Sucre : другие произведения.

Ван Лав. Держи меня крепче. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.65*64  Ваша оценка:
  • Аннотация:
       Здесь лежит невычитанная, недописанная вторая часть - логическое завершение первой, которая лежит здесь:    
       https://litnet.com/ru/book/derzhi-menya-krepche-b304706  
                 Обычная девушка, каких тысячи, просто живет, периодически попадая в комические ситуации, живёт в сумасшедшей семейке и даже не представляет, что ее ждет впереди. Волею судьбы ей стало известно пророчество относительно ее доселе туманного будущего, и вот оно начало сбываться... Но можно ли верить словам безумной тётки, которую ты видела один раз в жизни? Стоит ли полагаться на предсказанное ею, если твое сердце находится в глубоких раздумьях? И кто тебе действительно нужен - заносчивый "танцующий бог" или бесподобный рэп-идол миллионов?  Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

Ван Лав. Держи меня крепче. Часть вторая

  
   Шер гнал так, словно катастрофически опаздывал на собственные похороны, когда у них там, на кладбище, уже вовсю звенел погребальный колокол, лишь немногие, самые близкие друзья, заговорщицки переглядывались, будучи в курсе, что этот персонаж с критическим чувством собственного необузданного Эго никогда не опаздывает: он либо приходит, либо нет.
   Мысли его были стремительны, как сиганувшие с балконов самоубийцы, что влекло за собой почву для ассоциирования себя Мишелем Вальяном и, как следствие, экстремального разгона. У светловолосого парня были на то определенные причины. А именно: нежданное заточение братца-акробатца. Он даже не знал точно, чего хочет: толи спасти его от рук "братанского правосудия", толи... убить. Да и в голове бегущей строкой начала прогоняться брошенная Оливером последняя фраза, сказанная после того, как Шер отдал ему лист с текстом: "Что, ни дня без строчки, ни часа без интрижки? Даже не знаю: радуешь ты меня или огорчаешь, крошка..."
   После этих слов хотелось со всей дури зазвездить усмехающемуся Олли, но Артем прекрасно знал, что не прав, и еще знал, что ни за что больше не подойдет к своей (уже не своей) малышке...
   Но все же позвонил - сам. И еще больше усугубил положение вещей.
   Думать об этом не хотелось совершенно, так что он вновь начинал обмусоливать в своей голове поступок друзей, который не лез ни в какие рамки восприятия. Их глупые догадки смешили (но как-то по-черному), что уголки его губ подрагивали, а в глубине души эхом раздавался мефистотельский смех, и одновременно с этим заставляли набегать на лицо подозрительно-набухшим тучкам, из которых норовили вырваться Капитошки. Идиотская идея с пытками Оливера ему и боком не лежала, казалась абсурдной и вздорной. Но сами фанки-маны, кажется, считали себя великими гениями тысячелетия. И это несмотря на то, что с ними был благоразумный Дэн - единственный, у кого из членов команды была голова на плечах и кто никогда не пускался в подозрительные авантюры; хотя с этих безумных мальчишек станется уложить Ванильного в багажник, предварительно воткнув в рот кляп и связав руки-ноги.
   Илья, сидя на заднем сидении, пытался уговорить водителя сбавить скорость, ровно до того момента, пока не узнал, что же произошло. Крамольный захват друга-предателя был ему не по душе, так что он, перебравшись вперед, сменил позиции приоритетов и стал подгонять Артема.
   Его бодрый трёп был прерван нетерпеливым звонком Джавы. Артем, промахнувшись по кнопочке, включил громкую связь.
   - Эй, скоро еще? - вскричала трубка голосом раздраженного Сергея.
   - Скоро, оркестр с цветами можно не подавать, - буркнул Шер.
   - Ну, спасибочки, браза, - ехидно поблагодарил Сергей, затем трубку из его рук выдрал Малик и очень недовольно поддел Артема:
   - От какой из сестричек едешь, Казанова?
   - В смысле?
   - В смысле, мы в курсе, что Соня и Королева Весны сестры.
   - Правда? - округлил глаза Илюха, воззрившись на чересчур спокойного Шера. Адски спокойного. Показушно спокойного.
   - И что? - фыркнул водитель, поддавая газу. - Встречаюсь-то я не с Соней.
   Он уже хотел сбросить, но с той стороны трубку перехватил Владимир и стал, в своем обычном репертуаре, нагнетать панику:
   - Где вы? Идиоты! Тут кошма-а-ар, что твор...
   Затем его крик оборвался, кажется, кто-то сунул ему в рот свой протухший носок - послышалось брезгливое фырканье, звук битого стекла, возня, затем трубка сама собой замолкла. Артем лишь задумчиво вертел ее в руке, другой придерживая руль.
   - А Матв в курсе, что вы встречаетесь? - задал провокационный вопрос Илья.
   Пребывавший в состоянии задумчивости Артем не сразу понял, о чем его спрашивает друг:
   - Кто?
   - Кто-кто... Егор - их братик.
   - Ты что, он меня прибьет, - усмехнулся Артем.
   - Подожди-подожди, выходит, Королева Весны - его двойняшка? - Илью постигло озарение.
   - Ага.
   В этот момент из ближайших кустов выскочили два запыхавшихся блюстителя дорожного эскадрона, лениво теребя в руках радар и посох правопорядка.
   Сей вандальный агрегат вызвал в душе Охренчика бурю негативных эмоций, так что, притормаживая, он принялся мастрески плеваться нецензурностями, словно его скромная персона гордо маячила на вершине хит-парада по плевкам и так же горделиво-скромно придерживала удачно пристроившийся на черепушке, как воронье гнездо, лавровый венок в честь попадания имени сего индивидуума в Книгу рекордов Гиннесса, причем, как минимум, троекратно.
   Фотограф, в свою очередь, больше, чем глупым поступком идиотов-друзей и тем, что они не могут к ним быстро попасть, был расстроен фактом, что у него не имелось с собой даже советской "мыльницы", чтобы заснять драгоценные кадры, которые можно было бы загнать в газету, где он подрабатывал на полставки, в рубрику "Полезные советы". Он уже даже заголовок придумал - "Как отболтаться от козла в погонах" (благо, это еженедельное издание цензуру терпело), оставалось только договориться с напарницей-журналисткой, имеющей подвешенный язык, а уж фотки с красавцем-другом он бы подогнал, но... Но за отсутствием приличного средства фотографирования (у него и телефон полностью разрядился) пришлось лишь прикусить губу? Пробормотав обреченно: "Гайцы...", - и просто молча наблюдать, нервно оттарабанивая трясущимися от недовольства руками барабанную дробь.
   - Сержант Прохоров! - приставил к козырьку руку, подбежавших "зеленый" ДПСник. - Можно Вас на минутку?
   - На минутку? А ты успеешь? - проговорил себе сквозь зубы Артем и опустил окно, широко улыбнувшись пацаненку в погонах, в глазах которого не по-детски плескалась алчность. И, уже вслух: - Да, конечно. Какие-то проблемы, командир?
   От невольного "командира" юнец возгордился и почувствовал себя на вершине мира:
   - Ну, если Вы не считаете проблемой скорость под двести километров в час... - он многозначительно обвел его тачку взглядом, явно намекая на зелененькие откупные.
   Но Шер был слишком зол, чтобы сюсюкаться с сержантиком и зло отчеканил:
   - А Вы не желаете проверить мои документы? А вдруг моя малышка угнана?
   С Прохорова денежно-возбужденный настрой как ветром сдуло. Он стал подмечать всякие детали, которые, безусловно, говорили о том, что перед ним крупная шишка в криминальном мире. Таким образом, сержант заприметил нервные постукивания Ильи по приборной панели, сопоставил их с маниакальным взглядом водителя и сделал соответствующие выводы: два нарика украли тачку. У него тут же забегали глазки и голову стали посещать фривольные картинки о повышении и переводе в отдел поимки преступников - уж что-что, а быть ДПСником в сорокоградусные морозы или в сорокоградусную жару гораздо хуже, чем сидеть в кондиционируемом офисе, вяло перебирать бумажки и, потягивая кофе, создавать вид бурной работы мозга.
   - Предъявите документы! - срывающимся голосом потребовал Прохоров, а его пухлый напарник, зачуяв неладное, трясущимися руками стал доставать из кобуры пистолет.
   - Эй, вы чего, парни? - забеспокоился Артем, только сейчас осознавший, что ездит на чужой машинке. У него этот факт вообще из головы вылетел, словно вода сквозь решето.
   - Молчать! Документы!
   - Может, договоримся?
   Илюха забарабанил еще сильнее, Шер паниковал, но виду старался не показывать.
   - Документы! И выходим из машины, подняв руки!
   - Слушай, командир, - принялся уговаривать служителя дорог Артем, - я же говорил это не в серьез, а в совещательном порядке...
   - Из машины! И друг пусть тоже выходит!
   Собиравшийся похихикать над неудачником-другом Илья стушевался:
   - А я-то за что?
   Крик Прохорова сорвался на визг:
   - Из машины! ВОН! Руки на капот, наркоманы!
   Дальнейшие заверения об ошибке и неверном понимании друг друга сошли на "нет", документы с влиятельной фамилией Охренчик, как и телефоны, ключи, подозрительные пакеты, полетели в вещдоки за фантастической догадкой блюстителей правопорядка о подделке; руки недавно крутых брейк-дансеров оказались в наручниках, а сами они, шипя на мир благим матом, еле теснились в немедля приехавшем "бобике".
  
  
   До самой глубокой ночи мы просидели у порога двери: Стас, прижав к груди папину фирменную блинную сковороду; я, натужно тараща глаза в глазок, пытаясь разглядеть, что же делает на лестничной площадке Феоклист и какие действия предпринимает по извлечению своих обидчиков из "крепости"; дядя, выскочивший к нам, заслышав надрывное треньканье старинного полуразрушенного мною в прошлый раз старинного телефонного аппарата (который я без зазрения совести вновь шибанула с комода, "удачно" влетев в него своим многострадальным лбом), прижимающий его грохнутый корпус к мерно вздымающейся груди в такт своему испуганно колотящемуся сердцу.
   Выглядел Макс, мягко говоря, неважно. Его кудрявые волосы неслыханным образом стягивала неоновая резинка, которая по-дискотечному лучилась в полутемном коридоре, подсвечиваемая теплым вечерним отсветом, когда солнце еще не село и даже в ус не дуло, но небо приобретало местами загадочный рыжеватый отсвет, который еле попадал в прихожку от окна сквозь тонкий узорчатый тюль с кухни. Данный аксессуар для волос был модным хитом сезона среди школьников, в основном, одногодок Сони и Стаса, как нашему любимому графоманчику рассказали в магазине, беспощадно загоняя товар за бешеные деньги. Продавщица, приехавшая из узбекской глубинки и говорящая на малопонятном диалекте девушка, в нем великого писателя упорно не замечала, и благодаря своим заложенным генами торгашеским способностям, приводила аргументы к покупке, наивно предполагала, что Максим при помощи стильного прикида пытается омолодиться. Хотя на самом деле Максим интересовался товаром исключительно из-за того, что взялся за новую книгу, включающую описание различных субкультур. Поэтому он, ведясь на треп не в меру болтливой торгашки, купил кучу нелепого барахла, включающего яркую одежду, на которую случайно пролили "Юпи", заметили сей недопустимый факт и, решив, что терять уже нечего, полностью замочили в нем - настолько она была яркой. К тому же эта одежда была рваной, странного фасона - с отсутствием какого-либо чувства стиля у дизайнера в принципе. Кроме резинки в качестве аксессуаров он накупил и украшения...
   В целом, опуская свой взгляд ниже сцепленных волос, можно было увидеть такое: подведенные фиолетовым карандашом глаза, окрашенные блестками бакенбарды, свежий пирсинг под губой; рокерский или, вернее, мазохистско-садистский ошейник с шипами на шее; рваный местами мешок в качестве майки с глубокими (невероятно глубокими) вырезами для рук; под майкой желтая футболка, облегающая тело настолько сильно, что казалась второй кожей; широкие мешкоподобные штаны, обвешанные железными висюльками; над покрытыми татуировками руках - различные браслеты, напульсники с нецензурными выражениями на иностранном языке; на ногах тяжеленные военные ботинки.
   Представителем какой конкретно субкультуры является дядя понять мне .было не дано, тогда он, гордо выпятив грудь, к которой прижимал телефон, просветил меня, заставив полностью удостовериться, что все две дядюшкины извилины окончательно заблудились в его голове ища выход и прочно завязались морским узлом:
   - Я эмо-бой! - указал он на себя пальцем.
   Мы со Стасиком нервно переглянулись, попытавшись не заржать в голос, все же засаду на лестничной клетке никто не отменял.
   - Па-а-ап, ты уверен? - еле сдерживаясь, поинтересовался братишка, когда я вновь приникла к глазку, чтобы спрятать улыбку, предательски захватившую расслабленные мышцы лица, и стала прислушиваться к всхлипываниям-завываниям, которыми решили порадовать уши всех соседей, Сера и Грипп, устроив бесплатный концерт по заявкам. Любители халявы должны оценить.
   - Есть сомнения, сынок? - с чувством собственного достоинства вопрошал дядя. - По-моему, ты не слишком подвержен современным течениям, Станислав. Знаешь, тебе бы не помешало разбавить жизнь, добавив в нее чуточку реализма.
   Стасику улыбаться резко расхотелось, так как в словах отца он услышал намек на то, что Макс, делая ссылку на родительские права, может отобрать у своего живущего в кибер-пространстве чада единственную радость в жизни - мощнейший компьютер с шестиядерным процессором Intel Core i7 Extreme с тремя видеокартами, общим объёмом оперативной памяти двадцать четыре гигабайта, и жесткачом, который может хранить на своих просторах до двух терабайт различной информации.
   Откуда я все это знаю? Просто всю среду, четверг и пятницу с утра до ночи слушала восхищенные дифирамбы этому зверю, который, кстати, так просто не упрешь - он весит более тридцати килограмм (и это только системник), в исполнении Стаса, наконец-то накопившего нужную сумму (хотя что-то мне подсказывает, что ему в этом сильно подсобил мой папандр) и собравшего себе друга своими руками. Своего монстрика братишка нежно любил. Так что он, подключив философское мышление и вспомнив умные словечки из курса психологии, которой решили мучать бедняг-десятиклассников попечители родительского совета вкупе с учительским составом и членами представителей РОНО, включив ее в школьную программу, выдал:
   - Папа, реализм - это больно. Все жизненные истории имеют неблагоприятные финалы. Жизнь - это, вообще, штука бессюжетная, но идейная - вспомни попытки коммунизма. И ты, рожденный в советском союзе, обрекаешь меня на жалкое существование?
   - Сынок, - не ожидавший пламенной речи от своего неразговорчивого дитятки Макс немного растерялся и воззрился на него двумя пытающимися срубить друг друга пешками. - Значит, - его вдруг настигло озарение, - ты считаешь, что влачишь жалкое, - тут его голос сорвался на визг, вторя эху двух неугомонных бабок с первого этажа, - существование?
   А чего они, собственно, орут? Вроде как ведь не знают, что Фео торчит тут, или, наоборот, слишком хорошо его знают и заранее за меня переживают? От этих мыслей стало еще страшнее. А потом на сцену вылезли еще два "модных" персонажа - копии нашего гопника. Эх, не зря у меня было предчувствие.
   - Да, отец, - Стасик понурил голову, а я, будучи в теме их жесткого разговора, решилась разрядить напряженную обстановочку:
   - Кажется, нас сейчас убьют...
   - Что?
   - Почему?
   Вскричали оба представителя сильного пола, все не расставаясь со своими трофеями: со сковородой и телефонным аппаратом. Правильно делаете, молодцы, в случае чего все этим можно огреть гоп-троицу.
   - Просто... У нас гости, - прозвучало как в дешевом американском боевике, которые так любит Леся, будто компанию отморозков нарко-дилеров накрыли в их притоне дяденьки с автоматами за лажовый товар.
   - Какие еще гости? - бледнея, поинтересовался дядя.
   Он отодвинул меня в сторону и жадно припал к глазку. Я бы на его месте побоялась, вернувшись к той же теме дяденек с автоматами... А вдруг они приставили дуло к глазку и выстрелят, лишая любопытствующего и глаза, и мозгов?
   От дурных мыслей стало боязно и я вжалась в стенку.
   Стасик убежал в комнату и вскоре вернулся, зажимая в руках маленькую черную вещицу, похожую на диктофон.
   - Хочешь записать наши предсмертные разговоры? - понимающе взглянула я на средство для записи звука.
   - Ты о чем?
   - Диктофон - отличная идея, потомки смогут доказать, что это не было самоубийство и вытребовать денег по страховке.
   Дядя между тем притих и внимательно оглядывал пространство
   - Какая ты меркантильная, - хмыкнул Стас и продемонстрировал мне вещицу: - Это шокер.
   - Чтобы шокировать одним своим видом? - иронизировала я напоследок, не веря, что такая маленькая фигнюшка может спасти нас против банды, измордованной опытом уличных драк, да и не только уличных. Хотя в их случае сила не была аргументом - аргументом служил арсенал, запрятанный во всевозможных карманах, подкладках и прочем, который для них являлся жизненно необходимым, ведь будучи гопником со стажем никогда не знаешь, где заночуешь: толи у кого-нибудь на хате на полу среди пустых бутылок, подставив под голову табуретку, толи в родном КПЗ.
   - Чтобы шокировать током, - с умным видом пояснил мне Стас, сделав, и, думаю, не в первый раз, вывод, что его сестричка, стоя в очереди за наивностью, свою очередь за ум пропустила.
   - А-а-а... - протянула я, решив его не разочаровывать, пусть и дальше пребывает в четкой уверенности уникальности своего интеллекта над другими, как и вся остальная раса с наличествующей хромосомой Y, как и Артем...
   Вместе с пришедшим на ум именем мое лицо посетила героиня детской позитивной песенки о временном смещении положения губ, то есть улыбке. Лицо в неподходящей ситуации стало дебильно-идиотским, тут уж братишка полностью уверился в прогрессирующем у меня синдроме, который, судя по названию одной из многочисленных книг дяди, был невероятно утопичен: "Синдром дауна - fenita la comedia, добро пожаловать в трагедию!"
   Стас, от всего сердца пожалев меня, или все же для того, чтобы полностью заверить округу в своей гениальности, надгробным внушительным камнем вставил свою следующую фразу:
   - Ну, Лен, вот так работает, - и устремил свою чёрную штуковину со страшным названием электрошокер прямо к притягивающей взор синей майке на теле папы. Думаю, он сам не понял, что натворил даже тогда, когда возглас дяди, словно резкий обрубленный глас вопиющего в пустыне, огласил прихожку и стих, заставив заглохнуть двух шушукающихся и причитающих старушек, шушукающихся гопников, выбежавших поглазеть на зрелища соседей и даже прибежавших из соседнего двора любителей сплетен.
   - Ой! - синхронно выпалили мы, когда обездвиженное тело его папаши грохнулось на пол к нашим ногам, звякнув выпавшим из рук телефоном.
   В дверь настоятельно позвонили. Потом постучали. Затем стали стучать и звонить одновременно, вводя нас в ступор своей какофонией звуков, а мы, как два суслика в засаде, замерли и даже сдвинуться с места не могли. Дядя лежал, не шелохнувшись и не издавая ровно никаких звуков.
   В этот момент, за дверью предприняли последнюю попытку к стуку. Не подействовало, тогда входная дверь, сопровождаемая рвущимся из жерла грудной клетки криком "Ки-йа-а!", грохнулась прямо на бедного дядю. Сверху ее оседлал мой недавний знакомый из "Crazy World" - ВДВшник, пытаясь придавить Макса своей мощью. За его спиной маячил Сеня с камерой (я начинаю подозревать его в том, что он полтергейст), Грипп с Серой, троица в "Адидасе", лузгающая семечки, интеллигентный дедулька, Артур Елизарович, с восьмого, потрясавший до сего момента на них своей антикварной тростью с инкрустированными в нее драгоценными камнями и ругая за сор. Парням было, мягко говоря, не до него, хотя его тросточка привлекла их внимание всерьез и надолго.
   Нарушала возникшую тишину только непрошибаемая Сера, громко нашептывая боевой подруге в слуховой аппарат:
   - Вот. Именно из-за этого твоего хмырёныша Пирожкович и не хочет с тобой встречаться!
   - Ась? - не расслышала ее Грипп, которая случайно выдернула аппарат и пропустила все мимо ушей.
   Сам Пирожкович, то есть Артур Елизарович, которого вся местная молодежь, а нахватавшись у них, и все остальные жители района звали за спиной Артуром Пирожковым (но он, судя по всему, о своем прозвище знал, но виду не подавал), был очень удивлен, услышав ее слова, что даже забыл, что ругает молодежь и застыл соляным столбом, глаз не спуская с пребывающего в шоке ВДВшника, который, кажется, только что убил дядю, а локаторы свои настроив на бабулек, но больше ничего интересного ему услышать суждено не было.
   - О Господи, купи ты уже этой своей старой карге барабанные перепонки! - возмущенно проорала Сера ее внучку, который мастерски незаметно выхватил трость у Артура Пирожкова и прошествовал мимо смущенно кряхтящего десантника, имеющего некоторую слабость к закрытым дверям в квартиру, пристроившись около Стаса.
   Сеня, как самый умный, молчать не стал и важно ответил старушке:
   - Серафима Игнатьевна, это, - он кивнул в сторону пихающей в ухо слуховой аппарат Агрипины, - не моя карга.
   На что обе пенсионерки возмутились и захлебнулись в нахлынувших возмущениях.
   - Вы? - наконец-то ко мне вернулся голос, и я в полной мере удивилась посетившему мои родные пенаты брутальному военному.
   - Я! - не менее удивленно возопил ВДВшник, будто я застала его за прелюбодеяниями с гамадрилами.
   - А что Вы здесь делаете? Вы что, следите за мной? - обличающе прошептала я, одновременно пугаясь до потери сознания.
   - Я? Слежу? - начал зычно, как это принято в рядах вооруженных сил, орать шкафоподобный детина, но, вспомнив, что сейчас он на гражданке, смягчил голос, чтобы я не сдохла от ужаса. - Нет-нет, я всего лишь пришел, чтобы... чтобы... отблагодарить!
   - Оу, - только и смогла сказать я. - А зачем тогда Вы убили нашего дядю?
   - Убил? - вот же, каждое мое слово вопросительно повторяет. Нет, у него и правда, с интеллектом проблемки. - Кого? - он стал осматриваться, упорно не замечая самого главного.
   - Да! Дядю! Смотрите, он не дышит, - я устремила указательный палец на прижатого к паркету здоровенной дверью Максима, который, конечно же, не был мертв - такого медведя так просто на поезд с конечным пунктом "Тот свет" не отправить.
   Десантник активизировался, почесал клешней черепушку и быстро убрал дверь с бессознательного Макса. Он чуть не грохнулся в третий на сегодня обморок от увиденного прикида "эмо-боя", но сдержался, лишь губы его предательски прошептали : "Мама". Он окинул нас, меня и Стасика, видавших всякое, взглядом, убедился, что мы в страну несознанки отправляться не желаем, и, взяв себя в руки, подскочил к Максу и проверил пульс. Только тогда его лицо разгладилось и он облегченно вздохнул:
   - Живой...
   - Все равно неясно, зачем вы к нам прип... то есть пришли, - продолжала я гнуть свою линию.
   - Да я здесь, чтобы отблагодарить Вас за вашу доброту и благодетельность.
   Как-то оно странно выглядело. Я бы могла понять, что он хотел меня отблагодарить после того, как я отогнала от него жуткую молодящуюся бабулю, но после того, как я бросила его в глубоком обмороке? Тем более дверь вышибать? Он серьезно? А может его тоже электрошокером обработать?
   - Хорошо, спасибо, - вымолвила я, придвигаясь к братишке.
   - Пожалуйста.
   - Вас, наверное, дочка прислала, да?
   - Кто? - не сразу понял ВДВшник. Как только его родные терпят, такого тугодума. Он не перестает меня удивлять глубинами природной, то есть натуральной, человеческой глупости. Хотя мой муженек тоже вроде интеллектом не блещет. - А, да. Точно. Дочка моя добра сердцем, как и Вы, Елена Родионовна.
   - А откуда Вы знаете, как меня зовут? - мое сердце забилось быстрее, чувство, что творится что-то неладное, заполнило меня. Я, уже не осторожничая, кинулась к Стасу, за его спасительную спину, но на моем пути двумя вражескими крейсерами стояли обморочный Максим и Феоклист: об первого я благополучно споткнулась, а второго снесла с ног, повалившись на него сверху. Он, сориентировавшись за сотую долю секунды, откинул под комод трость, перевернулся, подмяв меня под себя. Муравейник нереализованных гормонов вновь воскрес в его больших янтарных, с шоколадной крошкой в радужках, глазах, которые разглядывали меня сквозь опрокинувшуюся на лицо челку темных волос (я думала их бреют на зоне), а татуированные руки немедля стали лапать меня за ягодицы, шепнув в лицо: "Чика, давай взорвем!"
   В тот момент, когда я, вспыхнув как маковое поле, готова была расцарапать ему возбужденно-радостный фэйс, меня одной рукой за шкирку вытащили из-под Фео и, как только я прекратила бултыхать ногами в воздухе, поставили на ноги:
   - Елена Родионовна, я знаю, где Вы живете. Неужели Вы считаете, что с подобными знаниями я не могу знать, кто здесь живет? - убедительно сказал десантник, чем заработал мое еще большее недоверие.
   - И кто здесь живет? - спросила я, а Феоклист, приободренный взглядами друзей, показывающих ему большие пальцы над головами стоящих в дверной проем Серафимы и Агриппины, поднявшись с пола, стал приближаться ко мне, хитро подмигивая. Он, наверное, думает, что я с ним заигрываю. Вот же олух. Надо будет мейк-апчик смыть и показаться ему на глаза - тогда точно отважу от своей беспечной персоны.
   Внучок Гриппа собственническим жестом положил свою тощую длань мне на талию и вытянул губы в трубочку, чтобы чмокнуть. Я скривилась и чуть не отправила наружу утренние блинчики и обеденные бутерброды. ВДВшник заметил действия моего соседа, впрочем, вместе со Стасиком. Так что комплекс "на тебе сковороденью прямо в рыло" - "отхвати кулак-молот прямо в то место, куда ешь" оказал поразительное убойное действие, и теперь у нас было два "бездыханных трупа", скромно пристроивших свои тельца посреди коридора.
   Повизгивающие бабки тут же метнулись реанимировать ребенка, приговаривая, что все вокруг бездушные сволочи, чокнутые бабуины, и вообще, у нас не квартира, а палата номер шесть.
   Отмер Пирожкович, который стал озираться по сторонам, заметив пропажу своей вековой рухляди:
   - Украли! Ироды украли! - стал он потрясать на оставшихся двух гопников теперь кулаками. В общем, кулаки у него были внушительными. Зачем ему нужна была трость, никто не знал, видимо, для порядку - ведь у каждого уважающего себя пенсионера-интеллигента, который еще не достиг радостей маразма, она была.
   Но наш Пирожок был мужчиной хоть куда. Поговаривали, что в молодости он занимался шпионажем и состоял на службе у самого верховного вождя, а сохранился так хорошо, словно его искупнули в формалине, потому что с глубокого детства занимается восточными единоборствами. Но это были лишь слухи, хотя его подтянутая форма, озорной мальчишеский взгляд, подбородок взрослого самца орангутанга, практически минимум морщин давали на это повод. Он был похож на американского актера, который, кстати, некогда играл роль Джеймса Бонда. Шарму ему добавлял даже цвет волос - цвет белоснежного снега на вершинах Альп, куда он, по слухам, ездит время от времени, чтобы погонять на лыжах. Особо фантазерские соседи, думали, что он катается на сноуборде, а еще каждый год летает на Окинаву, чтобы присутствовать в качестве жюри на мировых соревнованиях по карате, айкидо или еще чему-нибудь, в общем, название единоборства варьировалось. Эти экстремальные наклонности не вязались с интеллигентным видом Артура Елизаровича, но все как один считали, что он хочет отойти от прошлого, поэтому и прикидывается, так что в его случае фраза "Старость не радость" не имела никакой основы. Ему больше подходило дополнение: "А сплошной восторг".
   После выкриков Пирожка, двое дружков Фео, выкрикнув ему: "Не скрипи - не заржавел!" - сорвались и кинулись вниз по лестнице, хотя трости у них не было, но, чувствую, они уже кого-то из набежавших соседей грабанули, лишив выходной пары носков, так что им было чего бояться.
   Прыткий дедок рванул за ними следом, напрочь сметая свою маскировку. Сера с Гриппом, оторвавшись на этот момент от "бедного разнесчастного ребенка" многозначительно переглянулись и жуть как хотели сигануть следом, но дитё требовало контроля, иначе "сумасшедшие соседи убьют его ненароком".
   Сеня разрывался на части. Прямо буквально разрывался, как та самая макака, которой надо было и к умным, и к красивым.
   - Значит так, - проигнорировав творящиеся вокруг беспорядки, будто ничего и не было, ВДВшник стал отвечать на мой вопрос: - Квартира записана на имя Матвеева Родиона Александровича. Прописаны в квартире девять человек. Право обладания собственностью имеют девять человек: сам Матвеев Родион Александрович, его родной брат Матвеев Максим Александрович, дети Матвеева Родиона Александровича: Матвеев Егор Родионович и Ох...
   - Стоп!!! - заорала я что есть мочи, дабы он не произнес мою новую фамилию, которой я щеголяла уже неделю, а Сеня окончательно убедился, что сделал правильный выбор, оставшись обозревать наш скромный уклад. - Мы все поняли. Вы из Интерпола, - ну, или какая организация в России занимается безопасностью граждан и имеет базу данных с подробной информацией на каждого, - или ФСБ: пароли, явки.
   ВДВшник был круто огорошен. Я поняла, что попала в цель.
   - Я не занимаюсь шпионажем. Я просто пришел отблагодарить, - гордо сказал он и полез в карман, - и вот, вернуть, - он протянул мне мой пропуск в общежитие, который я, кажется, вместе с деньгами случайно сунула в карман и потеряла. На нем было и имя, фамилия, отчество, и даже два адреса: проживания и прописки.
   Почему на моем пропуске был записан второй адрес? Это я его сама написала, чтобы в случае утери вернули, даже подписала: "Спасибо за находку, очаровашка". Надпись носила чисто психологический характер: некто находит пропуск, вертит его в руках, обнаруживает адрес, читает, что он очаровашка и просто не имеет другого выхода, как вернуть, иначе он автоматически перестает быть очаровашкой.
   В общем, теперь я осознала, что круто лоханулась.
   - Э-э-э... Спасибо. А дочка ваша почему тогда не с вами? - последняя попытка, а вдруг я все-таки не лох?
   - Она... в машине, - натужно проскрипел он сквозь зубы.
   Ну, все. Я лох. Какой-то день открытий...
   - Понятно. Спасибо Вам, э-э... - его имени я не знала, а он приходить мне на помощь и называться не собирался.
   Он еще немного постоял, груженный благодарными речами, словно турист с рюкзаком размерами превышающим его собственный, сконфузился, пожимая мою руку и учапал прочь, оставив за свой стойкий шлейф убойного одеколона.
   Меня, застывшую на пороге и разглядывающую сумрачно уходящие вниз ступени, по которым спускался ВДВшник (лифт вновь не работал), окликнул Стас словами, что вызвал скорую. На полу заворочался Макс, усаживаясь на попу с видом жертвы криминальной сводки, которой трепанировали череп особо жестоким способом - ну а что, шишак размером с куриное яйцо - это мощно.
   Он еще с полчаса возбухал, истерично бегал вокруг зеркала, укорял всех и вся, что он из него вышибло гениальность и он теперь посредственен, как крышка унитаза, что он деградировал в одночасье и сам себе напоминает бактерию в эндо-среде. На наши заверения, что он, как и был, так и остается гордостью нации, он внимания не обращал, а потом и вовсе скрылся в своей графоманской мастерской, вывесив на двери записку: "Кто потревожит: пробудит во мне зверя. Учтите, уживаются во мне две личности: дятел и кролик. Пробудите первого - задолбаю, второго - ...". Через пару секунд одумался и, с видом затравленного суровой Белоснежкой гнома высунул руку, сорвав позорное предупреждение, которое висело в дни его добродушных настроений, вместо него вывесив другое: "А не погреться ли вам в крематории?".
   Греться мы не желали, так что к нему в комнату не совались и тихо-мирно дождались скорой помощи, врачи которой, завидев Гриппа, похватали тапки в зубы и готовы были убежать, пока мы их не уверили, что вызваны они не к ней, а к ее внуку.
   Вскоре, и они шумной толпой цыган покинули нашу квартиру, Сера же напоследок потрясла перед моим носом костлявым кулаком и назвала нецензурным словом, а как только она отвернулась, я, преисполнившись странных настроений, показала ей язык в спину. Как раз в это время на меня повернулась Агриппина и назвала еще более заковыристым нецензурным словом.
   К тому моменту, как наша квартира опустела, прискакал Артур Пирожков и, даже не знаю: расстроившись или обрадовавшись, что Серы и Гриппа нет, стал интересоваться, не нужна ли нам помощь. Она была ой-как нужна. Так что сосед, будучи жутким добряком, вызвал нам службу профессионалов, услугой которых сам на неделе пользовался, чтобы заменить двери в квартире. Служба эта была ценна тем, что они могли приехать в любое время, даже в два часа ночи.
   Заодно, пока мы ждали профи по дверям, Пирожкович, как бы "между прочим", начал интересоваться про нашу бабулю, приезжавшую весной и, кажется, оставившую в его душе некий романтичный след, нокаутирующий логику и здравый смысл.
   Перед сном я извлекла из утроб своих джинс, к которым, кстати сказать, уже привыкла, мобильник и подивилась количеству пропущенных вызовов и сообщениям. Я же выключала звук, точно. Поэтому и не слышала ни одного звонка.
   Писали все, кому не лень.
   Неизвестный номер, принадлежащий моей подруге Лесе: "привези мне еды", "много еды", "съедобной, а не бич-пакеты", "или тебя ждет смерть"
   "Брачо", как вероятно, именовался в телефоне Сонечки, с которым я щеголяла, контакт Егора: "ты где, сестричка? как прочтешь, отзвонись"
   Я позвонила, послушала малообещающие короткие гудки и стала читать дальше.
   "Брутальный анкл", так именовался мой папуля: "Доча, на неделе идем в дельфинарий. я взял билеты. бери с собой своего бойчика"
   С этим все ясно - решил поближе познакомиться с моим парнем. Хорошо, я не против, тем более я обожаю всякую морскую живность.
   "Дрыщ", ах, это же Оливер. За что же она его так не любит? Вот его братца понятно - он ей чуть позвоночник не сломал, а вот что ей сделал добрая душа Олли? Смс: "Пересечемся завтра на нашем месте?"
   Ему я тоже позвонила, ленясь печатать смс, хотя у меня была весомая причина: кнопки навороченного мобильника страшно пугали. Гудки пошли, но затем резко оборвались, видимо, я звонила не вовремя.
   Я прочла остальные сообщения, расстелила кровать, раскидала вещи по местам, в общем, так и прошел вечер моего самого насыщенного в жизни дня.
   Стоило мне лечь в кровать и закрыть глаза, как перед глазами вставало красивое лицо Артема, а губы начинали пылать, словно я с дуру полезла целоваться с банным чаном с горячей водой. В результате лицо начинало пунцоветь, но в темноте все равно это оценить было некому.
   Меня преследовало стойкое ощущение, что у меня не голова, а свинья-копилка - столько мыслей в ней смешалось, наскакивая друг на друга, - прямо не голова, а зона диффузии, где в моих желеобразных мозгах распространяются твердые частички размышлений, обретающих постепенно формы печенек-рыбок, плавающих по просторам моей головушки и дрейфуя на крутых виражах волн особенно откровенных фантазий.
   Но, главным образом, я знала, что завтра и каждый день теперь будут необыкновенными, полными таинственного сакрального смысла. И я не знала пока, пугает ли это все меня или, наоборот, радует до щенячьего визга, но, определенно, оно заставляло чувствовать некий благоденствующий младенческий трепет.
   Не знаю, как скоро я уснула, помню лишь, что возмущенно сопела от того, что страховки от идиотов не существует, а судья в лице соседа Пирожковича воротил нос и требовал компромат на бабулю, иначе договариваться не желая и твердую валюту не принимая...
   Пришедшего сообщения я уже не слышала, ровно как и того, как вернулась Соня - я спала и сопела в обе дырочки, видя во сне что-то с чем-то, а если и не это, то, определенно, что-то похожее.
   Первым, что я схватила в свои загребущие клешни, как только вырвалась из эфемерного состояния между утренней дремой и праздностью бытия, был мобильный телефон, доселе спавший сном праведника под моей подушкой. Остатки сна, прыгавшие по поверхности моего сознания, словно "вертолетики" по зеркальной "гладильной доске" озера, держали меня своими щупальцами уже не так крепко. Сознание пыталось прорваться сквозь тонкую полупрозрачную пленку: рвалось, делая наскоки, видимо, воображая себя татаро-монгольским игом во главе со своим целеустремленным чернооким воеводой Чингисханом, натыкалось на преграду, содрогалось в конвульсиях от осознания собственной ничтожности, вновь наполнялось решимостью духа, повторяло попытки раз за разом и, в конце концов, пробило брешь в обороне, доказывая своим рвением общеизвестную мудрость, что под лежачий камень вода не бежит. Конечно, при определенных обстоятельствах, под правильным углом паркования камня в сочетании с верной точкой соприкосновения с поверхностью лежания валунчика вполне возможно допустить, что вода туда и набежит, но если этот же "недвижимый" объект засунуть под банку и выкачать оттуда весь воздух, то попадание иных объектов, в том числе влаги, в зону вакуума становится невероятно затруднительным, практически невозможным. Так что активность прозы жизни своими недюжими стараниями вернула мое сознание, что окончательно выветрило из моей пустой блондинистой головы всякие намеки на недавнее бурление мечтательной сонной фантазии: миг - я помнила сон, миг - я его забыла.
  
