коля и Сергей, займитесь ямой. И еще, того несгоревшего от серебра зомби тоже надо в этот же костер положить. Лейтенант, со мной пойдешь, поможешь.
   - Ефим Данилович, - Санбатыч умудрился цапнуть проходящего мимо командира за рукав. - Может, это и не по-человечески... но я бы сторожа того, погибшего, тоже... в костер. Конечно, никаких признаков пока нет, труп и труп. Но мало ли. Береженого и Бог бережет.
   Ефим согласился:
   - Бери своего коллегу местного, - он кивнул на Никульцева, - и несите.
   - Если уж вы меня к работам привлекаете. - подал голос Александр, - так хотя бы браслет снимите.
   Он поднял руку, на которой все еще висели наручники. О них просто все забыли, даже сам Александр, как-то за всеми событиями перестал обращать на них внимание.
   Ефим на секунду остановился, потом достал ключ, подошел к Никульцеву и снял наручники.
   - Давайте скорее, - сказал он. - А то дело уже потихоньку к утру начинает двигаться.
   Митрич лежал на том же самом месте, куда его отбросил зомби, укоризненно глядя в осеннее огневское небо. Мол, как же так, ведь предупреждал же об упырях страшных, так нет, не послушали меня. Так и живите теперь сами, а меня не трогайте. В зомби он превращаться не собирался. Впрочем, Александр никогда не видел сам момент превращения, так что реально оценить вероятность второй жизни сторожа не мог.
   - Ну что, потихоньку-помаленьку, - толстенький доктор поглядел на Никульцева. - Может вам халат дать? У меня есть еще один, вам коротковат будет, правда, новсе-таки. А то изгваздаетесь.
   Александр покачал головой. Ему совершенно не хотелось надевать чужие халаты.
   - Как хотите! - пожал плечами Санбатыч. - Понесли?
   Путь назад оказался долгим. Коллега Никульцева раза три останавливался, тядело и громко дышал и жаловался:
   - Вот, все время на машине. Привезли, выгрузили, представление посмотрел, проверил, что все целы, загрузили, увезли. Вы не думайте, что у нас постоянно такие приключения как сегодня. Сегодня - просто ужас, а так у нас уже все отлажено. Так что на мне - никакой физической работы. Совершенно потерял форму, жиром заплыл. А я ведь раньше плавал! Не верите? - Санбатыч вытирал лоб платочком и вздыхал: - Может быть уступить жене, заняться огородиком? Картошечка, редисочку очень люблю...
   Когда они донесли тело бедного сторожа, яму уже засыпали. Смурнов с викой привезли дров и сейчас всей командой выкладывали место для тризны. Ефим посмотрел укоризненно на докторов, но Санбатыч поднял руки и тут же всю вину взял на себя:
   - Это я, я виноват! Потерял кондиции! Ужас просто какой-то!
   Вроде бы все было готово. В центр будущего костра положили мумию. Гроб ее разломали, и тоже использовали как дрова. Ефим еще раз обошел все вокруг, все ждали команды зажигать, но командир приказал отвести технику, и машину команды, и экскаватор. Потом еще некоторое время употребили на то, чтобы полить водой стенку и крышу медпункта. Вряд ли бы это помогло на самом деле, скорее Ефим дал этот приказ просто для очистки совести. Тем не менее, никто не возражал, все работали молча.
   - Ладно, - наконец сказал командир, - достаточно. Поджигаем.
   Никульцев посмотрел еще раз на свой медпункт, в котором прожил целых семь лет. Что-то было неправильное, в том, что собиралась сделать команда "Антизомби", вот только он не мог понять что. Он еще раз вгляделся в окна своего дома, и тут ему показалось, что внутри кто-то есть, что там тень какая-то мелькнула.
   - Послушайте, - вдруг понял Никульцев. - А если эта мумия только и ждет, что ее в костер кинут. Ведь представления она именно огненные устраивала. И предки в те, старые времена, ее не сожгли?
  
   20
  
   Сергей, который уже готовился поднести зажигалку, запнулся и остановился. Чувствовалось, что он не думал о таком повороте событий, и теперь слова Никульцева сбили его с толку. Очкарик обернулся и посмотрел на командира, как бы в поисках поддержки.
