Захаров Андрей Николаевич : другие произведения.

Бородатые боги-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Как гласит народная мудрость: ничто не кончено для того, кто жив... Наши современники, попав вместе с красноармейцами из 1941 года и белогвардейцами из 1919 года в Южную Америку шестнадцатого века, в эпоху развала империи инков и завоевания ее испанскими конкистадорами, не пали духом, а решили перестроить новый мир под себя. Они помогают дружественному племени отбить нападение дикарей-людоедов, занимаются прогрессорством, узнают тайну древней крепости, участвуют в междоусобной войне претендентов на трон империи инков; осваивают окружающие их горы и тропические леса Амазонии; находят любовь и теряют друзей. При этом делают главный вывод: во все времена, где бы ты ни был, надо всегдf оставаться Человеком. Книга издана: Издательство: Альфа-книга, 13.01.2014 г., тираж 5000 экз. Серия: Фантастическая история ID товара: 421315 ISBN: 978-5-9922-1672-1 Страниц: 440

  

АНДРЕЙ ЗАХАРОВ

ПЕРЕКРЕСТОК ВРЕМЕН. БОРОДАТЫЕ БОГИ

  
  

"Ама суа, ама льюлья, ама челья" -

"Не воруй, не лги, не ленись"

Принцип этики и морали инков

  
  
  
  

Глава 1

  
   За время, что Антоненко провел в гостях у Синчи Пума, он чувствовал себя, словно сыр в масле катался. Уже свыкся с ролью белого бога! Они втроем смотрели на местный люд только свысока! Даже немного зажрались!
   Он, Аксенов и Роговой были гораздо выше и крупнее всех местных жителей. Самым высоким из уаминка оказался вождь Синчи Пума, но и тот был только по плечо Николаю!
   За время похода от водопада и до главной крепости народа уаминка, Николай с помощью Рогового, сумел наладить контакт с вождем.
   На удивление Антоненко, Василий Роговой оказался всесторонне развитым парнем и имел склонность к языкам. Как пояснил моряк, до войны он ходил на сухогрузе по Средиземному морю и ему приходилось общаться с разными народами. Даже был переводчиком для всей команды. К тому же, Роговой имел идеальный слух и быстро соображал. Умел играть на гармони, которую постоянно таскал с собой вместе с ручным пулеметом Дегтярева и запасными дисками к нему. Для двухметрового молодого парня, эти тяжести были словно пушинка. Из-за своих заморских путешествий он и пострадал. Кто-то написал донос в НКВД и Васю Рогового списали на землю. А когда пришла война, его призвали на службу, определив мотористом на катер Пинской флотилии.
   Также помогло Николаю наладить контакт с местными и зелье Баюлиса.
   Во время перехода Антоненко, как змей-искуситель, зная по прошлой жизни слабость туземцев к спиртному, просто споил вождя уаминка. После этого, Синчи Пума стал его лучшим другом. Еще больше Николай сдружился с местным народом, когда в их честь в главном городе-крепости под названием Уаман-канча - Гнездо сокола, устроили пир.
   Уаман-канча располагался на вершине горного хребта. Тот, кто его построил, хорошо разбирался в военном деле. Крепость господствовала над двумя долинами, разделенными этим хребтом и закрывала проход, ведущий к Серебряному ручью и дальше, к водопаду предков в Священной долине Богов.
   Крепостные стены были сложены из крупных каменных блоков, но меньше размером, чем стены Новоросска. Их высота с пологой стороны составляла почти десять метров. Эти стены одновременно являлись и террасами. Таким образом, древний архитектор выровнял поверхность для строительства домов внутри оборонительного сооружения и решил проблему с защитой. За кладкой, выложенной из подогнанных друг другу и обтесанных каменных блоков, просто была навалена земля и камни помельче. Так что обрушить такую стену было практически невозможно. Наверх в город вело три прохода-ворот. Каждый шириной чуть более трех метров. Встроены они были сквозь стену. Подъем осуществлялся по вырезанным ступенькам. Получалось что путник, чтобы проникнуть в город, должен был подняться через узкий туннель, в конце которого стояла стража. В центре крепости возвышается дополнительное оборонительное сооружение - цитадель. Высота ее стен около семи метров и взобраться на нее можно по двум подобным описанным выше ходам. Здесь жили вождь, знать и жрецы города. Вся территория внутри стен была застроена жилыми домами, похожими на маленькие башни, широкие у основания и сужающиеся к верху. Возводились они из камня, высота стен достигала пяти метров. Поэтому дома казались двухэтажными. Крыша в форме конуса крылась деревом и соломой. Дома стояли вплотную друг к другу. Из-за неровности рельефа дома строились на нивелировочной платформе такой же круглой формы. Зайти на нее можно было с улочки, шедшей по верхнему уровню, а чтобы попасть внутрь дома, нужно было пройти по карнизу из плоских камней. Вход в здание был сориентирован так, что смотрел на постройки, стоящие внизу. В центре Цитадели находился небольшой бассейн с источником воды, которая по водоводам спускалась во все части города. На окраине города возвышался Большой Храм - каменная башня в виде усеченного конуса с основанием толще вершины.
   Когда новороссы только поднялись в город, они застыли в изумлении. Почти у каждого входа в дом на стене висели высушенные человеческие головы! Как потом выяснилось, количество голов свидетельствовало о доблести и славе хозяина дома. Головы врагов являлись ценными трофеями. После отрубания головы, кости черепа разбивались и вынимались. Затем, пустую кожу наполняли горячим песком, голова сморщивалась и становилась не больше кошачьей, но форма оставалась прежней и черты лица сохранялись.
   У входа в дом вождя Николай насчитал не меньше четырех десятков таких голов. "Могучий дедок! Столько врагов лично замочил!" - восхитился Антоненко.
   Гостей также удивило и большое количество женщин с детьми. Если женщины, кто был постарше и замужем, занимались своим домашним хозяйство, то молоденькие девушки так и крутились возле пришедших. Было заметно, что у уаминка женщины свободны и не так зажаты разными запретами, как мусульманки.
   В отличие от мужчин, женщины-уаминка носили длинные туники, прихваченные на талии поясом, довольно похожие на греческие, они свисали до земли, но по бокам были разрезы, через которые при ходьбе видны ноги. В сущности, это была ткань в форме прямоугольника, обернутая вокруг тела и закрывавшая грудь, а ее концы закреплялись на плечах булавками. На талии ее держал широкий пояс, украшенный узорами или квадратиками. Поверх туник женщины надевали зеленые накидки застегивавшиеся на груди с помощью большой декоративной булавки. Накидки свисали сзади до уровня икр. Как и мужчины, женщины носили простые кожаные сандалии завязывающиеся на лодыжках.
   Внешне, женщины-уаминка были очень похожи на славянок. Все с почти белой кожей, с голубыми глазами и с белокурыми, рыжими или светло-каштановыми волосами, заплетенными в косы. Если уаминка была не замужем, то она носила две свободных косы, куда вплетала разноцветные помпоны огромных размеров. У замужних косы подвязаны снизу на затылке и помпончики были поменьше.
   Их головы, так же, как и головы воинов, венчали переплетенные шерстяные разноцветные повязки, но без вставленных ярких перьев. У каждой в ушах висели золотые серьги с кисточками. Кроме того, золотом были украшены и головные повязки. На шее у многих женщин имелись различной толщины цепочки из золота или серебра. Также они носили и ручные браслеты, изготовленные из этих металлов.
   - Богато живут! - присвистнул Роговой. - Только арабы своих женщин так золотишком балуют! Значит, здесь золото и серебро ничего не стоят, раз все бабы в них свободно разгуливают!
   Во время пира в честь прибытия виракочей местные предложили гостям свое кукурузное пиво - чичу, надеясь их споить, но для наших оно оказалось довольно слабым. И получилось наоборот. В большой медный чан с пивом, наполовину выпитым гостями и племенной верхушкой, Антоненко предложил добавить свой напиток. На что полупьяные вождь и его командиры с удовольствием согласились. Недолго думая, Николай вылил туда всю настойку Баюлиса. По приказу вождя женщины добавили в чан еще местного пива и размешали. Пир затянулся до самого утра. Хотя они и разговаривали на разных языках, но полностью понимали друг друга. Воины племени показывали гостям свое искусство владения оружием, женщины угощали всеми яствами, которыми располагало племя.
   Небольшое недоразумение случилось с Аксеновым. Увидев, что его окружает такое количество молодых и красивых женщин, парень не выдержал и стал к ним приставать. Девушки смеялись и шутя отбивались от "белого бога", хотя по их виду было заметно, что это приставание доставляет им удовольствие. Женщин много, а мужчин мало, кому не хочется хоть немного ласки!
   Подтянув к себе подчиненного, Николай прошептал ему на ухо:
   - Семен, угомонись! Сексуальный маньяк! Нельзя нам сейчас с ними из-за баб ссориться! О наших в лагере подумай! Да и говорят, что сифилис к нам из Южной Америки занесли!
   - Николай Тимофеевич! Да мочи уж нету! Тут такая краса! На всех наших с лихвой хватит! А болезней я не боюсь! Доктор вылечит!
   На удивление Антоненко и Аксенова, вождь Синчи Пума, увидев это, предложил Аксенову любую из незамужних девушек, но с одним условием: что он женится на всех кого выберет. От такой новости Аксенов сразу протрезвел. Одно дело - гулять, другое - жениться. Гуляешь один день, а женишься на всю жизнь, ответственности больше.
   Но, под пиво с настойкой, парень плюнув на все, решился и выбрал двух смешливых красивых девушек, которые постоянно крутились возле него. Видно и он им понравился.
   Жрец, заменяющий Иллайюка, пояснил, что после решения вождя эти девушки теперь безотлучно будут сопровождать Аксенова, но и он обязан о них заботиться. Если жених откажется, то их отцы имеют право его убить, так как он обесчестил дочерей. Официальная свадьба будет только через год. Право отказаться от будущего мужа имеют только девушки. Мужчина же обязан на них жениться. При этом количество жен не ограничено. Если за это время родится ребенок, то он останется при матери.
   - Ну что, пограничник, влип?! - шутливо спросил Николай.
   - А, где наша не пропадала! Девки уж больно хороши! - весело ответил Семен.
   На следующий день выяснилось, что пограничник таки не прогадал. Одна из девушек была дочерью сотника - командира гарнизона одной из крепостей, а другая - гончарного мастера, тоже уважаемого человека в племени.
  
   Но, больший фурор на празднике встречи богов у местных жителей вызвал Роговой своими песнями под гармонь. Сначала местный народ начал плясать и петь под звуки своих раковин, флейт и барабанов. При этом только мужчины вставали "в круг". Они, почти топчась на месте, обнявшись за плечи, ходили по кругу и выкрикивали воинственные слова. Для виракочей эта музыка показалась заунывной, поэтому Николай и попросил Рогового "сбацать нашу плясовую". Парень, уже принявший "на грудь", выдал на гармошке от души. В такт своей музыке в круг вышли танцевать Антоненко и Аксенов. Они так выкидывали коленца, что местные зачаровано застыли на своих местах. По мере продолжения праздника, уаминка научились танцевать танцы богов. В дикой пьяной пляске слились все!
   На утро болела голова. Но, продолжая в таком же духе, Антоненко и его команда, по предложению вождя, в течение нескольких дней посетили все селения племени уаминка. Аксенов даже успел познакомиться с родителями своих невест и получить согласие на испытательный супружеский срок. После чего Николай составил записку и попросил Синчи Пума передать ее своим, на водопад предков.
   - Синчи, а почему ты не хочешь меня пригласить к соседям? - поинтересовался Николай.
   - Они не должны знать о вас! - ответил вождь с помощью Рогового.
   - Но почему?
   - Они заберут вас у нас! И мы лишимся помощи богов!
   - Глупости! Я никогда не покину твой народ! Теперь ты мой брат!
   Роговой постарался перевести слова Антоненко как мог. Но по лицу вождя Николай понял, что тот чем-то все-таки недоволен.
   "Что-то здесь не так!" - подумал он.
   С момента прибытия в Уаман-канча, к виракочам вождь приставит четырех молодых воинов. Они сопровождали Антоненко и его людей везде, но не являлись слугами. Обслуживали гостей только женщины. Воины же, всегда находились рядом, выступая в роли гонцов и телохранителей. Сначала они молчали, но постепенно между ними возникли разговоры, узнавание друг друга. Начали общаться. Основным переводчиком был Роговой, лучше понимавший речь местных жителей.
   В один из дней Николай сказал вождю, что им надо вернуться к своим. Синчи Пума помолчав, попросил его подождать с решением.
   На следующее утро, в дом виракочей вошел воин-гонец. Он, встав на колено, что-то быстро проговорил.
   - Николай Тимофеевич! Нас вождь просит к себе! Дело важное! - сделал вывод Роговой.
   В специально выделенном для виракочей доме жили только Антоненко и Роговой. Аксенова же, будущие жены забрали к себе в новый дом.
   - Вызывай Аксенова! Пойдем только втроем! И приготовь оружие! Мало ли что!
   Когда все собрались, Синчи Пума объявил, что утром к нему прибежал гонец с известием о нападении врагов на соседей -- родственное племя уанка. Соседи хотели принять бой, но враги оказались хитрее. Захватив несколько небольших селений и прихватив пленных с имуществом, те ушли.
   Он, Синчи Пума, как местный курака, отвечает за безопасность всего района перед Сапа Инкой. Надо наказать врагов, вернуть плененных сородичей и похищенное добро. Но у него сейчас под рукой мало воинов, пусть виракочи покажут свою божественную силу.
   Вождь также передал Николаю письмо от Климовича.
   Прочитав письмо, Антоненко задумался.
   - Командир рекомендует нам возвращаться назад. Самим никуда не вмешиваться.
   - А как же помощь вождю? - недоуменно спросил Роговой. - Он же на нас надеется!
   Немного подумав, Антоненко объявил:
   - Ну что, мужики! Пришел и наш черед! Хватит пиво жрать да баб тискать! Если мы сейчас с врагами не справимся, то грош нам цена! Порежут нас, как молоденьких поросят и фамилию не спросят!
   - Николай Тимофеевич! Да я за своих девчонок любому глотку перережу! - отозвался Аксенов. Чувствовалось, что он уже вошел во вкус хозяина гарема.
   - Так. Проверить оружие и боеприпасы. Выступаем с уаминками. Вася, оставь свою гармошку здесь. Там она не пригодится. Лишний груз. - скомандовал Антоненко. - Нашим письмо отпишу. Пусть помощь высылают, если хотят с Синчи дружить. Как там говорил Наполеон: главное ввязаться в драку, а там посмотрим!
   - Мои девчонки со мой. - заранее предупредил Аксенов.
   - На хрена они в бою нам нужны?! - высказал своё недовольство Роговой.
   - Мне без них нельзя. Иначе мне кирдык. - пояснил Аксенов, поправляя за спиной свой ППД. - Уже сам жалею, что связался. Я так понял, что пока официально не женюсь, они и воевать со мной рядом будут, пока детишек не родят.
   - Амазонки, что ли?
   - Выходит, что так.
   - Прямо, как наши. И коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. - резюмировал Николай. - Ладно. Бери своих баб. Раз уж так. Всем переодеться в местную одежду. Пока светиться нам не к чему!
   - Да! С нашим-то ростом! - рассмеялся Роговой. - Да нас за версту видно! Сразу поймут, что мы - чужие!
   - А ты пониже пригибайся и не ржи как конь, а то всех врагов распугаешь! - весело ответил Аксенов. - А одежку я подгоню. Мои девчонки быстро ее перешьют. Да и сами переоденутся, как воины.
   На написание письма, подгонку и переодевание ушло около часа. Один из приставленных к ним молодых воинов принес три плечевых сумки и тыквенные бутыли с водой. Заглянув в свою сумку, Роговой удивленно воскликнул:
   - Командир! А зачем они туда какие-то листья да чистые тряпки напхали?! Нам что, все время их таскать с собой?
   Николай достал листья и показал их воину:
   - Валью! Зачем это?
   - Кока! Ам-ам! Сила! - ответил воин, одновременно показывая, что эти листья надо жевать.
   При слове "кока", Антоненко сразу вспомнил свое время.
   - Эти листья, ребятки, что-то вроде наркотиков или допинга. Они помогают переносить высокогорье и придают сил. А тряпки - перевязочный материал, мало ли что! Так что, берите, не пожалеете! А для дезинфекции у нас еще фляга самогонки осталась!
   Передав новое письмо Синчи Пума, Николай был немного удивлен. Оказалось, что вождь не идет усмирять врагов, а остается на месте. Две сотни воинов будет вести его племянник Качи. Еще две сотни должны присоединиться к ним по пути из других крепостей уаминка.
   Место для трех виракочей сначала определили в середине длинной цепочки воинов, споро бегущих по лесной тропе. Первые полчаса виракочам еще удавалось держать заданный темп, но потом - "бобик сдох". Сказалась тяжесть оружия и боеприпасов, а еще больше -- непривычка к таким быстрым горным переходам, да и весело проведенные до этого дни имели свои последствия. Оставив с виракочами пятьдесят воинов, с приказом сопровождать тех до места сбора, Качи двинулся дальше, при этом ускорил темп передвижения.
   К вечеру, еле передвигая ногами, Антоненко вместе со своими подчиненными взобрались по высоким ступеням за стены пограничной крепости.
   - Еханый бабай! - отдышавшись, прохрипел Аксенов. - Летают по этим горам словно горные козлы! Не догонишь! Физподготовка у них дай бог!
   - Ты сдох, а твоим девчонкам хоть бы хны! - подколол друга Роговой. - Вон какие розовенькие и довольные! Хоть сейчас танцевать с ними в круг!
   - Но-но! Ты на чужой каравай роток не раззевай! Сначала своих заведи! - вдруг взыграла ревность у Аксенова.
   - Да, ребятки! Если здесь все такие воины, трудновато нам придется! - подытожил Николай.
   Пока группа Антоненко отдыхала и приводила себя в порядок, в крепость пришло еще две сотни воинов-уаминка. Их возглавлял будущий тесть Семена. Увидев отца, девушка бросилась к нему что-то весело щебеча, видно рассказывала, как они с виракочами совершали марш-бросок из Уаман-канча.
   На утро в крепость вернулся Качи. Вместе с ним под стенами появилось и около четырех сотен воинов-уанка, соседей подвергшихся нападению дикарей из джунглей. Они рвались в бой, так как враг убил и увел с собой их родственников. Соседи практически не отличались от уаминка, такая же светлая кожа, только волосы немного темнее и у большинства глаза не синие, а зеленые или карие.
   "Как русские и украинцы в мое время". - сравнил Николай.
   Вместе с гарнизоном крепости собралось восемь сотен воинов, что для этих мест было внушительной силой.
   Как удалось узнать из всего, что им рассказали и смог понять Роговой с помощью невест Аксенова: Сисы и Кукури, периодически, раз или два в несколько лет, из джунглей в их горы приходили дикие воинственные племена амазонских индейцев-людоедов. Враги называли себя гуаро. Они нападали на местных, убивали мужчин, стариков и маленьких детей, а молодых женщин и подростков уводили с собой. Целью нападения была не территория, а именно люди. То есть - еда. Убитых, гуаро поедали на месте. Женщин и девочек превращали в наложниц, а когда те рожали детей и они немного подрастали, ребенка убивали и ели. Матерей оставляли до следующих родов и так далее, пока она не сможет больше рожать, после чего ее съедали. Тоже самое происходило и с мальчиками-подростками. Когда парень вырастал, его использовали в пищу.
   Несмотря на вечнозеленые богатые плодами джунгли Амазонии, ее земля малопригодна для земледелия. Поэтому народы, живущие только за счет собирательства и охоты, в случае наступления голодных времен, устремляли свой взор в Анды, где всегда находили себе пищу на двух ногах.
   Услыхав такое, попаданцы содрогнулись.
   Эх, говорила мама: не ходите дети в Африку, то есть в Амазонию, гулять! Сожрут же вас и фамилию не спросят!
   - Что делать будем, командир? Жареным попахивает! - заволновался Аксенов. Ему стало как-то не по себе. Правда парень больше переживал не за себя, а за своих невест, так и не успевших войти с ним во вкус семейной жизни.
   - Не боись, Котовский! Прорвемся!
   - А причем тут Григорий Иванович, герой гражданской войны? - не понял сибиряк.
   - Это так, к слову. Поговорка такая в моем времени была. Не обижайся. - успокоил молодожена Антоненко. - Смотри на это дело с оптимизмом и трезвым расчетом. Нас здесь больше, чем дикарей напавших на соседей. Это раз. Наши уаминка и их родичи, в отличие от дикарей, знают в этой местности каждый куст. Это два. Разведка уже узнала, где гуаро устроили свое временное стойбище. Это три. Завтра с утречка начнем охват. Мы с вами, вместе с четырьмя сотнями воинов, пойдем в лоб. Остальные пойдут справа и слева от нас. Как на охоте, в загон загоним. Прижмем "духов" к реке и там всех покрошим в мелкий винегрет. Ферштейн? Лучше спать до своих девок иди, соскучились поди. Вон Васек уже второй сон смотрит, да баб во сне обнимает, тебе завидует.
   Повеселевший Аксенов попрощался с командиром и пошел в дом, выделенный для его молодой семьи.
   Едва начало светать, а воины уже разошлись по разным тропам, разделившись на три отряда. В этот раз отряд, куда вошли и три виракоча, шел по тропе не спеша, со всей предосторожностью, опасаясь спугнуть еще не потерявших бдительность и не расслабившихся гуаро. Отрядом командовал Качи. В него, кроме двух сотен воинов-уаминка, вошли и две сотни уанка.
   Отец Сисы, одной из подруг Аксенова, Накан командовал отрядом, ушедшим в обход гуаро, с целью отрезать тех от реки. Как не требовал отец от дочери остаться в крепости, не говоря уже о настойчивых просьбах Семена, но Сиса и Кукури наотрез отказались покидать своего молодого виракоча. Любовь оказалась сильнее страха смерти.
   Спустившись с гор, отряд задержался на крупном утесе, возвышавшемся над ближайшими джунглями. Как понял Николай, здесь начинался рубеж развертывания отряда. Качи пригласил его и сына вождя уанка Асту, командовавшего своими воинами, подняться на вершину утеса и осмотреть местность. К этому времени уже рассвело, облачность осталась в горах и перед их взором открылся, так сказать, театр предстоящих боевых действий.
   От утеса и до блестящей полоски реки, видневшейся вдали, было не более трех сотен метров. Все расстояние между утесом и рекой занимали густые джунгли.
   Качи и Асту всматривались вдаль, пытаясь определить, где находятся ушедшие в охват другие отряды. Место же нахождения противника - гуаро, было и так хорошо видно по дыму от костров на берегу реки.
   Николай не стал напрягать глаза, а просто достал из плечевой сумки бинокль и спокойно осмотрел местность.
   Участок, на который они вышли, был не больше пятисот метров в длину и триста-четыреста метров в ширину. Он был единственным в округе местом, своего рода плацдармом, где с этой стороны реки, можно пройти в горные долины, обжитые уаминка и уанка. Река являлась естественной границей между горами. С их стороны, они были выше и там возвышались неприступные скалы, а вот на противоположной стороне уже были поменьше, с заросшими густым лесом покатыми склонами.
   Насколько мог увидеть Антоненко, течение реки в этом месте было не очень сильным, а ее ширина не превышала и семидесяти метров, хотя русло реки довольно извилистое.
   Гуаро расположились на берегу, где, рассевшись возле костров, готовили себе завтрак из человечинки. Видно они не первый раз совершали отсюда свои набеги, так как на этом участке берега лес был хорошо прорежен, а местами даже полностью вырублен. На берегу валялось пару десятков лодок-долбленок-однодревок. С их помощью гуаро спустились по реке или переправились на этот берег.
   Также на берегу Николай увидел и несколько групп пленников. Большую часть из них составляли молодые женщины и девочки-подростки. Отдельно от них на земле лежали мужчины и мальчишки. Все пленники были в разорванных одеждах и связаны лианами. Пленных было не меньше сотни. Охраняли пленников с десятка два гуаро, прохаживающихся между ними. Глядя на выражение их лиц Николаю вспомнились когда-то прочитанные рассказы об африканских каннибалах. По виду охранников было заметно, что они не прочь прямо сейчас полакомиться, откусив у своих жертв самое вкусное в человеке - ладони и пальцы рук.
   Антоненко с нескрываемым интересом стал рассматривать врагов, пытаясь их сосчитать. Все же первый раз в жизни он увидел людоедов!
   Это были довольно высокие мужчины крепкого телосложения с коричневой кожей покрытой различными рисунками, выполненными красной краской. Вся их одежда состояла из веревки, которая поддерживала крайнюю плоть и была обернута вокруг талии. Они были черноволосыми, но без усов и бороды. Волосы были длинными и спускались на плечи или перевязывались на затылке куском веревки со вставленными перьями. У многих головы увенчаны своеобразными коронами из костей, возможно даже и человеческих. Ушные мочки проколоты и в них вставлены диски из дерева. Лица гуаро также были покрыты красной краской и имели устрашающий вид. Оружие дикарей не отличалось разнообразностью. Это были копья-дротики с каменными наконечниками, большие однодревковые луки с пучком стрел в колчанах, висящих за спиной и тростниковые ножи в бамбуковых ножнах. У некоторых Николай также заметил деревянные палицы.
   Вместе с охранниками Антоненко смог насчитать больше сотни гуаро. Сколько были их на самом деле, из-за растительности невозможно подсчитать.
   "Да что тут их бить! И двух хороших очередей из пулемета вполне хватит! А собрали против этой кучки людоедов восемьсот воинов!"
   С этими мыслями он передал бинокль Качи. Племянник вождя с опаской взял в руки бинокль и как это делал Антоненко, попытался поднести его к глазам. Первой его реакцией было вскочить и кинуться в бой. Он чуть не выронил бинокль из рук, хорошо, что Николай успел его перехватить, а то бы точно разбил. Немного успокоившись от увиденного, Качи снова попросил бинокль и уже с удовольствием разглядывал окрестности.
   Почти одновременно, слева и справа от стоянки гуаро, в небо потихоньку стали подниматься по одному дымку. Увидев их, Качи приказал воинам поджечь приготовленный заранее небольшой костерок на вершине утеса. Когда дым от костра начал подниматься над утесом, воины уаминка и уанка, развернувшись в плотную цепь, начали углубляться в лес к реке.
   Антоненко со своими подчиненными также хотел пойти в цепь, но Качи остановил его, дав понять, что задача виракочей только присутствовать, победу над врагом обеспечат его воины. Николай не стал возражать, тем более, что воевать в джунглях ему еще не приходилось. Попаданцы, вскинув оружие наизготовку, пошли за воинами на некотором удалении. Вместе с ними двигались невесты Аксенова и приставленные Синчи Пумой четыре воина-гонца.
   Вдруг, впереди послышался вскрик, затем, еще один. Почти одновременно с последним, лес взорвался оглушительным ревом сотен глоток. Вся масса воинов, уже не таясь от врага, кинулась вперед.
   - На охранение нарвались! - воскликнул шедший рядом Аксенов. - Дикари дикарями, а секреты выставили!
   Пробежав уже не скрываясь вперед, виракочи наткнулись на лежащего на спине воина-уаминка. Его лицо искажала гримаса боли, изо рта шла пена, а конечности дергались в последних конвульсиях. Из груди торчала небольшая стрела.
   Один из молодых воинов-гонцов попытался взяться за стрелу и вытащить ее из груди товарища, чтобы облегчить его участь, но Антоненко резко остановил:
   - Стоять! Она отравлена! Не дай бог сам поранишься, тогда и ты умрешь! А ему уже не поможешь!
   Воин, испугавшись, отпрянул в сторону. Продвинувшись вглубь леса, увидели место первой стычки. Здесь лежал еще один истекавший кровью уаминка. Голова его была проломлена деревянной палицей валявшейся неподалеку. В кустах, в разных позах, валялись трое дикарей. Один из них был словно еж, нашпигован стрелами. Николай заметил возле него трехметровую палку-трубку и колчан с короткими стрелами без наконечников. К колчану была прикреплена маленькая тыквенная бутыль.
   - Духовое ружье с отравленными стрелами. После них никто не выживет. - пояснил Антоненко своим.
   Двое других гуаро также были убиты. Первый дикарь - насквозь проткнут копьем, торчащим у него из груди, а у второго - разможжен череп.
   Со стороны реки раздавались ужасные крики рукопашной схватки. Поспешив туда, виракочи увидели следующую картину. Уаминка и уанка шедшие в охват, отрезали гуаро от берега, захватив почти все лодки-однодревки. Сейчас на берегу происходил не бой, а добивание оставшихся в живых дикарей. Надо отдать им должное, они не просили о пощаде, а сопротивлялись до последнего, дерясь своими копьями и палицами один против трех, а то и пяти. Но вскоре все было кончено. Ни один гуаро на этом берегу не остался цел, все были перебиты. Только несколько дикарей попытались на двух лодках переправиться на другой берег.
   Не долго думая, Роговой вскинул свой пулемет и с рук дал по ним две короткие очереди. Большинство упали в воду с пробитыми пулями спинами. Только двое смогли выбраться на противоположный берег. Николай машинально передернул затвор и поднял карабин. Прогремел выстрел. Дикарь вскинул руки и уткнулся лицом в землю. Перезарядив, Антоненко поймал в прицел спину последнего оставшегося в живых гуаро. Но тот, словно почувствовав дыхание смерти, резко бросился на землю и скрылся среди густых кустов. Запоздавшая пуля ударила в ствол дерева над его головой.
   - Черт! Ушел, гад! - сплюнул Николай. - Вот и есть мой первый "дух" на этой земле! С почином!
   Обернувшись к своим, у Николая чуть не вырвались все внутренности наружу от увиденного. Давно он такого не испытывал. Такое же состояние было у Рогового и Аксенова. Хотя стоявшие рядом с ним Сиса и Кукури, чувствовали себя нормально и смотрели на происходящее даже с интересом. На берегу лились реки крови. Воины-победители, соревнуясь между собой, отрезали всем убитым и даже тяжелораненым гуаро головы. Поскольку имевшиеся у них бронзовые ножи были не такими острыми, как стальные, этот процесс затянулся. Оторвав голову у очередного поверженного врага и измазавшись его кровью, воин дико кричал и прыгал от радости, словно маленький ребенок, получивший заветную игрушку. И такими кричащими воинами был усыпан весь берег. Шум стоял неимоверный.
   - Дикари! Настоящие дикари! Куда мы попали! - опустив на землю пулемет и сев рядом, Роговой схватился за голову.
   - Зато, хоть не едят человечину, как предыдущие товарищи! Мать их! - ругнулся Аксенов. Ему стало противно смотреть на союзников. Даже на своих девчонок не смог глянуть, а повернулся лицом к реке.
   - Возьмите, мужики, выпейте самогонки! - протянул им флягу Антоненко, предварительно сделав сам пару хороших глотков. - Не смотрите туда. Ничего мы сейчас не сделаем. Как говорил профессор Левковский: у каждого народа - свои нравы. За один день их не перевоспитаешь. Придется пока смириться.
   Вдруг, за спиной, они услышали шум и улюлюканье, как будто на охоте загоняли зверя в загон. Обернувшись на звуки, Николай увидел, что по берегу мечется молоденький гуаро. Пареньку было лет двенадцать-тринадцать, не больше. За ним, с палками и дротиками в руках, гонялись несколько освобожденных подростков-уанка, но никак не могли поймать. Видно еще не отошли от плена. Взрослые воины стояли кругом, но не трогали чужого пацаненка, а только пугали его, даря своим подросткам честь убить первого в своей жизни врага. Так получилось, что мальчишку зажали со всех сторон, ему не куда было бежать, кроме как на виракочей, что он и сделал. Увидев перед собой стоявшего неподвижно белого бородатого гиганта, парень бросился к нему, упал на колени и крепко обнял ногу. Шум вдруг резко оборвался, наступила тишина. Никто из воинов и гонявшихся за мальчишкой подростков не попытался даже приблизиться к виракочам. Дикарь выбрал сам свою судьбу, теперь право его убить принадлежит только сыну бога.
   Николай замер от удив
ления. Он чувствовал, как дрожало все тело пацаненка, слышал его тихое всхлипывание, слезы ребенка намочили одежду.
   -Не боись, пацан! Солдат ребенка не обидит! - придя в себя от неожиданности, тихо произнес Антоненко, погладив трясущуюся головку мальчишки. Затем, окинув взглядом всех уаминка и уанка, громко сказал. - Это мой дикарь! Кто его тронет, будет иметь дело со мной! Ясно?!
   Никто не сдвинулся с места. Все молчали, ожидая дальнейших действий виракоча, думая, что он решил немного позабавиться с этим маленьким гуаро.
   Рядом с Николаем поднялся Роговой и также громко попытался перевести слова командира на язык уаминка. Немного постояв, воины пожали плечами и разбрелись по берегу, помогать своим раненым, собирать тела убитых и трофеи. Так решил сын бога и они не смеют его осуждать. Хотя каждый был готов убить этого оставшегося в живых детеныша гуаро за смерть своих близких. Кровная месть предусматривает полное уничтожение рода врага, вплоть до маленьких детей.
   - Семен! Охраняй мальца! - скомандовал Антоненко. - Пошли, Василий. Нам с Качи поговорить надо.
   Найдя племянника вождя возле лежащих на земле убитых уаминка и уанка, Николай сначала поинтересовался о потерях. Роговой, как умел, переводил.
   - Сколько наших полегло?
   - Два десятка с половиной уаминка и четыре десятка уанка. Погиб сын вождя уанка Асту. Славы хотел. Первым шел. Вот и получил две стрелы в грудь.
   - А почему у вас доспехов бронзовых нет? Таких, как у Синчи Пума и у тебя? Если бы у Асту был такой доспех, он бы остался жив!
   - Смелым воинам доспех не нужен. Победа или смерть. У меня доспех инков, в бою взял, трофей. Мы не умеем делать таких.
   - Сколько врагов убили?
   - Сто и семь десятков. Воины довольны. Голов врагов и славы много.
   - Что дальше делать будем?
   - Наших погибших и раненых отнесем к нам. Асту и других уанка - к ним. Сердце воина должно храниться на своей земле.
   - Мы теперь куда идем?
   - Накан с воинами отнесет наших раненых и погибших домой. Виракочи и я - идем к уанка. Надо рассказать о славе Асту его отцу и племени. Он был единственным сыном.
   - А что делать с телами убитых гуаро? Их надо закопать или сжечь, а то болезнь пойдет.
   - Мы не будем их трогать. Если новые гуаро придут сюда, то пусть видят, что на этой земле их ждет смерть. Мы сюда не будем приходить, поэтому болезнь нас не возьмет, а убьет только дух любого гуаро, ступившего сюда.
   Николай не знал, как по-деликатнее спросить у Качи на счет спасенного им мальчика-гуаро. Не отвернутся ли от них союзники? Но Качи опередил его:
   - Ты оставил жить одного гуаро. Ему не место среди нас. Прогони его или убей сам. Это твой выбор. Воины не будут вмешиваться. Но если ты этого не сделаешь, его убьют другие.
   - Хорошо. Я подумаю.
   На изготовление носилок для своих раненых и убитых ушло не слишком много времени. После полудня две длинные цепочки не спеша потянулись в горы. Одна, с ранеными и убитыми уаминка пошла к своей крепости, другая - в земли народа уанка.
   Перед уходом Антоненко настоятельно рекомендовал Качи не бросать на берегу, а спрятать подальше все захваченные лодки, авось пригодятся. Тот сначала не хотел: зачем им они, уаминка не собираются переплывать на другую сторону, здесь граница их земли. Но все же приказал отнести лодки подальше от берега и спрятать в густую чащу.
   Отправляясь к уанка, Николай взял с собой только Рогового. Аксенову же приказал охранять спасенного мальчишку и, не задерживаясь в Уаман-канча, возвращаться в город попаданцев. Может даже своих невест с собой прихватить, если еще не передумал на них жениться. Еще не отошедший от пережитого, Семен молча кивнул головой и пожал руки товарищам. Пареньку-гуаро он приказал идти только впереди себя, чтобы сзади его, втихаря, никто не прирезал. Следом за ним пристроились и девчонки.
   Когда все живые ушли, на берегу остались только потухшие костры, да разбросанные и обезглавленные трупы врагов, облепленные мухами.
   Уходя, Качи оставил на утесе десяток воинов уанка. Охранять границы своей земли.
  

