Аннотация: Рассказ о построении литературного имиджа
Рассказ о построении литературного имиджа
Антон Павлович Чехов зашел в кафе-библиотеку Горького.
Чехов и Горький с удовольствием смотрели друг на друга, здоровались и улыбались.
Их окружили читатели библиотеки.
- Расскажите о построении литературного имиджа! - послышалась чья-то просьба.
- В наших биографиях вы найдете похожие жизненные обстоятельства, - сказал Горький. - Например, и Антон Павлович, и я болели лёгочными заболеваниями. Мы оба работали в газетах, писали материалы для периодических изданий. У обоих длительное время было сложное материальное положение. У обоих сложились близкие личные отношения с известными актрисами. В наших биографиях вы найдете и длительные путешествия по России.
- Давайте не будем касаться вопроса "талантов", - предложил Чехов.
Горький кивнул в знак согласия.
- Некоторые опорные биографические обстоятельства - это результат действий Судьбы, - продолжил Горький.
Чехов кивнул в знак согласия.
- Я не имел оснований жаловаться на Суворина. Алексей Сергеевич Суворин - сын однодворца, участника Бородинского сражения, дослужившегося до штабс-капитана и получившего наследственное дворянство. Суворин стал богатым человеком. Он был к тому же еще и культурным деятелем и имел склонности мецената. О его репутации вы знаете. В его репутации есть значительные компоненты, признаваемые сомнительными. Знаете вы, может быть, и о так называемом общественном "суде", который рассматривал некоторые аспекты деятельности Суворина. В этом общественному "судебном процессе" принимал участие Короленко. Результат общественного "судебного рассмотрения" был для Суворина не благоприятным.
- Антон Павлович после вдохновляющего письма к нему признанного писателя Дмитрия Григоровича долго и постепенно шел к литературной известности. На этом пути к литературной славе он длительное время был экономически взаимосвязан с Сувориным.
- Экономические отношения с Сувориным дали мне определенную точку экономической опоры. В его ведении были периодические издания, издательство, книжные магазины - сеть распространения печатной продукции. Мои работы публиковались. Мои книги издавались и продавались. Я имел практически гарантированный доход - несколько сот рублей в месяц. Плюс гонорары от продажи тиражей моих книг. Но к этому добавлялись почти постоянные долги, балансирование на грани между экономическим благополучием и впадением в нищету, почти постоянное ощущение финансового неблагополучия.
- Это был трудный, долгий путь к успеху, сочетавшийся с постоянной необходимостью объемного литературного труда и постепенным утяжелением легочной болезни, - констатировал Горький.
- Путь Алексея Максимовича к литературной популярности был трудным, очень трудным. Но обратите внимание на внезапный взлет ракеты "Горький", выход этой ракеты на литературную орбиту. Те любители литературы, кто направляет свое внимание к старту, к началу литературной деятельности Горького, но не имеет возможности вникнуть в детали, обнаруживает на старте фамилию "Короленко".
- Ни Калюжный, ни Цветницкий не могли подготовить космодром для запуска ракеты "Горький" и заправить эту ракету топливом, они не могли составить "базиса" моей литературной репутации. Перспектива многолетнего, тяжёлого, мало оплачиваемого труда в какой-либо провинциальной газете? Сколько лет я бы выдержал в таком режиме? И добился бы какой-либо известности? Совсем другое дело - Короленко.
Короленко, насколько мне известно, не имел в своем ведении ни издательства, ни средств массовой информации, ни книжных магазинов - сети распространения печатной продукции. Но он был "аффилирован" с мощным социальным медийным слоем. Имея возможность "опираться" на бренд "Короленко", я внезапно вышел на общероссийскую, а затем и на мировую, литературную орбиту. Относительно внезапно пришли слава и очень-очень большие деньги. Позже пришлось сделать ребрендинг: фамилия "Короленко" была заменена на словосочетание "Русская Революция". Из "ученика", "соратника" Короленко я превратился в писателя и деятеля "Русской Революции". А значительные деньги, получаемые через общую фоновую поддержку социального медийного слоя, были постепенно заменены весьма заметными бюджетными деньгами от нового - революционного - государства, - пояснил Горький.
- Но Короленко не сразу "признал" Алексея Максимовича. Короленко не спешил. Алексею Максимовичу пришлось и по Руси попутешествовать, и в Тифлисе издать в проправительственной газете "Кавказ" свое произведение "Макар Чудра". Именно Александр Калюжный и Владимир Цветницкий, простые культурные люди, благодетели, оказали стартовую поддержку в Тифлисе талантливому, но не признанному путешественнику Алексею Пешкову (Максиму Горькому). Дело начало двигаться. Вдруг выяснилось, что существует такая ракета "Горький". А вдруг эта ракета взлетит? Короленко изменил отношение к творчеству Горького, - вспомнил Чехов.
- Пришлось проявить терпение и настойчивость на долгом пути к взаимопониманию с Короленко, - пояснил Горький.
- Внезапность и сила, - возможно, эти слова характеризуют литературную известность Горького, - предположил Чехов.
- Постепенность и органичность, - может быть, эти понятия описывают трудный процесс признания российским обществом таланта Чехова, - высказался Горький.
- В какой-то момент Горький стал самостоятельной фигурой, играющей одновременно на нескольких досках. Аналогично можно увидеть, что в какой-то момент "дистанция" между мною и Сувориным увеличилась, - добавил Чехов. - Всё большее место в моем творчестве начала занимать драматургия. В экономическом плане доходы от постановок моих пьес театрами стали всё более заметными.
- К сожалению, здоровье Антона Павловича слабело, - констатировал Горький.
- Алексей Максимович на длительный период времени перебрался в Италию. Климат Италии благоприятно влиял на его легочное заболевание,- дополнил Чехов.
- Постепенно имена "Горький" и "Чехов" стали достоянием вечности, - высказался кто-то из читателей.
Чехов и Горький улыбнулись. "Наша встреча оказалась встречей с читателями!"
Чехов попрощался с Горьким и читателями и вышел из библиотеки.
Читатели выстроились в очередь за книгами.
Читатель, стоявший в очереди первым, обратился к Горькому:
- Дайте мне, пожалуйста, сборник произведений Чехова.
Горький с улыбкой посмотрел на читателя и протянул ему книгу.