   Впрочем, вырвавшись из стальных оков сна, я сразу же вспомнила о своем муженьке, о котором, скорее всего, и были сны, это логично, и кинулась проверять, какую милую сопливую муру он мне написал. То, что вечером от моего благоверного никаких смсок не приходило, меня не расстроило, так как я наивно предполагала, что он, стилизуясь под серьезного взрослого мужчинку, так скоро свои чувства проявлять не станет. Но с утра я ожидала получить самого простенького "доброе утро, принцесска", причем я даже не настаиваю на "принцесске", пусть будет просто "малышка", "детка" или что он там еще любит говорить? В общем, меня устроила бы даже простецкая "доброе утро", но... но получила нечто иное. А именно: "НЕ ЗВОНИ МНЕ БОЛЬШЕ НИКОГДА!" от... Оливера.
   Сообщение повергло меня в некое состояние анабиоза и, моему беспечному ворочанию в кровати пришел конец: мозг стал просчитывать всевозможные варианты, чем же я могла ему досадить. Как назло, ничего путного на ум не приходило, да и мои звонки, в ходе которых я желала разъяснить ситуацию, отсылались к механическому голосу вежливой тетеньки, с достоинством сообщающей, что "абонент находится вне зоны действия сети или выключен, попробуйте позвонить позднее".
   Я еще минут пять попереживала на эту тему, повздыхала, поприжимала к волнующе вздымающейся груди (ха-ха, да нет, конечно, моя грудь осталась недвижима, все же всколыхнуть то, чего особо-то и нет, оно не всякому Копперфильду дано, а уж мне так тем более) заломленные скорбно руки, потом вспомнила о Шере и теперь мои мысли стали откровенно странными.
   Олли тут же покинул территорию моего мысленного аэродрома, где дореволюционными кукурузниками мысли, выстроившись в "кубанскую этажерку"1, с жизнеутверждающими надписями, типа "не ссы, подруга, Тёма просто еще спит", "Артемка телефон посеял - он тот еще балбес, ему можно", "Артем боится", летая по небу моего сознания, сбивали вражеских летчиков с не менее жизнеутверждающими надписями: "да ну нужна ты своему Охренчику, как корове седло", "нефиг ушами хлопать, слоняра, еще взлетишь", "вот тебе кляп - заткни фонтан неуемной фантазии" еще на подлете.
   Воздушные бои шли быстро, экспрессивно, катастрофично, захватывающе и несколько грустно. Я бы могла так весь день проваляться в ожидании его звонка, но даже не знала, что я ему скажу.
   Все же решив, что солнце не зря так нещадно слепит глаза, я, повернув голову, наконец-то, заметила ее - Соню, перепугалась и, ойкнув, низверглась с кровати прямо на пятую точку, заработав на мягком месте бонусом дополнительный фингал.
   Даже руку не подаст, исчадие глубин подземных... Но моей систер было явно не до моего феерического полета и на мое скомканное приветствие она не повелась.
   Сестренка сидела на своей кровати, не шелохнувшись, и как зомби таранила меня затуманенным взглядом глаз, не спавших всю ночь, красных и маниакальных. На ее лбу пролегали недетские морщины, спутанные волосы трансформировались в самое настоящее воронье гнездо, а под глазами темнели неизменные спутники сорокалетней заводчанки - круги - таким образом ее организм выставил табличку о своем закрытии на срочный ремонт.
   Если бы я обладала способностью к чтению мыслей (эх, что-то частенько я стала задумываться на эту тему), то смогла узнать, о чем же думает сие неугомонное создание и почему сейчас оно мрачно и тогда меня собакой Баскервилей загрызло бы чувство вины на радость Сонечке. И на радость Шеру, наверное, ведь тогда ему не пришлось бы объясняться со мной, решать судьбу наших дальнейших отношений, строить нашу ячейку в социуме... Да, это пугает меня, а уж его и подавно.
   Так, я вновь вернулась к размышлениям о Шере, когда сестричка вылезать из транса не торопилась.
  
  
   В ее мозгу дикими скакунами с погоняющими их отвязными ездоками из западных вестернов проскакивали события прошедшей недели.
  
   "Три слова: я тебя люблю. Луну дарю.
   У меня в руках цветы - приди к фонарю"2
  
   Такими словами в шутливой форме, но с какой-то обреченной преданностью ее ежедневно преследовал Оливер Басс, изрядно капая на нервы. Нет, он превосходный человек, добрый, милый, пушистый (прямо как ее полоумная сестричка), что-то типа Матери Терезы в мужском обличии, при этом всем западающий в душу и заставляющий чувствовать себя рядом с ним не такой уж и дурой.
   Хотя дурой она никогда не была, а Оливер это прекрасно видел. Он, вообще, будучи человеком проницательным, многое подмечал, ничему не удивлялся и вел себя с ней всегда достойно и уважительно.
   А еще он кучами закидывал ее сообщениями, иногда глупыми, детскими, которыми впору обмениваться восьмиклашкам, впервые помутнившимся разумом, такими, как это:
  
   "наипрекраснейших"
   "удивительных"
   "завораживающих"
   "замечательных"
   "незабываемых"
   "таинственных"
   "необычайных"
   "шоколадных"
   "сказочных"
   "красивых"
   "сладких"
   "нежных"
   "милых"
   "СНОВ!"
  
   Еще чаще он закидывал ее муками своей музы - потугами гениального рифмованного бреда собственного сочинения, а порою, его сообщения носили более глубокий характер и он присылал строчки из классических произведений, невольно угадывая те, которые были нежно любимы Соней:
  
   "Я твой король Любви - единственный король,
   Который, может быть, заслуживает власти!"3
  