   - Может быть, - сказал Ефим. - А еще очень может быть, что монстр пробуждается от света. Обычного дневного света. Или наоборот, лунного света. Или тепла рук человеческих, Санбатыч же его касался. Может быть, эта зараза вовсе неуничтожима, даже атомной бомбой. Может она наоборот, если в нее кинуть эту самую атомную бомбу превратится в нечто, что сожрет всю вселенную. Можно сходу придумать еще десять тысяч таких может быть. Просто потому что мы ничего об этом не знаем. Но если мы считаем, что эту дрянь надо уничтожить как можно быстрее, и понимаем, что на ответы на все "может быть" дать просто не успеем, то мы будем пытаться уничтожить эту дрянь согласно своему сегодняшнему разумению. Как можем. Решили сжечь, значит будем жечь. Вот так.
   - А если... - попытался продолжить спор Никульцев.
   - А если мы все-таки сотворим монстра, который сожрет вселенную, - прервал его Ефим, - то значит вселенной не повезло. В этом случае мы утешимся тем, что погибнем первыми.
   Командир обвел взглядом собравшихся:
   - Или сами в монстров превратимся, как... Ладно, какое это теперь имеет значения. Поджигай Сергей.
   Очкарик чиркнул зажигалкой. Пламя разгоралось нехотя, хотя и дрова были сухие, уже больше года пролежавшие под навесом, вполне справным навесом, с хорошей не протекающей крышей. Да и соляркой их полили щедро.
   Санбатыч некоторое время как зачарованный смотрел на собирающееся с силами пламя, потом неожиданно хлопнул себя по бокам и засуетился:
   - Вы знаете, сейчас тут будет очень противно пахнуть. Запах горелового человеческого мяса - не самый прекрасный на свете, поверьте мне. Не хочу обвинить никого в слабонервности, но советую всем отойти подальше. Лучше вообще выйти за ограду, и переждать там. С наветренной стороны! - он назидательно поднял вверх указательный палец. - Пойдемте! Пойдемте же!
   Толстенький доктор взял Вику за плечи и повел ее к выходу с медпунктовского двора. Вика почему-то не сопротивлялась, дала себя отвести в сторону, но больше никто из собравшихся с места не тронулся.
   - Ну что же вы! - укоризненно воскликнул Санбатыч. - Давайте, не задерживайтесь! И чемоданчик мой захватите, пожалуйста!
   Сапожников с некоторым сожалением оторвался от созерцания разгорающегося огня, подхватил чемоданчик, о котором просил доктор, и пошел вслед за Санбатычем. Несколькими секундами позже к ним присоединился Балагур, поминутно вздыхая и оглядываясь. Но ни Ефим, ни Сергей-очкарик, ни молчаливый Смурнов с места не сдвинулись. И даже не посмотрели на уходящих.
   - А вы? - спросил Санбатыч у Никульцева. - Вы не идете?
   - Нет, - мотнул головой Александр, - я здесь. Здесь важнее.
   Александр сам не понимал почему здесь важнее, но ощущение, что уходить не следует было очень ясным.
   Толстенький доктор какое-то время потоптался на одном месте. Видимо, пытаясь найти дополнительные аргументы, но потом сдался и пошел к выходу.
   В этот самый момент Никульцев снова краем глаза уловил внутри медпункта какое-то неясное движение. То ли занавеска на окне дернулась, то ли какой-то огонек внутри комнаты мелькнул. Даже непонятно было, то ли действительно там кто-то прятался, то ли это просто отсветы костра давали такой эффект. Движение заметил не только Никульцев. Алексей Смурнов тоже напрягся, перехватил поудобнее своего калашникова, отошел на несколько шагов от огня и стал внимательно всматриваться в темные окна. Впрочем, движение больше не повторялось, так что Александр решил, что и ему и Алексею это просто почудилось.
   - Да вроде бы там и не было никого, - сказал Никульцев, хотя его никто ни о чем не спрашивал. Смурнов немного расслабился, но взгляда от окон больше не отрывал.
   Ефим с очкариком вообще не обращали никакого внимания на медпункт, словно и не было у них задачи борьбы с упырями, продолжали наблюдать за разгорающимся пламенем. А костер пусть медленно, но все-таки разгорался. Огонь добрался до тел Митрича и Шефа, лизнул их раз-другой и вдруг, словно какую платину прорвал - взметнулся с треском метра на полтора вверх. Никульцев отшатнулся от неожиданного жара, очкарик тоже отскочил в сторону, только Ефим еще какое-то время оставался на месте, но спустя полминуты и он вынужден был отступить назад.