Глава 2

  
   - И так, запомните. Шашка это ваша плоть, как продолжение руки. Ее острие вы должны чувствовать, как кончик своего пальца. Шашка должна работать, как одно целое со всем телом. К своей шашке надо сразу привыкать. Как гласит пословица: казак и во сне шашку щупает. Поэтому с сегодняшнего дня, вы будете всюду ходить с шашкой, даже спать с ней в обнимку, вместо женщины. Это первое. Второе. Держать шашку следует с минимальным напряжением, то есть не сильно и не слабо. Рука должна быть полурасслаблена. Усиливать хват надо в моменты максимально быстрых движений. Третье. Конец клинка всегда должен смотреть на противника. Тот, кто нарушит это правило - умрёт первым...
   Ротмистр Новицкий прохаживался между двумя шеренгами молодых солдат и красноармейцев обращенных друг к другу лицом, опираясь левой рукой на эфес своей шашки, а правой периодически покручивал свои гусарские усы.
   Эти два с половиной десятка молодых парней были отобраны им для создания собственной кавалерии попаданцев, теперь уже новороссов. В дополнение к казакам.
   Посколько нужды в артиллерии сейчас не было, пушки стояли зачехленными на площади Новоросска возле стоянки автомобилей под охраной часовых, Максим с Андреем упросили Новицкого научить их приемам фехтования и верховой езде. К ним примкнул и лейтенант Попов, сумевший найти общий язык с ротмистром. Они стояли вместе с остальными, как простые курсанты. У каждого будущего кавалериста на левом боку, на плечевой портупее, висела шашка. У кого армейская, с гардой и дужкой, у кого - казачья, без оных. Шашки нашлись в обозе белых, как трофейное оружие, захваченное в своё время у красных. Только у Григорова была взята в бою, как трофей из немецкого бронетранспортера.
   Обучение происходило уже две недели на лугу возле форта Теплый Стан. Здесь было больше места, да и возможностей, чем возле города. На противоположном краю луга казаки на лошадях занимались джигитовкой и рубили на скаку лозу.
   В первый день занятий, умение казаков владеть своим холодным оружием и лошадьми, вызвало у Максима восхищение и горячее желание научиться хоть немного быть похожим на них. Тем более, что попали они во времена, когда владение мечом и шпагой считалось более важным, чем умение читать и писать, а огнестрельное оружие еще не стало таким удобным и массовым, как в последующие века.
   Глядя, как казаки виртуозно владели шашками, Максим с Андреем замучали вопросами обучающего их Степана Левченко, брата старшего сержанта-артиллериста. Урядник еле успевал им отвечать.
   - Как можно научиться так шашкой работать?
   - За день не научишься и даже за год! Нас, казачат, с десятилетнего возраста учат с шашкой общаться. Меня еще дед наш учил, а Григория - отец и я!
   - А в моем времени все больше японцев хвалят. Их умение владеть своим мечом. - решил показать свои познания Максим. - Победили ведь нас самураи в одна тысяча девятьсот пятом году.
   - Что?! - удивился Степан. - Кто тебе такую сказку-то сказал?! А ты уши развесил и поверил! Враки все это! Это на море Россия проиграла, а на суше выиграла! Просто генералы тупыми оказались, сдали нас с потрохами япошкам за золото! Ты знаешь, как японцы наших казачков боялись?! А за что наш батя первый георгиевский крест получил, знаешь?! Пошли они со товарищи как-то в разведку и столкнулись лоб в лоб с японцами. А там, сплошь самураи! Так наш батя лично трех самураев зарубил, мечи их принес, да еще и пленных пригнали. А для самурая потерять свой меч, знаешь что значит?! Несмываемый позор! А знаешь, что у японского императора, после этой войны, личными охранниками были не его самураи, а наши казачки! Побежденных в охранники не берут, вот так-то! А ты говоришь, самураи! Слабаки они супротив наших станичников!
   - Но ведь их меч-катана считается лучшим холодным оружием! - попробовал возразить Максим и замер от неожиданности.
   Меньше чем за секунду казак выхватил шашку и одним резким движением срубил небольшое деревце стоявшее рядом.
   - А ты кавказскую шашку "волчок" видал?! - Степан с гордостью показал на лезвии своей шашки клеймо похожее на бегущего волка. При ближайшем рассмотрении, на лезвии не осталось даже следа от такого удара. - Сталь особой закалки, супротив нее невозможно обороняться. Дедова... А ты говоришь: япошки, самураи... Да им еще до нас...
   - Да. У нас, у русских, своя гордость...
   - А то! Мозги вам там, в будущем, забили всякой дрянью чужеродной, а свое не помните! - рассмеялся Степан. Затем вдруг стал серьезным и произнес. - Да ежели наши предки такие слабые да тупые были, смогли ли они столько землицы-то завоевать?! Подумай головой-то?! Вот ты, что на небе, окромя туч да облаков, видал?
   - Звезды!
   - Это не просто звезды! Это глаза твоих предков! Они смотрят на тебя с небес: достоин ли ты их?! Как ты будешь защищать свою семью, свою родину и свою веру?! Об этом думай! Тогда ничего тебя не возьмет и все ты осилишь! А если ты - слабак, то не жить свободно на земле ни тебе, ни твоим детям, ни внукам с правнуками! Это нам еще деды-прадеды говаривали да завещали! Вот так-то, братка!
   Внимание Максима и Андрея привлек казак средних лет с небольшой русой бородкой, скачущий на лошади с двумя шашками в руках. Блестящие лезвия описывали в воздухе окружности, создавая вокруг него смертоносную ауру. Приблизившись к воткнутой в землю лозе, казак сначала поднялся в седле, делая вид, что хочет рубануть сверху, но затем резко свесился с коня и рубанул лозу снизу вверх. Тоже самое он проделал и на другую сторону, с другой шашкой.
   - Ничего себе! Как он с двумя шашками-то управился! Словно двоих одновременно зарубил! И снизу вверх! - восхитился Григоров.
   - Это Мирон Осадчий! - довольный произведенным впечатлением на учеников его земляком, Левченко прокоментировал. - Он характерник, как и все в его роду. Про такие приемы в уставах и учебниках не пишут, они по секрету передаются от отцов к сыновьям, ведь часто цена им - жизнь...
   - А давно он воюет?
   - С первых дней на германской... Таких казаков, умеющих в совершенстве владеть шашкой, всегда выставляют в первых рядах казачьей лавы. Два клинка дают всаднику возможность прорубиться сквозь первый ряд неприятеля, сильно уменьшая его количество. Проломившись сквозь первую шеренгу, он мгновенно освобождается от второй шашки, как правило, метнув ее в противника и приступает уже к "однорукой" рубке...
   - А чего он сначала сверху замахнулся, а срубил снизу вверх?
   - Дело в том, что при приближении всадника, пехотинцу предписывается двумя руками поднимать над головой винтовку, защищаясь от уставного удара сверху. Казак же, сначала показывает такой удар, потом резко свешивается с коня и сильным ударом шашки снизу разваливает солдата на две части. Или бьет всадника под локоть. А попробуй повоевать без руки-то! Вот поэтому и боялись нас германцы с австрияками, как чумы! Не умеют они по-нашему воевать-то!
   - А как он с коня не свалился?!
   - А это хитрость такая есть. Стремена под брюхом лошади связывают ремнем, что позволяет всаднику свешиваться вбок чуть ли не до земли. Этому способствует и устройство сбруи. Вишь, какие седла казачьи?! В другом седле так не встанешь и не прогнешься! Только в нашем седле можно джигитовкой заниматься! Ладно, ребята, пошли к лошадкам, научу вас по-казацки в седле сидеть!
   - А как же мы без шпор лошадь подгонять будем?!
   - А зачем казаку шпоры-то?! Они только мешают! У казака нагайка есть! И коня послать можна и вражину за руку али за шею захватить!
   Для каждого кандидата в кавалеристы подобрали лошадь и сбрую. Первые три дня проходили в привыкании друг к другу: человека и лошади. Григоров был на своем Орлике, а Максиму и Попову подобрали лошадок под их рост. Максу достался довольно высокий вороной конь по кличке Ворон, все время норовивший укусить нового наездника за коленку. Макс сначала не знал, что делать, даже хотел съездить ногой коню в зубы, но вовремя удержался. Увидевший это, Степан Левченко посоветовал наладить дружбу с Вороном, угостить его сухариком или куском сахара, постоянно ухаживать за ним и даже разговаривать почаще. Но конь должен понять, что главный в паре - человек, а не он. Постепенно всадник и конь наладили контакт. Этому способствовал и небольшой конный поход: к водопаду и обратно.
   Вырабатывая у новичков умение управлять лошадью ногами, Новицкий по несколько часов заставлял их держать зажатые между ног большие деревянные колоды, одновременно крутя в руках тяжелые палки с шашку размером. Круговое вращение шашки рукой, согнутой в локте и на вытянутую руку, считалось одним из важнейших упражнений рубки, делающих кисть сильной и подвижной. Также поставили пару деревянных "козлов", на которых отрабатывалась правильность нанесения ударов шашкой. После чего уже на лошадях осваивали рубку лозы.
   В занятия входила и общефизическая подготовка: бег, гимнастика, рукопашный бой. Все эти дни новоиспеченные кавалеристы возвращались в казармы еле волоча раскоряченными ногами налитое усталостью тело, с одной мыслю: быстрее упасть и заснуть. Даже есть не хотелось. Кое-кто поначалу выражал недовольство, но постепенно привыкали к таким нагрузкам. Тяжело в учении, легко в бою!
   Лучше плохо ехать, чем хорошо идти!
   Рядом с кавалеристами занимался и отряд пехотинцев, состоящий из шестидесяти бойцов, разбитый на два взвода. Их подготовкой руководили Уваров и Нечипоренко, как офицеры-десантники. Они так гоняли своих подчиненных, что те черной завистью завидывали кавалеристам.
   Больше людей Климович выделить не мог. Строился форт возле водопада. Кроме того, надо было нести караульную службу, работать в кузнице, заботиться о снабжении топливом и продовольствием. Хорошо хоть в госпитале уже никого не осталось, все раненые выздоровили и сейчас находились в строю. Правда, по настоянию Баюлиса, их не стали привлекать к занятиям, а в основном они несли караул и помогали по хозяйству.
   После обеда на луг приходили заниматься и мальчишки, начиная с десятилетнего возраста. Участие в военной подготовке наравне со взрослыми, для них было почетно и очень интересно. Ребята также выкладывались по полной. Ими руководили капитан Невзоров, назначенный директором кадетской школы и старший сержант Левченко, вдруг захотевший заняться воспитанием подростков, все равно пушки сейчас зачехлены...
   - Правильный удар шашки определяют по звуку. Если тонкий свист клинка - удар поставлен хорошо, глухой звук - удар не правильный. Свист шашки при движении клинка важнейший показатель скорости. Ведь именно от скорости в первую очередь зависит сила удара. Чем выше скорость, тем тоньше свист. Плечо должно быть расслаблено и свободно, сила применяется в последний момент... Шашкой не ставят жесткие блоки, а отводят в сторону оружие противника путем прилипания к нему по ходу на дальнем расстоянии и сопровождения ее дальше по кругу, по спирали во внутрь или наружу, резко сбивая вниз, в сторону, в вверх, в сторону противника, ловят клинок клинком на тыльную или плоскую сторону путем скольжения... Работают кисть с проворотом, предплечье и плечо с проворотом, обязательно слитно с движением всего тела...
   Ротмистр Новицкий не только говорил, но и сопровождал свои слова демонстрацией необходимых движений, взяв в помощники одного из молодых казаков.
   - Запомните. Бой требует высокой подвижности и скоростной выносливости, постоянной смены дистанции и верной оценки этой дистанции. Поэтому, фехтуют не стуча клинком по клинку противника, а меняя темп и дистанцию, то есть НОГАМИ. Если хотите остаться в живых, больше двигайтесь. По неподвижной мишени легче попасть. Не старайтесь убить противника, главное вывести его из строя. Потом добьете. Наносите удары, уколы и подрезы, по рукам и ногам противника, так как голова и корпус могут быть защищены. Раненый противник уже не боец. Используйте в бою не только шашку, но и все, что может принести вред врагу или отвлечь его внимание... Шашки! Подвысь! В позицию...
   Из-за занятий, Максим почти не встречался с Оксаной. Знал только, что она в госпитале, где Баюлис организовал для женщин курсы медсестер. Его ревность к Клаусу Хорстману потихоньку угасла. Молодого немца отправили строить форт возле водопада, поэтому в городе он не появлялся, а по виду девушки не было заметно, что она скучает за ним. Поговорить с Оксаной Максу удалось только вечером, когда новоиспеченные кавалеристы, после занятий и последующего купания в Теплом ручье, ведя лошадей, возвращались в город.
   - Здравствуй, Оксанка! Давно тебя не видел!
   - Что, успел соскучиться? - засмеялась девушка.
   - Честно?! Да! - смутился парень. - А ты за мной не скучала?
   - Некогда здесь скучать, когда парней кругом полно! Так и набиваются в женихи! Я ведь девушка свободная! - пошутила Оксана, зная, что Максим к ней неравнодушен.
   - Я этим женихам, ноги-то, пообломаю! - вдруг серьезно ответил парень.
   - А ты что, меня уже сосватал или купил? - засмеялась девушка, лукаво смотря на ухажера.
   - Пока не купил, но все может быть... - поняв ее шуточную игру, рассмеялся Макс. - Хочешь на коне прокатиться? До озера и назад!
   - Максим! Смотри не загуляйся! Ворота через час закрывают! - напомнил другу остановившийся рядом Григоров. Он вместе с другими как раз проходил мимо влюбленных.
   Бойцы с завистью поглядывали в сторону Максима. Таких красивых и свободных девушек в Новоросске по пальцам пересчитать, не всем достанутся. Но при этом особо не расстраивались. По рассказам Вайру и Юску, уже немного освоившихся среди виракочей, в племени уаминка красивых и свободных девушек много, на всех хватит, даже и не по одной.
   - А, прокати! - согласилась Оксана.
   Откуда силы взялись в измотанном ежедневными физическими нагрузками теле! Макс, как заправский казак, одним махом вскочил в седло и легко подняв, усадил Оксану перед собой. Затем, дав шенкеля Ворону, одновременно потянул повод в сторону озера. Конь, словно почувствовав желание хозяина покрасоваться перед девушкой, тихой рысью двинулся к водоему. Как бы невзначай, Оксана прильнула спиной к груди Максима, закинув голову назад... В процессе езды их щеки все чаще стали соприкосаться... Макс не выдержал... Он крепко обнял девушку за талию и поцеловал ее в губы...
   Конь - не автомобиль, сам видит дорогу и знает куда надо идти! Как хорошо быть кавалеристом! Обнимай, целуй девушку, а конь сам идет куда надо! И зачем мы завели эти авто! Никакого кайфа! Вместо девушки - смотри на дорогу! Кому сказать спасибо, что меня сюда занесло?! Никогда такого блаженства раньше не испытывал!
   Оксана не стала сопротивляться, даже не отпрянула от Максима, только закрыв глаза, жадно искала его губы... Разгоряченные объятиями и занятые поцелуями, молодые люди пришли в себя только тогда, когда Ворон, зайдя в озеро, начал бить копытом по воде. Холодные брызги остудили их пыл.
   - Стой! Назад! Ворон, на берег! - пришел в себя Максим. Ему стало немного стыдно перед конем. В этой ситуации тот оказался мудрее.
   - А ты знаешь, что твой отец письмо прислал. Уаминкам наша помощь нужна... - немного стесняясь от своей несдержанности, произнесла Оксана, когда Макс спустил ее с коня на землю и сам встал рядом.
   - Знаю. Нам Новицкий сегодня объявил. Завтра сборы, а послезавтра, поутру, выходим. - грустно произнес парень. Ему не хотелось покидать девушку, когда между ними любовь уже перешла в почти близость. - Жалко расставаться. Мало ли что будет. Война...
   - А причем тут расставание? Мы вместе с вами идем. Весь наш госпиталь. Янис Людвигович настоял, а командир не смог возразить. - довольно сообщила новость Оксана.
   - Но ведь там будет кровь и смерть! - испугавшись за девушку заволновался Максим. - Зачем ты там?!
   - Ты не хочешь быть со мной? - неуверенно спросила девушка. - Или испугался?
   - Да нет! Просто переживаю за тебя! - начал оправдываться парень. - За других девчат! Молодые вы еще! Куда вам воевать! Без вас справятся!
   - Да наши девчата больше крови и смертей видели, чем ты за всю свою жизнь! - в голосе Оксаны появились негодующие нотки. - Варя и Рита, с первых дней на фронте! А у Екатерины Валерьевны муж на руках от ран умер! Эх, ты!
   Девушка вдруг резко развернулась и скорым шагом пошла к воротам города. Макс опешил. Что он такого сказал?! Вот так, на голом месте, он, из любимого человека, превратился в труса! Да! Тяжело понять нашему современнику психологию девушек тридцатых и сороковых годов! Мама! Роди меня обратно! Но в их времени, чтобы разобраться и понять!
   Вскочив на Ворона, парень догнал девушку.
   - Оксанка! Я не то совсем хотел сказать! Ты меня не правильно поняла!
   - Я все поняла! Больше ко мне не подходи!
  
   - Из огня да в полымя! Не успели передохнуть, как снова в бой!
   - Да! Покой нам только снится!
   Климович с Уваровым стояли на площади перед проходной башней, наблюдая как бойцы занимаются погрузкой небольшого каравана, состоящего из десятка двуколок.
   По предложению профессора Левковского часть телег переделали в двухколесные тележки, наподобие арбы, как на Кавказе или в Средней Азии. Такую тележку одной лошади легче возить по горам. Вес меньше перевозит, чем на обычной четырехколесной телеге, зато маневренность выше и больше груза берет, чем просто навьючить на лошадь. Грузили боеприпасы, два миномета, два пулемета Максим, два немецких МГ и один ДП, немного продовольствия в дорогу (надеялись, что уаминки не оставять голодными), а также другое необходимое снаряжение. Не забыли погрузить и подарки для своих новых союзников. А действительно, как-то неудобно, уаминки одарили виракочей, а они - нет.
   Сам же профессор вместе с Ольховским, в сопровожнении политрука Жидкова, старшины Долматова и с двумя десятками помощников еще позавчера на подводах отправились за рудой к разведанным месторождениям.
   - Я принял решение. Выхожу вместе с вами. - проговорил Климович. - Хватит мне в тылу отсиживаться, надо на людей посмотреть да себя показать.
   - Алексей Аркадьевич! Да у вас же нога! Как вы ходить-то сможете, да еще по горам? - попытался отговорить командира Уваров. - Кто городом руководить останется?
   - Вы меня совсем уже в тыловые крысы записали, Олег Васильевич! Хватит, насиделся и належался! Я не пешком, а на лошади поеду. Всю молодость в седле провел, не забыл еще с какой стороны на коня садятся! - успокоил его Климович. - А за город не переживайте. Бажин комендантом назначен. Порядок будет обеспечен. Тем более, что Борис Иванович со своими кадетами продолжает заниматся. Он также присмотрит за всем хозяйством. Правда, народу здесь мало остается, все при деле...
   На помощь новым союзникам уходили только сорок пехотинцев, сорок кавалеристов и минометный взвод. Часть бойцов все же оставили на охрану города и фортов. Вместе с подмогой шел и Баюлис со своими помощницами. В Новоросске из медиков оставалась только Екатерина Валерьевна. Она также хотела идти вместе со всеми, но Алексей Аркадьевич еле уговорил ее остаться, клятвенно пообещав, что не будет лезть в гущю боя. Потеряв одного мужа, женщина боялась потерять и второго.
   Кроме того, в госпитале оставался еще один раненый. Молодой охотник уаминка Юску. Он порывался идти к своим, но Иллайюк и Баюлис, словно сговорившись, категорически запретили ему большие нагрузки. Ключица еще не зажила, а с такой раной парень не воин, а только помеха своим товарищам.
   - Оставайтесь здесь и учите язык виракочей. - приказал старый жрец Юску и Кайва. Своего молодого помощника Иллайюк также оставил в городе, но уже по просьбе Невзорова, чтобы тот обучал попаданцев языку кечуа.
   Сам Иллайюк и Вайра возвращались домой. Сыну вождя, в первый же день, Янис Людвигович вправил ногу и зашил грудь. Мази Иллайюка и магия предков помогли быстро заживить все раны. Сейчас Вайра снова был полон сил и готов биться с врагами. Тем более, что в этом году его ожидал обряд посвящения в воины. Он шел вместе с новыми друзьями, молодыми виракочами: Максимом и Андреем, с которыми уже успел поближе познакомился. За время нахождения в госпитале Вайра немного научился говорить по-русски, поэтому старался общаться с ними почаще.
   Как не рвался Дулевич идти вместе с командиром, но Климович приказал ему оставаться на месте.
   - Сергей Олегович! Остаетесь на базовой радиостанции. Перенесите ее повыше, чтобы связь была лучше. Мы берем с собой Хворостова с одной переносной рацией. Вторая будет у Бондарева и Коваленко в новом форте. Если с вами не свяжемся, то будем общаться через них. Не волнуйтесь, еще повоюете. Лучше к свадьбе готовьтесь.
   - Да я об этом и речь веду, товарищ подполковник! - заволновался Дулевич. - Рита моя, с вами уходит! Как же мне не волноваться!
   - Хорошо. Я попрошу Яниса Людвиговича оставить ее в форте у Коваленко. Сделаем там небольшой перевалочный медпункт, между нами и городом. Ей там с поварихами не скучно будет, не одна все-таки женщина на кучу мужиков.
   - И на этом спасибо!
   Попаданцев, имеющих знания и умения так необходимые в этом мире, командиры не привлекали к боевой подготовке и караульной службе. Только занимайся делом и придумывай, как улучшить жизнь всем.
   Часть людей, кто не имел каких-либо способностей, полезных для попаданцев в городе, была отправлены на строительство форта под руководством Бондарева и Коваленко. По периметру форта стены уже практически установили, оставалось только закончить башню с воротами и внутренние помещения. На них ушли и бревна плота, на котором переправлялись по озеру к месту строительства.
   Кроме строительства форта, Бондарев приказал расширить и мост у водопада. В дно, возле каменных опор, вбили деревянные столбы перекрыв их бревнами, а сверху уложили толстые доски в ровень с каменными блоками. Таким образом, ширина моста достигла почти четырех метров, что давало возможность спокойно переправиться на другой берег даже автомобилям. Также, для безопасности, по краям моста установили перила метровой высоты.
   Уже имея опыт поднятия из котлована на плато, решили сделать подьем к форту из долины уаминка более пологим. При помощи оставшейся взрывчатки саперы обрушили часть скалы нависавшей над каменными ступенями, предварительно с помощью дежуривших внизу воинов-уаминка, соорудив там деревянную изгородь. От взрывов уаминки чуть не умерли от страха. Но виракочи были рядом, так что все обошлось. Получилась уже не тропа, а довольно широкая дорога, по которой вниз спокойно могла спуститься лошадь с повозкой, не говоря уже о всадниках.
   Со стороны кузнецы, где были построены и мастерские, к площади неспеша протарахтел мотоцикл, ведомый Гансом Штольке. За ним сидел Ярцев, заместитель по тыловому обеспечению попаданцев. Оба имели немного взъерошенный, но довольный вид.
   Еще больше поразило Климовича и Уварова транспортное средство. Это не был привычный для них мотоцикл с коляской. Нет, он также был трехколесным, но коляска отсутствовала, а вместо одного заднего колеса, у мотоцикла было аж два, но по бокам. Своим видом мотоцикл стал напоминать детский трехколесный велосипед, но больше размером и с мощным двигателем. Сзади мотоцикла был прикреплен прицеп с колесами от полуторки. В прицепе лежал плуг на колесах с тремя лемехами и отвалами, а также две боронки на ширину плуга.
   Поравнявшись с командирами, Ярцев похлопал немца по плечу и попросил остановиться.
   - Никита Савельевич! Ганс! Это во что вы мотоцикл превратили, а?! Минитрактор прямо! - восхищенно воскликнул Уваров.
   - А как вы догадались, Олег Васильевич? - удивился Ярцев, слезая с мотоцикла. - Ах, да! Вы же с Емельяненко Николаем Яковлевичем современники!
   - А ну-ка, поподробнее расскажите, Никита Савельевич! - неудержался Климович. - Откуда у вас это чудо и куда вы едете?
   Довольный вниманием, Ярцев расправил плечи, поправил свою фуражку и степенно приступил к рассказу.
   - Понимаете, товарищи командиры! Как-то пожаловался я Николаю Яковлевичу, что землицы здесь непаханой много, а плуг-то у нас один, да и то, с одним лемехом. А с таким плугом, да на одной лошадке, много не напашешь. Нас же не мало, да еще тут местные в гости могут пожаловать, кормить всех надо. Вот он с Гансом и посоветовался, других ребят-мастеровых подключил и кузнецов тоже. Решили они из мотоцикла минитрактор сделать, плуг увеличить, лемехи и отвалы дополнительные на него соорудить. Долго над этим мудровали и вот что получилось! Сейчас испытывать едем. Хочу луг возле террас распахать, у меня ведь еще семена остались и время подходящее, я у жреца уже узнавал!
   - А бензин где вы возьмете для вашего минитрактора, Никита Савельевич? У нас его и так мало осталось! - покачал головой Климович. - Лучше уж двух лошадок взяли бы!
   - Так вы же сами приказали самогон официально гнать вместо бензина! - теперь пришла очередь удивляться Ярцеву. - Вот ребята и расстарались! Да я еще такого специалиста нашел! Золотая голова у него! Кстати, тоже из вашего времени, Олег Васильевич!
   - Уж не доктор ли наш, Янис Людвигович? - усмехнулся Уваров. - Он действительно специалист не только в медицине, но и в самогоноварении!
   - Нет, не доктор. А Игорь Леонидович!
   - Слащенко?! - удивленно воскликнул Олег. - Так ведь он бизнесмен! Богатенький Буратино! Кроме туризма, ничем не занимался!
   - Значит плохо вы его знали, Олег Васильевич! - заметил Ярцев. - А я с ним поговорил по душам, человек и раскрылся. Тяжело ему сначало было, жизнь ведь крутой поворот дала. Все потерял, что нажил... Но постепенно привык по-новому жить и думать. Он нам такие самогонные аппараты из солдатских термосов и трубок от своей палатки соорудил, что мы уже сто литров самогона нагнали, да еще какого! Градусов под девяносто будет! Спирт, а не самогон! И это только пока за два дня! Все наши машины на нем ездить будут. Вот и наш тракторец на нем пахать едет... Обещал древесный спирт, деготь и скипидар из дерева делать, только оборудование соорудить необходимо... Как сказал Иллайюк, здесь два раза в год урожай картошки собирают. Вот первый в декабре соберем, тогда еще больше развернемся...
   Когда Ярцев с Гансом отъехали, Климович признался Уварову:
   - Да, Олег Васильевич! Плохие мы с вами командиры, если о своих людях так мало знаем. Когда вернемся, надо будет со всеми обязательно еще раз переговорить.
   - Я, честно признаться, даже не ожидал такое узнать. Каюсь, ошибался. Обязательно с ним переговорю. А ведь по Слащенко не скажешь, что он такое может. Надо же мне было о нем у Кожемяки расспросить!
   Если о Слащенко Уваров не интересовался, считая, что в этой новой жизни холеный бизнесмен ни на что не способен, то чем заняты другие его современники: Павел Кожемяка и Питер ван Лайден, знал точно. Их труд рос прямоnbsp; - Я принял решение. Выхожу вместе с вами. - проговорил Климович. - Хватит мне в тылу отсиживаться, надо на людей посмотреть да себя показать.
на глазах у всех на берегу озера.
   Голландец оказался завзятым яхтсменом, большим любителем парусного спорта. Дома он имел парусную яхту и отлично мог управляться с парусами. Вместе с бывшим капитаном морской пехоты Павлом Кожемякой, также любителем походить под парусами, они решили вместо разобранного на бревна первого плота, построить новый, но уже лучше. Строительство большой лодки заняло бы много времени, да и досок хороших не было, лесопилку ведь еще до конца не сделали, поэтому остановились на плоту. Плот, в отличие от лодки, никогда не потонет, а если и перевернется, то только, когда угол наклона составит девяносто градусов. Исходя из местных условий, решили делать капитальный плот-баржу по всем правилам, чтобы мог спокойно перевозить несколько тонн груза и пассажиров. С мачтой и парусом, с возможностью идти на веслах, как вперед, так и назад. Также, на плоту предусматривалась грузовая площадка и небольшой домик для экипажа на все случаи жизни. Кожемяка предложил установить на плот двигатель от бронетранспортера и сделать колеса гребными. Он собрал вокруг себя команду из десятка таких же любителей воды и паруса. Командование против строительства не возражало. Опыт первого плота показал, что водным путем, используя естественное течение, можно в два раза быстрее добраться до нового форта, чем петлять по дороге вдоль берега. А установив на плот движетель, то еще быстрее.
   Но пока плот только строился и отряду пришлось идти по дороге вдоль берега.
   В сторону водопада вышли ранним утром следующего дня. Двигались быстро, нигде особо не задерживаясь, так что уже поздним вечером были на мосту возле нового форта. Этому способствовало и то, что ранее, когда Коваленко вел людей на строительство, они попутно отремонтировали и дорогу, расширили ее в узких местах, спилив мешающие деревья, засыпав ямы и выровняв бугры. Кроме того, кавалеристы посадили к себе на лошадей по пехотинцу, а те, кому не хватило места, расселись на двуколках. Пешком никто не шел.
   Вместе с отрядом к уаминкам шла и Лена Санько. Климович использовал ее в качестве переводчицы в разговорах с Иллайюком и Вайру. В результате общения с уаминка, девушка совершенствовала свои знания языка кечуа, уже почти все понимала и могла спокойно разговаривать с ними.
   Ее подруга из двадцать первого века Ярвинок Светлана, раньше работала в фирме Слащенко бухгалтером, нашла применение своим знаниям и в новом мире. Вместе с Ярцевым и прощенным завхозом райкома Дрынько, она вела учет всего имущества и продуктов попаданцев. Вроде работа не пыльная, но без нее ни как нельзя. Как говорили в свое время два знаменитых Ильича социализма (Ленин В.И. и Брежнев Л.И.): "Социализм -- это учет и контроль. Экономика должна быть экономной". Этим они и занимались. Правда электрофикацией Новоросска занимались уже другие.
   Кроме того, по просьбе Невзорова, Света учила детей математике. В книгах, найденных в полуторке Дрынько, обнаружили несколько учебников по истории, географии, математике, русскому языку, физике и химии. Своих детей она пока не завела, поэтому работать в школе девушке было интересно. Находясь в школе и часто встречаясь вне ее стен, постепенно между ней и Невзоровым завязалась дружба, что со временем переросла в любовь. Борису Ивановичу понравилась в девушке ее грамотность и эрудированность, спокойный характер и умение общаться с детьми. Света невольно сравнивала бывшего белогвардейского офицера с мужчинами из своего времени. Ее привлекло в капитане уважительное отношение к женщинам, его воспитание, умение держать слово. Эта "старомодность" Бориса Ивановича оказалась решающим фактором в выборе девушки. Одно время к ней сватался Павел Кожемяка, но поняв, что сердце Светланы расположено к другому, тихо ушел в сторону. Они остались просто друзьями.
   Как-то Света призналась подружке, что Леной, через Невзорова, интересовался ротмистр Новицкий. Вот и сейчас, двигаясь в общей колонне, Лена замечала, как ротмистр все чаще стал поглядывать в ее сторону. Как бы невзначай, он некоторое время задерживал своего коня возле ее двуколки и молча ехал рядом.
   "На войне -- герой, а здесь как мальчишка, у которого только пушок на губах появился, все стесняется познакомиться поближе". - подумала про себя девушка. - "Наверное, не знает, как в моем времени общаются с такими девушками, как я! А Бондарев, посмелее будет! Или воспитание сказывается?!".
   Начальник штаба уже несколько раз делал попытки сойтись с Леной поближе. Совсем недавно он открыто предложил стать его женой, но девушка попросила дать ей время подумать. У ее и в своем времени было много желающих на ней жениться, но Лена по своей натуре была девушкой переборчивой, предъявляла определенные требования к кандидатам в мужья и не многие могли похвастаться, что этим требованиям соответствуют. Здесь, конечно, другие условия, но девушка решила, что не будет менять своих привычек. Время все расставит на свои места. Главное - не торопиться с выбором, но и не засидеться в старых девах...
   Когда отряд прибыл в форт, то девушек разместили в небольшом домике возле строящейся башни и ворот, где уже жили две женщины-поварихи. Бойцы расположились за его стенами. На такое количество людей строители не предусмотрели жилых помещений, ведь по расчетам гарнизон форта не должен превышать тридцати человек. Службу здесь предполагалось нести вахтовым методом, поэтому и условия были соответствующие. Люди развели костры и готовили ужин. Также расседлали лошадей, давая им возможность отдохнуть после марша и попастись.
   Климович остался довольным осмотром форта. Строительство шло быстро и по словам Коваленко, назначенного комендантом временного гарнизона, должно быть закончено в течении двух-трех недель. Главное, чтобы погода не испортилась или люди не поболели.
   - А что, уже есть случаи заболеваний? Что же вы молчали! Товарищ старший лейтенант! О таких делах надо немедленно докладывать! - в голосе командира появились недовольные жесткие нотки. - Я попрошу Яниса Людвиговича сегодня же осмотреть всех ваших людей.
   Коваленко попытался оправдаться, но за него вступился Бондарев, прибывший в форт вместе с отрядом.
   - Я думаю, что имеет место не болезнь, а симуляция болезни. Люди устали или ленятся. Как доложил Синяков, среди личного состава работающего на строительстве форта, упорно распространяются мысли о ненужности этой работы. Якобы, мы дружим с местными, зачем от них отгораживаться! Им были выявлены два подстрекателя к саботажу. Правда, как только он взялся за них, те сразу же притихли и начали работать.
   - Кто такие? - строго спросил Климович.
   - Я вам говорил, что с ними будут проблемы. Это бывшие уголовники. Всего их семь человек. Пятеро работали здесь, еще двое пришли сегодня вместе с нами из Новоросска. - доложил Бондарев.
   - Как так получилось?! Я ведь приказал разделить их на разные работы?!
   - Людей не хватает, товарищ подполковник! - оправдывался Коваленко. - Да и поначалу работали они хорошо, ничем не выделялись. Вот я их и взял на свою голову. Теперь жалею об этом.
   - Правильно предлагал Новицкий. - произнес Уваров. - Шлепнуть надо было и нет проблем.
   - Если мы будем направо и налево расстреливать своих подчиненных, то в один прекрасный день, они нас сами расстреляют. - возразил Климович. - Воспитывать людей надо, а не расстреливать. Нас и так мало...
   - Лучше меньше, да лучше. Их надо изолировать от остальных или отправить в город, на гауптвахту. Там разберемся, кто чем дышит. Хватит в хороших дяденек играть. Бунт надо давить в зародыше, иначе поздно будет. - жестко предложил Олег. Ему уже порядком надоело это человеколюбие Климовича. Вроде отличный командир, а возиться с урками как с детишками из детского садика.
   - Хорошо. Так и сделаем. - неожиданно согласился командир. - Игорь Саввич. Организуйте с Синяковым задержание, а также доставку уголовников в Новоросск. С этой целью разрешаю завтра вызвать по рации грузовик из города. Устроим показательный полевой суд за саботаж и невыполнение приказов. Чтобы другим неповадно было. Все. А сейчас ужин и спать. Завтра с утра выходим...
   Едва забрезжал рассвет, специально организованная группа из надежных бойцов во главе с Бондаревым и Синяковым попыталась задержать уголовников. Но все попытки найти их оказались безуспешными. Все исчезли. Еще ночью. Кто мог их предупредить или чутье такое у них оказалось, осталось непонятным. Вместе с уголовниками исчезла небольшая часть продуктов и один ящик с патронами, приготовленных в дорогу. На удивление, оружие ни у кого не пропало.
   - Значит у них своего хватает. Украли раньше, еще в городе. - Климович был недоволен, когда ему доложили о случившемся. Шли на помощь союзникам, предстояло ведение боевых действий в новых для всех условиях, а тут у самих проблемы в тылу. - Игорь Саввич. Оставайтесь здесь. Организуйте надежную охрану форта и спуска в долину к уаминка. Оповестите Бажина в городе. Пусть примет соответствующие меры. Разрешаю приостановить строительство для проведения поисков. Может это и к лучшему. Теперь наша совесть чиста. Они сами себе подписали приговор. Разрешаю открывать огонь на поражение. Врагов надо уничтожать. Все. Мы выступаем...
   На сборы и завтрак ушло полчаса. Спустившись в долину отряд двинулся по тропе "посвященных" к Уаман-канча. Вместе с ними ушли домой и все уаминка, дежурившие внизу. Сейчас каждый воин племени был на счету.
   Строительство форта пока приостановили. Бондарев усилил гарнизоны дзотов до четырех человек в каждом. Кроме того, каждый дзот имел по пулемету. На мосту выставили дополнительный пост. По рации из Новоросска вызвали подкрепление и Трохимчука с Мухтаром, но Бажин сообщил, что помощь может прислать только завтра. Людей катастрофически не хватало, все были заняты. Организовали две поисковые группы с целью прочесывания местности во главе с Коваленко и Синяковым. Но проводимые целый день поиски результатов не дали. Даже обследовали заброшенные каменоломни, но все тщетно. В форт бойцы вернулись уставшими и злыми. Урки, как в воду канули. Но уйти к уаминкам они не могли, единственный спуск в долину находился под охраной. Значит, где-то рядом или пошли к городу. Но тогда какой смысл вообще уходить? Долго вокруг озера они петлять не смогут, все равно попадутся, рано или поздно. Их без внимания не оставят. Ни кому не нужна такая заноза в теле.
   Движение отряда по тропе "посвященных" немного замедлилось. Дорога явно требовала ремонта. Если пешим воинам-уаминка она была привычна, то попаданцам пришлось спешиться и идти пешком. Да еще колеса двуколок периодически застревали между камней. К вечеру вышли к бывшей стоянке группы Новицкого.
   Вайра рассказывал и показывал своим новым друзьям, где они с Юску наблюдали за первыми виракочами, где на них напал пума и он был ранен. Большую часть рассказа составляли жесты и передвижения по поляне. Но Макс с Андреем его все-таки поняли. Еще в Новоросске Андрей подарил сыну вождя трофейный немецкий штык-нож, такой же, как и у Макса. Восхищению Вайра не было границ. Он так радовался, что умудрился лезвием ножа порезать себе палец. Вид собственной крови еще больше возбудил уаминка. Если бы всем воинам племени такое оружие! А еще лошадей, и шашки, и винтовки! Как у виракочей! Все бы боялись уаминка и платили им дань!
   Горячий пыл Вайра охладил проходящий мимо Иллайюк. Не пристало будущему вождю так себя вести. Свои мысли и чувства надо держать при себе. Никто не должен видеть вождя взволнованным, чтобы не подумали, что он слаб и не знает как поступать. Человек, по своей природе, слаб, он всегда хочет чего-то, что ему не принадлежит: богатства, чужих женщин, власти, лучшей пищи и одежды, он хочет быть выше, чем другие, такие же как и он.
   Не успели расположиться на отдых, как на тропе, со стороны Серебряного ручья, показалась небольшая группа уаминка с маленьким караваном. Среди них находились и две девушки. Один из воинов был непривычно высок для уаминка. На груди у него висел автомат ППД.
   - Ешкин кот! Так это же Семен Аксенов!
   Кроме девушек и Аксенова, пришли еще два молодых воина-уаминка, подгонявшие несколько лам с поклажей. К Аксенову прижимался парнишка лет двенадцати-тринадцати, одетый как уаминка, но с непривычно коричневой кожей и черными волосами.
   Увидев своих, уаминки шедшие с отрядом бросились к прибывшим с расспросами. Бойцы же с интересом стали рассматривать девушек-уаминка. К мужчинам-уаминка они уже привыкли, а вот местных женщин видели в первый раз. Те им понравились, так как со всех сторон послышались слова восхищения. Аксенова сразу же затребовали к себе командиры. Попросив девушек остаться среди своих, Семен направился к Климовичу и Уварову. От него ни на шаг не отставал смуглый пацаненок, пугливо озираясь по сторонам от такого количества новых для него белых людей.
   Переговорив с пришедшими воинами, Вайра облегченно вздохнул и подошел к новым друзьям с хорошей новостью:
   - Все. Война нет. Мы - победа. Гуаро смерть.
   - И что нам теперь делать? Назад возвращаться? - разочаровано спросил Макс у Андрея. Ему так хотелось поучаствовать в первом в своей жизни бою. Увидеть войну с дикарями "в живую", а не по телевизору или компу.
   - Не надо назад. Домой к Вайра. В гости. - предложил радостный уаминка.
   - Можно и в гости. Но это не нам решать. - вздохнул Андрей. Сейчас, в отряде, он был не кавалеристом, а командовал минометным взводом. Ему также хотелось испытать себя в битве с дикарями и побывать в гостях у гостеприимного народа уаминка.
   Подойдя к Климовичу, Аксенов доложил:
   - Товарищ подполковник. Разрешите доложить. Ефрейтор Аксенов. По приказу подполковника Антоненко выдвигаюсь с семейством в место постоянной дислокации.
   - Постой, Аксенов, с каким семейством? - не понял Алексей Аркадьевич.
   - Аксенов. Давай по порядку. Где Николай Тимофеевич? Что с нападением дикарей? - подсказал Уваров. - Про семейство потом расскажешь.
   - Виноват. Значит, так...
   Пограничник подробно рассказал о сборах на войну и о последующей победе над людоедами-гуаро на берегу реки. Сообщил, что Антоненко и Роговой сейчас находятся в соседнем племени уанка, на похоронах сына вождя, погибшего в битве. Он же, по приказу Николая, доставляет спасенного тем мальчишку-гуаро в город попаданцев. Пацаненок, словно поняв, что речь идет о нем, вышел из-за спины Аксенова и предстал перед командирами, глядя на них смышлеными глазенками.
   - Так. Понятно. Значит, зря мы торопились. Уаминки сами справились. Что делать будем, Олег Васильевич? - заключил Климович.
   - Я думаю, что возвращаться на полпути нет смысла. Не зря же мы людей сюда загнали. Не правильно поймут. Надо продолжить поход. Но теперь уже с визитом вежливости, в гости к нашим союзникам. Пусть наши люди себя покажут, да и на жизнь местного населения посмотрят. А то живем как в клетке. Осваиваться нам необходимо в этом мире, а без таких путешествий, это невозможно. - предложил Уваров. Затем снова переключился на Аксенова. - А что ты там про семейство-то говорил?
   - Так вместе со мной, невесты мои, из местных. Сиса и Кукури. По местным обычаям, свадьба только через год. Но уже можно жить, как муж и жена...
   - Что, уже успел? И сразу с двумя? А они не ревнуют друг дружку?! - удивленно воскликнули командиры.
   - Не-а. Здесь так принято. Баб много, а мужиков мало...
   - Ну, теперь наших бойцов из племени не выгонишь, пока каждый себе по две жены не найдет! - рассмеялся Климович. - И зачем ты их с собой прихватил!? Точно, никто без женщин, не вернется!
   - Это еще один повод продолжить поход и исправить демографическую ситуацию в Новоросске! - поддержал идею Уваров. Правда, Олегу больше хотелось встретиться с Николаем и поподробнее расспросить его обо всем случившемся, а также о сделанных другом выводах.
   - А хватит ли на всех женщин? - шутки ради поинтересовался подошедший Новицкий.
   - Хватит. У них на каждого мужика по две-три жены. А молодых девок еще больше. Они даже на войну ходят, как парни. Мои тоже с нами ходили. Прямо как амазонки. - пояснил Аксенов. - У них все мужчины должны быть женаты, а женщины рожать детей, чтобы воинов больше было, иначе племя соседи уничтожат.
   - Понятно. Значит будем увеличивать рождаемость местного населения. - улыбнулся ротмистр.
   Пока Аксенов докладывал командирам, Сиса и Кукури, с помощью выделенных отцом Сисы для сопровождения воинов, из крупных листьев и веток деревьев соорудили два довольно крепких шалаша. Лена, Варя и Оксана, сгорая от любопытства, прибежали знакомиться с местными девушками. С помощью Лены им довольно быстро удалось найти общий язык, тем более, что девушки, благодаря Семену, уже немного научились говорить по-русски. Сначала Сиса и Кукури "дичились", но потом освоились и уже бойко щебетали, выдавая все женские тайны их народа.
   Весь лагерь порадовал и одновременно разочаровал успех союзных племен. Радовала победа над гуаро, а разочарование было связано с неучастием отряда в битве. А может оно и к лучшему? Положа руку на сердце, попаданцы еще не были хорошо подготовлены воевать в новых для себя условиях.
   После доклада Аксенова, вышли на связь с фортом. Бондарев доложил, что найти уголовников пока не удалось, но поиски продолжат на следующий день, когда подъедет помощь из города. Напрямую с Новоросском связь установить не получилось. Слишком далеко зашли. Посовещавшись, решили с утра продолжить поход в Уаман-канча, а Аксенов со своими пойдет в форт, чтобы оттуда их отвезли в Новоросск уже на автомобиле.
   Единственным человеком, которого не покидало беспокойство в такой радостной для всех ситуации, был Баюлис Янис Людвигович. Как врач, он понимал, что при встрече разных по уровню развития цивилизаций, неизбежны инфекционные и другие заболевания, влекущие за собой смерть, а то и полное вымирание целых народов, что в истории человечества происходило неоднократно. Хотя все попаданцы и были им предупреждены о необходимости поменьше вступать в контакт с местными, перед приемом пищи обязательно мыть руки и пить только кипяченую воду, но предупредить - это одно, а в жизни бывает все наоборот. Немного успокаивало доктора состояние Аксенова, проведшего среди уаминка не один день. При осмотре его и прибывших с ним, Баюлис не обнаружил никаких отклонений в их здоровье. Но, береженого бог бережет...
  