   Конкретно в этих строках Соня, кроме его вездесущей любви, которую Олли пытался пропихнуть во все отверстия, попадаемые в поле его видимости, ничего и не замечала, но Артем Охренчик, знающий брата как свои двадцать пальцев, не задумываясь, отметил бы хорошую мину при великолепной игре и поднял бы его имя в турнирной таблице на самый топ, а сам в который раз усмехнулся бы себе под нос и подивился поразительной схожести Оливера на самого Сирано, страдальца и паяца. Но кроме Шера, находившего в произведении себе аналогию - Ле Бре, друга Сирано, такое мог предположить лишь дикий любитель фантастики, так как о натуре братца кроме него не знал никто.
   Так что Соня о струнах его души была не осведомлена, а если бы и была, то ей это не понравилось бы абсолютно. Но она уже не так сильно презирала его за проявленные чувства, ей даже льстило его внимание - ну и что с того, что у них еще не было даже самого захудалого мультяшного поцелуя, ну и что с того, что она не подпускает его к себе и на метр! Все это так неважно, когда она желает мести его брату и пока не замечает, что на горизонте, спионеренными с Вегаса мигающими вывесками маячат нехилые возможности благоустроить свою судьбу, забыв о дурных мыслях.
   Но дурные мысли они на то и дурные мысли, что не желают оказаться похороненными заживо в теле юной мисс Матвеевой, будучи пресеченными в корне. Или это мисс Матвеева не желает становиться кладбищем для дохлых bad-мыслишек? Не суть. Факт остается фактом, что они продолжают плодиться и не оставляют тельце бедной девушки, совершенно запутавшейся и видящей смысл лишь в мщении, хотя она уже и не так яро отстаивала свои некогда пылкие чувства. "Из всего, что вечно, самый краткий срок у любви," - гласит народная мудрость, с которой Сонечка пока не ознакомлена, но уже находится на пути к осмыслению сего факта самолично.
   А пока на ее шее висит забавный кулон в виде скрипичного ключа на змеящейся серебряной цепочке, в голове же зиждется касарь тёмных темных идей и перед глазами картинки веселенького похода на вечеринку мэра, где ее принц веселился тем, что в режиме рыцаря чинил вышедшую из строя сантехнику, сменились на картинки бурного на эмоции воскресного вечера.
   После досконального обшаривания "Crazy World", когда они с Егором окончательно убедились в том, что сестричка территорию покинула, а созвонившись с другой парой искателей, Лизой и Лешей, и узнав, что ее нет ни дома, ни в школе, ни вообще нигде, где она предположительно могла бы быть, они предприняли контрольную попытку к дозвону до нее, но и она потерпела крах. Предельно огорченные родственнички дружно, не сговариваясь, решили проведать также и студию звукозаписи Оливера, так как Егор искал в компании сестренки Басса, а Соня же, в свою очередь, искала Шера, считая, что раз они с братом такие великие друзья, то он вполне мог воспользоваться его студией для занятий непристойностями с "хитрой бестией" Леной.
   Они, конечно, еще долго себя корили, что не додумались прийти сюда раньше, застав весьма прозаичную для криминального канала картину: несколько парней в яркой свободной одежде урбан-стайла в черных масках с прорезями для глаз затащили в гигантский джип безвольно болтавшегося на их руках человека пропорций Оливера, как решил Егор; пропорций Хренчика, как решила Соня. Машина тут же сорвалась с места, а пребывающие в ступоре брат с сестрой хаотично оглядывались в поисках тачки, чтобы организовать погоню.
   В поле их зрения попала лишь одна - черный бумер шестой модели:
   - Не знаю, как ты, но я угоняю тачку Охренчика, - выкрикнула Соня, на всех парах мчась к машине.
   - Ты водить-то умеешь? - поддел ее брат, обгоняя и дергая дверцу, оказавшуюся закрытой (благо, сигнализация чудесным образом была в отключке). Ловя удивленный взгляд сестренки, он достал из кармана отмычку, но в подробности ее приобретения вдаваться не стал, лишь, прищурив глаза, от чего от уголков его окуляров стали расползаться добрые морщинки, стал примеряться к замку.
   На самом деле его заинтересованность предметами взлома носила банальный характер, делавший ставки на егоровскую юность и беззаботность. Всего-то лишь: увлечение угоном тачек. Хотя, если оставить это утверждение без разъяснения, то его можно будет причислить к типичным ворам, каковым он не являлся. У этой истории была предыстория. Еще на первом курсе своего обучения в "Оксфорде" Егор сдружился с ребятами, в чьих жилах адреналин кипел не по-детски. Они являлись заядлыми трэйсерами, прыгали с парашютом, спускались на бурных потоках на байдарках и прочем, но главным их увлечением был ночной стритрейсинг. Сначала Егор приходил на гонки зрителем, а через некоторое время и сам стал участвовать. Обычно гоняли на деньги, потом стали гонять на машины, на желания, на "рабство", впрочем, все это стало скучным и в один день был предложен новый квест: угнать машину и добраться на ней первым до пункта назначения. После игры тачки возвращали на место, но навыки вскрытия закрепились в его голове накрепко.
   Соня, покрутив пальцем у виска, обогнула машину и, ловко просунув руку под капот, извлекла запасные ключи:
   - Держи!
   - Откуда ты знала, что они там?
   - Считай, я твоя добрая фея Динь-Динь, - благодушно присела перед ним в реверансе Саннетт.
   - Габаритами не прокатываешь, мелкая, - ухмыльнулся брательник в спешном порядке занимая водительское кресло.
   Он сноровисто вырулил с места парковки и поехал в ту же сторону, куда уехало японское чудо о четырех колесах.
   - Ой, - Соня заерзала на сидении, что-то мешало ей сидеть, на поверку оказавшееся мобильным телефоном.
   В то время, как Егор выжимал педаль газа и высматривал впереди нужную машину, сестренка достала из-под попы средство связи, проверила все контакты владельца, его фотки, сообщения, парочка из которых оказалась адресована Ленке, а еще последняя: "Пересечемся завтра на нашем месте?". Это покоробило нежную душу девушки и она, в лучших традициях ревнивой жены, горела праведным гневом.
   - Кажется они! - радостно возопил Егор, заставив Соню поморщиться.
   - Поздравляю. Так, нужно гневное смс для этого боя-хребоя накатать...
   - Ты о ком? - не понял Егор.
   - Вот, - она сунула ему под нос стильный модный КПК, - у меня есть его телефон.
   - Откуда? - пораженно уставился на нее брат, не забывая поглядывать на дорогу и на хвост улепетывающего джипика.
   - От верблюда. Да сперла я его, сперла, - хохотнула она, не желая говорить, что нашла у себя под пятой точкой, и тем самым прибавляя себе очков, как она считала.
   - Это низко. Но когда ты успела?
   - Слушай, Егорыч, у тебя куча тучная вопросов. Напрягает маленько. Вот есть он и есть. Давай текст придумаем и отправим.
   - Из тебя когда-нибудь вырастет первоклассная стерва, - задумчиво поделился мыслью водитель.
   - Припишу к комплиментам. А теперь к делу!
   - "Не звони мне больше никогда!"
   - Ты идиот? Какой нормальный парень так напишет? - огрызнулась Соня. От тактичного Оливера она подобной подростковости не представляла.
   - Твоя грубость неуместна.
   - Она всегда уместна.
   - Неудивительно, что у тебя до сих пор нет парня!
   - У меня есть! - возразила девушка.
   - Да ладно? - его бровь скривилась в вызывающем изгибе.
   - Представь себе.
   - Мм... Представил. Неубедительно.
   - Значит, представь убедительно.
   - Что-то из области фантастики. Или твой "парень", - он изобразил левой рукой кавычки и продолжил, подозрительно сощурив глаза: - вампир? Тогда это уже к категории "фэнтези".
   - С каких пор красивые и знаменитые мальчики относятся к данной категории?
   - Красивые и знаменитые? А может еще и богатые? Ну, те, которые тоже плачут, - Егор над ней откровенно угорал, а Соня весь разговор свела к отражению его "нелепых" атак своим хамством.
   Она гордо кивнула:
   - В точку, бро! Можешь ведь, когда хочешь.
   Но Егор продолжал глумиться:
   - И кому упало это "счастье" - быть твоим лавли боем?
   - А ты еще немного постарайся, поднапряги свою думательную мышцу.
   - Напряг.
   - Тогда рожай уже ответ.
   - Ну... значит, богатый и знаменитый... Что ж... Таких, сестричка, хренова туча парней.
   - Ты забыл "красивого", - скромно поправила брата мелкая.
   - Ах, точно. Тогда вычитаем из хреновой тучи богатого знаменитого урода Гарри Поттера...
   - Эй, то, что ты его терпеть не можешь с тех самых пор, как дядя Род задарил тебе коллекцию книг о нем, еще не значит, что он урод, - возопила Соня, встав на защиту волшебника.
   На деле, ей было глубоко параллельно до очкарика-кудесника, но противоречивая натура давала о себе знать.
   - Прости, фанат, что обижаю твоего кумира.
   Далее острая на язык девушка заковыристо сослала брата в дремучую Сибирь, рубить лес.
   - Устал от тебя. Хорош мне по ушам на бронетанке гонять - я буду лопоух. Говори давай, кто объект твоего вожделения?
   - Скорее, наоборот, - фыркнула огненноволосая девица.
   - Да по фигу, - нетерпеливо махнул он рукой. - Я требую правды!
   - Фи, как патетично звучит...
   - Сонь, ты его стесняешься что ли?
   - Нет, конечно. Парней-красавчиков не стесняются.
   - Тогда что тебе мешает назвать его имя? Будто я тебя за эту порочную связь с таинственным адским приспешником вздерну на дыбе или, еще хуже, призову к твоей совести и отправлю знакомиться с нашей семейкой, - Егор мерзко хохотнул, словно это он был стражником Мрака, а не сонин "дьявольски красивый" таинственный щегол, представив как оно все произойдет и на какой скорости сестренкин Бред Питт, уведенный из-под крыла самой красивой женщины мира, будет улепетывать обратно под родное крылышко.
   Соню посетили идентичные мысли и она сдалась:
   - Это Оливер Басс.
   - Кто? - взревел Егор, чудом сдержав эмоции и не опрокинув автомобильчик в кювет.
   - Ой, да ничего особенного. Бегает за мной, в любви до гроба признается... За дорогой следи, смертник! - вальяжный тон сменился на грубый окрик, как только Соня заметила, что Егор отвлекся от слежки и вперил немигающий взор в разглагольствующую сестренку.
   Брат тут же перевел взгляд обратно, но пыла не растерял:
   - Ты шутишь, да?
   - Зачем? Ты что, не веришь, что я могу быть желанна для Оллика? - Соня продолжала вертеть в руках телефон, размышляя какую бы гадость послать от его имени сестричке, не замечая того, что брат излишне напряжен.
   - Верю... - колесики в мозгу парня закрутились-завертелись, он вспылил, с силой треснув по рулю обеими руками: - Чёрт!
   - Оставь свои эмоции для уроков актерского мастерства в театральном училище, - лениво посоветовала сестричка и, спрятав телефон в карман, принялась самозабвенно по-хозяйски рыться в бардачке, перебирая диски.
   - Да как он... вообще? Я, видимо, чего-то недопонимаю... раз...
   - Чего ты бубнишь там? Не порть мне настроение и так все далеко от the best. А тут еще ты не даешь мне булькать в сахарном сиропе мечты, - она нарыла "Satchmo Serenades" и принялась ожесточенно пепелить его глазами, не сменяя спокойного тона.
   - Да хоть в сгущенке булькай себе на здоровье, но каков подлец! - никак не мог успокоиться брат, удивляясь проворности презираемого им человека.
   - Подлец? Неправильно трактуешь, братик, он просто нравственно приспособленный человек.
   Она открыла окно и, к удивлению Егора, швырнула диск прочь.
   - Откуда лютая ненависть к орлеанскому "сэтчмо"4? - не удержался он от вопроса.
   - Неважно, - отрезала Соня, запихивая диски на место.
   Соня как-то слишком спокойно, по мнению Егора, относилась к ситуации. Это же ее парень играет двумя мячами сразу и при этом один из его мячей прекрасно осведомлен о существовании другого, но даже виду не подает, хотя всеми фибрами души пытается отомстить. Ему теперь стала ясна причина, почему Соня желает развести Лену и Оливера, и даже то, что она благородно молчит, не раскрывая его жалкой сущности, расценивалось им как защита хрупкого душевного равновесия сестры.
   А в его душе клокотал ураган, разрастаясь буйным стихийным бедствием. Глаза, сузившись до двух почти черных щелочек, нервно следили за спешащим на всех парах куда-то за город автомобилем, концентрируя свое внимание лишь на этом, иначе Егор рисковал сорваться и наделать глупостей. Он всегда славился спокойным нравом, рассудительностью, наличием "головы на плечах": драки он благоразумно сводил на "нет", излучая на километры вперед неприкрытый пацифизм; случайно попадая с друзьями в ситуации, когда, казалось, кроме танца с кулаками иного выхода не существует, мастерски отбалтывался от воинствующих группировок, а потом пил с ними на брудершафт, поднимая тосты за "пис во всем писе". Но это ни в коем случае не означало, что он не умел давать отпор и ни разу не получал в нос сам - он изучал боевые искусства, но лишь с целью самообороны, из-за чего они, впрочем, и были созданы мудрыми азиатами, взирающими на мир с умным видом сквозь узкие щелки-прорези для гляделок и знающими о сущности бытия гораздо больше любого армрестлера, которому не успел откусить ухо Майк Тайсон.
   Но сейчас заядлый пацифист больше напоминал извергающийся вулкан, которому просто необходимо было спустить пар, а пожарники, наперевес с гидрантами, бежать не спешили.
   - То есть, ты его не ненавидишь? - решил он спросить на всякий случай, чтобы убедиться, что сестричка не делает жалких попыток защитить бесстыдного парня.
   - Оллика? Знаешь, ненавидела, хотела ему морду расцарапать, - начала она говорить, а Егор почувствовал, будто рядом с ним сидит не милое дитя двадцать первого столетия, а средневековая ведьма, которую привязали к столбу и сейчас, перед своей физической смертью путем сожжения, когда факел уже брошен в небрежно сваленный, но тщательно отобранный хворост, она швыряет в толпу проклятия, рифмуя их на ходу в своей устрашающей тональности и ударяя по болевым точкам, - и кишки наружу выпустить, а потом оторвать руки и нокаутировать ему расцарапанный фэйс его же кулаками. - Потом сделать вид, что жалею, подобраться ближе, вызвать доверие и ударить в спину приготовленным заранее кинжалом - вырезать спинной мозг, сделать петлю под потолком и повесить его на ней, наслаждаясь видом подрагивающих в предсмертных конвульсиях "Эир Форсах", а, в довершение банкета, пока он еще не добрался до конечного пункта хода своей электрички - станции "Содом и Гоморра" и не прервал увлекательного путешествия, выдрать еще бьющееся сердце, подключить его к источнику питания и загнать его на фанатском сайте за кругленькую сумму, - она хищно терла ладошки, предвкушая денежки, когда поймала заинтересованный взгляд братца, но растолковала его не совсем верно: - А что? Ему-то уже все равно, а мне новенькие сникеры не повредят.
   - Что же так мелко плаваешь, систер?
   - То есть? - свою идею с обновлением коллекции любимой обуви она считала если не идеальной, то близкой к таковой.
   Но Егор говорил о другом - его не устраивала возможность, хоть и словесная, Оливера отсидеться в этих библейских городах и пропустить самый "кайф":
   - Небесный огненный дождь? Как-то это - мелковато?.. Его надо прямо к Люциферу, чтобы тот жрал его своими тремя пастями...
   - И это меня считают маньяковатой личностью? - тихо откомментировала Соня, отрезвив слегка озверевшего братца.
   - Прости, увлекся, - отвел он глаза.
   - Но все равно мне приятна твоя лесть, - расплылась в широкой улыбке Соня, а он посмотрел на нее хитро, с прищуром, они оба прекрасно друг друга поняли: не нужно было пояснять, что ее по-детски радует причисление собственной персоны к величеству всей Галактики, которое так безбожно предал ее парень.
   - Выключай уже "умную" и прекращай так безбожно палиться, - наконец, высказался Егор, в душе хохоча и не желая прекращения трансформации сестренки.
   Девушка стушевалась, осознав, что она забыла о своей якобы тупости, заговорилась, и ее игра, вернее, попытка косить под дурочку, Егором разгадана, хотя уже давно разгадана, и ее дальнейший фарс, по меньшей мере, бессмысленен. Если уж говорить честно, то для Егора натура Сони никогда не была секретом, но сегодня, сейчас, впервые, отодвинув на задний план свою злость на Оливера Басса, он испытывал истинное блаженство от разговора с сестренкой, какими бы грубыми не были ее слова.
   - Да и эта классовая ненависть мне порядком поднадоела... - приняла она решение не обращать внимания на егоровы суждения.
   - То есть... я был прав - ты его не ненавидишь? - его настроение вновь стало мрачным.
   - Это еще ничего не значит... - потом она задумалась над тем, что Оливер ее, в принципе, не очень сильно предавал (отправил Ленке пару смсок, пару раз встретился, скотина), даже цепочку клевую подарил, которую она тут же принялась щупать, чтобы проверить, не потеряла ли ее; но вот кое-кто другой был рожден как раз для того, чтобы жарить свою попку в Аду, перескакивая с одной раскаленной сковорды на другую, и так бесконечно. - Знаешь, его кретина-братца я бы с удовольствием отправила к поясу Тол...
   Но ее слова оборвались и остались вовсе неуслышанными из-за того, что преследуемый ими джип заехал на частную территорию охраняемого коттеджного поселка, что мигом отвлекло брата и сестру от их архиважного разговора.
   - Вот же черт! И что мы теперь будем делать? - в сердцах воскликнула Соня, с силой стукнув по панели и чуть не угрохав телефон, который секунду назад достала из кармана, чтобы вновь перечитать сообщения, отосланные Оливером сестричке.
   - Прорываться, - подмигнул ей брат, в котором неожиданно проснулся дух охоты и который в чувствах сестры к парню, играющему на два фронта, решил разобраться по ходу дела.
   - Я думала, белые жители туманного Альбиона обратят тебя в свою веру, и ты станешь после возвращения чопорным себялюбивым эгоистичным "альбиносом", - она заржала на манер профессиональной театральной клаки, - но ничё, такой же остался, прививку, наверное, сделал.
   - Твой каламбур меня умиляет, Саннетт.
   - Спасибо, брат, - она шуточно ему поклонилась. - Какой план?
   Плана у них не было, зато здоровый энтузиазм, припасенный в пятых точках, не давал о себе забыть. Да и судьба своевольническим жестом решила их наградить нематериальной кроличьей лапкой, которую сунула Соне в карман джинс. Так что, у них просто не оставалось другого выбора, как сигануть через забор в более-менее неприметном месте, оставшись незамеченными охраной.
   Оказавшись внутри, они обнаружили типичный коттеджный поселок с центральной дорогой и домами по бокам, а также огромным количеством флоры. Передвигаясь дворами и кустами, обмениваясь колкостями и умностями, они искали нужный дом, у которого, по всем законам жанра, и должен был быть припаркован джипарь.
   Егор шепотом продолжил свой допрос:
   - Как ты можешь с ним встречаться? Тебе не противно?
   - А ты у нас, значит, спец по отношениям? Можно вопросик, спец? Можно? Ку-у-ул... Ты сам хоть с кем-нибудь встречался? Мм?.. Не слышу твоего отрицательного ответа, - она приставила ладонь к уху, свернув ее в форме воронки, чтобы лучше слышать, но Егор делал вид, что сосредоточенно следит за кустами, в которые собирался прыгнуть. - Молчание - знак согласия, дорогой. Да-да, вот так в твоей жизни все печально... А знаешь в чем проблема? Конечно, знаешь. Это все комплексы. Или, может, ты думал, что дело в родовом проклятии? - под брошенным Егором скользким взглядом она, разрезая тишину, скрипуче рассмеялась. - Смешно! Ха-ха! Ты умело маскируешься под Джакомо Казанову, в реале являясь Наполеончиком, верным своей Жозефине (ничего не напоминает?), но меня не проведешь, - она покачала указательным пальчиком, словно в назидание.
   - Я твой брат - имей уважение.
   - Я его имею, поверь, и спере... - она осеклась, чуть не сказав обложенную цензурой фразу. - В общем, имею я твое уважение, будь спок!
   - Да, я заметил, как изощренно ты его... имеешь.
   - Важен сам факт, - отмахнулась от него сестренка. - У меня есть определенные планы на Олличку, так что лучше не вмешивайся.
   - Будешь мстить?
   - Буду мстить, но... - она хотела добавить, что мстить она будет, но для этого у нее есть более достойный кандидат в лице танчика Шеридана, но Егорка ее перебил:
   - А ты не думаешь, что месть - не лучшее блюдо, которым ты можешь его накормить?
   - Зато ты, кажется, считаешь себя шеф-поваром, только не учел, что в "Маке" нужно готовить не душой, а руками и быстрее.
   - Я хотел спасти Лену...
   - Благими намерениями сам знаешь, куда и что вымощено...
   - Я хотел спасти ее, - не стал он обращать внимание на язвительность сестренки, - а тут, оказывается, еще и тебя надо спасать.
   - Ага, мы с ней в скидочном комплекте - приклеенные друг к другу скотчем шампунь и гель для душа по супер-выгодной цене... - мрачно возвестила Соня. - Меня, кстати, спасать не надо.
   - Ты дышишь местью.
   - Мы дышим одним воздухом.
   - Дурочкой ты мне нравилась больше...
   - Это безмерно скуш-шно... - отозвалась она голосом Каа. Сейчас Саннетт на самом деле испытывала кайф, будто лучшие наркотики мира сгруппировались и синтезировали из себя один - самый замечательный, безвредный для организма, но дарящий возможность говорить то, что хочешь сказать, такими словами, которыми хочешь сказать, и тому, кому хочешь сказать, не гримируя фразы под стеб подростка, не загоняя себя в рамки, самой же и придуманные. - Быть тупой... Ой, смотри!
   Проследив во тьме за ее еле различимым пальцем, Егор невольно стал главным героем весьма занятной картины "Не ждали, а мы припёрлись!"
   Из окна дома, около забора которого имели честь прятаться, то есть, как называла это Соня "сидеть в стратегической засаде с целью выявления местонахождения предполагаемого противника", выползали и крались по стенке два подозрительных субъекта.
   - Мы поймаем воров! - загорелись глаза реактивной сестренки, а Егору осталось лишь обреченно вздохнуть, спорить с Соней не было резона, так как она все равно сделает все по-своему, так не лучше ли объединить усилия и справиться с этим поскорее?
   - Давай.
   - Тсс! Общаемся жестами, - предупредила его сестренка, воодушевившись азартом бывалого спецназовца. Она принялась объяснять ему основные условные знаки: - Так, значит, основные жесты. Вот так когда делаю, - она подняла руку над собой и изобразила нечто наподобие похлопывания себя по голове, - значит "прикрывай, что хочешь делай, хоть кидайся на амбразуру, но прикрывай", - далее ее руки стали "танцевать", быстро сменяя позиции, - это значит "стоять на месте", это - "заткнуться", это - "вперед, к победе", это значит "цигель, цигель, ай лю-лю", если что не понял, то делаешь так. Ясно?
   - Сонь...
   - Что не запомнил? Это же для детей жестикуляция. И вообще - это самое основное, остальное уж учить не будем. М?
   - Систер, наши воры уже убежали, пока ты разглагольствовала.
   - Что? И ты только сейчас говоришь? - ей захотелось стукнуть братца, но она сдержалась. - Куда они побежали?
   - Кажется, направо, - неохотно признался он, указав пальцем в сторону копошащихся недалеко от них кустов.
   - В погоню!
   - Эй, сумасшедшая! Совесть имей, у нас есть миссия важнее, - попытался образумить ее братик, коря себя за языкастость.
   - Бедных людишек обокрали, можно сказать, уперли последний половичок. А если это бабуля-пенсионерка, которая целый год от пенсии откладывала, чтобы обновить интерьер и эти гады сперли его - моднявую тряпочку? Это же скандально!
   - Ага. Дебоширно! Базарно! Хулиганно! А то, что твоего милочка сейчас, возможно пытают и возможно даже убьют, пока мы тут восстанавливаем справедливость, тебя уже не волнует? - это Егор уже громко шептал Соньке в спину, которая напором бронированного ледокола прорывалась сквозь заморози застывшего океана, в качестве которых выступали кусты.
   - Эй, стоять! Гады! Воры! - вопила она вслед улепетывающей парочке неудачных грабителей и через спину бросила пыхтящему за спиной брату: - Так радуйся - ты же об этом мечтаешь, а я переживу - не жена же, похороны не за мой счет. Гады, стойте!
   Гады останавливаться не желали и, выбежав на дорогу, поскакали во весь опор.
   - Сонь, смотри, джипарь! - окрикнул сестру Егор.
   Она оглянулась, зацепила взглядом знакомый номер стоящей во дворе черной машины и тут же скомандовала:
   - Так, я к тачке, ты - за ними!
   - Да нафиг они нам нужны? Пусть валят!
   - Бабулька и Господь тебе не простят, - припечатала Соня. - А там, между прочим, тот, кого я лично хочу прибить, так что это не обсуждается! - Егор, щепетильно относящийся ко всем бабулькам планеты просто не смог оставить это без внимания и побежал ловить шантрапу.
   - Значит, ребята, решили устроить тусовку? - прошептала она в сторону затаившегося дома, свет из окон которого мерно заливал лужайки.
   Он показался ей подозрительно знакомым. Еще минута воспоминаний и в голове кусочками пазла стали складываться картинки, а вместе с ними и воспоминания - не особо приятные, немного болезненные, но реалистичные.
   Еще в самом начале, когда они только начали встречаться с Шером, он привез ее на выходные в коттедж к другу, в этот самый коттедж, и наивно предполагал, что девочка-цветочек с удовольствием кинется в его объятия и распрощается с невинностью, но не тут-то было - Соня, которую он стал беспринципно склонять к половому акту, отметелила его, вспомнив уроки самообороны, и с тех пор они даже ни разу не поцеловались по-настоящему. Почему они продолжали встречаться - осталось для нее загадкой века, ведь, как оказалось на поверку, он ее и не любил вовсе. Зато прется по ее сестричке.
   Последние воспоминания охладили пыл по операции спасения Шеридана, но полностью его не изгнали, так что девушка не ушла, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Она лишь покрепче сжала в руке мобильник Оливера, который собиралась использовать в качестве оружия. Затем собрала остатки боевого духа, прошептала про себя: "Вся твоя жизнь - это бой. Весь твой бой - это жизнь!" и в сопровождении фонограммы из собственного крика "банзай!" ринулась внутрь дома.
   Прихожая, плавно переходящая в зал, встретила ее уютом и теплом собравшейся здесь компании парней, которые, мирно расслаблялись под освежающим кондиционером. При виде влетевшего торнадо в виде вломившейся к ним на огонек встрепанной девушки, они встревоженно переглянулись, а сидящий ближе всех к входу Владимир, владелец коттеджа, отхватил от нее презент - в его лоб полетел многострадальный мобильник, чей хозяин, завернутый в персидский ковер ручной выделки, лежал посреди комнаты и пытался собрать глаза в кучку.
   Владимир, получивший предательский удар, низвергся со стула и, стукнувшись о белые "Форсы" пленника, отправился в бессознательное состояние.
   - Вы чё, придурки совсем? - не обращая внимания на укокошенного Степлера, взревела Соня, оглядывая вместо Шера своего парня Оливера, который, мягко говоря, был не в форме. Она не почувствовала ни удивления, ни облегчения, ни радости от рокировки парней, лишь дикое желание раскидать всех придурков из "FJB" по стенкам и сказать над их хладными трупами что-нибудь монументальное.
   - Ээ... Сумасшедшая девочка... - прошептал Джава, переводя взгляд с распластавшегося на полу друга на нее, и обратно.
   - Сонечка, - прошептал умирающим голосом Оливер, который попытался вложить в свой голос максимальную долю позитива. "Хреново получилось," - констатировала безжалостная девушка и начала его разматывать, перевернув лицом вниз.
   - Ты что делаешь? - кинулся ее оттаскивать Малик, а она, не будь дурой, поставила ему больнющий щелбан на лбу. Малыш взвыл и отскочил подальше.
   Потягивающий в уголке кофе Дэн посчитал момент благоприятным, чтобы напомнить о себе:
   - Кхм...
   Ноль эмоций на него.
   - Оливер, что здесь творится? - девушка попыталась разузнать лейтмотив ситуации у виновника "торжества".
   - Кхм! - он повторил попытку, прочистив горло.
   - Чего? - огрызнулась воинственная девушка.
   - Сонь...
   - Да, Дэн?
   - Ты как сюда пробралась?
   - Меня примчали крылья любви, - она сказала это таким мрачным тоном, что в мыслях всех присутствующих "крылья любви" трансформировались в сухие жилистые махалки грифа с минимум перьев.
   - Что это значит? - задал вертевшийся у каждого на губах вопрос Джава.
   - Вы украли моего парня, закатали его в палас, джентльмены удачи, @uncensored@! Мне в каком моменте радоваться надо? А? Подскажите.
   - Твоего парня? - это они произнесли хором абсолютно не верящим тоном.
   - Да-да, моего парня. И почему это ввергает всех в шок? О, вы, наверное, тайно лелеяли надежду со мной встречаться, да? Обломчик, мальчики, у мну уже есть любовь-морковь и все дела, тру-ля-ля. Раскатывайте обойки, что тщательно накатали! - она воздвигла свою ногу на "рулон", заставив Оливера неопределенно хмыкнуть от дискомфортного состояния.
   - Погоди, а как же Лена, разве он не клеится к ней? - промямлил Малик.
   - Мой парень клеится только ко мне. То есть уже приклеен, посажен на клей-момент - хрен отдерешь, ясно?
   - Да-да, - пробубнил в палас и Олли.
   - Слышали?
   - Мы же видели, как они сегодня встречались в парке развлечений, - не мог угомониться Джава.
   - Мы как одна семья. Он с ней гулял как с сестренкой. Ясно? - она своим словам практически не верила, но и сказать по-другому просто не могла.
   - Ой-ё-ёй! - начал повизгивать, приходящий в себя Владимир.
   - Компрессик другу обеспечьте, пока я со своим сокровищем буду разбираться, - наставительным тоном приказала Соня и продолжила разматывать Оливера.
   Больше к ней никто не цеплялся. Даже больше: они все попросили прощения у парня и поклялись больше не совершать опрометчивых поступков.
   Задерживаться с кающимися друзьями ни у одного из парочки Соня-Олли желания не было, так что они без проблем покинули место недавнего заключения и двинули в сторону джипа, где, как ожидала Соня, ее должен был ждать брат. Но брата не было, преследуемых им грабителей тоже, так что девушка, решив, что ее братец "сбежал, гад", посадила за руль немного покалеченного Оливера.
   Дорога домой была безмолвной. Но, как только машина тормознула во дворе, Оливер потянулся к Сонечке через сидение, чтобы чмокнуть в щеку - к более сильным проявлениям чувств парня она внутренне была не готова, но вуалировала все под доходящую до неприличия порядочность, так что ее оборона сработала незамедлительно:
   - Куда потянул свои слюняво-бацильные хавалки? - она решила, что он хочет поцеловать ее в "сахарные уста", и со всей дури стукнула его по вытянувшимся губам, отбивая всякое желание к киссам на сегодня.
   - Нежнее, Сонечка, - попросил ничуть не взбешенный поступком своей любимой девушки Олли, лишь огорчился немного и, быстро придя в форму после яркого посыла, решил разрядить атмосферу: - А знаешь, если собрать всю энергию, вкладываемую женщинами в пощёчины, то ее хватит на запуск большого андронного коллайдера.
   - Вместо башки у тебя андронный коллайдер, - огрызнулась, хохотнув Соня. - И били тебя, по всему, по ходу, не раз. Но что-то я не вижу, чтобы агрегат был запущен.
   - Это я просто свои астральные батарейки вынул, чтобы не загружать тебя интеллектом, - подмигнул он.
   - Ты так очарователен в этой милой заботе, - поддержала Соня его благостный настрой и расщедрилась: - Ладно, будет тебе маленький бонус... - она вперила в встрепенувшегося парня полный игривой загадочности взгляд и томно произнесла: - Разрешаю тебе смотреть на меня и плавиться от счастья, - похлопав его по голове королевским благодушным жестом, она открыла дверь и, звонко рассмеявшись, выпорхнула в темный двор, освещаемый лишь одним фонарем - остальные уже давно были битыми самой же Соней и компанией парочки ее гоповатых друзей, с которыми она иногда весело проводила время, правда, весьма разрушительно для района.
   После ее ухода в салоне сразу воцарилась гулкая тишина, лишь напряжение витало в воздухе, вобрав в себя остатки брошенного девушкой напоследок юморка и истребив его подчистую.
   Проводив взглядом ее удаляющуюся фигуру, Оливер тяжело вздохнул и устало привалился к рулю - сегодня он был измотан и морально, и физически, а значит, ему требовался отдых, желательно в женской компании, которую ему могла бы составить Соня, не имей она характер, в шутку называемый им "гремучая ртуть". Наплевав на это, он укорил себя, что позволил ей уйти, возжелал позвонить ей, но не нашел телефона (а значит он его где-то посеял), подниматься в квартиру Матвеевых посчитал самоубийственным поступком - там мог быть ее брат, с которым у Олли было не все гладко; ехать в студию, откуда его только что похитили тоже не улыбалось, так что, решив в духе Скарлетт О'Хара, что о своих проблемах он подумает завтра, Оливер, даже не рассматривая варианта "друзья", от которых вообще непонятно, чего ожидать, поехал домой.
   А вот Соня героине Вивьен Ли не уподоблялась и о своих проблемах думала сразу и мучительно долго - пока что-нибудь или кто-нибудь ее не отвлечет. Таким образом она провела всю ночь, созерцая спящую сестру и пытаясь понять, чем она зацепила парней. Соня уже почти смирилась с потерей Шера, ей не хватало лишь смелости признаться самой себе, что этот харизматичный ублюдок больше не властелин ее сердца, но смелости не хватало, и она продолжала цепляться за него, как утопающий за того, кто пытается его спасти, но своими паническими движениями, сам того не понимая, топит и его, и себя. Единственным светлым пятном, в своем беспросветном бытии она считала Оливера - яркого открытого парня, не унывающего и заряженного энергией, хотя и в нем скрывалась некая тайна, которой он, увы, делиться не желал, тем самым, сам того не зная, он выстроил между ними преграду, так отчетливо ощущаемую Соней.
   С такими мыслями она просидела до утра, пока неуклюжая сестра не грохнулась с кровати и не вырвала этим девушку из лап захватившей ее меланхолии.
  