   - То почти совсем не горел, теперь как-то уж слишком рьяно занялся, - словно пожаловался очкарик.
   Горело действительно знатно, давно уже не видел Александр такого пламени, вот только к самой мумии огонь подобраться так и не смог. Древнее тело оказалось окруженным непонятным черным коконом. Оранжевые языки костра, натыкаясь на этот кокон, как бы отражались от него, потом набрасывались снова и снова. И по периметру всей это борьбы огня и тьмы Никульцеву стало чудиться голубое свечение, такое же, как и вокруг медпункта две последние ночи подряд.
   - Что же он не горит? - спросил Очкарик. - Или это обман зрения? Может, еще солярки плеснуть?
   - Не поможет солярка, - хмуро ответил Ефим. - Или так все сгорит, или... не сгорит. Не суйся к огню.
   Не сгорало. Даже и не собиралось сгорать. Никульцев, прикрывая глаза от жара, всматривался в сердцевину пламени, но можно было и не всматриваться - черное пятно с мумией внутри было очень хорошо заметно посреди огненного моря. Самое интересное, что само тело очень хорошо освещалось окружившим его пламенем. Александру казалось, что он может различить все складки мешковины, в которую мумия была обернута. Даже различить, что одна нога было обута, а в пятке второй зияло отверстие, о котором говорил Санбатыч.
   Внезапно в стороне грянули выстрелы, и зазвенело разлетающееся вдребезги оконное стекло.
   - В медпункте, - коротко крикнул Смурнов, и выстрелил еще раз. К нему уже спешил Ефим, выхватывая пистолет с серебряными пулями. - Все-таки удалось там спрятаться! - добавил Смурнов.
   Странная черная фигура, больше напоминающая обезьяну метнулась из комнаты Никульцева в приемную. Сходство с обезьяной дополняло то, что неизвестный скорее перепрыгнул со шкафа на дверь на руках, а не пробежал это короткое расстояние. Грохнул выстрел Ефима.
   - Как он мог так изогнуться? - крикнул командир. - Кто это вообще?
   - Это Болотник, - догадался Александр, - у него кости стали гибкие...
   И тут же, словно подтверждая предположение Никульцева, раздался вой упыря, перекрывая треск пламени, выстрелы и звон бьющегося стекла:
   - Последние времена настаююют!!!
   - Черт, смотрите! - это уже крикнул Сергей. Он показывал пальцем на костер и медленно пятился назад.
   Дрова в кострище прогорели, провалились, и мумия стало принимать вертикальное положение. Точнее Никульцеву очень - преочень захотелось, чтобы это все происходило именно из-за прогоревших дров. Медленно, мелкими рывками, тело поднималось и поворачивалось лицом к очкарику и Никульцеву. Голубое свечение уже явно охватывало весь кокон, который уменьшился в размерах, но не поддался пламени. Стало заметно, что голубой свет изливался из пустой глазницы монстра, а также из отверстия в его пятке. Мешковина, обертывающая мумию, стала спадать, руки древнего шамана (или кто он был при жизни?) начали подниматься, потом вдруг весь кокон вспыхнул золотистым, и над головой тела стало набухать ярко-оранжевое колесо. Колесо походило на нимб, который художники рисовали вокруг голов святых. Вот только нимбы парили над головами, а огненное колесо просто вырастало из головы, отпочковывалось от нее.
   - Да что же он там пытается сделать! - зло прокричал Ефим, разлетелось от выстрела очередное стекло, Никульцев машинально подумал, что замучается все стекла на место вставлять, и тут вдруг понял, чего добивается Болотник, Сам не понял как, но понял абсолютно ясно:
   - Газ! - заорал Александр. - В доме нет водопровода, но газ не отключили!
   Ефим дернулся и посмотрел на Никульцева.
   - Последние времена настаююют!!! - снова провыл Болотник.
   Огненное колесо уже поднялось на метр над головой мумии.
   - Назад! - заорал Ефим. - Все назад! Ложись!