   - Послушай, Крест! Как ты учуял, что сваливать надо? Если бы не ты, повязали бы нас вертухаи!
   - Чуйка у меня есть. Одним местом чую, когда меня замести хотят. Вот поэтому, я живой и на воле.
   - А как же ты на кичу загремел? Что, чуйка подвела?
   - Да нет. Сам виноват. На "малине" нажрались в усмерть вместе с бабами. Одна из этих шмар, нас ментам и сдала. Так и повязали сонных...
   - Да. Если б немец так быстро не пер, точно бы нас в том сарае всех постреляли. А так, менты больше за свою шкуру боялись, смылись раньше...
   - Ты, Махоня, расскажи лучше, как вы с Ляхом рыжьё да цацки взяли!
   - Да, веселенькое дельце провернули! Без шума и пыли. Лях ведь по масти - шнифер (домушник - квартирный вор). Я с ним раньше под Харьковом чалился. Мы, как узнали, что вояки к вам идти собираются, сразу же к ним примазались, типа в помощь. Ночью, перед выходом, пошли на дело. Я - на стреме, а Лях - через крышу и в хату. Вертухай даже не заметил, дрых как сурок. Хоть Лях и шнифер, но медведя вспорол (сейф вскрыл). Взяли все. Утром, вместе с вояками, ушли сюда и шпалеры захованые прихватили. Форшманулись вояки с цацками-то! Ха-ха! Че делать то будем?
   - Валить отсюда надо. Чем быстрее, тем лучше. Эти джунгли, что наша глухая тайга. Не пропадем. Не с таких зон бегали. Я с парнями уже перетер, все согласились к дикарям идти. Но не к этим. Других найдем. Здесь местные нас за богов держат. Так что, заживем по-царски! Я уже и стежку наметил, когда наверх поднимался, в башню. Завтра, с ранья и двинем, пока сюда вертухаи не добрались...
   - Сначала баб с собой возьмем! Я медичку хочу прихватить, она меня раньше отшила!
   - На хрена тебе эти нужны! Других найдем!
   - Нет. Наказать ее хочу!
   - Ладно. С Земой и Шпырем за ней пойдешь. Будем вас ждать у правого дзота...
  
   Утром, попрощавшись с Аксеновым и его семейством, отряд двинулся в сторону Серебрянного ручья. К полудню вышли к висячему мосту через неглубокое ущелье, по дну которого текла неширокая, но быстрая речка - Серебряный ручей.
   Иллайюк послал несколько воинов в крепость, известить Синчи Пума о прибытии виракочей и чтобы привели вьючных лам. Двуколки пришлось оставить на этой стороне, через мост их не переправить. Лошадей переводили по одной, с большими предосторожностями, чтобы, не дай бог, нога не провалилась сквозь настил моста, сделанный из сплетенных лиан, травы и веток. Иначе лошадь испугается, задергается и упадет с моста вниз. Когда благополучно переправились, весь груз навьючили на лошадей и подошедших лам. Дальше все двигались только пешком.
   Не успел последний боец перейти через мост, как к Климовичу подбежал радист.
   - Товарищ подполковник! Срочное радио от начальника штаба! Но связь плохая!
   Бондарев извинился, что не смог раньше выйти на связь. Отряд оказался в низине, где радиостанция не брала. Начальник штаба сообщил неутешительные новости.
   Сегодня, под утро, когда все еще спали, урки напали на форт. Такого от них никто не ожидал. Были убиты часовой и случайно вышедший из барака старший лейтенант Коваленко. Похищены две молодые женщины: прибывшая с отрядом медсестра и одна из поварих. Вторую повариху, что была постарше, зарезали в домике, где жили женщины. Также был полностью вырезан и гарнизон одного из дзотов, четыре человека. Сначала убили часового, остальных зарезали сонными. Похищено личное оружие с боеприпасами и продовольствие. Урки ушли к водопаду и дальше, по ручью. В погоню выслана группа из пятнадцати бойцов во главе с Синяковым. По следам ведет группу охотник Будаев. О происшествии Бондарев сообщил и в Новоросск. Недавно грузовиком прибыл Дулевич, десять бойцов и Трохимчук с собакой. Они также пошли по следу уголовников. На охране форта и дзотов осталось всего несколько человек вместе с Бондаревым.
   - Мать вашу! - не выдержал Климович в присутствии командиров. - Семь человек потеряли! Без единого выстрела и войны! Суки!
   - Расслабились ребятки без войны-то, вот и поплатились за это жизнями! Но девчат спасать надо! Шанс догнать есть. Урки местности не знают, с грузом идут. Будут двигаться строго вдоль воды. По-другому через джунгли им не пройти. Сюда не сунутся, побоятся. Мы их перехватить сможем. Надо просить помощи у уаминка, чтобы проводников дали. Тогда догоним. - предложил Олег.
   - Я вам предлагал их расстрелять. Но вы решили по-другому. С такими людьми церемониться нельзя. Только пуля... - заметил Новицкий.
   - Время уходит. - нервничал командир полка. - Хоть назад возвращайся...
   - Товарищ подполковник! А может Вайру и его воинов попросить? Они тут каждый куст знают, быстрее нас найдут! - вклинился в разговор Григоров.
   - Хорошо! - совладал с собой Алексей Аркадьевич. - Лейтенант Попов. Подберите с десяток самых выносливых бойцов и будьте готовы вместе с уаминка двигаться на перехват. Понимаю, что устали, но обстоятельства не терпят отлагательств. Позовите Елену Владимировну, Иллайюка и Вайра.
   Когда подошли старший жрец и сын вождя, Климович рассказал им о сложившейся ситуации и попросил помочь перехватить бандитов. Внимательно выслушав перевод, Иллайюк задумался. Затем, разровняв небольшой клочок земли и рукоятью топорика стал рисовать на нем план местности, иногда что-то уточняя у Вайра. Когда он закончил, то с помощью Лены, сообщил:
   - От водопада предков ручей течет вот сюда. Здесь он соединяется с Серебряным ручьем, который протекая по долине, дальше впадает в Большую реку текущую вниз. Она, кстати, в верховьях протекает мимо священной долины богов. Вокруг горы с непроходимыми джунглями...
   - А где они сейчас могут быть?
   - Если выйти утром от водопада и идти по ручью, то к вечеру они попадут на слияние с Серебряным ручьем. Вот сюда. От нас туда идти половину дня...
   - Вайра! Ты сможешь до вечера туда дойти? - с надеждой поинтересовался Климович.
   - Конечно! Я там часто охотился. Мы раньше будем! - гордо ответил сын вождя.
   - Но... - продолжил Иллайюк. - Если они свернут от ручья и пойдут к Большой реке напрямую, через джунгли и горы, вот здесь самое узкое место и перевал... То скоро будут на берегу Большой реки. А там, построят плот и вниз по течению... Я бы так сделал, если бы захотел побыстрее и подальше уйти.
   - А дальше, по течению Большой реки, перехватить их возможно? - задал вопрос Уваров.
   - Ни уаминки, ни уанка не могут. Граница наших земель -- Большая река. Дальше мы не ходим, там живут другие племена. Если мы туда пойдем, будет война. Она сейчас нам не нужна. У нас там только в одном месте есть выход к реке. Но туда вам идти два дня. Не успеете. Оттуда напали гуаро. - спокойно ответил жрец.
   - Ладно. Не будем время терять. Вайра, Попов. Берите людей и на перехват. Надеюсь, что до второго варианта урки не додумаются... Если их не найдете, то возвращайтесь в Уаман-канча. Мы пойдем дальше, к Синчи Пума. - решил Климович.
   Когда группа перехвата скрылась в лесу, отряд начал движение по дороге к Уаман-канча.
   Весь город высыпал на крепостные стены-террасы, чтобы посмотреть на такое количество виракочей и их крупных животных. Обе стороны с интересом разглядывали друг друга. Навстречу гостям вышел вождь в праздничных одеждах и в сопровождении старейшин племени. Иллайюк, с помощью Лены, представлял гостей и хозяев. Обменялись, соответствующим местным традициям, приветствиями и подарками. На предложение Синчи Пума разместиться в крепости, Климович, посовещавшись с командирами и вняв настоятельной просьбе Баюлиса, вежливо отказался, разместив отряд на небольшом лугу напротив города. Свое решение он объяснил вождю тем, что лошади не смогут находиться в крепости, где для них тесновато. Да и люди еще не привыкли друг к другу. Синчи Пума не стал возражать и приказал все приготовить для проведения всеобщего праздника перед крепостью. Постепенно уаминка и попаданцы знакомились друг с другом. Парни высматривали себе будущих невест, а девушки выбирали женихов.
   Особый интерес у женщин-уаминка вызвали Лена, Варя и Оксана. Местные, словно сравнивали себя с ними, прицениваясь кто лучше и красивее. Так сказать, скрытое женское соперничество. Но большой разницы не заметили, разве только в одежде и прическах.
   Особый восторг у женщин вызвало знание Леной языка кечуа. Хотя между собой уаминка разговаривали на своем языке, но кечуа также знали все. Больше всего наших девушек смутили вопросы уаминка: чьи они жены, где их мужья и есть ли у них дети? Ведь в таком возрасте, каждая уважающая себя девушка должна быть замужем и иметь хотя бы одного ребенка. Попаданкам пришлось, пряча глаза, немного покраснеть. Лена попыталась объяснить, что они все холостячки, мужьями еще не обзавелись, поэтому и детей ни у кого пока нет. Но всё обязательно будет, просто в их народе не принято так рано выходить замуж и девушки привыкли долго выбирать себе мужа. Такой странный обычай очень удивил женщин-уаминка. Одна из них даже сказала, что это глупый обычай. Пока девушка будет ждать или долго выбирать, то быстро состарится и тогда точно ее никто замуж не возьмет. Да и детей поздно рожать тяжелее, чем в молодости. Несмотря на это, гостей приняли радостно, со всем вниманием и повели показывать свои жилища.
   Привезенные подарки очень понравились вождю и старейшинам. Это были отмотанные еще в Новоросске ситец, шелк, атлас и бархат. Также попаданцы привезли с собой посуду из фарфора и стекла. Лично Синчи Пума подарили одну из соболиных шуб, красивый персидский ковер и специально изготовленный кузнецами Новоросска стальной топорик на длинной рукоятке, сделанный по виду топорика Иллайюка, но с более широким лезвием. Из всех подарков вождю больше всего пришелся по душе именно он. Такого крепкого и острого оружия не было ни у кого из живущих на этой земле народов. Вождь сразу же попросил для своих воинов побольше таких топориков и кинжалов, какой раньше подарил ему Новицкий. Алексею Аркадьевичу пришлось немного слукавить, обещав подарить их и другим уаминка, но попозже. Также женам вождя и старейшин подарили часть красивых украшений, изъятых в свое время у Дрынько. При этом, выбирая украшения по просьбе Климовича, Екатерина Валерьевна делала ставку именно на художесственную ценность предмета, его красоту, а не на материал, узнав заранее у Иллайюка, что золото и серебро, как таковое, для уаминка особой ценности не имеет. Большую же часть драгоценностей оставили в Новоросске, в помещении штаба, в сейфе.
   К тому времени, когда попаданцы разместились и немного отдохнули с дороги, вынесенные из города ковры и циновки, уже были заставлены посудой с различными яствами. Общий пир начался с приветственных речей Синчи Пума и Климовича, которые переводили Иллайюк и Лена.
   Не успели немного выпить местного пива и закусить, как вдруг Синчи Пума стал серьезным. Его взгляд устремился вдаль. Такой же вид принял и сидящий рядом Иллайюк. Алексей Аркадьевич сначала подумал, что это как-то связано с разладом в стане виракочей, но оглянувшись по сторонам, пришел в недоумение. Все уаминка: и мужчины, и женщины, замерли, глядя в ту же сторону, что и вождь. Следуя их примеру, туда же посмотрели и попаданцы.
   По довольно широкой тропе, уходящей к одной из крепостей, расположенной на границе с уанка, к Уаман-канча бежал воин. По мере приближения, бег его замедлялся и становилось заметнее, что он бежит из последних сил. Когда воин приблизился, то все сидящие вскочили на ноги. Одежда бегуна была разорвана, а сам он с головы до сандалий покрыт кровью. Последние метры до вождя, воин преодолел шатаясь и еле передвигая ногами. Перед тем, как обессиленным упасть на руки своих соплеменников, он прохрипел:
   - Гуаро!
  

Глава 3

  
   Николай впервые присутствовал на таких похоронах. Проститься с погибшим сыном вождя Асту и другими воинами, пришел чуть ли не весь народ уанка.
   Как уже раньше заметил Антоненко, уанка не особо отличались от уаминка. За то недолгое время, что виракочи и уаминка находились в городе-крепости уанка, Качи рассказал ему легенду возникновения соседнего племени.
   Когда-то, очень давно, когда был еще жив дед его деда, эти два племени составляли один народ уаминка. У вождя было два сына, рожденных одной женщиной в одно время (как понял Николай -- двойняшки). С самого детства братья не мирились и соперничали друг с другом. Вождю стоило многих усилий, чтобы примирить их. На словах сыновья обещали дружить, но на деле соперничество продолжалось. И вот, когда старый вождь умер, каждый из братьев объявил себя вождем. За каждым из них стояли отряды преданных воинов. Старейшины и жрецы уаминка никак не могли выбрать самого достойного из них, чтобы тот стал вождем. Оба были достойны. Чтобы избежать братоубийства, верховный жрец обратился за помощью к богам: как поступить, чтобы каждый из братьев не был ущемлен и не пролилась братская кровь? Три дня и три ночи ждал жрец ответа богов, находясь в трансе на вершине горы великанов в священной долине богов. На четвертый день боги ответили: вождем станет тот, кто первым из них по неширокой тропе закатит на вершину горы огромный камень. Кто будет вторым, тот должен вместе со своими людьми уйти на два дня пути и построить новый город в другой долине. И вот, оба брата начали толкать свои камни наверх. Поднимались они одинаково, плечо к плечу, но не толкаясь и не мешая друг другу. Спор должен быть честным, иначе боги не простят коварства и обмана. Когда до вершины оставалось совсем немного, один из братьев стал отставать. Второй вырвался вперед. Вдруг позади, раздался крик. Обернувшись, он увидел, что нога брата попала в трещину, от боли тот опустил руки и камень навалился на него грозя раздавить насмерть. Оттолкнув свой камень в сторону, брат поспешил на помощь брату. Вместе они подняли камень и закатили его на вершину горы. "Тебе быть вождем. Твой камень оказался на вершине горы. Я должен уйти". - сказал тот, кто бросил свой камень ради спасения брата. "Нет, брат. Ты вождь. Если бы не моя нога, ты был бы первым. Это я должен уйти". - сказал второй. Его звали Уанка. На следующий день Уанка собрал своих воинов с семьями и ушел в эту долину, построил новый город и дал ему свое имя -- Уанка-канча - Гнездо Уанка. С тех пор братья жили дружно, помогая друг другу во всем и не было больше между ними соперничества. Так же, как и их предки, уаминка и уанка живут дружно, помогая друг другу.
   - А почему уанка немного отличаются от вас? - в конце рассказа поинтересовался Николай.
   - Мы выше в горах живем. И почти ни с кем не смешиваемся. А долина уанка ниже нашей. Они чаще с другими племенами общаются и женщин чужих в жены чаще берут. Вот и стали отличаться. - пояснил Качи. - Но боги у нас одни!
   Особой разницы в одежде или в прическе Антоненко также не заметил. Только головные повязки у уанка были другой расцветки и накидки не зеленые, а серые. У женщин-уанка платья были немного короче и помпончики в волосах другого цвета.
   К своему удивлению, на некоторых женщинах-уанка Николай отметил одежду не из шерсти альпака или викуньи, а из хлопка! Но ведь хлопок здесь не растет! Значит, такую ткань привозят с другого места! Уанка занимаются товарообменом и с другими племенами, а не только с уаминка! Надо будет обо всем узнать поподробнее...
   Похороны проходили в соответствии с местным обычаем, который в общих чертах не особо отличался от традиций других народов. Смерть близкого человека -- всегда горе и слезы.
   Перед тем, как погибших или умерших от ран отнести на кладбище, жрец племени ритуальным ножом вырезал из их груди сердце, передавая его родственникам погибшего воина. Сердце хранилось в специальном глиняном сосуде, который ставили в доме на самом почетном и видном месте. Погибшего одевали в чистую одежду и несли на носилках к соседней горе, где в склоне были вырублены узкие террасы с глубокими нишами-склепами. У каждой семьи был свой склеп.
   Труп заворачивали в материю, а на внешней стороне рисовали лицо. Все это выглядело как сверток или как мумия. Труп помещали таким образом, как будто он находился в утробе матери -- цикл жизни завершен и человек пришел к тому, с чего начал. Вместе с умершим клали его любимые вещи, одежду, золотые изделия, счастливые талисманы, оружие, продукты на блюдах и кувшины с чичей.
   Перед тем как, занести тело в нишу-склеп, его клали на большие прямоугольные камни, размещенные у подножья горы. Родственники погибшего подводили жрецу годовалую ламу и он обводил ее несколько раз вокруг камня, читая молитву, а затем перерезал ламе глотку. Это была жертва богам. Эту ламу не ели, её сжигали на разведенном рядом жертвенном костре. По поверью, лама должна помочь душе погибшего воина вознестись к богам на небо.
   Как пояснил Качи, раньше, наиболее значимым и действенным считалось жертвоприношение живого человека из числа пленников. Но со временем от человеческих жертв отказались. Большей доблестью стало считаться убить врага в бою, а не на жертвенном камне. Поэтому ни уаминка, ни уанка никогда не брали пленных.
   После завершения погребальной церемонии люди разделяли совместную трапезу. Женщины, близкие родственницы покойного, в знак траура обрезали себе волосы и бросали их в жертвенный костер, рыдали, выли и восхваляли усопшего. Гостям предлагали еду и напитки, после чего исполнялись грустные песни, переходящие в танцы, напоминающие больше топтание на месте.
   Для придания танцам ритмичности использовались музыкальные инструменты: различного вида флейты, как одиночные, так и выстроенные в линию по убывающей длине, изготовленные из тростниковых трубочек или глины, медные и серебряные колокольчики, барабаны из кожи лам, а также большие морские раковины.
   Антоненко вместе с Роговым и Качи находились возле вождя племени уанка по имени Анко Альо. Качи, по матери был родственником Анко и поэтому вместе с другими членами семьи, провожал в последний путь его сына Асту.
   Среди окружавших их уанка Николай заметил молодую женщину. Что-то давно виденное и потом забытое, но почему-то родное, кольнуло его сердце. "Дежа вю, что ли?" - подумал он. Для Николая все вокруг вдруг стало происходить, как при замедленном просмотре кинофильма. Вот девушка прошла вперед, взяв в руки бронзовый нож, спокойно отрезала свои не очень длинные косы, бросив их в жертвенный костер. В отличие от других женщины семьи, она не голосила, а молча отошла в сторону. И только огромные слезы, катившиеся из красивых, но печальных глаз, говорили о пронзившей ее сердце и душу боли утраты.
   - Маша?! Ты?! - вскрикнул Николай. Он не верил своим глазам. Перед ним стояла его любовь, его Машенька, но не та, с которой он совсем недавно расстался, а совсем другая. Та, первая, из его молодости, самая любимая. Те же светло-каштановые волосы до плеч и огромные бездонные зеленые глаза...
   От его вскрика девушка на мгновение замерла, отстраненно посмотрела на Николая и прошла дальше.
   - Николай Тимофеевич? Вы чего? - тронул за руку командира стоящий рядом Роговой. - Случилось что?
   - А-а... Да... Нет! - овладел собой Антоненко. - Так. Показалось. Вася, узнай у Качи, кто эта девушка. Очень надо.
   - Хорошо, командир.
   Когда погребальная церемония завершилась, Николай снова увидел девушку так похожую на его первую любовь. Она подошла к виракочам и вручила огромное глиняное блюдо-поднос с мясом, очень похожим на кроличье, в сопровождении кукурузы, картошки и различных овощей со специями. Вместе с блюдом в руки попаданцев перешел и довольно вместительный кувшинчик местного пива. Подавая еду, девушка вновь посмотрела на Антоненко, но уже не отстраненно, а оценивающе, как смотрят женщины уже побывавшие замужем.
   - Посмотрела, словно рублем одарила. Красотка. - причмокнул губами Роговой.
   - Да ладно тебе. - как-то отрешенное проговорил Антоненко. - Узнал что-нибудь или нет?
   - Что, за душу взяла, командир?! Такая может! - улыбнулся Василий. - Узнал. Ее Тани зовут. Горный цветок по-нашему. Она старшая дочь вождя. Асту был ее любимым братом. Она вдова. Два года назад муж у нее погиб. В пограничной крепости, при отражении нападения соседей. По-нашему, начальником заставы был. Есть сын, семь лет. Другие воины, и даже Качи, хотели ее в жены взять, но она не хочет. У отца живет. Девушка с характером.
   - А у вождя, кроме нее и Асту, еще дети есть?
   - Еще одна дочь. Но та совсем пацанка, лет десять, не больше. Раньше был еще один сын, но он умер от болезни. Как Качи сказал: если у Анко больше сыновей не будет, то после его смерти вождем может стать муж старшей дочери, если такой будет, конечно, или ее сын, когда вырастит. Такой порядок у уанка. А если и их не будет, то тогда совет старейшин нового вождя изберет из лучших воинов. Так что, есть вакансия, командир!
   - Не болтай лишнее. У людей горе, а ты про вшивость! Лучше спроси у Качи, что это за кролик такой, что-то не пойму, я их здесь не видел! - Николай решил переключить разговор на другую тему.
   - Обижаете, Николай Тимофеевич! Я уже поинтересовался. Только не падайте в обморок. - загадочно подмигнул Роговой. - Это куй!
   - Чего? - почти неприлично звучащее по-русски слово "куй", вызвало у Антоненко соответствующие ассоциации. - Ты что, издеваешься?
   - Никак нет, товарищ подполковник! Это местные своих зверьков, а по-нашему морских свинок, так называют. Да вы их видели! Вечно под ногами целыми стадами путаются. Что у уаминка, что здесь! - серьезно ответил Роговой. - Честное комсомольское! Они их откармливают и потом едят как кроликов! А ведь вкусно!
   - Ладно! Давай, доедай свой куй и пошли к Качи. Узнаем, когда домой возвращаться будем, а то мне тут как-то не по себе уже становится. - закрыл тему разговора Николай.
   Переговорив с Качи, решили уходить в Уаман-канча завтра с утра. И так уже загостевались у уанка четыре дня. Пора и честь знать. А тут еще увиденная бойня и похороны тоску нагнали. "Чем старее становлюсь, тем сентиментальнее". - загрустил Николай. Ему и Роговому, как гостям, отвели отдельное помещение под ночлег. Приставленные к ним Синчи Пумой воины-уаминка, расположились на шерстяных одеялах возле входа в дом. Если, конечно, эту круглую низенькую каменную башенку, как монгольская юрта, но с соломенной крышей, можно назвать домом. Все услуги - на улице. Вода - в глиняном кувшине. Душ - с шумом протекает рядом с гор. Ложе - травяная циновка с шерстяным одеялом...
   Не жизнь, а радость первобытного строя! Мать его так! Что-то ты раскис, Коля, если тебе местная дикарка уже лучшей красавицей показалась! Уж не хочешь ли ты, старый пенек, пойти по стопам Аксенова? Молодость вспомнил?! Старый конь борозды не портит, но и глубоко не пашет! Не по твоим годам деваха эта! Да и стряпня местная уже надоела, борщику хочется! Пора возвращаться домой!
   Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей и заснуть, Николай стал вспоминать и анализировать все, что удалось ему узнать за это время о уанка. Сколько их, место расположения, чем занимаются, с кем дружат, с кем воюют, чем торгуют и так далее. Уже когда мозг практически отключился, а тело погрузилось в сон, в голове проскочила тайная мыслишка: женись на Таньке-Машке и станешь вождем! Птьфу, ты! Сгинь нечистая! Спать давай!
   - Николай Тимофеевич! Вставайте! Тревога!
   - А? Что? - ничего не понял спросонья Антоненко. - Чего орешь над ухом?!
   - Тревога, говорю! - обиделся Роговой. - Анко и Качи воинов в поход собирают! Опять кто-то на них напал!
   - Да е мае! Дадут когда-нибудь этим людям спокойно пожить! Кто там еще их сожрать захотел?!
   Быстро одевшись, оба вышли из дома.
   Город-крепость Уанка-канча был немного меньше, чем город уаманка. Высота его крепостных стен не превышала семи метров. Также, как и в Уаман-канчи, эти стены были одновременно и террасами. В город вело два прохода шириной чуть больше трех метров каждый. Но в отличие от крепости уаминка, в Уанка-канча не было цитадели. У попаданцев сложилось впечатление, что этот город построили не очень давно, не больше пару сотен лет назад. Камни крепости были меньше размером и дома не слишком старые. Так что, легенда, рассказанная Качи, могла быть реальностью.
   Город располагался на крутом, закрытом с трех сторон утесе, перекрывая перевал через горный хребет и возвышаясь над практически плоской долиной продолговатой извилистой формы, примерно километров семь в длину и три в ширину.
   Треть долины возле города была очищена от леса и обработана под выращивание кукурузы, картофеля и других культур. Семена недавно были посажены и еще не взошли, так что, поле выглядело более-менее ровным. "Незамеченным к городу враг не подберется, разве только ночью." - отметил про себя Николай. - "Раздолье для казачков Новицкого!".
   Через Уанка-канча протекало два ручья, бьющих из горы. Они спускались в долину и, огибая ее по краям, сходились в один большой ручей в конце нее. Обрамляли долину отвесные горные хребты, где вблизи города на склонах также имелись сельскохозяйственные террасы. Ручей, спускаясь по неглубокому ущелью из долины, протекал в сторону крепости уаминка, а затем, собирая по дороге другие ручейки, сворачивал вниз к утесу, с которого ранее Антоненко наблюдал за гуаро и далее впадал в Большую реку. Но все это занимало километры и километры гористой местности.
   В долину уанка можно было попасть либо через перевал, расположенный за крепостью, либо, поднимаясь снизу, через ущелье между двумя хребтами. Можно также пройтись по хребтам над ущельем и потом спуститься по горным тропам вниз, но этот путь был более опасен из-за отвесных скал.
   Селения, ранее захваченные гуаро, располагались как раз на входе и выходе из ущелья. Но сейчас они были брошены, так как вождь забрал всех в Уанка-канча. Имея горький опыт нападений на свой народ, вождь Анко Альо соорудил каменную стену, перекрывавшую практически все ущелье, за исключением ручья, где проход завалили срубленными деревьями. Может быть для местных жителей, она и была своеобразной защитой, но оглядев ее ранее, виракочи только усмехнулись. Забор высотой в два метра наш боец без посторонней помощи легко преодолевает на учебной полосе препятствий. А Роговому и Антоненко, при их почти двухметровом росте, только подпрыгнуть...
   Увидев Качи, Николай поинтересовался:
   - Что за шум, а драки нет?
   Племянник вождя сначала не понял, но когда Роговой перевел, пояснил:
   - Сегодня утром посты, расположенные над ущельем, заметили сигнальный дым с утеса у Большой реки. Опять гуаро к нам идут.
   - За помощью посылали к Синчи Пума?
   - Нет. Только в нашу крепость, предупредить. Анко Альо говорит, что гуаро мало. Они больше двух-трех сотен никогда не приходили. Сам справится. Да и у меня сотня воинов есть. Вместе разобьем. - уверенно проговорил Качи. - Воины больше голов отрежут. Славы больше будет!
   - Не делите шкуру не убитого медведя. - произнес Николай. - Что-то мне это не нравится. Мы с вами пойдем.
   - Зачем! - рассмеялся Качи. - Вы и здесь удачу нам принесете! Отдыхай! Пей! Смотри, какие женщины-уанка красивые! Может жен себе выберешь, как твой воин?!
   - Нет! Мы - дети богов! И от этой участи нам никуда не деться! Помогать обязаны! - Антоненко повернулся к Роговому. - Вася! Пошли, переоденемся в свою одежку, а то мне что-то не по себе. Чувствую, большая драчка будет.
   - Да и мне сегодня плохо спалось. - неожиданно признался Роговой. - Я за это время даже от своего тельника немного отвык, а это не к добру.
   Не успели они переодеться в свою одежду и застегнуть ремни, как в дом вбежал один из воинов охраны, оповестивший, что вождь и Качи уходят к ущелью.
   - Вася! У тебя гранаты есть?
   - Две РГД-33 и одна лимонка!
   - Дай одну эргедешку, на всякий случай! И далеко от меня не отходи! Прикрывать друг друга будем!
   Как не спешили виракочи, но к ущелью они подошли последними.
   Глядя на Анко Альо и Качи, Николай понял, что сегодня легкой драчки не будет. Все оказалось гораздо серьезнее. Как сообщил воин, оставленный ранее в дозоре на утесе и прибежавший оповестить вождя о новых врагах, на берегах Большой реки снова появились гуаро. Но в этот раз их оказалось намного больше, чем раньше. И они все прибывали. Когда воин уходил от реки, то насчитали больше трех сотен гуаро. Вместе с ними были женщины и дети. Это плохо. Со своими семьями за спиной, гуаро будут драться отчаянно. Что-то здесь не так. Раньше они в таком количестве и с семьями не приходили. Воин сообщил, что известие о новом нападении, также было передано и в крепость уаминка. Дальше решили не идти, а встретить врага возле стены. Она хоть невысокая, но дикарей из джунглей задержит. Выслали вперед разведку. Анко часть воинов послал на верхушки ущелья, чтобы оттуда сбрасывали камни в наступающих гуаро. Вместе с уаминками возле выхода из ущелья собралось не меньше шести сотен воинов. Вождь послал гонца в город, чтобы готовились к обороне и собирали воинов племени из других селений.
   Потянулись долгие часы ожидания. Чтобы не скучать, Николай проверил карабин и пистолет, пересчитал патроны. Найдя подходящий камень, подточил нож. Пожалел, что не прихватил немецкий штык-нож на карабин. Примеру командира последовал и Роговой.
   - Вася, особо не усердствуй. Патроны береги. - предупредил Антоненко. - Я буду командиров выцеливать, а ты бей так, чтобы ни одна пуля в молоко не ушла.
   - Понял, Николай Тимофеевич. Мы им такое танго сыграем, что навсегда сюда дорогу забудут. - отозвался моряк. Он расстегнул свою гимнастерку, что хорошо была видна морская черно-белая тельняшка.
   Примеру напарника последовал и Антоненко, открыв на обозрение свой десантный тельник.
   - Хрен прорвутся! Мы в тельняшках!
   Пока воины укрепляли стену, поднимали повыше каменный помост и разворачивали впереди большие камни, создавая помехи для быстрого продвижения врага к укреплению, Николай решил немного вздремнуть в тенечке. Благо есть, кому разбудить. Четыре уаминка постоянно находились рядом, охраняя виракочей.
   С точки зрения военного дела, вожди делали все верно. Разведка, организация засады, боевое охранение впереди, инженерное заграждение путем создания препятствий, укрепленный рубеж обороны... Не хватало только минных полей, колючей проволоки, артиллерии и авиации... Но это все будет... Потом, в будущем. Ведь все уставы пишутся кровью. Вот и этих людей постоянные битвы с соседями за выживание научили воевать. Правда, мало их... Вспомнился Киев, памятная кафешка, Маша... Да и не Маша вроде, а Тани...
   - Командир! Разведка вернулась! - раздался рядом голос Рогового. - Своего раненого принесли! Кажется, концерт начинается!
   Раненым оказался второй воин из дозора на утесе. Он сообщил, что гуаро собрали на берегу своих погибших и сожгли их на больших кострах. Дозорным уанка удалось подобраться почти к берегу и понаблюдать. Врагов оказалось много, слишком много. Гуаро создали плавучий мост, перекрыв реку своими лодками и положив на них небольшие стволы деревьев со связками бамбука. Сейчас они большими группами переправляются на этот берег. Первые сотни воинов уже двинулись сюда и к крепости уаминка. Дозорным уйти не удалось. Их обнаружили и почти всех перебили, в живых остался только он.
   Не успели вожди обсудить ситуацию, как из ущелья стали выбегать воины, находившиеся в охранении, на ходу крича, что сюда идут гуаро. Их быстро втащили на стены. Но последнему не повезло, длинная тонкая стрела вонзилась в спину уанка. Из ущелья показались дико кричащие коричневокожие голые воины, размахивающие своим оружием. Они на ходу стреляли из больших луков и с помощью копьеметалок кидали дротики в сторону перегородившей ущелье стены. Гуаро заняли практически весь выход из ущелья. На первый взгляд их было не меньше четырех сотен воинов, но они всё прибывали. Со стороны уанка послышались вскрики и стоны, видно первый дождь из стрел и дротиков врагов все же достал кого-то из воинов. Но уанка и уаминка терпеливо ждали, не отвечая на вызов, подпуская врага поближе.
   Видя, что им не отвечают, воины-гуаро осмелели и бросились в атаку на невысокое укрепление. Разбросанные перед стеной большие камни немного замедлили движение и смешали ряды дикарей. Образовалась толкотня и давка. Первые не могли быстро двигаться вперед, а задние напирали на них. В этот момент, Анко Альо громко крикнув, метнул свой дротик в толпу гуаро. Вслед за вождем закричали его воины и стали бросать в дикарей камни, дротики и стрелы.
   Николай приказал Роговому не стрелять, а сам высматривал среди гуаро вождей или очень уж активных воинов, ведущих за собой остальных. Как там говаривали древние: обезглавь баранов и все стадо разбежится.
   Ответный удар оказался результативным. Первые ряды гуаро почти все полегли. Кто со стрелой или дротиком в груди, а кто и с пробитой камнем головой. Но это их не остановило. Наступая на своих погибших и раненых, перепрыгивая через камни, дикари бросились к стене. Все попытки залезть наверх заканчивались для них плачевно. Воины Анко и Качи орудуя своими каменными булавами и копьями, проламывали головы, ломали руки и пробивали грудь нападавшим. Кругом стоял дикий крик и шум. Уанка и уаминка тоже доставалось, так как задние ряды гуаро забрасывали их стрелами и дротиками. Кое-где под стеной, уже образовалась довольно внушительная куча из тел поверженных дикарей. Но, ни один из гуаро не смог поднялся на стену и не перелез через завал из деревьев на ручье.
   Вдруг со стороны дикарей раздались громкие удары барабанов и гул морских раковин. Штурм резко прекратился. Гуаро, подхватывая своих раненых, откатились назад, в глубину ущелья.
   - А у них организация! - удивился Роговой. - Дикари дикарями, а команды понимают!
   - То, что они голые, это еще не значит, что дурные. - пояснил Антоненко. - Никогда нельзя недооценивать противника. Давай лучше, посмотрим результат и с вождями переговорим.
   Качи они нашли недалеко от стены, один из уаминка перевязывал ему раненную стрелой руку. Анко Альо обходил стену, подбадривая воинов и давая команды на ремонт укрепления. По предварительным подсчетам, мы потеряли полтора десятка убитыми и три десятка ранеными. Гуаро погибло не меньше шести десятков. Сколько было ранено, уточнить не удалось, так как многих они забрали с собой, но среди тел погибших иногда раздавались стоны и крики. Защитники добивались их стрелами или метко посланным пращой камнем. Многие молодые уанка и уаминка хотели броситься резать головы врагам, но вождь накричал на них, запретив это делать. По крайней мере, сейчас. Нельзя покидать укрепление, может быть ловушка. На помощь защитникам из города пришли женщины и подростки. Они привели с собой лам, на которых привезли продукты и оружие. Жрецы перевязывали раненых, легкораненые воины сооружали носилки, помогали женщинам с подростками относить тяжелораненых и убитых в город.
   С момента нападения прошло уже несколько часов, солнце перевалило за полдень и начало клониться к западу. Все понимали, что первая атака гуаро была, если выразится языком наших современников, разведкой боем. Посланные на верхушки ущелья воины еще не вернулись, поэтому, что происходило с другой стороны ущелья, оставалось неизвестным.
   Переговорив с Анко, Николай принял решение вместе с Роговым занять позицию на небольшой площадке возвышавшейся сбоку над заградительной стеной. Здесь было почти идеальное место для наблюдения и ведения фронтального, а также флангового огня по противнику. Поскольку на площадке могли разместиться только Антоненко и Роговой с пулеметом, четверка телохранителей-уаминка заняла место внизу, прикрывая подходы к площадке.
   "И чего я сразу не сообразил!" - подумал Николай, доставая бинокль. - "Старею. Отвык воевать по-настоящему. Ничего, сейчас все вспомним, такое не забывается!".
   Из-за того, что ущелье было довольно извилистым, сектор наблюдения ограничивался тремястами метрами в глубину. Ширина самого ущелья в этом месте - не больше ста метров.
   "Прямо Фермопильский проход, а мы - триста спартанцев!" - усмехнулся про себя Николай, разглядывая в бинокль ущелье. Оглянувшись на укрепление, он для себя отметил, что не мешало бы союзных воинов вооружить хотя бы как спартанцев, а то от простой стрелы да каменного дротика, столько раненых и убитых.
   Приближался вечер. Перекусив переданными воинами вяленым мясом с кукурузными лепешками и чичей, Антоненко и Роговой немного отдохнули, меняя друг друга на посту. И вот, когда уже подумалось, что сегодня ничего не будет, Николай заметил в глубине ущелья какое-то движение. Подав сигнал своим воинам, чтобы предупредили остальных, они с Роговым прильнули к прицелам.
   Из глубины ущелья медленно надвигались большие группы гуаро. Но в этот раз они шли молча, без дикий воинственных криков. Впереди, мелкими перебежками, двигались группы воинов несущих большие прямоугольные щиты, сплетенные из лиан, веток и тонких стволов деревьев. Щиты занимали практически всю ширину ущелья и прикрывали передние ряды сверху. Под прикрытием щитов, воины убирали с дороги камни, расчищая дорогу идущим следом.
   Подойдя к стене на дистанцию броска дротика, гуаро остановились, накапливая за щитами силы для штурма.
   - Командир, может покосить их? - прошептал Роговой. - Тут около пятидесяти метров...
   - Подожди, Вася. Стрелять - только по моей команде, чтобы не случилось. - успокоил его Антоненко.
   В толпе врагов он заметил несколько гуаро, выделявшихся от остальных своей внешностью и вооружением. Это явно были не простые воины, а вожди или командиры отрядов. Голову каждого из них прикрывал шлем, изготовленных из черепа крупного животного, возможно медведя или ягуара, украшенный большими и красивыми перьями. На воинах были одеты деревянные или костяные доспехи. Часть из них покрыты шкурами ягуаров. Большинство держали в руках массивные дубинки, а некоторые, даже медные топоры на длинных рукоятках, видно трофейные.
   Сложилась ситуация, когда каждая из сторон была подобна пружине сжатой до предела, готовой в любую секунду сорваться и выстрелить во врага.
   И этот выстрел прогремел... Из карабина Антоненко. Один за другим. Николай выстрелил всю обойму. Пять патронов и пять попаданий. Один за другим вожди или жрецы гуаро, падали на землю с пробитой головой или грудью.
   Но пружина взведена и остановить ее невозможно. После кратковременного замешательства, обе стороны пришли в движение. Первыми пришли в себя защитники стены. В гуаро полетел сплошной дождь камней, стрел и дротиков. Если камни и большинство стрел отскакивали от хлипких щитов, то дротики пробивали их насквозь. Послышались вскрики раненых, падали убитые. Но это не остановило штурма дикарей. Взревев словно громадный раненый зверь, гуаро двинулись вперед. Пока первые ряды со щитами приближались к укреплению, задние начали закидывать обороняющихся стрелами и дротиками. Подбежав к укреплению, гуаро бросали щиты в защитников стены, мешая им отражать нападение, а кого-то и сбивая с помоста. В этот раз они не лезли по одному на стены, а подбежав к укреплению, несколько человек выстраивались в своеобразную живую лестницу, по которой другие легко взбирались наверх. Начался настоящий штурм. Гуаро даже удалось захватить часть стены в центре, в районе ручья. Сложилось отчаянное положение, еще немного и враг захватит укрепление.
   - Вася! Давай! Отсекай первых! Бей во фланг!
   Длинная пулеметная очередь перекрыла крики сражающихся. Пули с близкого расстояния прошивали человека насквозь, убивая следующего за ним. В течение нескольких секунд было убито не меньше пятидесяти дикарей. В их задних рядах возникло замешательство. Словно большой острый нож отрезал часть целого, откинув назад все остальное.
   - Бей по фронту! - успев поменять обойму и стреляя в оторопевших от грохота выстрелов дикарей, прокричал Николай. Гуаро, не понимая, почему их товарищи падают на землю и при этом истекают кровью, не имея в груди стрелу или дротик, топтались на месте. Воспользовавшись этим, Роговой перенес огонь на них, вырывая короткими очередями по несколько человек из толпы.
   Заметив, что напор атакующих иссяк, Анко и Качи бросили своих воинов в контратаку. Быстро перебив оставшихся дикарей на стене и под ней, уанка и уаминка стали спрыгивать вниз, и всей массой кинулись на остановившегося в нерешительности врага. Завязался яростный рукопашный бой, в котором, потерявшие в начале битвы часть своих командиров, гуаро были вынуждены отступать. Переломным в этой битве стал град камней, посыпавшийся сверху на тылы дикарей, убивавший и калечащий их десятками. И они побежали, бросая своих убитых и раненых на милость победителей.
   - За мной! - прокричал Антоненко, спрыгивая вниз. - Нужен "язык", а еще лучше -- два.
   Ничего не поняв, за ним бросились четыре воина-уаминка и Роговой, успевший поменять диск в пулемете.
   Это был не просто призыв, он хотел захватить хотя бы двух живых пленных, пока союзники не успели перерезать глотки всем раненым гуаро. Перестав преследовать противника, воины бросились добивать оставшихся, отрезая им головы и хвалясь друг перед другом. Дикари! Что с них возьмешь!
   В этой кровавой толчее, Николаю удалось захватить двух раненых гуаро. Даже пришлось отбивать их от слишком возбужденных уанка, желающих заполучить столь доблестный трофей. Оставив пленных под охраной своих уаминка и Рогового, Антоненко принялся искать Анко или Качи. Обоих вождей он нашел в середине ущелья, любующихся делом рук своих воинов, посланных на вершины. Те постарались на славу. Под сброшенными ими камнями погибли или были покалечены не меньше четырех десятков дикарей, которых сейчас просто дорезали.
   Увидев Николая, оба вождя склонились перед ним. Тоже, сделали и стоявшие рядом воины.
   - Спасибо тебе, сын Виракочи! Ты спас нас! Мы прогнали гуаро! - услышал он перевод сопровождавшего его Валью. Этот уаминка был очень способным малым и за время нахождения рядом с попаданцами, успел немного выучить русский язык.
   Не привыкший к таким почестям, Николай сначала смутился, но потом произнес:
   - Еще рано праздновать победу! Они могут вернуться! Мне нужен тот, кто знает язык гуаро!
   Выслушав перевод, вожди, посовещавшись между собой и переговорив с воинами постарше, послали несколько молодых искать переводчика.
   Разгром врага казался полным. Потеряв всего двадцать убитыми и около четырех десятков ранеными, воины Анко и Качи, с помощью виракочей, уничтожили до двух сотен гуаро. Это не считая раненых, успевших с помощью товарищей избежать резни. Практически все ущелье было очищено от врага. Посланные вдогонку воины сообщили, что на выходе из ущелья, гуаро соорудили наподобие их стены и укрепились за ней. После получения этой информации, все поняли, что радоваться еще преждевременно. Но стало ясно, что сегодня битв больше не будет. Надо залечивать раны и довольствоваться, хоть маленькой, но победой.
   Пока воины под руководством Анко Альо заваливали телами погибших врагов середину ущелья, Антоненко и Качи попытались допросить пленных. Среди уанка нашелся старый воин, который еще в молодости попал в плен к гуаро, прожил среди них несколько лет и, боясь, чтобы его не съели, сумел счастливо сбежать, хотя ранее это никому не удавалось. Гуаро отличные охотники и воины, они прекрасно знают сельву, поэтому найти беглеца, для них не составляло особых трудностей. Воин уже подзабыл язык своих бывших хозяев, но все же, с горем пополам, удалось хоть немного понять друг друга.
   Первый из пленных категорически отказался разговаривать с врагами, гордо держа голову и плюя в сторону пленивших его. Как не хотелось Николаю, но ему пришлось применить все методы психологического воздействия на пленных, применяемых как в древнем, так и в его мире. Воины-уанка, на глазах второго пленного, сначала начали отрезать первому уши, затем пальцы на ногах и руках. Когда очередь дошла до мужского достоинства, то второй заговорил. После допроса, обоих пленных милостиво убили сразу, без продолжения пыток.
   Из всего сумбурного и сбивчивого рассказа пленного, с корявым переводом, Николай сделал вывод, что настоящая битва им еще предстоит.
   Несмотря на кажущуюся дикость и безграничность амазонских лесов, почти все они поделены между соседствующими племенами и народами, чьи земли вплотную примыкают друг к другу. Гуаро не исключение. Последние два года оказались довольно голодными, дичи было мало, да и растительной пищи не хватало. Между соседями началась война за передел охотничьих угодий. На земли гуаро пришли два довольно сильных племени, которые объединившись, решили изгнать бывших хозяев. В этой войне гуаро проиграли и были вынуждены уйти с родных мест. Сейчас все племя, насчитывающее вместе со стариками, женщинами и детьми несколько тысяч человек, находилось на берегу Большой реки. Их цель была ясна и понятна. Выгнать с этой земли уанка и уаминка, чтобы занять их место под солнцем. Теперь стал понятен их яростный штурм. Отсюда просто так они не уйдут.
   Пока допрашивали пленных и убирали подальше от укрепления трупы убитых врагов, окончательно стемнело. На подступах к каменной стене цепочкой разожгли небольшие костры, чтобы враг не смог незаметно подобраться. Уставшие за день, воины пристраивались где кто мог, лишь бы немного поспать. Вожди выставили надежные посты, которые периодически выдвигались вперед и поддерживали в кострах огонь. Недолго думая, Антоненко и Роговой разместились на своей огневой точке - небольшой площадке возвышавшейся сбоку над заградительной стеной, откуда еще недавно вели огонь по дикарям. Место удобное, незамеченным к нему не подобраться и обзор хороший.
   Уже за полночь из ущелья подул ветер. Вместе с ним пришел неприятный запах. Сначала он еле чувствовался, но постепенно усиливался. Многие воины внизу начали кашлять и просыпаться. Проснулся и Николай. С высоты площадки, он заметил в глубине ущелья отблески разгорающегося пламени. Спустившись с Роговым вниз и найдя Анко Альо, решили послать разведку. Но воины быстро вернулись, не дойдя и до середины ущелья. Они сообщили, что гуаро, устроив огромные костры, сжигали своих убитых сородичей. С каждой минутой ветер, вместе с гарью и клубами едкого черного дыма, все больше разносил по ущелью запах смерти - сладковатый запах горелого человеческого мяса.
   Выдержать такую газовую атаку было невозможно. Решили под покровом ночи отойти в Уанка-канча. Тем более, что воины, находившиеся на вершинах ущелья, спустились вниз, сообщив неприятное известие. Разведчики гуаро нашли несколько горных троп в обход ущелья и между ними уже произошли стычки.
   Добравшись до выделенного им дома, Антоненко и Роговый, не раздеваясь, завалились спать. Прошедший день был трудным и забрал у них много сил. А завтрашний - будет еще труднее, поэтому надо хоть немного отдохнуть.
  
