Однажды Бог спустился на Землю и увидел бухого Ломачинского. Лом в этот момент, как на грех, был занят тем, что по очереди подходил к каждому из друзей, поднимал его, обхватив за ляжки, затем ставил на место и слюняво улыбался. Иногда он ещё интересовался:
- Ты же друг мне?
И, ласково потрепав товарища по щеке, сам же и отвечал:
- Друг, друг.
И пьяненько посмеивался от тихого счастья.
Бога он тоже приподнял, хотя тот весил тысячу пудов и, удостоверившисиь, что это тоже друг, аккуратно вернул обратно.
Но Богу этот фокус не сильно пришёлся по душе, поскольку пьяный Ломачинский мог его случайно уронить. Хорошо, что в этот раз всё обошлось без падений и травм. И Бог решил, что Ломачинский отныне никогда больше не будет пьянеть.
И с тех пор Лом не пьянеет. Все вокруг конечно пьянеют, как дураки какие то, а Лом - нет. Лом - нет.
Он, как напьётся, всегда так и говорит:
- Я никогда не пьянею! Я, - дескать, - может и хотел бы опьянеть, но не могу. Не получается! Видно Бог меня своей десницей осенил. Так-то вот.
- Я, - говорит, - как Вечный Жид, примерно. Только тот живёт вечно, а я, видишь, не пьянею никогда. Только две у Бога такие аномалии есть: я и Вечный Жид.
- Хоть кол, говорит, - у меня на голове чеши.
Ему бы сказать не "чеши", а "теши", да не может выговорить, ибо выпимши.
- Никогда не пьянею! Потому что Бог меня в печень поцеловал.