   Александр успел увидеть отбегающего Смурнова, где-то уголком зрения Заметить, как бросается в сторону очкарик, а потом на него налетел Ефим и отбросил в сторону. Никульцев падал на спину, Ефим падал на него, когда весь медпункт озарился изнутри ярчайшим белым светом. Светом, моментально затмившим и костер, и огненное колесо. Александру показалось, что от этого бело света два рукава, как две молнии протянулись во вне. Одна - к оранжевому колесу, другая - к кокону мумии. Какое-то мгновение, даже, наверное, меньше мгновения, ничего не происходило, словно бы эти молнии просто не были замечены. А после колесо сломалось, словно фейерверк разлетелось во все стороны, сметая вставшие на пути деревья. В тот же самый миг непроницаемый до этого кокон дрогнул. Черные куски , как гигантские черные пузыри отрывались от странной оболочки и тут же истаивали, растворялись в газовом огне. Само тело еще раз вспыхнуло голубым, пытаясь что-то еще противопоставить сияющему белому валу, но яркий луч ударил прямо в глазницу. И мумия сдалась. Ее согнуло пополам, переломило, даже перекрутило, как тряпку, когда ее выживает прачка. После подбросило вверх, и, наконец, тело вспыхнуло, словно сухое полено, разбрызгивая яркие искры вокруг.
   "Вот и все," - подумал Никульцев. - "И вселенную на этот раз никто не сожрет. Только почему же все происходит в такой тишине? Почему теперь даже треска пламени не слышно?"
   И тут эта самая тишина раскололась от грохота взрыва.
  
   21
  
   Александр очнулся от пощечины. Резкой и больной. Он лежал на спине, над ним нависал Ефим и почему-то шепотом спрашивал его как дела. Александр также шепотом ответил, что нормально. Видимо, Ефим не понял его и замахнулся для еще одной пощечины. "Убьет же ведь," - подумалось ему. - "Он, наверное, решил, что я превратился в зомби и хочет меня убить."
   Зомби!
   Никульцев сразу вспомнил весь кошмар сегодняшней ночи, вой Болотника, мумия поднимающая руки и выпускающая огненное колесо, потом взрыв... Сесть с первой попытки не удалось, но, во всяком случае, спецназовец понял, что Александр очнулся и прекратил бить его по щекам.
   - Идти сможешь?
   Нет, это не Ефим говорил шепотом, это просто в уши как будто земли насыпали, все звуки доносились как будто издалека. Никульцев сильно сжал голову руками, и тут вдруг к нему вернулись все ощущения. Потрескивал, догорая, костер. Хотя нет, не костер. Медпункт. Матерился Ефим. Где-то сбоку был слышен крик Вики. И еще на языке чувствовался солоноватый привкус крови: падая, он прикусил губу.
   - Идти сможешь? - повторил спецназовец, уже нормальным голосом.
   - Да, - ответил Никульцев и поморщился. На самом деле у него кружилась голова, и звон в ушах не прекращался, но все-таки он был в относительном порядке. - Как остальные?
   - Повезло нам, - ответил Ефим. - Очень удачно твой медпункт сложился, а то разлетелось бы все, так засыпало - нас бы до утра откапывали. А так вроде все целы. Не считая нервных потрясений. Но мы их уже давно не считаем.
   Александр встал. На месте его дома осталась только огромная куча строительного мусора. Кое-где догорали доски. Непонятно что стало с линией газопровода, почему-то Никульцев решил, что она должна гореть, как вечный огонь. Нет, не горела. Сложилось все действительно удачно, как будто подрывники специально подрывали.
   От гигантского костра, на котором жгли тела, не осталось ничего. Ровным счетом. Твердая утоптанная площадка, покрытая золой - и все. Конечно, многие дрова уже действительно прогорели, пламя получилось сильным, но все-таки...Должно же было куда-то расшвырять все головешки? Создавалось впечатление, что в огне взрыва все не просто сгорело, а моментально испарилось.
   Мимо прошел Смурнов, похлопал Никульцева по плечу.
   Чуть в стороне Санбатыч бинтовал голову Сергею-очкарику, только Сергей в этот раз стоял без очков, и походил на большого обиженного ребенка. Тут же находился и Балагур. Он пытался помочь делать перевязку, но будто бы только мешал толстенькому доктору. Вика почему-то отчаянно кричала на Ефима, а участковый лейтенант Сапожников просто стоял и чесал в затылке, осматривая окрестности. Никульцев вздохнул, поморщился, и пошел к Санбатычу, предлагать свою помощь.
   - Что с ним? - спросил он, кивая на Сергея.
   - Да ничего страшного, падая, разбил очки, стекло лоб пропахало, - отмахнулся Санбатыч. - А могло бы, между прочим, и в глазик попасть, мой дорогой. Отсюда вывод: идешь на дело - надевай линзы. А то детский сад какой-то - не хочу да не хочу!