  
   Видимо, ее взбесило щелканье моих пальцев прямо перед глазами. Иначе зачем было набрасываться и стучать подушкой по моей многострадальной черепной коробке, которая и так с трудом поддается мыслительным процессам, тем более с утра, маниакально приговаривая что-то непонятное сквозь зубы? Кажется, у Соньки шарики за ролики закатились, о чем я ей и сообщила, как только чудом проходивший мимо нашей комнаты Стасик (проспав под утро около трех часов и испытывая при пробуждении естественные позывы, еще не проснувшись до конца, братишка немного заблудился в квартире и завернул в обратную от санузла сторону, попав к нам, а может, все это божье провидение?) "примерил" на себя костюм "Супермена" и оттащил взбешенную сестричку. Та еще для приличия побилась немного в истерике в его руках, потом обмякла и утопала в ванную комнату охладиться, а я, честно говоря, так и не поняла причины ее странного поведения. Все же зря я так некультурно пыталась вывести ее из транса. Да и красные глаза служили сигнализатором, мол, опасность!
   Стасик тоже выглядел недоуменно:
   - Ни хэ себе БГ!
   - А?
   - Battleground, говорю, у вас тут нехилый... - задумчиво протянул братик, осматривая комнату, потом его взгляд остановился на мне.
   - Ясно, - кивнула я головой, даже на сотую долю не зная, что есть такое таинственное "battleground".
   - В смысле, поле боя, - пояснил Стас довольно тихо, его заинтересованный тон сменился на несколько испуганный, а глаза стали с два чайных блюдца, из которых так любит хлебать чай пенсионерская дружина. - Так что это было?
   - Понятия не имею, - пожала я плечами, разминая рукой свой покореженный попец. Вот и новый синяк нарисовался. Любят они мое тело.
   Братишка же, в свою очередь, уносить свои нижние конечности не собирался. Он пялился на меня, задумчиво хмуря брови, отчего на лбу образовывалась V-образная морщинка, такая же появлялась и на лице Сони, и на бабулином фэйсе, когда их что-то не устраивало или когда ответ, полученный собственным скудным умишком в результате решения на несколько страниц, не сходился с тем, что прописан в решебнике, а у бабули: когда вместо отвара от кашля получался отвар для повышения эрекции. Да-да, было и такое однажды.
   Мужичонка (именно что мужичонка: косая сажень в плечах, рост под два метра, рыжая рванина волос на голове, специфический говорок) из соседней деревни приболел и притащил свое тельце для, цитирую: "изгнания беса треклятущего из тела могучего" (так этот "юморист" прозвал ангину) - почему-то многие, кто бабушку Раду знал лишь заочно, считали ее матерой ведьмой, способной навести порчу, приворожить молодого человек и все в подобном духе, адРа все ее отварчики называли не иначе, как зельями. Она никого разубеждать не торопилась, лишь усмехалась людской вере во все сверхъестественное, а для особо верующих специально нашептывала выдумываемые на ходу стишки-заклятия, "колдуя" над котлом. Да, кстати, свои отвары она варила исключительно в котле над открытым пламенем, так как это способствовало лучшему насыщению жидкости целебными свойствами, выделяемыми из трав и кореньев, но Егор меня всегда убеждал, что наша бабуля ведьма. А я в это наивно верила лет так до пятнадцати... Вру, до десятого класса я верила, пока не влюбилась в Алексея и не захотела избавить его от пагубной неестественной любви к "игрокам из своей команды". Тогда-то бабушка и поведала мне о своей настоящей сущности, без конца веселясь и умиляясь тому, какая же я наивная, как чукотский потомок первого оленевода.
   Вот и этого рыжего самца орангутанга она разубеждать в своей экзотерической сфере воздействия разубеждать не спешила, но настолько увлеклась процессов наведения антуража: крикливый хриплый старческий голос, скрюченные пальцы, небывалые готические названия, пугающие слух и наводящие божественный трепет, для самых обычных ромашек и одуванчиков, что не заметила, как Матроскин, ее угольно-черный кот, подобранный в младенчестве на помойке, прыгая по комнате, навернулся и случайно перевернул страничку из книги рецептов, загримированного под старинный фолиант со страшными магическими заклинаниями. Таким образом, вместо средства от осипшего покрасневшего горла, бабуля ссинтезировала жидкую "Виагру", а потом, после того, как еле упаслась от ошалевшего мужчины, который решил залпом осушить лекарство, думая, что так надежнее, а в результате ощутил действие препарата по полной, наконец-то заперевшись в доме, хмуро обдумывала, что же она сделала не так. На суетящегося у ее ног Матроскина она внимания не обращала, искренне полагая, что сама что-то упустила, поэтому на ее лбу ярко проступала V-образная морщинка, как и сейчас у моего братишки, свидетельствуя о работе мозга.
   Но то, как он меня оглядывал, мне не сильно нравилось, совсем не нравилось. Да, я может и не модель с обложки его любимой "Игромании", да еще с утра вся опухшая, одета в пижамные штаны и майку, но неужели все так плохо?
   Развеивать мои сомнения Стасик не спешил:
   - Это сонина работа? - поинтересовался он осторожно, будто заделался в саперы и теперь ступает по минному полю с саперной лопаткой.
   - Ты о чем? - не въехала я. Утро же, братик, я еще не проснулась, мозги еще в кучку не собрала, так что стала лихорадочно оглядываться в поисках "сониной работы".
   - Не суетись, Лен, расскажи как есть, - тоном опытного психоаналитика продолжил вещать брательник, медленно приближаясь ко мне с желанием успокаивающе погладить по голове. По многострадальной голове. Это перебор, по-моему.
   - Руки, Стас, - взбрыкнулась я и стала отползать к окну - его вид меня пугал. - Что с тобой?
   - Со мной? Ээ... не в пример тебе, все зергудно.
   Верилось слабо.
   - Да? - моя спина уже была прочно прижата к батарее, а брательник продолжал тянуть ко мне свои клешни, не обращая внимания, вернее старательно игнорируя, выраженное на моем лицо отвращение от предвкушения боли - синяки он, знаете ли, бо-бо.
   - Да-да, - его рука таки опустилась на мой затылок, припечатав все мысли разом. - Сестренка, так у нас не получится ГГ.
   - Чего не получится? - приехали, он теперь все свои фразочки сокращать будет? Я его прошлый лексикон еще не выучила, а он уже новым грузит.
   - ГГ - great game.
   - А-а... а должно получится? - я старалась высвободиться, а он меня щемил, зажимая к батарее, и пути к отступлению перекрыл своим телом. Вроде и не шибко накачанный, да ни капли не накачанный - задохлик он, хотя он бы опроверг, ведь его герой в "Варчике"5 прокачан до хз какого уровня, но, тем не менее, высвободиться я не могла, зато в голове стали тесниться пугающие идеи: а вдруг он связался с плохой компанией и подсел на наркоту, а сейчас пытается стрясти с меня полное финансирование на разрушение своего хрупкого растущего организма? И Соня тоже странно себя ведет. Может и она того... наркоманит по-тихому?
   - Я надеялся, - признался Стасик.
   - Деньги не дам! - мигом вспыхнуло мое благоразумие, которое выступало с самодельным плакатиком "Нет - наркотикам!".
   - Какие деньги?
   - На наркоту!
   - Наркоту? - переспросил побледневший братик. - Ты подсела на эту... гадость?
   Я, видимо, в порыве своего негодования, вместо "гадости" расслышала "радость" и продолжила свои наезды:
   - Тебе не стыдно? Как же так, Стас? Я понимаю, дядя уделяет тебе мало времени, я тоже особо заботой не фонтанирую, но если у тебя есть проблемы, я всегда готова помочь!
   - Что ты куришь? - пораженно спросил Стасик.
   - Я не курю...
   - Колешься?
   - Нет.
   - Трындец, - заключил он. - ГО, - встал и побрел прочь из комнаты.
   - Чего?
   - Game over.
   - Ни фига не over, - я решила не сдаваться. - Посмотри на меня.
   - Зачем? Видел я наркош...
   - Я не наркоманка. Это же ты наркоман.
   - Я - нет! - вспыхнул братец, стоя на пороге. - С чего ты вообще взяла?
   - Ну... - я вспомнила свои последние слова, сопоставила их со словами Стасика, почесала репу, наткнулась на больное место, ойкнула, повздыхала, потом прочувствовала вину и извинилась перед мелким, что неверно истолковала его поведение.
   - Нормальное у меня поведение, - пробухтел он. - Ты же сама как боксерская груша выглядишь... Слушай, - в его глазах мелькнуло понимание, - ты случайно не посещала недавно какой-нибудь научно-исследовательский центр, где изучают насекомых?
   - Н-нет.
   - Точно?
   - Точно.
   - Значит, все верно. Ты возомнила себя как бы девушкой со суперспособностями и как Питер Паркер пошла сколачивать состояние на боях без правил, но ты не учла того факта, что ты никакая не супер-гёл и поэтому тебя банально поколотили, - он самодовольно уставился на меня. Да я в жизни не слышала от него длинных речей, тем более таких... лишенных всякого смысла.
   Осталось лишь покрутить пальцем у виска. Вот привязался. Теории какие-то дебильные выдумывает, чудит, сходит с ума. Совсем уже...
   - Стасик...
   - А?
   - АЮК? - по буквам произнесла я, решив не отставать от моды на непонятные сокращения.
   - Чего?
   - Are you crazy?
   Теперь он покрутил пальцем у виска и присвистнул.
   Я стала сокрушаться по поводу того, что моя семья далека от идеала и вообще, нам, то есть им, нужно палаты у мистера Кащенко заказывать, ибо лечиться нужно пока не поздно. Братик молча подпирал косяк, продолжая морщиться.
   С такими грустными мыслями я добрела до зеркала и только тогда мне разъяснилась истинная причина поведения Стаса - мое лицо, хоть и немного посвежевшее (ну, капелюшечку), все же представляло из себя сплошной синяк. Выглядело оно страшно, неудивительно, что мужчинка в лице братишки испугался, но, что ставит его в выгодное для него положение, виду не подал, а наоборот, пытался помочь. И даже выдвигал версии в оправдание.
   - Насмотрелась? - мрачно донеслось с его стороны.
   Я неуверенно кивнула:
   - Ага.
   - А теперь шутки в сторону. И не переводи тему, называя меня наркоманом - не действует, - вообще-то, подействовало, но я же не знала тогда, что тему перевожу, оно само вышло. - В общем, я жду подробного рассказа, - он сложил руки на груди, до жути напоминая недовольную Соню.
   Вот только мне было не до смеха.
   - Какого рассказа ты ждешь?
   - Детального. Чтоб ярко и подробненько все.
   - Почему ты решил, что я расскажу?
   - Потому что, - своими следующими словами он меня удивил, чуть ли не в ступор вогнал: - когда сестра бьет сестру - это полный капец.
   В результате его слов меня постигла участь нервного шизика - я стала истерично ржать, повизгивая и похрюкивая. Стас совсем разуверился в своих менторских способностях, его плечи опустились, взгляд поник, но тревога засела в его глазах прочно. А еще, мне показалось наверное, но там, в зрачках, я заметила отблеск темной тучи, которая нависла над моей головой, потрясая своими габаритами. Я тут же принялась смотреть, есть ли она в реале, но кроме розового абажура, одиноко отсвечивающего стеклянной лампочкой, ничего не обнаружила, зато панический ржач прекратила и стала втолковывать братику, что сестренка меня на самом деле не била.
   Разговор затянулся надолго, Соня меня выручать не торопилась - она беззаботно бултыхалась в ванной, дядя храпел у себя в комнате, о наличии в квартире Егора и папы я сомневалась - уж они, услышав устроенный мной и Стасиком дуэтный балаган, пришли бы на помощь, так что задача была свалена на мои хрупкие женские, даже подростковые с виду, плечики...
   Но меня спас звонок. Трепыхающиеся под одеялом звуки саксофона, которые издавал мой мобильник, положили конец нашей распре, и Стасик, подслушав, что я ухожу к Лесе, учапал восвояси с пренедовольнейшим видом, что-то бурча себе под нос про "дефматч6 и жесткий анал" (о, я очень надеюсь, что ослышалась!), который он собирался кому-то устроить. Он ускакал и занял боевую позицию на входе в ванную, чтобы не упустить сестричку, и, не теряя времени, стал сразу нудить под дверью.
   Я воспользовалась случаем, быстренько оделась в свою старую хламиду (сонину одежонку запихала ногой под кровать, предварительно обнюхав, а амбре был еще тот), забежала на кухню, стянула из холодильника кусок сыра, ополоснула лицо, обулась, зажевала арбузную жвачку и выбежала в подъезд. Там кое-как у окна нанесла грим и побежала на остановку. То есть медленно побрела, потому что тон подруги предвещал ураган, а мне в эту атмосферную стихию попадать ой-как не хотелось. Таким образом и такси я вызывать не стала, чтобы потянуть время.
   На выходе из подъезда со скамеечного форума на меня косились Сера и Грипп. Их вроде только вчера забрали в больничку, а они уже здесь сидят и треплются вместе с Афанасьевной, бабулькой с золотым зубом и мистической внешностью, с соседнего двора. Кажется, они рассказывали ей о вчерашних происшествиях, причем приукрасив все до фантастических размеров. Увидев меня, они тут же заглохли, как два стареньких трактора, обнаруживших практически на подъезде к сараю, что оба стыренных у колхоза снопа сена растрепались по дороге. Афанасьевна же стала прожигать меня своими черными как смоль глазами. Почему-то ее взгляда я всегда боялась, она будто всю душу наизнанку выворачивала и читала, что же написано на скрижалях моего бытия. Но никогда не говорила, что именно. К тому же, к ее исконной внешности гадалки, с коей я ее ассоциировала, способность видеть нутро человека очень вязалась. Да и цветастый платок, в который она куталась не по погоде, дорисовывал образ.
   Прекратив откровенно пялиться на нее, я уже собиралась смыться, как вдруг ощутила острую вину из-за Феоклиста. Нет, я не оправдывала его хамского поведения, но уже давно простила, он ведь все свое юношество провел, скитаясь по казематам, страдал воздержанием и девушки в его кругу общения отсутствовали, вот он и не наловчился быть интеллигентным, как Оливер, например, или хотя бы Шер... Нет, сейчас не время думать о том, какое он динамо. Сейчас на повестке дня - Фео.
   - Извините, - обратилась я ко всем старушкам сразу, чтобы не обделить ни одну, - а как состояние Феоклиста?
   Сера тут же приняла боевой вид, а Грипп затравленный. Афанасьевна же никаких ни тело-, ни мимикодвижений не сделала, лишь ее черные волосы, торчащие из-под платка трепал немного легкий ветерок.
   - А что тебе, убивица, надо? - вкрадчиво поинтересовалась Серафима.
   - То есть "убивица"? - я побледнела и готова была грохнуться в обморок. - Он что... умер?
   - Типун тебе на язык, - хором обрадовали меня Сера и Грипп.
   - Ох, прям Гималаи с плеч, - осчастливилась я, плюхаясь на скамью к бабушкам - меня ноги не держали от пережитой секунды потрясения, а распластаться на асфальте я еще не была готова.
   - Ты убить хотела, моего драгоценного внучка, да? - прямо на ухо прошипела мне Агриппина.
   - Н-нет, - мой радостный настрой как ветром сдуло.
   - Хотела-хотела, это у тебя в крови! - знающе опровергла Сера.
   - Нет, конечно!
   - Молчать, когда взрослые говорят, - вновь осадила меня воинственная сероводородная бомба.
   - Вот-вот, - поддержала ее Агриппина.
   - Смерть - есть зло, - вновь взяла речь Сера. - А убийство - есть первородное зло, - ой, не знала, что она такой философ. - А ты - отродье Каина!
   Мне сразу поплохело. Даже возражать сил не было.
   - Да-да, - вновь вставила свои бесценные пять копеек Агриппина. - Ты посягнула на святое!
   Лишь Афанасьевна не вмешивалась в разговор и сверлила меня глазками-буравчиками. Ей бы еще трубку в руку - ее вид приобрел бы еще более мистические нотки.
   - Он теперь твой жених, - огорошила меня Сера.
   - Что? - я чуть со скамьи не свалилась, но бабульки держали крепко, с обеих сторон.
   - Что? - одновременно со мной вскричала Грипп, лопая мою барабанную перепонку.
   - Да тихо ты, пенсионерина, - шикнула на нее Серафима. - У нее отец бизнесмен, а дядя тоже чёй-то там зарабатывает.
   - В партийной газете он работает. Статьи пишет про светлое будущее, - поправила Агриппина, у которой в голове уже заработал счетный механизм. Она довольно подмигнула подруге, ну, как сказать, подмигнула: изобразила на своем лице прогрессирующий нервный тик, а другая ее поддержала, подняв вверх костлявый палец.
   - Бабуш-шки, - попыталась я вставить слово и отговорить их от безумной идеи, но мне не дали.
   - Молчи, проклятущая бестия. Тебя в семью пустить хотят, не брыкайся!
   Агриппина кивнула.
   - Но я не хочу замуж!
   - Загугли! - проорала мне на ухо Сера и моя вторая барабанная перепонка тоже лопнула.
   - А чёт это такое? - шепотом, перегнувшись за мою спину, осведомилась Грипп у всезнающей подружки.
   - Это у молодежи значит "иди на три буквы", - также шепотом пояснила та.
   - Что за три буквы?
   - Заветные. Далекие. Ну, куда посылают.
   - В рай? Это заветные... Но ее надо в ад!
   - Да не рай, а на @uncensored@! - взбеленилась Сера, а Грипп и я покраснели. - В общем, деточка, замуж мы тебя берем. Феоклистик рад будет...
   Серафима потерла руки, а Агриппина запричитала:
   - Феоклистик-то у меня с характером...
   - И не таких ломали, - успокоила ее Серафима.
   Я сидела ни жива, ни мертва, а старухи таранили меня недобрыми взглядами, требуя хоть этой моральной компенсации. Я стала кидать умоляющие взгляды на Афанасьевну.
   Та их игнорировала, но вскоре молодым красивым голосом попросила "прекратить балаган".
   Кажется, подружницы-бабульки тоже ее побаивались, так что отцепились от меня, а я, не будь дурой, тут же вскочила на ноги, наскоро пролопотала "спасибо", попрощалась с ними и побежала прочь, но вдогонку услышала от антуражной гадалки:
   - Смотри глазами, думай головой, а чувствуй сердцем!
   Я остановилась, немного опешив, Сера уловила момент и тоже кинула мне в спину:
   - Вечером сватать придем. Оденься прилично, не позорь мои седины!
   Сделав вид, что не услышала, я дала своему телу ускорение и чесанула на автобусную остановку. Но добрести до нее без последствий явно была не судьба, потому что дорогу мне перекрыла большая черная машина. Из опущенного стекла на меня смотрела радостная физия Оливера.
   "Не звони мне больше никогда"? Да?.. Кажется, мои мысли и зрение вошли в диссонанс.
   - Оливер? - неверяще спросила я, а моя челюсть, кажется, отправилась искать себе место парковки на бордюре, около моих ног, облаченных по случаю жаркого летнего дообеденного солнцепека во флип-флопы (как научил меня называть обычные сланцы Егор).
   - Оливер, - глубоко кивнул друг, продолжая улыбаться.
   Нет, определенно, не зря он так популярен среди девушек - его улыбка может свести с ума, даже несмотря на то, что в глазах залегла некая усталость, будто он пол ночи батрачил, таская на своей звездной спине мешки с картошкой и свеклой, а остальные пол ночи мучился бессонницей, осознавая, что тех жалких пятиста рублей, которые он только что заработал, хватит разве что на праздничный веник из полевых ромашек, а никак не на достойный букетище. Но эта искорка усталости не помешала мне поддаться на чары его мимики и я начала лыбиться в ответ. Самопроизвольно. Уголки губ просто не поддаются контролю.
   Олли, удовлетворившись произведенным эффектом, поспешно выскочил со своей стороны и, обогнув в три прыжка машину, открыл передо мной дверцу. Мне оставалось только вновь умилиться его безупречным манерам и поблагодарить:
   - Спасибо.
   - Милая, тут "спасибо" не отделаешься, - заговорщицки прошептал он, а когда я попыталась возразить, приложил палец к губам: - Тсс!
   Далее последовал мой жесточайший допрос на тему "Почему ты просил никогда тебе не звонить?", который, он, к слову, выдержал. Оказалось, что у него стащили телефон некие "бесчестные граждане", а потом, видимо, всему списку контактов наотсылали разных дурацких СМСок. Пришлось его пожалеть и простить, а также совместно проклясть антифанатов его творчества.
   На все мои дальнейшие попытки узнать, куда мы едем и зачем, он отмалчивался, лишь криво усмехаясь и хитро строя мне глазки. Жалобы на то, что меня ждет подруга с истерикой он игнорировал, говоря, что не задержит меня надолго. Зато его веселил мой "уморительный" вид, а также запыхавшееся лицо, с каким он меня встретил - я же улепетывала от опасных бабулек, еще бы я не была взволнована, и он меня подкалывал на эту тему. Я пыхтела, как допотопный паровоз, но суперидеи Серы и Гриппа раскрывать не стала - об этом хотелось поскорее забыть и не вспоминать, как страшный кошмар. Подумать только - Агриппину в родственницы! Да это же "об стену убиться" покажется легкой смертью...
   По пути я также продолжала поглядывать на экран мобильника, в ожидании звонка от Тёмы, но он молчал, и все было глухо, как в танке. В конце концов, Оливер спросил, почему же я не свожу взгляда с экранчика, а потом сразу же сказал, что это я от Шера жду вестей.
   - Напиши "Не буду тебе навязываться, но хочу оградить от неприятностей...", - посоветовал он, так и не дождавшись от меня подтверждения догадки, - прибежит как миленький - мужчины трусливы.
   Олли довольно усмехнулся, я тоже улыбнулась шутке, затем стала спешно выдумывать ответ, чтобы не посвящать его в мои глупые переживания. Какой-то сотой долей своего подсознания я представляла, что с моим муженьком могло произойти что-то серьезное, но почему-то продолжала быть уверенной, что он не хочет мне звонить - вот так всегда, я предполагаю то, что, по сути, должно меня ранить, а не то, что могло причинить боль ему. Может это и эгоистично, а может, наоборот, не знаю - но думать, что с ним могла случиться беда, мне не нравилось. Таким образом, я соврала другу, что пытаюсь сочинить сообщение для Леси, чтобы она несильно ругалась моему опозданию. Оливер над моими потугами поржал и помог составить СМС, которое я отправила подруге. Она мне перезванивать не стала, но прислала ответ, что смерть моя будет долгой и мучительной, а еще пошловато-извращенской.
   Вскоре мы подъехали к модному торговому центру, который по своей территории уступал разве что "ИКЕЕ" и "Оби" вместе взятым. Сам он был двухэтажным, но весь первый этаж уделялся под парковку, а весь второй - под брендовые магазинчики и кафешки. Чтобы обойти всю территорию надо иметь крепкие ноги и упорное желание.
   Вообще, у нас в городе всего два торговых центра: "Golden City Life", где меня одевал Шер, и "Rock your Life", куда меня привез Олли. Если судить объективно, то первый был более интересен, ведь он включает не только магазинчики, но и развлекательно-увеселительные заведения, да и назывался культурно-развлекательным комплексом, зато второй был более любим неформальным контингентом местной молодежи - здесь можно было одеться представителю любой субкультуры.
   Здесь раньше частенько прислучались драки между этими представителями, так что руководством было решено довести количество охраны до критерия "навалом", да еще ко всему прочему облачить их всех в военную форму - крепкие брутальные мужчинки с волевыми квадратными подбородками, приодетые в милитари, наводили на всех священный ужас, в итоге территория стала нейтральной. Именно "Rock your Life" любители поконфликтовать без мордобоя выбирали для выяснения отношений. Нередко здесь, проходя мимо кафе-мороженого с воздушным невинным названием "Blue Clouds", интерьер которого на самом деле включал голубые тона, можно было заметить, как за круглым столиком на двоих сидели друг напротив друга два набыченных персонажа: панк с воинственным ирокезом и кучей проколотых местечек на теле и разукрашенный с ног до головы татуировками бритоголовый ненавистник наций (а вот интересно, знай они перевод названия кафе, они бы сюда завернули свои башмаки сорок пятого размера?), которые вот так простенько за вазочкой мороженого обсуждали недостатки друг друга. Со стороны оно, конечно, выглядело смешно, хотя сомневаюсь, что им было до смеха. В целом, им и самим поднадоедало колошматить друг друга почем зря, но исчерпывать конфликт каждый считал ниже своего шибко эверестового достоинства, вот они и отрывались здесь, тренируя остроту своих язычков.
   Я немного побаивалась этого торгового центра, но Оливеру говорить не стала, хотя до самого момента, когда он меня отволок к сверкающей яркими надписями-граффити витрине, где скромно скучковались цветные манекены в разнообразной модной одеждой, каждый из которых держал в руках или стоял на кубике с буквами, вместе составляющих название магазина "Урбанский стиль", я сомневалась, что мы пришли по адресу, вплоть до его воодушевленной фразы:
   - Ну, все, зайка, пришли.
   - Зачем мы здесь? - я покосилась на зазывной плакатик "Дитё урбана, дуй сюды!"
   - Приодеться, - подмигнул он мне и потащил внутрь.
   - А-а, - до меня дошло наконец, - хочешь, чтобы я помогла тебе выбрать одежду.
   Оливер рассмеялся, на его мягкий, задорный смех выскочило сразу три продавца, причем один из них был мужского пола. Узнав своего постоянного клиента, девушки тут же подхватили его под обе руки, а продавец с нечёсаной веками головой сомнительно уставился на меня, решая в уме, достойна ли я его внимания. Все же, наличие в моей компании Оливера Басса (хотя это как посмотреть - вроде это я была в его компании) послужило стимулом к признанию меня, как покупателя, и он подошел ко мне:
   - Здравствуйте, "Bronx Stile" респектует вам свое приветствие!
   Он одарил меня очаровательной улыбкой, которая к его оранжевой футболке с эмблемой магазина шла неимоверно. Девушки, кстати, тоже были в оранжевых маечках, на их бедрах же присутствовали мини-юбки, которые скорее напоминали пояса. А вот парень был в широких джинсах, на которых было много всяких железных висюлек, и белых кроссах. Я очень неприличным образом оглядела его с ног до головы и остановила свой взгляд на кроссовках, которые были идентичны оливеровским. Не то, чтобы я была фаном подобного стиля одежды, просто я вдруг заинтересовалась - как же им удается поддерживать их в идеальной белизне. Моя обувь, например, после двух метров покрывается пылью и прочим, а вот парни особо вроде за обувью не следят, но, тем не менее, результат на лицо. Продавец с бэйджем "Nice Guy" проследил за моим взглядом, понимающе кивнул и выдал фразу, растянув улыбку еще шире:
   - "Белыми должны быть, как минимум, зубы и кеды"7.
   - Верно, брат! - похвалил его Оливер, высунув мордашку из стойки с толстовками. Он подмигнул мне, потом вновь обратил внимание на парня: - Короче... Nice? - тут он немного удивился, почесал за ухом. - Ну, надеюсь, - его голос стал подозрительно глубоким, как бы предупреждающим, - перетрансформаций в Bad сегодня не случится.
   Найс смутился, скорее всего, припомнив, что не всегда является образчиком своего бэйджа, понуро поводил носком по полу, обведя фиолетово-зеленый (цвета магазина) рисунок и горестно вздохнул, тряхнув дредами:
   - Все будет окей, Олли! - заверил он парня, кое-как взяв себя в руки.
   - Я тебе верю, - к облегчению парня сказала наша звездулька, ловко уворачиваясь от носящихся за ним девушек. Блондинка и брюнетка, практически идентичной внешности, надували пухлые губки, цокали шпильками, обменивались угрожающими взглядами и вновь пускались ловить обожаемого клиента.
   Меня же теперь заинтересовали волосы моего продавца (ух, как я быстро тут освоилась и уже прихватизировала паренька). О дредах я раньше только слышала, в журналах и кино видела, а еще наблюдала пару раз издалека на двух афро-американских студентах с факультета промышленно-гражданского строительства, но подходить к ним я боялась, так что в реале еще ни разу не трогала сие творение. Если честно, оно мне вообще казалось противным - это же сколько времени он голову не мыл? Мало ли там какие вши и блохи могли завестись, но почему-то моя рука упорно желала потрогать, а не обнаружив преград, потянулась и потеребила его шевелюру. Найсу мой жест показался кощунственным, он шикнул и отпрыгнул от меня, я нахмурилась, не удовлетворившись результатом.
   Наши маневры приметил мой ДСЧ и поспешил на помощь:
   - Эй, Найсик, новая прича?
   - Ага, - парень продолжал держать меня в поле зрения одним глазом, чтобы в случае моей попытки номер два напасть на его "паричок", вовремя отскочить, а другим глазом он косился на стоящий в углу у стены около кассы огнетушитель, который, в принципе, был неплохим аргументом для защиты поруганной чести волос.
   - И кто ты теперь?
   - В смысле?
   - В прошлый раз ты был кем-то на вроде тру-рэпера, насколько я помню, ты отчаянно косил под Гейма8, даже слезу под глазом вытатуировал, - я пригляделась - действительно, под левым глазам была татуировка. Оригинально. - А сейчас ты кто?
   - Ну... мы с парнями ударились в рэпкор, - не без гордости сообщил Найс.
   - Ты музыкант? - подивилась я. Надо же, уже второй знакомый музыкант на моем счету.
   - Да, - вещал парень. - У меня группа.
   - А что такое рэпкор?
   - Направление в музыке, - снисходительно пояснила мне еще одна звездулька, только в отличие от первой, вторая вела себя чересчур звездато.
   Олли усмехнулся и начал объяснять мне, несведущей:
   - Рэпкор - это жанр альтернативы, - он посмотрел на меня, я все еще не понимала что за "альтернатива", но усиленно кивала головой, типа "ага, ясненько", от Оливера это не укрылось, мысли людей он читал поразительно легко (по крайней мере, мои мысли, в общем, я как открытая книга), так что опустив на меня свою руку, схватил таким образом плечи и повел к импровизированным сиденьям, расположенным перед стеной с обувью. Скамейки представляли собой стоящие на деревянных пнях сноуборды, на которых сверкали надписи "Palmer", "Burton", "Vans" и другие, я полагаю, известные бренды. Олли на все это ошалело, как я, не пялился (ну, он-то здесь не впервой, это я как доярка из деревни), а он продолжал читать мне лекцию о современной музыке (эх, вот она - его ахиллесова пята, задай ему музыкальный вопрос - и все, он потерян для реальности на некоторое время): - в смысле, жанр альтернативной рок-музыки. Его характерной чертой является речитатив, который используется в качестве вокала. Рэпкор, в целом, сочетает в себе инструментальные и вокальные свойства хардкора и рэпа. Ну, знаешь, читка под тяжелые риффы.
   - Риффы? - не удержалась я от вопроса, в моем представлении рифы были только коралловыми. Но оказалось я не просто профан в музыке - я вообще полный ламер (этому слову меня Стасик научил).
   - Рифф - это короткий фрагмент в музыке, который имеет свойство повторяться. Проще говоря, именно по нему и узнается песня. В роке, в который ударился наш Найсик, - тот, как услышал свое имя, принялся хлопать глазами и улыбаться, - риффы и дают мощное звучание - они проигрываются в сочетании с дисторшном.
   Я промычала что-то непонятное, но, в целом, теперь мне становилось яснее. Оливер вальяжно потянулся, не отпуская мои плечи, в его глазах горел азарт, он уже собирался продолжить объяснять, что есть такое "дисторшон". Найс сидел на корточках перед своим гуру в мире нот и аккордов, мечтательно закатив глаза и не дыша, а девчонки, грустно махнув хвостиками от того, что так и не узнают значения этого замысловатого слова, убежали обслуживать только вошедшую парочку скейтеров. Не прошло и пары секунд, как парни заприметили знаменитость и потеснили на полу Найса, припарковав свои пятые точки на принесенных с собою скейтах:
   - Оливер Басс?
   - Ништяк, Флэх!
   - Полный ништяк, Димон! - они сделали кулаками фист - ударили кулаки друг о дружку. - А это твоя девчонка?
   Мой дружок сильнее стиснул мои плечи и игриво шепнул мне на ухо: "Подыграй," - глубоко кивнул:
   - Моя!
   Два обжигающий ненавистных взгляда девушек-консультанток прожгли меня насквозь.
   - Круто-круто! - закивали пацаны, а потом один из них вспомнил:
   - Точняк! Ты мне теперь, Димасик, должен...
   - Чё эт я тебе должен? Прибалдел? Опух?
   - Лопух! - рифманул его друг и начал припоминать: - Помнишь, на сайте малец какой-то фотку выложил и подписал, что это его девушка? Так вот - это она и была! Я точно помню. У меня даже на мобилке фотка есть - я себе скинул.
   Тут он достал мобильный телефон и показал фотку своему другу. Тот начал сравнивать электронное изображение с оригиналом. Оливер тоже захотел посмотреть, с ним и я.
   Девушка с перебинтованной рукой оказалось узнанной мной мгновенно - то была я. А я ведь даже помню, кто меня фотографировал, сама разрешила. Вот я дурища.
   - Палевно, - хмыкнул Оливер и вернул телефон, попросив стереть фотку, мол, некультурно это - чужих девушек на заставку ставить. Флэх свою вину осознал, стер и стал извиняться перед нами, повторяя, что его бес попутал.
   - Ничего страшного, - соблаговолила я ответить и прекратить его потуги, потому что Олли, кажется, этим только забавлялся. Его факт того, что теперь все, абсолютно все, считают меня его девушкой, смешил, но не трогал, как меня. Надо же было этому случиться особенно сейчас, когда у меня стали складываться отношения с Артемом.
   Найс продолжал таращить на нас глаза, а девушки все также поджимали губы и время от времени приводили к нам всё поступающую клиентуру, среди которых были, в основном, парни, но также и пара девушек присутствовала. Вокруг нас образовался круг из галдящей толпы, которая норовила пообщаться со звездой, а звезда вдруг только что поняла, что сглупила, забыв замаскироваться.
   Заметив его напряженное состояние, девчонки-продавцы вызвали охрану, и те попросили очистить помещение. Именно что попросили. Двое охранников не поднимая голоса своим обычным человеческим тоном сказали:
   - Просим всех очистить помещение, - сказал один.
   Другой скучающе добавил:
   - А то мы в Ад опаздываем...
   - Через пять минут электричка... - вновь первый.
   - Харон сегодня зверствует... - и все ломанулись на выход.
   Да что там все, даже я дернулась со скамейки, чтобы покинуть и "Урбанский стиль", и "Rock your Life" вообще, но меня удержал Олли, чья рука все еще продолжала вальяжно лежать у меня на плечах. А какова была бы реакция на двух с виду типичных ОМОНовца, которые поигрывают в руках резиновыми дубинками, а на поясах которых внушительнейшим образом торчат пистолеты, заряженные явно не холостыми, - эдакая парочка восставших из Ада стражников Мрака.
   - А вам особое приглашение выслать? - покосился на меня, Олли и скейтеров, которые почему-то уходить не собирались, один из них.
   Оливер встал, располагающе улыбнулся им и стал пояснять из-за чего, собственно, и произошел сыр-бор:
   - Это из-за меня толпа набежала, - покаялся он.
   - Мы сейчас закроемся на технический перерыв и обслужим вас, Оливер, - хором пролепетали блондинка и брюнетка, а затем уже начали хлопать глазами перед охраной: - Спасибо большое! Что бы мы без вас делали?
   - Устраняли последствия погрома, - припечатал один из них, и они покинули магазин.
   - Так, мальчики, кажется, вам тоже на выход, - оживился Найс, прогоняя Флэха и Димасика вслед за двумя бугаями в милитари.
   - Нет-нет! Мы же сюда не просто так зашли, - начали оправдываться парни. - У меня скейт нае... - он посмотрел на меня, вспомнил, что я дама, а при дамах выражаться нельзя, и, разведя руками, нашел синоним: - поломался.
   - До по фигу твой скейт. У меня тут проблемка посерьезнее будет, - замахал руками Флэх и протранслировал нам свой постыдно рваный зад джинс, из которого были видны труселя с Микки Маусами. - Я вот нае... - он получил тычок в бок от друга, покосился на него, тот вовсю таращился на меня, наконец, он понял, что к чему, и тоже подобрал альтернативный вариант, который цензура допускала: - упал я. Неудачно. Конкретно неудачно. На собаку...
   Димон стоял рядом и чуть не по полу начал кататься от смеха. Остальным заявление его друга тоже показалось смешным.
   Персонал уже закрыл двери и вывесил табличку о перерыве, а теперь они вместе с нами пытались не надорвать животы от истории Флэха.
   Оказалось, что оба скейтера, как обычно, катались в сквере недалеко от центра. Но случайным образом, совершенно неожиданно для него, Димон при выполнении одного несложного трюка рухнул, подмяв под себя скейт, в результате чего колесико поломалось. Его друг долго стебал Димона по поводу его неудачливости, называл нубом, костерил по-всякому, ездил вокруг него, показывая язык, в общем, вел себя как хвастливый Чебурашка, пока... сам случайно не врезался спиной в кого-то. Причем этот кто-то оказался явно меньшего роста, чем сам Флэх. А еще у этого кого-то, на которого Флэх приземлился, были острые зубы, которые недолго думая, вцепились в его попу. Единственным счастьем парня оказалось, что материал джинс был очень плотным, так что прокусить до конца клыкастое существо не могло, и в мягкую плоть своими кровожадными зубами не впилось. Флэх заорал "как девчонка" (со слов Димона, который смотрел весь этот концерт, сидя на бордюре и чуть ли не в ладоши хлопая и крича "Браво!"), завертелся, завозился, кинулся прочь, но животное разжимать челюсти не спешило, поскуливая, а его хозяйка громко визжала, вторя пострадавшему.
   В общем, этот галдёжный танец продолжался минут пять, пока подоспевший к месту происшествия участковый не снял с пятой точки почти ополоумевшего Флэха... породистого пекинеса.
   К концу рассказа Оливер с Найсом аплодировали стоя. Я тоже не могла сдержать эмоций и хохотала, пряча лицо в ладонях. Девчонки вообще сползли под стойку, а вот сам Флэх стоял и краснел.
   В итоге, решено было сделать герою рассказа подарок в виде фирмовых джинс из новой коллекции, который вызвался проспонсировать Оливер. Парень был вне себя от счастья и кинулся, было, на шею моему другану, но во время опомнился и стал жать ему ладошку так сильно, будто тот ему как минимум памятник посмертный воздвиг и обещал лично присматривать, чтоб голуби на него не гадили.
   Следующим ярким спектаклем стало приглашение в эту среду меня и Оливера на концерт Найса и его группы под названием "Славный и Ко". После того, как парень озвучил название группы, Оливер:
   - Ясно теперь, почему ты у нас теперь Найсом величаешь себя.
   Тот накуксился, а мне стало интересно, что же в этом такого, что парень решил сменить свой творческий псевдоним.
   - Да он каждый месяц меняет ники. В прошлый раз он был Majestic Guy, до этого Handsome. В общем, зайка, у парнишки комплекс Наполеона, вот он и выражает его как попало, - не очень культурно, и в то же время беззлобно отозвался друг.
   - У меня нет комплекса Наполеона, - набычился парнишка.
   - Хорошо, как скажешь, - сдаваясь, поднял руки вверх рэпер, пытаясь закрыть тему.
   - А концерт будет open air! - продолжил соблазнять меня Найс, кажется, он был уверен, что если соглашусь я, то и Оливер пойдет. Так что для него это было жизненно необходимо. И я почти готова была сдаться и дать согласие, но немым укором передо мной возникло нахмуренное лицо Артемки, который под домашним арестом, и даже неизвестно как долго этот арест продлится.
   - Open air - это когда твоя мамочка разрешает тебе поспать на раскладушке на балконе, - поугорал над ним Олли, а тот еще больше разобиделся и надулся.
   Кое-как отвязавшись от него, Оливер перекинул внимание на меня и пояснил наконец, зачем приволок меня сюда:
   - А сейчас мы тебя приоденем!
   - Зачем? - мои глаза округлились, а выскочившие рядом Флэх и Димон радостно загомонили, что "да, ей необходимо сменить гардеробчик, а то выглядит она не прикольно". А я встала на свою защиту: - Нормально я одеваюсь.
   - Не кошерно, милашка, - натянула сухую улыбку брюнетка.
   - Совсем не козырно, - поддержала ее блондинка, и они синхронно покачали головами.
   - Ладно, а почему мы пришли именно сюда? - полюбопытствовала я, за что была награждена персональным щелчком по носу и ответом.
   - Это самый модный магазин альтернативной одежды для молодежи. Я всегда здесь одеваюсь.
   - Да-да, - прощебетала, влезая между нами, одна из продавщиц, блондинка, - у Оллички контракт с "Урбанским стилем".
   Олли стукнул себя по лбу, я рассмеялась. А потом он предложил мне пройтись по магазину. О, он был огромен. Как два зала в нашей квартире, нет, три. В общем, совсем немного не дотягивал до футбольного поля. Только сейчас осознав всю его громадность, я вспомнила, что никогда себя к любителям шоппинга не причисляла, так что отцепилась от друга и ломанулась в кабинку для переодевания, уже оттуда прокричав:
   - Тащите мне одежду на свой вкус! Я пока разденусь, так быстрее.
   Девушки громко цокнули языками, искренне не понимая, как может не хотеться выбирать одежду. Зато парни тут же посрывались с мест в поисках чего посексуальнее, чтоб поглядеть на девушку знаменитого рэпера во всей красе.
   Нет, вот до сих пор понять не могу, зачем ему надо было таковой меня представлять. У него же есть любимая девушка, и вроде как у них все супер, или нет? Надо будет спросить и попросить прекратить весь этот маскарад, как только мы останемся наедине.
   Я стянула с себя свою немодную одежду, а потом понеслась карусель. По ощущению, я полмагазина перемерила, и все-все всем нравилось.
   А потом меня прервал уже привычный звонок: "Не знаю, кто дал тебе мой номер, но лучше б он умер, твой звонок - это всегда как в шесть утра будильника зуммер," - в исполнении известного деятеля российской эстрады, оповещая меня о том, что звонит мой благоверный. Понятия не имею, как Сонечке удалось подгадать и поставить на него этот замечательный рингтон, но раньше он меня радовал, а вот сейчас уже былых радостей не вызывал, потому что я хоть и злилась на Артемку, но его звонок я ждала. Хотя менять, наверное, не буду. Да я и не умею обращаться с этим агрегатом. Хорошо, хоть СМСки писать научилась - и то отрада.
   - Привет, малыш! - прошептала трубка долгожданным голосом. Я стала жадно вбирать в легкие воздух, потому что он оттуда просто испарился.
   - Привет, Тёма... - неуверенно пролопотала я, до сих пор не верилось, что это он звонит.
   - Ты там умираешь что ли? - развеял он мои сомнения своим насмешливым тоном. - Или валерьянки упилась?
   - Зачем мне пить валерьянку?
   - Ну, ты же беспокоилась за меня. Скажи, ведь так? Можешь не признаваться, я и так знаю, что ты кивнула, - черт, а я и правда кивнула. - Ты переживала, почему я тебе не звонил после нашего страстного времяпровождения.
   Я покраснела, это было видно в зеркале, которое отражало меня в полный рост, одетую лишь в нижнее белье, с немногочисленными синяками, хорошо, что меня никто не видел раздетой, а то бы точно хай подняли и спровадили в больницу.
   - Ничего я не переживала!
   Олли облокотился о кабинку с интересом - я заметила его ноги в нижнем проеме.
   - Вновь делаю ссылку на теорию отрицания. Детка, не ври мне. У меня, считай, что детектор лжи на тебя под кожу вогнан.
   - Дурак ты, - буркнула я, обозленная. Даже не знаю на кого больше: толи на него, толи на себя.
   - Еще какой... - не стал спорить со мной самый великий упертый осел на планете. - А где ты? - в магазине играла музыка, что-то с риффами, подумалось мне, ну или я просто решила употребить новое словечко, особо не задумываясь к селу ли оно, к городу ли. Раньше я на нее внимания не обращала, а вот сейчас резко заметила. И Шер заметил, поэтому и спрашивает. Обманывать глупо, но если он узнает, что я с Олли, то, скорее всего, радостным не будет. Ведь он тогда, в машине, очень переживал и просил сказать, что у меня с его братом нет ничего общего. Артем слишком импульсивен (у него даже на юмор боксерская реакция), не думаю, что он станет слушать мои оправдания и заверения о том, что мы просто друзья... Так что выбора нет, придется недосказывать - оно вроде и не так страшно, как врать.
   - Я в магазине, примеряю одежду.
   - В каком?
   - Мм... "Урбанистический стиль".
   - "Урбанский" может?
   - Ага, точно!
   - И как тебя туда занесло?
   - Попутным ветром, - извернулась я.
   - Ну, ясно. А я думал, ты одеваешься только в магазинах для людей с отсутствующим вкусом.
   Вот же хамло грубиянистое. Любую беседу испоганит и рад.
   - Ты забыл, последние дни я щеголяла в стильной одежде как раз этого уличного сорта.
   - Ты же у сестренке это взяла. Не твое было, - пыхнул, хохотнув, Артем.
   - Откуда ты знаешь?
   - Да просто сложил два плюс два и получил ответ, - довольно пояснил мне муж, - где ты могла в короткие сроки стянуть одежду. К тому же "конверсы" твоей сестричке я лично помогал достать по дружбе.
   Я тут же сделал зарубку в подкорку головного мозга: обязательно поспрашивать у Сони про Шера. Они вроде сейчас не в ладах, но, кажется, раньше были дружны, он сам только что сказал. Ее информация о моем благоверном может быть полезной.
   - Ясненько...
   - Слушай, - раздалось на заднем фоне с его стороны знакомым голосом, - кончай уже трепаться. Мне нужно кое-что узнать. Срочно!
   - Погодь, - ответил он бушующему парню и вновь продолжил терроризировать меня своим мягким баритоном. Может это и малодушно, но мне очень хотелось, чтобы он был рядом. Я бы забралась к нему на колени, устроила бы голову на груди и он не посмел бы сказать мне ни единого плохого слова... Наверное. Не уверена, что оно было бы так на самом деле, но мечтать об этом мне нравилось. - Малышка, помнишь, я говорил, что мы с тобой сегодня кое-куда пойдем?
   Хоть убей, но я не помнила. А мое сердце взорвалось на тысячи фейерверков. "Божа, он приглашает меня на свидание!" - вопил каждый воспаленный нерв моего сознания. Тело поплыло... Аж ноги подкосились, я еле выдавила из себя:
   - Продолжай, - потому что он сам пока приостановил свою речь, ожидая моего ответа.
   - В общем, прости, но сегодня без вариантов, - безжалостно сказал он.
   Мои ноги докосились окончательно и я рухнула, прижавшись к холодной поверхности зеркала.
   Олли, не врываясь в кабину, поинтересовался все ли у меня в порядке. Я, молясь, чтобы мой собеседник не услышал, зажала трубку сильно-сильно и сказала, что все хорошо, а потом вновь продолжила общение с мужем:
   - Почему?
   - Потому что я не могу сегодня, - недовольно отрезал Тёма. - Даю тебе Толяна.
   - Здравствуй, Елена.
   - Здравствуй, Толь. Как дела? - мой голос все еще был тих, хотя чего это, собственно, я переживаю? Тоже мне конец света. Ктулху еще не пробужден, так что рано отчаиваться, наставляла я себя и встала с колен, уперевшись руками о зеркало. Я глянула в зеркало и обалдела - а в этой позе я выгляжу очень даже секси, вот она - сила голого тела, прикрываемая лишь в пикантных местах.
   - С ним все окейно. Не переживай, Елена. Но встретиться вы не сможете.
   - Почему? - я вновь переключилась на разговор, забыв о своем отражении.
   - Он типа под домашним арестом - его мама суровая женщина, - пояснил Толик.
   Вот-те на! Моя душа возликовала! На Шеридана Грозного нашлась управа. "Троекратное ура!" - выпалили пушки в моей черепной коробке.
   - Эй-эй, - раздались вопли Артема, которые были слышны приглушенно, - я не под арестом, ясно?
   - Ясно-ясно, - прикрыв трубку, пробормотал Толян. А потом уже мне: - Елена, ты помнишь китайский халат, который... случайно увела, то есть унесла из моего дома?
   - Э-э, да, помню. А что?
   - Мне он необходим. Он важен для меня, - голос Анатолия звучал
   Ах, точно. Он же просил его оставить. Вот я балда.
   - Он у меня дома, Толь. Знаешь, я сама сейчас не дома, но ты можешь прийти и рассказать в чем дело любому члену моей семьи - они вернут тебе халат. Прости, мне очень жаль, что так получилось...
   - Спасибо...
   Потом трубку из его рук вырвал Шер и выкрикнул как-то радостно:
   - Елена!
   Его вопль меня оглушил, и в то же время я прочувствовала, что раньше он меня по имени называл, ограничиваясь дурацкими прозвищами. Сам дурак вот и не называл по-дурацки. А тут вдруг оглушительно завопил мое имя... Эх, ноги вновь стали подозрительно разъезжаться.
   Я хотела ответить ему что-нибудь ласковое, но он скинул, что-то еще буркнув Толику, но так и не попрощавшись со мной, по-английски. Точно, Дурак Дуракевич. Объявлю ему бойкот.
   - Братик звонил? - поинтересовался из-за двери Оливер.
   - Ага, его мама под домашний арест посадила.
   Я прискорбно вздохнула, а Олли звонко рассмеялся:
   - Вот тетя Фрося мочит! - он так еще долго смеялся, а я натянула на себя некую непонятную майку, которая чудесным образом скрывала мои синяки, зато открывала все остальные прелести. В общем, мечта извращенца.
   Я беззаботно крутилась у зеркала, поражаясь новым веянием моды и пытаясь углядеть бирку, чтобы узнать, где сшили это чудо, которая по закону жанра была на шее. Таким образом, я крутилась вокруг своей оси и тогда в углу над стенкой кабинки заметила... ее. Его Маджестик Сотовый Телефон с Камерой в Режиме "On".
   В общем, я вновь вспомнила, что владею, ультразвуковыми частотами, а любитель скрытой съемки, видимо, оказался из семейства собак, так как расслышал великолепно и грохнулся со стульчика в соседней кабинке.
   В этот раз Оливер манерничать не стал и ворвался в кабинку, обнаружил меня, кутающуюся во что попало под руки, и спросил что же меня напугало. Я молчать не стала и с потрохами сдала неудачливого съемщика. Мой друг разъярился и, судя по вздувшимся на его шее венам, пошел бить морду. Никогда его таким разъяренным не видела. В каждом из нас сидит зверь, не зря говорят. Недолго думая, я подорвалась за ним следом и повисла на спине, чтобы он, не дай боже, не ушиб никого.
   - Это мой компромат! - раздался крик Найса из кабинки. Он прятал телефон в складки своих неформальных джинс, а на лице его было возбужденное состояние. Сам он лежал в неестественной позе, но никого к себе не подпускал - боялся, что силой отберут телефон.
   - Какой нафиг компромат? На "компр" есть одно словечко для тебя - компрессор!
   - Мозг потому что у тебя прессованный! - наперебой стали ругать Найса его блондинистая и брюнетистая коллеги, нарисовавшиеся около нас в мгновение ока. Ух ты, а я думала они обе в душе и в голове глубокие блонди.
   - Молчите! Все равно у вас теперь нет выхода, - он покачал указательным пальцем, прищуривая глаза.
   Все это выглядело жутко смешно. У него не получалось быть брутальным вообще никак! Валяется он на полу весь такой грохнутый милашка - и все, а со своей шевелюрой, он вообще мне львенка напоминал из мульта про черепашку, где они на солнышке лежали.
   Но кажется, только мне, потому что Олли из накрученного состояния вылезать пока не собирался, он был весь как один мускул - напряжен. Я решила разрядить атмосферу, мысленно попросив прощения у Тёмы.
   - Найс, мы придем на твою вечеринку!
   - ДСС, - медленно повернулся ко мне Оливер, в процессе этого движения его лицо разгладилось, а сам он заметно расслабился, - ты действительно хочешь пойти?
   - Ну, да. Я никогда не была на таких концертах. Это было бы интересно. К тому же, можно Тёмку с собой захватить...
   - А это кто? - вклинился в разговор беспардонный Флэх, щеголяющий в своей обнове.
   - Это мой п... породистый кот, - чуть не назвала я Тёму парнем, но быстро скооперировалась.
   - У меня тоже есть кот! Брат прозвал его Шред-дин-дин-гером, - стал делиться Димон, которому имя кота далось с трудом.
   - Шредингер?
   - Ага, Шред-дин-ди...
   - Хорошо, - прервал его бессмысленный треп Оливер, - мы придем на концерт, а ты удалишь эту похабщину с телефона, - обратился он к Найсу.
   Тот обрадовался, они скрепили договор рукопожатием. Вопрос был исчерпан, но дальше мерить одежду я отказалась. Так что мы переместились к кассе, куда на стойку с покупками была отложена целая гора шмотья.
   - Зачем ты мне все это купил? У меня же шкаф не резиновый.
   - Переезжай к Тёме! У нас есть пустая комната - можно отдать ее тебе под гардероб! - воодушевленно стал рисовать передо мной перспективы Оливер шепотом на ухо.
   Кассирши от этого заскрипели зубами, воображая, что он шепчет мне на ухо всякие непотребства, которые в приличном обществе вслух сказать некультурно, не виновата же я, что покраснела?
   - Это к тому же дорого, - продолжала я гнуть свое, не обратив внимания на его предыдущий комментарий.
   - Лен, зайка моя, это подарок от всей души, прими его, пожалуйста!
   Как-то грубо было отвергать сердечный порыв, к тому же он вроде как в финансах смущен не был... так что я больше не вопила. Хотя нет, вопила:
   - Ой, на мне блоха!
   Все как один отскочили от меня как можно дальше, а я верещала как резанная. Только у Олли хватило смелости подойти и то, после того как я завопила, что эта блоха перескочила ко мне от Найса, который стал весь багряный и, чуть ли не заикаясь, стал объяснять, что быть такого не может:
   - Я не блохастый! Я не могу быть блохастым! - его голос сорвался на визг. - Мои дредлоки прошли санитарию.
   - Где насекомое? - поинтересовался Оливер.
   Я тут же ткнула пальцем в плечо, где притаилась черная тварюга. Олли бесстрашно взял ее пальцами и заржал. Да, кажись, это не блоха.
   - Расслабься, Найсик, ты не блохастый, - успокоил он разгоряченного парня, как только отсмеялся. - Это просто бисер.
   Вот я лопухнулась.
  