   Утром, дозоры, выставленные на границе долины, принесли новое сообщение. На рассвете часть гуаро, шедшая в обход ущелья, спустилась с гор в долину. Не обнаружив уанка возле каменной стены, они разместились в покинутом селении недалеко от ущелья. Постепенно к ним стали подтягиваться и другие дикари вместе со своими семьями. Каких-либо признаков, говорящих о готовящемся сегодня наступлении на город, в стане гуаро замечено не было. Один из дозорных чуть не попал в плен. Его спасло только то, что дикари были уставшими и быстро отстали. Это давало шанс иметь в запасе один день для подготовки к обороне города и время для подхода подкрепления из других селений через перевал за городом.
   Позавтракав, Николай решил вместе с вождями осмотреть город и окружающую местность, но уже с военной точки зрения, на надежность его обороны. Роговой остался возле дома чистить оружие и набивать диски патронами, небольшой запас которых, он все время таскал в вещмешке. Переводчиком сегодня был Валью, хотя Антоненко уже сам немного понимал местный язык и мог пару десятков слов сказать на нем.
   Город пришел в движение как потревоженный муравейник. Всюду сновали воины, женщины и дети. Каждый был занят важным делом. Детвора собирала возле скал подходящие для метания пращей камни и складывала их на стенах-террасах в большие кучи. Женщины занимались заготовкой продуктов к длительной осаде, готовили перевязочные материалы, помогали жрецам ухаживать за ранеными. Родственники хоронили на кладбище своих погибших воинов. Присутствие там вождя Анко Альо и главного жреца племени было обязательным, поэтому подготовку города к обороне взяли на себя Качи и Антоненко. Воины укрепляли стены, готовили оружие. По совету Николая, Качи приказал соорудить большие щиты и выставить их на стенах для защиты от стрел и дротиков дикарей. Также, по периметру стен крепости часть воинов вкапывала в землю густой полутораметровый частокол в два ряда, наклоненный в сторону нападавших. С этой целью весь ближайший к городу лес нещадно вырубался. Попутно делался и запас топлива для костров. Николай пожалел, что из-за отсутствия лопат невозможно было вырыть и ров.
   Он заметил, как подростки постарше носили на стены большие камни, для сбрасывания их на врагов. В голове родилась идея, которую сразу же захотелось осуществить, пока было время. Попросив Качи найти несколько хороших топоров и крепких канатов, а также дать ему пару десятков воинов посмышленей, Николай вместе с Роговым принялись за дело. Они решили соорудить катапульту-камнемет. И не одну, а сразу две. Схема простая и давно испытана временем. Кто из наших современников не играл в свое время в рыцарей, не штурмовал в детстве игрушечные крепости, не изучал в школе историю древних миров и средневековой Европы, а также не смотрел исторических фильмов? Таких, практически не найдешь. Главное знать принцип действия, а дальше, как говориться, дело техники, были бы руки да голова. Пришлось несколько раз сходить в лес и искать подходящие деревья, опасаясь как бы шум от рубки и валки деревьев, не привлек дикарей. Но все обошлось. Нападений не было. Но это не значит, что их старания не осталось незамеченными. Пару раз находившиеся в охранении воины отгоняли от Николая и его людей разведчиков гуаро. Работали не покладая рук, практически без обеда, но к вечеру оба камнемета стояли на стенах-террасах, прикрывая опасные направления у проходов-ворот в крепость. Катапульты получились неказистые и громоздкие, но десяток воинов мог спокойно передвинуть каждую из них. Вместо рычажной доски использовали крепко связанные между собой гибкие стволы деревьев. Жгутом служили перекрученные жесткие травяные канаты, а для ложки на конце рычага, по заданию Антоненко, Валью нашел в городе две вместительные корзины. Под перекладину использовали ошкуренное толстое бревно, закрепив его на массивной раме и обмотав для амортизации несколькими сложенными шерстяными одеялами.
   И вот, наступил момент испытаний. Для безопасности всех отогнали подальше от предполагаемого направления полета камней. Впервые узрев такое чудо человеческой мысли, весь народ вывалил на стены и под ними, посмотреть, как оно работает. Командиром первой катапульты Николай назначил себя, а второй -- Рогового. Когда все было готово и в ложку-корзину засыпаны два десятка камней размером с кулак, Николай перекрестился:
   - Ну, боженька, помоги! Бей врага не хуже пулемета!
   Взяв в руки хорошую дубинку, он резким движением выбил клин. Рычаг взмыл вверх и ударился в перекладину, метнув камни по настильной траектории в открытое поле. Судя по поднявшейся пыли от камней, взрыхливших землю, дистанция выстрела составила около двухсот метров, что было дальше броска дротика и даже полета стрелы. Удовлетворительной была и площадь поражения. Катапульта Рогового выстрелила примерно на такое же расстояние. Заряжание происходило не с помощью лебедки, а простым натягиванием десятком воинов нескольких канатов пропущенных под нижней балкой, с последующей фиксацией деревянным клином. Сделать конструкцию лучше, не было времени. Это, конечно, не безопасно, но зато гораздо быстрее, что в сложившейся ситуации было важно. Николай не рассчитывал на долговечность данной конструкции, главное продержаться день, а там подлатаем.
   Увидев результаты стрельбы, восторгу присутствующих не было границ. На перезарядку ушло несколько минут. Повторные выстрелы оказались не хуже, но сектор обстрела немного сдвинулся. Но это не страшно. Нам главное не точность, а стрельба по площадям.
   Еще будучи в лесу, выбирая деревья для катапульт, Антоненко заметил приличную рощу тонких, но высоких и прямых деревьев. Как пояснили уанки, из них они делали копья. Надо сказать, что копья местных жителей были длиной не выше роста человека. Это связано с тем, что в густом лесу и по горам не очень-то удобно бегать с длинной палкой. Но совсем другое дело сражаться с копьем в открытом поле. Чем длиннее копье, тем больше шансов поразить противника не подпуская его к себе. Вспомнив про спартанцев, Николай попросил Анко Альо, что бы его воины заготовили хотя бы две сотни копий длиной в три метра. Не понимая для чего виракочи нужны такие длинные копья, вождь все же согласился и послал воинов за ними. Параллельно занимаясь строительством катапульт, Антоненко попросил старейшин племени, чтобы все кто может плести корзины, сплели двести щитов, обтянув их кожей или плотной материей. Но щиты должны быть в три раза больше размером, чем маленькие деревянные щиты уанка.
   После успешных испытаний катапульт, попаданцы переключились на подготовку копейщиков. Уже в сумерках, при свете костров, разделив выделенных ему двести воинов на четыре шеренги, Николай обучал их двигаться вместе, одной сплошной стеной, одновременно владеть щитом и непривычно длинным копьем. Получалось что-то наподобие древнегреческой фаланги. Эта идея так захватила Качи, что он сам встал в ряды воинов и решил командовать этим отрядом. По настоянию Николая в отряд отобрали самых опытных воинов. Сначала возникли трудности. Привыкшие к индивидуальным схваткам, воины никак не могли двигаться в ногу, соблюдать интервал и дистанцию, одновременно, по команде, наносить удары копьем и защищаться щитом. Но постепенно, с увеличением количества повторений и разъяснений, улучшалась слаженность в их действиях. Тренировки закончили далеко за полночь. Людям надо отдохнуть, завтра может быть решающая битва.
   Уставшие, но довольные проделанной за день работой попаданцы вошли в дом с единственным желанием -- поспать.
   - Ничего себе! - воскликнул Роговой, зайдя первым. - Командир! А у вас здесь уже зазноба появилась?!
   В центре дома приветливо горел очаг, создавая тепло и уют. Рядом стоял невысокий, но довольно широкий столик, заставленный глиняной посудой с еще теплой едой и хорошим кувшинчиком чичи. На травяных циновках лежали довольно толстые шерстяные матрасы плотно набитые приятно пахнущей травой. Даже небольшие подушки имелись! Постели были покрыты новыми шерстяными одеялами. Вся одежда выстирана и аккуратно сложена. Везде чувствовались заботливые женские руки.
   Сам неожидавший такого, Николай возразил:
   - А может это у тебя?! Ты, Вася, парень молодой да видный. Я уже заметил, как местные девки за тобой стайкой бегать начинают. То водички поднесут, то полотенце, а то и кусок повкуснее. И все норовят покрасоваться перед тобой да в глаза заглянуть!
   - Да я тоже это заметил. - усмехнулся Роговой. - Но пока никого не выбрал. А вот вы уже, по-моему, определились. Дыма без огня не бывает! Наверное, это Тани постаралась!
   - С чего это ты так решил?
   - Видел я, как она недалеко от вас крутилась да глазами в вашу сторону стреляла!
   - Ладно, стрелок! - решил поменять тему, вдруг застеснявшийся Антоненко. - Давай есть, а то все остынет. Да и поспать немного надо. Завтра тяжелый день предстоит.
   - Николай Тимофеевич, а откуда вы знаете как со щитом и копьем управляться? Что, в древних временах успели побывать?
   - Да нет. Жизнь в свое время заставила почитать и выучить. Вот и запомнил. Ладно. Давай заканчивать и на боковую. Утро вечера мудренее.
   Утром их ждали свежие новости. Под покровом ночи, небольшая группа уанка, знающая свою долину до последнего кустика и ямки, пробралась к лагерю гуаро и захватила двух пленных. Пользуясь проверенным методом допроса, удалось узнать, что в лагере дикарей произошли перемены. Вчера вечером к ним подошли еще несколько родов с семьями. Теперь их стало больше и лагерь гуаро приблизился к Уанка-канча. Другая новость была немного утешительной. Сегодня штурма также не будет. Захватчики заняты разведкой местности, охотой и заготовкой оружия.
   Антоненко захотелось увидеть пленных и переговорить с ними. Валью отвел его к небольшому дому на окраине города, где Анко Альо и Качи допрашивали дикарей. Они пришли вовремя. Один из пленных уже дергался в предсмертной агонии, а второй готовился последовать за ним в мир иной. Внимание Николая привлек предмет, блеснувший на шее еще живого пленника.
   - Стоять! Отставить! - возбужденно крикнул он.
   Растолкав уанка Антоненко кинулся к пленному. Почтительно расступившись, воины смотрели на виракоча с непониманием. Чего это он вдруг решил защитить никчемную жизнь врага?
   Николай не поверил своим глазам. На шее у дикаря висела серебряная цепочка с православным крестиком и красноармейской звездочкой!
   - Откуда? Говори, гад, откуда это у тебя? - Николай тряс перепуганного гуаро, при этом крича по-русски и показывая на цепочку с крестиком.
   С помощью Валью и старого воина-переводчика еле удалось узнать всю историю появления этих предметов у дикаря.
   Гуаро не участвовал в штурме ущелья. Он только вчера пришел сюда со своим родом. За день до этого, при переправе через Большую реку ими были захвачены несколько белых мужчин и две женщины в странных одеждах. Неизвестные люди приплыли с верховья реки на плотах, чуть не сломав плавучий мост гуаро. Белые мужчины вели себя странно, размахивали своими короткими палками и требовали подчинения. Но гуаро не боятся белокожих и у них свои боги. Вождь приказал схватить их. Воины окружили пришельцев, но те начали сопротивляться, извергая из своих палок гром и молнии. Несколько воинов упали, истекая кровью. В ярости гуаро накинулись на врагов и убили всех белых мужчин, кроме одного. Ему удалось вырваться, захватить одну из лодок и уплыть вниз по течению реки. За ним никто не гнался, так как знали, что дальше по реке живут другие племена и ему не уйти от них. Женщин вождь забрал себе в жены, а убитых белых мужчин в тот же день съели всем родом. В конце рассказа пленник сказал, что найденные у него вещи он снял с убитого лично им белого пришельца.
   На вопрос Антоненко, где сейчас находятся белые женщины, дикарь пояснил, что в новом лагере, вместе с другими женами вождя. Больше он ничего не знает.
   Валью поинтересовался, что дальше делать с пленным. В ответ Николай только махнул рукой и расстроенный вышел из дома. Вслед ему раздался предсмертный вскрик гуаро.
   - Что это значит, Николай Тимофеевич? Ведь это наши в плену у дикарей! - воскликнув Роговой, узнав новость. - Их надо спасать!
   - Надо! Но как? - задумался Антоненко. - Мы же не знаем, где они конкретно находятся. У наших в долине что-то произошло, если несколько человек оказались здесь и попали в плен к гуаро. Но что? И связи с Синче Пумой нет! Посланные в обход гонцы, еще не вернулись.
   - Надо первыми на дикарей напасть! Врасплох их застать, ведь они этого не ждут! - вдруг выпалил Василий.
   - А давай! Чем черт не шутит! - поддержал идею Николай. - Завтра с утра. Упреждающий удар. Как Жуков на Курской дуге по немцам!
   - Это в нашей войне? Расскажите?!
   - Да, Вася. - улыбнулся Антоненко. - Обязательно расскажу. Наш народ тогда победил. И вообще. Мы - народ победитель! Нам проигрывать нельзя, а то уничтожат. Пошли к вождям. Совет держать будем...
   Идею превентивного удара Анко Альо и Качи поддержали с восторгом. Вождь уанка, досконально зная свои владения, тут же рассказал, как лучше пробраться к лагерю гуаро. Его разведчики уже точно определили местонахождение дикарей и нашли несколько лазеек. Один из них даже сообщил вождю, что видел у гуаро двух чужих белых женщин. План созрел почти мгновенно. Осталось разработать детали. К этому времени из других селений подошло около пяти сотен воинов-уанка, существенно усилив силы обороняющихся.
   Когда почти все было обговорено, Качи спросил у Николая:
   - А как мы узнаем, когда нужно нападать? Какой сигнал подашь?
   - Ты его услышишь. Он будет довольно громким. Даже слишком. - усмехнулся Антоненко. - Но когда прогремит второй, немедленно отступайте к городу.
   Качи и Анко Альо так понравилась идея фаланги, что они к двум сотням воинов, добавили еще одну. И теперь перед городом триста воинов, под руководством виракочей, учились действовать большим щитом и длинным копьем в едином строю. Николай подсказал Качи, чтобы сильно не растягивал строй по фронту, так как неровная местность ломает линию. Лучше действовать тремя плотными отрядами с небольшим интервалом между ними, как раньше воевали римляне.
   С наступлением сумерек, попаданцы, в сопровождении специально отобранных воинов, вышли на тайную горную тропу в обход долины.
  
  
   - Валью, спроси у него, где он видел наших женщин? - прошептал Николай, кивая в сторону разведчика-уанка.
   Сделав за ночь обходной марш-бросок, диверсионная группа оказалась в тылу у гуаро, пробравшись к почти неохраняемому с этой стороны лагерю. Опытные воины-уанка тихо зарезали двух полусонных часовых.
   Теперь они скрывались в зарослях, расположенных на краю временной стоянки дикарей. Вернее их было не одна, а несколько. Весь лагерь врага делился на неравные части. Гуаро расположились по своим родам, отдельно друг от друга, но на некотором удалении. Вот в эти промежутки и сумел провести всю группу разведчик-уанка. Этому способствовали и густой лес, окружавший стоянки, и предрассветный плотный туман. Родная земля помогала уанкам как могла.
   Воин указал рукой на небольшой навес из веток и крупных листьев немного в стороне от центрального шалаша стоянки.
   - Прикрывай. - дав команду Роговому, Антоненко махнул рукой Валью и разведчику, чтобы следовали за ним. Карабин, чтобы не мешал, был закинут на спину, в левой руке -- пистолет ТТ, а в правой -- десантный нож.
   Подобравшись к навесу, увидели под ним на травяной подстилке трех спящих женщин. Николай сразу узнал одну из медсестер Баюлиса, лежащую посередине.
   "Как ее зовут? Кажется, Рита!". - вспомнил Антоненко. Второй попаданки нигде не было.
   Девушка не спала, а как обиженный ребенок, сжавшись в калачик и прижав к лицу руки, вздрагивая всем телом, тихо стонала. Ее одежда была разорвана, волосы растрепаны, ноги без обуви и грязные.
   Указав своим напарникам на соседок и проведя ножом себе по горлу, Антоненко осторожно приблизился к Рите. Валью и уанка подскочили к спящим и зажав им рты, вонзили ножи в сердце. От произведенного ими шороха, Рита открыла глаза. Увидев воинов с окровавленными ножами, она машинально вскочила, сев на подстилку. Заметив перепуганные глаза девушки и готовый вырваться крик, Николай быстро закрыл ей рот рукой и прошептал:
   - Тихо, Рита, тихо! Мы -- свои! Мы за тобой! Не бойся нас!
   Услышав родную речь и свое имя, девушка испуганно посмотрела на Антоненко. Наконец, узнав его, Рита немного расслабилась и из глаз девушки потекли слезы. Николай заметил, что у нее связаны кисти рук. Он аккуратно разрезал ножом сковывавшие их путы. Девушка бросилась к нему на грудь, прижавшись всем дрожащим телом. Ее плач становился громче.
   - Тихо, Риточка! Тихо, милая! А где вторая? - погладил Николай девушку по голове.
   Поняв вопрос, Рита указала рукой на центральный шалаш стоянки.
   - Валью - со мной! А ты, отведи ее к нашим. - дав указание воинам, Антоненко двинулся к шалашу.
   Подойдя ближе, он изумленно остановился. На стенках шалаша были разложены куски светлой человеческой кожи с различными татуировками на уголовную тематику, с церквами, крестами и надписями на русском языке. Особенно выделялось - "Не забуду Одессу - маму".
   "Наверное, убитые мужики уголовниками были". - сделал вывод Николай. - "Но что они здесь делали?".
   Осторожно заглянув в щель между травяным пологом и стенкой шалаша, Антоненко увидел двоих людей. Первым был здоровенный голый гуаро, развалившийся на спине почти в самом центре. Он так храпел, что содрогались тонкие стенки шалаша. Недалеко от него, со связанными за спиной руками, лежала на животе полуобнаженная белая женщина. Она не спала, а тихо всхлипывала. Было понятно, что здесь произошло насилие.
   Резко откинув полог в сторону, Николай заскочил в шалаш. Сильным ударом ноги, обутой в тяжелый армейский ботинок, он сделал из мужского достоинства вождя неприличное месиво. От дикой боли тот попытался вскрикнуть и приподняться. Но лезвие десантного ножа, пройдя под нижней челюстью через горло в мозг, не дало этого сделать. Послышались только хрип и бульканье.
   Пока Антоненко расправлялся с вождем, Валью перерезал связывавшие руки женщины тонкие лианы. Почувствовав свободу, она обернулась. Увидев произошедшее и кто это сделал, женщина попыталась закрыть лицо затекшими руками, но у нее не получилось. Тогда она, неловко прикрыв грудь и отвернувшись, заплакала.
   - Все хорошо, родная, все хорошо! Мы за тобой! - успокоил ее Николай. - Валью! Помоги ей подняться и отведи к нашим! Я сейчас!
   Бегло оглядев шалаш, он увидел сваленное в кучу оружие времен великой отечественной войны. Сунув пистолет в кобуру и выхватив из кучи немецкий автомат с запасными магазинами, Николай выскочил наружу. Не успел он сделать и пару шагов, как нос к носу столкнулся с одним из дикарей. Неожидавший такой встречи, гуаро застыл на месте. Пользуясь этим, Антоненко полоснул его ножом по горлу. Дикарь, захлебываясь кровью, отпрянул назад, наступив на спящего рядом товарища. Тот, ничего не поняв, громко выругался и попытался подняться, но был придавлен падающим телом. Вслед за его криком стали просыпаться и другие. Воспользовавшись суматохой, Николай бросился в кусты. Над его головой пролетел дротик и послышались крики, поднимавшие тревогу. Навстречу выбежал Валью и махнул рукой, показывая направление движения. Стоянка гуаро начала гудеть, как растревоженный пчелиный улей. Обнаружив чужаков, дикари кинулись в погоню.
   - Вася, гранату! - уже не скрываясь, крикнул Николай.
   В толпе бегущих сзади гуаро грохнул взрыв, разметав преследователей в разные стороны. Тех, кого не зацепили осколки и не отбросило взрывной волной, покосили короткие пулеметные очереди.
   Вслед за этой стоянкой, стали подниматься и другие, разбуженные непривычным грохотом.
   Вдруг, с противоположной стороны лагеря раздался дружный и одновременно дикий воинственный рев. Это уанка бросились в атаку.
   По договоренности с Анко и Качи, четыре сотни воинов, под покровом темноты, пробрались к лагерю гуаро и затаились до рассвета. В их задачу входило следующее. После взрыва гранаты, они должны были общей массой пройтись через весь лагерь противника, по пути калеча и, по возможности, убивая, как можно больше дикарей. Но при этом, ни в коем случае не распыляться на мелкие стычки. Категорически запрещалось задерживаться для традиционного отрезания вражеских голов. Основная цель: как можно больше воинов врага вывести из строя, чтобы они не смогли воевать. Чем больше раненых гуаро, тем лучше. Они не воюют, но требуют охраны, ухода и еды. А это уже лишние проблемы для вождей. С таким тылом особо не повоюешь.
   Внимание дикарей с соседних стоянок переключилось на уанка. Воспользовавшись этим, группе Антоненко удалось проскочить в промежутках между стоянками. Поскольку измученные девушки не могли сами идти, воины несли их на себе по очереди, часто меняясь, чтобы не потерять скорость передвижения. Прикрывал группу Роговой с пулеметом. По ходу движения Николай успел разобраться с оружием и уже держал наготове автомат.
   - Вася! Уводи группу. Я с Валью немного отстану. Надо нашим сигнал на отход дать. Мы вас потом догоним.
   - Понял, командир! - улыбнулся пулеметчик. - Но вы не задерживайтесь, Николай Тимофеевич, а то, что я Тани скажу?!
   - Ладно! Иди, шутник! - слегка подтолкнул его Антоненко.
   В середине вражеского лагеря раздавались шум и крики побоища. Уанки с усердием выполняли поставленную перед ними задачу. Но в дальних стоянках дикари уже успели прийти в себя и сейчас направлялись на помощь своим сородичам. Увидев бегущую прямо на него вооруженную толпу, Николай толкнул Валью на землю и бросил в них РГД-тридцать три. Заполучи фашист гранату! После взрыва, мало кто уцелел из бежавших дикарей. Оставшихся в живых, он добил короткими автоматными очередями. Все. Теперь можно уходить...
   Опасаясь погони, Антоненко и Валью немного попетляли по лесу и затем, переправившись через ручей, стали подниматься по едва заметной тропе, приведшей их сюда.
   - Хальт! Хенде хох!
   Николай оторопел и машинально поднял руки. Откуда здесь немцы?! Мать их!
   - Николай Тимофеевич, вот вы и попались! - рассмеялся вышедший из кустов Роговой.
   - Васька! Черт! Ну и шуточки у тебя! - чертыхнулся Антоненко. - Так и заикой сделаться можно. А если б я в тебя очередью?!
   -А я за камушек спрятался. - парировал подчиненный.
   - Ладно. Где девчата и как они? Все наши целы?
   - Все нормально, командир. Ребята сейчас вмести с ними уходят подальше, а я решил вас подождать, мало ли что. Дикарье так над девушками поиздевалось, что смотреть больно. Из нашего десятка, только двое легко ранены. Потерь нет. Задание выполнено. - уже с серьезным видом доложил пулеметчик и снова улыбнулся. - А здорово мы им дали! Человек сорок на тот свет отправили, не меньше!
   - Рано еще считать! Давай к своим вернемся, там и подсчитаем! Пошли группу догонять!
   В Уанка-канча вернулись только к вечеру. Девушки так обессилили, что пришлось соорудить носилки и нести на них. Даже кока не помогла. Да и сами, после бессонной ночи и сумасшедшего дня были уставшими.
   Отдав Риту и ее подругу по несчастью на попечение местных женщин, Николай поспешил узнать, как провели свою вылазку вожди. Увидев их сияющие лица, он понял, что план полностью удался.
   Гуаро не ожидали такого коварства от уанка и были застигнуты врасплох. Полностью разгромив ближайшие к засаде стоянки, Анко Альо повел своих воинов в центр лагеря, по пути калеча и убивая всех, кто попадался под руку. Они уже добрались до самого центра, когда прогремел взрыв второй гранаты. Помня о договоренности, Анко повернул своих людей назад, но уже в другую сторону. Разбросанные по стоянкам отряды дикарей не смогли оказать должного сопротивления пронесшемуся по их лагерю вихрю смерти. Вождь гуаро попытался организовать погоню, но на выходе из леса она наткнулась на жалящую длинными копьями стену щитов и стоявшими за ней лучниками. Не умея воевать в сомкнутом строю на открытой местности и без защитного вооружения, многие гуаро были убиты. Дикари, не соло нахлебавшись, вернулись в свой лагерь.
   Как доложили разведчики, посланные следом, в стане противника - хаос и неразбериха, о наступлении на город даже нет и намека. Дикари зализывали раны. Сегодня многие из их сородичей сложили свои головы, так и не найдя себе места под солнцем на чужой земле.
   Потери уанка были минимальными. Все воины, и живые, и погибшие вернулись в город. Ни один не был оставлен среди дикарей. Кроме того, были освобождены несколько женщин-уанка, попавшие ранее в плен. Анко удалось захватить даже пленных гуаро. Среди них оказался и сын вождя племени, четырнадцатилетний подросток. На него указали женщины-уанка в момент битвы.
   - При таком раскладе, ждите или дикий штурм, или переговорщиков о выкупе. - подытожил сегодняшний день Антоненко. - Правда, что они могут предложить, кроме своих голых задниц...
   Подходя к своему временному жилищу, Николай заметил рядом с ним одиноко стоящую женскую фигурку.
   - Тани?
   Но девушка, не ответив, быстро ушла.
   В доме его снова ждал порядок и прекрасный ужин. Роговой уже спал на своем месте. На душе как-то сразу стало легко.
   А ведь я ей не безразличен! Чем черт не шутит, может действительно, попросить Анко Альо и жениться на ней! Не такой уж я и старый! Могу Максу еще и братика сделать!
  
   - Ника Тима! Вставай! Гуаро пришел!
   Вчерашний марш-бросок по горам не прошел для Антоненко даром. Ноги гудели и отказывались слушаться. Разбудивший его Валью терпеливо ждал у входа. Роговой отсутствовал. Пройдя на стену-террасу, увидели на ней вождей в окружении воинов и жителей города, наблюдавших за происходящим перед крепостью.
   - Николай Тимофеевич! Я ваш бинокль взял. Не хотел будить. - признался подошедший Роговой. - Вот. Посмотрите. Гуаро парламентеров прислали.
   В поле, перед Уанка-канча, находилась небольшая группа дикарей. Но они не выкрикивали воинственные призывы и не махали оружием, а тихо сидели на корточках, держа в руках зеленые ветки. Они ждали.
   Посовещавшись между собой, к парламентерам решили пойти Качи и Николай, в сопровождении двух десятков воинов. Больше не надо. Если что, то одной очереди из автомата достаточно, что бы уничтожить провокаторов. Переводчиком взяли одну из освобожденных женщин-уанка.
   Когда приблизились к гуаро, один из них, в костяной короне, завернутый в шкуру ягуара и увешанный различными примитивными украшениями, в красной боевой раскраске, поднялся и шагнул навстречу.
   - Кхуко приветствует доблестных воинов-уанка и желает говорить с ними!
   - И мы приветствуем Кхуко и его мужественный народ гуаро! Что он хочет, зачем сюда пришел, разве ему было плохо в своих землях?
   - Голод и враги пришли на нашу землю. Народ гуаро умирает и ищет новое место для жизни. Дайте нам его и между нами будет мир.
   - Ну и наглец! - не выдержал Антоненко. Обернувшись к Качи он проговорил. - Получили по морде, да еще и землицы требуют!
   - Нашу землю можно взять, только уничтожив уанка! - ответил за всех Качи. - Кхуко! Пусть гуаро уходят или вы умрете. Я все сказал. Уходи.
   - Отдайте нам сына вождя. Он наследник. Без него мы не уйдем. Вождь дает за него вот это. - с последними словами к Кхуко подбежал один из дикарей и передал ему кожаный мешок. Развязав шнурок парламентер показал содержимое мешка.
   - Опа-на! Это ведь наша бижутерия! - присвистнул Николай, увидя кольца, серьги, золотые украшения и другие драгоценности, изъятые Уваровым у Дрынько еще на ледниковом озере. - Как они сюда попали? Неужто урки увели?
   - Для нас это ничего не стоит. Но мы вернем вам пленных, если вы уйдете назад, за Большую реку. Если нет, то мы убьем всех гуаро. - спокойно потребовал Качи. Он чувствовал свою силу, тем более, что им помогали сами боги.
   - Мы отдадим за него оружие белых пришельцев. - продолжал торговаться Кхуко, не обращая внимание на требование покинуть землю уанка. - И еще. Мы дадим вам силу огня наших костров.
   С этими словами еще один дикарь подбежал к переговорщикам и поставил перед ними небольшой глиняный кувшин грубой работы, наполненный блестящей маслянистой жидкостью желтовато-коричневого цвета.
   - Что это? - спросил Качи.
   - Масло земли гуаро. - пояснил Кхуко. - Мы бросаем его в костры, они хорошо горят. Если не отдадите пленников, то вы сгорите, как это масло в наших кострах. Я все сказал. Думай.
   - Мы не боимся огня. У нас текут полноводные реки. Воды хватит на любой костер. Ответ получишь к полудню. Я все сказал. - с этим словами Качи развернулся и пошел к городу. Следом за ним двинулись и остальные.
   Гуаро также быстро собрались и отступили к лесу.
   - Что скажешь Ника Тима - сын бога Виракочи?
   В доме nbsp; - А давай! Чем черт не шутит! - поддержал идею Николай. - Завтра с утра. Упреждающий удар. Как Жуков на Курской дуге по немцам!
Анко Альо собрался малый военный совет.
   - Сегодня или завтра с утра, гуаро пойдут на решающий штурм. Вождь и их шаман Кхуко поняли, что мальчишку просто так мы не отдадим. Они будут нам мстить. - ответил Антоненко. - А что разведка?
   - Гуаро поменяли свой лагерь и сейчас стоят на краю поля в лесу. Собрали своих убитых и сложили из них большие кострища напротив города, но не поджигают. Дикари перекрыли всю долину и выставили усиленные посты. К ним просто так не подберешься. У меня уже трое разведчиков погибло. - пояснил Анко Альо. nbsp;
   - А может отдать им пацана и пусть проваливают? - предложил Роговой.
   Вожди посмотрели на него и покачали головой:
   - Васа, ты не знаешь гуаро. Им верить нельзя. Они коварны, всегда обманут. Их надо уничтожить, иначе они не уйдут из нашей долины.
   Качи повернулся к Николаю:
   - Ника Тима, а ты знаешь, что у них за масло? И что означают слова Кхуко?
   - Судя, по словам шамана и внешним признакам, очень похоже на нефть. Но откуда она у них? Я переговорил с бывшими пленницами. Гуаро действительно с ее помощью разводят большие костры, сжигая своих мертвых. А не поджигают костры потому, что ждут ветра в нашу сторону. Своеобразная газовая атака. Мы уже с этим сталкивались в ущелье. Выдержать такое невозможно. Нас спасет только бог, направив ветер в их сторону. Или мы должны отсюда уйти.
   Анко и Качи переглянулись.
   - Уанка погибнут, но со своей земли не уйдут. Сейчас жрецы совершат обряд и попросят богов направить ветер на гуаро...
   - В моем народе есть поговорка: на бога надейся, а сам не плошай. - заметил Николай. - Пусть жрецы делают, что нужно. Но мы с вами должны готовиться к нападению прямо сейчас...
   Наступил полдень. Солнце зависло на северной части неба.
   Жрецы совершили обряд и обратились к богам за помощью. Сегодня был особый день. Жить народу уанка или погибнуть в смертельной битве. Поэтому, кроме белых лам, в жертву богам принесли и всех пленных гуаро, кроме сына вождя.
   Николай стоял на стене возле первой катапульты и рассматривал в бинокль дикарей, спокойно выходящих на поле из леса. Их было много, очень много. Не меньше двух тысяч воинов. И они все выходили и выходили...
   Перед крепостью Анко Альо собрал всех своих воинов. Выстроившись в два отряда и перекрывая проходы в крепость, стояли копьеносцы Качи. В промежутках между ними и с флангов остальные воины. За спинами мужчин заняли место молодые женщины и девушки с пращами в руках. Стыдно будет отступать, когда рядом бьется любимая жена или невеста. На террасах крепостных стен готовились к отражению штурма мальчишки и старики. Весь народ готов был погибнуть в схватке, но не отдать свою землю врагу. Сотню лучших лучников вождь выдвинул вперед. Они первыми вступят в битву, осыпав врага тучей стрел.
   На крыше ближайшего высокого дома Валью установил шест с легкой яркой тряпицей и теперь Николай периодически посматривал в ту сторону. Но тряпка висела без движения.
   В бинокль было хорошо видно, как шаманы гуаро кружась, водят хороводы вокруг погребальных костров, вознеся руки к небесам. Танцуя, они переместились в сторону Уанка-канча. Вслед за шаманами, начала свой дикий танец и вся масса дикарей. До ушей защитников крепости доносилась монотонная, но страшная песня. Гуаро вводили себя в воинственный транс. Вслед за песней, над долиной начал раздаваться гром десятков барабанов из человеческой кожи и рев морских раковин. Эти звуки становились все громче и громче, постепенно превращаясь в боевой ритм, под который самому хотелось исполнить дикий танец и, презирая смерть, кинуться в битву.
   Вдруг, совсем рядом громко заиграли флейты и забили барабаны. Послышалась знакомая мелодия. Это жрецы и старики уанка поднимали боевой дух своих воинов.
   Николай снова посмотрел на шест и замер. Тряпка колыхалась на ветру. Постепенно над кострами дикарей поднимался в небо серо-черный дым. Его несло к городу.
   - Разожгите костер и молитесь богам! - крикнул Николай жрецам и старикам. - Все молитесь! Может поможет, чем черт не шутит!
   Сначала его не поняли, но подбежавший Валью быстро все растолковал. Недолго думая, женщины, старики и подростки бросились разбирать соломенные крыши ближайших домов, неся все в один большой костер.
   - А! Гори оно все синем пламенем! Чему быть того не миновать! - в сердцах сплюнул Антоненко. Достав фляжку с самогоном, Николай сделал несколько больших глотков, затем машинально передал ее Валью. Воин, следуя его примеру, сначала хлебанул, но затем так скривился, что Николаю стало жалко верного уаминка. - Больше эту гадость никогда не пей! Понял меня?
   Подойдя к костру, он вылил в него всю самогонку. Огонь вспыхнул с новой силой, поднимая дым высоко в небо. Ветер сносил его в сторону... В сторону дикарей!
   Хвала небесам! Спасибо богам! Кому там еще?! Всем - хвала!
   Не сдерживаясь и плюнув на приличия, Антоненко во все горло заорал и запрыгал на месте, как мальчишка:
   - Ура-а-а-а!!!
   Возле второй катапульты это крик поддержал Роговой.
   Вслед за ними закричали и остальные. Этот воинский клич передался по рядам и теперь каждый уанка кричал "ура-а-а!".
   Оба дыма, направляясь навстречу друг другу, все выше поднимались в небо. Наконец они, перемешавшись, слились в один большой клубок. Бродяга-ветер сносил его в сторону от долины, через горный хребет...
   Обозленные неудавшейся газовой атакой, гуаро, волна за волной, бросились на штурм. Впереди, как и в ущелье, шли воины с большими плетеными щитами, прикрываясь ими от возможных стрел и камней обороняющихся. Видя это, лучники-уанка начали посылать свои стрелы по навесной траектории в середину толпы дикарей. Почти каждая стрела, из-за плотности наступающих, находила себе цель. Сделав несколько залпов, лучники отошли и заняли места позади копьеносцев со щитами.
   Как только первые ряды гуаро поравнялись с небольшими горками камней, выложенными на поле заранее и обозначавшими дальность стрельбы катапульт, Николай дал команду:
   - Бей!
   Вслед за первой катапультой, выстрелила и вторая.
   В результате попаданий были снесены несколько щитов и движение гуаро вперед немного замедлилось. Воспользовавшись этим, их осыпал град камней и туча стрел. Но и дикари не остались в долгу. В защитников крепости также полетели стрелы и дротики из копьеметалок.
   Приказав Валью непрерывно стрелять из катапульты, Антоненко, подхватив карабин, стал выцеливать вождей и шаманов гуаро, гнавших своих воинов на штурм. Пулю за пулей он посылал в гущу наступающих дикарей, но Николаю никак не удавалось убить самого главного вождя. Среди этой бегущей и орущей толпы, размахивающей своим оружием, было трудно его найти.
   Примеру Антоненко последовал и Роговой, очередями из пулемета, выбивающий целые группы атакующих. Но они все прибывали и прибывали. Под стенами крепости столкнулись две разъяренных схваткой толпы людей, убивающих друг друга. Только отряды копьеносцев Качи остались стоять сплошной стеной щитов, со скоростью строчащей швейной машинки, бьющих своими длинными копьями наступающих дикарей. Все остальные уанка и уаминка, разбились на индивидуальные схватки, все больше проникая в ряды гуаро. Анко Альо приказал всем лучникам и женщинам вернуться в крепость, чтобы с высоты стен-террас поражать врагов. Все подходы к Уанка-канча постепенно покрывались телами убитых гуаро и уанка. Как яростно не бились защитники крепости, но гуаро постепенно начали теснить их к частоколу и стенам. Вождь уанка принял решение отступить в крепость. Под прикрытием отрядов Качи, закрывающих оба прохода, все воины постепенно, отбиваясь от наседавших на них дикарей, отошли в город.
   Видя, что из-за длинных копий, им не подступиться к копьеносцам, а дротики и стрелы с каменными наконечниками не пробивают щиты фаланги, при этом сами несут ощутимые потери, гуаро, подчиняясь призывному бою барабанов, отошли на недосягаемое расстояние для стрел и камней уанка. Антоненко и Роговой попытались достать их из камнеметов, но вожди гуаро быстро учатся воевать. Они не стали ждать, стоя на месте, когда в них попадет порция крупных камней, а просто "распылили" свои отряды по полю, увеличив интервалы и дистанцию между воинами. Так что, стрельба "по площадям", оказалась не очень результативной.
   Наступила небольшая передышка.
   Проверив оставшиеся патроны, Николай расстроился. В карабине осталась последняя обойма, к автомату - один неполный магазин и две обоймы к ТТ. У Рогового - только полдиска патронов. Правда, еще была граната Ф-1, но это на крайний случай. Для большей уверенности, Антоненко подобрал себе двухметровый кол, из очень крепкого местного дерева, служивший опорой для навеса. С обожженным на костре концом, он был в несколько раз толще используемых уанка копий.
   "Против лома нет приема!". - невесело усмехнулся Николай. - "Патроны кончаются, а это оружие - вечно!".
   Пользуясь возникшей передышкой, жрецы и женщины перевязывали раненых, воины, по возможности, уносили своих убитых.
   Есть не хотелось, только пить. Николай жадно прильнул к кувшину с прохладной водой, поданному оказавшейся рядом Тани. Пользуясь моментом, он захотел с ней переговорить, но девушка быстро ушла.
   "Действительно - с характером!" - расстроился Антоненко. - "Вроде бы, и ухаживает, и заботится, а как поговорить, так убегает!".
   Переговорив с вождями и узнав о потерях, решили оборону держать на стенах города. Кроме двух проходов, в крепость другого пути нет. Если конечно не обойти ее обходными тропами через горные хребты, окружавшие долину. Штурмовать крепости дикари не умеют, разве что, заблокируют выход в долину, разместившись в ней. Но из крепости есть выход - через перевал, так что блокада ничего не даст. Сложилась тупиковая ситуация. Гуаро не могли штурмовать, а уанка нападать, осталось мало сил.
   - Хватит ли нам продуктов выдержать осаду? - поинтересовался Антоненко у Анко Альо.
   - Последний урожай был хорошим, да и у пастухов в горах стада лам большие. - ответил вождь. - Нам-то хватит, а вот гуаро, останутся голодными. Они уже всю живность в долине съели. Скоро друг друга есть начнут...
   - Или снова на штурм пойдут. Посмотри туда, что-то мне это не нравиться! - тревожно произнес Николай, поднося бинокль к глазам.
   От лагеря дикарей к крепости неторопливо шли несколько десятков воинов. Часть из них держала в руках горящие дымящиеся ветки и головешки. Но большинство несли в руках по несколько небольших глиняных кувшинов переплетенными лианами. Кувшины несли аккуратно, видно боялись что-то разлить.
   - Мать вашу через колено! Выкуривать нас собираются! Не зря шаман обещал сжечь! - выругался Антоненко. Обернувшись к воинам и женщинам, он крикнул. - Тащите как можно больше воды и одеял. Тушить будем!
   Вскинув карабин, Николай стал тщательно прицеливаться и выбивать воинов, несших кувшины с нефтью.
   - Вася! Бей по гадам, чтобы нефть до нас не донесли, а по дороге всю разлили!
   Но места убитых занимали живые.
   Поджигая нефть и раскручивая на лианах, гуаро подбегая, бросали горящие кувшины в стоявших в проходах воинов Качи, а также - в защитников на стенах. Кувшины разбиваясь, обливали всех горящей жидкостью. Горела одежда и щиты у копейщиков, на домах загорелись соломенные крыши. А дикари все подбегали и бросали в защитников горящие кувшины. Не все из них оставались невредимы, стрелы и камни уанка многих ранили или убивали. Но эта огнеметная атака внесла сумятицу в ряды защитников. Кое-где даже возникла паника. Часть воинов была вынуждена бросить оружие и нарушить строй, чтобы затушить горящую на себе или товарище одежду. Воинов накрывали одеялами и поливали водой. Также поступали и на стенах крепости.
   Воспользовавшись этой суматохой, гуаро вновь пошли в атаку, забрасывая уанка стрелами и дротиками. Благодаря замешательству в рядах противника, дикарям удалось оттеснить воинов, защищавших ближайший к Антоненко проход и проникнуть в крепость. Николай со своими воинами бросился наперерез.
   - На те, суки! - он выпустил в поднимающихся по ступеням гуаро весь оставшийся автоматный магазин. Но вместо убитых, появились другие. И они все напирали. Запустив ненужный уже автомат в дикарей, Антоненко схватил приготовленный кол. Увидев перед собой почти двухметрового белого гиганта с громадной дубиной, заслонившим собой весь проход, наступавшие немного опешили и остановились. Воспользовавшись этим, Николай ударил двоих ближних гуаро по головам, а третьему, отбив в сторону его дубинку, вонзил кол прямо в грудь. Падая, тот обхватил кол руками и увлек его за собой. Чтобы не упасть следом со ступеней, Антоненко пришлось отпустить свое оружие. Теперь у него оставался только пистолет и десантный нож.
   - Врешь, не возьмешь!
   Сделал из пистолета пару выстрелов, но вдруг что-то больно ударило по голове, затем в левое плечо. Потемнело в глазах. Николай упал. Рядом грохнула граната, осколки которой выкосили часть наступавших дикарей. Валью и воины-уанка оттащили Антоненко от прохода, заняв его место, продолжая добивать оставшихся на лестнице гуаро.
   "Васёк "лимонку" бросил! Теперь - все! Нет карманной артиллерии!" - пронеслась в голове неутешительная мысль. Машинально проведя рукой по лицу, Николай открыл глаза и увидел кровь на пальцах. - "По черепку попало! Но если думаю и вижу, значит еще живой!". Из левого плеча торчала длинная стрела, при каждом движении отзываясь острой болью. - "Хоть бы не отравленная!".
   Вдруг кто-то аккуратно приподнял его голову и нежные женские руки мокрой тряпицей вытерли лицо.
   - Тани?!
   - Да, Ника Тима, я! - послышался тихий приятный женский голос и несколько соленых капель упали ему на глаза.
   - Ты плачешь? Не надо! Все будет хорошо! Я люблю тебя!
   - И я...
   Но девушка не успела продолжить. Подошедший к ним жрец-уанка, привычным движением выдернул стрелу, оказавшуюся без наконечника, но с острым срезом. Резкая боль пронзила все тело отдаваясь в мозгу. Затем, какими-то неприятно пахнущими мазями жрец смазал раны на плече и голове. Все это время Тани, нежно поглаживая, держала его голову у себя на коленях.
   Валью с другими воинами удалось сбросить гуаро со ступеней. Теперь снизу доносились шум и крики смертельной схватки.
   Вдруг Николай услышал резкий свист. Он его слышал давно, в молодости. Но такое забыть невозможно. Этот свист знаком ему еще с Афгана... Пронзительный свист приближающейся мины... Короткое шуршание и громкий недалекий взрыв... Еще свист и взрыв. Еще и еще...
   Где-то, вдалеке, длинной очередью ударил пулемет, за ним еще один и еще...
   - Поднимите меня! На стену!
   Тани, жрец и двое стоявших неподалеку подростков еле подняли Николая, подведя его поближе к краю стены-террасы.
   Поле перед городом было перепахано воронками от мин и усыпано трупами гуаро. Под стенами крепости, воины-уанка добивали оставшихся врагов. Часть дикарей попыталась скрыться в лесу, но бившие им во фланг от ручья пулеметы, косили их десятками. Из леса, навстречу, выходила жидкая цепочка попаданцев, периодически постреливая в метящихся по полю врагов. За бойцами двигались плотные ряды уаминка, грозно размахивая оружием и крича. Пулеметная стрельба прекратилась. От ручья на поле стали выезжать всадники. Выстроившись лавой, они пустили своих лошадей вскачь, по пути рубя головы перепуганным невиданным зрелищем дикарям.
   Один из этих всадников показался Николаю очень знакомым. Даже сердце защемило.
   "Эх! Где-то бинокль обронил!" - он постарался напрячь зрение, но другое, отцовское чувство, уже подсказало ему. - "Макс?! Неужели Максимка?! Сынок! Взрослым стал... Настоящий казак!"
  