   Он затянул узел, еще раз внимательно оглядел творение своих рук и резюмировал:
   - В морг пока не повезем, реанимацию по пустякам занимать не дадим, диагноз - жить будет. Свободен, короче.
   - Кто-то еще пострадал? - Никульцев посмотрел вокруг. - Может помочь чем?
   - Да вроде все обошлось, - ответил толстенький доктор, убирая бинт назад в чемоданчик. - Сами то как?
   Александр пожал плечами:
   - Нормально, вроде, в ушах звенит только.
   - Это пройдет, - кивнул Санбатыч. - Позвенит и пройдет.
   Он застегнул чемоданчик и довольный посмотрел вокруг:
   - Вот еще Вике можно валерьянки накапать! Викуся, да что ты на нашего командира набросилась! Ну, подумаешь, бабахнуло немного! В конце концов, на то и сражение чтобы бабахало! Ты что, не знаешь, что у Ефима Даниловича все операции всегда хорошо заканчивались? Ну, иди сюда, я тебя по головке поглажу и успокою!
   При словах толстенького доктора Ефим поморщился: видимо, далеко не все операции заканчивались удачно. Впрочем, и последнюю операцию, учитывая гибель Митрича и взрыв, разрушивший медпункт, трудно было назвать удачным.
   - Что, обозреваешь вверенные тебе окрестности? - Ефим подошел к Сапожникову. - Нравится? Бой в Крыму и все в дыму! Это тебе, брат, не спокойная работа участковым. - усмехнулся он. - Еще не надумал перейти в наш спецотряд?
   - Да я уж как-нибудь на спокойной работе участкового, - пробормотал Сапожников. - И как ты все эти проблемы разруливать будешь? - после взрыва они как-то сразу перешли на ты. - На что спишешь? От медпункта одни развалины. Могила парня так и осталась разрытой, тела его не нашли. Сторож... - он посмотрел на площадку кострища, - сторож, считай, тоже пропал. Все кладбище засеяно стреляными гильзами. Весело?
   - Нормально, - улыбнулся Ефим. - Как-нибудь разрулю. Всякое случалось.
   - А город подумал ученья идут! - подошел Санбатыч. - Всякое не всякое, но сегодня действительно на славу порезвились!
   - Проводили секретную контртеррористическую операцию, - ответил Ефим. - Чтобы не пугать народ, все данные о ней моментально будут засекречены. А что касается сторожа, так с вашей прокуратурой это вообще не проблема. Потому что тела нет. Ты же сам рассказывал - нет тела, нет проблемы!
   Сапожников погрустнел.
   - В данном случае это нам только на руку, - утешил его командир. - Твой прокурор сам не захочет нас ни о чем спрашивать. На всякий случай. Нам бы сейчас другие проблемы разрешить.
   Ефим повернулся к Сергею:
   - Очухался? Ты бы еще раз своим приборчиком тут все проверил, мало ли что.
   Сергей кивнул головой, к удивлению Никульцева полез в карман и достал из футлярчика запасные очки. Санбатыч хихикнул, даже Вика, которая все еще была вне себя, и постоянно зло смотрела на командира, сдувая челку со лба, тоже улыбнулась. Став снова очкариком, Сергей поднял с земли свой приборчик и пошел проверять горелое пятно бывшего костра. Минут десять он ходил вокруг, пару раз пытался пробраться в середину, но еще горячо было, потом махнул рукой:
   - Никаких следов.
   Ефим устало вытер пот со лба и снова повернулся к Сапожникову:
   - Будем считать, что справились. Вот теперь можно подумать и об информационном освещении операции.
   - Да где ж там справились? - возмутился участковый. - А пустая могила? Вылезет когда-нибудь парнишка в виде очередного упыря, что я с ним делать буду? За ручку к родственникам поведу? Или наоборот, на глазах у родственников серебряную пулю в голову засажу, чтобы фейерверк поинтереснее получился? Так у меня и серебра нет.
   - Серебро мы тебе оставим, - успокоил лейтенанта спецназовец. - Надеюсь, что не понадобится, но мало ли... Пусть несколько патронов, но оставим. Хотя лучше сам не лезь. Нам звони. Телефоны я тебе тоже оставлю. Мобильные в том числе. На связи в любое время дня и ночи. Только ты это, не забывай, что стрелять надо не в голову, а в корпус. Так вернее.
   Сапожников фыркнул.