   Он потом всю дорогу, как только парни перетаскали на заднее сидение наши покупки, припоминал мне это. Но я просто очень сильно испугалась, что могу подцепить каких-нибудь вшей, не блох, они-то у людей не водятся, это мне тоже Олли объяснил.
   Таким образом, сменить тему для меня стало приоритетной целью, после того, как Оливер пообещал подкинуть меня до дома Леси. Вообще-то, рациональнее было закинуть меня домой со всем шмотьем, но Олли сам торопился куда-то, к тому же ему надо было купить телефон и успеть еще кучу дел переделать. Так что решено было, что он доставит меня до Радуги, а вещи привезет мне вечером, после созвона. Я продиктовала ему свой номер, а он записал его в красивом золоченном блокноте, органайзере, с тисненой бумагой.
   - А ты не любишь исполнителей этого жанра, рэпкора? - удачно перевела я тему, наблюдая проносящийся за окном пейзаж и наслаждаясь кондиционированным воздухом.
   Мою старую одежду - блузку и брюки самого обычного покроя девушки-продавщицы затребовали оставить в дар магазину, в их мемориал ужасающих глаза вещей. У них был такой - стеклянный куб в золотистой огранке, куда они скидывали страшенные, немодные вещички, которые оставляли им благодарные покупатели, счастливчики, избавившиеся от старья. Вот и я, освободившись от старой одежды, надела на себя новую: майку-платье полосатой расцветки, подпоясанной кожаным ремешком, который очень здорово гармонировал с моими флип-флопами. Так что кондиционер обдувал мои обнаженные плечи, что по ним бегали неорганизованные мураши. Также холодный воздух дул и снизу, заставляя двигать пальчиками на ногах, чтобы они не замерзли и не примерзли друг к другу и к обуви в целом - вот бы я потешно смотрелась с отмороженными ногами.
   - С чего вдруг? - после некоторой паузы отозвался Оливер.
   - Просто... ты так неодобрительно относился к Найсу...
   - Ах, это, - рассмеялся парень. - А я уж решил, что ты ищешь какую-то подоплеку моим словам и действиям. Нет, я любую музыку уважаю, честно признаться, сам грешу накладыванием стилей, смешением - это прикольно, по-моему. Но вот скакать из одного жанра в другой... Не знаю, но это не производит впечатления серьезности их группы. Сегодня они рокеры, завтра рэперы, а послезавтра что, попсу будут петь? Или шансон горланить? Это их дело, я не спорю, но я не понимаю этих скачков.
   - Возможно, ты слишком самоуверен, прости, - я осеклась под его удивленным взглядом, но продолжила, - но ты сразу понял, что ты хочешь исполнять. Они же пробуют, смакуют, ищут свой стиль...
   - Я пока не увидел ничего своего в копировании Гейма или "Beastie Boys", - буркнул Олли, потом он заметил, что я опять не въехала, он стал просвещать меня кто такой The Game и что хорошего привнесли своим хардкором "Beastie Boys" около четверти века тому назад.
   Потом он включил мне свои собственные сэмплирования этой американской хип-хоп-команды, звучало довольно интересно. Я его неустанно хвалила, помня, что мужчинам это требуется как воздух, а затем вспомнила, что хотела его кое о чем спросить и попросить:
   - Оливер, а зачем ты попросил меня подыграть, у тебя же есть девушка, которую ты любишь!
   - Ах, это... Прости, Ленчик. Просто мне показалось это прикольным, как те девчонки зубами скрипели, - он улыбнулся, а я не видела причин не верить ему. Он искренний человек, ничего не скрывает, грустит иногда, устает, может, выдыхается, но держится на плаву. И не пытается показать какой он крутой, не то, что его выпендрежный братишка. А все же, почему его посадили под домашний арест? Может его мама узнала о нас?..
   В груди тут же похолодело.
   Одновременно с этим машина остановилась у высотки, мы распрощались, а я пошла к Лесе, не переставая думать о его суровой маме. Потом я набрала номер Шера, но его телефон был отключен. Мои раздумья прервал офигенный голос:
   - Здравствуйте, миссис Охренчик!
   Обладателем его был консьерж Мартин, который, оказывается, хорошо меня запомнил.
   - Здравствуй, Мартин, - обрадовалась теплому приему. - Как служба?
   - Все просто замечательно! Мы все ждем, а от вас никаких вестей. Как же мистер Охренчик? Ему лучше?
   Я только сейчас вспомнила, что мой муженек якобы лежит в больнице:
   - Да, ему уже лучше. А я вот пришла проведать квартиру и подругу.
   Мартин, как большой грациозный кот выскочил из-за стойки и рванул вызывать мне лифт:
   - Миссис Охренчик, прошу, - он учтиво пропустил меня в кабинку лифта.
   Я его поблагодарила и покатилась вверх, к Леське, по которой безумно соскучилась. Отчего-то это я поняла только сейчас. Мне так хотелось выговориться и все-все ей рассказать, я даже почти уговорила себя на этот шаг, даже придумала, что ворвусь к ней и с ходу скажу: "Лесь, я тут замуж вышла и влюбилась! По уши..."
   Так что я нажала на звонок, еще раз, потом дверь распахнулась, явив моему взору... Егора. Я все свои слова забыла и обратно их в глотку запихала, пока они не успели "обрадовать" моего братца, обернутого в полотенце. Кажется, он только что вышел из душа. Вовремя я.
  