Глава 4

   Максиму "не повезло". Как не рвался он в первые ряды на помощь осажденной дикарями крепости, но всадники Новицкого вышли из Уаман-канча последними. В горной лесистой местности кавалерии не развернуться. Поэтому виракочи шли вторым эшелоном, слишком уж медленно они передвигались.
   Сразу же, после получения известия о нападении гуаро на крепость, Синчи Пума отправил на помощь шесть сотен воинов, находившихся у него под рукой. К утру, извещенные гонцами, из других селений и крепостей племени должны были прибыть еще около восьми сотен воинов. Это конечно было риском - оголять границы племени, собрав всех воинов в одном месте. Но, старый вождь знал своих соседей и надеялся на то, что они не будут столь коварны и не воспользуются моментом пограбить, когда Синчи Пума с воинами сражается на другой границе. С соседями был заключен мир, подкрепленный армией Сапа Инки, но сейчас идет война внутри империи и неизвестно, как себя поведут вожди других племен. Была еще надежда на виракочей, но их малочисленность делала эту надежду слабой. Ставка была на другое. Всякое коварство будет жестоко наказано. Соседи знали, что Синчи Пума не прощает таких подлых ударов в спину. После разгрома дикарей он обязательно повернет своих воинов против напавших на его селения и тогда тем не поздоровится. А с сильным и обозленным уаминка никто не хотел связываться.
   Когда виракочи подошли к крепости, битва за нее уже закончилась.
   Уаминка, разделившись на три отряда, окружили напавших на крепость пять сотен дикарей и всех перебили, правда, не без потерь со своей стороны. Полностью был вырезан и лагерь гуаро, расположенный под крепостью. Старики, женщины и дети. Ни кто не остался в живых. Некому было сообщить родичам, штурмующим Уанка-канча, о постигшем их поражении.
   Проходя мимо уничтоженного лагеря дикарей, Максиму и другим молодым бойцам стало плохо. Еле сдерживая рвотные позывы, они старались быстрее миновать обезглавленные и изуродованные трупы. Реальность войны это совсем не то, что в кино, даже в голливудских ужастиках. С экрана не почувствуешь запах смерти - запах крови, развороченных внутренностей и испражнений убитых. Но, если ты захотел стать воином, тем более в такие дикие времена, надо привыкать и к этому. Смотри и запоминай. Эту школу жизни заочно не пройдешь. Все надо попробовать самому и пропустить через себя. Быть готовым убивать и самому быть убитому.
   К вечеру подошли к ущелью ведущему в долину уанка. Воины-уаминка уже разобрали каменную стену, построенную дикарями, продвинувшись вперед по ущелью. Проводники-уанка показали тайные тропы, по которым можно незаметно пробраться в долину минуя ущелье. Несколько сотен воинов ушло по ним в обход лагеря гуаро, расположенного на выходе из ущелья. Остальные остались ждать подхода подкреплений.
   Огромное изумление вызвало появление во временном стане попаданцев Дулевича с десятью бойцами, пришедших со стороны Большой реки. Как пояснил командованию старший лейтенант-связист, он вместе с бойцами шел по следу уголовников от форта. Как не петляли урки, но от пограничного пса Мухтара скрыть следы им в этот раз не удалось. В месте, где те свернули от ручья на перевал, Дулевич догнал группу Синякова, прошедшую немного вперед по ручью и вернувшуюся назад. Вместе они вышли на берег реки, где и обнаружили следы строительства плотов. Стало понятно, что уголовники, построив плоты, спустились вниз по реке. Но Дулевич не успокоился. Горя желанием спасти свою Риту и отомстить обидчикам, он отобрал добровольцев, соорудил несколько небольших плотов из связанных лианами поваленных деревьев и на них спустился по реке. Синяков с остальными бойцами вернулись в форт. Плывя вниз по реке, среди почти вертикальных скал, они увидели кусок пологого и чистого от леса берега. На берегу валялись лодки-однодревки и виднелись следы покинутого лагеря дикарей. Пристав к берегу, один из бойцов случайно нашел остатки одежды и небольшой женский носовой платочек из своего времени. К ужасу Дулевича и его бойцов, они обнаружили потухшие костры с человеческими останками. Боясь самого худшего, красноармейцы все же двинулись по следам дикарей вглубь леса. В середине пути следы расходились в разные стороны, но им опять повезло. На одном из колючих кустов Дулевич обнаружил кусок материи от платья своей любимой. Пройдя немного вперед, нашли еще несколько таких кусочков. Стало понятно, что Рита таким способом пыталась дать о себе знать, указывая путь по которому ее увели. Это вселило надежду, что девушка жива. Не давая своим бойцам отдохнуть, Дулевич с удвоенной энергией кинулся в погоню. На подходе к лагерю попаданцев они попали в засаду уаминка. Но все закончилось без схватки. Те, узнав виракочей, провели старшего лейтенанта с бойцами к своим.
   - Алексей Аркадьевич! Товарищ подполковник! Разрешите! - умолял Дулевич командира. - Дайте мне бойцов и ручные пулеметы! Я их найду, обязательно найду! Нельзя откладывать, можем не успеть! Мы на берегу видели, как дикари съели людей! Могут и девочек наших, тоже! Никогда себе не прощу, что отпустил ее одну!
   - Сергей Олегович, извините, но не могу! Если дикари нас раньше времени обнаружат, то мы не сможем застать их врасплох! А это жизни наших товарищей и союзников. - твердо ответил Климович. В сложившейся ситуации командир полка чувствовало себя скверно. Это ведь по его приказу Рита осталась в форте, где ее и захватили уголовники. Виноват он был перед Дулевичем, ой виноват!
   - Головой я все понимаю, но ведь сердцу не прикажешь! Я с ума сойду до утра!
   - Терпи Сережа, терпи! Нельзя нам раньше времени карты раскрывать!
   Чтобы как-то успокоить разволновавшегося Дулевича, стоявший рядом Уваров посоветовал:
   - Сергей! Как пойдем в атаку, ты на воинов-гуаро не смотри. Возьми своих бойцов и хорошенько перепотроши весь лагерь дикарей. Они своих женщин в бой, как уаминка, не берут. Я поговорю с вождем, чтобы воинов тебе для этого дела выделил. Авось и сыщется твоя Рита!
   Согласившись на это, старший лейтенант ушел к своим бойцам готовиться к завтрашнему бою. Проводя Дулевича взглядом, Уваров тихо сказал Климовичу:
   - Надо бы за парнем присмотреть, а то, как бы дров с отчаянья не наломал!
   - Да, я тоже об этом подумал. Прикажу сержанту приглядывать за ним. - согласился Климович. - Ох, виноват я перед ними, сильно виноват!
   - Не казните себя, Алексей Аркадьевич! Знал бы, где упасть - соломки подстелил! А вообще, прав был ротмистр. Постреляли бы раньше зеков, не было бы таких проблем! Здесь человеколюбие и подобная мягкотелость неуместны!
   - А как же закон? А совесть? - недоумевал Климович.
   - Какой закон?! Какая совесть?! Мы здесь сами себе закон! А совесть в таких делах, надо подальше засунуть! Пока будем в себе ковыряться да червяков в башке искать, нам уже горло перережут, как тем ребятам из дзота!
   - Но нельзя же так! Мы ведь цивилизованные люди, а не дикари! А суд божий! Вы про него забыли?! Забыли, что проливать невинную кровь это грех великий! - не сдавался Алексей Аркадьевич. - Да. Каюсь. Виноват. Смалодушничал в тот раз. Но нельзя такое отношение к людям ставить за правило! Так и к нам с вами его применить могут! Вспомните себя. Если бы я тогда действовал по такому принципу, вас и ваших современников расстреляли бы в первый день, как немецких диверсантов!
   - Спасибо, что не расстреляли. Но здесь все по другому. Если я не ошибаюсь, то еще в средние века кто-то из крестоносцев или инквизиторов сказал: "Убивайте всех, Господь на небе узнает своих!". - жестко ответил Уваров. - Это конечно грубо, но в нашей ситуации, как в хирургии Яниса Людвиговича, надо было срочно вырезать больную опухоль, чтобы выздоровело все тело. И не говорите мне, пожалуйста, про слезу ребенка. Я не Достоевский и мы с вами не боги, хотя пока такими и считаемся у местных.
   - Поймите. Жестокость жестокости рознь. Она хороша при удержании власти, против бунта ведущего к краху. Но не ради самой казни. Это еще Николло Макиавелли сказал, кстати, он совсем недавно умер, в одна тысяча пятьсот двадцать шестом году от Рождества Христова. - пояснил Климович. - Я не желаю превращаться в диктатора-людоеда. В любых условиях надо оставаться человеком.
   - Жесткость и жестокость это две большие разницы. - не согласился Олег. - Я принимаю необходимую жесткость, но также как и вы, не принимаю бессмысленную жестокость. Расстрел уголовников - необходимая жесткость, а вот резня воинами-уаминка женщин и детей гуаро - бессмысленная жестокость. Хотя не нам их судить. У каждой эпохи свои нравы. Давайте лучше готовиться к завтрашнему выступлению. Мне очень хочется обнять своего друга Николая живым и здоровым...
   Утром вернулись разведчики, наблюдавшие за лагерем гуаро. Они доложили неожиданную новость. Дикари свернулись и перенесли свой лагерь ближе к Уанка-канчи. Гуаро расположились на окраине леса, напротив города, перекрыв всю долину и выставив усиленные посты со стороны уанка. С тыла никакого охранения нет. Всех мужчин, вожди гуаро направили на штурм крепости уанка. Есть возможность свободно пройти в лагерь дикарей и захватить его.
   Быстро посовещавшись, решили, что виракочи с лошадьми пойдут вдоль ручья, так как в лесу от них толку мало, а Синчи Пума со своими воинами захватит лагерь врага. После этого уаминки должны присоединиться к виракочам и ударить в тыл гуаро. Климович попросил вождя уаминка не убивать семьи дикарей, а держать их в качестве заложников. На поиски похищенных женщин в лагерь врага также направлялся и Дулевич со своими бойцами.
   Первыми по кромке леса вдоль ручья шли проводники-уанки. Следом продвигалась созданная Уваровым огневая группа, вооруженная ручными пулеметами и автоматами. За ними -- все остальные. Опять всадникам Новицкого "не повезло". Они шли самыми последними.
   По мере приближения к крепости, все отчетливее слышались воинственные крики и шум битвы. Иногда даже доносились звуки коротких пулеметных очередей и одиночных винтовочных выстрелов.
   У Максима все внутри затрепетало. "Это батя с Роговым бьются! Если стреляют - значит живы!".
   Он увидел, как Григоров со своими минометчиками поднялся на нижнюю террасу и начал устанавливать минометы. Пока бойцы закрепляли опорные плиты и присоединяли к ним стволы с двунога-лафетом, Андрей в бинокль выбирал ориентиры. Максиму захотелось подняться к другу и также посмотреть в бинокль на битву, может и отца найдет! Он такого никогда раньше не видел. Все эти ролевики, реконструкторы и толкинисты его времени, завидовали бы ему черной завистью. Впереди настоящая битва, которую ты не только увидишь, но и поучаствуешь в ней! Класс! Круто! О том, что его могут ранить или даже убить в этой схватке, Максим не думал! Извечный юношеский максимализм!
   Перейдя ручей, пулеметчики залегли у пулеметов. Командовать остался Климович. Уваров повел своих пехотинцев в лес на соединение с воинами Синчи Пума. Когда Григоров доложил о готовности, командир полка отдал приказ открыть огонь. Что тут началось! От минометных выстрелов и пулеметной стрельбы заложило уши. Поле перед городом покрылось пылевым туманом от разрывов мин. Из это тумана к лесу, с криками ужаса бежали дикари, но они тут же падали сраженные кинжальным пулеметным огнем. Но это продолжалось недолго. По команде Климовича стрельба резко прекратилась и настала очередь действовать Новицкому.
   Ротмистр выстроил своих кавалеристов на краю поля лавою, развернутым строем в две шеренги. Причем в первой шеренге находились опытные казаки, а за их спинами, немного левее впереди стоящего, молодые бойцы. Сам Новицкий занял место в центре перед лавою.
   - Держись за мной! - быстро проговорил Степан Левченко Максиму и занял свое место, как урядник, с левого фланга первой шеренги, ближнего к крепости. - Не отставай! Куда я, туда и ты! И башкой крути во все стороны! Руби всех нехристей, кто попадется на пути!
   Кони, в предчувствии боя, еле сдерживаемые наездниками, гарцевали на месте. Новицкий окинул взглядом строй, выхватил шашку и громко скомандовал по-гусарски:
   - Эскадрон! Шашки вон! В атаку! Рысью! Марш-марш!
   Вслед за его командой, вся казачья лава, с гиканьем и залихватским свистом, в едином порыве бросилась на бежавших к лесу дикарей. Максим, выхватив шашку, дал Ворону шенкелей и, стараясь не отстать, встав в седле, направил коня вслед за Левченко. Карабин больно бил по спине, панама слетела от встречного ветра, в глазах зарябило от разбегающихся в диком ужасе гуаро. Многие из них, побросав свое оружие, падали на землю, закрыв голову руками. Но находились и те, кто пытался сопротивляться скачущим на них чудовищам. Они в отчаянии бросались с копьями и дубинками навстречу. Да, в смелости дикарям не откажешь! За короткое время скачущий впереди Левченко, свешиваясь с коня то вправо, то влево, лихо зарубил пятерых дикарей, не оставив Максиму ни одного. Те, кто попадался ему на пути уже были зарублены или упали в страхе на землю. Как смерч пронеслась лава сквозь ряды отступающих гуаро, оставляя после себя множество побитых врагов. Макс даже не успел прийти в себя от увиденного, как они оказались на другом краю поля.
   - Не зевай, казак! В строй! - командовал Левченко, разворачивая и выравнивая свой фланг, одновременно бегло осматривая ближайших к нему. - Все целы? Сейчас еще раз пройдемся!
   Не давая дикарям опомниться, Новицкий бросил своих всадников в новую атаку:
   - Эскадрон! Марш-Марш!
   В этот раз сопротивляющихся оказалось гораздо меньше, но больше метящихся по полю гуаро. Они не знали куда бежать. От крепости их били уанки, со стороны леса наступали виракочи с уаминками, а по полю скакали со страшными криками и свистом ужасные чудовища на четырех ногах о двух головах, несущие на своем блестящем в лучах солнца оружии смерть.
   Наконец-то Максу "повезло". Прямо на него выскочили два дикаря. Один из них попытался ударить Ворона по морде своей дубинкой, но Макс, действуя машинально, на чувстве самосохранения, и как учили, ударил его сверху шашкой по голове, разрубив ее чуть ли не пополам. Вдруг обожгло левое бедро. Не обращая на это внимание, Максим перекинулся на другого дикаря, но не успел. Конь грудью сбил того с ног и затоптал копытами. Левченко впереди кровавил свою шашку о других гуаро. Разгоряченный азартом боя и видом первой пролитой им вражьей крови, Макс старался не отставать от своего учителя и пока доскакал до пулеметов, зарубил еще двоих дикарей. Как ни странно, но его не терзала совесть: правильно ли он поступает, убивая уже практически прекративших сопротивление дикарей. Нечего им было сюда лезть! Тем более, что они хотели убить отца и его самого! Это пусть хлюпики и интеллигентики разные, сопли пускают по этому поводу. Мы не будем подставлять другую щеку, а вмажем так, что слабо не покажется! Добро должно быть с кулаками!
   Подскакав к месту сбора, Максим увидел такие же возбужденные лица своих молодых товарищей. Многие из них хвастались друг перед другом: сколько и как зарубил дикарей. Только старшие казаки стояли в стороне и посмеивались между собой, глядя на молодежь. Больше атаки на гуаро не потребовалось. Враг был полностью разбит. Осмотрев всех своих, ротмистр отправил раненых к Баюлису, успевшему развернуть свой полевой госпиталь на берегу ручья, а остальным приказал отдыхать. Лошади, как и люди, тоже устали.
   Как ни страшна была кавалерийская атака для дикарей, но они не остались в долгу. Погиб один из молодых бойцов, не сумевший зарубить воина-гуаро, кинувшегося на него. Копье дикаря проткнуло живот всадника в момент, когда тот замахивался шашкой. Кроме одного убитого, несколько человек получили легкие ранения от стрел и копий дикарей. Но при этом ни один из казаков не пострадал. Потери произошли только среди набранной молодежи. Сказалась кратковременная подготовка, а также отсутствие защитного вооружения. Пользуясь тем, что бой уже закончен, уаминка под руководством пехотинцев Уварова сгоняли безоружных гуаро в общую толпу, сидящую на земле в центре поля, Максим решил поехать к крепости и найти отца.
   - Степан Васильевич! - Максим уважительно обратился к Левченко, как к своему непосредственному командиру в бою. - Дозвольте к бате в город смотаться? Проведать.
   - Да я не против, но ты к господину ротмистру за разрешением обратись. Без его согласия никуда из боя отлучаться нельзя, мало ли что. - добродушно ответил урядник, вытирая травой чужую кровь с шашки. Еще несколько минут назад он, словно мясник, жестоко рубил дикарей, а сейчас перед Максимом стоял милейшей души человек. Для Левченко война и убийство на войне, стали просто тяжелой работой, к которой со временем привыкаешь без особых эмоций. Воин в битве, это тот же убийца, но с совестью и честью, служащий Богу и своему народу.
   Ведя Ворона в поводу, Максим подошел к Новицкому, поправлявшему седло коня.
   - Господин ротмистр, разрешите обратиться? - Он для себя решил, что к Новицкому, Невзорову и Костромину, будет обращаться "господин", а не "товарищ" или "ваше благородие". Так проще для них и для него. - Разрешите в крепость съездить, отца поискать. Мало ли что. Переживаю.
   Новицкий, повернувшись к Максиму, оглядел его сверху вниз и произнес:
   - Хорошо. Но один вы не поедете. Осадчий! - ротмистр окликнул находившегося неподалеку бородатого казака-характерника. - Сопроводите юнкера Антоненко в крепость. Поможете ему найти отца. Но сначала, в лазарет. Пусть его ногу врач посмотрит. Идите.
   Только сейчас Максим заметил, что его левая штанина разорвана и в крови. Кровь запеклась и одежда прилипла к бедру. Он еще не до конца вышел из стрессовой ситуации боя, поэтому какой-то особой боли не испытывал.
   - Что, казаче, зацепила тебя вражья пика? - подошел улыбаясь Осадчий. - Пошли в лазарет, там тебя доктор та его сестрицы зараз вылечат!
   Баюлис осмотрев ногу, только усмехнулся.
   - С боевым крещением, Максим! Это не рана. Так, мелочь. Шкурку содрало да тканей немного вырвало. Кость цела, а мясо нарастет. Я почистил, сейчас медсестра придет и перевяжет. До свадьбы заживет!
   Обернувшись к палатке, Янис Людвигович крикнул:
   - Варя! Перевяжи бойца. Легкое у него. Левое бедро.
   Выглянув наружу, Варя посмотрела кого надо перевязать и вернулась назад. До ушей Макса донесся ее приглушенный голос:
   - Оксанка! Там твоего... Раненым привезли...
   - Что?! Максим?! Где он?
   Из палатки выскочила взволнованная и раскрасневшаяся Оксана. Зажав в руке бинт и флакончик йода, она тревожно начала искать глазами Максима среди расположившихся невдалеке бойцов и воинов-уаминка.
   - Не нас ли ищешь, красавица? - весело позвал девушку Осадчий.
   Увидев Макса, сидящего на большом камне с распоротой окровавленной штаниной, Оксана кинулась к нему.
   - Максимушка! Родненький! Живой!
   Девушка, подбежав, обняла голову парня и прижала ее к своей груди. Затем поцеловала его в лоб, щеки и губы. Макс, неожидая такого проявления чувств, немного опешил и даже покраснел, смущенно оглядываясь по сторонам. Но окружавшие их бойцы не смеялись, а только улыбались, по-хорошему завидуя своему товарищу. Каждый мечтал, что вот так будет встречать его любимая жена или невеста.
   Успокоившись, Оксана немного отстранилась и посмотрела на раненую ногу:
   - Как нога? Что Янис Людвигович сказал?
   - Сказал, что до свадьбы заживет! - вместо Макса, улыбаясь доложил Осадчий. - Так что, давай, сестрица, перевязывай своего жениха, чтобы быстрей зажило, а то нам с хлопцами на свадебке дюже погулять охота!
   - Рановато нам еще свадьбу играть! - весело ответила Оксана. - Приданое еще не собрано!
   - Так в чем же дело?! - сделал удивленный вид казак. - Сейчас местных перетрясем и все будет! Ты только соглашайся, смотри какой казак у нас лихой!
   - А пусть он сам сначала попросит, без таких сватов как вы! - рассмеялась девушка. - А то перевязывать не буду!
   Сидевшие рядом бойцы, рассмеявшись, стали подбадривать Максима шуточными криками:
   - Давай, Максим! А то сами свататься начнем! Смотри, опоздаешь! Таких красавиц мало, быстро женихи сыщутся!
   Максим, не ожидая такого поворота событий, в его время такие дела быстро не решались, да и не умел он делать предложений подобного рода девушкам, еще больше покраснел и засмущался.
   - Не робей, казак! Шашкой нехристей сёк, а перед зазнобой занемог! - подбадривал его Осадчий. - Люба дивчина? Так чего ж ты смутился? Бери, а то другие перехватят!
   Макс решился. А действительно, чего тянуть! Любит же он Оксанку, и она, судя по ее первой реакции, тоже! Парень встал и только теперь почувствовал боль в ноге. Но стараясь не обращать на нее внимание, повернулся к девушке и принял серьезный вид. Вокруг сразу же наступила тишина.
   - Оксана! Я тебя люблю! Выходи за меня замуж!
   Девушка тоже смутилась и еще больше покраснела. Опустив глаза, она тихо произнесла:
   - Я тебя тоже люблю! Я согласна!
   Затем подошла к Максиму, обняла его шею и крепко поцеловала в губы.
   - Любо! - крикнул Осадчий.
   - Любо! Любо! - поддержали его бойцы.
   - Ну, а я буду посаженным отцом на свадьбе. - строго произнес появившийся рядом Баюлис. - Так, ребятки. Хватит влюбляться и жениться. Про главное забыли. Оксана! Перевяжи ему рану. Потом о свадьбе будете договариваться. Сейчас пойдем вместе со жрецами к гуаро. Там раненых много.
   - Я сейчас, сейчас... Я быстро... - опомнившись, пролепетала девушка и, повернувшись к Максиму, добавила. - Снимай штаны...
   - Да... Я... Неудобно как-то... - смутился Макс. - Люди кругом...
   - Дурачок. Я не в том смысле. Перевязывать мешают. - рассмеялась Оксана. - Да и постирать их надо, и зашить.
   - А я в чем буду? У меня других нет! - снова покраснел Макс.
   - Эх, ваши благородия! - усмехнулся Осадчий, доставая из седельной сумки сверток. - На, возьми мои запасные шаровары. Может подойдут. Заведи себе тоже, мало ли что. Пригодятся.
   Дальше все произошло быстро и без особых переживаний.
   Макс снял камуфляжные штаны, Оксана смазала и перевязала рану. Затем, на прощанье, поцеловала его в щеку и, взяв порванную одежду, ушла в палатку. Переодевшись, Максим с Осадчим сели на коней и двинулись к крепости уанка.
   Отца нашли сразу. Он вместе с Климовичем, Уваровым и вождями союзников стоял перед крепостью что-то обсуждая. Голова и левое плечо Антоненко-старшего были перевязаны. За спиной отца маячил молодой воин-уаминка с немецким карабином на плече и копьем в руке. Это был Валью, единственный из четырех приставленных к виракочам Синчи Пумой воинов, оставшийся в живых. Увидев подъезжающего сына, Николай, извинившись перед остальными командирами и вождями, бросился к нему:
   - Максим! Сынок! Живой! Видел я как ты дикарей рубил! Молодец! Дай я тебя обниму!
   Соскочив с коня, сын попал в объятия отца, у которого за это время уже выросла изрядная борода. Обменявшись своими впечатлениями о прошедшей битве и полученных в ней ранах, Максим решил рассказать отцу о своем предложении Оксане.
   - Бать! Я, наверное, скоро женюсь! - смущенно произнес парень.
   - Давно пора! А то я уже внуков хочу! - улыбнулся отец. - А Оксанка согласна? Другой кандидатуры в невестки я не знаю.
   - Другой и не будет. Она согласна.
   - Ну, вот и ладненько. - обрадовался Николай. - Скажу тебе по секрету. Я сам, не наверно, а точно, тоже скоро женюсь.
   - И ты?! - искренне удивился Максим. - Когда ты успел? Ведь сколько лет после мамы, к тебе в жены разные женщины набивались, а ты все холостяковал. А здесь, побыл всего ничего и раз!
   - Сейчас увидишь и все поймешь! - Николай подмигнул сыну и обернулся к женщинам, перевязывающим невдалеке раненых воинов-уанка. - Тани! Подойти, пожалуйста, хочу тебя с сыном познакомить!
   Одна из молодых женщин-уанка приподнялась и повернулась к им. От удивления Макс замер на месте. На него смотрела его мать - Ковальчук Мария Петровна! Но только та - молодая, которую он запомнил своей детской памятью и видел на фотографиях, где родители были еще молодыми. Машенька, как ее любовно называл отец...
  
   Несколько дней виракочи оставались в долине уанка. Решали, что делать с оставшимися в живых пленными гуаро и их семьями, помогали убирать последствия нападения дикарей на своих союзников, участвовали в церемонии похорон погибших в битве воинов.
   Им стоило огромных трудов остановить поголовное уничтожение племени гуаро. И Синчи Пума, и Анко Альо со своими воинами были настроены решительно. Никакой пощады врагу, всех вырезать под корень: от младенцев до женщин и стариков.
   Обе стороны имели чувствительные для своих народов потери.
   Гуаро за время боев с участием попаданцев потеряли воинов больше, чем за всю долгую войну с другими племенами, выгнавшими их со своей земли. Из всех воинов, перешедших через Большую реку, в живых осталась едва треть. И большинство из выживших -- раненые. Семьи гуаро также пострадали. Пока их мужчины гибли у крепости от виракочей, в лагерь дикарей ворвались пришедшие с ними уаминка и учинили настоящую резню, убивая без разбора: раненых, стариков, женщин и детей. Такой жестокий здесь мир. Убей или сам погибнешь. Что для попаданцев казалось дикостью, то для местных -- обыденным делом. Борьба за выживание, ничего более.
   У гуаро погибли все вожди и почти все шаманы, так как их отстреливали в первую очередь. Не было кому объединить гуаро и заботиться о них. Пленный сын вождя был еще слишком юн, чтобы вести за собой народ, да и после всех событий, мало кто бы ему подчинялся. Вождей гуаро выбирали себе только на время войн. В мирной жизни каждый клан жил сам по себе, даже иногда воюя друг с другом из-за охотничьих угодий или плодородного клочка земли.
   Всех погибших дикарей сожгли на огромных кострах вдалеке от Уанка-канча, подобрав момент, чтобы ветер дул в другую сторону. Никто их хоронить и не собирался. Трупы убитых собирали выжившие сородичи под охраной воинов-уаминка и казаков на лошадях. Они же засыпали воронки от мин. Пепел от погребальных костров пошел на удобрение для полей. Дикари были растеряны и подавлены. При приближении всадника гуаро падали на землю, прикрывали голову руками и кричали свои молитвы. Воины и их семьи голодали. Этим и объяснялся их отчаянный штурм. Но был строжайший приказ: не давать им есть трупы. Несколько дикарей попытались оторвать части тел своих погибших сородичей, но их пришлось пристрелить или зарубить шашками, так как слова на них не действовали. Климовичу и Антоненко с трудом удалось уговорить Анко Альо выделить продукты для голодающих. Вождь уанка категорически отказывался это делать, ссылаясь на то, что у самих осталось не много и новый урожай будет меньше, так как все всходы на поле перед городом были вытоптаны и уничтожены во время битвы. Только после обещания в течении трех дней убрать с его земли непрошеных гостей, уанка пригнали стада лам с продуктами. Но прокормить оставшихся три тысячи гуаро все же оставалось проблематичным. До решения их судьбы, всех дикарей переместили за границу долины, через ущелье, поближе к Большой реке. Подальше от глаз обозленных на них уанка.
   В доме вождя уанка шло бурное обсуждение будущей судьбы побежденных.
   - Пускай убираются к себе за реку и там подыхают! - воскликнул Анко Альо на предложение еще выделить еду. - Они пришли нас убивать, почему я должен их жалеть и кормить?
   - Гуаро вернутся на свои земли. После такого разгрома они сюда больше не сунутся. Будут буфером между вами и другими дикими племенами. - пояснил свою просьбу Климович. - Но если они сейчас вымрут, то завтра на вас могут напасть новые дикари из-за Большой реки! Надо думать об этом!
   - Сын Виракочи! Ты не знаешь гуаро. Они подлы и коварны, как и все дикари, живущие по ту сторону Большой реки. Враг, пришедший на нашу землю, должен погибнуть на ней. У него не должно продолжиться потомство. Из мальчика гуаро вырастит мужчина-воин, воспитанный на ненависти к нам оставшимися в живых женщинами и стариками. И он придет к нам, чтобы отомстить. Их женщины нарожают новых воинов. И так без конца. Эту нить надо рвать сейчас, потом будет поздно. - возразил Синчи Пума. - Все дикари должны запомнить и передать в поколениях: не ходи туда -- там тебя ждет смерть!
   - А мы возьмем часть их детей к себе в заложники. Под угрозой их смерти, гуаро не посмеют на вас напасть и подчинятся нам. - предложил Уваров. - Как сделал Сапа Инка с подчиненными им народами.
   - Ты, наивный виракоча! - рассмеялись Синчи Пума и Анко Альо. - Люди гор, такие как мы, любят своих детей и ради них готовы на все. Нас мало и для нас каждый ребенок это дар богов. Но дикари сельвы не мы. У гуаро много детей и им на них плевать. В голодные года дикари пожирают своих детей. Одни умрут, других нарожают. Их всех надо убить.
   - Но ведь они хотели выкупить сына вождя за золото и нефть? - не понял Антоненко.
   - Они проверяли нас. Слабы мы или сильны духом. - пояснил Качи. - Если бы мы согласились, то они все равно бы не ушли, а бились с нами.
   - Нам нужна нефть. Масло их земли. - раскрыл карты Климович. - Без гуаро нам будет тяжело ее найти.
   - Зачем это вам?
   - Это пища для наших машин. Это свет в наших домах. Это страшное оружие, от которого все горит. Вы сами уже испытали его на себе. - пояснил вождям Антоненко. - Если вы поможете нам захватить земли гуаро и добыть много нефти, то станете непобедимы для врагов. Мы поможем вам освободиться от империи инков и подчинить себе другие племена. Подумайте об этом. В обмен на вашу помощь, я предлагаю вам стать вождями вождей. С нашей помощью, конечно...
   - А как же Сапа Инка?!
   - Свято место пусто не бывает...
   Это было опрометчивое предложение, пришедшее Николаю в голову только что, он даже предварительно не советовался ни с Уваровым, ни с Климовичем. Но, как говорят в народе: куй железо пока горячо. Это делать надо сейчас, потом будет поздно.
   Вожди переглянулись между собой и задумались. Они прекрасно понимали, что если бы не помощь виракочей, то война с гуаро была бы долгой и кровопролитной. И неизвестно еще, кто бы в ней одержал победу. Но погибло бы намного больше воинов и членов их семей. Вожди были в долгу перед виракочами, но идти со своих земель в чужие джунгли им явно не хотелось.
   - Сыны Виракочи! Дайте нам время подумать. О своем решении мы скажем утром!
  