   - А парнишка... - продолжил Ефим, - жалко парнишку, это верно. Может и найдется когда. Но я бы на это не рассчитывал особо. Так что, думаю, что у тебя лейтенант тут снова сонное царство будет. Так оно и к лучшему.
   Командир посмотрел на часы:
   - Однако, нам надо бы отсюда уезжать потихонечку. Насколько я понимаю. Ваша милиция, пожарные, скорая помощь и спецслужбы не привыкли быстро реагировать, да и Огневка, вроде как в полном забвении находится. Но на такой классный бабах кто-нибудь да приедет. Иначе как-то совсем грустное житье получается в вашем Курехинске. Так что собираемся! Сворачивайте аппаратуру, подгоняйте машины сюда, грузитесь в фургон и уезжайте. А тут со мной Смурнов останется. На самом деле у меня еще очень много во просов по этой Огневке есть. И я постараюсь их за завтрашний день разрешить. Может даже в ваш областной центр, точнее, республиканский, мотаться придется.
   - Ефим Данилович, - это Санбатыч подошел к спецназовцу. - А с местным доктором-то что делать будем? Его домик-то все, прекратил свое существование.
   - Черт! - смущенно заметил Ефим.
   До Никульцева только сейчас, после слов толстенького доктора дошло, что он на самом деле остался без жилья. Без денег, правда особых денег у него никогда и не было. Хорошо еще, что паспорт и диплом уцелели. Почему-то после взрыва в его голове бродили всякие мысли - и о том ли - все ли уцелели после взрыва, и о том, где же сейчас тело парнишки, и о том какое серебро оказалось необжигающим - и кулончик, и нож по-прежнему лежали в его кармане, - словом, думал о всякой ерунде. Все же мысли о том, что вообще-то разрушен дом, в котором он прожил последние семь лет, и что другого дома у него нет, и не предвидится - мозг отбрасывал. Даже на развалины медпункта он смотрел с тем же чувством, с каким смотрел развалины в фильмах о войне в детстве. Конечно, фашисты сволочи, но они же там, на экране, а он тут, на уютном диване. Его психика как-то совершенно отстранилась от происходящего, так что не задай Санбатыч свой вопрос, Александр даже и не подумал бы о том, что ему надо что-то делать в плане собственной судьбы.
   - Черт, - повторил Ефим. - Ладно, придумаем что-нибудь. Хотя я чувствую, что компенсацию от местных властей тяжело получить будет. Его бы на некоторое время пристроить куда. Пока вопрос решать будем.
   - Надо бы решить, - Санбатыч вздохнул. - А то как-то неудобно получается. Пришли, самого ранили, дружка закадычного, сторожа убили, домик развалили на мелкие кирпичики и досочки... А временно я пристрою. Есть у меня тут один знакомый, Васька, Василий Павлович Свекловицын. Учились вместе. Он тоже надежды подавал, но как-то его снесло с пути истинного, грустная история. Короче, спился не спился, но пьет сильно. Сейчас при морге местном санитаром работает. Вот мы доктора нашего огневского в морг-то и определим, вам же к трупам-то не привыкать, - хихикнул толстенький доктор.
   Никульцев в растерянности посмотрел на остальных. Все молчали.
  
   22
  
   Ефим внимательно посмотрел на Никульцева:
   - А у тебя точно никого нет, чтобы перекантоваться хотя бы пару ночей? Потом вопрос решим с гостиницей.
   Александр покачал головой.
   - Ты же сам вроде местный?
   - Местный, - ответил командиру Никульцев. - Но так получилось.
   - Я тоже не могу к себе взять, - сказал участковый. - Сами угол снимаем с дитем. А вы-то где остановились.
   - Да практически нигде, - ответил Ефим, - в местном... пункте охраны порядка, назовем это так. Да мы привычные к спальникам. Треть времени в дороге. Машины, да мотоцикл Сергея. Был мотоцикл.
   Вика покраснела.
   - Так что, Санбатыч - договоришься со своим Васькой?
   - Так я же сказал, что договорюсь, - обиделся вопросу толстенький доктор. - Васька, он добрая душа. Завсегда другую добрую душу к себе пустит, особенно ежели не с пустыми руками. А у меня для такого случая всегда припас имеется, так что все путем будет. Он сегодня дежурит как раз, да я так понял, что он всегда дежурит. Так что прорвемся.
   - Уж извини, - обратился спецназовец к Никульцеву, - проведешь еще одну ночь среди покойников?