  
   Ехавший следом за ментовским "бобиком" черный джип с внушительными номерами оба парня, сокрушенные действительностью, не замечали.
   Его заметили сами блюстители дорожного порядка - джип привлек их внимание не только номерами, оба мента приметили, что машина, когда они тормознули ребят-наркоманов, также притормозила на дороге на значительном расстоянии от "Эскалейда", а вывалившийся с заднего сидения громила стал копаться в капоте, сам при этом сильно косясь на разыгрываемое действо.
   Решив, что это министерская проверка, оба молоденьких хранителя священного жезла (как их прозвал мысленно Шерхан) показали себя с лучшей стороны, задержав потенциально-опасных парней, даже несмотря на то, что фамилия одного из них Охренчик - известная фамилия известной в городе четы. Документов при нем не было, а верить на слово они были не обучены. Так что, вызвав по рации наряд, они сплавили обоих подозрительных типчиков-наркоманов (возможно и наркодиллеров) им, поделившись соображениями со своими коллегами, которые также молоды и юны, так что отнеслись к предупреждению со всей полагающейся строгостью.
   Теперь оставалось непонятным лишь то, почему министерская инспекция и после задержания продолжает преследование. Это немного пугало сержанта Прозапас и его коллегу сержанта Сухова.
   Переглянувшись, они, выжимая из себя все оставшееся мужество, продолжили конвоирование, понадеявшись на лучшее и спуская задержанным, то есть задержанному - его друг вел себя куда приличнее - скабрезные шуточки.
   Илья дулся и был крайне зол. Он клял друга за чрезмерную языкастость, так как Шер, прочувствовав, что их точно повязали, и ни о каком освобождении и речи быть не может, стал саркастично стебаться над бедными служителями дорожного патруля, пусть и совсем "зелеными", которых государство переименовало в совсем неэтичных и бьющих по самолюбию в своей аббревиатуре Полицейских Инспекторов Дорожного Регулирования.
   Шер без конца ехидно интересовался:
   - А как мне теперь к вам обращаться?
   От этого блюстители дорожного порядка сильно злились, краснели, сжимали челюсти, поглядывали в зеркальце заднего вида, переглядывались, но своему практически ровеснику... не отвечали.
   - Совесть имей, мне совсем не улыбается всю ночь торчать в обезьяннике, - бурчал Илья.
   - Пятнадцать суток, как минимум, - огорчил его сержант, крутящий баранку.
   Артем на все это внимания не обращал, продолжая жалить своим уничтожительным мастерством сарказма, не отдавая себе, в общем-то, отчета в том, что ему просто физически нужна изоляция от малышки: его не пугали чувства к ней, он не жалел о поцелуе, но... но его никак не могла отпустить мысль о предательстве. Он же пообещал брату, что прекратит с ней контактировать... И не сдержал слово. Эти противоречивые чувства и мысли бесили его и раззадоривали в нем плохого парня, которому все переживания были по боку, и который бесстрашно продолжал изгаляться над своими конвоирами, премерзко ухмыляясь и сдерживаясь пока от ржача:
   - Господа...
   - Заткнись, Шеридан!
   - Господа пид...
   Илья, которому было вовсе не до смеха - не та ситуация, с силой боднул своего друга головой в челюсть, так как на руках были наручники, иначе бы он зажал ему рот рукой, и стал вразумлять:
   - Ты идиот? Тебе мячиком по башне заехало?
   Своими словами Илюха вновь напомнил Артему о недавнем разговоре с Оливером. Он в момент обозлился и боднул друга в ответ, заехав ему по уху.
   - Отвали!
   - Да ты ваще бешеный!
   - Прекратите драку! - резко выкрикнул сержант Прозапас, вильнув задом "бобика", чтобы встряхнуть парней, от чего они налетели друг на друга, перекувыркнувшись, словно две последние кильки в банке, и больно стукнулись черепами.
   - Аккуратнее веди, - взорвался Шер, - не дрова везешь.
   - Эй, пасти захлопнули быстро, наркоманы! Языкастые больно, - сверкнул очками "козел" с пассажирского сидения.
   Артем себя нариком не ощущал, да и затыкаться после такого считал ниже своего достоинства, тем более его только что назвали "языкастым", так что надо держать марку. О том же, что его достоинство уже изрядно потрепалось, он предпочитал не задумываться.
   - Фонтан моего красноречия пальцем не заткнуть, товарищ Пи... - он опасливо покосился на Фотографа и решил ограничиться двумя первыми буквами - глаза друга были налиты кровью, в голове Шера мелькнуло сравнение Ильи с быком на корриде, только кольца в носу не хватало.
   Артем мысленно поблагодарил себя за благоразумие, что сегодня не одел красную футболку, иначе провокация была бы еще очевиднее, а драться ему не хотелось. Не с другом. Но разрядка требовалась в любом случае. К тому же его тело стало неожиданно чесаться от осознания факта, что он уже сутки ходит в одежде, к тому же чужой, которая даже не обсохла нормально после баскета. И которая хранила на себе еле уловимый аромат его малышки... Чесаться вдруг расхотелось, и Артем стал к себе принюхиваться, стараясь не привлекать лишнего внимания. Ага, это при трех парах глаз, следящих за ним по-разному: укоризненно-угрожающе (Илья), ненавидяще-предвкушающе (очкастый мент) и периодически, но алчно (водитель-сержант).
   - Не хами, чесоточная вонючка, - огрызнулись спереди.
   - Царь не принимает советов от чайников, - вздернул брови блондинистый грубиян.
   - И кто тут царь? - поддался на провокацию с водительского сидения сержант Прозапас, который интеллектом вообще не отличался, а его коллеге осталось лишь обреченно вздохнуть - теперь оскорбительная болтовня еще долго не прекратится. Такой тип людей ему был известен, его родной братец был той еще моральной амебой с преступными наклонностями. Сухова бесило, что он даже дубинкой Охренчика "по-дружески", чисто для профилактики, огреть не может - джип своей слежки не прекращал, а значит, последствия орудования первобытным орудием могут стать неимоверно плачевными.
   - Аз есмь Царь! - грозно "поделился секретом" господин Охренчик.
   Очкастый решил взять разговор с клиническим идиотом (а какой еще можно поставить диагноз человеку, который хамит государственным органам?) в свои руки, все же опыт общения с подобными валенковыми инфузориями он имел огромный:
   - Докажи.
   Но Шер не испугался - доказательство имелось:
   - Прости, др... фу, @uncensored@, чуть не назвал тебя другом, - он облегченно выдохнул, - в общем, Пи, - наблюдаемая Шером сквозь прутья решетки щека очкастого покраснела через мгновение после того, как запылали уши, и Шерхан находил его смутно знакомым - хотя чего только не бывает, ведь это его родной город, так что все может быть. И это нисколько не мешало ему и дальше смущать бедного паренька: - Слушайте, ребят, а кто из вас старше?
   - Не твое собачье дело!
   - Не мое, - легко согласился парень, пытаясь почесать спину скрепленными руками. Милиционеры-полицейские смотрели на это дело с усмешками, которыми в скорости подавились - растяжка у Артема офигенная, им даже завидно стало. - Мои только собачьи, а вот козлиные...
   - Следи за своим фонтаном, я ведь найду с кем посадить - твои дела станут сугубо петушиными.
   - Напугал, ха-ха! Так кто старше? Ты, да, очкастый? А ведь очки делают свое нехорошее дело и вводят всех в заблуждение, обременяя твой фэйсик интеллектом!
   - Он и вправду умный! - заерзав на сидении, ревностно стал защищать напарника Прозапас, решив проблему Шера.
   - Окей, теперь ясно, кто есть кто. Ты, очкастый, будешь Пи Первый, ты, водила, - Пи Второй. И это я еще интеллигентичаю, - он скабрезно улыбнулся, предвкушая словесные баталии.
   - Слушай, - очкастый полностью обернулся, явив свое лицо в зарешеченное окошко, - ты не над пропастью во ржи, так что прекрати свой бесполезный бунт.
   - А ты действительно не так туп, как Пи Второй, да ведь, Илюх?
   Но Илюха самозабвенно пялился в окно, не обращая внимания на Шера. Он решил его полностью игнорировать.
   Зато Прозапасу не понравилось сравнение не в его пользу:
   - Я не тупой!
   - Да-да, конечно, - засюсюкал с ним Артем, - как скажешь.
   Раздался глухой стук, это Сухов решил "побиться об стену", то есть о приборную панель:
   - Достал... - застонал он.
   - Это я только начал. Пи Первый, не убивайся! Я же так и не сказал тебе: я забыл корону дома, - он сделал виноватые глаза, а сержант тут же прекратил самоизбиение.
   - Что и требовалось доказать!
   - Ты не знаешь, но это обременительно - таскать ее с собой, - пустился в философствования Шер, которого понесло. - В целом, конечно, вещь удобная, почесаться можно ею, и вообще. Хотя не все прохожие понимают - их примитивные сознания слишком осовременены, Мартины Лютеры Кинги обратили их в свои ряды, вытащив из-под рабства. Но! - глаза Пи Первого потухли, предвкушая гадость. - Но, дорогой мой, на этот случай я сделал тату!
   Илья пробормотал себе под нос:
   - Только не это... - и закрыл глаза.
   - Тату? - огорчился Сухов и потребовал продемонстрировать.
   Артема долго уговаривать не пришлось, он попросил лишь расстегнуть ему наручники на руках, а то сам он не дотягивается, но полисмены ему отказали, сказав, что они не дебилы. Тогда Шер поинтересовался, не будут ли они против, если он сам руки вперед выведет. Посмотреть на это было интересно, раньше парни такие фокусы только в цирке видели, так что они слабовольно захотели зрелищ и согласились, а по нытью сержанта Прозапаса его коллеге пришлось снимать это на камеру телефона (вообще-то, ему и самому хотелось, но он считал это постыдным и стеснялся предложить сам).
   Руки, сцепленные наручниками сзади, довольно быстро оказались спереди, гайцы только глазами хлопали, а Илюха, открыв глаза, недовольно прищурился, но комментировать не стал. Ему вообще было непонятно, зачем друг устраивает цирк: вроде клоунов Шеридан на дух не переваривает, а сам сейчас именно в этой роли и скачет.
   Очкастый спрятал телефон, все еще пребывая в шоке. Такого, от медведеподобного парня он никак не ожидал. А Шер, тем временем, мигом вскочил на ноги, насколько позволила машина, и оголил свой пресс, пальцами тыча на корону, изображенную прямо под пупком:
   - Вот она - моя корона!
   А на "корону" Артема стоило поглядеть. Она была выполнена белой краской по смуглой от природы коже и смотрелась выпуклой. Ее окружало до кучи всяких надписей, которые были важны для Шера. Выглядел он, к слову сказать, как самый настоящий гангстер: опушенные до середины попы джинсы, так что видно спортивное нижнее белье, безразмерная футболка, все это поверх вытатуированного тела, на лице зависла пошлая ухмылочка, а глаза глядят хитро-хитро - типичный портрет среднестатистического хасла9 из гетто, где балом правят брутальные нигга. В довершение портрета не хватало только ствола, заправленного прямо в штаны, и мощной золотой цепи, подвеской к которой служит огромный знак доллара.
   Копы вмиг заинтересовались, синхронно повернув головы. Прозапасу очкарик тут же влепил затрещину и велел следить за дорогой, а сам продолжил пялиться. Он втайне мечтал сделать себе тату, но все не мог решиться. Точнее, он не мог решиться наколоть себе то, чего желала его душа - бабочку... Сухов являлся страстным фанатом этих красивых крылатых насекомых, которых коллекционировал с детства, находя их безумно прекрасными созданиями. Брат над его пристрастием откровенно угорал и, однажды подслушав, что братишка собирается делать себе татуировку с бабочкой, откровенно его оборжал, назвав проституткой. Этого было достаточно, чтобы поумерить пыл в нательной живописи.
   - Ого, - только и прошептал сержант Сухов, протирая неожиданно запотевшие от участившегося дыхания очки. Его постигло вполне понятное желание потрогать на ощупь татушки, которыми было испещрено тело задержанного, но он вовремя поймал себя на этой мысли и отругал.
   Шер был до безумия счастлив:
   - Это еще не все, у меня еще и подпись прилагается! - доверительно сообщил он приклеившемуся к решетке менту, растянув губы в плотоядной ухмылке.
   Далее он опустил руки ниже живота и к ужасу очкарика стал оттягивать вниз резинку трусов, чтобы показать заветную надпись.
   Сержант впал в ступор, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег.
   А Шер, тем временем, оголил надпись: "Царь, Ёпт!" - и стал смотреть на Сухова, продолжая пикантно ухмыляться. На самом деле, что он такого сделал? Вроде ниже дозволенного не опускал, никаких штучек из категории ХХХ не показывал, но, тем не менее, сержантик покраснел, как перезревший помидор, на который ради прикола напялили очки. А это того стоило.
   - Я тебя онекроложу, брат, - мстительно пообещал сбоку Илья и вновь отвернулся, невидящим взглядом уперевшись в окно.
   А Артем начал дико ржать, опустившись обратно на сидение.
   Прозапас вертелся на своем сидении, жалея, что ему пришлось отвернуться и следить за дорогой, также он жалел, что телефон в момент показывания надписи был уже отключен. На вопросы его напарник не отвечал, а потом так вообще взбесился (это на него так ржач сзади действовал) и наорал на ни в чем неповинного водителя. Тот обиделся, ушел в себя и молчал до самого прибытия, гадая про себя, что же произошло, и кляня себя за то, что все интересное пропустил.
   Когда они прибыли в участок, тот самый, откуда Артемка вызволял неделю-полторы назад свою малышку, сержант Сухов, выпуская парней из машины, смотрел на Охренчика волком. "Ха! Козел смотрит волком," - мелькнуло в голове вновь развеселившегося парня, и он стал опять ржать в голос, распугивая воркующих голубей и голубок, испражняющихся на памятник первому городовому, расположенному прямо во дворе здания участка среди голубых елей. Курящие на крыльце седой майор и лысый подполковник стали ворчливо бурчать:
   - Совсем обнаглели эти наркоманы. Молодое поколение... Да в армию их всех!
   - Вот мой сын, - гордо выпятил грудь майор, - отслужил два года в Чечне! Настоящий мужик. А эти... - он махнул рукой. - Эти совсем обнаглели.
   - Целыми грузовиками уж привозят их, ущербных. У-у-у, наркоманьё!
   - Вот-вот, - глядя на сияющую в свете фонарей лысину собеседника, поддакивал майор.
   Прозапас и Сухов повели свою "добычу" в здание, оформлять, по пути поздоровавшись со старшими по званию и удивляясь, почему они задержались допоздна. Потом они вспомнили о проверке, приплюсовали оба факта и все мгновенно поняли.
   - Осторожнее со мной - заражу, - загоготал Артем и стал чесаться об тащившего его сержанта-очкарика. Тот, чертыхнувшись, отскочил.
   Прозапас посмотрел на него укоризненно и покачал головой:
   - Не дури, Сухой, он же сбежать может!
   Так они еле-еле довели парней, передали их на руки дежурному, пожали друг другу руки, поздравив с успешно выполненным заданием, и пошли высматривать джип, который на территорию участка заезжать не стал, остановившись за воротами.
   Шер до последнего надеялся встретить того же самого голубоглазого дядьку, который дежурил в день ареста его женушки. Но птица Обломинго, которая угнездилась в последние несколько недель на его башке, устроив там гнездо в виде восточного тюрбана, вновь напомнила о себе, довольно гогоча. Кажется, этому она научилась у самого Тёмы.
   Дежурный встретил парней усталой понурой улыбкой. Он и сам был весь выжатым, как лимон, хотя скорее даже сушеным, как вобла: высокий, худой, с впалыми глазницами, кругами под глазами и резкими скулами, словно он беженец из голодающих стран Африки.
   - О, прибавление, - обрадовался он, принимая ребят.
   "В смысле, прибавление," - удивился мысленно Шер, прислушиваясь к звукам, доносящимся из глубины здания:
  
   Convict...Music...and you know we upfront.
  
   "О, как раз кстати," - Артем после этих строк стал в полной мере ощущать себя заключенным.
  
   I see you winding and grinding up on that pole,
   I know you see me lookin' at you and you already know
   I wanna fuck you, you already know
   I wanna fuck you, you already know10
  
   Эти известные строчки выводил нестройных ряд голосов, а Шера вновь потянуло на ржач. Он представил, что песенку они поют не кому иному, как необразованным и несильным в языках служителям сего храма местного управления по борьбе с организованной и неорганизованной преступностью.
   Илья прислушался, оживившись после поездки, и чуть ли не сам галопом поскакал в камеру. Шер, ухохатываясь, плелся позади него, а за ним еле передвигал ноги дежурный. Даже сказанные Прозапасом и Суховым напоследок слова, что парни опасны, особенно обкуренный, не особо действовали на него, апатичного и скукоженного, не спавшего уже третьи сутки.
   Перед самой камерой, конвоируемые им блондины застыли с непонятным выражениями на лицах - ведь было чему удивляться. За решеткой, вальяжно развалившись на скамейках, приваренных к стенам, в компании хитроглазого китайца, качающего в такт напеваемому парнями мотиву, скрашивали свое время в стенах "каземат" вся команда фанки-манов в полном составе, не хватало только Оливера (но с его безупречной репутацией это не казалось странным), а также здесь присутствовал Егор Матвеев и какой-то неизвестный паренек, пытающийся взглядом расплавить решетку и сбежать.
   На появление этой парочки они отреагировали сонно, но в то же время не менее удивленно.
   Илья оживился как по мановению волшебной палочки, увидев нужную персону, ему просто необходимо было отомстить другу:
   - Матв, - так братца девушки Охренчика называли друзья, - и ты тут! А ты знаешь, что наш Шеридан встречается...
   Артем бросился на Илюху, пытаясь заставить того замолчать, но затаивший злобу за всю поездку на Шера парень, оказался не промах и ловко избежал участи оказаться подмятым под телом Шеридана, и закончил-таки вопрос:
   - Встречается с твоей двойняшкой?
   Брат шеровской малышки, с энтузиазмом выводивший строчки песни, заткнулся.
   На секунду воцарилась громовая тишина, которую прервал Егор громоподобным, особенно в бетонных стенах, смехом.
   Шер вздохнул, картинно приложив руки ко лбу и закрытым глазам, и опустил голову затылком на пол, полностью обмякнув:
   - Спасибо, брат, удружил, - буркнул он Илюхе, видимо, ожидая, что тот раскается и начнет ползать перед ним на коленях, захлебываясь в извинениях и лобызая, в перерывах, его ноги.
   К глубочайшему удивлению Артема ничего подобного не произошло, наоборот, Илья повторил движения Шера, разве что руки к голове не приложил - они были сцеплены наручниками за спиной, и тоже растянулся на полу. Артем в его кощунственное молчание не поверил и стал подглядывать из-под рук, но результат увиденного его разочаровал.
   Матв продолжал истерично подвывать, заключенные за решеткой парни пораженно молчали, пребывая в прострации после насыщенного дня и последней сцены, а сидящая за решеткой в соседней камере темноволосая девушка, единственная на всей женской половине, схватилась за голову и стала подвывать, всхлипывая дуэтом с Егором.
   - Ну, успокойся, нас скоро выпустят! - вскочил на ноги паренек, сидевший около истерящего первоисточника.
   Девушка ему не отвечала, ее плечи подрагивали, а психическое состояние, как он расценил, напоминало шаткую лестницу с подпиленной ножкой, на которую взобрался пожарник. В плену своих смехотворящих потуг они переглянулись с Егором и стали ржать еще громче. Причина была одной и той же - под кодовым названием "Лена", но каждый интерпретировал ситуацию по своему: Егор угорал над своими попытками разлучить ее с лже-женихом, потому что только теперь ситуация очень ярко нарисовалась перед его глазами; а вот Лесю до колик смешила сама мысль, что этот брутальный мачо может быть бойчиком ее скромняги-подруги, да ее сам факт, что Ленчик с кем-то встречается, заставлял бесконечно удивляться и улыбаться. Она всегда полагала, что сама найдет ей жениха, выбирая из многомилионной армии самых обычных парней, чуть прыщавых, чуть застенчивых, чуть милых, чуть умных, чуть придурковатых, в общем, среднестатистических. Однажды, у нее даже случайно мелькнула мысль познакомить Лену с Лёней, ее собственным парнем, чувства к которому она, в прочем, за настоящие никогда не принимала... Сначала он бы робко за ней ухаживал, потом они бы поженились, построили бы дом, проводили бы вечера вместе: Лёня рассказывал бы всякие безумные идеи по поводу мироздания, а Ленка бы смотрела ему в рот, ловя каждое слово, и верила бы всему. Идиллия... Вот она - типичная ячейка общества. "Аж тошно!" - ужаснулсь Леся, последние мысли ее отрезвили и она успокоилась.
   - Эй, не на курорте, - сонный полисмен оживился, одарив каждого из лежащих двумя кулями на полу внушительным пинком, - вствайте! Ахать и охать тут не надо, барышни, а уж если собираетесь, то в порядке строгой очереди и исключительно в камере.
   - Осторожнее - тут моя голова, а она мне дорога, как подставка для короны! - пробурчал Охренчик, все же соскребая свою бесценную тушку с выложенного еще с советских времен плиточного пола, который служил ему немым укором тому, что он всю жизнь ненавидел мыть пол, считая это женской работой.
   - Та-а-ак, наркобароны местного посола, встали быстро!
   Илья тоже соскребся с пола, весьма довольный собой: сделал гадость - на сердце радость.
   - О! Наркобароны?.. - с долей зависти прошептал Малик - его схватили, предъявив более банальное обвинение.
   - И нечему тут завидовать, - философски заметил дежурный.
   - Да нанобараны они, - съехидничал Дэн, доселе молчавший.
   Илья с Шером кинули страдальческие взгляды на выход, где тут же выросли докурившие подполковник и майор, расценив взгляды парней как намек на побег, подполковник Главнюк почесал свою залысину, которая зазывно мерцала под каскадом дневных ламп:
   - Никто никуда не торопится - все везде уже успели, - и, призывая к спокойствию, водрузил руку на кобуру.
   Дежурный рассовал понурых парней по камерам: Илью к парням, а Шера, как обкуренного, и по сему особо буйного, опасного и склонного к дракам, - засунул к Лесе, рассудив, что девушку он бить не станет, она только обрадовалась, собираясь устроить тому доскональный допрос, так что рано Артем обрадовался, что ему не придется соседствовать с братом своей малышки, и зря - компания ее лучшей подруги была не лучшей альтернативой.
   Майор с подполковником ушли чаевничать в кабинет.
   Леся еще немного всхлипывала, когда под общее неодобрение Артема "подселили" к Лесе, так что он на радостях, что никто на его "священный сосуд, в котором бурлит кровь царская" посягать не станет (безобидную, на первый взгляд, девушку он в расчет не брал), развалился на свободной скамье:
   - Детка, не волнуйся... Все зашибись, - краем глаза, незаметно для других, он косил на изображающего из себя смайл "ROFL" Егора, которого все пытались успокоить. Безуспешно. Из глаз Матва текли слезы, а живот рисковал надорваться.
   Эта реакция немного пугала Шерхана - он ожидал, что тот захочет оторвать ему башку и зафутболить ее прямым рейсом на Камчатку. Хотя, был вариант, что Егор не поверил словам Фотографа.
   И все равно Шер считал, что ему нереально повезло сидеть в смежной с ним камере, иначе... А что, собственно, ожидать от человека, с которым конфликтовал только на сцене - в батле? В детстве они даже были дружны, потом повздорили из-за какой-то чепухи (сейчас ни один из них уже и не вспомнит причину), так и выросли порознь. Ни друзья, ни враги...
   - Глаза сломаешь, - едко заметила Леся, от которой его "слежка" не укрылась. - И, кстати, кто волнуется? Я? Ты это волнением что ль называешь? Наивный... Да я в панике! Понял? У девушки паника на грани истерики!
   Она ловко скинула его ноги с лавки, но не рассчитала сил, толи Шер не ожидал активности от нее, так что свалился следом за своими кроссами:
   - Ауч! Ты что творишь, бешеная?! - взревел Шерхан, медленно поднимаясь с пола.
   Владимир, чья голова была перебинтована после неудачного "поцелуйчика" с мобильником, а затем и с полом, расстроенно выпустил из легких воздух, а если бы он делал это со звуком, то получилось бы как в американских ситкомах: "Ооооу!". Просто он ожидал, что раз уж Шер падает, то тоже должен расшибить себе кочерыжку, а то одному страдать Степлеру было не в прикол.
   - Не разговаривай с ней так! - взвизгнул паренек, сидевший рядом с Егором.
   - Спартак! Спартак! - проорал китаец, посмеиваясь в кулачок, а другим потрясая в воздухе.
   - Правильно делаешь, что хихикаешь! С твоим кариесом не смеются, - грозно насупился Шер, выбивая самое слабое звено, которое от одного гневного тона оппонента внутренне расстроилось.
   - Грех издеваться над бедным немощным эмигрантом, - взялась за поучение Леся, забыв уже что только свалила его со скамьи. - Он может собрать своих и заехать тебе в глаз. А потом вырезать почку и продать на черном рынке, - Артем перевел на нее свирепый взгляд, Леся решила держаться до конца, - у них это в порядке вещей. Там триады правят... балом... И вообще, они не будут тебе в глаз давать, а тоже вырежут и продадут!
   - Все сказала? - поинтересовался он будничным тоном. И только "FJB" были в курсе, с каким трудом это ему далось.
   - Ну... печень только, наверное, продать не получится... Ты ее по любой пропил!
   - Теперь все?
   - Ну-у-у...
   - Я бы сказал: "Взорвите ей мозг!", - но над этим уже кто-то поработал.
   С этими словами Артем улегся на лавку, натянул на лицо футболку, оголив пресс, куда бесстыже уставилась Леся, даже забыв, что только что собиралась расцарапать ему мордаху. Поправочка: симпотную мордаху.
   - Тёмыч, ты охерел? - взревел Джава, который полчаса назад названивал тому на мобильник, чтобы он забрал их из изолятора временного содержания. Но трубку никто не снял, потому что Илью и Тёму тогда уже второй час как держали на прицеле, дожидаясь подкрепление, чтобы отправить их в "обезьянник".
   Остальная ватага ребят устало вздохнула. Егор к тому времени уже отсмеялся, а теперь пытался понять, в каком моменте было адски смешно, что он чуть ли не по полу катался. Китаец насуплено созерцал потолок, подвывая себе под нос Эйкона, а воинственный юнец вновь принялся плавить взглядом решетку. "Удачи, брат!" - мысленно пожелали ему Джава и Малик.
   - Значит, ты встречаешься с моей сестрой? - спросил Егор.
   Артем усиленно делал вид, что спит, то есть не подавал признаков жизни. Он прикинул, что провести здесь ночь, а может даже сутки - неплохой вариант, ведь тогда он отдалит свою встречу с малышкой, к которой его непреодолимо влекло. Его мысли быстро перетекли в вялое состояние, и он постепенно начал клониться в сон.
   - Тебя, гад, спросили! Ты встречаешься с его сестрой? - проорала ему в ухо Леся и торпедой переместилась на другую сторону камеры, чтоб, не дай бог, не попасть под удар.
   Шер даже ухом не повел. Он настолько вымотался, к тому же бессонная ночь давала о себе знать, так что просто вырубился без задних ног и без передних, и вообще ему глубоко по... что скамья является не лучшей альтернативой кровати. Леся еще немного поорала, изображая из себя пароходную сирену, потом успокоилась и переключилась на Илью:
   - Так что ты там рассказывал?..
   Бедняге пришлось многое рассказать из того, что он знал, утаив, правда, причастность группы к слежке и разговоры Охренчика со своей девчонкой в машине, а также то, что они наивно полагали, что Оливер пытается увести ее, и то, что его друзья похитили Олли. В общем, речь его была такова:
   - Они встречаются. Уже неделю. Больше мне ничего неизвестно.
   И как его не пытали, больше он ничего не сказал на эту тему.
   Зато оживился дежурный, на которого сегодня майор возложил обязанности следователя, и стал допрашивать по одному сначала парней, потом и Лесю, оставив Охренчика напоследок. Просто ему не хотелось пока злить парня, у него и от имеющегося неспящего контингента уже голова шла кругом. Так что, выслушав Илью, при этом Малик с Джавой чуть ли не слюнки пускали, отчаянно завидуя парням, он переключился на их историю, которая была куда прозаичнее. Хотя в пересказе Леси и команды фанки-манов, а также едких замечаний Егора и обиженных - Владика, знакомого Олеси, - которые нещадно перебивали друг друга, она обрела новые краски, а дежурный, бросив записывать, включил диктофон и, слушая их, подоткнув локоть под подбородок, даже спать перехотел. Китаец тоже слушал с одухотворенным выражением лица, хотя ни фига не понимал.
   Если рассказывать коротко, то дело обстояло так. Егор, послушавшись по дурости Соню, побежал ловить предполагаемых воров. Бежали и они, и Матв со всей дури, перепрыгивая через заборы, машины, в общем, через все препятствия, попадавшие на пути, словно они ямакаси, хотя сами ребята лишь себе признавались в том, что когда "ж*** норовит нарваться на неприятности, надо уносить ее методично", а Егор лишь пытался не отставать. Получасовые гонки закончились загоном грабителей на высокий дуб недалеко от дома, где держали Оливера. Решив, что таким образом можно поймать сразу двух зайцев (наивный потомок чукотских оленеводов еще не был знаком с поговоркой "За двумя зайцами погонишься - от обоих схлопочешь"), Матв отзвонился полицаям и сообщил, что накрыл две преступные группировки. Полицаи оказались еще наивнее и поверили в бред звонившего, так что выслали несколько патрулей. В это время грабители, сидевшие на дубе, начали проявлять активность и стали обстреливать незрелыми желудями Егора. Он оскорбился и стал в ответку обстреливать их пустыми бутылками из стоящей неподалеку урны с пластмассовыми и полиэтиленовыми отходами. Здесь-то их и накрыла охрана коттеджного поселка. Они принудили спуститься с дуба и грабителей. К великому удивлению Егора ими оказались Леся и еще какой-то непонятный тип. Изъяснения по поводу того, что они никакие не грабители, а "так, мимо проходили", их не спасли. Зато приехавшая в довольно короткие сроки полиция совершила облаву на домик с фанки-манами. Кроме пребывавшего в обмороке Владимира других потерпевших в доме не было, так что, решив, что уходить с пустыми руками плохая примета, они загребли всех, еле рассовав их в два "бобика". По пути Егор выведал, что Леся с Владиком здесь не случайно оказались - они пришли нагадить, то есть совершить вандальный акт, своему несостоявшемуся начальнику, который уволил Радугу и Владика за то, что они дрыхли на работе: а вы попробуйте всю ночь бдить, отвечая на тупые вопросы горячей линии по поводу заваривания бич-пакетов; Владик же работал в фирме мерчендайзером (это так утомительно расставлять БПшки на полках, рассуждая какие же более предпочтительны студентами) и на полставки уборщиком (так что тоже ночью сопел в обе дырочки, залихватски аккомпанируя храпом). В общем, они были глубоко оскорблены тем, что вчера ночью их спалили, к тому же на Лесе сказывался факт того, что и она работала днями на другой работе, пахала, не жалея себя, так сказать, и решили отомстить, закинув тухлятину в вентиляцию. Вот тут-то на выходе из дома их и обнаружила Соня и, как сознательная гражданка, отправила сильного атлетичного братца отлавливать воров. Фанки-маны тоже поделились своей историей, не вдаваясь, правда, в первопричину похищения Оливера, они отмазались тем, что сделали это по приколу.
   Таким образом вся честная компашка и оказалась здесь.
   - Опаля-мопаля, мы из Симферополя, - лишь заключительно вставил дежурный, услышав рассказ до конца.
   Неожиданно кто-то из ребят вспомнил, что им полагается звонок, но товарищ полисмен напомнил, что они этим правом уже воспользовались, хотя тут же вспомнил, что новоприбывшие ещё никому не звонили. Так что Илье было дозволено сделать звонок. К сожалению, ни одного номера, кроме справочной города, он наизусть не знал, так что все же пришлось будить Шера. Он был дико зол и принялся о чем-то нарцистично бубнить, но все же согласился сделать звонок, чтобы ускорить их освобождение. Сам он с сожалением решил, что мнение большинства все же решающее, а сидеть в камере было бы лучше в одиночестве, а так - не особо кайфово.
   Для того, чтобы позвонить, требовалось лишь дать показания:
   - Это машина моего брата!
   - А вот и твой первый промах, угонщик, - у Сандала Евгеньевича только один сын, - назидательно поднял палец дежурный и вернулся к составлению протокола. - Так как тебя зовут?
   - Юра Деточкин, - отозвался Шер, припомнив фамилию знаменитого киношного угонщика автомобилей, правда, специализирующегося на "Волгах".
   Но тот сарказма не оценил:
   - Отчество?
   - Энурезович, - рявкнул Артем.
   Так и проходила дача его показаний, в конце которой ему дали разрешение на звонок.
   Из тех номеров, что Артем знал наизусть, были номера фанки-манов, но парни все, как один, были здесь, хотя этот вариант отпадал в любом случае, в конце концов, они взяли в плен Оливера, и кто знает, что этим олухам еще в голову взбредет. Обычно, попадая в беду, он всегда мог надеяться на брата, если только тот не был заграницей, а сейчас ему самому требовалась помощь Шеридана, так что Олли тоже отпадал. Еще он выучил номер своей малышки, неосознанно получилось, но и ей звонить он бы не стал - она бы вся испереживалась, извелась, с нее бы сталось еще передачки ему таскать. Так же он знал наизусть номер мамы, но это был вообще не вариант, а вот... Да, точно! Как же он мог забыть? В городе же объявилась его сестричка - можно позвонить ей, они как раз обменивались номерами в субботу, только вчера вечером, а ее номерок был поразительно легким, что отпечатался в его памяти. Так что можно было позвонить ей и попросить ее связаться с Толяном...
   В этот момент в помещение ворвался дико симпатичный паренек, чуть длинноватые темные волосы которого прикрывали с одной стороны янтарные глаза, а на рассеченной губе сверкала очаровательная улыбка. Леся чуть в обморок не грохнулась, увидев и узнав его. Дежурный же приготовился составлять новый протокол о нападении, решив, что к нему пришел потерпевший. Парни на этого франта вообще внимания старались не обращать, а вот Шер его сразу узнал и знал, что он здесь по другой причине.
   Молодой человек, в стильных дорогих шмотках, беззаботно помахал оккупировавшим камеры парням, на долю секунды дольше задержав взгляд на Шере, подмигнул Леське, от чего та чуть ли не взвизгнула, и вновь обратил свое внимание на подобравшегося дежурного, который мысленно приготовился к новым моральным прелюбодеяниям с его мозгом.
   Вслед за парнем, окутанная коконом свежести и весеннего благоухания, в помещение вошла та, которой как раз собирался звонить Артем, изолятор встретил ее бурными аплодисментами и криками:
   - Викачка! Викуся! Оу, Виктори! - надрывались заключенные, даже китаец заразился нездоровым энтузиазмом парней: - Викаська! - истошно вопил он, а девушка строго свела брови и разочарованно вздохнула:
   - Стыдобища...
   Все тут же устыдились и покраснели. Кроме Шерхана (он краснел внутренне). Только дежурный возмутился, что сидящие на посту на входе в участок "салаги, кажется, уснули, раз устроили тут проходной двор".
   - Вик? Какими судьбами?
   Она заметила Шера только сейчас:
   - Братик, и ты здесь? - в ее голосе, с еле заметным английским акцентом, промелькнуло искреннее неприкрытое удивление.
   - А ты кого ожидала увидеть? Может матерых уголовников?
   - Вообще-то, я пришла за Егором, он позвонил мне и попросил о помощи, - объяснила она брату, как само собой разумеющееся.
   - Спасибо, солнце! - вскочил на ноги Матв, рассыпаясь в шутливом реверансе, чем вызвал улыбку на лице девушки. Охренчик одарил его мрачным взглядом.
   - А Фил тут с какого бодуна нарисовался? - перевел он тему, кивнув в сторону красавчика, небрежно, но в то же время несколько грациозно, привалившегося к стойке дежурного, который тут же откликнулся:
   - Я пришел спасти тебя от гнета тюремных пут.
   Его голос, чарующий баритон, сразу располагал к себе, а у Леси так вообще коленки подогнулись.
   - Красиво говорить ты всегда умел, - о-о-очень недовольно отозвался Шер.
   - Ой, ну, ты меня смущаешь, Шерханчик, - еще шире улыбнулся Фил и добавил добродушно: - да, и хватит меня буравить своим фирменным взглядом, а то у меня такое ощущение, что мои кишки против часовой стрелки закручиваются.
   Было заметно, что положение Шера его сильно радует.
   - Ах, ну да... Это же так противоестественно, - едко сказал Артем, скорчив рожу.
   - Прекрати голосить, Тёмыч! - осадил друга Ванильный.
   - Выключай свою шарманку, - поддержал его Владимир с таким выражением на лице, что от одного взгляда брошенного на него хватало для того, чтобы прокисли все молочные продукты, находящиеся в радиусе километра.
   Джава с Илюхой тоже решили не отставать от коллектива:
   - Ага-ага! Слушай нас внимательно и не урони слуховой аппарат, брат!
   Но больше всех заставить молчать Шеридана желал Владик:
   - Заткнись! - лаконично проорал он, заставив того лишь поморщиться, словно от назойливой мухи.
   - Вы же перед дамами, - укорил их Фил, его укор прозвучал как-то по-отечески, заставив всех устыдиться по второму кругу.
   Леся восторженно таращилась на своего героя - Фила Смита, молодого перспективного актера, успевшего светануть фэйсом в известном женском журнале, которые Леся поглощает вместо завтрака, обеда и ужина; нет, на экранах он еще не появлялся, но на театральных подмостках Лондона Фил имел ажиотаж. Имея типичную европейскую внешность и превосходный английский, он все же оставался русским, даже больше - он был родом из этого же города, был знаком с Шером, дружен с его братом и сестрой. Леся этих подробностей его биографии не знала: в статье велся лишь рассказ о том какой он обаяшка и очаровашка, так что его появление здесь представлялось ей как явление Христа народу.
   - Он восхитительный... - пролопотала она себе под нос, но все услышали (как это обычно и бывает: хочешь вставить слово - тебе не дают, а когда случайно вырывается, то почему-то именно в этот момент все восторженно ловят тишину).
   Егор посмотрел на Лесю, увиденная в ее глазах завороженность ему не понравилось и он вперил ревностный взгляд в Фила. Вика с Леси перевела взгляд на Егора, проследив за движением его глаз, она тоже стала таращиться на Фила, хлопая длинными ресницами и пытаясь отогнать дурные мысли прочь. Остальные ребята тоже уставились на красавчика, их взоры говорили об одном: "Вот же франт напомаженный...". Только Шер остался сух к ее фразе, вновь включив сарказм на полную:
   - Ну, восхищай нас, Иль Диво!
   Его глаза также нашли в Филе мишень для просмотра - теперь парень стал центром всеобщего внимания, однако, его это никак не тронуло.
   - Сейчас, дружище, - вновь располагающе улыбнулся Фил, пропуская мимо ушей очевидное ехидство Шера, - только с главным переговорю.
   Далее, кивнув дежурному, который уже отказывался вообще что-либо понимать, не оборачиваясь и оставив без ответа ругательства Артема, поощрительные крики и улюлюканья фанки-манов, он убежал совершать переговоры с подполковником Главнюком. Убеждал его он долго и основательно, в конце концов аргументы парня возымели должное действие и вскоре обе клетки были открыты:
   - Вы свободны, дети мои! - радостно возвестил Фил, рассыпаясь в шутливых книксенах.
   Все, включая китайца, на радостях ломанулись прочь, устроив давку на входе, а особо умный и прыткий Джава словно мартышка вскарабкался по решетке вверх и проскользнул над головами толпы. Во второй камере подобного ажиотажа не наблюдалось: Леся, качая бедрами и нацепив на лицо благодарное выражение, продефилировала к своему спасителю, а Шер вновь развалился на лавке, мрачно закатив глаза.
   - Э-эй! Кончай строить из себя болезную фрейлину ее Величества в глубоком обмороке! - прикрикнул на него Джава, приклеившись к решетке, за которой сидел Артем, но не рискуя заходить внутрь.
   - Ты адресом ошибся, мой недалекий друг, - покинув камеру, осмелела Леся, пристроившись за спинами парней и поближе к Филу, обращаясь в Шеру, который камеру явно покидать не спешил, - дом с желтыми стенами дальше по ул...
   Не давая ей закончить ехидную речь, к девушке подскочил Владик и засыпал вопросами относительно ее здоровья, душевного состояния и прочего, прочего, прочего. Егор решил выразить благодарность Филу, фанки-маны вступили в нешуточные дебаты по поводу умственного развития, то есть отсутствия какого-либо умственного развития Шеридана, китаец по-тихому учапал в родной Чайнатаун, а Вика, на правах старшей сестры решила устроить разнос своему братику:
   - Признайся честно - ты выжил из ума? - начала она праведно возмущаться. - Ты на полном серьезе решил остаться здесь? Really?
   - Ага, - сонно подтвердил Шер, отвернувшись к стене.
   Она не кричала, не повышала голос ни на децибел, не визжала как полоумная свинья, у которой украли последний желудь, ее возмущение угадывалось тоном, строгим и разочарованным. Как если бы мать отчитывала оступившегося сына, стараясь говорить с ним на равных, не выказывая своего явного превосходства, при этом все равно было великолепно заметно, что на лестнице социальной иерархии Виктория стоит на вершине, а Артем жмется где-то у подножия. Но даже будучи в таком незавидном положении, он предпочитал не опускаться еще ниже, а "отдать свое сознание на поруки Императрице", все же будучи верным своему мнению и не меняя принятого решения - он остался в камере, и никто его не смог переубедить покинуть казематы.
   Сойдясь на мнении, что Шер окончательно сдурел, а также выслушав всем участком тираду, вернее крик души, Матва, что "бедная его сестренка связалась по чистоте своей наивной сущности с умственно-отсталым дауном-уголовником" (в душе, однако, он ликовал, ведь лучше иметь в будущем в родственниках идиота, чем "бездушного оленя, сердце которого поглотила тьма"), все шумною толпою направили тапки на выход.
   Сестричка Шера, пообещав припомнить братику его глупые принципы, сдержала свое слово и отомстила Артему с небывалой жестокостью. Всего-то: позвонила тете Фросе и рассказала, где ее чадо сегодня ночует.
   Шер об этом возмутительном поступке не знал, так что ее фееричное появление в участке уже через полчаса после того, как все остальные на крыльях счастья его покинули, вызвало в нем бурю негативных эмоций вплоть до потери дара речи. Его драгоценная мамочка церемониться не стала и, всыпав для проформы дежурному, а также выбежавшим на крики сонным постовым и осоловевшим майору и лысеющему подполковнику (последнего, впрочем, пожалев - лысенькие всегда вызывали у нее приступ неконтролируемой жалости), она одарила сыночка настолько убийственным взглядом, что все полисмены его дружно пожалели, и в довершение ко всему прочему добила сомнительным обещанием:
   - А с тобой, Артем, я дома переговорю, - а потом отконвоировала его по указанному пункту назначения.
   Всю дорогу до дома он беспрестанно жалел, что так тупанул и из-за глупой гордости проигнорировал помощь Фила - разве что о стену головой не бился - стены в машине, к его великому огорчению, предусмотрено не было. Зато было стекло, бронированное, а по скорости набухания шишака на лбу - не уступающее в прочности стене. Мама, увидев растущий на голове бедного чада шишак размером с голубиное яйцо (которые она хоть и не видела ни разу в жизни, но художественная литература не оставила ее без нужных знаний: каждый второй автор утверждал, что шишки на лбу бывают размерами именно с яйца этих любителей памятников), схватилась за сердце и повезла его к доктору, обеспечив ребенку еще одну бессонную ночь.
   Но проводить ночи без сна с намеком на зарождающуюся инсомнию является типичным для молодых людей. Так и остальные задержанные, которых отпустили раньше при помощи Фила, отправились праздновать это дело, всем скопом завалившись в ближайшее круглосуточное кафе-бар. Благоразумием отличилась лишь Леся, которой завтрашний день предвещал начало рабочих трудовых будней, и Егор, благородно предложивший проводить даму. Она для виду посопротивлялась, повздыхала, что до этого не додумался Фил (вместе с этим покинувший круг ее фаворитов), совершенно не зная, что тот просто не стал влезать на чужую территорию. Фил прекрасно видел, какие ревностные взгляды на Лесю кидал Егор и также видел, что тот никаких активных попыток предпринимать не пытается, так что отведя его в сторону от посторонних ушей, открыто сказал:
   - Я, пожалуй, провожу ее, вроде я ей симпатичен...
   - В смысле? - тугодумно удивился Матв, который до последнего был уверен, что Фил в предмете его тайного эстетического удовольствия не заинтересован.
   - Ты как ребенок из пеленок, - добродушно подернул губы в улыбке закордонный актер, - она хочет меня, я тоже не прочь устроить себе расслабляющий вечер...
   - Она занята! Понял? - вмиг прошипел Егор.
   - Это кем?
   - Это мной!
   - А она об этом знает?
   - Щас узнает, - пообещал Матв и поскакал предлагать свои услуги в качестве эскорта до дома, а Фил, мысленно поаплодировав себе, подхватил под руку Вику и вбежал в бар, дабы случайно не стать камнем преткновения для зарождающихся отношений, ну, или препятствием на их пути к счастью.
   Покорив немного Егора за отсутствие машины, Леся заставила его вызвать такси, после этого парочка распрощалась с остальными и отправилась домой.
  