   С предложением Антоненко единогласно согласились все командиры. Просто другого выбора у них не было. Боеприпасы заканчивались и не пополнялись, после боя все бойцы и детвора-уанка собирали по полю гильзы. Бензина тоже осталось мало. О производстве самогона в больших объемах для автомобилей до следующего большого урожая не могло быть и речи. Сейчас они существуют только благодаря помощи уаминка. Надо было дать что-то взамен, кроме веры в белых богов - сынов Виракоча. Кроме обещаний свободы от империи инков и сделать их могучими всесильными вождями, наши попаданцы в действительности ничего предложить не могли. Пока...
   Но эффект, произведенным действием оружия виракочей и их всадников, сыграл свою роль. Пораженные возможностями пришельцев, вожди дали согласие и выделили несколько сотен воинов для захвата бывшей земли гуаро, но с условием выгнать тех за Большую реку.
   По предложению Климовича, вожди согласились на своем берегу Большой реки построить форт и полностью перегородить высоким забором весь пологий участок. Этот своеобразным плацдарм, образованный природой, дающий возможность дикарям беспрепятственно нападать на уанка и уаминка. Строительство надо завершить до начала сезона дождей, иначе почти на три месяца придется его отложить.
   На следующий день после битвы, в долину уанка пришла группа Попова с Вайра и его уаминка из Уаман-канча. Попов хотел было доложить, что перехват не удался, но узнав, что девушки уже освобождены Антоненко, а уголовники съедены дикарями, обрадовался и попросил, чтобы его направили в рейд на земли гуаро.
  
   Найдя свою Риту живой, Дулевич очень обрадовался. Теперь он при каждой возможности высказывал Антоненко благодарность и свое уважение. Правда, состояние здоровья Риты и ее подруги по несчастью после надругательства над ними со стороны дикарей, вызывали опасения у Баюлиса. Если с физическим здоровьем более-менее все обошлось, то психическое состояние девушек заметно ухудшилось. Они ни с кем не хотели общаться, стали замкнуты и почти ничего не ели. Баюлис был бессилен что-либо сделать. Здесь нужен был хороший психотерапевт, а не хирург. На помощь пришел верховный жрец Иллайюк. Он вместе с другими жрецами уаминка и уанка предложил Баюлису провести с девушкам своеобразный обряд очищения.
   В обряде принимали участие только Иллайюк, жрецы племен, обе девушки и Баюлис, которого жрецы стали считать своим коллегой по ремеслу, так как он лечил людей.
   Девушки сначала никуда не хотели идти, тогда Иллайюк, через Баюлиса, попросил их выпить немного напитка напоминающего густой ароматный кофе. Не успев допить напиток, обе почти сразу потеряли сознание. Их аккуратно положили на крепкие носилки и процессия медленно двинулась в горы. Всю дорогу несколько жрецов обмахивали носилки с девушками ветками с большими листьями и окутывали дымом из маленьких горшочков. Остальные пели какую-то заунывную песню, но как ни странно, помогавшую идти и несли охапки веток неизвестного для Баюлиса растения. Идя под эту песню, Янис Людвигович не заметил, как они оказались на одной из вершин, окружавших долину. На вершине имелась большая ровная площадка, окруженная со всех сторон прямоугольными блоками. В центре площадки также имелись четыре каменных блока выложенные в форме креста, но не соединенные в центре. На месте соединения находилась огромная каменная чаша с остатками давно потухшего костра. На двух блоках жрецы постелили одеяла и уложили на них девушек, ногами в середину, к центру. Принесенные ветки жрецы сложили в чашу и Иллайюк разжег костер. Затем он достал из своей сумки средних размеров тыквенную бутыль, глотнул сам и дал выпить каждому из присутствующих, в том числе и Баюлису. Янис Людвигович почувствовал вкус густой немного неприятной жидкости. Постепенно его тело начало наливаться непонятной для него легкостью и одновременно силой. Было ощущение, что он один может спокойно двигать эти камни, каждый из которых весил не меньше десяти тонн, а то и больше. Зрение настолько обострилось, что он мог различить даже маленькие трещинки на блоках, находящихся в десятках метрах от него. В это время Иллайюк начал громко и гортанно выкрикивать что-то наподобие песни. Затем, он достал из своей сумки и поджег какое-то вещество. В такт песни, верховный жрец начал медленно кружиться и махать руками, исполняя свой незамысловатый танец вокруг каменного креста с лежащими на нем девушками. От его разноцветной одежды и круговых движений зарябило в глазах. Баюлис вместе с другими жрецами встал вокруг креста с все сильнее разгорающимся костром. Жрецы подпевали Иллайюку и в такт песни пританцовывали на месте, хлопая в ладоши. Янис Людвигович постепенно начал входить в ритм и через некоторое время, уже пел и танцевал вместе с остальными. Дым от костра не нес гари, а был сладким и приятным. Он мягко обволакивал находящихся на вершине. Баюлис не понимал, что с ним происходит. Все действо, происходящее перед ним, было в замедленном виде. Складывалось впечатление, что он видит наперед, что будет делать верховный жрец. В голове творилось что-то невообразимое. Как будто перед тобой десятки огромных облаков-экранов и на каждом из них, как в кинотеатре, проходит жизнь всех присутствующих здесь. На одном из экранов он увидел себя, Антоненко, Уварова и Максима, как они собирались на рыбалку в Киеве и ехали на злополучное озеро. На соседних экранах были лежащие перед ним девушки, за несколько дней до переноса в этот мир. Затем картинки на экранах начали быстро мелькать и вдруг на всех экранах одновременно показалась одна картина. Картина захвата девушек уголовниками и попадания в плен к дикарям. Песня стала громче и звучала все угрожающе, танец так ускорился, что перед глазами все слилось. Баюлис ничего не соображал. Только громко кричал непонятную для него песню и танцевал в бешеном ритме. Вдруг он заметил как из костра и всех находящихся на вершине горы в небо ударили еле видимые светлые лучи. Поднявшись на определенную высоту, лучи слились в один мощный столб света, пронзивший небо до самых звезд. Картинки с насилием над девушками на экранах задрожали, словно кто-то посторонний повредил антенну телевизора, начали снежить и наконец, исчезли. На всех экранах показалось голубое небо с мягко плывущими по нему облаками, похожими на детские игрушки: лошадки, рыбки, бабочки и другие. Постепенно ведение начало пропадать и совсем исчезло. Баюлис парил над долиной и окружавшими ее горами, звездное небо приблизилось так, что протяни руку и достанешь до звезд. Посмотрев вниз, Янис Людвигович увидел на вершине горы каменный крест с догорающим костром в середине и лежащих вокруг него в разных позах неподвижных людей. В одном из них он узнал себя. Он спал. На лице была улыбка. Улыбка уставшего человека, сделавшего доброе, но тяжелое дело.
   Его тронули за плечо и Янис Людвигович проснулся. Было довольно прохладно. Солнце начинало подниматься из-за гор. Один из жрецов дал Баюлису выпить из тыквенной фляги. Там оказалась чича. Ему накинули на плечи одеяло в виде пончо, сунули в руки несколько листьев коки и они двинулись в обратный путь, в долину, по очереди неся на носилках спящих девушек.
   Как оказалось, жрецы отсутствовали двое суток. Хотя Баюлису показалось, что весь обряд занял не более часа. Придя в город, все сытно поели и завалились спать. Потеря энергии во время обряда давала о себе знать. Девушек, до сих пор находящихся без сознания, поместили в отдельный дом под присмотром жен местных жрецов. Как не пытался Дулевич хоть немного побыть рядом с Ритой, но женщины прогнали его.
   На следующее утро обе девушки проснулись и попросили поесть. Они чувствовали себя гораздо лучше. Правда ни одна из них не могла понять, как они здесь очутились и что с ними произошло. Последнее, что обе помнили, был вечер прибытия отряда в форт возле водопада, перед отправкой на помощь союзникам. Обряд жрецов полностью стер в их памяти последние несколько дней.
  
   Отобрав среди гуаро пять сотен воинов и вооружив, в рейд на их земли пошли также семь сотен уаминка и пять сотен уанка. Желающими повоевать в джунглях среди виракочей вызвались почти все. Остались охранять Уанка-канча только эскадрон Новицкого и раненые, возглавляемые Антоненко, с двумя пулеметами. Кавалерии в джунглях делать нечего, а раненым необходим отдых, там и без них справятся.
   Для предстоящего сбора нефти каждый воин и боец несли с собой по паре переплетенных лианами глиняных горшков с крышками. Кроме того, Климович уговорил вождя уанка выделить несколько десятков больших кувшинов, которые несла на носилках сотня воинов.
   Командир полка надеялся, что у гуаро все-таки имелась привязанность к своим семьям, оставленным в заложниках на этом берегу и они не рискнуть бросить их на произвол судьбы.
   Возглавлял гуаро чудом оставшийся в живых шаман Кхуко. Он принадлежал к одному из родов, на чьих землях как раз и выходила на поверхность земли нефть. А переговорщиком его послали потому, что хорошо знал язык уанка. Скрывая эти знания, шаман надеялся услышать то, что не предназначалось для ушей парламентеров. Выдал он себя случайно, когда решался вопрос, что делась с семьями гуаро. Как оказалось, ему не чужда была любовь к своим детям и женам. Кхуко обещал показать, где расположились враги и отвести к местам с нефтью.
   Рейд за Большую реку выдался удачным.
   Переправлялись на другой берег уже испытанным гуаро способом, построив из их лодок плавучий мост. Пока основная масса воинов переходила через реку, разведчики-гуаро выяснили, что происходит на их земле, захватив нескольких пленных. Прогнавшие гуаро дикари рассорились и сейчас между ними идет кровопролитная война. Один из пленных дал ценную информацию, указав место, где завтра состоится главная битва между враждующими племенами. Ведомые проводниками-гуаро союзники заняли позиции вокруг этого места. Это была небольшая долина возле селения одного из племен-захватчиков, окруженная заросшими лесом холмами. На них и расположились в засаде, разделившись на несколько отрядов, выставив охранение. Утром путешественников во времени разбудили дикие крики враждующих племен, яростно атакующих друг друга. Когда они перемешались в рукопашной схватке, Григоров открыл огонь из минометов. Понадобилось всего с десяток мин, чтобы мужественных воинов превратить в стадо перепуганных двуногих животных, разбегающихся кто куда, спасая свои никчемные жизни. Но всюду они натыкались на засады союзников, безжалостно уничтожавших бегущих. В ходе этой бойни была перебита большая часть захватчиков, а оставшиеся в живых попали в плен. В течение нескольких дней гуаро с помощью уаминка и уанка зачищали свою территорию от врагов, вырезая всех чужих под корень.
   Попаданцы не стали в этом участвовать, а вместе с шаманом Кхуко и двумя сотнями воинов-уаминка отправились на поиски нефти. К их огромной радости небольшое нефтяное озерцо оказалось недалеко от Большой реки, вниз по ее течению. Как пояснил шаман, таких озер на своей земле он знает несколько. В землях чужих племен также существуют подобные выходы нефти на поверхность. Наполнив все имеющиеся сосуды, в обратную дорогу решили идти вдоль берега. Поскольку от границ уанка к месту выхода на берег у нефтяного озера, река была более-менее спокойной, что позволяло плыть на лодках как по течению, так и против него, поднимаясь вверх к истокам, сразу же родился дерзкий план. На берегу решили построить форт-базу с мини-заводиком по переработке нефти на бензин и другие нефтепродукты. Благо для этого имелись все условия. Река и нефть рядом, густой лес кругом, да и пологий берег реки располагал к строительству удобного причала. С помощью плотов или больших лодок собирались на веслах подниматься вверх по реке к своим землям. По договоренности с Кхуко, теперь уже вождем и одновременно единственным шаманом всех гуаро, с которыми был заключен вечный мир, последний обязался осуществлять поставку нефти в неограниченном количестве прямо в будущий форт. В ответ союзники обещали помогать защищать его земли от нападения соседей и в тяжелые для племени времена поставлять продукты. Строить форт решили начать после окончания сезона дождей и определения уровня поднятия воды в реке.
   Путь от места будущего форта, названного Нефтегорском, к переправе на земли уанка занял три дня. Продираясь сквозь густые заросли, многие пожалели, что нет под рукой хорошего тесака для рубки растений. Уставшие, но довольные удачным рейдом, попаданцы вернулись в Уанка-канча вместе с союзниками, решив немного отдохнуть.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Выкладываю последнюю главу, чтобы было понятно при начале чтения третьей книги:
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 15

&
&Возвращение группы Ольховского из плена, Нефтегорск приветствовал радостными криками. Но, молодой человек пришел не один. Вместе с ним была и "дюймовочка" Дара. Как выяснилось, она оказалось младшей дочерью тайта Даро, сумевшего наладить контакт с новороссами. Познав сытную жизнь у белых пришельцев, старый шаман привел в Нефтегорск весь свой небольшой род.
&
&- Бери, Саша, троих ребят, что нам в геологии помогали и иди. Вы в Нефтегорске нужнее. - по-отечески обнял за плечи командира Долматов. - Ну, а я с разведчиками и Лукой здесь останусь. Авось, как-нибудь, да выберемся!
&- Пантелей Егорович! Что вы говорите!? Я без вас никуда не уйду! - запротестовал Ольховский. - Я
   Поначалу лесные люди немного дичились, да и Баюлис, во избежание болезней, устроил им карантин, поселив за рвом во временных хижинах. Яниса Людвиговича лукано приняли за сына своих богов. Ибо только он мог хоть как-то изъясняться на понятном им языке, ежедневно навещая и проводя медицинский осмотр. Даже сделал несколько несложных операций, после чего его авторитет еще больше вознесся до небес.
   Баюлис и здесь не прекращал свои опыты с различными лекарственными травами и настойками. В хижине Иллайюка, они вместе с Даро и верховным жрецом уаминка устроили настоящую лабораторию средневековых алхимиков. Периодически троица удалялась в джунгли в поисках необходимых растений и жучков-паучков. Они что-то постоянно перетирали в горшках и выпаривали на огне, в общем, занимались непонятным для непосвященных колдовством. Но все это творилось на благо народа, дабы он не вымер от множества болезней, так распространенных в этой климатической зоне. Кроме лекарств, тайт Даро рассказывал доктору тайны своего племени по изготовлению различных ядов, а также противоядие к ним.
   Антоненко, убедившись, что жизнь в Нефтегорске постепенно налаживается и в его присутствии отпала острая необходимость, засобирался в Новоросск.
   На последнем совещании было решено оставить руководить дальнейшим процессом освоения этого региона Бондарева.
   - Игорь Саввич! - по-хорошему уговаривал его Николай. - Никто из присутствующих, кроме вас, толком не сможет здесь все правильно организовать. Вы, мой заместитель и поэтому по рангу должны возглавить нашу колонизацию в данном районе. Синяков и Бажин для этого не подходят. У них другая специализация.
   - Может быть, я больше пользы принесу, находясь в Новоросске или в Белгороде? - попытался возразить начальник штаба, хотя явно понимал, что ему не отвертеться от такой назначения.
   - Нет. - твердо ответил Антоненко, дав понять, что решение окончательное и обжалованию не подлежит. - За это время вы уже освоились в здешних местах, знакомы с обстановкой, а другого присылать, только время терять. Да и нет у нас других, все заняты. Тем более, что под ваше командование переходит не только Нефтегорск, но и Петропавловск. Да и вообще, весь наш амазонский сектор. Это почетная и ответственная должность. Я верю вам, и знаю, что справитесь.
   - Хватит ли у нас сил? - засомневался Бондарев. - Гуаро во главе с Кхуко вроде бы успокоились. Больше земли не хотят. Захваченное бы удержать, да освоить. Но, черт его знает, особого доверия этот вождь-шаман у меня не вызывает. Да и с лесовиками не очень-то понятно. Пока они мирные, а что завтра будет, неизвестно.
   - К ним надо еще подарков, продовольствие и инструменты отправить. Чем больше, тем лучше. - вставил Ольховский. - Главное, границы не переходить и Пантелею Егоровичу поможем...
   - Не узнаю своего старшину. - рассмеялся Бажин. - Все время строгий в этом плане был, а тут: седина в бороду, бес в ребро. Но, судя по тем девчонкам, что с тобой пришли, зацепили там Егорыча крепко. Ежики курносые!
   - Вот и Долматов вам поможет в налаживании контакта с местными. - еле сдержал улыбку Николай. - Он человек бывалый, нигде не пропадет. Да и лукано подсобят, если гуаро взбунтуются или кто чужой появится.
   - Все это так. - не сдавался Бондарев. - Но Кхуко увел почти всех своих людей из Нефтегорска. Здесь остается не больше сотни гуаро с бабами и детворой. Еще полсотни уанка с семьями. Плюс наших полтора десятка с новыми женами. Вот и весь мой гарнизон. Остальных же вы забираете. Лукано я пока не считаю, на них надежды нет. Петропавловск далеко. Кожемяка вряд ли вовремя подоспеет, если что. У него там своих забот хватает. А нам здесь оборону держать надо, нефтью Новоросск обеспечить...
   - Залежи нефти ближе к Нефтегорску и к границе с лукано. Гуаро там не очень любят появляться. - доложил Бажин. - Если они будут с нами и людьми Даро, то их никто не тронет.
   - Да. - подтвердил Ольховский. - Тем более, что для добычи нефти много народа и не надо. Только носильщики для переноса канистр. Мы установим вышки и помпы. Обучим несколько человек качать нефть и все. Другим там нечего делать. Главное, здесь переработку организовать.
   - За этим дело не станет. В последнем донесении Алексей Аркадьевич обещал скоро подбросить уже изготовленное необходимое оборудование. - обнадежил Антоненко. - Я переговорю с Анко Альо, чтобы еще своих воинов с семьями к вам прислал. Людей у нас катастрофически не хватает. Слишком быстро стали развиваться и новых земель нахватались. Сейчас более важное направление: Белгород и инки, со своей гражданской войной. Все силы бросаем туда. Но инструменты, оружие и припасы пришлем обязательно... Запомните главное. Ваша задача: создавать базу, а также запасы вооружения и топлива на этом направлении! Через Амазонку мы со временем сможем попасть в Атлантику, а там и на Русь!
   Закончить совещание Николай не успел. С одной из вышек раздался тревожный сигнал железного била.
   - Что случилось? Нападение?! Пожар?!
   Народ, по привычке, бросился к оружию. Но причина тревоги оказалась ясна буквально сразу. Со стороны реки послышался непонятный шум и с каждой секундой он нарастал. При виде источника шума вынырнувшего из-за верхушек деревьев, только попаданцы остались на ногах, прикрывая рукой глаза от слепящего солнца. Все остальные пали ниц, с диким ужасом глядя в небо.
   - Аэроплан! Самолет! Молодец, Клаус! Не думал раньше, что буду немца хвалить! Ишь чего удумал, шельмец! Разрисовал-то как, прям настоящий дракон, мать его так!
   Действительно, творение ума и рук Хорстмана походило на страшного четырехкрылого дракона-динозавра из сказок или доисторических времен. Корпус был выкрашен под чешую в ярко красный цвет, а плоскости по расцветке походили на перепончатые крылья. Кабина пилотов разрисована под раскрытую драконью пасть с мощными клыками, а черные шасси напоминали поджатые в полете когтистые лапы.
   Гидроплан сделал пару кругов над Нефтегорском, покачав, словно помахав, крыльями. Затем он начал заходить на посадку против течения реки. Коснувшись воды, самолет-амфибия поднял буруны и брызги, что еще больше произвело эффект на наблюдавших за ним аборигенов. А когда пилот направил свой аппарат в заливчик к деревянной пристани, столпившаяся на берегу, любопытная местная детвора с дикими криками бросилась в разные стороны, оставив на месте только встречающих новороссов.
   Подтянув за брошенный канат, летающую лодку закрепили у причала, установив на борт сходни. В чреве "дракона" Николай увидел троих. Пока бортмеханик возился с двигателем, на помост сошел Клаус Хорстман.
   - Здравия желаю, господин полковник! - весело отрапортовал немец, приложив руку к летному шлему. - Разрешите доложить! Первый полет по маршруту Новоросск -- Нефтегорск совершен хорошо. Замечаний нет.
   - Здравствуй, Клаус! - улыбаясь, пожал руку пилоту Антоненко. - Молодец! Ты уже по-русски отлично шпрехаешь! Значит, толк будет! Как долетели? Что привезли? И это кто там у тебя за стрелка-радиста?
   Механика гидроплана Воеводина, одного из водителей ЗИСов, Николай знал хорошо. Тот помогал ему разбирать УАЗик и попутно изучал его устройство. Боец технику любил и хорошо в ней разбирался. Такой не подведет.
   - Расстояние, которое вы делали за неделю, мы пролетели за полтора часа. Река, хороший ориентир. А как здесь красота! Море, целое зеленое море! Я такой раньше никогда не видеть! - Хорстман еще не отошел от полета, прибывая под впечатлением.
   - Еще насмотришься! - усмехнулся стоящий рядом Бондарев. - Лейтенант, вернитесь с небес на грешную землю и доложите, что привезли!
   - Виноват, герр гауптман! - немец осекся, немного перейдя на родной язык, но потом поправился. - Все по списку: инструмент, продукты, боеприпасы и часть оборудования для добычи нефти. На много нет места. Надо еще лететь.
   - Надо, значит, будете летать. И чем чаще, тем лучше. - закончил разговоры Бондарев. - Приступайте к выгрузке. Время не ждет. Еще хоть один рейс за сегодня необходимо сделать.
   - Игорь Саввич, позаботьтесь, чтобы сделали кран для выгрузки. На одних руках много не перетаскаешь. А впереди еще тяжелое оборудование разгружать. - уточнил задачу Антоненко.
   Не дождавшись от Хорстмана ответа на счет стрелка-радиста, Николай сам решил осмотреть самолет-амфибию. Одно дело видеть начало постройки, но совсем другое - конечный результат. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
   Какого же было его удивление, когда к нему на шею бросился третий член экипажа гидроплана.
   - Батя! Как я рад снова тебя увидеть!
   - Макарка?! Ты?! Как ты здесь оказался?!
   "Хорошо, черт возьми, когда есть сыновья! Пускай и не все родные, но они тебя искренне любят! - Антоненко чуть было не пустил скупую мужскую слезу. - Давно своих не видел. Соскучился. Пора возвращаться домой!".
   Крепко прижав к себе приемного сына, Николай поцеловал его в щеку. Мужики, есть мужики, им не до телячьих нежностей. Через несколько секунд Макар уже стоял перед отцом и с волнением рассказывал обо всем. Чтобы не мешать разгрузке, им пришлось уйти на берег.
   - Дома все хорошо. Мама Таня тебя любит и братика ждет. Вот письмо написала. У Валью тоже ребенок будет. Его Сами также беременна. Девчонки и пацаны в школу ходят, по дому помогают. Я самолеты с детства люблю и летчиком хотел стать, как Валерий Чкалов! До войны в осоавиахимовский кружок в доме пионеров ходил. А когда Клаус самолет строить начал, то мы с ребятами ему помогать стали. Я ведь от наших летчиков все шлемофоны сберег и парашюты. А со сбитого бомбардировщика даже некоторые приборы поснимал и прихватил. Как знал, что пригодятся. Алексей Аркадьевич разрешил кружок юных летчиков организовать и Клаус нас учит летать. Мама не возражала... - чуть ли не взахлеб выкладывал новости Макар, словно боясь, что приемный отец не одобрит его полет. - Пап, меня, как лучшего ученика, Клаус взял с собой в Нефтегорск лететь.
   - Молодец. Одобряю. Летчики нам нужны. - похвалил сына Николай. Хотя в душе жаждал поскорее увидеть первое письмо от любимой Тани, но прервать соскучившегося по нему Макара он себе не позволял. - А чья идея самолет в дракона разукрасить?
   - Моя. - с нескрываемой гордостью произнес юный пилот. - Это как Змей Горыныч из наших сказок. Всех врагов уничтожит, ежели что... Мы с ребятами так хотели назвать, но Клаус решил по-другому: Драко-1. Говорит, что так короче, да и другие у нас еще будут...
   Видно почувствовав, что отец ждет от него чего-то еще, Макар спохватился:
   - Извини, пап. Вот от мамы Тани письмо. Что-то заболтался я, пойду Валью расскажу про его Сами...
   Бережно взяв в руки довольно большой лист изготовленной в Мастерграде бумаги, Антоненко стал жадно читать написанные большими буквами, по-детски, с множеством ошибок, но такие родные строки. Ничего, еще научится его Танечка писать! Такая простая наука не сразу дается, а у нас еще целая жизнь впереди! Все, домой! Хоть на недельку! Без меня не справятся, что ли?!
  
   Как не рвался Николай вылететь пораньше в Новоросск, но задержаться в Нефтегорске ему пришлось еще на десяток дней. И виноват в этом Баюлис.
   Янис Людвигович загорелся идеей посетить носителей языка древних латинян. Поближе, так сказать, познать культуру и быт людей, принявших его за наследника богов. Горимый желанием, он развил бурную деятельность по снабжению своих почитателей всевозможными подарками.
   Хорстман практически каждый день совершал по два, а то и по три рейса, в Новоросск и обратно, доставляя необходимые грузы. Правда, большинство из них оставалось в Нефтегорске, но и то, что заказывал доктор, было доставлено без промедления. Учитывая информацию Ольховского, к лукано отправлялись стальные мачете, кинжалы, мотыги, топоры и пилы. К ним добавлялась чугунная кухонная утварь и другие мелочи, привычные для новороссов, но являющиеся настоящим богатством для дикарей сельвы. Даже привезли пару рулонов ткани на одежду. Хотя, в такой жаре местный народец привык разгуливать едва прикрыв срамные места, но, а вдруг захотят одеваться, как дети богов?! Заготовили различных продуктов и семян, но с таким расчетом, чтобы не приучать лесовиков к дармовщинке. Пускай они, распробовав, сами займутся земледелием.
   Приготовили и особый товар - соль. Получив кожи кайманов, новороссы сразу решили использовать их для изготовления обуви, легких доспехов и амуниции. Если такие вещи сами идут в руки, то грех от них отказываться. Но, для заготовки кож необходима соль, которой так не хватало маленьким людям джунглей.
   С целью организации бесперебойной поставки соли Антоненко, Бондарев и Баюлис, на три дня слетали на "драконе" в Петропавловск, где ознакомились с обстановкой, похвалив при этом Кожемяку за проведенную работу. Пообещали наладить снабжение форта и верфи всем необходимым.
   В общем, как прикормишь рыбку, так ее и половишь.
   Макар еще пару раз прилетал к отцу, меняясь при этом с другими подростками, также мечтавшими стать летчиками. Николай приятно отметил, что среди них были не только попаданцы, но и уаминка с уанками. Еще при первом посещении приемного сына он передал письмо для Тани с твердым обещанием в скором времени вернуться, на что получил коротенькую записку с известием о радостном ожидании.
   Посещение на "Драко-1" Баюлисом, Ольховским и испугавшимся поначалу лететь шаманом Даро древнего города, вызвало фурор среди его жителей. Хорстман умело посадил самолет-амфибию прямо на верхнюю площадку пирамиды. От страха и изумления все лукано попрятались по своим домам. Даже кайманы, от непривычного шума мотора, залегли на дно или скрылись в зарослях. Только благодаря стараниям Долматова удалось организовать встречу и беседу с верхушкой племени. Увидев "настоящего" сына богов и пообщавшись с ним, получив при этом невиданные сказочные подарки, вожди дали клятву верности новороссам и пообещали помогать, чем смогут. Ольховский предложил старшине-пограничнику лететь с ними, но тот, к удивлению Баюлиса, отказался.
   - Не могу я их сейчас бросить, ежики курносые! Они ведь, как дети малые и неразумные. Живут ведь впроголодь, не понимая, как это изменить. Мы для них, как находка. Вот накормим, обучим, тогда и уезжать можно. - пояснил Долматов. - Да и семья у меня новая здесь намечается. Детвора пойдет. Как же я их брошу?! Не по-людски это!
   Вместе с Долматовым оставался жрец Лука и еще один воин-уанка, также решивший жениться на местной девушке. Двоих других воинов-разведчиков забрали в Нефтегорск. Баюлис еще несколько раз посещал древний город, названный им сначала в шутку, а затем и серьезно, Римом. При расставании вожди лукано подарили ему часть местных сокровищ, хранящихся в секретных комнатах пирамиды. Это были золотые пластины с различными рисунками, в том числе и напоминающие древние карты, а также непонятные для него предметы, о которых Хорстман высказал предположение, что это навигационные приборы древних и их гальванические батареи. Кроме сокровищ, были переданы кожи кайманов и каучук.
   И вот, когда Николай уже сам собирался лететь в Новоросск, с очередным рейсом была передана тревожная записка от Климовича. Алексей Аркадьевич сообщал о возникшем нездоровом брожении в умах среди старейшин уаминка в Уаман-канча. Пользуясь тем, что вождь Синчи Пума и верховный жрец Иллайюк находились далеко, а Качи участвовал в обучении новой армии в Белгороде, старейшины, почувствовав власть, решили высказать свое "фи" в отношении новороссов и их деятельности. Ситуация складывалась неприятная, грозившая "вонзить нож в спину" созданному союзу попаданцев и принявших их местных племен. Ее срочно нужно было решать, пока искры возникшей неприязни не разгорелись до костра открытой вражды. Хотя слово вождя уаминка и было решающим, но и с мнением совета старейшин народ тоже считался.
   Приказав загрузить самолет канистрами с нефтью, Антоненко, Валью и Иллайюк вылетели в Новоросск. Баюлис пообещал прибыть чуть позже вместе с остальными, отправившись своим ходом сначала по реке до форта Асту, а затем в Уаман-канча по горным тропам.
   Для Иллайюка это был первый полет в жизни. Внешне он старался держаться достойно, как и подобает верховному жрецу, но вся его душа трепетала! Он летел по небу, как кондор! Как дети богов! Как сами Боги! Увиденное им с высоты птичьего полета поражало воображение. Одно дело, неподвижно смотреть с вершины горы на бурлящую в пропасти горную реку, но совсем другое, когда под тобой мелькают густые джунгли, змейки рек и блюдца озер, а также горы с глубокими ущельями. Хотя подобные картины и возникали ранее в его воображении, но только при нахождении в измененном состоянии сознания, а сейчас он увидел все наяву!
   В отличие от старого жреца, Валью все было нипочем, он так сроднился с Николаем и другими новороссами, что уже ничему не удивлялся, а все воспринимал без страха и с интересом.
   Гидроплан сделал два круга над Новоросском, уходя от дыма труб Мастерграда. С воздуха были отчетливо заметны произошедшие перемены. Выросли новые цеха и другие помещения. Существенно расширилась площадь вырубленного леса. Бывшие когда-то тропинки превратились в хорошо укатанные дороги. Однако, при всем своем положительном эффекте, индустриализация все-таки вносит свои негативные коррективы в царство природы, уничтожая ее.
   Когда самолет-амфибия причалил к специально выстроенному для него пирсу, на берегу уже находились Климович и Невзоров.
   Обменявшись приветствиями, решили прямо на месте обсудить возникшую проблему. Поскольку отпала необходимость его охранять, Николай отправил и так уже рвавшегося Валью в усадьбу, чтобы тот подготовил домашних к долгожданной встрече. Хотя и сам бы побежал следом за молодым оруженосцем, но, ты - Правитель, а это ко многому обязывает и на первом месте должна быть забота о других, доверивших тебе столь высокий пост. Это если ты - настоящий Правитель!
   - Что случилось, Алексей Аркадьевич? Где мы сделали прокол и возможно ли исправить ситуацию?
   - Местный менталитет. - с сожалением произнес Климович. - Уаминки привыкли жить обособленно и не терпят чужаков на своей земле. Хотя мы и узнали об этом в самом начале, да и в ходе войны с гуаро, но понадеялись, что со временем все изменится. Однако, не вышло...
   - Пожалуйста, поконкретнее. И когда узнали о назревающем бунте? - Антоненко почувствовал нарастающее в нем раздражение. Все вроде бы складывалось хорошо и, на тебе! В бочку меда ложка дегтя, да еще какая!
   - Узнали позавчера, когда я ездил в Уаман-канча и попытался договориться со старейшинами о пропуске пару сотен пуриков из района Белгорода на строительство деревообрабатывающего цеха на Серебряном ручье. В связи с увеличением объемов производства нам катастрофически не хватает рабочих рук. Вот мы и решили привлечь дополнительные силы. - пояснил Алексей Аркадьевич. - Ведь многие уаминки с семьями ушли в Белгород, так сказать, на историческую родину, где теперь Новицкий, Нечипоренко и Качи готовят армию к походу. В Уаман-канча остались только те, кто постарше и не желает куда-либо переезжать. Если молодежь нормально все воспринимает и тянется к нам, то старики упертые оказались. Как узнали, что инки придут, так сразу "в штыки". Я уж, грешным делом подумал, чтобы меня там не прибили ненароком...
   - Правильно подумали. - вставил Иллайюк. - Наша земля священна. Она завещана нам Богами. За нее не одно поколение предков отдало свои жизни. Не бывать на ней чужих. А кто нас предаст, тот должен погибнуть.
   - Но, ведь мы же для вашего блага и стараемся! - воскликнул Невзоров. - Сколько нового для уаминка принесли! И еще лучше жить станете, дайте только время!
   - Это вы так понимаете. - спокойно ответил Иллайюк. - Не зря мой народ прозвали уаминка - "верные воины". Мы верны клятве предков Богам и никогда от нее не отступимся. Надо искать другой путь.
   - Но, вы же разрешили детям других народов учиться в Новоросске? - Невзоров попытался найти выход из положения. - Почему нельзя, хотя бы временно, прийти уже нашим пурикам? Они только построят цех и снова уйдут за Ущелье Мертвых!
   - Ребенок, не взрослый. Хочешь победить врага, воспитай его детей, как своих. И у тебя многократно прибавится воинов. Мы и инки так делаем. - верховный жрец все же предложил компромисс. - Я верю вам и эта вера с каждым разом все крепче. Сегодня, благодаря тебе, Ника Тима, я летал на большой птице и смотрел на землю, как видят ее наши Боги. Покажите эту птицу старейшинам. Они поверят вам и сами придут строить, что вы хотите.
   - Я уже думал об этом. - добавил Климович. - Но, есть проблема. Возле Уаман-канча нет подходящего места для взлетной полосы... Качи говорил, что благодаря освобождению Урак-канча - Белгорода от инков и победе над мохос, теперь границам уаминка ничего не угрожает. Можно снять часть воинов с пограничных застав, оставив только группы для наблюдения и связи. На опасных направлениях держать маневренные отряды...
   - Это только часть решения возникшей проблемы. - Антоненко решил действовать кардинально. - Как вы и предлагали ранее, Алексей Аркадьевич, нам необходимо переносить производство за пределы этой долины. К нашим новым базам. Так будет лучше для всех...
   - Хорошо. - согласился Климович и улыбнулся. - А теперь, Николай Тимофеевич, поспешайте-ка домой! Там, наверное, уже все глаза проглядели, заждавшись вас. Завтра поедем в Уаман-канча на переговоры. Вас же, уважаемый Иллайюк, я приглашаю к себе в гости, отведать борща и пирогов Екатерины Валерьевны...
   Сколько было радости в родных глазах, у Николая не хватало слов, чтобы выразить всю любовь к своей семье и прежде всего к Тани. Давно его так никто не встречал. Даже в прошлой жизни. Чуть не задушили в объятьях и поцелуях. Мальчишки лезли на голову, а девчонки на руки, не давая возможность обнять любимую женушку. Сколько человеку надо для счастья?! Да всего-то, малость. Чтобы его искренне любили и вот так встречали каждый день. Ради таких минут стоит жить и пахать за десятерых. У Тани существенно округлился животик, шестой месяц беременности как-никак! Есть у тебя, Колька, еще порох в пороховицах! Когда вся шумная семья после праздничного ужина и рассказов Николая о приключениях, улеглась спать, он осторожно положил руку на живот жены и почувствовал толчки ножек ребенка. Вот где весь мир сосредоточен, в этом создании, ради которого ты живешь, строишь и воюешь. Нежно обняв и поцеловав Тани, Антоненко заснул. Завтра предстоял трудный день и надо быть готовым к нему...
   Переговоры со старейшинами уаминка поначалу шли туговато. Пришлось выслушать кучу неприятных упреков из-за чужих на их земле, массовой вырубки леса и загрязнения озера в священной долине богов. Из-за того, что не выгнали оставшихся инков и другие племена из Урак-канча, назвав его Белгородом. Даже "досталось на орехи" из-за сманивания к себе всей молодежи, которой в Уаман-канча и в ближайших селениях практически не осталось, не считая малых детей. Здесь за новороссов вступился Иллайюк, напомнив старейшинам, что это с их согласия вождь Синчи Пума направил молодежь к попаданцам, желая из них сделать "посвященных". Привезенные подарки и высказанные контраргументы немного смягчили гнев старцев. Они уже не выкрикивали свое недовольство, а только ворчали себе под нос.
   Точку в споре поставил Хорстман. В заранее условленное время, его "Драко-1" сделал несколько кругов над Уаман-канча, то опускаясь до самых крыш домов, то взмывая ввысь. Немец не забыл, что он пилот пикирующего бомбардировщика Юнкерса Ю-87. С целью придания своему полету более эффектного зрелища, Клаус совершил два захода с пикированием на город. При этом самолет-дракон издавал такой терзающий душу вой, что даже новороссам стало жутко, не говоря уже про аборигенов. Хотя такой шаг и был ими заранее обговорен, но эффект от него превзошел все ожидания.
   Еще при строительстве гидроплана, Хорстман, с учетом опыта в своем мире, предложил использовать нечто из арсенала психологической войны и установить на него сирены, приводившиеся в действие небольшими пропеллерами, установленными на крыльях, которые вращались от набегавшего потока воздуха. Электропривод подключал сирены к генератору, в результате чего и издавались звуки иерхонских труб. Чтобы в обычном полете его не раздражал звук сирен, Хорстман надевал на пропеллеры специальный кожух, который, при необходимости, мог быть снят, даже находясь в воздухе.
   Как бы не были смелы старейшины уаминка, но увидев и услышав атакующую их страшную птицу, многим стало плохо. Кто-то потерял сознание, а кто-то и "обделался". Даже Иллайюк, уже побывавший на борту самолета и знавший, что это дело рук новороссов, хватался за голову и сердце. Пользуясь моментом, Антоненко припугнул:
   - Вот что, уважаемые деды! Мы пока добрые. Но если и дальше вы будете артачиться, то эта "птичка" начнет чаще к вам прилетать. Ее прислали Боги, к нам на помощь. И если кто-то против нас пойдет, то я им не завидую! Может кого-то и скушать или прихватить в свое гнездышко для птенчиков!
   Николай понимал, что они поступают жестко. Даже жестоко по отношению к старикам, старейшинам своих союзников, но по-другому быстро изменить ситуацию они не могли, не было времени. Да, жалко дедов, но их уже не переделаешь, а палки в колеса те вставить могут. Наступило время перемен, когда прошлое должно уступить место будущему. Пускай лучше отдыхают, воспитывая внуков, а не баламутят народ почем зря.
   После того, когда все пришли в себя и немного успокоились, разговор принял конструктивную форму. Новороссы согласились больше не приводить представителей чужих народов в священную для уаминка долину. Только два случая были исключением из правил: маленькие дети и семья новоросса. Взамен, старейшины, без каких-либо ограничений, отпускали в Новоросск всех желающих уаминка и уанка. Было решено: новые кадры готовить на местах, разбив занимаемую территорию по секторам. Со стороны горной империи инков - сектор "Анды" с центром в Белгороде, а со стороны сельвы - сектор "Амазонка" с центрами в Нефтегорске и Петропавловске. Новоросск являлся "сердцем", центром науки и главного производства, последним оплотом, куда допускались только свои: уаминки и уанки. Это было связано не только с "восстанием старцев", но и с практической стороной. Уроженцы сельвы тяжело переносили горную болезнь, да и привыкшие к влажному тропическому лесу, они некомфортно чувствовали себя в горах. Тоже происходило и с горцами. Они терялись и болели в джунглях. Только уанка более-менее чувствовали себя нормально в этих природных зонах.
   В Мастерграде оставляли производство станков, сложного оборудования, огнестрельного вооружения и другой стратегической продукции. А изготовление холодного оружия, различных тканей и всякого ширпотреба, в том числе котлов, сковородок и другой кухонной утвари, собирались перенести на новые места. Так сказать, поближе к потребителю. В Белгород и Нефтегорск. Такое же производство организовывалось и в городах союзников: Уаман-канча и Уанка-канча. Чтобы они не знали в этом нужды и могли обмениваться с другими племенами на необходимый товар.
  