   Александр кивнул. Им овладело странное чувство, которое он никак не мог охарактеризовать. Даже не апатия, вряд ли ему все на свете было безразлично. Апатия все-таки подразумевает какое-то отношение к будущему. То есть безразличие к тому что будет - это же ведь тоже такое отношение? А никакого будущего у товарища-господина Никульцева Александр не видел. Соответственно и определиться со своим отношением к этому будущему не мог. Так у героев романа нет никакого будущего за пределами последней страницы. То есть можно придумать какие-то события, но это все будут воображаемые события, придуманные. Можно придумать и другие события, и потом долго спорить, какая версия правильнее. Но на самом деле, раз писатель поставил точку, то все последующее уже не важно. Не имеет никакого значения, по сравнению с описанными свершившимися событиями. Вот так же и Никульцев. Жил непонятно как, непонятно с кем, а потом взрыв поставил точку на его прежней жизни. И все.
   Тем временем, пока Александр стоял и смотрел на то что осталось от медпункта, остальные, у которых жизнь впереди была, деловито собирались к отъезду. После того как Санбатыч предложил решение проблемы Никульцева на ближайшую ночь, все как-то сразу выбросили бедолагу местного доктора из головы (во всяком случае, это так казалось самому Никульцеву) и занимались своими делами. Только Вика часто посматривала с сожалением на застывшего посередине двора Александра.
   В Огневке помимо Ефима остался Смурнов и лейтенант Сапожников, как представитель местной власти. Остальные погрузились в микроавтобус, Балагур, очень быстро восстановивший душевное равновесие, сел за руль. Очкарик залез в машину с некоторым сожалением, видно хотел провести еще какие-то исследования. Вика тоже была бы не прочь остаться, но ей явно было неловко за приключения прошлой ночью, так что она погрузилась в фургон без возражений.
   - Ну что же вы стоите так неприкаянно? - позвал Никульцева Санбатыч. - Залезайте быстрее, трогаться пора. А то сейчас, случись чудо, нагрянет ваша прокуратура, да следственные органы, так еще вас же и виновным выставят по поводу всех произошедших безобразий. Так что давайте в фургончик, успеем уехать - будете в таком случае играть роль потерпевшего. Это, честное слово, гораздо приятнее.
   Балагур хмыкнул.
   - А ты, Коля, не хмыкай, - повернулся к нему толстенький доктор. - Я же сказал играть роль потерпевшего, а не потерпеть на самом деле. Различай тонкости слов и выражений!
   Никульцев не стал спорить и полез в машину. Балагур тронулся с места, Ефим помахал рукой вслед. Вроде Николай никуда не спешил, ехал осторожно, но улочки Огневки промелькнули совсем быстро. "Оказывается, совсем маленькая деревня-то", - неожиданно подумал Александр, - "Если не ходить по ней и только по ней пешком много лет".
   - Прощаетесь с прошлым? - неожиданно угадал настроение Никульцева Санбатыч. - Не прощайтесь. Еще вернетесь сюда, да уже ничего не узнаете. Могу поспорить, что теперь этот ваш поселочек расцветет - всему остальному городу и району на зависть. Если так разобраться, земля эта из-под многовекового гнета темных сил выбралась!
   Балагур не удержался и захихикал.
   - А ты, Николай, не хихикай, а за дорогой смотри. Вот сейчас все говорят об экологии. А ведь если подумать, то зомби всевозможные - та же экология. Пожалуй, похуже кислотных дождей будут. Болезнь всего человечества, как раковые клетки. Размножаются непонятным науке образом, но способны привести к гибели всего человеческого организма.
   Разговор никто не поддержал. Никульцев вообще не хотел ничего говорить, настроения не было. Остальные тоже сидели погруженные в свои думы. Балагур следил за дорогой, он за рулем как-то сразу серьезнее стал. Уже на въезде в Курехинск мимо них с мигалкой промчалась пожарная машина, а потом и милиция.
   - Спохватились, - съехидничал Санбатыч. - На самом деле, для провинции далеко не самый плохой результат. Знаю места, где раньше утра вообще бы никто с места не сдвинулся. - толстенький доктор обращался к Никульцеву, как бы успокаивая его местное патриотическое чувство. Потом помолчал немного и неожиданно сказал:
   - А вы знаете, на самом деле я вам завидую!
   Александр удивленно посмотрел на Санбатыча.