   - Ого, какой шикарный домик, - восхитился Егор, открывая дверцу машины для Леси.
   - Да ничего особенного, - махнула та рукой, резво выскочила, запнулась каблуком об бордюр и, костеря по чем стоит всю цивилизацию, особенно того, кто имел смелость (в вариации Леси "неслыханную смертную глупость") придумать асфальт и всякое к нему прилагающееся, полетела прямо на Егора, имевшего неосторожность вырасти на траектории ее колоритного головокружительного полета, а таксист, созерцая действо в зеркальце заднего вида, подумал, что даже курицы, совершающие трансатлантический перелет, и то куда грациознее.
   - Ауч! - глухо отозвался Матв после "интимной встречи" затылка с асфальтированной поверхностью.
   Через пару секунд он осознал, что его положение совсем даже не аучевое, а, наоборот, благоприятное, местами - особенно благоприятное, и его лицо приняло блаженное удовлетворение идиота.
   - Что ты ржешь? Ща получишь по харизме! - наорала на него Леся, контузив парня на пару минут и, перевалившись через него, села на попу, прижав к груди колени, таким образом, пуская свой дальнейший возмущенный треп на оценку тех соседей, которые пожалели денег на кондиционер и жаркими ночами вынуждены были открывать створки своих звукопроницаемых стеклопакетов. Но сам адресат воплей, Егор, оставался в неведении конкретного перехода на личности, лишь по мимике догадываясь, что ничего позитивного из ее уст не звучало. Вскоре давящее ощущение в ушах его отпустило, а разум был поглощен ругательствами и обзывательствами, а также обвинениями по поводу:
   - Ты мне ногу сломал, маньяк недоделанный!
   Егор себе в этот момент напоминал сто тысяч маньяков, при этом каждый из которых был маньяком в своей профессиональной области, однако, ругаться он не стал, хоть и буркнул, что "доделанный", и, припомнив похотливые речи Фила, вновь включил рыцаря, подняв ее на руки. От подобного злодейского действия Леся потеряла дар речи и даже на вопросительный взгляд Мартина, консьержа, толком ответить не смогла, пробурчав себе под нос что-то маловразумительное. Мартин дураком не был и верно рассудил намерения парочки, так что вызвал им лифт и удалился восвояси.
   На своем этаже им встретились только близняшки Ева и Ава, соседки из квартиры напротив, которые уже полчаса пытались вскрыть замок своей двери. Обе были немного пьяны, так как только что вернулись из клуба. Егор героически спас двух юных дев, сокурсниц Леси и Лены, которым родители за отличную учебу купили квартиру. Вот только они не учли (то есть заранее схитрили) того, что девчонки учатся в другом городе, по гениальному плану родителей близняшек после окончания архитектурной академии должны были вернуться в родной город хотя бы из-за классной квартиры. Обо всем этом они поведали Егору, пока Леся недовольно подпирала косяк своей двери и мысленно выдумывала способы казни двух "рыжих хитрож***х лисиц".
   Весь романтический настрой развеялся со скоростью ветра, и даже вторичное поднятие на руки не посодействовало его восстановлению. Переступив порог дома, как только тело покалеченной девушки было опущено на софу, Леся вновь взвыла о больнючей ступне, вновь обвинила во всем Егора, повесив на него все преступления века (и это еще без отягчающих), затем еще больше начала верещать, когда после осмотра Егор заверил ее, что это просто ушиб и небольшое растяжение, и, расстроившись, ускакала принимать душ. В это время Егор, подавленный и расстроенный сущностью бытия, набрел на кровать, свалился на нее, уставший до безобразия, и тут же вырубился, проснувшись лишь после обеда. Он еще некоторое время повалялся, пытаясь осмыслить, что это не его комната, затем вспомнил события прошлой ночи, вскочил и принялся названивать сестренкам. Сначала набрал Ленку, но вдруг осознал, что не знает, что ей сказать, и тут же скинул, не дождавшись и первого гудка. Его радовало, что она не встречается с Оливером, факт, что она имеет отношения с другим братом, его тоже не особо радовал. Если у нее к нему сильные чувства - что же, это замечательно, но если Охренчик к ней ничего не испытывает, значит его ждет скорая смерть. Егор, конечно, думал о том, чтобы сказать Шеру об этом в лицо, предупредить и пригрозить, но решил пока не лезть в их отношения. Раз у Ленки хватило благоразумия не начинать встречаться с Олли, значит все окей, и значит она не безнадежна. Хотя странно, что Егор частенько видел тачку Оливера в ближайшем радиусе обитания Ленки. Этот вопрос можно было обсудить с самой Леной и поставить себя в идиотское положение ревнивца-братца или же позвонить другой сестренке. Теперь становилось очевидным, почему та так старательно ругала Олли - на правах его единственной девушки это смотрелось вполне уместным. Хотя не факт, что единственной, от этого козла можно чего угодно ожидать - у него фанаток больше, чем в подсолнухе семян, и сам он далеко не монах.
   С такими мыслями Егор набрал Соню, но она трубку не брала: толи не слышала звонка, толи игнорила, опасаясь, что братец решит ее линчевать за бесценную услугу - казённые апартаменты и харчи за счет государства, но тут была больше вина самого Егора, хотя и Сонька была замешана. Скорее всего, она прочухала ситуацию (в их городе новости имеют свойство быстро облетать округу) и решила переждать, пока брательник успокоится и передумает устраивать ее смертоубийство. Глупая, конечно, он, как взрослый уравновешенный человек, не станет строить гильотину и проверять остроту лезвий на сестричке, для этого есть более подходящий кандидат.
   Егор злобненько усмехнулся, потерев ладони друг о дружку, растянулся на широкой двуспальной кровати с ортопедическим матрасом и потянулся, рассматривая обстановку. Она как-то не вязалась с натурой Леси - все было слишком правильным и выдержанным в одном стиле, стиле хай-тек - всего по минимуму. Скучно даже. Единственным разбавлением унылой комнаты был лишь валяющийся на полу розовый нетбук (такой же у его сестренки). Недолго думая, Егор попытался связаться в сети с Соней, вновь безрезультатно. Еще покопался в памяти, заценил фотки с последнего отдыха на островах, где девушка щеголяла в самых разнообразных купальниках, больше открывающих, чем скрывающих; нашел папку с фотографиями какого-то очкастого хмыря, который якобы являлся лесиным женишком, отфотошопил ему несколько фоток в особо не щадящем режиме, похвалил себя за сообразительность и полет фантазии и отправился искать хозяйку "Медной горы", которую вскоре обнаружил в зале на диване.
   Леся, в отличие от "бесчувственного чурбана", всю ночь не спала, лишь под утро ее сморил сон и она, отзвонившись на работу, что приболела, прикорнула на диване, проснувшись к обеду. Проведав Егора и убедившись, что тот и не думает просыпаться, вновь сходила душ и, не желая облачаться в халат, нацепила дорогую мужскую рубашку известного бренда, которую скоммуниздила "на радостях" из химчистки после того, как ее оттуда уволили.
   Теперь она сидела на диване и раздумывала будить или не будить незваного гостя, когда он сам выполз из комнаты с восторженным взглядом взирая на Лесю.
   - Почему же ты такая распрекрасная? - выдохнул Егор, уже в который раз не переставая удивляться красоте темноволосой девушки.
   - Это мой дар и мое проклятье, - высоко-патетичным голосом вещала Леся. Комплименты на нее действовали оживляюще, как разряд тока на человека в глубоком обмороке. Поэтому она взметнулась вверх и, стоя на диване и крутясь перед зеркалом, занимающим полстены над спинкой расположенного по фэн-шую предмета мебели, на котором, судя по анекдоту, и валяются настоящие мужики, ну, те, которые на дороге не валяются, выставила на обозрение свои нагие модельные ноги для одного из представителей этого сорта мужчин.
   Егор, любуясь точеными ножками, хорошо транслируемыми от бедра из-под накинутой мужской рубашки, на которую капала вода с мокрых волос Олеси (она только вышла из душа), и, вспомнив брошенную ею киношную фразу, на ее пламенное признание лишь рассмеялся:
   - Тоже мне Человек-паук.
   - Эй, я серьезно! - возмутилась девушка, которую только что оскорбили, но в мозгу ее щелкнуло, как это обычно бывает, и она сменила тему, зацепившись за его фразу: - А ты, значит, любишь "Человека-паука"? - вновь опустилась на диван, прижав коленки к груди.
   Произнесено это было с явным намеком на совместный просмотр одного из ее любимых фильмов, а также с надеждой, что и Егором этот фильм также любим.
   - Да, - через несколько секунд с шумом выдохнул он и доверительно добавил: - Я с детства страдаю арахнофилией, хотя... почему страдаю? Я ею наслаждаюсь!
   - Чем-чем? - переспросила девушка, не обременяющая обычно свой мозг излишней информацией.
   - По паучкам, говорю, тащусь. С ума схожу просто, - продолжал прикалываться Егор.
   Леська лишь удрученно шикнула на него и стукнула кулачком в плечо:
   - Дурак!
   - Не-е-е-е-исключено, - взвив указательный палец вверх, Егор спародировал одного известного КВНщика из не менее известной сценки. Другой рукой он отмахивался от бунтующей брюнетки, неожиданно воспылавшей страстью к крови. - А почему ты спросила? - он знал, что вопрос был взят не из пустоты и, разумеется, не для поддержания светской беседы.
   Леся тут же расслабилась и прекратила попытки к расцарапыванию его симпатичной мордашки:
   - Ладно, живи, убью тебя в другой день.
   - Ты не ответила, - и в ее уходе от ответа, и старательно отведенных не накрашенных, но непростительно привлекательных, зеленых глазах Егором читались тщательно скрываемые мысли, которыми она делиться передумала.
   - Это так по-детски... Спайдермен - фу. Питера Паркера смотрят только дети! - гордо вздернув нос, ответила Олеся и вскочила на ноги, возвышаясь над оппонентом. Быть обсмеянной симпатичным братом подруги ей не хотелось.
   - Лесь, это поэтому у тебя на ноуте создана целая папка с...
   Только он собирался поведать ей о наличествующих в памяти нетбука: трилогиях "Человек-паук", "Властелин колец", всяких дешевых американских боевиков со странными названиями: "Кровавая луна", "Лесной воин", серии "Нико" и прочего, как она его перебила:
   - Что? Ты лазил в моих вещах? - взревела оскорбленная девушка, изрядно покраснев.
   - Ты сама мне девайс подсунула, и вообще нефиг по комнате вещи развбрасывать, - напомнил ей парень.
   - Напомни мне впредь быть осмотрительней! - взвизгнула Леська и, скрестив руки на груди, плюхнулась на диван. Своей любви к подобным фильмам, где кулаки на "ура" решали все проблемы, она не стеснялась. Обычно не стеснялась. А вот в присутствии Егора... Сейчас она даже готова была выкинуть из головы рыжего ангелочка, которого ждала всю неделю и который, кажется, дальше заигрывания заходить не стал.
   Егор воспринял краснеющее лицо Леси за стеснение и, возомнив себя дьяволом-искусителем, мягко по-кошачьи навис над ней, уперев руку в спинку, желая удостовериться, верна ли вспыхнувшая в его голове догадка:
   - Окей, детка, как скажешь, - промурлыкал он ей на ушко, заправив за него выбившуюся мокрую прядь. Дальше флирта он идти не собирался.
   - Ты домогаешься до меня? - резко развернула к нему пылающее лицо девушка и, ощутив на щеке его дыхание, которое практически касалось ее подбородка, губ и носа, позабыла свою дальнейшую речь.
   Парень и сам теперь не знал ответа. Его дыхание перехватило от ее изумрудных глаз и сладковатого цветочного аромата, исходящего от загорелой кожи девушки. Пухлые губы дразнили и рождали в его голове всякие непотребные картинки.
   Сама Леся никак не ожидала подобной ситуации. А даже если и ожидала (где-то в глубинах своего подсознания - все же дядюшка Зигги оставил богатое наследие), то и представить себе не могла, что ее будет так сильно влечь к парню, от которого несет потом и помойкой. Да-да, она только сейчас в полной мере ощутила на себе его амбре. До этого, сидя рядом, она хоть и морщилась от его запаха, но он не так сильно бил в нос, зато сейчас...
   Леся оттолкнула от себя Егора, тот от неожиданности растянулся на полу:
   - Фу! Ты в какой зоне экологической катастрофы провел ночь?
   - В той же, где и ты, - с достоинством ответил парень, кряхтя и потирая место ушиба. Сегодня это была не первая травма.
   - Как отвратительно. Низко - намекать людям на их ошибки. И вообще, шляешься где-то, а потом к невинной девушке лезешь, маньяк! - Леся вновь запрыгала на диване, но теперь уже для того, чтобы оградить себя от близкого контакта с Егором, который не торопился подниматься с пола. Она чувствовала, что во второй раз оттолкнуть его не сможет и ей на источаемые им ароматы будет глубоко наплевать.
   Так они еще полчаса вопили и ругались, пока не пришли к консенсусу. Мир восстановил Егор и предложил по-дружески посмотреть кино. Лесю такой мир устраивал. Правда, они еще полвека не могли решить, что смотреть, но, в конце концов, девушка отправила его в душ и даже не подумала снабжать одеждой, так что вышел он после душа, обернувшись лишь в полотенце.
   Настроение Леси было неприлично приподнятое, а Егор, присаживаясь на диван для просмотра выбранного ею фильма, задал уже давно интересовавший его вопрос (к тому же его волновал факт наличия на теле Леси мужской рубашки):
   - А чья это квартира?
   - Подруги Ленки. Она замуж выскочила за типа с пресмешной фамилией... блин... как же... что-то такое с хреном связанное...
   - С хреном? - переспросил Егор, готовясь к худшему.
   - Ага...
   - Может... Охренчик? - братец Лены округлил глаза.
   - Так точно! - Леся игриво приставила руку к голове.
   - Охренчик? Уверена?
   - Ага, сто процентов. Мы еще с Ленкой долго угорали над его фамилией.
   - Лена тоже угорала? - уточнил Егор, уже ни в чем неуверенный.
   - Ну, она скорее выразила сочувствие, ты же знаешь, какая она у нас благодетельная, - Леся тепло улыбнулась. - Только я не поняла прикола - что это за кретинище называло себя ее парнем?
   - Это господин Охренчик собственной персоной, - отозвался Матв, абсолютно не желая верить в то, что сейчас так ясно предстало перед глазами.
   А вот Леся думала вслух:
   - Значит, он женат, то есть у этого козла есть жена, Лена об этом знает, но все равно с ним встречается? О, как низко она пала! - Леся, ужаснувшись, грохнулась на софу. Егор поспешил ее исправить, пока подруга сестренки не учудила еще чего (отпаивать девицу в обмороке ему было не с руки - тело и душа рвались накостылять Артему за прыткость и заодно Лене за безрассудство):
   - Это значит, что Лена вышла замуж за этого кретина, - мрачно возвестил он.
   Леся развеселилась:
   - То есть наша Ленка сейчас Охренчик?
   Егор кивнул, а девушка заржала в голос.
   - Совесть имей, - окрикнул ее Матв, - неужели ты считаешь, что это смешно?
   - Да! - не стала церемониться Леська. - Идиотская фамилия, вот ей под-фартило-о!
   Она уже чуть ли не по полу каталась. Олеся уже даже не знала от чего ей смешнее: толи от того, что такого красавчика наделили зверской фамилией (у него наверху по-любому есть кто-то из небожителей, кому он по-крупному нагадил), толи из-за того, что подруга теперь щеголяет с офигенной завидной фамилией. Как бы то ни было, Егор тоже заразился и присоединился к гоготу, который был прерван звонком в дверь.
  