   Когда вопрос с недовольством старейшин уладился, Николай решил провести дома несколько дней. Дети, прибежав с занятий, не отходили от него ни на шаг. Чувствуя, что приемный родитель скоро снова уйдет далеко и надолго, они старались каждую минутку побыть с ним, прижаться поближе, зарядится его энергией. Николай понимал, что детям не хватает отцовской заботы и ласки, но ничего поделать не мог. Назвался груздем, полезай в кузов. У Правителя огромная ответственность за жизнь других, поэтому свободного времени на самых дорогих и близких всегда не хватает. "Вот наладим мирную жизнь, тогда нормально и заживем". - утешал себя Антоненко, хотя знал, что такая жизнь наступит не скоро.
   Не отставала от детей и Тани. Понимая сложность положения, она все равно ревновала мужа к его должности и делам, хотя сама, будучи дочерью вождя уанка, в детстве находилась в подобной ситуации. Беременность ее нисколько не испортила, а наоборот сделала еще красивее. Антоненко не мог налюбоваться своей немного пополневшей женушкой. Пускай официально они еще не считались женатыми, но Тани жена ему перед Богом и у них будет совместный ребенок, а это главное.
   nbsp; Когда самолет-амфибия причалил к специально выстроенному для него пирсу, на берегу уже находились Климович и Невзоров.
Обменявшись приветствиями, решили прямо на месте обсудить возникшую проблему. Поскольку отпала необходимость его охранять, Николай отправил и так уже рвавшегося Валью в усадьбу, чтобы тот подготовил домашних к долгожданной встрече. Хотя и сам бы побежал следом за молодым оруженосцем, но, ты - Правитель, а это ко многому обязывает и на первом месте должна быть забота о других, доверивших тебе столь высокий пост. Это если все делал на бегу.
   Сестра Тани Тимту удачно для себя вышла замуж за Григорова. Теперь они с Андреем жили в отдельном доме недалеко от усадьбы Антоненко. Молодая девушка, как только Григоров уходил на полигон, сразу же приходила к сестре посплетничать и помочь по хозяйству. Не отставала от других и дочь Синчи Пумы Кусикойоль. Она уже освоилась в новых для себя условиях и чувствовала себя как дома. Куси ходила в школу, где Невзоров организовал специальные курсы по подготовке будущих учителей. Вместе с другими мальчишками учиться бегал и внук вождя Сайри. Он уже во всю говорил по-русски, иногда даже подсказывая матери неизвестные ей слова.
   Помимо Тани и Сами, добрая половина женщин Новоросска были беременными. И это не удивительно. Ведь большая часть попаданцев это молодые и здоровые парни, которые могут не одну местную девушку сделать счастливой. Даже старшие из новороссов и те обзавелись семьями, найдя себе женщин с детьми среди местных вдов, потерявших мужей в битвах с врагами.
   Кстати, это был один из вопросов поднимавшихся старейшинами уаминка. Раз уж пришельцы забирают к себе молодых мужчин, то пускай также заботятся и о семьях потерявших кормильцев. С уходом молодежи, уменьшилось количество работников, а ртов просящих еду все прибавляется. Это не порядок. Надо, чтобы новороссы брали на содержание по две-три вдовы вместе с детьми, как принято у местных. Этому, как раз противостоял отец Михаил, ссылаясь на то, что христианин может иметь только одну жену.
   Пока Антоненко отсутствовал, священник не терял время зря. С помощью монахинь, но в основном благодаря личному усердию, ему удалось вовлечь в православную веру практически всех новых жителей Новоросска. Даже отобрать десяток учеников, последователей православной веры из местных, которые в дальнейшем смогут заменить его в деле просвещения и миссионерства, то есть стать священнослужителями.
   Но и здесь наш народ оказался своеобразным и загадочным, как и всякая русская душа. Особенно это коснулось части молодых красноармейцев из сорок первого года. Воспитанные в основной массе, как интернационалисты и атеисты, они не очень-то стремились к служению Богу. Для них хождение в церковь скорее было вынужденной формальностью, чем действительно вера в единого Бога или в многобожие. Быстренько обвенчавшись с аборигенками и вступив в законные права, как мужья, многие из них, изучив местные обычаи, стали брать пример с Аксенова и обзаводиться вторыми женами. Но, уже не венчались в церкви, а жили гражданским браком. Правда, таких оказалось не много. Особенно норовили стать вторыми и третьими женами молодых виракочей, девушки из племени уанка, где после войны с гуаро количество потенциальных мужей существенно уменьшилось. Отец Михаил сначала возмущался по этому поводу и грозился отлучить многоженцев от церкви, но после обстоятельной беседы с Климовичем немного уменьшил свой пыл. При этом сам женился, взяв в жены спасенную Николаем вместе с Ритой молодую женщину-повариху. Алексей Аркадьевич объяснил священнику, что в настоящее время для новороссов, кроме вопроса веры, также важен и вопрос демографический. Чем быстрее мы сможем увеличить население, воспитанное в наших традициях, тем в дальнейшем будем сильнее. Поэтому отношение к двоеженству в Новороссии должно быть терпимым, но не стать правилом. Главное, чтобы муж смог обеспечить всю семью. Но, для того, чтобы подобные связи не раздражали попаданок, ибо славянская женщина не терпит конкуренции в любви, являясь хранительницей чистоты рода, а также не искушали остальных, таких любителей многоженства Климович отправил подальше: в Уанка-канча, Нефтегорск и Петропавловск.
   Сейчас отца Михаила в Новоросске не было. Вслед за Новицким в Белгород подались и все его казаки с новыми семьями. На огромном лугу возле Белгорода им выдели землю под хутора. Первым делом, как и положено православным, казаки решили построить церковь на новом месте и освятить ее. А это без священника сделать невозможно.
   За эти месяцы в Новоросске и Мастерграде произошли разительные перемены.
   Особенно поразил Николая Мастерград. Он существенно разросся. Появились новые цеха, станки и оборудование. Работали целые производственные линии, разбитые на отдельные операции, где каждый работник изготавливал только одну деталь. Хотя количество жителей священной долины и возросло в несколько раз, однако чувствовалась острая нехватка квалифицированных рабочих рук. Так как часть специалистов перебралась в Белгород для налаживания нового производства, то к станкам встали старики, женщины и подростки. Они выполняли операции, где не требовалось особых навыков и знаний. Кроме того, старались механизировать весь процесс, чтобы устранить тяжелый и монотонный ручной труд. Из поставленного каучука путем вулканизации начали делать резину, эбонит и изоляцию. На плотине построили электрическую подстанцию и теперь от нескольких электродвигателей работали станки, электрические молоты и другое оборудование. Используя полученное электричество, провели опыты с электродуговой сваркой с применением угольных электродов. Инженер Костромин с Жидковым загорелись идеей создания электрической дуговой печи и получения алюминия. В общем, был запущен своеобразный конвейер по массовому производству вооружения, инструментов, предметов быта и других необходимых изделий.
   Даже те из женщин, кто сидел дома с маленькими детьми или готовились стать матерями, были привлечены к общей работе. В том числе и Тани с Сами. На новых швейных машинках они шили одежду или ткали ткани на небольших ткацких станках. Ну и что, что ты дочь вождя и жена Правителя. У нас делений на сословия нет. Работают все. Независимо от положения и возраста. Не то сейчас время, чтобы расслабляться за счет других. Враг у ворот! На сегодня главный лозунг: все для фронта, все для победы!
  
   Еще перед походом Уварова к инкам и захватом Белгорода, руководство новороссов задумалось над огнестрельным оружием, способным заменить попавшее вместе с ними в этот мир и которым возможно в ближайшее время вооружить новую армию. Прежде чем остановить свой выбор на чем-то конкретно, исходили из следующих принципов.
   Выиграть войну только обладая огромным боевым духом и хорошей физической подготовкой нельзя. Необходимо такое оружие, которое многократно умножит силу наносимого удара и не даст возможность противнику приблизиться для причинения вреда нашим бойцам. То есть, чтобы врага проще было уничтожить на расстоянии, чем вступать с ним в противоборство.
   С учетом предыдущего и местного опыта ведения боевых действий, составили концепцию эффективности применения вооружения. Наша армия должна иметь такие основные характеристики, как огневая мощь, защита и маневренность.
   Огневую мощь определяли останавливающим действием боеприпасов и плотностью огня оружия. С учетом того, что человеческий глаз хорошо видит ростовую фигуру в среднем на 300 метров, ручной огнестрел предполагалось иметь с прицельной дальностью до 400 метров, дальше нет необходимости. В здешних условиях далеко стрелять не было смысла, так как мало открытых пространств, из-за чего видимость и дальность стрельбы ограничена, не говоря уже о густых джунглях Амазонии. И это не двадцатый век и даже не девятнадцатый, а шестнадцатый, где самый лучший мушкет имел прицельную дальность не более 150 метров. Тем более, что нишу от 100 до 500 метров уже покрывали пулеметы и легкие ротные минометы, а от 500 метров и свыше предполагалось, что работать будут тяжелые минометы, орудия и ракеты.
   Защита и маневренность. Доспехи должны быть такими, чтобы не сковывали подвижность бойца и в тоже время защищали его от ударов холодным оружием, а также от пуль, выпущенных из аркебуз и мушкетов со средней дистанции. Кроме того, защита осуществляется в правильном применении тактики действий подразделений и взаимодействии между ними.
   Перед тем, как выбрать ручной огнестрел, собрали все образцы оружия попавшего сюда из разных времен. Разложив их на столах, принялись обсуждать каждый экземпляр. При этом исходили из того, что оружие должно быть простым, чтобы любой местный после нескольких тренировок мог с ним легко разобраться и обслужить, а также технологичным в изготовлении, с учетом нынешних возможностей новороссов. Чем меньше в нем будет деталей, тем оно надежнее. Кроме того, учитывалось, что большинство наших бойцов это аборигены, которые мельче попаданцев. В настоящий момент треть армии составляли подростки, девушки и молодые женщины, поэтому оружие им надо дать легкое, чтобы смогли долго носить не уставая. Также надо иметь и ослабленный по сравнению с двадцатым веком патрон, чтобы сила отдачи их не сносила. Меньше отдача, меньше нагрев ствола, лучшая точность. Чем легче оружие, тем больше можно взять боеприпасов.
   Главная деталь любого огнестрельного оружия это боеприпас. Сам же вид оружия, всего лишь приложение к нему. Винтовка или автомат без патронов это просто железная палка, не более. В этом Антоненко убедился на своем опыте уже в местных условиях. Поэтому, вместе с выбором оружия, пришлось поломать головы, как наладить массовое изготовление простых патронов. В виду отсутствия бездымного пороха и при уже налаженном производстве черного, от нарезных стволов пришлось временно отказаться до лучших времен. Уж очень быстро забиваются нарезы от дымаря. Да и изготавливать их сложнее, чем гладкоствол.
   От предложения сделать револьверное ружье тоже отказались. Причины отказа: самовзвод тяжеловат, это же не простой револьвер с небольшим барабанчиком для стрельбы на 25 метров! Существует опасность затяжного выстрела. Левую кисть, что держит цевье, может отстрелить, плюс большой прорыв газов попадающих в лицо стреляющему, да и крупный барабан выступает за габариты ружья. Винчестер со скобой Генри тоже не вызвал особого интереса. У бывших белогвардейцев имелся опыт обращения с этим оружием. Во время первой мировой войны Россия была вынуждена закупать их в США из-за нехватки своего оружия. Очень нежная машинка, слишком уж часто заедает с перезарядкой. Нам надо что-то простое и массовое, стреляющее, как пулей, так и картечью, чтобы, не выцеливая, сразу валить вражину, особенно в джунглях.
   В конечном итоге остановились на охотничьей двустволке, найденной в белогвардейском обозе. Она более-менее подходила по всем заявленным параметрам. Двуствольные ружья могут стрелять быстрее, чем любое другое ружье. Это происходит потому, что в них нет затворного механизма, который нужно перезаряжать для второго выстрела. Да и патроны для них изготовить и снарядить особого труда не составляет.
   Но это была не обычная горизонтальная переломка-курковка.
   Охотничье бескурковое французское ружье "Шарле" с клеймом 1913 года изготовления. Улучшенный вариант ружья "Дарн". С двумя гладкими неподвижными стволами и отползающим назад массивным затвором, который русские охотники прозвали "лягушкой". Но в отличие от "Дарн", "Шарле" было проще, имело более мощную стальную колодку, другие рычаги запирания и отсутствовало верхнее дополнительное скрепление. Чтобы открыть затвор для заряжания ружья, ушки рычага затвора захватываются большим и указательным пальцами, после чего рычаг приподнимается и оттягивается назад. При этом происходит скольжение назад всей затворной коробки. Патроны вкладывают в патронники, рычаг толкается ладонью до упора вперед и прижимается к низу. После этого ружье готово к стрельбе. Из ружья можно стрелять и перезаряжать даже лежа. С таким способом заряжания скорострельность гораздо выше, чем у переломки. Стволы непаяные, а соединены с помощью муфт и крепятся к деревянному цевью.
   Но, ведь гладкоствольное ружье даже пулей эффективно стреляет не далее 100 метров, а это для нас маловато. И тут на помощь пришла история стрелкового оружия царской России.
   Если мы пока не будем делать нарезной ствол, то сделаем нарезной патрон! Вспомнили, как в конце девятнадцатого века швед Энгель предложил российскому военному ведомству свое оригинальное ружье. Ствол был гладким, без нарезов, калибром 10,5 мм, но вот гильза бутылочной формы имела нарезное дульце! Принцип основан на том, что пуля должна получить сильное вращательное движение при выходе из гильзы, что должно заменить назначение нарезов в стволе. В таком случае изготовление гладкого ствола удешевляется, уход за стволом на службе значительно облегчается. Увеличиваются прочность и живучесть ствола. В ходе проведения сравнительной стрельбы от 200 до 2000 шагов гладкоствольное ружье Энгеля не уступало в кучности боя винтовке Бердана и даже несколько превосходило ее. Царские генералы отказались от ноу-хау по банальной причине: якобы производство таких патронов дороговато обойдется, а денег в казне нет.
   За то нам думать о деньгах не надо! Без них спокойно живем и обходимся. А наладить даже кустарное производство цилиндрических латунных гильз с толстыми стенками и нарезами в них сможем. Для этого у нас есть голова и руки!
   Ружейные стволы изготавливали апробированным еще в своем мире способом. Благодаря имеющейся технологии горячего проката, стальной лист наматывался на оправку в несколько слоев и затем проковывался. После чего заготовку обтачивали, рассверливали и рихтовали на станках. В результате получался великолепный гладкий ствол с патронником. Намного более прочный и легкий, чем литой. Таким же образом изготавливали стволы для минометов и собирались для орудий. Затвор и другие детали лили в формах, затем обрабатывали их на станках и доводили вручную напильником.
   Первые семидесятимиллиметровые латунные гильзы делали составными: толстая трубка, с восемью крутыми нарезами внутри, соединялась со штампованной шляпкой с капсюлем резьбой и затем кернилась в трех точках. В дальнейшем, после изготовления соответствующего оборудования, собирались перейти на цельнотянутые. Такую толстостенную гильзу можно перезаряжать больше сотни раз, поэтому стрельба и обходится дешево.
   Патроны снаряжали тяжелыми свинцовыми пулями или картечью. При этом пуля была турбинного типа и представляла собой цилиндр с восемью ведущими гребнями. Головная часть имела коническую форму с небольшой крестовидной экспансивной полостью, благодаря которой пуля, предварительно обернутая в промасленную бумагу, вкручивалась в гильзу. С торца также была полой и имела тонкие стенки, которые под давление газов расширялись, служа обтюратором. Пулю ставили прямо на порох без пыжа. Она изготавливалась штамповкой и напоминала пулю Бреннеке, но без хвостовика.
   К моменту возвращения Антоненко из Нефтегорска производство ружей и патронов к ним уже наладилось. Было изготовлено двести ружей и по пару сотен патронов на каждое. Работа продолжалась и набирала обороты.
   Ружье Николаю понравилось. Не зря он в свое время работал директором магазина для охотников. Ему было с чем сравнивать. Оно напоминало двуствольный карабин общей длиной сто двадцать сантиметров и весом около трех с половиной килограммов. Восьмидесяти сантиметровые стволы присоединялись муфтами к удлиненному деревянному цевью. Имелись мушка и винтовочный секторный прицел с делениями от 100 до 400 метров. На конце цевья крепился перекидной сорока сантиметровый русский четырехгранный игольчатый штык, который жестко фиксировался защелкой в обоих положениях. При стрельбе лежа такой несъемный штык мог использоваться как сошка. В цевье также вставлялся и стальной шомпол. Двустволка получилась калибром шестнадцать миллиметров, что примерно равнялось двадцатому охотничьему. Затвор легко открывался, одновременно эжектируя стреляные гильзы и взводя ударники, а также при закрытии надежно запирал патроны в патронниках. Ружье имело два предохранителя: один блокировал спусковые крючки, а второй - ударники.
   - Как работает с нарезным патроном? - поинтересовался Антоненко у Алексея Аркадьевича, держа ружье в руках, как игрушечное, находясь в сборочном цеху Мастерграда.
   - Нормально. Нашим требованиям соответствует. Могут стрелять даже девушки и подростки. На 200 метров пулей можно попасть в одиночную ростовую мишень. По фигуре всадника, до трех сотен. Ну, а в плотную группу не промахнешься и с четырехсот метров. Нашу стальную кирасу пущенная из этого ружья пуля гарантированно пробивает с 300 метров. - ответил довольный Климович. - Бойцы с ним ходили на охоту, на гуанако. Хоть этот местный верблюд и помельче лошади, наша пуля уложила его на месте с двухсот пятидесяти метров. Думаю, что на сотне, а то и больше, даже рыцарскую лошадь в броне спокойно остановит. Картечь довольно кучно ложится до пятидесяти метров, что нас также устраивает. Кстати, из него можно стрелять и сигнальными патронами, как из ракетницы.
   - Почему вы четырехгранный штык выбрали, да еще и несъемный? В моем времени все больше кинжальные используют. Такой штык-нож можно применять не только в бою, но и в быту.
   - Русский четырехгранный штык это оружие поражения наверняка! - пояснил Алексей Аркадьевич. - У него заточен только конец клинка, но не на острие, а на плоскость! Это делается для быстрого извлечения из тела врага. Если на острие, то штык застрянет в кости, а если на плоскость, то штык обходит кость, не застревая в ней. Игольчатый штык дает более опасные незаживающие раны и обеспечивает лучшую пробиваемость толстой одежды или доспеха, чем кинжальный. Меня еще в первую мировую учили, что лучшего оружия для рукопашной схватки, чем такой штык, не существует! И в ней верх одерживают лишь те, кто имеет примкнутые штыки. Ведь в бою человек нервничает, он возбужден и теряет время на одевание штыка. В результате чего ослабевает огневое воздействие на противника или тебя самого могут быстрее заколоть. А для быта у нас есть короткая сабля-тесак и топорик с кинжалом.
   - Хорошо. Убедили. А как со скорострельностью? Для нас очень важна плотность огня.
   - Мы отобрали двести парней из местных. Это наш первый отряд стрелков. Они уже две недели практически каждый день тренируются на стрельбище. Плотность огня тоже хорошая. Стрельба из двустволки со скоростью два выстрела в две секунды нивелирует ошибку в прицеливании. С учетом прицеливания, в среднем добились шестнадцати выстрелов в минуту, а некоторые умудряются делать и больше, заряжая два патрона одновременно, зажав их между пальцами. Только представьте себе, что может сделать сотня стрелков с двустволками, дающая 1600 выстрелов в минуту?! Это больше, чем два пулемета Максим! А если таких стрелков будет не одна, а пять сотен?! Они в течение нескольких минут перестреляют все нынешние средневековые армии, привыкшие наступать плотными массами.
   Не успев еще опробовать новые ружья в реальном бою, он уже начал задумываться, как, используя нарезные патроны, увеличить мощь оружия. Можно попробовать смастерить полуавтомат по типу "Бенелли", с инерционным свободным затвором, на восемь патронов в подствольном или коробчатом приставном магазине. По своей простоте и надежности это "калашников" среди самозарядок. Полуавтомат, может быть, не точно стреляет, но скорострелен, что для нас гораздо важнее при атаке кавалерии противника или войне в густых джунглях. А можно еще проще, помповое ружье-дробовик сделать. Если наши ученые мужи создадут бездымный порох и мы наладим массовое производство цельнотянутых гильз, то можно говорить и о простейшем пистолете-пулемете со свободным затвором.
   - А вот изделие, так сказать, для ближнего боя. - слова Алексея Аркадьевича вернули Антоненко к реальности. - Прошу любить и жаловать. Двухзарядный макси-дерринджер. Изготовлен по типу сигнального пистолета, но с двумя вертикально расположенными стволами. Под единый ружейный патрон.
   - Это не пистолет, а настоящий обрез вертикалки! - рассмеялся Николай, примеривая в руке очередной образец творения новоросских мастеров. - Его и как дубинку использовать можно. Не зря рукоять железом окована!
   - Им вооружим артиллерийские расчеты и кавалеристов. - Климович сделал вид, что извиняется за недоработку. - Конечно, тяжеловат по сравнению с револьвером или ТТ, но легче и удобнее, чем ружье. Похож на средневековый кремневый пистоль. Пулей уверенно бьет в цель на пятьдесят метров. Картечью меньше. Но для самообороны достаточно. Пока другого нет. На безрыбье и рак рыба.
   - Ну, а как с перезарядкой отстрелянных гильз от наших винтовок и пулеметов?
   - В старых патронах были вынуждены высверливать гнезда под новые капсюли, засыпаем дымный порох и вставляем отштампованные из свинца пули, обернутые в промасленную бумагу, как у винтовки Бердана. Нарезное оружие стреляет, но хуже. Стало чаще заедать при перезарядке, да и нарезы стволов быстро забиваются. Со временем, если не наладим производство подходящего боеприпаса с бездымным порохом, придется от него отказываться или переделывать.
   - А это что? Картечницы Гатлинга? - внимание Антоненко привлекли две конструкции выделяющиеся своим оригинальным видом. Одна была на небольшом колесном лафете, а другая, поменьше, на треноге.
   - Нет. Не угадали, но тепло. - улыбнулся Климович. - Это плоды нашего коллективного умственного изощрения в попытке победить ситуацию при имеющихся малых возможностях.
   - Не понял. Поясните.
   - Охотно. Ведь это мое. Родное. Прошу прощения. Нога опять разболелась. Старые раны... - Алексей Аркадьевич, извинившись, попытался присесть на стоявшие рядом ящики. К нему тут же подбежал мальчонка из попаданцев. Он быстро подставил ящики и помог Климовичу сесть на них. Это был усыновленный командиром полка и его женой, графиней Екатериной Валерьевной Аракчеевой, из девятнадцатого года, детдомовский мальчишка. Кроме него, они приняли в свое семью и девочку, потерявшую мать во время бомбежки 1941 года.
   Екатерину Валерьевну в Новоросске любили и уважали. Она символизировала в себе все исключительно положительные качества славянской женщины: безграничную любовь к мужу и детям, преданность далекой Родине, доброжелательное отношение к окружающим ее людям, чистоту и образованность настоящей, а не мнимой, элиты России. Она стала неформальным лидером Новороссии. Ее матерью - хранительницей. Если что-то не ладилось в семье или в быту, то сначала шли к ней. Даже не к отцу Михаилу. Священник, конечно, разъяснял слова божьи на мирские проблемы, но он не был искушен в женских амурных делах и семейных проблемах. А их хватало. Кто-то не то сказал, кто-то на кого-то посмотрел не так и, понеслась душа в рай... Все это решал женский комитет. Хотя им и руководила Полина, ставшая женой артиллериста Левченко, но все же, в нем прислушивались к мнению Екатерины Валерьевны. Такой был непререкаемый моральный авторитет. Ведь она никогда не ошибалась! И ей снова улыбнулось женское счастье. Она ждала ребенка. Глядя на командира полка и его жену, все остальные стремились быть похожими на них.
   - Спасибо, Василек. Я ведь не сразу стал командиром стрелкового полка. - начал свою историю Алексей Аркадьевич. - Родом я из дворян. В 1908 году поступил в Первый Московский кадетский корпус, после окончания которого, в 1915 году продолжил обучение в Михайловском артиллерийском училище. В первую мировою и в гражданскую войну был командиром артиллерийской батареи, а затем и дивизиона. Воевал на Урале и на Туркестанском фронте в Красной Армии, с Фрунзе. Поначалу личная жизнь не сложилась. Моя первая жена оказалась племянницей одного крупного партийного лидера, за что мы и пострадали. Жену отправили в лагерь без права переписки. Меня уволили из армии, слава Богу, хоть не посадили и не расстреляли. Как ни странно, но помогла финская война. Снова призвали в действующую армию, а после окончания боевых действий направили преподавателем артиллерийского училища в г. Ростов-на-Дону. Там я и встретил войну. Сначала был помощником начальника артиллерии дивизии, а после гибели командира, назначили командовать полком. Вот так, из артиллериста, я стал пехотинцем. Но свою первую армейскую профессию никогда не забываю. То, что вы видите, это опытный образец. Автоматическое скорострельное орудие. Пятидесяти миллиметровая пушка-миномет с вращающимся блоком гладких стволов.
   - А по какому принципу она создана и как действует?
   - Здесь смешались, как у Лермонтова в "Бородино": кони, люди и грохот орудий в одну кучу. Основные идеи взяты у 47-ми миллиметровой револьверной пушки Гочкиса, австрийского пулемета Шварцлозе и автоматического гранатомета Таубина. - продолжил Климович. - А, вообще, создали из того, что было под рукой, с учетом нашей производственной базы...
   Орудие действительно было необычно и тем интересно.
   Пучок из трех усиленных минометных стволов с патронниками посредством двух бронзовых дисков был объединен в одно целое. Стволы располагались вокруг вращающегося вала и входили в казенник.
   Обойма с пятью снарядами вставлялась в него сверху слева. Стволы проворачивались по часовой стрелке. Стрельба велась через один нижний ствол, но не за счет вращения рукоятки, как у Гочкиса, а за счет возвратно-поступательного хода полусвободного затвора под воздействием пороховых газов и возвратной пружины. Экстрагирование стреляных гильз производилось через нижнее отверстие казенника.
   При открытии крышки казенника Антоненко увидел массивный полусвободный затвор с усиленной возвратной пружиной и несколько крупных деталей соединенных с ним. Двигаясь возвратно-поступательно, затвор взводил ударник и воздействовал на другие детали, которые осуществляли поворот стволов и подачу очередного снаряда в один из них. Такой затвор уменьшал отдачу и давал хорошую кучность. Его применение позволило облегчить и упростить конструкцию. Проблема же выброса газов была решена путем расчета хода затвора, навески пороха и длины стволов. Рассчитали таким образом, чтобы к моменту открывания затвора снаряд уже покинул канал ствола и давление газов в стволе упало до безопасного уровня. Механизмы пушки имели соответствующие допуски и люфты, поэтому задержка исключалась. Смена стволов при стрельбе не давала им перегреваться.
   На казеннике справа имелся рычаг, соединенный с затвором, как у пулемета Шварцлозе или Максим. С его помощью происходила подача снарядов в стволы и одновременно взвод ударника. Прежде чем начать стрельбу, необходимо было три раза передернуть рычаг, чтобы зарядить все три ствола. Спусковым крючком служил другой рычаг, расположенный в нижней части задней стенки казенника. Нажатием вниз на спусковой рычаг производился спуск ударника в затворе и следовал выстрел. Пушка стреляла, пока нажат спусковой рычаг или не прекращалась подача снарядов. В качестве предохранителя использовалась специальная скоба, которая запирала спусковой рычаг, не давая ему опускаться.
   Пушка имела горизонтальную и вертикальную винтовую наводку. Прицел рамочный. Колесный лафет располагал раздвижными станинами, как у сорокапятки. Это был полевой вариант для быстрого передвижения по полю боя. Пушку также можно было размещать на треноге или на тумбе (в крепости или на корабле).
   - А боеприпасы?
   - Поскольку унификация в военном деле вещь важная, то мы не стали что-то новое создавать, а использовали то, что уже налажено производством. Взяли мину от ротного миномета вместе со стабилизирующей трубкой-хвостовиком и поместили ее в гильзу с пороховым зарядом. Трубку-хвостовик наполнили веществом, оставляющим "дымный след", то есть своеобразным трассером. Гильза латунная, собирается как составной патрон Боксера. Осколочно-фугасная мина вставляется в гильзу свободной посадкой с предварительным оборачиванием в промасленную бумагу. Кроме мин используем и другие снаряды. В гильзу можно вставлять картонный стакан с картечью против людей и лошадей на ближних дистанциях, а также чугунные болванки против ворот крепостей или кораблей.
   - Каковы характеристики?
   - Вес орудия без лафета чуть больше ста килограммов. С лафетом двести пятьдесят. Практическая скорострельность пятьдесят выстрелов в минуту, дальность стрельбы по навесной траектории с углом сорок пять градусов до 800 метров, прямой выстрел до трехсот. Расчет орудия в полевом варианте пять человек. Если установить на корабле или в крепости три человека.
   - А как назвали это чудо артиллерийской мысли?
   - Как и моего сынка. "Василек". Он в его создании тоже участие принимал. Напильником поработал на славу. - Климович похвалил стоявшего рядом мальчишку, который от таких слов даже немного покраснел и прижался к приемному отцу. Алексей Аркадьевич погладил его по голове и поцеловал в лоб. - Наше счастье, что в этом времени еще не знают, что такое настоящая окопная война. Надо этим воспользоваться! В Бородинском сражении 1812 года две трети потерь вызваны применением артиллерии и только пять процентов связаны с холодным оружием. Так что, из-за нашей малочисленности, нас спасет только Бог войны -- Артиллерия! Пускай калибр небольшой, зато скорострельность и подвижность отменные! Да и производить такие пушчонки легче. Для противника более страшен вал сплошного огня, чем выстрел одной пушки, хотя и большего калибра.
   - Ну, вы прямо как Наполеон! - рассмеялся Николай. - А второе изделие? Это уж точно картечница!
   - Почти. Крупнокалиберный пулемет "Семеныч". Так ребята его уважительно прозвали. Он сделан по такому же принципу, как и "Василек". Тоже три ствола стреляющие ружейными патронами, как пулевыми, так и картечью. Заряжается двухрядным магазином на шестьдесят патронов. Практическая скорострельность триста выстрелов в минуту. Вес сорок килограммов. Расчет три человека. Его сделать легче, чем пушку...
  
   В один из дней Антоненко также навестил профессора Левковского, вернувшегося в Новоросск из очередной экспедиции, где неосторожно оступился на горной тропе и сейчас передвигался с помощью палочки. Для профессора в городе отремонтировали хороший дом, в котором имелись не только жилые комнаты, но и небольшая лаборатория. Там постоянно находился кто-то из его учеников, помогая учителю в быту и при проведении различных опытов. Частыми гостями Левковского были Климович, Костромин, Жидков и Слащенко, с которыми профессор обсуждал различные идеи и пути их решения, а с Игорем Леонидовичем еще и что-то химичил в лаборатории. Вот и сегодня Антоненко застал своего современника в гостях у старичка-живчика. Николай принес Павлу Ивановичу подарки, полученные Баюлисом от лукано и рассказал о древнем городе с пирамидой.
   - Павел Иванович, что вы думаете по этому поводу. - в конце рассказа поинтересовался Антоненко. - Откуда здесь римляне или латиняне?
   - А вы уверены, что это именно они предки ваших зеленых человечков? И как они сюда попали?! - скептически произнес Слащенко, вертя в руках золотые пластины лукано.
   - Янис Людвигович уверен. И у этой версии имеются некоторые доказательства. Часть из них перед вами. - ответил Николай. - Тем более, что мы сами сюда попали непонятным образом, который до сих пор объяснить не можем. Только одни предположения, а доказательств нет...
   - Доказательство нашего с вами попадания уничтожил вулкан. - произнес Левковский, внимательно изучая древние приборы. - А вот теорию уважаемого доктора я также поддерживаю и могу утверждать, что возможно так оно и есть.
   - Но, это же, не научно, Павел Иванович! - возразил Слащенко. - Мы с вами люди науки и поэтому должны оперировать фактами, а не верить на слово!
   - А вот, пожалуйте, уважаемый Игорь Леонидович! - профессор указал на золотые пластины. - Взгляните повнимательнее на факты! Вы же их в руках и держите! Там же карты, по которым древние люди сюда приплыли! Правда, они изображены не в привычном для нас виде... Вы когда-нибудь слышали о Пири Рейсе?
   - Слышал. - утвердительно кивнул Слащенко. - Турецкий адмирал шестнадцатого века. Имел старинную карту с контурами Европы, Африки и Америки. И даже с береговой линией Антарктиды еще не покрытой льдом! За 300 лет до ее открытия! Американцы подтвердили идентичность...
   - В вашем времени даже и это стало известно! - с восхищением воскликнул Левковский. - Я же только знал, что в 1929 году в одном из древних константинопольских дворцов была обнаружена его карта, датированная 1513 годом. Кстати, господа, если мы действительно в первой половине шестнадцатого века, то возможно Пири Рейс еще жив и мы сможем с ним встретиться!
   - И пройтись, бросая камушки, по бережку Антарктиды! - улыбнулся Слащенко. - Павел Иванович! Вы такой оптимист, что я вам завидую белой завистью! Дай Бог вам долгих лет жизни! Насколько я помню, Пири Рейс умер в 1555 или в 1556 году. Так что, он пока жив! Успеть бы!
   - Постараемся выполнить ваше желание, уважаемый профессор! - Николай поддержал своего современника. - Только корабли построим и выйдем к океанам. Но давайте вернемся к нашим римлянам.
   - А какое отношение имеет турецкий адмирал к предкам наших лукано? - Слащенко уже заинтересовался этим вопросом. - Насколько я знаю, карта Пири Рейса нарисована с использованием плоскостной геометрии, где широты и долготы находятся под прямыми углами.
   - Но скопирована-то она была с карты со сферической тригонометрией! - парировал неунывающий профессор. - Кроме карты этого турка, были и другие! Тот же Колумб, за двадцать лет до того, отплыл не куда глаза глядят. Он точно знал, куда, ибо до этого прочитал нужные книги и видел древние карты!
   - Уже теплее. Нельзя ли поподробнее, Павел Иванович.
   Всех захватил азарт Левковского в разгадывании тайн.
   - Древние люди знали, что Земля имеет сферическую форму, поэтому и карты делали со сферической тригонометрией. Это мы с вами точно знаем, ибо видели собственными глазами древний глобус в пещере Али-бабы!
   - Какой пещере? - переспросил Слащенко.
   Профессор понял, что сболтнул лишнее. Ведь коллега-ученый не посвящен в тайну сокровищницы уаминка и клятву на крови не давал.
   - Э-э... Да так. Ничего. Ее здесь нет. Она осталась там. На первом озере. - сразу бросилось в глаза, что Павел Иванович не умел лгать. Поэтому и покраснел. Но оба слушателя деликатно промолчали. Не хочет говорить сейчас, расскажет когда сможет. - Давайте лучше посмотрим на эти пластины с древними картами и сравним их с моим атласом из двадцатого века. Видите?! Они частично совпадают, но часть суши отсутствует! О чем это говорит?
   - О том, что раньше здесь был океан. - как на экзамене ответил Антоненко. - Подвижка материков, поднятие или опускание уровня океана. И все такое прочее...
   - Правильно! Потоп! Всемирный потоп! - обрадовался правильному ответу профессор. - Вспомните Библию и легенды предков уаминка! В древние времена низменной части Амазонии могло и не быть! Здесь был бескрайний Атлантический океан c многочисленными островами, между которыми плавали на своих кораблях древние люди. Ведь океан, это древняя дорога человечества! Места, где вы нашли древний город были прибрежными. К ним на своих кораблях могли приплывать древние атланты, этруски или римляне, которых местные принимали за богов! Совершал же свое путешествие в древности карфагенянин Ганнон с целым флотом вокруг Африки! Все это говорит о том, что между континентами находилась Атлантида и с ней шла оживленная торговля, а Боги были ранее и основали Атлантиду.
   - Я с вами согласен, уважаемый Павел Иванович. В Белгороде я познакомился с местным торговцем по имени Чанчи. Он говорил о плаваниях на бальсовом плоту в океане на большие расстояния. Судя по рассказу Чанчи, он побывал в современных нам Мексике и Чили. И этому можно верить. В наше время, в двадцатом веке, норвежец Тур Хейердал на камышовой лодке "Ра" переплыл сначала Атлантический, а затем, также на бальсовом плоту "Кон-тики" и Тихий океан. - дополнил Николай. - Кроме того, Ольховский видел в городе памятники, похожие на древнеримские. Да и на этих рисунках, изображены пирамиды похожие на египетские. Видны лошади, повозки и колесницы.
   - А здесь что-то наподобие кораблей, самолетов или дирижаблей. - воскликнул Слащенко, показывая на очередную пластину. - Вроде все похоже на правду... Но, это ведь фантастика, черт возьми!
   - А эти приборы! - доказывал Левковский. - По ним свободно можно определить местоположение по солнцу, луне и звездам.
   - Кстати, Павел Иванович! - прервал профессора Антоненко. - Извиняюсь, что перебиваю ход ваших мыслей, но от вас требуется в этом плане практические действия. Когда я был в Петропавловске, наш моряк Кожемяка просил сделать для будущих морских походов необходимые навигационные приборы. Не век же нам в горах и джунглях сидеть! Со временем надо и в люди выходить, на мировой уровень. Тем более, что испанцы вот-вот появятся, а у них и кораблики позаимствовать не грех.
   - Да, да. Обязательно. Непременно и безотлагательно! - с серьезным видом ответил Левковский. - Ко мне уже подходил наш голландец Питер. Мы этим с ним, как раз и занимаемся. Уже произвели необходимые расчеты. Питер сейчас контролирует изготовление компаса, секстанта и других устройств. Будем использовать и эти, любезно подаренные нам наследниками древних латинян. Было бы интересно их увидеть и пообщаться.
   - С этим проблемы как раз нет. - обнадежил Николай. - Саша Ольховский нашел себе жену из них. У нее отец шаман лукано. Он сам и его дочь хорошо говорят по латыни. Баюлис в этом убедился. Скоро Ольховский с подругой будут здесь. Сможете пообщаться сколько душе угодно...
   Постепенно разговор перешел от прошлого к сегодняшнему дню. Левковский и Слащенко рассказали Антоненко, чем занимались в последнее время. Совместными усилиями, на основании переданного из Белгорода хлопка, ученым удалось сделать бездымный порох. Правда, пока еще в небольшом количестве, так сказать, опытная партия, но начало было положено. Осталось только улучшить оборудование и наладить изготовление в больших масштабах. Он немного уступал по силе изготовленному в двадцатом веке, но был гораздо мощнее черного, который научились производить и заготовили уже в достаточном количестве, снизив выделяемый им дым за счет уменьшения в пропорции серы. В чем Николай убедился сам, побывав в Мастерграде, где уже работал небольшой пороховой заводик и находился тщательно охраняемый склад. Порох разделили по размерам и виду зерен. Отдельно для ручного огнестрела, мин и ракет.
   - Игорь Леонидович! А что, у нас уже и ракеты имеются?! - удивился Николай. - Не ожидал от вас так скоро. Сначала "вакумки", а теперь и ракеты! Вы нас радуете с каждым днем!
   - Спасибо за комплимент. - поблагодарил Слащенко. - Но сначала, надо испытать мое творение. Я, конечно, не сомневаюсь в успехе, но, чем черт не шутит. Кстати, приглашаю вас послезавтра на пробный пуск. Извините, хоть вы и правитель, но больше рассказать не могу. Не тот эффект получится, когда все заранее известно.
   - А как на счет взрывчатки, что посильнее пороха? - с надеждой спросил Антоненко.
   - Не извольте беспокоиться, милейший. - успокоил Николая профессор. - Тринитротолуол нами уже изготовлен. Правда, немного. Сейчас налаживаем процесс...
   - Вы сделали тротил? Но как?
   - Мы ведь здесь, батенька, не только паек кушаем и женщин щупаем! А еще думаем и создаем! - вместо Левковского ответил Слащенко. Он, к моменту возвращения Антоненко, уже женился на местной женщине. И теперь, благодаря ее стараниям, Игорь Леонидович обретал прежний гонор и вид. - Учитывая то, что мы знаем как тротил делать, а также производим азотную кислоту, занимаемся коксованием угля и крекингом нефти, особых трудностей это не представляло. Все дело в оборудовании. На его создание больше времени ушло. Вот, скоро новую линию полностью запустим...
   - Но разве это главное, господа?! - покачал головой Павел Иванович. - Создавать оружие, чтобы побольше уничтожить себе подобных?! Я думаю, что нет. Мы должны передать нашим детям и внукам знания о будущем, о том, как улучшить жизнь человечества и чтобы не было войн.
   - Увы, уважаемый профессор, - не согласился Николай. - Пока это невозможно. Секрет любого успеха изобретен очень давно: слабых всегда бьют. Поэтому нам надо быть сильными. Всегда и везде. А при нашей малочисленности, нам поможет только мощное вооружение, которого нет у вероятного противника.
   - Все равно я с вами не согласен, молодые люди. - не сдавался Левковский. - Есть одна замечательная легенда. Знаменитый канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк после победы над Францией в 1871 году заявил, что своей победе Германия обязана не кому-нибудь, а простому немецкому учителю, сумевшему воспитать грамотных и любящих свою родину солдат. Вы знаете на чем держится любая власть? На трех китах: деньги, кадры и информация. Информация у нас есть, деньги, то есть золото и серебро, добудем, а вот кадры необходимо воспитывать и лелеять. Поэтому, не только в оружии сила...
   - Сила в знаниях, а знания в книгах! Мы умрем, а книги останутся и помогут нашим потомкам выжить в этом жестоком мире! - Слащенко неожиданно поддержал профессора. - Расскажем, Павел Иванович?
   - Давно пора. - оживился старик и выложил на стол несколько толстых исписанных тетрадок. - Вот, Николай Тимофеевич, хотим похвастаться! Мы с Игорем Леонидовичем и Невзоровым Борисом Ивановичем решили памятную книгу для наших потомков писать. Заносим в нее все, что с нами произошло. К этому делу всех понемногу привлекаем. Ваши современники описывают будущее, я и Невзоров прошлое, каждый свое. Кроме того, подробнейшим образом указываем все наши технологии и производства. Начиная от элементарного поиска полезных ископаемых и кончая плавкой стали. Игорь Леонидович описывает химические опыты по изготовлению пороха, "вакумки" и даже ракет. Климович с Григоровым - про артиллерию, а Хорстман -- про авиацию. Да и многое такое, что в дальнейшем может наследникам пригодится, когда мы с вами покинем сей мир. Пока пишем вручную, на нашей новой бумаге, но сейчас обдумываем вариант создания собственной типографии, чтобы книги можно было печатать. Господин Жидков обещал шрифт изготовить и типографский станок. Так что, попрошу и вас завести подобную тетрадь. Записывайте в нее все, что вспомните и свои военные знания непременно... А знаете, какую книжку мы первой издадим?
   - Нет. - просто ответил Антоненко. Он действительно не знал планов по типографии. Видно не успели доложить.
   - Самую важную книгу, с которой все начинается! - торжественно произнес Левковский, подняв указательный палец вверх. - Букварь!
   Против этого возражать глупо. Учить с нуля надо было всех местных. И детей, и взрослых.
   - Да, господа! Совсем забыл поздравить вас с памятной датой!
   - Какой, Павел Иванович? - одновременно произнесли оба его собеседника.
   - Вчера исполнился ровно год, как мы попали сюда!
  