   - Да-да, завидую, - оживился тот, заметив интерес к своим словам. - Столько времени вы находились в самой необычной обстановке, можно было бы провести самые замечательные исследования. Потому что по сути своей, боремся с этой гадостью дедовскими методами, так мало обо всем этом знаем. По сути дела на одном серебре и выезжаем. Хорошо, хоть, от осиновых кольев отказались. Заметьте, на научной основе отказались. Нет, конечно же, есть и другие наблюдения. К примеру, если ввести в нерв зомби всего лишь 5 кубиков... - Санбатыч осекся, как-то смущенно взглянул на Никульцева, почесал свою бороду. - Не будешь же к ним со шприцом подкрадываться. Да и попасть надо очень точно, желательно в спинной мозг, из ружья, которым зверей усыпляют стрелять почти бессмысленно.
   Он развел руками, как бы пытаясь оправдаться, за то, что не имеет других средств борьбы с гадостью, кроме серебра.
   - Да и все эти растворы, - горько добавил он, - очень старые открытия. У нас научной базы совсем не осталось, а почему-то спецслужбы других стран вообще не делятся такой информацией.
   - Потому что у них никто этого не спрашивают, - усмехнулся очкарик. - Стесняются. Как же так, в наш материалистический век - и задавать вопросы про зомби, упырей и прочих сказочных персонажей. "У вас эльфы не шалят, драконы скот не таскают? А как вы боретесь с мелкими гоблинами?" А в итоге сказки сказками, а люди гибнут.
   Он нахмурился и замолчал.
   - Может, гоблины тоже не сказки, - сказал задумчиво Санбатыч. - Хотя, если гоблины в сельской местности живут, то с ними, наверное, проще. Можно авиацию к делу привлечь, ядохимикаты распылять...
   Вика фыркнула:
   - Вам дай волю, так вы и способ борьбы с колобком изобретете!
   - Способ борьбы с колобком изобретать не надо! - воскликнул толстенький доктор. - Он простой биологический, лис побольше разводить надо!
   - Куда ехать-то? - прервал разглагольствования доктора Балагур. - Где больница с заветным Васей находится?
   - Так почти на противоположном конце города, - ответил Санбатыч, - рядом с соцгородком. Районная клиническая. Так?
   Никульцев встрепенулся, выходя из задумчивости, и кивнул.
   - А я знаю, где этот соцгородок? - обиделся Николай.
   - А где мы сейчас - Александр посмотрел в окно, - почти в центре? Тогда на следующем перекрестке, у мэрии, направо, к станции.
   Остаток пути проехали в молчании, только пару раз Никульцеву пришлось подсказывать повороты. Въехав в больничный двор, машина остановилась, и Санбатыч пошел искать своего приятеля. Минут через десять появился и Василий. В каком-то смысле он был противоположностью Санбатычу, длинный, наверное, под метр девяносто, худой как жердь, и даже не в подпитии. Ну если только так, чуть-чуть. Старому институтскому приятелю обрадовался, всех его друзей принял с распростертыми объятьями и поцелуями, причем в самом прямом смысле этого слова. Даже Вику расцеловал, хотя она и пыталась увернуться. Тут же пригласил к себе, сказал, что у него тоже есть, но подношение от гостей принял с уважением и радостью. Узнав о том, что может помочь, обрадовался вдвойне, и тут же повел в какую-то комнату рядом с мертвецкой, говоря, что без проблем может разместить вообще всех, а не одного только Александра. После чего снова попытался всех расцеловать, но тут уже Вика была начеку, и не далась. Санбатыч все пытался сказать, что у них была очень сложная ночь, что пить они не будут, потому что за рулем, да, именно все сразу за рулем, так тоже бывает, вот Никульцеву можно (тут Александру пришлось самому отказываться)но завтра они обязательно-обязательно приедут, посидят и все вспомнят.
   Как ни пытался Санбатыч побыстрее провернуть свое дело, все равно не меньше получаса вся история со встречей старых друзей заняла. Для Александра все эти разговоры, хождения, объятия слились в какое-то единое разговор-объятие, из которого невозможно было вычленить отдельные реплики. Он испугался, что сейчас все уедут, оставив его наедине с Василием, и ему придется пить и говорить с ним, так что он сослался на усталость, взял предложенное санитаром одеяло и отправился на выделенную кушетку - спать. Какое-то время он лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к тарахтенью толстенького доктора за стеной. Даже подумал, что заснуть сегодня уже не сможет. Но почти сразу после того, как это подумал, провалился в черноту сна.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"