  
   - Здравствуй, братик, я не вовремя, да? - осторожно поинтересовалась я и начала пятиться назад
   - Привет! - он хитро прищурился и, схватив меня за руку, втащил в квартиру, абсолютно не смутившись своего нескромного вида. Ну да, мы родственники и я его и голым не раз видела - мы в детстве всегда в ванной вместе купались, в общем, смотреть на него в неглиже я могла без стеснения, но он вроде как сейчас у моей подруги... А это... Это наводит на некоторые мысли. Радостные мысли!
   Леся сидела на диване, поджав ноги и уперев невидящий взгляд на ловящего руками в воздухе самолет Супермена. На мое приветствие она не ответила, пребывая в глубокой задумчивости.
   - Тебе есть что нам рассказать? - Егор усадил меня на кресло рядом с диваном и поставил руки на мои колени, давая понять, что сбежать мне не даст.
   - Мне есть что вас спросить!
   А фигли?
   - И что же? - удивился братишка.
   - Ты и она... вы вместе?
   Не знаю, кто из них поперхнулся больше, но, определенно, я попала в точку. Эх, Егорка, кажется, ты больше не гей!
   Брат опустил глаза, а Леся, до этого кусавшая в нерешительности губы, вообще отвернулась.
   - Ну-у...
   Егор начал выразительно мычать, но Леська его перебила:
   - Мы решили попробовать!
   Сложилось такое впечатление, что Егор был удивлен гораздо больше меня - его гляделки стали размером с глаза голодных питомцев китайских тамагочи.
   - Значит, ты не влюблен в Лешу? - решила уточнить я.
   Теперь настала очередь Леськи пучить глаза.
   - Ты что, Ленк, - отшутился Егор, - это мы решили тебя так разыграть!
   - Правда? - кажется, я и сама уже не верила своему счастью - мой брат нормальный! Троекратное ура!!!
   - Правда-правда! Просто прикольнулись с Лехой, скучно было, ты же меня простишь за это?
   - Главное, чтобы Леся простила, - изрекла я мудрую мысль и стала подмигивать подруге, намекая, что самое время прощать.
   - Да-да, я прощу своего пупсика, - растянула она губы в улыбке и притянула его к себе, а потом стала чесать ему голову. А я думала Егорка не очень любит, когда его волосы трогают. Видимо, любовь творит чудеса.
   - Так, стоп! - внезапно вырвался из объятий своей любви мой братишка и вновь накинулся на меня. - У меня есть к тебе одна просьба.
   - Конечно, говори.
   - Паспорт.
   - Что?
   Шутит что ли? Зачем ему мой паспорт?
   - Ты обещала выполнить просьбу.
   - Да, я слышала, ты обещала, - поддакнула предательница-Леська.
   Решив, что сегодня все сошли с ума, я достала свой персональный маленький альбомчик с ужасной фотографией и передала его Егору. Тот принял его, как гранату с выдернутой чекой, точно так же он его листал, а потом, ужаснувшись (ну, не всем же красавицами на фотках выходить), выкинул его "фашисту" - Радуге. Та повторила и мимику, и реакцию, в результате документ упорхнул в раскрытое окно.
   - Вы чего? Совсем что ли? Это же паспорт! - завопила я, подскакивая к окну. Паспорт благополучно грохнулся к цветам.
   Эти двое, шокированные моим фото, полетом "альбомчика" в цветник не впечатлились. Так что я быстро рванула на выход - спасать документ. Кто, если не я?
   На выходе меня догнали заданные хором вопрос:
   - Ты вышла замуж?
   - Ты теперь Охренчик?
   Так вот что их шокировало. Да, не вас одних, ребята. Я, когда в первый раз увидела, тоже была немного удивлена, то есть обескуражена, то есть озадачена, в общем, охренела я.
   Положение стало ахтунговым, даже более чем... Но, однако, впадать в истерику я не стала, а продолжила свой побег. После того, как я наслушалась летящие из окна: "Да как ты могла?", я нашла паспорт и устроила забег под лозунгом "Как можно дальше от психов!". А по пути меня догнал звонок мобильного телефона. Я думала, что это звонит психованная парочка, чтобы продолжить свой терроризм и дальше, но оказалось, что это Толик.
   Он был немного недоволен, так как у меня дома никого не оказалось и ему дверь не открыли. Я, в свою очередь, расспрашивала его про Артема. Услышав неблагоприятные вести, я четко знала, чего хочу. Так что мы договорились, что Анатолий заберет меня, мы поедем ко мне домой, я отдам ему халат, а потом он поможет мне провернуть одно дельце. На том и сошлись.
   Анатолий не заставил себя долго ждать - его машина уже через пять минут вырулила из-за угла. К моему дому он спешил на всех парах и к разговорам склонен не был, так что я развлекалась слушанием музыки и обдумыванием поворота нашей непростой ситуации. Очень надеюсь, что моему братику с подружкой не взбредёт в голову посвящать остальных в нашу семейную жизнь. Наша. Семейная. Жизнь. О как звучит! А на самом деле - фи! Но все равно Тёмка мне дорог. Это раньше я бы сто раз подумала, прежде чем вставать на защиту хамоватого дегенерата, сейчас его положение в моем сердце было крепко залито цементом, а для пущей убедительности еще и супер-клеем. Артем стал определенно тем человеком, которого я хотела защищать.
   Вскоре, Толик стал счастливым обладателем "плюшевого" халата, а меня он, став неожиданно разговорчивым, посвятил во все подробности ночной экскурсии моего благоверного в места не столь отдаленные, уважительно выслушал мои ахи-охи, выразил искреннее сочувствие, что я такая неудачливая и теперь вынуждена влачить столь непрезентабельное существование и занимать абсолютно не вакантное место жены этого нежелательного субъекта и расстроенно пробурчал себе под нос, что "лох - это судьба". А то я и сама не знала...
   Теперь настала очередь Толика выполнять свою часть сделки, которая заключалась в том, чтобы протащить меня к Артему. Немного ранее я самым честным образом пыталась до него дозвониться, но Анатолий сказал, что его суровая мать отобрала коммутирующее устройство, отобрала ноутбук и вообще всю технику из его комнаты вынесла. Раньше я бы с удовольствием поржала над беднягой-Охренчиком, а сейчас мне было его жаль, к тому же просто необходимо было попасть к нему, поговорить, обсудить наше положение, решить, что делать дальше. Да и сам факт того, что меня тянет к нему, меня раньше бы испугал, а сейчас я просто... смирилась?..
   Как бы то ни было, Толян провернул просто грандиозную операцию, протаскивая меня внутрь. Вариантов было много, но мы остановили свой выбор на сумке для гольфа, куда я чудесном образом впихнулась, даже паре клюшек место нашлось. С этим "кладом" Анатолий ступил на "вражескую территорию", а затем вручил сей презент хозяйке дома. Я вся перетряслась во время операции и после ее завершения напоминала, наверное, желейного вида медузу. Расчет был на то, что Ефросинья Эразмовна в гольф не играет, так что смотреть, что в мешке, не станет. Расчет оказался верным - мешок со мной приказали отволочь на чердак (чудесное местечко, нужно будет обязательно сюда вернуться), откуда я затем беспрепятственно спустилась на второй этаж, следуя нарисованной просчетливым Толиком карте и остановилась прямо перед дверью благоверного.
   Я тихо постучала и, не дождавшись ответа, отворила дверь, проигнорировав висящую на ней бунтарскую табличку: "Идите все на @ uncensored@!" (закоулками подсознания я отметила, что раньше ее тут не было, видимо, специально для подобного случая заказал, чтобы мамочку лишний раз понервировать), стоя в дверях поздоровалась:
   - Привет, - мне почему-то было страшно поднимать глаза на Артема, хотя я точно знала, что он в комнате и что он сейчас смотрит на меня, удивленно, немного раздраженно, изучающе, пытаясь понять, чего это я приперлась. Именно этого я ожидала, не ждала, но с грустью ожидала, тайно надеясь, что он широко улыбнется и попытается задушить меня в своих объятиях.
   Я еще немного потопталась на входе, но он ничего не говорил, и тогда я подняла глаза: Шер лежал поверх застеленной кровати и с закрытыми глазами слушал музыку; спит, наверно.
   На его лбу красовался крест из лейкопластыря, аккуратно налепленный кем-то заботливым, кажется, кого-то отмутузили в тюряге. Мое сердце сжалось от жалости. Бедняга... Хорошо еще, остальное тело последствиями тумаков не пестрило - отсутствующая футболка дала мне возможность убедиться в этом.
   Не придумав ничего лучше, я подошла к кровати. Хотелось прикоснуться пальцами к его больному месту и подуть, чтобы унять боль - что такое синяки и всякое прочее в том же духе я знала превосходно, но не стала этого делать, так как мои пальцы были слишком холодными - он бы обязательно проснулся, а этого мне не хотелось, уж слишком умиротворенным было выражение его лица, не хотелось спугнуть его; когда я еще такое увижу?
   Я осторожно присела рядом, но, видимо, с грациозностью коровы, так как Артем пробудился ото сна, сразу открыв глаза, и стал меня созерцать. Я помахала ему рукой, вряд ли он меня в наушниках слышит.
   Словно услышав мои мысли, Тёма стянул свои огромные черные наушники, поздоровался:
   - Привет, Лена.
   После этих слов он широко улыбнулся и даже не стал интересоваться у меня, тугодумной, какими ветрами меня сюда занесло; он просто опрокинул меня на кровать и навис сверху.
   Я не знала, но Шер, до моего прихода не спал, с закрытыми глазами слушая музыку и решая для себя жизненно важный вопрос: погрязнуть ли ему в алкоголизме или в половых излишествах, конкретно в этот момент точно решил, что второй вариант ему больше по душе.
   - Скучала? - его пальцы забегали по моему лицу, словно проверяя я ли это, не подделка.
   Я неуверенно кивнула:
   - Немного, - и робко улыбнулась.
   Артем стал наклоняться ко мне с явным желанием поцеловать, и я была не против, вернее я была руками и ногами "за", но отчего-то закрыла глаза и получила мягкие поцелуи в веки. В районе ложбинки шеи кожи легонько касался, щекоча и принуждая мурашей толпами гонять по аэродрому моего тела, свисающий с шеи Артема кулон.
   Его поцелуи медленно, но настойчиво, спускались к губам и, пока они их не накрыли, я решила-таки сказать то, зачем пришла.
   - Артем...
   - Д-да, - проговорил он мне в ухо, выражая готовность ответить на любой вопрос, но при этом тяжело дыша.
   - Я серьезно, Тёма... - эх, зря я его так назвала - зацелованная область шеи наводила на меня полную дезориентацию. - Послушай, у нас... проблемы...
   - Правда? - его, однако, это слово не испугало и в состояние священного ужаса не ввело. - Какие, малыш-ш?
   - Серьезные...
   - Слушаю... - ага, слушаешь ты, мешок тестостерона. Но все же я собрала всю волю в кулак и, стараясь не обращать внимания на настойчивые губы, скользящие по лицу, старательно игнорируя мои губы (а зря - если бы он меня поцеловал, я бы точно забыла обо всех проблемах, так что - не зря, конечно, правильно игноришь, Тём, малацца), по шее и волосам, что далось мне с трудом и выпалила на одном дыхании: - Егор и моя подруга Леся знают, что мы женаты.
   Для пущей убедительности зажмурилась. А Артемка завис мысленно, его тело, напротив, так быстро остановиться не могло - от неожиданной новости его нога неудачно соскользнула по покрывалу, и он подмял меня под всем своим медвежьим телом.
   В этот момент, по всем законам жанра любой тупой смешной молодежной комедии, в комнату ворвалась его маман.
   Вообще-то, это лишь мое предположение, что эта женщина является той самой, которая породила моего мужа, то есть по факту, моей свекровью. По крайней мере, под описание она подходит, хоть я и не помню ее совсем, все-таки виделись мы давно, да и неправда все это...
   Но вернемся к нам. Общая картина представляла собой далеко не невинное зрелище: обнаженный торс Артема, страстно (это явно так выглядело!) прижимающий мое тело к кровати (спасибо, что хоть ковром его комнату не обделили!), платье на котором бесстыдно задралось до бедер (ага, так вот где тёмкина правая рука - она беспрепятственно добралась до моего живота!). О нет! Такого позора я еще никогда в жизни не переживала...
   - Ущипните меня, - прошептал возлежащий на мне Шер.
   Быстро сориентировавшись, я попыталась скинуть его ошарашенную тушку с себя - безрезультатно. Пришлось применять отчаянные меры (нет-нет, щипаться - это слишком по-гусиному) и вспоминать методы самообороны, которым меня обучал Егор, и я чисто на автомате выбросила вперед колено с криком:
   - Отвали, извращенец!
   Простите, мама, но, кажется, ваше чадо только что нечаянно "кастрировалось"... Интересно, кто меня первый убьет: Артем или его грозная мамуля?
   Бедняга муж после моего предательского поступка моментально скатился с меня и стал материться. Ну, ты же просил нечто отрезвляющее, вот те, пожалуйста, получи - распишись!
   Я одернула платье и с ужасом стала взирать на застывшую в дверях маман, которая представляла собой картину "Подайте мне мои нюхательные соли", но, как оказалось, она была не единственным зрителем. Позади нее, поглаживая добротные усы, стоял еще один персонаж, чье лицо мне казалось смутно знакомым.
   - Сын! Ты что себе позволяешь? - грозно возопил он.
   Кажется, это второй породитель моего муженька и, кажется, он видел только развязку... От греха подальше я попыталась уползти под кровать, но меня перехватил Шер, еще не оклемавшийся до конца.
   - Папа! Ты все не так понял. Лена - моя девушка, - он встал на ноги и прижал меня к себе спиной. Он таким образом мной прикрыться пытается или это типа порыв души? Жаль, я не вижу его лица - было бы неплохо запечатлеть в памяти этот исторический момент. Пытаясь исправить это недоразумение, я стала выворачивать свою голову, но Шер прижал к моей макушке свой подбородок, обездвижив эту часть тела.
   Папа вдруг обрел понимающее выражение лица и подмигнул мне:
   - А извращенцем она тебя назвала, потому что вы садо-ма...
   Договорить ему не дали, но я успела покраснеть, став алее вареного рака. А вот его дражайшая половина оказалась особой мегареактивной и повторила приемчик из самообороны, которое я совсем недавно протестировала на ее сыночке, провоцируя мужскую импотенцию:
   - Не смей так говорить, наш сынок не такой!
   Папаша взвыл, мы с Шером скорчили страдальческие физиономии, а мать приняла воинственный вид. Вообще, ей этот образ очень подходил - брутальная милитаризованная женщина с холодными глазами и угрожающе поджатыми губами. Да, такая спокойно могла устроить моему муженьку, в жилах которого течет кровь революционера, арест. Мои колени подогнулись и, я бы, наверное, грохнулась на пол, но Артем меня поддержал.
   Его папа, собрав колени в кучку и прислонившись к стене, в этот момент стал оправдывать сыночка:
   - Фрося, - я хихикнула, ну, не удержалась, а Шер сильнее стиснул мои плечи, призывая вести себя по-взрослому, - в наше время это абсолютно нормально!
   - Что нормально? - холодеющим голосом переспросила мадам Охренчик.
   - Садо-маз...
   - Вы все неправильно поняли! - хором перебили его я и Артем, а маман еще раз наподдала коленкой.
   - Сандал! Ты сам извращенец! - она стала колотить его снятым с ноги тапком. - А наш сын не такой! У него просто чрезмерное гормональное развитие! И вообще, это она, - тут тапок полетел в меня, - нашего Тёмочку соблазнила!
   Воплей: "Вновь эта курва проклятущая, шалава бесстыжая нашего сынулю развращает!" - не последовало, а значит, она думает, что видит меня в первый раз. Я облегченно вздохнула, хотя со стороны, скорее всего, вышло страдальчески.
   - Ага, невиноватая я, он сам пришел, в смысле, невиноватый я, она сама пришла, - усмехнулся Шер, перехватив летящий в меня снаряд, отправленный в полет с аэродрома другой ноги его мамы. - В принципе, так все и было, - шепнул он мне на ухо.
   Я недовольно зафырчала.
   - Вот-вот! - тут же зацепилась мама Фрося (нет, это ж надо, я сейчас умру со смеху!).
   - Ничего не "вот-вот", - пискнул усатый папа. Кстати, усы у него такие... как бы сказать... щедрые! Так и хочется их потрогать.
   - Так, я не поняла, ты на чьей стороне? - уперла она руки в боки.
   - Я на стороне правды!
   - Делись, - она выразительно поиграла бровями (точно, артемкина родня). - Делись своей правдой.
   Кажется, папаша Артема почетный член клуба самоубийц.
   - Раз мы решили, что они тут не садо-маз...
   - Нет! - заорало наше трио.
   - Хорошо, с этим определились, - он медленно по стеночке встал на ноги и постарался отодвинуться от жены как можно дальше. - Но тогда у меня к тебе, сын, другой вопрос: ты домогался до этой прелестной девушки?
   - Да как тебе такое в голову пришло, па? - возмутился Охренчик младший.
   Его отец, между тем, надвигался на нас.
   - Я все видел своими глазами!
   - Папа, купи уже очки, твое зрение уже года три как нуждается окулярах.
   - У меня все в порядке со зрением, к тому же, даже если и допустить, что немного плохо, то в плюсовую сторону - дальнозоркость, знаешь ли! А это - когда далеко видишь, а близко не очень! Я бы вас в любом случае разглядел. Ясно?
   - Ага, - кивнул Артем, - значит, сейчас ты нас не видишь, да? Ну, ты же к нам близко стоишь... - на его губах подрагивала улыбка. Я ее углядела, так как могла видеть его лицо, ведь его подбородок уже давно перестал использовать мою макушку в качестве подставки.
   - Прекрати паясничать!
   - Оки, па.
   - Продолжим. Можешь наговаривать на мое зрение, хотя лучше не каркай, - Сандал стал ходить перед нами взад-вперед, - но вот мой слух безупречен!
   - Так никто не спорит, па.
   - А я прекрасно слышал, что она назвала тебя извращенцем!
   - А... Это... - я очень хотела придумать достойный ответ, но мои мысли дружно трансформировались в инфузорий-туфелек и начали плескаться в моих глазах.
   Зато Шеридан даже думать не стал, а просто ляпнул первое, что в голову пришло:
   - Это просто ролевые игры.
   Да в мозгу у тебя ролевая игра, "Я кретино-даунито" называется!
   - То есть садо-маз...
   - Нет! - вновь перебила его наша троица. Думаю, мамаша Артемки за сынулю любому голову отгрызет и мозг высосет. Брр...
   - Какие еще игры, дурачье? - шикнула я на Тёму.
   - Нам всем интересно, и даже дворецкому, - заинтересованно вклинился Сандал.
   А я стала мысленно возмущаться, какие они мажоры, даже дворецкий у них есть, вон, в дверях нарисовался... Кстати, знакомая у него физия. Точно-точно, это же тот самый дядечка, который выгуливал Пушистика, который лысеет наперегонки со своим надвигающимся пенсионерством.
   - Кхм, прошу меня простить, Сандал Евгеньевич, Ефросинья Эразмовна и Артем Сандалович, - ну и задаваки эти богачи, даже к Тёме, которому тот в почетные внуки годится, и то по имени-отчеству заставляют обращаться, - ужин стынет.
   Ужин... Ммм... А я весь день не ела!
   Мой желудок предательски заурчал, Ефросинья Маразмо... то есть Эразмовна скорчила такую недовольную физиономию от этого звука, будто ей на голову, как минимум, коровья "лепешка" зафигачилась. Видимо, она уже давно заключила меня в категорию плебеев, этикету не обученных.
   - Какой ужин? - стала она орать на беднягу-дворецкого, который боялся ее до чертиков - у него чуть ли не колени тряслись. Хотя, вполне возможно, он, как мужчина (пусть уже и не первой свежести, а закостенелый урюк), опасался за свое мужское достоинство, не суть, что оно уже в недетоплодотворном состоянии, но все же естественную нужду справлять же как-то надо. Но, как бы то ни было, ему было реально страшно, а от ее дальнейших воплей, еще больше: - Как мы можем ужинать, когда к нам в дом пробралась какая-то гулящая особа? И, кстати, как ты мог ее проворонить? - с каждым вопросом он все более скукоживался. - Как она прокралась в дом?
   - Кстати, малышка, как? - поинтересовался мне на ухо Артем.
   - Долгая история, - буркнула я и вновь, краснея, опустила глаза в пол. Сты-ы-ыдно.
   - Потом узнаем как! Меня больше интересуют ролевые игры! - перебил всех Сандал Евгеньевич.
   - Сандал, это ты по жизни озабоченный! А наш сынок просто пошутил, да ведь? Сына, ну-ка, скажи нам, что ты пошутил.
   - Мам, пап! - устало, но грозно, прозвучал рык Артема, принуждая всех захлопнуть рты (у матери, наверное, научился). - Это - Лена, - его голос вновь стал средней тональности, - моя девушка. А это, - он обвел руками пространство вокруг себя, - моя комната. Вместе все это - моя личная жизнь. Согласны-не согласны - меня не колышет. Я на двери вам все маршруты прописал. Так что будьте добры, валите нафиг!
   - Сынок, ты не прав, - пока его мать пребывала в глубоком шоке, отец Артема решил вправить тому мозг.
   - Да вы как римская инквизиция. То не делай, с тем не разговаривай...
   - Мы хотим как лучше, и мы не против, если ты хочешь встречаться с Леной, она милая, - его папандр мне благосклонно улыбнулся.
   - Значит, она и тебя приворожила, хитрая бестия... - обреченно пробубнила себе под нос Ефросинья, а потом отмерла, услышав слова своего мужа: - Кто это не против? Мы против!
   - А мне все равно! Я с ней встречаюсь, влюблен...
   Он говорил что-то еще, много говорил, ему отвечали, они спорили, ругались, он долго выталкивал родителей прочь из комнаты, что далось ему с трудом, но я всего этого не слышала. Даже не заметила, как он напялил на себя футболку с изображенной на ней мозаикой. Все это время я мысленно повторяла его последнюю фразу, которая ввела меня в состояние прострации. "Влюблен...". Мои уши после нее сразу заложило, будто я сейчас совершила погружение с аквалангом. На лице нарисовалась улыбка потомственной идиотки, чья голубая мечта, наконец-то, осуществилась.
   О ее наличии на моем контуженном личике меня лично проинформировал Артем:
   - Чего ржешь? - мегаромантично поинтересовался мой принц, пощелкав пальцами перед моим грузанувшим фэйсом.
   - Сам ты... - обиделась я.
   - Что я? - округлил он глаза, по-детски надув губы.
   - Ничего.
   Шер стал тискать мои щеки, словно я была хомяком, а он, добросердечный гражданин, случайно заблудший в зоопарк, решил меня накормить, засыпав за оттянутые щеки зерна, приговаривая:
   - Ути моя маленькая!
   Я еле вырвалась:
   - Ты - псих! Не прикасайся ко мне!
   - Но ты такая смешная!
   - Я тебе клоун что ли? Ууу, больной! - я терла свои щеки, пострадавшие после его щипаний и носилась от него по всей комнате.
   - Ага, ты - моя персональная клоунесса!
   - А ты - мой персональный маньяк!
   - Детка, я буду для тебя, кем хочешь, - в него вселился змей искуситель? Тём, сбавь обороты!
   - Тогда, будь для меня статуей!
   Артем не сразу понял, что я очень умно вывернула под себя его фразу, но, когда до него все-таки дошло, вынужден был остановиться как вкопанный:
   - Все, я - статуя, я - мрамор.
   Эй, голуби, я тут вам каменное изваяние по блату подогнала, давай все сюда!
   - Молодец, хороший мальчик, - похвалила его я и самым наивнейшим образом потрепала по голове. Ду-у-ура! Надо было брать ноги в руки и бежать, пока памятник, изготовленный по моему спецзаказу, не ожил. Ага, уговора на то, что он оживет, не было.
   Так что этот дурак подхватил меня на руки и ломанулся прочь из комнаты:
   - А теперь ужинать! - радостно проорал он мне в ухо.
   - А как же наши, - следующие слова я сказала шепотом, мало ли, вдруг у них здесь в коридоре ведется прослушка, - проблемы? Те, которые связаны с нашим рассекречиванием.
   Артем остановился, закрыл глаза, обдумал что-то про себя, вновь открыл глаза и вынес вердикт:
   - Что-нибудь придумаем, а пока надо решить проблему с родителями.
   - И как мы будем ее решать?
   В тот момент меня больше волновало насущное, нет, чтоб радоваться - меня впервые в жизни на руках таскают!..
   - За ужином. Договорились же.
   - А-а-а... Я понимающе покивала, - так вот о чем они трещали, пока я раздумывала о его влюбленности в меня ... Так он же в меня влюблен. Ой, кажется, я вновь краснею. И в груди такое приятное чувство. Значит, я ему не безразлична и, возможно, дорога. А вот интересно, он совершил бы ради меня какой-нибудь глупый, но ужасно романтичный поступок?..
   - Э-эй! - Артем вновь пощелкал перед моим носом пальцами, вытаскивая мое сознание из страны грез.
   Его лицо выражало недовольство, а в голове тут же проскочила бегущая строка, извещая, что никаких безрассудных поступков ради меня он совершать не станет.
   - Что?
   - Я только что рассказывал тебе наш план, о том, как мы познакомились и все прочее. Ты же слушала?
   - Конечно, - надеюсь, мои глаза достаточно честно округлились. Хотя, врать я не умею. Леська говорит, что с такими честными глазками, как у меня, даже в торговлю не берут.
   - Тогда, постараемся обойдись без эксцессов?
   Ух ты, самый умный что ль? Черепная коробка не жмет, нет, Артемка? Специально, наверное, в энциклопедии слово нашел и выучил, чтоб передо мной блеснуть своими глубокими познаниями. Хочется верить, что они не настолько глубоки, и я в них утону.
   Но, покорив себя за вредность, вслух я сказала иное:
   - Постараемся.
   Значит, на повестке дня ужин в семействе Охренчиков! Вот кайф... То есть наоборот. Тут никакие самоуговоры радость от предстоящей перспективы не ссинтезируют. Семейка у Артема еще та, и он еще утверждает, что это у меня сумасшедшие родственники? Псих...
  
  
   - Ууу! Придурки! Как вы могли ее упустить? - возмущалась в трубку мобильного телефона ухоженная миловидная блондинка чуть больше, чем средних лет.
   От негодования она соскоблила лак на указательном и большом пальцах левой руки, а теперь теребила обручальное кольцо, норовя отколупать бриллиант.
   - Простите! - виновато пробурчал приглушенный бас из трубки.
   - На что мне ваше "простите"? - продолжала она негодовать. - Мне его может быть на камеру заснять и поставить в качестве заставки на экран лэптопа? Или может нафоткать и всю стену потом обклеить? А может вообще магнитиков наделать с "простите" и холодильник обвешать? Где я ее теперь найду по вашей милости, то есть тупости? Как так можно? В прошлый раз вы упустили объект О, а объект А по вашему недосмотру чуть не отправился валить лес в Сибирь.
   - Но мы же предлагали вам установить жучки...
   - Это подсудное дело, - отрубила женщина.
   - Но с вашими связями...
   - И слышать не хочу! О, - взвыла она, попутно листая ежедневник - в виду новых обстоятельств ей предстояло отменить ужин в обществе одной известной состоятельной семьи города, встречу с которыми считала важным событием, - и почему я связалась именно с вами? Неужели мой дражайший супруг не мог выделить нормальных людей?
   - Простите...
   Вся троица мужчин, сидящих в машине перед домом объекта Л, где они и видели ее в последний раз вместе с Анатолием Световым, сыном мэра, представляла собой одну расплывшуюся лужицу. Но, даже вспомнив об этом факте, троицу никоим образом не осенило, и говорить об этом сейчас они не стали.
   - Так, значит, план таков. Вы сейчас где? - решительно произнесла блондинка.
   - Во дворе ее дома.
   - Я сейчас к вам подъеду, и на месте решим что, как и куда. А сейчас я пойду и оторву уши своему мужу, и пусть только кто из охраны попробует встать на защиту... - прозвучало достаточно убедительно для угрозы, так что троица синхронно сглотнула, прочувствовав на себе злость милой, доброй и хорошей, но страшной в гневе, жены босса. - Все, конец связи.
   Женщина еще немного потеребила подвернувшийся под руку календарик, затем вновь пролистнула ежедневник, позвонила и отменила встречу, сославшись на срочные важные дела, не соврав, и отправилась вершить расправу над мужем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Читать первую часть здесь: https://litnet.com/ru/book/derzhi-menya-krepche-b304706
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 5.65*64  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"