   Профессор не зря вспомнил про букварь. Школе действительно он необходим, так как катастрофически не хватало учебников. Тех единичных экземпляров, найденных в полуторке Дрынько, было мало. Хорошо хоть наладили производство бумаги и тетрадей. Но ведь надо думать о будущем, а не ограничиваться одной школой в Новоросске, а их уже сейчас нужна не одна!
   На одном из советов было принято решение руководствоваться следующим принципом: в нашем государстве не должно быть ни одного человека без образования, ни одной деревни без школы! В каждом селении должен быть свой учитель и начальный класс, где учат чтению, письму и счету по-русски, даются первичные знания по общим направлениям. Затем, школы в Белгороде и Нефтегорске. В Петропавловске -- мореходное, а в Белгороде кавалерийское училище. В Новоросске создать высшую школу - университет, где обучать уже специализированно по направлениям: геология, металлургия, химия, а также офицерские и артиллерийские курсы.
   Среди союзных племен начали отбирать здоровых и смышленых подростков, как мальчишек, так и девчонок, от десяти до четырнадцати лет. А чтобы родители не волновались, взамен им давали подарки, от которых те приходили в восторг. Дошло до того, что в многочисленных семьях предлагали взять сразу по несколько детей. Но Климович настрого приказал не превращать отбор учеников в торговлю детьми.
   Каждый вновь принимаемый должен был пройти месячный так называемый "фильтрационный курс молодого бойца" в Белгороде и Нефтегорске. Это не только проверка на "профпригодность", но и своеобразный медицинский карантин с постепенным привыканием к новому образу жизни, пище и к другим мелким, но очень важным нюансам. Кроме этого, в Коваленково проводилась проверка будущего новоросса на предстоящую смену его духовности и мировоззрения.
   При этом выяснилось, что лучше обучались и проявляли способности в основном дети попаданцев, уаминка и уанка. Среди детей других племен жаждущих получить знания было меньше, они в большинстве хотели научиться владеть новым для себя оружием. Голос крови сильнее навязанной идеологии, но если сильно захотеть и с детства изменить их мировоззрение, то из дикарей можно сделать цивилизованных людей!
   Пока же, при школе создали спецкласс для молодых кадетов, куда отбирались парни и мальчишки, проявившие способность к математике и другим точным наукам. Их Климович готовил в артиллеристы. О таких кадрах надо заботиться заранее.
   Не отставал от своего командира и Дулевич. Связь это нерв армии. Но если уж мы решили перевернуть этот мир, то одними гонцами и дымом от костров нам не обойтись. Да, во время битвы можно использовать гонцов, сигналы трубачами и барабанщиками, флажные семафор и сигнализацию, но как быть на больших расстояниях? Пока гонец добежит, время может быть упущено. Поэтому еще раньше перед связистами была поставлена задача создания хоть простой, но надежной радиосвязи. Учитывая возможности производственных мощностей, решили установить стационарные искровые радиостанции во всех базовых поселениях. Пока шла работа по изготовлению необходимых приборов, Дулевич отобрал два десятка парней с девчонками и начал их подготовку, обучая азбуке Морзе.
   Из рассказов Лены было известно, что при завоевании империи инков испанцы использовали не только стальное оружие и лошадей, но и специально натренированных крупных боевых собак, которых индейцы порой боялись больше, чем всадников. Поэтому Трохимчуку поручили создать питомник служебных собак, отобрав туда подходящих щенков, рожденных от Мухтара и других крепких псов. В этом ему помогали несколько подростков, будущих кинологов.
  
   - Подтянись! Не отставать! Принять вправо! Пропустить повозку!
   Вайра обернулся и оглядел отряд. Все ли его услышали и выполнили команду? И воины не подвели своего командира. Они дружно отошли в сторону, пропуская вперед лошадку, везущую двуколку-таратайку с Антоненко и Климовичем. Поприветствовал молодых стрелков, командиры обогнали колонну и оторвались от нее, чтобы поднимаемая ими пыль не мешала движению пехотинцев.
   - Еще пять-семь лет и эти мальчишки перевернут мир! - Климович кивнул в сторону идущей сзади молодежи. - Это наша элита, гвардия. Наше будущее. Именно они сменят нас на этой земле и будут править после нас. Надеюсь, что они также воспитают свою смену, как и мы их воспитываем.
   - И наша с вами, Алексей Аркадьевич, архиважная задача: дать им эти пять-семь лет! - согласился Антоненко. - Чтобы они имели возможность реализовать себя с нашими технологиями! А для этого надо всего ничего: меньше войны и больше мира! Все посягательства должны быстро и в корне пресекаться! Всех колеблющихся переманить на нашу сторону, а непримиримых уничтожить! Народу разного на земле много и если исчезнет на ней несколько тысяч дураков, другим легче жить станет! Хотя это и жестоко, но в настоящее время по-другому нельзя! Главный принцип выживания это естественный отбор. Вот!
   - Ваша правда. Не буду спорить. - не стал возражать Климович. - Хотя я сторонник мирный действий, но, как говорили древние: si vis pacem, para bellum - хочешь мира, готовься к войне!
   - Вот мы к ней и готовимся. - ответил Николай и тут же ударил себя ладонью по лбу. - Вот черт, старый пень, бинокль дома забыл! А ведь Слащенко обещал незабываемое зрелище!
   Возвращаться было уже далековато, а верного Валью, который постоянно таскал бинокль с собой, рядом не было. Оруженосец находился в Уанка-канча с поручением.
   - Не расстраивайтесь, Николай Тимофеевич! Не такой уж вы и старый, если ваша молодая женушка ребенка ждет! - улыбнулся Климович и протянул Антоненко небольшой цилиндрический футляр с ремешком. - А за бинокль не переживайте! Вот, прошу! Изделие наших мастеров. Раздвижная бронзовая подзорная труба с шестикратным увеличением. Спасибо нашему Павлу Ивановичу! У него старинный образец имелся, вот по нему и изготовили. Правда, еще в единичных экземплярах, но, я надеюсь, что со временем наладим соответствующее производство.
   - Спасибо. - поблагодарил Николай. - Да, Алексей Аркадьевич, повезло нам попасть сюда с людьми, у которых золотые руки. Сначала просто стекло сделали, а затем и для очков. И вот теперь, зрительные трубы! А помните, как мы буйным старцам уаминка подарили несколько очков с нашими стеклами?! Как они чуть не передрались из-за них!
   - Да. Это был верный тактический ход! И он очень помог нам! - Климович снова улыбнулся. - Деды поверили, что мы действительно посланы богами, ибо только боги способны вернуть былое зрение! Ну, вот мы и приехали! Давайте дождемся наших гвардейцев!
   - Давайте. Но называться гвардией, они должны еще заслужить. Своими победами над врагами!
  
   Как не рвался Вайра, сначала на битву с дикарями, а затем на освобождение Урак-канча, а ныне Белгорода, от инков, но волю отца-вождя нарушить не посмел. Приказ Синчи Пумы для всех был один: стать "посвященным". Узнать все, что знают и умеют пришельцы, дети богов. Помогать им и стать, как они. Одним из них. И сын вождя с усердием выполнял волю родителя. Сначала было тяжеловато, особенно язык и немного сковывающая движения одежда новороссов. Но постепенно он, как и другие местные молодые парни, привык. Все вокруг было новое и интересное. Каждый день приносил определенные знания и навыки. А счет таким дням Вайра потерял давно. И пора бы ему, уже прошедшему испытания и ставшему настоящим воином, найти подходящую девушку и жениться, но на это не хватало времени. Да и, если честно признаться, он не особо горел желанием обзаводиться семьей. Вайра жаждал побед и славы. Чтобы будущая жена полюбила его не за то, что он сын вождя, а за то, что он добился всего сам. Ему понравилось, что среди пришельцев его воспринимали не как сына Синчи Пумы, а как равного среди равных. Только своим упорством, трудом и умением, можно доказать, что ты лучший, что ты лидер и можешь вести за собой других. И он это доказал. На занятиях в школе, в учебных схватках по рукопашному и штыковому бою, а также на стрельбище, лучше его нет среди молодых воинов. Уже не одна девчонка строила глазки и улыбалась ему, чуть ли не в открытую предлагая взять себя в жены. Но Вайра был непреклонен. "Первым делом, самолеты! Ну, а девушки? А девушки потом!" - любил он напевать вслед за своим наставником Алексеем Нечипоренко, взявшим шефство над первыми стрелками новой армии.
   Офицер-десантник учил их всему, что сам знал, а если не знал, то привлекал к занятиям других специалистов. Но это были не простые стрелки, а курсанты. Будущие командиры. В их ряды шел жесткий отбор. Из молодых парней выбирали лидеров и обучали их. Таких в отряд Вайра набралось двести человек. За то время, что они провели в священной долине богов, молодые уаминка и уанка фактически превратились в новороссов. Теперь, благодаря поставкам из Белгорода хлопка и ткани из него, стрелкам пошили новую форму: свободную рубаху-гимнастерку и такие же штаны, которые заправлялись в кожаные сапожки с коротким голенищем перетянутые шнурком. На голову одевалась шерстяная кепка-подшлемник, пошитая наподобие буденовки, где вместо звезды имелся небольшой круг из синей материи, в центре которого находился вышитый желтыми нитками равносторонний крест. Но у каждого стрелка на подшлемнике имелась повязка, указывающая на принадлежность к своему народу. Форма была окрашена в однотонный коричнево-зеленый цвет. В ней можно было воевать не только в горах, но и в лесах. Кроме того, каждому выдали кожаные портупеи с разгрузочными ремнями.
   Практически каждый день стрелки проводили занятия с полной боевой выкладкой. По весу она была не маленькой, но не превышала 20 кг. За этим Нечипоренко строго следил. Помимо облегченной жилетки-бригантины, вещмешка-сидора со стандартным набором необходимых вещей, каждый стрелок нес выданное ему оружие и боеприпасы. К ружью-двустволке полагалось сто двадцать патронов. На пояс вешались два двухрядных кожаных патронташа по двадцать патронов в каждом. Кроме них, на груди свободно висел одинарный патронташ-бандольер на двадцать патронов. В поясных патронташах находились патроны с пулей, а в бандольере с картечью. В вещмешок клали еще шестьдесят патронов в такой же пропорции. На портупею вешались короткая сабля-тесак, кинжал и топорик-томагавк. Конечно же, имелась обязательная для каждого аборигена плечевая сумка с запасом бинтов, коки и тройкой гранат с новомодной зажигалкой.
   Длительным вековым опытом установлено, что оптимальная масса переносимого пешим солдатом груза составляет около двадцати пяти килограмм. К примеру, ежедневная маршевая выкладка пехотинца с наполеоновских войн и до нашего времени составляет около тридцати кг. И вес этот распределен гораздо менее удобно, чем доспех средневекового рыцаря, который к началу шестнадцатого века не превышал как раз 25 кг! Но с учетом нахождения в горах и молодости курсантов, боевую выкладку снизили до двадцати килограммов.
   Одним из главных показателей уровня подготовленности пехоты является так называемая "маршевая втянутость", то есть насколько боец натренирован к совершению маршей. Ведь давно известно, что более удобное снаряжение и его оптимальное размещение повышает боевые возможности воина. Основная масса груза должна размещаться на спине, примерно посередине между поясницей и линией плеч. Груз по ширине спины должен быть распределен равномерно. При этом важным моментом является то, что грудь должна быть свободна. Если грудная клетка сдавлена каким-либо грузом, то человек не может сделать достаточно полный вдох. А ведь на марше солдат дышит учащенно и глубоко, поскольку напряженно работающие мышцы требуют много кислорода. Довольно быстро накапливается кислородное голодание мышц и мозга. Солдат очень быстро устает и начинает терять сознание. Об этом Нечипоренко рассказали Климович и солдаты из девятнадцатого года. Даже русская пехота, у которой уставным размещением скатки шинели было через плечо, на марше обычно надевала скатку вокруг вещевого мешка на спине. Да, это тебе не в бронежилете с "лифчиком" на БТР ездить, тут все ножками да ножками надо! С учетом подобного опыта и совершались учебные многокилометровые марши. Как говорил Суворов: тяжело в учении, легко в походе!
   Но в этот раз Нечипоренко не было с ними. Он сейчас находился в Белгороде, где вместе с другими новороссами усиленно готовил воинов союзных племен к походу на китонцев Атауальпы.
   К месту назначения колонна стрелков подошла бодрым шагом, как будто и не было позади десятикилометрового марш-броска. Оставив внизу подчиненных, Вайра взобрался на вершину хребта, расположенного справа от Новоросска, невдалеке от кладбища предков. С другой стороны склон хребта почти вертикально спускался в глубокое ущелье, по дну которого несла свои воды речка, ниже по течению превращаясь в Большую или Ульяну, как ее назвали новороссы. На противоположном стороне находилась горная цепь, но только ниже чем здесь. Благодаря господствующей высоте вид открывался изумительный.
   На верхней площадке уже находились Антоненко, Климович и Слащенко с несколькими своими учениками, приехавшими сюда ранее на немецком грузовике "Опель-Блиц". Доложив о прибытии, Вайра с интересом стал рассматривать конструкцию сооружаемую помощниками ученого-ракетчика.
   Двенадцать труб, похожих на минометные стволы, длиной чуть больше метра, были соединены в две секции по шесть штук в каждой, три сверху и три снизу. Секции устанавливались на специальном каркасе под углом. Помощники довольно споро вставляли длинные снаряды в направляющие и прикрепляли к ним провода. Слащенко лично проверял каждое крепление и кивал головой в знак одобрения. Когда все было проверено, он обернулся к присутствующим:
   - И так, господа-товарищи, у меня все готово. Можете приглашать почтенную публику. Но, только располагайте ее не ближе ста метров от установки. Да и сами отойдите подальше. Мало ли что. Не хочу вами рисковать, а то ваши жены мне не простят. На том свете!
   Поскольку площадка была небольшая, Вайра пришлось разместить своих стрелков чуть дальше ста метров по обе стороны от нее. Воины, выстроившись в цепочку, с любопытством поглядывали на происходящее в центре. К ним отошли и все присутствующие на площадке, за исключением Игоря Леонидовича. Хотя стрелков и предупреждали, что сегодня они будут присутствовать на испытаниях нового оружия и все будет хорошо, но каждый из них одновременно испытывал интерес и страх. За время учебы в Новоросске курсанты уже привыкли к стрельбе из ружей и минометов. Даже видели действие "вакумок" в карьере. Но то, что должно произойти сейчас интуитивно вызывало у них душевный трепет.
   Слащенко оглянулся по сторонам и, прихватив динамо-машинку, напоминающую полевой телефонный аппарат, спокойно отошел от установки. Но удалился он не далее тридцати метров, что вызвало у наблюдавших легкий шок. Ученый присел на корточки и быстро закрутил одну из ручек динамо-машинки. Затем, перекрестившись, взялся за другую ручку и начал спокойно ее проворачивать...
   Над долиной раздался многоголосый оглушительный грохот. Из концов труб, куда были присоединены провода, наружу, выжигая землю за установкой, вырвались мощные огненные струи. С противоположной стороны в небо, один за другим, устремились снаряды, которые вращаясь, оставляли за собой огненно-черный дымный след. Вокруг стоял такой дикий рев, от которого находившиеся на достаточном удалении стрелки пришли в ужас и попадали на землю. Даже новороссы были вынуждены заткнуть уши.
   На противоположной стороне появились огненные вспышки и столбы черного дыма. Громкие звуки разрывов донеслись до присутствующих. Но, они все равно завороженно смотрели на бушующее вдалеке пламя. Казалось, протяни руки и сам обожжешься.
   - Ну, ни хрена себе! Ядреный корень! Километра три будет, не меньше! - восхищенно произнес Антоненко, глядя на огромный пожар сквозь подзорную трубу. - Ну, Игорь Леонидович! Ну, мастак! Уважил. Теперь все победы наши.
   - Даже больше. Почти четыре. Я же артиллерист. Глазомер поставлен. - не скрывая восторга поправил Климович. - Из двенадцати ракет, только две немного отклонились от курса, остальные легли кучно. Для стрельбы по площадям в самый раз! Это просто великолепно! Нам бы таких да побольше в сорок первом!
   - Так были у вас. Назывались БМ-13. Еще в июле 1941 г. под Оршей фрицам так дали прикурить, аж гай шумел! Кстати, а где наш ученый? Не сгорел ли часом? - заволновался Николай.
   - Нет. Вон стоит, целехонек. Пойдемте к нему.
   Когда Антоненко и Климович подошли к Слащенко, тот спокойно умывался водой из фляги, которую держал один из его помощников.
   - Игорь Леонидович! Поздравляем с успехом! Огромнейшее вам спасибо от всей Новороссии за такой подарок! Как вы себя чувствуете и почему дальше не отошли? - первым поинтересовался Климович.
   - Спасибо. Нормально. Но еще рано поздравлять. Это пока первый пуск, испытательный. Дорабатывать надо. - как-то буднично проговорил Слащенко. Но все же, его душевное состояние выдали немного дрожащие пальцы, которые он старательно вытирал большим носовым платком. Вдруг Игорь Леонидович, как мальчишка-сорванец, прокричал и сделал движение рукой, словно машинист дающий сигнал к отправке поезда. - Еес! Йо-хо-хо! Получилось!
   - Еще раз поздравляю! Не ожидал! - неожиданно для себя, Николай похлопал Слащенко по плечу, словно закадычного друга. - Двенадцать ракет за пять секунд! Это что-то! А чем вы их напичкали, что так долго горит? Не напалм ли часом?
   - Он самый. Намешал всего понемногу. Плюс встречная детонация при подрыве взрывчатки. В результате осколки имеют больший поражающий эффект и возникает высокое поджигающее действие. - пояснил Слащенко. - Немного не рассчитал. При падении взрывались не только боеголовки, но и остатки топлива. Гибридный ракетный двигатель, понимаете ли...
   - Не завидую я тем, кто под ваши ракеты попадет. - покачал головой Климович, глядя в сторону пожара. - Или уже попал. Представляю, что с ними стало. Боюсь, что и пепла не останется.
   - Видите ли... Я ведь немного другое хотел, но малость переборщил. - начал оправдываться Слащенко. - Задумал создать неуправляемую авиационную ракету для нашего летающего дракона, чтобы можно было установить направляющие на балках между крыльями, а получились НУРСы по типу "земля-земля". Надо бы немного топлива уменьшить, а то самолет загорится при выстреле...
   - Все отлично, Игорь Леонидович! Все замечательно! И не надо ничего уменьшать! - успокоил его Антоненко. - В этом варианте не надо. Вы сможете увеличить количество направляющих, хотя бы раза в два? Чтобы получилась легкая компактная реактивная система залпового огня на два десятка стволов. В свое время у нас, в десантных войсках, была такая. РПУ-14 называлась. Правда, калибром поболее, чем ваша.
   - А калибр здесь восемьдесят миллиметров. - опытным глазом определил Климович. - Мы под ваши снаряды и пушку полковую можем сделать, да и миномет. Нынешние наши ротные все-таки слабоваты для будущих массовых сражений. Унификация для нас сейчас актуальна.
   - Ну, в принципе, особой проблемы нет. - Слащенко уже успокоился и принял свой обычный вид. - Пусковую установку сделать не трудно. Под направляющие можно взять те же минометные стволы и собрать их, как детский блочный конструктор "Лего". Затем установить на пушечный лафет с раздвижными станинами. А можно и без лафета простую конструкцию соорудить, легкую и разборную, чтобы по горам и джунглям таскать, а потом на месте перед пуском собирать. Больше с ракетами придется повозиться. Сразу не обещаю, но мы с ребятами постараемся. Да и хотелось бы "Дракоше" Клауса огненные зубки дать. Обещал ведь...
   - Ради Бога, Игорь Леонидович! - улыбнулся Николай. - С них и начните. А потом уж и "Катюшей" займетесь!
   - Ну, раз так установку назвали, то пускай будет "Катюшей"....
  
   А тем временем мирная жизнь Новоросска шла своим чередом. Пока военные готовились к войне, "тыловики" делали все возможное, чтобы накормить, одеть и обуть людей, обеспечить зарождающуюся промышленность необходимым сырьем.
   Провели соответствующую селекцию по культурам, в результате чего последний урожай еле разместили в складах. То, что не вместилось пошло на изготовление спирта. Если раньше животные были в куче, то сейчас имелось несколько ферм, в которых отдельно друг от друга разводили свиней, тапиров, кур, коров, лошадей, коз, местных лам и альпак. И про морских свинок не забыли. Теперь они сидели по специальным загонам, отдельно от человеческого жилья.
   После того, как союзные племена снабдили соответствующим инструментом, добыча руды существенно увеличилась. От применения мотыг и плугов урожайность возросла в разы. При этом большую часть урожая оставили работающим на террасах и полях пурикам. Местный люд души не чаял в пришельцах. Если бы кто-то сейчас заикнулся о возврате в подчинение к инкам, его сразу же прибили бы на месте.
   Крестьянин-пурик умеет работать, но чтобы он работал еще лучше, его надо заинтересовать и немного дать свободы выбора. Так сказать развить мелкий и средний бизнес. Почувствовал вкус, он будет предан тебе за такое счастье. Главное только не переборщить со вседозволенностью. Поэтому мы не будем рушить привычный уклад, а только слегка подкорректируем его на свой лад. Плановая экономика, а в местном разливе - инкская, конечно хорошо, но рынок тоже нужен.
   К удовлетворению Антоненко, на рынке главным обменным средством вместе с морскими раковинами, как раньше, стали ходить производимые в Мастерграде бронзовые наконечники для стрел и арбалетных болтов, также стальные ножи, мотыги и топоры. На них выменивали хлопок, различные ткани, кожи, крепкие веревки и другие вещи, которых в Новоросске еще недоставало. К удивлению новороссов, драгоценные металлы не особо ценилось у местных. Только как украшения. Поэтому, ради грядущих планов, решили менять свой товар на золото и серебро. Наученные горьким опытом кражи уголовниками драгоценностей из штаба, в верхней крепости создали специальный склад под усиленной охраной. На одном из советов даже обсудили вопрос об изготовлении оборудования для штамповки собственных монет. Но пока, золото и серебро переплавляли в небольшие слитки. И таких слитков уже собралось достаточное количество. Также нашлась и платина, которую использовали в качестве легирующей добавки для производства стали и в качестве катализатора при создании химического оборудования. Да и для будущих радиостанций она пригодилась.
   Теперь все основные поставки шли через Белгород. Благодаря древнему тоннелю и пробитой к нему дороге от водопада, время на пеший путь от Коваленково до долины Антавайлла под Белгородом сократилось до одних суток. Что, в свою очередь и вызвало недовольство старейшин уаминка, поскольку Уаман-канча оказался в стороне и, как бы, не при делах.
   Если поначалу грузы по новой дороге возили на телегах лошадьми, то сейчас, в связи с подготовкой к походу на инков и их переводом в Белгород для организации кавалерии, в тоннеле, в качестве тягловой силы, был Форд-пикап. Пока Нечипоренко занимался с воинами, на его машину подготовили другого водителя из попаданцев. Но он ездил не один. Используя проложенные древними строителями в плитах желоба, как своеобразные рельсы или колею, к автомобилю подцепили две повозки-прицепа со специально изготовленными колесами. Теперь этот состав возил грузы в Белгород и обратно, делая по два, а то и по три рейса за сутки.
   Уже знакомый Николаю торговец Чанчи приводил в Белгород несколько караванов и только с одним товаром, так нужным пришельцам, хлопком. Вместе с ним приходили и новости из жизни империи. А там шла жестокая гражданская война. Брат на брата, родич на родича. Прямо, как в России в начале двадцатого века. Именно Чанчи принес весть о том, что китонцы под командованием генералов Чалкучима и Кискиса захватили город Уайлас на побережье. Сейчас они продвигаются вдоль западных склонов Анд на юг, пытаясь таким образом зайти в тыл армии Майта Юпанки. При этом часть местных племен перешла на сторону Атауальпы. Но, можно ли верить этому торговцу? Ну и что, что мы спасли ему жизнь, может он больше предан своему хозяину в лице Уаскара или Атауальпы, чем спасителям. Чанчи спокойно мог оказаться лазутчиком одной из противоборствующих сторон. А то, что он рассказал о пришельцах своим собратьям по ремеслу сомнений не вызывало, ибо вместе с его караванами приходило множество людей у которых тоже имелись глаза и языки. Более того, после их победы над мохос и Уварова над армией китонцев Урко Варанка, уже вся империя знает о появившихся белых бородатых виракочах.
   Все известия говорили об одном: Уаскар проигрывает войну по всем фронтам. Хотя губернатор Майта Юпанки и одержал победу над войсками Атауальпы под Уамачуко, он оказался зажат противником в кольцо. Отход назад в Уануко означал добровольную сдачу племен, вставших на сторону Уаскара, а это вело к их гибели, ибо Атауальпа уничтожал всех, кто ему не покорился. Майта не мог этого допустить, поэтому и держал оборону в Уамачуко, перекрывая прямую дорогу в свое родовое гнездо - Уануко. Сам собой напрашивается вывод: а не замириться ли нам с Атауальпой и оградить свою территорию от ненужных напастей? Так говорила одна сторона, но другая вопиющее возражала, что претендент на трон Великого Инки на этом не остановиться и будет давить всех, пока не станет полным хозяином империи. Тем более негоже бросать своих новых союзников, авось еще пригодятся в этом мире. Тревожила Николая и весть о походе Уварова в Хосхо-Куско. Как там Олег, что с ним, жив ли он? Сейчас и от друга зависело многое. Соберет ли новую армию Уаскар, сможет ли он отбить наступление северян и одержать хоть какую-нибудь победу, чтобы морально сплотить своих сторонников? И самое главное: удается ли их замысел по замене Сапа Инки на своего человека? Судя по поступающей информации, оба царствующих сына Уайна Капака еще живы и в полном здравии, а это для нас "не есть хорошо", на носу приход испанцев и те могут перехватить инициативу по замене власти. Так что, время поджимает, необходимо форсировать события и начинать действовать. Тем более за прошедший год удалось осмотреться, привыкнуть к местным условиям и немного подготовиться к грядущим переменам.
   Ознакомившись с состоянием дел в Новоросске и дождавшись прибытия каравана с Баюлисом из Нефтегорска, Антоненко засобирался в Белгород. Как бы не хотелось подольше побыть с любимой и семьей, но ты Правитель и поэтому обязан находиться там, где сейчас решается судьба Новороссии.
   Еще раньше из Уануко новороссы получили письмо Уварова и скопированную им карту, сделанную с макета местности в крепости под городом. Поэтому расположение основных дорог и сил в регионе, было известно. Сейчас наша первейшая задача: перехватить инициативу, занять ключевые точки и блокировать противника, не дать ему возможность свободно передвигаться по империи. Испанцы в свое время смогли, а почему мы не можем?
   В последнее время вся промышленность Мастерграда работала только на войну, уменьшив выпуск гражданской продукции до минимума. В Белгород уже отправили четыре сотни комплектов полного вооружения гоплита. Теперь в гоплиты набирали воинов не только из уаминка или уанка. Среди новых союзников отобрали крепких молодых парней и создали новые сотни, перемешав в них представителей разных племен. Каждым десятком командовал бывалый гоплит, прошедший подготовку еще в Новоросске.
   Поскольку армия империи инков в основном состояла из пуриков-общинников, призываемых только на время ведения войны, но для сбора урожая они распускались по домам, такое войско не могло быть сильным. Оно побеждало в сражениях только числом, но не выучкой. Империи вовсе не требовалась армия, на голову превосходящая соседей-дикарей по уровню. Вполне достаточно того, что централизованное государство в состоянии сосредоточить против каждого отдельного племени многократно превосходящие силы и задавить числом. Сначала покоряют одно племя, потом другое и так далее, по очереди. Настоящих солдат-профессионалов у любого из императоров было не более сорока тысяч и все они, в мирное время, располагались по провинциям империи, поддерживая в них порядок. Перед своей смертью Уайна Капак большую часть своей профессиональной армии собрал на севере страны для покорения новых племен, но не успел. Его генералы признали Атауальпу, как нового Сапа Инку и пошли за ним. Они с легкостью разбивали наспех собранные и необученные отряды сторонников Уаскара, но споткнувшись о Майта Юпанки, решили его просто обойти, оставив на потом. Против таких опытных воинов, необходимо выставить хорошо подготовленных профессионалов, жизнь которых полностью посвящена службе.
   Таким ядром новоросской армии и стали гоплиты. К их пяти сотням набрали еще триста арбалетчиков и тысячу легких пехотинцев. Их комплектование также происходило путем отбора кандидатов среди местной молодежи и составления из них смешанных подразделений. Всех отобранных воинов одели и вооружили по новоросским стандартам. В поход брали и артиллерию. К уже имеющимся шести аркбаллистам добавили еще десяток с большим запасом болтов, а также десяток ротных минометов с тройным боекомплектом и два восьмидесяти двух миллиметровых миномета попавших сюда из сорок первого года. Не забыли прихватить и несколько разборных катапульт, способных метать "вакумки" Слащенко.
   Огнестрельное оружие было представлено группой, состоящей из десяти автоматчиков, двух ручных и двух станковых пулеметов, перевозимых на двуколках. Больше брать в поход не стали. Неизвестно, как дело повернется, а без охраны тыл оставлять нельзя. В Белгород перевезли одну пушку-сорокапятку и установили ее в верхней крепости. Хотели взять с собой и пушку-миномет "Василек", но Климович отговорил. Это ведь опытный образец, еще надо дорабатывать и дорабатывать. Они с Левченко уже успели разобрать вторую сорокапятку и на ее основе собирались создать новую пушку-гаубицу.
   Командовать артиллерией в походе будет Григоров. Он уже перебрался вместе с минометчиками в Белгород и сейчас занимался подготовкой новых расчетов аркбаллист. Тимту безотлучно следовала за мужем и категорически заявила, что пойдет за ним до конца. Андрей против этого не возражал и научил молодую жену стрелять не только из арбалета, но и из автомата.
   Как не стремились девушки-арбалетчицы идти в поход, совет категорически запретил им это, оставляя на защите Белгорода. Нам парней хватает, пусть девчонки себя поберегут для будущих детей. В результате произошел женский бунт со слезами на красивых глазках и громкими упреками. Скрепя сердце Новицкий, Нечипоренко и Качи пошли на попятную, но с одним условием: возьмем только тех, кто отлично стреляет и умеет биться на саблях. Посмотреть на соревнование девиц и поболеть за них собрался весь Белгород с окрестностями. Такого проявления характеров, азарта и эмоций новороссы давно не видели. Прямо, как амазонки или русские некрасовские женщины: и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. По окончании отобрали только одну сотню молодых воительниц, но это были лучшие из лучших.
   В связи с подготовкой к походу строительство новых укреплений пришлось временно приостановить. Максим из строителя снова превращался в кавалериста. Благодаря усилиям Новицкого и казаков удалось подготовить шестьдесят всадников. Но, теперь Антоненко-младший был не рядовым, а возглавлял целый десяток новоиспеченных кавалеристов. На их учебу уходило почти все время, поэтому побыть с Оксаной он мог только вечером и ночью. Максим очень переживал за жену, ей скоро рожать, а он уходит на войну и неизвестно, вернется ли.
   - Не волнуйся, Максимушка, все у нас с маленьким будет хорошо. - утешала его Оксанка. - Ты воюй со спокойной душой. За нас не переживай. Мы ведь среди своих остаемся. За нами Варя и Янис Людвигович присмотрят. Да и я не одна такая. Много нас, беременных, в Белгороде без своих мужей остается. Не рви сердце понапрасну. Только помни, что мы любим тебя и ждем возвращения...
   После прихода из Нефтегорска, Баюлис вместе с госпиталем перебрался в Белгород. Поближе, так сказать, к линии фронта. Но главная его задача была не столько лечить возможных раненых, а сколько наводить порядок и научить местные племена элементарным санитарным правилам. Янис Людвигович, на основании полученного опыта, разработал специальную программу по подготовке медсестер и медбратьев. Из имеющихся у него хирургических инструментов и найденных на складе в 1941 году, были составлены необходимые наборы, которые уже изготовили в Мастерграде. Кроме того, каждый боец, выступающий в поход, должен был пройти минимальный курс медицинской подготовки, что по нынешним временам могло спасти не одну жизнь, ибо все болезни, а порой и наступившая смерть после легкого ранения, от грязи и неумения вовремя оказать элементарную помощь.
   Форсировать события и выступить на Уануко вынудило известие, принесенное гонцом-часка. Его слова и кипу, расшифрованное одним из оставшихся в Белгороде чиновником-инкой, сообщали о том, что генералы Атаупальпы все-таки зашли в тыл и захватили город Уарас, расположенный на пути от побережья к Уануко. Там они разделились. Генерал Чалкучима двинул свою армию на Хауха, а Кискис пошел на Уануко. Согласно информации узелкового письма-кипу, у Кискиса было не менее пятнадцати тысяч воинов. Его цель ясна. Захватить город и семью Майта Юпанки, вынудив губернатора идти им на помощь, тем самым бросить крепость Уамачуко и открыть дорогу для движения другим армиям китонцев на юг.
   В связи с этим срочно разослали гонцов к соседним племенам уру, чичас, мохос и уанта о сборе через пару дней в Белгороде. Брать воинов у уаминка и уанка не решились, иначе защищать их земли будет просто некому. И так многие из них уже находились у новороссов.
   Антоненко брал стрелков Вайра с собой в поход. Пускай ребята на практике докажут чего они стоят, как гвардейцы и опробуют новое оружие в действии. Стрелки вместе с диверсантами Бажина ушли в Белгород уже по новой дороге через тоннель. Сам же Николай и Климович собирались лететь туда с Хорстманом на следующий день. Тренировочное поле под стенами города, после многодневных строевых занятий, до того было утрамбовано, что полностью подходило на роль полевого аэродрома. Командир "Драко-1" высказал пожелание сопровождать колонну до Уануко осуществляя воздушную разведку, но Антоненко приказал оставаться дома. Здесь, как никак необходимо наблюдение с воздуха, сил оставалось мало, а врагов кругом хватало. Да и перевозки в Нефтегорск с Петропавловском никто не отменял.
   Рано утром, тепло попрощавшись с Тани и детьми, вышедшими его провожать, Антоненко, Климович и Иллайюк заняли места в гидросамолете. Подлетая к Белгороду, Николай почувствовал что-то неладное. На лугу, за городом, виднелись палаточные лагеря воинов союзных племен, но перед мостом через реку столпилась огромная разношерстная толпа о чем-то оживленно спорящая. Только шум мотора и вид невиданной огромной птицы, кружащей над ними, заставил воинов замолчать и устремить взгляды в небо.
   - Клаус! Садись на поле. - скомандовал Антоненко и добавил на ухо Климовичу, указывая на собравшихся воинов. - Мне это не нравиться. Похоже на растревоженный пчелиный улей. Что-то произошло и не очень хорошее. Почему Новицкий не доложил?
   - Наверное, не успел. - ответил Алексей Аркадьевич также тревожно вглядываясь в толпу. - Похоже на бунт. И дай Бог, чтобы я ошибался!
   Когда прилетевшие поднялись в крепость, там, на открытой площадке, проходило бурное обсуждение. Присутствовали все вожди племен, а также Новицкий, Нечипоренко и Качи.
   - Что у вас здесь происходит, Михаил Николаевич? - обратился Антоненко к Новицкому. - Почему мы в Новоросске ничего не знаем? Бунт?!
   - Никак нет, господин Правитель! - отчеканил бывший ротмистр. - Бунта нет. Войска готовы к походу. Случился неприятный инцидент внесший разлад между союзниками.
   - А что именно произошло? - поинтересовался Климович. - Вы уже выяснили и можете доложить?
   - Так точно. Могу. Этой ночью четверо воинов из племени уанта напились чичи и пытались изнасиловать двоих наших арбалетчиц из уаминка. Но, поскольку эти уанта прибыли только вчера, они не знали, с кем имеют дело. - Новицкий лихо подкрутил ус. - Наши амазонки-воительницы одного прирезали, а от других сбежали, при этом оставив на их лицах соответствующие следы. Кстати, по ним насильников и нашли.
   - А с нашими девушками все нормально? - побеспокоился Иллайюк за своих. - За такое полагается смерть. Отдайте насильников нам. Мы с ними быстро разберемся.
   - Вот тут-то и вся загвоздка! - вставил Нечипоренко. - Не хочет отдавать вождь уанта своих сексуальных маньяков в чужие руки. Говорит, что сам их накажет.
   - Если бы я своих воинов не удержал, битва была бы здесь, а не под стенами Уануко. - добавил Качи. - Наш народ не прощает унижения своих девушек.
   - Такого никто не прощает. - подал голос вождь уанта. - Поэтому я и прошу виракочей отдать мне этих крыс, опозоривших мой народ. По нашим обычаям насильников забивают камнями.
   - А у нас вешают на деревьях! - воскликнул вождь чичас.
   Новый вождь племени мохос Мунча поцокал языком, привлекая к себе внимание присутствующих. Он поклонился вожду уанта и произнес:
   - Я уважаю ваш народ. Желаю ему только побед и процветания! Но мужчина не воин, если он не может справиться с женщиной. А тем более, когда их двое на одну. Если уж что-то задумал, то доводи это до конца...
   - На что ты намекаешь, Мунча? - не выдержал вождь уанта. - Ты хочешь сказать, что мужчины уанта не воины?
   - Нет. Воины. Но в вашем стаде завелись больные ламы, от которых надо быстрее избавиться, чтобы они не заразили остальных. И это надо сделать сейчас, перед походом на Уануко.
   - И чтобы все видели. - произнес до этого молчавший вождь уру. - Мои парни хотели официально взять в жены девушек-уаминка, но теперь они думают, что им откажут.
   - Да, ситуация! - Нечипоренко покачал головой и обратился к Антоненко. - Надо ее быстро решать, командир, а то время упустим и кирдык всему!
   Николай медленно оглядел присутствующих, при этом прямо посмотрел в глаза вождям союзных племен.
   - Хочу, чтобы знали все. Мы пришли сюда навсегда. Если вы принимаете наше верховенство, то принимаете нашу помощь и наши законы. За предательство, трусость и неподчинение в бою, а также воровство и насилие, одно наказание - смерть. За безответственность и совершенную ошибку, если в первый раз, то дадим возможность искупить вину, если во второй - лишение всех прав и тяжелая работа на рудниках. Если кто-то не согласен с нами, то прямо сейчас может уйти.
   Ни один человек не сдвинулся с места.
   - Если все согласны, - продолжил Антоненко. - То насильники должны быть казнены здесь и сейчас. Публично. Есть возражения?
   Возражений не последовало. Все, молча, согласились.
   - Разрешите, господин полковник. - нарушил тишину Новицкий. - Один вопрос остался нерешенным.
   - Какой именно, Михаил Николаевич? - Климович недоуменно посмотрел на коменданта Белгорода. - Мы вроде все уже решили...
   - Каким способом осуществить казнь.
   - Что вы предлагаете?
   - Надо показать нашу силу и могущество. И новое для этих мест.
   - А поконкретнее, можно? - Антоненко даже стало интересно, что может предложить бывший белогвардеец.
   - Можно. Уже опробовано. В моем прошлом. - Новицкий вдруг зло усмехнулся, его лицо стало каменным. - Но, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Разрешите приступить?
   - Но сначала наведите порядок в своих подразделениях. Общее построение через час. Затем, публичная казнь насильников и сразу же выступаем на Уануко. Время не ждет. Приступайте...
   Когда вся армия, вместе с отрядами союзных племен насчитывающая теперь около пяти тысяч воинов, выстроилась ровными рядами по периметру поля, к свежевкопанным в центре столбам под барабанную дробь подвели и привязали троих уанта. Надо отдать им должное, свою участь они принимали молчаливо и не молили о пощаде. Подошедшие казаки закрепили у них за спинами взрывчатку и подожгли запалы. Приговоренных к смерти разорвало на куски. Так будет с каждым, кто нарушит законы виракочей! Смерть насильников не вызвала особого возмущения. К ним в любом народе относились отрицательно, но то, каким способом это было сделано, произвело на присутствующих почти шоковое впечатление. Пользуясь ситуацией, Антоненко громко приказал и его приказ эхом прошелся по рядам:
   - Горнисты! Играй "в поход"! Вперед, на Уануко!..
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"